Наш приход, Диккенс Чарльз, Год: 1826

Очерки
Время на прочтение: 48 минут(ы)
Скачать в PDF

Нашъ приходъ.

Нравоописательные очерки Ч. Диккенса.

Современникъ.— Спб., 1852.— Т. 33, No 6.

Нашъ приходъ. Нравоописательные очерки Ч. Диккенса. (I. Приходскій староста. Приходская пожарная труба. Приходскій учитель. — II. Старая леди. Отставной капитанъ британскаго флота. — III. Четыре сестрицы. — IV. Избраніе приходскаго старосты. — V. Маклерскій прикащикъ. — VI. Женскія благотворительныя общества. — VII. Нашъ ближайшій сосдъ.)

I. ПРИХОДСКІЙ СТАРОСТА. — ПРИХОДСКАЯ ПОЖАРНАЯ ТРУБА. — ПРИХОДСКІЙ УЧЕНИКЪ.

Нашъ приходъ! какъ много выражаютъ эти два коротенькія слова! какъ много соединено съ этими двумя словами воспоминаній о горестяхъ и бдствіяхъ ближняго, о тяжелыхъ утратахъ и разрушенныхъ надеждахъ, о несчастіяхъ, которыя слишкомъ часто оставались безъ всякой помощи, и плутовств, которое еще чаще сопровождалось успхомъ! Бднякъ съ ничтожными заработками, но съ огромнымъ семействомъ, только-только что бываетъ въ состояніи поддержать свою семью и изо-дня-въ-день пріобртать насущный хлбъ. Онъ едва-едва находитъ средства удовлетворить настоящимъ требованіямъ нашей природы, о будущемъ же не сметъ и подумать. Община считаетъ на немъ недоимку, проходитъ первый срокъ — онъ не заплатилъ, наступаетъ второй срокъ, a y него нтъ денегъ на дневное пропитаніе и его требуютъ къ суду, описываютъ его скудное имнье, его дти кричатъ отъ холода и голода, отъ него отбираютъ все до послдней нитки, даже лишаютъ жосткой постели, на которой лежитъ больная мать семейства! Что же остается длать этому несчастному? Къ кому онъ обратится за помощью?… У него есть свой приходъ, есть приходская община, приходскій лазаретъ, приходскій докторъ, приходскіе смотрители, приходскій староста. Короче сказать, для него есть превосходныя заведенія, добрые, сострадательные, великодушные люди. Умираетъ ли безпріютная женщина — приходъ погребаетъ ее. Остаются ли беззащитныя сироты — приходъ принимаетъ ихъ подъ свое покровительство. Пренебрегаетъ ли сначала мужчина работой и впослдствіи не можетъ получить ее — приходъ подаетъ ему руку помощи , и наконецъ, когда лность и развратъ совершатъ надъ нимъ свое дйствіе его принимаютъ, какъ немощнаго, полупомшаннаго, въ приходскій пріютъ.
Приходскій староста принадлежитъ къ числу самыхъ главныхъ, самыхъ важнйшихъ членовъ мстной администраціи. Правда, онъ не такъ богатъ, какъ церковный староста, не такъ ученъ, какъ письмоводитель общины, да и не можетъ такъ свободно распоряжаться въ приход, какъ распоряжается каждое изъ тхъ двухъ лицъ. Но несмотря на то, власть его весьма обширна, и его достоинство никогда еще не страдало отъ недостатка тхъ подвиговъ съ его стороны, которые именно служатъ къ поддержанію и сохраненію достоинства. Словомъ сказать, нашъ приходскій староста — человкъ примчательный. Какъ восхитительно слушать его, когда онъ, въ пріемной комнат приходской богадльни, начнетъ объяснять почтеннымъ старухамъ положеніе существующихъ законовъ о бдныхъ и нищихъ, или слышать отъ него, о чемъ онъ говорили съ церковнымъ старостой, что сказалъ ему въ отвтъ церковный староста и чмъ ршили они (т. е. приходскій староста и другіе джентльмены) окончить дло. Но вотъ въ другую комнату, гд засдаютъ попечители и члены общины, входитъ женщина, представляетъ свое самое бдственное положеніе и называетъ себя вдовой съ шестью маленькими ребятишками.
— Гд же ты живешь? спрашиваетъ одинъ изъ попечителей.
— Я нанимаю маленькую комнатку, въ дом мистриссъ Броунъ, подъ No 3, на алле Кингъ-Вильямъ. Я живу тамъ, джентльмены, пятнадцать лтъ сряду, и вс знаютъ меня за скромную и трудолюбивую женщину. Еслибъ мужъ мой былъ живъ, джентльмены, я не ршилась бы просить васъ, но онъ умеръ въ госпитал, и я осталась нищею съ шестью сиротами, и….
— Хорошо, хорошо прерываетъ попечитель, записываютъ адресъ женщины. — Завтра утромъ я пришлю приходскаго старосту Симмонса — узнать, справедливы ли твои слова, и если справедливы, то я полагаю, что можно будетъ помочь теб. — Симмонсъ, ты, пожалуста, первымъ ддомъ завтра поутру побывай y этой женщины.
Симмонсъ длаетъ низкій поклонъ, a женщина уходитъ.
При вид всхъ этихъ сострадательныхъ членовъ общины, которые, съ шляпами на головахъ, сидятъ за огромными книгами, женщина невольно изумляется, но это изумленіе превращается въ ничто передъ уваженіемъ къ приходскому старост, и ея разсказъ о томъ, что происходило въ другой комнат, увеличиваетъ — если только можно увеличить — знаки уваженія, которые оказываются почтенному старост со стороны собравшейся толпы. Что касается приглашенія въ судъ кого либо изъ провинившихся въ приход, то нельзя ждать никакого снисхожденія, если только это порученіе будетъ возложено на Симмонса. Онъ знаетъ наизусть вс титулы лорда-мэра, разскажетъ вамъ приходскую исторійку не лазая лишній разъ въ карманъ за словами, любитъ посмяться на чужой счетъ, и даже разсказываютъ, что при одномъ какомъ-то случа Симмонсъ ршился сдлать такую шутку, которая, по словамъ главнаго лакея лорда-мэра, случайно бывшаго очевидцемъ этой шутки, годилась бы подъ-стать забавнымъ выходкамъ мистера Гоблера.
Но не угодно ли вамъ посмотрть на нашего приходскаго старосту въ воскресный день, когда онъ наднетъ форменную одежду, когда, для большаго парада, возьметъ въ лвую руку оффиціальную трость, съ огромнымъ наконечникомъ, a въ правую — небольшую трость, для обыкновеннаго употребленія? Посмотрите, какъ онъ торжественно усаживаетъ дтей по мстамъ! съ какимъ подобострастіемъ, искоса поглядываютъ на него ребятишки, въ то время, какъ онъ, осматривая, сли ли они вс по мстамъ, бросаетъ на нихъ взгляды, свойственные однимъ только приходскимъ старостамъ! Вмст съ тмъ, какъ верховные старосты и попечители займутъ свои скамейки, приходскій староста поднимается на каедру, краснаго дерева, нарочно выстроенную для него подл самого церковнаго входа.
Вотъ нсколько чертъ многозначительности и важности приходскаго старосты,— важности, которая, сколько мы могли замтить, никогда не нарушалась, разв только при случаяхъ, когда требовались услуги приходской пожарной трубы: о! тогда все превращалось въ страшную суматоху. Дло начинается съ того, что двое мaльчишeкъ бгутъ во всю прыть къ приходскому старост и доносятъ ему, что они своими глазами видли, какъ выкинуло изъ сосдней трубы. Этого достаточно для старосты: онъ въ ту же минуту вытаскиваетъ пожарный инструментъ, со всхъ сторонъ сбгаются мальчишки, хватаются за веревки и труба съ трескомъ катится по мостовой. Староста бжитъ — да! мы нисколько не преувеличиваемъ — бжитъ до тхъ поръ, пока сильный запахъ гарью не заставитъ его уменьшить ходъ и наконецъ совсмъ остановиться. Тутъ начинается страшный стукъ въ двери дома, гд выкинуло изъ трубы, и продолжается по крайней мір полчаса. Намъ не извстно почему, но только прибытіе пожарной команды оказывается лишнимъ, и вслдствіе того пожарная труба поворачивается и совершаетъ свой обратный путь, среди криковъ толпы ребятишекъ. Староста хладнокровно втаскиваетъ инструментъ въ обширный сарай, на другой же день подаетъ жалобу на виновника ничтожнаго пожара и проситъ о взысканіи установленной платы за фальшивую тревогу. Намъ только разъ случилось видть пожарную трубу въ самомъ жаркомъ дл. Какъ неслась она къ мсту пожара! ея быстрота равнялась тремъ съ половиной милямъ въ часъ. Запасъ воды былъ огромный. Дйствіе началось съ большимъ одушевленіемъ, воздухъ оглашался одобрительными восклицаніями, съ лица приходскаго старосты струился обильный потъ. Но, къ несчастію, открылось что въ самое критическое время пожара никто не понималъ процесса, по которому машина наполнялась водой, и что осьмнадцать мальчиковъ и двое мужчинъ, совершенно измучили себя, прокачавъ машину двадцать пять минутъ безъ малйшихъ признаковъ успха!
Вслдъ за приходскимъ старостой, боле замчательные персонажи въ нашемъ приход — это: смотритель рабочаго дома приходскій учитель. Письмоводитель приходской общины, какъ всякому извстно, бываетъ коротенькій, застнчивый человчекъ, весь въ черномъ, съ полновсной золотой цпочкой, оканчивающейся на значительной длин двумя огромными печатями и ключикомъ. Онъ въ тоже время занимается адвокатскимъ ремесломъ и, обыкновенно, суетится кстати и не кстати, особливо въ то время, когда торопится на какой нибудь приходскій митингъ, съ измятыми перчатками въ одной рук и огромной красной книгой подъ мышкой другой руки. Что касается церковныхъ старостъ и попечителей то мы исключаемъ ихъ изъ нашихъ очерковъ, потому что вс они, сколько намъ извстно, по большей части почтенные купцы, которые носятъ шляпы съ широкими и плоскими полями, и которые иногда стараются сообщить своимъ прихожанамъ о распространеніи и украшеніи церковнаго придла. Или о возобновленіи церковнаго органа, и сообщаютъ это не изустно, но посредствомъ золотыхъ буквъ на голубомъ щит, поставленномъ на такомъ мст церкви, которое чаще всего попадается намъ на глаза.
Смотритель рабочаго дома, не только въ нашемъ, но, я думаю, я во всякомъ другомъ приход, не принадлежитъ къ тому разряду людей, лучшая часть существованія которыхъ уже давно миновала, нкоторые проводятъ остатокъ дней своихъ въ самомъ незавидномъ, даже въ жалкомъ положеніи, именно: въ грустныхъ размышленіяхъ о прошедшемъ, чтобъ сильне почувствовать вс невыгоды настоящаго. Мы не можемъ опредлительно сказать, какое положеніе въ обществ занималъ этотъ человкъ прежде: надобно полагать, что онъ или былъ младшимъ писцомъ y какого нибудь стряпчаго, или занимался обученіемъ юношества первоначальному чтенію на природномъ язык — утвердительно сказать объ этомъ мы не можемъ, для васъ одно только очевидно, что ныншнее его положеніе гораздо лучше прежняго. Конечно, доходъ его весьма незавидный, даже, можно сказать, очень скудный, что доказывается обветшалымъ фракомъ и обтертымъ галстухомъ, но надобно взять въ соображеніе, что онъ живетъ на квартир, за которую не платитъ денегъ и что въ добавокъ къ этому ему отпускается ограниченное количество угля и свчей и допускается неограниченная власть и свобода въ его крошечномъ владніи. Обыкновенно онъ бываетъ высокій, тонкій и костлявый мужчина: при сюртук всегда носить башмаки и черные бумажные чулки, и когда вы проходите мимо его оконъ, то онъ бросаетъ на васъ самый пристальный взглядъ, которымъ какъ будто хочетъ выразить свое желаніе, чтобъ вы вдругъ сдлались бднйшимъ созданіемъ въ вр и доставили ему случай показать вамъ примръ своей власти. Характеръ его угрюмъ и раздражителенъ, обхожденіе сурово, съ младшими онъ часто бранится, старшимъ любитъ поклониться, и постоянно питаетъ въ душ своей зависть къ вліянію и власти приходскаго старосты.
Приходскій учитель представляетъ собою совершенный контрастъ суровому смотрителю рабочаго дома. Онъ принадлежитъ къ тому разряду людей, о которыхъ намъ иногда случается слышать, на которыхъ несчастіе отпечатллось очень ясно. Еслибъ счастіе благопріятствовало ему, то ужъ, разумется, онъ ничего бы не д&#1123,лалъ и ни въ чемъ бы не участвовалъ. Богатый, престарлый родственникъ, который воспиталъ его и явно объявилъ свое намреніе пристроить его къ выгодному мсту, отказалъ ему, по духовному завщанію, десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, a потомъ, по какой-то непостижимой для насъ причин, сдлалъ припись въ духовной и отнялъ отъ него весь означенный капиталъ. Это неожиданное обстоятельство принудило молодого человка самому позаботиться о себ, онъ началъ хлопотать и получилъ мсто въ какой-то публичной контор. Молодые прикащики, занимавшіе обязанность гораздо ниже его, умирали такъ быстро, какъ будто между ними распространилась чума, a старики, которые сидли, какъ говорится, y него на голов, и которыхъ мстъ онъ добивался, жили себ преспокойно, вовсе не думая умирать, какъ будто они одарены были безсмертіемъ. Онъ пустился въ спекуляціи — и понесъ большіе убытки, снова началъ спекулировать — и выигралъ, хотя выигрышъ далеко не замнялъ его прежнихъ убытковъ. Таланты ею были обширны, его характеръ былъ мягкій, великодушный и либеральный. Друзья извлекали себ пользу изъ его талантовъ, и характеръ его употребляли во зло. Потеря слдовала за потерей, несчастіе влекло за собой другое несчастіе, каждый наступавшій день приближалъ его на самый край пропасти безнадежной нищеты. Его друзья, самые искренніе и самые преданные, съ каждымъ днемъ становились къ нему холодне и равнодушне. У него были д&#1123,ти, которыхъ онъ любилъ, была жена, любовь которой онъ цнилъ всего дороже въ свт, но дти отказались отъ родного крова, a неумолимая смерть похитила жену. Онъ быстро несся внизъ по теченію потока, гд на каждомъ шагу встрчались неудачи. У него недоставало уже твердости противиться безпрерывнымъ ударамъ, онъ вовсе не заботился о себ, a единственное существо, которое заботилось о немъ во время его нищеты и бдствія, скрылось отъ него навки. Вотъ въ этотъ-то самый тягостный періодъ онъ обратился за помощью къ приходу. Случилось, впрочемъ, такъ, что въ этотъ годъ церковнымъ старостой былъ избранъ весьма добрый человкъ, который зналъ нашего страдальца въ лучшую вору его жизни, и чрезъ стараніе котораго онъ получилъ мсто приходскаго учителя.
Теперь уже онъ слабый старикъ. Изъ весьма многихъ, нкогда самыхъ искреннихъ, друзей его нкоторые примерли, другіе жили, подобно ему самому, иные благоденствуютъ, — но вс позабыли его. Время и несчастія мало по малу ослабили его память,
Привычка примирила его съ настоящимъ положеніемъ. Ему, какъ кроткому старику, не ропщущему на судьбу свою, и ревностному къ отправленію своихъ обязанностей, дозволено занимать это мсто сверхъ опредленнаго сро&а, и, безъ всякаго сомннія, онъ будетъ занимать его до тхъ поръ, пока дряхлость не сдлаетъ его неспособнымъ къ длу или смерть не освободитъ его отъ суеты-суетъ здшняго міра. Въ то время, какъ убленный сдиною старикъ слабыми шагами ходитъ взадъ и впередъ по солнечной сторон маленькаго дворика, едва ли кто изъ его прежнихъ задушевныхъ друзей узнаетъ въ особ приходскаго учителя своего нкогда веселаго и счастливаго собесдника.

II. СТАРАЯ ЛЭДИ. — ОТСТАВНОЙ КАПИТАНЪ БРИТАНСКАГО ФЛОТА.

Самая извстная и всми уважаемая между нашими прихожанами, это — старая лэди, которая жила въ нашемъ приход еще за долго до того времени, когда наше имя показалось въ приходскихъ метрическихъ книгахъ. Нашъ приходъ расположенъ вблизи города, и старая лэди обитаетъ въ чистенькомъ, уютненькомъ домик среди самаго пріятнаго мстоположенія. Этотъ домикъ составляетъ ея собственность и въ немъ, за исключеніемъ самой лэди, которая теперь гораздо старовидне, нежели была десять лтъ тому назадъ, все находится въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ находилось еще при жизни стараго джентльмена. Лицевая комнатка — она же и обыкновенная гостиная старой лэди — представляетъ собою настоящую картину домашняго спокойствія и чистоты: коверъ покрытъ коричневымъ голландскимъ полотномъ, стекло и картинныя рамки тщательно обтянуты желтой кисеей, клеенки со столовъ тогда только и снимались, когда требовалось промыть ихъ скипидаромъ и натереть воскомъ, a эта операція обыкновенно совершалась каждое утро въ десять съ половиною часовъ, маленькія бездлушки остаются на тхъ же самыхъ мстахъ и въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ он находились при самомъ начал. Большая часть изъ нихъ принадлежитъ къ числу подарковъ отъ маленькихъ двочекъ, которыя живутъ въ ближайшемъ сосдств, но нкоторыя изъ нихъ, какъ, напримръ, двое старинныхъ часовъ (которые никогда не показываютъ точнаго времени, но, обыкновенно, одни всегда бываютъ четверть часа позади, a другіе — четверть часа впереди), маленькая картинка, изображающая принцессу Шарлотту и принца Леопольда при появленіи ихъ въ царскую дожу въ Друрилэнскомъ театр, и многіе другіе подобнаго рода предметы находятся во владніи старой лэди вотъ уже нсколько десятковъ лтъ. Въ этой гостиной вы всегда можете увидть старую лэди въ лтнюю пору y полу-открытаго окна, съ очками, какъ-то странно прикрпленными на самый кончикъ носа, и съ неоконченнымъ чулкомъ, надъ которымъ дятельно вертятся вязальныя иголки. Если почтенная старушка заслышитъ издали знакомые шаги, если увидитъ, что вы подходите къ ея крылечку, если вы, къ особенному счастью, пользуетесь ея расположеніемъ, она немедленно встаетъ съ мста и сама отпираетъ для васъ дверь, прежде чмъ вы успете постучаться. Если прогулка къ ея домику слишкомъ утомила васъ, то старушка не позволитъ вамъ выговорить слова, прежде чмъ вы не выпьете двухъ рюмокъ хересу. Если вы зайдете къ ней вечеромъ, то наврное найдете ее не въ веселомъ , но скоре въ серьезномъ расположеніи духа. Она сидитъ передъ Библіей, изъ которой ‘ея служанка Сара’, такая же опрятная и методическая женщина, какъ ея госпожа, регулярно каждый вечеръ прочитываетъ вслухъ дв, a иногда и три главы.
Старая лэди рдко бываетъ въ обществ, a еще рже принимаетъ къ себ гостей, исключая только молоденькихъ двицъ, изъ которыхъ для каждой назначенъ особенный день, такъ что двица удостоенная чести выпить чашку чаю въ дом почтенной старушки, считаетъ этотъ день величайшимъ торжествомъ. Визиты ея простираются не дале ближайшихъ дверей, по ту и другую сторову ея домика, и когда она вздумаетъ пить чай y кого нибудь изъ этихъ сосдей, то Сара бжитъ впередъ туда предувдомить объ этомъ посщеніи и заране отворить дверь, чтобы госпожа ея не могла проступиться въ ожиданіи гостепріимной встрчи. Сдлавъ визиты сосдямъ, она ни за что не останется передъ ними въ долгу, и въ тотъ день, когда въ ея домик назначено будетъ собраніе искреннихъ друзей, Сара чисто-на-чисто вытретъ самоваръ, выставитъ на столъ лучшій китайскій сервизъ, откинетъ об полы стариннаго, массивнаго стола и наконецъ принимаетъ гостей самымъ параднымъ образомъ и провожаетъ ихъ въ лучшую гостиную. Родственниковъ y нашей почтенной старушки очень немного, да и т вс разсяны по различнымъ угламъ британскихъ острововъ, она видится съ ними весьма рдко. У нея есть сынъ въ Восточной Индіи, котораго она всегда описываетъ какъ прекраснымъ молодымъ человкомъ, и который какъ дв капли воды похожъ на своего отца, но — присовокупляетъ старая лэди, печально кивая головой — онъ всегда былъ для нея источникомъ самыхъ сильныхъ огорченій, и даже однажды едва не сдлался причиной ея преждевременной смерти. Богу угодно было избавить ее отъ подобнаго несчастія, и она будетъ отъ души признательна вамъ, если вы не станете напоминать ее объ этомъ предмет. У нея есть множество пенсіонеровъ, a въ воскресенье, когда старая лэди возвращается съ рынка, вы непремнно увидите y ея дверей ц&#1123,лый отрядъ стариковъ и старухъ, которые явились за своимъ недльнымъ пенсіономъ. Въ подпискахъ, гд дло идетъ о благотворительности, ея имя всегда красуется первымъ, и приношенія ея всегда бываютъ самыя щедрыя. Она подписала однажды двадцать фунтовъ стерлинговъ на сооруженіе новаго органа и была въ одно воскресенье до такой степени растрогана пніемъ дтей подъ звука этого органа, что ее безчувственную принуждееы были вынести изъ церкви. Ея приходъ въ церковь всегда служитъ сигналомъ къ небольшому шуму въ заднихъ рядахъ скамеекъ. Этотъ шумъ происходитъ отъ всеобщей тревоги бдныхъ людей, которые кланяются ей и присдаютъ до тхъ поръ, пока церковная придверница подведетъ старую лэди къ ея привычному м&#1123,сту, сдлаетъ ей низкій реверансъ, затворитъ дверцы и удалится. Та же самая церемонія повторяется при выход старой лэди изъ церкви. Она отправляется тогда домой вмст съ семействомъ, обитающимъ черезъ домъ по лвую сторону отъ ея домика. Во всю дорогу до дому она только и говоритъ о проповди и тогда открываетъ свой разговоръ вопросомъ къ самому младшему сыну семейства: откуда взятъ былъ текстъ на сегодняшнюю проповдь?
Такимъ образомъ протекаетъ мирная жизнь нашей старой лэди, измняемая одними только ежегодными поздками въ какое нибудь скромное мстечко на морскомъ берегу. Ея тихое и неизмнное теченія продолжается уже многіе годы, и мирный конецъ ея, вроятно, не за горами. Почтенная, всми любимая и всми уважаемая старушка смотритъ на конецъ своего земного поприща съ кроткою покорностію и безъ малйшей боязни. Ей нечего страшиться загробной жизни, напротивъ того, она иметъ полное право надяться встртить тамъ все лучшее.
Наконецъ мы представимъ еще одну особу, совершенно различную отъ старой лэди, во которая успла обратить на себя вниманіе нашего прихода. Это старый, отставной морякъ, на пенсіи. Его грубое и нецеремонное поведеніе немало нарушаетъ домашнюю экономію старой лэди, его ближайшей сосдки. Во первыхъ, ему нравится курить сигары передъ полисадникомъ лэди, и если при этомъ случа ему захочется что нибудь выпить — обстоятельство весьма необыкновенное — то онъ протягиваетъ свою трость, стучитъ въ дверь старой лэди и повелительнымъ тономъ требуетъ чтобы ему подали черезъ ршотку стаканъ холоднаго нива. Въ добавокъ къ этимъ крайне хладнокровнымъ поступкамъ, онъ представляетъ изъ себя человка способнаго на все, или, употребляя его собственное выраженіе, ‘Настоящаго Робинзона Крузо’. Ничто не доставляетъ ему такого удовольствія, какъ производство опытовъ во владніяхъ почтенной старой лэди. Однажды утромъ, поднявшись весьма рано, онъ разсадилъ по куртинкамъ полисадника четыре куста вполн распустившихся ноготковъ, къ безпредльному изумленію старушки лэди, которая, при первомъ взгляд на нихъ, вообразила, что въ теченіе ночи въ ея полисадник совершилось диво, и что земля на ея куртинкахъ способна производить подобныя диковинки и на будущее время. Въ другой разъ онъ разобралъ недльные часы, подъ предлогомъ вычистить ихъ механизмъ, и снова собралъ ихъ, но, по какой-то непостижимой причин, случилось такъ, что минутная стрлка всегда увлекала за собой часовую. Въ одно время онъ вздумалъ было заняться разведеніемъ шелковичныхъ червей и раза по два, и даже по три въ день приносилъ ихъ въ маленькой коробочк показывать старой лэди, обыкновенно при каждомъ посщеніи теряя одного, двухъ, a иногда и трехъ червяковъ! Слдствіемъ этихъ потерь было то, что въ одно прекрасное утро на лстниц старой лэди показлся преогромнйшій червякъ, вроятно, онъ пробирался въ гостиную, съ той цлью, чтобъ освдомляться о своихъ друзьяхъ, ибо, при дальнйшемъ изслдованіи, оказалось, что нкоторые изъ его товарищей давно уже расположились во всхъ комнатахъ маленькаго домика. Старушка лэди съ отчаянія отправилась къ морскому берегу, а капитанъ желая угодить ей, вздумалъ выполировать крпкой водкой мдную дощечку на уличныхъ дверяхъ. Опытъ этотъ оказался черезчуръ удачнымъ: дощечка отполировалась такъ превосходно, что вырзанная на ней надпись совершенно исчезла.
Но все это ничто въ сравненіи съ его мятежнымъ поведеніемъ въ публичной жизни. Онъ присутствуетъ при каждомъ приходскомъ митинг, всегда противится мстнымъ властямъ нашего прихода, обвиняетъ церковныхъ старость въ невоздержной жизни, заводитъ споръ съ приходскимъ письмоводителемъ, заставляетъ сборщика податей приходитъ къ нему за деньгами такъ часто, что сборщику надостъ и онъ на цлый годъ прекращаетъ свои посщенія, находитъ недостатки въ воскресныхъ пропов&#1123,дяхъ, говоритъ, что органисту нужно было бы стыдиться самого себя, и утверждаетъ, что онъ во всякое время готовъ держать пари, что пропоетъ одинъ гораздо лучше полнаго хора мальчиковъ и двицъ, короче сказать, съ этой стороны капитанъ ведетъ себя предосудительнымъ, ни съ чмъ несообразнымъ образомъ. Хуже всего въ немъ то, что при всемъ его уваженіи къ почтенной лэди онъ всми силами старается сдлать ее соучастницей своихъ видовъ, и потому почти каждый день является къ ней въ гостиную съ газетой въ рук и съ величайшимъ одушевленіемъ приступаетъ объяснять, въ какомъ положеніи находятся политическія дла въ Европ. Но, несмотря на это, мы должны и ему отдать справедливость. Онъ какъ нельзя боле добръ, великодушенъ, простъ и сострадателенъ къ ближнему, такъ, что, хотя онъ иногда и выводитъ изъ терпнія старушку лэди, но, вообще говоря, они стараются сохранять другъ къ другу самыя миролюбивыя отношенія, и старушка лэди также чистосердечно смется надъ его продлками, какъ и всякій другой изъ вашего прихода.

III. ЧЕТЫРЕ СЕСТРИЦЫ.

Рядъ домиковъ, въ которомъ обитаютъ старушка-лэди и ея безпокойный сосдъ, заключаетъ въ тсныхъ предлахъ своихъ гораздо большее число характеровъ, нежели во всей остальной части вашего прихода. Но такъ какъ мы, согласно съ составленнымъ нами планомъ, не можемъ написать нашихъ приходскихъ очерковъ боле семи, то гораздо будетъ лучше, если мы выберемъ самые замчательные и представимъ ихъ нашимъ читателямъ безъ дальнйшихъ объясненій.
Итакъ, мы приступаемъ. Четыре двицы миссъ Вилльсы поселились въ нашемъ приход лтъ тринадцать тому назадъ. Грустно подумать, что старинная пословица: ‘время и приливъ никогда не ждутъ человка’, въ одинаковой сил примняется и къ самой прекраснйшей части всего человчества. Еслибъ можно было, то мы охотно скрыли бы фактъ, что даже и за тринадцать лтъ тому назадъ миссъ Вилльсы далеко уже оставили за собой юный двственный возрастъ. Наша обязанность, какъ врныхъ приходскихъ лтописцевъ, состоитъ въ томъ чтобы не упускать изъ виду ни малйшихъ обстоятельствъ, которыя могли бы послужить къ поясненію описываемаго нами лица или предмета, на этомъ основаніи, мы обязаны упомянуть, что уже за тринадцать лтъ утвердительно говорили, что самая младшая миссъ Вилльсъ находилась въ перезрломъ возраст, a что касается до старшей сестрицы, то никакая человческая сила не только не могла бы возвратить, но даже и придать ея наружности моложавый видъ. Тринадцать лтъ тому назадъ миссъ Вилльсы наняли въ нашемъ приход цлый домъ. Домъ этотъ былъ почти заново выкрашенъ и гд слдуетъ обклеенъ шпалерами, мраморные камины были вычищены, старинныя печи замнились новыми — изъ блестящаго кафеля, старыя чугунныя ршотки превратились въ узорчатую бронзу, въ саду посажено было еще четыре дерева, a полисадникъ посыпали крупнымъ пескомъ. Посл этого прибыли возы съ отличной мебелью, къ окнамъ придлали кружевныя сторы, наконецъ, плотники и столяры, занимавшіеся приготовленіями, измненіями и поправками, по секрету сообщили сосднимъ горничнымъ вс подробности великолпія и роскоши, въ кругу которыхъ миссъ Вилльсы намрены проживать. Горничныя разсказали своимъ барынямъ, барыни — своимъ искреннимъ друзьямъ, и на другой день уже носился по всему приходу самый достоврный слухъ, что домъ подъ No 25, въ улиц Гордонъ, нанятъ четырьмя двицами, обладающими несмтнымъ богатствомъ.
Наконецъ пріхали и сами миссъ Вилльсы, а вмст съ тмъ со всхъ сторонъ начались подробнйшія справки. Домъ былъ образецъ частоты и опрятности, такъ точно были и четыре сестрицы миссъ Вилльсы. Каждый предметъ въ дом отзывался формальностью, принужденностью и холодностью, тоже самое замчалось и въ сестрицахъ. Никто еще не замчалъ, что хотя бы одинъ стулъ всей мебели былъ передвинутъ съ одного мста на другое, никому не случилось видть и того, что хотя бы одна изъ сестрицъ перемнила свое мсто. Он всегда сидли на тхъ же самыхъ мстахъ и занимались всегда той же самой работой и въ т же самые часы. Старшая миссъ Вилльсъ любила вязать, вторая — рисовать, a остальныя дв — разъигрывать фортепьянные дуэты. По видимому, он не имли отдльнаго существованія, но какъ будто дали другъ другу клятвенное общаніе провести эту жизнь вмст. Это были три нераздльныя граціи, съ присоединившейся къ нимъ впослдствіи четвертой граціей, — три судьбы, съ придаточной сестрицей, — сіамскіе близнецы, помноженные на два. Становилась ли старшая миссъ Вилльсъ желчна — и въ ту же минуту разливалась жолчь y остальныхъ трехъ сестрицъ. Сердилась ли на что старшая сестрица — и лица прочихъ сестрицъ немедленно выражали гнвъ. Короче сказать, все, что бы ни длала старшая сестрица, длали и другія три сестрицы, и все, что бы ни длалось посторонними людьми, подвергалось крайнему ихъ неодобренію. Такимъ-то образомъ прозябали четыре сестрицы. Гармонія полярныхъ странъ ни на минуту не нарушалась между ними, a такъ какъ он удостоивали своимъ посщеніемъ ближайшихъ сосдей, a иногда и съ своей стороны оказывали гостепріимство, то холодъ помянутыхъ странъ невольнымъ образомъ разливался и между тми лицами, на которыхъ падалъ ихъ выборъ. Прошло три года въ этомъ неизмнномъ положеніи четырехъ сестрицъ, какъ вдругъ случился феноменъ, вовсе непредвиднный и въ своемъ род весьма необыкновенный. Сестрицы Вилльсъ вдругъ начали обнаруживать признаки наступающаго лта, полярный холодъ постепенно началъ, отходить, и наконецъ наступила совершенная оттепель. Возможно ли это, чтобъ одна изъ четырехъ сeстрицъ ршилась выйти замужъ!
Откуда, когда и какимъ образомъ явился женихъ? что бы именно могло подйствовать на бднаго человка? или какимъ логическимъ способомъ четыре сестрицы успли убдить себя, что если одному мужчин невозможно жениться на всхъ ихъ вмст, то ему очень легко жениться на одной? Вотъ вопросы, до того для васъ трудные, что мы, при всемъ нашемъ желаніи разршить ихъ, не ршаемся на этотъ подвигъ. Намъ извстно только одно, что визиты мистера Робинсона (оффиціяльнаго джентльмена съ хорошимъ жалованьемъ и съ небольшимъ состояніемъ) принимались со стороны сестрицъ съ особеннымъ снисхожденіемъ, что четыре сестрицы пользовались надлежащимъ уваженіемъ со стороны мистера Робинсона, что сосди сходили съ ума отъ затрудненія открыть, которая изъ четырехъ сестрицъ была счастливая волшебница и что затрудненіе, которое они испытывали въ разршеніи этой задачи, нисколько не уменьшилось слдующимъ чистосердечнымъ признаніемъ старшей сестрицы: ‘мы выходимъ замужъ за мистера Робинсона.’
Согласитесь, что это дло весьма необычайное. Четыре сестрицы до такой степени были тсно связаны между собою, что любопытство нашего прихода, въ томъ числ и старой лэди, было возбуждено до нельзя. Замужство четырехъ сестрицъ сдлалось главною темою разговора во всхъ гостиныхъ, во всхъ столовыхъ и даже за карточными столами. Старый джентльменъ, любитель шелковичныхъ червей, не замедлялъ выразить свое ршительное мнніе, что мистеръ Робинсонъ принадлежалъ къ азіятскому племени, и потому намренъ взять за себя цлое семейство, на это замчаніе прочіе слушатели весьма серьёзно покачивали головами и называли это дло чрезвычайно таинственнымъ. Вообще, въ приход надялись, что все это кончится прекрасно. Правда, тутъ очень много страннаго, ни съ чмъ несообразнаго, но вдь нельзя же безъ всякихъ основаній выражать свое мнніе, при томъ же миссъ Вилльсы уже и сами пожилыя лэди и могутъ, кажется, безошибочно располагать своими дйствіями, и что за тмъ каждый долженъ знать свое дло и не мшаться въ чужія дла и такъ дале.
Наконецъ, въ одно прекрасное утро, около осьми часовъ, къ дверямъ дома четырехъ сестрицъ подъхали дв наемныя кареты. Мистеръ Робинсонъ прибылъ туда десятью минутами раньше. На немъ былъ фракъ свтло-голубого цвта и толстые каразейвые панталоны, блый галстухъ, бальные башмаки, лайковыя перчатки. Его пріемы и его обращеніе, судя по показанію горничной изъ 23 нумера, которая подметала въ это время лстницу, обнаруживали сильное душевное волненіе. Основываясь на томъ же показаніи, намъ извстно и то, что на кухарк, отворявшей дверь мистеру Робинсону, пришпиленъ былъ огромный блый бантъ къ б&#1123,лому же чепчику, совсмъ не похожему на повседневный головной уборъ, которымъ сестрицы Вилльсы безъ всякаго состраданія старались обуздывать непостоянство вкуса въ женской прислуг вообще.
Извстіе о прибытіи жениха быстро разнеслось по всей улиц. Очевидно было, что торжественное утро наконецъ наступило, вс сосди размстились за оконными ширмочками и съ замираніемъ сердца ожидали, чмъ это все кончится.
Но вотъ дверь дома сестрицъ Вилльсъ отворилась, и въ то же время отворилась дверь первой наемной кареты. Два джентльмена и дв лэди — вроятно, домашніе друзья — одинъ за другимъ попрятались въ карету, свернули ступеньки, хлопнули дверцы, — и первая карета тронулась, на ея мсто подъхала вторая карета.
Уличная дверь снова отворилась, нетерпніе и душевное волненіе сосдей выходило изъ предловъ. На улиц показались мистеръ Робинсонъ и старшая миссъ Вилльсъ.
— Ну, я такъ и думала! сказала лэди изъ 19 нумера.— Я всегда и всмъ говорила, что старшая выходитъ замужъ: такъ оно и есть.
— Вотъ ужь я никакъ не ожидала этого! воскликнула молоденькая барышня изъ No 18, обращаясь къ подруг своей изъ No 17.
— Неужели, душа моя! возразила барышня изъ No 17 барышн изъ No 18.
— Фи! какъ это забавно! воскликнула старая два, неопредленнаго возраста, присоединяясь къ общему разговору, изъ No 16.
Но кто можетъ изобразить удивленіе улицы Гордонъ, когда мистеръ Робинсонъ съ одинаковою вжливостью пересажалъ въ карету всхъ двицъ Вилльсъ, одну за другою, и наконецъ самъ, согнувшись подъ острымъ угломъ, скрылся къ сестрицамъ. Дверцы хлопнули, и вторая карета рысцей покатилась за первой каретой, a первая карета рысцей же катилась къ приходской церкви. Кто можетъ изобразить замшательство присутствующихъ, когда вс сестрицы Вилльсъ преклонились передъ алтаремъ на колни? или кто можетъ описать наступившее всеобщее смущеніе, когда при окончаніи брачнаго обряда со вс&#1123,ми миссъ Вилльсъ сдлалась истерика и когда священное зданіе огласилось ихъ соединенными воплями?
Такъ какъ посл этого достопамятнаго событія четыре сестрицы и мистеръ Робинсонъ продолжали обитать въ томъ же самомъ дом, и такъ какъ замужняя сестрица никогда не являлась въ общество безъ прочихъ сестрицъ, то мы не ручаемся, чтобы сосди когда нибудь открыли между сестрицами настоящую мистриссъ Робинсонъ. Но одно весьма интересное обстоятельство, которое время отъ времени случается въ самыхъ лучшихъ семействахъ, помогло имъ сдлать окончательное открытіе. Прошло девять мсяцовъ, и жители улицы Гордонъ, смотрвшіе на это дло съ недавняго времени совсмъ съ другой точки, начали съ таинственнымъ видомъ поговаривать между собою и выражать свое сожалніе насчетъ здоровья мистриссъ Робинсонъ, то есть самой младшей изъ сестрицъ. Около девяти и десяти часовъ каждаго утра y дверей сестрицъ Вилльсъ безпрестанно показывались слуги съ посланіями слдующаго рода: ‘мистриссъ такая-то свидтельствуетъ свое почтеніе и желаетъ знать, какъ чувствуетъ себя мистриссъ Робинсонъ!’ Эти вопросы обыкновенно сопровождались такимъ отвтомъ: ‘поклонитесь вашей госпож и скажите, что мистриссъ Робинсовъ чувствуетъ себя не хуже вчерашняго.’ Фортепьяно въ дом ceстрицъ Вилльсъ давно уже замолкло, вязальныя иголки отложены въ сторону, рисовка остается въ страшномъ небреженіи, вмсто всего этого любимымъ занятіемъ всего семейства сдлалось шитье блья такихъ крошечныхъ размровъ, какіе только можно представить себ. Прежній порядокъ въ гостиной совершенно нарушился, и еслибъ вы вздумали зайти туда утромъ, вы непремнно увидли бы на стол, подъ небрежно накинутымъ листомъ старой газеты, два или три миніатюрные чепчика, едва не больше тхъ, которые длаются для куколъ средняго роста, увидли бы, можетъ быть блую рубашечку, не слишкомъ широкую, но зато непропорціонально длинную, съ крошечной манишкой вверху и широкимъ кружевомъ внизу, a однажды мы видли на томъ же стол длинный и широкій бантъ, съ синими каймами, употребленіе котораго мы ни за что на свт не могли отгадать. Спустя немного, мы узнали, что къ мистеру Даусону, медику-хирургу и аптекарю, который живетъ на ближайшемъ углу, и y котораго въ одномъ окн красуется нсколько разноцвтныхъ фіяловъ, стали стучаться по ночамъ чаще обыкновеннаго, a однажды ночью мы не на шутку испугались, услышавъ, въ два часа ночи, что y дверей мистера Робинсона остановилась наемная коляска, изъ которой вышла толстая пожилая женщина, въ салоп и ночномъ чепц, съ узелкомъ въ одной рук и калошами въ другой, по всему видно было, что ея подняли съ постели во какому нибудь чрезвычайно экстренному случаю.
Проснувшись на другое утро, мы увидли, что бронзовая скобка на дверяхъ мистера Робинсона была обтянута старой замшевой перчаткой, и мы, въ невинности своей (мы тогда еще находились въ счастливомъ одиночеств) ршительно не могли понять, что бы все это значило, и оставались въ этомъ невденіи до тхъ поръ, пока не услышали, какъ старшая миссъ Вилльсъ, in propriа persona, приказывала сказать внимательной сосдк: ‘засвидтельствуйте вашей госпож почтеніе и скажите, что мистриссъ Робинсовъ и ея новорожденная дочь находятся въ вожделенномъ здоровь.’ Только тогда любопытство наше, а также и нашихъ сосдей, было вполн удовлетворено, и мы начали удивляться, почему прежде не могли предвидть всего этого.

IV. ИЗБРАНІЕ ПРИХОДСКАГО СТАРОСТЫ.

Въ нашемъ приход совершилось весьма важное событіе. Сильное приходское волненіе увнчалось блистательнымъ торжествомъ, которое надолго останется въ памяти нашего прихода. У насъ состоялось избраніе, — избраніе приходскаго старосты. Защитники системы прежняго старосты потерпли сильное пораженіе, поборники же правилъ новаго старосты одержали блестящую побду.
Нашъ приходъ, представляющій изъ себя, подобно всмъ другимъ приходамъ, маленькій міръ, съ давнихъ временъ раздлялся на дв партіи, раздоръ которыхъ хотя и усыплялся на время, но при первой возможности вспыхивалъ съ удвоенной силой. Сторожевыя деньги, деньги на освщеніе, на мостовую, на сточныя трубы, церковныя деньги, вспомогательныя деньги, — словомъ сказать, вс роды денегъ одинъ за другимъ служили прелметомъ страшной борьбы, жестокость и упорство которой для человка, не посвященнаго въ эти тайны, покажутся невроятными.
Предводитель оффиціяльной партіи, твердый защитникъ церковныхъ старостъ и врный покровитель попечителей, это — старый джентльменъ, который живетъ на нашей улиц. Онъ иметъ съ полдюжины своихъ собственныхъ домовъ, расположенныхъ на одной сторон. и привычку гулять по противоположноіі сторон той же улицы, чтобы удобне можно было любоваться своею собственностію. Онъ высокъ, худощавъ, костлявъ, съ вопросительнымъ носомъ и маленькими сверкающими глазками, которые, вмст съ носомъ, какъ будто для того только и даны ему, чтобъ соваться въ чужія дла. Онъ принимаетъ сильное участіе въ длахь нашего прихода и немало гордится своимъ краснорчивымъ слогомъ, которымъ щеголяетъ на мірскихъ сходкахъ. Его виды скоре ограниченные, нежели обширные, его правила скоре строги, нежели либеральны. Наши прихожане не разъ слышали его громогласное ораторство въ защиту свободы книгопечатанія и объ отмн штемпельной пошлины на газеты, потому что ежедневныя газеты, обратившись въ монополію публики, никогда не даютъ подробныхъ отчетовъ о приходскихъ митингахъ. Онъ не хотлъ бы показаться эгоистомъ передъ свтомъ, но въ тоже время необходимость заставляла его говорить, что бываютъ иногда спичи, — какъ, напримръ, его собственный спичъ о необходимости имть могильщика и объ обязанностяхъ кистера,— которые непремнно бы нужно, было передавать публик для пользы ея и блага.
Отставной морской капитанъ Пурдэй, котораго мы имли уже удовольствіе отрекомендовать нашимъ читателямъ, былъ его величайшимъ соперникомъ въ публичной жизни. При постоянной наклонности капитана къ сопротивленію и при искреннемъ желаніи стараго джентльмена поддерживать миръ и тишину, легко можно вообразить, что стычки между ними были нердки и часто угрожали дурными послдствіями. По ихъ милости, мірская сходка четырнадцать разъ раздлялась на партіи по поводу согрванія церкви горячей водой вмсто угольнаго отопленія, кром того краснорчивые ихъ спичи касательно расточительности, невоздержности и пользы горячей воды произвели во всемъ приход сильную суматоху. Короче сказать, приходскія дла, отъ несогласія и упорной вражды этихъ двухъ особъ, становились съ каждымъ днемъ серьезне, и Богъ знаетъ чмъ бы они кончились, какъ вдругъ неожиданная смерть приходскаго старосты Симмонса дала имъ совсмъ другое направленіе. Причиною горестной потери было чрезмрное усердіе самого старосты. Дня за два до своей кончины, Симмонсъ, какъ говорится, надорвался, поднимая и потомъ перетаскивая какую-то женщину въ отдльную комнатку рабочаго дома. Это обстоятельство, а также жестокая простуда, которую этотъ неутомимый человкъ схватилъ, управляя пожарной трубой, но такъ неосторожно, что вода, вмсто того, чтобы тушить огонь, заливала его самого, произвели весьма неблагопріятное дйствіе на весь организмъ, уже ослабленный старостью.
Едва только Симмонсъ испустилъ послдній вздохъ, какъ на мсто его явилось множество претендентовъ, изъ которыхъ каждый основывалъ свои права исключительно на величин своего семейства какъ будто мсто приходскаго старосты учреждено было собственно для того, чтобъ поощрять распространеніе человческаго рода. ‘Бонга приходскимъ старостой. У него пять маленькихъ дтей!’ — ‘Хопкинса приходскимъ старостой. У него семь маленькихъ дтей!!’ — ‘Тимкинса приходскимъ старостой. Девять маленькихъ дтей!!!’ Таковы были билеты, въ которыхъ желаніе прихожанъ выражалось крупными буквами на бломъ пол, и которые съ изобиліемъ покрывали стны каждаго дома или выставлялись изъ оконъ главныхъ магазиновъ. Успхъ Тимкинса считался врнымъ: нкоторыя матери семействъ общали подать голоса въ его пользу, и девять маленькихъ дтей были бы пристроены, но вдругъ неожиданное появленіе новаго билета возвстило о боле достойномъ кандидат. ‘Спруггинса приходскимъ старостой. Десять маленькихъ дтей (изъ нихъ двое близнецы) и жена!!!!’ Кажется, чти при этомъ извстіи всякое сопротивленіе невозможно: довольно было бы сказать въ билет о десятк маленькихъ дтей, не упоминая о близнецахъ, но эти трогательныя скобки, включающія въ себя такое интересное произведеніе природы, и еще трогательне намекъ на мистриссъ Спруггинсъ, краснорчиве всего говорили въ пользу Спруггинса и заране увряли, что мсто приходскаго старосты останется за нимъ. Спруггинсъ сразу сдлался фаворитомъ всего прихода, а появленіе его супруги между лицами, голоса которыхъ нужно было обезпечить, увеличивало общее расположеніе въ его пользу. Прочіе кандидаты, за исключеніемъ одного только Бонга, предались отчаянію. Дань выбора былъ назначенъ, и об стороны приступили къ собранію голосовъ съ одинаковымъ одушевленіемъ и быстротой.
Нельзя полагать что бы члены приходской общины избгнули заразительнаго волненія, неразлучнаго съ подобнымъ происшествіемъ. Большая часть дамъ нашего прихода приняли сторону Спруггинса. Бывшій попечитель принялъ ту же сторону, на томъ основаніи, что въ прежнія времена на м&#1123,сто приходскаго старосты всегда выбирались люди съ огромными семействами, хотя онъ и долженъ допустить, что изъ всхъ кандидатовъ Спруггинсъ мене другихъ заслуживалъ выбора, но если дло начинаетъ касаться стариннаго обыкновенія, то онъ не видлъ причины, чтобы отступать отъ этого обыкновенія. Отставной капитанъ только того и ожидалъ. Онъ въ ту же минуту принялъ сторону Бонга, лично собиралъ для него голоса со всхъ сторонъ, написалъ на Спруггинса нсколько пасквилей и отдалъ ихъ своему мяснику, съ тмъ, чтобы тотъ прикололъ ихъ къ лучшимъ частямъ говядины, перепугалъ свою сосдку, почтенную старушку-лэди, произнеся въ ея присутствіи страшную брань на всю партію Спруггинса, и наконецъ до того суетился и хлопоталъ, бгалъ изъ одного дома въ другой, отъ одного конца улицы въ другому, что многіе изъ прихожанъ начали полагать, что дятельный членъ ихъ общины непремнно умретъ отъ воспаленія мозговъ, и умретъ за долго до начала выбора.
Но вотъ наступилъ и день выбора. Вражда между отдльными лицами прекратилась, но вмсто ея началась страшная борьба между партіями, по началу которой весьма трудно было бы опредлить, на чьей сторон будетъ перевсъ. Въ этой борьб&#1123, между прочимъ предназначалось разршить слдующій вопросъ: должны ли ничтожное вліяніе попечителей, власть церковныхъ старость и своевольство приходскаго письмоводителя назначать форму для выбора приходскаго старосты? должны ли эти люди возложить означенный выборъ на приходъ, для того только, чтобъ исполнили ихъ приказаніе, и чтобы удовлетворить своимъ видамъ? или прихожане сами независимо отъ общины должны выбрать себ старосту?
Опредленіе избраннаго кандидата должно было состояться въ церковномъ дом, но число нетерпливыхъ зрителей до того увеличилось, что необходимо нужно было перейти къ церкви, гд и началась церемонія, съ надлежащимъ торжествомъ. Видъ церковныхъ старостъ и попечителей, бывшихъ церковныхъ старостъ и бывшихъ попечителей, съ Спруггинсомъ въ арріергард, возбуждалъ всеобщее вниманіе. Спруггинсъ былъ небольшого роста худощавый человкъ, въ изношенномъ черномъ плать, съ длиннымъ блднымъ лицомъ, выражавшимъ заботу и утомленіе, которыя можно приписать или многочисленности его семейства, или волненію его чувствъ. Его противникъ показался въ форменномъ фрак отставного моряка, то есть въ синемъ мундир съ золотыми пуговицами, въ блыхъ панталонахъ и въ деревянныхъ башмакахъ. На открытомъ лиц Бонга отражалось то необыкновенное спокойствіе въ его увренномъ вид, то нравственное достоинство въ его глазахъ, то нмое, но понятное выраженіе: ‘посмотримъ, чья возьметъ!’, которое невольнымъ образомъ вселяло одушевленіе въ его защитниковъ и очевидно обезкураживало его противниковъ.
Бывшій церковный староста всталъ съ мста и предложилъ въ приходскіе старосты Томаса Соруггинса. Онъ зналъ Спруггинса давно. Вотъ уже нсколько лтъ, какъ не спускалъ съ него глазъ, послдніе же мсяцы онъ наблюдалъ за нимъ съ удвоеннымъ бдніемъ. (Кто-то изъ прихожанъ вздумалъ замтить, что послднее выраженіе было бы гораздо сильне, еслибъ сказать, ‘что я видлъ Спруггинса вдвойн’, но замчаніе это замерло среди оглушительныхъ криковъ: ‘порядокъ! тишина!’) онъ готовъ повторить, что нсколько лтъ сряду не спускалъ съ него глазъ, и передъ всми скажетъ, что благонравне, добропорядочне, скромне, трезве, смирне и благочестиве Спруггинса не встрчалъ во всю свою жизнь. Онъ не знавалъ еще ни одного человка съ такимъ огромнйшимъ семействомъ. (Крики одобренія.) Приходъ требовалъ человка, на котораго бы можно было положиться. (Со стороны Спруггинса раздаются одобрительные крики, со стороны Бонга — насмшки.) И такой человкъ предлагается теперь приходу (‘Прекрасно!’ ‘Не нужно!’) онъ, то есть бывшій церковный староста, не длаетъ этого предложенія исключительно нкоторымъ лицамъ. (И бывшій староста началъ продолжать свои адресъ блестящимъ отрицательнымъ слогомъ, такъ часто употребляемымъ великими ораторами.) Онъ не обращаетъ вниманія на джентльмена, который нкогда занималъ высокую степень въ служб Его Величества, онъ не хочетъ сказать, что этотъ джентльменъ никогда не былъ джентльменомъ, не скажетъ и того, что этотъ человкъ не былъ человкомъ, онъ не станетъ утверждать, что этотъ джентльменъ всегда былъ безпокойнымъ членомъ нашего прихода, не станетъ доказывать, что онъ велъ себя крайне неприлично не только при этомъ, но и при многихъ прежнихъ случаяхъ, не хочетъ выставлять на видъ, что этотъ человкъ принадлежитъ къ числу тхъ недовольныхъ и вредныхъ людей, которые всюду приносятъ съ собой смуты и безпорядокъ, не хочетъ утверждать, что онъ питаетъ въ своемъ сердц зависть, ненависть, злобу и вообще вс порочныя и преступныя чувства! Нтъ! онъ желаетъ для всхъ одного лишь спокойствія и удовольстнія, а потому готовъ сказать…. готовъ не говоритъ объ немъ ни слова. (Громкія восклицаніи.)
Капитанъ отвчалъ на это точно такимъ же парламентскимъ слогомъ. Онъ не хочетъ говорить, что его изумила рчь, которую вс слышали, онъ не станетъ доказывать, что мало найдется охотниковъ слушать, а еще того мене говорить — подобную рчь. (Восклицанія.) Онъ не станетъ повторять тхъ эпитетовъ, которые были направлены противъ него (громкія восклицанія), онъ не хочетъ обращаться къ человку, который нкогда былъ въ служб, а теперь, къ счастію, находится вн оной, который довелъ до упадка рабочій домъ, посадилъ на мель нищихъ, разводилъ пиво, не допекалъ хлба, принималъ жилистую говядину, усиливалъ работу, ослаблялъ супъ. (Оглушительныя восклицанія.) Онъ, т. е. капитанъ, не хочетъ говоритъ, чего заслуживаютъ подобные люди, не хочетъ утверждать, что одинъ взрывъ всеобщаго негодованія изгонитъ ихъ изъ прихода, который они загрязнили своимъ присутствіемъ. Онъ не станетъ обращаться къ человку, котораго представили приходу не какъ приходскаго старосту, но какъ игрушку общины, онъ не станетъ обращать вниманія на многочисленность семейства представленнаго человка, онъ вовсе не намренъ говорить, что девятеро дтей, близнецы и жена оказались бы весьма дурнымъ примромъ, еслибъ бдные вздумали подражать ему. Онъ не станетъ входить въ подробныя исчисленія прекрасныхъ качествъ Бонга. Бонгъ стоитъ передъ нимъ, и потому не должно говорить въ его присутствіи того, что можно бы высказать въ его отсутствіи. (При этомъ мистеръ Бонгъ, подъ прикрытіемъ шляпы, послалъ телеграфическую депешу къ ближаншему другу, которая состояла въ щуреньи лваго глаза и въ прикосновеніи большого пальца на правой рук къ кончику носа.) Бонгу поставляютъ въ препятствіе то, что у него только пятеро дтей. (Громкіе крики со стороны Спруггинса). Изъ этого еще ничего не слдуетъ: сначала нужно узнать, опредлено ли какими нибудь законными постановленіями точное число дтей для занятія должности приходскаго старосты, но если и принять за правило, что обширное семейство даетъ исключительное право на занятіе означенной должности, то не угодно ли будетъ обратиться къ самымъ достоврнымъ фактамъ, сличить эти факты, и тогда исчезнетъ всякое недоразумніе. Бонгъ иметъ отъ роду тридцать пять лтъ. Спруггинсъ, о которомъ мы желаемъ говорить со всевозможнымъ уваженіемъ — пятьдесятъ. Не вроятно ли, не очевидно ли, что когда Бонгъ достигнетъ послдняго возраста, то число дтей его легко и далеко можетъ превзойти число дтей Спруггинса. (Оглушительные крики, среди которыхъ развваются пестрые носовые платки.) Капитанъ заключилъ свою рчь совтомъ ударить въ набатъ и какъ можно скоре составить избирательный списокъ.
Составленіе списка началось на другой же день, и, признаюсь, съ тхъ поръ, какъ наше прошеніе противъ уничтоженія торговли неграми удостоено было Парламентомъ напечатать для всеобщаго свднія, мы не слыхали въ нашемъ приход такого оглушительнаго шума, такой страшной суматохи. Капитанъ нанялъ на свой счетъ дв коляски и кэбъ для Бонга и его провожатыхъ, кэбъ для полу-пьяныхъ выборныхъ, и дв кареты для старыхъ дамъ, большую часть которыхъ, благодаря неистовой дятельности капитана, увозили къ мсту составленія списка и привозили назадъ съ такой быстротой, что он ршительно не могли сообразить, для чего это длалось, и что сами он длали. Оппозиціонная партія пренебрегла подобными мрами, а слдствіемъ этого пренебреженія было то, что многія лэди, тихохонько отправлявшіяся въ церковь (день былъ тогда знойный), чтобы подать голосъ въ пользу Спруггинса, весьма искусно заманивались въ наемныя кареты капитана и, разумется, подавали голосъ въ пользу Бонга. Убжденія капитана произвели значительный усп&#1123,хъ, вліяніе гласныхъ членовъ общины произвело гораздо боле. Но, чтобъ поправить дло, защитники Бонга ршились употребить неслыханную хитрость. Въ приход всмъ было извстно, что приходскій письмоводитель еженед&#1123,льно съдалъ на полъ-шиллинга сдобныхъ лепешекъ и покупалъ ихъ отъ старухи, которая нанимаетъ небольшой домикъ и ведетъ свою торговлю между многими замчательными лицами. При послднемъ доставленіи лепешекъ приходскому письмоводителю, она получила записку, въ которой, хотя и таинственно, но довольно ясно выражалось, что аппетитъ письмоводителя на сдобныя лепешки будетъ зависть единственно отъ числа голосовъ, которыя она успетъ собрать въ пользу избираемаго въ приходскіе старосты мистера Бонга. Этого было совершенно достаточно. Потоку уже заране дано было надлежащее направленіе, а при этомъ толчк быстрота его, по данному направленію, сдлалась неимоврна. Въ благодарность за это, партія Бонга опред&#1123,лила брать у старухи сдобныя лепешки еженедльно на шиллингъ. Восклицанія прихожанъ были громогласны. Надежды Спруггинса исчезли навсегда.
Напрасно Спруггинсъ выставлялъ напоказъ своихъ близнецовъ, въ платьицахъ изъ одной и той же матеріи и въ одинаковыхъ шапочкахъ: ничто не помогло! Даже сама мистриссъ Спруггвисъ перестала быть предметомъ всеобщей симпатичности. Большинство голосовъ на сторону Бонга простиралось до четырехъ-сотъ-двадцати-осьми, и торжество прихожанъ было безпредльно.

V. МАКЛЕРСКІЙ ПРИКАЩИКЪ.

Избраніе старосты кончилось благополучно, и вмст съ тмъ въ нашемъ приход возстановилось прежнее спокойствіе. Мы пользуемся этимъ случаемъ и обращаемъ вниманіе на тхъ прихожанъ, которые не принимаютъ ни малйшаго участія ни въ раздор партіи, ни въ сует и шум публичной жизни. Здсь, съ чувствомъ искренняго удовольствія, мы должны сознаться, что при собраніи матеріаловъ для этой статьи вамъ много помогъ новоизбранный староста, мистеръ Бонгъ, онъ сдлалъ намъ такое одолженіе, что едва ли мы будемъ въ состояніи достойно отплатить за это. Жизнь этого джентльмена чрезвычайно замчательна своимъ разнообразіемъ. Надобно сказать, что мистеръ Бонгъ подвергался частымъ превращеніямъ…. впрочемъ, онъ никогда не превращался изъ серьёзнаго въ веселаго, потому что никогда не былъ серьёзенъ, или изъ жестокаго въ сострадательнаго, потому что жестокость далеко была не въ его характер…. Вс перемны его жизни совершались между нищетой, доходившей до крайности, и нищетой умренной, или, употребляя его собственное выраженіе, ‘между тмъ положеніемъ, когда ничего бываетъ сть, и тмъ, когда бываетъ всего вдоволь’. Онъ не принадлежитъ, какъ замчаетъ самъ мистеръ Бонгъ, ‘къ числу тхъ счастливцевъ, которые бросаются съ одной стороны лодки совершенно нагіе, а вынырнутъ на другую сторону въ новой пар платья, и съ билетомъ въ боковомъ карман безплатно подучать бульонъ’, — но нельзя его причислять и къ тому разряду людей, которые погибаютъ подъ бременемъ несчастій и лишеній. Онъ какъ нельзя боле похожъ на одного изъ тхъ безпечныхъ, беззаботныхъ, самодовольныхъ и счастливыхъ малыхъ, которые плаваютъ на поверхности житейскаго моря какъ пробочный поплавокъ, то постучатся здсь, то толкнутся туда, то въ другое мсто, то бросятся вправо, то влво, то поднимутся на воздухъ, то опустятся на дао…. но всегда мужественно борются съ могучей стихіей и рано или поздно, но весело выплываютъ къ тихому пристанищу. За нсколько мсяцевъ до выбора Бонга въ приходскіе старосты, необходимость заставила его поступить въ услуженіе къ маклеру, въ заведеніи котораго чаще всего встрчались случаи, по которымъ нашъ отставной капитанъ узнавалъ о положеніи самыхъ бдныхъ обитателей прихода и между прочимъ принялъ подъ свое покровительство и мистера Бонга. Случай, познакомившій насъ съ этимъ человкомъ, встртился намъ не такъ давно. Правда, мы замтили его еще во время выборовъ, но его удивительному хладнокровію, и нисколько не изумлялись, открывъ въ немъ, при дальнйшемъ нашемъ знакомств, человка съ проницательнымъ умомъ и необыкновенно наблюдательнымъ взглядомъ. Мало того: посл непродолжительнаго разговора, мы были поражены другимъ открытіемъ, что этотъ человкъ одаренъ былъ неодинаково развитою у всхъ людей способностью понимать и цнить чувства, которымъ душа его совершенно была чужда. Однажды мы выразили свое удивленіе, какимъ образомъ мистеръ Бонгъ ршился поступить въ услуженіе къ человку, занимавшемуся исключительно долговыми взысками, и при этомъ случа принудили его разсказать нсколько случаевъ, въ которыхъ онъ участвовалъ при дйствіяхъ долгового маклера. Мы полагаемъ, что статья наша нисколько не потеряетъ ни своей занимательности, ни полноты, если передадимъ разсказъ мистера Бонга въ его собственныхъ словахъ.
‘— Вы весьма справедливо изволили замтить, сэръ, началъ мистеръ Бонгъ: — что жизнь маклерскаго прикащика очень не завидна. Вамъ не хуже моего извстно, хотя вы молчите про это, что люди ненавидятъ и презираютъ подобныхъ прикащиковъ, потому что для бдняковъ они кажутся самыми злобными созданіями, жестокими исполнителями воли долгового маклера. Но что станете длать! Бднякамъ не становилось хуже оттого, что волю маклера исполнялъ я, а не кто нибудь другой, и согласитесь сами, что если меня поставятъ присматривать за домомъ должника, и дадутъ за это въ день три съ половиною шиллинга, и если, накладывая арестъ на движимость какого нибудь человка, доставляютъ облегченіе мн и моему семейству: вдь я ужъ непремнно долженъ исполнять все, что мн прикажутъ. Богу одному извстно, до какой степени не нравилось мн это занятіе. Я всегда смотрлъ въ сторону отъ этого мста и бросилъ его въ ту же минуту, какъ только открылась другая работа. Если въ этомъ занятіи заключается какое нибудь зло, то я увренъ, что оно выкупается наказаніемъ вмст съ исполненіемъ самой обязанности. Я не разъ желалъ чтобы меня взорвали на воздухъ или облили горячей смолой, только за то, чтобъ я не наблюдалъ за всмъ что длалось вокругъ меня. Или каково вамъ покажется, если васъ заставятъ просидть цлую недлю въ пустой комнат, гд не только нтъ ни души, чтобы побесдовать, но не найдете лоскутка старой газеты, чтобы почитать, — не на что взглянуть изъ окна, какъ только на черныя кровли и трубы, не чего послушать, кром однообразнаго стука маятника, или горькихъ слезъ хозяйки дома, или шопота въ сосдней комнат, изъ котораго долетаютъ до васъ предостереженія говорить какъ можно тише, чтобы не подслушалъ ‘прикащикъ’. Рдко-рдко случится, что въ вашу дверь просунется головка рзваго ребенка и тотчасъ же скроется подъ вліяніемъ испуга. Все это невольнымъ образомъ заставляетъ васъ стыдиться самого себя…. Или, напримръ, если вамъ случится быть настраж въ зимнюю пору, то въ камин вашей комнаты разведутъ такой огонекъ, что вамъ непремнно захочется имть его побольше, и принесутъ вамъ завтракъ какъ будто затмъ, чтобъ вы подавились имъ. Если должники, которыхъ вы охраняете, народъ учтивый, то приготовятъ въ вашей комнат постель, — если же нтъ, то ждите, когда пришлетъ ее самъ маклеръ. Вы сидите тамъ не мытые, не бритые, въ теченіе сутокъ никто съ вами не промолвитъ словечка, исключая только времени обда, когда къ вамъ явятся спросить, не хотите ли вы еще чего нибудь, — но такимъ холоднымъ тономъ, отъ котораго замерзнетъ самый жаркій аппетитъ, — или вечеромъ придутъ спросить, не нужно ли вамъ свчки, но спросить не ране того, какъ вы просидите половину вечера въ потемкахъ. Оставаясь въ такомъ уединеніи, я обыкновенно садился на старый стулъ и начиналъ думать, обдумывать, передумывать. Надобно сказать, что, будучи одаренъ способностью думать и размышлять, я считаю себя счастливцемъ, но маклерскіе прикащики вообще не могутъ этимъ похвалиться. Я не разъ слышалъ, какъ сознавались многіе изъ нихъ, что они вовсе не знаютъ, и знать не хотятъ, какимъ образомъ совершается процессъ размышленія.
‘— Я участвовалъ при многихъ арестахъ, продолжалъ мистеръ Бонгъ, — и, безъ сомннія, усплъ замтить, что нкоторые люди вовсе не заслуживаютъ состраданія, и что люди съ хорошими доходами, но съ дурнымъ распоряженіемъ, до того свыкаются съ этимъ безпокойствомъ, что со временемъ вовсе не обращаютъ на него вниманія. Мн помнится, что самый первый домъ, къ которому меня приставили, принадлежалъ джентльмену изъ нашего прихода, но такому джентльмену, на которомъ всякій долгъ считался пропавшимъ. Однажды утромъ, около половины девятаго, я и Фиксенъ, мой прежній хозяинъ, отправились къ этому джентльмену съ визитомъ. На первый нашъ звонокъ выскочилъ лакей въ щегольской ливре.
‘— У себя ли баринъ? спросилъ Фиксенъ.
‘— У себя, отвчалъ лакей: — но онъ только что слъ завтракать.
‘— Ничего: это не помшаетъ сказать ему, что джентльменъ желаетъ поговорить съ нимъ по одному важному длу.
‘Лакей выпучилъ глаза и началъ озираться во вс стороны: вроятно, онъ хотлъ увидть джентльмена, о которомъ шла рчь. Я отнюдь не думаю, чтобы кто нибудь кром слпца ршился принять Фиксена за джентльмена, а что касается меня, то я въ ту пору казался такимъ ничтожнымъ, какъ гнилой огурецъ. Лакей повернулся и отправился съ докладомъ въ чистенькую столовую, гд сидлъ его баринъ, а Фиксенъ, не дожидаясь приглашенія, отправился вслдъ за лакеемъ. Не усплъ еще лакей выговорить своему господину, что съ нимъ желаетъ говорить какой-то человкъ, а уже Фиксенъ стоялъ на порог столовой и такъ фамиліярно, съ такимъ самодовольствіемъ смотрлъ въ лицо господина, какъ-будто вся эта исторія происходила въ его собственномъ дом.
‘— Кто ты такой, и какъ ты осмлился войти въ домъ джентльмена безъ позволенія? загремлъ господинъ страшнымъ голосомъ.
‘— Меня зовутъ, сказалъ Фиксянъ, подмигивая господину, чтобы тотъ выслалъ своего слугу, и въ тоже время вручая ему въ вид записочки законное разршеніе арестовать должника: — меня зовутъ Смитъ, повторилъ Фиксенъ: — и я зашелъ сюда отъ Джонсона, поговорить съ вами по длу Томсона.
‘— А! это совсмъ другое дло, сказалъ господинъ, совершенно успокоившись. — Здоровъ ли мистеръ Томсонъ? Прошу покорно садиться, мистеръ Смитъ. Джогъ, ты можешь оставить насъ.
‘Лакей удалился, а джентльменъ и Фиксенъ начали пристально смотрть другъ на друга, и смотрли до тхъ поръ, пока имъ не наскучило. Тогда, для разнообразія этого удовольствія, они стали смотрть на меня, а я стоялъ, какъ вкопаный, въ конц коридора.
‘— Кажется, полтораста фунтовъ? спросилъ джентльменъ.
‘— Полтораста фунтовъ, отвчалъ Фиксенъ: ну да еще незначительныя издержки, неизбжныя съ производствомъ этого дла.
‘— Гм! что тутъ станешь длать? проворчалъ джентльменъ: — а раньше завтрашняго вечера мн невозможно разсчитаться съ вами.
‘— Очень жаль, отвчалъ Фиксенъ, съ видомъ глубокаго сожалнія: — но до того времени я принужденъ буду оставить въ вашемъ дом вотъ этого человка (показываетъ на меня).
‘— Это невозможно! воскликнулъ джентльменъ. — У меня сегодня назначено собраніе, и если узнаютъ, что я подъ арестомъ, то я совершенно погибъ…. Пожалуйте сюда, мистеръ Смитъ, сказалъ онъ, отходя, посл непродолжительной паузы, къ окну.
‘Фиксенъ приблизился къ нему, и изъ всего разговора, который продолжался между ними, до меня долетли только звуки золотыхъ монетъ. Разговоръ кончился, и Фиксенъ отправился ко книг.
‘— Послушай, Бонгъ, сказалъ онъ: — я знаю, ты малый честный и расторопный. Вотъ этому джентльмену нуженъ человкъ, который помогъ бы въ его дом вычистить сегодня серебро и прислуживать во время стола,— и вмст съ этимъ Фиксенъ съ дкой улыбкой всунулъ мн въ руку два соверена.— Если у тебя нтъ сегодня особенныхъ занятій, то джентльменъ будетъ радъ твоимъ услугамъ.
‘Я засмялся, джентльменъ тоже засмялся: про Фиксена нечего и говорить: онъ хохоталъ безъ совсти и мры. Разумется, я недолго думалъ надъ подобнымъ предложеніемъ: въ ту же минуту отправился домой, принарядился, смнилъ Фиксена, перечистилъ серебро, прислуживалъ за столомъ, покрикивалъ на лакея, — короче сказать, ведъ себя такъ благопристойно, что никому и въ голову не приходило, что я былъ маклерскій прикащикъ. Но вдругъ одно обстоятельство чуть-чуть не испортило всего дла. Одинъ изъ запоздалыхъ джентльменовъ, спустившись въ пріемную, гд я сидлъ одинъ-одинехонекъ, далеко за полночь, подошелъ ко мн и, сунувъ мн въ руку полъ-кроны, сказалъ:
‘— Сдлай милость дружокъ, выбги на улицу и найми мн карету.
‘Мн тотчасъ же пришло въ голову, что со мной хотятъ подшутить, или, какъ говорится, выжить изъ дому. Это взбсило меня: я уже хотлъ было высказать, что не на того напади, что понимаю ихъ хитрость, какъ вдругъ передо мной является хозяинъ дома — джентльменъ въ полномъ смысл.
‘— Бонгъ! вскричалъ онъ, съ видомъ ужаснаго гнва.
‘— Что прикажете, сэръ?
‘— Я приказалъ теб смотрть за серебромъ, — а ты что здсь длаешь?
‘— Я только что хотлъ послать его на наемной каретой, сказалъ другой джентльменъ, стараясь защитить меня.
‘— А я только что хотлъ сказать, что…. началъ я.
‘— Ахъ. мой другъ! пошлите кого нибудь другого, прервалъ хозяинъ дома, толкая меня въ коридоръ: — я отдалъ на руки этого человка все серебро, и согласитесь, что ему ни подъ какимъ видомъ нельзя отлучаться отсюда. Бонгъ, сію минуту отправляйся въ столовую и пересчитай все серебро.
