‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Основной грхъ либеральной программы.
Основной грхъ либеральной программы.
(15 декабря 1904 г., No 80).
Н. Негоревъ.
Основной грех либеральной программы, Иорданский Николай Иванович, Год: 1904
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Ноябрьскій създъ земскихъ представителей оставитъ крупный слдъ въ исторіи политическаго развитія Россіи. Резолюціи, принятыя земскими дятелями на засданіяхъ 6, 7 и 8 ноября, являются не только первою внушительною манифестаціею имущаго русскаго общества противъ полицейско-самодержавнаго режима, но и впервые заявленною, опредленною программою либеральной партіи, медленно и трудно складывавшейся послдніе годы усердными стараніями буржуазной демократіи. Давно ожидаемая программа не получила, правда, достаточно точнаго и яснаго выраженія. Буржуазная демократія, кровно заинтересованная въ томъ, чтобы знамя либерально-демократическаго блока привлекло какъ умренные умы господствующихъ классовъ, такъ и бурныя силы народныхъ массъ, окутала туманнымъ покровомъ наиболе сомнительные пункты своей деклараціи и вообще, постаралась придать ей такую отвлеченную, алгебраическую форму, которая можетъ быть заполнена самымъ различнымъ содержаніемъ. Однако, благовидная вншность скромной уклончивости оказалась не въ состояніи скрыть антинародную сущность земскихъ резолюцій. Ее выдаетъ не столько двусмысленность и намренная недоговоренность отдльныхъ положеній, сколько основная точка зрнія, строго и послдовательно выдержанная во всхъ одиннадцати членахъ либеральнаго символа вры.
Коренную причину ненормальности современнаго государственнаго порядка русская оппозиція видитъ въ томъ, что бюрократическій строй разобщаетъ верховную власть съ населеніемъ и порождаетъ между ними взаимное недовріе. Между тмъ, ‘правильное теченіе и развитіе государственной и общественной жизни возможно лишь при условіи живого и тснаго общенія и единенія государственной власти съ народомъ’. Поэтому либеральная программа считаетъ безусловно-необходимымъ для созданія и сохраненія этого живого и тснаго общенія и единенія между властью и обществомъ и для обезпеченія правильнаго развитія государственной и общественной жизни, ‘правильное участіе народнаго представительства, какъ особаго выборнаго учрежденія, въ осуществленіи законодательной власти, въ установленіи государственной росписи доходовъ и расходовъ и въ контрол за законностью дйствій администраціи’. Эти разсужденія заключаютъ, какъ неизбжный логическій выводъ, безповоротное и окончательное уничтоженіе россійскаго абсолютизма, но он съ тою же послдовательностью устанавливаютъ, на мст разрушеннаго абсолютизма, главныя основы новой политической системы, которая въ корн отрицаетъ необходимую, съ демократической точки зрнія, полноту правъ народа.
Демократія принципіально признаетъ законодательную, верховную власть только за народомъ, который является самодержавнымъ властителемъ своихъ судебъ. Вс законы исходятъ отъ народа. Правительство представляетъ только исполнительную власть, оно не правитъ, а управляетъ на точномъ основаніи законовъ, и за вс свои дйствія несетъ отвтственность передъ народомъ. Политическая программа либерально-демократическаго блока не признаетъ принципа народнаго суверенитета. Въ то время, какъ демократія требуетъ полной передачи верховной власти народу, либералы утверждаютъ, что главная ненормальность существующаго порядка заключается только въ разобщенности правительства съ населеніемъ, и настаиваютъ на дарованіи гражданамъ лишь извстной доли въ тхъ правахъ, которыми обладаетъ самодержавная ворона. Послдняя попрежнему остается источникомъ законовъ, главою законодательной и исполнительной власти и сохраняетъ свои священныя и мистическія полномочія. Ея воля ставится не только рядомъ съ волей народа, но и надъ нею. Какъ училъ старый теоретикъ конституціонной монархіи, Штейнъ, санкціи монарха предоставляется выражать не одн потребности администраціи и не одну волю народнаго представительства, но и высшее ихъ соотношеніе.
При такихъ условіяхъ грядущая русская конституція, неожиданно даже для самихъ либераловъ, легко можетъ принести осуществленіе гнилой славянофильской теоріи, согласно которой царю должна принадлежать вся сила власти, а земл — вся сила мннія. Но мнніе иметъ цнность лишь тогда, когда за нимъ стоитъ могущество власти. Если теорія признаетъ равноправность державныхъ функцій короны и народа, то практика не считается съ необезпеченными правами. Корона, въ рукахъ которой сосредоточиваются государственныя средства, войско и бюрократія, которая обладаетъ законодательными полномочіями, неизбжно превратитъ въ декоративное учрежденіе народное представительство съ его скромнымъ правомъ участія въ законодательств. Бумажныя конституціи европейскихъ монархій первой половины прошлаго вка служатъ неопровержимымъ историческимъ свидтельствомъ, какъ распредляется государственная власть между сильной короной и ничтожнымъ парламентомъ. И не только въ моменты острыхъ столкновеній между властью и народомъ монархическая конституція оказывается карточнымъ домикомъ, она не обезпечиваетъ народныхъ интересовъ даже въ обычное время, при нормальномъ теченіи государственной жизни. Признаніе народнаго суверенитета обусловливаетъ полную зависимость исполнительной власти отъ народа, въ лиц его представителей. Глава государства, формируя составъ исполнительныхъ органовъ, обязанъ призывать къ высшему управленію только членовъ парламентскаго большинства, выражающаго въ данный моментъ преобладающую народную волю. Монархъ — суверенъ не ограниченъ никакими обязательствами и назначаетъ министровъ страны по личному произволу и усмотрнію. Избраніе министровъ изъ членовъ парламентскаго большинства составляетъ неотъемлемую черту дйствительнаго парламентскаго правленія, которое основывается на солидарности правительства, если не съ народомъ — въ современномъ классовомъ обществ такой солидарности быть не можетъ,— то съ боле или мене широкими слоями населенія.
Въ Германіи и Австріи, гд парламентаризма въ полномъ смысл слова не существуетъ, гд правительство не зависитъ отъ воли народныхъ представителей, борьба между властью и населеніемъ до сихъ не прекращается и — рано или поздно — неизбжно должна закончиться провозглашеніемъ народнаго суверенитета. Но отсталые элементы русскаго либерализма извлекли для себя изъ опыта западной Европы лишь тотъ урокъ, что конституціонная монархія представляетъ лучшее средство для сохраненія привилегій, выросшихъ изъ сословно-крпостного строя, для сосредоточенія политической власти въ рукахъ привилегированнаго меньшинства и для неограниченной эксплоатація верхними десятью тысячами широкихъ массъ населенія. Это стремленіе является реальной основой политики наиболе вліятельныхъ элементовъ земскаго либерализма. Дтище разнороднаго конгломерата, въ которомъ буржуазная демократія соединилась съ дворянской фрондой,— либеральная программа земскаго създа должна была установить я установила политическія основы не только классоваго, но и олигархическаго угнетенія народа. Поэтому умолчаніе о всеобщемъ, прямомъ я равномъ для всхъ гражданъ избирательномъ прав вовсе не представляется разсчитаннымъ пріемомъ Эзоповскаго языка и не погашается седьмою резолюціею, гласящею, что ‘личныя, гражданскія и политическія права всхъ гражданъ должны быть равны’. Лживость этого заявленія лучше всего опредляется тмъ, что оно находится въ явномъ и не замаскированномъ противорчіи съ девятою резолюціею, которая высказываетъ требованіе, чтобы ‘въ участію въ земскомъ и городскомъ самоуправленіи были привлечены по возможности вс наличныя силы мстнаго населенія’. Участіе въ мстномъ самоуправленіи цликомъ входитъ въ область политическихъ правъ гражданъ, и, однако, либеральная программа, только что широковщательно провозглашавшая политическое равенство, на первомъ же пробномъ камн даетъ глубокую трещину и ограничиваетъ народныя права какою-то неопредленною ‘возможностью’. То же ограниченіе, хотя и въ мене ясномъ вид, заключается въ послднемъ, столь превосходномъ по вншности, пункт либеральной деклараціи, гд выражается надежда, что ‘верховная власть призоветъ свободно избранныхъ представителей народа, дабы при ихъ содйствіи (!) вывести наше отечество на новый путь государственнаго развитія’.. Здсь не только отсутствуетъ всякій намекъ на суверенитетъ учредительнаго собранія, созваннаго для коренного обновленія русской жизни, но ‘представители всего народа’ подмнены ‘представителями народа’. Въ политическихъ программахъ такіе ‘пропуски’ означаютъ лишеніе политическихъ правъ милліоновъ рабочаго люда
Эти основные промахи либеральной программы вполн опредляютъ ея антинародный характеръ. Между тмъ, она — зрлый плодъ того либерально-демократическаго блока, который взлеляли освобождены я къ которому теперь примкнули соціалисты — революціонеры, съ финляндскими, польскими, грузинскими и другими націоналистами. Такимъ образомъ, земская программа пріобртаетъ на дл значеніе объединенной платформы всхъ буржуазныхъ партій, стремящихся къ уничтоженію самодержавія. Поддерживаемый ‘революціонными’ партіями, либерально-демократическій блокъ явно пытается навязать свою программу великому освободительному движенію современной Россіи и исказить его возможные результаты. И только сознательное, самостоятельное и энергичное вмшательство революціонной соціалдемократіи въ загорвшійся по всей линіи бой между старой и новой Россіей можетъ разстроить этотъ заговоръ противъ народа и обезпечить рабочему классу его необходимыя права. Когда на политической арен появятся стройные ряды рабочихъ батальоновъ и ршительно оттснять съ авансцены вялые и колеблющіеся элементы имущаго общества, тогда только отдльные ручьи народнаго недовольства сольются въ мощный и широкій революціонный потокъ, который бурнымъ порывомъ смететъ вс пережитки, такъ дорого стоющіе рабочему люду.