О статуе Гудсона, Карлейль Томас, Год: 1850 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 36 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

T. Карлейль

ПАМФЛЕТЫ ПОСЛДНЯГО ДНЯ.

СЪ АНГЛІЙСКАГО ПЕРЕВОДЪ
А. М. Блова.

Изданіе . Булгакова.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія инженера Г. А. Бернштейна, 3-я Рождественская, 7-а.
1907.

О стату **Гудсона *).**

*) Гудсонъ былъ извстный финансистъ, котораго въ свое время называли въ Англіи ‘желзнодорожнымъ королемъ’.

Обитатели С. Ивъ, въ Гентинъ-деншири, гд Оливеръ Кромвеллъ обрабатывалъ свою ферму и жилъ нсколько лтъ, ршили воздвигнуть памятникъ этому замчательному человку.

Обитатели другихъ мстностей отнеслись къ этому боле или мене апатично. Я читалъ въ провинціальныхъ газетахъ цвтистыя передовыя статьи, которыя старались доказать необходимость поставить статую великому Оливеру, которая была бы всецло воздвигнута на собранныя по подписк деньги и воздвигнута въ Лондон, въ Гентингдон или, если нельзя въ этихъ мстахъ, то въ С. Ив. Въ общественномъ мнніи Англіи дйствительно какъ будто явилось сознаніе, что слдовало бы почтить намять Кромвелля какимъ-нибудь его изображеніемъ изъ металла или камня. Спорный вопросъ: Должно ли поставить Кромвеллю памятникъ? возникъ опять и утомленной публик опять предстоитъ выслушивать споры по этому поводу.

Бдная англійская публика. Теперь ее слишкомъ тормошатъ съ этими памятниками. Она охотно стала бы воздавать почести, еслибы только она знала, кому и какимъ образомъ. Къ несчастію, она но знаетъ ни того, ни другого и въ этомъ случа она отстала отъ всего міра! Она постановила отвратительную коллекцію памятниковъ самымъ необычнымъ людямъ, какихъ только приходилось видть подъ солнцемъ. Когда меня нсколько лтъ тому назадъ спрашивали: Должно ли ставить памятникъ Кромвеллю? мн пришлось съ печальнымъ сомнніемъ отвчать. Кромвеллю? Конечно, рядомъ съ какимъ-нибудь Карломъ II помазанникомъ, или съ помазанникомъ Георгомъ IV и со всми другими Карлами, Георгами и священными защитниками вры — боюсь, что ему это, пожалуй, и не понравилось бы! Скажемъ на время: нтъ! Не слдуетъ ли по поводу статуи въ С. Ив, воздвигаемой по всенародной подписк, спросить себя, какой тутъ участвуетъ народъ. Народъ, который достоинъ воздвигнуть монументъ Кромвеллю или только памятникъ Гудсону? Вотъ эта то мысль и приведетъ насъ не къ критической оцнк скульптуры, но къ гораздо боле важнымъ и глубокимъ изысканіямъ, и я прошу моего читателя слдовать за мною.

Ни въ чемъ съ такою силою не оказывается для безпристрастнаго наблюдателя унизительное паденія Англіи, какъ въ постановк памятниковъ. Тутъ въ высшей степени обнаруживается, въ какой мр во всхъ областяхъ духа она отошла отъ факта и утратила правдивость сердца и искренность мысли. Кого изъ королей захочетъ она почтить? Покажите мн человка, котораго вы хотите почтить и по этому я лучше всего распознаю, что вы сами за человкъ. Ибо вы такимъ образомъ даете мн понять, каковъ вашъ идеалъ, какимъ человкомъ вы хотли бы сами быть и за что вы благодарили бы боговъ отъ всей души.

Съ этой точки зрнія, я всегда сожаллъ, что памятникъ Гудсону не былъ приведенъ къ окончанію. 25 тысячъ фунтовъ стерлинговъ, собранныхъ по подписк или принесенныхъ въ даръ поклонниками англійскихъ героевъ, возбуждаютъ множество вопросовъ относительно вншняго вида, въ которомъ выгодне всего могъ бы предстать подъ вчнымъ сводомъ этотъ идеалъ, вопросовъ, которые никогда не ршаются окончательно и которые и не должны быть окончательно ршены теперь, когда наступили сумерки боговъ и стало ясно, что больше уже не будутъ отливать изъ бронзы фигуру англійскаго Вишну. Пусть не воздвигаютъ ее для того, чтобы весь міръ могъ со видть. Пусть паша ‘религія’ предстанетъ передъ всми на паровоз, украшенномъ, какъ и подобаетъ, акціями и облигаціями, пусть она воздвигнется на какомъ-нибудь достопримчательномъ мст, напримръ, рядомъ съ Веллингтономъ. Во всякомъ случа всмъ подписавшимся и принесшимъ свои жертвы на памятникъ Гудсону я настоятельно совтовалъ бы довершить вашу искупительную жертву, покупайте на 25 тысячъ фунтовъ весь металлъ, который на эти деньги можно пріобрсти.

Изобразите со всего точностью, какое только допускаетъ искусство въ этой мдной картин, какъ король Гудсонъ принимаетъ вельможъ этой страны при своемъ утреннемъ туалет, вечеромъ и отходя ко сну. Водрузите его на самомъ людномъ мст, какое только вы найдете на перекрестк, водружите его на самой вершин англійскаго міра: увряю васъ, что результатъ этого будетъ самый полезный. Всхъ людей, которые больше изъ-за вашего обожанія и которые мучатся въ душ, потому что не получаютъ его отъ васъ достаточно явно, я подведу къ подножію Гудсопова памятника и скажу имъ: Смотрите, милйшій мистеръ Ригмароль {Rigmarole, т. о. пустомеля.}. Созерцайте эту, удивительную мдную пирамиду, имющую нкоторое человческое подобіе. Вотъ новый Аполлонъ Бельведерскій нашего денежнаго Вка. Что вы думаете о немъ? Есть еще Богъ въ Англіи, какъ видите, и вотъ пророка’ Его. Пусть онъ будетъ цлебнымъ источникомъ для васъ, несчастный мой Ригмароль. Черпайте отсюда страхъ Божій, какъ говаривали въ старину священники!

Въ самомъ дл Гудсону молились гораздо больше, чемъ то бываетъ обыкновенно въ церквахъ. Практическій духъ англичанъ выработалъ свои собственныя идеи о высшемъ превосходств, онъ отличаетъ ложное отъ настоящаго и поклоняется не безъ основанія. Практическій духъ англичанъ, созерцая своего Гудсона, говоритъ съ тмъ остаткомъ почтенія, который у него еще сохраняется: Да, да, вы, конечно, идеалъ людей, вы тотъ именно, на кого я хотлъ бы походить, хотя бы для этого пришлось поплатиться ногой или рукой, нажить водянку, стать алкоголикомъ.

Вы изъ ничего можете создать цлый міръ, огромную груду золота. Въ васъ заложенъ божественный разумъ, который только знаетъ небо и земля, и по слову котораго творятся чудеса. Вы находите желзную дорогу въ умирающемъ состояніи и говорите ей: живи, да будетъ новый урожай акцій и облигацій, и она живетъ, процвтаетъ въ акціяхъ и обогащаетъ жадныя людскія души золотыми яблоками, которыя будутъ получше гесперидскихъ. Какой Богъ могъ бы сдлать большее чудо? Мой бога’ — Гудсонъ, несмотря на то, что я бормочу тридцать пять членовъ своего исповданія и служу молебны и другимъ богамъ. Ему я хочу принести въ жертву билетъ въ 20 фунтовъ. Можетъ быть, я этимъ пріобрту его покровительство.

Но приводите здсь то возраженіе, что этотъ культъ Гудсона представляетъ пеструю и непрочную смсь, что можетъ быть это вовсе и не культъ. Безъ сомннія, въ этой смси, какъ часто бываетъ въ культ, два элемента, но элемента постоянныхъ. Основнымъ побужденіемъ къ жертвоприношенію считается ‘трансцедентальное благоговеніе’. Но къ нему присоединяется еще и надежда получить пользу. Если принося въ жертву Юпитеру барашка или какой-нибудь другой пустякъ, вы вмст съ тмъ пріобртаете милость великаго Юпитера, то разв это будетъ плохая афера? Юпитеру поклонялись и приносили жертвы ‘съ транцедентальнымъ благоговеніемъ’, по люди практическіе поклоняются ему точно такъ же, какъ заставляютъ дйствовать насосъ — въ него вливаютъ немного воды, чтобы потомъ выкачать цлую рку.

И вотъ приношеніе въ 25 милліоновъ фунтовъ положено на алтарь въ банк. Можно было предъявить людямъ этого чудовищнаго металлическаго Вишну нашего серебрянаго вка, но тмъ не мене онъ пока въ отдаленіи: явились для него неожиданныя препятствія. Изъ глубины англійской души, которая повержена въ безмолвіе и недоумніе, но еще не умерла, поднялись такіе крики изумленія при вид апооза Гудсона, что благочестивые поклонники его забили тревогу. И ихъ бронзовая пирамида осталась безъ исполненія. Ея судьба оставаться безъ исполненія, пока не вернется снова хаосъ и старинные болотные боги опять по получатъ своего господства. Казалось, что фабрикація памятниковъ достигла своего nec plus ultra, но это нее plus ultra не осуществилось и пусть навсегда останется неосуществимымъ.

Если бы весь міръ не былъ, собственно говоря, анархическимъ, то вопросъ ‘кому можно поставить монументъ’, былъ бы изъ самыхъ великихъ и самыхъ торжественныхъ вопросовъ, какой только можно представить. ‘Кому поставить памятникъ’. Это значитъ: кого мы сдлаемъ лицомъ священнымъ и кого мы отдлимъ отъ насъ, какъ лицо священное, чтобы вс могли его видть, помнить его и такимъ образомъ знать, въ чемъ заключается истинная цнность человка. На кого вы желаете походить, того вы и помщаете на высокой колонн, чтобы вс люди, смотря на него, были всегда готовы исполнить свой долгъ, чего вы отъ нихъ не ожидаете. Если бы, повторяемъ, страны не были въ анархіи — безъ направленія, предоставленныя до послднихъ фибръ хаоса — то вопросъ о памятник былъ бы во, просомъ величайшимъ.

Еще боле значителенъ этотъ вопросъ для каждаго отдльнаго человка, какъ бы легко онъ къ нему ни относился. Кого я долженъ почтить и кому я долженъ отказать въ почести? Если въ человк есть хотя что-нибудь драгоцнное, то несомннно, самое драгоцнное изъ всхъ даровъ, которые онъ можетъ мн предложить, это его одобреніе, его уваженіе къ другому человку. Въ этомъ скажется его душа, его вра, которую онъ питаетъ къ другому. Въ этомъ уваженіи онъ преклоняетъ передъ другимъ даже свою личность со всмъ, что въ ней есть вчнаго и божественнаго. На это не легко пойти человку — если онъ еще остается человкомъ. А если онъ превратился уже въ слпое и прожорливое двуногое животное ‘безъ души, за исключеніемъ небольшой части, что у него сохраняется благодаря употребленію соли, не дающей его тлу сгнить со всми его аппетитами’, если онъ только денежный мшокъ и машина для ды — тогда это другое дло. Въ такомъ случа его уваженіе стоитъ столько-то фунтовъ стерлинговъ и, какъ истый джентльменъ, онъ съ удовольствіемъ внесетъ эти деньги. Вотъ откуда у насъ памятники и монументы! Увы! Столько лжи, какое море неуваженія, гнусной низости и грховной смерти явились фатальнымъ результатомъ этого небрежнаго и несоотвтствующаго истин дара! Фатальнаго въ самомъ своемъ происхожденіи, фатальнаго въ его развитіи и тысячекратныхъ послдствіяхъ! Это ядъ ядовитаго дерева, подъ которымъ, въ наше скверное время, лежатъ въ корчахъ, словно въ предсмертной борьб, вс человческіе интересы. Воздвигаются уличныя баррикады, и поддльные короли принуждены сбривать себ усы и спасаться бгствомъ, какъ фальшивые монетчики, а нечестивый міръ сходитъ съ ума отъ того, что неудачно проявили’ свое почтеніе.

Воздайте каждому то, чего онъ заслуживаетъ и у васъ будетъ идеальный миръ, созданный поэтами, получится цлая іерархія, причемъ на вершин у васъ будетъ самый благородный человкъ и на каждой ступени будетъ своя градація, наиболе ей соотвтствующая: максимумъ дйствующаго и управляющаго разума, который будетъ сопровождаться и максимумомъ успха. Это будетъ міръ, о которомъ мечтаютъ праздные поэты и который тщетно пытаются создать поэты дйствія, наиболе героическіе и настоящіе среди людей. Его никогда нельзя окончательно устроить, окончательно осуществить. Цль всхъ усилій — онъ и долженъ всегда, оставаться такимъ. Горе намъ, если онъ не будетъ такимъ. Другой цли у насъ нтъ на земл. Если вы откажетесь отъ этой цли, если вы отбросите ее, то что же вамъ останется еще отбросить? Вы отреклись отъ вашей вры въ природу и Создавшаго ее, вы въ сущности сказали: мы можемъ отлично жить и не справляясь съ природой и ея приказаніями. Природа и Всемогущій ея Создатель — что это такое? Призракъ, созданный попами и нкоторыми сумасбродными людьми, которые и ищутъ книги? ‘Остановитесь!’ свирпо кричатъ другіе, остановитесь неврующіе поджигатели. Успокойтесь и проникнетесь врою. Разв у насъ нтъ церкви? Разв мы не составляемъ церкви давнымъ-давно? Разв она но занимаясь никмъ и продолжая читать свои проповди, пть молебны и проповдывать старомодную азбуку морали съ такимъ усердіемъ, съ какимъ только это длала какая-нибудь церковь, не поступаетъ лучше всхъ другихъ церквей? Разв мы но должны снять передъ нею шляпу и проходя мимо въ воскресенье, зайти въ нее и такимъ образомъ при помощи бездлицы въ нсколько милліоновъ въ годъ служить одновременно и Богу и дьяволу?’.

Оказывать наше уваженіе тому именно, кому слдуетъ, заставлять каждаго изъ насъ поступать такъ, чтобы почтенный человкъ — и только онъ одинъ — пользовался везд почтеніемъ, а способный попадалъ на то мсто, на которое онъ какъ разъ годится, на что онъ иметъ вчное право — разв же въ этомъ заключается вся соціальная нравственность для каждаго гражданина во всемъ мір? Если будетъ какъ слдуетъ исполнена одна эта обязанность, то что еще можетъ сдлать міръ? Тогда міръ былъ бы превосходенъ во всхъ отношеніяхъ и повсюду бы управлялся высшей мудростью, какую только можно найти и везд пользовался бы максимумомъ успха и возможнаго для него счастья. Мы знаемъ, что плохо ли, хорошо ли, по эту задачу нужно ршить.

Если же ее не исполнить, не вспомнить о ней, какъ о вещи, исполненія которой требуютъ Богъ, природа и Вчные Голоса — то мы отлично видимъ и теперь, во что міръ обращается въ конц концовъ! Міръ, въ которомъ людямъ спокойнымъ нельзя ужо жить, міръ, который въ наши печальные дни, щетинится баррикадами и выгоняетъ вонъ ‘людей, облеченныхъ почетомъ’, какъ выгоняютъ вонъ злыхъ собакъ, привязавъ имъ погремушку къ хвосту. Короли, императоры, духовные и святые отцы — все это ‘apage’! {Apage — по-гречески отойди. Взято изъ словъ Христа: apage satana!} ‘Прочь отъ васъ’ гремитъ мятежный крикъ, наиболе ужасный, какой только приходилось слышать здсь.

Кому слдуетъ ставить памятники? Для теперешнихъ англичанъ нтъ никакого затрудненія отвтить на этотъ вопросъ. Насколько я могу понимать, дло обстоитъ слдующимъ образомъ.

Праздные люди, которымъ несчастный міръ далъ только денегъ, но не далъ вовсе труда, конечно, должны искать себ, съ извстной мудростью, а большею частью и безъ нея, какихъ-нибудь занятій. Для тхъ, у кого есть деньги, но нтъ труда, какая-нибудь работа, конечно, весьма желательна. Трудъ вдь нельзя купить на рынк. Одному изъ этихъ несчастныхъ праздныхъ богачей, бродящихъ по мастерскимъ артистовъ, по картиннымъ выставкамъ и другимъ учрежденіямъ въ томъ же род — праздныя учрежденія, которыя усиленно посщаются теперь праздными людьми — вдругъ приходитъ въ одинъ прекрасный моментъ идея, что если бы объявить сборъ пожертвованій на сооруженіе кому-нибудь памятника, то, пожалуй, изъ этого и вышло бы кое-что хорошее. Можно было бы подыскать какого-нибудь художника, который сдлаетъ статую, во всякомъ случа это было бы большое дло, съ которымъ пришлось бы не мало хлопотать. Благодаря ему вдохновенный диллетантъ могъ бы организовать комитетъ, видть свою фамилію въ газетахъ, присутствовать на многочисленныхъ митингахъ, погружаться въ словоизверженія и въ общемъ съ комфортомъ присутствовать нкоторое время при ‘красивомъ пожар’, пожар невинномъ и даже благодтельномъ. Настоящая находка для тунеядца съ полными карманами.

Итакъ зародышъ идеи уже есть. Теперь пускайте ее въ ходъ. Найдите какого-нибудь подходящаго человка. Перваго попавшагося, окомъ много говорятъ въ газетахъ и кто еще не сидлъ на скамь подсудимыхъ: какого-нибудь герцога, Веллингтона или Іоркскаго, безразлично, какого-нибудь виднаго военнаго начальника, уличнаго оратора, политическаго проходимца, адвоката, заработавшаго двсти тысячъ. Словомъ, первый попавшійся человкъ отлично подойдетъ для васъ въ этомъ случа. Кром того, вамъ слдуетъ отыскать одного или двухъ субъектовъ, еще боле праздныхъ, чмъ вы сами, которые могли бы сдлать добавленія къ вашему билету въ 20 фунтовъ. И вотъ огонь запылалъ, дымъ отъ него идетъ по всмъ газетамъ. Огонь, если поддувать его снизу, вспыхнетъ яркимъ пламенемъ и устроитъ для васъ недурной пожаръ, который на нкоторое время доставитъ облегченіе всмъ незанятымъ ничмъ душамъ.

Вотъ какъ я представляю себ возникновеніе этихъ бронзовыхъ изображеній, которыя заполонили теперь вс общественныя мста и свидтельствуютъ о культ англійскаго народа. Самыя безобразныя фигуры, посвященныя самой странной категоріи людей, какой только воздвигались когда-либо памятники!

Вы утверждаете, что это полубоги? Другъ мой, я не приму на себя ни малйшихъ издержекъ на поддержаніе ихъ культа. Изъ всей этой компаніи я, можетъ быть, оставилъ бы одного на тысячу, остальныхъ 999 съ великою радостью превратилъ бы обратно въ кусокъ металла и навсегда убралъ бы съ глазъ людей. Этотъ металлъ принесетъ больше пользы, если имъ воспользоваться для изготовленія тазовъ или дешевыхъ подсвчниковъ. Тутъ нтъ никакихъ изображеній полубоговъ и воздвигать памятники, какъ таковые, значитъ впадать въ ужасное идолопоклонство!

Такъ вотъ ваши образцовые люди, ваши великіе люди! Это т изъ васъ, которые были удачливыми игроками и которые вслдствіе этого стали людьми крупными. Нечестные авантюристы по большей части, недостойные поклоненія и неспособные снискать ничего себ иного, кром поклоненія со стороны лакеевъ. 11 вы полагаете, что человческая душа согласится обоготворять это? Никогда, если только оно не сдлано у васъ изъ куска золота. Любое человческое сердце будетъ смотрть на это зрлище съ тоскою и отчаяніемъ. Только для лакейскаго сердца это зрлище было, есть и можетъ быть чмъ-то такимъ, на что онъ будетъ глазами ‘трасцедентнаго удивленія’. Но не только этотъ несчастный глупецъ, способенъ сдлаться достойнымъ предметомъ вашихъ мыслей. Для него и для его памяти, вы, если только не принадлежите къ числу глупцовъ, скоре выкопаете яму, чмъ воздвигнете памятникъ. Яму для того, чтобы похоронить его въ ней вмст съ памятью о немъ, дабы люди не говорили сами и не слыхали о немъ разговоровъ. А вовсе невысокій пьедесталъ, чтобы поощрять другихъ людей подражать ему?

О талант скульптора, сказавшемся въ этихъ бронзовыхъ изображеніяхъ, наговорю ничего, хотя сказать бы и стоило. Ибо если въ этихъ изображеніяхъ сказывается на зло талантъ, то не слдуетъ ли. въ этомъ странномъ случа смотрть на это обстоятельство какъ на счастье? Этотъ толстый игрокъ, этотъ неумытый обжора заслуживалъ бы ямы подальше отъ своихъ братьевъ, другихъ смертныхъ. Такъ пусть его монументъ будетъ, покрайней мр, ужаснымъ. Безобразныя статуи сами по себ составляютъ реальное зло. Он по своему проповдуютъ безобразіе и производятъ нкоторое дйствіе. Он санкціонируютъ артистическую бездарность, претенціозную глупость и ужасное ученіе, что весь этотъ міръ есть только кошмаръ ротозевъ, который ни на одну минуту не слдуетъ принимать въ серьезъ! Словомъ сказать, они поощряютъ народъ и безъ того безобразный, сдлаться еще безобразне. За свое безобразіе онъ заслуживалъ бы быть навсегда убраннымъ съ глазъ людей.

Сколько добра съ точки зрнія эстетической, моральной, соціальной и вообще съ человческой, мы всегда можемъ извлекать изъ этихъ бронзовыхъ изображеній, которыя населяютъ теперь наши города! Невозможно даже перечислить! Зла сознательнаго или безсознательнаго мы уже получаемъ отъ нихъ не мало. Они развращаютъ простыя существа въ. самыхъ источникахъ ихъ духовнаго существованія, а на существа разумныя, которыя принуждены попадаться на глаза, смотрятъ съ чувствомъ нкотораго гнва и законнаго отвращенія — что для мирнаго человка опять таки приноситъ вредъ. При теперешнемъ вид этихъ памятниковъ отъ нихъ нтъ никакого толка. Какую пользу могутъ приносить они богамъ или людямъ пока ихъ не перельютъ въ тазы, я, по крайней мр, не въ состояніи понять. Боги и люди требуютъ, чтобы имъ было дано и притомъ какъ можно скоре ихъ прямое назначеніе.

Для меня представляется трагическою неизбжностью, первою необходимостью, которая заключаетъ въ себ вс нужды — имть новую и реальную аристократію дла вмсто мнимой и угасающей аристократіи титула, противъ которой повсюду возсталъ анархическій міръ. По если этого благодтельнаго пріобртенія мы должны ждать отъ всеобщаго голосованія, то по является ли это необыкновенное племя гербовниковъ, которое теперь господствуетъ надъ нами, однимъ изъ самыхъ печальныхъ предзнаменованій? Всеобщее голосованіе, которое по знаетъ никакихъ сомнній, говоритъ намъ: ‘Вотъ твои истинные полубоги и люди-герои, о славный народъ англійскій! Вотъ твои лики бронзы и другихъ Металловъ, достойные культа! Вотъ новая аристократія, которую я желаю отобрать для тебя’!

Для меня эти статуи поднимаются изъ хаоса нашихъ длъ, какъ живой его символъ и цвтокъ. Он несутъ въ себ печальное пророчество. Никогда, быть можетъ, въ нашемъ мір не бывало столь страннаго Пантеона боговъ изъ бронзы. Вотъ они, эти бдняки корчащіеся подъ дождемъ. Черны и мрачны они, когда вспомнишь о нихъ въ порыв воображенія, словно страшная рать призраковъ, чтобы забить въ землю спиритуализмъ человческаго рода. Вотъ они, чтобы благовствовать англійскому народу о такомъ неб и такой земл, какихъ вроятно не было еще ни у одного народа. Во всхъ областяхъ нашей дятельности: соціальной, политической, религіозной, артистической они указываютъ на такую глубину паденія, какую не могла изслдовать еще ни одна мысль. Бросимъ и ады робкій взглядъ въ -эту сторону. Заглянемъ въ эту пропасть духовной смерти, которая, если мы хоть когда-нибудь не сумемъ оріентироваться, поглотить насъ всхъ.

Король желзныхъ дорогъ Гудсонъ, если считать мриломъ народное избраніе, представляется мн самымъ подлиннымъ изъ королей. Гудсонъ былъ избранъ народомъ и поднятъ на такую высоту, куда никто другой еще не поднимался. Гудсонъ по хлопоталъ о голосахъ въ свою пользу. Голоса, поданные за лого, были голосами молчаливыми и добровольными: онъ сдлалъ дло, которое поди въ своемъ нечленораздльномъ сердц нашли достойнымъ своихъ денегъ, и они эти деньги дали. Гудсонъ доставилъ имъ, по крайней мр, казалось, что онъ доставилъ радость всмъ этимъ сердцамъ въ вид облигацій, приносящихъ извстный доходъ. Они отдали свои голоса за него, покупая его облигаціи съ барышомъ для него. Каждый голоса’ являлся добровольны мъ выраженіемъ самаго интимнаго чувства и самого житейскаго опыта этихъ людей относительно Гудсона, ихъ самихъ и вселенной. Это по было подачей голосовъ въ форм слова, это было подачей голосовъ на дл. Въ немъ они доподлинно выразили все, чему научилъ ихъ аппетитъ, сметка, глупость и страсть къ нажив. И я прошу васъ но забывать этого.

Пустивъ въ ходъ вс баллотировочные ящики, какіе только есть въ природ, вы и тогда не могли бы узнать съ такою точностью, какіе голоса боговъ г. демоновъ смутно звучатъ въ этихъ людяхъ, какъ именно въ томъ случа, когда они покупаютъ акціи. Вотъ самая очищенная квинтъ-эссенція ‘голосовъ’ этихъ людей, дистилляція ихъ души, самая искренняя ихъ искренность! Не питая особой благодарности къ Гудсону, даже и не думая о немъ, они подняли его на высоту не потому, что подъ вліяніемъ пива и галиматьи подали голосъ за него въ какомъ-нибудь избирательномъ собраніи, но потому, что они въ этомъ случа слдовали влеченію своего сердца, нечленораздльному вдохновенію всего своего существа. Гудсонъ спросилъ Англію: Что я могу сдлать драгоцннаго для васъ, мои милйшіе сограждане. Какова будетъ цнность съ точки зрнія избранія народа того, что я способенъ совершить для васъ? И вотъ избраніе народное отвтило посредствомъ всеобщаго голосованія, свободнаго, какъ воздухъ, глубокаго, какъ сама смерть и жизнь, свободное и глубокое, какъ никогда: Столько-то и столько-то фунтовъ. ‘Такова видимая цнность главнаго твоего дянія’.

Каково бы ни было значеніе Гудсона-полубога, по здсь мы не должны касаться его значенія какъ создателя желзныхъ дорогъ. Каково было дйствительное значеніе Гудсона въ дл созданія желзныхъ дорогъ, этого я не могу сказать. Фактъ знаетъ это до малйшихъ подробностей, но люди имютъ весьма различныя мннія и въ общемъ они вовсе этого не знаютъ. На основаніи моихъ наблюденій и догадокъ, я бы сказалъ: оно ничтожно, если даже допустить, что до извстной степени оной существуетъ.

Поскольку мы наблюдаемъ желзныя дороги нельзя отрицать одного: а именно, что при ихъ помощи вс города Англіи стремятся перемнить свое мсто. Ни одинъ изъ нихъ не останется на старомъ мст и никто не можетъ сказать, какъ долго города будутъ пока сохранять свое старое мстоположеніе. Вотъ неожиданное и весьма гибельное ихъ слдствіе. Желзныя дороги привели въ движеніе вс города Англіи. Ридингъ передвигается на мсто Лондона, Бзсингстокъ спускается на мсто Госпорта, Саугамптонъ на мсто Ливерпуля и т. д. Въ то же время я вижу, какъ въ другихъ появляется новое ядро населенія и раздаются предсказанія о металлургической промышленности тамъ, гд прежде объ этомъ и помину не было. Ридингъ, Бзсингстокъ и другіе несчастные города заплатили деньги, чтобы имть у себя желзную дорогу. По выходитъ, что они добивались этого на свою погибель, Ихъ дла перешли на другое мсто, а сами они по могутъ дождаться ихъ возвращенія. Они вовлечены теперь въ движеніе и мечатся на вс четыре стороны въ состояніи прогрессивнаго разложенія. Неизвстно, чмъ кончится для нихъ эта пляска смерти и когда для нихъ явится возможность перестроиться. Таково ихъ грустное положеніе въ наше время.

Каждая лавочка въ этихъ городахъ молча теряетъ свою кровь и разсивается по всей британской территоріи. Ридингъ, когда-то освшій на этомъ чудномъ мстечк, питая живую увренность въ томъ, что здсь онъ будетъ существовать выдлкою ковровъ и обоевъ, женился здсь и обзавелся друзьями. И вдругъ, проснувшись въ одинъ прекрасный день, замчаетъ, что его торговля перешла въ другое мсто! Здсь ея уже нтъ. Она пошла въ Лондонъ и Бристоль. Куда же она ушла? Ридингъ не знаетъ объ этомъ. Ему извстно только одно, что она ушла отъ него, и что ему нужно найти чутьемъ ея слдъ, догнать со или умереть. Печальная новость для Ридинга, и я боюсь, какъ бы онъ, если его чутье окажется недостаточнымъ, не запутался въ этихъ сложныхъ обстоятельствахъ и но запилъ! То же самое творится теперь въ каждомъ город, въ каждомъ промышленномъ мстечк Британской имперіи. Страшно подумать, сколько теперь обиженныхъ Ридинговъ, сколько теперь тоски, неувренности и неудобствъ и въ то же время сколько созданнаго всмъ этимъ революціоннаго движенія. Страшно это революціонное движеніе: революція пробралась теперь къ семейному очагу, къ денежному ящику, въ сердце и желудокъ. Какими средствами можно смягчить этотъ гибельный результатъ, проистекающій вмст съ другими изъ того же источника? Конечно тми же, какія составляли и первое условіе при введеніи желзныхъ дорогъ. т. е. не создавать ихъ на спхъ, производить частями эту огромную операцію, которой суждено измнить вс людскія отношенія.

Заслуга Гудсона, по моему мннію, въ томъ, что онъ строилъ желзныя дороги въ наикратчайшій срокъ, повергая въ отчаяніе множество пассивныхъ Ридинговъ и привлекая множество активныхъ акціонеровъ. Его заслуга передъ англичанами въ конц концовъ станетъ совершенно ничтожной и даже превратится въ неисчислимый вредъ. Общественная полезность желзныхъ дорогъ дала ему десять милліоновъ и подсказала, что и этого будетъ еще недостаточно, если не воздвигнутъ ему памятникъ. Но фактъ ршилъ дло совершенно иначе и теперь явно даетъ это почувствовать. Если бы вы могли посовтоваться съ Радамантомъ, то онъ никогда не поздравилъ бы этого человка съ памятникомъ въ 25 тысячъ ливровъ. Радамантъ скоре осудилъ бы его кататься безсмысленно въ экстренныхъ поздахъ въ теченіе двадцати пяти эоновъ или же привсилъ бы его къ небу въ вид новаго созвздія Паровоза, чтобы въ такой форм онъ навсегда оставилъ слдъ по себ.

Фактъ и голосованіе! Какая разница! Фактъ высказался за какой-нибудь ровъ, въ род тхъ, о которыхъ мы говорили. Голосованіе за памятникъ. Голосованіе располагало деньгами.

И вотъ у насъ величество безъ сіянія, высоко поднимающееся надъ крышами съ своей бронзовой фигурой, всящій на двадцать пять тысячъ фунтовъ, король, принадлежащій только этой эпох. Что глупцы найдутся во всякой эпох и притомъ въ огромномъ количеств, это не удивительно, но удивительно то, что какой-нибудь смертный, находящійся въ здравомъ ум, ршается считать головы, для ршенія вопроса о томъ, кто или что должно быть королемъ. Вс демократы, вс т, которые стараются въ пользу всеобщаго голосованія приглашаются подумать надъ этимъ съ серьезностью, которая приближается къ отчаянію.

Американскій журналистъ Джефферсонъ Брикъ указалъ мн на нкоторыя родственныя аномаліи въ род этихъ герцоговъ, слишкомъ могущественныхъ и ни за что ненужныхъ, этихъ епископовъ Дургамскихъ, подъ властью которыхъ бьется теперь бдное англійское общество. Какой отвтъ могъ я дать ему на это, кром того, что нкоторыя изъ нашихъ родственныхъ аномалій чрезвычайно безобразны, но что все-таки он еще не самое безобразное.

Американскій журналистъ Джефферсонъ Брикъ колитъ мн глаза многочисленными и такъ сказать патентованными аномаліями въ нашей жизни, въ род слишкомъ могущественныхъ и ни на что но нужныхъ герцоговъ, разныхъ архіепископовъ, отъ которыхъ старается отбиваться теперь бдное англійское общество. Что я могу отвтить на это кром того, что паши патентованныя аномаліи дйствительно довольно гнусны. И писала’: разв у васъ нтъ герцоговъ, слишкомъ могущественныхъ въ своемъ род, которые пріобрли такое положеніе не въ силу привилегій? Ихъ невроятныя, чудовищныя богатства создались отъ торговли хлопкомъ, саломъ, или путемъ денежныхъ аферъ, или вслдствіе эксплуатаціи Калифорнійскихъ пріисковъ. Ихъ владльцы сдлались огромными человкообразными тушами, наполненными золотомъ и драгоцнностями. Встрчая раболпное поклоненіе со стороны толпы лакеевъ, располагая настоящей властью сувереновъ и не встрчая протеста со стороны людей, какъ будто бы имъ такъ было предназначено самой природой и небомъ блистать наравн съ королями на небосклон, хотя ихъ дйствительное значеніе… Знаете ли вы, Брикъ, предлъ, гд человческія существа достигаютъ высшаго возможнаго для идоловъ безобразія? Трудно отвтить на это! Мы можемъ только сказать: вс идолы должны пасть и чмъ кто изъ нихъ крупне, тмъ сильне будетъ его паденіе. Вотъ наше главное утшеніе, какъ въ Америк, такъ и здсь.

Идолъ бога Шивы, простая фаянсовая масса, стоющая на деньги не боле пяти шиллинговъ сидитъ съ неподвижнымъ взглядомъ, имя вмсто глазъ два брилліанта. Обожаемый окрестнымъ цвтнымъ населеніемъ, онъ внушаетъ страхъ и божественную загадочность всмъ смертнымъ, пока не придетъ его день и побдившій во имя Аллаха Повелитель правоврныхъ не приблизится къ нему съ своимъ страшнымъ топоромъ въ рукахъ и мусульманской яростью въ сердц {Карлейль говорить здсь о калиф Махмуд Газневид, который взялъ и разрушилъ въ 1025 г. городъ Сомнатъ, гд находился этотъ идолъ Шивы.} возыметъ смлость свалить сразу эту безобразную массу фарфороваго идола, который съ шумомъ и мало мелодичнымъ трескомъ разсыпался въ некрасивую груду обломковъ, высыпавъ изъ своего пуза полтлеги золотыхъ монетъ. Вы можете прочесть объ этомъ у Гиббона. Золотыя монеты, брилліантовые глаза и другія драгоцнности были тщательно собраны правоврными. Звенящая груда черепковъ была оставлена на мст и идолъ Шивы, показавъ, чмъ она’ была’ въ дйствительности, внезапно достигъ своего конца. Такъ кончаютъ вс Идолы и огромные человкообразныя туши, какъ бы он ни блестли отъ брилліантовъ, какъ бы он ни были начинены драгоцнными металлами, какимъ бы обожаніемъ со стороны окружающихъ ихъ лакеевъ они ни пользовались. Рано или поздно, по неизбжно бываетъ такъ. Ихъ поспшно выбрасываютъ, какъ груды обломковъ, на большую дорогу для того, чтобы колеса измельчили ихъ окончательно, и чтобы, исчезнувъ изъ людского оборота въ качеств боговъ, они служили людямъ службу въ этомъ вид!

Вы объ этомъ недостаточно думаете, мой республиканскій другъ. Наши самыя гнусныя аномаліи происходятъ отъ всеобщаго голосованія, а никакъ не отъ привилегій. Nonsens феодализма, даже теперь, по своей нелпости ничто въ сравненіи съ невольнымъ nonsens’омъ новйшей анархіи, именуемой ‘свободой республиканизма’ и другими красивыми названіями, и выражающійся въ закон спроса и предложенія. Подумайте немного объ этомъ.

Епископъ нашей анархіи человкъ, которому нельзя не врить. И, увряю васъ, онъ получаетъ гораздо больше денегъ, чмъ вы дали бы ему зато, что онъ длаетъ. Его поученія никто не читаетъ, предпочитая членораздльное живое слово. Желая жить спокойно, вы вообще держитесь подальше отъ этой личности и оставляете его на волю его судьбы.

Какого вы мннія насчетъ Бобуса изъ Хаундсдичей нашей страны {Хаунсдичь — еврейскій кварталъ въ Лондон. Бобусъ передланное на латинскій ладъ слово bоb — навозный червь. Бобусъ изъ Хаундсдича воплощаетъ для Карлейля всякое религіозное ханжество въ особенности же такъ называемый ‘библизмъ’). Духовному Бонусу изъ Хаундсдича ‘епископу нашей анархіи, авторъ противопоставляетъ здсь свтскаго Бобуса, новйшаго фарисея, ратующаго за ‘прогрессъ’ ‘науку’ и т. п.}? Фабрикуя въ огромномъ количеств колбасы, онъ уметъ разрзать жиръ и выставлять его на показъ, на окно, посыпавъ его для вкуса срымъ перцемъ. Лучше всякаго знаетъ онъ это искусство, но я все-таки позволяю себ сказать, что это жалкое искусство. Епископъ получаетъ опредленный доходъ въ 5 тысячъ фунтовъ, а Бобу съ при помощи своей колбасной торговли извлекаетъ изъ всеобщаго голосованія душъ и желудковъ ежегодно десять тысячъ фунтовъ.

Жалкое это искусство Бобуса, не заслуживающее подобнаго вознагражденія. Ибо въ конц концовъ этотъ хищный малый фабрикуетъ не хорошія колбасы, а только т, которыя идутъ въ продажу. Судья признаютъ его колбасы плохими и цну ихъ даже при нкоторой скидк — дорогою. Говорятъ потихоньку, что въ его колбасахъ подъ знаменитой приправой изъ перца, открыли подозрительные слды конины или чего-то еще похуже, такъ что я ни за что на свт не буду сть ихъ. Вы видите, что это но постный и порядочный колбасникъ, а плутъ, надувало, который заслуживалъ бы, если бы воздавалось по заслугамъ, кто знаетъ, чего? Вроятно, нсколькихъ шиллинговъ въ недлю, положимъ шиллинговъ 40, а можетъ быть вмсто шиллинговъ, смирительнаго дома и хорошаго кнута. И однако — повторяю то, что онъ извлекаетъ изъ республиканской свободы доходъ, который равняется двойному доходу того анормальнаго архіепископа, о которомъ вы говорите. Что касается меня, то я предпочитаю этого архіепископа Бобусу. У архіепископа есть человческій смыслъ и разнообразная культура, значительныя познанія въ грсскомъ язык, если вамъ потребуется что-либо подобное, кром того онъ грамотно говоритъ по-англійски. Онъ обладаетъ хорошими манерами, которые стали его второю природою. Это джентельменъ до мозга костей. Архіепископъ несетъ съ собою вліяніе декорума, учтивой терпливости, твердой преданности тому, что установлено. Онъ на практик даетъ понять необходимость ‘истреблять свой собственный дымъ’, и дйствительно истребляетъ его, умя при разныхъ обстоятельствахъ превратить его въ легкое пламя на благо людей.

Между тмъ Бобусъ, наживая ежегодно вдвое больше, только дешевле продаетъ свои колбасы, быть можетъ изъ лошадинаго мяса. Если, мистеръ Брикъ, вы захотите поразмыслить объ этомъ, то поглупла не аристократическая Англія, а вообще потомство Адамово и стало глупе даже тхъ, кто носитъ парики. Эти парики, по крайней мр, не подняли бы несчастнаго Бобуса на такую злокозненную высоту!

Увы! Если не только на словахъ, но въ самой глубин сердца люди судятъ такимъ образомъ о соціальныхъ вопросахъ, то какую ‘новую аристократію’ можетъ дать намъ непостижимое усовершенствованіе — всеобщее голосованіе? Всеобщее голосованіе — я вижу это ясно, держитъ въ запас для насъ нчто совсмъ другое. Не будемъ же его тревожить съ этимъ!

Намъ перемнный другъ говоритъ:

‘Люди, повидимому, недогадываются, что повсемстное изгнаніе несправедливаго, неспособнаго, словомъ, мнимаго правительства должно вести къ открытію такого правительства, которое иметъ и право, и способность управлять, отъ своихъ теперешнихъ революціонныхъ дйствій люди видятъ совершенно иные результаты. Теперь повсемстно распространяется убжденіе, что мы отнын должны обходиться безъ правительства, что мы достигли новаго періода человческаго прогресса, гд управленіе становится излишнимъ, а попытка поддержать его считается оскорбленіемъ. Благодаря изобртенію Парламента, впервые выдуманнаго въ Англіи, которымъ въ конц концовъ пожелали во чтобы то ни стало обзавестись вс страны Европы, задача правительства, если только у него есть еще какая-нибудь задача, за насъ уже сдлана. Усовершенствуйте Парламентъ, кричатъ со всхъ сторонъ. Примняйте всеобщее голосованіе и избирательныя урны — наиболе изумительный способъ, который когда-либо существовалъ для подсчета и собиранія голосовъ. Такимъ образомъ вы собираете голоса всхъ двуногихъ животныхъ безъ перьевъ. То, что они думаютъ, думаютъ и боги — не правда ли? И вамъ нужно сообразовать съ этимъ ваше поведеніе.

Такимъ образомъ ваша правительственная задача безконечно упрощается. И все, что теперь требуется отъ правительства, это то, чтобы оно сохраняло пріятное расположеніе духа и ничего не длало. Разв у насъ нтъ теперь машины, которая составила эпоху въ исторіи изобртеній. Теперь вдь мы все длаемъ при помощи машинъ. Смазывая се масломъ, позаботьтесь только о томъ, чтобы но было какихъ-либо задержекъ со стороны прессы вашихъ избирательныхъ ящиковъ и всхъ другихъ колесиковъ этой машины. Остальное уже сдлаетъ двигательная сила народной втренности. Эта мельница оставить далеко позади себя все, что выдлывается въ Бирмингам! Дивная мельница! Собирайте все что можно найти на поляхъ — чертополохъ, репейникъ, пшеницу, рожь, перемшайте все это и бросайте въ мельничный ящикъ и вы увидите, какъ ежедневно для васъ будетъ выходить оттуда благословеннымъ потокомъ мука, и хлбъ будетъ обезпеченъ для человческаго рода.

Цль всхъ этихъ реформаторовъ и парламентаріевъ всегда опредляется ими, какъ внесеніе справедливаго законодательства, справедливыхъ законовъ. Кто можетъ противъ этого возражать? Они не хотятъ имть ‘классовое законодательство’, вещь чрезвычайно дурную, но ‘законодательство всхъ классовъ’, вещь прекрасную. Конечно, справедливые за, коны являются прекрасными’ дломъ, первымъ условіемъ для благополучія человческихъ существъ. Мало только думаютъ о томъ, какъ трудно достижимо оно! Если бы мы могли имть законы, которые были бы справедливы, т. о. были бы точной транскрипціей божественныхъ законовъ самой вселенной, чтобы каждый человка’ побуждался всми другими людьми подъ страхомъ тяжкаго наказанія вести себя такъ, какъ это повеллъ создатель и почитать то, что онъ повеллъ почитать и отвращаться отъ того, что онъ сотворилъ сквернымъ — не въ этой ли и оказалось бы та ‘аристократія’, которую мы ищемъ? Новая и справедливая іерархія неба, которая все боле и боле приближали бы землю къ справедливому закону неба. Люди-герои, посланники небесъ, еще разъ установили бы порядокъ и на трон короля возсдалъ бы не смхотворный король — Гудсонъ, но самый доблестный изъ живыхъ людей, а на висилиц болтался бы, какъ трагическій маятникъ, поучающій землю во имя неба, не какой-нибудь жалкій нищій, въ отчаяніи укравшій баранью ногу, но величайшій государственный мошенникъ, который въ своей ненасытной жадности и безконечной жестокости, обманывая весь міръ, давно уже пошелъ по дорог позолоченной снаружи человческой низости, стремящейся къ временной выгод тамъ, гд только и возможна вчная гибель. Лишенный теперь своихъ вншнихъ знаковъ отличія, онъ качался бы на вислиц, этотъ скучный плутъ, служа поученіемъ для всей вселенной. ‘Вотъ но будьте плутами, даже купающимися въ золот. Ибо міромъ правитъ Богъ, а не дьяволъ и вотъ чмъ все это кончается’!

Какой получился бы результатъ, если бы только мы смли надяться на это! Реформированный парламентъ, народная лига, агитація Кобдена, безумные клики, Французская революція и ужасы ея — все это пустяки въ сравненіи съ ними!

Но, повторяю, достичь этого результата очень затруднительно. И если ‘классовое законодательство’ вовсе по представляетъ этого результата, то никоимъ образомъ нельзя поручиться, что онъ явится при ‘законодательств всхъ классовъ’. Какъ вы хотите смшать вс эти классы, какъ вы хотите извлечь изъ нихъ нчто разумное и героическое, если эти классы не будутъ сами разумными и героическими? Позвольте напомнить еще разъ, что это ршительно невозможная вещь. Неразуміе, сопротивленіе богамъ — какимъ же образомъ вы при всей вашей ловкости и умньи класть заплаты на жадную прожорливость разсчитываете достичь чего-нибудь иного?

Можно ли сдлать нечестное честнымъ? Невозможно. Жадность и темнота, смшивай ихъ въ какой угодно пропорціи, не произведутъ ничего благороднаго или вдохновленнаго. Реформа парламента, расширеніе избирательнаго права? Праведное небо, какимъ образомъ путемъ расширенія круга избирателей, какимъ образомъ, прибавивъ еще жадности и темноты, вы получите больше шансовъ отдлить разумное отъ этихъ репейниковъ?

Всеобщая подача голосовъ! Что за способъ замнить откровеніе вчнаго закона божества офиціальнымъ объявленіемъ о подсчет голосовъ! Какъ будто бы люди отказались отъ своего права попытаться слдовать этому закону и съ грустной покорностью ршились оставить его, чтобы жить со дня на день въ мир и въ банальномъ добромъ согласіи. И это творится везд во всхъ областяхъ нашей дятельности:— литературной, моральной, политической, соціальной — и во всхъ областяхъ человкъ, смющій, что называется, свое сужденіе имть, считается невозможнымъ для совмстнаго существованія, мшающимъ гармоніи длъ, съ пренебреженіемъ относящимся къ всеобщему голосованію. Почему бы не ршать дла при помощи игры въ кости? Принимать всеобщее голосованіе за оракулъ, значило бы просто отчаяться въ возможности получатъ отвтъ. Признавать подобный оракулъ значить объявить всмъ людямъ. ‘Друзья, въ природ нтъ отвта на вашъ вопросъ, а въ кости вы и сврите. Попробуйте считать этотъ оракулъ за божественный и поздравьте себя съ тмъ, что вы можете успокоиться на этомъ и удовольствоваться отвтомъ, вышедшимъ изъ святилища Хаоса’.

Миръ-хорошая вещь. Но горе жалкому кругу или сборищу жалкихъ трусовъ, которые называютъ себя націей, если они вздумаютъ мириться съ миромъ при такихъ обстоятельствахъ. Они спасутъ свою гнусную шкуру насчетъ своего благоговнія къ Богу. Миръ! Скорй война, рзня на ножахъ до истребленія послдняго человка, чмъ такой миръ. Брось его, другъ мой, совтую теб~ Поклянись молча передъ Всевышнимъ, что здсь на земл ты никогда не примешь его, что онъ всегда будетъ далекъ отъ насъ. Удалимся въ укромное мсто и молча призвавъ Вчное небо, будемъ ждать часъ, который несомннно придетъ, когда и мы станемъ ‘обществомъ бдныхъ людей’ и будемъ въ состояніи при помощи небеснаго грома, земного меча и всхъ палокъ, которыя только найдутся въ мір, пролить всю нашу кровь за него.

Въ конц концовъ почему же по докончить статую Гудсона? Почему не воздвигнуть ее, подобно тому, какъ Моисей воздвигъ въ пустын мднаго змя? Повторяю, это могло бы сослужить для насъ хорошую службу. Она была бы своего рода цлью, къ которой стремились бы бдные, смертные, чтобы получить здсь исцлніе. Но многимъ причинамъ статуи Англіи нуждались въ глав для нихъ. Такая статуя была бы распустившимся цвткомъ всеобщей анархіи, наступившей въ сердцахъ и въ государств. Къ чему говорить о соціальной іерархіи и ея источник религіи при наличности соціальной анархіи въ род той, символъ которой передъ нами. Апоозъ Гудсона указываетъ на еще боле глубокую пропасть, если взглянуть на наши дла съ религіозной точки зрнія, пропасть, въ которую страшно заглянуть. Ибо глазъ ничего не видитъ въ ней, кром мрака, замирая въ хрипломъ шопот и замтные только для очень тонкаго уха, слышатся оттуда вздохи вчной бури. Даже самыя крпкія головы незастрахованы отъ головокруженія, отъ дикаго желанія сдлать прыжокъ и жить въ Вчной смерти, какъ это теперь обыкновенно длается. Бросимъ въ нее одинъ, два поспшныхъ взгляда, держась за кое-какой парапетъ, который еще остался, а потомъ отпрянемъ отъ нея прочь.

Культъ, то, что мы называемъ человческой религіей, прошелъ въ исторіи человческаго рода черезъ нсколько фазисовъ. Для первобытнаго человка вс силы природы были божественны, имлъ ли онъ въ виду ихъ умилостивить или просто удивлялся имъ, онъ долженъ былъ поклоняться многимъ видамъ, въ извстномъ смысл даже и всмъ видамъ. Но благородная человческая душа была особенно божественна для него, она вызывала непосредственнымъ образомъ, какъ это всегда бываетъ, поклоненіе Всевышнему. Отсюда и развилась, какъ мы указывали въ другомъ мст, послдняя форма культа первобытнаго человка культъ героевъ, которая втянула въ себя и подчинила себ вс другія формы человческаго культа, оживляя ихъ собственной своей постоянной силой. Культъ человческій, поскольку юнъ имлъ предметомъ доблесть, везд былъ культомъ героевъ. Эта Все ленная, этотъ временный отблескъ Вчнаго пламени былъ страшной энергіей героизма, направляемаго божественнымъ благородствомъ. Единымъ безконечнымъ героемъ, божественной доблестью, которая вчно благосклонна всему благородному и вчно враждебна всему низшему. Вс нравственныя правила, все ‘санкціонированное’ добро естественно вытекаетъ изъ этого первоначальнаго созерцанія природы, которая и является истиннымъ источникомъ нравственныхъ правилъ, хотя этотъ источникъ теперь и забытъ.

Для первобытнаго человка, созерцалъ ли онъ нравственное правило или физическій фактъ, все было божественно. Пламя было богомъ Локни. Эта видимая Вселенная была для него одеждой безконечнаго цлаго и всякое явленіе, въ ней происходившее, символомъ непосредственнаго присутствія Божества. И всегда будетъ такъ, что бдные глупые смертные то забываютъ, то опять вспоминаютъ объ этомъ. Измняется не Богъ, а духъ людей, которые теперь ошеломлены, ихъ сердца, которыя уже умерли, пробуждаются къ жизни лишь тогда, когда рчь заходить о д и кухн. Ихъ глаза сдлались близорукими, мигающими, въ нкоторомъ род зрячими только ночью, какъ у совъ, годными лишь для того, чтобы ловить мышей.

Милый мой, я уже давно пересталъ удивляться вашимъ поразительнымъ чудесамъ въ желзно-дорожномъ дл. Они въ самомъ дл просто поразительны: они огромный прогрессъ сравнительно съ прежними,— скорость и пробгаемыя разстоянія, о которыхъ и не подозрвали,— все это несомннно. Но увы! все это иметъ для меня очень мало значенія, не больше того, какъ еслибы гнздящаяся въ васъ и во мн сова неожиданно схватила себ добычу. Разстоянія? Да, я совершенно не довольствуюсь даже разстояніями отъ Лондона до Остенде и дале до Вны. Разв вы можете научить меня перелетть на крыльяхъ безконечность и достичь Тропа, пребывающаго въ темнот вслдствіе черезчуръ яркаго свта? Вы гримасничаете при этомъ вопрос словно обезьяна. Вы и ле знаете, что если вы дйствительно не достигнете этого какимъ-нибудь способомъ, то вы бдный смертный, осужденный на паденіе въ царство смерти и въ пропасть, гд’ лежатъ одни только животныя. Мн не нужно ни боле дешевой бумаги, ни боле скорыхъ желзныхъ дорогъ. Мн нужно то, что Новалисъ называетъ: Богъ, Свобода, Безсмертіе. Быстрыя желзныя дороги и жертвоприношенія въ честь Гудсона могутъ ли помочь мн въ этомъ случа?

Какъ актъ умилостивленія или благоговнія, ‘культъ’ еще держится у людей и всегда будетъ держаться. И фазу, въ которой онъ находится въ ту или другую эпоху, можно считать прямымъ регуляторомъ всхъ другихъ явленій этой эпохи. Если въ извстную эпоху обожаютъ Одина, который изобрлъ руны, т. е. литературу, логическій языка’ и ритмъ и выучилъ людей презирать смерть, а въ другую боготворятъ Гудсона, который побдилъ директоровъ другихъ желзныхъ дорога, и научилъ людей обогащаться разо.въ, покупая облигаціи, то очевидно об эти эпохи должны имть совершенно различный характеръ. Мало того, хуже всего то, что въ нихъ рядомъ съ культомъ дйствительнаго, существуетъ культъ мнимаго, и онъ-то и признается только культомъ. Они сохраняютъ коллекцію почитаемыхъ боговъ или фетишей, которымъ бормочутъ молитвы, съ тріумфомъ повторяя себ и другимъ: ‘Разв это не боги, которымъ слдуетъ поклоняться?’ И въ то же время настоящій культъ, ихъ сердечная любовь и уваженіе, которыя одни образуютъ культъ, сосредоточивается на совершенно другихъ богахъ и фетишахъ — напримръ, на Гудсонахъ и облигаціяхъ. Такова эта жалкая эпоха, которая стала въ десять раза’ еще боле жалкой и погибла безъ возможности спасенія. Ибо къ своему нелпому идолопоклонству и къ грубому забвенію истиннаго Бога, которое ведетъ ко всякой гибели, она присоединила еще необъятное лицемріе, квинтэссенцію всякаго идолопоклонства, всякаго ложнаго врованія, въ которыхъ она ищетъ прибжища, какъ въ чемъ-то прочномъ. Европа въ общемъ давно уже пришла къ этому, Англія же въ теченіе послднихъ двухъ сотъ лтъ пока она работала на ткацкихъ станкахъ и воображала, что все идетъ такъ же хорошо, какъ бумагопряденіе. По часъ, когда Европ нужно сводить счеты, мало-помалу приблизился. Онъ стучится и въ двери Англіи. Теперь ясно будетъ видно, можетъ ли управлять Англіей и человческими длами одна лишь вншность, могутъ ли служить цлью здшняго существованія боготворимые еврейскіе фетиши и истинный культъ Іоркишрскихъ и другихъ акцій!

Какихъ бы боговъ или фетишей ни избралъ для себя человкъ, какія бы молитвы онъ ни бормотала’ имъ., достоврно одно, что его единственная религія, которая сидитъ въ немъ, это культъ героевъ. Кого или что обожаете вы въ глубин вашей души, на кого стараетесь вы походить — служитель ли это Бога или Дьявола? Въ этомъ, очевидно, весь вопросъ, и въ человк нтъ другой религіи, которая сравнительно съ этой не была бы пустяшной. Теологія, доксологія, ортодоксія, гетеродоксія имютъ значеніе лишь постольку, поскольку он помогаютъ достичь этой религіи. Если он совсмъ по помогаютъ, или же помощь ихъ недостаточна, то он ничего не стоятъ.

Вотъ что еще достоврно: народы, у которыхъ развитъ культъ героевъ, благословенны и побдоносны, націи, у которыхъ онъ въ загон, несутъ на себ проклятіе, которое становится все тяжеле во всхъ ихъ длахъ, пока наконецъ ихъ тягостное и опасное положеніе не сдлается несноснымъ для Леба и Земли, и такъ называемая нація (несчастная каста неврующихъ) не разразится возстаніемъ и не добьется реформъ или же не исчезнетъ. Разв можетъ быть иначе? Знайте, кому вы должны воздавать почести, давать равенство и за кмъ должны слдовать. Знайте, кому вы должны отказать въ почестяхъ, кого вы должны избгать и истреблять, какъ нчто печальное и мятежное. Въ этомъ весь Законъ и пророки. Вс евангелія, вс библіи, проповди, литургіи и литаніи, вс временные и постоянные кодексы людей и народовъ практически сводятся къ этому.. Направляйте свой разумъ къ этому и вы не сдлаете ни въ чемъ крупной ошибки, вы удовлетворительно разгадываете эту Вселенную по смыслу и вы въ состояніи отлично разгадать по этому волю Творца. Если же вы будете пренебрегать этимъ, то хоть бы вы и располагали теологіей столь же обширной, какъ Индія, то все же это не поможетъ вамъ нисколько: вы потерпите неудачу во всемъ.

Ибо какимъ образомъ вы могли бы оказаться правымъ въ чемъ бы то ни было? Вы неправильно дешифрируете Вселенную въ ея самомъ интимномъ значеніи и я долженъ видть въ васъ грубого идолопоклонника. Ваши богослуженія, которыя рекомендуются вамъ самымъ настоятельнымъ образомъ, внушаютъ лишь тревогу и отчаяніе: это вращеніе коловратной тыквы у калмыковъ. Что добраго можетъ дать этотъ огромный океанъ духовнаго варварства, приводящій на практик къ полубогамъ въ род Гудсона? Для чего напвать вашу псню подъ окнами бднаго міра? Такъ какъ Гудсонъ есть вашъ Вишну, то пусть ему будутъ сложены и Веды. Къ чему распвать священные псалмы, которые принадлежатъ другому закону и которые въ наше время стали безполезны и даже хуже? Въ такомъ пніи для меня нтъ ничего мелодическаго. Если вы еще по совсмъ умерли для духовныхъ звуковъ, то звукъ этого пнія долженъ быть для васъ ужасенъ и зловщъ. Ваша литанія, если ее запоетъ вмст весь народъ, такова, что никакой богъ не вынесетъ ее. Ваша жалкая ‘религія’, какъ вы еще именуете, въ сущности есть идолопоклонство такого же сорта, какъ и культъ Мумбо-Юмбо {Божество у негровъ.} и я совтую вамъ отказаться отъ него. Вы люди безъ вры, люди врующіе по въ то, что истинно, а въ то, что далеко отъ истины, которымъ неминуемо предстоитъ, если только вы не раскаетесь, ужасная участь.

‘Но вдь всегда такъ бываетъ’, говорите вы безпечно. Нтъ, г. Серьезный Человкъ, далеко не всегда такъ бываетъ и до послдняго времени но всегда такъ было. И я рекомендую вамъ какъ можно скоре отогнать отъ себя эту мысль, которую вы нердко бросаете мн и которую вы тщательно храпите въ своей голов, какъ ваше главное утшеніе. Когда-то и я думалъ такъ, и эта мысль мн хорошо знакома, и я приглашаю васъ спросить себя, разв это не было мыслью нелпой и гибельной, и, стало быть, вмст съ тмъ, и неправильной? Увряю васъ, есть полная возможность выкинуть ее изъ головы. Ее даже необходимо выкинуть, если только люди хотятъ сдлать въ наши дни какія-нибудь реформы.

Пока не отстранена эта мысль, нечего и думать о реформ. Не только нельзя будетъ сбросить и превратить въ кастрюли эти бдныя бронзовыя изображенія Анархіи, по наоборотъ они навсегда останутся здсь, пророчествуя, какъ теперь: Вотъ новая аристократія, которая вамъ нужна! Преклоните колни, вы, христіанскія души. Другъ мой! Посл того, какъ Гудсонъ и другіе идолы вс превратятся въ какую-нибудь жаровню, высчитали ли вы сколько вковъ атлетической борьбы понадобятся прежде чмъ будетъ возможно появленіе какой-нибудь ‘Новой аристократіи’, достойной того, чтобы ее назвать реальной? Смотрли ли вы, какое разстояніе отъ бурнаго низверженія человческой лже-доблести до молчаливаго, печальнаго признанія дйствительной доблести и до новыхъ проявленій уваженія къ ней, которыя на самомъ дл не были бы хуже всякаго неуваженія? Тутъ цлые вка отчаянной борьбы противъ Земли и Неба всхъ еще существующихъ людей. Бурный, подлый опасностей порывъ, постоянный походъ въ боевомъ порядк противъ грязныхъ драконовъ земли и демоновъ бездны — походъ, который длится цлые вка, и какого никогда еще не было въ человческой исторіи. И храбрецы не хотятъ надть боевые доспхи, и оставаясь на одномъ мст, говорить безпечно: ‘Всегда такъ было. Всеобщая подача голосовъ и бурные крики устроютъ все’.

‘Книга перовъ’ Коллинза, страшно тяжелая книга, наводить васъ на необыкновенныя размышленія. Несомннно, это одно изъ очень тяжелыхъ произведеній, одна изъ наиболе скучныхъ книгъ, которыя когда-либо возникали изъ сотрудничества человческихъ мозговъ съ хаосомъ. И тмъ не мене для насъ это біографическій словарь. Мы можемъ даже смотрть на нее, какъ на національную Библію. Мой другъ, Серьезный человкъ, чрезвычайно изумленъ.

Постарайтесь видть вещи въ ясномъ свт и поставьте себ такой вопросъ: что такое національная библія, это божественное посланіе, адресованное народу, которому онъ врить и которымъ практически руководствуется? Но есть-ли это въ конц концовъ подлинная біографія героическихъ душъ? Разв это не протокольная запись проявленій Бога въ исторіи того или другого народа?

Въ это люди могутъ вровать до мозга костей и если вдуматься поглубже, то это и будетъ природой Вселенной. Можетъ быть, не безынтересно знать и о томъ, что Вселенную помщали то въ Іуде, то въ другихъ мстахъ. Но еще небезынтересне знать что такое Англія, гд намъ предстоитъ работать. ‘Вселенная’, отвчаетъ Макъ-Клауди, это очень просто,— огромная конюшня или огромные доки съ нкоторыми приспособленіями въ верхнихъ этажахъ для тхъ, у кого водятся деньги. Наживайте деньги и но мучьте себя вопросами о Вселенной’. Таково убжденіе Макъ-Клауди, которое въ наше время считается спокойнымъ, безобиднымъ и здравымъ, хотя, оно, очевидно, годится лишь для поросенка, одареннаго способностью разсуждать, а не для человка. Я полагаю, что это одно изъ самыхъ вредныхъ убжденій, которое когда-либо входило въ голову двуногаго животнаго. Вотъ чмъ оправдываетъ онъ отсутствіе у него Библіи.

По какимъ образомъ случилось, что несмотря на Шекспировъ, на мыслителей и поэтовъ, наша Библія оказалась въ такомъ положеніи? Какимъ образомъ было предоставлено этому ограниченному книгоду — не скажу написать ритмически-связно, какъ подобаетъ поэту, по просто собрать огромныя кучи обломковъ нагроможденныхъ, какъ хаосъ, матеріаловъ для написаніи для Англіи этой книги книгъ? вотъ что меня глубоко изумляетъ и что, надюсь, справедливо изумляетъ насъ всхъ. Для литературы нтъ боле благородной задачи. ‘Самая высокая задача литературы, говоритъ Новалисъ, состоитъ въ томъ, чтобы написать Библію’.

Удивительно, что изъ этой пыльной кучи и случайныхъ антикварныхъ отрывковъ извлекаются на свтъ Божій изумительные волшебные талисманы для читателя, умющаго думать.

Это какъ бы окна, изъ которыхъ, къ безмолвному удивленію современнаго духа, можно видть погребенный древній міръ, который покоится на истин и преисполнена’ былъ природнаго благородства. Меня поразило то обстоятельство, что въ огромномъ большинств случаевъ начало пэрскому достоинству было положено, очевидно, подлинными героями, благородными людьми, въ доблести которыхъ не могъ сомнваться ни одинъ прозорливый король. Ихъ героическій пылъ продолжался еще нкоторое время въ ихъ потомств. Удивителенъ этотъ погребенный міръ: тамъ правили настоящіе правители, а ложные призраки-правители еще не были въ немъ извстны. Міръ, гд главенствовалъ не Хаосъ съ его баллотировочными урнами, а перспективой была не Анархія плюсъ городовой.

Въ нкоторомъ высшемъ смысл здсь еще управлялъ Всемогущій, требуя безпрерывнаго исполненія своихъ законовъ, и на всхъ длахъ лежало благословеніе и печать благородства.

Длается грустно, когда подумаешь, до какой крайней границы отодвинулось все это отъ насъ, сколько исчезло традицій, какъ все это утратило вру, перестало быть предметомъ желаній. Пока не настанетъ опять нчто подобное — да, мой конституціонный другъ, таковъ печальный актъ, пока не вернется все это, конечно, въ новыхъ формахъ, боле соотвтствующихъ новйшему времени, до тхъ поръ мы, собственно говоря, не составляемъ общества, мы растерянное стадо съ финансовыми королями съ одной стороны и голодными коннаутцами и безработными швеями съ другой, стадо, ведомое старой анархіей. Растерянное стадо, которое съ горечью чувствуя невыносимую несправедливость, угнетающую людей, не долго можетъ пребывать даже въ состояніи стадности.

Оно бросится на баррикады и въ междоусобную войну и будетъ драться въ этой взаимной рзн, пока такимъ образомъ не погибнутъ вс до одного.

До времени Іакова I героическая доблесть дйствительно была связана съ перствомъ. Никогда даже въ конц этого жалкаго царствованія перство не служило предметомъ торговли. Оно не давалось людямъ ничтожнымъ только ради ихъ состоянія и связей. Но опасный обычай, однажды введенный, укрпился очень быстро.

И теперь Книга перовъ стала тмъ, чмъ се видимъ: вещь удивительная, такъ сказать, съ другого конца. Это своего рода Протеево стадо, которое оказалось вдругъ на высокихъ горныхъ вершинахъ. Нашъ звринецъ перовъ въ Парламент то же самое, что паши бронзовыя статуи въ общественныхъ мстахъ. Подборъ, очевидно, былъ сдланъ такимъ-же образомъ и съ такой же удачей. Единственный нашъ регулярный поставщикъ въ этомъ случа — это классъ, который можно назвать классомъ высшихъ уличныхъ ораторовъ въ области юридической, классъ Канцлеровъ постоянно даетъ притокъ перству словно черезъ какой-то подземный спускъ. Остальное, т. е. наши бронзовыя статуи, выбраны по народной указк.

Болтуны высшіе и иные представляются мн въ теперешнее время въ очень привлекательномъ свт. По неограниченная власть среди насъ законниковъ достаточно понятна. По моему, это происходить отъ двухъ причинъ. Во-первыхъ, потому что они управляютъ собственностью il охраняютъ ее — а она теперь сдлалась нашимъ божествомъ. Они наши верховные жрецы, наши первосвященники. Затмъ они обладаютъ наиболе цннымъ теперь талантомъ — способностью говорить.

Что вы скажете о стран, короли которой идутъ одинъ за другимъ въ генеалогическомъ порядк и являются потомками удачливыхъ законниковъ? Жалкое, изношенное, высушенное твореніе, называемое канцлеромъ, которое представляетъ изъ себя лишь парикъ и прочія оффиціальныя украшенія, жизнь его вслдствіе постояннаго изможденія плоти, соприкосновенія съ публикой и разныхъ манипуляцій стала какъ-бы выдубленной и пріобрла мягкость Іоркширской кожи — хорошее зрлище! Конечно, для завода королей я не избралъ-бы человка, превратившагося въ сухую кожу. Я не люблю деревянныхъ головъ, для дубленой души которыхъ Божій міръ но что иное, какъ шумная арена для птушиныхъ боевъ, если еще не что-нибудь похуже, ибо бдный выдубленный канцлеръ обыкновенно хорошо знакомъ съ искусствомъ лганья: вдь его ремесло въ значительной степени заключается въ томъ, чтобы лгать и не попадаться. Странное искусство, которое приходится изучать. Отъ такого человка нечего ожидать ‘откровенія красоты’. О, Джонъ Булль, если-бы я былъ на твоемъ мст, я постарался-бы найти себ другихъ перовъ или-же отказался-бы отъ нихъ совсмъ. Послднее по многимъ признакамъ и представляется мн твоимъ желаніемъ, хотя и безсознательнымъ.

Вамъ, мистеръ Булль, по разъ приходилось видть въ нашемъ поколніи канцлеровъ, которые длались порами. Теперь скажите мн, кого изъ канцлеровъ вы дйствительно любили и почитали, хотя до нкоторой степени? Никогда и никого изъ нихъ вы не любили. Вы не могли ихъ любить, да и никто не могъ. Съ чувствомъ нкотораго изумленія вы тупо останавливались передъ огромными париками, туго набитыми кошельками, репутаціей божественнаго таланта и высшимъ искусствомъ фехтовать языкомъ, по любить… нтъ, мистеръ Булль, этого-то вы не могли сдлать. Предлагаю вамъ на пари указать со временъ канцлера Бэкона и до нашихъ дней хотя одного канцлера, который, будучи лишена’ своихъ оффиціальныхъ украшеніи, не представлялъ-бы для васъ цнность быка на Смитфильдскихъ бойняхъ. Несчастный Булль, управляемый королями, къ которымъ мы по имемъ ни малйшаго уваженія, заблудившійся въ мір скучныхъ, угнетающихъ и дорого стоющихъ призраковъ, гд реаленъ только быкъ на мясной бирж, гд сверхъестественны только чартизмы и грозныя баррикады! Это ужъ не Небо, а Адъ.

Я увренъ, мой серьезный джентельменъ, что и Англія когда-то была іерархіей, какъ было ею всякое общество, которое еще живо и пока не иметъ желанія умереть. Но она ужо давно перестала быть хотя до нкоторой степени удовлетворительной. При помощи своихъ Гудсоновъ и другихъ проявленій своего сочувствія, она хочетъ молчаливо указать вдумчивому уму на то, на что уже давно указывали ему съ большимъ шумомъ посредствомъ многообразнаго анархическаго разврата, нищеты, забвенія Бога и культа дьявола, а именно, что для позднйшихъ поколній англичанъ невозможно отличить величайшаго героя отъ величайшаго плута, что неизвстно, не является-ли воздвигаемая на видномъ мст въ честь кого-либо статуя на самомъ дл позоромъ и не заслуживаетъ-ли человкъ, въ честь котораго поставлена колонна, скоре каторги. Неизвстно наконецъ, не равняется-ли для разсудительной души эта всеобщая подача голосовъ нулю или около того, когда рчь идетъ, конечно, не о бирж и другихъ маленькихъ практическихъ длишкахъ.

Іерархія? о небо! Если-бы самъ хаосъ выступилъ въ роли третейскаго судьи, то могли-бы они поступить лучше? Вотъ собраніе человческихъ полубоговъ, какъ будто ихъ выбрала его собственная рука. Наша іерархія въ томъ, что вмсто Бога у насъ презрнный Вельзевулъ или толстый Мамонъ, которыхъ мы принимаемъ за высшія божества. Если вамъ нуженъ въ роли учителя хаосъ, то принимайте эту іерархію, если-же нтъ, то умоляю васъ поспшить избрать вмсто нея что-нибудь другое, ибо это большая дорога, ведущая прямо къ хаосу. Старая анархія съ своимъ ненасытнымъ брюхомъ, мучимая голодомъ и несвареніемъ, окруженная четырьмя завывающими стихіями, которыя стараются дать ей знать о себ, если ей предоставить выборъ, окажется какъ нельзя боле способной составить для васъ такую коллекцію полубоговъ.

Что касается статуй, то, конечно, это только симптомы анархіи и желательно уничтожить разумется не ихъ, а анархію. Средство противъ маніи ставить статуи найти необходимо, это будетъ все-же желательнымъ облегченіемъ. Всякій уничтоженный вами симптомъ есть облегченіе болзни.

Правительству надоло вмшиваться въ дла того или другого класса гражданъ и сплошь и рядомъ оно равнодушно смотритъ на глупости, которыя кругомъ творятся. Но правительство непремнно вмшивается, когда приходится предупреждать прискорбныя скопленія народа на улицахъ или закрывать какія-нибудь зловонныя или вообще не гигіеничныя заведенія. Оно слдитъ за исправнымъ содержаніемъ сточныхъ трубъ, воспрещаетъ накапливать у себя нечистоты и проявляетъ особенную строгость, запрещая выставлять все неприличное. Везд, гд дло идетъ о здоровь гражданъ или лучше сказать везд, гд дло идетъ о здоровь ихъ души, такъ сказать о ихъ спасеніи, везд правительство спшитъ вмшаться, если только оно дйствительно существуетъ.

Если Въ настоящее время даютъ поводъ вмшиваться кучи навоза., лежащаго на улиц и удручающаго носъ обывателя, то какой же поводъ должны давать высокія колонны, воздвигнутые благодаря общественной тупости и дураченій публики въ честь глупцовъ, память о которыхъ правильне было бы зарыть на дн какой-нибудь шахты. Воздавай каждому то, что онъ заслуживаетъ, то, что несомннно принадлежитъ ему: вотъ что въ каждомъ мст и въ каждомъ положеніи долженъ ты длать или же плохо будетъ теб и это такъ же врно, какъ и то, что ты существуешь и существуетъ твой Создатель. Нажившійся и вышедшій въ люди игрокъ вовсе не ‘великъ’ и вовсе не заслуживаетъ почтенія: онъ только толстъ и внушителенъ, ты же долженъ почитать дйствительно хорошаго человка подъ страхомъ наказанія. Разбойникъ Варавва, ты будешь торговать старымъ платьемъ но всмъ городамъ, ты будешь накапливать грязное серебро, каждая монета котораго носятъ на себ проклятіе и на тебя будутъ плевать имъ въ теченіе восемнадцати столтій. Воздвигайте статую игроку, зазнавшемуся отъ своей удачи, какъ будто бы онъ былъ великимъ человкомъ, совершайте жертвоприношеніе денежному королю — вы дорого потомъ заплатите за это. Въ разсчетной контор и долговой книг природы никогда не затеряется ни одинъ грошъ долга или прибыли. Нужно, чтобы этотъ счетъ сводился копйка въ копйку. Канцеляріи Феттеръ-Лэна {Улица, гд находится министерство юстиціи.} окажутся слишкомъ мягки въ сравненіи съ неумолимой судьбой, когда настанетъ день расплаты. Ни боги, ни люди не получатъ отъ нея ни забвенія, ни спуску. ‘Скинуть со счета? У насъ такъ но длается. Срокъ отсрочки истекъ, и долгъ нужно уплатить’. Отсрочитъ ли ради васъ свое дйствіе закона’ притяженія? Притяженіе дйствуетъ съ силою шестнадцати футовъ въ секунду, но считаясь ни съ какими молитвами. Будетъ ли дло идти о разрушеніи солнечной системы или же объ удешевленіи селедки, для притяженія это ршительно все равно.

Слдствія паденія камня несомннно. А слдствіе отсутствія мудрости возбуждаетъ сомнніе? Бдные люди! Вы, очевидно, забыли объ этомъ среди вашихъ огромныхъ усовершенствованій въ машинахъ, дешевизны хлопка и изумительнаго прогресса человческаго рода за послднія времена, при необыкновенныхъ распространеній газетъ, университетовъ, періодической и иной литературы, институтовъ математическихъ паукъ, реформъ пенитенціарной дисциплины, отмны смертной казни, голосованій при помощи баллотировочныхъ ящиковъ, парламентскихъ отчетовъ и пснопній въ честь милліоновъ? Разв вы не знали, что у Вселенной свои законы добра и зла? Вы вообразили, что Вселенная есть жадное и забывчивое животное въ род васъ самихъ, внимательное только къ биржевой котировк и склонное, гд дло идетъ не о деньгахъ, все забывать и ко всему относиться снисходительно. Среди этого всеобщаго расцвта полезныхъ знаній, удивительныхъ для вдумчиваго писателя, вы забыли душу всякаго знанія, при отсутствіи которой человкъ есть невжда и низводится до состоянія бобра.

Но разв нтъ людей, которые спеціально назначены для того, чтобы заставлять васъ вспомнить объ этой душ. Тысячи лтъ тому назадъ они сдлали это своей спеціальностью. У Крабба есть такое рзкое мсто, когда онъ говоритъ о такъ называемомъ христіанскомъ духовенств. ‘Въ каждомъ город, говорилъ онъ, я встрчаю цлые легіоны духовенства, которое расхаживаетъ въ странномъ одяніи тла и еще боле странномъ одяніи души, словно въ какомъ-то маскарад. Они съ гримасами и аффектаціей выставляютъ на показъ свой шутовскій нарядъ. Эти жалкія созданія проводятъ всю жизнь только въ томъ, что кажутся, и въ стремленіи къ тому, чтобы не казаться. Таковъ печальный фактъ. Большая часть изъ нихъ — честные люди, попавшіе въ положеніе, которое мы можемъ признать изумительнымъ и страшнымъ. Снаружи у нихъ на голов митра, красная шляпа, внутри головы такая теорія о Вселенной Всемогущаго Бога, что я, по крайней мр, очень радъ, что не имю къ ней никакого отношенія. Самая чудовищная смсь невроятныхъ вещей, которую только можно найти въ голов человка. О Боже, Податель свта и ненавистникъ лицемрія, какъ долго длится все это!

Въ теченіе двухъ вковъ тянется это. Люди, созданные Богомъ, цлыя поколнія людей съ самаго рожденія погружены въ лицемріе. Имъ вбиваютъ въ голову, что вншній лоскъ это главная задача человка, что порокъ на самомъ дн геены, а добродтель на самой выси небесъ. Что же выходитъ изъ этого? Посмотрите кругомъ себя на этотъ лсъ возставшихъ пикъ. Короли и духовные руководители спасаются бгствомъ, словно фальшивые монетчики. А на ихъ мст Икарія, красная республика, новая — религія отрицанія Св.-Двы, литература отчаянія, смшанная съ культомъ похоти — явно возвщаютъ наступленіе вковъ бездонной анархіи: изъ милліона людей, можетъ быть, одинъ смотритъ на это съ подобающими’ вниманіемъ, съ печальными и тайными мыслями, которыя нельзя высказать, и до сихъ поръ не нашлось еще никого, кто могъ бы найти лекарство противъ этого’.

Что касается статуй, то я положительно думаю, что администрація должна вмшаться въ это дло. Когда нсколько лицъ возымютъ желаніе воздвигнуть бронзовую статую, то кром вопроса о подписк въ пять фунтовъ съ каждаго, который люди, по знающіе, что длать съ своими деньгами и тшащіе себя надеждой, что за недорогую цну въ пять фунтовъ имя ихъ попадетъ въ газеты, обыкновенно разршаютъ очень быстро, возникаетъ другой вопросъ, разршить который далеко не такъ легко. Вотъ этотъ неизбжный предварительный вопросъ: будетъ ли для человческаго рода постоянная польза, если онъ получитъ вашего героя для поклоненія и подражанія, или же пока человческій родъ не сброситъ его окончательно или по крайней мр не станетъ относиться къ нему съ полнйшимъ презрніемъ, онъ окажется вреднымъ или, по крайней мр, безполезнымъ для него. Словомъ, заслуживаетъ ли еще пьедестала память объ этомъ геро? Уврены ли вы, что она по заслуживаетъ каторжныхъ работъ? Вотъ капитальный вопросъ! Пока на этотъ вопросъ существуетъ утвердительный отвтъ, то, очевидно, дло будетъ идти впередъ, гражданъ сбившихся съ пути истиннаго слдуетъ увщевать и даже слегка принуждать взять обратно свои взносы ві’ пять фунтовъ, отказаться отъ своей вредной зати и заниматься своими личными длами.

Но это еще не все и, ставя первый вопросъ, мы ставимъ и второй, столь же важный, хотя и не столь требующій категорическаго отвта: Достойна ли великаго человка самая статуя, которую вы хотите поставить ему? Достаточно ли она хороша съ точки зрнія искусства, если мы ставимъ ее на площадь въ качеств попытки приблизиться къ идеалу? Или же это одинъ изъ тхъ бронзовыхъ выкидышей, рожденныхъ отъ зуда невжества, которые далеко не похожи на дйствительность? Дйствительность, если вы дорожите ею, заслуживаетъ полнаго почтенія. Самая грубая пара сапогъ съ огромными гвоздями, если только она сдлана сообразно съ законами факта и кожи, не можетъ назваться безобразной: она заслуживаетъ почтенія, ибо исполняетъ свое назначеніе. Самый высокомрный взгляда’ можетъ остановиться на ней по безъ удовольствія и даже съ нкоторымъ чувствомъ удовлетворенія. Этотъ грубый ящикъ сдланъ правильно, устроенъ съ такой прочностью, что можетъ сопротивляться поврежденіямъ — исполняетъ свое назначеніе. Это не претензіонная видимость, но полезный фактъ. Всякій, кто взглянетъ на него, найдетъ въ немъ символъ тихой мужественности и отойдетъ съ нкоторымъ безконечно-малымъ чувствомъ благодарности богамъ.

Но что сказать о вашемъ идеал, мои, сбившіеся съ пути сограждане?

Праведное небо! Догадываетесь ли вы хоть отчасти, какой вредъ въ самомъ родник ихъ существованія терпятъ люди отъ этихъ чудовищныхъ выкидышей, которымъ поклоняются какъ образцу красоты. Я снисходительно допускаю, что вы не имете объ этомъ ни малйшаго понятія, иначе вы испустили бы крикъ.

Разв вы думаете, что это достойно человка воздвигнуть се изъ плохо отлитаго цинка и мди, изъ которыхъ лучше было бы сдлать отличныя кастрюли? Вдь вс люди будутъ смотрть на нихъ, а юныя творенія еще на рукахъ у кормилицъ будутъ пріучаться къ мысли, что это прекрасно, а можетъ быть на нихъ будутъ заглядываться и женщины въ интересномъ положеніи. Предоставляю это дло на судъ вашего религіознаго чувства и вашихъ принциповъ, которыхъ вы держитесь въ качеств людей и отцовъ семействъ.

Такими вопросами должно было бы заняться министерство внутреннихъ длъ или какое-нибудь другое учрежденіе, существующее съ этими цлями, и вызвать отвтъ со стороны страдающаго безгласнаго населенія. Это должно быть предварительнымъ условіемъ постановки каждой полезной статуи. Администрація должна отказывать въ разршеніи на постановку статуи, пока не получится удовлетворительнаго отвта на эти оба вопроса. Пусть оно дастъ заблуждающимся гражданамъ совтъ расходиться по домамъ и познакомиться съ раскаяніемъ. Если эта страсть ставить статуи будетъ продолжать такъ же свирпствовать, какъ это было послднее время, то понадобится учредить особый департаментъ по дламъ о постановк статуй, или же пусть вмшается въ это дло министерство при всемъ несовершенств существующаго закона.

Разв министерство внутреннихъ длъ или, если не оно, то комиссія по наблюденію за сточными трубами, общество охраненія народнаго здравія, комиссія по наблюденію за чистотою общественныхъ мстъ или какой-нибудь другой комитетъ, которому городскимъ управленіемъ предоставлено право или который самъ захватитъ это право, наконецъ, n&egrave,pвый попавшійся — разв они не имютъ права вмшаться въ это дло во имя здраваго смысла и приличія? Т. с. наставить на путь истины потерявшихъ смыслъ гражданъ, принимающихъ участіе въ будущемъ сооруженіи этого бронзоваго молоха, эмблему печальныхъ нравственныхъ солецизмовъ и убдить ихъ путемъ многократныхъ увщеваній сдлать изъ нихъ, въ знакъ раскаянія, кастрюли или же, въ случа невозможности сломить ихъ упрямство, сказать имъ властно: ‘отлично, упорствуйте, ставьте вашего золотого тельца, о, сбитые съ толку граждане, ибо вы хотите этого. Но пусть это будетъ сдлано тайно, а не публично. Тайно, говорю я, на вашъ собственный рискъ. Вамъ угодно было создать новое чудовище. Но намъ не угодно, чтобы оно выставлялось на показъ публики. Примите это во вниманіе. Вы должны выстроить для вашего золотого тельца какой-нибудь шалашъ, какую-нибудь кирпичную хижину, достаточно высокую, съ непрозрачными стнами, куда свтъ проходилъ бы только черезъ отверстія. Поставьте тамъ вашего идола и покланяйтесь ему. Ходите туда, сколько вамъ угодно, собирайтесь тамъ, изливайте тамъ свою душу, нелпые идолопоклонники, губите съ наслажденіемъ свою душу и оставьте въ поко бдный народъ, темный и нмой, который мы взялись ограждать и будемъ ограждать’.

Полагаю, что такого рода вмшательство со стороны министерства внутреннихъ длъ имло бы для себя вполн разумное основаніе.

————————————————————

Текст издания: Памфлеты последнего дня / Т. Карлейль, С англ. пер. А.М. Белова. — Санкт-Петербург: Ф. И. Булгаков, 1907. — 131 с., 25 см.

T. Карлейль

ПАМФЛЕТЫ ПОСЛДНЯГО ДНЯ.

О стату Гудсона *).

Читайте также:

О стату **Гудсона *).**