Особенности социокультурных исследований на примере научных трудов доктора Э. В. Эриксона, Челебадзе Н. М., Год: 2012 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

Н.М. Челебадзе

Особенности социокультурных исследований на примере научных трудов доктора Э. В. Эриксона

Важность анализа особенностей социокультурных исследований доктора Э. В. Эриксона обусловлена следующим обстоятельством: период его деятельности предшествовал процессу формирования социальной и культурной антропологии как отдельной независимой научной области, что, по моему мнению, придает трудам Эриксона особое значение. Прежде всего, мы имеем в виду интересные для нас методологические основы и разнообразные методы исследования, при разработке которых Эриксон использует итоги своих комплексных трудов. В данной статье я попытаюсь показать, что в своих работах этот ученый обращался не только к проблемам этнологии и антропологии, но и в значительной степени — этнической экологии, географии, медицины и других наук.

Главным объектом исследований Эриксона всегда был человек. Как известно, в процессе изучения человеческого рода антропология обладает не только самым широким диапазоном времени, но также самой разнообразной тематической гаммой. Научные интересы Эриксона действительно были весьма широки. Он не ограничивался отдельным направлением антропологии и соответствующим объектом исследования (Эриксон, 1905). На основе конкретных изысканий он старался со всей возможной полнотой продемонстрировать особенности отдельных этносов, что позволяло ему расширить рамки частного направления антропологических исследований и делать более масштабные и широкие выводы (Эриксон 1899, 1901б, 1904а, 1904б, 1905а, 1905б). Таким образом, объектом его исследований являлись как физические и социокультурные феномены, так и соответствующие явления, позволявшие использовать методы исторических и общественных наук. Социокультурное направление исследований Эриксона довольно наглядно прослеживается в его научных работах. Кроме биологического, оно основывается на археологических, этнографических, этнологических, лингвистических и психологических данных сравнительного исследования. Автор старается выявить этнические особенности каждого человека, пытается понять, в чем заключаются главные различия между народами, и старается объяснить эти различия, реконструируя историю развития народов, выявляя влияние миграций и межэтнических взаимодействий. Одной из основных задач Эриксона было также изучение динамики развития культуры.

Как известно, фамилия Эриксон имеет скандинавское происхождение, и в этнологической науке известно немало представителей этой фамилии, например, Сигурд Эриксон (1888-1968). Одним из наиболее известных представителей этой фамилии является признанный во всем мире психоаналитик Эрик Эриксон (1902-1994). Что же касается доктора Э.В. Эриксона, то он заинтересовался этнолого-антропологическими исследованиями тогда, когда его знаменитого однофамильца и тезки Эрика Эриксона еще не было на свете.

Э. В. Эриксон -один из тех представителей медицинской науки, которые в конце XIX в. наряду с российскими деятелями иных научных направлений с огромным интересом занимались исследованиями исторического прошлого не только населения Грузии, так и других регионов Кавказа. К сожалению, как это ни странно, имя столь разностороннего исследователя, каким был Э.В. Эриксон, сфера интересов которого во многом находилась в области медицинских проблем и чьи работы публиковались во многих академических изданиях России — как медицинского, так и историко-антропологического характера (журналы ‘Естествознание и география’, ‘Русский антропологический журнал’, ‘Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии’, газета ‘Кавказ’ и др.), не внесено ни в ‘Медицинскую энциклопедию’, ни в ‘Большую советскую энциклопедию’. Видимо, это имело серьезные основания, и их выяснение может стать предметом отдельного исследования.

Эрнест Вильгельмович Эриксон (год рожд. 1867) защитил диссертацию на степень доктора медицины в Военно-медицинской академии в 1900 г., подготовка этой работы происходила в физиологической лаборатории при Клинике душевных и нервных болезней проф. В.М. Бехтерева (Эриксон, 1900). Известны медицинские работы Э. В. Эриксона на материалах Дальнего Востока (Эриксон, 1901а) и других регионов России (Эриксон, 1905г). В начале ХХ в. он состоял членом Варшавского общества ревнителей военно-санитарных знаний и являлся редактором издания ‘Труды и протоколы Общества российских военно-санитарных знаний в г. Варшаве’. В годы пребывания на Кавказе Э.В. Эриксон активно участвовал в деятельности Императорского Кавказского медицинского общества в Тифлисе и неоднократно публиковался в его изданиях (‘Медицинский сборник, издававшийся Императорским Кавказским медицинским обществом’, ‘Труды и протоколы Императорского Кавказского медицинского общества’).

Труды Э. В. Эриксона, созданные в период пребывания его на Кавказе и основанные на кавказских материалах, в основном носят антропологический и этнологический характер. В эти годы центр антропологических исследований в Москве был только что основан, и антропологию рассматривали как науку, включающую в себя этнографию, археологию и географию. Несмотря на это, в трудах Эриксона чувствуется соответствующее знание не только русских научных традиций, но и культурной и социальной антропологии, направлений, которые в США и на Западе были еще в процессе формирования. Об этом свидетельствует применение Эриксоном новой, еще недостаточно апробированной антропологической методики во время анализа санитарной ситуации в окрестностях города Батуми (Эриксон, 1901б). Так что можно с уверенностью говорить о значении трудов Эриксона и о его таланте исследователя, который выстраивал свои заключения на основе анализа сравнительных материалов -исторических источников (Страбон, Гиппократ, Вахушти Батонишвили, Д. Бакрадзе, М. Джанашвили и др.), статистических данных, а также в первую очередь широко использовал материалы, собранные им самим. О достоинствах Эриксона -исследователя говорят также его умение создавать выверенную структуру своих работ, разнообразие затрагиваемой им тематики, культура письма и др. Тематика этнолого-антропологических работ исследователя во многом определялась его профессией: он интересовался положением душевно больных на Кавказе, законами и обычаями, которые определяли их положение, народными способами лечения душевных болезней, вопросами санитарии и гигиены (качество питьевой воды, различные источники водоснабжения, освещение в домах и школьных помещениях, особенности одежды у различных народов Кавказа и соответствие ее природным условиям, особенности питания и т.д.). Примером сочетания ‘медицинских’ и ‘этнологических’ интересов Э.В. Эриксона может служить его статья ‘Несколько слов о змеях в верованиях, мифах и бреде душевно-больных’, опубликованная в тифлисской газете ‘Кавказ’ (Эриксон, 1902б). В своей методологии научных работ Эриксон, в отличие от работ по культурной антропологии, делает акцент не только на описании, но и на анализе тех или иных особенностей культуры. Так, объясняя особенности поведения народов Кавказа в сфере половых отношений, он отмечает: ‘На Кавказе … мужчины с наступлением совершеннолетия обыкновенно вступают в законный брак. Что касается девушки, то лишь только она разовьется в половом отношении, именно достигнет 14 лет, ее стараются сейчас же выдать замуж, почему старые девы на Кавказе в туземной среде почти не встречаются’ (Эриксон, 1907, с. 1880). Э.В. Эриксон, как показывают его работы, очень интересовался тем, чтобы выдвинуть на передний план динамику развития культуры, показать механизм ее передачи от поколения к поколению, ее взаимосвязь с окружающей средой и особенностями природных условий и климата. Очень характерна в этом плане одна из наиболее солидных работ Э.В. Эриксона ‘Опыт санитарного обзора окрестностей Батума’ (1901б). Рассмотрим ее более детально.

Так, приводя данные о жилище жителей Батумского региона, он отмечает, что при выборе строительных материалов и конструкций строений грузины в полной мере учитывали практически постоянную высокую влажность, присущую данной лесистой местности: дерево как строительный материал предпочитают не только вследствие его дешевизны, но также и потому, что оно ‘менее проводит сырость внутрь, тепло наружу’, ‘стены сложены из каштановых досок или другого наиболее противостоящего гниению древесного материала’, нижний этаж дома или его фундамент и цоколь возводятся обязательно из камня, ‘пол жилого помещение ставят не ниже 1 метра над поверхностью земли’ (Эриксон, 1901б, с. 24).

Но особенно наглядно влияние природной среды, особенностей климата и рельефа местности, судя по описаниям Эриксона, отражалось на специфике одежды различных этнических групп Батумского региона. Это сказывалось и на покрое одежды, и на выборе тканей для ее изготовления. Так, описывая мужскую одежду аджарцев и лазов, он отмечает: ‘Многочисленные складки сзади на брюках удобны при лазании по крутизнам и предохраняют бедра от потения при продолжительном сидении… Плотное прилегание одежды к телу в остальных местах облегчает движения в лесу… Толстые шерстяные перевязи вокруг талии, можно думать, предохраняют печень и селезенку от дурного влияния резких температурных колебаний воздуха’ (Эриксон, 1901б, с. 38—39). Башлык (обычно черного цвета), преобладающий вид головного убора у аджарцев, лазов, черкесов и хемшин, по мнению Эриксона, благодаря многочисленным складкам облегчал ‘проветривание черепа’ (Эриксон, 1901б, с. 40).

Преобладание у аджарцев и лазов одежды их шерсти также, по мнению Эриксона, было обусловлено климатом: ‘При местных условиях климата шерстяная ткань наиболее подходящий материал: сухая она представляет… значительное препятствие для быстрой отдачи тепла, … а подмокши, не пристает к телу, проводит тепло не слишком сильно’ (Эриксон, 1901б, с. 9).

Относительно одежды турок Эриксон замечает, что она ‘отличается большей просторностью’ и чаще шьется из бязи и ситца, ‘что отчасти является следствием заселения этим народом теплых приморских низменностей’ (Эриксон, 1901б, с. 39), а недавние переселенцы — абхазы и черкесы — ‘продолжают носить свой национальный костюм’ -‘поверх бешмета и суконных брюк — черкеску, а зимой и традиционную бурку’ (Эриксон, 1901б, с. 40).

Эриксон указывает на отличие женской одежды — ее шили главным образом из тканей ‘бумажных, полотняных и ситцевых’, а не из шерсти, отмечая, что ‘многослойность женской одежды умеряет большую теплопроводность ткани’. Любопытно, что даже в таких особенностях социального быта женщин, как затворничество и ношение чадры, Эриксон видит немало положительных моментов: так, ‘затворническая жизнь магометанок’, по его мнению, позволяет избегать ‘промокания во время дождей’, а ‘двойная чадра и зонтик служат защитой’ (Эриксон, 1901б, с. 40—41). Так же интересны комментарии относительно абхазов, курдов и др. Эриксон интересуется и вопросом положения женщин у разных этносов и пытается увидеть в них особенности этнического характера. Именно с этой стороны старается он выяснить степень адаптации отдельного этноса в чужой среде на примере переселившихся в Аджарию абхазов, черкесов, русских, курдов, негров и представителей других народов. Особую заинтересованность этими вопросами обусловила, видимо, его профессиональная деятельность в незнакомой для него средена Южном Кавказе и в странах Передней Азии.

Подобные интересы в настоящее время характерны для постмодернистской антропологии, где самыми влиятельными антропологами являются Дж. Клиффорд, Дж. Маркус и М. Фишер. По их мнению, мировые культуры влияют друг на друга, и поэтому интересы представителей традиционной антропологии переместились от традиций третьего мира к традициям более современным. Это еще больше увеличило интерес к этнографическим материалам и записям (например, к описаниям одежды, кулинарии, жилища, гигиены и т.д.). Исследование значения культуры упомянутыми выше авторами признаны как основа, на базе которой происходит диалог между антропологами и членами местного общества. Думаю, что миссия доктора Эриксона в только что присоединенной к Российской империи местности в Аджарии и в частности в окрестностях Батума, вместе с заинтересованностью исследователя должны были быть обусловлены и этим обстоятельством. Тут же отметим, что постмодернистская антропология для решения своих задач использует не только метод диалога, но и акцент полифонии для описания разных взглядов по тому или иному поводу. Может, это достаточно неожиданно, но отношение доктора Эриксона к подобным диалогам аналогичное -скажем, отношение к пациентам.

Большое внимание в своих работах он уделяет вопросам как материальной, так и духовной культуры населения.

Эриксон предоставляет читателю реальные картины -как при описании отдельного индивида, так и жизни общества, благодаря которым можно судить о масштабности итогов проведенных им социокультурных исследований.

Очевидно, что основным объектом исследований Эриксона было главным образом изучение медицинского состояния населения и попытка сделать соответствующие заключения. Эти исследования проводились им в течение долгого времени, насколько можно судить по опубликованным работам, примерно с 1880 по 1907 гг., и при этом в нескольких странах (Грузия, Персия, Турция). Эти интересы намного шире, чем просто описание этнического и этноконфессионального состава населения, его семейного и общественного быта, они дают возможность получить исчерпывающий ответ относительно прошлого и современного состояния страны и народа. Широта научных интересов автора была обусловлена его научным кругозором, научным чутьем, упорным трудом. Эриксон нередко предстает перед читателем как непосредственный участник описываемых событий, столь хорошо продуман план его исследования и проводимые им опросы по самым разнообразным темам. Нередко Эриксон интересуется фиксацией происходящих событий, что почти всегда выходит далеко за рамки чисто медицинской сферы, причем следует отметить его технику составления программ и технологию опросов, значимость сделанных им выводов. Очевидно, оказавшись в чужой стране, врач интересуется всеми событиями. Но получение информации и обработка ее с использованием соответствующей методики нередко вызывает удивление у читателей. Так что Эриксон предстает перед нами как глубокий знаток антропологии, хорошо разбирающийся в методах исследований.

Для изучения медицинского состояния населения Эриксон исследует пути возникновения болезней, причины их распространения и способы борьбы с ними, причем нередко ищет ответы на эти вопросы в глубине далекого прошлого. С этой целью врач дает природно-географическое описание страны, почвы, лечебных источников, флоры и фауны, а также влияние климатических условий на здоровье человека. Эриксон особое внимание уделяет составу воздуха и считает необходимым определять его химический анализ.

По данным Эриксона, от проблем, связанных с климатом города Батуми, страдали и отдыхающие. На основе данных местных периодических изданий автор дает глубокий анализ санитарного состояния города. На основе детального рассмотрения почти каждой сферы городской жизни автор смог провести и антропологические исследования местного населения. Эриксон описывает как физическое, так и духовное состояние местного населения и приходит к интересным выводам. В данном случае автор особое внимание уделяет описанию местных жителей и сравнивает их с другими народами, в частности с турками. Кроме физических различий между представителями разных народов, которые выявляет Эриксон, в данной работе приведена классификация населения по религиозным, половым, социальным, психологическими и другим признаками. Эриксон по-своему описывает социальный состав города, в частности дает конкретную картину городской интеллигенции.

Вопрос здоровья населения Эриксон справедливо связывает с проблемой питьевой воды. Он писал: ‘Нет сомнения, что разный состав почвы в окрестностях Батума видоизменяет химические особенности родниковых вод, однако сопоставление заболеваемости населения с характером минеральных их частей требует специального изучения. Туземцы пьют воды много, при каждом случае, для них имеет значение, что большое количество углекислоты в воде облегчает усвоение тяжелой растительной пищи, а низкая температура содействует перистальтике кишок, недостатком которой страдает большинство’ (Эриксон, 1901б, с. 15—16).

Отмечено также, что и местные жители уделяли качеству воды самое пристальное внимание: ‘Поселяне ценят такую воду, которая, помимо внешней чистоты и прозрачности, не обладает запахом, имеет нейтральный вкус и возможно низкую температуру, летом не поднимающуюся выше 15 градусов Ц. Они восхваляют родники, берущие начало в высоких горах’ (Эриксон, 1901б, с. 15).

В проблеме водоснабжения города он подчеркивал значение родниковой воды и сложности в использовании воды из колодцев, что зависело от природных особенностей местности: ‘Все стоячие воды естественных бассейнов приморских равнин должны считаться абсолютно негодными для питья. Множество колодцев в Батуме, Чурук-су, сел Гения, по Артвинскому шоссе и пр., ныне заваленные камнями, говорят за то, что прежде их рыли гораздо чаще, чем теперь, и не менее часто забрасывали, разочаровавшись в качестве воды. Признавая недоброкачественность воды городских колодцев, население Батума. Еще во времена владычества турок, отдавало предпочтение проведенной из родников предгорий Соуксу. Теперь оно колодцами пользуется редко’ (Эриксон, 1901б, с. 18). В местностях, где родниковые воды были недоступны, население все же было вынужденно пользоваться колодцами. И здесь Эриксон подмечает любопытные различия в отдельных селах. Так, относительно абхазских поселений возле Батума он пишет: ‘Колодцы абхазцев сел. Степановки помещаются среди болот, так что загрязнение питьевой воды органическими веществами весьма вероятно’, вода колодца в крепости Гонио, ‘которой несколько месяцев назад пользовались хемшины, ушедшие в количестве 45 дымов в горы, была в сентябре совершенно зеленой от роскошной болотной флоры и фауны и издавала зловоние’. Иной была ситуация там, где общественность следила за состоянием колодцев: жители Смекаловки и Чурук-су брали воду из одного главного колодца, ‘изолированного от проникновения в него через почву продуктов загрязнения’, выложенного камнем и покрытого деревянной крышкой. ‘Под бдительным надзором туземцев’ находился колодец с ‘совершенно прозрачной и холодной водой’ при въезде в Чорохское ущелье (Эриксон, 1901б, с. 18—19).

Особую задачу он видит в использовании колодцев и предпочтение отдает Барцханской (местность вблизи Батуми) питьевой воде. Он обращает внимание также на значимость лечебных источников и ванн.

Важнейшее значение Эриксон придает микроклимату города Батуми и детально характеризует море, горы, болота и озера. В связи с этим он анализирует тяжелые последствия наводнения, которое произошло в 1895 г. неподалеку от Батума в дельте р. Чорохи, впадающей в Черное море, вследствие чего произошла трагедия -погибли люди. Кроме влияния природно-климатических условий на здоровье населения, Эриксон пишет также и о воздействии на состояние здоровья тяжелых бытовых условий. В связи с этим он изучил проблему освещения и свидетельствует, что население редко использовало свечи: ‘источниками искусственного освещения являются:… камин, жаровни, керосиновые лампы, большей частью без стекол, плошки, редко восковые свечи’. Все это особенно отрицательно сказывалось на здоровье детей, главным образом девочек: ‘Рано пробуждающееся у мальчиков стремление к хождению вне дома окупает несколько вред. Девушки, почти лишенные права до замужества выходить из дому, сильно страдают от недостатка света и воздуха’. (Эриксон, 1901б, с. 28).

Внимание Эриксона как антрополога довольно часто обращается к этнодемографическим проблемам города. Он детально описывает этнический состав населения, на основе которого делает сравнительный анализ этих народов. Рассматривая отдельные этносы, Эриксон предлагает читателям важные выводы об особенностях пребывания народа в чужой среде, уделяя внимание проблемам адаптации на примере русских, хемшилов, абхазов и других.

Например, одной из причин того, что русские переселенцы не всегда приживались в Батуми, он считает ‘скуку, якобы царившую в этом населенном по большей части мусульманами городе’. Но, видимо, не менее важными обстоятельствами было и то, что первые переселенцы не были знакомы с особенностями климата этого края. Эриксон пишет: ‘Посад Кобулеты, находящийся в 20-ти верстах от Батума, вырос в какие-нибудь 12—14 лет не столько из небольшой колонии русских переселенцев, остановленных здесь администрацией с целью более легкого закрепления власти и обрусения края, сколько из нахлынувшей сюда волны людей, искавшей легкого обеспечения недвижимым имуществом и слышавших восторженные отзывы о крае… Русские голодающие переселенцы, пришедшие сюда, как известно, из разных мест Европейской России, в начале 80-х годов, заняли весьма охотно отведенные им места… К сожалению, не руководимые знающими людьми, не знакомые с условиями почвы, климата и всей окружающей обстановки и действуя согласно унаследованному инстинкту, они скоро разочаровались во всем. Все плохие жилища принадлежат первым переселенцам, окончательно обедневшим… Поселяне из крестьян разных губерний, не обладавшие гибкостью мышления, не могли в корне изменить своих вековых бытовых условий и привычек, граничащих с инстинктом, строить жилища определенного типа’ ‘ (Эриксон, 1901б, с. 37, 38).

Интересны описания отдельных нюансов городской жизни, приводимые Эриксоном. По его словам, местом практически всех торговых переговоров или соглашений являлась местная кофейня, так называемая кафехана. Он же указывает на увеличение числа торговых мест, особенно духанов — местных лавок для продажи вина. По словам Эриксона, это обстоятельство весьма отрицательно воздействовало на определенную часть мужского населения, которые нередко пребывали в подвыпившем состоянии.

Местом развлечения для мужчин оказывались также публичные дома. По данным автора, 1898 г. в Батуми существовала уже целая улица подобных домов. Любопытны также авторские сведения о вопросах гигиены. Выясняется, что в городе функционировали бани (приблизительно 10), куда женщины ходили целыми группами как в своеобразный ‘женский клуб’, наряжаясь при этом в праздничную одежду. Среди городских учреждений названы также госпиталь, кожаный завод и т.д.

Приведенные в нашей статье главные итоги исследований Э. В. Эриксона — это результаты его длительных наблюдений относительно характера и психологии местных жителей, также для этой цели он изучал влияние религии и местного законодательства и других факторов. В заключение следует отметить, что исследования доктора Эриксона, проводимые на основе антропологических и иных разнообразных материалов, дают важные сведения для общественной, социальноэкономической и культурной жизни отдельных этносов, а также их этнодемографическую и этнорелигиозную мозаику, для изучения которой автор применял разные методы и соответствующую методологию, которые не утратили своего значения и до настоящего времени.

Литература

Эриксон Э.В. Абастуманское ущелье // Естествознание и география. 1904а. No 4.

Эриксон Э.В. Алкоголизм на Кавказе // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии. Ежемесячный журнал / Под ред. акад. В.М. Бехтерева. СПб., 1905в. No 2. С. 98-122. No 3. С. 198-214.

Эриксон Э.В. Душевно и нервно больные в Абастумане в сезон 1902 г. // Протоколы заседания Императорского Кавказского медицинского общества. Тифлис, 1902а. No 7. С. 170-192.

Эриксон Э.В. Душевные и нервные болезни на Дальнем Востоке // Неврологический вестник. 1901а. Т. 9. Вып. 4. С. 172-229.

Эриксон Э.В. Из воспоминаний о Батуме и его окрестностях // Естествознание и география. Научно-популярный и педагогический журнал. 1899. No 6. Август. С. 1-27.

Эриксон Э.В. К антропологии грузин // Русский антропологический журнал. 1905б. No 3-4.

Эриксон Э.В. Несколько слов о змеях в верованиях, мифах и бреде душевнобольных // Кавказ. 1902б. No 68-69.

Эриксон Э.В. О влиянии мозговой коры и подкорковых узлов на сокращение селезенки. Диссертация на степень доктора медицины Э.В. Эриксона. Из физиологической лаборатории при клинике душевных и нервных болезней проф. В.М. Бехтерева. СПб.: типография кн. В.Г. Мещерского, 1900. 159 с. (Серия докторских диссертаций, допущенных к защите в Военно-медицинской академии в 1899-1900 учебном году. No 114).

Эриксон Э.В. О половом разврате и неестественных половых отношениях в коренном населении Кавказа. М., 1907.

Эриксон Э.В. О призрении душевнобольных на Кавказе. М., 1904б.

Эриксон Э.В. Опыт санитарного обзора окрестностей Батума. Тифлис, 1901б.

Эриксон Э.В. Отношение мусульманских законов к душевнобольным в Персии, Турции и на Кавказе. М., 1905а.

Эриксон Э.В. Параноики в роли врачевателей // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии. Ежемесячный журнал / Под ред. акад. В.М. Бехтерева. СПб., 1905 г. No 8. С. 586-592.

Эриксон Э.В. Социальное положение душевно и нервнобольных в Закавказье ныне и в прошлом // Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии. Ежемесячный журнал / Под ред. акад. В.М. Бехтерева. СПб., 1904. No 1.

С. 9-30 [Речь, произнесенная в годичном заседании врачей клиники душевных и нервных болезней 25 ноября 1903 г.]

————————————————————-

Научное издание Этнос и среда обитания Сборник статей по этноэкологии

Выпуск 3 C. 248-258

Н.М. Челебадзе. Особенности социокультурных исследований на примере научных трудов доктора Э.В. Эриксона

Оригинал здесь: http://dis.podelise.ru/text/index-45132.html

Утверждено к печати Ученым советом Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая

Подписано к печати 27.03.2012

Формат 60х84 1/16. Усл.-печ. л. 15,8

Тираж 200 экз. Заказ No 3

Особенности социокультурных исследований на примере научных трудов доктора Э. В. Эриксона

Литература

Читайте также: