Не леф, но реф, Третьяков Сергей Михайлович, Год: 1929 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Не леф, но **реф *)**

*) См. ‘Лит. Газ.’, No 33.

В статье ‘Ни Леф, ни Реф’ тт. Третьяков, Перцов и Чужак намечают свою особую точку зрения на литературное сегодня.

Посмотрим, что это за особая точка зрения.

‘Перед лицом поплывшей (?) земли’ товарищи заговорили о пятилетке. Они пишут: ‘Пятилетка есть решающий экзамен для писательства. Пролетарскими писателями, ‘возможно, окажутся не те, кто это пролетарство доказывает строчками рассуждений. Пролетарскими будут те, кто полнее и полезнее других обслужит (выделено нами) пятилетку’.

Авторы письма не чувствуют себя активными борцами за выполнение пятилетки. Они смотрят на этот грандиозный план нашего строительства со стороны и только снисходительно предлагают свои услуги по ‘обслуживанию’.

Явно непролетарской является и основная установка, при помощи которой авторы письма хотят оттолкнуться от других литературных группировок: ‘Мы, публицисты-фактовики, будем развивать и уточнять методы публицистической работы, намеченной в книге ‘Литература фактов’.

Всякий человек, сколько-нибудь знакомый с литературой, после этой цитаты скажет, что Третьяков, Перцов и Чужак вцепились как раз в то, что мы откинули от Лефа, организуя Реф. Таким образом, отрекаясь от Лефа авторы письма повторяют его основные ошибки. Мы (Реф) считаем нужным спорить о жанрах, но не ставим этого в основу своей работы. Мы приветствуем каждую вещь не по принадлежности ее к тому или иному жанру, a по ее значимости в деле социалистического строительства.

Авторы письма объявляют себя ударной бригадой и предлагают Рефу социалистическое соревнование. Отвечаем: бригады могут быть созданы только на каком-нибудь производстве, авторы же письма создали не бригаду, а артель, находящуюся между небом и землей, но никак не при конкретном деле. Ударная бригада при журнале ‘Молодая Гвардия’, почти целиком состоящая из членов Рефа, принялась за практическую работу гораздо раньше, чем организованная т. Третьяковым артель объявила себя ударной. Из рефовцев создан коллектив и при журнале ‘Красное Студенчество’, практически работающий по заданиям редакции. Слишком бледное соревнование предлагает артель Рефу.

Во-первых, нами уже написана не одна массовая книга из раздела тех, которые хочет писать артель, во-вторых, мы не считаем серьезной помощь литературному молодняку, которую хотят оказать авторы письма путем выпуска в свет двух книг совместно с начинающими писателями. Это — кустарщина, не могущая дать мало-мальски ощутимых результатов.

Считаем сугубо неверной посылку ‘одного товарища на производство, где, ведя органическую работу, он в течение года должен приобрести соответствующую производственную квалификацию’. Через год этот товарищ уйдет с производства и отнимет у государства место, предназначенное для квалификации действительного рабочего.

Дальше, авторы статьи пишут, что, во имя литературной мастерской, артели, производственного коллектива нужно пожертвовать фетишем творца-одиночки.

Правильно! Зачем же ломиться в открытую дверь? Реф перестраивает свою работу именно по принципу литературного коллектива. В конце-концов не важно, как называется этот коллектив.

Создание большой литературной организации при существовании РАПП мы считаем не только нецелесообразным, но и политически вредным делом. У Рефа нет и не может быть других политических установок, чем те, которые дает партия и по которым хочет работать ВОАПП.

Мы тоже против литературных салонов. Производственный коллектив, работающий в тесном соприкосновении с массами — лучшее средство борьбы с салонами.

Наша работа направлена против аполитичности писателя, за подчинение каждой строчки литературной работы делу социалистического строительства.

Соревнование в том плане, в каком его мыслят товарищи Третьяков, Перцов и Чужак, мы не принимаем. Это — формальная отписка. Мы не можем, ограничиваться определенными твердыми заданиями на целый год, оторвавшись от непосредственной жизни периодической печати. Мы за активное строительство, за практическую работу в газетах и журналах и в массовых культурных организациях, а не за ‘обслуживание’, мы против артелей, оторванных от конкретного цела. Мы соревнуемся на работе в газетах и журналах. Соревнования на количество написанных книг мы не мыслим.

Кстати, предлагаем не замечать арбитров, а через год отчитаться в своей работе в печати. Пусть арбитрами будут широкие массы — на кого мы работаем.

Л. Алелеков.
И. Тюрин,
С. Островская.

Полностью присоединяюсь к письму трех товарищей.

М. Галинский.

Об одной реплике

Вполне присоединяюсь к высказываниям товарищей рефовцев, особенно Алелекова и Тюрина, я остановлюсь на частностях статьи ‘Ни Леф ни Реф’.

Авторов названной статьи ‘заявление Брика, что от писателя не надо требовать искренности’, как известно, ‘наводит на иные размышления’. Около заявления идет сейчас большая демагогия. Но я бы спросил, например, т. Третьякова, неужели его лучшей похвалой В. Э. Мейерхольда за постановку ‘Рычи, Китай’, было бы восхваление.

— Всеволод Эмильевич ваша постановка удивительно искренняя.

Я бы спросил г. Перцова неужели в беседе с Переверзевым о социальной функции литературного произведения, он бы прежде всего сказал профессору:

— Мне ваша искренность мила (или не мила).

Еще забавнее и еще более по эсеровски подобные из’явления искренности звучат при оценке политических выступлений.

Если товарищи верят в направленность литературы, они должны понимать, что писатель не так то легко отделим от своих произведений. А так как литературное произведение от начала до конца сделано и сделано для чего то, то подобные пустозвонные оценки, как ‘искренно’ или ‘неискренно’ — только мешают. Они ничего не уясняют.

Отсюда понятно, что заявление Брика об искренности было заявлением негативного характера и было направлено против кустарщины в марксистском литературоведении.

Вот почему, по-моему, реплика тт. Третьякова, Перцова и Чужака не столько наводит на размышления, сколько наводит тень.

П. Незнамов.

Открытое письмо С. М. Третьякову

Ваша подпись под статьей ‘Ни Леф ни Реф’ (‘Лит. Газета’ No 33) удивила несказанно. Я никогда не мог подумать, чтобы ваше имя могло быть связано с такими, по меньшей мере невразумительными, высказываниями.

Вы пишите, что Реф продолжает быть ‘коалицией первачей’, ‘литературным салоном’ в то время, как сейчас настает пора массовых организаций.

Уже одно то обстоятельство, что я и ряд моих товарищей по Рефу, никогда в ‘первачах’ не ходивших, отвечаем вам, делает излишним возражения по этому вопросу.

Любопытно, однако, что это обвинение бросает нам группа из трех человек, не входящая и не представляющая никакой массовой организации. Если пользоваться вашим методом критики, то вас можно квалифицировать если не как ‘коалицию первачей’, то как ‘литературный салон’, очень замкнутый, почти аристократический.

Вывеска — ‘публицисты-фактовики’ — только усугубляет дело. Ведь вы сами пишете, и справедливо, что ‘теперь на очереди не проблема стиля’. Ну, а что, как не выпячивание именно этой формальной задачи есть определение себя, как ‘публицистов-фактовиков’? Но все это выгладит очень невинно по сравнению с тем, что мы прочитали дальше.

Давая самую элементарную и приемлемую формулировку обязанностей писателя-гражданина вы делаете это так, как будто по этому вопросу в Лефе шел спор, и часть Лефа, входящая ныне в Реф, с этими обязательными нормами не соглашалась… Если это просто неблаговидный прием, то неизвестно, как можно квалифицировать ваше утверждение, что Маяковский и Брик считали обязательной помощь писателя партии и государству не на всех этапах строительства, а только на… последнем. Здесь уместнее всего было бы сослаться на документы, привести факты. Неужели они так общеизвестны? Извиняюсь, что мне приходится делась это замечание вам, ‘публисту-фактовнку’…

Уже из этих немногих замечаний явствует, что мы сталкиваемся с фактом попытки дискредитировать Реф. Это об’ясняет нам нарочито-вульгарное восприятие вами замечания О. М. Брика, что требование от писателя искренности — провокация. Стоит ли вам об’яснять, что Брик противопоставлял искренности более реальные понятия, которые не позволяли бы писателю отвести от себя общественную критику? Вот именно это гарантирует нас от ‘иносказаний’, ‘заигрываний’ писателя с действительностью. После этого ясно, что в вашей фразе о желтом билете ничего, кроме пафоса, не содержится.

Я не знаю, насколько искренно звучит ваш вызов на соцсоревнование. Судите сами: после того, как вы предостерегаете от нас советскую общественность, в соседстве с нашими высказываниями ставите словечко о желтом билете, странно звучит вага вызов. Ведь если все ваши утверждения искренни, то выходит, что вы вызываете нас в порядке соревнования… растлить литературный молодняк, передать ему навыки опороченных людей.

Но, допустим, вы были искренни. Тогда оказывается, что тезис Брика об искренности очень справедлив и вам стоит над нам призадуматься.

Ибо до чего вы докатились? Вызвав на соцсоревнование только что идеологически дискредитированную вами группу людей, вы тем самым опошлили лозунг соцсоревнования.

Мы на такое соревнование пойти не можем, хотя то, что вы ставите нам в условие соревнования, ниже нашей обычной нормы. Всякие разговоры с вами на тему о соцсоревновании мы согласимся вести только тогда, когда убедимся, что вы сошли с ваших шатких позиций, правильно охарактеризованных Бриком, как позиция ‘буржуазного аполитизма’. В том, что вы эти позиции оставите, мы твердо убеждены.

Г. Литинский.

Присоединяюсь к письму тов. Литинского.

Е. Симонов.

Не старайтесь быть умнее класса

Мы считаем своей обязанностью не ‘ставить проблемы’, как говорят товарищи, а работать над разрешением проблем, поставленных пятилеткой.

Это и отличает нас от разных писателей. С давнишних времен, по традиции, принято думать: писатель умнее класса, который его выдвинул, зорче его партии, стоит выше нее, а потому ‘ставит проблемы’ перед ними.

Мы против этой традиции. Мы не ‘ставам проблем’ перед партией и классом, проблемы которых — проблемы и литературных работников, которые по мере возможности их и решают.

Каждый из 23-х рефовцев занят такой работой. Отвлекать себя ‘работой на стороне’ никто не считает возможным. Вызов на социалистическое соревнование может быть принят лишь в том случае, если показателем его будет повседневная работа каждого из нас. Соревнование, таким образом, должно стать соревнованием на качество выполнения работ, предусмотренных пятилеткой.

Д. Яновский.

‘Первачей’ нет

Написанное тт. Тюриным, Алелековым и Островской выражает нашу общую принципиальную установку.

Подписываюсь под ним.

Добавлю только кое-что по организационным вопросам.

Хотя авторы ‘Ни Леф, ни Реф’ и фактовики, но фактов не знают. Отсюда ошибки, Реф не салок и не знакомственное об’единенне. В Рефе есть большая группа молодежи, далеко не избранных первачей, далеко не весомых в литературе лиц. Об’единяют нас не какие то внелитературные отношения, а общие принципы и цели работы. У рефовцев есть дисциплина и способность работать организованно. Для того, чтобы быть членом пашей организация, не нужны (и правильно, что не нужны) ни заявления, ни приглашения, а нужно прежде всего работать по-рефовски.

Ответственность за литературные а общественные выступления своих товарищей мы несем.

Об этом тт. Третьяков, Перцов и Чужак слышат, конечно, в первый раз. Тем хуже для них. Обратившись к ‘спецовской корпорации немногих избранных’ — ответ получили от рядовиков нашей организации.

Нат. Брюханенко.

‘Литературная газета’, No 35, 1929

Не леф, но реф *)

Об одной реплике

Открытое письмо С. М. Третьякову

Не старайтесь быть умнее класса

‘Первачей’ нет

Читайте также:

Не леф, но **реф *)**