В. Г.
‘Русская Мысль’, No 12, 1884
Курс уголовного судопроизводства. И. Я. Фойницкого. Том первый. Спб., 1884, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1884
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Курсъ уголовнаго судопроизводства. И. Я. Фойницкаго. Томъ первый. Спб., 1884. Обширный трудъ г. Фойницкаго пополняетъ весьма замтный проблъ въ нашей юридической литератур и встртитъ, надо думать, радушный привтъ. Въ первомъ том напечатано введеніе (понятіе и основныя начала уголовнаго судопроизводства, историческія различія, источники и виды уголовнаго судопроизводства, система курса) и судебныя установленія (судебная власть, система уголовныхъ судовъ, ихъ вдомство и подсудность уголовныхъ длъ, адвокатура, прокуратура). Такъ какъ почтенный профессоръ, въ то же время, и товарищъ оберъ-прокурора, то въ его сочиненіе могъ войти еще не опубликованный матеріалъ. Съ наибольшею подробностью разматриваетъ г. Фойницкій судъ присяжныхъ, что особенно полезно въ эпоху пристрастныхъ и неразумныхъ нападеній на это великое учрежденіе. ‘Институтъ присяжныхъ,— говоритъ уважаемый профессоръ,— оказываетъ на общество воспитательное вліяніе и содйствуетъ постепенному развитію въ немъ чувства права. Введете у насъ суда присяжныхъ тотчасъ посл отмны рабства было смлымъ, скажемъ боле — дерзкимъ шагомъ теоретическаго ума, однако, его увнчалъ успхъ, затмившій опасенія практиковъ’ (стр. 447). Г. Фойницкій указываетъ на то, что ‘громадное вліяніе на дятельность присяжныхъ иметъ отношеніе къ этому институту правительства, при довріи правительства, присяжные сосредоточиваются въ рамкахъ судебной дятельности, при недовріи — они проявляютъ стремленіе перенести въ судъ борьбу политическую. Въ этомъ отношеніи особенно опасны попытки подбора присяжныхъ и сокращенія ихъ компетенціи’ (ibid). Эти соображенія автора Курса уголовнаго судопроизводства получаютъ особенную силу вслдствіе того, что г. Фойницкій, по роду своей службы, столь же авторитетенъ въ вопросахъ практическихъ, какъ и въ теоретическихъ. ‘Выросшее въ Англіи,— говоритъ г. Фойницкій въ другомъ мст своего почтеннаго труда,— принятое затмъ и переработанное во Франціи, установленіе присяжныхъ стало нын міровымъ судебнымъ институтомъ, характеризующимъ цивилизованныя націи. Палладіумъ личной свободы и политической независимости народной, ревностный стражъ общественной безопасности и строгій судія злодяній, это установленіе боле и боле длается для культурнаго міра судомъ естественнымъ по преимуществу, отъ вднія котораго въ интересахъ народной экономіи устраняются лишь дла наименьшей важности. Принятое уставами Императора Александра II., оно стало центральнымъ узломъ новой судебной системы, ея лучшимъ украшеніемъ и самою твердою ея опорою’ (стр. 386).
Само собою разумется, что г. Фойницкій, согласно требованіямъ науки и здраваго смысла. высказывается за самостоятельность судебной власти, вншнюю и внутреннюю. Первая опредляется, по выраженію почтеннаго профессора, положеніемъ судебной власти въ ряду другихъ властей государственныхъ. Она отрицается при смшеніи властей и появляется только съ раздленія ихъ. Тогда судебная власть постановляетъ ршенія, которыя получаютъ обязательную силу безъ утвержденія и одобренія ихъ какими-либо другими властями. ‘Самостоятельною и независимою въ отношеніи вншнемъ судебная власть можетъ быть признана только тамъ, гд она въ состояніи доставить дйствительную безопасность личной свободы противъ посягательствъ всякаго рода’ (стр. 234). Внутреннюю самостоятельность судебной власти, которая основывается на безпристрастіи, честности и твердомъ характер судей, должны поддерживать: 1) постоянство и правильность дйствія судебныхъ учрежденій, потому что всякія особыя коммиссіи уклоняются отъ ршеній, внушенныхъ одною справедливостью, 2) прочность судебныхъ должностей и равенство судей, 3) несмняемость и коллегіальность, 4) гласность судопроизводства и т. д.
Г. Фойницкій находитъ, что требуемое закономъ единогласіе при избраніи у насъ мировыхъ судей, если послднимъ не достаетъ имущественнаго ценза, вполн цлесообразно. Онъ утверждаетъ, что возраженія противъ единогласія не убдительны, что исключительная мра должна быть поставлена въ исключительныя рамки. Послднее справедливо, и мы признаемъ необходимымъ установить для избранія въ мировые судьи лица, необладающаго имущественнымъ цензомъ, необыкновенное большинство, а трехъ четвертей или четырехъ пятыхъ. Мы ршительно не можемъ согласиться съ слдующимъ мнніемъ г. Фойницкаго: ‘Пріобрвшимъ общественное довріе и уваженіе можетъ быть почитаемо такое лишь лицо, противъ котораго не можетъ высказаться никто изъ принимающихъ участіе въ общественной дятельности’ (стр. 351). Положить налво шаръ при закрытой баллотировк не значитъ, во-первыхъ, высказаться противъ какого-либо лица, и не всякій изъ опустившихъ такой шаръ можетъ но совсти сказать что-либо противъ избираемаго. Ставить, во-вторыхъ, признаніе общественнаго уваженія и доврія въ зависимость отъ одного человка и несправедливо, и неблагоразумно. Тогда пришлось бы оправдывать обычай срывать постановленія польскихъ сеймовъ liberum veto каждаго сумасброднаго шляхтича.
Не лишена значенія защита г. Фойницкимъ адвокатуры: безъ нея,— говоритъ онъ,— ‘немыслимо надлежащее отправленіе правосудія, такъ что она является непремнною и лучшею помощницею суда’ (стр. 565). Второй томъ авторъ общаетъ кончить печатаніемъ въ продолженіе будущаго года.