‘Вы можете быть уврены,что я отъ души посмялся, когда узналъ, что подозрнія мои не имли основанія. На другой день деньги были заплачены сполна, и даже съ прибавленіемъ нсколькихъ шиллинговъ за мои труды. Эта продлка, въ которой я участвовалъ, была изъ лучшихъ во все время моей службы у стараго Фиксена.
‘— Я представилъ вамъ свтлую сторону картины, продолжалъ мистеръ Бонгъ, оставляя шутливый тонъ и выразительный взглядъ, съ которыми онъ разсказывалъ предъидущій анекдотъ: — но, къ сожалнію, я долженъ сказать,что эта сторона показывается очень рдко, — гораздо рже, нежели темная сторона. Учтивость, которая покупается за деньги, никогда не оказывается тмъ, кто не иметъ средствъ купить ее. Бдные люди не знаютъ даже и того, какимъ бы образомъ спровадить одно затрудненіе, чтобъ дать мсто другому. Меня однажды посадили наблюдать на домомъ въ самой грязной части города, позади газового заведенія, на двор Джоржъ О, я никогда не забуду нищеты, въ которой находился весь тотъ домъ! Сколько мн помнится, арестъ былъ наложенъ на полугодовую квартирную плату, и именно за два съ половиной фунта. Во всемъ дом находились всего только дв комнаты. Коридора или отдльнаго входа въ каждую изъ этихъ комнатъ не было, а потому верхніе жильцы обыкновенно входили и выходили чрезъ покои нижнихъ и повторяли это движеніе круглымъ числомъ четыре раза въ каждую четверть часа, при чемъ съ обихъ сторонъ произносились страшныя ругательства. Въ передней части комнаты лежали груда сору и опрокинутая дождевая кадка, отъ груды сору и до самыхъ дверей разсыпанная вода образовала небольшую дорожку. Окно закрывалось грязной полосатой занавской, повиснувшей на слабомъ снурк, тутъ же, на подоконник, покоился треугольный обломокъ зеркала. И полагаю, что этотъ обломокъ предназначался для извстнаго употребленія, но, судя по жалкой наружности обитателей дома, и убжденъ, что едва ли кто изъ нихъ, взглянувъ на свою страшную физіономію однажды, соберется съ духомъ повторить эту операцію. У одной стны прижались два-три стула, которые при самомъ начал, можетъ быть, стояли десять пенсовъ, а ужь много, если одинъ шиллингъ, небольшой столъ сосноваго дерева, старинный угольный шкафъ, въ которомъ давнымъ-давно все было пусто, а одна изъ тхъ кроватей, которыя для удобства складываются по средин, но складываются такъ, что горизонтальное положеніе ножекъ или доставляетъ вамъ возможность разбить себ голову, или вшать шляпу. Передъ очагомъ вмсто ковра разостланъ былъ старый мшокъ, около котораго по песку и мук ползало пять ребятишекъ. Арестъ былъ наложенъ не потому, чтобы предвидлась возможность возвратить долгъ, но потому, чтобъ должники какъ можно скоре выбрались изъ этого дома. Я пробылъ тамъ три дня и вполн убдился, что бдному семейству не только нечмъ было заплатить долгъ, но нечмъ пропитать себя. На одномъ изъ стульевъ, противъ того мста, гд долженъ находиться огонь, сидла старуха, — самая безобразная и грязная старуха, она ничего не длала, ничего не говорила, только качалась назадъ и впередъ безъ малйшей остановки, а если и останавливалась, то для того, чтобъ судорожно сжать свои изсохшія руки или потереть себ колни. По другую сторону сидла мать семейства, съ ребенкомъ на рукахъ, который кричалъ до тхъ поръ, пока отъ усталости не засыпалъ, а проснувшись, снова принимался кричать и снова засыпалъ. Голоса старухи я не слышалъ: по видимому, она находилась въ какомъ-то оцпенніи, что касается до матери, то гораздо было бы лучше, еслибъ и она приведена была въ такое же оцпенніе, потому что нищета превратила ее въ совершенную фурію. Еслибъ вы слышали проклятія, которыми она осыпала своихъ дтей, и видли побои, которыми надляла грудного ребенка, когда тотъ плакалъ отъ голода, вы бы, право, ужаснулись. Семейство находилось въ этомъ положеніи, какъ я уже сказалъ, три-два. Жалкимъ дтямъ нечего было сть кром черстваго хлба, впрочемъ, я отдавалъ имъ лучшую часть обда, который получалъ отъ маклера. Женщины оставались безъ пищи и безъ сна, комната ни разу не очищалась отъ грязи. На третій день явились Фиксенъ и хозяинъ дома. Положеніе семейства не на шутку испугало ихъ, и они тотчасъ же сдлали распоряженіе отправить его въ рабочій домъ. Для старухи прислали носилки, а дти перевезены были попеченіями Симмонса. Старуха поступила въ лазаретъ и вскор&#1123, умерла. Дти и теперь еще живутъ въ рабочемъ дом и не жалуются на свою судьбу. Что касается матери, то несчастія,которыя она перенесла, превратили ее въ безумную женщину. Ее не разъ посылали въ исправительный домъ на буйные поступки, но безъ всякаго успха. Одна только смерть исправила ее и успокоила обитателей рабочаго дома, которымъ несчастная ни на минуту не давала покоя.
‘— Да, милостивый государь, это происшествіе произвело на меня непріятное впечатлніе, сказалъ мистеръ Бонгъ, длая полъ-шага къ дверямъ, какъ будто желая показать что онъ кончилъ свое повствованіе:— очень непріятное впечатлніе…. Но при другомъ случа я былъ сильно пораженъ и растроганъ необыкновеннымъ спокойствіемъ дамы, съ которымъ она встртила и перенесла подобное несчастіе. Не считаю за нужное разсказывать вамъ, гд именно случилось это происшествіе, скажу только, что мн и Фиксену пришлось взыскать квартирныя деньги за цлый годъ. По обыкновенію, мы явились рано по утру къ назначенному дому. Маленькая служанка отворила намъ дверь, и мы вошли въ чистенькую, но очень скудно меблированную комнатку. Здсь встртили насъ трое маленькихъ дтей, на которыхъ платьица были весьма незавидны.
‘— Бонгъ, сказалъ мн Фиксенъ, тихимъ голосомъ, когда дти выбжали въ сосднюю комнату: — судя потому, что мн извстно объ этомъ семейств, намъ не получить отсюда ни шиллинга.
‘— Неужели вы думаете,что они не захотятъ раздлаться съ нами? спросилъ я съ сильнымъ безпокойствомъ, потому что взгляды дтей мн очень понравились.
‘Фиксенъ покачалъ головой, и въ ту минуту, какъ хотлъ что-то отвчать, отворилась дверь изъ ближайшей комнаты, и къ намъ вошла лэди, такая блдная, какой я не видывалъ отъ роду: ни одной капли румянца по всему лицу, исключая только глазъ, которые были очень красны. Она вошла твердымъ шагомъ, плотно затворила за собою дверь и опустилась на стулъ съ такимъ спокойствіемъ, какъ будто лицо ея было сдлано изъ мрамора.
‘— Что вамъ угодно, джентльмены? спросила она твердымъ голосомъ. — Неужели вы пришли описывать мое имнье?
‘— Точно такъ, сударыня, отвчалъ Фиксенъ.
‘Лэди съ прежнимъ спокойствіемъ взглянула на Фиксена, видно было, что она не поняла его.
‘— Точно такъ, сударыня, повторилъ Фиксенъ: — вотъ и разршеніе, по которому я имю право дйствовать ршительно.
‘И вмст съ этимъ Фиксенъ вручилъ ей свое полномочіе такъ учтиво, какъ будто это былъ нумеръ газеты съ передаточнымъ адресомъ.
‘Губы лэди задрожали, когда она взяла печатный документъ. Она устремила на него глаза, но я видлъ, что бдняжка не читала и не понимала его значенія, хотя Фиксенъ старался объяснить все, что заключалось въ немъ.
‘— О, Боже мой! сказала она наконецъ, заливаясь слезами роняя документъ. — О, Боже мой! что будетъ съ нами! повторила она и закрыла лицо руками.
‘Громкій голосъ, которымъ она произнесла эти слова, привлекъ изъ той же комнаты барышню лтъ девятнадцати или двадцати, которая, какъ я полагаю, подслушивала у дверей, и у которой на рукахъ былъ маленькій ребенокъ. Не говоря ни слова, она посадила ребенка на колни лэди и стала подл ея стула. Лэди крпко прижимала къ груди своей ребенка и горько рыдала надъ нимъ. Эта сцена заставила самого Фиксена надть синіе очки, чтобъ скрыть дв слезинки, которыя катились по обимъ сторонамъ его грязнаго лица.
‘— Перестаньте, мама, говорила молодая барышня: — не плачьте, мама. Вы и безъ того уже много перенесли. Поберегите себя, мама, для насъ, для нашего папа. Не плачьте!
‘— Да, да, мой другъ, дйствительно надо поберечь себя! сказала лэди, принимая прежнее спокойствіе и отирая глаза. — Слезы мои ни къ чему не послужатъ. Теперь мн лучше, гораздо лучше.
‘Вслдъ за этимъ она встала и повела насъ по комнатамъ, гд мы длали опись, сама отпирала вс комоды, сортировала дтское блье, чтобы облегчить нашъ трудъ, и во все время сохраняла такое спокойствіе, какъ будто въ дом ея ничего не случилось.
‘Когда мы возвратились въ прежнюю комнату, замтно было, что лэди хотла что-то сказать, но долго колебалась.
‘— Джентльмены, сказала она наконецъ: — я боюсь, что поступила нехорошо, и, можетъ быть, этотъ поступокъ будетъ затруднять васъ. Я утаила отъ васъ мою единственную драгоцнность — вотъ она! — И лэди положила на столъ миніатюрный портретъ въ золотой оправ.— Это портретъ моего бднаго отца! продолжала она. — О, я не думала, что наступитъ время, когда лишусь и этого портрета. Возьмите его, сэръ! Это лицо съ участіемъ и состраданіемъ склонялось надо мной во время болзни моей или горести, я и теперь съ трудомъ отрываюсь отъ него, — теперь, когда болзнь и несчастія далеко превышаютъ мои силы.
‘Я ничего не могъ сказать на это, но только отвелъ глаза отъ описи, которую дополнялъ, и взглянулъ на Фиксена. Старикъ выразительно кивнулъ головой, я понялъ его, зачеркнулъ въ описи ‘миніа….’, которое только что вписалъ туда, и оставилъ портретъ на стол.
‘Не распространяясь дальше, я долженъ сказать вамъ, что, окончивъ опись, я остался присматривать за домомъ. Хотя я человкъ недальнаго ума, а хозяинъ дома былъ большой руки умница, но я видлъ въ его дом то, чего онъ никогда не видалъ, и я увренъ, что онъ отдалъ бы вс сокровища (еслибъ они были у него), чтобъ только увидть это во время. Я видлъ, сэръ, что жена его быстро сокрушалась подъ бременемъ заботъ, на которыя никогда не жаловалась, и скорби, о которой никому не говорила. Я видлъ, что она умирала передъ его глазами. Я зналъ, что одно усиліе съ его стороны могло бы спасти ее, но онъ не ршался на этотъ подвигъ. Впрочемъ, я не виню его: я не думаю, чтобы онъ могъ что нибудь сдлать самъ собою. Жена его такъ долго предупреждала вс его желанія, такъ много дйствовала за него, что безъ ея помощи онъ остался погибшимъ человкомъ. Глядя на нее, въ ея изношенномъ наряд, мн часто приходило въ голову, что если бы я былъ джентльменъ, то сердце мое давно бы сокрушилось при вид женщины, которая нкогда была прекрасною, веселою двицей и которая, изъ пламенной любви ко мн, такъ страшно измнилась. Несмотря на холодную и сырую погоду, не обращая вниманія на тонкую одежду и изношенную обувь, бдная страдалица въ теченіе трехъ дней, съ утра и до вечера, бгала по городу, доставала деньги, достала ихъ и заплатила долгъ, Съ появленіемъ денегъ все семейство собралось въ ту комнату, гд я сидлъ. Отецъ былъ совершенно счастливъ, когда миновалось затрудненіе, хотя онъ и не звалъ, какимъ образомъ все это устроилось. Дти прыгали, рзвилвсь, старшая дочь хлопотала надъ приготовленіемъ питательнаго кушанья, котораго они не видали съ перваго дня ареста, мать была счастлива при вид радостныхъ лицъ которые окружали ее. Но если мн когда нибудь случилось видть смерть на лиц женщины, то я видлъ ее именно въ тотъ вечеръ.
‘— Да, милостивый государь, продолжалъ Бонгъ, торопливо отирая рукавомъ свое лицо: — я былъ правъ въ своихъ предположеніяхъ. Положеніе семейства измнилось къ лучшему: вскор посл этого происшествія умеръ богатый родственникъ и оставилъ имъ хорошее наслдство. Но это случилось слишкомъ поздно. Бдныя дти лишились своей матери, и ихъ отецъ готовъ бы отдать все, что онъ получилъ, готовъ бы отдать домъ, домашній покой, драгоцнныя вещи, деньги, — все, все, что иметъ и что могъ бы имть, лишь бы возвратить жену, которую онъ потерялъ.’

VI. ЖЕНСКІЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЯ ОБЩЕСТВА.

Нашъ приходъ изобилуетъ благотворительными учрежденіями. Зимою, когда мокрыя ноги весьма обыкновенны и простуды встрчаются нердко, у насъ есть женское общество безплатной раздачи пищи, общество безплатной раздачи каменнаго угля и общество безплатной раздачи теплаго платья, лтомъ, когда созрваютъ плоды и слдовательно начинаютъ страдать желудки, у насъ есть лазаретъ, учрежденный женскимъ человколюбивымъ обществомъ, и есть женскій комитетъ посщенія бдныхъ. Въ теченіе всего года у насъ существуютъ женское общество испытанія малолтнихъ дтей, общество для снабженія неимущихъ библіями и молитвенниками и общество приготовленія и раздачи дтскаго блья.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Что касается общества приготовленія и раздачи дтскаго блья, то оно мене другихъ зависло отъ шаткости публичнаго мннія, и, кром того, въ нашемъ приход ему никогда не встрчалось препятствій къ распространенію круга своихъ благотворительныхъ дйствій. Нашъ приходъ принадлежитъ къ числу многолюднйшихъ и, сколько намъ извстно, немало споспшествуетъ къ увеличенію общей цыфры новорожденныхъ, какъ въ столиц, такъ и въ ея окрестностяхъ. Вслдствіе этого, ежемсячная раздача дтскаго блья бываетъ весьма значительна, а потому общество процвтаетъ и открываетъ своимъ членамъ безпрестанные случаи оказывать благодянія. Общество длаетъ разъ въ мсяцъ собраніе, въ которомъ пьютъ чай, слушаютъ мсячный отчетъ, выбираютъ на слдующій мсяцъ секретаря и тщательно разсматриваютъ т изъ своихъ доходовъ, для траты которыхъ не предвидится случая.
Намъ не случалось присутствовать при этихъ митингахъ, да и то надобно сказать, что вс джентльмены исключаются изъ всхъ этихъ собраній. Впрочемъ, почтенному нашему мистеру Бонгу до выбора его въ старосты случилось бывать на дамскихъ митингахъ, и съ его позволенія мы можемъ передать нашимъ читателямъ, что во время этихъ митинговъ строжайшимъ образомъ соблюдаются величайшій порядокъ и регулярность, тамъ ни подъ какимъ видомъ не позволятъ говорить въ одно и то же время боле, чмъ четыремъ членамъ. Комитетъ исключитедьно составляется изъ замужнихъ дамъ, молодыя же барышни, въ огромномъ числ, допускаются участвовать въ комитет въ качеств почетныхъ членовъ. Это распоряженіе принято частію потому, что он бываютъ очень полезны въ пополненіи общественныхъ кружекъ и къ посщенію страждущихъ, частію же потому, что крайне было бы желательно посвящать ихъ съ раннихъ лтъ въ боле серьёзныя, материнскія обязанности, а частію и потому, что благоразумныя маменьки, какъ оказывалось, довольно часто пользовались этимъ обстоятельствомъ, какъ превосходнымъ случаемъ къ супружескимъ связямъ.
Въ дополненіе къ расходамъ, дланнымъ изъ кружекъ (которыя, мимоходомъ сказать, всегда бываютъ выкрашены синей краской, съ написаннымъ на крышк, крупными блыми буквами, именемъ общества), общество принимаетъ на себя случайные расходы на бульонъ, на теплое пиво, на спеціи, на яицы, на сахаръ и другіе непредвиднные предметы, необходимые для матерей новорожденныхъ. Вотъ здсь-то чаще всего и требуются услуги почетныхъ членовъ общества, и члены оказываютъ ихъ съ величайшей охотой и удовольствіемъ. Къ паціентамъ обыкновенно отправляются по два, а иногда и во три члена, и при этихъ случалхъ начинается такое пробованье крпительнаго бульона, такое размшиванье молочныхъ кашекъ въ крошечныхъ жестяныхъ кастрюлечкахъ, такое одванье и раздванье крошечныхъ младенцевъ, такое завязыванье, складыванье и пришпиливанье, такое няньчанье и согрванье крошечныхъ ножекъ передъ каминомъ, такое плнительное замшательство, шумъ, суета, услужливость, съ желаніемъ сохранитъ свое достоинство, какого никогда и нигд больше не увидите.
Въ соперничество съ этимъ учрежденіемъ и какъ послднее потухающее усиліе пріобрсть расположеніе прихода, общество испытанія малолтнихъ дтей ршилось сдлать своимъ ученикамъ блестящій публичный экзаменъ, и для этой цли, съ согласія и разршенія главныхъ приходскихъ властей, отведена было классная комната національнаго учебнаго заведенія. Приглашенія на экзаменъ были посланы не только къ почетнымъ прихожанамъ, но и къ главнымъ членамъ нкоторыхъ другихъ обществъ, въ назиданіе которымъ предпринималась эта крайняя мра, подъ непосредственнымъ наблюденіемъ сестрицъ Броунъ, полъ класной комнаты былъ вычищенъ, для удобнйшаго помщенія постителей разставлены были поперекъ комнаты ряды скамеекъ, съ величавшимъ тщаніемъ отобрали образчики чистописанія и такъ искусно подправили ихъ, что они гораздо боле изумляли тхъ, кто писалъ, нежели тхъ, кому приходилось читать, ариметическое сложеніе и приличныя къ нему задачи повторялись до тхъ поръ, пока каждый ученикъ зналъ наизусть каждую задачу…. Короче сказать, вс приготовленія къ блистательному дню совершались въ самыхъ многотрудныхъ и обширныхъ размрахъ…. Но вотъ наступило и утро торжественнаго дня. Учениковъ вымыли, натерли имъ щоки, чтобы вызвать румянецъ, причесали волосы, двицъ украсили снжно-блыми перелинками и маленькими чепчиками съ розовыми лентами, шеи мальчиковъ помстили въ воротнички изумительныхъ размровъ…. Вотъ распахнулась дверь, и въ отдаленномъ конц комнаты открылись три сестрицы Броунъ и Ко, въ блыхъ кисейныхъ платьяхъ — обыкновенная форма воспитательнаго общества. Комната быстро наполнялась: привтствія постителей были громки и чистосердечны. Старшій ученикъ выступилъ впередъ и прочиталъ изъ за воротничка торжественную и вмст съ тмъ трогательную рчь, произведенія мистера Генри Броуна, единственнаго братца сестрицъ Броунъ, всобщія рукоплесканія огласили комнату. Экзаменъ продолжался съ успхомъ и кончился блистательнымъ тріумфомъ.
….Въ тотъ же вечеръ въ обществ раздачи дтскаго блья держали тайный совтъ, о томъ, какія должно принять мры для отраженія удара, который такъ неожиданно разразился надъ обществомъ. Что оставалось имъ длать теперь? Вторичный митингъ? увы! едва ли кто ршится ознаменовать его! Обратиться еще разъ къ комиссіонеру?— безполезно. Нужно сдлать самый ршительный шагъ. Приходъ непремнно долженъ быть изумленъ темъ или другимъ образомъ, но никто не могъ подать совта, какой именно шагъ должно предпринять. Наконецъ какая-то старая лэди проворчала едва внятнымъ голосомъ: ‘обратиться къ Экзетеръ-Голль за ораторомъ. При этомъ намек, внезапный свтъ озарилъ все собраніе. Единодушно было ршено послать депутацію изъ почтеннйшихъ и пожилыхъ членовъ общества къ знаменитому оратору и умолять его о помощи, но чтобы успхъ былъ врне, то депутаціи предстояло взять съ собой еще двухъ престарлыхъ женщинъ изъ чужого прихода. Планъ былъ исполненъ: ораторъ (ирландецъ) явился, — митингъ состоялся. Ораторъ витійствовалъ о цвтущихъ островахъ, о заморскихъ берегахъ, о безпредльной Атлантик, о бездн океана, о христіянской любви, о милосердіи къ ближнему, объ оружіи въ рукахъ, объ алтаряхъ и домашнемъ благочестіи, о зависти и честолюбіи. Посл этого ораторъ отеръ глаза, громко чихнулъ и заключилъ свою рчь латинской цитатой. Эффектъ былъ ужасный: латинская цитата нанесла ршительный ударъ. Разумется, никто не понялъ ея, но каждый былъ убжденъ, что она должна быть чрезвычайно трогательна, потому что самъ ораторъ прослезился. Популярность общества раздачи дтскаго блья утвердилась на всегда, общество же испытанія малолтнихъ дтей быстро клонится къ упадку.

VII. НАШЪ БЛИЖАЙШІЙ СОСДЪ

Гуляя по улиц, мы съ особеннымъ удовольствіемъ и не разъ углублялись въ размышленія о характер, образ жизни и занятіяхъ ея обитателей, и, надобно замтить, ничто такъ не помогало вамъ въ пріобртеніи матеріяловъ для нашихъ размышленій, какъ скобки уличныхъ дверей {Въ Англіи вмсто колокольчиковъ къ уличнымъ дверямъ, обыкновенно придлывается большая скоба — knocker, стукомъ которой поститель подаетъ знакъ о своемъ приход.}. Наблюденія надъ различными выраженіями человческаго лица доставляютъ прекрасное и интересное занятіе, но случалось ли вамъ замчать, что въ физіономіи скобокъ уличныхъ дверей бываетъ что-то особенно характеристическое, по которому наблюдатель можетъ длать самыя врныя заключенія? Если намъ приходится постить человка въ первый разъ, то мы съ особеннымъ вниманіемъ и любопытствомъ стараемся разсмотрть черты или, такъ сказать, выраженіе уличной скобы, потому что, сколько намъ извстно, между человкомъ и его уличной скобкой непремнно существуютъ, въ большей иди меньшей степени, сходство и сочувствіе.
Напримръ, и теперь еще существуетъ родъ скобы, которая въ прежнее время была въ большомъ употребленіи. Это — огромная, круглая скоба съ изображеніемъ веселой львиной морды, кротко улыбающейся вамъ, въ то время, какъ вы, въ ожиданіи. когда откроется дверь, поправляете ваши виски или обдергиваете воротнички вашей рубашки. Мы никогда не видли подобной скобки на дверяхъ скупого человка, напротивъ, судя по опыту, она заране говорила вамъ о гостепріимств хозяина и о лишней бутылк вина посл обда.
Ни одинъ еще смертный не видалъ такой скобы на дверяхъ стряпчаго или биржевого маклера. Эти люди покровительствуютъ львиной морд совсмъ другого рода, — массивной, жадной, съ безсмысленнымъ, свирпымъ выраженіемъ. Эту скобу можно назвать начальницей всхъ скобокъ и большою фавориткой людей самолюбивыхъ и жестокосердыхъ.
А то бываютъ еще маленькія египетскія скобки, съ длиннымъ, тонкимъ лицомъ, со вздернутымъ кверху носомъ и чрезвычайно острымъ подбородкомъ. Эта скоба въ большомъ почет у людей оффиціяльныхъ, которыхъ можно узнать по платью свтло-каштановаго цвта и накрахмаленному галстуху, и маленькихъ, тщедушныхъ людей, которые бываютъ совершенно довольны своимъ собственнымъ мнніемъ, и которые приписываютъ себ черезчуръ много достоинства.
Въ теченіе трехъ послднихъ лтъ мы приведены были въ крайнее затрудненіе введеніемъ скобокъ новаго рода. На нихъ вовсе не изображалось лица: он состояли изъ внка, повшаннаго на маленькую ручку или на обрзокъ колонны. Впрочемъ, небольшой трудъ съ нашей стороны и вниманіе помогли намъ преодолть это затрудненіе и примирить новую систему съ нашей любимой теоріей. Вы непремнно найдете эту скобу на дверяхъ холодныхъ и формальныуъ людей, которые всегда спросятъ васъ: ‘почему вы не приходите къ намъ?’, но никогда не скажутъ: пожалуста приходите къ намъ,
Каждому извстно, что мдная скоба весьма обыкновенна на загородныхъ виллахъ и обширныхъ пансіонахъ. Упомянувъ объ этомъ род скобы, мы исчислили изъ нихъ вс главныя, достойныя замчанія и обращающія на себя вниманіе.
Нкоторые френологи утверждаютъ, что дрожаніе или колебаніе человческаго мозга при различныхъ страстяхъ производитъ соотвтствующее развитіе въ образованіи черепа. Почему же и вамъ не допустить въ нашей теоріи, что всякое измненіе въ характер человка непремнно произведетъ очевидное дйствіе на наружность его уличной скобы? Мы предполагаемъ это на томъ основаніи, что въ подобныхъ случаяхъ магнетизмъ, который неизбжно существуетъ между человкомъ и его уличной скобой, непремнно заставитъ того человка оставить прежнее мсто своего жительства и искать скобу, которая согласовалась бы съ его измнившимися чувствами, если вы когда нибудь узнаете, что человкъ перемнилъ мсто своего жительства безъ всякой основательной на то причины, то поврьте, что хотя онъ и самъ не знаетъ, но это происходитъ собственно отъ его несогласія съ уличной скобой. Правда, теорія эта совершенно новая, но мы ршаемся пустить ее въ свтъ: согласитесь, что она не лишена своей основательности, какъ и тысячи другихъ испытанныхъ истинъ.
Питая эти чувства по предмету уличныхъ скобокъ, легко можно вообразить, съ какимъ изумленіемъ увидли мы совершенное устраненіе скобы съ дверей дома сосдняго съ нашимъ и замтили, что эту скобу замнили колокольчикомъ. Мы никакъ не ожидали подобнаго несчастія. Мысль, что кто нибудь можетъ существовать безъ уличной скобы, казалась намъ до такой степени странною и неосновательною, что она ни на минуту не должна бы поселяться въ нашемъ воображеніи.
Съ грустью въ душ, мы удалились отъ этого мста и направили наши шаги къ Итонскому сквэру, на которомъ только что кончились постройки новыхъ зданій. Но каково было наше изумленіе и негодованіе, когда мы увидли, что колокольчики быстро длались главнымъ правиломъ, а уличныя скобы — исключеніемъ! Наша теорія была поражена неожиданнымъ ударомъ. Мы поспшили домой и, воображая, что въ сдланныхъ нами во время прогулки открытіяхъ предвидлось совершенное уничтоженіе нашей теоріи, ршились съ того же дня обратить вниманіе уже не на уличныя скобы, но на нашихъ ближайшихъ сосдей. Домъ, прилегавшій къ нашему съ лвой стороны, былъ пустъ, а потому мы могли совершенно свободно длать свои наблюденія надъ сосдями съ правой стороны.
Домъ безъ уличной скобы принадлежалъ биржевому писцу. Въ окн нижняго этажа былъ выставленъ билетъ, на которомъ красивымъ почеркомъ объявлялось, что ‘здсь отдается въ наемъ квартира для холостого джентльмена.’
Это былъ чистенькій, но вмст съ тмъ угрюмый домикъ, на сторон улицы, лишенной въ теченіе большей части дня солнечныхъ лучей, съ новыми узкими половиками въ коридор и новымъ неширокимъ коврикомъ на лстниц, доходившимъ до перваго этажа, шпалеры были новенькія, краска — новенькая, мебель — также новенькая, какъ шпалеры, такъ краска и мебель ясно говорили объ ограниченныхъ средствахъ владтеля дома. Въ гостиной былъ разостланъ красный съ черными пятнами коверъ, тамъ же стояло нсколько крашеныхъ стульевъ и круглый на одной ножк столъ. Въ маленькомъ буфет красовались розовая раковина, чайный подносъ и чайный ларчикъ, еще нсколько раковинъ надъ каминомъ и три павлиныя пера, распущенныя надъ этими раковинами, дополняли украшеніе гостиной.
Эта комната предназначалась въ обладаніе холостому джентльмену въ теченіе дня, а небольшая задняя комнатка въ томъ же этаж — въ теченіе ночи.
Билетикъ недолго любовался улицей: высокій, здоровый, съ веселымъ лицомъ джентльменъ отъ двадцати-пяти до тридцати лтъ отъ роду замтилъ его и явился кандидатомъ на жительство съ нашимъ сосдомъ. Условія съ обихъ сторонъ заключены были въ самое короткое время, мы говоримъ это потому, что билетикъ вслдъ за первымъ визитомъ холостого джентльмена исчезъ съ своего мста. Спустя два дня джентльменъ перехалъ на новую квартиру и далъ намъ возможность узнать его покороче.
Съ самого начала онъ имлъ особенное расположеніе просиживать до трехъ и до четырехъ часовъ утра, пить виски и курить сигары, потомъ онъ приглашалъ къ себ друзей, которые обыкновенно приходили въ десять часовъ и начинали чувствовать себя вполн счастливыми въ часы, которымъ наименованіе дано самое коротенькое. Они выражали свое счастіе пніемъ псенъ съ припвомъ, и припвъ этотъ совершался общими силами всей компаніи самымъ изступленнымъ образомъ, къ величайшей досад сосдей и крайнему безпокойству другого холостого джентльмена надъ головой перваго.
Конечно, это было очень дурно, тмъ боле, что удовольствія холостого джентльмена случались на недл три раза, но это еще не все. Когда веселая бесда прекращалась, то собесдники, вмсто того, чтобъ спокойно итти по улиц, какъ это водится между порядочными людьми, забавляли себя страшнымъ шумомъ и подражаніемъ крикамъ испуганныхъ женщинъ. А однажды ночью краснолицый джентльменъ въ блой шляп сильно постучался въ дверь стараго джентльмена, слывшаго въ нашемъ приход подъ названіемъ ‘напудреннаго парика’, и когда ‘напудренный парикъ’, вообразивъ съ испуга, сто съ которой нибудь изъ его замужнихъ дочерей случилось несчастіе, опрометью бросился внизъ и посл долгихъ поворотовъ ключа открылъ уличную дверь, краснолицый джентльменъ въ блой шляп выразилъ сожалніе за безпокойство, которое онъ надлалъ, и потомъ попросилъ у старика, какъ особенной милости, стаканъ холодной ключевой воды и шиллингъ въ долгъ на извощика. ‘Напудренный парикъ’ съ величайшимъ гнвомъ хлопнулъ за собою дверь, поднялся наверхъ и вылилъ изъ окна на дерзкаго цлую кружку воды. Это обстоятельство послужило поводомъ къ страшной суматох по всей улиц.
Шутка за шутку. Иногда и самая обыкновенная глупость можетъ обратиться въ прекрасную шутку, если только вы съумете удачно выказать ея смшную сторону, но народонаселенію нашей улицы было не до шутокъ: для него въ этомъ ночномъ происшествіи ничего не было смшного. Слдствіемъ этого было то, что ближайшій сосдъ нашъ обязанъ былъ сказать холостому джентльмену, что если подобныя пирушки будутъ продолжаться, то онъ принужденъ будетъ отказать ему въ квартир. Холостой джентльменъ принялъ это предостереженіе съ величайшимъ равнодушіемъ и на будущее время общалъ проводить свои вечера въ кофейномъ дом&#1123,. Это общаніе послужило къ общему удовольствію и подавало надежды на водвореніе въ нашей улиц спокойствія.
Наступившая ночь миновала благополучно, и вс были въ восторг отъ такой перемны, но зато на слдующую ночь прежній шумъ и безпорядокъ возобновились съ удвоеннымъ одушевленіемъ. Вслдствіе этого, нашъ ближавщій сосдъ сдлалъ холостому джентльмену (который во всхъ другихъ отношеніяхъ былъ прекрасный жилецъ) предложеніе очистить квартиру. Холостой джентльменъ исполнилъ приказаніе и началъ принимать и угощать своихъ друзей на другой квартир.
Новый квартирантъ былъ человкъ вовсе не имвшій сходства съ холостымъ джентльменомъ. Онъ былъ высокій, худощавый, молодой джентльменъ, съ обиліемъ каштановыхъ волосъ, съ рыжеватыми бакенбардами и слегка пробившвимися усами. Онъ носилъ сюртукъ узорчата-вышитый снурками, свтло-срые брюки, лайковыя перчатки, и вообще имлъ строгую наружность. Но какое у него привлекательное обращеніе, какой плнительный разговоръ! и какой долженъ быть у него серьёзный характеръ! Когда онъ въ первый разъ явился осмотрть квартиру, то съ величайшей подробностью распросилъ, можно-ли ему расчитывать на лишнее мсто въ приходской церкви, спросилъ списокъ благотворительныхъ заведеніи въ нашемъ приход, затмъ, чтобы подать свою лепту тому изъ этихъ заведеній, которое, по его мннію, окажется заслуживающимъ поощренія.
Нашъ ближайшій сосдъ былъ теперь, совершенно счастливъ. Наконецъ~то онъ пріобрлъ себ жильца по своему вкусу и желанію — солиднаго, благонравнаго человка, который ненавидитъ увеселенія и любитъ уединеніе. Съ легкимъ сердцемъ и покойнымъ духомъ онъ снялъ съ окна билетикъ и уже заране рисовалъ въ своемъ воображеніи длинный рядъ мирныхъ воскресныхъ дней, въ который онъ и его жилецъ будутъ мняться взаимными услугами и воскресными газетами.
Наконецъ солидный мужчина прибылъ, а его имущество ожидалось изъ деревни на другое утро. Онъ занялъ у нашего ближайшаго сосда чистую рубашку и очень рано удалился на покой, убдительно прося, чтобы его не тревожили раньше десяти часовъ: онъ чувствовалъ ужасную усталость.
На другое утро аккуратно въ десять часовъ нашъ ближайшій сосдъ постучался въ дверь новаго жильца, но не получилъ отвта. Онъ снова постучался и снова не было отвта. Это обстоятельство встревожило сосда, и онъ выломалъ замокъ. Но можете представить себ его изумленіе: солидный мужчина исчезъ таинственнымъ образомъ, и вмст съ нимъ исчезли рубашка нашего сосда, его серебряная ложка и его постельное блье. Не знаемъ хорошенько, это ли обстоятельство, или безпорядочная жизнь прежняго жильца совершенно охладили желаніе нашего сосда отдавать квартиру холостымъ джентльменамъ, намъ извстно только то, что билетикъ, появившійся въ окн, объявлялъ, что въ дом отдаются въ наемъ меблированныя комнаты, не ограничивая, кому именно он отдаются. И этотъ билетъ также скоро исчезъ съ окна, какъ и его предшественники. Новые жильцы сначала привлекли наше вниманіе, а впослдствіи пробудили въ насъ участіе.
Это были: юноша лтъ осьмнадцати или девятнадцати, и его мать, лэди около пятидесяти лтъ. Мать и сынъ носили глубокій трауръ. Они были бдны, — очень бдны, такъ что единственными средствами къ ихъ существованію служили незначительныя деньги, которыя юноша получалъ за переписку бумагъ и за переводы для книгопродавцевъ.
Они перехали изъ провинціи и поселились въ Лондон, частію потому, что этотъ городъ представлялъ юнош боле случаевъ къ занятію, а частію, можетъ быть, по весьма натуральному желанію удалиться отъ тхъ мстъ, гд они жили при боле благопріятныхъ обстоятельствахъ, и гд нищета ихъ сдлалась извстна. Они были горды даже и при измнившемся счастіи и не хотли обнаруживать передъ чужими людьми своихъ нуждъ и лишеній. Какъ горьки были эти лишенія и какъ усердно работалъ юноша, чтобъ избгнуть ихъ, было извстно однимъ только имъ. Ночь за ночью, въ два, въ три, въ четыре часа посл полуночи, случалось намъ слышать трескъ скуднаго огня въ камин или глухой, полуподавленный кашель, съ каждымъ днемъ мы ясно видли, что природа озаряла печальное лицо юноши тмъ неземнымъ свтомъ, который служитъ врнымъ предвстникомъ неизлечимаго недуга.
Побуждаемые боле высшимъ чувствомъ, нежели простымъ любопытствомъ, мы постарались сначала познакомиться, а потомъ войти въ тсную дружбу съ бдными жильцами нашего ближайшаго сосда. Мрачныя опасенія наши осуществлялись: юноша быстро угасалъ. Въ теченіе большей части зимы, всей весны и лта труды его не прекращались. Бдная мать также трудилась, но вс ея пріобртенія состояли въ нсколькихъ шиллингахъ. которыя она получала въ большіе промежутки.
Юноша трудился безпрерывно. Иногда онъ изнемогалъ и отъ недуга и отъ трудовъ, во никогда не произносилъ ни жалобы, ни ропота.
Однажды, въ прекрасный осенній вечеръ, мы, по обыкновенію, отправились навстить нашего больного. Въ послдніе два дни слабый остатокъ силъ его быстро исчезалъ, и онъ лежалъ теперь на соф, любуясь въ открытое окно картиной заходящаго солнца. Его мать читала библію для него. При нашемъ приход она закрыла ее и встала съ мста, чтобы встртить васъ.
— Я говорила Вильгельму, сказала она: — что намъ непремнно нужно отправиться куда нибудь въ деревню, чтобы онъ могъ тамъ поправиться. Вдь вы знаете, что онъ не такъ боленъ: онъ только ослабъ, особенно въ послднее время, когда онъ такъ много трудился.
Бдная мать! слезы, которыя заструились сквозь пальцы ея, когда она отвернулась въ сторону, какъ будто затмъ, чтобъ поправить свои траурный чепчикъ, слишкомъ ясно говорили, какъ тщетно старалась она обмануть себя.
Мы сли въ изголовьи больного, не сказавъ ни слова на замчанія матери, потому что видли, что дыханіе жизни быстро покидало юный образъ, который лежалъ передъ нами. Съ каждымъ дыханіемъ біеніе сердца юноши становилось слабе и слабе.
Юный страдалецъ положилъ свою руку въ нашу, схватилъ другой рукой руку матери, быстро привлекъ ее къ себ и жарко поцаловалъ ея щеку. Наступила пауза, — тяжкая, мучительная пауза. Юноша откинулся на изголовье и устремилъ на мать долгій пристальный взглядъ,
— Вильямъ, Вильямъ! тихо произнесла мать посл долгаго молчанія: — не гляди на меня такъ пристально, скажи мн что нибудь, Вильямъ.
Юноша только улыбнулся, но спустя минуту черты лица его снова приняли тотъ же самый холодный торжественный видъ.
— Вильямъ, мой милый Вильямъ! привстань, мои другъ, не гляди на меня такъ серьёзно, ради Бога, не гляди! О, Боже мой! что я стану длать! вскричала мать, судорожно сжимая себ руки, подъ вліяніемъ сердечной тоски. — Мой милый, мой безцнный сынъ! о, онъ умираетъ!
Юноша съ величайшимъ усиліемъ приподнялся и сложилъ руки на грудь.
— Маменька! дорогая моя! похороните меня гд нибудь въ открытыхъ поляхъ, — везд, только не въ этихъ страшныхъ улицахъ. Мн бы хотлось лежать тамъ, гд вамъ можно будетъ видть мою могилку, но, ради Бога, не въ этихъ тсныхъ многолюдныхъ улицахъ: он убили меня…. Поцалуйте меня еще разъ…. обнимите меня….
Юноша снова упалъ на изголовье,— и странное выраженіе приняли черты его лица: въ нихъ не отражалось ни скорби, ни страданій, но какая-то невыразимая неподвижность въ каждой линіи, въ каждомъ мускул.
Юноша былъ мертвъ.
Диккенс Чарльз
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Блюмсберийские крестины, Диккенс Чарльз, Год: 1851
  2. Очерки лондонских нравов, Диккенс Чарльз, Год: 1852
  3. Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля, Диккенс Чарльз, Год: 1851
  4. Пантомима жизни, Диккенс Чарльз, Год: 1843
  5. Прогулка на пароходе, Диккенс Чарльз, Год: 1851
  6. Призрак покойного мистера Джэмса Барбера, Диккенс Чарльз, Год: 1851
  7. Велико-вингльбирийская дуэль, Диккенс Чарльз, Год: 1851
  8. Ключ от улиц, или Лондон ночью, Диккенс Чарльз, Год: 1852
Электронная библиотека