О характере, Эро-Де-Сешель Мари-Жан, Год: 1801

Время на прочтение: 3 минут(ы)

О характере

Человек, поступки которого не изменяют никогда правилам, даже в обстоятельствах самых затруднительных, который во всех предприятиях оказывает твердость и постоянство, есть человек с характером: сим выражением мы означаем душу сильную и весьма необыкновенную.
Такое свойство равно полезно и для частного, и для государственного человека, возвышая цену их добродетелей. Оно спасает чиновника от всяких несправедливостей и соблазна, оно удаляет автора от низкой лести, от едкой сатиры, и делает его как в поступках, так и в сочинениях, органом рассудка и всемирной истины, оно же заставляет человека великодушного и чувствительного жертвовать своим покоем, счастьем, жизнью для избавления людей неизвестных, но невинных, от гибели.
Сие редкое свойство обнаруживается и в маловажных действиях частной жизни, но оно гораздо разительнее в человеке, от которого зависят судьбы многих людей. Тогда сила характера есть постоянство и твердость, которую душа благородная показывает в исполнении намерений великих и трудных. Имея в предмете своем добродетель, она достойна удивления и благодарности света, но обращенная на одно честолюбие или самое злодейство, бывает ужасом людей, которые и тогда с трепетом дивятся ей: ибо души слабые невольно благоговеют перед великими и сильными.
Нерешимость и непостоянство так же противны сему характеру, как и слабость. Человек твердый мыслит решится и бывает непоколебим, отражает препятствия и даже любит их, ибо они укрепляют душу и питают мужество. Он один умеет хотеть, что всего реже и всего труднее для обыкновенных людей, ибо для сильного желания надобно подчинить одному предмету все склонности и саму любовь к жизни.
Мужество, необходимое для твердого характера, должно иногда презирать смерть, но храбрость воинская не всегда означает душу сильную, бывая часто действием навыка, примера, боязни остыдить себя. Человек твердого характера будет на войне мужествен, но и без воинского звания может еще удивить самых героев, в таких обстоятельствах, в которых ему должно обнаружиться совершенно.
Нельзя иметь великого характера без ума проницательного и даже глубокого: ему надобно отличать трудное от невозможного. Хотеть упорно того, что превышает силы человека, есть быть не твердым, а только упрямым, подобно Карлу XII и Карлу дерзкому, герцогу Бургонскому. Но часто обыкновенные люди называют химерой намерения великие и благородные, ибо они не могут понять их.
В каком положении ни находился бы человек с сильным характером, воображение представляет его властелином других людей. Он ни в великих, ни в малых вещах не повинуется, а если в неважных случаях уступает, то единственно из презрения, а не по слабости, следственно, повелевает женой, любовницей, друзьями. Ненависть его так же сильна, как и любовь, он не забывает обиды даже и тогда, когда не хочет унизиться местью.
Такой человек кажется гордым, и горд в самом деле, хотя и не похож на малые души, надменность которых есть только бунт против всего великого и превосходного, гордость в нем будет внутренним, невольным чувством его достоинства.
Если он не имел случая обратить на себя внимание публики, то в свете легкомысленном не узнают его цены, редко удастся ему блистать тем разумом, который обыкновенно нравится людям. Уединяясь со своими мыслями, в собрании многочисленном он покажется молчаливым и холодным.
Вообще люди, одаренные великим характером, бывают редко говорливы. Душа их открывается в некоторых словах более, нежели во многоречии. Они знают, что можно иметь великие идеи и слабую душу. Кто о вольности говорил так сильно и прекрасно, как Лукан, сей робкий заговорщик, который постыдным образом донес на мать свою и предал ее в руки палачей Нероновых? Президент де-Ту живо описал в стихах гнусность Варфоломеевсого кровопролития, но если бы он имел твердость характера, то не стал бы хвалить Карла IX на другой день сего злодейства, и заключил бы душу свою в безмолвии ужаса.
Но в нужном случае люди твердого характера бывают красноречивы, и когда они родились в такой земле, где дар слова необходим для возвышения гражданского, то они стараются приобрести свой талант, как средство. Душа их изображается в речах не красивых, но сильных, так, что иногда великое искусство гениев уступает сей разительной простоте. Цицерон со всем талантом своим едва ли произвел что-нибудь лучше славного письма, написанного к нему Брутом.
Сей же Брут советовал Цицерону ограничить Милоново оправдание одним доказательством истины, что смерть дурного гражданина есть благодеяние для отечества: здесь виден уже человек, которому должно поразить Цесаря!
Заключим вопросом: можно ли дать себе характер? Но что же даем себе? Не все ли получаем? Мы родимся с семенами всех склонностей, всех добродетелей, всех пороков. Обстоятельства случайные и независимые от нас способствуют развитию одних во вред другим, которые остаются в бездействии. Человек, неусыпно наблюдая свои внутренние движения, властен, может быть, до некоторой степени образовать свой характер, но конечно не переменить его: мог бы даже и переменить в цветущей юности, если бы юность была временем рассудка. Одно то неоспоримо, что твердость души есть нужнейшая добродетель: ибо без нее самые добродетели не имеют почти никакого влияния на счастье.

(Из фран. жур.)

——

[Эро де Сешель М.Ж.Н.] О характере: [Эссе]: (Из фран. жур. [‘Spectateur du Nord’. 1801. Aout]) / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч.12, N 21/22. — С.3-8.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека