Иностранная библиография, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

‘Исторія реставраціи’. Эрнеста Додэ (‘Histoire de la restauration 1814—1830’. Ernest Daudet. Paris. 1882).— ‘О роли государства въ хозяйственномъ стро’. Эдмунда Виллея (‘Du role de l’tat dans l’ordre conomique’. Edmond Villey. Paris. 1882).— ‘Исторія пролетаріата древняго и современнаго’. Вилляра (‘Histoire du proltariat ancien et moderne’. Villard. Paris. 1882).— ‘Размышленія о закон прогресса. Моральная статика и религіозная истина’. Дюсэрта (‘Mditations sur la loi du progr&egrave,s. La statique morale et la vrit religieuse’. Colonel E. Dusaert. Paris. 1882).— ‘Письма и соціально-политическія статьи’. Ягецова. Два тома (‘Briefe und social politische Aufsaetze’, herausgegeben von D-r Rudolph Meyer. Rodbertas-Jagetzow).

Иностранная библіографія.

Исторія реставраціи. Эрнеста Додэ (Histoire de la restauration 1814—1830 Ernest Daudet. Paris. 1882).

Поучительное время возстановленія Бурбоновъ на французскомъ престол уже подвергалось изслдованіямъ писателей различныхъ направленій, отъ реакціоннаго до революціоннаго. Эрнестъ Додэ, братъ знаменитаго романиста, задумалъ написать безпристрастную исторію этой эпохи, достаточно полную для того, чтобы получить врное понятіе о ход событій съ 1814 года до іюльской революціи.

Восторгъ, съ которымъ роялисты встрчали иностранныя войска, побдившія Наполеона, свидтельствовалъ бы о паденіи патріотизма,— говоритъ Эрнестъ Доде,— еслибы страна не была подавлена несчастіями, навлеченными на нее неукротимымъ честолюбіемъ императора, еслибы Франція не была истомлена деспотизмомъ. Во всякомъ случа неврно то, что Бурбоны были вновь посажены на тронъ иностранцами. Населеніе желало прекращенія войнъ, свободы я благосостоянія, и ждало всего этого отъ возстановленія древней династіи, которую долженъ былъ умудрить ужасающій историческій опытъ. Императоръ Александръ I, первоначально относившійся неблагосклонно къ мысли о реставраціи Бурбоновъ, употребилъ свое могущественное вліяніе на то, чтобы возвращеніе это сопровождалось конституціей, обезпечивавшей націи подобающую долю участія въ законодательств и управленіи.

Сенатъ, руководимый Талейраномъ, предложилъ графу д’Артуа, впослдствіи Карлу X, условія, на которыхъ должна быть возстановлена королевская власть его старшаго брата. На эти условія пришлось по-невол согласиться, съ оговорками. Сенатъ требовалъ двухъ палатъ, голосованія въ нихъ податей, свободы печати и совсти, несмняемости судей и т. п. Людовикъ XVIII подписалъ декларацію, въ которой, не признавая права сената обязывать его къ изданію конституціи, торжественно принималъ упомянутыя выше основанія будущаго государственнаго устройства Франціи.

Въ составъ перваго министерства реставраціи вошли: Талейранъ, Монтескью, Малуэ, Дамбрэ, баронъ Луи, генералъ Дюпонъ, Витролль, Блакасъ. Но возвращеніе Наполеона съ острова Эльбы, знаменитые сто дней прервали въ самомъ начал правильную работу палатъ и правительства. Наполеонъ однако высказался за сохраненіе и развитіе конституціи. Онъ призвалъ въ управленію страной Карно и знаменитаго либеральнаго публициста Бенжамена Констана. Но Россія, Австрія, Англія и Пруссія не захотли допустить вторичнаго царствованія Наполеона I, и ватерлооская битва ршила судьбу побдителя подъ Аустерлицемъ и Фридландомъ.

На Францію легло новое униженіе, новое бремя: въ теченіе нсколькихъ лтъ, разоренная и измученная страна должна была содержать на своей территоріи побдоносныя иностранныя войска. Страсти были возбуждены, ненависть партій достигла страшной силы. Крайняя роялистская группа депутатовъ требовала обширныхъ измненій въ состав администраціи и чуть ли не полнаго возвращенія къ дореволюціоннымъ порядкамъ. Но слышались и голоса благоразумія и справедливости. Въ палат депутатовъ де-Серръ предостерегалъ отъ ослпленія ненавистью, отъ поощренія политическихъ доносовъ. ‘Берегитесь,— восклицалъ онъ,— все колеблется, все парализуется въ стран, и доносъ — ужасающая язва — начинаетъ разъдать Францію, искажать національный характеръ’ (стр. 143). Къ счастію, Людовикъ XVIII не былъ расположенъ нарушать торжественно даннаго слова и уступать сторонникамъ крайней реакціи. Но система представительства, основанная на имущественномъ ценз, совершенно отстраняя отъ управленія страной громадное большинство населенія, лишала палату надлежащей устойчивости и авторитета, такъ какъ она являлась въ дйствительности представительницею только высшихъ классовъ французскаго народа.

При такихъ условіяхъ придворныя интриги, личные разсчеты и оскорбленное тщеславіе могли играть — и на самомъ дл играли — очень большую роль во время реставраціи. По благодтельное вліяніе далеко неполнаго признанія нкоторыхъ изъ главныхъ принциповъ разумнаго государственнаго устройства уже давало себя чувствовать. Страна начала богатть и освободилась ране срока отъ присутствія иностранныхъ войскъ, выплативши огромную контрибуцію. Вдругъ, въ феврал 1820 года, герцогъ Берріоскій падаетъ подъ кинжаломъ Лувеля. Убійство это произвело страшное впечатлніе и вызвало отставку либеральнаго министерства Деказа. Не въ первый разъ,— говоритъ Додэ,— и не въ послдній, отдльное преступленіе вызывало общія реакціонныя мры (стр. 213). Однимъ закономъ отмнялась личная свобода французскаго гражданина и предписывались чрезвычайныя мры для охраны короля и его семейства, другимъ — любимйшая мра реакціонеровъ — газеты подвергались на пять лтъ предварительной цензур. Чтобы поддержать это направленіе внутренней политики, не остановились передъ гнуснымъ средствомъ: короля познакомили съ красивою и ловкою женщиной, которая пріобрла большое вліяніе на Людовика XVIII, служа реакціоннымъ стремленіямъ (madame de Cayla). Эта фаворитка существеннымъ образомъ отличалась отъ своихъ предшественницъ, но Эрнестъ Додэ приводитъ свднія о ней въ доказательство старой и до сихъ поръ еще справедливой мысли о томъ, что ничтожныя, повидимому, явленія могутъ производить важные результаты. Само собою разумется, что для этого необходимы нкоторыя условія общественной жизни и строя.

Но реакціонеры все выше и выше подымали свои требованія и добились паденія весьма умреннаго министерства Ришелье, котораго замнилъ Виллель. Вмст съ тмъ усиливалось и вліяніе клерикаловъ, стремившихся забрать въ свои руки низшія, среднія и высшія учебныя заведенія Франціи.

16 сентябри 1824 года Людовикъ XVIII скончался. Карлъ X просилъ Виллеля остаться во глав министерства. Недовольство реакціонными мрами правительства усиливалось въ стран, которая покрывалась развтвленіями политическихъ тайныхъ обществъ. Реакціонеры старались напугать короля, отождествляя оппозицію стснительнымъ для общества мрамъ правительства съ борьбой противъ монархической власти. Однако результаты новыхъ выборовъ въ палату депутатовъ побуждаютъ Карла X дать отставку Виллелю и поручить составленіе новаго кабинета Мартиньяку, человку либеральнаго образа мыслей. Но король не любилъ парламентскаго правленія. Придворныя интриги поэтому скоро ниспровергли министерство Мартиньяка, а реакціонныя мры смнившаго его министерства, съ Полиньякомъ во глав, повели въ іюльской революціи, къ изгнанію Карла X и воцаренію Людовика-Филиппа. Карлъ палъ жертвой заблужденія, въ которое его ввели, утверждая, что общество не нуждается въ либеральныхъ преобразованіяхъ и не желаетъ ихъ {Наканун революціи палата депутатовъ обратилась въ королю съ деклараціей, направленною противъ министерства. Палата указывала на то недовріе правительства въ обществу, которое сквозило въ каждомъ акт административной власти, и добавляла: ‘Это недовріе не приблизится къ вашему благородному сердцу. Нтъ, государь, Франція не хочетъ анархіи, какъ вы не желаете деспотизма’.}.

Эрнестъ Додэ указываетъ на заслуги реставраціи, во время которой униженная и разоренная Франція оправилась отъ печальныхъ послдствій наполеоновскихъ войнъ и заняла подобающее ей мсто среди европейскихъ державъ. Разцвтъ умственной и общественной жизни повелъ бы къ самымъ благодтельнымъ результатамъ, еслибы реакціонная политика не сяла недоврія и озлобленія, которыя чувствовались долгое время спустя посл паденія Карла X.

Книга Додэ не отличается выдающимися достоинствами, но съ интересомъ и пользою полетъ быть прочтена каждымъ, кто захочетъ познакомиться, не особенно подробно, съ событіями французской исторіи отъ 1814 до 1830 года.

О роли государства въ хозяйственномъ стро. Эдмунда Виллея (Du role do l’tat dans Tordre conomique. Edmond Villey. Paris. 1882).

Академія нравственныхъ и политическихъ наукъ увнчала названное сочиненіе профессора политической экономіи юридическаго факультета въ Кан, Эдмунда Виллей, преміей графа Росси. Эту награду раздлилъ съ нимъ профессоръ факультета въ Э, г. Журданъ.

У насъ принято относиться свысока къ преміямъ, которыя раздаются французскимъ институтомъ. Думаютъ нердко, что награду получаетъ не сочиненіе, отмченное печатью высокаго ума и дарованія, а сочиненіе, духъ котораго отличается приличною умренностью. Нельзя отрицать, что очень смлыя теоріи не встртятъ одобренія отъ французскихъ академиковъ, но за то и награды выдаются ими за дйствительныя заслуги, за серьозные труды.

Разборъ книги Виллея былъ порученъ извстному экономисту, Эмилю Лавассру, который въ нкоторыхъ второстепенныхъ вопросахъ возражаетъ противъ положеній автора.

Виллей является горячимъ защитникомъ личной свободы, безъ которой не можетъ быть и свободы политической. Онъ опровергаетъ парадоксальныя мысли защитника централизаціи, Дюпонъ-Уайта, и видитъ въ личной свобод основное условіе историческаго развитія. Авторъ не изъявляетъ притязанія вывесть алгебраическую формулу, которая могла бы прилагаться ко всмъ народамъ безразлично. Различныя ступени цивилизаціи обусловливаютъ различія въ отношеніяхъ между государствомъ и личностью и не говорятъ, что одинаковыя правила управляютъ общественною жизнью французовъ, русскихъ и китайцевъ.

Изслдованію экономической роли государства у Виллея предшествуетъ философское введеніе — о личности и государств.

Авторъ находитъ въ человк два существенныхъ свойства: свободу и общественность (par nature, l’homme est libre et sociable). Первая неразлучна съ равенствомъ, правильне — равенство и свобода суть два названія одного и того же предмета. Поэтому свобода и самоуправленіе (автономія) — правило, подчиненность и авторитетъ — исключенія.

Что такое государство?— спрашиваетъ Виллей.— Абстракція, форма, способъ существованія (une mani&egrave,re d’tre). Въ этомъ — источникъ обязанностей государства, но не правъ его. Однако черезъ страницу авторъ признаетъ, что изъ обязанностей государства, изъ его назначенія рождается право, которое должно различать отъ совокупности индивидуальныхъ правъ. Государство иметъ право самосохраненія и развитія, иногда въ ущербъ настоящему поколнію. Вслдствіе этого не должно смшивать никогда государство съ правительствомъ.

Виллей возстаетъ и противъ теоріи всеобщаго благополучія, по которой государство должно вмшиваться повсюду, и противъ теоріи крайняго индивидуализма, которая требуетъ отъ власти только охраненія права, административнаго нигилизма, по выраженію одного англійскаго писателя. Но,— прибавляетъ авторъ,— еслибъ ему пришлось выбирать лишь между этими двумя теоріями, онъ высказался бы за послднюю.

Въ свободной стран необходимо признать, какъ общее правило, что люди, стоящіе у власти, будутъ выше средняго уровня людей всего общества. Отсюда вытекаетъ возможность для государства содйствовать развитію цивилизаціи, имя въ виду общіе интересы гражданъ, что требуется справедливостью.

Въ экономическомъ отношеніи государство либо дйствуетъ, либо побуждаетъ, либо устанавливаетъ правила. Во всякомъ случа должно быть доказано, что государственное вмшательство, въ той или другой изъ указанныхъ формъ, необходимо, что этого требуютъ интересы общежитія. Это приводитъ Виллея къ анализу не, естественныхъ и случайныхъ аттрибутовъ государства. Въ числу первыхъ относятся такія обязанности государства, имющія цлью достиженіе общаго блага, которыя не могутъ быть переданы на произволъ отдльныхъ лицъ. Сюда принадлежатъ вншняя и внутренняя безопасность государства, судъ, пути сообщенія {Обыкновенныя дороги: шоссе и т. п. Каналы, по мннію Виллея, могутъ быть дломъ частнаго предпріятія, такъ какъ они служатъ не всему населенію.}, денежное обращеніе, общественная поддержка нуждающимся (assistance publique) и общественное, и т. д. Остановимся на двухъ послднихъ.

Въ исторіи мы не найдемъ государства, достойнаго этого имени, которое не оказывало бы помощи слабымъ и больнымъ, которое не имло бы благотворительныхъ учрежденій. Конечно, частная благотворительность иметъ за себя много преимуществъ, въ особенности когда ея сила въ стократъ увеличивается ассоціаціею. Но полагаться на нее исключительно невозможно, потому что помощь бдняку и страдающему должна быть оказана наврное, а обезпечить такую помощь можетъ только государство.

Въ дл народнаго образованія, по мннію Виллея, государство обязано содйствовать распространенію просвщенія. Но законъ былъ бы тиранническимъ, еслибъ онъ распространялъ обязательность обученія свыше опредленнаго mimmum’а, то-есть начальнаго образованія. Виллей возстаетъ противъ безплатности этого образованія, предлагая давать его даромъ только бднымъ дтямъ. Извстно, что Поль Бертъ, во имя равенства, требовалъ противоположнаго ршенія. Виллей высказывается за полную свободу средняго и высшаго образованія.

Виллей высказывается также и противъ безусловной свободы банковъ и горячо осуждаетъ злоупотребленіе выпускомъ бумажныхъ денегъ. ‘Tout papier-monnaie est une orgie du despotisme on dlire’ (слова Мирабо).

Подъ естественными аттрибутами государства авторъ разуметъ такія дйствія, которыя могутъ быть, при обыкновенныхъ условіяхъ, дломъ частнаго почина, но по обстоятельствамъ времени, при данномъ состояніи цивилизаціи, не будутъ произведены, безъ помощи государства, съ достаточною полнотою и удовлетворительностью. Сюда относятся: порты, каналы, желзныя дороги, страхованіе.

Вопросъ о желзныхъ дорогахъ отличается сложностью,— говоритъ Виллей.— Необходимо подвергнуть отдльному разсмотрнію постройку желзныхъ дорогъ, ихъ эксплуатацію и желзно-дорожный тарифъ.

Въ Европ въ настоящее время 140.000 километровъ рельсовыхъ путей, изъ которыхъ только V’ эксплоатируется государствомъ (въ Бельгіи — 2.300 кил., въ Германіи — 17.000, въ Австро-Венгріи — 2.274, и т. д.). Виллей высказывается противъ государственныхъ желзныхъ дорогъ и приводитъ цифры въ доказательство того, что повсюду, за исключеніемъ Швейцаріи, желзныя дороги въ рукахъ частныхъ обществъ приносятъ боле дохода, чмъ въ рукахъ правительства. Старый аргументъ, относительной важности котораго не отрицаетъ и сторонникъ государственныхъ желзныхъ дорогъ, но далеко не уравнивающій доводовъ въ пользу противоположнаго мннія {Въ Голландіи желзныя дороги, принадлежащія государству, эксплуатируются частными обществами, которыя изготовляютъ весь подвижной составъ.}.

Виллей не хочетъ обезоруживать государство къ дл регулированія желзнодорожнаго тарифа и допускаетъ необходимость, въ извстныхъ случаяхъ, постройки рельсовыхъ путей государствомъ. Что касается до страхованія, то заботливость французскаго экономиста о свобод личности достигаетъ въ этомъ отношеніи необычайной силы. Какъ,— восклицаетъ онъ,— установить обязательное страхованіе? ‘Предусмотрительность есть добродтель, можетъ ли добродтель быть предписана закономъ’? Это наивное соображеніе не иметъ, конечно, серьезнаго значенія, если даже и согласиться съ Виллеемъ, что предусмотрительность есть добродтель (vertu). Безъ обязательнаго страхованія часто бываетъ совершенною невозможностью правильно поставить дло, и пришлось бы добродтель однихъ принести въ жертву порочности другихъ. Самъ Виллей говоритъ, что государство должно просвщать общество относительно великаго значенія учрежденій страхованія и сбереженія, оказывать особыя льготы ассоціаціямъ съ подобною цлью и даже само учреждать, напримръ, сберегательныя кассы при почтовыхъ отдленіяхъ.

Въ послдней части своего труда Виллей разсуждаетъ о вліяніи цивилизаціи на роль государства въ экономическомъ стро. Цивилизація, по мннію французскаго писателя, непрестанно развиваетъ духъ общенія, все боле и боле усиливаетъ число и значеніе ассоціацій. Государство нисколько не теряетъ отъ этого хода развитія человчества, потому что хотя сфера его дятельности съуживается, за то благодтельное значеніе необходимыхъ аттрибутовъ государственной власти постоянно возрастаетъ. Государство,— говоритъ Виллей,— и ни зло, и ни добро: это — ребяческія опредленія. Государство есть организмъ націи, полный ея совокупною силою, которая необходима для удовлетворенія общественныхъ потребностей и можетъ быть полезна во многихъ случаяхъ, когда не хватаетъ личной иниціативы (стр. 470). Мы такимъ образомъ далеки отъ опредленія, первоначально даннаго авторомъ, гд государство было отвлеченіемъ, формою, mani&egrave,re d’tre. Все, что составляетъ общій интересъ и въ то же время не можетъ быть съ достаточною удовлетворительностью и съ несомннною достоврностью сдлано отдльномъ лицомъ или частными обществами, все это составляетъ существенную обязанность государства.

Книга Виллея прочтется не безъ пользы людьми, которыхъ занимаетъ одинъ изъ величайшихъ вопросовъ нашего времени — вопросъ объ отношеніи между государствомъ и личностю. Лавассръ, въ разбор этой книги, длаетъ слдующее признаніе, знаменательное въ устахъ одного изъ главнйшихъ современныхъ представителей экономической науки во Франціи: первое благодяніе, которое оказываетъ современное государство, заключается въ обезпеченіи личной свободы, второе — въ удовлетвореніи общественныхъ нуждъ, которыя не по силамъ частнымъ лицамъ и ассоціаціямъ и число которыхъ увеличивается съ матеріальнымъ и духовнымъ развитіемъ общества.

Исторія пролетаріата древняго и современнаго. Вилляра (Histoire du proltariat ancien et moderne, Villard. Paris. 1882.)

Авторъ этого сочиненія поставилъ себ цлью прослдить историческія судьбы рабочихъ, рабовъ, крпостныхъ и наемныхъ.

Современный пролетаріатъ, напоминая своимъ названіемъ,— но только названіемъ,— римскій пролетаріатъ, составляетъ новую и высшую ступень развитія, которую занялъ европейскій рабочій. Французская революція унесла вс феодальныя льготы, окончательно освободила и нравственно возвысила трудъ — и умственный, и физическій. Пролетарій въ наши дни является труженикомъ, существованіе котораго не обезпечено капиталомъ или какимъ-либо опредленнымъ общественнымъ положеніемъ.

Въ первой части своего труда Вилляръ говоритъ о земл, о первобытномъ человк, о семь и племени въ доисторическую эпоху. Въ бглыхъ очеркахъ этихъ нтъ, конечно, ничего важнаго и новаго. Затмъ авторъ переходитъ къ азіатскимъ народамъ, къ Греціи, Риму, среднимъ вкамъ. Здсь собрано Вилляромъ довольно много интереснаго матеріала,— интереснаго ее для историковъ, разумется, а для людей незнакомыхъ подробно съ развитіемъ рабства, колоната, крпостнаго права. Для русскаго читателя имютъ боле живое значеніе послднія части сочиненій Вилляра, посвященныя современному пролетаріату.

Французская революція,— говоритъ авторъ,— заставила массу невжественнаго населенія перейти сразу отъ вковаго подневольнаго состоянія къ полной свобод. Естественно, что этотъ быстрый переходъ сопровождался и многими неблагопріятными результатами. Нашлись люди, которые стремились къ тому, какъ Талліенъ, напримръ, чтобы свозмутить нищету противъ роскоши’. Но насилія и жестокости, бывшія прямымъ послдствіемъ долгаго рабства и невжества, скоро прекратились. Положеніе французскихъ крестьянъ посл революціи улучшилось во всхъ отношеніяхъ. Не то было въ городахъ, гд увеличивался бездомный и безпомощный пролетаріатъ. Республиканское правительство хорошо понимало, какъ страна нуждается въ просвщеніи, въ поддержк оставшихся безъ работы, въ содйствіи къ упорядоченію экономическихъ отношеній. