Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605

Драматургия
Время на прочтение: 118 минут(ы)
Скачать в PDF

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬАМА ШЕКСПИРА
ВЪ ПЕРЕВОД И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ,
пересмотрнное и дополненное по новйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВНАДЦАТИ ТОМАХЪ.

Томъ I.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ Т-на А. Ф. МАРКСЪ.

МАКБЕТЪ.

Трагедія ‘Макбетъ’ ни разу не была издана при жизни Шекспира и явилась въ печати въ первый разъ только въ полномъ собраніи его сочиненій in-folio, 1623 года, гд и помщена въ отдл трагедій но счету шестой пьесой, между ‘Юліемъ Цезаремъ’ и ‘Гамлетомъ’. Пьеса напечатана подъ простымъ, краткимъ заглавіемъ: ‘the tragedie of Macbeth’ и раздлена на акты и на сцены безъ означенія именъ дйствующихъ лицъ. Текстъ напечатанъ довольно правильно и потому потребовалъ меньше поправокъ и измненій сравнительно съ многими другими пьесами того же изданія. Хотя отсутствіе какихъ-либо иныхъ, боле раннихъ изданій не даетъ возможности судитъ, имемъ ли мы въ настоящемъ случа дло съ единственнымъ, вышедшимъ изъ-подъ пера Шекспира текстомъ драмы, и не подвергалась ли она, въ теченіе его жизни, какимъ-либо передлкамъ, добавленіямъ и сокращеніямъ, чему примры видимъ во многихъ другихъ пьесахъ, но тмъ не мене очень правдоподобнымъ можетъ считаться мнніе, что подобные варіанты существовали и въ Макбет. Въ доказательство можно привести краткое изложеніе содержанія пьесы, помщенное въ дневник д-ра Формэна, въ которомъ онъ, отдавая отчетъ о представленіи драмы ‘Макбетъ’, 20 апрля 1610 года, на театр ‘Глобуса’, говоритъ, что, посл сцены убійства Дункана, Макбетъ и его жена ‘не могли никакими средствами смыть кровь съ своихъ рукъ, чмъ оба они были чрезвычайно поражены и испуганы’. Въ дошедшемъ до насъ текст драмы этого сверхъестественнаго факта, какъ извстно, нтъ, а потому можно заключить, что драма, въ томъ вид, какъ ее описываетъ Формэнъ, давалась по другой редакціи. Хотя отчетъ Формэна, къ сожалнію, крайне сжатъ и приведенная сцена представляетъ единственный случай разногласія съ дошедшимъ до насъ текстомъ драмы, но все-таки варіантъ этотъ настолько характеренъ, что трудно почесть его плодомъ фантазіи автора дневника. Не имя однако никакихъ иныхъ данныхъ, чтобъ судить, существовали ли другіе тексты Макбета, мы должны поневол довольствоваться единственной, дошедшей до насъ редакціей драмы по изданію in-folio.
Время, когда созданъ ‘Макбетъ’, въ точности неизвстно, но несомннно лишь то, что онъ не могъ быть написанъ ране 1603 и поздне 1610 года. Указаніе на первый годъ выводится изъ текста драмы, а именно изъ сцены колдовства въ пещер (дйств. 4-е, сцена 1-я), гд Макбетъ видитъ, что нкоторые изъ проходящихъ предъ нимъ королей-призраковъ держатъ въ рукахъ тройные скипетры и короны. Въ сценаріи этомъ аллегорически представлено соединеніе подъ однимъ скипетромъ трехъ государствъ: Англіи, Шотландіи и Ирландіи, происшедшее съ воцареніемъ Іакова I, посл 1603 года, а потому понятно, что пьеса, въ которой сдланъ намекъ на это событіе, не могла быть написана ране упомянутаго года. Что же до второго, предльнаго для созданія драмы срока, то онъ легко опредляется упомянутымъ уже дневникомъ Формэна, изъ котораго видно, что пьеса, игранная въ 1610 году, конечно, не могла быть написана позже этого времени. Были попытки опредлить время созданія ‘Макбета’ точне, но он до того голословны и натянуты, что не могутъ имть никакого важнаго значенія. Такъ, Мэлоне и Чэльмерсъ утверждали, что Макбетъ написанъ въ 1606 году, и ссылались въ доказательство на фразу привратника, въ сцен 2-го дйствія, когда тотъ упоминаетъ о фермер, ‘повсившемся въ урожайный годъ съ горя, что некуда сбыть пшеницу’. А такъ какъ 1606 годъ былъ извстенъ замчательнымъ урожаемъ, то отсюда комментаторы и вывели заключеніе, что Макбетъ написанъ въ этомъ году. Другія мннія еще мене доказательны, чмъ это, а потому для читателей, ищущихъ въ изслдованіяхъ о Шекспир одной только истины, остается удовольствоваться вышепоказаннымъ несомнннымъ фактомъ, что Макбетъ написанъ въ періодъ времени между 1603 и 1610 годами, слдовательно въ скоромъ времени посл ‘Гамлета’ и ‘Лира’, когда Шекспиръ имлъ около сорока пяти лтъ и находился въ полномъ расцвт своего таланта и силъ. Есть данныя, приводящія къ заключенію, что около этого времени Шекспиръ вмст съ своей труппой постилъ Шотландію, и что именно посщеніе этой страны подало ему мысль написать ‘Макбета’. Такъ ли было дйствительно — въ точности неизвстно, но мнніе это иметъ большую за себя вроятность, если обратить вниманіе на то, до какой степени мстный колоритъ и вообще характеръ Шотландіи отразились на этомъ произведеніи. Читая драму, чувствуешь такое живое вяніе сверной, мрачной природы и вмст съ тмъ видишь предъ собой такіе горделиво-мрачные образы тхъ героевъ, чей грозный обликъ неразрывно связанъ въ нашемъ воображеніи съ идеей о непривтливомъ, но героическомъ свер, что трудно предположить возможность, чтобъ даже такая бурная, поэтическая фантазія, какой обладалъ Шекспиръ, могла создавать картины подобной силы и законченности, не имя предъ глазами образцовъ, съ которыхъ он списаны.
Сюжетъ драмы Шекспиръ взялъ изъ любимаго своего источника — хроники Голлиншеда, который въ свою очередь заимствовалъ исторію Макбета изъ шотландской хроники Боэція. Разсказъ Голлиншеда состоитъ, въ общихъ чертахъ, въ слдующемъ:
Король Дунканъ, вступившій на шотландскій престолъ посл своего дда, короля Малькольма, былъ по природ человкомъ настолько слабымъ и добрымъ, что, не чувствуя въ себ силъ для управленія государствомъ, передалъ вс дла и заботы объ охран страны своему двоюродному брату Макбету (внуку того же самаго короля Малькольма), оставивъ себ одинъ королевскій титулъ. Макбетъ, одаренный, въ противоположность Дункану, всми необходимыми для строгаго и твердаго правителя качествами, скоро сдлался до такой степени грозой враговъ какъ вншнихъ, такъ и внутреннихъ, что одно его имя стало распространять страхъ и ужасъ везд, гд бы онъ ни появлялся.
По изложеніи затмъ свершенныхъ Макбетомъ подвиговъ, изъ которыхъ два: побда его надъ бунтовщикомъ Макдонвальдомъ и норвежскимъ королемъ Свенономъ, описаны и въ Шекспировой драм, разсказъ хроники прямо переходитъ къ описанію случившагося съ Макбетомъ чудеснаго происшествія, состоявшаго въ томъ, что когда онъ прозжалъ съ своимъ сослуживцемъ Банко (по лтописи Банкуго) чрезъ пустынную дебрь, то имъ внезапно встртились три старыя женщины (похожія на существа давно погибшаго міра), изъ которыхъ одна назвала Макбета таномъ Гламиса, другая таномъ Кавдора, а третья будущимъ королемъ Шотландіи. Когда же къ этимъ страннымъ существамъ обратился съ просьбой о предсказаніи и Банко, то он отвтили, что хотя онъ не будетъ королемъ самъ, но зато сдлается родоначальникомъ цлаго поколнія государей.
Какъ ни поражены были оба полководца этимъ предсказаніемъ, но сочли его не боле какъ обманомъ воображенія. Скоро однако случилось, что отецъ Макбета, Гламисскій тамъ, умеръ, оставивъ ему по наслдству этотъ титулъ, а вслдъ затмъ Кавдорскій тамъ, обвиненный въ измн, былъ казненъ, титулъ же его и владнія достались, по вол Дункана, Макбету въ награду за его службу и подвиги. Это неожиданное исполненіе части сдланнаго предсказанія такъ глубоко запало въ душу Макбета, что онъ серьезно сталъ думать, какъ бы ему овладть и короной, на что, какъ ближайшій родственникъ Дункана, онъ, въ случа его смерти, имлъ по шотландскимъ законамъ даже нкоторыя права. Но Дунканъ, заботясь объ упроченіи внца въ своемъ собственномъ потомств, публично объявилъ наслдникомъ престола своего старшаго, несовершеннолтняго сына Малькольма, чмъ прескъ Макбету всякую возможность достигнуть завтной цли законнымъ путемъ. Раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ ршился достичь внца инымъ средствомъ, не останавливаясь даже предъ преступленіемъ, при чемъ самую ревностную въ этомъ дл помощницу нашелъ онъ въ своей жен, женщин гордой и честолюбивой, страстно желавшей сдлаться королевой. Результатомъ замысла было убійство Дункана, которое Макбетъ совершилъ при помощи Банко и нкоторыхъ другихъ вельможъ, провозгласившихъ его затмъ королемъ Шотландіи.
Первые годы правленія Макбета ознаменовались многими добрыми и полезными длами. Онъ искоренилъ въ стран разбойничество, обуздалъ своеволіе вельможъ, покровительствовалъ церкви — словомъ, держалъ себя какъ слдуетъ твердому и разумному правителю, но все это, какъ прибавляетъ лтопись, было однимъ лицемріемъ, въ душ же онъ не могъ забыть сдланнаго предвщанія, что корона будетъ принадлежать ему только лично и перейдетъ, помимо его собственныхъ наслдниковъ, къ потомству Банко. Чтобъ предотвратить эту бду, Макбетъ ршился погубить своего бывшаго друга и сослуживца, для чего и подослалъ наемныхъ убійцъ на дорогу, гд Банко долженъ былъ прозжать съ своимъ сыномъ Флинсомъ. Злодйскій умыселъ удался только наполовину. Банко былъ дйствительно убитъ, но сынъ его спасся бгствомъ. Эта неполная удача до того разсердила Макбета, что онъ сдлался неузнаваемъ даже для своихъ близкихъ друзей. Ревнивая подозрительность и боязнь за свою жизнь превратили его окончательно въ злого тирана, думавшаго только объ упроченіи власти и спасеніи себя отъ воображаемыхъ враговъ. Для этой послдней цли ршился онъ построить крпкій, неприступный замокъ Донзинанъ, въ возведеніи котораго должны были принять участіи вс подвластные ему таны. Случилось однако, что одинъ изъ этихъ тановъ, по имени Макдуфъ, уже давно подозрваемый Макбетомъ въ недостатк преданности, вмсто того, чтобъ явиться на постройку самому, прислалъ только своихъ людей. Раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ ршилъ немедленно погубить Макдуфа, но гнвъ его былъ пріостановленъ и успокоенъ новымъ предсказаніемъ, которое на этотъ разъ сдлала одна знакомая ему колдунья, объявившая, что онъ будетъ непобдимъ, пока окружавшій замокъ Бирнамскій лсъ не двинется осадой на Донзинанъ, и что, сверхъ того, ни одинъ человкъ, рожденный женщиной, не причинитъ Макбету никакого вреда. Между тмъ Макдуфъ, не довряя тирану попрежнему, ршился бжать въ Англію, гд и нашелъ пріютъ при двор англійскаго короля Эдварда. Тогда раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ напалъ на принадлежавшій Макдуфу замокъ Фейфъ и, взявъ его приступомъ, злодйски умертвилъ оставленныхъ въ немъ жену и дтей Макдуфа. Когда слухъ объ этомъ дошелъ до Макдуфа, то, горя жаждой мести своему злодю, онъ ршился сойтись съ сыномъ убитаго Дункана, молодымъ принцемъ Малькольмомъ, проживавшимъ тоже при англійскомъ двор, и убдить его отправиться во глав вспомогательнаго отряда англійскихъ войскъ въ Шотландію съ тмъ, чтобъ возвратить потерянный отцовскій престолъ. Сцена драмы, въ которой молодой принцъ, не довряя Макдуфу, испытываетъ его, взводя на себя небывалые пороки, и увряетъ, что онъ недостоинъ быть королемъ, взята Шекспиромъ цликомъ изъ Голлиншедовой хроники, гд доводы Малькольма и отвты Макдуфа приведены еще съ большей подробностью, чмъ въ драм. Въ конц концовъ молодой принцъ согласился на сдланное ему предложеніе, посл чего англійское войско, съ Малькольмомъ и Макдуфомъ во глав, вторглось въ Шотландію. Макбетъ, вря въ сдланное ему пророчество, заперся въ Донзинан, глубоко убжденный, что нтъ такого врага въ мір, который могъ бы его одолть. Но каковъ же былъ его ужасъ, когда, взглянувъ на подступающихъ враговъ, онъ увидлъ, что окружавшій стны Бирнамскій лсъ вдругъ сталъ двигаться, направляясь къ замку. Чудо это объяснилось тмъ, что Малькольмъ, желая скрыть отъ Макбета истинное число своихъ воиновъ, веллъ имъ нарвать съ деревьевъ втвей и подступить къ замку, прикрываясь ихъ зеленой листвой. Макбетъ однако не упалъ духомъ и, собравъ войско, приготовился къ отпору, когда же войско Малькольма, побросавъ втви, обнаружило свою численность, далеко превосходившую силы защитниковъ замка, то Макбетъ, потерявъ совсмъ голову, ршился искать спасенія въ бгств. Но Макдуфъ не дремалъ и преслдовалъ своего врага по пятамъ. Тогда Макбетъ, остановивъ коня и бросившись на Макдуфа, гордо закричалъ ему о пророчеств колдуньи, общавшей, что никто рожденный женщиной не можетъ ему повредить. ‘Если такъ, — воскликнулъ въ отвтъ Макдуфъ:— то колдунья твоя говорила обо мн! Знай, что я не былъ рожденъ моей матерью, но вырзанъ изъ ея чрева’ — и вслдъ затмъ, убивъ Макбета, онъ водрузилъ его голову на копье и привезъ въ Малькольму. Хроника заключена указаніемъ, что Макбетъ былъ убитъ посл 17-ти-лтняго царствованія, въ 1057 году по Рождеств Христов, при чемъ лтописецъ съ наивностью, характеризующей вс средневковыя легенды, выразилъ убжденіе, что если Макбетъ уничтожилъ такимъ позорнымъ образомъ всю свою прежнюю славу, то это было слдствіемъ козней дьявола, захотвшаго его погубить.
Независимо отъ изложенныхъ фактовъ, касающихся жизни Макбета, Шекспиръ воспользовался при сочиненіи своей драмы еще другимъ разсказомъ того же Голлиншеда, въ которомъ описано убійство короля Дуффа, царствовавшаго за восемьдесятъ лтъ до Дункана и умерщвленнаго своимъ полководцемъ Донвальдомъ. Вліяніе этого разсказа обличается тмъ, что въ немъ подробно изложены именно т факты убійства, которые Шекспиръ включилъ въ свою драму и которыхъ нтъ въ исторіи Дункана. Къ фактамъ этимъ относится, напримръ, участіе въ убійств Дуффа Донвальдовой жены, напоившей стражей короля точно такъ же, какъ это сдлала лэди Макбетъ, а наконецъ самое убійство Дуффа совершается во время его сна, подобно убійству Дункана въ драм.
При сличеніи фактовъ, изложенныхъ Голлиншедомъ въ его хроник, съ фактами, выведенными Шекспиромъ, можетъ показаться на первый взглядъ, что сюжетъ пьесы списанъ съ Голлиншеда цликомъ, почти безъ всякаго участія фантазіи самого поэта, но мнніе это исчезнетъ при малйшемъ, боле внимательномъ взгляд. Если, съ одной стороны, нельзя не признать, что большинство фактовъ драмы заимствованы Шекспиромъ дйствительно у Голлиншеда, при чемъ нкоторые изъ нихъ, какъ, напримръ, сцена Макдуфа съ Малькольмомъ въ 4-мъ дйствіи, почти списаны оттуда слово въ слово, то, съ другой стороны, мы найдемъ въ драм много такихъ положеній, которыя созданы исключительно Шекспиромъ. Таковы, напримръ, вся сцена пира, кода является тнь Банко, сцены колдовства вдьмъ, а наконецъ эпизодъ сомнамбулизма лэди Макбетъ. Если же оставить въ сторон вншнее содержаніе пьесы и взглянуть на нее съ точки зрнія развитія характеровъ и поэтической концепціи всего произведенія, то здсь Голлиншедъ уже положительно окажется не при чемъ, такъ какъ вся его лтопись представляетъ не боле какъ сухой перечень событій, безъ всякой попытки ихъ осмыслить и связать, между тмъ какъ характеръ Макбета, въ томъ вид, какъ онъ изображенъ Шекспиромъ, именно потому и замчателенъ, что въ немъ развертывается стройная исторія человческой души, выслженной въ мельчайшихъ изгибахъ и проведенной чрезъ цлый рядъ самыхъ глубокихъ, самыхъ врныхъ психологическихъ положеній. Если-жъ вспомнить, что, кром характера самого Макбета, въ драм еще выведена личность его жены, о которой въ хроник сказано лишь нсколько незначительныхъ словъ, то окажется, что собственное Шекспирово творчество въ разбираемой пьес далеко оставило за собой тотъ матеріалъ, который далъ ему источникъ, откуда онъ почерпнулъ содержаніе своего произведенія.
Если-бъ задали вопросъ, которая изъ Шекспировыхъ драмъ возбуждаетъ боле удивленія къ могуществу генія ея творца, то мы наврно услышали бы нсколько совершенно различныхъ мнній. Равно такое же разногласіе въ отвтахъ послдовало бы и въ томъ случа, если-бъ зашла рчь, какое изъ его произведеній чаруетъ боле поэтической прелестью, трогаетъ сердце и удивляетъ тонкостью психологической разработки, но если-бъ былъ поставленъ вопросъ, какое изъ его созданій поражаетъ цлостью общаго впечатлнія и вмст возбуждаетъ чувство ужаса, ледянящаго душу до того, что, по прочтеніи драмы, умъ долго не можетъ отъ него оправиться, то можно смло сказать, что Макбетъ былъ бы названъ въ этомъ случа единогласно. ‘Картина, написанная кровью и срнымъ огнемъ на фон адской темноты’ — такъ была названа эта драма однимъ изъ ея талантливыхъ комментаторовъ. Другой не мене серьезный цнитель Шекспира (Кампбель) высказалъ мнніе, что между Эсхиловымъ ‘Прометеемъ’ и ‘Макбетомъ’ въ драматической литератур находится проблъ, въ теченіе котораго не было создано ничего, подобнаго этимъ двумъ произведеніямъ. Это замчательно мткое сопоставленіе Макбета съ древними трагедіями оправдывается не однми поэтическими красотами драмы, но и вншнимъ ея характеромъ. Въ древнихъ трагедіяхъ главнымъ дйствующимъ лицомъ былъ фатумъ, трагическая же коллизія заключалась въ непосильной борьб слабыхъ смертныхъ съ его всесокрушающей, непреодолимой силой, противъ которой не могъ устоять никто. Объ успх этой борьбы нечего было и думать, а потому весь интересъ, какой возбуждала древняя трагедія, заключался только въ изображеніи степени энергіи и силы, какую люди обнаруживали въ борьб съ судьбой, или въ тхъ трогательныхъ жалобахъ, какими выражали они постигшее ихъ горе. Людская воля была связана по рукамъ и по ногамъ вліяніемъ вншней, посторонней силы и билась въ ней, какъ рыба попавшая въ сть, безъ всякой надежды освободиться. Макбетъ производитъ именно такое же впечатлніе, и хотя въ драм этой, какъ не принадлежащей древнему міру, мы, конечно, не можемъ ожидать выраженія воли фатума въ томъ тсномъ смысл, въ какомъ встрчаемъ его въ трагедіяхъ древнихъ, но самый поверхностный взглядъ на драму показываетъ, что и въ ней главнымъ дйствующимъ лицомъ является какая-то вншняя, во всемъ сходная съ фатумомъ сила, подъ чьимъ вліяніемъ герой, обладавшій вовсе не дурными свойствами ума и сердца, погибъ почти такъ же помимо своей воли, какъ это мы видимъ въ древнихъ трагедіяхъ.
Въ чемъ состояла эта сила, обнаружится, если мы прослдимъ основныя начала характера Макбета параллельно съ той обстановкой, въ которой онъ жилъ и дйствовалъ, и чье вліяніе сдлало его именно такимъ, какимъ онъ является въ драм.
Съ перваго взгляда на Макбета мы видимъ, что онъ былъ храбрымъ и славнымъ полководцемъ — положеніе вполн благопріятное для того, чтобъ заявить себя съ хорошей стороны и высоко стать въ общественномъ мнніи. Но полководецъ этотъ жилъ въ такомъ желзномъ вк и въ такой стран, гд война, и притомъ война безпощадная, была нормальнымъ положеніемъ длъ. Изъ этого естественно должна была развиться въ немъ привычка въ виду крови и равнодушіе къ человческой жизни: — вотъ уже первое обстоятельство, которое если и не было еще достаточно для увлеченія его на злодйство прямо, то очень могло способствовать, чтобъ сгладить къ нему путь. Можно ли дйствительно требовать человчности и совстливаго уваженія къ праву тамъ, гд почти всякое возвышеніе надъ толпой покупалось цною убійства или преступленія? Дале мы видимъ, что Макбетъ былъ уменъ и способенъ до такой степени, что безъ его могучей руки скипетръ давно бы вывалился изъ рукъ добродушнаго и слабаго Дункана, которому онъ однако долженъ былъ покорно подчиняться какъ королю и повелителю. Спрашивается: нашелся ли бы человкъ въ мір, которому не пришла бы порой въ голову, даже помимо его воли, неотвязная мысль о несправедливости такого положенія? А Макбетъ былъ сверхъ того честолюбивъ и потому долженъ былъ чувствовать это еще сильне. Затмъ мы видимъ новое, усугубляющее это чувство обстоятельство. Внецъ, который могъ бы достаться Макбету по праву, какъ родственнику короля, внезапно ускользнулъ навсегда изъ его рукъ назначеніемъ новаго наслдника. Какой горечью, какой обидой должно было упасть это событіе на его, уже безъ того не совсмъ довольное сердце? Исторія представляетъ немало примровъ, что уже одн эти перечисленныя причины побуждали нердко беззастнчивыхъ людей покушаться на преступленіе и искать незаконнымъ путемъ того, что они считали своимъ. Но соблазнъ, побудившій къ тому же Макбета, не исчерпывался перечисленными причинами. Макбетъ былъ суевренъ — обстоятельство, повидимому, ничтожное, однако это свойство души вплелось такъ умстно въ общую массу его качествъ, что если повторить наивныя слова хроники Голлиншеда, будто Макбетъ палъ вслдствіе козней дьявола, то окажется, что этимъ свойствомъ Макбетова характера дьяволъ воспользовался для достиженія своей цли, пожалуй, боле, чмъ всми прочими. Суевріе — такое душевное свойство, при которомъ люди, отказываясь понять что-либо путемъ разсудка и умозаключенія, принимаютъ на вру такія вещи, которымъ не придали бы никакого значенія, если-бъ вздумали о нихъ логически разсуждать. Дло въ томъ, что умъ, то-есть какъ разъ тотъ органъ, который долженъ былъ бы стоять на страж противъ этого врага, именно и поражается имъ первый. Суевріе неразлучно съ какимъ-то таинственнымъ страхомъ, который, по мткому замчанію Букниля (анализировавшаго Шекспировы характеры съ психіатрической точки зрнія), дйствуетъ на людей въ род того, какъ ударъ землетрясенія парализуетъ иногда мыслительныя способности даже самыхъ смлыхъ, развитыхъ людей. Отсюда та безсознательная стремительность, съ какой люди дйствуютъ, находясь подъ впечатлніемъ суеврія. Если же т поступки, на которые суевріе насъ толкаетъ, звучатъ, сверхъ того, въ тонъ съ нашими затаенными желаніями и сулятъ исполненіе нашихъ надеждъ, то вліяніе его удесятеряется и длается почти неотразимымъ. А Макбетъ былъ поставленъ именно въ такое положеніе. Вдьмы не только предсказали ему исполненіе того, чего онъ страстно желалъ, но даже реальнымъ образомъ доказали справедливость своихъ словъ: два первыя предсказанія, что онъ будетъ Гламисомъ и Кавдоромъ, сбылись, какъ же ему было не врить въ исполненіе третьяго? Состояніе души Макбета въ этомъ случа прекрасно выражено въ словахъ Банко, когда тотъ, на замчаніе Макбета, что часть предсказанія исполнилась, отвчаетъ:
…Слыхалъ нердко я, что если
Насъ хочетъ погубить всесвтный врагъ.
То насъ съ намреньемъ онъ усыпляетъ
Сперва какъ будто правдой съ тмъ, чтобъ мы,
Доврившись ему, спустились сами
Съ ступеньки на ступеньку въ пасть грха.
Но и это обстоятельство, несмотря на всю его важность, не оказало бы, можетъ-быть, окончательнаго вліянія на судьбу Макбета, не будь въ немъ еще одного, также очень важнаго свойства. Макбетъ, несмотря на свой умъ, храбрость и способность, былъ безхарактеренъ и нершителенъ. Нершительность, правда, такого рода качество, при которомъ стрлка нашихъ нравственныхъ всовъ можетъ склониться какъ въ дурную, такъ равно и въ хорошую сторону, и потому, если честолюбіе Макбета толкало его къ преступленію, то, съ другой стороны, умъ и благородство могли обратить его къ самообладанію и воздержанности. Но бда въ томъ, что такого свободнаго выбора можно ждать отъ нершительныхъ людей лишь въ томъ случа, когда они предоставлены сами себ, если же ихъ умъ и воля находятся подъ вліяніемъ другого человка, во много разъ боле твердаго и ршительнаго, то въ конц концовъ такой человкъ непремнно возьметъ верхъ и заставитъ ихъ поступить, какъ захочетъ. Макбетъ же, на свое несчастье, находился подъ вліяніемъ именно такой личности, и личность эта была его жена, которой онъ, по своей нершительности, подчинялся вполн и въ то же время ее любилъ и ей врилъ. Вліяніе этой женщины было такъ велико, что, не будь ея, Макбетъ наврно бы не увидлъ въ своихъ страстяхъ и половины той притягательной силы, которая побудила его на ршительный шагъ. Но лэди Макбетъ, одухотворивъ эти страсти, успла такъ ловко и такъ убдительно выставить предъ нимъ одн выгодныя стороны дла, умла такъ умно и умстно пустить въ ходъ все свое на него вліяніе (вліяніе немалое, такъ какъ Макбетъ ее любилъ), что онъ поддался ея обаянью невольно и палъ, не выдержавъ непосильной борьбы. А разъ вступивъ на эту дорогу, онъ не могъ остановиться и продолжалъ опускаться все ниже и ниже уже не по вншнимъ, какъ до сихъ поръ, а по чисто внутреннимъ, субъективнымъ побужденіямъ. Страхъ за свою жизнь посл убійства Дункана всталъ въ его душ съ такой ужасной силой, что уже одно это чувство, усиленное также его склонностью къ суеврію и къ нервной возбудительности, сдлалось вполн достаточнымъ, чтобъ побудить его къ дальнйшимъ злодйствамъ. И драма дйствительно показываетъ, что въ послдующихъ преступленіяхъ Макбетъ руководствуется уже указаніями своей собственной души, помимо даже вліянія своей жены. Такъ, напримръ, убійство Банко замыслилъ онъ одинъ, равно какъ и умерщвленіе семьи Макдуфа.
Изъ вышесказаннаго легко вывесть заключеніе, что въ лиц Макбета видимъ мы человка, поставленнаго зловщимъ стеченіемъ обстоятельствъ въ такое печальное положеніе, при которомъ вс вншнія вліянія, вызывавшія его на дятельность, находили откликъ лишь въ дурныхъ его качествахъ, минуя хорошія. Хлынувшія на него дурныя побужденія окружили его со всхъ сторонъ, точно стая грозовыхъ облаковъ, не оставивъ ни малйшаго просвта яснаго неба и создавъ вокругъ него трагическій, мрачный фонъ, который и былъ именно той роковой, сходной съ древнимъ фатумомъ, силой, чье вліяніе погубило его такъ же помимо его собственной воли, какъ это мы видимъ и въ судьб героевъ древнихъ трагедій. Такимъ взглядомъ объясняются какъ трагизмъ положенія Макбета, такъ равно и основная мысль драмы. Вглядываясь въ положеніе, въ какое былъ поставленъ Макбетъ, мы можемъ изъ него научиться, что хотя добро и зло въ жизни бываютъ обыкновенно разсяны около насъ въ равномъ количеств, такъ что большинство людей могутъ свободно протянуть руку къ тому или другому, руководясь своими нравственными склонностями, но что бываютъ однако случаи, когда по несчастной, необъяснимой игр судьбы, зло, точно намтивъ какого-нибудь человка себ въ жертву, окружаетъ его своимъ соблазномъ со всхъ сторонъ, заперевъ до такой степени вс пути вліянію добра, что человку этому приходится невольно пасть въ непосильной борьб, дойдя до того ужаснаго, безотраднаго положенія, которое такъ прекрасно выражено въ словахъ Макбета, посл убійства Дункана, когда онъ съ тоскливымъ отчаяніемъ восклицаетъ: ‘зачмъ, зачмъ я не могу молиться?’ Положеніе страшное и безотрадное, но, къ несчастью, согласное съ тмъ, что бываетъ въ дйствительной жизни, и потому великій поэтъ, будучи врнымъ зеркаломъ явленій этой жизни, имлъ полное право, въ ряду своихъ прочихъ произведеній, показать намъ и эту ужасную картину.
Вставъ на эту точку зрнія, можно легко понять, почему драма производить такое удручающее и ледянящее душу впечатлніе. Сравнивая ‘Макбета’ съ другими однородными произведеніями Шекспира, напримръ, съ ‘Ричардомъ III’, можно бы было, повидимому, со справедливостью задать вопросъ: почему впечатлніе ‘Макбета’ ужасне и грозне? Оба они, и Ричардъ и Макбетъ, изображаютъ людей, достигшихъ внца злодйствомъ, если-жъ сосчитать число погубленныхъ ими жертвъ, то окажется, что въ этомъ отношеніи Ричардъ даже далеко превзошелъ Макбета. И однако ни личность его ни вся драма не томятъ и не ужасаютъ душу до такой степени, какъ исторія Макбета. Разгадка именно въ томъ, что Макбетъ представляется намъ окруженный какой-то ужасной, роковой обстановкой, которая, при чтеніи драмы, чуется и поражаетъ насъ невольно. Ричардъ былъ злодй по природ и дйствовалъ на свой рискъ и страхъ, безъ всякаго вліянія какой-либо посторонней силы. Добро и зло могъ онъ длать и брать по выбору, между тмъ какъ Макбетъ былъ приведенъ къ своему паденію почти противъ воли. Ричардъ былъ злодй, не заслуживавшій никакого сочувствія, а потому, презирая его и гнушаясь имъ какъ злодемъ, мы не ставимъ себя въ его положеніе, чувствуя, что отъ насъ зависло-бъ поступить какъ онъ или иначе. Но представить себя въ нравственно аналогичномъ положеніи съ Макбетомъ страшно и жутко всякому. Нависшая надъ нимъ туча соблазна была слишкомъ ужасна, чтобъ кто-нибудь могъ съ твердой увренностью считать себя человкомъ, могущимъ ей противостоять, а потому мы готовы его даже сожалть. Этимъ же объясняется и та удивительная цлостность впечатлнія, которое драма производить. Другіе герои Шекспира, какъ, напримръ, Отелло, Лиръ или тотъ же Ричардъ, поставлены среди разнообразной, разнохарактерной обстановки, которая нердко отвлекаетъ наше вниманіе отъ ихъ личности, но Макбетъ постоянно сосредоточиваетъ на себ вниманіе, какъ фокусъ стекла, собирающій свтовые лучи. Каждый фактъ драмы, каждое ея движеніе имютъ предметомъ непремнно его личность, и все это вмст сгущается около него въ тотъ однообразный, мрачный фонъ, который поражаетъ, пожалуй, боле, чмъ сама картина. Умъ читателя, точно скованный, не можетъ оторваться отъ ряда аналогичныхъ образовъ, быстро проносящихся предъ глазами, какъ внезапно налетвшій ураганъ. До чего бурно и цлостно это впечатлніе, можно видть изъ замчательнаго факта, что почти ни одинъ изъ читателей ‘Макбета’ не задаетъ себ вопроса, какъ долго длится дйствіе драмы? Рядъ мняющихся, но одухотворенныхъ одной идеей, картинъ проходитъ такъ быстро, что кажется, будто все виднное не требуетъ, для своего свершенія, времени боле, чмъ какое нужно для представленія драмы на сцен, а между тмъ изображенныя въ Макбет событія длятся цлыя семнадцать лтъ! Интересный этотъ фактъ былъ замченъ еще Шлегелемъ, который картинно выразился по этому поводу, что при чтеніи ‘Макбета’ кажется, будто изъ механизма времени вынуто все задерживающее, и мы видимъ только непрерывно быстрое обращеніе его гигантскихъ колесъ. Немало способствуетъ той же цлостности впечатлнія удивительное искусство, съ какимъ Шекспиръ, создавъ поражающую подобнымъ единствомъ нравственную сторону драмы, умлъ придать тотъ же характеръ и фактической, реальной ея сторон. Факты, выведенные въ драм, а равно среда, въ которой происходитъ дйствіе, звучатъ совершенно въ тонъ съ общимъ мрачнымъ настроеніемъ. Необходимость мрачнаго, суроваго колорита всей картины намчалась для выведенныхъ въ Макбет событій сама собой, и мы видимъ, что поэтъ для этого перенесъ дйствіе своей драмы на дальній сверъ, въ убогую, угрюмую страну, гд даже свтъ солнца считается рдкостью. Драма начинается сценой бури и грозы, въ чьемъ рокот точно слышится намекъ, что читателю нечего ждать кроткихъ и плнительныхъ картинъ. Самое дйствіе происходитъ въ томъ желзномъ вк, когда человческая жизнь считалась за ничто и кровь лилась рками. Дале, вполн гармонической, подходящей къ общему мрачному фону картины тнью является вмшательство сверхъестественнаго элемента въ лиц вдьмъ, этихъ созданій народной фантазіи непривтливаго Свера, ни въ чемъ не похожихъ на эльфовъ и прочихъ легкихъ существъ, населявшихъ по вол той же фантазіи свтлыя и мягкія страны Юга. Мудрено ли, что, при такомъ стройномъ сочетаніи обстановочныхъ аксессуаровъ, они обращаютъ на себя почти не мене вниманія, чмъ сама главная фигура, и оттняютъ въ ней съ особенной рельефностью такія детали, которыя иначе, можетъ-бытъ, остались бы незамченными. Кром этого надо отмтить въ ‘Макбет’ еще одно интересное обстоятельство, также выдляющее его изъ серіи прочихъ, созданныхъ Шекспиромъ, лицъ. Анализируя экспозицію характеровъ этихъ лицъ въ другихъ пьесахъ, мы можемъ замтить, что Шекспиръ, при созданіи ихъ, обыкновенно держался такой методы, что намчалъ отдльные, поразительные по яркости красокъ моменты, имющіе, правда, между собою неразрывную психологическую связь, но вмст съ тмъ раздленные часто такими промежутками времени, въ теченіе которыхъ лица эти переживали многія иныя, не выведенныя въ драм, душевныя положенія и событія. Совершенно иное видимъ мы въ ‘Макбет’. Каждое его душевное движеніе, каждый выходъ на сцену представляются непосредственнымъ продолженіемъ или прямымъ логическимъ послдствіемъ того состоянія, въ которомъ мы видли его въ сцен предыдущей. Умъ его не отвлекается ни на одну минуту мыслью о чемъ-либо постороннемъ и занятъ вчно лишь одной, удручающей его идеей страха за свою жизнь, — идеей, нависшей надъ нимъ какъ тяжелый кошмаръ, препятствующій малйшему проблеску радости или свтлой надежды. Нужно ли говорить, до чего такого рода вншняя постройка характера звучитъ въ тонъ съ общимъ ужаснымъ впечатлніемъ драмы? Обзоръ отдльныхъ сценъ, въ которыхъ Макбетъ является въ драм, докажетъ лучше и ясне справедливость вышесказаннаго взгляда.
Въ первой сцен Макбетъ является намъ въ томъ вншнемъ, офиціальномъ вид, въ какомъ привыкли видть его окружающіе. Это храбрый, знающій себ цну и уважаемый всми полководецъ. Онъ только-что одержалъ блестящую побду и, видимо довольный этимъ новымъ лавровымъ листкомъ своей славы, выражаетъ свое удовольствіе, называя настоящій день ужаснымъ и вмст съ тмъ славнымъ {Значеніе входной фразы Макбета объяснено въ прим. 8.}. Внутренняя сторона его характера не выказывается пока ничмъ, но авторъ недолго оставляетъ его въ этомъ положеніи и тутъ же, вслдъ за первымъ выходомъ, прямо вводитъ въ тотъ роковой кругъ, который становится исходнымъ пунктомъ всей дальнйшей его дятельности. Являются вдьмы и прорекаютъ свое извстное предсказаніе. Конецъ сцены принадлежитъ къ числу величайшихъ, созданныхъ Шекспиромъ психологическихъ картинъ, такъ какъ въ ней, несмотря на ея краткость, характеръ Макбета со всми разнообразными его свойствами: намчается до того полно и отчетливо, что весь дальнйшій ходъ драмы представляетъ уже только боле детальное развитіе этихъ прямо и рзко поставленныхъ предъ глазами зрителей основъ. Выше было уже сказано, что главными чертами характера Макбета были: честолюбіе, склонность къ суеврію и нершительность, при чемъ т дурные поступки, на которые могли подвигнуть его эти качества, сдерживались сперва врожденнымъ умомъ и благородствомъ. Все это прекрасно выражено въ 1-й сцен. Пораженный предвщаніемъ, а еще боле послдовавшимъ затмъ немедленнымъ исполненіемъ первой его части (послы короля провозгласили его Кавдорскимъ таномъ), Макбетъ, не вря еще въ исполненіе дальнйшаго, но въ то же время не имя ничего противъ, чтобъ исполненіе это совершилось, полушутливо, полусерьезно обращается къ Банко, замчая, что вслдъ за этимъ первымъ, удачнымъ предсказаніемъ, пожалуй, и онъ можетъ надяться увидть на престол своихъ дтей. Нельзя не подивиться психологической тонкоcти и врности этого обращенія, превосходно рисующаго нершительный характеръ Макбета. Характерная черта нершительныхъ людей состоитъ именно въ томъ, что, находясь подъ соблазномъ какого-нибудь дурного поступка, они обыкновенно стараются за кого-нибудь спрятаться, или, что еще лучше, притянуть къ своимъ собственнымъ поступкамъ и этого человка. Обращеніемъ своимъ къ Банко Макбетъ какъ будто говоритъ самъ себ: ‘посмотрю, что сдлаетъ Банко, если вздумаетъ искать исполненія пророчества онъ, то почему же не сдлать того же и мн?’ Честный, богобоязненный отвтъ Банко хотя и разочаровываетъ Макбета, но не въ силахъ уничтожить червяка честолюбія, который, какъ видно изъ послдующаго монолога, уже давно жилъ, притаясь, въ Его душ. Не будь этого, трудно было бы себ представить, почему Макбетъ, по собственному его выраженію, почувствовалъ ‘наплывъ страшныхъ мыслей, отъ вянія которыхъ волоса встаютъ дыбомъ на голов’. Что это были за мысли — понятно само собой, но внезапно такія мысли въ голову не приходятъ, и потому мы невольно должны предположить, что они и прежде мелькали въ его голов, но на этотъ разъ, подъ впечатлніемъ суеврія, встали съ такой небывалой силой, что Макбетъ сталъ искать даже возможность ихъ оправдать и расчистить путь къ переводу мыслей въ дло: ‘Мы созданы, — говоритъ онъ, чтобъ успокоить себя: — природой такъ, что страшныя дла страшне вдвое намъ въ мысляхъ, чмъ на дл’. Въ этой фраз ключъ къ уразумнію всего характера Макбета, и вмст съ тмъ въ нихъ обнаруживается замчательная его разница съ другимъ, также нершительнымъ человкомъ — Гамлетомъ. Гамлетъ боялся длъ и чувствовалъ себя какъ рыба въ вод, именно когда была возможность разсуждать и откладывать исполненіе своихъ ршеній, идеалъ же Макбета, какъ онъ самъ говоритъ это дале (д. 4-е, сц. 1-я), состоитъ именно въ томъ, чтобъ разить рукой тотчасъ вслдъ за тмъ, какъ мысль объ удар придетъ въ голову. Черта замчательная и вполн понятная у суеврныхъ людей, какимъ былъ Макбетъ, а Гамлетъ, наоборотъ, не былъ (онъ сомнвался даже въ явленіи призрака). Суевріе — нервная болзнь, а вс нервныя болзни, какъ извстно, томятъ и душатъ людей боле всего, когда люди эти остаются сами съ собой и начинаютъ на вс лады обсуждать и пережевывать неотвязно преслдующую ихъ мысль. Всякій фактическій выходъ изъ этого положенія желателенъ для нихъ какъ манна небесная, потому что имъ лелется надежда покончить съ невыносимымъ положеніемъ, — покончить, правда, въ большинств случаевъ только на время, но все-таки покончить.
Добрыя начала, совсть и благородство однако пересиливаютъ на этотъ разъ въ душ Макбета приступъ. злого соблазна. ‘Если случай, — говоритъ онъ,— назначилъ мн корону, то пусть же онъ самъ и наднетъ мн ее на голову. Самъ я не ударю для этого пальцемъ о палецъ’. Опять новая, поразительно врная черта, рисующая нершительный характеръ Макбета! Поговорка: ‘и хочется да колется’ — девизъ всхъ безхарактерныхъ людей, и Макбетъ выражаетъ его этими словами какъ нельзя лучше. Послы Дункана отвлекаютъ однако въ эту минуту Макбета отъ взволновавшаго его вопроса, и онъ, очнувшись какъ отъ кошмара, спшитъ показаться, чмъ былъ прежде, но, уходя, тихо проситъ Банко не забывать случившагося, съ тмъ, чтобъ потолковать объ этомъ еще разъ. Зловщая нотка, сулящая недоброе въ будущемъ, такъ и слышна въ этомъ, повидимому, невинномъ желаніи.
Затмъ слдуетъ небольшая сцена свиданія Макбета съ Дунканомъ. при чемъ послдній объявляеть принца Малькольма своимъ наслдникомъ. Всть эта производить на успокоившуюся-было душу Макбета впечатлніе масла, пролитаго на тлющій огонь. ‘Вотъ длу кто помха!’ — восклицаетъ онъ, забывъ вс свои благія намренія предоставить дло случаю. Но твердой ршимости на преступленіе въ немъ еще нтъ, хотя онъ уже видимо изнемогаетъ въ борьб съ ужасными мыслями, моля звзды, чтобъ он, померкнувъ, скрыли въ его душ слдъ этихъ мыслей. ‘Поступковъ злыхъ невольно глазъ боится, но если-бъ могъ поступокъ самъ свершиться!’ — быстро произноситъ онъ, тотчасъ же уходя прочь, какъ бы боясь оставаться возл намченной жертвы. Въ словахъ этихъ опять какъ въ зеркал отражается весь характеръ Макбета.
Затмъ является лэди Макбетъ, читая письмо мужа. Въ письм этомъ нтъ, повидимому, ничего характернаго, кром нжнаго обращенія къ жен, обнаруживающаго, что Макбетъ и лэди Макбетъ, какъ будетъ показано дале, были одной изъ самыхъ счастливыхъ брачныхъ паръ. Но если взглянуть на письмо, усиливъ хотя немного свое вниманіе, то тотчасъ обнаружится, что и здсь подъ перо Шекспира, точно сами собой, легли черты, удивительно гармонирующія съ общей, задуманной имъ картиной. Письмо излагаетъ исключительно фактъ явленія и прорицанія вдьмъ, при чемъ Макбетъ не высказываетъ ни однимъ словомъ вызванныхъ въ немъ этимъ событіемъ мыслей. Повидимому, проблъ, и проблъ важный! Какъ бы, кажется, не подлиться хотя намекомъ на свое предположеніе съ той, которую онъ зоветъ врной подругой своего счастья и отъ которой не скрываетъ ничего. Однако именно это умолчаніе даетъ, для обрисовки характера Макбета, еще одну новую, врную черту. Безхарактерный и нершительный — онъ привыкъ всегда жить и дйствовать подъ эгидой и указаніемъ той страшной, твердой воли, какою обладала любимая имъ и любящая его женщина, такъ для чего же было ему первому высказывать ей такія мысли и предположенія, которыхъ онъ въ эту минуту еще боялся самъ? Онъ, напротивъ, жаждалъ услышать подтвержденіе и одобреніе этихъ мыслей отъ нея, и притомъ такъ, чтобъ иниціатива дла казалась исходящей отъ нея же. Тогда можно будетъ отогнать прочь всякое колебаніе и ршиться на ударъ прямо, чувствуя, что имъ руководитъ крпкая и сильная рука. И лэди Макбетъ прекрасно поняла то состояніе духа, въ какомъ находился ея мужъ, когда писалъ это письмо, хотя и не выразилъ этого ни словомъ ни намекомъ. ‘Я вижу, чего ты хочешь, — говоритъ она:— но у тебя не достанетъ духа совершить желанное! Ко мн, другъ дорогой! Я вселю въ тебя ршимость, которой теб недостаетъ’, — и затмъ, когда является Макбетъ, она, вслдъ за коварнйшимъ вопросомъ: ‘когда удетъ Дунканъ?’, прямо, въ упоръ ставитъ ему роковой вопросъ, говоря, что видитъ его насквозь и что предъ ней ему притворяться нечего. Пораженный и, можетъ-быть, не ожидавшій такого быстраго поворота дла, Макбетъ пробуетъ прибгнуть къ общей, употребляемой нершительными людьми, уловк. Онъ хочетъ отложить дло и поговорить о немъ въ другой разъ. Но уловку эту лэди Макбетъ понимаетъ хорошо. Она не обращаетъ на нее никакого вниманія и, руководясь, конечно, опытомъ прежнихъ случаевъ, бывавшихъ въ ея жизни, прямо объявляетъ, что сама устроитъ полновластно все дло, требуя, чтобъ мужъ только не выдалъ себя ни взглядомъ ни словомъ.
Сильно поколебленный, но все-таки еще не убжденный окончательно даже разговоромъ съ женой, является Макбетъ въ слдующей сцен. Онъ всталъ тайкомъ изъ-за стола, за которымъ ужиналъ Дунканъ, и ушелъ, точно не вынося вида своей жертвы.— ‘Будь кончено однимъ ударомъ все — я не задумался-бъ!’ — такими словами начинаетъ онъ свой извстный монологъ, подтверждая этимъ еще разъ уже замченную выше черту характера, вслдствіе которой думать и разсуждать было ему гораздо трудне, чмъ дйствовать. Въ дальнйшемъ монолог видны явное его колебаніе и борьба добраго начала съ дурнымъ. Но вотъ является лэди Макбетъ, она холодна и сурова, недовольство сквозитъ во всхъ ея словахъ.— ‘Съ чего ты ушелъ изъ-за стола?’ — ставитъ она мужу короткій и неласковый вопросъ. Макбетъ смущается и отвчаетъ вопросомъ же:— ‘Ты не слыхала, онъ звалъ меня?’ — ‘Вдь знаешь самъ, что звалъ’, — обрываетъ она его еще суровй и еще строже. Тутъ Макбетъ, не будучи въ силахъ боле притворяться, прямо объявляетъ, что надо бросить задуманное дло, но какой же бурный потокъ доводовъ, ясныхъ и прямыхъ, какъ сама правда, неотразимыхъ, какъ холодная сталь, получаетъ онъ въ отвтъ на свое мягкое, безхарактерное колебаніе, и притомъ доводовъ, усиленныхъ еще тмъ, что они высказаны въ самой суровой, въ самой обидной для него, какъ для мужчины, форм. Онъ дрянь и тряпка! онъ пятится назадъ, какъ трусъ, въ ту минуту, когда самъ случай посылаетъ имъ въ руки завтную цль и мечту всей жизни! посылаетъ такъ, что для успха нтъ нужды даже въ твердости. Едва ли кто-нибудь въ мір могъ бы безнаказанно сказать Макбету, этому герою и полководцу, что-нибудь подобное. Но лэди Макбетъ знаетъ, что длаетъ. Ей хорошо извстно, что этотъ герой предъ нею не боле, какъ взрослый ребенокъ, котораго она любитъ и лелетъ, но тмъ не мене держитъ въ рукахъ столько же лаской, сколько и строгостью, которой онъ привыкъ подчиняться добровольно. Совершенно подавленный и уничтоженный, онъ однако все еще пробуетъ возразить хоть чмъ-нибудь. ‘А если не удается?’ — слабо ставитъ онъ вопросъ, въ которомъ нтъ уже и намека на сопротивленіе самому факту. Но лэди Макбетъ не такая личность, которую можно поймать подобными пустяками. Изъ отвта ея оказывается, что, согласно общанію устроить полновластно все, она придумала и предусмотрла все до такихъ мелочей, что подъ замыселъ ея нельзя, какъ говорится, даже подточить иголки. Не только убійство, но даже самыя его послдствія должны произойти по вполн выработанной и предусмотрнной ею программ, а потому мудрено ли, что Макбетъ, всегда подчинявшійся этой женщин, приходить на этотъ разъ отъ ея ума и твердости просто въ восторгъ.— ‘Нтъ! ты должна ршительно рождать лишь мальчиковъ!— восклицаетъ онъ почти въ какомъ-то экстаз:— въ твоей душ кипитъ одна мужская сила!’ — и затмъ тотчасъ произноситъ подъ тмъ же впечатлніемъ роковыя слова:— ‘ршено! вс силы напряглись во мн желаньемъ нанесть ударъ!’
Слдующая сцена убійства Дункана замчательна темъ, что въ ней изъ душевныхъ свойствъ Макбета главнымъ образомъ выступаетъ его суевріе, но выступаетъ отнюдь не по капризу или предвзятому намренію автора, а единственно въ силу общихъ психологическихъ законовъ, которыми управляются наши душевныя движенія, такъ врно изображенныя Шекспиромъ. Выше было уже замчено, что суевріе — нервная болзнь, а потому и проявляться можетъ оно съ наибольшею силой въ такія минуты, когда нервы наши раздражены какой-либо вншней причиной и мы дйствуемъ подъ вліяніемъ какой-либо непреодолимой, посторонней силы. Макбетъ, въ настоящей сцен, находится именно въ такомъ положеніи: воля жены одержала верхъ надъ его собственной, и онъ идетъ на убійство почти какъ автоматъ, чувствуя, какъ сказалъ самъ, что вс его силы напряглись (settled and bend up) желаніемъ нанесть ударъ. А если напряглись, то, значитъ, он не въ нормальномъ положеніи. Дале извстно, что самое высшее проявленіе суеврія выражается въ томъ, что мы начинаемъ не только врить въ то, чего нтъ, но иногда даже видть и слышать несуществующія вещи, то-есть доходимъ до галлюцинацій. Душевное состояніе, въ какомъ находился Макбетъ, вполн подходило подъ эти условія, и мы видимъ, что въ описываемой сцен онъ дйствительно доходитъ до страшныхъ галлюцинацій, воображая сначала, что предъ нимъ является кинжалъ, ведущій его къ Дункану, а затмъ, что страшные голоса преслдуютъ его крикомъ: ‘Макбетъ зарзалъ сонъ!’. Все это до такой степени просто и врно съ правдой жизни, что, читая сцену, не знаешь, чему боле удивляться: поэтической ли ея красот, или той тончайшей психологической правд, которая сквозитъ во всхъ поступкахъ и душевныхъ движеніяхъ дйствующихъ лицъ.
Посл небольшой вводной сцены, въ которой убійство Дункана длается извстнымъ всмъ, а Макбетъ и его жена являются подъ личиной притворства, мы видимъ Макбета королемъ, т.-е. человкомъ, достигшимъ цли всхъ своихъ надеждъ и желаній. Онъ усплъ уже принять величавый видъ, характерный для лицъ, облеченныхъ верховнымъ самомъ, и съ тономъ власти разсуждаетъ о государственныхъ длахъ, при чемъ милостиво, но не безъ сознанія достоинства, обращается съ своимъ бывшимъ товарищемъ Банко — словомъ, держитъ себя какъ человкъ, повидимому, вполн довольный своимъ положеніемъ. Все это однако оказывается самой тяжкой и печальной личиной, носить которую Макбету едва хватаетъ силъ. Оставшись одинъ, онъ мгновенно сбрасываетъ этотъ притворный видъ, обнаруживая человка, душу котораго, по его собственному выраженію, ‘сосетъ рой скорпіоновъ’. Но это не муки совсти. Макбетъ слишкомъ гордъ и слишкомъ закаленъ той желзной средой, въ которой былъ воспитанъ, и потому душа его не была способна взрастить на почв даже страшныхъ душевныхъ мукъ такихъ спасительныхъ плодовъ, какъ угрызенія совсти и раскаяніе. Страхъ! вчный, безотрадный страхъ за собственную жизнь — вотъ все, что можетъ онъ чувствовать въ т минуты сомннія и душевной слабости, когда другой человкъ сталъ бы терзаться муками раскаянія. Предметомъ этого страха самъ собой является Банко. Вдь ему вдьмы сказали такое же пророчество, какъ и Макбету, а такъ какъ это послднее исполнилось, то, значитъ, должно исполниться и первое. И вотъ мы видимъ, что всю свою ненависть, весь свой страхъ Макбетъ пріурочиваетъ теперь къ личности Банко и при этомъ, подобно всмъ нервнымъ людямъ, преувеличиваетъ во много разъ значеніе грозящей опасности. Спокойный и кроткій Банко, изображенный въ драм какъ самый безобидный, честный человкъ, начинаетъ ему казаться какимъ-то величавымъ существомъ, одареннымъ необыкновеннымъ умомъ и необыкновенной твердостью, ршившимся достигнуть предположенной цли во что бы то ни стало, а потому ясно, что Макбетъ долженъ освободиться отъ него такъ или иначе. Немалымъ подстрекательствомъ этому намренію является и Макбетово самолюбіе. Вдь онъ для достиженія царскаго внца поставилъ на карту все: покой, счастье и даже спасенье души, такъ неужели все это сдлано имъ для того только, чтобъ доставить тронъ дтямъ Банко? ‘Нтъ! — восклицаетъ онъ въ бшенств:— пусть ужъ лучше судьба выходитъ со мной въ открытый, въ безпощадный бой!’ Такова логика страстей: для нервныхъ и увлекающихся людей какъ Макбетъ было бы только страстное желаніе чего-либо достигнуть, а тамъ они ужъ найдутъ тысячу оправдательныхъ причинъ для того, чтобъ добиться желаемаго.
Слдующая сцена разговора Макбета съ женой до того обильна тончайшими подробностями, рисующими душевное состояніе и взаимныя отношенія обоихъ супруговъ, что о ней одной можно было бы написать цлое психологическое изслдованіе. Макбетъ является разбитымъ и изнуреннымъ нравственно до послдней степени. ‘Пусть погибнетъ все! — восклицаетъ онъ въ отчаяніи:— лишь бы найти покой! лишь бы спать и сть безъ вчныхъ грезъ! лишь бы не смущалъ насъ ночью рой видній!’ Послднія слова показываютъ, что страшныя галлюцинаціи преслдуютъ его попрежнему и мучатъ какъ рой злобныхъ фурій. Такое душевное состояніе могло бы довести до отчаянія всякаго, нервный же и впечатлительный Макбетъ доходитъ подъ его гнетомъ до того, что становится даже жалокъ. Довольно сказать, что онъ начинаетъ завидовать судьб Дункана — того самаго Дункана, котораго онъ убилъ и этимъ, какъ говоритъ, избавить навсегда отъ мукъ жизни и вчнаго страха измны. Убійца завидуетъ своей жертв! можно ли придумать за преступленіе боле страшную, боле мучительную кару? Но чуть ли еще не боле ужаснымъ и сильнымъ образомъ выражается его адская мука въ словахъ, обращенныхъ вслдъ затмъ къ жен. Точно совершенно потерявшись и почти не сознавая, что говорить, онъ проситъ ее быть на предстоящемъ праздник любезной съ гостями и особенно съ Банко, проситъ льстить ему взглядами и рчью и при этомъ горько жалуется, что привелось дожить имъ до необходимости унижаться для того, чтобъ сберечь тотъ самый санъ и ту власть, для пріобртенія которыхъ ршился онъ на преступленіе. Выходитъ, значитъ, что онъ своимъ поступкомъ не только не пріобрлъ ожидавшихся отъ королевскаго сана независимости и свободы, но, напротивъ, еще боле испортилъ свою жизнь вчнымъ страхомъ именно за эту независимость и за эту свободу. Лэди Макбетъ держитъ себя иначе, и хотя во входномъ ея монолог этой сцены звучатъ почти т же мысли сокрушенія и отчаянія, какія высказываетъ и Макбетъ, но это подало поводъ къ очень вроятному предположенію, что монологъ этотъ должна произносить не она, но самъ Макбетъ {См. прим. 49.}, и что въ 1-мъ изданіи драмы имя лэди Макбетъ поставлено въ заголовк монолога вслдствіе типографской ошибки. Это предположеніе тмъ боле вроятно, что рчи, которыя лэди Макбетъ произноситъ въ этой сцен дале, звучатъ совершенно инымъ настроеніемъ. Она спокойна и тверда какъ скала. Мужу даетъ совты, какъ себя держать, и успокоиваетъ его въ минуты сомнній и мукъ.— ‘Флинсъ и Банко живы!’ — тоскливо восклицаетъ Макбетъ.— ‘Ну такъ что-жъ, — холодно и ршительно возражаетъ она:— вдь жизнь ихъ можетъ и прерваться!’ — Словомъ, это существо совершенно противоположное Макбету. Самой интересной чертой этой сцены является то, что въ ней съ особенной ясностью выказываются отношенія супруговъ между собой. Спокойныя и твердыя реплики лэди Макбетъ на отчаянныя жалобы мужа не только не звучатъ строгостью или нетерпніемъ, какъ можно было бы ожидать отъ женщины ея характера, но, напротивъ, полны самой нжной о немъ заботливостью и преданной любовью. Съ лаской обращается она къ нему, уговаривая замкнуть тревоги въ гробъ вмст съ тломъ того, кто ихъ вызываетъ, старается разгладить его морщины, даетъ добрые совты, какъ себя держать, чтобъ бодро встртить гостей. Если забыть, о чемъ идетъ у нихъ разговоръ, и смотрть только на нравственные стимулы, заставляющіе лэди Макбетъ говорить такимъ образомъ, то мы совершенно забудемъ въ ней преступницу и злодйку и увидимъ лишь любящую, врную жену, вся забота которой устремлена на то, чтобъ успокоить и утшить страдающаго, больного мужа. Едва ли кто-нибудь кром Шекспира могъ отважиться на изображеніе и сопоставленіе подобныхъ контрастовъ. Сцена кончается удивительной выходкой со стороны Макбета, звучащей совершенно въ тонъ съ тмъ сочувственнымъ настроеніемъ, съ какимъ относится къ нему лэди Макбетъ. Когда она, не понявъ изъ его полузагадочныхъ словъ, что дло идетъ объ убійств Банко, спрашиваетъ, какой подвигъ онъ затялъ, Макбетъ отвчаетъ: ‘А! этого теб я не скажу, затмъ, чтобы обрадовать извстьемъ о счастливомъ исход!’ Если, съ одной стороны, ужасъ ледянитъ душу при мысли, что Макбетъ намренъ преподнесть нжно любимой жен убійство Банко въ подарокъ, точно драгоцнный уборъ, то, съ другой, нельзя не сознаться, что въ словахъ этихъ сквозитъ его дйствительно нжная къ ней любовь, несмотря на то, что она освщена кровавымъ заревомъ злодйства. Въ заключеніе Макбетъ заявляетъ, что ‘дурное можно упрочить только худшимъ вдвое’. Изъ словъ этихъ, выясняющихъ новую психологическую стадію развитія его характера, мы видимъ, что предъ нами уже не прежній Макбетъ, нершительный и даже трусливый, когда дло шло о совершеніи злодйства. Напротивъ, онъ окрпъ и возмужалъ на этой дороги до того, что обходится теперь въ своихъ новыхъ затяхъ даже безъ руководства и помощи своей жены, чему доказательствомъ служитъ и убійство Банко, свершенное уже исключительно по замыслу самого Макбета.
Если разсматриваемая сцена принадлежитъ къ самымъ важнымъ и лучшимъ во всей трагедіи по той масс психологическихъ подробностей, которыя въ ней сосредоточены, то слдующая, когда разстроенному воображенію Макбета мерещится на пир окровавленный призракъ Банко, должна быть, конечно, сочтена самой благодарной по своему вншнему, сценическому эффекту. Но дальнйшаго развитія характеровъ въ этой сцен нтъ. Макбетъ и его жена являются въ ней снова въ знакомыхъ уже намъ видахъ: онъ сначала какъ притворщикъ и затмъ какъ нервно разстроенный галлюцинатъ, она же сперва какъ гордая, привыкшая держать мужа въ рукахъ женщина, а потомъ снова какъ нжная и заботливая его нянька. Энергически обращенныя къ нему слова ея: ‘мужчина ли ты?’ — правда, суровы и похожи, по всесокрушающей сил, на внезапно сверкнувшую молнію, но иначе лэди Макбетъ и не могла обратиться къ мужу въ такую минуту, когда онъ, упавъ духомъ подъ гнетомъ страшной галлюцинаціи, почти готовъ былъ выдать себя предъ толпою придворныхъ. Зато, оставшись съ нимъ наедин, она попрежнему заботится о его здоровь, уговаривая подкрпиться сномъ, чьей отрады онъ былъ такъ долго лишенъ. Сцена кончается ршимостью Макбета неуклонно идти по программ, начертанной въ конц предыдущей сцены, когда онъ сказалъ, что дурное упрочивается только вдвое худшимъ. Теперь ему ужъ нтъ дла до средствъ. Онъ прямо объявляетъ, что сброситъ съ дороги всхъ, кто станетъ на его пути, и въ заключеніе объявляетъ о своемъ намреніи отправиться къ вдьмамъ, для того, чтобъ узнать во что бы то ни стало свою дальнйшую судьбу. Его упадшій духъ, повидимому, воспрянулъ снова, и воспрянулъ въ еще боле ужасной по своимъ дальнйшимъ намреніямъ форм. Забывъ даже бывшій страхъ предъ призраками, Макбетъ видитъ въ этомъ страх не боле какъ непривычку новичка, въ дл-жъ зла считаетъ себя и свою жену еще ребятами. Опытный психологъ однако тотчасъ же замтитъ въ этомъ наружномъ бодреніи значительную долю искусственности и насилія надъ самимъ собою, за что слабая человческая природа, какъ это увидимъ ниже, скоро отмститъ ужаснымъ мщеніемъ.
Сцена колдовства въ пещер иметъ еще мене внутренняго значенія, чмъ предыдущая сцена пира. Въ сущности она не боле какъ сценическій дивертисментъ, который, если и производилъ впечатлніе на современныхъ Шекспиру зрителей, то разв только потому, что вра въ сверхъестественное была тогда всеобщей. Въ наше же время, когда всякія фееріи отнесены въ область балета, вся эта сцена не можетъ претендовать на иной эффектъ, кром декоративнаго. Все ея фактическое содержаніе состоитъ въ традиціонныхъ, заимствованныхъ Шекспиромъ у Голлиншеда, предсказаніяхъ вдьмъ, что никто, рожденный женщиной, не повредитъ Макбету, и что онъ не будетъ знать опасности, пока Бирнамскій лсъ не двинется осаждать его замокъ. Сверхъ того въ сцену введено явленіе призрака Банко, подтверждающаго, что потомки его будутъ царствовать въ Шотландіи. Послдній эпизодъ заключаетъ въ себ не боле, какъ льстивое желаніе автора угодить недавно воцарившемуся королю Іакову, считавшемуся потомкомъ Банко. Что же до фактической стороны предсказанія вдьмъ, то, конечно, подобныя наивныя, чтобъ не сказать даже забавныя, басни не могутъ имть серьезнаго значенія въ такомъ глубоко задуманномъ, серьезномъ произведеніи, какимъ является ‘Макбетъ’, а потому, если авторъ и счелъ нужнымъ ихъ ввести, то, вроятно, только для того, чтобъ остаться врнымъ канв преданія, на которомъ основана драма, или чтобъ угодить вкусу тогдашней публики. Отсутствіе внутренней связи фактовъ, выведенныхъ въ разсматриваемой сцен, съ логическимъ развитіемъ характера Макбета обнаруживается само собой при первомъ взгляд на то, какъ относится Макбетъ къ этимъ фактамъ. Успокоенный и обнадеженный предсказаніями, сулившими ему полную безопасность, онъ, повидимому, долженъ былъ бы придти въ себя и забыть свои тревоги, на дл же онъ не только пропускаетъ предсказанія какъ бы мимо ушей, но и остается твердымъ въ своихъ прежнихъ намреніяхъ идти, какъ ршилъ, по дорог злодйства. Значитъ, вся эта сцена прошла мимо его души, не побудивъ ее къ какому-нибудь новому движенію. Въ конц сцены однако мы встрчаемся съ важнымъ эпизодомъ (совершенно, впрочемъ, постороннимъ и отъ этой сцены независящимъ), который не только производитъ въ Макбет страшную психологическую перемну, но, можно сказать, даже завершаетъ всю его роль, такъ какъ съ этой минуты Макбетъ уже боле не мняется и остается въ этомъ новомъ душевномъ состояніи до самаго конца трагедіи. Рчь идетъ о томъ впечатлніи, какое производить на него принесенное гонцомъ извстіе, что Макдуфъ бжалъ въ Англію. Казалось бы, въ извстіи этомъ не могло быть ничего тревожнаго. Врагъ бжалъ — значитъ, испугался и будетъ безвреденъ, а сверхъ того Макбетъ только-что былъ успокоенъ пророчествомъ вдьмъ, что никто, рожденный женщиной, а слдовательно (по прямому смыслу предсказанія) ни одинъ человкъ не можетъ ему повредить. И однако извстіе это произвело на Макбета дйствіе фитиля, приложеннаго къ куч пороха. Забывъ всю сдержанность и всю разсудительность, онъ въ бшенств восклицаетъ, что отнын всякое замышленное дло, всякое сердечное желаніе будетъ онъ исполнять въ одинъ мигъ съ замысломъ. Мало того: обуреваемый непреодолимой жаждой злодйства, онъ ршаетъ тотчасъ же истребить ни въ чемъ неповинныхъ жену и дтей Макдуфа, словомъ, обнаруживаетъ какое-то совершенно ненормальное, яростное состояніе души, близкое къ острому помшательству. Отвтъ на вопросъ, откуда оно могло произойти, найдемъ мы опять въ томъ тончайшемъ психологическомъ развитіи, которое проведено во всей роли Макбета. Преслдуемый постояннымъ страхомъ, онъ, подобно всмъ нервнымъ людямъ, непремнно долженъ былъ воплощать этотъ страхъ въ какомъ-нибудь вншнемъ предмет. Прежде такимъ предметомъ былъ Банко, когда же онъ погибъ, то страхъ Макбета перенесся на ни въ чемъ неповиннаго предъ нимъ Макдуфа. Но человческимъ страстямъ, а нервному напряженію боле чмъ всякой другой страсти, положенъ предлъ, который рано или поздно приводитъ къ катастроф, разрушающей наши силы какъ нравственныя, такъ и физическія. Люди слабые и вялые по природ кончаютъ обыкновенно въ этомъ случа апатичной меланхоліей, какъ бы разлагаясь еще до смерти. Люди же здоровые и крпкіе, подобные Макбету, которыхъ не такъ легко свалить съ ногъ, часто впадаютъ въ неистовое состояніе, граничащее съ острой формой сумасшествія. Вотъ этимъ-то страшнымъ душевнымъ состояніемъ Шекспиръ и заключилъ психологически судьбу своего героя, хорошо понявъ, что оно было единственнымъ правильнымъ ея исходомъ. Что Макбетъ дйствительно остается такимъ до самой своей смерти, видно не только изъ слдующихъ сценъ пятаго дйствія, но также изъ разсказовъ прочихъ дйствующихъ лицъ, откуда мы узнаёмъ, что, по однимъ слухамъ, Макбетъ совсмъ сошелъ съ ума, а по другимъ, что поступки его можно назвать бшенымъ геройствомъ, въ которомъ порядка нтъ и слда (слова Кэтнесса во 2-й сц. 5-го дйствія). Что-жъ до сценъ 5-го дйствія, въ которыхъ Макбетъ является самъ, то не зачмъ пояснять, что въ нихъ онъ дйствительно выведенъ человкомъ, вполн потерявшимъ голову и способность управлять своими поступками. Осажденный въ своемъ замк, онъ то яростно собирается ринуться на враговъ, то какъ будто успокаивается, вспоминая сулящее ему безопасность пророчество. Страдая физически, онъ восклицаетъ, что у него готово лопнуть сердце. Онъ бранитъ и бьетъ приближенныхъ и самъ бьется, какъ рыба объ ледъ, не зная, какъ совладать съ ужаснымъ, подкосившимъ его силы недугомъ. Порой въ словахъ его звучатъ даже какъ будто правильные, выработанные взгляды на жизнь, но какой горечью, какимъ отчаяніемъ облиты эти взгляды! Онъ то скорбитъ о своей печальной, лишенной всякой отрады, старости, то находитъ, что вся человческая жизнь не боле какъ ‘актеръ, корчащій рожи на гаерскихъ подмосткахъ’. Затмъ эти мгновенные возвраты къ сознанію вновь быстро смняются безумнымъ отчаяніемъ. До чего поражена вся его душа этимъ страшнымъ, бшенымъ порывомъ, всего лучше видно изъ того, что даже извстіе о смерти любимой жены не производитъ на него почти никакого впечатлнія. Посл такого состоянія человку грозятъ или окончательное помшательство, или смерть — все равно, естественная или насильственная. Хотя авторъ, для того чтобъ фактически округлить и закончить свою драму, присудилъ злодйству публичную кару, избравъ для Макбета смерть отъ руки врага, но нравственное содержаніе драмы было бы вполн исчерпано, если-бъ Шекспиръ даже оставилъ Макбета въ этомъ состояніи, не заставивъ его пасть отъ руки Макдуфа.
Личность лэди Макбетъ поставлена возл Макбета какъ его необходимое дополненіе. Онъ и она до того тсно между собою слиты въ дйствіи драмы, что производятъ впечатлніе почти одного лица. Въ основныхъ чертахъ характера, насколько въ нихъ выказываются сердечныя желанія и стремленія, лэди Макбетъ похожа на своего мужа. Честолюбіе и жажда достичь желанной цли являются въ ней, такъ же, какъ и въ немъ, главными пружинами, обусловливающими ея поступки, но на этомъ и кончается все вншнее между ними сходство. Едва доходитъ до дла — лэди Макбетъ тотчасъ обнаруживаетъ, до чего она отлична отъ мужа. Макбетъ нершителенъ — она быстра и тверда въ исполненіи своихъ намреній, какъ неотразимо разящій мечъ. Онъ суевренъ — она смется надъ призраками и въ нихъ не вритъ. Онъ склоненъ, если не къ раскаянію, то, по крайней мр, къ боязни предъ пролитой кровью она, разъ эта кровь пролита, не ощущаетъ въ душ ничего, кром удовольствія, что сброшено съ дороги докучное препятствіе. Коллизіи, которыя должны были вытекать изъ сопоставленія лицъ, обладающихъ такими различными душевными свойствами, достаточно выяснены въ предыдущемъ разбор характера Макбета, а потому, чтобъ не повторять сказаннаго, достаточно указать здсь лишь на т моменты въ роли лэди Макбетъ, когда она является на сцен безъ своего мужа. Характеръ ея вполн обрисовывается уже съ самой первой сцены, когда она получаетъ письмо съ увдомленіемъ о прізд Дункана. Какой страстной, зловщей радостью звучитъ ея недоврчивое обращеніе къ слуг, привезшему всть! — ‘Или ты сошелъ съ ума!’ — быстро восклицаетъ она, словно не смя врить своему счастью, хотя тутъ же обнаруживается, что если всть эта застала ее врасплохъ какъ фактъ, то возможность этого факта была давно обдумана ею въ боле или мене близкомъ будущемъ. Стоитъ вспомнить, какъ относится къ мысли о возможности преступленія Макбетъ, и сравнить взглядъ на тотъ же предметъ его жены, для того, чтобъ разница между обоими сейчасъ же яркимъ образомъ бросилась въ глаза. Макбетъ, услышавъ предсказаніе вдьмъ, въ первую минуту почти его пугается и затмъ ршаетъ все предоставить случаю. Лэди Макбетъ, напротивъ, не допускаетъ даже мысли, чтобъ убійство могло остаться несовершеннымъ, и боится, какъ бы не помшали тому вншнія препятствія. Въ обращеніи своемъ къ темной ночи, чтобъ она помогла скрыть замышленный ударъ, и къ рою демоновъ, чтобъ они уничтожили въ груди ея все женское, обрисовывается до дна вся душа этой женщины, для которой слово ‘злодйство’ потеряло весь свой ужасный смыслъ и низвелось на степень самаго простого, позволительнаго средства для достиженія задуманной цли. Въ убійств Дункана Макбетъ является не боле какъ ея покорнымъ орудіемъ, исполняя планъ, который до мельчайшихъ подробностей разработала она. Холодная и искусная притворщица, она ловко завлекаетъ въ злодйскую западню добряка Дункана, расточая ему ложныя ласки, и искусно одурачиваетъ затмъ толпу придворныхъ, притворяясь пораженной его смертью. Едва злодйство свершилось, она является королевой, вполн удовлетворенной въ своихъ желаньяхъ, и, какъ видно по всему, утопаетъ въ счасть, доcтигнувъ своей цли, между тмъ какъ Макбетъ, наоборотъ, длается именно съ этой минуты мученикомъ, способнымъ внушить къ себ сожалніе. Казалось, трудно было бы даже вообразить себ присутствіе сердечности въ этомъ твердомъ и холодномъ какъ камень существ, поправшемъ въ себ всякое человческое чувство, а между тмъ, вникнувъ глубже въ душу лэди Макбетъ, мы увидимъ, что и въ ней, рядомъ съ ея адскими пороками, уживается иное чувство, и чувство въ высшей степени похвальное и симпатичное. Чувство это — безусловная любовь ея къ мужу, о чемъ не разъ уже упоминалось на предыдущихъ страницахъ. Если взглянуть на Макбета и его жену съ этой точки зрнія, забывъ ихъ преступность, то окажется, что они не только нжно любили другъ друга, но, можетъ-быть, имли даже минуты счастья, какимъ позавидовали бы Ромео и Джульетта. Любовь ихъ сквозить во всемъ, что они длаютъ и говорятъ между собою. Въ письм съ извстіемъ о пророчеств вдьмъ Макбетъ говоритъ, что спшить увдомить ее объ этомъ, какъ врную подругу своего счастья. Лэди Макбетъ съ восторгомъ ждетъ его прізда, чтобъ вдохнуть въ него ршимость. Въ минуты, когда Макбетъ мучится своимъ душевнымъ недугомъ, она ухаживаетъ за нимъ и старается всячески его успокоить. Даже въ тхъ сценахъ, когда она, повидимому, съ нимъ сурова и строга (сцена предъ убійствомъ и затмъ обращеніе ея къ нему на пир) — даже въ этихъ сценахъ суровость ея оправдывается необходимостью прибодрить его и поддержать, когда онъ готовъ пасть духомъ, какъ малый ребенокъ. Изъ всхъ ея поступковъ видно, что если она хочетъ быть королевой, то не иначе, чтобъ вмст съ тмъ королемъ былъ и ея мужъ. У ней нтъ и мысли отдлить свое счастье отъ его счастья и свою славу отъ его славы, и если она о чемъ-нибудь хлопочетъ и чего-нибудь добивается, то непремнно съ тмъ, чтобъ плоды трудовъ пожали они оба. Объ обратныхъ отношеніяхъ Макбета къ ней нечего и говорить. Онъ инстинктивно чувствуетъ, что связанъ съ этой женщиной, какъ говорится, for better for worse, и потому не допускаетъ даже мысли, чтобъ она не раздлила съ нимъ всего, что судьба пошлетъ имъ и хорошаго и дурного. Какъ ни смотрть на эти отношенія — результатомъ будетъ непремнно выводъ, что людей этихъ связывала любовь, и любовь искренняя, вс признаки которой мы узнаёмъ съ перваго взгляда, несмотря на то, что она неразрывно связана съ преступленіемъ.
Выше, при разбор характера Макбета, было замчено, что вс положенія, въ которыхъ онъ является въ драм, представляютъ замчательную послдовательность и стройно вытекаютъ одно изъ другого. Но, прослживая такимъ же образомъ роль лэди Макбетъ, нельзя не замтить, что во второй части драмы обнаруживается въ развитіи ея характера, повидимому, значительный проблъ. Являясь въ сцен пира наверху славы и счастья, какъ женщина, во всемъ достигшая своихъ задушевныхъ желаній, она является затмъ предъ нами только въ страшной сцен сомнамбулизма, посл чего мы уже изъ словъ постороннихъ лицъ узнаёмъ о ея смерти, при чемъ авторъ заставляетъ подозрвать, что причиной ея смерти было самоубійство. Положительно однако про это въ драм не говорится. Невольно рождается вопросъ, почему Шекспиръ, проведя Макбета чрезъ вс фазисы различныхъ душевныхъ положеній, какія онъ переживалъ, не сдлалъ того же самаго и относительно его жены, предоставивъ читателю догадываться, какимъ путемъ спустилась лэди Макбетъ съ вершины счастья до страшной, постигшей ее кары? Вглядываясь глубже въ характеръ лэди Макбетъ, мы увидимъ, что подобнаго рода сценарій для изображенія этой женщины былъ не только умстенъ, но даже необходимъ. Если Макбетъ выказывалъ предъ глазами читателя малйшіе изгибы своей души и сердечныхъ движеній, то потому лишь, что онъ не могъ скрывать ихъ по самой своей природ, будучи человкомъ нершительнымъ и склоннымъ къ жалобамъ на свои нравственныя страданья. Вслдствіе этого было вполн естественно и возможно изобразить его паденіе и постигшую его кару въ видимой цпи непрерывныхъ психическихъ переходовъ и положеній. Но совершенно иное съ лэди Макбетъ. Она не только не показала бы ни передъ кмъ, не исключая самой себя, своихъ душевныхъ и сердечныхъ мукъ, но и не могла ихъ показать по той простой причин, что въ ней ихъ не было. Если злодйство оставляло мучительный слдъ въ душ Макбета, то въ душ его жены оно производило разв только довольное чувство удовлетвореннаго желанія, а потому и привести ее къ справедливому возмездію тмъ путемъ, какой авторъ употребилъ относительно Макбета, было бы неестественно и ложно. Всякій читатель, вдумывавшійся серьезно въ значеніе этого характера, понялъ бы хорошо, что изобразить лэди Макбетъ мучащейся, по собственной иниціатив, страхомъ или угрызеніями совсти, значило бы исказить этотъ характеръ до самаго основанія, противъ того, какъ онъ былъ задуманъ. Однако выходъ изъ такого положенія надо было найти во что бы то ни стало, и вотъ тутъ, въ разршеніи этой задачи, мы видимъ, что Шекспиръ является не только великимъ поэтомъ и психологомъ, но еще и великимъ психіатромъ, умвшимъ, помощью своего вщаго инстинкта, подмтить такіе факты, которые едва ли были извстны даже современной ему, находившейся еще въ младенчеств, наук. Явленія сомнамбулизма были извстны, правда, давно, но едва ли кто-нибудь считалъ ихъ въ средніе вка чмъ-либо отличнымъ отъ обыкновеннаго сумасшествія или даже колдовства. Загадочный фактъ, что сомнамбулисты противъ воли высказываютъ такія мысли и признанія, которыя тяготятъ ихъ душу или тсно связаны со всею ихъ жизнью, былъ извстенъ разв только очень небольшому числу людей, какъ, напримръ, врачамъ, но великій поэтъ, чуткій ко всякимъ явленіямъ жизни, которыя могли послужить подходящимъ штрихомъ для его поэтическихъ картинъ, понялъ, что этотъ фактъ какъ бы самъ собой вызывался для разршенія вопроса, чмъ должна была кончить лэди Макбетъ. Если эта женщина могла своей демонической твердой волей попрать въ себ законы природы до такой степени, что ни словомъ ни движеніемъ не выдавала такихъ злодйскихъ тайнъ души, которыя разрушили бы всякаго иного человка, то природа, не оставляющая никогда безъ страшной мести отступленія отъ своихъ уставовъ, отмстила ей инымъ путемъ, заставивъ ее въ ужасныхъ припадкахъ лунатизма выдать эти тайны помимо собственной воли, и такимъ образомъ всетаки разбила сосудъ, возмечтавшій быть крпче создавшей его силы. При такомъ взгляд на катастрофу, постигшую лэди Макбетъ, тотъ кажущійся проблъ въ изображеніи ея характера, о которомъ сказано выше, оказывается не только понятнымъ, но и вполн умстнымъ. Страшный, сломившій ее недугъ былъ такого рода, что подкрадывался къ ней незамтно для нея самой, подтачивая ея силы въ то время, когда она считала себя, напротивъ, наверху счастья и довольства, а потому и внезапное его обнаруженіе предъ глазами зрителя звучитъ въ тонъ съ этимъ положеніемъ необыкновенно правдиво и легко. До какой степени характеръ лэди Макбетъ поражалъ тхъ, которые глубоко въ него вдумывались, можно видть изъ записокъ извстной актрисы, мистриссъ Сидонсъ. Принявшись за изученіе этой роли, она разсказываетъ, что, при прохожденіи первыхъ же сценъ, непреодолимый страхъ до того овладлъ всмъ ея существомъ, что, дойдя до сцены убійства, она не могла продолжать и въ ужас убжала въ свою спальню, гд, бросившись едва дыша на постель, долго не была въ состояніи оправиться отъ произведеннаго на нее впечатлнія. Посл-жъ перваго представленія запахъ крови чудился ей, по ея словамъ, цлую ночь.
Макбетъ и его жена являются единственными, разработанными вполн характерами трагедіи. Остальныя лица или слабо очерчены двумя-тремя штрихами, какъ, напримръ, добрякъ-старикъ Дунканъ и честный прямодушный Банко, или введены почти исключительно для репликъ. Между ними есть такія, къ обрисовк которыхъ Шекспиръ неприложилъ никакого труда, ограничась изображеніемъ (иногда даже не совсмъ удачнымъ) лишь тхъ чертъ, какія нашелъ въ Голлиншедовой хроник. Таковъ, напримръ, принцъ Малькольмъ. Вся его роль заключается въ разговор съ Макдуфомъ, взятомъ изъ этой хроники до того цликомъ, что наивный, легендарный характеръ этого разговора отразился даже въ драм. Довольно интереснымъ, хотя также недодланнымъ характеромъ представляется Макдуфъ. Моментъ, когда онъ, узнавъ о погибели своей семьи, произноситъ свою знаменитую фразу, что у Макбета нтъ дтей — и потому онъ не можетъ ему отмстить, принадлежитъ, конечно, къ одному изъ тхъ поэтическихъ перловъ, какіе даже въ Шекспир встрчаются не часто, но во всемъ остальномъ характеръ Макдуфа или блденъ, или поражаетъ даже положительно загадочными, необъяснимыми чертами. Таковъ, напримръ, его странный и въ высшей степени несимпатичный поступокъ, когда онъ, испугавшись угрозъ Макбета, обращается въ бгство, оставивъ во власти тирана жену и дтей. Фактъ этотъ, правда, взятъ Шекспиромъ изъ Голлиншедовой хроники, но все-таки поступокъ Макдуфа остался въ драм психологически немотивированнымъ, что у Шекспира большая рдкость. Была ли эта небрежность въ обрисовк второстепенныхъ характеровъ допущена Шекспиромъ безъ умысла, или онъ, напротивъ, нарочно оставилъ этотъ задній планъ картины въ эскизномъ вид, чтобъ тмъ ясне выдлить дв главныхъ личности, — ршить трудно, но если принять во вниманіе то, что было сказано въ начал этюда о значеніи драмы вообще, то послднее предположеніе окажется боле вроятнымъ. Если, кром Макбета и его жены, въ трагедіи играетъ почти равную съ ними роль общій трагическій фонъ и мрачная обстановка, то понятнымъ станетъ, что всякая фигура, слишкомъ подробно вырисованная на этомъ фон, отвлекла бы напрасно вниманіе зрителя отъ главныхъ лицъ, а слдовательно и въ разработк этихъ фигуръ не представлялось надобности.
Въ заключеніе о ‘Макбет’ нельзя не сказать нсколькихъ словъ о значеніи, какое имютъ въ драм личности вдьмъ. Были глубокомысленные комментаторы, которымъ казалось почему-то несоотвтственнымъ съ глубиной и серьезностью произведенія, какъ ‘Макбетъ’, чтобъ въ немъ выводились балаганныя личноcти, какими являются, съ современной точки зрнія, вдьмы. И вотъ, чтобъ разршить этотъ вопросъ, не задвъ въ то же время Шекспира, была придумана теорія, по которой объяснялось, что Макбетовы вдьмы совсмъ не вдьмы, а что въ нихъ Шекспиръ хотлъ аллегорически олицетворить дурныя страсти, гнздившіяся въ сердц Макбета. Не говоря уже о томъ, что подобное навязываніе Шекспиру намреній, существованіе которыхъ нельзя ничмъ доказать, по меньшей мр безполезно, — мнніе это можетъ быть опровергнуто простымъ разсужденіемъ, что если-бъ вдьмы по мысли автора дйствительно аллегорически изображали Макбетовы дурныя страсти, то, само собой разумется, явленіе ихъ на сцен было бы неразлучно съ выходами самого Макбета, котораго он преслдовали бы, какъ, напримръ, фуріи преслдуютъ Ореста, но между тмъ въ трагедіи вдьмы не только являются въ отдльныхъ сценахъ, но даже ведутъ между собой разговоры о своихъ собственныхъ длахъ, совсмъ до Макбета не касающихся. Такимъ образомъ, принимая толкованіе помянутыхъ комментаторовъ, надо допустить, что наши дурныя качества могутъ существовать не только вн насъ, но даже совщаться между собой о такихъ предметахъ, о какихъ мы и слыхомъ не слыхали. Нелпость такого не въ мру усерднаго толкованія обнаруживается сама собой. Сверхъ того, Шекспиръ былъ слишкомъ великимъ поэтомъ для того, чтобы прибгать для выраженія своихъ мыслей къ аллегоріямъ, производящимъ въ поэтическихъ произведеніяхъ всегда крайне непріятное, расхолаживающее впечатлніе. Значеніе вдьмъ можетъ быть объяснено гораздо проще и легче. Шекспиръ, какъ великій поэтъ, говорилъ образами даже въ тхъ случаяхъ, когда надо было воспроизвесть самыя тонкія психологическія, сердечныя движенія. Такъ и въ настоящемъ случа: Макбетъ былъ суевренъ, а потому и предстояло изобразить вліяніе на него суеврія въ наиболе яркой и поразительной форм. Вра въ вдьмъ, злыхъ духовъ и тому подобныя сверхъестественныя силы, имвшія дурное вліяніе на людей, была такъ распространена въ Шекспирово время, что нтъ никакой причины предполагать, чтобъ онъ, какъ дитя своего вка, не врилъ во все это самъ. Потому заподозрвать Шекспира, что, изображая вдьмъ, онъ имлъ въ виду какую-нибудь иную мысль, кром желанія изобразить то, во что онъ искренно врилъ, нтъ никакихъ данныхъ. Если-бъ Шекспиръ жилъ въ наше время и воображеніемъ его овладла мысль, положенная въ основу Макбета, т.-е. изобразить, какъ несчастная, злая обстановка можетъ иногда довести до погибели людей вовсе не дурныхъ по природ, и если-бъ, въ числ дурныхъ вліяній, онъ счелъ нужнымъ включить и пагубное вліяніе на людей суеврія, то, конечно, онъ не воплотилъ бы этого вліянія въ лиц вдьмъ, но обратился бы къ той его форм, въ которой подобнаго рода несчастныя вліянія дйствуютъ въ наше время. Такъ, напримръ, можетъ-быть, онъ умстно воспользовался бы для своей цли хоть бы ныншнимъ моднымъ вопросомъ о гипнотическихъ внушеніяхъ. Форма была бы иная, но суть дла осталась бы та же самая. Что вдьмы Макбета играютъ дйствительно роль посторонней злой силы, толкнувшей его въ бездну, видно изъ текста самой драмы, а именно изъ 5-й сцены 3-го дйствія, когда Геката сговаривается съ тремя вдьмами о средствахъ погубить Макбета, при чемъ высказываетъ именно ту мысль, что слдуетъ помощью вліянія вншнихъ чаръ довести Макбета до потери разсудка и тмъ заставить бросить презрительный вызовъ судьб. Такимъ образомъ сцена эта подтверждаетъ не только изложенный взглядъ на значеніе вдьмъ, но и общую основную идею всей трагедіи.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Дунканъ, король Шотландіи.
Малькольмъ, Дональбенъ, его сыновья.
Макбетъ, Банко, полководцы короля.
Макдуфъ, Леноксъ, Россе, Ментесъ, Ангусъ, Кэтнессъ, шотландскіе вельможи.
Флинсъ, сынъ Банко.
Сивардъ, графъ Нортумберландскій, начальникъ: англійскихъ войскъ.
Молодой Сивардъ, его сынъ.
Сейтонъ, офицеръ изъ свиты Макбета.
Сынъ Макдуфа, ребенокъ.
Англійскій врачъ.
Шотландскій врачъ.
Солдатъ.
Привратникъ.
Старикъ.
Лэди Макбетъ.
Лэди Макдуфъ.
Дама изъ свиты лэди Макбетъ.
Геката.
Три вдьмы.

Лорды, офицеры, солдаты, убійцы, придворные, встники, свита, призракъ Банко и привиднія.

Мсто дйствія въ Шотландіи, конецъ четвертаго дйствія въ Англіи.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА І-я.

Дикая степь. Буря, громъ и молнія.

(Являются три вдьмы).

1-я вдьма. Вщимъ сестрамъ встрча гд?
Въ бур, въ гром иль въ дожд?
2-я вдьма. Въ часъ, когда ршится бой
И грозы затихнетъ вой!
3-я вдьма. Будетъ къ ночи встрча эта!
1-я вдьма. Мсто гд?
2-я вдьма. Степная дебрь.
3-я вдьма. Встртятъ сестры тамъ Макбета!
1-я вдьма. Котъ мяукнулъ!
2-я вдьма. Хрюкнулъ вепрь!
Вс три. Ложь и зло добромъ зовите,
Сквозь туманъ и мглу летите 1). (Исчезаютъ).

СЦЕНА 2-я.

Лагерь близъ Форреса. За сценой шумъ битвы.

(Входятъ: король Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита. Навстрчу имъ идетъ раненый солдатъ).

Дунканъ. Вонъ кто-то намъ идетъ сюда навстрчу,
Весь окровавленный 2). Судя по виду,
Онъ можетъ намъ подробно сообщить
Извстія о ход возмущенья.
Малькольмъ. Его я знаю: это тотъ смльчакъ,
Кмъ былъ спасенъ геройски я отъ плна.
Сюда, храбрецъ! король желаетъ знать,
Въ какомъ ты положеніи оставилъ
Кровавый бой?
Солдатъ. Въ плохомъ сперва: враги
Сошлись на пол битвы и сцпились
Какъ два пловца, когда ршились оба
Они топить другъ друга.— Макдональдъ
(Мятежникъ до костей, затмъ, что въ немъ,
Какъ кажется, слилось, что только есть
Дурного въ людяхъ) встртилъ шайку керновъ
И дикихъ галлогласовъ 3), поспшившихъ
Къ нему на помощь съ ближнихъ острововъ.
И въ первый мигъ подумать было можно,
Что счастье дало слово стать ему
Любовницей!— Но не плохихъ онъ встртилъ
Противниковъ!— Макбетъ (вотъ звать кого
Должны героемъ мы!) — схвативши въ руки
Сверкающій свой мечъ, еще облитый
Кипящей кровью, бросился стремглавъ онъ,
Какъ сынъ примрной доблести, навстрчу
Измннику — конечно, ужъ не съ тмъ,
Чтобъ съ нимъ поцловаться иль пожать
Ему любезно руку — и оставилъ
Врага лишь въ мигъ, когда своимъ мечомъ.
Его разскъ отъ маковки до шеи,
И голову злодя водрузилъ
На верхъ копья.
Дунканъ. О, храбрый, врный воинъ!
Солдатъ. Но, какъ порой бываетъ, что гроза
И бурный вихрь внезапно набгаютъ
Изъ мста, гд сіяло въ неб солнце —
Такъ точно здсь, за этой доброй встью,
Примчалась вслдъ нежданная бда.
Узнай, король, что было съ нами дальше: —
Едва успла правда одолть
И керны вспять пустились безъ оглядки —
Нежданно выросъ передъ нами свжій
Отрядъ норвежскихъ войскъ. Повелъ на насъ
Ихъ самъ король 4) въ блистающихъ доспхахъ,
И закиплъ жестокій бой опять,
Дунканъ. Ужель Макбетъ и Банко испугались
Нежданнаго врага?
Солдатъ. Да!— испугались,
Какъ воробья пугается орелъ
Иль зайца левъ!— а если говорить
Сравненьями и дальше — оба были,
Похожи на дв пушки, не съ простымъ
Зарядомъ, а съ двойнымъ! — Ихъ бурный натискъ
Косилъ враговъ сильнй и безпощаднй,
Чмъ страшная картечь.— Я не берусь
Вамъ даже передать, чего хотли
Они достичь: омыться ли въ крови,
Иль повторить вс ужасы Голгоы!
Но я усталъ, и раны просятъ громко
О помощи…
Дунканъ. Он къ теб идутъ,
Какъ твой разсказъ.— Велите отвести
Его къ врачу. (Солдата уводятъ).
Кто тамъ идетъ еще?
Малькольмъ. Тамъ Россе.
Леноксъ. Взглядъ его горитъ тревогой,
И, кажется, намренъ сообщить
Онъ важныя дла. (Входитъ Россе).
Россе. Привтъ монарху!
Дунканъ. Откуда ты, достойный танъ?
Россе. Изъ Феіфа,
Гд было все почти покорено
Норвежцами. Побдныя знамена
Ихъ гордо разввались, устрашая
Пылъ нашихъ войскъ. Самъ ихъ король въ глав
Огромной сильной рати, подкрпленной
Измннически сдавшимся ему
Кавдорскимъ таномъ, началъ битву самъ
Съ удвоенной отвагой, но любимецъ
Богинь войны, Макбетъ, сверкая броней,
Ему навстрчу ринулся, какъ левъ,
И въ битв съ грудью грудь смирилъ кичливца.
Дунканъ. Счастливый день!
Россе. Свенонъ, король норвежцевъ,
Просить ршился мира, но ему
Дозволили мы схоронить убитыхъ
Лишь подъ условьемъ выплатить въ Сен-Кольм 5)
Пять тысячъ долларовъ, для нашихъ общихъ
Потребностей.
Дунканъ. Кавдорскій танъ не будетъ
Намъ боле вредить, — пускай его
Немедленно казнятъ, а съ званьемъ тана
Поздравятъ пусть Макбета.
Россе. Все исполню,
Дунканъ. Должны ему по праву мы отдать
То, что пришлось Кавдору потерять. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Степь. Громъ и молнія.

(Входятъ вдьмы).

1-я вдьма. Откуда сестра прибрела?
2-я вдьма. Свиней изводила въ хлвахъ 6).
3-я вдьма. А ты далеко ли была?
1-я вдьма. Бродила въ дремучихъ лсахъ,
Попалась матроса жена,
Сидитъ да каштаны грызетъ,
‘Дай мн’, — говорю, а она:
— ‘Пусть дьяволъ тебя унесетъ!
Съ глазъ, вдьма, долой!’ — Насолю-жъ
Путемъ я красотк за то:
Въ Алеппо уплылъ ея мужъ.
А я снаряжу ршето
Да крысой вдогонку пущусь.
3-я вдьма. Вотъ втеръ теб.
2-я вдьма. Вотъ другой.
1-я вдьма. Съ другими сама сговорюсь.
Знакома я съ каждой норой,
Откуда вдь дуютъ они.
Забудетъ онъ красные дни!
Соломинки тоньше ржаной
Его изсосу, изсушу!
Измается день онъ денской,
А ночью тоску припущу
Къ нему подколодной змей:
Родныхъ не узнаетъ онъ лицъ,
Промучится девять седьмицъ,
А буря, въ грозу и во тьму,
Истреплетъ суденко ему.
Смотрите: новинка!
2-я вдьма. Что?.. гд?..
1-я вдьма. Матроса мизинецъ, — въ водъ
Сыскала — дтинка же самъ
Въ добычу достался волнамъ 7).

(За сценой звукъ барабановъ).

3-я вдьма. Чу! шумъ и громъ! Макбетъ идетъ:
Сходитесь сестры въ хороводъ. (Пляшутъ и поютъ).
Пусть каждой изъ сдыхъ подругъ
Три раза выйдетъ полный кругъ!
И въ оба каждая смотри,
Чтобъ вышло ровно трижды три.

(Входятъ Макбетъ и Банко).

Макбетъ. Мн не случалось видть дня ужаснй
И вмст съ тмъ славнй 8).
Банко. Какъ далеко
Теперь мы отъ Форреса 9)? (Увидя вдьмъ) Защити
Насъ, Господи! Какія это твари?
Въ лохмотьяхъ! дикій взглядъ!— въ нихъ нтъ людского
Ни вида ни обличья, и однако
Он стоятъ и ходятъ на земл.—
Что вы за существа?.. Возможно-ль людямъ
Васъ спрашивать? Вы поняли-ль, скажите,
Меня иль нтъ? — Вонъ, вонъ они кладутъ
На высохшіе рты кривые пальцы.
Сбираясь говорить! Хотя по виду
Вы женщины, но волосы, какими
Покрытъ вашъ подбородокъ 10), заставляютъ
Судить о васъ иначе.
Макбетъ. Отвчайте,
Когда лишь дать вы можете отвтъ?..
1-я вдьма. Виватъ Макбетъ! — великій танъ Гламиса!..
2-я вдьма. Виватъ Макбетъ! — великій танъ Кавдора!..
3-я вдьма. Виватъ Макбетъ! — виватъ король въ грядущемъ.
Банко. Ты изумленъ, товарищъ дорогой,
И, кажется, внимаешь лишь съ испугомъ
Такой счастливой всти. (Вдьмамъ) Отвчайте
Во имя правды мн: вы существа
Иль призраки? Вы посулили славу,
Корону, тронъ и счастье моему
Товарищу и привели его
Почти-что въ ужасъ. Почему-жъ молчите
Вы обо мн? — Когда вамъ прозрвать
Дано во мрак времени и видть,
Какое смя можетъ дать ростокъ,
Какое нтъ — займитесь же и мной:
Я не хочу выпрашивать у васъ
Себ даровъ, но ваши предвщанья
Не страшны мн.
1-я вдьма. Виватъ!
2-я вдьма. Виватъ!
3-я вдьма. Виватъ!
1-я вдьма. Макбета меньшій, и съ тмъ вмст большій!
2-я вдьма. Счастливйшій, хотя не столь счастливый!
3-я вдьма. Не самъ король, но предокъ королей!
Вс три. Виватъ, Макбетъ и Банко!..
Макбетъ. Стойте! ваши
Слова темны и странны. Вы должны
Сказать яснй. Синель, отецъ мой, умеръ,
И потому я знаю самъ что сталъ:
Съ тхъ поръ Гламисскимъ таномъ, но Кавдоръ
Здоровъ и живъ 11)! А что до предвщанья
Быть королемъ — то вдь оно чуднй,
Чмъ даже всть, что буду я Кавдоромъ!
Скажите-жъ, какъ и почему извстны
Такія вамъ дла? Зачмъ явились
Въ пустынной этой дебри вы, чтобъ намъ
Смутить и умъ и душу этимъ страннымъ
И вщимъ предсказаньемъ? Говорите!
Я требую!.. (Вдьмы исчезаютъ).
Банко. Какъ кажется, бываютъ
И на земл такіе-жъ пузыри,
Какъ на вод: вдругъ явятся и лопнутъ,
Исчезнувъ безъ слда, какъ эти твари.
Куда он двались?
Макбетъ. Испарились,
Исчезли въ воздух!— что было тломъ —
Вдругъ сдлалось ничмъ!— О, если-бъ можно
Намъ было ихъ вернуть!
Банко. Я сомнваюсь,
Дйствительно ли видли мы даже
Ихъ предъ собой. Быть-можетъ, окормили
Дурманомъ насъ 12) и мы лишь только бредимъ.
Макбетъ. Монаршій тронъ твоимъ общанъ дтямъ.
Банко. Но ты зато монархомъ будешь самъ.
Макбетъ. И сверхъ того Кавдорскимъ таномъ. Такъ ли
Мы слышали?
Банко. Отъ слова и до слова,
Но кто идетъ? (Входятъ Россе и Ангусъ).
Россе. Достойный вождь, Макбетъ!
Король съ великой радостью услышалъ
О доблести, съ какою ты смирилъ
Бунтовщиковъ. Читая описанье
Твоихъ всхъ длъ, не зналъ онъ, какъ почтить
Достойно ихъ хвалою, но, услышавъ,
Что въ тотъ же самый день усплъ смирить
Равно ты и норвежцевъ, презирая
Вс ужасы и смерть, безстрашно ся
Ихъ самъ вокругъ себя, — онъ въ изумленьи!
Не кончилъ даже словъ своихъ. Гонцы
Одинъ другому вслдъ неслись съ встями,
И вс они, какъ будто сговорясь,
Твердили лишь о томъ, какой себя
Покрылъ ты славой въ битв, на защиту
Отечества, и вмст съ тмъ слагали
Плоды твоихъ побдъ къ столамъ монарха.
Ангусъ. Мы присланы затмъ, чтобъ передать
Теб привтъ монарха. О наградахъ .
Покамстъ рчи нтъ. Онъ поручилъ лишь
Просить тебя, чтобъ ты явился самъ
Немедленно къ нему.
Россе. Но вмст съ этимъ
Чтобы почтить тебя хоть чмъ-нибудь,
Онъ приказалъ, въ знакъ радости, поздравить
Тебя Кавдорскимъ таномъ. Званье это
Теперь твое: носи его во славу
И честь свою!
Банко. Какъ! что? ужели дьяволъ
Порой не лжетъ?..
Макбетъ. Но танъ Кавдора живъ 13)!..
Зачмъ же облекаете меня
Въ чужую вы одежду?
Ангусъ. Живъ лишь тотъ,
Кто былъ Кавдорскимъ таномъ, но и жизнь
Его ужъ сочтена. Ея достойно
Лишится онъ по слову правосудья.
Не знаю я наврно, помогалъ ли
Норвежцамъ онъ, иль общалъ лишь помощь,
Но былъ во всякомъ случа онъ съ ними
Въ преступномъ заговор противъ блага
И выгодъ родины. Его измна
Доказана вполн, — себя онъ этимъ
Самъ погубилъ.
Макбетъ (въ сторону). Гламисъ! Кавдоръ!.. и ждетъ
Гораздо больше въ будущемъ!.. (Громко) Примите
Привтъ сердечный, лорды! (Банко) Что на это
Ты возразишь? Не можешь ли и ты.
Надяться увидть на престол
Своихъ дтей? Вдь т, кмъ чудно такъ
Я былъ провозглашенъ Кавдорскимъ таномъ,
Сулили имъ не меньшее!..
Банко (Макбету). Коль скоро
Дать ходъ такой надежд, то и ты,
Кавдоромъ ставъ, потребовать вдь можешь
Себ внца. Все это очень странно!
Слыхалъ нердко, впрочемъ, я, что если
Насъ хочетъ погубить всесвтный врагъ —
То насъ съ намреньемъ онъ усыпляетъ
Сперва какъ будтобъ правдой съ тмъ, чтобъ мы,
Доврившись ему, спустились сами,
Ступенька за ступенькой, въ пасть грха. (Россе и Ангусу)
Словечко вамъ, друзья! (Отходятъ).
Макбетъ (въ сторону). Сбылись дв правды!
Прологъ счастливый будущей развязки
Великихъ длъ!.. (Россе и Ангусу) Благодарю васъ, лорды.
(Въ сторону.) Въ пророчеств, которое сегодня
Услышалъ я, должны быть ложь иль правда,
Когда въ немъ ложь — то для чего-жъ судьба
Задумала польстить мн исполненьемъ
Того, что слышалъ я:— я танъ Кавдора!.
Когда же правда въ немъ — то почему
Я поддаюсь наплыву страшныхъ мыслей
Отъ вянья которыхъ волоса
Встаютъ на голов и сердце громко
Стучитъ въ груди, наперекоръ природ?..
Мы созданы природой, впрочемъ, такъ,
Что страшныя дла страшнй вдвое
Намъ въ мысляхъ, чмъ на дл. Такъ и я,
Обвянный пока еще туманной
Мечтой о страшномъ дл, такъ подавленъ
Ея ужаснымъ гнетомъ, что во мн
Почти исчезъ разсудокъ!.. Вижу то,
Чего, быть-можетъ, нтъ!..
Банко (указывая на Макбета). Смотрите, онъ
Стоитъ совсмъ взволнованный.
Макбетъ (въ сторону). Когда
Мн случаемъ назначена корона —
То пусть онъ самъ на голову наднетъ
Корону мн:— я не ударю пальцемъ
О палецъ для того!
Банко (лордамъ). Тотъ новый санъ,
Который такъ негаданно, нежданно
Пришлось ему принять — его стсняетъ
Какъ новое, неношенное платье.
Освоиться съ подобнымъ положеньемъ
Поможетъ только время.
Макбетъ (въ сторону). Будь, что будетъ!..
Придетъ само — что намъ судьба присудитъ!
Банко. Мы ждемъ тебя, Макбетъ.
Макбетъ. Простите мн,
Достойные друзья! Разсудокъ мой
Стсненъ былъ гнетомъ самыхъ странныхъ мыслей,
Но я ужъ ихъ забылъ. Услуги ваши
Я записалъ въ душ своей навкъ
И буду каждодневно, врьте мн,
Ихъ перечитывать. Теперь должны
Пойти мы къ королю. (Банко) Не забывай
Того, что здсь случилось,— на свобод
Подробно мы съ тобой поговоримъ
О томъ, что оба видли.
Банко. Охотно.
Макбетъ. А до того — ни слова никому-
(Громко) Друзья мои — я весь къ услугамъ вашимъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Форресъ. Комната во двор.

(Входятъ Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита).

Дунканъ. Казненъ ли тамъ Кавдора? Неужели
До сей поры еще не возвратился
Нашъ посланный?
Малькольмъ. Онъ не усплъ вернуться,
Но казнь ужъ свершена. Мн передалъ
Объ этомъ очевидецъ.— Танъ Кавдора
Раскаялся предъ смертью, онъ сознался
Въ своей вин и искренно молилъ,
Чтобъ вы его простили. Мигъ кончины
Былъ лучшею минутою во всей
Его прошедшей жизни. Смерть была
Имъ встрчена спокойно, точно онъ
Давно былъ къ ней готовъ 14) и жизни даръ
Считалъ пустой бездлицей.
Дунканъ. Твердите-жъ,
Что по лицу мы можемъ узнавать
Людскія мысли! Я ему вврялся,
Какъ никому, и былъ готовъ считать
Его честне всхъ.— А! вотъ герой нашъ 15).

(Входятъ Макбетъ, Банко, Россе и Ангусъ).

Винюсь, винюсь, что былъ неблагодаренъ
Къ теб до сей поры, но ты въ заслугахъ
Ушелъ такъ далеко, что не подъ силу
За ними мн угнаться. Если-бъ были
Твои заслуги меньше, то, пожалуй,
Я могъ бы ихъ достойно наградить,
Ну, а теперь приходится сказать,
Что превзошелъ ты подвигами вдвое
Все, чмъ почтить мы можемъ лишь героя!
Макбетъ. Труды и врность долгу заключаютъ
Въ самихъ себ награду. Долгъ монарха —
Умть извлечь какъ можно больше выгодъ
Изъ подвиговъ вассаловъ, нашъ же долгъ —
Быть врными слугами и дтьми
Престолу и монарху! Что бы мы
Ни сдлали — все будетъ только долгомъ
Для славы вамъ!
Дунканъ. Такъ будь же дорогимъ,
Желаннымъ нашимъ гостемъ. Буду я
Съ тобою обращаться, какъ садовникъ
Съ его любимымъ деревцомъ: заставлю
Тебя расти все вверхъ 16). (Обращаясь къ Банко)
Прими привтъ
И ты, достойный Банко! Ты не меньше
Свершилъ похвальныхъ подвиговъ! Приди
На грудь мою! Тебя хочу я также
Обнять отъ всей души. (Обнимаетъ Банко).
Банко. Такая милость
Должна принесть плоды, они вс будутъ
Расти на пользу вамъ 17).
Дунканъ. Вдь вотъ всегда
Расплачусь я, чуть только заведется
О чувствахъ рчь 18)! Друзья, вассалы, дти!
И вы, что здсь стоите вс кругомъ!
Должны вы знать, что отческій престолъ
Отказываю сыну я Малькольму,
А потому даруется ему
Санъ принца Кумберландскаго 19). Не должно
Вамъ, впрочемъ, заключать, что онъ одинъ
Мной будетъ такъ почтенъ:— нтъ! всхъ васъ буду
Достойно награждать я по заслугамъ
И доблестямъ! Вс будете, какъ звзды
Сіять вы близъ престола! (Макбету) А теперь
Сбираюсь поститъ я Инвернесъ,
Гд сблизимся наврно мы съ тобою
Еще тснй.
Макбетъ. Считаю я потерей
Напрасной времени, когда его
Я трачу не для васъ. Гонцомъ отправлюсь
Немедля я домой, чтобъ сообщить
Моей жен счастливое извстье
О вашемъ посщеньи. До того же,
Прощайте, государь!
Дунканъ. Кавдоръ мой врный!..
Макбетъ (въ сторону). Принцъ Кумберландъ! — вотъ длу кто помха!..
Пока онъ живъ, не будетъ мн успха!
Все горе въ немъ!— Померкни, звздный свтъ,
Чтобъ скрыть въ душ ужасныхъ мыслей слдъ!
Поступковъ злыхъ невольно глазъ боится…
Но если-бъ могъ поступокъ самъ свершиться!..

(Уходитъ Макбетъ).

Дунканъ. Ты, Банко, правъ: не сыщешь человка
Храбрй его. Мн любоваться имъ
Пріятне, чмъ услаждать себя
На пиршеств 20). Идемте же за нимъ.
Онъ такъ спшитъ предупредить вс наши
Желанія и приготовить встрчу
Достойно намъ! Безцнный человкъ!

(Уходятъ при звукахъ трубъ).

СЦЕНА 5-я.

Инвернесъ. Комната въ замк Макбета.

(Входитъ лэди Макбетъ, читая письмо).

Лэди Макбетъ. ‘Он встртились мн въ день побды, и, сколько я могъ убдиться изъ самыхъ врныхъ данныхъ, природа дйствительно одарила ихъ сверхъестественнымъ знаніемъ. Когда я, сгорая желаніемъ узнать больше, сдлалъ имъ вопросъ, он сгинули безъ слда, какъ будто превратясь въ воздухъ, въ которомъ исчезли. Прежде чмъ я усплъ оправиться отъ волненія, явились посланные короля и поздравили меня таномъ Кавдора, то-есть тмъ самымъ званіемъ, которое предсказали мн вщія сестры, съ прибавкою словъ, что я буду королемъ. Все это я счелъ первымъ долгомъ сообщить теб, врной подруг моего счастія, чтобъ и ты порадовалась вмст со мной тому заманчивому будущему, которое сулитъ намъ судьба, и не осталась на этотъ счетъ въ невдніи. Храни въ своемъ сердц эту тайну и затмъ прощай’.
Усплъ ты стать Гламисомъ и Кавдоромъ
И будешь королемъ!.. Страшитъ меня
Лишь только твой характеръ! Слишкомъ полонъ
Ты молокомъ сердечной доброты.
Боишься стать ты твердою ногой
На путь, ведущій къ счастью. Быть великимъ
Способенъ ты, не обдленъ равно
Ты жаждой властолюбья, — но въ теб
Нтъ твердости, чья помощь такъ нужна,
Когда стремимся къ власти мы! Ты хочешь
Достичь всего безъ горя и грха!
Безчестный путь къ мечт твоей и цли
Страшитъ тебя, и потому-то цль
Теб не дастся въ руки!— Если-бъ громко
Судьба теб воскликнула: ‘дерзай,
Чтобъ взять меня!’ — какъ ни было бы сильно
Твое желанье взять — твой страхъ тебя бы
Остановилъ.— Ко мн, другъ дорогой!..
Въ тебя вдохнуть сумю я ршимость!,
Отвагой словъ помхи устраню
И прямо приведу къ завтной цли,
Указанной волшебнымъ предсказаньемъ
Обоимъ намъ!.. (Входитъ служитель).
Съ какой пришелъ ты встью?
Служитель. Сегодня въ ночь прибудетъ къ вамъ король.
Лэди Макбетъ. Иль ты сошелъ съ ума?.. Твой господинъ
Былъ съ королемъ. Когда-бъ хотлъ онъ точно
Насъ постить — я получила-бъ раньше
Приказъ все приготовить!
Служитель. Такъ иль нтъ,
Но я сказалъ вамъ правду.— Танъ прибудетъ
Немедля самъ. Его опередилъ
Одинъ изъ слугъ и до того усталъ
Отъ бшеной гоньбы, что могъ съ трудомъ лишь,
Едва дыша, мн передать извстье,
Съ какимъ сюда былъ посланъ.
Леди Макбетъ. Пусть ему
Сейчасъ окажутъ помощь,— онъ привезъ
Великую намъ всть! (Служитель уходитъ),
Охрипнулъ воронъ,
Накаркавшій зловщій для тебя
Пріздъ сюда, Дунканъ 21)! Ко мн, ко мн,
Рой демоновъ, царящихъ надъ убійствомъ!..
Нещадно уничтожьте, что во мн
Есть женскаго!.. Одньте съ головы
До ногъ меня въ свирпость!.. Пусть сгустится
Вся кровь моя, чтобъ не могла проникнуть
Мн въ сердце искра совсти!.. Пусть смолкнетъ
Во мн природы голосъ, чтобъ не стать
На полпути межъ замысломъ и дломъ!
Пусть духи зла, готовые всегда
Помочь идти наперекоръ природ,
Свернутъ въ груди мн желчью молоко!—
Приди, о, ночь!— обволоки себя
Чернйшей адской мглой, чтобъ острый ножъ
Мой не видалъ готоваго удара,
И чтобъ прорвать завсу тьмы не могъ
Небесный сводъ внезапнымъ громкимъ крикомъ:
‘Остановись!..’ (Входитъ Макбетъ).
Гламисъ мой! мой Кавдоръ!
И вдвое большій въ будущемъ! Ты встью
Своей вскружилъ мн голову, заставилъ
Забыть все, что прошло, и я живу
Мечтою лишь о будущемъ!..
Макбетъ. Другъ милый,
Дунканъ прідетъ нынче.
Лэди Макбетъ. А когда
Удетъ онъ?..
Макбетъ. Онъ хочетъ хать утромъ.
Лэди Макбетъ. Не озарится солнечнымъ лучомъ
Вовки это утро!— Другъ мой милый!
Въ твоемъ лиц прочесть вдь можно все,
О чемъ ты думаешь. Когда хотимъ мы
Обманывать людей, то и вести
Должны себя, какъ люди. Будь же ласковъ
Во взор и въ рчахъ. Кажись цвткомъ,
На дл-жъ будь змей, подъ нимъ сокрытой.
Намъ надобно умно покончить дло
Съ тмъ, кто прідетъ нынче.— Поручи
Все дло мн, и я его ршу
Сегодня же, а тамъ!.. а тамъ займется
Намъ славы лучъ, и время понесется
Среди утхъ!..
Макбетъ. Съ тобой объ этомъ я
Еще поговорю.
Лэди Макбетъ. Умй себя
Лишь сдерживать: мнять лицо опасно,
А въ остальномъ — все дло полновластно
Устрою я! (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Тамъ же. Дворъ замка.

(При звукахъ трубъ входятъ, предшествуемые Макбетомъ и служителями, Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Банко, Леноксъ, Макдуфъ, Россе, Ангусъ и свита).

Дунканъ. Прекраснйшая мстность, воздухъ мягокъ
И льется въ грудь какъ будто самъ собой.
Банко. Въ томъ нтъ мудренаго: взгляните, сколько
Здсь ласточекъ, ихъ гнзда — врный признакъ,
Что воздухъ здсь живителенъ и сладокъ.
Нтъ ни столба, ни фриза, ни бойницъ,
Куда-бъ ни пріютили эти птички
Своихъ жилищъ. Я замчалъ всегда,
Что ихъ птенцы плодятся и живутъ
Лишь только тамъ, гд воздухъ чистъ и мягокъ.

(Входитъ лэди Макбетъ).

Дунканъ. А! вотъ и наша милая хозяйка!
Надлали мы много вамъ хлопотъ.
Что длать! не взыщите:— посщенье
Вдь вызвано любовью къ вамъ, любовь же
Подчасъ хоть и бываетъ тяжела,
Но все-жъ она любовь.— Такъ не сердитесь
И вы на насъ, а лучше вознесите
Мольбу къ Творцу, чтобъ оказалъ Онъ милость
Намъ даже и за то, что мы пріздомъ
Тревожимъ васъ 22).
Лэди Макбетъ. Поврьте, повелитель,
Что если-бъ въ десять разъ пришлось намъ больше
Понесть заботъ — все это не могло бы
Сравниться съ градомъ милостей, какими
Осыпали вы насъ!— Когда бы счесть,
Что сдлали какъ прежде, такъ и нынче
Для насъ вы, государь, то намъ обоимъ
Осталось бы одно: молиться вчно
За васъ Творцу 23).
Дунканъ. Но гд же танъ Кавдора?
Хотли непремнно мы поспть
Сюда въ одно съ нимъ время, но вдь онъ
Лихой и ловкій всадникъ, торопился
Изъ всхъ онъ силъ радушно приготовить
Намъ здсь пріемъ и насъ предупредить.
Мы гости ваши на ночь.
Лэди Макбетъ. Въ добрый часъ!
Мы слуги вамъ во всемъ. Всегда считали
Мы весь нашъ домъ принадлежащимъ вамъ,
И потому должны мы быть готовы
Вамъ возвратить, по первому приказу,
Обратно все.
Дунканъ. Ну нтъ, зачмъ?— вы дайте
Мн только вашу ручку (беретъ ее подъ руку) и сведите
Меня къ супругу вашему. Ужасно
Его я полюбилъ и, врьте слову,
Любить не перестану никогда.
Идемте же, прекрасная хозяйка. (Уходятъ).

СЦЕНА 7-я.

Сни въ замк. Вдали видна освщенная столовая.

(За сценой звуки гобоевъ. Слуги съ кушаньями и винами безпрестанно проходятъ взадъ и впередъ. Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Будь кончено однимъ ударомъ все —
Я не задумался-бъ!.. Когда-бъ злодйство
Мгновенно посылало намъ успхъ
На зыбкой почв жизни и могли мы
Достигнуть съ нимъ того, чего хотимъ,
Здсь на земл (о жизни въ мір томъ
Ужъ я не говорю) — безъ разговоровъ
Презрлъ бы я грядущее, но страшно
Меня тревожитъ мысль, что вдь и здсь
Судьба не оставляетъ безъ возмездья
Подобныхъ длъ!.. Кровавые уроки,
Какіе мы даемъ, всегда находятъ
Себ отзывный откликъ, поражая
И насъ самихъ. Отравленная чаша,
По вчному закону, возвратится
Къ губамъ того, кто налилъ въ чашу ядъ!
Дункана жизнь здсь подъ двойной охраной:
Я родственникъ ему и вмст съ тмъ
Его вассалъ. Не можетъ тверже быть
Брони ему въ защиту. Сверхъ того,
Дунканъ мой гость. Собой закрыть я долженъ
Его отъ рукъ убійства, а не самъ
Точить убійства ножъ ему на гибель.
Когда же вспомню я, какъ справедливо,
Какъ кротко велъ дла правленья онъ
Въ своемъ высокомъ сан! — Смерть его
Должна наполнить громкимъ звукомъ трубы
Архангеловъ, чтобы проклясть навкъ
Презрннаго убійцу! Состраданье
На крыльяхъ урагана, какъ младенецъ,
Вскочившій на ретиваго коня,
Иль херувимъ, несущійся по вихрю,
Поступокъ броситъ страшный мой въ глаза
Вселенной всей и сдлаетъ, что слезы,
Пролившись хлябью волнъ, въ себ потопятъ
Тотъ вихрь и ураганъ!.. И что же мн
Пришпориваетъ волю въ этомъ дл?
Одно лишь властолюбье! имъ увлекшись,
Перескочить рискую я, какъ всадникъ
Черезъ коня. (Входитъ лэди Макбетъ).
Ну что? съ какой ты встью?
Лэди Макбетъ. Онъ кончилъ ужинъ.— Ну скажи, съ чего ты
Ушелъ оттуда прочь?
Макбетъ. Ты не слыхала,
Онъ звалъ меня?..
Лэди Макбетъ. Вдь знаешь самъ, что звалъ.
Макбетъ. Послушай! надо бросить это дло!
Я такъ обласканъ имъ, а сверхъ того
Припомни, какъ высоко я поставленъ
Въ глазахъ всего народа. Такъ не лучше-ль
Пощеголять сперва въ такой одежд,
Чмъ рисковать утратить разомъ все?
Лэди Макбетъ. Что-жъ ты твердилъ мн о твоихъ надеждахъ?
Иль весь ихъ жаръ фальшивый былъ похожъ
На пылъ вина? — Проспался ты и всталъ
Весь блдный, испитой, глядя со страхомъ
На то, чего желалъ такъ горячо!..
Ну хорошо-жъ! впередъ считать такой же
Я буду и любовь твою 24). Ты, вижу,
Не въ силахъ быть однимъ и тмъ же въ дл
И въ замысл. Хотлъ бы ты достать
Безцнный перлъ — мечту всей нашей жизни —
И ужъ какъ трусъ бормочешь ты: — ‘не смю’,
Послдъ — ‘хочу’.— Похожимъ хочешь быть
На кошечку: пость бы рада рыбки,
Да стало страшно лапки замочить 25)!
Макбетъ. Ахъ, замолчи!.. Ршиться я готовъ
На все, что лишь во власти человка,
Задаться большимъ — значитъ перестать
Вдь быть и имъ.
Лэди Макбетъ. Что-жъ, былъ скотомъ ты, что ли 26),
Когда открылъ затю мн свою?
Нтъ, ты мужчиной твердымъ былъ тогда
И могъ бы стать еще славнй и выше!
Теперь же нтъ намъ никакой нужды
И въ твердости. Тогда съ тобой не знали
Ни часа мы ни мста, — ты хотлъ
Найти ихъ самъ, во что бы то ни стало,
И вотъ теперь, когда счастливый случай
Ихъ намъ послалъ — ты пятиться назадъ!
Раскисъ какъ дрянь! — Я женщина и знаю,
Какъ дорогъ намъ ребенокъ нашъ, когда
Его мы кормимъ грудью, но коль скоро-бъ
На что нибудь ршилась я и клятву
Дала не пощадить ребенка даже,
Лишь только бы достичь, чего хочу, —
Его оторвала бы я отъ груди
И голову разбила бы ему
Своей рукой, когда-бъ какъ ты клялась я!
Макбетъ. А если не удастся?..
Лэди Макбетъ. Не удастся!..
Умй нанесть ударъ въ удобный мигъ,
И все должно удаться! — Сонъ Дункана
Съ дороги будетъ крпокъ, онъ усталъ
И ослаблъ, его-жъ обоихъ стражей
Я угощу такимъ виномъ, что память,
Разсудка стражъ, исчезнетъ въ нихъ, какъ паръ
Надъ жаркою плитой, — а чуть заснутъ
Тяжелымъ, скотскимъ сномъ, они и будутъ
Скорй мертвы, чмъ живы, — что тогда
Намъ можетъ помшать покончить разомъ
Со старикомъ? Онъ будетъ беззащитенъ.
А тамъ во всемъ сумемъ обвинить мы
Его же часовыхъ: пускай всосутъ
Они какъ губка тяжесть преступленья.
Макбетъ. Нтъ, ты должна ршительно рождать
Лишь мальчиковъ!.. Въ твоей душ кипитъ
Одна мужская сила!.. Если мы
Дйствительно покончимъ съ нимъ оружьемъ
Его же часовыхъ и руки имъ
Испачкаемъ въ крови — ихъ заподозрятъ
Однихъ во всемъ…
Лэди Макбетъ. Посметъ ли хоть кто
Подумать иначе, когда увидитъ,
Какой поднимемъ сами плачъ и вой
Мы завтра надъ убитымъ?
Макбетъ. Ршено!..
Вс силы напряглись во мн желаньемъ
Нанесть ударъ!.. Идемъ теперь, и пусть
Улыбка на лиц прикроетъ наше
Намренье! Лицо умть должно
Собой скрывать, что сердцемъ ршено! (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Инвернесъ. Дворъ замка Макбета. Ночь.

(Входятъ Банко и Флинсъ. Служитель несетъ факелъ).

Банко. Какъ поздно, милый мальчикъ?
Флинсъ. Бой на башн
Я не слыхалъ, но мсяцъ ужъ зашелъ.
Банко. Зайти онъ долженъ въ полночь.
Флинсъ. Мн казалось,
Что ужъ позднй.
Банко (служителю). Сними мн мечъ. Какъ вижу,
Сегодня небо вздумаю скупиться
На яркій свтъ: ни мсяца ни звздъ
Не видно въ черной тьм. (Снимая плащъ) Возьми и это.
Невольно сонъ, тяжелый какъ свинецъ,
Гнететъ меня, но спать идти покамстъ
Я не хочу.— Святыя силы неба,
Пошлите намъ покой отъ черныхъ думъ,
Волнующихъ насъ ночью! — Дай мн мечъ.

(Входятъ Макбетъ и служитель съ факеломъ).

Кто тутъ?
Макбетъ. Свои.
Банко. Какъ! ты еще не спишь?
Король ужъ легъ. Онъ чрезвычайно веселъ
И щедро одарилъ твоихъ людей 27).
А вотъ брильянтъ, который приказалъ
Отдать твоей жен, какъ самой милой
И лучшей изъ хозяекъ. Вообще
Доволенъ онъ вполн.
Макбетъ. Намъ было мало
Лишь времени, чтобъ приготовить все
Какъ слдуетъ къ пріему. Будь иначе,
Мы лучше показали бы себя.
Банко. Все хорошо и такъ.— Во сн сегодня,
Представь себ, я бредилъ все о вщихъ
Невдомыхъ сестрахъ. Вдь для тебя
Пророчество сбылось.
Макбетъ. Я позабылъ
О томъ уже и думать. Впрочемъ, если
Найдется у тебя свободный мигъ,
То я потолковать не прочь съ тобой
О странномъ этомъ дл.
Банко. Очень радъ.
Макбетъ. Быть-можетъ, мы придемъ съ тобой къ согласью
Во взглядахъ на него, — вдь и теб
Общано немало?
Банко. Мн бы только
Не потерять того, что я имю,
Особенно же чести — въ остальномъ же
Доволенъ я и такъ.
Макбетъ. Покойной ночи.
Банко. Того же и теб. (Уходитъ Банко).
Макбетъ (служителю). Поди сказать
Моей жен, чтобы не позабыла
Она ударить въ колоколъ, когда
Нальетъ вина мн къ ночи 28).— Ну, ступай.

(Служитель уходитъ. Макбетъ вперяетъ глаза въ пространство предъ собою).

Что вижу я?.. Кинжалъ! и рукоятка
Плыветъ ко мн!.. Хочу его схватить
И не могу!— но вижу, вижу ясно!..
Иль то одно виднье? Осязать
Его нельзя… Быть-можетъ, онъ лишь призракъ,
Созданье жаркихъ думъ, горячка мозга!..
Но все-жъ онъ предо мной!.. Его я вижу,
Какъ вижу тотъ кинжалъ. который самъ
Держу въ рукахъ!.. Явился указать
Онъ путь къ убійству мн! Свершить убійство
Его я долженъ помощью!.. Что-жъ это?..
Глаза ли лгутъ мой, иль я, напротивъ,
Всхъ прочихъ чувствъ лишился кром глазъ?..
Онъ тутъ, онъ тутъ!.. и капли крови видны
Теперь на лезве его! Ихъ прежде
Тамъ не было… Но, впрочемъ, нтъ! — Мн это
Почудилось 29)! видній не бываетъ!..
Иль воплотился въ немъ, быть-можетъ, мой
Кровавый замыселъ? — Теперь полміра
Объято сномъ, какъ смертью, злыя грезы
Тревожатъ сонъ людей, Гекат жертвы
Приноситъ колдовство, и блдный призракъ
Убійства тихо крадется по слду.
Волковъ, своихъ клевретовъ, пробужденный
Ихъ алчнымъ, злобнымъ воемъ, какъ Тарквиній,
Когда, подобный призраку, спшилъ онъ
На дло зла 30)!.. Не выдай же, земля,
Моихъ шаговъ, куда бы ихъ направить
Ни вздумалъ я!.. Не возопите, камни,
Отъ ужаса, чтобъ не смутить глухой
И мертвой тишины, такъ подходящей
Къ задуманному длу!— Но довольно!..
Словами я грожу, а онъ живетъ!
Въ словахъ простыть способно само дло…

(Раздается звонъ колокола).

Иду, иду!— гудитъ призывный голосъ!..
Будь глухъ, Дунканъ! не слушай этотъ звонъ,
Въ рай или въ адъ тебя отправитъ онъ!..

(Вбгаетъ по лстниц въ комнату Дункана. Изъ противоположной двери крадется лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Виномъ я опьянила ихъ, въ себя-жъ
Виномъ вселила бодрость. Чу!.. пронесся
Крикъ филина — зловщій крикъ! добра
Онъ не сулитъ!.. Макбетъ быть долженъ тамъ.
Дверь отперта, отъ стражи, кром храпа,
Не слышно ничего: я налила имъ
Въ питье такого зелья, что природа
Со смертью споритъ въ нихъ, мертвы иль живы
Они теперь.
Макбетъ (показываясь у окна 31). А!.. есть тутъ кто-нибудь? (Скрывается).
Лэди Макбетъ. Они не спятъ!.. Онъ кончить не усплъ!..
Попытка насъ погубитъ хуже дла!..
Чу! — стихло все!.. Кинжалы долженъ онъ
Найти сейчасъ: я положила ихъ
На самомъ видномъ мст!.. Если-бъ не былъ
Во сн онъ схожъ съ отцомъ моимъ, взялась бы
Сама я кончить дло все 32)!..

(Макбетъ сбгаетъ съ лстницы. Вся сцена вполголоса).

Вотъ онъ!..
Макбетъ. Я кончилъ!.. было тихо?..
Лэди Макбетъ. Гукалъ филинъ
Да плъ сверчокъ… Ты говорилъ?..
Макбетъ. Когда?..
Лэди Макбетъ. Теперь.
Макбетъ. Какъ я спускался?..
Лэди Макбетъ. Да!
Макбетъ. Тсс! тише!..
Кто спитъ за ближней дверью?
Лэди Макбетъ. Дональбенъ!
Макбетъ (смотря на окровавленныя руки 33).
Печальный видъ!
Лэди Макбетъ. Нашелъ о чемъ болтать!..
Макбетъ. Одинъ изъ нихъ спросонковъ засмялся,
Другой вдругъ крикнулъ: ‘ржутъ!’ — Оба разомъ
Съ своихъ вскочили мстъ!— Я притаился
И слушалъ ихъ, — перекрестясь, заснули
Они опять…
Лэди Макбетъ. Ихъ двое было тамъ?
Макбетъ. Одинъ пробормоталъ: ‘Спаси насъ Богъ!’
Другой: — ‘аминь’ — какъ будто-бъ увидали
Они меня съ ножомъ!.. но я не могъ
Промолвить самъ ‘аминь’ на ихъ молитву:
—‘Спаси насъ Богъ!’
Лэди Макбетъ. Не раздражай себя…
Макбетъ. Нтъ, нтъ, скажи причину, почему я
Сказать не могъ ‘аминь’? — Молитва мн
Была нужна!.. слова-жъ ея давили
Какъ петлей горло мн!..
Лэди Макбетъ. Брось эти мысли,
А то сойдешь, что добраго, съ ума.
Макбетъ. Мн чудилось, что кто-то закричалъ:
‘Не спи, не спи! Макбетъ зарзалъ сонъ!..
Невинный сонъ! тотъ сонъ, что разсваетъ
Бды и горе жизни! сонъ, что намъ
Покой даетъ въ трудахъ, смняя жизнь
Наружнымъ видомъ смерти! сонъ — отраду
И радость нашей жизни! благодать
Природныхъ силъ!’
Лэди Макбетъ. Что, что городишь ты?..
Макбетъ. И громко раздавался въ залахъ замка
Тотъ страшный крикъ: ‘не спи, не спи!— Гламисъ
Зарзалъ сонъ! не спать Кавдору больше!
Макбетъ не будетъ спать!’ —
Лэди Макбетъ. Ну, разсуди:
Кто могъ кричать? Ты просто обезумлъ,
Настроивши себя на этотъ ладъ.
Возьми скорй воды да вымой руки,
Чтобъ стерся слдъ улики роковой.
Зачмъ принесъ кинжалы ты?— Имъ надо
Быть тамъ, гд ты ихъ взялъ.— Ступай, вложи
Ихъ соннымъ стражамъ въ руки и испачкай
Имъ кровью лица!
Макбетъ. Мн пойти туда?..
И не проси! Подумать страшно мн
О томъ, что тамъ — не только что увидть!..
Лэди Макбетъ. Гд твердость у тебя? Дай мн кинжалы.
Смерть — сонъ — не все-ль равно? Одни ребята
Боятся намалеванныхъ чертей.
Я кровью распишу ихъ такъ, что всякій,
Что сдлано — припишетъ только имъ 34).

(Лэди Макбетъ уходитъ въ комнату Дункана. Въ ворота стучатъ).

Макбетъ. А!.. Кто стучитъ?.. Я вздрогнулъ весь!.. Ужели
Малйшій стукъ такъ будетъ приводить
Меня въ смертельный страхъ!.. (Смотря на руки)
О! эти руки!
Он мн жгутъ глаза! Возможно-ль смыть
Водами океана этотъ страшный
Пурпурный цвтъ? Нтъ, нтъ: скорй окрасятъ
Он пучину волнъ и превратятъ
Зеленый цвтъ ихъ въ красный!.

(Возвращается лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Ну, смотри:
Мои теперь такого-жъ цвта руки,
Какъ и твои, однако трусить я
Не думаю 35). (Стучатъ). Стучатъ у южной двери!
Скорй къ себ!— Сплеснемся разъ иль два
Водой, и все пройдетъ! Вотъ какъ легко
Обдлалось все дло! Просто ты
Къ нему не приготовился.— Стучатъ!
Наднь скорй свое ночное платье,
Чтобы придти какъ будто невзначай,
Едва поднимутъ шумъ.— Да перестань же
Такъ глупо унывать!..
Макбетъ. Подумать только,
Что сдлалъ я!.. Гораздо лучше было-бъ,
Чтобъ потерялъ навки я способность
И думать и судить!.. Опять стучатъ!
Да! разбуди Дункана этимъ стукомъ!
О, если бы ты сдлать это могъ!..

(Уходятъ. Входитъ сторожъ 36).

Сторожъ. Вонъ какъ стучатъ! А вдь если-бъ я былъ сторожемъ у адскихъ дверей, то, пожалуй, пришлось бы шевелить ключами еще чаще, чмъ теперь. Многихъ бы гостей пришлось тогда допрашивать! (Стучатъ). Стукъ, стукъ!— Кто тамъ, во имя самого чорта? — Фермеръ, что съ горя повсился, не зная куда сбыть пшеницу въ урожайный годъ.— Милости просимъ! Сними только съ шеи полотенце, на которомъ удавился, чтобъ было чмъ утереть здсь потъ. (Стучатъ). Стукъ, стукъ! — кто тамъ еще, ради всхъ чертей вмст? — Законникъ, что клялся за каждую изъ сторонъ и надлалъ именемъ Бога много гадостей, да только не усплъ предъ смертью съ Нимъ помириться.— Просимъ, просимъ: мсто готово! (Стучатъ). Стукъ, стукъ!— Ну, а теперь кто?— Англійскій портной, что умудрился украсть кусокъ матеріи даже отъ французскихъ штановъ 37).— Входи, портной! Здсь будетъ теб чмъ нагрть твой утюгъ. (Стучатъ). Стукъ, стукъ!— Ни минуты покоя! Кто тамъ? — Но однако здсь становится такъ холодно, что адскимъ сторожемъ вообразить себя трудно… Не хочу быть имъ больше. Лучше отворять двери людямъ, которымъ живется хорошо на свт и что бгутъ къ вчному огню по цвточкамъ! (Стучатъ). Сейчасъ, сейчасъ! (Отворяетъ). Просимъ покорно! Не забудьте сторожа! (Входятъ Макдуфъ и Леноксъ).
Макдуфъ. Ты, врно, поздно легъ, что валялся такъ долго въ постели.
Сторожъ. Извините, сударь. Оно точно, что мы гуляли до вторыхъ птуховъ, а вино, извстно, производитъ три вещи.
Макдуфъ. Что же это за вещи?
Сторожъ. Красные носы, сонъ и мочу. Производитъ оно, правда, еще похоть, да только жаль, отнимаетъ силу употребить ее на дло. Потому можно сказать, что пьянство для похоти самый скверный двуязычникъ. Сначала поманитъ, а потомъ оставитъ съ носомъ, набдокуритъ и струситъ, наобщаетъ много, а выйдетъ вранье.
Макдуфъ. Я думаю, ты въ эту ночь насчетъ вранья былъ гораздъ самъ 38).
Сторожъ. Это вы изволили врно сказать. Жаль только, что подъ конецъ языкъ сталъ плохо вязать, а ужъ, кажется, я смазывалъ глотку виномъ, не жаля. Впрочемъ, мн удалось одолть и похоть и языкъ.
Макдуфъ. Всталъ ли твой господинъ? (Входитъ Макбетъ). Да вотъ и онъ. Значитъ, нашъ стукъ его разбудилъ.
Леноксъ. Пріятнаго утра!
Макбетъ. Желаю, лорды,
Того же вамъ.
Макдуфъ. Проснулся ли король?
Макбетъ. Нтъ… кажется…
Макдуфъ. Онъ разбудить себя
Веллъ сегодня рано, я боюсь,
Что часъ пропущенъ мною.
Макбетъ. Я готовъ
Къ нему васъ проводить.
Макдуфъ. О, нтъ, зачмъ
Вамъ безпокоиться? Подобный трудъ
Вамъ будетъ, безъ сомннія, пріятенъ,
Но все же это трудъ.
Макбетъ. То, что пріятно,
Не можетъ быть трудомъ. Вотъ дверь къ нему.
Макдуфъ. Ршусь войти, тмъ боле, что сдлать
Я это былъ обязанъ. (Уходитъ въ комнату Дункана).
Леноксъ. Собирался-ль
Онъ нынче въ путь?
Макбетъ. Да… Такъ, по крайней мр,
Онъ говорилъ…
Леноксъ. Ночь выдалась дурная.
Надъ комнатой, гд спали мы, снесло
Трубу порывомъ втра. Ходятъ слухи,
Что въ воздух гудлъ унылый стонъ
И слышался какой-то скорбный голосъ,
Сулившій смерть, убійства, грабежи,
Пожары — словомъ, все, что намъ приноситъ
Година страшныхъ бдъ. На крыш выла
Всю ночь сова, и даже говорятъ,
Что будто бы земля вокругъ дрожала.
Макбетъ. Да, ночь была ужасна.
Леноксъ. Я не видлъ
Подобной страшной ночи съ той поры,
Какъ помнить сталъ себя, хоть, правда, лтъ
Еще немного мн. (Макдуфъ возвращается).
Макдуфъ. О, ужасъ! ужасъ!..
Не въ силахъ мысль и слово передать
Подобныхъ длъ!..
Леноксъ и Макбетъ. Въ чемъ дло? что?..
Макдуфъ. Измна
Взяла свое! злодйство ворвалось
Въ священный храмъ! святая кровь пролита
Предательской рукой!..
Макбетъ. Сказалъ ты: кровь?
Леноксъ. Чья кровь? ужель монарха?..
Макдуфъ. О, войдите
Туда, туда!— васъ поразитъ тотъ видъ,
Какъ новая Горгона 39)! Говорить
Не въ силахъ я!.. Слова ищите сами!

(Макбетъ и Леноксъ уходятъ въ комнату Дункана).

Въ набатъ, въ набатъ! проснитесь вс!.. Измна!..
Часъ страшныхъ длъ!.. Эй, Банко! Дональбенъ!
Малькольмъ! Вставайте вс! стряхните вашъ
На смерть похожій сонъ:— здсь передъ вами
Сонъ смерти настоящей! образъ врный
Послдняго суда!— Малькольмъ и Банко!
Зову я васъ, какъ мертвыхъ изъ могилъ,
Чтобъ съ лицами, страшнйшими, чмъ лица
У мертвецовъ, явились вы сюда
Смотрть на этотъ ужасъ!.. Бейте, бейте
Скорй въ набатъ!..

(Раздается набатный колоколъ. Входитъ лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Что тутъ за шумъ? къ чему
Зловщій этотъ звонъ? Перебудили
Имъ замокъ весь.— Скажите, ради Бога,
Что сдлалось?..
Макдуфъ. О, дорогая лэди!
Не женщин внимать такимъ встямъ.
Я васъ убью, исполнивъ вашу просьбу,
Сказавши, что случилось!— Банко! Банко! (Входитъ Банко).
Злодйски умерщвленъ нашъ государь!
Лэди Макбетъ. Нашъ государь? возможно-ль! здсь!.. у насъ?..
Банко. Гд-бъ ни было!— Макдуфъ! Макдуфъ! другъ добрый!
Скажи, что ты ошибся! Бога ради
Скажи, что это ложь!.. (Возвращаются Макбетъ и Леноксъ).
Макбетъ. О, если-бъумеръ
За часъ я передъ этимъ — встртилъ я
Тогда бы смерть съ восторгомъ!.. Что же врно,
Что свято посл этого? Весь міръ
Одинъ обманъ! И жизнь и честь погибли!
Разбитъ сосудъ! священное вино
Пролито навсегда, и намъ остались
Одн лишь дрожжи. (Входятъ Малькольмъ и Дональбенъ).
Дональбенъ. Что случилось здсь?
Макбетъ. Вы живы и не знаете?— Изсякъ
Источникъ вашей жизни! не забьетъ
Ключомъ онъ вновь.
Макдуфъ. Злодйски умерщвленъ
Вашъ царственный отецъ.
Малькольмъ. О, Боже!.. Кмъ?..
Леноксъ. По признакамъ злодйство свершено
Стоявшими на страж. Лица ихъ
Покрыты были кровью, на кинжалахъ
Струилась также кровь, мы ихъ нашли
У спящихъ въ изголовь. Кровь свжа
До сей поры. Они, вскочивъ, глядли
Такъ дико и ужасно, что никто бы
Доврить не ршился имъ себя.
Макбетъ. Какъ я теперь жалю, что, увлекшись,
Убилъ обоихъ ихъ.
Макдуфъ. Зачмъ же это
Вы сдлали?
Макбетъ. Кто-жъ могъ бы разомъ быть
Безумнымъ и спокойнымъ? равнодушнымъ
И преданнымъ?— никто!— Мою любовь
Смирить не могъ разсудокъ. Предо мною
Лежалъ Дунканъ!.. На серебр сдинъ
Червонла, какъ золото, струя
Его горячей крови 40)!.. Рядъ кровавыхъ,
Ужасныхъ ранъ зіялъ, какъ рядъ проломовъ,
Которыми проникло разрушенье
Въ чертогъ святой природы!— и на это
Глядли два убійцы!.. Оба были
Съ кинжалами въ крови! Скажите, кто,
Въ груди имя врность и отвагу,
Не выказалъ на дл-бъ ихъ тотчасъ
При этомъ всемъ?
Лэди Макбетъ. Мн дурно!.. уведите
Меня отсюда…

(Женщины изъ свиты окружаютъ лэди Макбетъ).

Макдуфъ. Помогите лэди.
Малькольмъ (Дональбену). Что-жъ мы молчимъ? вдь намъ всего скоре
Поднять бы должно голосъ?
Дональбенъ. Что-жъ сказать
И длать намъ, когда злодйство здсь
Глядитъ изъ всхъ щелей!— Не время литься
Теперь слезамъ.
Малькольмъ. И, кажется, не мсто
Отчаянью.
Банко. Подайте-жъ помощь лэди.

(Лэди Макбетъ уносятъ 41).

Пойдемте привести себя въ порядокъ,
Мы вс полуодты, здсь свжо
И холодно,— а тамъ собраться снова
Намъ надобно, чтобъ разъяснить точнй
Кровавое злодйство. Страхъ и ужасъ
Пока еще мшаютъ мыслить намъ,
Какъ слдуетъ. Я предаю себя
Всего Господней вол и клянусь
Служить Ему усерднйшимъ орудьемъ
Во всемъ, что только можетъ повести
Къ открытью преступленья.
Макдуфъ. Въ томъ же самомъ
Клянусь и я.
Вс. И вс мы точно также.
Макбетъ. Придемте же въ себя и соберемтесь
Немедля въ главной зал.
Вс. Ршено.

(Уходятъ вс, кром Малькольма и Дональбена).

Малькольмъ. Что длать намъ теперь? Избави Богъ
Вступить въ согласье съ ними. Притвориться
Съ печалью на лиц не трудно людямъ
Фальшивымъ по природ.— Я хочу
Ухать тотчасъ въ Англію.
Дональбенъ. А я
Въ Ирландію. Разъединиться намъ
Покамстъ безопаснй. Здсь глядятъ
Кинжалы сквозь улыбки. Чмъ родне
По крови люди намъ, тмъ вроятнй
Опасность видть нашу кровь пролитой
Руками ихъ.
Малькольмъ. Да, это такъ! убійства,
Увренъ я, не кончены:— стрла
Еще летитъ, и мы благоразумно
Должны посторониться. Удалимся-жъ,
И на коней! Не нужно ни прощаній
Ни проводовъ,— лишь вынесъ бы Господь
Отсюда прочь. Скрываться нтъ стыда,
Когда виситъ надъ головой бда. (Уходятъ)

СЦЕНА 3-я.

Передъ замкомъ.

(Входятъ Россе и старикъ).

Старикъ. Какъ на ладони помню я, что было
За восемьдесятъ лтъ. Видалъ немало
Я ужасовъ и страховъ, но пустыя
Все это были шутки передъ тмъ,
Что привелось увидть въ эту ночь.
Россе. Да, старина! взгляни на небо: злоба,
Какъ кажется, закрыла и его
Покровомъ чернымъ траура. Ужъ день,
А свта не видать. Не отъ стыда ли
Онъ прячется, когда давно пора бы
Настать ужъ дню?
Старикъ. Недоброе творится
И тамъ, какъ на земл. Въ прошедшій вторникъ
Былъ пущенъ нами соколъ:— любо было
Смотрть, какъ полетлъ — и что-жъ? заклеванъ
Онъ былъ совой! совой, какой подъ силу
Клевать однхъ мышей.
Россе. Я слышалъ также
(Чему поврилъ, признаюсь, съ трудомъ),
Что лошади Дункана, эта пара
Ретивыхъ, несравненныхъ скакуновъ,
Вдругъ вырвались, сломавъ свою конюшню,
Избили конюховъ и отказались
Совсмъ повиноваться, точно въ людяхъ
Увидли враговъ!
Старикъ. Перекусали
Он другъ друга, слышалъ я 42).
Россе. Представь,
Что это было такъ, какъ ни дивился
Я этому. Но вотъ идетъ Макдуфъ. (Входитъ Макдуфъ).
Ну, какъ дла?
Макдуфъ. Не знаешь разв самъ?
Россе. Узнали ли, по крайней мр, кто
Виновенъ въ страшномъ дл?
Макдуфъ. Т, которыхъ
Убилъ Макбетъ.
Россе. Какая же была
Имъ въ этомъ выгода?
Макдуфъ. Ихъ подкупили
Малькольмъ и Дональбенъ. Они вдь скрылись
И этимъ дали сильную улику,
Чтобъ обвинить себя.
Россе. Еще поступокъ,
Во всемъ противный голосу природы
И совсти!— О, честолюбье! такъ-то
Способно разрушать ты даже то,
Что дало жизнь теб!— Теперь мы можемъ,
Пожалуй, ожидать, что царскій тронъ
Достанется Макбету.
Макдуфъ. Онъ ужъ избранъ
И въ этотъ мигъ ухалъ даже въ Сконъ 43)
Для коронаціи.
Россе. А гд схороненъ
Дункана прахъ?
Макдуфъ. Онъ въ Кольмескил 44), тамъ,
Гд почіютъ святыя кости предковъ
Почившаго.
Россе. Подешь въ Сконъ и ты?
Макдуфъ. Нтъ, я отправлюсь въ Фейфъ.
Россе. Ну, если такъ,
То я поду въ Сконъ.
Макдуфъ. Счастливый дуть!
Желаю отъ души, чтобъ обошлось
Все тамъ благополучно. Я пугаюсь
Лишь одного, чтобъ хуже не пришлось
Себя намъ въ новой чувствовать одежд.
Россе. Прощай, старикъ.
Старикъ. Пошли вамъ милосердый
Творецъ благословенье! Вамъ и всмъ,
Что трудятся на свт, чтобы сдлать
Изъ зла добро и изъ враговъ друзей. (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА 1-я.

Форресъ. Комната во дворц.

(Входитъ Банко).

Банко. Гламисъ — Кавдоръ — король!— усплъ всего
Достигнуть ты, согласно съ вщимъ словомъ
Невдомыхъ сестеръ. Боюсь я только,
Не самъ ли ты игралъ при этомъ всемъ
Сомнительную роль?— Припоминая,
Что сказано, и я могу вдь думать,
Что твой внецъ дарованъ на короткій
Теб лишь срокъ, и что твои потомки
Носить его не будутъ!— мн-жъ, напротивъ,
Общано, что буду я отцомъ
И корнемъ поколнья государей.
Когда не лгали сестры для тебя
(Событья-жъ доказали ихъ правдивость)—
То отчего-жъ не сбыться общаньямъ,
Какія даны мн? Не въ прав-ль также
Надяться и я?— Но тсс… довольно!

(Трубы. Входятъ въ королевскомъ облаченіи Макбетъ и лэди Макбетъ, Леноксъ, Россе, лорды, лэди и придворные).

Макбетъ. А! вотъ нашъ главный гость!
Лэди Макбетъ. Когда-бъ его
Здсь не было — нашъ царскій пиръ остался-бъ
Неполнымъ и унылымъ.
Макбетъ. Нынче ночью
Хотимъ задать друзьямъ мы добрый пиръ.
Надюсь, сэръ, что вы его почтите
Своимъ присутствіемъ.
Банко. Все, что мн ваше
Величество прикажете, исполню
Я съ радостью. Мое повиновенье
Приковано навки крпкой цпью
Ко всмъ желаньямъ вашимъ.
Макбетъ. Вы, я слышалъ,
Куда-то собирались?
Банко. Да, я долженъ
На время отлучиться.
Макбетъ. Если такъ,
То мы распорядимся, чтобъ совтъ
Отложенъ былъ до завтра. Ваше въ немъ
Присутствіе считаемъ слишкомъ важнымъ
И нужнымъ мы.— Какъ дологъ путь, въ который
Вы собрались?
Банко. Настолько дологъ онъ,
Что разв лишь успю возвратиться
Я къ ужину, а если попадетъ
Къ тому плохая лошадь, то, пожалуй,
Придется часъ иль два прохать ночью.
Макбетъ. Лишь только бы успли вы поспть
На праздникъ нашъ.
Банко. Поспю непремнно.
Макбетъ. Злоди дти, слышалъ я, бжали
Въ Ирландію и въ Англію. Они,
Какъ тоже мн сказали, прикрываютъ
Ужасный свой поступокъ рядомъ самыхъ
Нелпыхъ выдумокъ, чтобъ отклонить
Улику отъ себя,— но рчь объ этомъ
Вести мы будемъ завтра вмст съ дломъ,
Поставленнымъ на очередь въ совт.
Прощайте же пока! Ждемъ непремнно
Васъ къ ужину.— Берете ли съ собой
Вы также сына?
Банко. Да, мы демъ вмст.
Пора намъ въ путь.
Макбетъ. Желаю вамъ ретивыхъ
И врныхъ лошадей, чтобъ довезли
Он благополучно васъ 45). Прощайте! (Банко уходитъ).
Прошу я всхъ располагаться здсь
До вечера, какъ дома. Въ семь часовъ
Сберемся мы для пира 46), до того же
Прошу меня оставить одного.
Молю Творца, да оснитъ Онъ васъ
Своей святою милостью!— Прощайте.

(Вс уходятъ, кром Макбета и одного изъ служителей).

Макбетъ (служителю). Поди сюда: ты, кажется, сказалъ,
Что люди т пришли?
Служитель. Пришли и ждутъ
У замка за воротами.
Макбетъ. Вели имъ
Войти сюда. (Служитель уходитъ).
Нтъ, жить, какъ я живу,
Не значитъ жить! Жизнь дорога для насъ
Лишь въ безопасности!— Видъ Банко мн
Мучителенъ и страшенъ!.. Есть въ его
Натур что-то царское, и этимъ
Мн именно ужасенъ онъ! Ршиться
Способенъ онъ на все. Его характеръ
Такъ стойко твердъ, что, при его ум,
Достигнетъ онъ во что бы то ни стало
Всего, чего захочетъ!— Онъ одинъ
Мн страшенъ въ цломъ мір! Онъ гнететъ
Мн душу точно такъ же, какъ когда-то
Духъ Цезаря казался нестерпимъ
Антонію 47). Я помню, какъ надменно
Потребовалъ отъ вщихъ онъ сестеръ
Сказать ему судьбу его, услышавъ,
Что былъ почтенъ я званьемъ короля.
И что-жъ ему предсказано?— онъ будетъ
Отцомъ и предкомъ многихъ государей,
Тогда какъ мн предречено носить
Одинъ безплодный скипетръ и внецъ,
Которыхъ передать не въ состояньи
Моимъ я буду дтямъ! — если такъ,
То неужели погубилъ я душу
Для Банко и дтей его?.. Для нихъ ли
Зарзалъ я Дункана? отравилъ
Навки свой покой? безсмертный духъ —
Безцннйшій изъ всхъ даровъ, какими
Владютъ только люди,— предалъ въ руки
Всесвтнаго врага?.. И это все,
Чтобъ имъ доставить тронъ!.. Имъ — дтямъ Банко!..
Ха!— нтъ! Пускай судьба со мной выходитъ
Ужъ лучше въ бой! въ открытый, безпощадный,
Ужасный бой!.. Кто тутъ?

(Входитъ служитель съ двумя убіицами 48).

А! хорошо.
Ступай и стой за дверью. (Служитель выходитъ).
Съ вами я
Вчера ужъ говорилъ.
1-й убійца. Да, рчи были.
Макбетъ. Ну что-жъ? усплъ ли васъ я вразумить,
Что онъ одинъ виновенъ былъ во всемъ,
Что вытерпли вы въ былое время,
И что меня напрасно обвиняли
Вы въ прежнихъ вашихъ горестяхъ?— Я вамъ
Представилъ это ясно. Сами вы
Теперь убждены, какъ онъ хитро
И ловко грабилъ васъ, съ какимъ умньемъ
Васъ обходилъ.— Все это такъ понятно,
Что и глупцы могли-бъ, не затруднясь,
Сказать самимъ себ: ‘въ несчастьяхъ нашихъ
Виновенъ только Банко’.
1-й убійца. Это намъ
Вы точно вразумили.
Макбетъ. И понятно,
Какъ кажется.— Теперь же поведу
Я дальше съ вами рчь. Ужель настолько
Незлобны вы натурой, что хотите
Терпть бду и впредь? Ужель хотите
Молиться за такого человка,
И вмст за дтей его, чья злая,
Тяжелая рука успла сдлать
Васъ нищими? успла уложить
Почти что въ гробъ?
1-й убійца. Мы, сэръ, вдь тоже люди.
Макбетъ. Да, люди вы, но вдь людьми зовутъ
Огульно всхъ. Такъ точно и собаки
Бываютъ пуделя, овчарки, шавки,
Болонки, мопсы, гончія,— но врный,
Умлый взглядъ въ нихъ тотчасъ отличитъ
Борзыхъ — отъ ловчихъ, гончихъ — отъ лягавыхъ,
Способныхъ для охоты — отъ пригодныхъ
Стеречь лишь домъ. Благой природы даръ
У всхъ иной, хотя собачья кличка
По списку всмъ имъ общая. Съ людьми
Бываетъ точно то же. Если вамъ
Въ людскомъ разряд хочется стоять
Не вмст съ мелкой дрянью — то шепните
Лишь слово мн, и я васъ научу,
Что длать вамъ, чтобъ навсегда покончить
Съ своимъ врагомъ и вмст заслужить
Мою любовь и милость. Врагъ вашъ Банко
Испортилъ жизнь и мн!— я самъ найду
Покой въ его лишь смерти.
2-й убійца. Про себя
Скажу лишь то, что надоло мн
Ужъ до того переносить удары
И пакости судьбы, что радъ я выйти
На драку съ цлымъ свтомъ!
1-й убійца. Я усталъ
Терпть бды не меньше и готовъ
Хоть тотчасъ же поставить жизнь на ставку,
Чтобъ выиграть, иль заодно пропасть.
Макбетъ. Вамъ Банко врагъ — вы поняли ли это?
2-й убійца. Какъ не понять!
Макбетъ. И вмст съ этимъ врагъ
Онъ также мн!— врагъ кровный до того,
Что каждая минута, каждый мигъ,
Пока онъ живъ, грозятъ мн страшной смертью!
Я могъ бы самъ открытой силой кончитъ
Навки съ нимъ, но есть, на горе мн,
Тому помха:— у обоихъ насъ
Одни друзья, и я сберечь могу
Привязанность и дружбу ихъ лишь, только
Оплакавъ, хоть притворно, смерть того,
Кто будетъ мной убитъ.— Вотъ почему
Ршился поручить я это дло
Обоимъ вамъ, чтобъ этимъ было скрыто
Мое участье въ немъ, на что имю
Немало я причинъ.
2-й убійца. Исполнимъ все.
1-й убійца. Хотя-бъ пришлось для этого намъ даже
Пропасть самимъ.
Макбетъ. Ршимость говоритъ
Въ твоихъ глазахъ.— Такъ слушайте: сегодня-жъ
Я укажу и мсто вамъ и часъ,
Какъ лучше кончить съ нимъ. Всего врне
Исполнить это въ ночь, но непремнно
Вн замка, — тамъ — подальше. Это нужно,
Чтобъ чистъ остался я. Не позабудьте
Еще того, что вмст съ Банко детъ
И сынъ его:— ужъ ежели кончать —
Такъ разомъ все! чтобъ не осталось въ дл
Запинки иль сучка. Мальчишки смерть
Нужна мн точно также: долженъ сгинуть
И онъ съ отцомъ въ потемкахъ.— Васъ теперь
Оставлю я,— стакнитесь хорошенько,
Какъ дйствовать, а я вернусь сейчасъ.
2-й убійца. Къ чему тутъ стачка?— мы давно готовы!
Макбетъ. Ну, если такъ — то оставайтесь здсь.
Все, значитъ, ршено. Какъ будетъ нужно,
Я кликну васъ.— Ну, Банко! если быть
Теб въ раю судила власть Господня —
Въ него пойдетъ душа твоя сегодня!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же. Другая комната во дворц.

(Входятъ лэди Макбетъ и служитель).

Лэди Макбетъ. Отправился ли Банко?
Служитель. Да, милэди,
Но онъ вернется въ ночь.
Лэди Макбетъ. Скажи его
Величеству, что я желаю видть
Его сейчасъ же.
Служитель. Слушаю. (Уходитъ).
Лэди Макбетъ. Нтъ, глупо
Потратить много такъ и хоть добиться,
Къ чему мы шли, но все же не вкусить,
Какъ слдуетъ, плодовъ желанной цли!
Погибнуть лучше съ тмъ, кого хотли
Мы погубить, чмъ чувствовать, что врагъ
И мертвый въ насъ вселяетъ вчный страхъ 49).

(Входитъ Макбетъ).

Ну что, король мой милый! Вчно грустенъ
И мраченъ ты!— Не время ли замкнуть
Тревоги въ гробъ навки, вмст съ тломъ
Того, кто вызываетъ ихъ? Что пользы
Крушить себя весь день изъ-за того,
Чего нельзя поправить? Прошлыхъ длъ
Намъ не вернуть!
Макбетъ. Змю мы разрубили,
Но не совсмъ:— куски срастутся вновь,
И жало станетъ снова ядовитымъ…
Къ чему-жъ тогда служили наши вс
Заботы и старанья? Нтъ, нтъ, нтъ!..
Пусть лучше гибнетъ все, что суждено
Намъ здсь и въ мір будущемъ — лишь только-бъ.
Найти покой! лишь только-бъ спать и сть
Безъ вчныхъ грезъ! лишь только-бъ не смущалъ
Насъ ночью рой видній!.. Лучше было-бъ
Зарытымъ быть въ могил съ тмъ, кого
Навкъ мы успокоили, чтобъ этимъ
Найти себ покой — чмъ выносить
Такую пытку вчнаго сомннья,
Способнаго, пожалуй, довести
До сумасшествія!.. Дунканъ привольно
Лежитъ въ своей могил! муки жизни
Ему не страшны больше:— ножъ измны
Съ нимъ кончилъ все! — ни ядъ, ни бунтъ, ни смерть
Его уже не тронутъ…
Лэди Макбетъ. Полно, полно!
Расправь свои морщины: долженъ ты
Быть бодрымъ и веселымъ, чтобъ принять,
Какъ слдуетъ, гостей сегодня ночью.
Макбетъ. Да, да! самъ знаю я, что это надо!
Пожалуйста, любезной будь и ты,
Особенно же съ Банко.— Льсти ему
И взглядами и рчью. Привелось
Дожить намъ до того, что власть и санъ
Сберечь мы можемъ только униженьемъ!—
Лицо свое должны мы сдлать маской
Сердечныхъ, тайныхъ думъ, чтобы никто
Не могъ увидть ихъ!
Лэди Макбетъ. Ну, полно, полно!
Къ чему такъ волноваться?
Макбетъ. О, другъ добрый!
Я чувствую, какъ будто сердце мн
Сосетъ рой скорпіоновъ! Флинсъ и Банко —
Ты это знаешь — живы!..
Лэди Макбетъ. Да, но жизнь
Ихъ можетъ и прерваться 50).
Макбетъ. Этой мыслью
Я только и живу! Покончить можно
Съ обоими! Такъ будь же весела
Поэтому и ты. Бытъ-можетъ, прежде,
Чмъ нетопырь успетъ облетть
Вокругъ старинной башни и раздастся
Въ ночной тиши жужжанье жесткихъ крылъ
Ночныхъ жуковъ, посланниковъ Гекаты —
Свершится страшный подвигъ!
Лэди Макбетъ. Что за подвигь?
Макбетъ. А! этого теб я не скажу,
Затмъ, чтобы обрадовать извстьемъ
О радостномъ исход!— Наступай же,
Ночь темная, и выколи глаза
Разборчивому дню! Разбей въ куски
Своей рукой кровавой чувство страха,
Сгоняющаго краску мн съ лица!—
Ужъ свтъ померкъ, зловщій воронъ съ крикомъ:
Несется въ чащу лса, все, что свято,
Спшитъ ко сну.— Подъ кровомъ темноты
Поднялся призракъ зла!— Дивишься ты
Моимъ словамъ?— такъ знай же, что дурное
Упрочимъ мы лишь только худшимъ вдвое!
Теперь идемъ 51)! (Уходять).

СЦЕНА 3-я.

Паркъ вблизи воротъ замка. Ночь.

(Входятъ трое убійцъ).

1-й убійца. Скажи ты толкомъ: кто тебя прислалъ
На помощь намъ?
3-й убійца. Макбетъ.
2-й убійца. Пожалуй, врить
Ему должны мы точно: онъ подробно
Намъ разсказалъ, и что и какъ должны
Исполнить мы.
1-й убійца. Ну, если такъ, то будемъ
Тогда работать вмст.— На закат
Еще чуть брезжитъ свтъ. Кто запоздалъ
Теперь въ пути, спшитъ, чтобъ по-здорову
Добраться до ночлега,— скоро будетъ
И нашъ желанный гость.
3-й убійца. Чу! слышишь? топотъ!..
Банко (за сценой). Эй! кто-нибудь! огня!
2-й убійца. Онъ, онъ! другіе
Теперь давно ужъ въ замк, больше ждать
Здсь некого.
1-й убійца. Что это значитъ?— кони
Пошли въ обходъ?
3-й убійца. Ну да, вдь тугъ объздъ
Кругомъ почти-что съ милю,— вс-жъ проходятъ
Пшкомъ тропинкой къ замку.

(Входятъ Банко и Флинсъ съ факеломъ).

2-й убійца. Тшш! вотъ факелъ.
3-й убійца. Онъ, онъ!..
1-й убійца. Тшш! стой!..
Банко. А ночью быть дождю.
1-й убійца (нападая). Пускай идетъ!..
Банко. Измна! Флинсъ! бги,
Бги! бги! ты отомстишь!.. Бездльникъ!..

(Падаетъ раненый, Флинсъ убгаетъ 52).

3-й убійца. Зачмъ задулъ ты факелъ?
1-й убійца. А на что
Ему горть?..
3-й убійца. Да ты вглядись: вдь тутъ
Лежитъ одинъ, мальчишка улизнулъ.
2-й убійца. Ужли?— и впрямь!— успли, значитъ, сдлать
Полъ-дла мы.
1-й убійца. О чемъ тутъ толковать?
Разскажемъ то, что удалось докончить. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Зала во дворц. Накрытый столъ для пира.

(Входятъ Макбетъ, лэди Макбетъ, Россе, Леноксъ, лорды и придворные).

Макбетъ. Мста извстны всмъ. Пусть каждый сядетъ
По званью и по сану. Всмъ гостямъ
Радушный нашъ привтъ!
Гости. Благодаримъ,
Достойный государь!
Макбетъ. Мы сами сядемъ
Среди гостей и буденъ исполнять
Обязанность хозяина, хозяйка-жъ
Пусть сядетъ нынче на почетномъ мст
И вмсто насъ привтствуетъ гостей.
Лэди Макбетъ. Я, государь, прошу и васъ помочь
Мн въ этомъ лестномъ дл. Передайте
Своимъ друзьямъ, какъ рада. я ихъ видть.

(Одинъ изъ убійцъ Банко показывается въ боковыхъ дверяхъ, такъ что его видитъ только Макбетъ).

Макбетъ. Смотри, они тебя благодарятъ
За добрый твой привтъ.— Я сяду здсь,
Среди гостей… Все, кажется, готово!
Пришелъ веселья мигъ,— мы круговую
Сейчасъ осушимъ чашу. (Подходитъ къ убійц). На лиц
Твоемъ я вижу кровь.
Убійца (отираясь). Пускай!— вдь это
Кровь Банко.
Макбетъ. Если такъ — пріятнй видть
Ее мн на лиц твоемъ, чмъ въ жилахъ
Покойнаго.— Надюсь, онъ покоенъ?
Убійца. Ручаюсь въ томъ, что перерзалъ горло
Ему я самъ.
Макбетъ. Ты лучшій горлорзъ
Изъ всхъ, какихъ я зналъ, но, впрочемъ, такъ же
Хорошъ и тотъ, кто обработалъ Флинса,
И если это сдлалъ также ты —
То нтъ теб сравненья.
Убійца. Ну, мальчишка,
Къ несчастью, убжалъ.
Макбетъ. А!.. снова въ сердц
Встаетъ мой страхъ!.. Счастливъ и твердъ за мигъ
Я былъ, чистый мраморъ! былъ свободенъ,
Какъ воздухъ въ небесахъ — и вотъ охваченъ,
Окованъ, связанъ, сжатъ со всхъ сторонъ
Я вновь тоской и страхомъ!— Врно-ль то,
Что кончено хоть съ Банко?
Убійца. Это врно:
Лежитъ во рву,— на голов штукъ двадцать
Такихъ здоровыхъ ранъ, что дло было-бъ
Покончено наврно и одной.
Макбетъ. Спасибо хоть за то!— Со старымъ гадомъ
Свели мы, значитъ, счетъ, а тотъ зменышъ,
Что убжалъ — грозитъ набраться яду
Лишь въ будущемъ — покамстъ же беззубъ.—
Ступай теперь: поговорю съ тобой
Въ свободный часъ я завтра. (Убійца уходитъ).
Лэди Макбетъ (идя навстрчу Макбету). Что же это,
Хозяинъ дорогой? Ты позабылъ
Совсмъ гостей! Не быть любезнымъ съ ними —
Вдь значитъ прировнять веселый пиръ
Съ продажному обду. Сытымъ быть
Нетрудно у себя — въ гостяхъ же лучшей
Приправой служитъ кушаньямъ радушье
Хозяина:— иначе пиръ не въ пиръ.
Макбетъ. Брани, брани, заводчица веселья!
Прошу, друзья, не церемоньтесь! Добрый
Вамъ аппетитъ 53).
Леноксъ. Угодно-ль, повелитель,
Занять вамъ ваше мсто за столомъ?

(На мст Макбета за столомъ является окровавленный призракъ Банко 54).

Макбетъ. Здсь собраны бы были цвтъ и слава
Всей родины, когда-бъ среди гостей
Сидлъ достойный Банко.— Мн винить
Его пріятнй, впрочемъ, за небрежность,
Чмъ думать, что задержанъ былъ въ пути онъ
Какой-нибудь бдой.
Россе. Онъ не сдержалъ того,
Что общалъ, и этимъ уронилъ
Себя въ глазахъ гостей. Мы просимъ васъ
Почтить насъ всхъ, занявши ваше мсто.
Макбетъ. Тутъ все полно!..
Леноксъ. Вотъ ваше мсто.
Макбетъ (увидя призракъ). Гд?..
Леноксъ. Здсь, государь.— Что съ вами? что такъ вдругъ
Смутило васъ?
Макбетъ. Кто сдлалъ это?..
Гости. Что?..
Макбетъ (къ призраку). Зачмъ своей кровавой головой
Киваешь ты?.. Ты доказать не можешь,
Что это сдлалъ я!..
Россе. Король разстроенъ,
Прервать намъ лучше пиръ.
Лэди Макбетъ. О, нтъ, нтъ, нтъ!..
Прошу, останьтесь, лорды! Государь
Подвергнутъ съ юныхъ лтъ такимъ припадкамъ.
Останьтесь, не тревожьтесь!— легкій недугъ
Сейчасъ пройдетъ, пройдетъ чрезъ дв минуты.
Не думайте объ этомъ, — Обращая
Вниманье на болзнь, вы этимъ только
Ее усилите и, вмст съ тмъ,
Его введете въ гнвъ.— Прошу васъ кушать
Попрежнему. (Тихо Макбету, схвативъ его за руку)
Скажи, мужчина-ль ты?..
Макбетъ. И храбрый, если такъ могу смотрть
Въ упоръ на то, предъ чмъ вздрогнулъ бы дьяволъ…
Лэди Макбетъ. Въ ум ли ты?.. Понесъ ты прежній вздоръ!..
Иль чудится теб опять кинжалъ,
Что велъ тебя къ Дункану? — да пойми же
Ты наконецъ, что въ этихъ бредняхъ нтъ
Ни разума ни смысла! что пугаютъ
Он лишь бабъ за зимнимъ комелькомъ,
При розсказняхъ старухъ!.. Стыдись! взгляни,
На что ты сталъ похожъ!.. Куда глядишь ты?
На стулъ пустой!
Макбетъ. Да ты взгляни: вонъ, вонъ!..
Что скажешь?.. А?.. (Къ призраку) А ты, когда умешь
Ты лишь кивать — такъ для чего пришелъ ты?.
Попробуй молвить слово!.. Если станутъ
Такъ гробы высылать назадъ своихъ
Покойниковъ — такъ лучше пусть клюютъ
Ихъ коршуны съ орлами!— монументомъ 55).
Пусть служатъ имъ. (Призракъ исчезаетъ).
Лэди Макбетъ. Гд умъ твой? иль совсмъ
Ты трусомъ сталъ?
Макбетъ. Я видлъ… это врно,
Какъ то, что я стою!
Лэди Макбетъ. Позоръ! стыдись!
Макбетъ. Людей на свт рзали и прежде,
Задолго до того, когда законъ
Сталъ стражемъ государствъ.— Равно свершались
Ужасныя убійства и потомъ,
Но все-жъ тогда т люди, у которыхъ
Былъ выбитъ мозгъ изъ черепа — наврно
И точно были мертвы!.. А теперь!..
Они встаютъ изъ гроба съ двадцатью!
Проломами во лбу! За столъ садятся
На наше мсто!— О! вотъ что ужаснй,
Чмъ самое убійство!..
Лэди Макбетъ (громко). Государь!
Васъ ждутъ друзья.
Макбетъ (очнувшись). А, да!— я позабылъ!
Не удивляйтесь, дорогіе гости!
Я одержимъ бываю иногда
Престраннымъ недугомъ, но онъ не страшенъ
Тому, кто съ нимъ знакомъ. Прошу, пируйте
Попрежнему! Эй, кубокъ мн!— Полнй!
Здоровье пью я дорогихъ гостей!
Сейчасъ я сяду съ вами.

(Призракъ является снова 56).

За здоровье
Пью доблестнаго Банко! Какъ прискорбно,
Что нтъ его здсь съ нами.— Наливайте!—
Мой тостъ за всхъ!
Гости. Мы отвчаемъ тмъ же
Вамъ, государь.
Макбетъ (увидя вновь призракъ).
Прочь съ глазъ!.. исчезни!.. сгинь!..
Засыпься вновь землей! Кровь охладла
Въ твоихъ изсохшихъ жилахъ,— мозга нтъ
Въ твоихъ костяхъ, твои глаза сверкаютъ,
Не видя ничего!..
Лэди Макбетъ. Я умоляю
Васъ, лорды, не пугайтесь: случай самый
Пустой и неопасный. Жаль одно,
Что онъ испортилъ нашъ веселый праздникъ.
Макбетъ (попрежнему глядя на призракъ).
Я сдлать все готовъ, на.что способенъ
Лишь человкъ.— Явись гирканскимъ тигромъ!
Медвдемъ русскимъ! львомъ! будь носорогомъ,
Покрытымъ сплошь броней! Прими сейчасъ
Какой захочешь образъ — лишь не этотъ —
Я глазомъ не моргну передъ тобой!
Стань вновь живымъ!— зови меня сразиться
Съ тобой мечомъ глазъ на глазъ!— Если дрогну
Я хоть на мигъ — зови меня тогда
Пустой, ребячьей куклой!— Сгинь, мертвецъ!..
Сгинь, жалкая насмшка надъ живущимъ!..

(Призракъ исчезаетъ).

А!.. онъ исчезъ! я снова становлюсь
Самимъ собой!— Прошу, друзья, садитесь
Попрежнему.
Лэди Макбетъ. Разстроить ты усплъ
Теперь ужъ всхъ! Кому пойдетъ веселье
На умъ, когда ты боленъ?
Макбетъ. Разв могутъ
Подобныя виднья исчезать
Какъ марево, не потрясая страхомъ
Намъ душу до основъ ея?— Я, видя
Какъ вы спокойны вс, и какъ румянецъ
Играетъ на щекахъ у васъ въ то время,
Какъ я блдне смерти — усомниться
Готовъ почти въ себ! готовъ подумать,
Что мужества исчезъ во мн и слдъ.
Россе. Но что-жъ васъ такъ страшитъ?
Лэди Макбетъ. Нтъ, нтъ, прошу,
Не длайте вопросовъ!.. Онъ отъ нихъ
Приходитъ въ бшенство!— Ему, я вижу,
Становится все хуже!— Время кончить
Нашъ поздній пиръ. Я васъ прошу уйти
Безъ дальнихъ церемоній и обрядовъ.
Намъ не до нихъ.
Леноксъ. Желаемъ, государь,
Вамъ лучшаго здоровья.
Лэди Макбетъ. Доброй ночи.

(Гости уходятъ).

Макбетъ. Нтъ, вижу я, что кровь нужна и дальше!
Вдь сказано, что крови хочетъ кровь!
Мн рчь теперь ясна камней, деревьевъ!
Крикъ ворона, зловщій голосъ совъ —
Пророческій во всемъ я слышу голосъ,
Мн громко вопіющій, чья теперь
Нужна мн кровь!— Который часъ?
Лэди Макбетъ. Ужъ скоро
Должно заняться утро.
Макбетъ. Какъ находишь
Ты, что Макдуфъ, на мой приказъ пріхать,
Отвтилъ ослушаньемъ?
Лэди Макбетъ. Посылалъ
За нимъ ты разв?
Макбетъ. Нтъ, но я объ этомъ
Узналъ изъ врныхъ рукъ: вдь я везд
Держу своихъ шпіоновъ.— Завтра я
Отправлюсь къ вщимъ сестрамъ. Мн он
Разскажутъ все. До средствъ мн дла нтъ!
Пусть худшее узнаю худшимъ средствомъ!
Съ дороги прочь теперь я сброшу всхъ,
Кто встанетъ предо мной!— Я такъ глубоко
Погрязъ въ крови, что выбора мн нтъ
Идти назадъ, иль дальше. Бездна странныхъ
Во мн роится мыслей!— чмъ скорй
Исполнить ихъ — тмъ лучше и врнй!
Лэди Макбетъ. Теб теперь всего нужне сонъ,
Ты такъ давно не зналъ его отрады.
Макбетъ. Идемъ же спать. А что до той причины,
Которая смутила такъ меня —
Мы видть въ ней должны лишь непривычный
Страхъ новичка: имъ воля наша сжата,
Мы въ дл зла съ тобой еще ребята. (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Степь. Громъ и молнія.

(Являются Геката и три вдьмы 57).

1-я вдьма. Ты смотришь, Геката, такъ злобно и хмуро.
Геката. На васъ ли не злиться? Три старыя дуры,
Затяли въ руки Макбета вы взять
И смли при этомъ меня не позвать,
Владычицу вашу, царицу злодйства,
Матъ черныхъ и злобныхъ таинственныхъ чаръ,
Чтобъ въ дло, какъ должно, путемъ чародйства,
Вложила и я свой губительный даръ!
И что-жъ безъ меня вы надлать успли?
Попался-ль навки вамъ въ руки Макбетъ?
Въ немъ гордость и зависть одн лишь кипли,
Быть нашимъ влеченья и воли въ немъ нтъ!
Поправьте же дло: онъ въ гротъ Ахерона 58)
Къ вамъ явится ночью,— сберитесь туда,
Чтобъ чарами всми подземнаго трона
Сгубить ему душу могли мы тогда.
Мн вдаль надо мчаться:— великое дло
Свершится сегодня: на рог луны
Росы ядовитой частица созрла 59)
И кануть въ пространство готова,— должны
Достать ее нынче мы ночью, чтобъ рядомъ
Волшебныхъ заклятій въ пары обратить
И этимъ проклятымъ, убійственнымъ чадомъ
Макбету и волю и мысль одурить.
Лишившись разсудка средь черныхъ видній,
Презрительный вызовъ онъ броситъ судьб,
Добра отречется въ порыв сомнній
И сгибнетъ навки въ тяжелой борьб 60).
Голосъ въ воздух (напвая). Ахъ, взвейся, ахъ, взвейся!..
Геката. Тсс, тише, смотрите:
На облачк духъ мой малютка сидитъ.
Лечу я! прощайте!.. (Геката улетаетъ).
Вдьмы. Спшите и ждите,
Къ намъ съ встью хорошей она прилетитъ.

(Исчезаютъ).

СЦЕНА 6-я.

Форресъ. Комната во дворц.

(Входятъ Леноксъ и другой лордъ 61).

Леноксъ. Нашъ разговоръ, какъ кажется, запалъ
Глубоко въ душу вамъ, но я могу
Развить его и дальше. Посмотрите,
Какъ чудно совершились вс дла:
Макбетъ рыдалъ такъ горько о Дункан!—
Немудрено:— старикъ вдь былъ убитъ!
Затмъ мы видимъ, что и храбрый Банко,
Имвъ неосторожность выйти въ лсъ,
Въ глубокопоздній часъ, наткнулся тоже
На ножъ убійцъ. Не въ прав-ль мы и здсь
Предположить, что онъ зарзанъ Флинсомъ?
Вдь Флинсъ бжалъ! А сверхъ того, къ чему
Такъ поздно выходить?— Что до Дункана,
То можно-ль усомниться хоть на мигъ,
Что страшное злодйство совершили
Малькольмъ и Дональбенъ? Какъ горевалъ
О томъ Макбетъ! Вдь онъ, въ порыв скорби,
Убилъ обоихъ стражей въ часъ, когда
Они не въ состояньи были слова
Промолвить съ перепоя. Не похвально-ль
Онъ поступилъ и не вполн-ль умно
Себя держалъ? Кому пріятно было-бъ,
Судите сами, если бы убійцы,
Проснувшись, стали громко отрицать
Свою вину?— Все, словомъ, что Макбетъ
Ни длалъ — было крайне осторожно
И сдержанно.— Я твердо убжденъ,
Что если-бъ сыновья Дункана были
Теперь въ его рукахъ (чего Господь,
Надюсь, не допуститъ) — онъ умлъ бы
Имъ показать, что значитъ такъ злодйски
Убить отца! Почувствовалъ бы это
Равно и Флинсъ.— Но, тсс!— мы говорить
Должны съ оглядкой сами. Мн сказали,
Что тамъ Макдуфъ усплъ уже навлечь
Тирана гнвъ за то, что отказался
Присутствовать на пир. Не слыхали-ль
Вы что-нибудь о немъ иль о Малькольм?
Лордъ. Дункана сынъ, чьи царскія права
Похищены тираномъ, удалился
Покамстъ въ Англію и такъ радушно
Былъ принятъ тамъ Эдвардомъ, что гоненье
Фортуны злой теперь уже не можетъ
Лишить его тхъ почестей, какія
Его приличны сану. Вслдъ за нимъ
Ухалъ и Макдуфъ. Просить онъ хочетъ
Святого короля послать на помощь .
Нортумберланду съ Сивардомъ 62) отрядъ
Бриманскихъ войскъ, при помощи которыхъ
(Когда поможетъ небо) мы могли бы
Обрсть покой и миръ, освободивъ
Нашъ столъ и домъ отъ стерегущихъ насъ
Кругомъ злодйствъ, и вновь завоевать
Т должныя намъ почести, которыхъ
Теперь мы лишены. Извстьемъ этимъ
Макбетъ сраженъ такъ сильно, что веллъ
Немедленно готовиться къ походу.
Леноксъ. Онъ посылалъ, я слышалъ, за Макдуфомъ.
Лордъ. Дйствительно, но посланный, услышавъ
Отвтъ Макдуфа твердый, что къ тирану
Онъ не пойдетъ — ушелъ назадъ, съ угрозой
Пробормотавъ: ‘раскаешься ты скоро
За эту рчь’.
Леноксъ. Макдуфъ спшитъ, конечно,
Себя обезопасить разстояньемъ
И всмъ, что только могутъ подсказать
Намъ умъ и осторожность.— О, когда бы
Онъ былъ опереженъ въ своемъ пути
Святымъ и чистымъ ангеломъ, который
Усплъ бы подготовить короля
Склонить свой слухъ къ словамъ его и этимъ.
Намъ вновь обезопасилъ миръ и счастье
Родной страны!
Лордъ. Молюсь и я объ этомъ! (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА 1-я.

Мрачная пещера. Въ середин кипящій котелъ. Громъ и молнія.

(На сцен три вдьмы).

1-я вдьма. Котъ полосатый мяукаетъ 63).
2-я вдьма. Жмется ежонокъ и хрюкаетъ.
3-я вдьма. Гарпіи кличутъ: ‘пора!’.
1-я вдьма. Каждая къ длу сестра!
Жабу, что, ядомъ облитая,
Тридцать ночей, какъ убитая,
Сномъ непробуднымъ спала,
Въ пламя бросайте котла!
Вс три. Сестры, за дло!
Пламя, шипи!
Корчитесь, сучья,
Зелье, кипи!
2-я вдьма. Злую змю подколодную,
Волосы черныхъ мышей,
Кожу лягушки холодную,
Кости гадюкъ и ужей,
Желчь и печенку зминую,
Кровь проклятую совиную
Лейте, чтобъ куревомъ чадъ
Взвился черне, чмъ адъ!
Вс три. Сестры, за дло!
Пламя, шипи!
Корчитесь, сучья,
Зелье, кипи!
3-я вдьма. Крылья вампира зеленаго,
Плсень болотнаго мха,
Печень жида некрещенаго,
Жадныхъ акулъ потроха,
Губы татарина лютаго,
Черную печень козла,
Желчью и злостью раздутаго,
Въ пламя валите котла!
Пальцы дтей недоношенныхъ,
Въ ровъ злою матерью брошенныхъ,
Тигрова сердца кусокъ
Въ адскій бросайте горшокъ,
Вс три. Сестры, за дло!
Пламя, шипи!
Корчитесь, сучья,
Зелье, кипи!
2-я вдьма. Кровью мартышки пахучею
Зелье студите зыбучее! (Является Геката 64).
Геката. Дло налажено, будетъ въ немъ прокъ!
Каждой достанется добрый кусокъ!
Пляской скрпите теперь круговой
Чаръ заколдованныхъ кругъ роковой.

(Пляска вдьмъ и псня: ‘Духи красные, черные, срые!’ 65) и пр’.)

1-я вдьма. Чешется палецъ большой у меня,
Чую недоброе въ воздух я.
Кто бы у двери ни стукнулъ теперь,
Всякому гостю откроемъ мы дверь. (Входитъ Макбетъ).
Макбетъ. Что скажете, полуночныя твари?
Чмъ заняты?
Вдьмы. Названья длу нтъ.
Макбетъ. Я этимъ страшнымъ дломъ заклинаю,
Отвтьте мн — откуда-бъ ни достался
Вамъ знанья даръ!— Пусть злобный ураганъ
Сорветъ и сроетъ церкви! пусть въ волнахъ
Исчезнутъ корабли! пускай погибнутъ
Плоды земныхъ трудовъ! пусть башни замковъ
Сравняются съ землей и погребутъ
Весь міръ въ своихъ развалинахъ! пусть все
Сотрется въ прахъ!— пусть наконецъ исчезнетъ
И сила разрушенья — все-жъ отвтьте
На мой вопросъ!
1-я вдьма. Спроси.
2-я вдьма. Скажи.
3-я вдьма. Отвтимъ.
1-я вдьма. Отъ насъ ли хочешь слышать ты отвтъ,
Иль вызвать мы должны теб своихъ
Владыкъ и старшихъ?
Макбетъ. Пусть:— хочу ихъ видть!
Вдьмы (у котла). Кровь свиньи, что своихъ
Поросятъ сожрала 66).
Жиръ убійцъ проклятыхъ.
Лейте въ пламя котла!
Высшій, низшій, явись,
Передъ нимъ покажись!

(Громъ. Является призракъ головы въ шлем 67).

Макбетъ. Скажи мн, злая сила…
1-я вдьма. Тсс… молчи!
Онъ знаетъ безъ тебя, чего ты хочешь.
Призракъ. Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ! страшись Макдуфа
На страхъ теб родился Фейфскій тамъ!
Пусти меня! довольно 68)!.. (Исчезаетъ).
Макбетъ. Кто-бъ ты ни былъ —
Спасибо за совтъ! ты задрожать
Заставилъ сердце мн,— скажи еще…
1-я вдьма. Его нельзя принудить,— вотъ другой,
Сильнй его.

(Громъ. Является призракъ окровавленнаго ребенка)

Призракъ. Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!
Макбетъ. Когда-бъ дала природа мн три уха —
Тебя я слушалъ всми бы тремя.
Призракъ. Будь твердъ и настойчивъ! противься судьб!
Рожденный женою не страшенъ теб!

(Исчезаетъ).

Макбетъ. Ну, если такъ — тогда живи, Макдуфъ!
А впрочемъ, нтъ: врнй обезопасить
Себя вдвойн. Съ самой судьбы возьму я
Двойной залогъ!— Такъ ршено: пускай
Умретъ Макдуфъ!— Тогда скажу лишь прямо
Въ лицо я страху блдному: ‘ты лжешь!’ —
И буду спать безъ ужаса въ постели!

(Громъ. Является призракъ дитяти, съ короной на голов и зеленой вткой въ рукахъ).

Еще одинъ! Кто это?— Съ царскимъ видомъ
Возникъ изъ бездны онъ, съ внцомъ державнымъ
На юной голов…
Вдьмы. Молчи и слушай!..
Призракъ. Какъ левъ, не тревожься
За власть и за санъ!
Незыблемо будетъ
Стоять Донзинанъ,
Покуда на замокъ,
Съ толпою враговъ,
Не двинутся сосны
Бирнамскихъ холмовъ 69)! (Исчезаетъ).
Макбетъ. О! вотъ чего не будетъ никогда!
Кто дерево заставитъ вырвать корни
Изъ ндръ земли?— Отрадное предвстье!
Безсиленъ бунтъ, пока Бирнамскій лсъ
Не двинется на замокъ! Будетъ счастливъ
И цлъ Макбетъ, пока законнымъ ходомъ
Не выплатитъ онъ общій смертныхъ долгъ,
Спокойно умеревъ въ своей постели!..
Но все-жъ моя душа горитъ желаньемъ
Узнать, что будетъ дальше!— Говорите,
Когда вы это знаете:— ужели
Потомству Банко точно суждено
Здсь царствовать?
Вдьмы. Не спрашивай!
Макбетъ. Хочу я
Объ этомъ знать! Проклятье вамъ навкъ,
Когда вы промолчите!— Это что?
Котелъ исчезъ,— откуда эти звуки?

(Котелъ проваливается. Въ воздух раздается звукъ гобоевъ).

1-я вдьма. Явитесь!
2-я вдьма. Явитесь!
3-я вдьма. Явитесь.
Какъ марево въ черномъ дыму,
Тнями предъ нимъ пронеситесь
И сердце сразите ему!

(Въ глубин сцены проходятъ восемь призраковъ въ королевскомъ облаченіи. Послдній держитъ въ рукахъ зеркало 70). За нимъ слдуетъ призракъ Банко).

Макбетъ. Похожъ на Банко ты,— прочь съ глазъ!.. Корона
Твоя мигъ жжетъ глаза!.. На голов
Твоей такіе-жъ волосы!.. Другой!..
Повитъ онъ также обручемъ державнымъ!..
Еще одинъ!.. Проклятье вамъ!— зачмъ
Вы это показали мн?.. Четвертый!..
Я вырву прочь глаза себ.— Ужели
Продлится этотъ рядъ тней проклятыхъ
До страшнаго суда?— Еще! — седьмой!..
Смотрть я не хочу.— Но вотъ явился
Восьмой — послдній!— и въ его рукахъ
Я вижу зеркало! въ немъ блдный рой
Такихъ же точно призраковъ!— иные
Несутъ тройные скипетры 71), двойные
Державы и внцы,— ужасный видъ!
Теперь я вижу самъ, что это правда!
Вотъ Банко, весь въ крови! глядитъ со смхомъ
Онъ на меня! На длинный рядъ тней
Указываетъ мн съ довольнымъ видомъ,
Какъ на родныхъ — какъ на своихъ потомковъ!..
Ужель все будетъ такъ?..
1-я вдьма. Все, все такъ будетъ!

(Макбетъ въ изнеможеніи опускается на землю. Вдьмы становятся вокругъ).

Вдьмы. Ужели Макбета безстрашнаго духъ
Такъ могъ быть сраженнымъ?— Сбирайтесь вокругъ!
Пусть въ воздух звучно раздастся нашъ хоръ!
Мы пляской веселой зловщихъ сестеръ
Державнаго гостя сегодня почтимъ,
Не будемъ вовки забыты мы имъ!

(Музыка. Вдьмы пляшутъ и исчезаютъ).

Макбетъ (очнувшись). Гд эти твари?— сгинули! — пускай же
Помтится дурнымъ въ календаряхъ
Тотъ день, когда я встртилъ ихъ 72)! — Эй, кто тамъ?
Пускай войдутъ. (Входитъ Леноксъ).
Леноксъ. Что приказать угодно
Вамъ, государь?
Макбетъ. Вы видли старухъ?
Леноксъ. Нтъ, государь.
Макбетъ. Такъ будь же проклятъ втеръ,
Который ихъ унесъ, а вмст съ тмъ
Будь проклятъ тотъ, кто вздумалъ имъ поврить!
Я слышалъ конскій топотъ.— Кто пріхалъ?
Леноксъ. Тамъ два иль три гонца. Привезено
Сейчасъ извстье ими, что Макдуфъ
Бжалъ и скрылся въ Англіи.
Макбетъ. Бжалъ?..
Онъ скрылся въ Англіи?..
Леноксъ. Да, государь.
Макбетъ. О, время!— предваряешь такъ всегда
Мои ты замыслы!.. Нтъ, нтъ, не стоитъ,
Я вижу, замышлять, когда рука
Разитъ не вслдъ за мыслью! Съ этихъ поръ
Малйшее возникшее желанье
Я буду исполнять желанью вслдъ 73)!..
А чтобъ начать и показать, что даромъ
Я словъ терять не стану — нападу
Я тотчасъ же на Фейфъ — Макдуфа замокъ,
Тамъ перебью жену его, дтей,
Всхъ, словомъ, кто лишь встртится изъ чадъ
Его и домочадцевъ!.. Шутки — время,
Я вижу, бросить въ сторону!.. Исполню
Я это все, покамстъ не остылъ
Мой первый жаръ!.. Съ видньями пора
Покончить, вижу, также.— Ты проводишь
Меня сейчасъ къ пріхавшимъ гонцамъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Фейфъ. Комната въ замк Макдуфа.

(Входятъ лэди Макдуфъ, ея сынъ и Россе).

Лэди Макдуфъ. Скажите, что могло его заставить
Вдругъ убжать?
Россе. Прошу васъ, не сердитесь
И будьте терпливы.
Лэди Макдуфъ. Онъ ни въ чемъ
Не виноватъ,— вдь это-жъ наконецъ
Безуміе: не сдлать ничего
И вдругъ вообразить себя преступнымъ!
Россе. Какъ можете вы знать, что побудило
Его къ тому?— пустой ли страхъ, иль голосъ
Разсудка и ума?
Лэди Макдуфъ. Прекрасный вывод!
Такъ бросить домъ, жену, дтей — все, словомъ,
Что дорого ему, и бросить въ дом,
Откуда счелъ благоразумнй самъ
Онъ убжать!— Онъ просто насъ не любитъ!
Въ немъ нтъ природы голоса, который
И воробью ничтожному даетъ
Довольно силъ, чтобъ храбро защищаться
Отъ злой совы, грозящей заклеватъ
Его птенцовъ. Въ немъ страхъ убилъ вс чувства!
Онъ потерялъ свой даже умъ, какъ это
Мы можемъ видть ясно изъ того,
Что онъ бжалъ наперекоръ разсудку.
Россе. Сестрица дорогая! успокойтесь!
Вашъ мужъ уменъ, находчивъ, благороденъ
И знаетъ хорошо, въ какое время
Пришлось намъ жить. Объ этомъ, впрочемъ, лучше
Мы промолчимъ. Пріятнаго немного —
Ждать каждый мигъ, что обвинятъ внезапно
Въ злодйской насъ измн. Осторожность
Нужна теперь во всемъ. Пришлось бояться
Намъ безъ причинъ, не зная даже, гд
Насъ можетъ ждать опасность. Мы несемся
Теперь по бурнымъ волнамъ и зависимъ
Отъ ихъ безумной ярости. Я долженъ
Теперь оставить васъ, но постараюсь,
При первой же возможности, вернуться:
Сюда опять,— а вы пока лелйте
Себя пріятной мыслью, что когда
Дла дошли до худшаго, то, значитъ,
Приблизился счастливый поворотъ
Вновь къ счастью и добру. (Мальчику) Прощай, шалунъ,
Господь съ тобой!
Лэди Макдуфъ. Несчастное дитя!
Имть отца и быть его лишеннымъ!
Россе. Мн оставаться дольше безразсудно,
Я этимъ повредить бы только могъ
Себ и вамъ. Прощайте! (Россе уходитъ).
Лэди Макдуфъ. Ну, мой мальчикъ —
Что длать намъ? отецъ твой умеръ! чмъ
И какъ мы будемъ жить?
Сынъ. Какъ птички, мама.
Лэди Макдуфъ. Что-жъ, будешь ты искать червей и мошекъ?
Сынъ. Нтъ, — что найду: вдь ищутъ же он.
Лэди Макдуфъ. Самъ птичка ты! Ужель ты не боишься
Силковъ, стей и стрлъ?
Сынъ. Зачмъ бояться?
Они не для такихъ пичугъ, какъ я.
А сверхъ того, я хорошо вдь знаю,
Что ты меня лишь дразнишь:— папа живъ.
Лэди Макдуфъ. Нтъ, умеръ онъ. Гд сыщешь ты теперь
Себ другого папу?
Сынъ. Ну а ты
Себ гд сыщешь мужа?
Лэди Макдуфъ. Ихъ могу
Купить себ хоть двадцать я на рынк.
Сынъ. Такихъ мужей ты купишь, а потомъ
Продашь опять.
Лэди Макдуфъ. Уменъ ты, вижу я,
Не по лтамъ.
Сынъ. Скажи мн, мама, правда-ль,
Что папа былъ измнникъ 74)?
Лэди Макдуфъ. Правда.
Сынъ. Кто же
Зовется такъ?
Лэди Макдуфъ. Такъ называютъ тхъ,
Кто клялся и солгалъ.
Сынъ. Такъ, значитъ, каждый,
Лгунъ вмст съ тмъ измнникъ?
Лэди Макдуфъ. Да, и ихъ
Всхъ надо вшать.
Сынъ. Кто-жъ ихъ долженъ вшать?
Лэди Макдуфъ. Кто честенъ и не лжетъ.
Сынъ. Ну, если такъ,
Скажу теб я, мама, что лгуны
Вс дураки, — затмъ, что если-бъ только
Имъ вздумалось — могли бы перевшать
Они всхъ честныхъ сами.
Лэди Макдуфъ. Защити
Тебя Господь, цыпленокъ мой!— Кто будетъ
Теб отцомъ?
Сынъ. Когда бы папа умеръ —
Ты плакала-бъ, а если ты не плачешь,
То, значитъ, скоро будетъ у меня
Другой отецъ.
Лэди Макдуфъ. Ты глупенькій болтунъ. (Входитъ гонецъ).
Гонецъ. Храни васъ Богъ, достойная милэди!
Хоть вамъ я незнакомъ, но мн извстны
И санъ и ваше званье. Есть причина
Предполагать, что вамъ грозитъ бда,
А потому, когда вы захотите
Принять совтъ, который вамъ даетъ
Тотъ, кто васъ любитъ искренно, — бгите
Отсюда прочь! бгите, не теряя
Минуты здсь, со всей своей семьей!
Простите, что моей нежданной встью
Смутилъ я вашъ покой, но если вы
Останетесь, поврьте, будетъ хуже.
Храни васъ Богъ, — я-жъ оставаться здсь
Не смю ни минуты. (Гонецъ уходитъ).
Лэди Макдуфъ. Для чего я
Должна бжать? Что сдлала на свт
Дурного я? Иль вспомнитъ должно мн,
Что въ мір мы живемъ, гд преступленье
Считается добромъ — добро-жъ, напротивъ,
Нердко губитъ насъ?— О, если такъ,
Тогда, конечно, глупо защищаться
Невинностью. (Входятъ убійцы).
Что это за народъ?
Убійца. Гд мужъ твой? говори!
Лэди Макдуфъ. Онъ скрылся тамъ,
Гд не найдутъ такіе негодяи
Его, какъ ты.
Убійца. Онъ первый негодяй.
Сынъ. Ты лжешь, лохматый несъ!
Убійца (закалывая его). Ого, вотъ какъ!
Ахъ, ты, цыпленокъ! выкидышъ измны!
Сынъ. Меня убилъ онъ!.. Мама, мама, спрячься!
Бги скорй!

(Умираетъ. Злоди преслдуютъ лэди Макдуфъ).

СЦЕНА 3-я.

Англія. Комната въ королевскомъ дворц.

(Входятъ Малькольмъ и Макдуфъ).

Малькольмъ. Отыщемъ гд-нибудь глухой пріютъ
И скроемъ тамъ свои бды и горе.
Макдуфъ. За мечъ схватиться надо намъ, напротивъ,
И собственною грудью защищать
Разбитыя права!— Что день, то новыхъ
Мы видимъ вдовъ! Сиротъ рыданья стономъ
Стоятъ вокругъ! отчизны горе громко
Подъемлетъ голосъ къ небу, и въ отвтъ
Самъ сводъ небесъ ему какъ будто вторитъ
Отзывнымъ, громкимъ откликомъ, стеная
О бдной нашей родин!
Малькольмъ. Я плакать
Готовъ о томъ, что знаю, врю въ то,
Что вижу самъ, и былъ бы радъ душевно
Помочь бд, когда нашлись бы только
Удобный мигъ и средства. То, что вы
Сказали мн — быть-можетъ, справедливо
Во всемъ вполн, но вспомните: вдь тотъ
Тиранъ, чье имя самое противно
Теперь вамъ произнесть — когда-то былъ
Любимъ душевно вами! почитался
Достойнымъ вами всми.— Злость его,
Быть-можетъ, напускная. Вотъ вамъ средство
Его смирить: я молодъ, — такъ предайте
Меня ему: заслужите вы этимъ
Опять его любовь. Что значитъ жизнь
Несчастнаго ягненка, если ею
Разгнванный смириться можетъ богъ?
Такъ поступить велитъ вамъ даже разумъ.
Макдуфъ. Предателемъ я не былъ.
Малькольмъ. Но таковъ
Зато Макбетъ,— а приказанья высшихъ
Способны совратить порой и честныхъ
Съ пути добра. Я васъ прошу, простите
Мои слова! Какое бы въ душ
Я мннье ни имлъ о человк —
Я хуже тмъ не сдлалъ бы его.
Чистйшій ангелъ палъ, но все же съ виду
Остался ангеломъ:— такъ и порокъ
Нердко прикрывается личиной
Чистйшаго добра.
Макдуфъ. Мои надежды,
Я вижу, рушатся.
Малькольмъ. А если я
Скажу въ отвтъ, что, можетъ-быть, он-то
Мн именно и кажутся чрезчуръ
Загадочны?— Зачмъ вы въ самомъ дл
Такъ бросили свой домъ, жену, дтей,
Все, словомъ, что вамъ дорого и мило,
Внезапно, не простясь?— Не оскорбляйтесь:
Мое сомннье вызвано отнюдь
Не мыслью, что безчестны вы, но просто
Желаньемъ безопасности:— такъ будьте
Со мною откровенны, чмъ бы я
Васъ ни считалъ.
Макдуфъ. Такъ истекай же кровью,
Родимый край! Власть тираніи можетъ
Въ теб вндриться твердо! — если честь
Не хочетъ защищать тебя — то что же
Помхой будетъ злу? Его права
Признаются везд!— Прощайте, принцъ!
Предателемъ, какимъ меня сочли вы,
Не буду я, хотя-бъ за это мн
Судьба дала все, чмъ теперь владетъ
Тиранъ Макбетъ, съ придачею богатствъ
Далекаго Востока.
Малькольмъ. Стойте! васъ
Не думалъ оскорблять я. То, что я
Вамъ говорилъ — диктовано не столько
Боязнью передъ вами, сколько мыслью
О благ нашей родины. Я знаю,
Какимъ ярмомъ страданій и несчастій
Она опутана, я знаю также,
Что каждый новый день ей прибавляетъ
Къ стариннымъ ранамъ новыя, извстно
Равно мн хорошо, что много рукъ
Подняться рады тотчасъ на защиту
Моихъ законныхъ правъ. Самъ государь
Британіи охотно предлагаетъ
Мн лучшія войска,— но дло въ томъ,
Что если-бъ удалось мн даже свергнуть
Жестокаго тирана, если-бъ могъ
На мечъ кровавый водрузить его
Я голову, — то все-жъ меня пугаетъ
Невольно мысль:— не смнится-ль дурное
На худшее?— не будетъ ли родной,
Несчастный край постигнутъ худшимъ горемъ,
Гораздо больше тяжкимъ и дурнымъ
При новомъ корол?
Макдуфъ. Кто-жъ можетъ быть
Подобнымъ королемъ?
Малькольмъ. Я самъ! — во мн
Сокрытъ такой непочатой зародышъ
Порочнаго, что если разъ ему
Дать волю разрастись — то даже черный
И злой Макбетъ покажется въ сравненьи
Со мной бле снга!— Вся страна
Сочтетъ его ягненкомъ, если рядомъ
Поставятъ съ нимъ меня, со всмъ, что есть
Во мн дурного.
Макдуфъ. Если перечесть
Всхъ дьяволовъ въ аду — и тамъ не сыщешь
Ни одного черне, чмъ Макбетъ!
Малькольмъ. Конечно, знаю я, онъ кровожаденъ,
Фальшивъ, коваренъ, скупъ, душою золъ.
Нтъ столь дурного качества, которымъ
Онъ не былъ бы запятнанъ, но они
Ничто въ сравненьи, напримръ, съ моей
Хоть склонностью къ разврату. Ваши вс
И женщины и двушки не будутъ
Защищены отъ безграничной страсти,
Какой, къ несчастью, полонъ я! Она
Во мн такъ велика, что чмъ бы честность
Ни стала защищать себя — я тмъ
Подвигнутъ буду только злй и хуже
На грхъ и преступленье. Въ этомъ я
Преступнй и Макбета,
Макдуфъ. Страсть къ разврату,
Конечно, злая страсть: она сродни,
Пожалуй, тираніи. Много было
Въ исторіи примровъ, что развратомъ
Теряли государи ихъ внцы,
Но все-жъ я въ томъ причинъ еще не вижу
Отказываться вамъ отъ вашихъ правъ.
Вы можете свою лелять страсть
Безъ всякихъ затрудненій и при томъ
Казаться даже сдержаннымъ. Вдь людямъ
Легко отвесть глаза. У насъ въ стран
Любезныхъ дамъ довольно. Наконецъ
Не ястребъ вы, чтобъ все клевать, клевать
Безъ устали. Желанья ваши будутъ
Легко усмирены тмъ роемъ женщинъ,
Что добровольно отдадутся вамъ,
Хоть для того, чтобы потомъ похвастать
Вниманьемъ короля
Малькольмъ. Съ развратомъ вмст
Во мн, къ несчастью, развился другой
Большой порокъ: я ненасытно скупъ.
Ставъ королемъ, я буду радъ зарзать
Всхъ тановъ поголовно, лишь бы только
Достались мн ихъ земли.— Тотъ возбудитъ
Мою вражду землями, тотъ — добромъ,
Тотъ — золотомъ. Во мн наживы страсть
Растетъ съ ней вмст точно такъ, какъ жажда
Растетъ отъ пряностей. Искать я буду
Умышленно пустыхъ предлоговъ ссоръ
И распрей даже съ лучшими изъ лордовъ,
Лишь только бы отнять у нихъ добро.
Макдуфъ. Наживы страсть опаснй. Злые корни
Ея сидятъ прочне, чмъ пустой
И втреный развратъ 75). Немало знаемъ
Примровъ мы, что находили гибель
Въ ней короли, но собственно для васъ
Бды не нахожу я даже въ этомъ.
Страна у насъ богата. То добро,
Какимъ владть вы будете по праву,
Пресытить васъ вполн, а потому
Скажу я вамъ, что ваши недостатки
Возможно будетъ вынесть, если рядомъ
Поставятся съ дурнымъ дла добра.
Малькольмъ. Дла добра?— Но вдь во мн ни искры
Нтъ честнаго! Тхъ добрыхъ свойствъ, какія
Имть обязанъ каждый государь —
Во мн ихъ нтъ!— Воздержность, справедливость,
Терпнье, храбрость, милость, твердый умъ,
Правдивость, благочестье, человчность —
Все это мн невдомо,— дурного-жъ
Во мн не перечесть, и нтъ такихъ
Преступныхъ средствъ, какими пренебрегъ бы
Я ради злыхъ желаній. Если-бъ мн
Досталась въ руки власть, — поврьте — адомъ
Я сдлалъ бы страну 78), смутилъ навки-бъ
Спокойный миръ, разбилъ бы все, что въ ней
Есть добраго.
Макдуфъ. О, край, родимый край!..
Малькольмъ. Вотъ я каковъ!— Скажите же теперь:
Достоинъ ли назваться государемъ
Подобный человкъ?
Макдуфъ. Быть государемъ?
Онъ жить не стоитъ!— Бдная страна!
Возможно ли подъ скиптромъ тираніи
Вернуть теб и счастье и покой
Минувшихъ дней, когда наслдникъ трона
Самъ наложилъ преступно на себя
Подобное проклятье! опозорилъ
Свой славный родъ! — припомни, принцъ: отецъ твой
Былъ честнымъ королемъ, что-жъ до твоей
Святой и чистой матери — то больше
Ночей и дней въ молитв провела
Она, чмъ въ свтскихъ радостяхъ, готовясь
Предстать передъ Творцомъ 77)! Прощай навки!
Вдь именно пороки т, какими
Себя ты запятналъ, и насъ подвигли
Покинуть нашу родину!— Разбились
Надежды наши въ прахъ…
Малькольмъ. Макдуфъ! я вижу
Въ твоемъ лиц, что скорбь твоя правдива
И искренна! изъ сердца моего
Ты вырвалъ съ корнемъ призракъ подозрнья,
И потому ввряюсь я теперь
Теб вполн. Ты осуждать не долженъ
Меня за осторожность: много разъ
Макбетъ уже пытался хитрой стью
Меня поймать, и я привыкъ невольно
Не быть чрезчуръ поспшнымъ, но теперь
Посредникомъ межъ мною и тобой
Пусть будетъ Богъ! Я отдаюсь всецло
Въ твое распоряженье! То, что я
Приписывалъ себ сейчасъ дурного —
Все было только выдумкой, и я
Беру назадъ слова мои. Я двственъ
И тломъ и душой, обманъ и ложь
Противны мн и чужды, что-жъ до страсти
Съ корысти и нажив — то скажу,
Что я не знаю даже, чмъ владю.
Обманомъ не ршился бы предать
Я даже дьявола, затмъ, что правда
Дороже мн, чмъ жизнь, и въ жизни въ первый
Я разъ солгалъ теперь, когда нарочно
Себя оклеветалъ. Я отдаю
Себя всего на пользу и добро
Родной страны и былъ готовъ ужъ прежде,
Чмъ ты сюда явился, выйти въ поле
Съ отрядомъ въ десять тысячъ человкъ,
Съ Сивардомъ во глав.— Теперь, конечно,
Пойдешь ты вмст съ нами. Богъ пошлетъ,
Надюсь, намъ удачу и успхъ
За правду дла нашего!— Но что же?
Я вижу, ты молчишь.
Макдуфъ. Нельзя-жъ такъ скоро
Придти въ себя, внезапно ощутивъ
Восторгъ за тяжкимъ горемъ. (Входитъ врачъ).
Малькольмъ. Мы еще
Съ тобой поговоримъ. (Врачу) Скажите, будетъ
Сюда король?
Врачъ. Да, принцъ. Его ужъ ждетъ
Толпа больныхъ калкъ, напрасно ждавшихъ
Спасенья отъ врачей. Ихъ вся надежда
Теперь на то, что онъ излчитъ ихъ
Своимъ прикосновеньемъ. Воля неба
Дйствительно дала его рукамъ
Такую благодать 78).
Мальколымъ. Благодарю
За вашу обязательность. (Врачъ уходитъ).
Макдуфъ. Въ чемъ дло?
О чемъ онъ говорилъ, и что за недугъ
Здсь лчатъ такъ?
Малькольмъ. Простой народъ зоветъ
Тотъ недугъ просто немочью 79). Я самъ
Не разъ бывалъ свидтелемъ, съ тхъ поръ,
Какъ здсь живу, что нашъ благочестивый,
Святой король поистин свершалъ
Чудесныя дла. Какимъ путемъ
Онъ это длаетъ — извстно только
Ему и небесамъ. Людей, покрытыхъ
Отъ ногъ до головы корою струпьевъ
И страшныхъ язвъ, столь вредныхъ, что врачи
Не знаютъ, какъ лчить ихъ — исцляетъ
Онъ только тмъ, что вшаетъ на шею
Больнымъ кружокъ изъ золота 80). Молва
Гласитъ везд, что передастъ онъ этотъ
Чудесный даръ потомству. Сверхъ того
Онъ обладаетъ даромъ предвщанья,
И потому дивиться нтъ причинъ,
Что тысячи молитвъ несутся къ небу
За тронъ его, и самъ ужъ онъ давно
Считается святымъ. (Входитъ Россе).
Макдуфъ. Взгляните, кто
Идетъ сюда.
Малькольмъ. Когда судить по виду,
Онъ нашъ землякъ, но кто — сказать наврно
Я не могу.
Макдуфъ. Здорово, другъ и братъ!
Малькольмъ. Теперь и я узналъ его. О, если-бъ
Скорй Господь, по благости Своей,
Помогъ намъ устранить причины злыя,
Которыми мы вс превращены
Въ изгнанниковъ!
Россе. Аминь, отъ всей души!
Макдуфъ. Попрежнему-ль идутъ у насъ дла
Въ Шотландіи?
Россе. Увы! отчизна наша
Едва ли бы могла теперь узнать
Сама, себя! Не матерью должны
Ее мы звать, но нашею могилой!
Улыбку можно встртить на лиц
Лишь у того, кто ни о чемъ не знаетъ.
Рыданья, вздохи, слезы ужъ давно
Стоятъ, какъ тучи, въ воздух, но къ нимъ
Привыкли до того, что ужъ никто
Не слышитъ ихъ! Отчаянье сразило
Огульно всхъ, какъ яростный и злой
Припадокъ бшенства. Когда гудитъ
Печальный звонъ — знакъ чьей-нибудь кончины, —
Никто не хочетъ даже и справляться,
Кого постигла смерть. Людская жизнь
Скорй и раньше вянетъ, чмъ цвты,
Приколотые къ шляп. Смерть разитъ
Огуломъ всхъ безъ недуга.
Макдуфъ. Печальны
Слова твой, но врны!
Малькольмъ. Что послднимъ
Считаете вы горемъ?
Россе. О, когда-бъ
Разсказывать я сталъ о томъ, что было
Лишь часъ назадъ, то былъ бы ужъ освистанъ,
Какъ старый встовщикъ.— Бды родятся
Что день, то вновь.
Макдуфъ. Скажи мн, что жена?
Россе. Теперь… ей хорошо…
Макдуфъ. А дтямъ?
Россе. Тоже…
Макдуфъ. Такъ, значитъ, злой тиранъ еще не вздумалъ
Нарушить ихъ покой?
Россе. О, нтъ… они
Въ тотъ часъ, когда покинулъ я ихъ, были
Спокойны вс…
Макдуфъ. Мн кажется, что ты
Скупишься на слова:— скажи ясне.
Россе. Въ тотъ мигъ, когда сбирался я похать
Сюда съ моею встью, такъ жестоко
Томившей душу мн, разнесся слухъ,
Что много честныхъ жителей страны
Ршились выйти въ поле, съ цлью свергнуть
Оковы злого рабства. Правда слуха
Всего врнй поддерживалась тмъ,
Что отданъ былъ приказъ войскамъ тирана
Готовиться въ походъ. Вамъ, значитъ, ясно,
Что часъ пришелъ: Шотландія возстать
Готова вся, и если вы туда
Появитесь — пойдутъ за вами слдомъ
Сражаться даже женщины, лишь только-бъ
Покончить съ моремъ бдствій.
Малькольмъ. Пусть он
Утшатся: мы двинемся туда
Немедленно. Британскій государь
Ссудилъ намъ въ помощь десять тысячъ войска.
Съ Сивардомъ во глав. Извстно всмъ,
Что доблестнй воителя не сыщешь
Во всемъ крещеномъ мір
Россе. Былъ бы радъ
Отвтить я на эту радость встью
Счастливой, какъ она, но, къ сожалнью,
Пріхалъ я съ такой, что было-бъ лучше
Раздаться ей въ безмолвіи пустынь,
Гд нтъ людского слуха!
Макдуфъ. Что случилось?
Касается-ль несчастье это всхъ,
Иль суждено упасть ему на плечи
Кому-нибудь отдльно 81)?
Россе. Горько будетъ
Его услышать всмъ, кто добръ и честенъ,
Но вынесть злое горе долженъ будешь
Лишь ты одинъ!..
Макдуфъ. Такъ не томи меня
И выскажись скорй.
Россе. Боюсь — мой голосъ
Останется для слуха твоего
Ужаснымъ навсегда! То, что придется
Мн разсказать, далеко превзойдетъ
Вс горести, какія приходилось
Теб терпть.
Макдуфъ. Ужель я понялъ!..
Россе. Знай же:
Твой замокъ взятъ! жена съ дтьми убиты!..
Я лишній разъ не стану повторять
Подробностей злодйства: этимъ я
Убилъ бы и тебя.
Малькольмъ. Всесильный Боже!..
Макдуфъ, приди въ себя! очнись! дай горю
Свободно вылиться! — не надвигай
Такъ шапку на глаза:— когда въ себ
Мы молча душимъ слезы — могутъ сердце
Он разрушить намъ.
Макдуфъ. И дти тоже?..
Россе. Жена, прислуга, дти — все, что только
Живого было въ замк.
Макдуфъ. И меня
Тамъ не было!.. Сказалъ ты:— и жена?..
Россе. Да, я сказалъ.
Малькольмъ. Приди въ себя!— найдешь
Лкарство ты и вмст съ тмъ утху,
Отмстивъ врагу.
Макдуфъ. Чмъ мстить ему?— дтей
Нтъ у него 82)!.. О, повтори!— сказалъ ты:
Убиты вс?.. Проклятый коршунъ!.. Вс?..
Птенцы и мать?.. вс, вс! однимъ ударомъ!..
Малькольмъ. Снеси, какъ мужъ, несчастье.
Макдуфъ. Да! но все же
Я чувствую его, какъ человкъ!
О, Боже, Боже! какъ сознать, какъ вспомнить,
Что существа, какихъ дороже въ жизни
Намъ не было — что ихъ ужъ нтъ! что только
Они когда-то были!.. Какъ могло
Смотрть на это небо, не пославъ
Имъ помощи!.. Макдуфъ презрнный! ты
Всему виною самъ!.. Они погибли
Изъ-за тебя! въ нихъ покаралъ Господь
Твои грхи!.. Да ниспошлетъ же Онъ
Покой и миръ ихъ душамъ!..
Малькольмъ. Пусть несчастье
Теб послужитъ твердымъ оселкомъ,
Чтобъ наточить кровавый ножъ для мщенья.
Смни печаль на гнвъ, не размягчай
Излишней скорбью сердце, пусть, напротивъ,
Оно ожесточится.
Макдуфъ. О, конечно,
Я женщиной не буду:— не словами-жъ
Мн мстить врагу!— Прочь слезы и печаль!..
Лицомъ къ лицу я встрчусь съ этимъ чернымъ
Чудовищемъ отчизны! Пусть со мною
Сойдется онъ, чтобъ мы могли другъ друга
Достать мечомъ! и ежели тогда
Онъ будетъ цлъ — я соглашусь, чтобъ небо
Простило и его!
Малькольмъ. Вотъ голосъ чести
И мужества!— Идемъ же къ королю.
Войска давно готовы, намъ осталось
Проститься только съ нимъ. Макбета гибель
Предршена, и власть судьбы готова
Сразить врага. Самъ долженъ Богъ помочь,
Чтобъ счастья день разсялъ злую ночь! (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Донзинанъ. Комната въ замк.

(Входятъ врачъ и придворная дама).

Врачъ. Вотъ дв ночи, какъ я не сплю, такъ же, какъ и вы, и все-таки не могу дождаться случая проврить ваши слова. Когда вставала и ходила она въ послдній разъ?
Дама. Въ тотъ день, когда его величество отправился въ походъ. Я видла сама, какъ она встала съ постели, набросила ночное платье, отворила кабинетъ, взяла бумагу съ перомъ и начала писать. Кончивъ письмо, она перечла его, запечатала, снова легла въ постель — и все это въ глубочайшемъ сн,
Врачъ. Страшное извращеніе природы:— пользоваться по-наруж успокоительной благодатью сна и въ то же время дйствовать какъ во время бодрствованія! — Скажите, говорила она что-нибудь въ то время, когда вставала и ходила въ этомъ возбужденномъ состояніи?
Дама. Говорила такія вещи, что я не ршаюсь ихъ повторить.
Врачъ. Мн, какъ врачу, вы должны довриться непремнно.
Дама. Ни вамъ и никому въ мір. У меня нтъ свидтелей, которые могли бы подтвердить правду моихъ словъ. (Входитъ лэди Макбетъ въ припадк лунатизма, со свчой въ рук). Смотрите: вотъ она! Тотъ же видъ, та же осанка, но я могу васъ уврить, что она спитъ глубокимъ сномъ.
Врачъ. Откуда она взяла свчу?
Дама. Свча постоянно горитъ у ней на стол по ея приказанію.
Врачъ. Глаза ея открыты.
Дама. Да, но она ничего ими не видитъ.
Врачъ. Чмъ она занята? Смотрите: она третъ свои руки.
Дама. Она длаетъ это постоянно, точно хочетъ съ нихъ что-то смыть. Я видла, какъ однажды она провела въ этомъ занятіи цлую четверть часа.
Лэди Макбетъ. Пятно!.. все еще пятно 83)!..
Врачъ. Тш!.. она говоритъ! — Я запишу ея слова, чтобъ легче сообразить мое изслдованіе.
Лэди Макбетъ. Проклятое пятно!.. Прочь съ рукъ!.. Говорю теб: — время пришло. Ночь темна какъ адъ! — Стыдись! ты воинъ и дрожишь! Чего бояться, когда никто въ мір не посметъ требовать у насъ отчета!— Кто бы могъ подумать, что въ этомъ старик такъ много крови!
Врачъ. Вы слышите?
Лэди Макбетъ. У Фейфскаго тана были жена и дти! Гд они теперь?.. Неужели эти руки никогда не будутъ чисты?.. Молчи, молчи! Ни слова объ этомъ!.. Ты испортишь своимъ страхомъ все дло.
Врачъ. Вотъ оно что! Теперь я вижу самъ, что вы узнали больше, чмъ слдовало.
Дама. Конечно, она высказала больше, чмъ хотла, но во всякомъ случа одно небо знаетъ, что у ней на душ.
Лэди Макбетъ. О, этотъ запахъ крови!.. Всхъ аравійскихъ ароматовъ мало, чтобъ уничтожить его слдъ на этой маленькой рук!.. (Глубоко вздыхаетъ).
Врачъ. Какъ она тяжело дышитъ. По всему видно, что сердце ея переполнено.
Дама. Я не согласилась бы имть такую тяжесть на душ за все величіе ея сана.
Врачъ. Тсс, тсс!.. Молчите 84).
Дама. Даруй Богъ счастливый исходъ всему этому.
Врачъ. Ея болзнь выше моего искусства. Тмъ не мене мн случалось видть больныхъ этою болзнью, которые умирали, какъ праведники, въ своихъ постеляхъ.
Лэди Макбетъ. Умой руки! Наднь ночное платье, да, главное, не будь такъ блденъ!..— Я теб говорю: Банко похоронемъ и не можетъ встать изъ могилы…
Врачъ. Неужели…
Лэди Макбетъ. Въ постель, въ постель!.. Чу! слышишь? Стучатъ у воротъ!.. Идемъ, идемъ!.. дай мн руку.— Что сдлано, того не воротишь.— Въ постель, въ постель!..

(Уходитъ лэди Макбетъ).

Врачъ. И теперь она ляжетъ опять?
Дама. Непремнно.
Врачъ. Намекъ ужасный вырвался невольно
Изъ устъ ея85)! Тутъ, впрочемъ, чуда нтъ:
Насилуя въ себ свою природу,
Мы этимъ заставляемъ и ее
Въ насъ дйствовать наперекоръ обычнымъ
Явленьямъ и дламъ. Когда мы силой
Заставимъ смолкнуть совсть — насъ она
Во сн невольно выдастъ, разгласитъ
Подушк наши тайны!— Королев
Теперь нужнй священникъ, а не врачъ.
Спаси Господь насъ всхъ.— Смотрите зорко,
Прошу, за ней и удаляйте все,
Чмъ повредить она могла-бъ невольно
Сама себ. А главное: глядите
Во вс глаза!— Прощайте, мн она
Совсмъ смутила мысли, много можно
Предположить, о чемъ и думать страшно.
Прощайте же!
Дама. Покойной ночи вамъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Окрестность Донзинана.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Ментейсъ Кэтнессъ, Ангусъ, Леноксъ и войско)

Ментейсъ. Малькольмъ ведетъ британскія войска,
При немъ Сивардъ съ Макдуфомъ. Жажда мести
Пылаетъ въ нихъ — чему легко поврить:
Такой предлогъ воспламенилъ бы даже
Отшельниковъ.
Ангусъ. Мы встртить ихъ должны
Наврно близъ Бирнама, ихъ дорога
Проходитъ въ этой мстности.
Кэтнессъ. Кто знаетъ,
Идетъ ли вмст съ братомъ Дональбенъ?
Леноксъ. Наврно нтъ: вотъ списокъ всхъ дворянъ.
Я знаю, что при войск сынъ Сиварда
И много пылкихъ юношей, спшащихъ
Испробовать себя на пол битвы
Здсь въ первый разъ.
Ментейсъ. А гд теперь тиранъ?
Кэтнессъ. Онъ занятъ укрпленьемъ Донзинана.
Пронесся слухъ, что будто онъ совсмъ
Сошелъ съ ума, другіе-жъ, въ комъ не столько
Къ нему горячей злобы, называютъ
Его поступки бшенымъ геройствомъ.
Но, такъ иль нтъ, безспорно только то,
Что нтъ во всхъ его приготовленьяхъ
Порядка и слда.
Ангусъ. Теперь онъ видитъ,
Какъ на рукахъ его отяжеллъ
Рядъ прошлыхъ преступленій! Что ни часъ,
То новая измна въ наказанье
Его же вроломствъ. Вдь даже т
Изъ прежнихъ слугъ, которые остались
Еще при немъ, послушны лишь изъ страха —
Никакъ не изъ любви. Величье сана
Такъ съежилось на немъ, что онъ похожъ
На карлика въ одежд исполина.
Ментейсъ. Немудрено, что чувства вс и мысли
Трепещутъ въ немъ, когда готовъ проклясть
Онъ чувства т и самъ, за то, что ими
Полна его душа!
Кэтнессъ. Идемте-жъ бодро
Сложить свою любовь къ ногамъ того,
Кому принадлежитъ она. Пусть будетъ
Врачомъ онъ нашей родины, для счастья
Которой мы пролить свою готовы
До капли кровь.
Леноксъ. Прольемъ, насколько будетъ
Она нужна, чтобъ вновь величья цвтъ
Расцвлъ для насъ и плевелъ скрылся слдъ!
Идемъ, друзья, прямымъ путемъ къ Бирнаму. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Донзинанъ. Комната въ замк.

(Входятъ Макбетъ, врачъ и придворные).

Макбетъ. Довольно мн встей объ этихъ трусахъ!
Пускай бгутъ хоть вс! Пока нейдетъ
Бирнамскій лсъ на стны Донзинана —
Спокоенъ я!..— Что мн щенокъ Малькольмъ?
Рожденъ онъ женщиной!.. Мн вщій голосъ
Духовъ сказалъ: ‘оставь напрасный страхъ!
Никто не можетъ, женщиной рожденный,
Тебя сразить!’… Бгите-жъ прочь хоть вс,
Измнники!.. бгите прочь къ развратной
Британской сволочи 86)! Тотъ духъ, которымъ
Былъ крпокъ я, останется такимъ же
Равно и впредъ! Исчезни-жъ страха слдъ
Тамъ, гд причинъ рождаться страху нтъ!

(Вбгаетъ встникъ).

Пусть вычернитъ своимъ проклятьемъ дьяволъ
Теб лицо! Откуда добылъ ты
Гусиный этотъ видъ?..
Встникъ. Ихъ десять тысячъ!..
Макбетъ. Кого? Гусей?..
Встникъ. Нтъ, государь, солдатъ!
Макбетъ. Поди и надавай себ пощечинъ!
Вотри румянецъ въ рожу! Вмсто крови
Вода въ теб! Какихъ солдатъ, бездльникъ?..
Будь проклятъ ты! Здсь страхомъ заразишь
Ты и другихъ! Какихъ солдатъ увидлъ,
Кувшинъ ты съ молокомъ?..
Встникъ. Солдатъ британскихъ.
Макбетъ. Вонъ, негодяй!.. (Встникъ уходитъ).
Эй! гд Сейтонъ? Во мн
Готово лопнуть сердце… Чуть взгляну я…
Сюда, Сейтонъ!.. Я чувствую, что время
Теперь достичь всего мн иль погибнуть!—
Довольно пожилъ я!.. Прошла весна
Дней юности, настала осень, сохнутъ
Подъ желтымъ цвтомъ листья!.. Все твердитъ,
Что сталъ я старъ! А гд же знаки чести,
Къ какимъ привыкла старость?.. гд любовь?
Гд преданность друзей? гд уваженье?..
Ихъ нтъ, ихъ нтъ!.. Висятъ надъ головой
Моей одн проклятья! тайный шопотъ
Мн шлетъ ихъ отовсюду! дрянь одна
Мн льститъ еще притворными словами!
Эй! гд Сейтонъ?

(Входитъ Сейтонъ).

Сейтонъ. Что, государь, угодно?
Макбетъ. Что тамъ еще?
Сейтонъ. Извстья подтвердились.
Макбетъ. Рубиться буду я, пока клочокъ
Есть мяса на костяхъ моихъ!— Подай
Оружье мн!
Сейтонъ. Оно пока не нужно.
Макбетъ. Подай, я говорю!— Пусть вышлютъ тотчасъ
Кругомъ отряды конницы,— вели
Рубить имъ все, что встртятъ!.. Въ петлю тхъ,
Кто пикнетъ лишь о страх! Дай оружье!
(Врачу) Ну, что твоя больная?
Врачъ. Ей вредитъ
Не столько страшный недугъ, сколько мучитъ
Она сама себя подъ гнетомъ черныхъ,
Мучительныхъ видній.
Макбетъ. Такъ лчи
Ее отъ нихъ!.. Иль ты помочь безсиленъ
Взволнованной душ? не можешь вырвать
Изъ памяти вндрившуюся скорбь?..
Стереть въ мозгу не можешь буквы страха?
Иль нтъ такого зелья, что давало-бъ.
Покой забвенья сердцу? Облегчало-бъ
Его отъ груза тяжкихъ, черныхъ думъ?
Врачъ. Увы! въ подобныхъ случаяхъ больной
Быть долженъ самъ врачомъ своимъ.
Макбетъ. Такъ къ чорту
Тогда твою науку!.. Брось собакамъ
Твои вс снадобья!— Мн ихъ не надо!—
Эй! броню мн! гд жезлъ?.. Вели, Сейтонъ,
Идти на вылазку!— Эй, врачъ! ты знаешь:
Мн таны измнили!.. (Свит) Ну! что встали?..
(Врачу) А ты возьмись лчить мн государство!
Сунь носъ въ его мочу 87). Добейся, что
Случилось съ нимъ! Когда успешь ты
Опять возстановить его здоровье —
Я громы вс заставлю повторять
Хвалу теб!.. Снимите прочь броню!
Мн душно въ ней!.. Ужели нтъ такихъ
Лкарствъ, иль тайныхъ снадобій, какими
Могли бы прочь мы выгнать англичанъ?..
(Врачу) О нихъ ты слышалъ?
Врачъ. Да, мой повелитель.
Та быстрота, съ которою спшите
На битву вы, намъ громко говоритъ,
Что близокъ врагъ.
Макбетъ. Пускай несутъ оружье
За мною вслдъ. Я смерти не боюсь!..
Себ твердить о страх я не стану,
Пока Бирнамъ не близокъ къ Донзинану!..

(Макбетъ уходитъ со свитой).

Врачъ. Не заманить меня бы въ эту дверь,
Когда бы былъ не въ замк я теперь! (Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Окрестность Донзинана. Вдали виденъ Бирнамскій лсъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старый Сивардъ, его сынъ, Макдуфъ, Ментейсъ, Кэтнессъ, Ангусъ, Леноксъ, Россе и войско).

Малькольмъ. День недалекъ, какъ кажется, друзья,
Когда себ мы снова обезпечимъ
Покой и миръ въ домахъ своихъ.
Ментейсъ. Мы твердо
Надемся на это.
Сивардъ. Что за лсъ
Виднется вдали?
Ментейсъ. Бирнамъ.
Малькольмъ. Пусть каждый
Изъ воиновъ возьметъ густую втвь
И скроется за ней 88). Мы этимъ средствомъ
Лишимъ враговъ возможности увидть,
Какъ много насъ, и тмъ введемъ въ обманъ
Лазутчиковъ.
Солдаты. Исполнимъ все.
Сивардъ. Покамстъ
Судить мы можемъ только, что тиранъ
Ршился запереться въ Донзизан
И ждать осады тамъ.
Малькольмъ. Его ршенье
Намъ выгодно: дворяне и народъ
Везд передаются намъ толпами.
Такимъ путемъ останется онъ скоро
Лишь съ кучкой небольшой своихъ друзей,
Да и изъ нихъ, какъ слышно, половина
Удержана лишь страхомъ.
Макдуфъ. Ждать событій
Безспорно хорошо, но надо также
Разсчитывать на храбрость и умнье
Вести борьбу оружьемъ…
Сивардъ. О, конечно!
Судя, рядя, мы можемъ лишь узнать,
Какъ силенъ врагъ и что намъ должно ждать,
Но все-жъ и я держусь такого мннья,
Что споръ въ конц ршить должно сраженье.
А потому, чтобъ вышелъ въ дл толкъ,
Готовымъ быть къ борьб нашъ первый долгъ! (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Донзинанъ. Дворъ замка.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Макбетъ, Сейтонъ и войско).

Макбетъ. Пусть выкинутъ на главной башн флагъ!..
Кричатъ намъ вс, что дерзкій врагъ у двери!
Пускай кричатъ!— нашъ замокъ твердъ, ему
Осада ни почемъ. Мы одолемъ
Враговъ чумой и голодомъ!— Когда бы
Имъ не сдались измннически т,
Которымъ мсто здсь — могли-бъ мы смло
Пойти на нихъ, сцпиться бородами
И прочь прогнать ихъ всхъ!— Что тамъ за крикъ?..

(За сценой слышенъ плачъ женщинъ).

Сейтонъ. Тамъ слышенъ женскій плачъ. (Уходитъ Сейтонъ)
Макбетъ. Я ужъ забылъ,
Что значитъ безпокойство. Было время,
Когда и крикъ совы, раздавшись ночью
Вгонялъ меня въ ознобъ!.. Пустой разсказъ
На голов мн заставлялъ подняться
Щетиной волосы, какъ будто-бъ были
Въ нихъ жизнь и смыслъ! Теперь не то: я страхомъ
Пресыщенъ до костей! На свт нтъ
Такого пугала, съ какимъ бы не былъ
Сроднившись я! Нтъ силы, предъ которой
Я могъ бы задрожать!.. (Возвращается Сейтонъ).
Ну, что такое
Еще случилось тамъ?
Сейтонъ. Супруга ваша
Скончалась, государь.
Макбетъ. Позднй бы должно
Ей умереть! Для этакихъ извстій
Всегда найдется время! — завтра, завтра!..
Все завтра безъ конца, и такъ плетется,
Чуть виднымъ шагомъ, время до минуты,
Когда сказать придется намъ: ‘прощай’
Всему, что было! — и глупцы не видятъ,
Что все, чмъ занимались мы вчера,
Служило только факеломъ, свтившимъ
Въ пути къ могил намъ!.. Прочь, глупый факелъ!..
Довольно ты горлъ! Вся наша жизнь —
Пустая тнь! актеръ, что корчитъ рожи
На гаерскихъ подмосткахъ!.. Минетъ часъ,
И нтъ его! Жизнь — сказка, что бормочетъ
Глупецъ другимъ глупцамъ!.. Изъ всхъ онъ силъ
Старается занять ихъ, иль встревожить,
И ничего въ конц не выйдетъ, кром
Глупйшихъ пустяковъ!..

(Вбгаетъ встникъ).

Ну, что еще?
Ты съ языкомъ — такъ говори, въ чемъ дло?
Встникъ. Я… я… своими видлъ я глазами,
Что говорю!.. но какъ сказать… не знаю…
Не смю я!..
Макбетъ. Ну, ну! безъ вздоровъ!
Встникъ. Былъ
На страж я, на томъ холм… смотрлъ
Я на Бирнамъ, и вдругъ… быть-можетъ, это
Мн лишь почудилось… но лсъ внезапно
Сталъ двигаться!..
Макбетъ (бьетъ его). Ты лжешь, бездльникъ!..
Встникъ. Пусть
Меня караетъ гнвъ вашъ, но въ словахъ
Моихъ одна лишь правда. За три мили
Отсюда видть можете и вы,
Какъ онъ идетъ — идетъ всей темной чащей!..
Макбетъ. Когда ты лжешь — велю тебя повсить
На первой я осин, гд издохнешь
Ты съ голода!— когда-жъ ты молвилъ правду —
Повсь тогда, пожалуй, хоть меня!..
Во мн дрожитъ увренность!.. Сомннье
Встаетъ при страшной мысли, не поймалъ ли
Меня лукавый бсъ!.. Но какъ поймать?
Вдь сказано: пока Бирнамскій лсъ
Нейдетъ на Донзинанъ… Илъ дьяволъ можетъ
Лгать правдою? (Вбгаетъ на стну). Лсъ движется! идетъ!..
Онъ близко ужъ!.. Къ оружью вс! къ оружью!..
Изъ замка вонъ!.. Когда сказалъ онъ правду —
Нтъ пользы здсь сидть — равно нтъ пользы
Противиться! Я чувствую, что свтъ
Мн надолъ! Пусть сгинетъ въ мор бдъ
Все, что живетъ!.. Эй! бить въ набатъ!.. Въ сраженьи
Погибнемъ мы, когда ужъ нтъ спасенья!.. (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Донзинанъ. Дворъ замка.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Макбетъ, Сейтонъ и войско).

Макбетъ. Пусть выкинутъ на главной башн флагъ!..
Кричатъ намъ вс, что дерзкій врагъ у двери!
Пускай кричатъ!— нашъ замокъ твердъ, ему
Осада ни почемъ. Мы одолемъ
Враговъ чумой и голодомъ!— Когда бы
Имъ не сдались измннически т,
Которымъ мсто здсь — могли-бъ мы смло
Пойти на нихъ, сцпиться бородами
И прочь прогнать ихъ всхъ!— Что тамъ за крикъ?..

(За сценой слышенъ плачъ женщинъ).

Сейтонъ. Тамъ слышенъ женскій плачъ. (Уходитъ Сейтонъ)
Макбетъ. Я ужъ забылъ,
Что значитъ безпокойство. Было время,
Когда и крикъ совы, раздавшись ночью
Вгонялъ меня въ ознобъ!.. Пустой разсказъ
На голов мн заставлялъ подняться
Щетиной волосы, какъ будто-бъ были
Въ нихъ жизнь и смыслъ! Теперь не то: я страхомъ
Пресыщенъ до костей! На свт нтъ
Такого пугала, съ какимъ бы не былъ
Сроднившись я! Нтъ силы, предъ которой
Я могъ бы задрожать!.. (Возвращается Сейтонъ).
Ну, что такое
Еще случилось тамъ?
Сейтонъ. Супруга ваша
Скончалась, государь.
Макбетъ. Позднй бы должно
Ей умереть! Для этакихъ извстій
Всегда найдется время! — завтра, завтра!..
Все завтра безъ конца, и такъ плетется,
Чуть виднымъ шагомъ, время до минуты,
Когда сказать придется намъ: ‘прощай’
Всему, что было! — и глупцы не видятъ,
Что все, чмъ занимались мы вчера,
Служило только факеломъ, свтившимъ
Въ пути къ могил намъ!.. Прочь, глупый факелъ!..
Довольно ты горлъ! Вся наша жизнь —
Пустая тнь! актеръ, что корчитъ рожи
На гаерскихъ подмосткахъ!.. Минетъ часъ,
И нтъ его! Жизнь — сказка, что бормочетъ
Глупецъ другимъ глупцамъ!.. Изъ всхъ онъ силъ
Старается занять ихъ, иль встревожить,
И ничего въ конц не выйдетъ, кром
Глупйшихъ пустяковъ!..

(Вбгаетъ встникъ).

Ну, что еще?
Ты съ языкомъ — такъ говори, въ чемъ дло?
Встникъ. Я… я… своими видлъ я глазами,
Что говорю!.. но какъ сказать… не знаю…
Не смю я!..
Макбетъ. Ну, ну! безъ вздоровъ!
Встникъ. Былъ
На страж я, на томъ холм… смотрлъ
Я на Бирнамъ, и вдругъ… быть-можетъ, это
Мн лишь почудилось… но лсъ внезапно
Сталъ двигаться!..
Макбетъ (бьетъ его). Ты лжешь, бездльникъ!..
Встникъ. Пусть
Меня караетъ гнвъ вашъ, но въ словахъ
Моихъ одна лишь правда. За три мили
Отсюда видть можете и вы,
Какъ онъ идетъ — идетъ всей темной чащей!..
Макбетъ. Когда ты лжешь — велю тебя повсить
На первой я осин, гд издохнешь
Ты съ голода!— когда-жъ ты молвилъ правду —
Повсь тогда, пожалуй, хоть меня!..
Во мн дрожитъ увренность!.. Сомннье
Встаетъ при страшной мысли, не поймалъ ли
Меня лукавый бсъ!.. Но какъ поймать?
Вдь сказано: пока Бирнамскій лсъ
Нейдетъ на Донзинанъ… Илъ дьяволъ можетъ
Лгать правдою? (Вбгаетъ на стну). Лсъ движется! идетъ!..
Онъ близко ужъ!.. Къ оружью вс! къ оружью!..
Изъ замка вонъ!.. Когда сказалъ онъ правду —
Нтъ пользы здсь сидть — равно нтъ пользы
Противиться! Я чувствую, что свтъ
Мн надолъ! Пусть сгинетъ въ мор бдъ
Все, что живетъ!.. Эй! бить въ набатъ!.. Въ сраженьи
Погибнемъ мы, когда ужъ нтъ спасенья!.. (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Равнина передъ замкомъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, Сивардъ, Макдуфъ и войско. Солдаты съ зелеными втвями въ рукахъ).

Малькольмъ. Теперь мы близко къ замку. Бросьте ваши
Щиты густыхъ втвей и покажитесь
Такими, какъ вы есть. (Сиварду) Вы, добрый дядя.
Начнете съ вашимъ сыномъ первый битву.
Макдуфъ и я васъ подкрпимъ, согласно
Задуманному плану, и увидимъ,
Что надо длать дальше.
Сивардъ. До свиданья.
Лишь встртить бы врага намъ въ эту ночь —
Скорй умремъ, но не отступимъ прочь!
Малькольмъ. Пускай теперь звучитъ, какъ вихрь громовый,
Труба войны — глашатай битвъ суровый!

(Уходятъ при звукахъ трубъ. За сценой раздается шумъ битвы).

СЦЕНА 7-я.

Тамъ же. Другая часть поля.

(Вбгаетъ Макбетъ).

Макбетъ. Я окруженъ!.. Бжать нельзя! Посаженъ
Я на цпь, какъ медвдь! но все-жъ я буду
Сражаться до конца!.. Узнать мн только-бъ,
Рожденъ кто не былъ женщиной? Одинъ
Онъ страшенъ мн изъ всхъ! (Входитъ молодой Сивардъ).
Молодой Сивардъ. Кто ты такой?
Макбетъ. Узнавъ, кто я — ты струсишь.
Молодой Сивардъ. Лжешь!— не струшу,
Хотя бы ты назвался самымъ злйшимъ
Изъ дьяволовъ!
Макбетъ. Такъ знай же: я — Макбетъ!
Молодой Сивардъ. Не выдумалъ бы имени самъ дьяволъ
Противнй для меня.
Макбетъ. Скажи: ‘страшне’!
Молодой Сивардъ. Лжешь, злой тиранъ! Мечомъ я докажу,
Что ты солгалъ!

(Сражаются. Молодой Сивардъ убитъ).

Макбетъ. Ты женщиной рожденъ!
Смшонъ мн взмахъ кинжаловъ, занесенныхъ
Рукой людей, въ свтъ женщиной рожденныхъ!..

(Уходитъ Макбетъ. Шумъ битвы. Входитъ Макдуфъ).

Макдуфъ. Шумъ слышенъ здсь. Сюда, тиранъ! одинъ
Ты нуженъ мн!.. Когда не мною будешь
Убитъ сегодня ты — всю жизнь укоромъ
Промучатъ совсть мн святыя души
Малютокъ и жены!— Иль въ бой идти
Съ толпою глупыхъ керновъ мн 89), что держатъ
Въ рукахъ, какъ палки, копья?— Нтъ, нтъ, нтъ!
Макбетъ одинъ врагомъ мн нынче будетъ!
Когда его не встрчу въ битв я —
Вложу я мечъ, не обагренный кровью,
Опять въ ножны!— Чу! шумъ въ той сторон!
Судя по пылу битвы, долженъ драться
Тамъ кто-нибудь изъ высшихъ! О, когда бы
Его я встртилъ тамъ!— Вотъ все, что нужно
Мн отъ судьбы!

(Уходитъ Макдуфъ. Входятъ Малькольмъ и старый Сивардъ).

Старый Сивардъ. Сюда, достойный принцъ!
Намъ замокъ сдался безъ сопротивленья.
Немало войскъ изъ вражескихъ рядовъ
Пристали съ намъ. Предавшіеся таны
Стоятъ, какъ храбрецы. Побду можно
Считать почти ужъ нашей. Драться больше
Намъ не зачмъ.
Малькольмъ. Нашли мы здсь враговъ,
Дерущихся за насъ.
Старый Сивардъ. Войдемте въ замокъ.

(Уходятъ. Шумъ битвы продолжается).

СЦЕНА 8-я.

Тамъ же. Другая часть поля.

(Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Такъ нтъ же: не намренъ разыграть
Я римскаго глупца 90)! Не брошусь самъ
На собственный свой мечъ!.. Пускай разитъ онъ
Моихъ враговъ, пока еще я вижу
Живыхъ передъ собой!.. (Входитъ Макдуфъ).
Макдуфъ. Стой, адскій песъ!..
Макбетъ. Съ тобой однимъ я не хочу сражаться!
Прочь отъ меня! И такъ довольно крови
Твоей гнететъ мн душу!..
Макдуфъ. Словъ съ тобой
Терять не стану я! Въ меч мой голосъ!
Сюда, злодй кровавый, чьимъ ддамъ
Нтъ имени!

(Сражаются).

Макбетъ. Напрасно будешь ты
Терять труды и время! Легче ранить
Теб незримый воздухъ, чмъ пролить
Моей хоть каплю крови! Пробуй силы
Надъ тмъ, кто можетъ пасть! Я зачарованъ!
Никто, рожденный женщиной, не можетъ
Сразитъ меня въ бою!
Макдуфъ. Разочаруйся-жъ
Въ твоихъ проклятыхъ чарахъ! Дьяволъ самъ,
Которому всю жизнь ты былъ такъ преданъ,
Пускай теб объявитъ, что Макдуфъ
Былъ не рожденъ, а вырзанъ изъ чрева 91)!
Макбетъ. Будь проклятъ твой языкъ, сказавшій это!
Сразилъ мое ты мужество въ конецъ!..
Не врь никто лукавымъ больше силамъ!
Вс лгутъ он!— намъ счастьемъ манятъ слухъ
И въ то же время губятъ насъ!.. Двойной
Въ словахъ ихъ смыслъ!.. Я не дерусь съ тобою!..
Макдуфъ. Такъ сдайся и живи!.. живи въ позоръ
И стыдъ себ!.. Тебя мы намалюемъ
На вывск, какъ звря, и подпишемъ:
‘Здсь для показа выставленъ тиранъ!..’
Макбетъ. Не сдамся я! не стану цловать
Прахъ ногъ щепка Малькольма! Не позволю
Презрнной, подлой черни опозорить
Меня своимъ проклятьемъ!..— Пусть грозитъ
Бирнамскій лсъ твердынямъ Донзинана!..
Пусть встртился въ лиц твоемъ мн врагъ,
Не женщиной рожденный — все же буду
Я биться до конца! Щитомъ прикрою
Себя своимъ! Теперь готовъ я въ бой!
И проклятъ будь, кто первый крикнетъ: ‘стой!’ 92)

(Уходятъ, сражаясь. Трубы отступленія. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старый Сивардъ, Россе, Леноксъ, Ангусъ, Кэтнессъ, Ментейсъ и войско).

Малькольмъ. О, если бы вернулись вс друзья
Изъ битвы невредимо!
Старый Сивардъ. Безъ потери
Успха нтъ. Когда-жъ судить мы будемъ
По тмъ, кто уцллъ — великій день
Достался намъ не дорого.
Малькольмъ. Здсь нтъ
Макдуфа съ вашимъ сыномъ.
Россе. Сынъ вашъ палъ
Геройской смертью воина. Чуть выйдя
Изъ отроческихъ лтъ и ставши мужемъ —
Онъ доблестно погибъ, не отступя
Ни пяди, какъ герой.
Старый Сивардъ. И онъ ужъ умеръ?..
Россе. Да, храбрый сэръ! мы съ честью унесли
Изъ свалки трупъ. Желаю вамъ, чтобъ ваши
Печаль и скорбь не оказались выше
Его угасшей доблести:— вы стали-бъ
Тогда рыдать и плакать безъ конца.
Старый Сивардъ. Какъ раненъ онъ?
Россе. Въ лицо.
Старый Сивардъ. Пускай же будетъ
Онъ воиномъ Творца! Когда-бъ судьба
Мн столько же дтей послала, сколько
Волосъ на голов моей — не могъ бы
Я пожелать имъ лучшей смерти всмъ!
Его ударилъ часъ 93)!
Малькольмъ. Онъ стоитъ скорби,
И скорбью я воздамъ ему отъ всей
Моей души!
Старый Сивардъ. Тутъ нтъ причины скорби:
Онъ выполнилъ свой долгъ! Господь за это
Пошлетъ ему покой! — Но вотъ явился
И встникъ радости!

(Входитъ Макдуфъ съ головой Макбета).

Макдуфъ. Виватъ, король! теперь
Король ты, точно! — Голова тирана
Передъ тобой! Завоевать успли
Свободу мы. Краса и цвтъ отчизны: —
Т доблестные пэры, что стоятъ
Вокругъ тебя, съ восторгомъ повторяютъ
Привтъ мой въ сердц! — такъ пускай же громко
Воскликнутъ вс: ‘виватъ, король Шотландскій’.
Вс. Виватъ, король Шотландскій! (Трубы)
Малькольмъ. Врьте мн,
Мои друзья, что не придется долго
Вамъ ожидать, чтобъ васъ почтилъ я всхъ
Какъ слдуетъ, за ваши вс заслуги
И тмъ еще сильне утвердилъ
Любовь и вашу преданность! — Вы, таны,
Почтитесь званьемъ графовъ! — первыхъ васъ
Такъ будетъ звать Шотландія 94)! — Надюсь’
Успемъ мы исполнить все, что ждетъ
Отъ насъ страна: вернемъ изъ ссылки тхъ,
Кто изгнанъ былъ по прихоти тирана,
Равно раскроемъ тайныя злодйства,
Свершенныя кровавымъ палачомъ
И гнусною женой его (я слышалъ,
Что будто бы себя лишила жизни
Она сама 95) — все, словомъ, что лишь здсь
Терпли вы, такъ громко негодуя —
Исправимъ мы! — Теперь же васъ прошу я
Прибыть ко дню коронованья въ Сконъ,
Гд мы взойдемъ на отческій нашъ тронъ! (Трубы)

ПРИМЧАНІЯ.

1. Вступительная сцена явленія трехъ вдьмъ, по своей необыкновенной картинности и сжатости, можетъ быть сравнена съ внезапно сверкнувшей молніей, озарившей на мгновеніе мрачную страшную пропасть, какой представляется вся трагедія. Потому, при ея поэтическомъ перевод, необходимо было сохранить это впечатлніе, хотя бы даже съ пожертвованіемъ буквы подлинника. Исполнить же это возможно было, только сохранивъ какъ число стиховъ (для сжатости), такъ и ихъ размръ. И то и другое въ перевод исполнено, что же касается до близости къ подлиннику, то я позволилъ себ отступленіе лишь въ слов: ‘вепрь’, которымъ замнилъ выраженіе текста: ‘paddock’ — жаба. Сдлано это для римы съ выраженіемъ: ‘степная дебрь’, которое надо было ввести непремнно, потому что только имъ передается совершенно точно слово подлинника: ‘heath’, буквально: ‘степь’. Въ Шотландіи степей нтъ, но есть огромныя пустыя пространства, заросшія кустарникомъ, а потому и выраженіе: ‘степь’ было бы здсь неумстно и не передавало бы понятія какъ слдуетъ. Что же до слова: ‘paddock’ — жаба, то оно въ русскомъ язык негармонично въ короткомъ сжатомъ стих. Эта замна, по моему мннію, отнюдь не ослабляетъ впечатлнія подлинника и даже не искажаетъ его смысла, въ виду того, что, по распространенному въ то время поврью, къ числу подчиненныхъ колдунамъ и вдьмамъ существъ принадлежали вс гады и нечистыя животныя, какъ-то: свиньи, козлы, кошки и пр. Имена ихъ подробно перечисляются въ дальнйшей сцен колдовства (д. IV, сц. 1-я), слдовательно и замна одного имени другимъ отнюдь не можетъ считаться ошибкой противъ поэтической и логической врности перевода. Въ подлинник сверхъ того котъ названъ ‘graymalkin’, что буквально значитъ: ‘срый Малкинъ’ (кличка кошки). Имя это тоже звучало бы крайне неловко въ русскомъ перевод. Наконецъ въ послднемъ двустишіи употреблено выраженіе: ‘fair is foul and foul is fair’, т.-е. буквально: прекрасное — дурно, а дурное — прекрасно, чмъ выражается извращенная натура вдьмъ. Хотя нкоторые комментаторы увряютъ, будто выраженіе это относится къ происходящей во время этой сцены бур, и что вдьмы хотятъ сказать этими словами, будто хорошая погода для нихъ дурная, а дурная хорошая, но я не вижу никакой надобности длать такое распространенное объясненіе тамъ, гд можетъ быть прекрасно принять буквальный смыслъ. Объ этомъ выраженіи будетъ еще рчь въ примч. 8.
2. Боденштедтъ, характеризуя настоящую трагедію, замчаетъ, что слово ‘bloody’ — кровавый — встрчается въ ней почти на каждой страниц.
3. Керны и галлогласы были грубыя ирландскія племена, всегда готовыя на бунты и грабежи. Набги ихъ на Англію случались безпрестанно. Знатные англійскіе вельможи, возстававшіе противъ королей, обыкновенно вербовали солдатъ среди этихъ племенъ.
4. Король норвежцевъ Свенонъ.
5. Сен-Кольмъ былъ маленькій островокъ въ Эдинбургскомъ залив.
6. Обвиненіе въ порч скота и въ особенности свиней вдьмами было въ то время однимъ изъ распространеннйшихъ противъ нихъ обвиненій.
7. Сцена эта написана въ подлинник короткими, римованными стихами, за исключеніемъ монолога первой вдьмы, который, хотя и напечатанъ въ форм стиховъ, но безъ всякаго размра. Въ русскомъ перевод такая неупотребительная форма была бы крайне неловка и неумстна, а потому я предпочелъ передать этотъ монологъ такимъ же размромъ, какъ и всю сцену. Сохраненіе буквальности было совершенно невозможно въ стихотворномъ перевод, а потому, для сличенія, насколько переданъ общій духъ подлинника, я прилагаю буквальный прозаическій переводъ этой сцены. ‘1-я вдьма. Гд ты была, сестра? 2-я вдьма. Душила свиней. 3-я вдьма. Сестра, откуда ты? 1-я вдьма. У жены моряка были каштаны въ передник, она чавкала (moinch’d), чавкала, чавкала.— ‘Дай мн’, сказала я.— ‘Убирайся, вдьма’, крикнула туша, откормленная огузкомъ (rump fed ronyon). Мужъ ея отплылъ въ Алеппо капитаномъ Тигра, а я поплыву безхвостой крысой на нимъ въ ршет. Поплыву, поплыву, поплыву! 2-я вдьма. Я дамъ теб втеръ. 1-я вдьма. Ты добра. 3-я вдьма. Я другой. 1-я вдьма. Остальные въ моей власти. Я знаю вс гавани, гд они дуютъ, вс страны, куда они заносятъ по картамъ корабельщиковъ. Я изсушу его, какъ былинку, сонъ не отяготитъ его вкъ ни днемъ ни ночью. Будетъ онъ жить проклятымъ человкомъ. Девятью девять недль будетъ онъ чахнуть, хирть и томиться, и хотя корабль его потонуть не можетъ, но будетъ весь разбитъ бурями. Смотрите, что у меня! 2-я вдьма. Покажи мн, покажи мн. 1-я вдьма. Большой палецъ матроса, утонувшаго, когда юнъ возвращался домой. 3-я вдьма. Барабанъ, барабанъ! идетъ Макбетъ! Вс три. Рука въ руку, роковыя сестры, что разносятъ гибель по земл и по морю. Кружитесь, кружитесь! Трижды теб и трижды мн и трижды еще, чтобъ вышло девять. Тише! Чары готовы’.
8. Въ подлинник Макбетъ, входя, говоритъ: ‘So foul and fair а day I nave not seen’, т.-е. буквально: такого дурного и прекраснаго дня я никогда не видалъ. Большинство комментаторовъ понимаютъ, что эти слова относятся къ бывшей битв, которая была ‘foul’, въ смысл: ужасна, и вмст ‘fair’, въ смысл: славна. Это вполн подходящее и: простое объясненіе подверглось однако большой критик со стороны другихъ толкователей. Нкоторые, замчая, что Макбетъ произноситъ т же самыя слова (foul and fair), которыя говорятъ въ первой сцен трагедіи вдьмы (см. пр. 1), находятъ какую-то таинственную, намренную связь между этими выраженіями и вслдствіе того объясняютъ, что какъ вдьмы, такъ и Макбетъ относятъ эти слова къ бурной погод, бывшей въ этотъ день. Нельзя однако не признать, что объясненіе это нсколько натянуто. Оно, во-первыхъ, совершенно произвольно, потому что въ текст нтъ на него ни малйшаго намека, а во-вторыхъ, трудно себ объяснить, что же это за таинственная связь? Если-бъ Макбетъ, при своемъ вход, повторялъ цлую фразу, имющую опредленный ‘мысль, то такой пріемъ для охарактеризованія лица можно бы еще было допустить, подобно тому, какъ это, напримръ, допускается въ опер помощью повторенія мотива, но Макбетъ повторяетъ только два слова, которыя, сами по себ, не имютъ никакого смысла. Гд же тутъ данныя для подобнаго толкованія? Въ виду этого я держался мннія комментаторовъ, относящихъ эти слова Макбета къ выигранной битв, и перевелъ его входную фразу въ этомъ смысл. Желаніе держаться второго смысла можетъ повести въ перевод даже къ совершенной безсмыслиц. Такъ, я никакъ не могу понять, что хотлъ выразить въ своемъ перевод ‘Макбета’ Кронебергъ, переводя входныя слова Макбета такъ: ‘какъ ясенъ день! гроза безъ тучъ, на небесахъ играетъ лучъ’.
9. Въ подлинномъ первомъ изданіи in-folio, вмсто имени Форреса, стоитъ слово ‘Soris’. Но такъ какъ такого мста въ Шотландіи нтъ, то была сдлана поправка по лтописи Голлиншеда, которою пользовался Шекспиръ, когда писалъ эту трагедію, и гд прямо сказано, что Макбетъ и Банко были на пути къ Форресу.
10. Было поврье, что вдьмы имли бороды. Объ этомъ поврь упоминается въ Шекспировой же комедіи ‘Виндзорскія проказницы’, когда одно изъ дйствующихъ лицъ замчаетъ бороду у Фальстафа, переодвшагося старухой.
11. Джонсонъ замчаетъ въ этихъ словахъ недосмотръ со стороны Шекспира, задавая вопросъ, какимъ образомъ Макбетъ считаетъ Кавдорскаго тана спокойно пользующимся своей властью, когда онъ самъ взялъ его въ плнъ, какъ бунтовщика.
12. Въ подлинник употреблено выраженіе: ‘insane root’, т.-е. нездоровый корень. Растеніе это называлось mirilitium и по поврью лишало разсудка того, кто сълъ его корень.
13. См. прим. 11.
14 Въ подлинник Малькольмъ говоритъ: ‘as one that has been studied in his death’, т.-е. буквально: какъ человкъ, который изучилъ смерть. Деліусъ видитъ въ этомъ сравненіе съ ролью, изученной актеромъ, но, кажется, такое распространенное толкованіе совершенно излишне, когда смыслъ передается гораздо проще и ближе выраженіемъ, что Кавдоръ встртилъ смерть, какъ человкъ, къ ней приготовившійся.
15. Въ подлинник Дунканъ привтствуетъ Макбета словами: ‘worthiest cousin’, т.-е. буквально: достойный двоюродный братъ. Но слово ‘cousin’ въ англійскомъ язык иметъ гораздо боле широкое значеніе и часто употребляется въ смысл: родственникъ. Въ настоящемъ случа Дунканъ хочетъ просто выразить этимъ словомъ Макбету свое расположеніе, сверхъ того, слово: ‘братъ’ иметъ въ русскомъ язык опредленное значеніе, а потому я позволилъ себ замнить привтствіе Дункана выраженіемъ: ‘А! вотъ герой нашъ’, что совершенно подходитъ для выраженія сердечныхъ чувствъ добродушнаго, престарлаго Дункана къ своему прославившемуся полководцу.
16. Эти слова Дункана необходимо было нсколько разъяснить въ перевод, такъ какъ иначе они были бы неясны. Буквально онъ говоритъ: ‘я началъ тебя садить и буду работать, чтобъ ты пополнлъ отъ роста’.
17. Здсь текстъ подлинника нсколько неясенъ по своей сжатости. Буквально Банко, отвчая на объятіе Дункана, говоритъ: ‘если я вырасту здсь (на груди Дункана), то жатва будетъ ваша’.
18. Уже Кольриджъ, разбирая ‘Макбета’, замтилъ удивительное мастерство, съ какимъ проведена чрезъ всю роль Дункана черта старческаго добродушія и незлобивости. Сохранить это въ перевод было возможно, только придавъ самой манер его выражаться оттнокъ мягкости и доброты, что совершенно потерялось бы при буквальной. передач подлинника. Примромъ можетъ служить хотя бы та самая фраза, по поводу которой длается эта замтка. Въ подстрочномъ перевод Дунканъ говоритъ: ‘моя полная радость, своевольничая отъ избытка, хочетъ скрыться подъ каплями печали’. Само собой разумется, что такая высокопарная на русскомъ язык фраза не прибавила бы къ роли Дункана ни малйшей пояснительной черты, а между тмъ смыслъ этихъ словъ совершенно понятенъ. Добрый старикъ сталъ отъ лтъ слезливымъ и готовъ расплакаться, подобно всмъ людямъ своего покроя, при всякомъ удобномъ случа.
19. Назначеніе принца Малькольма наслдникомъ престола Стивенсъ объясняетъ тмъ, что въ то время шотландская корона не была наслдственной. Король избиралъ и назначалъ при жизни себ преемника, при чемъ этотъ послдній получалъ титулъ принца Кумберландскаго. О назначеніи Малькольма наслдникомъ Дункана говоритъ въ своей лтописи Голлиншедъ.
20. Въ подлинник Дунканъ говоритъ: ‘in his commendation I am fed. It is а banquet to me’, т.-е. буквально: ‘хваля его — я питаюсь, это для меня пиръ’.
21. Деліусъ полагаетъ, что лэди Макбетъ называетъ ворономъ служителя, принесшаго всть и охрипшаго отъ усталости. Но не гораздо ли проще предположить, что лэди Макбетъ хочетъ выразить этими словами такую твердую вру въ исполненіе своего замысла — убить Дункана, что даже зловщій воронъ усталъ каркать, пророча это неизбжное событіе. Такое объясненіе подчеркиваетъ еще лишней чертой характеръ лэди Макбетъ.
22. Эта рчь Дункана составляла всегда камень преткновенія для комментаторовъ и переводчиковъ по своей темнот. Вотъ подлинный текстъ: ‘The love, that follows us sometime is our trouble, which still we thank, as love. Herein I teach you, how you shall bid God yield us for your pains, and thank us for your trouble’. Буквальный переводъ будетъ: ‘Любовь, слдующая за нами, иногда причиняетъ намъ безпокойство, за которое мы все-таки благодаримъ, какъ за любовь. Этимъ я учу васъ, какъ вы должны желать, чтобъ Богъ благословилъ насъ за ваши непріятности, и чтобъ вы благодарили насъ за ваше безпокойство’.— Мэлоне сознавался, что смыслъ этой рчи для него теменъ. Стивенсъ придумалъ очень распространенное объясненіе, превосходящее величиной въ нсколько разъ самый текстъ. Ближе и проще другихъ объясненіе Колльера и Нейта. Вотъ что говоритъ Колльеръ: Дунканъ выражаетъ мысль, что хотя излишняя любовь причиняетъ иногда безпокойство, но что онъ тмъ не мене бываетъ за то благодаренъ судьб, потому что это все-таки любовь. Такъ и въ настоящемъ случа лэди Макбетъ должна молить Бога, чтобъ Онъ наградилъ и благословилъ ея гостей, несмотря на причиненное ихъ пріздомъ безпокойство, такъ какъ пріздъ ихъ вызванъ любовью къ хозяевамъ.— Я старался передать въ перевод именно этотъ смыслъ.
23. Въ подлинник лэди Макбетъ заключаетъ свой монологъ словами: ‘we rest your hermits’, т.-е. ‘мы остаемся вашими пустынниками’.— Смыслъ тотъ, что и она и мужъ ея должны благодарить Дуякана, какъ пустынники благодарятъ Бога молитвами за ниспосылаемыя имъ благодянія.
24. Въ подлинник здсь стоитъ слово ‘love’ — любовь. Но Бэйлей полагаетъ, что вмсто ‘love’ должно стоять: ‘liver’ — желчь, и что этимъ словомъ лэди Макбетъ хочетъ упрекнуть Макбета за его мягкій, нершительный характеръ. Трудно сказать, которое мнніе врне. Въ большинств изданій печатается: ‘love’.
25. Здсь лэди Макбетъ намекаетъ на старинную латинскую пословицу: ‘catus amat pisces, sed non vult tingere plantas’, т.-е. кошка любитъ рыбу, но не хочетъ замочить лапъ. Въ подлинник приведена только первая половина этой пословицы, но я перевелъ ее всю, такъ какъ иначе остался бы непонятнымъ смыслъ.
26. Въ подлинник лэди Макбетъ, отвчая на послднія слова Макбета, что ‘задаться большимъ значитъ перестать быть человкомъ’, употребляетъ слово ‘beast’, т.-е. зврь или скотъ, въ смысл неразумнаго существа или не человка. Но въ русскомъ язык слово ‘зврь’ иметъ не совсмъ тотъ смыслъ, и потому точный, буквальный переводъ этого выраженія невозможенъ. Ближе къ смыслу и характеру этой фразы можно было бы, пожалуй, перевести такъ: ‘что жъ, былъ осломъ ты, что ли, когда открылъ затю мн свою?’ Но такая редакція показалась мн уже слишкомъ смлой, при всей точности, съ какою она передаетъ смыслъ, и потому я не ршился ее употребить. По поводу слова ‘beast’ слдуетъ еще замтить, что Колльеръ въ своемъ изданіи замняетъ его словомъ ‘boast’ — хвастовство, вслдствіе чего вся фраза получаетъ иной смыслъ, а именно: ‘для чего же ты хвасталъ, открывшись мн въ своей зат?’ Правъ или нтъ Колльеръ — сказать трудно. Нельзя однако не сознаться, что первая редакція гораздо энергичнй.
27. Въ подлинник Банко говоритъ, что Дунканъ ‘sent forth, great largess to your offices’, т.-е. ‘послалъ богатые подарки въ твою людскую’. Такъ объясняетъ эту фразу Стивенсъ, но Мэлоне вмсто ‘offices’ читаетъ: ‘to your officers’, т.-е. ‘твоимъ служителямъ’. Смыслъ въ обоихъ случаяхъ одинъ и тотъ же.
28. Требованіе Макбета, чтобы жена его ударила въ колоколъ, когда все будетъ готово къ убійству, можетъ быть объяснено желаніемъ автора придать сцен боле эффекта. Нкоторые комментаторы видятъ въ этомъ боле тонкую психологическую черту: безхарактерный Макбетъ инстинктивно хочетъ, чтобы даже послдній сигналъ къ убійству подала ему боле энергическая, чмъ онъ, жена.
29. По дальнйшему смыслу монолога надо полагать, что при этихъ словахъ призракъ-кинжалъ, мерещившійся разстроенному воображенію Макбета, исчезаетъ. Актеръ, играющій его роль, долженъ особенно обратить вниманіе на это обстоятельство.
30. Здсь намекается на извстное событіе римской исторіи, когда Тарквиній, обезчестивъ Лукрецію, супругу Коллатина, вызвалъ тмъ народное возстаніе.
31. Это въ высшей степени эффектное появленіе Макбета разсчитано на сценарій старинныхъ англійскихъ театровъ, гд, въ глубин сцены, была ниша съ занавской, а надъ нею — родъ балкона или хоровъ. Макбетъ, скрываясь за занавской, вдругъ потомъ появляется на одно мгновеніе, испуганный шумомъ на балкон, гд предполагается комната Дункана. При современныхъ декораціяхъ, изображающихъ обыкновенно въ этой сцен дворъ замка, онъ можетъ явиться въ окн башни, куда уходитъ черезъ дверь.
32. Нкоторые комментаторы видятъ въ этихъ словахъ лэди Макбетъ невыдержку ея характера, находя, что такая женщина не могла быть удержана отъ преступленія какимъ-либо сердечнымъ движеніемъ. Но дло въ томъ, что лэди Макбетъ не могла сама убить спящаго Дункана по той простой причин, что она постила его комнату только для того, чтобъ напоить стражей, которые въ это время еще не спали. Такимъ образомъ и слова ея не имютъ того значенія, какое можно приписать имъ на первый взглядъ.
33. Указаніе, что Макбетъ говоритъ эти слова, смотря на окровавленныя руки, прибавлено позднйшими издателями, вслдствіе чего нкоторые относятъ его фразу: ‘печальный видъ!’ къ мертвому Дункану. Нечего однако говорить, что сдланное разъясненіе, съ намекомъ на руки, придаетъ всей сцен гораздо боле силы и энергіи.
34. Въ подлинник здсь непереводимая игра словъ: ‘gild’ — золотить и ‘guilt’ — вина. Лэди Макбетъ говоритъ: ‘I’ll gild their faces’, т.-е. ‘я вызолочу ихъ лица’ (кровью), и дале: ‘for it must seem their guilt’, т.-е. ‘чтобы это показалось ихъ виною’.
35. Въ подлинник лэди Макбетъ, говоря о своихъ окровавленныхъ рукахъ, прибавляетъ: ‘но мн было бы стыдно имть такое блое сердце, какъ у тебя’. Смыслъ здсь, конечно, тотъ, что подъ блымъ сердцемъ она подразумваетъ Макбетову трусость предъ свершеннымъ убійствомъ. Выраженіе ‘блая’ (или свтлая) кровь употреблялось Шекспиромъ нердко для опредленія нершительнаго характера.
36. Нкоторые комментаторы думаютъ, что послдующій монологъ сторожа написанъ не Шекспиромъ, въ виду того, что грубыя и плоскія шутки этого монолога представляютъ слишкомъ большой контрастъ съ трагическимъ содержаніемъ предыдущей сцены. Мы однако не имемъ никакихъ данныхъ для проврки справедливости этого мннія. Чередованіе трагическихъ сценъ съ комическими встрчается у Шекспира довольно часто. Такъ, напримръ, въ ‘Ромео и Джульетт’, посл мнимой смерти Джульетты, въ комнату ея являются музыканты и ведутъ въ присутствіи тла умершей самый шуточный, точно также неподходящій къ предыдущей сцен, разговоръ. Всего врне предположить, что, уступая вкусу тогдашней публики, Шекспиръ долженъ былъ поневол поступать такимъ образомъ, но, вмст съ тмъ, очень вроятно, что невжественные актеры старались по-своему украшать подобныя вставочныя сцены собственными грубыми шутками, а затмъ эти прибавки вошли и въ печатныя изданія пьесъ. Относительно сцены появленія сторожа можно прибавить, что это — единственная комическая сцена во всей трагедіи.
37. По тогдашнимъ модамъ, французское нижнее платье длалось уже англійскаго, и потому отъ него портнымъ трудне было воровать матеріалъ.
38. Въ подлинник здсь непереводимая игра словъ: ‘lie’ — лгать и ‘lie’ — лежать.
39. Горгона — миологическое чудовище, чей видъ превращалъ въ камень того, кто на нее смотрлъ.
40. Въ подлинник Макбетъ говоритъ, что ‘серебряное тло Дункана лежало повитое золотой кровью, какъ позументомъ’. Назвать цвтъ тла серебрянымъ, а крови — золотымъ, казалось мн слишкомъ вычурно для русскаго языка. Да и въ самомъ подлинник сравненіе это, какъ объясняетъ Стивенсъ, употреблено потому только, что въ то время была мода украшать серебряныя платья золотыми нашивками, и что потому слова эти относятся не къ тлу Дункана собственно. Чтобы сгладить неловкость буквальнаго перевода безъ нарушенія смысла и. вмст съ тмъ, сохранить главныя выраженія, я пріурочилъ эпитетъ ‘серебряный’ къ сдымъ волосамъ Дункана, а выраженіе: ‘золотая кровь’ распространилъ помощью слова: ‘червонть’, которое совмщаетъ смыслъ золотого цвта и краснаго.
41. Это указаніе прибавлено къ подлиннику въ первый разъ въ изданіи Роу.
42. Фактъ взбсившихся лошадей Дункана и сокола, заклеваннаго совой, заимствованъ Шекспиромъ изъ Голлиншедовой хроники.
43. Мстечко Сконъ, гд короновались шотландскіе короли, находилось близъ Перта. Камень, на которомъ они при этомъ садились, увезенъ въ Англію и вдланъ въ коронаціонный тронъ Вестммистерскаго аббатгтва. Легенда разсказываетъ, что камень этотъ привезенъ изъ Палестины и былъ тотъ самый, на которомъ спалъ патріархъ Іаковь, когда видлъ во сн лстницу.
44. Монастырь Кольмескиль, гд погребались шотландскіе короли, былъ на Іон, одномъ изъ Гебридскихъ острововъ.
45. Въ подлинник Макбеть говоритъ: ‘I do commend you to their backs’, т.-е. ‘поручаю васъ ихъ спинамъ’, т.-е. спинамъ лошадей.
46. Приглашая гостей въ предыдущемъ разговор на ужинъ, Макбетъ не ошибается, назначая пиръ въ семь часовъ. Въ то время былъ обычай обдать въ 11 часовъ утра, а ужинать отъ 5 до 7 (Нэрсъ).
47. Антонію передъ началомъ его борьбы съ Октавіемъ Цезаремъ было предсказано, что онъ погибнетъ въ этой борьб, потому что духъ (или демонъ) Цезаря сильне, чмъ его. Антоній отвтилъ, что онъ чувствуетъ это самъ. Этотъ историческій фактъ выведенъ Шекспиромъ въ трагедіи ‘Антоній и Клеопатра’.
48. Кларендонъ замчаетъ, что, несмотря на прямое названіе въ текст драмы лицъ, которымъ Макбетъ поручаетъ умертвить Банко, убійцами, на нихъ нельзя смотрть, какъ на тхъ безличныхъ наемныхъ злодевъ, которые были непремнной принадлежностью старинныхъ драмъ и рзали кого угодно по первому приказу только потому, что такъ желалъ авторъ. Длинный разговоръ Макбета съ убійцами, при чемъ онъ мало-по-малу разжигаетъ ихъ ненависть къ Банко, носитъ несомннный характеръ шекспировской манеры не оставлять въ своихъ произведеніяхъ ни одного факта безъ психологической его мотивировки. Изъ этого разговора можно догадываться, что убійцы эти были отставные солдаты, съ которыми Банко строго обращался во время службы. Макбетъ въ своихъ рчахъ играетъ на этой струнк и легко увлекаетъ озлобленныхъ людей на убійство.
49. По мннію нкоторыхъ комментаторовъ (Сеймуръ, Струттъ и другіе), этотъ монологъ произноситъ не лэди Макбетъ, но онъ самъ. Нельзя не сознаться, что предположеніе это довольно правдоподобно, такъ какъ, по духу монолога, онъ гораздо боле подходитъ къ тому угнетенному, мрачному настроенію, какое обнаруживаетъ Макбетъ въ этой сцен и чего совсмъ не замчается во всей роли лэди Макбетъ, если не считать сцены сомнамбулизма, но въ этой послдней сцен она дйствуетъ и говоритъ уже не по собственному произволу, а подъ вліяніемъ посторонней, болзненной силы.
50. Въ подлинник лэди Макбетъ говоритъ: ‘but in them natures copy is not eterne’, т.-е. буквально: ‘но копія природы въ нихъ не вчна’. ‘Копія природы’ — сказано въ смысл: ‘живое тло’.
51. Въ подлинник Макбетъ заключаетъ свой монологъ словами: ‘so prithee go with me’, т.-е. ‘прошу, идемъ со мною’, что можно понять въ томъ смысл, что, уходя въ свои комнаты, онъ зоветъ жену послдовать за нимъ. Деліусъ видитъ однако въ этихъ словахъ другой смыслъ, объясняя, что Макбетъ проситъ жену быть съ нимъ заодно въ его замыслахъ. Хотя смыслъ фразы можетъ быть дйствительно понятъ и такимъ образомъ, но едва ли такое толкованіе правильно въ данномъ случа, такъ какъ Макбетъ и безъ того слишкомъ хорошо знаетъ, что жена его дйствуетъ съ нимъ заодно всегда и во всемъ.
52. Спасшійся отъ убійцъ Флинсъ нашелъ пріютъ въ Уэльс, гд такъ понравился дочери тамошняго короля, что она, какъ выражается хроника Голлиншеда, ‘согласилась изъ любезности имть отъ него ребенка’. Этотъ ребенокъ, названный Вальтеромъ, былъ впослдствіи великимъ сенешалемъ Шотландій (lord Stewart) и удержалъ этотъ титулъ въ своемъ имени. Такимъ образомъ возникъ извстный домъ Стюартовъ, получившій престолъ Шотландіи, а затмъ, при Іаков I, и Англіи. Трагедія ‘Макбетъ’ написана для этого короля, и въ этомъ можно видть причину, почему Шекспиръ представилъ въ такомъ благородномъ свт его предка — Банко, тогда какъ по хроникамъ извстно, напротивъ, что Банко вмст съ Макбетомъ участвовалъ въ заговор на жизнь Дункана.
53. Въ подлинник Макбетъ, съ пожеланіемъ гостямъ аппетита, желаетъ имъ также хорошаго пищеваренія (good digestion wait on appetit).
54. По поводу явленія призрака было много споровъ и объясненій между комментаторами. Призракъ въ этой сцен является два раза, что подало поводъ къ предположенію, будто во второй разъ является призракъ не Банко, но Дункана. Сторонники этого мннія доказываютъ его тмъ, что въ старомъ изданіи in-folio имя Банко, ясно означенное при первомъ явленіи призрака (The ghost of Banquo enter and sits in Macbethis place), опущено при второмъ, гд просто сказано: ‘enter ghost’, т.-е. ‘входитъ призракъ’, при чемъ Макбетъ, обращаясь къ нему, говоритъ: ‘засыпься вновь землей! мозга .нтъ въ твоихъ костяхъ!’ Такія слова, по толкованію защитниковъ этого мннія, можно было сказать только Дункану, давно похороненному и истлвшему, а не Банко, убитому въ этотъ самый день и брошенному въ ровъ. Не входя въ разборъ этихъ, доведенныхъ до излишней тонкости, объясненій, я замчу, что явленіе призрака совпадаетъ каждый разъ съ лицемрными словами Макбета, которыми онъ выражаетъ сожалніе, что Банко нтъ въ числ гостей, а это одно, мн кажется, уже доказываетъ вполн, что оба раза долженъ являться призракъ именно Банко.
55. Эта, довольно натянутая, метафора едва ли можетъ быть выражена боле ясно. Смыслъ тотъ, что Макбетъ, во избжаніе возстанія мертвецовъ изъ могилъ, желаетъ имъ быть исклеванными коршунами и орлами, которые, скрывъ въ себ ихъ тла, сдлаются такимъ образомъ для нихъ какъ бы надгробными монументами.
56. См. прим. 54.
57. Стивенсъ ставитъ въ упрекъ Шекспиру, что онъ древне-миологическую Гекату вывелъ вмст съ сверными вдьмами, но такихъ промаховъ множество не только у Шекспира, но и вообще у писателей того вка, когда, подъ вліяніемъ идей эпохи Возрожденія, миологическій міръ сдлался излюбленной темой поэтическихъ произведеній.
58. Имя рки Ахерона — взятое тоже изъ греческой миологіи — звучитъ не меньшимъ анахронизмомъ, чмъ имя Гекаты.
59. Было поврье, что луна окропляла нкоторыя растенія ядовитой росой, которую вдьмы собирали для своихъ чаръ.
60. Въ подлинник монологъ Гекаты написанъ короткими, римовавными стихами, которые, при желаніи соблюсти вншнюю форму, слдовало передать по-русски четырехстопными ямбами. Но размръ этотъ иметъ въ русскомъ язык характеръ легкости и граціи, не подходящихъ къ мрачному тому всего монолога. Поэтому для перевода употребленъ четырехстопный амфибрахій.
61. Сцена эта, происходящая между Леноксомъ и ‘другимъ лордомъ’ (‘another lord’), какъ сказано въ первомъ изданіи, подала поводъ къ замчанію, почему Шекспиръ ввелъ здсь совершенно новое лицо, когда въ драм есть и безъ того много придворныхъ, какъ-то: Россе, Антусъ, Кэтнессъ и другіе, изъ которыхъ каждый принадлежалъ къ партіи не довольныхъ Макбетомъ и потому могъ быть совершенно умстно выведенъ въ этой сцен. Джонсонъ выражаетъ мнніе, что ‘another lord’ напечатано вслдствіе типографской ошибки, и что въ рукописи вмсто этихъ словъ было написано сокращенно: ‘An.’, т.-е. ‘Angus’, а изъ этого ‘An.’ при печатаніи произошло: ‘another lord’. Врно ли это мнніе, сказать трудно.
62. По Голлиншедовой хроник, Нортумберландъ и Сивардъ — одно и то же лицо — Сивардъ графъ Нортумберландскій,
63. Начало этой сцены, занятое длиннымъ перечисленіемъ адскихъ снадобьевъ, которыя вдьмы бросаютъ въ котелъ, могло, конечно, имть значеніе только для того времени, когда вра въ колдовство и вдьмъ была распространена повсемстно. Вполн точнаго перевода этой части подлинника не было никакой возможности сдлать по той причин, что названія многихъ зврей и веществъ, упоминаемыхъ вдьмами, никакъ не укладывались въ стихъ, который, для сохраненія духа подлинника, непремнно долженъ былъ остаться короткимъ и тяжеловснымъ (для чего и выбранъ трехстопный дактиль). Для сравненія съ подлинникомъ прилагается подстрочный прозаическій переводъ: ‘1-я вдьма. Трижды промяукалъ пестрый котъ. 2-я вдьма. Трижды и еще одинъ разъ пропищалъ ежёнокъ. 3-я вдьма. Гарпіи кричатъ: пора, пора! 1-я вдьма. Ходите вокругъ котла и бросайте въ него ядовитыя снадобья: жабу, которая подъ холоднымъ камнемъ проспала тридцать одинъ день и копила ядъ. Пусть она первая сварится въ заколдованномъ котл. Вс три. Удвояйте трудъ и чары! гори огонь и кипи котелъ. 2-я вдьма. Пусть варятся и кипятъ въ котл мясо болотной зми, глазъ ящерицы, лапа лягушки, шерсть летучей мыши, языкъ собаки, раздвоенный языкъ ехидны, жало мдяницы, нога ящерицы и крыло совы. Пусть все кипитъ и клокочетъ адскимъ взваромъ, чтобъ усилить вредоносность чаръ. Вс три. Удвояйте трудъ и чары, гори огонь и кипи котелъ. 3-я вдьма. Чешуя дракона, зубъ волка, кожа вдьмы, внутренности и вкъ прожорливой акулы, живущей въ соленомъ мор, вырванный ночью корень дурмана, печень богохульнаго жида, желчь козла, листья тисса, набранные въ часъ затменія луны, носъ турка, губы татарина, палецъ ребенка, задушеннаго при рожденіи непотребною матерью и брошеннаго въ ровъ, — все это усилитъ и сгуститъ нашъ взваръ. Прибавьте къ его мсиву внутренности тигра. Вс три. Удвояйте трудъ и чары! гори огонь и кипи котелъ. 2-я вдьма. Охладите все кровью павіана, чтобъ чары вышли хороши и крпки’.
64. Въ изданіи in-folio сказано, что Геката является съ другими тремя вдьмами. Большинство издателей отбросило это введеніе трехъ новыхъ нмыхъ лицъ.
65. Въ подлинник приведены только начальныя слова заклинательной псни вдьмъ (духи красные и т. д.). Впослдствіи псня эта была найдена вся въ драм Миддлетона: ‘Вдьма’. Вотъ подстрочный ея переводъ: ‘Духи черные, блые! духи красные, срые! Мшайте, мшайте вс, кто можетъ мшать! Титти и Тиффинъ, сгущайте варево! Файдрэкъ и Пукей, сдлайте его годнымъ! Ліардъ и Робинъ, копошитесь также! Вокругъ, вокругъ! все злое сюда! все доброе прочь!’ Имена злыхъ духовъ взяты изъ тогдашнихъ демонологическихъ бредней, какими шарлатаны морочили публику.
66. По поводу этой фразы Стивенсъ длаетъ замчаніе, что, вроятно, Шекспиръ заимствовалъ ее изъ старинныхъ шотландскихъ законовъ, гд, между прочимъ, было постановлено, что если свинья пожирала своихъ поросятъ, то ее слдовало убить и сжечь.
67. Макбету являются въ этой сцен три виднія: голова въ шлем, окровавленный ребенокъ и коронованное дитя съ втвью въ рукахъ. Нкоторые комментаторы (Стивенсъ, Уптонъ) хотятъ видть въ этомъ аллегорическій намекъ на дальнйшую судьбу Макбета и объясняютъ, что голова означаетъ отрзанную голову самого Макбета, окровавленный ребенокъ — Макдуфа, вырзаннаго изъ чрева матери, а дитя съ втвью — Малькольма, велвшаго своимъ войскамъ двинуться на замокъ Макбета съ втвями въ рукахъ, чмъ и исполнилось предсказанье, что Макбетъ погибнетъ, когда Бирнамскій лсъ осадитъ его замокъ. Хотя трудно предположить, чтобъ Шекспиръ, вообще не склонный къ аллегоріямъ, имлъ такую мысль, но нельзя не сознаться, что въ настоящемъ случа толкованіе комментаторовъ довольно остроумно и не можетъ назваться натянутымъ, подобно многимъ другимъ.
68. По толкованію тогдашней демонологіи, духи являлись и отвчали на вопросы людей крайне неохотно. Этимъ и объясняется требованіе призрака его отпустить.
69. Настоящее мстоположеніе Донзинанскаго замка, гд погибъ Макбетъ, неизвстно. Легенда соединила это имя съ остатками старинной развалины, находящейся близъ Перта. Бирнамскій холмъ, на которомъ росъ лсъ, двинувшійся на замокъ, расположенъ въ разстояніи нсколькихъ миль отъ этой мстности.
70. Въ первомъ изданіи напечатано, что зеркало держитъ Банко, но это, очевидно, ошибка, такъ какъ изъ дальнйшихъ словъ Макбета видно, что зеркало держитъ въ рукахъ послдній король-призракъ. Смыслъ зеркала тотъ, что, по тогдашнему поврью, колдуны показывали людямъ ихъ судьбу въ волшебныхъ зеркалахъ.
71. Въ тройномъ скипетр, который Макбетъ видитъ въ рукахъ потомковъ Банко, намекъ на соединеніе Англіи, Шотландіи и Ирландіи въ тріединое королевство. Событіе это послдовало лишь по воцареніи Іакова, т.-е. посл 1603 года, а потому изъ этого можно основательно заключить, что Макбетъ написанъ не ране этого года.
72. Въ Шекспирово время былъ обычай отмчать въ календаряхъ особымъ знакомъ дни, когда случилось какое-нибудь несчастье
73. Въ подлинник Макбетъ говоритъ: ‘the very rirstlngs of my heart shall be the firstlings of my hand’, т.-е. буквально: ‘отнын первенцы моего сердца (въ смысл: первыя побужденія) будутъ также первенцами моей руки’.
74. Начиная съ этого мста, дальнйшій разговоръ лэди Макдуфъ съ сыномъ обыкновенно печатается въ подлинник прозой, но въ немъ, особенно въ рчахъ лэди Макдуфъ, часто слышится совершенно стихотворный размръ, вслдствіе чего я ршился перенести этотъ разговоръ стихами, чтобъ не нарушать плавнаго теченія сцены.
75. Въ подлинник сказано: ‘summer seeminglust’, т.-е. буквально: ‘схожій съ лтомъ развратъ’. Теобальдъ понимаетъ это въ томъ смысл, что развратъ, въ противоположность скупости, скоропреходящъ, какъ лто, и потому мене вреденъ, чмъ скупость. Гэтъ, соглашаясь съ этимъ объясненіемъ, полагаетъ даже, что вмсто ‘seeming’ должно стоять слово: ‘seeding’, т.-е. сидящій, въ смысл легко сидящихъ корней летнихъ растеній, которыя недолговчны. Редакція перевода: ‘втреный развратъ’ иметъ тотъ же смыслъ.
76. Въ подлинник Малькольмъ говоритъ: ‘I should pour tlie sweet milk of concord into helb, т.-е. ‘я вылилъ бы въ адъ сладкое молоко мира’.
77. Въ подлинник Макдуфъ, говоря о благочестіи матери Малькольма, выражается: ‘she died every day she lived’, т.-е. буквально, что она умирала каждый день, пока жила. Деліусъ понимаетъ это въ смысл, что она изнуряла себя постомъ и молитвами, но не проще ли и поэтичне объяснить этотъ оборотъ готовностью умереть каждую минуту. Въ перевод удержанъ этотъ смыслъ.
78. О томъ, что король Эдвардъ былъ одаренъ способностью исцлять больныхъ, говорить Голлиншедъ въ своей хроник. Исполнялъ онъ это такъ же, какъ сказано и въ драм, т.-е. вшалъ на шею больныхъ золотыя монеты.
79. Въ подлинник болзнь эта названа ‘evil’, т.-е. зло.
80. Кружокъ этотъ былъ тогдашняя золотая монета, называвшаяся ‘ангеломъ’.
81. Въ подлинник Макдуфъ, спрашивая, касается ли это горе вообще всхъ или одного лица, употребляетъ выраженіе: ‘is it а fee-grief?’ Слово ‘fee’ значитъ ленъ, т.-е. вассальное поземельное владніе. Смыслъ тотъ, что левы считались частными владніями, въ противоположность землямъ, принадлежавшимъ всему государству. Потому выраженіе: вассальное горе (fee-grief) значитъ частное горе.
82. До чего доходитъ иногда желаніе рьяныхъ толкователей Шекспира доискиваться въ его произведеніяхъ такого смысла, какой трудно даже заподозрть, всего лучше можетъ показать горячая полемика по поводу знаменитаго восклицанія Макдуфа, что у Макбета нтъ дтей, и что онъ не можетъ поэтому отомстить ему местью, равносильною съ тмъ зломъ, какое понесъ самъ. Въ подлинник Макдуфъ говоритъ: ‘he lias not children’ (т.-е. у него нтъ дтей), не называя Макбета по имени.— Кто бы могъ подумать, что ясный и прямой смыслъ этого восклицанія, въ которомъ такъ поразительно выражена задушевная скорбь растерзаннаго сердца отца, возбудитъ сомнніе между многими, даже серьезными критиками (какъ, напр., Ритсонъ и Мэлоне), ршившимися утверждать, будто помянутыя слова Макдуфа относятся совсмъ не къ Макбету! Но на какомъ же, спрашивается, основаніи строятъ эти критики свой выводъ? А вотъ на какомъ: въ сцен 1-го дйствія, когда Макбетъ съ женою ршаются убить Дункана, лэди Макбетъ, упрекая мужа въ нершительности, говоритъ, между прочимъ, что она кормила ребенка грудью и знаетъ, какъ онъ дорогъ своей матери (дйств. 1-е, сцена 7-я). Отсюда заключеніе, что у Макбета и его жены были дти, и потому восклицаніе Макдуфа не можетъ относиться къ нему! Но къ кому же въ такомъ случа? Отвтъ готовъ: къ Малькольму. Вдь онъ утшаетъ Макдуфа мыслью о мести, а тотъ на это отвчаетъ, что у этого юноши нтъ дтей, и потому онъ не можетъ понять, что въ подобномъ гор не можетъ утшить никакая месть. Разсматривая правдоподобность того и другого мннія со стороны эстетики, нельзя не сознаться, что разв только лишенный всякаго поэтическаго чутья предпочтетъ второй, холодный и натянутый, смыслъ первому, въ которомъ сила и сердечная правда способны заставить вздрогнуть всякаго, даже при простомъ чтеніи этой сцены, не говоря уже объ эффект, какой можетъ произвести этими словами хорошій актеръ на сцен. Обращаясь затмъ къ догматической сторон вопроса, на которой вышеупомянутые критики главнйше строятъ свое мнніе, я повторяю то, что уже неоднократно было высказываемо мною прежде, а именно: Шекспиръ, будучи недосягаемо великъ въ изображеніи правды психологической, очень часто гршилъ въ правд фактической, если назвать этимъ именемъ правдоподобность изображаемыхъ имъ событій и послдовательную между ними связь. Этой правдой онъ пренебрегалъ, хорошо понимая, что поэзія не въ ней. Потому въ сцен заговора на смерть Дункана, когда надо было вывести энергическій характеръ женщины, не останавливающейся ни передъ чмъ, Шекспиръ, не задумываясь, заставилъ лэди Макбетъ сказать, что она, зная чувство матери, принесла бы въ жертву ршимости даже своего ребенка. Эффектъ вышелъ полный и поразительный. Если женщина способна ради честолюбія отказаться даже отъ чувствъ матери, то доказывать ея энергію и ршимость боле нечмъ и не зачмъ. Когда же явилась надобность изобразить неизмримую скорбь отца, потерявшаго дтей, Шекспиръ нарисовалъ ее помощью другой психологической черты, не мене глубокой и потрясающей, заставивъ этого отца въ отчаяніи опустить руки даже предъ утхой мести, которая для него невозможна. Но, какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случа, Шекспиръ творилъ совершенно самостоятельно, подъ диктовку души и сердца, нимало не заботясь о томъ, что мелкіе реальные факты могли оказаться въ противорчіи съ великими истинами, которыя онъ изображалъ.— Чтобы показать, до какого комизма доходили усилія толкователей этой сцены, стоитъ упомянуть, что въ печати серьезно было высказываемо предположеніе, не былъ ли Макбетъ женать на вдов, и не о дтяхъ ли отъ своего перваго брака говоритъ лэди Макбетъ въ первой сцен? Вотъ что ужъ подлинно называется хватить въ страсти къ объясненіямъ черезъ край!
83. Лэди Макбетъ мерещатся на рукахъ пятна крови Дункана.
84. Въ подлинник докторъ говоритъ: ‘well, well, well!’, т.-е. ‘хорошо, хорошо’, но понятно, что этими словами онъ хочетъ заставить замолчать даму, чтобы она не мшала слушать признанія лэди Макбетъ.
85. Въ подлинник врачъ говоритъ: ‘foul whisperings are abroad’, т.-е. буквально: ‘безумныя шептанья вырвались наружу’ — что нкоторыми понимается въ томъ смысл, что слухи о злодйств Макбета и его жены разнеслись молвою въ народ. Но при такомъ толкованіи этихъ словъ врача нарушается ихъ связь съ дальнйшей его рчью, гд онъ объясняетъ причину болзни лэди Макбетъ, а потому врне понять, что слова эти относятся именно къ тому признанью, которое она сдлала въ эту минуту.
86. Англичане считались развратной націей въ глазахъ простыхъ и грубыхъ нравами шотландцевъ (Джонсонъ).
87. Въ тогдашней медицин придавали особенное значеніе изслдованію мочи больного.
88. Разсказъ о томъ, что войско Малькольма дйствительно употребило эту хитрость, Шекспиръ заимствовалъ изъ Голлиншедовой хроники.
89. См. прим. 3.
90. По мннію Стивенса, Макбетъ намекаетъ этими словами на самоубійство Катона Утическаго.
91. Эта легенда о Макдуф заимствована Шекспиромъ также у Голлиншеда.
92. При исполненіи роли Макбета Гаррикомъ Макдуфъ сражалъ его посл этихъ словъ, при чемъ раненый Макбетъ произносилъ предсмертный монологъ, написанный гораздо поздне Шекспира.
93. Слова, которыя произноситъ старый Сивардъ по поводу смерти сына, заимствованы Шекспиромъ также изъ хроники Голлиншеда, но смерть этого юноши отнесена въ этой хроник къ другому походу англичанъ противъ шотландцевъ.
94. О томъ, что Малькольмъ по воцареніи сдлалъ многихъ ‘тановъ графами, упоминается въ Голлиншедовой лтописи, гд приведены и ихъ имена: Фейфъ, Ментесъ, Атоль, Левеноксъ, Мёррей, Кэтнессъ, Росее и Ангусъ. Но въ лтописи не сказано, чтобы этимъ титуломъ былъ замненъ прежній титулъ тановъ вообще.
95. Кром этихъ словъ Малькольма, передающаго какъ слухъ, что лэди Макбетъ кончила жизнь самоубійствомъ, иного указанія на этотъ фактъ въ драм нтъ.
Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  2. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  3. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  4. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  5. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  6. Мэкбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  7. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  8. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
Электронная библиотека