ПЕРЕВОДЫ ВЪ СТИХАХЪ
ГЕТЕ, ШИЛЛЕРА, ШЕКСПИРА, ГЮГО, БАРБЬЕ.
СЪ ПРИСОЕДИНЕНІЕМЪ ТЕКСТА.
1860.
Въ Типографіи Каткова и Ко.
МОСКВА.
Трагедія
Вилліама Шекспира.
ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
Явленія I. и. II.
Макбетъ — Танъ Гламиса и родственникъ Дункана, короля шотландскаго. Изъ объявленныхъ ему волшебницами двухъ предсказаній — что онъ б)детъ таномъ кавдорскимъ и королемъ — первое уже сбылось: за одержанную имъ надъ непріятелями побду, Дунканъ пожаловалъ ему танство кавдорское, и въ знакъ своего особеннаго къ нему благоволенія, посщаетъ его въ отдаленномъ его замк. Макбетъ, вполн увренный, что непремнно исполнится и другое предсказаніе, замышляетъ бить Дункана, и исполняетъ свой замыслъ въ это самое посщеніе и у себя же въ замк.
Лэди Макбетъ.
Банко — одинъ изъ военачальниковъ шотландскихъ войскъ.
Флинсъ — сынъ его.
Пажи.
(Дйствіе происходитъ въ зімк Макбета, въ одномъ изъ внутреннихъ дворовъ.)
Банко, Флинсъ и передъ ними пажъ съ факеломъ.
Что, Флинсъ, который часъ?
Ужь мсяцъ слъ,
А много ли пробило — не слыхалъ я.
Въ двнадцатомъ садится мсяцъ.
Да,
Но, кажется, теперь должно быть больше.
Избавь меня отъ шпаги.— Ну ужь ночь!
На этотъ разъ и небо поскупилось —
Ни звздки: вс погашены огни!
Я ослаблъ, какъ ноши тяжкой бремя,
Меня совсмъ одолваетъ сонъ.
А между тмъ — заснуть я не желалъ бы!…
Благія небеса, избавьте вы меня
Отъ этихъ грезъ и призраковъ проклятыхъ,
Слетающихъ сонъ смертныхъ нарушать!….
Сюда идутъ!… Флинсъ, шпагу — дай мн шпагу!
(Входитъ Макбетъ и передъ нимъ пажъ съ факеломъ.)
Здсь я — твой другъ.
А!… Это ты, Макбетъ.
Еще не спишь? Король уже въ постел.
Вчерашній день онъ весело провелъ.
Онъ наградилъ твоихъ пажей, а Лэди,
Любезнйшей хозяйк, онъ прислалъ
Вотъ этотъ бриліантъ въ подарокъ — словомъ
Доволенъ всмъ и къ вамъ благоволитъ.
Не знали мы заран: наша воля
Подъ властію у случая была,
Не-то пріемъ устроила бы лучшій.
Но лучшаго нельзя желать.— Макбетъ.
Мн въ эту ночь приснились вдьмы: частью
Пророчество сбывается съ тобой.
Я и забылъ!— Но будетъ часъ свободный,
И мы съ тобой поговоримъ о томъ:
Согласенъ ты?
Никакъ не прочь, охотно!
И если бъ ты одобрилъ мысль мою,
То въ случа, когда ее исполню,
Большую честь и ты бы пріобрлъ.
Лишь только бы, желая честь умножить,
Не потерять мн собственной моей,
Лишь только бы сберечь мн свято совсть,
И чистымъ долгъ и врность сохранить —
Я слдовать твоимъ совтамъ буду!
А между тмъ ночь добрая теб.
И отъ меня желанья т жь, прощай.
(Банко, Флинсъ и пажъ ихъ — уходятъ.)
Послушай, пажъ, ступай скажи, ты Лэди —
Пускай она мн сдлаетъ питье
И позвонитъ, когда готово будетъ,
А самъ ложись — ужь ты не нуженъ мн.
Но это что?… кинжалъ передо мною!
И рукоять ко мн обращена!—
Ну, что жь? возьмемъ!… Нтъ, не дается въ руки!…
Уже ли ты, проклятый призракъ здсь
Для глазъ однихъ, и не годишься въ дло?
Уже ли ты больнаго мозга плодъ?
А между тмъ, тебя я вижу ясно:
Вдь ты кинжалъ — кинжалъ какъ мой.
Ты врно путь указывать мн хочешь,
Туда вести, куда идемъ мы
(Обнажаетъ свой кинжалъ.)
съ нимъ!
Не знаю самъ — обмануто ли зрнье,
Иль зрніе врне прочихъ чувствъ?
Но тотъ же все кинжалъ передо мною!
На немъ есть кровь, я прежде не видалъ….
Пустое! вздоръ! тутъ никакой нтъ крови:
Лишь только онъ, кровавый замыслъ мой
Въ глазахъ моихъ все кровью обагряетъ.—
Глухая ночь!… Полміра, въ этотъ часъ,
Объялъ покой — подобье самой смерти!
Тревожатъ сонъ, за пологомъ его,
Ужасныя виднія и грзы,
Отвсюду вдьмъ неистовыхъ толпы
Слетаются для жертвъ Гекат блдной,
И чахлый, желчью весь проникнутый злодй,
Послышавъ вой волковъ, своихъ зловщихъ стражей,
Встаетъ — и вотъ уже Тарквинія стопой,
Совсмъ къ земл приникшею, ползучей —
Неслышимо, какъ гробовая тнь —
Приблизился къ своей несчастной жертв….
Земля, надежная основа! Будь глуха,
Не узнавай куда теперь иду я,
Не измни стучащимъ камнемъ мн
И не нарушь безмолвья тайный ужасъ,
Приличный времени и длу моему!
Но между тмъ я только угрожаю,
А онъ живетъ. Не хладомъ словъ пустыхъ,
Нтъ — пламенемъ живое дышетъ дло.
Мн слышится условный звонъ… иду!
Но ты, Дунканъ, его не долженъ слышать:
То для тебя ужь погребальный звонъ —
Зоветъ тебя на небо, или въ тартаръ.
(Уходитъ во внутренность замка.)
Напитокъ мой ихъ крпко усыпилъ,
Меня же онъ — лишь только ободряетъ,
И то, что ихъ могло оцпенить,
То въ грудь мою живой вливаетъ пламень.
Но тамъ вдали… я слышу… чу!…
То крики совъ — глашатаевъ зловщихъ,
Заране привтствующихъ смерть!
Макбетъ ужь тамъ. Посмотримъ, дверь открыта.
Вонъ, хмльные, лежатъ въ глубокомъ сн,
Забывши долгъ и службу царедворцы!
Имъ видно въ прокъ пошло мое питье,
И смерть теперь съ природой въ спор — сонъ ихъ,
На краткій мигъ, или на цлый вкъ?
МАКБЕТЪ. (Показываясь вверху.)
Кто, кто идетъ?
Ну, если вдругъ проснутся,
А дла мы еще не совершимъ!
Не тотъ ударъ, который жизнь отниметъ,
А только тотъ, который смерть замедлитъ
Опасностью намъ можетъ угрожать.—
Послушаемъ что длается тамъ!—
Я, кажется, какъ должно размстила
Кинжалы ихъ, замтитъ можетъ онъ.
Ахъ, если бы не видла въ немъ сходства
Съ отцомъ — сама взяла бы я кинжалъ!
А!… ты, Макбетъ.
Убилъ!… Что, не слыхала
Ты ничего? не слышишь?.. а? скажи.
Нтъ, ничего!… вотъ только эт совы,
Да тамъ сверчокъ.— Ты что-то говорилъ?
Когда?
Сейчасъ.
Ужь вышедши оттуда?
Сходя… вотъ здсь?
Да, да, вотъ здсь, теперь.
Скажи мн — кто въ другомъ поко, рядомъ?
Принцъ Дональбинъ.
МАКБЕТЪ (Глядя на своя руки).
Ахъ, эта кровь!
Э, полно!… кровь!… ну, кровь. ну что жь такое?
Ты знаешь ли?.. Одинъ, во сн,— захохоталъ!
А вслдъ за нимъ другой, что только мочи,
Вскричалъ: ‘Сюда, сюда! Спасите… ржутъ!’
И тутъ они проснулись. Я — стою,
Смотрю на нихъ, хочу узнать что дальше…
Не долго ждалъ: молитву сотворивъ,
Перекрестясь, опять заснули оба.
А вдь они въ поко спятъ одномъ.
Одинъ сказалъ: ‘Охъ, Господи помилуй!’,
Другой: ‘Аминь!’ — Какъ будто ихъ душа
Почула вдругъ, что тутъ палачь ихъ близко.
Хотлъ и я, смотря на ихъ испугъ
Сказать ‘аминь’, но нтъ, не могъ!… а слышалъ,
Что ‘Господи помилуй’ говорятъ.
Прошу тебя, оставь ты эт мысли.
Нтъ, прежде ты скажи мн — отчего
Произнести ‘аминь’ не могъ я, вотъ-что!
 , Нужна была, въ ужасный этотъ мигъ —
Нужна была Господняя мн милость!
А между тмъ не слушался языкъ:
Сказать ‘аминь’ — не могъ, и не сказалъ я!
Нельзя подобныхъ длъ такъ къ сердцу принимать,
А иначе — не устоитъ разсудокъ.
И слышался мн голосъ, онъ взывалъ:—
‘Отъ этихъ поръ, сномъ не смжишь ты вждей!
Макбетъ убилъ уже на вки сонъ —
Сонъ сладкій, сонъ невинности счастливый!…
А онъ — заботъ распутываетъ нить,
Онъ скорбь цлитъ и слезы осушаетъ,
Какъ свжая, отрадная струя,
Усталый трудъ живитъ и ободряетъ.
Онъ чувство въ насъ тупое воскресивъ,
Зоветъ его опять на праздникъ жизни.
Онъ эту жизнь, что день, намъ вновь даетъ!’
Какъ мн понять тебя?
Тотъ голосъ — громко
И цлый домъ и замокъ оглашалъ,
И вотъ слова, которыя я слышалъ:—
‘Сонъ — Гламъ убилъ, не будетъ больше спать
Кавдоръ, не спать, не спать уже Макбету!’
Но ты скажи — какой то голосъ былъ?
Откуда? Чей?… Ахъ, благородный танъ!
Не долженъ бы твой духъ неустрашимый
Такую власть воображенью дать.
Иди, спши — омой свои ты руки:
Насъ эта кровь на мст обличитъ
Ты для чего кинжалы взялъ съ собою?
Снеси опять туда жь, и кровью тамъ
Ты запятни обоихъ спящихъ стражей.
Нтъ, не хочу и не пойду туда,
Я трепещу лишь вспомню о Дункан —
Нога моя не будетъ больше тамъ.
О, верхъ стыда! Ни воли, ни отваги!
Подай же мн кинжалы — я пойду.
Вдь человкъ, что спящій, что умершій —
Не боле какъ обликъ, истуканъ!
И будь хоть бсъ написанъ на картин —
Однихъ дтей онъ только устрашитъ.
Еще течетъ Дункана кровь и можетъ
Уликою для царскихъ стражей быть:
Пойду — сама ихъ обагрю той кровью.
(Уходитъ, стучатся въ замокъ.)
Стукъ!… кто? зачмъ? . Не узнаю себя:
Я шороха малйшаго пугаюсь….
Какія руки!… Нтъ, вида этихъ рукъ
Глаза мои снести никакъ не въ силахъ!
Мн кажется, Нептуновъ океанъ
Не могъ бы ихъ омыть отъ этой крови —
He могъ бы ихъ нисколько ублить
А самъ бы сталъ въ глазахъ моихъ кровавымъ!
(Леди Макбетъ возвращается.)
Ну вотъ, теперь —
(показывая свои окровавленныя руки.)
Такія жь, какъ твои
Кровавыя! Имй же я при этомъ
И близну твоей души — клянусь
Я и сама бы покраснла, (стукъ.)
Тамъ, съ полдня, стукъ я слышу у воротъ.