Вторая часть ‘Фауста’ была переведена на русскій языкъ цликомъ всего два раза (Фетомъ и г. Холодковскимъ). У насъ, повидимому, мало любителей углубляться въ тайники метафизической символики, чтобы завоевать себ пониманіе философскихъ красотъ этого несомннно старческаго произведенія. Незначительность поэтическаго интереса отражается на качеств этихъ переводовъ: нигд не замтно подъема и увлеченія, везд только упорная борьба съ техническими трудностями перевода. Трудъ г. Голованова не составляетъ исключенія въ этомъ отношеніи и ни въ какомъ случа не можетъ сравниться съ его же переводомъ 1-й части трагедіи, недавно у насъ отмченномъ. Т недостатки, которые тамъ можно признать рдкими, здсь становятся общимъ правиломъ, а поэтическаго огонька, который тамъ сплошь и рядомъ пробивается наружу, здсь нтъ и помина. Если написать, что угодно самой обыкновенной прозой, затмъ переставить кое-гд слова, замнить обычное удареніе сомнительнымъ или даже совсмъ неупотребительнымъ, вставить, гд понадобится, какія-нибудь ничего не значущія односложныя частицы, придумать еще дв-три невинныя хитрости въ этомъ род, то всегда можно добиться, что эту самую прозу можно будетъ читать ямбами, хореями или амфибрахіями, но это еще далеко не будетъ поэтическая рчь. Г. Головановъ во 2-й части ‘Фауста’ очень часто пишетъ такою стихотворною прозою, причемъ онъ не стсняется иногда производить совершенно непозволительныя насилія надъ языкомъ, чтобы только вымучить стихъ: такъ, онъ говоритъ ‘яблокъ’ и ‘облакъ’ вмсто ‘яблоко’ и ‘облако’, ‘ей’ вмсто ‘ею’, ‘ессальскій’ вмсто ‘ессалійскій’ и даже ‘он’ вмсто ‘они’. О свобод синтаксиса нечего и говорить. Изрдка только попадается строфа, которая не рзала бы уха и была бы построена безъ логическихъ и грамматическихъ натяжекъ. Для примра приведемъ пснь нимфъ къ Фаусту:
Ложись, отдохни
Усталой главою
Въ пріютной тни
И очи сомкни!
Мы свтлой толпою
Тебя окружимъ
И лаской, и сказкой,
И легкою пляской
Тебя усыпимъ.
Это, правда, очень вольный переводъ, но зато это стихи. Недурно переведенъ также послдній монологъ Фауста, одно изъ лучшихъ мстъ 2-й части поэмы, нкоторые стихи совсмъ не ослабляютъ силы подлинника:
Тотъ жизни и свободы лишь достоинъ,
Кто съ бою добывалъ ихъ каждый день, какъ воинъ.
Такія мста вновь доказываетъ, что г. Головановъ способный переводчикъ, но чтобы счастливо преодолть безконечныя трудности формы и содержанія 2-й части ‘Фауста’, надо имть гораздо больше выдержки и литературнаго вкуса и гораздо меньше увренности въ своихъ силахъ.