По поводу опредленія Св. Синода о дополненіи нкоторыхъ пунктовъ въ правилахъ единоврія.
По поводу опредленія Св. Синода о дополненіи нкоторыхъ пунктовъ въ правилахъ единоврія.
‘Русь’, 26 сентября 1881 г.
По поводу определения Св. Синода о дополнении некоторых пунктов в правилах единоверия, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1881
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Православный архіерей совершаетъ божественную литургію въ единоврческомъ храм, по богослужебнымъ книгамъ, изданнымъ при первыхъ пяти патріархахъ до Никона и нын вновь, съ благословенія Святйшаго Синода, напечатаннымъ въ Московской единоврческой типографіи, онъ сбивается иногда, скажетъ по привычк ‘во вки вковъ’ вмсто ‘во вки вкомъ‘, но вообще старается добросовстно соблюсти вс особенности, заключающіяся въ ‘неисправленныхъ книгахъ’, столь дорогія милліонамъ старообрядцевъ. Служба вообще идетъ стройно, благочестиво, въ храм не публика, не безгласный, мало знакомый съ церковнымъ молитвословныхъ чиномъ народъ, а народъ строгій, взыскательный, изъ котораго каждый сознаетъ себя членомъ церкви, а дло богослуженія — дломъ не только общей, но и личной каждаго совсти. На ‘литургіи врныхъ’ архіерей совершаетъ святую безкровную жертву, возноситъ Честные Дары, и чрезъ діакона призываетъ молящихся къ пріобщенію: ‘со страхомъ Божіихъ и врою приступите’… И вотъ вы, православный (предположимъ — исповдавшись наканун у своего духовника), случайно, именно архіерейскою службою привлеченный въ храмъ,— подходите къ причастію со страхомъ Божіимъ и врою.. Назадъ, нельзя!.. Почему? почему нельзя вамъ, православному, причаститься Св. Таинъ у вашего православнаго архипастыря? Разв вознесенные имъ Св. Дары не во истину Тло и Бровь Христовы?.. ‘Во истину-то во истину, отвчаютъ вамъ, да все-таки нельзя… Разв не видли, какъ преосвященный крестился ‘двемя персты’, разв не слышали, какъ онъ произносилъ ‘вб вки вкомъ’ и двоилъ, а не троилъ аллилуіа’?..— Да вдь самъ архіерей пріобщился? Такъ почему-жъ ему можно, а мн воспрещается?— ‘Ему можно, а вамъ нельзя,— потому что вы — православный’.— Такъ вдь и архіерей — православный?… ‘Архіерей православный, а вы, чтобъ у православнаго вашего архіерея пріобщиться Св. Таинъ (если во время литургіи православный архіерей двоилъ, а не троилъ ‘аллилуіа‘ и употреблялъ тому подобныя обрядовыя особенности) — вы должны доказать, что вы неправославный’…
Все это кажется до того неудобопонятнымъ, что и не врится въ возможность такого порядка. А между тмъ онъ держался и ревниво оберегался нашею высшею іерархіею и высшимъ церковнымъ управленіемъ цлыя $0 лтъ и только на дняхъ отмненъ или точне видоизмненъ Святйшимъ Синодомъ, посл настоятельныхъ, неоднократныхъ, упорныхъ ходатайствъ единоврцевъ. Только на дняхъ обнародовано опредленіе Св. Синода ‘о дополненіи нкоторыхъ пунктовъ правилъ единоврія’. Оно и само гласитъ въ первыхъ же строкахъ своихъ, что служитъ отвтомъ на прошенія московскихъ и изъ разныхъ мстъ Россіи единоврцевъ, собиравшихся на Нижегородской ярмарк въ 1877 и 1878 годахъ и жаловавшихся въ своихъ прошеніяхъ на ‘тсноту рамокъ’ для единоврія, опредленныхъ Высочайше утвержденными 27 октября 1800 года правилами: такъ называются пункты или врне отвты митрополита Платова на условія, предложенныя ему искавшими единоврія старообрядцами,— отвты утвержденные Императоромъ Павломъ. Св. Сиподъ, ‘разсмотрвъ всесторонне упомянутыя прошенія, нашелъ необходимымъ выразить вновь, какъ было изъяснено и въ отвтахъ митрополита Платона’, что ‘единовріе исповдуетъ догматы христіанской вры въ дух и истин вселенскаго православія’, и что все отличіе его въ томъ, что оно ‘отправляетъ богослуженіе и церковныя требы по книгамъ не чуждымъ въ словахъ и обрядностяхъ нкоторыхъ погршностей, съ отступленіемъ отъ общепринятаго на всемъ православномъ Восток церковнаго чина’. Казалось бы, посл такого опредленія, странно отказывать единоврцамъ въ имени’ православныхъ’, выдлять ихъ изъ ‘православія’ и обособлять въ какую-то особую церковь, ибо они, единоврцы, не только, по свидтельству Синода, единыя съ нами вры, но и единыя церкви, т. е. признаютъ силу таинствъ, церковью совершаемыхъ, ея благодать, хиротонію и власть іерарховъ. Это послднее подтверждается прошеніемъ самихъ единоврцевъ объ измненіи прежняго 11 п. правилъ. По этому пункту разршалось до сихъ поръ ‘православному’ принимать причастіе у единоврческаго (православнымъ же архіеремъ рукоположеннаго!) священника ‘лишь въ крайней нужд, въ смертномъ случае’, гд нельзя найти православнаго священника. Единоврцы же теперь предлагаютъ, а Сиподъ принимаетъ, хотя и съ оговоркою, замну этого пункта такою формулой:
‘Если кто изъ единоверцевъ пожелаетъ исповдываться и пріобщаться Св. Таинъ въ православной церкыи, равнымъ образомъ, если кто изъ православныхъ пожелаетъ быть на исповди и у Св. Причастія въ единоврческой церкви и у единоврческаго священника, тмъ и другимъ дозволять сіе безвозбранно’.
Въ этихъ словахъ, какъ мы сказали, заключается, со стороны единоврцевъ признаніе не только единства вры, но и единства церкви, т. е. полнаго церковнаго общенія единоврцевъ и православныхъ. Какъ же отвчаетъ Синодъ на это ходатайство единоврцевъ? ‘Препятствій къ удовлетворенію таковой просьб Св. Синодъ не встрчаетъ’ (просьб, между тмъ, существенно важной, разршающей вопросъ въ его основаніи), но,— оговаривается дале Сиподъ,— ‘съ присовокупленіемъ однако, что православные могутъ обращаться къ единоврческимъ священникамъ для исповди и св. причащенія лишь въ особо уважительныхъ случаяхъ, съ тмъ притомъ, чтобы подобное обращеніе отнюдь не служило поводомъ къ перечисленію православнаго въ единовріе’. Для этого повелвается такому православному, причастившемуся въ единоврческой церкви, представить о томъ свидтельство своему приходскому православному священнику, для записки о семъ въ книгу приходской церкви.
Невольно спрашиваешь себя: если и вра одна ‘въ дух и истин вселенскаго православія‘, если единоврцы безвозбранно допущены и къ общенію въ таинствахъ православной церкви, то въ чемъ же еще, кром догматовъ вры и церковныхъ таинствъ, заключается православіе? Что же можетъ быть важне общенія? Но мы видли выше изъ синодальной оговорки, что заботы Синода устремляются главнымъ образомъ на зачисленіе и перечисленіе, такъ что иное дло, иное дло зачисленіе, иное дло — православіе, иное — православное вдомство‘…Но полезно ли, ради сохраненія неприкосновенности ‘вдомства’, создавать какую-то церковь въ церкви, держать единовріе въ какомъ-то обособленіи, питать въ немъ такое, вовсе нежелательное обособленіе, путаться въ противорчіяхъ и установлять цлый рядъ отношеній странныхъ, сложныхъ, исполненныхъ недоврія и неискренности?..
Такой же характеръ уступки, а не свободнаго, властнаго, на широкомъ разумномъ основаніи поставленнаго ршенія, носитъ и измненіе, допущенное Синодомъ въ 5 пункт правилъ 1800 года. По этому пункту, раскольники незаписные, т. е. незаписанные ‘раскольниками’ въ оффиціальныхъ вдомостяхъ, могли присоединяться къ единоврію ‘не иначе, какъ по изслдованіи отъ епископа, что присоединяющійся никогда дотол въ церковь православную не ходилъ и таинствъ ея не принималъ‘. Какъ ны странно было подобное воспрещеніе, какъ ни противорчило оно съ правомъ, предоставленнымъ самимъ православнымъ архіереямъ совершать таинства въ церквахъ единоврческихъ и ‘по старымъ книгамъ’,— таинства, должно полагать, такой же самой благодатной силы, какъ и совершаемыя ими въ храмахъ православныхъ — ‘по новымъ книгамъ’,— однакожъ оно продержалось, дйствуетъ съ небольшимъ измненіемъ и понын, въ теченіи цлыхъ восьмидесяти лтъ, подавая поводъ къ соблазну не только для раскольниковъ, но и для всхъ истинныхъ чадъ православной церкви. Въ немъ, въ этомъ воспрещеніи, высказалось тайное сознаніе церковной власти, что изъ массы числящихся православными — значительная часть принадлежитъ къ расколу и таковая же часть, даже безъ прямой принадлежности къ расколу, питаетъ въ душ приверженность въ ‘старымъ книгамъ’, къ формамъ ‘древляго благочестія’. Что этотъ фактъ справедливъ, что оффиціальныя вдомости о числ православныхъ и раскольниковъ, представляемыя консисторіями Синоду, не что иное, какъ оффиціальная ложь, объ этомъ Синоду лучше чмъ кому-либо извстно,— но, казалось бы, мене чмъ кому-либо прилично именно предстоятелямъ церкви мириться съ такою оффиціальною, заведомо оффиціальною ложью! Но иное дло церковь, иное дло — ‘вдомство’. Иное дло — истина, иное дло — бюрократическая, формальная, хотя бы и лживая сана по себ, юридическая правда. Иное дло: принадлежать,т. е. врить въ нее и въ данную ей свыше благодать, состоять ея живымъ членомъ, пребывать съ ней въ единств вры и любви, иное дло — принадлежать къ вдомству, т. е. числиться ‘по списочному‘, какъ въ арміи, ‘состоянію’: здсь, конечно, рчь можетъ идти только о ‘зачисленіи’ и ‘перечисленіи’, да о бюрократическомъ: ‘все обстоитъ благополучно’
Въ вашей памяти живы т, по истин, скандалзныя сцены, которыхъ мы бывали свидтелями, и скандалзныя дла, которыхъ не одинъ десятокъ случилось намъ, во время оно, по обязанностямъ службы, просмотрть въ Ярославской и частью Костромской консисторіяхъ. Приходитъ раскольникъ Нтовщины или Спасова согласія, изъ лютыхъ, къ архіерею или въ консисторію и проситъ присоединенія къ православной церкви на началахъ единоврія… ‘Нельзя, т,ы православный!’ — Видитъ Богъ, я не православный, всегда отметалъ благодать православной церкви, не признавалъ досел ея іерарховъ…— ‘Все равно, ты православный!.. Ты записанъ въ православныхъ’.— Да увряю васъ, свидтельствуюсь предъ Богомъ, исповдуюсь вамъ какъ на исповди: никогда ни я, ни отецъ, ни ддъ мой православными не были…— ‘Былъ ли, не былъ,— намъ до этого дла нтъ: ты зачисленъ по православію, и длу конецъ! Крещенъ-то ты вдь въ православной церкви!’ — И крещенъ, и внчанъ, точно, какъ сотни тысячъ въ нашей губерніи, потому что иначе нельзя: поповъ у насъ нтъ, а намъ нужно и паспорты получать, и званіе имть. За то надъ всми нами, посл крещенія и внчанія, вычитанъ былъ потомъ ‘чинъ отъ ереси приходящимъ’…— ‘Въ вдомостяхъ значится, что ты и Св. Таинъ пріобщался не разъ’…— Никогда! отвергалъ ихъ по невднію своему, а православному священнику за записку вдь платится, по обычаю, чтобъ покрывалъ насъ, чтобъ ни консисторія, ни полиція къ намъ не приставали. Теперь же самъ объявляю вамъ свои вины, признаю благодать епископскую, пріемлю благословеннаго православнымъ епископомъ единоврческаго священника и желаю, до смерти желаю, пріобщиться отъ него Св. Таинъ и возсоединиться съ церковью на правилахъ единоврія…— ‘Толковать нечего,— ты православный! не будетъ теб возсоединенія съ церковью, не будетъ теб перечисленія въ единовріе! Ступай!..’ — Я пойду въ расколъ…. ‘А мы тебя тогда уголовнымъ порядкомъ!’… Мы ничего не преувеличили, лишней краски не наложили. И идетъ онъ, оскорбленный, искать себ поповъ ‘австрійскаго доставленія’ или ударяется въ самую крайнюю безпоповщину. Цлыя селенія, цлыя волости, нсколько сотъ тысячъ людей были такимъ образомъ отвергнуты и попали подъ власть самочинной австрійской іерархіи. Въ прошеніяхъ единоврцевъ, упоминаемыхъ синодальнымъ ‘опредленіемъ’, приводится множество подобныхъ примровъ: неизвстно только, потрудился ли Синодъ удостовриться фактически въ ихъ печальной правд?…
Въ промышленныхъ и торговыхъ губерніяхъ Россіи такое лицемріе, или, пожалуй, двуличность раскола, конечно, вынужденная, оправдываемая страхомъ уголовнаго преслдованія за вру, достигла по истин удивительнаго развитія. Знаменитое село Сопелки, Ярославскаго узда, давшее свое названіе цлому ‘согласію’, главный центральный пунктъ секты странниковъ или бгуновъ, въ которомъ чуть ли не черезъ домъ находились двойныя крыши, двойныя стны, скрытыя подполья иные и ‘тайники’ для укрывательства бглыхъ,— это село никогда въ оффиціальныхъ спискахъ раскольничьимъ, не показывалось и числилось православнымъ! Покойный архіепископъ Ярославскій Евгеній разсказывалъ намъ лично, что, пріхавъ однажды въ одинъ изъ уздныхъ городовъ своей епархіи и остановившись въ дом соборнаго церковнаго старосты, онъ, посл обычнаго, съ неизбжною стерлядью, обда, прилегши отдохнуть, услышалъ надъ собою глухое жужжаніе. Осмотрясь и не отыскавъ объясненія этому несносному для него тихому шуму, онъ всталъ и, замтивъ около своей комнаты лстницу на верхъ, поднялся и увидлъ… кого же? раскольничьяго начетчика, приглашеннаго хозяиномъ (соборнымъ старостей) ‘вычитывать — но выраженію преосвященнаго — изъ дома архіерейскую благодать!’… И при всемъ томъ этотъ умный, высокообразованный святитель балъ самымъ заклятымъ противникомъ успховъ единовріи въ епархіи: ‘половина числящихся у меня православными — убудетъ’! негодуя, говаривалъ онъ намъ. Но какъ тогда, такъ и теперь мы упрямо держимся мысли, что дло церкви не терпитъ никакой неправда и что съ отмною запрещенія никакой убыли для православія не произойдетъ, а для іерархіи австрійскаго поставленія или для безпоповщины убыль будетъ не малая, убудутъ изъ списковъ только т, которые числятся въ нихъ лишь по имени,— за то прибудетъ столько, же людей съ церковью примиренныхъ, хотя и съ сохраненіемъ нкоторой особенности въ обрядахъ: убудетъ лжи, прибудетъ правды!
Настоящее опредленіе Синода мало способствуетъ прибыли правды. Единоврцы просятъ, чтобы лицамъ, записаннымъ въ православныхъ церковныхъ метрикахъ, но на дл къ церкви не принадлежащимъ, было дозволено приписываться къ единоврческихъ приходахъ безъ препятствія. Синодъ, съ своей стороны, привмаетъ достаточнымъ дополнить этотъ пунктъ правилъ разъясненіемъ (которое онъ уже и прежде давалъ по епархіямъ въ послднее время), именно въ такихъ выраженіяхъ: ‘разршается присоединяться къ единоврію тмъ изъ записанныхъ православными, кои по надлежащемъ слдованіи, окажутся не мне пяти лтъ уклоняющимися отъ исполненія таинствъ православной церкви, во не иначе, какъ съ особаго, относительно каждаго изъ таковыхъ лицъ, разршенія епархіальнаго преосвященнаго’. Конечно, такое правило, замняющее слово ‘никогда’ пятилтнимъ срокомъ, нсколько облегчитъ положеніе желающихъ присоединиться къ единоврію. Но не равняется ли оно, для всхъ этихъ желающихъ, оповщенію нсколько страннаго смысла, а именно: всякій числящійся теперь въ спискахъ православномъ, желающій достигнуть безпрепятственнаго, дйствительнаго возсоединенія, съ православною церковью на началахъ единоврія долженъ для сего въ теченіи пять лтъ уклоняться отъ исполненія таинствъ православной церкви, съ тмъ чтобъ, по отчисленіи въ единовріе, пользоваться, по новой редакціи пункта 11-го, безпрепятственнымъ правомъ исполнять таинства въ православной же церкви!… Едвали такое условіе мирится съ требованіями правды, едвали оно не оскорбляетъ христіанскую совсть!..’ Что значитъ формальное исполненіе таинствъ, если оно не сопровождается искреннимъ благочестіемъ и врою? Да и почему свидтельство самого человка о себ, очевидно вызванное требованіемъ его совсти (иначе и хлопотать о перемн не было бы для него повода),— свидтельство о томъ, что онъ принадлежалъ только вншнимъ образомъ къ церкви, что сердце влечетъ его къ фермамъ древляго благочестія, т. е. къ богослуженію по книгамъ, напечатаннымъ съ благословенія того же Синода, совершаемому священникомъ, рукоположеннымъ православнымъ же архіереемъ, почему же такая прямодушная исповдь не можетъ,, не должна быть уважена, и человкъ осуждается пять лтъ обходиться безъ таинствъ какъ въ православной, такъ и въ единоврческой церкви?! И почему это раздленіе таинствъ: на ‘таинства православной церкви’ и на ‘таинства единоврческой церкви?’ Разв православный архіерей, служа литургію въ единоврческомъ храм, точно такъ же какъ и рукоположенный имъ же единоврческій священникъ, совершаютъ на этой литургіи какое-то иное, не настоящее, не дйствительное таинство православной же церкви? Разв самъ Сиподъ не говоритъ въ настоящемъ своемъ акт, что единовріе исповдуетъ догматы христіанской вры въ дух и истин вселенскаго православія, что оно только отправляетъ богослуженіе по книгамъ не чуждымъ въ словахъ и обрядахъ нкоторыхъ ‘погршностей?’ Послднія должны быть очень неважны, если самъ Сиподъ благословляетъ печатать и, стало-быть, извстнымъ образомъ пропагандировать эти погршности въ книгахъ, благословляетъ и православныхъ архіереевъ погршать этими погршностями при богослуженіи въ единоврческихъ храмахъ!
Единственнымъ выходомъ изъ этого лабиринта недостойныхъ нашей Св. Церкви и ея управленія противорчій кажется намъ: упраздненіе ‘единоврія’, какъ чего-то обособленнаго, отдленнаго отъ ‘православія’,— признаніе и двуперстниковъ и триперстниковъ чадами единой Православной Церкви, съ допущеніемъ лишь для тхъ приходовъ, гд населеніе или большинство населенія дорожить извстными формами древляго благочестія, употребленія этихъ формъ, хотя и представлающихъ нкоторое отступленіе отъ принятаго на Восток чина, во безъ сомннія по существу своему также священныхъ, общихъ старообрядцамъ и со многими изъ причисленныхъ къ лику русскихъ Святыхъ. Въ Малороссіи или Сверо-Западномъ кра еще недавно встрчались, а можетъ-быть и теперь встрчаются, нкоторыя особенности (даже въ обряд крещенія), ради которыхъ однако не усмотрно было надобности зачислять православныхъ Малоруссовъ или Блоруссовъ въ особую церковь. Да и въ православной Русской церкви разв все до послдняго согласно съ чиномъ богослуженія на Восток? Символъ вры, напримръ, у насъ поется клиромъ, а не исповдуется вслухъ старшимъ, находящимся въ храм членомъ церкви, Евангеліе читается іереемъ или діакономъ не спиною къ народу, а лицомъ къ народу, и т. д. Въ исправленныя при Нмкон и непосредственно посл него книги также, по мннію лицъ знающихъ, вкралось нсколько погршностей, а въ переводахъ съ греческаго — неточностей,— и было бы желательно предпринять пересмотръ этихъ книгъ вновь, сообща, соборно, при участіи самихъ старообрядцевъ. Конечно, единство обрядовое при единств вры вполн желательно,— требуется, налагается братскою любовью,— оно и будетъ достигнуто само собою, если преизбудетъ любовь…
Намъ возразятъ можетъ-быть, что отношенія обихъ сторонъ не равны, что если церковь стоитъ на той высот воззрнія, которая отводитъ обряду подобающее ему мсто и ставитъ, по слову евангельскому, выше формы содержаніе и выше мертвящей буквы — духъ животворящій,— то старообрядцы и самые единоврцы все-таки удерживаются на своей, нсколько узкой точк зрнія, все-таки относятся къ обряду, къ вншности, къ наружной форм и букв слишкомъ раболпно и пристрастно,— въ ущербъ для ‘духа и истины’… Если совсть православнаго способна и не смущаться двоеніемъ или троеніемъ ‘аллилуіа’, или начертаніемъ имени Спасителя ‘исусъ’ или ‘Исусъ’ (такъ какъ вдь ни то, ни другое и никакое начертаніе на европейскомъ язык не передаетъ въ точности еврейскаго произношенія,,— то для единоврцевъ, напротивъ, соблюденіе извстныхъ обрядовыхъ формальностей тсно связано съ совстью, есть необходимое условіе душевнаго мира… Но церковь едвали можетъ стсняться подобнаго рода соображеніями, имя предъ собою примръ апостола Павла: ‘вся мы лть суть’ и пр., т. е. ‘все мн можно, я свободенъ, но свободно отказываюсь отъ свободы, дабы не соблазнять слабаго брата моего’… Со стороны православной церкви такое отношеніе къ ревнителямъ стараго обряда есть дло любви… И любовь эта должна быть искренна и нескудна, чужда мелочной заботы о достоинств, авторитет и ‘престиж’ церковной власти…
Но вотъ этотъ-то недостатокъ любви видится намъ, къ истинному нашему прискорбію, и въ вопрос о клятвахъ. Извстно, что Московскій Соборъ 1667 г. составленный изъ Россійскихъ іерарховъ, при участіи Вселенскихъ патріарховъ Александрійскаго и Антіохійскаго, низложивъ патріарха Никона, въ то же время одобрилъ дло исправленія богослужебныхъ книгъ, породившее расколъ, и наложилъ клятвы на сопротивляющихся. Эти клятвы произвели страшный соблазнъ во всемъ Русскомъ православномъ мір и не ослабили, а только усилили протестъ, погнали массы народа вонъ изъ ограды церковной. Он, эти клятвы, были поняты, понимаются и досел старообрядцами, какъ проклятіе, произнесенное самимъ обрядамъ, а такъ какъ, несомннно, нкоторыхъ, если не всхъ, отмненныхъ Соборомъ 1667 г. обрядовъ держались не только предки наши, но и многіе, причисленные церковью къ лику Святыхъ,— то поводъ къ смущенію, къ негодованію былъ свойства весьма возбудительнаго. Противъ этихъ клятвъ гремли проповди и рчи всхъ знаменитыхъ вождей старообрядчества,— обличеніемъ такого ‘святотатства’ (съ ихъ точки зрнія) полны вс ихъ многочисленныя писанія. Черезъ 13S года по изданіи сихъ клятвъ, когда церковное управленіе въ лиц митрополита Платона допустило и благословило употребленіе стараго обряда для раскольниковъ, ищущихъ возсоединенія съ церковью, клятвы эти, безъ сомннія, не могли не представить для церковныхъ властей нкотораго затрудненія. Приходилось дать имъ такое истолкованіе, которое бы устраняло кажущееся противорчіе. Митрополитъ Платонъ, на просьбу искавшихъ возсоединенія — упразднить клятвы, какъ неправильно наложенныя, отвчалъ, что церковь погршать не можетъ, а что учинено ею, то учинено правильно, что она и нын не измнила своей мысли,— но какъ любвеобильная матъ, по снисхожденію своему, она иметъ право облегчать возвращеніе заблудшимъ чадамъ опоимъ, и т. д.— Но ни старообрядцы, ни сами единоврцы не довольствовались такимъ отвтомъ и неотступно домогались боле категорическаго истолкованія. Послдніе, въ прошеніяхъ своихъ, о которыхъ упоминаетъ и синодское, разсматриваемое нами постановленіе, умоляли Св. Сиподъ снестись съ патріархами Александрійскимъ и Антіохійскимъ и съ ихъ соизволенія, ‘нарочитымъ актомъ’, ‘въ ясныхъ и точныхъ выраженіяхъ, раскрыть смыслъ клятвъ, положенныхъ Московскимъ Соборомъ 1667 г., я тмъ успокоить совсть какъ всхъ единоврцевъ, такъ и прочихъ раскольниковъ, ищущихъ соединенія съ Церковью на правилахъ единоврія’.
Нтъ ни малйшаго сомннія, что такого рода ‘нарочитый актъ’, подкрпленный авторитетомъ двухъ вселенскихъ православныхъ іерарховъ, возымлъ бы величайшее нравственное дйствіе и могущественно способствовалъ бы умиренію Русской православной церкви. 214 лтъ не могли ослабить оскорбленной памяти милліоновъ Русскаго народа. 214 лтъ, несмотря на всевозможные виды преслдованія и гоненія, несмотря на соблазны матеріальныхъ выгодъ, на обольщенія цивилизаціи,— съ изумительною цпкостью, твердостью, настойчивостью, мужествомъ, удерживаются эти массы на историческомъ своемъ основаніи… И едвали сойдутъ он съ него, пока мы сами не станемъ вновь на историческую же церковную, соборную почву, и тогда, заодно съ народомъ, двинемся сообща впередъ, путемъ истинной церковной жизни… Но Сиподъ не уважилъ просьбы единоврцевъ, не вошелъ въ сношеніе съ патріархами (въ ‘переписку’, надъ которою такъ забавно, по невднію, издвалась газета ‘Порядокъ’, считая всякую ‘переписку’ за принадлежность бюрократіи и потому полагая ее излишнею!), и удовлетворился въ своемъ ‘опредленіи’ такого рода отвтомъ:
‘Единоврцамъ должно быть извстно, что клятвы Московскаго собора 1667 г. положены не на обряды, содержимые пріемлющими единовріе, а на тхъ, которые по неразумному пристрастію къ симъ обрядамъ, вопреки любви христіанской и послушанію, отдлились и отдляются отъ православной церкви, почитая оную еретичествующею. А по сему въ особомъ подтвержденіи того, что явствуетъ изъ подлиннаго смысла соборнаго постановленія и неоднократно было въ томъ же смысл подтверждаемо церковною властью, не представляется надобности’.
Замтимъ, вопервыхъ, что если даже со стороны единоврцевъ сомнніе въ смысл соборныхъ клятвъ есть не боле какъ недоразумніе, то вдь это недоразумніе смущаетъ ихъ совсть, равно какъ и совсть всхъ старообрядцевъ безъ различія, чего Св. Синодъ не можетъ не знать: странно же не усматривать надобности въ успокоеніи смущенной совсти врующихъ! Не только въ виду настойчивыхъ моленій, но даже предупреждая ихъ, даже по одному слуху о недоразумніи, долженъ бы, кажется, пастырь идти этому недоразумнію на встрчу, дабы разсять его, дабы утвердить колеблющихся и упрочить миръ и согласіе.
‘Единоврцы должны знать’…. ‘Это явствуетъ изъ подлиннаго смысла соборнаго постановленія’… ‘Это было неоднократно подтверждаемо церковною властью’… Въ томъ-то и дло, что изъ подлиннаго текста вовсе явствуетъ, и что сама церковная власть, почти въ теченіи 133 лтъ, почти вплоть до введенія единоврія, ни разу не толковала соборнаго постановленія въ томъ смысл, который даетъ теперь ему Синодъ и которое отъ имени Синода является, если не ошибаемся, только теперь, въ первый разъ! Даже при установленіи единоврія, митрополитъ Платонъ воздержался отъ толкованія, изложеннаго Синодомъ: оно возникло уже гораздо поздне, чуть ли не при митрополит Филарет.
Соборное постановленіе 1667 г. во всякомъ случа отличается редакціей слишкомъ неточной и страстной. ‘Если кто — гласитъ это постановленіе — не послушаетъ повелнія его (Собора) и завщанія во всемъ томъ, что онъ постановилъ и о новоисправленныхъ книгахъ, и о крестномъ знаменіи, и объ аллилуіа, и о прочемъ…— мы таковаго противника отлучаемъ и чужда совершаемъ отъ Отца и Сына, и Св. Духа, и проклятію и анаем предаемъ яко еретика и непокорника… Аще кто не вразумится и не возвратятся въ правду покаяніемъ…. да будетъ и по смерти отлученъ, и часть его и душа съ удою предателемъ… Желзо, каменіе и древеса да разрушатся и да растлятся, а тотъ да будетъ неразршенъ и не разрушенъ, яко тимпанъ, во вки вковъ’… Если изъ этихъ словъ нельзя вывести анаемы самому обряду, то во всякомъ случа непослушаніе соборному повелнію относительно обряда, только обряда (напр. крестнаго знаменія и аллилуіа) накликаетъ на виновнаго названіе и анаему наравн съ Аріемъ, удой и т. п. Однимъ словомъ, въ этомъ постановленія помстнаго Московскаго собора, который, безъ сомннія, не монетъ имть притязаній на значеніе собора Вселенскаго и на непогршимость, присущую всей церкви въ ея вселенской цлости и единств,— кто же, по совсти, въ этомъ постановленіи не усмотритъ такого же пристрастія къ новоисправлевному обряду, въ каковомъ упрекаетъ Синодъ приверженцевъ обряда стараго, неисправленнаго? Кто не пожелаетъ замны этого постановленія новымъ, соборнымъ же постановленіемъ, боле согласнымъ съ тмъ духомъ христіанской любви и ‘материнскаго снисхожденія’, которымъ оправдываетъ митрополитъ Платонъ учрежденіе ‘единоврія’?
Если Св. Синодъ ссылается на церковную власть, неоднократно будто бы подтверждавшую то же истолкованіе клятвамъ, которое дается имъ нын, то мы укажемъ и съ своей стороны хоть бы на ‘Пращицу’ извстнаго Нижегородскаго архіепископа Питирима, неудачнаго сподвижника Петра Великаго въ его борьб съ расколомъ. Эта ‘Пращица’, неоднократно изданная сг благословенія Святйшаго Синода, на вопросъ объ іере, который дерзнетъ отслужить литургію по старопечатнымъ книгамъ, на седьми просфорахъ, отвчаетъ:
‘Аще которые полы нын дерзнутъ тако служити, противящеся Восточной и Великороссійской церкви и выше положенной соборной клятв, таковіи суть прокляти и отлучены, и извержены…
Можно, пожалуй, и изъ этихъ словъ вывести, что здсь проклинается служеніе по старопечатнымъ книгамъ, совершаемое въ сопротивленіе церкви и соборной клятв,— но вдь церковь до самаго 1800 г. не допускала возможности таковаго, несогласнаго съ соборнымъ постановленіемъ служенія иначе, какъ въ смысл сопротивленія, а ужъ не то что ‘съ благословенія’ самой же церкви! Вдь о послднемъ въ теченіи 133 лтъ и рчи не было, напротивъ, вс усилія представителей церкви клонились къ доказательству неправильности, незаконности и старыхъ обрядовъ: не мало было потрачено на это, совершенно безплодно, и учености, и полемическаго остроумія, переходившаго не разъ въ кощунственное глумленіе.
Если бы Соборъ 1667 г. съ самаго начала постановилъ: ‘тмъ, которые, желая пребыть въ соединеніи съ церковью, въ то же время смущаются въ своей совсти употребленіемъ въ богослуженіи исправленныхъ книгъ, церковь въ своемъ материнскомъ снисхожденіи разршаетъ пока остаться при старыхъ книгахъ’,— вроятно раскола бы не было или онъ не получилъ бы того остраго характера, который причинилъ Русской Земл столько горя и бдъ. Этого не было сказано, такой мысли не возникало въ то время, да и возникнуть не могло, и никакія мудрованія не заслонятъ теперь противорчія, въ которомъ пребываетъ нын церковная власть, стараясь согласить благословляемое ею единовріе съ постановленіемъ Московскаго собора 1667 года.
‘Малъ квасъ кваситъ все смшеніе’. Нигд не обличается правда этихъ словъ такъ ярко, какъ въ длахъ и судьбахъ церкви въ ея земномъ, историческомъ бытіи, ибо ея назначеніе — служить самой Божественной Истин, всякая примсь нечистоты и неправды выступаетъ въ ней противорчіемъ боле рзкимъ, боле опаснымъ, съ боле злыми послдствіями, чмъ въ какомъ бы то ни было мірскомъ, человческомъ дл. Вс, думается намъ, погршили равно: и церковныя власти 1667 г., такимъ насильственнымъ, грубымъ способомъ исправлявшія формы древняго благочестія, съ такою неразумною строгостью отнесшіяся къ заблуждавшимся и съ такимъ неразумнымъ пристрастіемъ къ исправленному обряду, погршили и ревнители стараго благочестія, поставившіе суемудро обрядъ не только наравн съ догматомъ, форму съ содержаніемъ, букву, которая, по слову Христа, мертвитъ, съ духомъ, который живитъ, не только, повторяемъ, наравн, но чуть ли не выше ихъ,— поправшіе братство, разорвавшіе цлость церкви, обманомъ и плутней восхищавшіе таинство, благодать рукоположенія!!.. Выходъ, казалось бы, одинъ, по крайней мр для тхъ, кто разумне и сильне духомъ, это искреннее исповданіе своихъ ошибокъ и прегршеній, соборное покаяніе, соборная молитва о ниспосланіи духа премудрости и любви, и соборное вновь разсмотрніе дяній Московскаго Собора 1667 г. въ смысл умиротворенія и объединенія. Пуще же всего нужно оставить преувеличенную заботу о соблюденіи достоинства, авторитета,— ‘престижа’ власти, ибо такая жалкая забота обличаетъ лишь невріе въ самую истину и въ зиждительную мощь христіанской любви,— ибо нтъ другаго престижа и авторитета для церкви, кром истины, и другаго орудія, кром слова любви,— ибо только въ истин власть, и только въ любви сила.
Въ вопросу о старообрядцахъ и о раскол мы еще не разъ вернемся.