О СОВРЕМЕННОМЪ СОСТОЯНИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
О СОВРЕМЕННОМЪ СОСТОЯНИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Литературное движеніе въ Норвегіи.
Литературное движеніе въ Норвегіи.
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 12, 1893
Литературное движение в Норвегии, Гамсун Кнут, Год: 1893
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Литературное движеніе въ Норвегіи, Кнутъ Гамсуна {Кнутъ Гамсунъ — скандинавскій писатель, пріобртшій европейскую извстность своимъ романомъ о ‘Голод’, и заявившій себя даровитымъ критикомъ въ этюдахъ о ‘Современной литератур’ и сочиненіемъ объ ‘Америк’.}: норвежскій золанимъ, природныя условія норвежцевъ: матеріалистичность въ литератур, психологія и характеръ, характеристика Бьорнсона, его заслуги и недостатки, характеристика Ибсена, его мечтательность, туманное глубокомысліе и соціальныя драмы, Александръ Киландъ — бытописатель провинціальной жизни, оанасъ Ліе — бытописатель семейной жизни, норвежская реакція противъ реализма.
Начало литературнаго движенія въ Норвегіи можно отнести къ 1870 г. За послднее двадцатилтіе стало замтно нкоторое стремленіе къ новизн, появилось нсколько молодыхъ лирическихъ поэтовъ, нсколько авторовъ новеллъ въ новомъ род, но этотъ порывъ былъ очень слабъ, очень юнъ. И по сіе время литературныя теоріи 1870 г. господствуютъ въ Норвегіи. Это направленіе 1870 г. краткости ради можно назвать золаизмомъ, хотя въ сущности въ Норвегіи оно народилось раньше Зола и Флобера.
Какъ же реализмъ проникъ въ Норвегію? Какъ обосновался въ ней?
Норвегія,— небольшая гористая, совершенно изолированная отъ остального міра, страна съ исключительно крестьянскимъ населеніемъ, такъ какъ вс сословныя преимущества тамъ уничтожены закономъ {Послдній изъ норвежскихъ графовъ, графъ Ведель Ярлсбергъ, умеръ 23 іюня ныншняго года. Дти его уже не дворяне.}. Только съ 1814 г. норвежцы больше не зависятъ отъ Даніи, только съ этого времени Норвегія стала въ рядъ самостоятельныхъ государствъ, вслдствіе этого цивилизація ея еще очень молода. Въ норвежскомъ національномъ собраніи засдаютъ крестьяне, только двое, трое бдныхъ чиновниковъ являются туда съ блыми пластронами крахмальныхъ рубашекъ. Въ политик норвежцы народъ демократическій, съ глубоко-демократическими стремленіями, у нихъ одна палата, королевская власть крайне ограничена. Норвежецъ съ трудомъ добываетъ себ кусокъ хлба, его главный доходъ — рыбная ловля, время отъ времени Норвегія отправляетъ въ Испанію грузъ лса.
Издавна норвежцы терпли жестокую нужду и она-то внушила имъ любовь къ правд, ко всему простому и существенному. Вслдствіе этого литературный реализмъ, изображеніе жизни безъ всякихъ прикрасъ нашло себ въ Норвегіи превосходно подготовленную почву. Зола имлъ огромное вліяніе на норвежскихъ писателей.
Подъ вліяніемъ Брандеса, который проповдуетъ, что всю литературу необходимо превратить въ полемику о проблемахъ, въ Норвегіи дошли до того, что норвежскій писатель почти не могъ дотронуться до пера безъ того, чтобы не начать высказывать своихъ вскихъ мнній по вопросамъ дня. Литературное произведеніе не считалось прежде всего проявленіемъ ума и вдохновенія, нтъ, на него возлагалась обязанность непремнно служить какой-нибудь утилитарной цли. И норвежцы прилежно сочиняли цлыя библіотеки полезныхъ книгъ, въ которыхъ ‘обсуждались вопросы’.
Демократическіе и утилитарные принципы опредлили направленіе литературы 1870 г. Норвежцы издали услыхали, что система Зола состоитъ въ томъ, чтобы безъ малйшихъ прикрасъ разсказывать обо всемъ происходящемъ въ жизни и такимъ способомъ излечивать недуги современнаго общества. Они записали это правило въ своемъ сердц и принялись за соціальную литературу.
Любовь ихъ въ реальному пришлась кстати. Норвежская литература разсказывала всевозможныя исторіи, случившіяся на пароходахъ и поздахъ, въ стихахъ норвежцы нападали на своихъ лютеранскихъ священниковъ, на одобренныя правительствомъ школьныя книги, готовили къ печати цлые томы романовъ, основанныхъ на неточности новаго перевода Библіи.
Литература стала въ высшей степени матеріалистической, она скоре разбирала нравы, нежели людей, занималась больше соціальными вопросами, чмъ человческой душой. Во всей норвежской литератур за этотъ промежутокъ времени невозможно найти ни одного глубокаго анализа человческой души, набрасывался самый обыкновенный типъ, избирался заурядный характеръ и ему приписывалась въ высшей степени избитая психическая жизнь. Никто изъ писателей и не помышлялъ о незаурядныхъ, тонкихъ проявленіяхъ внутренней жизни. Ни одинъ изъ нихъ не подарилъ литературы оригинальнымъ произведеніемъ, непохожимъ на вс другія. Рядомъ съ романами Зола во Франціи существуютъ произведенія Бодлэра, Гонкура и Верлэна, въ Норвегіи же нтъ подобныхъ противовсовъ. Тамъ цликомъ погрузились въ золаизмъ, а по отношенію къ психической жизни Зола — грубая сила. Онъ можетъ быть нервнымъ, чувствительнымъ, даже по временамъ впадать въ сантиментальность, но при этомъ никогда не теряетъ силы и широты. Зола не отдлываетъ своихъ вещей для избранныхъ — онъ пишетъ для массы, знаменитый французскій романистъ анализируетъ просто, мелочно, такъ, чтобы это было удобопонятно для всхъ. Его сочиненія — повозки, нагруженныя всевозможными необходимыми хозяйственными вещами, на которыя существуетъ большой спросъ, и съ этимъ грузомъ онъ объзжаетъ весь свтъ. Потому-то Зола въ особенности занимается тми чертами человческой природы, тми стремленіями, которыя можетъ понять любая буржуазна. Его обширный умъ пользуется всми обломками, остатками, грязью всякаго рода, въ своихъ сочиненіяхъ онъ все это смшиваетъ и употребляетъ на пользу и удовольствіе своихъ буржуазныхъ читателей. Въ любомъ изъ его романовъ вы найдете пьяницъ, людей, обманывающихъ другъ друга, соблазняющихъ одинъ другого, убивающихъ, гршащихъ вмст. Онъ видитъ только самыя низкія проявленія человческой души и ихъ-то именно и описываетъ.
Какой источникъ богатства для норвежской публики! Эта литература изъ среды буржуазіи для народа, одтаго въ дерюгу! Цивилизація въ Норвегіи еле-еле зарождалась, поэзія заботилась исключительно о польз и нисколько не интересовала читателей. Зола же давалъ большіе романы, основанные на самомъ тучномъ матеріализм, и вотъ причина его громаднаго вліянія на молодую литературу.
Изъ литераторовъ той эпохи двое, благодаря своему уму и сил таланта, имли право стремиться стать во глав всей норвежской литературы, это Бьорнстіернъ-Бьорнсонъ и Генрихъ Ибсенъ. Ни одинъ изъ двадцати-тридцати писателей Норвегіи не пользовался такимъ вліяніемъ, не царилъ такъ полновластно какъ Бьорнсонъ, а Ибсенъ, исключительно драматическій писатель, въ это же время положилъ основаніе народному театру и каждымъ своимъ новымъ произведеніемъ возбуждалъ живйшій интересъ. Около нихъ группируется еще нсколько талантливыхъ писателей: Христіанъ Эльстеръ, Кристоферъ Янсонъ, Александръ Биландъ, онасъ Ліе и А. О. Виніе, вс они писали выдающіяся вещи и имли вліяніе на Константина Флуда, Арне Гарборга, Розенкранца онсена, Кристофера Кристоферсена, Кристофера Рандерса, г-жу Амалію Скрамъ, енса Тведа и Ветте Висліе. Но для характеристики современной норвежской литературы достаточно ознакомиться съ четырьмя главными ея представителями: Бьорнсономъ, Ибсеномъ, Киландомъ и Ліе.
Представьте себ высокаго, плотнаго, дюжаго человка. У него широкія плечи, на глазахъ очки, а на голов львиная грива. Бьорнсонъ — крестьянскаго происхожденія, онъ дитя народа. У него утонченный умъ, но природа простая, онъ художникъ въ душ, но въ то же время буржуа (въ хорошемъ смысл этого слова). Въ Норвегіи не найдется другого человка, который бы такъ безпрестанно вмшивался ршительно во все, такъ постоянно привлекалъ бы на себя всеобщее вниманіе, какъ Бьорнсонъ.
Политическая независимость Норвегіи не стояла бы теперь на такомъ прочномъ основаніи, если бы на свт никогда не существовало Бьорнсона, и, конечно, норвежская литература не привлекла бы на себя всеобщаго вниманія, если бы онъ не посвятилъ ей своего литературнаго таланта. Но и создавая себ европейски извстное литературное имя, Бьорнсонъ находилъ время основывать газеты, управлять театрами, по нсколько мсяцевъ принимать самое дятельное участіе въ выборахъ всей страны, онъ и фермеръ, и управляющій своимъ имніемъ, и, наконецъ, удивительно плодовитый журналистъ. Бьорнсонъ пишетъ почти во всхъ газетахъ, начиная съ самой маленькой, кончая самой большой — во вс онъ посылаетъ свои наброски, высказываетъ свое мнніе обо всхъ общественныхъ вопросахъ съ жаромъ и усердіемъ журналиста по ремеслу.
Каковъ же онъ, какъ журналистъ? И на этомъ поприщ Бьорнсонъ создалъ новую манеру писать, передлалъ всю норвежскую прессу, такъ какъ иметъ вліяніе ршительно на всхъ, даже на своихъ противниковъ. Въ каждой изъ его статей васъ особенно поражаетъ краткость, мткость и ясность выраженій. О каждомъ вопрос онъ говоритъ по фраз, въ каждой фраз говоритъ о какомъ-нибудь вопрос. У Бьорнсона нтъ ни одного лишняго слова. Когда въ газет появляется статья съ извстной по всей Скандинавіи подписью Б. Б.— вс, и сторонники, и противники знаменитаго писателя жадно прочитываютъ ее, обсуждаютъ, опровергаютъ.
Бьорнсонъ очень опытенъ и въ ораторскомъ искусств и отлично уметъ разсчитывать эффекты. Толпа, подобная волнамъ моря, окружаетъ его, онъ стоитъ лицомъ къ лицу съ этимъ человческимъ океаномъ, и вотъ электрическій токъ, исходящій отъ оратора, становится все сильне и сильне и постепенно доводитъ слушателей до энтузіазма.
Бьорнсонъ — дитя народа, множество корней связываетъ его съ крестьянской жизнью и потому служить простому люду, работать на благо общества для Бьорнсона — поэтическая миссія, которая и превратила его въ неутомимаго политическаго дятеля, въ переустроителя общества и создала изъ него скоре друга человчества, нежели знатока людей. Главнымъ его стремленіемъ всегда было имть воспитательное значеніе для массы. Въ каждомъ изъ произведеній Бьорнсона разбросаны отрывки научныхъ знаній, видны проблески глубокихъ мыслей и поэтому его сочиненія не удовлетворяютъ въ эстетическомъ отношеніи, зачастую являются безформенными чудовищами. Для норвежскаго народа они служатъ чмъ-то въ род карманной аптечки или большого магазина съ самымъ разнообразнымъ товаромъ. Никогда Бьорнсонъ не забывалъ своей главной цли, а именно стремленія поднять нравственный уровень общества. Неустанно трудился онъ на поприщ цлителя, подавая совты противъ недуговъ и недостатковъ своихъ соплеменниковъ, онъ бранилъ, проповдывалъ, угрожалъ, входилъ во все, часто незвано-непрошено, часто невпопадъ, его вчно увлекалъ врожденный порывъ любви въ человчеству, побуждая являться всюду, гд, по его мннію, онъ могъ принести пользу. Бьорнсонъ написалъ большую туманную драму на тэму чудеснаго исцленія, не имя опытности относительно нервной жизни, частью изъ первыхъ рукъ, частью изъ вторыхъ онъ узналъ объ устройств американскихъ школъ, составилъ себ преувеличенвое мнніе объ ихъ совершенств и сейчасъ же въ одномъ изъ своихъ романовъ учредилъ школу но американскому образцу. Въ стихахъ Бьорнсонъ постоянно нагромождаетъ множество отрывковъ практическихъ и популярныхъ знаній съ цлью сдлать свои поэтическія произведенія полезными для всего человчества вообще и) въ частности, поучительными для окрестныхъ крестьянъ. Въ свои сочиненія онъ вкладываетъ много чувства, много энтузіазма и это придаетъ имъ особую прелесть. Онъ съ неподражаемымъ искусствомъ можетъ писать о трихин въ мяс и освщать свое повствованіе отблескомъ пурпуроваго оттнка. Если подъ словомъ поэтъ слдуетъ разумть вдохновеннаго писателя, въ душ котораго горитъ священный огонь, то Бьорнсонъ величайшій изъ норвежскихъ поэтовъ. Вс его сочиненія сіяютъ лучезарнымъ свтомъ, блещутъ молодостью, въ настоящее время ему уже за шестьдесятъ лтъ, но, даже теперь, описывая любовь, онъ черпаетъ ощущенія изъ собственнаго сердца, такъ какъ въ душ его все еще молодость въ полномъ разцвт. По этой причин въ психологіи онъ не проложилъ новой дороги, Бьорнсонъ скоре другъ человчества, нежели знатокъ людей.
Впрочемъ, тотъ же упрекъ можно сдлать и всей норвежской литератур. Норвежцы — нація простолюдиновъ, потому у норвежскихъ читателей боле или мене ограниченный запасъ идей и вотъ литераторамъ приходится пріурочивать свои сочиненія ко вкусамъ этого простого общества, не обращая вниманія на нкоторыхъ выдающихся личностей, стоящихъ выше толпы. Умственное состояніе читающей публики свело психологію теперешней норвежской литературы къ сухой и систематической форм психологіи характера, въ описаніяхъ душевной жизни нтъ и слда тонкихъ, безсознательныхъ непослдовательностей, которыя дйствуютъ на читателя такъ поразительно, напримръ, въ лучшихъ русскихъ романахъ. Теорія Тэна о ‘преобладающей способности человка’ у норвежскихъ авторовъ объясняетъ все. Они признали основательность этого тезиса еще раньше, нежели Тэнъ установилъ его своимъ авторитетомъ.
Издавна норвежскіе писатели полагали, что психологія и характеристика одно и тоже. Между тмъ психологически описывать значитъ выдлять, обособлять личность, а при индивидуализаціи характеръ ускользаетъ. Психологія характера всегда была и осталась поверхностной, она не въ состояніи проникнуть всхъ сторонъ сложной природы современнаго человка и можетъ разсматривать только простую цльную душу, въ которой преобладаютъ одно или два основныхъ чувства, при каждомъ случа жизни въ ней выказываются именно эти чувства, вс поступки длаются только подъ вліяніемъ одного изъ нихъ. А между тмъ природа современнаго человка полна противорчій, безсознательныхъ порывовъ, создана изъ сложныхъ составовъ, которые нельзя выразить круглой суммой, или свести къ одному, двумъ качествамъ.
Нельзя доврять этимъ торопливымъ психологамъ характера, которые считаютъ человка какой-то неотдланной каменной глыбой, увнчанной головой, бросаются къ нему съ поднятымъ перомъ, дотрогиваются только въ одной точк, потомъ садятся и описываютъ только эту точку. Въ одномъ и томъ же человк имется множество разнородныхъ сторонъ, еще никмъ не затронутыхъ и не описанныхъ. Зола, напримръ,— знаменитый писатель, съ умомъ, предназначеннымъ для борьбы, литературный гигантъ, а между тмъ психологъ очень односторонній: онъ выбираетъ себ модель, а въ этой модели беретъ какое-нибудь одно главное качество, на которомъ и строитъ ‘характеръ’. Чтобы какъ можно ярче освтить его, онъ все вниманіе сосредоточиваетъ именно на этой якобы характеристической черт и тщательно собираетъ вс поступки, вс мысли, которые могли бы какъ можно рзче оттнить ее. Но что же длаетъ онъ со второстепенными качествами, противорчащими или даже борящимися съ этой нравственной стороной человка? Что длается съ оттнками, съ непослдовательностями? Увы, Зола не стсняется съ ними, онъ отбрасываетъ ихъ прочь. Вдь если бы ему пришлось заниматься ими, он бы уничтожили всю гармонію, всю цльность ‘характера’.
