Несколько слов о Россини, Толстой Феофил Матвеевич, Год: 1853 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Три возраста.
Дневникъ наблюденій и воспоминаній
музыканта-литератора
. Толстаго.

Капитанъ Тольди.
Разсказъ.

Современныя статьи — и Смсь
Статьи музыкальныя.
Ростислава.

Санктпетербургъ.
Издатель, книгопродавецъ В. Исаковъ, на Невскомъ проспекте, противъ Католической церкви, въ дом Кудряшева.
1855.

http://az.lib.ru/

Нсколько словъ о Россини,
его образ жизни и его операхъ.

Въ статьяхъ объ Отелло и Современномъ искусств пнія мы старались доказать по возможности, что ‘дятельность художниковъ въ той или другой отрасли искусствъ вызывается требованіями эпохи.’ Успли мы или нтъ въ нашемъ предпріятіи, не наше дло ршать этотъ вопросъ, но мы вполн убждены, что нтъ генія въ мір, который могъ бы пріобрсть современное вліяніе и славу, дйствуя наперекоръ всеобщему вкусу и стремленію. Конечно, по временамъ, являются великіе художники, которые опережаютъ всеобщій вкусъ и предугадываютъ, такъ сказать, будущее направленіе искусства, но въ такомъ случа внецъ славы ожидаетъ ихъ за гробомъ, а при жизни имъ предстоитъ тяжкая и часто утомительная борьба. Бетговена оцнили только посл смерти: квартеты и безсмертныя его симфоніи мало кто понималъ во время его жизни. Много было говорено про суетность славы мірской. Пушкинъ, въ одной изъ безчисленныхъ своихъ поэтическихъ вспышекъ (boutades potiques), выразился весьма удачно:

‘Что слава? Яркая заплата

На ветхомъ рубищ пвца!’

Художникъ, который гоняется только за современною славою, и жертвуетъ для нея своими убжденіями, врядъ ли произведетъ что нибудь достойное вниманія, но невозможно отвергать того, что современный успхъ придаетъ художнику всъ и особое важное значеніе, которое доставляетъ ему неоспоримое вліяніе на избранную имъ отрасль искусства. Нововводители (les innovateurs), если они совершенно уклоняются отъ проложенной стези, мало находятъ вокругъ себя сочувствія, и, проходя тернистый путь, часто теряютъ созерцательной спокойствіе души, столь необходимое для художника, и безъ котораго произведенія его рдко находятъ всеобщій отголосокъ.

Однако же даровитый художникъ, вызванный требованіемъ эпохи, и развивающій начала, положенный его предшественниками, не утрачиваетъ своей личности. Мысли его выражаются въ искусствахъ согласно личному его направленію, одному доступны нжныя, тихія и веселыя вдохновенія, другому мрачные и энергическіе порывы. Рафаэль, окруженный восторженными поклонниками, увнчанный лаврами, предается свтлымъ вдохновеніямъ, изображенія его кисти сіяютъ небесною красотой, и кром прокаженнаго отрока въ картин Преображенія Господня, врядъ ли когда нибудь приходило на мысль Рафаэлю выразить человческія страданія. Микель-Анджело, чуждающійся людей, грустный, одинокій, предается мрачнымъ впечатлніямъ: большая часть произведеній его кисти и рзца наводятъ невольный ужасъ.

Оба сіи величайшіе художника пользовались, однако же, современною славою, но каждый въ своихъ твореніяхъ выразилъ собственную личность. Слдовательно, чтобы вполн понять художника, не худо знать хотя главнйшія черты его жизни и обстоятельства, его окружавшіе, и такъ какъ мы изучаемъ нын оперы Россини, то просимъ у читателей дозволенія представить имъ краткій очеркъ жизни знаменитаго маэстра.

Небольшой, но довольно красивый городокъ Дезаро, находящійся въ Папскихъ Владніяхъ, удачно пріютился между пригорками, покрытыми вчною зеленью, и берегомъ Венеціянскаго Залива. Съ одной стороны прозрачно-лазуревыя, глубокія воды залива, съ другой прохладная тнь зеленыхъ рощей, на неб яркое солнце — вотъ мстоположеніе и обстановка уютнаго городка Пезаро. Въ немъ немного найдется богатыхъ и роскошныхъ жилищъ, но за то маленькіе скромные домики во множеств грются на солнц, смотрятся въ прозрачныя воды, или укрываются въ тни свжихъ дубравъ. Въ одномъ изъ этихъ домиковъ, въ конц прошлаго столтія, проживалъ кое-какъ Іосифъ Россини (отецъ знаменитаго маэстра). Жилъ онъ бдно, но весело, не унывая, съ женою своею, прекрасною Анною Гвидорини.

Іосифъ добывалъ насущный хлбъ, наигрывая, съ грхомъ пополамъ, на валторн. Въ Пезаро не было постояннаго театра, и Іосифъ расхаживалъ по сосднимъ ярмаркамъ Фермо, Форме и другихъ городковъ. 29-го февраля 1792 года Іосифъ возвращался домой припваючи съ валторной за спиной, подходя къ своему домику, онъ громко закричалъ: ‘Анна, чтожъ не выходишь навстрчу?’ Но Анна не показывалась. Сердце Іосифа болзненно стукнуло, онъ поспшно отворилъ дверь хижины, и, къ счастію своему тотчасъ же услышалъ довольно слабый, но впрочемъ веселый голосъ своей жены: ‘Не кричи, Іосифъ, говорила она: Богъ далъ намъ сына!’

Іосифъ, не смотря на предостереженіе, вскрикнулъ отъ радости, и для изъявленія своего удовольствія, провалторнилъ такую замысловатую гамму, что окна затрещали.

Анна заткнула себ уши, а новорожденный поморщился, но не заплакалъ. — ‘Добрый знакъ, сказалъ Іосифъ, цлуя сына, изъ мальчугана выйдетъ прокъ!’ На другой день новорожденнаго окрестили подъ именемъ Джокима, а для родителей жизнь пошла обычной чередой, т. е. утромъ веселая бесда, яркое солнце и dolce far niente, въ обдъ макароны и каштаны десятка на два баіоковъ (копекъ), а вечеромъ Іосифъ прилежно разыгрывалъ на валторн. Будущій великій маэстро, Джокимо, валялся на солнц, слушалъ веселыя канцонеты своей матери, смотрлся въ ея ясныя очи, и росъ не по днямъ, а по часамъ.

Двнадцати лтъ онъ былъ уже прекрасный, стройный мальчикъ, и обладалъ звонкимъ и врнымъ голосомъ, но музык еще не учился. Въ конц 1804. года, Іосифъ Россини привезъ своего сына въ Болонью, и отдалъ въ ученье Анджели Тески. Не прошло полугода и Джокимо зарабатывалъ уже себ по нскольку паоли въ день, распвая въ церквахъ прекраснымъ сопраномъ.

Въ 1807 году, молодой Россини поступилъ въ Болонскій Лицей, подъ начало Станислава Маттеи, ученаго музыканта, достойнаго преемника знаменитаго padre Mapтини.

Спустя ровно годъ посл поступленія Джокина въ лицей, Маттеи обратился къ своимъ ученикамъ съ слдующею рчью: ‘Дти мои! въ теченіе годоваго курса мы изучили основныя правила нотаціи, пнія, гармоніи и частію инструментаціи, для того, чтобы съумть написать какую нибудь кантату или оперу (?), этого уже достаточно. Но нын мы входимъ въ настоящій музыкальный міръ, доступный только истиннымъ музыкантамъ….’ звонкій голосъ Джокина прервалъ оратора: ‘Какъ это вы говорите, padre? Неужели достаточно того, чему мы выучились въ теченіе года, чтобы писать оперы?’

‘Конечно, сынъ мой, отвчалъ съ важностью и достоинствомъ Маттеи: но для хорошаго музыканта необходимо изученія контрапункта, двойнаго, тройнаго, четвернаго и такъ дале, иначе онъ не въ состояніи будетъ писать ни фугъ, ни каноновъ, ни’….

— ‘Да и Богъ съ ними! прервалъ опять Джокимо: я только и хочу писать оперы! Засимъ благодарю васъ, padre, и честь имю кланяться.’

Сказавъ это, Джокимо перескочилъ чрезъ три школьныя скамьи, и былъ таковъ.

Спустя нсколько мсяцевъ посл этой выходки, шестнадцати-лтній Россини написалъ какую-то симфонію, которой, вроятно, никто не слышалъ, и кантату подъ названіемъ Плачь гармоніи, Il pianto d’armonia. Однако жъ, вроятно, кантата имла нкоторыя достоинства, потому что, не смотря на происки Маттеи, весьма недовольнаго поступкомъ непокорнаго ученика, молодаго Россини выбрали директоромъ музыкальнаго общества, называвшагося Конкордія.

Въ 1810 году, Россини написалъ одноактную оперу La Cambiale di Matrimonio, въ 1811 году l’Equivoco stravagante, въ 1812 году (для Венеціи) l’Inganno felice. Въ послдней опер просвчиваетъ уже огромный талантъ Россини, и въ самомъ дл вскор вся Италія наполнилась славою молодаго маэстра. Впрочемъ, должно сознаться, обстоятельства споспшествовали музыкальному владычеству Россини въ Италіи. Опасныхъ соперниковъ у него не было: Манера, не смотря на чрезвычайный успхъ его оперы, Rosa bianca е rosa rossa, Италіянцы немного чуждались, какъ Нмца, Перъ съ 1806 года жилъ въ Париж, Паэзіелло былъ уже въ преклонныхъ лтахъ и доживалъ свой вкъ {Поразительное доказательство, что публика иногда отказывается отъ принятія художественныхъ впечатлній, служитъ примромъ совершенный неуспхъ Донъ-Жуана въ Рим (1811 г.) Въ Милан (въ 1816 г.) та же опера была принята съ восторгомъ, но сомнительно, чтобъ Италіянцы того времени повяли и оцняли вполн безсмертное твореніе Моцарта.}. Весьма естественно, что молодаго, дятельнаго маэстра, для котораго сочинять безпрестанно составляло жизненную потребность, Италія привтствовала съ восторгомъ. Россини ласкали, любій, и какъ говорится, носили на рукахъ, жизнь его протекала въ пиршествахъ и въ шумныхъ бесдахъ съ многочисленными поклонниками и друзьями.

Когда тутъ было изучать серіозно музыку? Кажется, Россини и не находилъ тогда въ томъ нужды, потому что,когда въ партиціяхъ его, которыя онъ большею частію писалъ окруженный пріятелями, проскакивали иногда запрещенныя квинты, неправильныя резолюціи или рзкіе переходы, онъ отмчалъ подобныя ошибки крестикомъ и писалъ въ выноск: Pel sommo piacere dei S-ri pedanti, т. e. ‘для наибольшаго удовольствія гг. педантовъ.’

Однако же геніяльная организація Россини напутствовала его вопреки разсянной его жизни, и, открывая ему безъ труда и ученія таинства искусства, прокладывала молодому маэстру новый путь. Въ опер Танкредь (Венеція, 1813 г.) самостоятельность Россини выказывается уже яркими красками. Прекрасные речитативы, умстные ритурвели, измненныя формы интродукцій, арій и дуэтовъ доказываютъ геніяльность маэстра. Танкредъ произвелъ въ Венеціи неописанный восторгъ. Отъ знатнаго патриція до послдняго гондоліера вс напвали дивныя мелодіи новой оперы. Извстную арію Di tanti palpiti пли и во всхъ палацахъ, и на всхъ перекресткахъ Венеціи {Арія Di tanti palpiti извстна была въ Венеціи подъ страннымъ названіемъ aria dei rizzi, т. е. рисовою аріею. Вотъ что дало поводъ къ этому непоэтическому прозвищу. За два дня до представленія Танкреда, Миланоте, любимая пвица того времени, объявила, что написанная для нея входная арія ей не нравится, и что она не намрена ее пть. Россини пришелъ въ совершенное отчаяніе, просилъ, убждалъ пвицу, но тщетно. Убдить избалованную примадонну невозможно! Несчастный маэстро возвращается съ репетиціи въ самомъ дурномъ расположеніи духа, придумывая какъ помочь бд. Въ дверяхъ квартиры маэстра, его встртила кухарка съ обычнымъ вопросомъ — прикажетъ ли онъ ставить рисъ въ печку? ‘Стань, что хочешь,— отвчалъ разсянно Россини, и тотчасъ же, не снимая шляпы съ головы, взялъ нотную бумагу, и принялся писать Di tanti palpili. Пока рисъ варился, арія была готова. — Правда это или нтъ не знаемъ, но въ Венеціи и до сихъ поръ такимъ образомъ объясняютъ происхожденіе страннаго названія.}.

Мы уже сказали (въ стать О современномъ исскуств пнія, нсколько словъ о переворот, совершенномъ Россини въ драматическомъ искусств введеніемъ руладъ и фіоритуръ въ партиціи. Въ XVII и XVIII столтіяхъ пніе доведено было до величайшаго совершенства, но знаменитые пвцы, напримръ, Лафорелли, Фарнелли, Пакіоротти, Маркези, и пр., вставляли произвольныя фіоритуры, а писаннаго почти ничего не было, и искусство передавалось по преданіямъ и такъ сказать, изустно.

Въ 1814 году, Россини, присутствуя при первой репетиціи своей оперы Вuregliano in Palmira приведенъ былъ въ восторгъ пніемъ Велути (знаменитаго сопрано). На второй репетиціи Россини съ нетерпніемъ ожидалъ понравившихся ему пассажей, но они были замнены другими. На третьей репетиціи Велути заливался такими неслыханными руладами, трелями, исполнялъ такія неожиданныя фіоритуры, что Россини уже не узнавалъ своей музыки. По окончаніи представленія, озадаченный маэстро подошелъ къ знаменитому пвцу.

‘Вы поете отлично illustrissimo, робко замтилъ Россини: но нельзя ли вамъ пть мою музыку, а не собственныя ваши импровизаціи?’

Велути посмотрлъ на молодаго маэстра свысока, потрепалъ его по щек, пожалъ плечами, и не удостоитъ отвтомъ.

Огорченный маэстро задумался. ‘Хорошо, если всегда будетъ попадаться такой пвецъ, какъ Велути, говорили онъ про себя, а какъ попадешь на бездарнаго артиста, который Богъ знаетъ что наставитъ въ оперу, что тогда будетъ съ твореніемъ композитора?’

Съ тхъ поръ Россини, котораго слава росла ежедневно, сталъ писать ферматы со всми руладами и пассажами, и требовалъ отъ пвцовъ, чтобъ они исполняли партіи совершенно такъ, какъ он имъ были написаны. О послдствіяхъ принятой системы знаменитымъ маэстро мы уже покоряли въ предъидущихъ статьяхъ,

Посл Танкреда до Моисея, т. е. съ 1817 т. е. 1818 г. Россини написалъ четырнадцать оперъ, въ числ которыхъ замчательнйшія суть: Италіянка въ Алжир (1813 г.}, Турокъ въ Италій (1814 г.), Севильскій Цирюльникъ (1816 г.), Отелло 1816 г.), Ченерентола (1817 г.), Сорока-Воровка (1817).

Каждая изъ этихъ оперъ прекрасна въ своемъ род, но мы станемъ подробно разбирать только т, который будутъ появляться на вашей сцен, а чтобы вполн характеризировать Россиніевскую эпоху съ 1810 до 1818 г., приведемъ собственныя слова знаменитаго маэстра.

‘Меня укоряютъ господа педанты (rigoristi, какъ выражается Россини), зачмъ въ моихъ партиціяхъ проскакиваютъ орографическія ошибки, оно не безъ того, но возможно ли быть иначе при моемъ род жизни? Посудите сами! Я странствую изъ одного города въ другой, и пишу всегда къ извстному сроку. За шесть недль до начатія сезона, прізжаю въ какой нибудь городъ, въ день моего прізда окружаютъ меня поклонники (amiratori е dilletanti furiosi), начинаются серенады, пиры, ужины, и пр. Это продолжается, но крайней мр, десять дней. Признаться сказать, я и самъ непрочь повеселиться, да когда же и веселиться какъ не въ мои лта и при моихъ успхахъ (sueccssi in ogni gentri), прибавляетъ лукаво мастро. Другіе десять дней проходятъ въ спорахъ съ poeta (сочининіемъ либретта), который пытается спустить подъ моимъ флагомъ (sotto la mia baudiera) всякую возможную дребедень. Къ тому же надобно ознакомиться со средствами пвцовъ. Часто случается, это у контральта недостаетъ нсколькихъ нижнихъ нотъ, у тенора верхнимъ, басъ хрипитъ, баритонъ кричитъ: все это надобно уладить, ко всему приноровиться, а между тмъ время летитъ безъ пощады! Не успешь опомниться какъ до перваго представленія остаются какихъ нибудь дв недли. Тутъ уже я принимаюсь серіозно за дло, пишу день и ночь, упорно отказываюсь отъ званыхъ обдовъ и ужиновъ, но отъ поклонниковъ отдлаться невозможно! Они наполняютъ мою комнату, суетятся, шумятъ вокругъ меня! Часто случалось, что я принужденъ былъ скрываться отъ нашествія варваровъ къ постели. Окончивъ дуэтъ или арію, отсылаю партиціи къ копіистамъ, которые выписываютъ партіи и отдаютъ ихъ разучивать. Конечно, при такомъ способ сочиненія не можетъ быть безъ грха, но я отвчаю за вдохновеніе, потому что чувствую, какъ оно движется въ головъ (come si muove nel cervello), а за орографическія ошибки, слуга покорный!’

Какъ бы то ни было, же дйствительно вся Италія сочувствовала вдохновеніямъ Россини, а ошибки его отмчались только въ консерваторіяхъ.

Однако же не смотря на приведенный нами откровенный отзывъ самаго Россини, очевидно что онъ не увлекался своимъ неслыханнымъ успхомъ, и, не смотра на бурную и разсянную жизнь, продолжалъ, хотя урывками, изучать таинства искусства. Въ 1818 году Россини написалъ для Театра Санъ-Карло въ Неапол оперу въ три акта Моисей въ Египт. Ко всеобщему изумленію знатоковъ, Россини явился въ этой опер въ новомъ блеск. Во многихъ мстахъ видны контрапунктическія намренія, оркестровка обработана тщательно и искусно, вс партіи написаны съ истиннымъ знаніемъ музыки. Опера Моисей съ перваго представленія имла значительный успхъ, но, къ сожалнію, автору либретта пришло въ голову представить, въ третьемъ акт, переходъ чрезъ Чермное море, изображеніе котораго на сцен не заслужило одобренія публики. Авторъ либретта былъ въ отчаяніи. Въ слдующій сезонъ поэтъ упросилъ Россини написать молитву во время перехода чрезъ море. Россини удовлетворилъ желаніе автора. На другой дань, въ третьемъ акт, въ публик пробгалъ уже значительный говоръ предвстникъ бури какъ вдругъ Порте (исполнявшій роль Моисея) начинаетъ звучнымъ своимъ голосомъ знаменитую молитву Bal tuo stellalo soglio: говоръ внезапно умолкаетъ, и вс слушаютъ съ напряженнымъ вниманіемъ торжественные, удивительные звуки божественной молитвы. Минорный мотивъ переходитъ отъ одного дйствующаго лица къ другому, растетъ, развивается, наконецъ народъ падаетъ на колни, и мотивъ разражается въ мажорномъ тон съ новою силою. Публика такъ была поражена неожиданностью впечатлнія, что вс присутствующіе въ ложахъ и въ партер встали съ своихъ мстъ, и привтствовали вдохновеннаго маэстра оглушительнымъ, восторженнымъ крикомъ.

Съ 1818 по 1823 г., Россини написалъ десять оперъ, въ числ коихъ Моисей, Ricirado e Zoraide (1818 г.), La donna del lago (1819 r.), Мatilde de Shabran (1821 г.), Зельмира (1822 г.) и Семирамида (1823 г.).

La donna del lago въ первое представленіе не имла успха, и такъ какъ Неаполитанцы шикать большіе мастера, то Россини убжалъ изъ Санъ-Карло, и тотчасъ ухалъ въ Миланъ. По дорог маэстро, для шутки, распустилъ слухъ, что новая опера Россини произвела фуроръ въ Неапол. Каково же было удивленіе самого Россини, когда, чрезъ нсколько времени, онъ узналъ, что дйствительно ошиканная опера иметъ огромный успхъ.

Во всхъ операхъ второй Россиніевой манеры замтно стремленіе къ выраженію мстнаго колорита, оркестровка тщательне обдлана, и гармонія интересне чмъ въ первыхъ операхъ. Въ 1825 году Россини былъ вызванъ въ Парижъ. Первая опера, написанная имъ для Французскаго театра (Осада Корина), частію передлана изъ Магомета II (оперы второй эпохи), Графъ Ори (1827 г.) отзывается немного вліяніемъ французской школы. Наконецъ, въ 1829 году, появилось самое замчательное — но увы! послднее произведеніе Россини: Вильгельмь Тель.

Мы отлагаемъ до другаго раза описаніе этого саро d’opera Россини, но замтимъ съ прискорбіемъ, что, по различному стеченію обстоятельствъ, французы не совсмъ умли оцнить въ то время это удивительное твореніе величайшаго современнаго маэстра. Въ послдствіи Франція, какъ и вся Европа, съ восторгомъ слушала Вильгельма Теля — но было уже поздно!

Россини умолкъ на тридцать седьмомъ году отъ рожденія, во всей сил несравненнаго своего таланта, и никакія убжденія въ мір не могли съ тхъ поръ поколебать его упорнаго молчанія.

Ростиславъ.

Читайте также: