О морских правах Англии
О морских правах Англии
——
О морских правах Англии, Коббет Уильям, Год: 1807
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Г. Коббет, английский журналист, отличается ревностью своею, с которою он защищает морские права своего отечества. Статья сия, по нынешним обстоятельствам, очень любопытна, и мы признали за нужное сообщить нашим читателям как собственные слова г-на Коббета, так и примечания на них, взятые из Северного журнала.
Извлечение из Weekly Political Register:
‘Каждый, кто носит в себе английское сердце, какое бы впрочем мнение ни имел о внутренних делах наших, не может слушать равнодушно, когда у нашего отечества оспаривают право на морях господствовать. Все короли и королевы, все особы управлявшие Англиею, с тех пор как отечество наше называется сим именем, всегда решительно присваивали себе господство на влажной стихии. История свидетельствует, что все те, кои отлично уважали нашу свободу, со всевозможным рачением держались сего спасительного правила. Они читали пышные рассуждения немецких и французских законоискусников о праве народном, уважали только то, что относилось к святости договоров, но всегда отвергали странный толк, будто право приобретается победою на твердой земле, где англичане почти ничего завоевать не могут, и что правило сие не годится, когда идет дело о господстве на морях, где по всей вероятности только и можем мы делать завоевания. Им говорили, что притязания в рассуждении господства на морях основаны на следующем положении: право состоит в могуществе, не боясь нарекания за мнимое защищение деспотизма, они отвечали, что опыты и разум научили их, что в рассуждении взаимных отношений между народами, действительно право состоит в могуществе.
Надобно знать различие между правами разных народов, и правами людей один народ составляющих. В сем последнем случае каждый равно пользуется защитою законов. Но народы во взаимных отношениях своих не знают законов и проч. — Хотя и есть люди, которые писали о том, что называют они законом народов, однако они выдавали только свое мнение, ссылаясь на поступки того или другого народа, в таком или другом случае. Никакому сомнению не подвержено, что во всем касающемся до народов сила решит все, законом ли оправдывает свои поступки, или обыкновением. Из того не следует однако, будто сильный народ, не нарушая справедливости, может делать притеснение маломощному. Не должно терять из виду различия между справедливостью и несправедливостью, но единственная награда, которая может удержать властолюбие народа, состоит не в чем другом, как в попечении о собственной безопасности, в опасении, чтобы другие народы рано или поздно не соединились для отмщения за обиды, нанесенные слабому. Теперь следует рассмотреть: при нынешнем дел положении могущество наше на морях есть ли средство притеснять других или только защищать самих себя?
Утверждаю, что при нынешних обстоятельствах мы употребляем свое могущество ни для чего другого, как для собственной защиты. Может быть наступить время, когда мы, безвредно для себя, перестанем пользоваться правом сильного, но теперь не хотим стать подданными Франции, и потому должны со всевозможного точностью удерживать при себе господство на море. Отказаться от сих прав без всякой другой причины, кроме как из угождения народам, которых представляют нам друзьями свободы, значило бы исказить всем известную любовь нашу к отечеству, и подвергнуть себя презрению всего света. Нам не надобна свобода ни французская, ни американская, нам надобна только та свобода, за которую отцы наши сражались, и которую приобрели силою оружия, — сия свобода неизвестна ни французам, ни американцам!’
За сим следуют некоторые рассуждения, не относящиеся до морской торговли. В другом листке опять начато говорить о сей же материи, сочинитель продолжает следующим образом:
‘Могущество на морях дозволяет нам предписывать условия всем народам, относительно плавания кораблей их. Мы можем иметь у себя ключи от Балтийского моря, от Индии и от Китая. В нашей состоит воле сделать, что все народы станут покупать чужестранные товары вдесятеро дороже против нынешней покупки.
В нашей также состоит власти пресечь всякие сообщения на морях между народами земного шара’.
Не входя в подробное исследование сего дела, мы, по долгу россиянина, почитаем нужным рассмотреть последние два положения г-на Коббета, то есть: точно ли зависит от Англии удесятерить цену чужестранных товаров, и какое сообщение могут иметь между собою земные народы, ежели путь океана будет для них заперт? Чтобы решить сии два вопроса, надлежит знать местные обстоятельства, которые не всякому известны.
Первое и важнейшее обстоятельство состоит в том, что товар, сложенный на судно в Бресте на реке Буге, без перекладки может привезен быть в Бремер-Форден, то есть почти к самому Бремену, посредством каналов Бромбергского и Гавельского. Сей путь удобен для вещей немелочных, и мы не сомневаемся, что он давно уже мог бы служить для торговых сношений, если б не мешали тому заставы в Германии, которые делают препятствие в торговых оборотах на твердой земле в Европе.
Предположив, что сие препятствие уничтожено, и приняв Амстердам за главное место складки европейских товаров, посмотрим, что сделает голландец, когда захочется ему отравить сукна в малую Азию, и получить оттуда хлопчатую бумагу. Он сложит сукна в пристани залива Зюйдерзее, и между островами проведет оные в устье Везера, потом перевезши их сухим путем до Бремер-Фордена, отравит к Бресту, как выше сказано, посредством рек и каналов, по которым удобно можно плыть как вверх, так и вниз.
В Бресте начали делать канал. Между тем, пока оный еще не окончен, товары можно препровождать сухим путем до близ находящейся реки Припяти, которая впадает в Днепр. Ежели голландец захочет миновать пороги, в таком случае опять найдет телеги для перевозки по сухому пути чрез расстояние нескольких верст. Потом останется ему везти сукна свои по Черному морю и пристать в Трабзоне. Отравляясь обратно, голландец возьмет хлопчатую бумагу чернильные орешки и проч., и тем же путем поведет свои товары, или, ежели захочет, найдет в Одессе украинских извозчиков, которые, вместо того чтоб ехать домой с порожними телегами, согласятся за сходную цену — может быть дешевле, нежели во что стало бы отправление водою — привезти товары в Брест.
Ежели тот же голландец захочет отправить товары свои до самой Персии, купивши опиуму в малой Азии, то поплывет вверх по реке Дону, и поравнявшись с Царицыным, найдет обыкновенный, весьма дешевый способ перевезти сухим путем свои товары, которых цена возрастет не более как тремя копейками на пуд. Потом он поплывет Волгой и войдет в Каспийское море.
Г. Коббет говорит, что англичане держат в своих руках ключи от Китая. Россия не имеет в сих ключах никакой нужды. Россия сама собою ведет торговлю с Китаем, и сия торговля была бы еще обширнее, когда бы посылали туда пиастры, как делают другие народы. Перевоз тысячи пиастров обошелся бы менее шести рублей, а обратный путь можно совершать водою, ибо Селенга есть река судоходная на самых китайских границах. Из нее входят в озеро Байкал, оттуда в Аргунь, потом в Енисей и плывут до самого Енисейска, здесь сухим путем переезжают сто верст до Кети и по сей реке, потом по Иртышу и Тоболу достигают пределов Европейской России. Итак, народы могут иметь между собою сообщение, не плавая по океану.
Рассмотрим теперь, какие именно то вары могут стать вдесятеро дороже по воле обладателей океана. Начнем с кофе. Всякий, кому случилось быть в Венеции перед сим лет за пятнадцать, знает, что там пили вообще аравийский кофе, который, сказать правду, становился дороже левантского, потому что надлежало платить великие суммы египетским беям. Дорога от Суэца через Алеп, Орфу и Эрзерум до Трабзона содержит в себе около 1200 верст. Кофе покупаемое в С. Петербурге привозится к пределам империи сухим путем, с малою накладкою в цене. А как известно, что доставление на верблюдах становится очень дешево, то и следует, что в России можно иметь аравийское кофе за ту же цену, за какую получали его в Венеции.
Нет сомнения, что сахар есть такая вещь, которая почти оправдывает мнение г-на Коббета, а особливо при нынешнем дел положении. Но сии обстоятельства легко могут перемениться посредством свободного и безопасного сообщения с Индом, для того нужно только согласие персов и афганцев. В самом деле, англичане не имеют владений своих над Индом, который принадлежит к Райе, независящему от Татты. Оренбургские татары, которые иногда заезжают в те места, согласно сказывают, что там дешевизна сахару превосходит всякое вероятие. От реки Инда до Каспийского моря 1500 верст. Сахар, приготовленный по образцу китайского и египетского, то есть переделанный в леденец, может быть перевезен чрез сие расстояние, так что первая очень дешевая цена его не возрастет вдвое. Корм верблюжий ничего не стоит, следственно и перевозка сахару обойдется очень дешево.
Наконец, ежели выключить только пряные коренья, мало есть таких азийских товаров, которых бы нельзя было вывозить в Европу через Россию. Притом заметить надобно, что Россия в продолжение шести месяцев представляет собою океан, будучи покрыта водою в виде снега. Все лошади свободные в то время от земледельческой работы, могут быть употреблены для перевозки товаров за самую сходную цену. Летом великое множество рек, вливающихся в Волгу и Каспийское море, призывает россиян употребить свою деятельность на торговые сношения.
Никакому сомнению не подвержено, что Англия закупала для своих флотов множество произведений, и до сих пор приносила России такие выгоды, каких она не может ожидать от других торговых народов. Ежели угрозы г-на Коббета исполнятся, то Россия сначала потерпит убыток, но после, может быть, в том же же самом найдет для себя прибыль.
О морских правах Англии: [Отрывки из ст. англ. журналиста У.Коббета, напеч. в ‘Weekly Political Register’ и примеч. к ней из ‘Сев. журн.’] // Вестн. Европы. — 1807. — Ч. 36, N 22. — С.135-144.