Также поступаютъ норвежскіе литераторы и съ ними Бьорнсонъ, они не исходятъ изъ той мысли, что современный человкъ сложенъ изъ всевозможныхъ разновидностей мірового развитія, состоитъ изъ тонкихъ противорчій, что онъ болзненное слдствіе современной разочарованности, напротивъ, они смло считаютъ его какимъ-то нераздльнымъ, однороднымъ существомъ, характеромъ. Думая, что чмъ тщательне, мелочне описанъ характеръ, тмъ глубже психологическій анализъ, они употребляютъ вс усилія, чтобы уничтожить въ этомъ характер малйшее отклоненіе въ ту или другую сторону.
Немногое ускользнуло отъ пониманія Бьорнсона, благодаря его огромнымъ способностямъ. Быть можетъ, только сравнительно небольшое развитіе его читателей заставило этого писателя упрощать свои анализы и говорить съ толпой самымъ понятнымъ для нея языкомъ. И это онъ выполнилъ съ величайшимъ талантомъ.
Бьорнсонъ занимается всми родами литературы, пишетъ романы, драмы, сказки, псалмы, священныя пьесы, въ каждомъ изъ его произведеній проглядываетъ пылкое воображеніе, каждое изъ нихъ блистаетъ ясностью его души. Но преимущественно Бьорнсонъ обогатилъ норвежскую литературу своими романами, ихъ можно сравнить съ исполинскими фрегатами, которые, отчаливъ отъ берега, взволновали все море.
Генрихъ Ибсенъ — совершенная противуположность Бьорнсону. Онъ до крайности щепетиленъ, недоступенъ, молчаливъ. Этотъ драматургъ старается какъ можно меньше заниматься другими людьми. Аккуратно черезъ два года онъ печатаетъ по драм, въ промежутки-же ничего не даетъ читателямъ. Всего одинъ разъ онъ говорилъ съ публикой въ газет. Двадцать лтъ Ибсенъ воздерживался отъ этого, потомъ напечаталъ въ девять строкъ, чтобы похвалить нмецкій отель, гд ему случилось пробыть нкоторое время. Драмы же его появляются аккуратно черезъ два года.
До своего отъзда за границу Ибсенъ не дошелъ еще до полнаго мастерства въ драматической техник. Онъ ждалъ сочувствія соотечественниковъ, но ошибся, и это огорчило его, Ибсенъ терплъ нужду, норвежцы не понимали его и писатель живо чувствовалъ всю несправедливость ихъ отношенія къ себ. При первой же возможности онъ ухалъ въ Италію, тамъ принялся медленно, но упорно работать и писалъ одно произведеніе за другимъ. У Ибсена холодная, дикая натура, онъ не могъ забыть, какъ плохо оцнили его въ Норвегіи, въ глубин сердца схоронилъ обиду и съ каждымъ годомъ становился все сдержанне, все холодне. Больше десяти лтъ странствовалъ онъ по различнымъ городамъ Италіи и Германіи. Сердце его было полно горечи противъ соотечественниковъ. Между тмъ національное собраніе постановило оказать ему поддержку въ вид литературной пенсіи, но напрасно: Ибсенъ не вернулся изъ добровольнаго изгнанія, продолжалъ только присылать свои сочиненія. Наконецъ онъ ршился постить родину и прохалъ вдоль ея берега, желая полюбоваться полуночнымъ солнцемъ. Путешествіе Ибсена походило на молчаливый тріумфальный полетъ, норвежцы не встрчали восторженными криками знаменитаго писателя, но, разступаясь передъ нимъ, молча выстраивались въ дв шеренги.
Вс газеты были переполнены подробностями о его путешествіи, въ знакъ привтствія суда распускали флаги при вид его, тамъ, гд онъ высаживался на берегъ, сбгались толпы любопытныхъ посмотрть на знаменитаго драматурга, въ газеты летли телеграмы съ извстіями о томъ, что Ибсенъ чувствуетъ себя хорошо, что онъ доволенъ полуночнымъ солнцемъ.
Послдніе два года Ибсенъ живетъ въ Христіаніи.
И Ибсенъ, и Бьорнсонъ — типичные представители норвежскаго національнаго характера, но по своей природ, по сочиненіямъ Бьорнсонъ воплощаетъ въ себ все, что есть свтлаго, веселаго въ душ норвежца, Ибсенъ-же является представителемъ тхъ сумрачныхъ обитателей глубокихъ долинъ, у которыхъ горизонтъ ограниченъ, а на душ смутно. Норвежцы странный народъ. Большинство ихъ скрытны, сдержаны, обладаютъ метафизическимъ, пытливымъ умомъ. Они живутъ вдали отъ другихъ націй, сношенія ихъ съ остальными народами очень ограничены, т вопросы, которые продолжаютъ интересовать ихъ въ деревняхъ, уже давно перестали занимать другія страны. Они еще могутъ со страстью заниматься пророчествомъ объ антихрист или ломать голову надъ вщаніями Апокалипсиса.
Ибсенъ вышелъ именно изъ подобной части народа, у него потребность мечтать, потому онъ любитъ говорить смутно, загадками. Ибсенъ, какъ англійскій поэтъ Джонъ Броунингъ, иметъ способность говорить совершенно непонятно, онъ, такъ сказать, пишетъ алхимическими знаками, изъ которыхъ каждый можетъ имть по крайней мр десять различныхъ значеній. Въ одномъ мст Ибсенъ говоритъ, что писать это значитъ надъ самимъ собою привносить судъ Господень. Едва ли слишкомъ трудно изрекать глубокія истины подобнаго рода, а между тмъ въ напыщенномъ паос Ибсена находили преувеличенное значеніе. Ибсенъ — мечтатель по природ, а его изображаютъ мыслителемъ. Онъ занимается загадками въ род апокалипсическихъ, а о немъ прокричали, какъ объ одномъ изъ самыхъ глубокихъ умовъ нашего времени. Въ молодости Ибсенъ былъ подъ сильнымъ вліяніемъ датскаго писателя Сбренъ Кіеркгаарда. Извстные всему міру великіе вопросы о сочетаніи вры съ наукой, о грх и благодати, объ отношеніи судьбы къ человку и т. д. очень занимали Ибсена. Въ пятиактныхъ произведеніяхъ онъ разработывалъ ихъ, обсуждалъ и въ конц концевъ оставлялъ неразршенными. Вотъ его задача, какъ писателя. Какъ мыслитель — онъ самъ считаетъ себя только диллетантомъ, такъ какъ слишкомъ хорошо знаетъ разницу между популярнымъ разсужденіемъ и истинной мыслью.
‘Peer Gynt’, самое замчательное изъ произведеній Ибсена, драматическая поэма въ римованныхъ стихахъ, что-то въ род Фауста. Она очень богата подробностями, но довольно бдна по замыслу, написана умно, блещетъ остроуміемъ. По форм это произведеніе безупречно. Въ лиц Peer Gynt’а (драма называется именемъ героя) Ибсенъ стремится изобразить и наказать національный недостатокъ норвежскаго народа. Поэма очень интересна, читается съ удовольствіемъ, но въ сущности не достигаетъ цли, такъ какъ тмъ недостаткомъ, противъ котораго она направлена, страдаютъ не одни норвежцы, а и другіе народы. Это — самодовольствіе. Ибсенъ почему-то приписываетъ его спеціально своимъ соотечественникамъ. Поэма ‘Peer Gynt’ дышетъ могучими чувствами, вс ощущенія въ ней изображены широкими сильными штрихами. Мрачная, сложная личность писателя проглядываетъ въ этой вещи, въ ней виднъ его умъ, склонный размышлять, готовый бороться съ всевозможными метафизическими вопросами.
Стихи Ибсена сильны и до извстной степени жестки, въ нихъ нтъ ни мягкости, ни граціи, они звенятъ какъ мдь, а не разливаютъ тонкаго благоуханія.
Какъ драматическій писатель, Ибсенъ далъ театру множество замчательныхъ пьесъ: ‘Устои общества’, ‘Союзъ молодежи’, ‘Кукольный домъ’, ‘Привиднія’ и т. д. Вс эти вещи Ибсенъ написалъ ещ въ молодости. Но не он доставили ему извстность въ Англіи и Германіи, не ради этихъ произведеній его уговаривали остаться въ Париж. Всю славу за границей онъ заслужилъ за сочиненія, написанныя въ послднія десять лтъ, несмотря на то, что въ нихъ авторъ пошелъ назадъ и въ смысл техники, и относительно силы воображенія. Непонятно, почему Германія и Англія такъ увлекаются Ибсеномъ. Если вдумчиво прочитать прежнія произведенія Ибсена, то станетъ почти смшно при мысли о томъ раздутомъ шум, которымъ Ибсенъ съумлъ окружить себя въ послднее время. Разв неизвстно, какимъ путемъ возбуждается энтузіазмъ подобнаго рода? Одинъ журналистъ пишетъ хвалебную статью, другой повторяетъ его слова, за этимъ третій и т. д. Точно человчеству захотлось посмяться надъ самимъ же собой и вотъ оно принялось играть въ жмурки.
И всегда-то Ибсенъ писалъ туманно, но за послднія десять лтъ это пристрастіе необыкновенно усилилось въ немъ.
Теперь онъ выражается такъ темно, такъ ‘глубоко’, какъ никогда. Можно подумать, что Ибсенъ пишетъ спеціально для нмцевъ, народа, какъ извстно, очень прилежнаго, не боящагося никакихъ головоломныхъ туманностей.
Впродолженіе десяти лтъ Ибсенъ создаетъ соціальныя драмы, въ которыхъ видишь такую жизнь, такихъ людей, такую поэзію, какихъ не найдешь нигд, но этого мало: онъ самъ превратился въ оракула, въ мудреца, въ сфинкса, пишетъ аллегоріи, мистеріи, символическія произведенія и ежегодно предлагаетъ публик цлый снопъ проблемъ, въ вид книги, изобилующей ‘глубочайшими мыслями нашего времени’.
Ибсенъ — символистъ! Онъ то писатель безъ малйшей мягкости, внутренняя жизнь котораго такъ суха, такъ неподатлива! Нкоторые изъ его опытовъ въ этомъ род просто высоко-комичны. Въ Королевскомъ театр, въ Копенгаген, громко хохочутъ надъ ними, но, читая его послднія трехъ-актныя и пяти-актныя вещи, не знаешь, куда дваться отъ скуки. Въ Германіи же и Англіи {Съ недавняго времени и въ Париж пьесы Ибсена вошли въ моду.} съ суеврнымъ чувствомъ слушаютъ его слова и находятъ ихъ невыразимо глубокими. Вотъ до какой степени люди различны!
Александръ Киландъ занимаетъ совершенно особое мсто въ норвежской литератур, онъ описываетъ исключительно провинціальную жизнь въ маленькомъ норвежскомъ городк.
Киландъ жилъ въ Париж, затмъ тридцать лтъ тому назадъ впервые явился передъ публикой съ небольшими новеллами, а вслдъ за этимъ напечаталъ одинъ за другимъ нсколько романовъ. Въ каждомъ изъ этихъ произведеній Киландъ является замчательнымъ разсказчикомъ. Психологомъ въ настоящемъ смысл слова его нельзя назвать, зато онъ уметъ описывать, у него тонкій сатирическій талантъ. Языкъ Киланда льется легко и свободно, форма художественна. Его романы принадлежатъ въ школ натуралистовъ и осмиваютъ образъ жизни и положенія въ маленькомъ норвежскомъ город. Киландъ выполнилъ особую задачу въ своей литератур: онъ сдлалъ романъ несравненно живе чмъ прежде, ввелъ въ него движеніе. Вс герои Киланда дйствуютъ, дйствуютъ, дйствуютъ. Авторъ заставляетъ ихъ безъ остановки совершать поступокъ за поступкомъ.
Киландъ имлъ большое вліяніе на юную Норвегію. Его сочиненія очень поучительны, очень интересны, сильно волнуютъ читателя. Часто онъ мечетъ громы и молніи противъ консервативной оппозиціи и его настойчивость во всхъ отношеніяхъ принесла большую пользу норвежской молодежи. Твердо, умно, вжливо онъ смется надъ описываемымъ обществомъ, своимъ искуснымъ перомъ обнажая одну за другой истлвшія его части. Сочиненія Киланда расходились тысячами экземпляровъ.
Однако, произведенія оанасъ Ліе читались еще въ большемъ количеств, можетъ быть, потому, что они умренне, снисходительне. онасъ Ліе описываетъ семейную жизнь на мор, въ деревн, въ лачугахъ, въ крестьянскихъ хижинахъ, въ домахъ чиновниковъ. Ліе — разсказчикъ, его книги больше занимательны, нежели назидательны. Чаще всего онъ разсказываетъ, какъ въ своемъ домашнемъ быту живутъ мужъ и жена, какъ они относятся въ дтямъ, какимъ образомъ поступаютъ въ случа тхъ или другихъ домашнихъ затрудненій. Онъ не реформаторъ, хотя, какъ и другіе норвежскіе писатели реалистическаго періода, стремился изучить, переустроить и излчить норвежское общество. Въ Даніи и Норвегіи Ліе очень любятъ за его душевную мягкость и за талантъ. У него наивный самородный умъ, добрая душа. Въ сочиненіяхъ этого автора нтъ типовъ. Сидя въ кресл, при свт лампы онъ разсказываетъ свои исторіи и занимаетъ ими всхъ членовъ семьи. Посл Бьорнсона у него наибольшее количество читателей, онъ самый популярный изъ авторовъ у рыбаковъ, жизнь которыхъ описываетъ въ своихъ превосходныхъ романахъ. Когда Ліе умретъ, норвежцы еще долго будутъ помнить его за его собственную доброту и за то, что онъ далъ имъ столько теплыхъ разсказовъ о честныхъ, прекрасныхъ людяхъ.
Таковы четыре писателя, которые положили основаніе современной норвежской литературы, и составляютъ ея главную опору. Эта литература не разнообразна, въ ней мало оттнковъ, она не сложна, не отличается блескомъ. Но она все же исполнила свое дло. Когда повсюду царила мода на реализмъ, норвежцы тоже писали въ его дух и, по свидтельству чужеземцевъ, работали хорошо. Нужно принять во вниманіе, что Норвегія маленькая страна съ едва двухмилліоннымъ населеніемъ, а въ малочисленныхъ націяхъ не можетъ, являться много разнообразныхъ умственныхъ теченій — тамъ же еще меньше, нежели гд бы то ни было. Среди событій, происходящихъ въ обширномъ мір, не найдется такого, которое бы могло взволновать, увлечь норвежцевъ. Они живутъ посреди льдовъ, подъ лучами полуночнаго солнца, ведутъ вполн замкнутую жизнь и занимаются только своими собственными маленькими длами, они выбираютъ себ депутатовъ, лучшіе спортсмэны ихъ предпринимаютъ научныя поздки въ Гренландію, они ходятъ въ церкви, посщаютъ ярмарки и конкурсы рогатаго скота. Съ 1879 г., т. е. со времени избранія короля общаго со Швеціей, норвежцы довольствуются мстными ссорами со шведами и продажею лса испанцамъ.
Вотъ какова историческая жизнь Норвегіи, потому-то и литература ея такъ не полна. Нтъ тамъ ни войнъ, ни чумы, даже ни одного боле или мене громкаго скандала, самое большее, что можетъ случиться, это самоубійство или банкротство и тогда начинается буря во всей норвежской пресс. Даже въ семейной жизни мало разнообразія, нтъ дворянства, мало богатыхъ людей, роскоши почти не существуетъ, вс простолюдины. Мужъ заработываетъ хлбъ, жена занимается дтьми и не убгаетъ съ любовникомъ, такъ какъ его у нея нтъ, она довольствуется домашнимъ очагомъ, мужемъ, дтьми и добродтелью. Однако, несмотря на монотонность существованія, норвежцы съумли себ создать интересную литературу, украшенную нсколькими блестящими именами замчательныхъ мыслителей, и поэтому ихъ заслуга еще значительне. Лучшія изъ произведеній норвежскихъ литераторовъ озарены очаровательнымъ лучомъ поэзіи.
Но теперь вс эти писатели уже состарились, исключая Бьорнсона, который до сихъ поръ пылаетъ необыкновеннымъ огнемъ. Въ молодой норвежской литератур появляется новый рой волнующихся, пытливыхъ авторовъ. Большая часть ихъ только на половину реалисты — нсколько чистокровныхъ декадентовъ. Между ними есть лирики, оригинально-талантливые романисты, но вс они до сихъ поръ еще слишкомъ молоды, и въ нихъ нтъ гармоніи. Почти во всхъ этихъ архи-современныхъ авторахъ сильно чувствуется реакція противъ реализма, происходитъ поворотъ къ другой школ, появляется идеалистическое направленіе: ‘Солнце свтитъ, розы благоухаютъ, Эросъ просыпается’.
Писатели уже не занимаются больше улучшеніемъ общественнаго строя, предоставляя эту задачу палат, пресс и милосердымъ душамъ, они пишутъ поэтическія произведенія то въ стихахъ, то въ проз. И надо прибавить, что эти еще неувренныя попытки молодыхъ писателей часто выказываютъ недюжинный талантъ, истинное искусство. Но общаго движенія они не произвели, вс эти авторы только еще пробуютъ крылья. Писатели 1870 г. до сихъ поръ царятъ въ норвежской литератур, благодаря своему величію, слав и сил.