Новый физиологический опыт, Наке Альфред, Год: 1870 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 25 минут(ы)

НОВЫЙ ФИЗІОЛОГИЧЕСКІЙ ОПЫТЪ.

Byanon.— Sur la relation qui existe l’tat physiologique entre l’activit clbrale et la composition des urines.

Съ каждымъ годомъ, или лучше, съ каждымъ днемъ въ области физіологическихъ изслдованій, наука длаетъ новыя завоеванія, подкапывая послднія основы натуръ-философіи и проливая новый свтъ на окружающую насъ жизнь. Въ скромномъ кабинет естествоиспытателя и въ громадныхъ предпріятіяхъ ученыхъ обществъ — везд мы видимъ страстное желаніе расширить границы физіологіи и обогатить ее новыми открытіями.

Къ числу замчательныхъ новйшихъ открытій мы относимъ недавніе опыты г. Біанона, по части головного мозга, съ которыми мы намрены познакомить нашихъ читателей. Трудъ г. Біанона очень важенъ въ физіологическомъ отношеніи, и такъ какъ при этомъ намъ желательно было бы возможно наглядне уяснить значеніе книги даже не спеціалистамъ, то мы предварительно коснемся главнйшихъ основаній науки, добытые и формулированные г. Біанономъ выводы представляются намъ какъ вполн естественное развитіе этихъ основныхъ принциповъ.

1.
Законъ соотношенія силъ.

Во всхъ прежнихъ учебникахъ физики и во всхъ новйшихъ элементарныхъ курсахъ этой науки намъ стараются вбить въ голову слдующія общія положенія, за которыя цплялись вс міровоззрнія физиковъ старыхъ временъ:

1) Матерія косна, т. е. неспособна измнить сама собою свое состояніе или движеніе.

2) Силою называется все то, что можетъ сообщить матеріи движеніе или измнить его, если оно уже существуетъ.

3) Силы въ природ многочисленны, изъ нихъ главнйшія: тяготніе, теплота, свтъ, электричество, магнетизмъ, жизнь и т. д.

Кром того надобно себ припомнить, что тогда принималось существованіе множества различныхъ веществъ, и что всякая идея о единств матеріи ршительно отвергалась, не какъ сомнительная гипотеза, но какъ вполн доказанное убжденіе.

Нашъ вкъ совершенно перевернулъ вверхъ дномъ вс эти воззрнія. Во-первыхъ, мы не только не видимъ ереси въ мысли о единств матеріи, но даже длаемъ въ этомъ отношеніи смлый шагъ впередъ, мамъ извстно, что матерія подвергается различнымъ видоизмненіямъ, что одно и тоже тло, напр. Фосфоръ, можетъ обладать въ высшей степени различными свойствами и сохраняться въ происходящихъ отъ него веществахъ. Основываясь на всхъ подобныхъ явленіяхъ, мы даже склоняемся допустить единство матеріи, если не какъ положительно дознанный фактъ, то, во всякомъ случа, какъ одну изъ тхъ гипотезъ, которыя заключаютъ въ себ наибольшую вроятность и всего лучше могутъ быть приняты для объясненія извстныхъ феноменовъ.

По отношенію къ силамъ мы шагнули еще дале: единство силъ — по крайней мр физическихъ — перешло изъ категоріи гипотезъ въ область несомннныхъ фактовъ.

Когда каждая сила разсматривалась, какъ нчто совершенно самостоятельное и отгороженное, когда не допускалось никакого соотношенія между тяготніемъ и теплотой, между теплотой и свтомъ и т. д., — въ то время нельзя было объяснить убыли этихъ различныхъ дйствующихъ силъ, не допуская ихъ совершеннаго разрушенія. Такъ какъ съ другой стороны теплота, свтъ, электричество всегда имлись въ природ, то рядомъ съ ихъ предполагаемымъ разрушеніемъ пришлось допустить возможность новаго образованія. Это привело къ поискамъ вчнаго движенія — регреtuum mobile.

Мы уже далеко оставили за собою вс эти ошибочныя воззрнія. Что прежде называли различными силами, то въ наше время признаютъ единой цльной силой, только проявляющейся въ многоразличныхъ видахъ.

Если чрезъ очень тонкую мдную проволоку пропустить электрическій токъ извстной силы, то проволока нагрвается и вмст съ тмъ уменьшается сила тока: электричество преобразуется въ теплоту. Впрочемъ, тождество лучеиспускающей теплоты и свта было положительно доказано точно также, какъ однородность динамическаго электричества и магнетизма. Итакъ, уже на основаніи только этихъ фактовъ, мы можемъ признавать несомнннымъ, что въ природ существуетъ собственно только одна физическая сила, обнаруживающаяся передъ нами различнымъ образомъ, смотря по положенію, въ которомъ находимся мы сами.

Въ самомъ дл, какимъ образомъ проявляется для насъ матерія? Взвшивая какое нибудь тло, что мы чрезъ это познаемъ? Результатъ силы — тяготніе. Слдовательно, если бы сила измнялась, то одно и то же количество вещества никогда не могло бы представляться намъ совершенно тождественнымъ. Для того, чтобы великій законъ Лавуазье (‘ничто не пропадаетъ, ничто не создается’) былъ справедливъ, положительно необходимо, чтобы онъ одинаково примнялся какъ къ силамъ, такъ и къ матеріямъ.

Но слдуетъ ли отводить этимъ двумъ понятіямъ,— сила и матерія — совершенно отдльное, самостоятельное существованіе? Мы этого не думаемъ. Вдь это только отвлеченныя формулы, придуманныя нашимъ умомъ для обозначенія всхъ сторонъ существующаго въ природ. Строго говоря, въ природ существуетъ только одно вещество въ движеніи. Вс извстныя намъ силы не только не могутъ быть признаны причинами движенія матеріи, какъ это было узаконено въ наук такъ долго, но являются только его результатомъ и различаются между собою только характеромъ этого движенія.

И однако заученныя идеи пріобртаютъ надъ нами такое деспотическое господство, что мы съ трудомъ можемъ соединить въ одно общее понятіе представленія о сил и матеріи. Съ научными воззрніями происходитъ тоже, что и съ языками. Когда въ зрломъ возраст мы учимся иностранному языку, то думаемъ все-таки на нашемъ родномъ язык и для выраженія нашихъ мыслей постоянно прибгаемъ къ переводу. Для насъ всякая идея становится вполн понятною тогда только, когда она передана тми словами, которыя съ дтства служили намъ для ея выраженія. Всякая величина или мра осязательна для насъ только въ томъ случа, когда она выражена привычною для насъ единицею. То же должно быть сказано и объ отвлеченныхъ представленіяхъ. Привыкнувъ видть въ сил и веществ дв строго раздльныя единицы, мы не можемъ пріучить себя возсоединять ихъ. Да разв матерія не косна? спрашиваемъ мы себя почти помимо воли. Такъ значитъ совершенно несправедливо, будто она сама собою не можетъ измнять своего покоя или движенія?.. И вотъ вся вселенная обращается для насъ въ какой-то дикій сумбуръ, и самые прочные законы физики кажутся ниспровергнутыми.

А между тмъ, при извстномъ навык, возсоединять силу и матерію въ единое, нераздльное цлое — становится весьма нетрудно. Матерія, дйствительно, косна, но въ то же время она — активна. Она косна по отношенію къ самой себ, она активна по отношенію ко всему, ее окружающему.

Вообразите себ, что въ пространство брошенъ съ однообразной скоростью шаръ. По отношенію къ самому себ онъ пассивенъ въ томъ смысл, что если ничто не сообщитъ ему новаго импульса въ томъ же или обратномъ направленіи, то шаръ нашъ вчно будетъ продолжать свой полетъ по прямой линіи, никогда не уклоняясь въ стороны и никогда не увеличивая и не уменьшая своей скорости. Но теперь представимъ себ, что въ пространство брошенъ другой шаръ, но въ противуположномъ первому направленіи. Онъ также, по отношенію къ самому себ, будетъ пассивенъ, и все что сказано о первомъ шар, одинаково примняется и ко второму.

Но когда нибудь, хоть бы и чрезъ длинный рядъ вковъ, оба шара наконецъ встртятся между собою, и тогда, если произведеніе массы на скорость (движущая сила) одинаково для обоихъ шаровъ, то оба они переходятъ въ состояніе покоя, если же эти дв величины неодинаковы, то тотъ шаръ, для котораго одна изъ нихъ мене, останавливается, тогда какъ другой шаръ уменьшаетъ скорость полета, такъ что его настоящая движущая сила совершенно равна прежней за вычетомъ движущей силы остановившагося шара. Но такъ какъ ничто не пропадаетъ безслдно, то оба шара согрваются: движеніе перемщенія переходитъ въ теплоту. Итакъ состояніе движенія въ обоихъ шарахъ видоизмнилось. Прежде, ихъ движеніе заключалось въ перемн мста, тогда какъ теперь оно перешло отчасти или во всей цлости въ импульсивное движеніе, въ движеніе теплородное. Но это видоизмненіе движенія не было произведено собственными свойствами самихъ шаровъ: каждый изъ нихъ обязанъ этимъ процессомъ одинъ дугому. Первый шаръ, оставаясь коснымъ по отношенію къ самому себ, дйствовалъ, какъ сила, на второй шарь, который, также не теряя косности относительно самого себя, оказывалъ активное вліяніе на первый шаръ. Однимъ словомъ, активность и косность являются только результатомъ нашихъ различныхъ воззрній на одинъ и тотъ же предметъ. Сила есть тло, разсматриваемое въ его отношеніяхъ къ другимъ тламъ: матерія или вещество есть тоже тло, разсматриваемое само по себ.

Но это различіе между инерціей (косностью) и активностью замчается не въ одномъ мертвомъ веществ: тоже находимъ мы и въ органическихъ существахъ, въ себ самихъ, и оно-то ршаетъ великую задачу о человческой вол, ту задачу, которую не могли побороть всевозможныя философіи, пока, наконецъ, естествознаніе не постановило своего безапелляціоннаго приговора.

Воля фатальна, утверждаютъ нкоторые философы, воля свободна, возражаютъ другіе. Это все равно, какъ если бы они говорили: воля косна или воля активна. Поднятый философами вопросъ о свободной вол и фатализм заключаетъ въ себ совершенно тотъ же смыслъ, какой соединенъ съ выраженіями: косность или активность матеріи — смыслъ, неимющій никакого фактическаго основанія.

Если, вн вліяній среды, мы не можемъ оказывать сами на себя никакого дйствія, то, съ другой стороны, мы становимся свободнымъ мотивомъ, силою, организующею среду, которая, въ свою очередь, будетъ дйствовать на другія хотнія и видоизмнять ихъ. Итакъ, мы въ одно и тоже время свободны и несвободны. Мы свободны, потому что дйствіемъ нашей воли измняемъ среду, въ которой живемъ, и волю другихъ существъ, находящихся въ ней, мы несвободны, потому что, разсматриваемые сами по себ, пассивно подчиняемся вліянію нашей организаціи — этой главнйшей силы — также какъ и вліянію окружающей насъ среды.

Свобода и предопредленіе, инерція и дятельность, сила и матерія — вотъ подъ различными названіями вковчный, всюду замчаемый дуализмъ какъ въ мертвомъ веществ, такъ и въ живомъ организм, однако дуализмъ этотъ выражаетъ не два разрозненныя существа, не два различные предмета, не два строгоотгороженные принципы, но одно и то же существо, единый принципъ, одинъ цльный предметъ, обладающій разнообразными свойствами и разсматриваемый съ различныхъ точекъ зрнія.

Итакъ, въ природ существуетъ только одно вчное неразрушимое вещество, проявляющееся передъ нами въ форм силы или въ форм матеріи, согласно съ избираемой нами точки зрнія, это единое вещество, какъ настоящій Протей, способно являться въ безконечномъ разнообразіи формъ, будемъ ли мы разсматривать его, какъ силу или какъ матерію. Таково послднее слово науки и философіи вселенной.

II.
Жизнь, какъ особенная форма движенія, подобно теплот, свту и электричеству.

Въ ряду различныхъ силъ, признаваемыхъ самостоятельными и непереходными, физики и философы прежнихъ временъ помщали также жизнь. Мы видли, что электричество, теплота, свтъ, магнетизмъ, тяготніе, силы механическія и — мы могли бы прибавить — химическія силы могутъ переходить одна въ другую или скоре вс въ нчто боле общее — въ движеніе. Способна ли къ этому переходу въ движеніе также и жизнь? Не есть ли и она — только форма движенія? Или не исключается ли она изъ категоріи переходныхъ силъ и не долины ли мы всегда разсматривать ее, какъ вовсе не самостоятельную и сама по себ существующую силу? Таковъ вопросъ, теперь уже почти ршенный, благодаря опытамъ г. Біанона. Но прежде, чмъ мы будемъ говорить о нихъ, посмотримъ, каковы были условія задачи.

Во-первыхъ, необходимо прежде всего замтить, что подъ словомъ жизнь обыкновенно понимается нчто въ высшей степени сложное и запутанное, и что это общее названіе обнимаетъ совокупность всхъ многообразныхъ феноменовъ, замчаемыхъ въ органическихъ существахъ. Такимъ образомъ сюда относятъ прежде всего способность питанія, т. е. способность воспринимать вещества извн, ассимилировать ихъ съ нашими органами и затмъ выбрасывать наружу — извергать посл того, какъ они подверглись такому превращенію, которое длаетъ ихъ непригодными для происходившаго до сихъ поръ, при ихъ помощи, отправленія, дале, кром питанія къ процессамъ жизни принадлежатъ: сокращаемость мускуловъ, отдлительная способность желзковыхъ тканей, свойство нервныхъ нитей доставлять мышцамъ приказанія головного мозга, мозгу ощущенія, получаемыя чувственными органами, — наконецъ мысль, чувство. Мы не говоримъ здсь о вол, такъ какъ она является уже результатомъ мышленія. Вс эти феномены, согласно прежней метод, можно было бы приписать дйствію столькихъ же специфическихъ причинъ. Высшая медицинская школа въ Монпелье до извстной степени такъ и длала. Она допускала въ насъ жизненное начало (principe vital), навдывавшее всми отправленіями животной жизни, и кром того еще особое внутреннее сознаніе (sens intime), источникъ разума, чувства, однимъ словомъ, психическихъ отправленій. Теперь школа эта насчитываетъ весьма скудное число адептовъ, и можно положительно сказать, что жизненное начало уже отжило свой вкъ. Теперь уже нтъ ученыхъ, которые бы не приписывали отправленій животной жизни чисто физическимъ и химическимъ причинамъ, различнымъ видамъ движенія, переходящимъ въ теплоту, механическое напряженіе, электричество и т. д. Весь споръ сосредоточился только на явленіяхъ психическихъ.

‘Въ каждой наук неизбжно приходится строить различныя гипотезы для объясненія феноменовъ различныхъ классовъ, эти гипотезы долины быть удерживаемы до тхъ поръ, пока феномены, для объясненія которыхъ он построены, совершенно удобно входятъ въ отведенныя для нихъ группы.

‘Въ области жизни говорятъ ученые, сначала были наблюдаемы явленія свта, теплорода, электричества, магнетизма, механическіе, химическіе процессы и т. д. Между ними нтъ ничего общаго, невозможно смшивать теплоту съ свтомъ, свтъ съ электричествомъ, электричество съ магнетизмомъ, нтъ никакой возможности понять, какимъ образомъ механическія или химическія дйствія могутъ переходить въ теплоту. Такимъ образомъ были построены четыре различныя гипотезы, допускавшія свтоносный токъ, теплородный токъ, химическую силу сродства, два магнетическіе тока и два электрическіе, Это вполн согласовалось съ требованіями науки, а вс эти различныя гипотезы тогда только могли быть сведены къ, одной, когда явилась возможность доказать связь между различными феноменами, къ которымъ он относились, когда можно было положительно утверждать, что феномены эти превращаются одни въ другіе, по опредленнымъ законамъ, и сами долины быть разсматриваемы только какъ различныя проявленія одного, боле общаго закона.

‘Феномены мышленія, продолжаютъ эти ученые, не переходятъ ни въ какіе другіе (наблюденія г. Біанона, замтимъ мы отняли, у нихъ это значеніе). Они существенно и рзко разнятся отъ явленій физическихъ, и потому мы не вправ смшивать однихъ съ другими. Мы долины приписывать первыя явленія какой нибудь самостоятельной причин, долины построить для ихъ объясненія особую гипотезу. Этого требуетъ самая процедура науки.’

Разсужденіе это страдаетъ односторонностью, такъ какъ оно выпускаетъ изъ вида наиболе установившіяся аналогіи, самыя точныя наведенія. Что въ то время, когда каждая группа феноменовъ приписывалась особой причин, нужна была гипотеза для объясненія интеллектуальныхъ и моральныхъ явленій — мы это допускаемъ. Но въ наше время этой надобности уже нтъ. Мы видли, какъ стерлись мало-по-малу границы, разъединявшія группы наиболе несходныхъ явленій. Электричество слилось, съ одной стороны, съ магнетизмомъ, съ другой породнилось съ теплотой. Теплота и свтъ были признаны тождественными по своей природ. Физическія силы могли быть преобразованы въ химическія и наоборотъ. Наконецъ, благодаря удачному систематизированію, былъ формулированъ великій законъ: ‘съ точки зрнія динамики, также какъ и съ чисто матеріяльной стороны ничто не разрушается, но все подвержено постоянному превращенію.‘ Какое же заключеніе слдуетъ вывести отсюда? Да то, что законъ, оказавшійся врнымъ по отношенію къ такому множеству самыхъ разнохарактерныхъ фактовъ, по всей вроятности будетъ справедливъ и въ примненіи къ тмъ явленіямъ, которыя еще не обслдованы экспериментальнымъ путемъ, то есть въ примненіи къ феноменамъ интеллекта и чувства.

Сознаемся, что и мы, подобно нашимъ противникамъ, допустили, такъ сказать, гипотезу еще до опытовъ г. Біанона. Но дло-то въ томъ, что наша гипотеза все упрощала, вмсто того, чтобы все запутывать.

Въ самомъ дл, мы видимъ, что общая сила проявляется различнымъ образомъ, смотря потому, какіе органы ее проводятъ въ сознаніе: однимъ словомъ, одновременно съ измненіемъ движенія измняется также матеріальная среда, въ которой оно происходитъ, напримръ, смотря по тому, какъ вы будете приспособлять кирку для раскапыванія земли, она можетъ вызвать дйствіе теплоты или электричества.

Если же такіе ничтожные пріемы въ употребленіи орудія могутъ совершенно измнять характеръ движенія, то какже рзки долины быть замчаемыя въ отправленіяхъ различія, если сами органы въ высшей степени несходны между собой! Какъ неизмримо далеко долины разниться отправленія мозговой клточки отъ дйствія кочерги или горящей головни. Однако именно это разстояніе, отдляющее феномены мысли и чувства отъ чисто физическихъ явленій, вмсто того, чтобы приводить насъ въ удивленіе, становится новымъ доказательствомъ въ защиту общности закона.

Въ самомъ дл, что такое жизнь? Жизнь, обыкновенно отвчаютъ намъ, есть горніе.

Вопросъ этотъ совершенно вренъ, если въ тоже время горніе принимать въ смысл питанія, т. е. въ смысл наиболе общаго свойства всякой живой ткани, безъ котораго нтъ жизни. Да, жизнь дйствительно есть горніе, въ особенности для животныхъ. Еще въ 1842 году сенаторъ Дюма — довольно замчательный ученый, котораго, однако, никакъ нельзя заподозрить въ пристрастіи къ новымъ идеямъ — училъ въ медицинской школ, что вс живыя тла въ природ раздляются въ творящія или растенія и разрушающія или животныя. Постараемся объяснить эту классификацію, боле и боле подтверждаемую новйшими открытіями.

Выше мы уже сказали, что ничто не создается вновь. Для того, чтобы могъ жить человкъ, чтобы растеніе могло прозябнуть, чъобы могла образоваться мозговая клточка — для всего этого неизбжно необходимо, чтобы на поверхности нашей планеты, гд имютъ мсто эти растительные феномены, существовало извстное количество движущей или живительной силы.

Но на поверхности земли мы не имемъ никакой другой силы, кром той, которая получается нами отъ солнца. Фурье доказалъ, что центральная теплота не оказываетъ сколько нибудь ощутительнаго вліянія на температуру земной поверхности. Только землетрясенія и вулканическія изверженія, повидимому, вызываются дйствіемъ самой земли, но до сихъ поръ феномены эти постоянно носили только разрушительный характеръ. Еще никогда они не зарождали покой жизни, напротивъ всегда разрушали жизнь тамъ, гд проявлялись.

Что касается минеральныхъ богатствъ — ископаемыхъ горючихъ матеріяловъ, находимыхъ въ почв и обращаемыхъ въ движущую, силу чрезъ сжиганіе, то ими мы опять обязаны солнцу. Это — капиталъ, экономизированный въ земл втеченіе многихъ вковъ. Этотъ каменный уголь, эти лигниты, этотъ антрацитъ были когда-то живыми растеніями, прежде чмъ перешли въ ископаемое состояніе. Уголь этотъ существовалъ прежде въ вид огромныхъ папоротниковъ въ исполинскихъ лсахъ каменноугольнаго періода, затопленные водою и похороненные подъ осадочными наносами, лса эти подверглись медленному, постоянному горнію, которое и сдлало изъ нихъ то, что мы утилизируемъ въ вид топлива.

Итакъ, солнце доставляетъ намъ весь запасъ движущей силы, необходимой для зарожденія и поддержанія жизни на земной поверхности. Сила эта приходитъ къ намъ въ вид свтовыхъ лучей, въ форм лучистаго теплорода и въ форм химической радіаціи. Вс эти лучи, достигнувъ нашей планеты, встрчаютъ на ней растенія, въ происхожденіе которыхъ мы вдаваться здсь не будемъ. Съ насъ довольно знать, что у растеній есть листья, есть зеленыя части. Благодаря этимъ листьямъ и зелени они обладаютъ свойствомъ, ршительно ненаходимымъ у животныхъ. Растенія поглощаютъ химическіе лучи солнца и поручаютъ имъ химическую работу — разлагать совершенно сгорвшія тла, разъединять прежде взаимно-соединившіеся элементы и образовать новыя составныя тла, называемыя органическими, эти послднія тла обладаютъ способностью высвобождать углеродъ, вновь сгорая и соединяясь съ элементами, отъ которыхъ ихъ оторвала движущая сила солнца.

Мы сказали, что растенія, при дйствіи солнца, разлагаютъ также совершенно сгорвшія тла. Эти тла — углекислота, образуемая изъ углерода и кислорода, и вода, соединеніе кислорода и водорода. Теперь уже всмъ извстенъ прекрасный опытъ, въ первый разя, употребленный ученымъ Пристли. Если зеленыя части растенія погрузить въ колоколъ, поставленный на обыкновенную кадку, наполненную углекислотою и подверженную дйствію прямыхъ лучей солнца, то составъ газа не замедлитъ измниться. Постепенно поглощаемая углекислота оставляетъ свой углеродъ въ растеніи, гд онъ образуетъ органическое составное тло, тогда какъ кислородъ, сдлавшись свободнымъ, выдляется наружу и измняетъ составъ окружающаго воздуха. Что разложеніе углекислоты было произведено только дйствіемъ солнца — это не подлежитъ никакому сомннію, потому что когда растеніе помщено въ темнот, замчаемые феномены представляютъ совершенно обратный характеръ. Лишенное живительной силы свта, растеніе преобразуетъ въ эту силу свое собственное вещество, путемъ промежуточнаго горнія, совершенно сходнаго съ тмъ, какое происходитъ въ животныхъ. Однимъ словомъ, растеніе поглощаетъ тогда кислородъ и выдыхаетъ углекислоту, вмсто того, чтобы поглощать углекислоту и высвобождать изъ себя кислородъ.

Но разлагаютъ ли растенія также и воду? Опытъ, какъ покажется съ перваго взгляда, не даетъ на это категорическаго отвта, потому что при задержаніи водорода единственнымъ высвобождающимся продуктомъ будетъ кислородъ, который однако всегда можно смшивать съ тмъ же газомъ, получающимся вслдствіе разложенія углекислоты. Но если мы сообразимъ, что водородный газъ, при образованіи воды, весь сгораетъ, что въ растеніи встрчаются составныя органическія тла — каковы жиры — содержащія водородъ въ большемъ количеств, чмъ какое можетъ быть обращено въ воду ихъ кислородомъ, наконецъ, если припомнить себ, что есть между ними водородныя тла, совершенно несодержащія кислорода, какова эссенція скипидара,— то разложеніе воды дйствіемъ солнечныхъ лучей представится намъ фактомъ, недопускающимъ никакого сомннія.

Такимъ образомъ растенія экономизируютъ солнечные лучи химическимъ процессомъ, заключающимся въ отдленіи кислорода отъ водорода и углерода и въ превращеніи углекислоты и воды въ продукты несовершеннаго горнія. Поэтому растенія совершенно справедливо могутъ быть названы тлами творящими или, еще точне, экономизирующими.

Совсмъ иной характеръ представляетъ жизнь животныхъ. У нихъ нтъ никакихъ зеленыхъ частей — ни листьевъ, ни другихъ органовъ для поглощенія химическихъ лучей солнца. Откуда же он возьмутъ силу, необходимую для произведенія различныхъ жизненныхъ движеній? Отъ растеній. То, что сдлано растеніями, животныя передлываютъ наоборотъ. Работа растеній заключалась въ экономическомъ накопленіи силы, животныя уничтожаютъ эту работу и даютъ этой сил вольный исходъ. Растенія поглотили солнечные лучи, отдлили водородъ и углеродъ отъ кислорода,— животныя сожгутъ растительныя вещества, опять соединятъ водородъ и углеродъ съ кислородомъ, и этимъ путемъ воспроизведутъ силу, которая проявляется въ отдлительномъ процесс вообще, въ мышечномъ движеніи, животной теплот, однимъ словомъ, во всхъ отправленіяхъ нашего организма, какъ имемъ теперь полное право добавить. Такимъ образомъ, чтобы жить, животныя безпрестанно разрушаютъ то, что сдлано растеніями. Это — существа разрушающія.

Но какимъ же образомъ происходитъ это разрушеніе?

Животныя питаются, — дятъ растенія {Можно съ полной справедливостію сказать, что вс животныя питаются растеніями, потому что плотоядныя пожираютъ травоядныхъ, доставляющихъ имъ, въ боле плотной форм, т же растительныя вещества, только отчасти переработанныя, но еще неразрушенныя.}. Переваривая ихъ въ тл, они подвергаютъ растенія эти первому измненію. Пригодныя для себя части они проводятъ, въ растворенномъ и уподобленномъ вид, въ организмъ и затмъ поглощаютъ ихъ. Такимъ образомъ растительныя вещества, будучи переварены и поглощены, проникаютъ въ кровообращеніе. Дйствительно, вс животныя, по крайней мр, съ сколько нибудь развитой организаціей, имютъ развтвляющуюся въ тл систему каналовъ, въ которыхъ безостановочно обращается питательная жидкость — кровь — дйствіемъ помщеннаго въ центр системы двигательнаго органа, называемаго сердцемъ, или, какъ у наскомыхъ, спиннымъ сосудомъ.

Проходя чрезъ органы и просачиваясь сквозь стнки заключающихъ ее сосудовъ, питательная жидкость оставляетъ часть содержащихся въ ней веществъ, называемую plasnia. Эта plasnia входитъ въ образованіе тхъ органовъ, гд происходило ея просачиваніе. Она замняетъ собою вещества, уже обвтшавшія и сдлавшіяся непригодными для жизни. Изъ нея образуются стнки или наружныя оболочки жировыхъ клточекъ, мышечныхъ волоконъ, костной ткани и т. д. Но переходя отъ превращенія къ превращенію и разъ сдлавшись составною частью нашего организма, растительныя вещества все-таки не задерживаются въ немъ постоянно. Кровь разноситъ съ собою также кислородъ, доставляемый изъ наружнаго воздуха посредствомъ дыханія. Этотъ кислородъ дйствуетъ на наши ткани, сжигаетъ ихъ, разумется, не сразу, какъ мы могли бы сдлать это въ печк, но мало-по-малу, почти вс эти ткани онъ превращаетъ въ углекислоту и воду (азотистыя вещества составляютъ исключеніе изъ этого правила), но не иначе, какъ заставляя ихъ пройти черезъ длинный рядъ промежуточныхъ формъ. Наконецъ настанетъ такой моментъ, когда эти вещества, совершенно сгорвъ и утративъ способность къ поддержанію жизненнаго движенія, опять подхватываются кровью и выводятся изъ тла частію въ газообразномъ состояніи, легкими, частію же въ жидкомъ вид — различными отдльными органами, каковы почки, печень, потовыя желзы.

Если горніе происходитъ и не такъ, какъ въ печк, но постепенно, если къ образованію углекислоты и воды, ведетъ цлый послдовательный рядъ боле и боле окисленныхъ тлъ, то это, однако, не оказываетъ никакого вліянія на количество получаемой теплоты. Это количество совершенно равно тому, какое было произведено внезапнымъ сжиганіемъ. Дйствительно, механика доказываетъ, что количество движущей силы, развивающееся или потребляемое при переход отъ начала до конца процесса, остается совершенно одинакимъ, каково бы ни было число переходныхъ состояній.

Итакъ, вся движущая сила солнца, экономизируемая растеніями, высвобождается въ постепенномъ горніи, имющемъ мсто въ тлахъ животныхъ, и эта-то высвободившаяся движущая сила проявляется предъ нами въ форм тхъ многочисленныхъ движеній, которыхъ совокупность носитъ названіе жизни. Всякій органъ сгараетъ, чтобы быть въ состояніи дйствовать какъ ему назначено. Желза, чрезъ медленное сжиганіе ея составныхъ частей, вырабатываетъ продукты своего отдленія, мускулъ сгораетъ, чтобы развить движущую силу, заставляющую его сокращаться, нервная ткань также долина сгорать для возбужденія чувственныхъ впечатлній, феноменовъ ума и аффекта. Изъ этой силы, развитой всми частными процессами горнія, одна часть способствуетъ органическимъ дйствіямъ — произвольнымъ и непроизвольнымъ, — другая, въ форм теплоты, поддерживаетъ постоянную температуру, безъ которой вс жизненные феномены перестали бы сопротивляться вншнему охлажденію. Энергическое отдленіе теплоты у человка и высшихъ животныхъ въ значительной части обусловливаетъ превосходство ихъ организаціи надъ низшими животными, которыя подвержены измненіямъ почты наравн съ окружающею ихъ атмосферою, и въ холодныхъ странахъ долины половину года проводить въ зимней спячк.

Сожиганіе дйствующихъ органовъ теперь составляетъ уже одинъ изъ наиболе установившихся фактовъ. На практик это доказывается довольно простымъ и весьма убдительнымъ опытомъ. Отдленный отъ тла и тщательно промытый мускулъ животнаго погружаютъ въ прозрачный растворъ барита (тяжелый шпатъ). Растворъ этотъ остается чистымъ до и посл погруженія мускула и жидкость нисколько не длается мутною. Но если уколоть мускулъ, чтобы привести его въ раздраженное состояніе, — мускулъ немедленно начинаетъ сокращаться и въ то же время въ раствор образуется бловатая мутность. Это осадокъ углекислаго барія. Слдовательно въ жидкости, когда сокращался мускулъ, образовалась углекислота — послдній продуктъ, получающійся при сжиганіи органическихъ веществъ, значитъ, мускулъ горлъ.

Къ сожалнію, однако, опытъ этотъ нельзя произвести со всми органами. Относительно изслдованія мозговой массы нужны уже другія средства для доказательства того, что и отправленія мозга не составляютъ исключенія изъ правила, что и он неизбжно влекутъ за собою постепенное разрушеніе мозгового вещества. Вопросъ этотъ, философская важность котораго такъ очевидна, требуетъ для своего разршенія боле трудныхъ, точныхъ и боле сложныхъ пріемовъ. Пріисканіе такихъ пріемовъ, проведеніе ихъ на практик, констатированіе результатовъ со всмъ безпристрастіемъ цифры — вотъ задача, предпринятая г. Біанономъ,— задача, которая по важности открывающихся при этомъ выводовъ, можетъ считаться окончательно ршенною уже благодаря первымъ трудамъ ревностнаго изыскателя.

III.
Опытъ г. Біанона.

Если бы организмъ состоялъ изъ чисто органическихъ веществъ, совершенно лишенныхъ минеральныхъ ингредіентовъ или везд заключающихъ въ себ одинакіе минеральные ингредіенты, притомъ если бы сожиганіе этихъ веществъ было всегда полное, то ршеніе нашей задачи представлялось бы почти невозможнымъ. Дйствительно, при окончательномъ анализ, вс вещества — выдлились ли они изъ мускуловъ, легкихъ или головного мозга — превращались бы тогда въ одни и т же продукты, напр., для азотистыхъ тлъ — въ углекислоту, воду и азотъ и т. д. Конечно, можно было бы вычислить, что при умственномъ или тлесномъ труд человка продукты эти выдляются въ большемъ количеств, чмъ въ состояніи покоя при одинакомъ разсчет времени. Но что доставило сравнительно большее количество этихъ сожженныхъ продуктовъ — мозговая масса или мышечное вещество, ршить это было бы положительно невозможно, такъ какъ въ томъ и другомъ случа окончательные продукты выдленія были бы совершенно тождественны.

Къ счастію, однако, природа распорядилась иначе. Тройныя тла, состоящія только изъ водорода, кислорода и углерода, дйствительно, всегда сгораютъ въ организм полнымъ горніемъ и извергаются въ вид воды и углекислоты. Но не то бываетъ съ азотистыми тлами. Незначительное количество ихъ, безъ сомннія, также сожигается полнымъ горніемъ, и этимъ объясняется, почему здоровый человкъ вдыхаетъ азота нсколько боле, чмъ выдыхаетъ. Но количество азотистыхъ тлъ, подверженныхъ полному горнію, совершенно ничтожно. Большая ихъ часть останавливается на промежуточной степени горнія, измняющейся у разныхъ животныхъ, смотря по состоянію здоровья или болзни. У человка, въ его нормальномъ состояніи, этой степени горнія соотвтствуетъ мочевина. Итакъ, у насъ несоразмрно большое количество азотистыхъ веществъ, входящихъ въ составь тканей, выдляется въ вид мочевины. Дале, такъ какъ въ нашемъ тл соблюдается извстная гармонія, при которой промежуточное горніе застигаетъ не то или другое вещество по выбору, не вс вещества сразу и въ постоянной соразмрности, то количествомъ выдлившейся втеченіи сутокъ мочевины можно измрять силу разложенія, т, е. промежуточнаго горнія, также точно какъ тмъ же мриломъ можетъ служить количество выдохнутой въ одинаковое время углекислоты. Такъ какъ мочевина, находимая въ моч, есть продуктъ твердый, который гораздо легче можетъ быть собранъ и высчитанъ по количествамъ, чмъ дыхательные газы, то въ ней мы имемъ весьма простое и легкое средство для измренія степени происходящаго въ насъ органическаго горнія. Къ этому-то средству и обратился г. Біанонъ.

Но одно опредленіе выдляющейся втеченіе дня мочевины, по ея количествамъ, позволило бы намъ только упростить опытъ и съ меньшимъ трудомъ сдлать то, чего можно достичь также и измреніемъ количества углекислоты, выдыхаемой въ данное время. Это значитъ, что тогда мы имли бы два, взаимно поддерживающіе другъ друга способа, но одинъ изъ нихъ нисколько не доставилъ бы намъ боле данныхъ, чмъ другой. Слдовательно, задача еще не могла быть этимъ ршена вполн.

Но дло-то въ томъ, что процессъ разложенія даетъ въ мочевин не единственный твердый продуктъ нашихъ органовъ, удобный для измренія по количествамъ. Органы эти заключаютъ въ себ еще простыя минеральныя тла — сру, фосфоръ, хлоръ — плотно соединенный съ веществомъ нашихъ тканей. Эти элементы, отчасти также сгорая, какъ сра и фосфоръ, частію же только высвобождаясь, извергаются наружу и также могутъ быть удобно извлечены изъ мочи, особенно въ вид срно-кислыхъ, фосфорно-кислыхъ и хлористыхъ солей.

Составъ нашихъ тканей можно назвать почти постояннымъ, и извстное количество выдлившейся фосфорной кислоты, также какъ и мочевины, всегда соотвтствуетъ почти такому же количеству блковины, фибрина, protagon’а или всякаго другого даннаго тла, это даетъ возможность судить о сил горнія по количествамъ фосфорной или срной кислоты, выдляющейся втеченіи 24 часовъ, совершенно также, какъ и по количеству мочевины. Но второе наше наблюденіе сверхъ того вооружаетъ насъ новыми данными. Вс азотистыя тла, сгорая, производятъ мочевину, фосфорно-кислыя, срно-кислыя и хлористыя соли, но не вс даютъ эти различныя соли въ одномъ и томъ же отношеніи къ мочевин. Мозговое вещество, содержа гораздо боле фосфора, чмъ мышечная мякоть, даетъ, вслдствіе горнія, боле фосфорной кислоты, чмъ мускулы, которые, въ свою очередь, выдлятъ боле хлора, потому что, но сравненію съ мозговымъ веществомъ, они богаче хлористыми солями.

Итакъ, измряя одновременно съ мочевиной также минеральные продукты выдленія, мы не только имемъ возможность утверждать, что тогда-то и тогда промежуточное горніе происходило дятельне, движущая сила была значительне, чмъ въ другое время, но даже моліемъ положительно сказать, что горніе происходило преимущественно на счетъ мускуловъ или преимущественно на счетъ мозга. Мы говоримъ преимущественно потому, что во время работы мысли всегда бываетъ и мышечное напряженіе, точно также, какъ при мышечномъ отправленіи головной мозгъ никогда не остается въ бездйствіи.

Вотъ какимъ путемъ г. Біанонъ дошелъ до ршенія задачи, которое было изложено имъ въ обстоятельной диссертаціи, удостоенной первой медали парижскимъ медицинскимъ факультетомъ.

‘Вопросъ, выставленный вами въ заголовк этого труда’, говоритъ г. Біанонъ въ первой части своего изслдованія, — ‘какъ мы полагаемъ, формулированъ настолько ясно, что не нуждается въ длинныхъ объясненіяхъ. Можно ли доказать, путемъ опыта, что во время работы головного мозга (подъ работою мозга или мозговою дятельностью мы подразумваемъ здсь то, что обыкновенно принято называть мыслію въ ея различныхъ формахъ) органическое горніе вызываетъ въ этомъ аппарат убыль, отчасти представляемую продуктами разложенія, удаляемыми изъ тла вмст съ мочею? Другія, независимыя отъ вашихъ, соображенія привели къ утвердительному на это отвту.

‘Теперь уже достаточно извстно, что у одного и того же человка, смотря по тому, отдыхаетъ ли онъ или предается усиленному мышечному труду, составъ мочи измняется по относительному содержанію главнйшихъ элементовъ. Но представитъ ли жидкость эта характеристическія измненія, если тотъ же человкъ будетъ съ особенной силою раздражать свой мозговой аппаратъ? Если отвтъ утвердителепъ, въ чемъ заключаются эти измненія? Припоминая себ нкоторыя, уже высказанныя нами соображенія, мы увидимъ, что въ первомъ случа изученіе извергаемыхъ продуктовъ открываетъ связь между мышечнымъ отправленіемъ и разрушеніемъ мышечнаго волокна, во второмъ случа, точно такая же связь установляется между дятельностію мозга и нродуктачи промежуточнаго горнія, образующимися въ мозговой клточк. Здсь намъ нтъ надобности знать, какія тла образуются на мст и какимъ измненіямъ подвергаются он, пока не будутъ выдлены изъ крови почками. Вопросы эти, конечно, очень важны и, безъ сомннія, дождутся когда нибудь своего разршенія, но теперь они задержать насъ не могутъ. Вся суть дла для насъ заключается теперь только въ томъ, чтобы доказать, что вмст съ началомъ мозгового отправленія происходитъ органическая затрата, слды которой мы находимъ совершенно явственно и которая неоспоримо обусловливается именно дятельностью мозга.

‘При внимательномъ сосредоточеніи на этомъ предмет нельзя не убдиться, что онъ довольно сложенъ. Но всякая задача — какъ бы трудна она ни была — значительно упрощается, если нкоторыя измняющіяся данныя можно обратить въ постоянныя. Мы это и постарались сдлать въ предлахъ возможнаго.

Въ чемъ заключаются главнйшія причины, имющія вліяніе на составъ мочи у здороваго человка? Мы назовемъ питаніе, боле или мене полное поглощеніе матеріаловъ, поступающихъ извн, физическій ростъ, дыхательный процессъ, кровообращеніе, состояніе покоя или движенія, дятельность мозга, вншнюю температуру, высоту барометра, не принимая въ разсчетъ пола, возраста и другихъ причинъ, которыя для насъ нтъ надобности принимать въ соображеніе. Вообразимъ себ человка, вполн развитаго физически, принимающаго каждый день въ одни и т же часы совершенно одинакіе пищевые продукты, допустимъ, что его экскременты имютъ постоянно одинъ и тотъ же составъ, при одинаковомъ вс, что вншняя температура и гигрометрическія условія остаются неизмнными, что всъ этого человка не представляетъ никакихъ значительныхъ колебаній. Вообразимъ себ, что впродолженіи многихъ послдовательныхъ дней этотъ субъектъ находился сначала въ состояніи покоя, потомъ усиленно работалъ мышцами и, наконецъ, мозгомъ. Будемъ собирать и анализировать его мочу. Если при этихъ условіяхъ, замчаемыхъ нами, измненія будутъ представлять постоянный характеръ и повторяться съ строгой правильностью, то не будемъ ли мы имть право приписывать ихъ тмъ различнымъ состояніямъ, въ которыхъ находился организмъ, и установлять соотношенія въ этомъ смысл? Чтобы отвчать отрицательно, надобно или допустить какія нибудь тайныя причины, или предположить коренные чередующіеся кризисы, проходящіе незамтно, ни въ чемъ не измняющіе нормальнаго состоянія и неподдающіеся никакому объясненію.

‘Мы старались какъ можно ближе подойти къ названнымъ нами состояніямъ. Очевидно, нтъ возможности исключительно принуждать себя къ покою, мышечной или мозговой дятельности. Но можно сдлать одно изъ этихъ трехъ состояній относительно преобладающимъ. Всмъ намъ случается проводить цлые дни въ спокойствіи тла и духа, предаваться энергическому мышечному труду, во время котораго мысль относительно отдыхаетъ,— или наконецъ, переживать другіе дни горячаго умственнаго труда, когда мышечная дятельность почти прекращается. Этими соображеніями мы теперь и ограничимся, тмъ боле, что къ нимъ еще придется вамъ вернуться при анализированіи полученныхъ результатовъ’.

Такимъ образомъ, выбранныя г. Біанономъ условія опыта, довольно просты: наблюдать человка взрослыхъ лтъ, оставляя въ сторон вс причины измненій, проистекающія изъ роста, числа лтъ, пола, подвергнуть его однообразному питанію, чтобы устранить тже причины, вызываемыя разнообразіемъ пищевыхъ продуктовъ, тщательно взвшивать экскременты съ тмъ, чтобы убдиться въ неизмняемости этого вса каждый день, взвшивать каждый день самого субъекта, чтобы проврить постоянство и этого вса, затмъ поперемнно чередовать для этого человка состояніе покоя, мышечнаго труда и мозгового отправленія, тщательно собирать его мочу, опредляя количество мочевины, фосфорной кислоты, срной кислоты, хлористыхъ солей….. и выводить заключенія. Для большаго удобства, этимъ субъектомъ опыта г. Біанонъ выбралъ самого себя.

Прежде чмъ подвергнуть себя этому однообразному питанію, онъ изучилъ измненія, которыя долины быть вызваны вліяніемъ этого режима. Своимъ единственнымъ напиткомъ онъ выбралъ поду, твердую пищу составлялъ для него хлбъ или пирогъ, составленный изъ 1 килогр. ржаной муки, 6 яицъ, 125 грам. масла, 60 гр. сахару, при достаточномъ количеств воды, небольшое количество морской соли было прибавлено безъ провса. Опредленіе количествъ было произведено съ возможной точностью, а вычисленныя при этомъ вещества были: мочевина, мочевая кислота, фосфорная кислота, срная кислота, хлоръ, извсти, магнезія и поташъ. Чтобы сообщить этимъ вычисленіямъ нужную скорость и точность, г. Біанонъ придумалъ новые способы или усовершенствовалъ прежніе, уже извстные. Такимъ образомъ, онъ могъ производить многія наблюденія въ относительно короткое время.

Окончивъ вс эти предварительныя приготовленія, г. Біанонъ продержалъ себя втеченіи 9 дней на правильномъ продовольствіи, принимая пищу четыре раза въ день, въ строго назначенные часы, каждый разъ пища эта состояла изъ воды и хлба, въ точно провшенныхъ количествахъ, простиравшихся втеченіи 24 часовъ до 750 грам. хлба и 1500 куб. сантиметровъ воды. Такъ какъ режимъ этотъ оказался достаточнымъ для поддержанія здоровья и жизни, то г. Біанонъ не замтилъ никакого измненія въ вс своего тла, который остановился на 53 килограммахъ, втеченіи этихъ 9 дней г. Біанонъ разнообразилъ свои занятія.

14 февраля 1868 г., отъ полудня до 3 часовъ и отъ 4 до 5 онъ подвергъ себя мышечному моціону на открытомъ воздух, копая землю въ своемъ саду, а вечеромъ гулялъ пшкомъ отъ 8 до 10 часовъ.

15 числа, отъ 12 до 2 часовъ продолжалась прежняя работа, а посл онъ ходилъ пшкомъ отъ 5 до 6 и отъ 8 до 10 часовъ, слдовательно мышечная работа была въ этотъ день мене энергична, чмъ въ предыдущій, 16 февраля, время отъ полудня до 3 и отъ 4 до 5 часовъ было посвящено умственному занятію, заключавшемуся въ изученіи аналитической геометріи, отъ 8 до половины одинадцатаго — внимательное чтеніе физіологіи. Слдовательно, это былъ день энергической работы для головного мозга

17-го числа г. Біанонъ оставался въ постели и въ тимнот отъ 10 ти часовъ утра до 7-ми часовъ слдующаго дня, ограничиваясь только самыми неизбжными движеніями. Втеченіи этого времени ему казалось, что онъ находился въ довольно удовлетворительномъ состояніи относительнаго покоя, если не считать послднихъ часовъ ночи, которые были нсколько тревожны, что, разумется, имло нкоторое вліяніе на результатъ, но вообще это былъ день покоя.

18-е число было также днемъ отдыха.— 17-го — день умственнаго труда — 20-го числа — мышечное упражненіе.— 21-го — отдыхъ.— 22-го — отдыхъ.

Г. Біанонъ, какъ отсюда видно, послдовательно чередовалъ дни мышечной работы, умственнаго труда и покоя, чтобы устранить всевозможныя возраженія, такъ какъ весьма нелогично было бы утверждать, что измненіе мочи, если-бы оно было случайно, всегда должно носить одинъ и тотъ же характеръ при одинакихъ условіяхъ.

Мы совершенно не касаемся тхъ наблюденій, которыя были произведены въ начал, при употребленіи смшанной пищи, такъ какъ при этомъ были открыты только нормальныя измненія въ состав мочи, вызываемыя не какими нибудь вншними вліяніями на организмъ, но іодной послдовательной работой нашихъ различныхъ аппаратовъ. Переходимъ къ опытамъ, произведеннымъ отъ 14 до 22 февраля 1868 года.

При первомъ взгляд на таблицы, содержащія результаты этихъ опытовъ въ цифрахъ, намъ бросается въ глаза рзкое и какъ бы внезапное измненіе въ количествахъ различныхъ веществъ, смотря по состоянію мышечной дятельности, умственнаго труда или относительнаго покоя.

Прежде всего замчается измненіе въ количествахъ мочевины. Внимательно слдя за этимъ измненіемъ во все время однообразной діэты, мы видимъ, что минимумъ мочевины приходится къ. днямъ покоя, максимумъ — къ днямъ мышечнаго или мозгового труда, Такимъ образомъ, когда тло находится въ относительномъ бездйствіи или когда одна только дятельность мозга сильно возбуждена, количество мочевины прибываетъ, хотя бы вншнія условія оставались неизмнными. Наибольшая разность доходитъ до пяти съ половиною граммовъ, такъ какъ максимумъ простирается до 24,78 гр., минимумъ только до 19,37 гр. Разность эта, безъ всякаго сомннія, была бы еще значительне, если бы можно было притти къ состоянію полнаго покоя..

Но что представляется намъ не мене замчательнымъ — это правильное повтореніе однихъ и тхъ же результатовъ. Опыты расположены такимъ образомъ, что день умственнаго труда слдуетъ за однимъ днемъ отдыха или мышечной работы.

Эти наблюденія относительно измняющагося количества мочевины уже заключаютъ въ себ чрезвычайную важность, несомннно доказывая, что мысль есть трудъ, и что она, подобно всмъ прочимъ отправленіямъ, потребляетъ извстное количество движущей силы. Дальнйшія наблюденія касаются минеральныхъ веществъ особенно срной кислоты, фосфорной кислоты и хлора. Наблюденія эти могутъ быть резюмированы въ слдующихъ словахъ: дятельность головного мозга обозначается въ моч относительно большимъ содержаніемъ срнокислыхъ и фосфорнокислыхъ солей, тогда какъ мышечная дятельность характеризуется боле значительнымъ накопленіемъ въ моч хлористыхъ солей. Наблюденія надъ мочею больныхъ, одержимыхъ такъ-называемымъ delirium tremens (спиртное бшенство, folie alcoolique), совершенно согласуются съ разсматриваемыми здсь изысканіями, и хотя наблюденія эти еще очень неполны, тмъ не мене он заслуживаютъ глубокаго вниманія и приведенія къ концу.

Прежде всего насъ останавливаетъ тотъ замчательный фактъ, что въ состояніи покоя тло выдляетъ боле хлористаго натра, чмъ во время мышечной дятельности. Объясненіе этого факта заключается въ замчаніи г. Фіавра, называющаго хлористый натрій однимъ изъ главнйшихъ ингредіентовъ пота. Такъ какъ жидкость эта въ значительной мр вызывается мышечной дятельностью, то для правильнаго заключенія необходимо было бы умть вычислить количество, выдляемое этимъ путемъ. Напротивъ фосфорнокислыхъ и срнокислыхъ солей въ пот относительно немного и, вслдствіе этого, соотвтствующія мозговой и мышечной дятельности измненія не могутъ быть приписаны дйствію потоваго отдленія. Сверхъ этого г. Біановъ доказалъ, что содержаніе этихъ солей въ моч нельзя ставить въ зависимость отъ ихъ количества, удаляемаго другими выдлительными органами.

Итакъ, не долины ли мы относить насчетъ органической работы различное содержаніе фосфорнокислыхъ, срнокислыхъ и хлористыхъ солей, также какъ и мочевины? Да, иначе явленія эти останутся необъяснимыми. Если, при одинаковости всхъ прочихъ условій, въ экономію тла поступало ежедневно одно и то же количество этихъ солей, какимъ образомъ могло случиться, что въ одинъ день выдляется 2 грамма фосфорной кислоты и одинъ грамъ срной, тогда какъ на слдующій день числа эти сокращаются на половину?

Составъ блковыхъ тлъ, служащихъ основаніемъ всякой органической ткани, до сихъ поръ извстенъ намъ очень плохо. Чистый альбуминъ — какой только можетъ быть добытъ настоящими химическими средствами — будучи заключенъ въ закрытомъ пространств, даетъ осадокъ фосфорнокислыхъ и срнокислыхъ солей. Отсюда понятно, что альбуминъ долженъ подвергнуться промежуточному горнію, чтобы превратиться въ мочевую кислоту и мочевину — вещества, совершенно несодержащія сры и фосфора, тогда какъ извстное соразмрное количество фосфора и сры, отдляясь отъ органической ткани, сожигается и выдляется въ вид фосфорнокислой и срнокислой солей. Итакъ, избытокъ минеральныхъ солей, выдляемыхъ при работ, надъ тми же солями выдляемыми въ спокойномъ состояніи, доставляетъ новую силу заключеніямъ, выводимымъ на основаніи боле обильнаго выдленія мочевины во время работы мозга,— именно, что дятельность мозга, какъ и мышечная, сопровождается органическою затратою.

Но, какъ уже сказано, различное содержаніе минеральныхъ веществъ даетъ намъ возможность длать еще боле полные выводы чмъ измненія въ количеств мочевины. Тогда какъ избытокъ мочевины во время работы свидтельствуетъ только объ органической трат при умственной дятельности, избытокъ фосфорнокислыхъ или хлористыхъ солей показываетъ также, что горніе — источникъ затраченной силы — происходитъ именно насчетъ того органа, который проявляетъ боле энергическую дятельность. Волокнистая ткань мышцъ содержитъ много хлора, достаточно сры, но очень мало фосфора. Напротивъ, нервная ткань или мозговое вещество содержитъ очень мало хлора, но изобилуетъ фосфоромъ, входящимъ въ составъ того вещества, которое нмцы назвали протагономъ и которое можетъ разлагаться на певринъ (новое органическое основаніе) и фосфорно-глицериновую кислоту.

Итакъ, сожиганіе мышцъ, весьма естественно, должно сопровождаться относительно слабымъ выдленіемъ фосфорнокислыхъ солей и боле значительнымъ накопленіемъ въ моч хлористыхъ, тогда какъ при сожиганіи нервной ткани происходитъ совершенно наоборотъ. Можно было бы предвидть уже ‘а priori’, что изъ всхъ совершающихся въ организм процессовъ, дятельность мысли или чувства долина сопровождаться наибольшимъ выдленіемъ фосфорнокислыхъ солей и именно этотъ-то фактъ, такъ легко построенный апріористически, и былъ такъ блистательно доказанъ самымъ опытомъ. Отнын боле обильное выдленіе мочевины и минеральныхъ солей, во время мозговаго отправленія, даетъ намъ право заключить, что это отправленіе сопровождается органическою затратою, тогда какъ усиленное выдленіе фосфорнокислыхъ солей свидтельствуетъ намъ, что затрата происходитъ насчетъ самой нервной ткани.

Этотъ послдній выводъ былъ какъ нельзя лучше сознанъ и указанъ самимъ г. Біанономъ, но онъ не хотлъ высказать его категорически. Какъ добросовстный изслдователь, проникнутый всей серьезностью науки, онъ побоялся шагнуть за черту фактовъ. ‘Во всякомъ вопрос, сказалъ онъ,— особенно въ такомъ, который поднимаетъ цлую кучу другихъ, надо умть остановиться.’

Нтъ сомннія, однако, что г. Біанонъ и не шагая за предлъ, указанный ему опытами, могъ бы высказать т прямо вытекающія изъ нихъ послдствія, которыя мы, при нсколько большей смлости, можемъ извлечь сами. При всемъ томъ его осторожность служитъ наилучшимъ отптомъ тмъ господамъ, которые въ своихъ пасквиляхъ, бросаемыхъ съ академическихъ креселъ въ лицо науки, дошли до того, что заподозрили его правдивость и отвергли полученные имъ результаты, не умя оцнить все ихъ значеніе.

Вотъ какимъ образомъ господинъ Біанонъ самъ формулируетъ главнйшія положенія своего труда:

‘Дятельность мозга, въ собственномъ смысл, или мыслительный процессъ сопровождается боле обильнымъ и внезапнымъ появленіемъ въ моч мочевины, фосфорнокислыхъ и срнокислыхъ щелочей.

‘Мышечная дятельность сопровождается боле обильнымъ содержаніемъ и внезапнымъ появленіемъ въ моч мочевины, мочевой кислоты и хлористаго натрія.

‘Если отдльно разсматривать мочу человка, принимавшаго втеченіи трехъ дней однообразную пищу и находившагося почти въ одинаковыхъ вншнихъ условіяхъ, то можно опредлить однимъ анализомъ, какому сорту мочи соотвтствуетъ, въ относительномъ смысл, состояніе покоя, умственной или мышечной дятельности.’

Таково заключеніе г. Біанона. Какъ ученый и притомъ только ученый, онъ ограничивается строго-точнымъ изученіемъ извстнаго числа фактовъ, опредленіемъ законовъ, которымъ они подчиняются, и дале этого не идетъ. Въ своемъ изслдованіи онъ оставляетъ совершенно въ сторон философскую сторону задачи, и даже не касается ея ни однимъ словомъ. Онъ не вступаетъ съ полемическіе споры съ поклонниками тамъ называемаго жизненнаго начала и наконецъ нтъ ему никакого дла и до уцлвшихъ еще метафизиковъ, которые, на зло самымъ неопровержимымъ ([‘актамъ, не хотятъ врить въ великое открытіе нашего вка — въ соотношеніе физическихъ силъ — и все еще толкуютъ о строго-разгороженныхъ силахъ, дйствующихъ на мертвую матерію.

Всхъ этихъ научныхъ старовровъ г. Біанонъ точно знать совсмъ не хочетъ. Онъ разсматриваетъ, видитъ и просто разсказываетъ о томъ, что видлъ.

Но для насъ наука важна прежде всего именно своею практическою стороною, опыты г. Біанона возбудили въ насъ живйшее вниманіе не потому, впрочемъ, чтобы полученные имъ результаты были непредвидимы, напротивъ именно потому, что результаты эти, гармонируя со всми новйшими воззрніями, были ожидаемы и явились защитить, подкрпить идеи, уже сдлавшіяся достояніемъ просвщеннаго человчества.

Говоря о соотношеніи физическихъ силь, мы сказали еще въ начал этой статьи, что уже самая аналогія и индукція заставляли считать жизненные феномены различными формами общаго движенія, подобно электричеству, свту, теплот. Но для этого еще не доставало научнаго доказательства — ни такого полнаго, какое имлось для теплоты я механическаго труда, ни въ такой мр достаточнаго, какъ по отношенію къ свту, магнетизму и электричеству. Это научное, основанное на опыт, доказательство было предложено г. Біанономъ. Конечно, изысканія его еще не даютъ послдняго слова вопросу, нтъ сомннія, также, еще остается много, много дла въ этомъ направленіи. Нужно все контролировать и дополнить. Но отнын путь открытъ, первые шаги сдланы, и тамъ, гд прежде говорила одна аналогія и апріористическія догадки, раздался громкій голосъ опыта…

Г. Біанонъ общаетъ продолжать свои изысканія. Будемъ надяться, что онъ сдержитъ свое, общаніе. Во всякомъ случа, онъ открылъ передъ нами поле широкое, на которомъ могутъ не безплодно работать его преемники, онъ ввелъ насъ въ такую область изслдованій, которая требуетъ, въ интересахъ современнаго званія, разъясненія самыхъ важныхъ явленій нашей жизни. Отъ души желаемъ, чтобы починъ, сдланный г. Біанономъ, нашелъ столько же искреннихъ, сколько талантливыхъ продолжателей. Вотъ тутъ-то можно сослужить наук и человчеству великую службу!

А. Накэ.

‘Дло’, No 1, 1870

НОВЫЙ ФИЗІОЛОГИЧЕСКІЙ ОПЫТЪ.

1.Законъ соотношенія силъ.

II.Жизнь, какъ особенная форма движенія, подобно теплот, свту и электричеству.

III.Опытъ г. Біанона.

Читайте также:

1.
Законъ соотношенія силъ.

II.
Жизнь, какъ особенная форма движенія, подобно теплот, свту и электричеству.

III.
Опытъ г. Біанона.