О время!, Екатерина Вторая, Год: 1772

Драматургия
Время на прочтение: 31 минут(ы)
Скачать в PDF

Екатерина II

О время!

Сочиненія императрицы Екатерины II.
Произведенія литературныя. Подъ редакціей Apс. И. Введенскаго.
С.-Петербургъ. Изданіе А. Ф. Маркса. 1893.

О ВРЕМЯ!

КОМЕДІЯ ВЪ ТРЕХЪ ДЙСТВІЯХЪ.

(Сочинена въ Ярославл во время чумы 1772 года).

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Г. Ханжахина.
Встникова.
Чудихина.
Христина, внучка Ханжахиной.
Мавра, служанка Ханжахиной.
Непустовъ.
Молокососовъ.

Дйствіе на Москв, въ дом г. Ханжахиной.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Непустовъ, Мавра.

Мавра. Поврьте, что я говорю правду. Вы не можете ее видть. Она теперь молится, и я сама войти къ ней въ горницу не смю.
Непустовъ. Да разв она цлый день молится? Когда я ни приду, все говорятъ мн: не время, поутру была она у заутрени, а теперь опять на молитв.
Мавра. И все такъ у насъ время проходитъ.
Непустовъ. Молиться хорошо, однако есть въ жизни, нашей и должности, которыя свято наблюдать мы обязаны. Неужли она и день и ночь насквозь молится?
Мавра. Нтъ. Упражненія наши перемнны, однако все идетъ своимъ порядкомъ, иногда у насъ обыкновенныя службы, иногда чтеніе Миней-Четій, а иногда, покинувъ чтеніе, боярыня наша изволитъ проповдывать намъ о молитв, воздержаніи и пост.
Непустовъ. Слышалъ я, что госпожа твоя ханжитъ много, a о добродтеляхъ ея мало я слыхалъ.
Мавра. Правду сказать, и я много о томъ говорить не могу. О пост и воздержаніи твердитъ она всмъ своимъ людямъ весьма часто, а особливо при раздач мсячины и указнаго. Сама-жъ иногда столько прилежности къ молитв не показываетъ, какъ въ то время, когда, приходя къ ней, должники требуютъ отъ нея, за забранные по счетамъ товары, платы. Она, швырнувъ одиножды въ меня молитвенникомъ, столь сильно голову мн расшибла, что я съ недлю лежать принуждена была, а за что? за то только, что я пришла во время вечерни доложить ей, что купецъ пришелъ за деньгами, которыя она, занявъ у него по шести процентовъ, отдала въ ростъ по шестнадцати со ста. ‘Проклятая безбожница, кричала она на меня, такой-ли теперь часъ? Пришла ты какъ сатана искушать меня свтскими суетами тогда, когда вс мысли мои заняты покаяніемъ, и отъ всякаго о свт семъ попеченія удалены’. Прокричавъ съ великимъ сердцемъ сіе, бросила мн въ високъ книгу. Посмотрите, и теперь еще знакъ есть, но я мушкою залпливаю его. Не можно никакъ къ ней примниться: странный весьма человкъ, иногда не хочетъ, чтобъ ей говорили, а иногда и въ самой церкви сама безъ умолка и безъ конца болтаетъ. Говоритъ, что гршно осуждать ближняго, а сама всхъ судитъ, о всхъ переговариваетъ, особливо молодыхъ барынь терпть не можетъ, и кажется ей, что он все не такъ длаютъ, какъ-бы по мннію ея длать надлежало.
Непустовъ. Радъ я узнать ея нравъ: это знаніе поможетъ мн много въ дл о женитьб господина Молокососова. Но правду сказать, трудно-жъ ему будетъ уживаться съ этакою бабушкою: она или изъ дому его выживетъ, или въ могилу вгонитъ. Сама-жъ она требовала, чтобъ мы къ Москв пріхали, чтобъ условиться о внучкиной свадьб. Мы для того, отпросясь на двадцать на девять дней въ отпускъ, изъ Петербурга сюда прискакали, и вотъ уже три недли, какъ, живучи здсь, всякій день о томъ домогаемся, а она всякій день новыя находитъ къ тому препятствія. Намъ приходитъ уже срокъ, и мы должны немедленно возвратиться. Что-то будетъ сегодня? Она сегодня общала дать ршительное слово, хотя я къ тому и начала не вижу.
Мавра. Потерпите, сударь, немного: посл вечерни, можетъ быть, вы ее увидите, а прежде этого времени она не охотно гостей принимаетъ.
Непустовъ. Да мн есть много кое о чемъ переговорить съ нею, и для того скажи ей, что я здсь, авось-либо она и пуститъ меня къ себ.
Мавра. Нтъ, сударь, я ни изъ чего къ ней не пойду. Мн или битой, или по крайней мр браненой быть. Она и безъ того часто на меня гнвается, и называетъ меня бусурманкою за то, что иногда читаю я ‘Ежемсячныя Сочиненія’, а иногда и Клевеланда.
Непустовъ. Да ты можешь ей сказать, что я усильно прошу ее видть.
Мавра. Кой часъ вечерня отойдетъ, то я и пойду къ ней, a не прежде. Однако дале шести часовъ я не совтую вамъ оставаться. Въ это время надетъ къ ней довольное число подобныхъ ей барынь, которыя обыкновенно забавляютъ ее встьми, изо всхъ угловъ города собранными, переговариваютъ и злословятъ всхъ знакомыхъ, перебирая ихъ по христіанской любви всхъ наперечетъ, увдомляютъ о всхъ петербургскихъ новостяхъ, къ нимъ прилыгая, примышляя, одн убавляютъ, другія прибавляютъ. За правду никто въ этомъ собраніи не отвтствуетъ, до того намъ дла нтъ, лишь бы все было выговорено, что слышали, и что къ тому примыслили.
Непустовъ. Да по крайней мр оставятъ ли насъ хоть поужинать? Какъ ты думаешь?
Мавра. Сомнваюсь. Какіе у постницъ ужины!
Непустовъ. Какъ? Да разв отъ скупости вы поститесь? Вдь сегодня и день не постный.
Мавра. Я того точно не говорю, только… только… мы лишнихъ гостей не любимъ.
Непустовъ. Говори со мною, Маврушка, откровенне. Какъ теб госпожи своей не знать? Скажи мн правду. Мн кажется, что она наполнена суевріемъ и пустосвятствомъ, а притомъ и весьма зла.
Мавра. Кто добродтелей ищетъ въ долгихъ молитвахъ и въ наружныхъ обыкновеніяхъ и обрядахъ, тотъ боярыню мою безъ похвалы не оставитъ. Она наблюдаетъ строго дни праздничные, къ обдн всякій день здитъ, свчу передъ праздника всегда ставитъ, мяса по постамъ не стъ, ходитъ въ шерстяномъ плать… да не подумайте, что изъ скупости… и ненавидитъ всхъ тхъ, кои ея правиламъ не слдуютъ. Ныншнихъ обычаевъ и роскоши она терпть не можетъ, а любитъ и хвалитъ старину, и т времена, когда она пятнадцати лтъ была, чему уже теперь благодатію Божіею годиковъ пятьдесятъ и слишкомъ минуло.
Непустовъ. Что касается до ныншней роскоши, я и самъ ея не люблю, и въ этомъ съ нею весьма согласенъ, такъ равно, какъ и старинную искренность почитаю. Похвальна, весьма похвальна старинная врность дружбы, и твердое наблюденіе даннаго слова, дабы въ несодержаніи его не было стыдно! Въ этомъ и самъ я одного съ нею мннія. Жаль, поистин жаль, что нын ничему не стыдятся, и многіе молодые молодцы, произнося ложь и обманывая заимодавцевъ, а боярыньки, дерзко и похабно противъ мужей поступая, мало отъ чего когда краснются.
Мавра. Оставимъ это. Въ плать и головномъ госпожи моей убор найдете вы совершенное изображеніе прародительскаго покроя, въ которомъ она и не малую добродтель и чистоту нравовъ поставляетъ.
Непустовъ. Да почему это прародительскіе нравы? Это ничто иное, какъ ничего не значащіе обычаи, коихъ она съ нравами или не различаетъ, или различить не уметъ.
Мавра. Однакожъ, по мннію госпожи моей, чмъ платье старе, тмъ боле почтенія достойно.
Непустовъ. Скажи жъ мн, пожалуй, что она въ цлый день длаетъ?
Мавра. Да гд мн это все упомнить? А тмъ боле высказать не можно, вы смяться станете. Но пусть такъ, нчто вамъ разскажу. Она встаетъ поутру въ шесть часовъ, и, слдуя древнему похвальному обычаю, сходитъ съ постели на босу ногу, сошедъ, оправляетъ предъ образами лампаду, потомъ прочитаетъ утреннія молитвы и акаистъ, потомъ чешетъ свою кошку, обираетъ съ нея блохи и поетъ стихъ: блаженъ, кто и скоты милуетъ! А при семъ пніи и насъ также миловать изволитъ: иную пощечиной, иную тростью, а иную бранью и проклятіемъ. Потомъ начинается заутреня, во время которой то бранитъ дворецкаго, то шепчетъ молитвы, то посылаетъ провинившихся наканун людей на конюшню пороть батожьемъ, то подаетъ попу кадило, то со внучкою, для чего она молода, бранится, то по четкамъ кладетъ поклоны, то считаетъ жениховъ, за кого бы внучку безъ приданаго съ рукъ сжить, то… А! постойте, сударь, я слышу шумъ,— пора мн отсюда убираться. Конечно, госпожа моя идетъ, боюсь, чтобъ насъ вмст не застала: вдь и Богъ знаетъ, что ей на мысль придетъ! (Отходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Г-жа Ханжахина, Г. Непустовъ.

Ханжахина. А, господинъ Непустовъ! Я и не знала, что вы здсь, сударь.
Непустовъ. Не погнвайтесь, сударыня, что я пришелъ отдать вамъ мой поклонъ. Вы изволите знать, какую я до васъ нужду имю. Въ вашей вол теперь выдать внучку вашу за господина Молокососова, и со мною о приданомъ условиться.
Ханжахина. Ахъ, батька мой! Да какъ мн на это ршиться сегодня! Вдь подумай-ка самъ: это дло таково, что требуетъ многаго размышленія. Я должна и того посмотрть, съ чмъ бы мн и самой остаться. Человкъ я бдный, вдовье мое дло: откуда мн что взять? Пусть злые люди хоть и говорятъ, хоть и кричатъ о моемъ богатств, да Богъ-то вдаетъ, что я не могу наградить внучку свою большимъ приданымъ. Къ тому жъ сегодня духъ мой такъ безпокоенъ, что я и съ мыслями не могу собраться. У меня столько печали, столько нуждъ, что и конца имъ нтъ, такъ что и при молитв злой свтъ покою мн не даетъ. Разсудите сами, какъ мн бдной не горевать: все дорого, да къ тому жъ люди…
Непустовъ. Правда, сударыня, злыхъ людей много въ свт: но намъ ихъ не передлать, оставимъ ихъ, и станемъ о своемъ дл говорить. Вы знаете, что намъ долго здсь жить не можно. Срокъ близокъ: къ команд хать надобно. И такъ уже три дня вы изволили меня и Молокососова обнадеживать, что сегодня дадите намъ ршительный отвтъ, пожалуйте, исполните свое слово. Жалокъ этотъ молодой человкъ будетъ, если онъ попусту взадъ и впередъ проскакать былъ долженъ!
Ханжахина. Я не то, сударь, говорю, изволь самъ разсудить, можно ли спокойному быть духу, если съ кмъ то случится, что сдлалось сегодня со мною? Я общалась, чтобъ до вечерни положить пятьдесятъ поклоновъ передъ образомъ, которымъ моя покойная бабушка благословила покойную мою матушку,— помяни ихъ, Господи! И лишь только начала, анъ гляжу, вошелъ маминъ сынъ, и стоитъ, какъ демонъ, въ горниц. Я ему говорю: поди вонъ, не мшай мн, проклятый, молиться, а онъ мн въ ноги, я и въ другой разъ ему молвила: поди ты, сатана, вонъ, а онъ, ничего не говоря, совъ мн въ руку бумажку, да самъ и ушелъ. Какъ вы думаете? что въ этой бумажк написано? О, несмысленная тварь! о, демонское навожденіе!… Онъ осмлился просить позволенія жениться. Мн, дескать, тридцать уже лтъ, мать-де моя умерла, обшить, обмыть некому… И для того жениться! Экая негодница! И онъ жениться вздумалъ! Этимъ привелъ онъ меня въ такое сердце, въ такое, батька мой, сердце, что я и число поклоновъ позабыла, и не знаю, сколько положила, и сколько еще класть надобно. Однакожъ велла его высчь и положить женитьбу ту на спин: позабудетъ онъ у меня мшать мн класть поклоны!
Непустовъ. Да вдь и онъ человкъ, сударыня, въ томъ только его неосторожность, что помшалъ вамъ считать поклоны. А можетъ-быть, онъ и не зналъ, что вы на молитв.
Ханжахина. Что за неосторожность! Какъ ему не знать, что я молюся? Я вдь всегда молюся. Зачмъ ему жениться? Я бъ его проклятаго постригла, но то бда, что нын и не… О! я такъ осердилась, что вся и теперь еще дрожу!
Непустовъ. Такое великое движеніе можетъ повредить ваше здоровье. Оставимъ это, станемъ говорить о нашемъ дл и о приданомъ внучки вашей.
Ханжахина. Вы не можете поврить, какъ много мн досаждаютъ! Я не вдаю, какъ я отъ сердца по сю пору еще не умерла. На малаго-то я не столько еще сержуся, но поганая двка, которая — прости меня, Господи!— ему на шею вшается, та-то мн досадна! Да дамъ же я ей замужство!
Непустовъ. А для чего жъ бы ей нейти замужъ, коли ея лта уже такія?
Ханжахина. О, какая она скверная тварь!
Непустовъ. Вы почитаете, сударыня, молитву должностью, равно какъ и я, но вдь и снисхожденіе и любовь къ ближнему есть также должности, закономъ намъ предписанныя.
Ханжахина. Очень хорошо! изрядное показалъ онъ ко мн снисхожденіе и любовь! Мерзкій малый! помшалъ мн въ счет поклоновъ!
Непустовъ. Двицу выдать замужъ — стоитъ поклоновъ, сударыня.
Ханжахина. Хорошо, батька мой, со стороны такъ разсуждать. А мн вдь не бросать же на улицу деньги! Гд ихъ возьмешь? Вотъ внучку надобно выдать, и самой также пожить еще хочется, да еще и этакихъ мерзкихъ жени, а все-таки дай что-нибудь: только и затвердили, что дай да дай, а вдь что больше дашь, то больше у самой убудетъ. Надлежало бы правительству-то здлать такое учрежденіе, чтобъ оно, вмсто насъ, людей-то бы нашихъ при женитьб снабжало. Правду сказать, вдь оно обо всемъ въ государств-то печися должно, да полно что нын ничего не смотрятъ!
Непустовъ. Правительство иметъ довольно попеченія и расходовъ и безъ того, чтобъ снабжать нашихъ людей, которые намъ служатъ и, слдовательно, на нашихъ рукахъ быть должны. Но пожалуй, сударыня, забудь это, и станемъ говорить о нашей свадьб и приданомъ внучки вашей. Господинъ Молокососовъ скоро сюда будетъ, и станетъ просить вашего на то соизволенія.
Ханжахина. Онъ молодецъ изрядный, я его ни въ чемъ не хулю я ничего порочнаго въ немъ не вижу. Когда бъ эти проклятые меня не разсердили, то, можетъ быть, что бъ я и подумала, что бы за внучкою-то дать. (Мавра входитъ). Чего ты хочешь, Мавра?

ЯВЛЕНІЕ III.

Ханжахина, Непустовъ, Мавра.

Мавра. Васъ спрашиваютъ, сударыня. Сосдка ваша иметъ нужду слова два-три съ вами молвить.
Ханжахина (Непустову). Не прогнвайся пожалуй: я на часъ выйду, бдная вдова, жена дворянская, меня спрашиваетъ, отказать не могу, люблю бднымъ помогать… Мавра, побудь ты здсь: а тотчасъ назадъ приду.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Непустовъ, Мавра.

Непустовъ. Чудная женщина!
Мавра. Знаете ли, въ чемъ состоитъ помощь, которую она бдной подать хочетъ дворянк? Эта бдняжка отъ крайней нищеты заложила ей во ст рубляхъ золотую табакерку, которая втрое того стоитъ, и платитъ ей по полуполтин на недлю росту. Теперь пришелъ срокъ, заплатить ей нечмъ, такъ боится, чтобъ и вовсе еще табакерка-то не пропала.
Непустовъ. Возможно ли толь безсовстно поступать? По полуполтин со ста на недлю!… Сказываютъ, что госпожа твоя чрезъ мру богата, что у ней тысячъ со ста въ росту ходитъ, какъ ей не стыдно брать по полуполтин росту на недлю? Да еще съ кого? съ бдной вдовы! Сходно ли это съ ея молитвами и постомъ!
Мавра. Какъ бы то ни было, только это такъ… Давича, сударь, я не досказала вамъ, какъ она день провождаетъ: изволишь ли дослушать окончаніе?
Непустовъ. Изрядно. Я готовъ и любопытенъ дослушать.
Мавра. Остановились мы у заутрени, посл которой читаетъ она какія-то особливыя отъ сильнаго искушенія молитвы.
Непустовъ. Какъ? Она искушенія боится? Она отъ искушенія молится? Да вдь ей уже семьдесятъ лтъ!
Мавра. До того нтъ нужды… Когда она т молитвы читаетъ, то уже кром кошки никто къ ней въ образную войти не сметъ… По окончаніи отъ соблазна молитвъ, изволитъ она пойти въ кладовую, гд обметаетъ пыль и чиститъ вещи, кои у ней въ заклад, пересматриваетъ крпости и закладныя, считаетъ деньги и изъ мшка въ мшокъ пересыпаетъ. Тутъ, кром Бога, какъ она говоритъ, никто свидтелемъ быть не долженъ, а мн кажется, кром чорта никто тамъ не бываетъ! Потомъ она однется, то есть чулки на ноги да шубу на гршное тло наднетъ, и подетъ къ обднямъ. Отслушаетъ она по разнымъ церквамъ раннихъ и позднихъ обдни дв-три и столько же отпоетъ молебновъ. Въ церквахъ даетъ она свиданья подобнымъ себ старушкамъ, разсказываетъ имъ, и отъ нихъ сбираетъ всти разныя, и здшнія, и петербургскія, словомъ, изо всхъ домовъ сплетни, которыя она, выправивъ, прибавивъ и украсивъ благочиніемъ, развозитъ посл обда и посл обыкновеннаго съ часъ времени на канапе отдыха изъ дома въ домъ, разсказывая всмъ, кто хочеть и не хочетъ слушать. Потомъ, или мимоздомъ гд въ церкви, или дома, отслушаетъ вечерню, посл которой сберутся къ ней любимыя ея гостейки и навезутъ новыхъ еще встей.
Непустовъ. Кто-жъ эти любимыя ея гости?
Мавра. Сестрица ея, госпожа Встникова, да госпожа Чудихина. Первая жеманна, всезнающа, высокомрна, встовщица, злорчива, и любитъ при старости наряды, а послдняя очень забавна: всякій день новыя у ней примты, всего она боится, ото всего обмираетъ, суеврна до безконечности, богомольна изъ пышности, мотовка безразсудная, а молебны однакожъ поетъ всегда въ долгъ, ссорщица, сплетница, безстыдна и лжива такъ, какъ боле никто быть не можетъ. Вотъ ихъ харак… Но шш… шш… барыня идетъ.

ЯВЛЕНІЕ V.

Ханжахина, Непустовъ, Мавра.

Ханжахина. Жалка бдная вдова! Пятеро у нея ребятишекъ, а пить сть нечего. Я не знаю, для чего правительство не запрещаетъ такимъ бднымъ жениться. Да полно что!— нынче и ни въ чемъ смотрнья-то нтъ. Да кому и смотрть? А изъ этакихъ свадебъ, кром нищихъ, ничего не выходитъ. Мавра, вели-тка сварить намъ кофе.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Ханжахина, Непустовъ.

Ханжахина. Я такъ теперь испужалась, что чуть жива. Какъ разговаривала я съ сосдкой, то вдругъ услышала, что въ спальн моей что-то необычайно застучало. Я побжала туда, и… ахъ! горе мое!.. бдная я гршница!.. и увидла, что упалъ съ полки любимый покойнаго моего мужа муравленый горшечекъ, изъ котораго онъ всегда молочную кашу кушивать изволилъ, упалъ, батюшка, да и вдребезги разбился, а въ горниц-то никимъ-кого не было. Это не передъ добромъ! Боюсь, не умереть ли мн или внучк моей.
Непустовъ. Чего этого бояться, сударыня? Можетъ быть, кошка или мышь сронила горшокъ съ полки… Пора, сударыня, говорить намъ о дл нашемъ.
Ханжахина. Такъ, батька, вы ничему нынче не врите, у васъ все натура… все натура… (Вошедъ, перебиваеть рчь Мавра).

ЯВЛЕНІЕ VII.

Т же и Мавра.

Мавра. Сестрица ваша пріхала, сударыня, и сюда идетъ.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Встникова, Ханжахина, Непустовъ, Мавра.

Встникова. Здравствуй, сестрица матушка. Я безъ души къ теб скакала. Знаешь ли ты, какую чудную сложили свадьбу? По всему городу сказываютъ (да уже и къ знатнымъ боярамъ дошло), что будто ты за Молокососова внучку свою выдаешь. Статочное ли это дло? Выдать двку за такого несноснаго дурака! Да еще и нашей фамиліи двку! Я его вотъ этакого (указываетъ) еще знала, онъ и тогда и глупъ, и спсивъ былъ. Однажды пріхала я… я!— къ матери его, хотла ей эту милость сдлать… Онъ былъ тогда лтъ девяти. Вошедъ въ горницу… вдь мы таки не подлыя… поклонилась я всмъ, а онъ, стоя въ углу, играетъ мячикомъ, а на меня и не глядитъ, да и во весь вечеръ — подумай матка!— во весь вечеръ ко мн и не подошелъ, какъ будто я уродъ какой! Съ того времени я терпть его не могу. Какая жъ и нянюшка у него была! Да и матушка изрядная… не у кого, правду сказать, и научиться-то было. Няня была двчища высокая, худощавая, косая, глупая, а мать, ты сама помнишь, дурища была непомрная… О, сестрица! ты не вдаешь со мною бды! Я бъ давно уже здсь была, да вотъ что сегодня со мною сдлалось. Я сла въ карету, и не успла еще со двора съхать, какъ кучеръ мой, зашатавшись, упалъ съ козелъ. Я думала… не здсь будь сказано! (Он оплевываются, подергиваютъ себя за ухо и одуваются).
Ханжахина (длая то же, говоритъ). Ахъ! сестрица!..
Встникова. Я думала, что черная немочь его убила, анъ онъ, шутъ, пьянъ былъ. Я кликнула людей, велла его счь. А поваришку спасибо: онъ слъ на его мсто, однако халъ какъ сумасбродный, то вправо, то влво, а все невпопадъ. Ужъ я думала, что сегодня и до тебя не доду. Два раза спало колесо, два раза бурыя лошади выпрягались, а срыя, поскользнувшись, упали. Да полно, въ томъ не кучеръ виноватъ: полиція, слава Богу!— полиція ничего не смотритъ! Улицы такъ склизки, такъ скверны, что и ездить нельзя…
Мавра (въ сторону). А того не скажемъ, что лошади не кованы, у колесъ чекъ нтъ, и что упряжка скверная!
Встникова. Что ты ворчишь, Мавра?
Мавра. Ничего, сударыня, я о полиціи говорю.
Встникова. Да и ни въ чемъ нын смотрнія нтъ. О какія нынче времена! Что-то изъ этого будетъ! А я чуть жива дохала… Сестрица, я всмъ божилась, что ты внучки своей за Молокососова не выдашь.
Ханжахина. Все Божья воля, сестрица… Мавра, подай-ка стулья. (Мавра подаетъ стулья, и выходитъ).
Встникова. Мы можемъ, сестрица, и здсь ссть (указывая на кресла. И садятся). А вы не изволите ль тутъ?

(Указываетъ на стулъ. Садится и Непустовъ).

ЯВЛЕНІЕ IX.
Ханжахина, Встникова и Непустовъ.
Встникова. Письма изъ Петербурга пришли. Пишутъ, что вода тамъ такъ была высока, что весь городъ потопила, и люди на кровляхъ насилу мсто себ находили.
Непустовъ. Какъ же, сударыня? Разв водою почта оттуда отправлена, когда такое несчастіе случилось?
Встникова. Такъ, сударь. Ваши братья ничему не хотятъ врить, однакожъ это такъ, какъ я сказываю. Да пусть и не потонули, такъ по крайней мр съ голода тамо люди мрутъ. Во всемъ недостатокъ, ни о чемъ ни правительство, ни полиція, и никто не думаетъ. Я и еще кое-что знаю похуже этого. Много оттуда встей, хорошихъ-то только нтъ, да не все сказывать надобно. Пишутъ ко мн нчто подъ обинякомъ, однако я догадалась, что это значитъ.
Ханжахина. А что жъ такое, сестрица, къ теб пишутъ?
Встникова. Очень можно сказать. Пишутъ… да… точно этими словами пишутъ: ‘Если бъ вы знали, какія у насъ къ масляниц готовятся крутыя горы, то бъ вы удивились и испужались!’ Вотъ какой обинякъ! Да я разумю, что онъ значитъ: крутенька гора-то затвается! Вы увидите. Я ничего не говорю, однакожъ я точно догадываюсь, что это значитъ.
Непустовъ. Все пустое, сударыня: гора, какъ гора, и всякую масляницу бываетъ, а ваша мнимая гора кром мыши ничего не родитъ. Въ прежнія времена за болтанье дорого плачивали: притупляли язычокъ, чтобъ меньше онъ пустого бредилъ, а нын благодарить вамъ Бога надобно, что уничтожаютъ этакія бредни. Разумно бы и съ нашей стороны было, если бъ мы сами себя отъ глупостей, а паче отъ несбыточныхъ затй и новостей воздерживали.
Встникова. Ахъ, батька мой, куда какъ ты строгъ! да нсколько и…
ЯВЛЕНІЕ X.
Т жъ и Мавра.
Мавра. Госпожа Чудихина пріхала, сударыня, да не изволитъ итти сюда и не хочетъ переступить черезъ порогъ, для того что услышала сверчка. Если желаете, чтобъ она не ухала, то проситъ, чтобъ вы къ ней вышли въ другую горницу, а сюда войти боится, пока сверчка не поймаютъ, я уже и за печникомъ послала, который ловитъ сверчковъ.
Ханжахина. Изрядно, мы къ ней выйдемъ. (Ханжахина и Встникова встаютъ). Пожалуй, не погнвайся, сударь, она намъ искренняя пріятельница.
ЯВЛЕНІЕ XI.
Непустовъ, Мавра.
Непустовъ. Терпнья моего недоставало слушать вс ихъ бредни, и еслибъ долгъ дружбы моей къ Молокососову меня не обязывалъ, давно бы я уже ушелъ отсюда.
Мавра. Ха! ха! ха! (смется). Что, сударь, вы уже скучаете? Извольте-тка подол съ нами пожить, вы еще не столько услышите басенъ.
Непустовъ. Боюся я, чтобъ Встникова не повредила въ мысляхъ твоей госпожи Молокососову. Она уже зачала его всякими браньми костить.
Мавра. Есть способъ къ молчанію ее принудить, сколько бы она его ни бранила.
Непустовъ. Да какой же это способъ? Скажи, пожалуй.
Мавра. Она любитъ деньги и подарки, словомъ, она корыстолюбива. Даромъ что она сердита и зла, однако за деньги не одну уже свадьбу сложила, и не только свадьбы уметъ сводить, но и прочее, и прочее. Подарите ее чмъ-нибудь, а я думаю, что рублевъ сто на платье, къ которому она охотница, довольно силы имть будетъ унять ее отъ брани и принудить еще служить господину Молокососову.
Непустовъ. Если это такъ, то она намъ не страшна.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Прежніе, Молокососовъ.

Молокососовъ. Что, сударь? Какъ наше дло идетъ?
Непустовъ. Плохо. Я не знаю, что мн съ мнимою вашею бабушкою длать. Лучше-бъ я желалъ, чтобъ опекунъ вашъ самъ здсь былъ, онъ это сватанье началъ, пусть бы онъ и окончалъ, а мн бы дла не было въ такомъ дом, гд здравый разумъ почти не вмстимъ. Разъ десять заговаривалъ я о свадьб и о приданомъ, и ничего въ отвтъ не получилъ, кром пустыхъ бредней, которыя ни конца, ни начала не имютъ.
Молокососовъ. Мн бы до приданаго и нужды не было… Я недавно съ невстою видлся, куда какъ она хороша, прекрасна, ужасть какъ прекрасна! Да только…
Непустовъ. Что только?… что это ‘только’ значитъ?
Молокососовъ. Она чрезъ мру пригожа! Да только…
Непустовъ. Да что-жъ? Разв она теб отказала?
Молокососовъ. Нтъ. Я съ нею долго говорилъ, она прекрасна, богата, не безъ знати… да…
Непустовъ. Тфу! пропасть какая! Да что-жъ она теб сказала?
Молокососовъ. Ничего! Она на вс мои слова… ни слова не молвила.
Непустовъ. Ну, такъ чего-жъ ты боишься? Разв она глупа?
Молокососовъ. Того я не знаю. Только то знаю, что она ни чего не говоритъ.
Непустовъ. Если она глупа, такъ это по наслдству. И государыня ея бабушка не премудра: яблочко отъ яблоньки недалеко, видно, пало! Но вдь… она, помнится мн, еще за полгода предъ симъ теб понравилася?
Молокососовъ. Красота ея, безспорно, прелестна. И кто бъ могъ себ представить, что эта красота безмолвна! Она или нма, или глупа, или дурно воспитана.
Непустовъ. Чудно! Нашлась и въ Москв молчаливая двица! Ну, такъ буде изволишь, мы перервемъ это сватовство.
Молокососовъ. Нтъ. Я бы лучше женился, да хочется мн…
Непустовъ. Мн кажется, что ты и самъ не знаешь, чего теб хочется.
Молокососовъ. Пожалуй, не гнвайся, я и такъ довольно несчастливъ. Невста моя мила мн, красота ея ни съ чмъ несравненна, опекуну моему далъ я слово на ней жениться, она богата, хотя мн до того и нужды нтъ, вотъ сколько притяженій! О, если-бъ столько была она умна, сколько пригожа! Не усомнился бъ я въ сію минуту быть ея мужемъ!
Непустовъ. Какое жъ твое намреніе?
Молокососовъ. Я не знаю. Дай ты мн совтъ, что мн длать.
Непустовъ. Вдь теб надобна жена, а не мн: слдуй склонности и разсудку своему. При вступленіи въ такое обязательство, всего нужне согласіе нравовъ, если находишь ты это между собою и невстою твоею, то я совтую теб на ней жениться.
Мавра (въ сторону). Сколько-жъ и они пустоши бредятъ!
Молокососовъ. Умилосердись, какъ я могу это знать? Я съ нею говорю,— она ни слова не отвчаетъ, я изъясняю мою страсть,— она безъ всякаго движенія слушаетъ, я горячностью, я врностію моею ее увряю,— она безчувственно то пріемлетъ, я спрашиваю, не противенъ ли я ей?— она молчитъ, наконецъ сталъ я въ отчаяніи о постороннихъ говорить вещахъ, и тогда, кром да и нтъ, ничего добиться отъ нея не могъ. Да и это произносила она одинакимъ голосомъ, съ одинакимъ движеніемъ, съ одинакимъ ощущеніемъ, и еслибъ не были прелестные ея открыты глаза, то бъ можно подумать было, что она спитъ, и во сн иногда въ полъ-слова молвитъ. Такъ она и черты лица ея были неподвижны! О! я въ отчаяніи…
Мавра. О, какъ вы мн жалки, что такъ много ошибаетесь! Невсту вашу я сердечно люблю, и для того изъ заблужденія васъ выведу. Она сердце иметъ ангельское, но воспитана дурно. Въ безпредльномъ содержана она страх, а отъ того сдлалась толь робка и застнчива, что ни съ кмъ говорить не можетъ, и покажется всякому, кто ея не знаетъ, кускомъ дерева. Къ сему прибавьте и совершенное ея невжество, въ которомъ она содержана. Она ничему не учена, и грамот украдкою у меня училась, для того что бабушка ея всегда боялась, чтобъ она, научась грамот, не стала писать любовныхъ писемъ. Никого она не видала, и до двнадцати лтъ и платья не знала, а бгивала для легкости всегда въ одной сорочк, когда-жъ прізживали посторонніе къ намъ люди, то прятывали ее въ спальн за печкою. Несчастлива она, что въ младенчеств и матери, и отца лишилась!
Молокососовъ. Что-жъ въ этомъ? Разв ты думаешь облегчить этимъ печаль мою?
Мавра. Нтъ, сударь, но подождите немного, и дайте мн договорить… Хотя барышня моя толь дурно и воспитана, но она, конечно, не дура, правда, она не новосвтская госпожа, и какъ ужъ я сказала, не только по-французски, но и по-русски мало она знаетъ, а потому и языка русскаго не портитъ. Но, говоря по-русски, брата называетъ братцемъ, а не mon frХre, сестру сестрицею, а не ma soeur, не знаетъ и другахъ вытверженныхъ, подобно попугаю, словъ, ни кривлянья, ни презрнія къ людямъ, почтенія достойнымъ. Не кстати не хохочетъ, похабства не иметъ, кушанья за столомъ не называетъ блюдомъ славнымъ. Словомъ, она не знаетъ того языка, котораго и я, когда молодыя боярыни говорятъ, не разумю, хотя я и весьма долго въ дом новомодной француженки служила. Но при всемъ томъ она не глупа, и естественный разумъ въ ней есть, и когда вы на ней женитесь, и будете ее любить, то хотя она ни болванчикомъ, ни mon mari называть васъ не станетъ, однако, конечно, стараться будетъ вамъ угождать, и добродтелью столько васъ прельститъ, сколько другіе свободнымъ обхожденіемъ прельщаются, забывъ и лбы, и глаза свои, Между тмъ она, увидя свтъ, конечно, выровняется, какъ и многія другія. Умъ ея таковъ, что она всякое наставленіе отъ любимаго человка съ охотою приметъ. Это я по себ знаю: она во всемъ совтамъ моимъ послдуетъ. Но чуръ, не жить съ ней по мод, берегитесь, и вы будете заплачены тою же монетою, какъ и другіе.
Непустовъ. Да не прильнуло ли и къ ней ханжество бабушки ея?
Мавра. Нтъ, того не бойтеся. Она и не ханжа, и не скупа. Она еще молода, и не больше пятнадцати ей лтъ, и если употребится съ нею ласка и снисхожденіе, то будетъ она такова, какову будущій мужъ ея имть похочетъ, и какъ ее поведетъ — къ добру, или худу. Удобно разумному мужу, съ малымъ терпніемъ и любовію, подвесть добросердечную жену подъ вс свои правила и сдлать ее вол своей послушною. Много этому образцовъ на свт!
Молокососовъ. О, еслибъ уже была она такова, какову я желаю ее видть! колико бы я счастливъ былъ!
Мавра. Имйте терпніе. Она тмъ еще миле вамъ будетъ, чмъ боле вы примтите, что она вс совершенства свои отъ вашихъ пріобртаетъ совтовъ.
Молокососовъ. Ты всю мою надежду возстановляешь, ты возвращаешь мн покой, котораго я совсмъ почти лишился.
Мавра. Извольте быть уврены, и подите теперь къ старушк.
Непустовъ. Ну, такъ пойдемъ же къ ней, не тратя времени.
Молокососовъ. Дай Боже, чтобъ она столь была разумна, сколь и прекрасна,

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Христина, Мавра.

Мавра. Что-жъ, разв вы не хотите итти замужъ?
Христина. Я не знаю. Кажется, я никакого желанія не имю.
Мавра. Да разв господинъ Молокососовъ вамъ не нравится?
Христина. Этого не могу сказать. Нтъ… Ну… да какъ онъ теб кажется?
Мавра. Неужто вы хотите замужъ идти по моему выбору? Вдь вамъ съ нимъ жить, а не мн.
Христина. Ты меня любишь, Маврушка, такъ скажи мн, что мн длать?
Мавра. Я васъ люблю, это правда, однако въ этомъ дл вы бол на себя полагаться должны. Должны вы прежде себя разобрать, чувствуете ли вы къ нему склонность, или нтъ?
Христина. Лицомъ онъ не дуренъ, да только говоритъ такъ, что я и половины словъ его не разумю. Онъ говоритъ или не по-русски, или по-книжному, а ты вдь знаешь, что я чужихъ языковъ не знаю, да и грамот худо умю.
Мавра. Любовь и безграмотныя разумютъ. На что тутъ грамота? Надобно только сердце.
Христина. Я думаю, что сердце-то у меня есть, и я пойду за него, если онъ меня возьметъ. А ежели не возьметъ, то и я не желаю быть за нимъ.
Мавра. Какое это равнодушіе! Еслибъ вы его любили, то бы не такъ говорили.
Христина. Я не могу сказать, чтобъ онъ мн противенъ былъ. Я не знаю, люблю ли я его, только мн хочется его видть, да однако…
Мавра. Что однако? Когда онъ говорилъ вамъ о своей страсти, что онъ васъ любитъ, что вы прекрасны, вы тогда сидли, потупя глаза, и молчали, какъ будто бы у васъ языка не было, онъ перемнялъ рчи, онъ то то, то се вамъ говорилъ, а вы таки все въ одномъ, и глазами, и тломъ, и языкомъ, остались положеніи, и его съ равногласнымъ ‘да’ и ‘нть’ отвтомъ и отпотчивали.
Христина. Мн было стыдно, Маврушка. Ты вдь знаешь, что я съ мужчинами, кром Фалелея, бабушкина дурака, ни съ кмъ не говаривала, да бабушка съ другими и говорить не приказываетъ. Я взросла въ двичьей горниц и оттуда никогда не выхаживала: такъ что-жъ мн длать? Пожалуй, душенька, читай мн почаще ‘Помелу’, чтобъ я могла перенять, какъ съ людьми говорить. Съ тобой такъ говорится, а съ другимъ ни съ кмъ, право, не умю.
Мавра. Дорого бы я дала, чтобъ вы счастливы были. Я васъ люблю за ваше чистосердечіе. Вы не лживы, сударыня, общаетесь ли вы все то длать, что я вамъ велю?
Христина. Съ радостію общаюсь и стану все то длать, что ты велишь, я знаю, что ты ничему худому не научишь.
Мавра. Подите-жъ теперь отсюда. Я посл переговорю съ вами, теперь мн недосугъ.
Христина. Да увижу-ль я его?
Мавра. А, невинная! Сердчишко-то уже тронуто.
Христина. Нтъ… Я не знаю…
Мавра. Изрядно, изрядно, подите теперь. (Христина отходить).

ЯВЛЕНІЕ II.

Мавра (одна). О, природа! сильны твои дйствія. Любовь, ты входишь въ сердца человческія прежде, нежели человкъ узнаетъ, что есть любовь! Моя невинная боярышня познаётъ уже тебя, не зная сама, что она чувствуетъ, и…

ЯВЛЕНІЕ III.

Мавра, Молокососовъ.

Молокососовъ. Отъ роду такой бабы не видывалъ! Ну, вся моя теперь надежда исчезла! Я погибъ, Мавра. Старая твоя барыня наотрзъ мн отказала.
Мавра. Что ей сдлалось? За что?
Молокососовъ. За проклятаго кузнечика! О,кабы его чортъ взялъ!
Мавра. Что это такое? Я не понимаю.
Молокососовъ. Не легко и разсказать это… Много въ отказ участія имютъ и г. Встникова, и Чудихина, а наипаче моя собственная неосторожность.
Мавра. Если ваша неосторожность, то сами на себя и пеняйте.
Молокососовъ. Да кому придетъ на умъ, что можно подобною бездлицею досадить людямъ, и чтобъ свадьба могла за кузнечика разойтиться? Разсуди сама, вотъ въ чемъ дло! Ханжахина разсказывала, что не токмо за годъ передъ кончиною покойнаго ея супруга птухъ снесъ яйцо, но и дня за три кузнечикъ въ стн безъ умолка стучалъ, что она изъ того неизбжно заключить могла, что супругъ ея умретъ, и потому, не упуская времени, къ смерти приготовить его велла. Я, слыша этакій вздоръ, не могъ удержаться и громко захохоталъ, господинъ Непустовъ, со всею своею твердостію, также не преодолвъ себя, треснулъ и онъ, и оба мы взаходы смялись. Старухи вс три разсердились, вдругъ стали креститься, вдругъ плевать и одуваться, вдругъ и въ одинъ голосъ кричать и бранить насъ, называя насмшниками, бусурманами, безбожниками, которые ничему не врятъ. Ханжахина съ подругою своей Чудихиной напали на г-на Непустова, а Встникова опрокинулась со всею жестокостію на меня, и лучшее отъ нея слово мн было: ‘спсивый дуракъ!’ Я хотлъ съ учтивствомъ ей доказать, что суевріе есть порокъ, что нравоученіе закона запрещаетъ такимъ нелпымъ врить баснямъ, а она съ яростію доказывала, что кузнечиково предсказаніе сбылось смертію г. Ханжахина, и потому оно истинно, и что кром такого дурака, какъ я, всякій тому врить долженъ. Въ то же время съ другой стороны Чудихина наступала съ бшенымъ изступленіемъ на г. Непустова. А милостивая твоя госпожа, раздувшись и запыхавшись отъ гнва, то въ ту, то въ другую сторону на помощь къ обимъ злобнымъ бабамъ поспшая, словами вдов неприличными уважала ихъ доказательства. И наконецъ изъ всего сего шума вышло то, что она ясно объявила намъ, что мы, то есть и сватъ, и женихъ, неврные, беззаконники, бусурманы, и чтобъ изъ дому ея убирались, что она внучки своей никогда не отдастъ за такого шалуна, каковъ я, и чтобъ впредь мы и дому ея не знали.
Мавра. Вотъ каково глупымъ противурчить!
Молокососовъ. Я всталъ, поклонился и вышелъ отъ нихъ вонъ… Теперь не знаю, что мн длать… И что я въ страсти моей начну? Отъ непочтенія къ проклятому кузнечику погибла вся моя надежда.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Прежніе, Непустовъ.

Непустовъ. Пойдемъ изъ этого скареднаго дома.
Мавра. Погодите, сударь, немного, авось либо все дло поправится.
Непустовъ. Какъ поправится? И видть насъ не хотятъ.
Мавра. Господинъ Молокососовъ, разв вы хотите оставить Христину? Разв вы ея не любите?
Молокососовъ. Никогда она столь прелестна мн не воображалась, никогда столько я не любилъ ея, какъ теперь, когда вся надежда моя исчезаетъ и когда я не могу имть ее себ женою!
Мавра. Ну, такъ если вы ее столько любите, то, вмсто празднословія и пустыхъ жалобъ, помогайте мн искать способовъ къ поправленію испорченнаго дла, между тмъ не мшайте, дайте мн подумать: на выдумки я довольно способна бывала. (Думаетъ и говоритъ сама себ). Да!… Нтъ, это не такъ… Ну… неловко… А!… хорошо! Слушайте: Встникову всхъ легче склонить, а чрезъ нее авось-либо намъ удастся, она за деньги за все примется и все, что мы хотимъ, сдлаетъ.
Молокососовъ. Вспомни, Мавра, что она меня терпть не можетъ.
Мавра. Нтъ, ничего.
Непустовъ. А!… да вотъ она и идетъ.

ЯВЛЕНІЕ V.

Встникова, Непустовъ, Молокососовъ, Мавра.

Встникова (съ сердцемъ). Вы еще здсь? Вонъ! Что вы здсь длаете?
Мавра. Еслибъ вы знали, сударыня, что они говорятъ, то-бъ вы и не гнвались, и не дивились, что они еще здсь.
Встникова. Какъ сестрица узнаетъ, что ты съ такими бусурманами, коихъ она изъ дому выгнала, говоришь, то достанется и теб, а я теб сказываю, что быть худу.
Мавра. Ахъ, сударыня! какъ мн съ пріятностію не слушать было ихъ разговоровъ? Они все объ васъ говорили?
Встникова. Обо мн? А что они обо мн говорили?
Мавра. Они васъ хвалятъ: что вы разумны, что и въ самомъ гнв вашемъ видно доброе ваше сердце и снисхожденіе. Г. Непустовъ и то еще примолвилъ: видно, дескать, что смолоду она и прекрасна была! А г. Молокососовъ сказалъ, что и теперь еще хороша.
Встникова. Непустовъ дуракъ… а Молокососовъ, видно, поправляется, изъ него можетъ хорошій молодецъ быть.
Мавра. Да: сударыня, онъ говоритъ, что онъ не знаетъ, какъ бы заслужить нечаянную свою предъ вами проступку и своимъ почтеніемъ поправить себя въ вашихъ мысляхъ. Пожалуй, сударыня, не сказывайте боярын, что я съ ними здсь остановилась. Она станетъ гнваться, а я вдь для васъ это сдлала, чтобъ вывдать изъ нихъ, сколь хорошо они объ васъ отзываются. Вы изволите знать, какъ я васъ почитаю.
Встникова. Не впрямь ли, Мавра, такъ хорошо они думаютъ?
Мавра. Право, сударыня, извольте воть сами у нихъ спросить. (Мавра имъ мигаетъ, и даетъ знаки, чтобъ ей ласкали).
Молокососовъ. Я помню, сударыня, что милость ваша и къ матери моей была велика, еслибъ я могъ ласкаться, чтобъ вы…
Встникова. Да, мы таки дружненько живали. Да ты, батька мой, спсивымъ мн казался, а я таки и весь родъ-атъ вашъ знаю.
Непустовъ. Вы ошибаетесь, сударыня, онъ право не спсивъ, его видъ таковъ! А къ тому жъ еще онъ и молодъ.
Встникова. И подлинно еще молодъ, я ребенкомъ его зазнала, а и я не выстарокъ… Ха! Ха! (Молокососову). Батюшка твой не таковъ былъ: онъ помилуй Богъ какъ меня любилъ. Бывало, какъ привяжется, такъ изъ дома выжить нельзя: ночь всю насквозь до разсвта сиживали вмст: иногда и одинъ на одинъ, а скучно не бывало, а гулянья-то у насъ и подъ Марьиной рощей, и въ Подмосковныхъ, тамъ то пляски-то, игранья, пнья-то!.. Ужъ куда покойникъ-атъ какой охотникъ былъ до псенъ, а пуще всего любливалъ мои голосъ, да я изряднешенько и пвала. Куда какія веселья у насъ бывали! Нынче таки ничего не видно, какъ будто нтъ молодыхъ. Они, право, такъ не веселятся, какъ бывало мы забавлялись. Только нынче и слышно: комедіи, да оперы, да наряды, а мы-то, бывало, какъ съ постели, такъ и поскакали! и на голов право оправиться некогда было. Зимою-то въ саняхъ, бывало, ночь на пролетъ прокатаешься: всю Москву-таки съ конца до конца изъздишь, того и смотри, что попадешь въ полицію. Да что намъ до того бывало? Хотя-бъ и случилось переночевать тамъ, вдь все знакомые, все друзья, не сказавъ никому и выпустятъ. Нын такія ли времена! Кажется люди-то вс перемнились, кром ‘охъ!’ да ‘охъ!’ ничего не услышишь. (Увидя на пальц Молокососова перстень). А! мой свтъ, да это еще отцовскій на теб перстенекъ-отъ. Тотъ, право, самый, онъ, покойникъ, бывало, шучивалъ, что на поминъ душ своей его мн оставитъ. Я знаю этотъ перстень.
Непустовъ. И я слыхалъ, что онъ съ вами въ короткой былъ дружб.
Встникова. Камешекъ-то не величекъ, да чистехонекъ. (Мавра мигаетъ Молокососову, чтобъ онъ подарилъ перстень Встниковой).
Встникова. Право, свтъ мой, чистехонекъ!
Молокососовъ. Позвольте, сударыня, чтобъ я слово родителя своего сдержалъ, и примите отъ меня этотъ перстень въ знакъ моего почтенія.
Встникова. И, батька, вдь я не для того говорила. (Не отдавая). Никакъ, мой свтъ, на что такъ убытчишься…
Молокососовъ. Пожалуйте, сударыня, сдлайте мн это одолженіе, я должностью почитаю себ исполнять общанія родительскія, и радоваться стану, исполня толь пріятное завщаніе.
Встникова. Благодарствую, благодарствую, мой свтъ, ежели могу сама чмъ отслужить, съ охотою, ото всего сердца исполню.
Непустовъ. Вы можете, сударыня, великую ему сдлать милость.
Встникова. Да какую бы…
Непустовъ. Уговорите, сударыня, сестрицу вашу, чтобъ она внучку свою за него выдала. Онъ ее любитъ и свое счастіе въ ней почитаетъ.
В 23,стникова. Добро, (Молокососову) душенька, добро, стану ей говорить, и она, можетъ быть, меня послушаетъ.
Непустовъ. Надобно знать, сударыня, что время не терпитъ продолженія. Срокъ нашъ приходитъ, хать надобно скоро въ Петербургъ…
Встникова. Я въ сію минуту-бъ ее уговорила, да нельзя теперь: у нея Чудихина сидитъ, а при ней говорить я не буду, все дло испортить можно.
Мавра. Если это только мшаетъ, то извольте безъ сомннія итти къ сестриц, а Чудхину я тотчасъ изъ комнаты ея выживу.
Встникова. Не скоро ее съ мста подымешь, гд она усядется, особливо теперь, вдь она на картахъ загадываетъ.
Мавра. Это мое дло, я заведу рчь, что прежній этого дома хозяинъ за тридцать тому лтъ назадъ умеръ на томъ мст, гд она теперь сидитъ и гадаетъ. Вы увидите, какъ скоро она вскочитъ, броситъ и карты, и все, и уйдетъ изъ комнаты.
Встникова. Хорошо, я пойду туда. (Отходитъ).
Мавра. Извольте и вы удалиться, а я пришлю вамъ сказать, когда время будетъ. Оставьте здсь слугу вашего.

ЯВЛЕНІЕ VI.

(Когда Непустовъ и Молокососовъ сходятъ, тогда съ противной стороны сходятъ)

Христина, Мавра.

Христина. Маврушка, Маврушка, знаешь ли что?
Мавра. Что такое, сударыня?
Христина. Вдь бабушка приказала серебряную ту парчу отослать назадъ къ купцу, также и пунцовыя ленты отдала назадъ, а Молокососову во мн совсмъ отказала.
Мавра. Послднее знаю, а первое слдствіе тому, да вы о чемъ больше жалете — о парч, или о жених?
Христина. Какіе у тебя всегда мудреные вопросы. Ты все шутишь, а бабушка очень гнвна! Гнвна такъ, что она всхъ двокъ выгнала изъ спальни, и осталась одна съ Чудихиной и съ Встниковою.
Мавра. Какая-жъ это диковинка?
Христина. Какъ не диковинка! Вдь ты знаешь, что бабушка хоть часто на двокъ гнвается, однако отъ нихъ ничего тайнаго не иметъ, и обо всемъ она при всхъ говоритъ, а теперь и входить никому не велла до тхъ поръ, пока сама не кликнетъ.
Мавра. И впрямь это странно! Пойду я посмотрть, что-то у нихъ длается?
Христина. Я теб скажу, только ты не промолвься.
Мавра. Да вы почему-жъ знаете? Вдь и васъ также туда не впускаютъ?
Христина. Почему?…
Мавра. Конечно вы у дверей подслушали или въ замочную дырочку высмотрли?
Христина. Да, да! Только, пожалуй, бабушк не сказывай.
Мавра. Этакая воровочка! Я, право, и не думала, что за вами это ремесло водится! Что-жъ он говорятъ тамъ?
Христина. Встникова уговариваетъ бабушау, чтобъ она за Молокососова меня выдала, а Чудихина отговариваетъ, он дв спорятъ. А бабушка держитъ сторону Чудихиной и выдавать меня не хочетъ.
Мавра. Да вамъ въ этомъ и нужды нтъ. Вдь для васъ все равно: идти ли замужъ, или нтъ! Не правда ли?
Христина. То… такъ… однакожь….
Мавра. Изрядно, изрядно, пойдемъ отсюда. Я пойду къ нимъ и чмъ-нибудь потщусь разорвать это сонмище.

ДЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Чудихина бжитъ, а за нею Христина.

Чудихина. Ахъ! Погибла я!.. Умереть мн, умереть!.. Ахъ… Ужъ умираю, чуть жива…. чуть дышу… нтъ больше мочи! (Кидается у кулисъ на кресла).
Христина. Что вамъ это сдлалось?
Чудихина. Проклятая Мавра меня уморила своими разсказами. Подумай, пожалуй, свтъ мой: я сижу да гадаю въ карты, и въ самое то время, какъ у меня винновой-отъ король съ крестовою кралею передо мною лежали, и я тому порадовалась, a она и сказала, что я на томъ мст сижу… Ахъ! тошно мн!.. на томъ будто мст, на которомъ человкъ назадъ тому тридцать лтъ умеръ.
Христина. Такъ разв вы этого боитеся?
Чудихина. Да какъ этого не бояться! Видно, что ты еще молодехонька и свта еще не знаешь. Я вдь испорчена, душа моя, злые люди меня смолоду испортили: всего боюся! Да какъ и не бояться? Вотъ гд (указываетъ на животъ) у меня порча-то сидитъ и нын.
Христина. Такъ вы животомъ недомогаете?
Чудихина. У меня, свтъ мой, въ живот щука, смолоду впустила ее туда мн, сонной, мачиха моя,— она была колдунья, и меня не любила,— а въ спину засадила мн собаку, и когда он тамо ссорятся, такъ я чувствую… таки точнешенько слышу, какъ щука хвостомъ хлеснетъ по собак, а собака отгрызается и ворчитъ. Ужасть какая у меня тогда боль сдлается! Охъ… охъ!.. Боюсь… умру… Врно умру…
(Христина, увидвъ у Чудихиной на конц шейнаго платка два маленькіе узелка завязаны).
Христина. Что это за узелки, матушка, у васъ завязаны?
Чудихина. И, душа моя… ничего. Въ одномъ четверговая соль, а въ другомъ росной ладанъ, отъ уроковъ.
(Въ это время вынимаетъ платокъ изъ кармана, и съ нимъ выпадаютъ два корешка, крестъ-накрестъ волосами перевязанные).
Христина (поднявъ). А это что такое?
Чудихина. А это корешки, свтъ мой, на которыхъ нашептано. Я ихъ ношу всегда, чтобъ и меня таки любили.

ЯВЛЕНІЕ II.

Прежнія, Мавра.

Мавра (Чудихиной). Что, сударыня, вы такъ стонете!
Чудихина. Окаянная, ты меня разсказами своими уморила.
Мавра. Да можно-ль было мн вообразить, что вы отъ одного слова, которое ничего не значитъ, испугаетесь?
Чудихина. Ахъ! Умереть мн ныншній годъ всемрно, (плачетъ) всемрно умереть. Недаромъ третьяго дни курица у меня птухомъ кричала. Я, правду сказать, приказала ее отъ того мста, гд она сидла, чрезъ голову до порога кувыркать, чтобъ узнать, голову ли, или хвостъ у ней отрубить. Жеребій палъ на голову, и какъ мн сказали, такъ велла ей отрзать голову. Хоть насдка и добра была, да провались она, — свой животъ всего дороже! Однако мн умереть… хоть еще и не такія лта… а многія живутъ себ… да веселятся… которымъ бы и давно уже умирать надобно. Охъ! охъ!

ЯВЛЕНІЕ III.

Встникова, Ханжахина, Христина, Чудихина, Мавра.

Чудихина. Сядемте хоть здсь, Мавра, подай, на чемъ ссть.
Встникова (Мавр не вслухъ). Мавра, пошли къ Непустову, чтобъ онъ и съ Молокососовымъ поскоре сюда пріхалъ. (Садятся. Мавра уходитъ). (Чудихиной): Неужто ты по сю пору не опомнилась, ништо теб! Для чего ты отговариваешь сестриц выдать внучку за Молокососова? Вотъ Богъ тебя за то наказалъ.
Чудихина. Я гршна! Что мн длать: люблю разбивать свадьбы, и признаюсь, что для меня ничего нтъ пріятне, какъ видть въ сватань разладъ. Вдаю, что дурно это, да удержаться не могу: какъ-таки не промолвить словца, а молвится всегда худое. Я ужъ и отцу духовному не одинъ разъ въ этомъ каялась. Всхъ амурщиковъ я съ природы ненавижу, и гд только ни услышу про любовь, такъ тутъ врагъ меня и всунетъ!
Встникова. Ну, такъ я тебя утшу. Вдь у Принковой разошелся ладъ съ Краткобрадымъ. Мужъ свдалъ и, сказываютъ, жену-то прибилъ да и бросилъ, а никто не знаетъ, какой дьяволъ ему на ухо шепнулъ. Кажется, онъ не изъ премудрыхъ, и передъ ногами мало видитъ: а жена-то сама у себя… какъ бы ему догадаться? Не вдаю.
Чудихина. А я такъ вдаю, да и не дешево мн стало это узнать.
Встникова. Скажи, пожалуй, какъ?
Чудихина. Я согршила, окаянная, научила своего дворецкаго, чтобъ онъ подкупилъ ихъ людей. Онъ это сдлалъ, а люди все и проболтали. Высказали, гд у нихъ създы, какъ и долго ли они видятся. А посл я сама посылала за ними своего человка верхомъ — подсматривать, и знала всегда о ихъ свиданіи. Потомъ удалось мн и письма ихъ получить въ свои руки, да какъ мн до ихъ нужды нтъ, такъ я чрезъ третьи руки приказала ихъ вмсто жены отдать мужу. Вдь все равно, у жены ли они, или у мужа въ рукахъ: одинъ домъ, одна семья.
Встникова. Да теб что въ томъ прибыли? Ни она твоя дочь, ни она твоя племянница, кто тебя къ ней приставилъ? Ну, пусть бы поразсказать кому, это иное дло, слово на вороту не виснетъ. А то… отдать мужу письма! На что это?
Чудихина. Можно ли этакой срамъ въ город терпть? вс любятся да любятся, и никто за этакими пакостьми не смотритъ, вчуж, право, досадно. Однакожъ я сдлала по-своему: таки какъ разорвала, такъ разорвала. А право, мой свтъ, сто рублей мн это стало, и жалъ денегъ-то, да радуюсь, что удалось… Боялись же они меня очень.
Ханжахина. Сто рублей! Куда какая бда! Какая ты мотовка! Не дивно, что у тебя почти никогда копейки въ дом нтъ. Лучше-бъ ты сто-то рублей отдала въ ростъ, такъ однихъ указныхъ процентовъ дошло бы теб по полтин съ рубля на мсяцъ, а закладъ закладомъ.
Чудихина. Что мн въ полтин? Свое удовольствіе стоитъ полтины. Чмъ нынче позабавиться? вдь в такъ въ безконечной живемъ скук и печали, таки нигд радости-то нынче не увидишь! Съ тхъ поръ, какъ свтъ совсмъ сталъ превратенъ, и науки-то чужія врагъ къ намъ принесъ, такъ все стало и дурно, и время-то безтолково. Охъ-хо-хо! Хоть бы эту-то горесть ужъ съ рукъ сбыть, да пристроить бы малаго-то куда-нибудь къ мсту! Николашку-то моего бднаго… Онъ меня съдаетъ.
Встникова. Вдь время еще не ушло. Сынъ твой Николашка еще молодъ.
Чудихина. Осьмнадцать уже лтъ, матушка.
Встникова. А собою очень хорошъ.
Чудихина. Хорошъ, по несчастью! Ты не повришь, сколько и пригожство-то его мн слезъ навело. Кто ни увидитъ, всякъ ему дивится: куда какъ хорошъ, куда какъ пригожъ! Всякій это и говоритъ, а онъ урочливъ, мой свтъ, такъ урочливъ, что нельзя больше. То и дло и я, и мама поперемнно его слизываемъ. Только и то уже не помогаетъ. Не одну уже и огневую онъ схватилъ отъ уроковъ и отъ пригляда.
Ханжахина. Да ты бъ лучше за нимъ смотрла, да не всюду бы пускала, такъ и онъ бы, и лошадки-то бы здоровы были.
Чудихина. И такъ, кажется, какъ глазъ свой его берегу. Во всю зиму съ лежанки онъ у меня не сходитъ, а когда боленъ, то кром блиновъ и сластей ничмъ не кормлю. Одинъ разъ такъ-то въ болзни ни всть какъ захотлось ему тёши съ кислыми щами, — это любимое его кушанье, да еще тльное также онъ любитъ, однако я не дала, хоть онъ не сердился. Какъ не беречь, свтъ мои! Онъ у меня одинъ, какъ порохъ въ глазу! Еще до самой прошлой осени все мама у него въ головахъ спала, чтобы таки и ночбю-бъ-то чего не причудилось. Больше никакъ уже смотрть нельзя, а онъ со всмъ тмъ все худетъ, все печалится. Вдь онъ здсь въ команд, такъ нападки на него великія.
Встнинова. Отъ кого нападки?
Чудихина. Отъ командировъ. Онъ въ Питер-то не бывалъ, a все въ здшней команд числится, да не могу выпросить, чтобъ и капраломъ-то его сдлали. Ужъ я и даривала, кому надлежитъ, да все не помогаетъ: говорятъ, что не грамотенъ, а онъ, мой голубчикъ, и азбуку уже доучилъ, да скоро и часословъ начнетъ. (Христина, закрываясь, смется, а Ханжахина говоритъ).
Ханжахина. Ты чему, матка моя, смешься?
Христина. Да какъ, бабушка сударыня, не смяться? восьмнадцати лтъ парень часовникъ учитъ! Вдь онъ не двушка, ему не стыдно умть письма писать.
Ханжахина. А ты бы этого не примчала. Перестань.
Чудихина. Кабы и у меня дочь была, меньше бы и я имла заботы. Начто двку учить грамот? имъ ни къ чему грамота не надобна: меньше двка знаетъ, такъ меньше вретъ. Я принуждена была матушк своей побожиться, что до пятидесяти лтъ пера въ руки не возьму. Да полно что! нынче и двокъ-то всему, сказываютъ, въ Питер учатъ. Быть добру! А (Христин) ты еще молоденька, теб бъ и не надобно надъ нами старушками смяться, сама, мой свтъ, стара будешь. Эхъ! какъ я засидлась, а мн пора хать, нужда великая! Надобно мстахъ въ двухъ побывать да кое о чемъ поговорить. Прощайте. (Поклонясь, уходитъ).
Ханжахина (вслдъ). Прости, Богъ съ тобой, не забудь, что услышишь, и намъ сказать.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Встникова, Ханжахина, Христина.

Встникова. Насилу эту дуру выжили.
Ханжахина. За что ты ее бранишь, сестрица?
Встникова. За то, что она вздоръ несетъ, а тебя, сестрица, съ пути сбиваетъ.
Ханжахина. Да вдь и сама ты давича отговаривала мн выдавать внучку за Молокососова, за что-жъ теперь всю вину кладешь на Чудихину? Куда, сестрица, какъ ты втрена!
Встникова. Ужъ будто я втрена! Я немножко жива только. Да какъ бы то ни было, оставимъ это. Христина родилась въ сорочк, ты это сама мн сказывала, а Молокососовъ и хорошъ, и пригожъ, и богатъ, и знатенъ, такъ чего-жъ этого лучше, она и будетъ счастлива.
Ханжахина. Да, сестрица, у меня у самой пятнадцать было дтокъ, считая и отца Христинина, да вс за грхи мои померли. Одна она отъ покойнаго сына моего Василья осталась,да правду сказать, и родилась она со всми счастливыми примтами: и въ сорочк, и въ волоскахъ, и три раза, родясь, прокричала, и для того, сестрица, я всю надежду мою на старости въ ней полагаю. Правду сказать, было у меня и шестнадцатое дитя, да то не кормилецъ. Какъ шестнадцатымъ-то была я брюхата, такъ злые люди выкрали ребенка, а вложили камешекъ, и я помню, съ какимъ великимъ болемъ его родила, и теперь ношу его у себя за пазухой, каковъ ли ни есть, да мн милъ такъ, какъ и настоящее дитя
Встникова. И, сестрица! Какъ ты мн никогда этого племянничка-то не показала, я-бъ… Да вонъ г. Непустовъ…

ЯВЛЕНІЕ V.

Ханжахина, Встникова, Христина, Непустовъ.

Встникова. Добро пожаловать, сударь, сестрица моя желаетъ васъ видть, чтобъ окончать начатое дло.
Непустовъ. Мн весьма это пріятно, сударыня, а паче, что намъ нельзя доле здсь жить. И давича бъ къ концу мы пришли, еслибъ вы этого молодого человка столько не оскорбили.
Встникова. И, батька! Кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ.
Ханжахина. Да, хорошо бъ сегодня окончать, и я съ благословеніемъ Божіимъ сама того желаю, только одно меня страшитъ…
Непустовъ. А что жъ бы и такое? Чего вы опасаетесь?
Ханжахина. Сегодня вдь понедльникъ, да къ тому жъ и первое число мсяца, а я ничего въ такіе дни никогда не начинаю. Примта худа! Много образцовъ бывало, да и покойный мои мужъ меня утвердилъ въ этомъ, за десять лтъ до смерти своей — помяни его Господи! — предсказалъ онъ однажды въ понедльникъ, что онъ умретъ. А то и сбылось!
Непустовъ. Да это дло надлежитъ окончать, а не начинать сегодня.
Встникова. Это правда, сестрица, сватовство то вдь не сегодня началось! Такъ скажи начисто, отдаешь ли ты за Молокососова внучку, пли нтъ? Но вотъ онъ и самъ ждетъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Ханжахина, Встникова, Христина, Непустовъ, Молокососовъ, Мавра.

Молокососовъ. Я бы не осмлился, сударыня, еще разъ передъ вами показаться, если бъ другъ мой не увдомилъ меня, что вамъ это противно не будетъ.
Встникова. Полно, батька мой, объ этомъ говорить, старое все позабыто. Скажи-тко намъ, имешь ли ты прежнее намреніе жениться?
Молокососовъ. Я бъ весьма былъ счастливъ, еслибъ желаніе мое исполнилось, и могъ бы я получить соизволеніе отъ той, въ чьей власти и невста моя, и благополучіе мое состоитъ.
Встникова (Ханжахиной). Слышишь ли ты, сестрица? Что жъ ты не отвтствуешь? Видишь ты, какой это изрядный молодецъ.
Ханжахина. Я еще и съ Христиною не поговорила, вдь надобно и ее спросить, не противенъ ли ей женихъ-атъ?
Встникова. Какъ быть противну? Я бъ, право, и сама его полюбила,— таковъ-то онъ. Однако спросимъ Христину. (Христин) Христинушка, не противенъ ли теб суженый, котораго мы теб выбрали?
Мавра. Я за нее отвтствую, сударыня, что она изъ воли бабушкиной не выступитъ.
Встникова. Да для чего жъ ты, душа моя, сама не говоришь? скажи, милъ ли онъ теб?

(Между тмъ Ханжахина шепчетъ).

Христина. Воля бабушкина, сударыня.
Встникова. Да долго ли этому быть, сестрица! Нутка, благословясь, да рука въ руку. (Беретъ Ханжахиной руку и даетъ ее насильно Непустову). А я за тебя скажу: Господинъ Непустовъ, сестра моя согласна: внучку свою отдаетъ за господина Молокососова, и при благословеніи Божескомъ жалуетъ ей въ приданыя пятьдесять тысячъ рублей: это уже я давно знаю.
Ханжахина (дергая Встникову за платье). Сестрица, съ умомъ ли ты? Этого много. Я не могу столько дать. Охъ! бдная я!
Молокососовъ. Не приданое меня прельщаетъ, сударыня, вы хоть столько дайте, хотя нтъ: для меня все равно, лишь только внукомъ своимъ меня называйте.
Ханжахина. Ну… быть такъ… что длать, разставаться съ деньгами… разставаться съ душою… Христина… Охъ… горе мн! Христина, вотъ теб женихъ.
Непустовъ. Для прекращенія лишнихъ убытковъ, не согласитесь ли, сударыня, въ будущую среду въ моей подмосковной сдлать свадьбу?
Ханжахина. Хорошо, батюшка, я согласна. Середу я паче прочихъ дней отмнно всегда любила, да вдь и коштъ-атъ вашъ тамо будетъ. Мн не изъ чего, не изъ чего, право, длать теперь банкетовъ.
Непустовъ. Объ этомъ не заботьтесь, сударыня.
Ханжахина (Молокососову). Да деньги-то приданыя отдашь-ли въ ростъ? Вдь не шутка, мой свтъ. Потомъ они наживаны… потомъ… Охъ!
Встникова. Полно объ этомъ говорить, пойдемъ рядную писать. Да въ крестовой священникъ есть, такъ благословясь да помолвимъ.
Ханжахина. Ну… что-жъ длать… пойдемте. (Отходитъ).

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛДНЕЕ.

Мавра (одна). Вотъ такъ нашъ вкъ проходить! Всхъ осуждаемъ, всхъ цнимъ, всхъ пересмхаемъ и злословимъ, a того не видимъ, что и смха, и осужденія сами достойны. Когда предубжденія заступаютъ въ насъ мсто здраваго разсудка, тогда сокрыты отъ насъ собственные пороки, а явны только погршности чужія: видимъ мы сучокъ въ глазу ближняго, а въ своемъ — и бревна не видимъ.
(1772).
Екатерина Вторая
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Храбрый и смелый витязь Ахридеич, Екатерина Вторая, Год: 1788
  2. Расстроенная семья острожками и подозрениями, Екатерина Вторая, Год: 1786
  3. Горебогатырь Косометович, Екатерина Вторая, Год: 1788
  4. Новогородский богатырь Боеславич, Екатерина Вторая, Год: 1786
  5. Шаман Сибирский, Екатерина Вторая, Год: 1786
  6. Госпожа Вестникова с семьею, Екатерина Вторая, Год: 1772
  7. Обольщенный, Екатерина Вторая, Год: 1785
  8. Февей, Екатерина Вторая, Год: 1782
Электронная библиотека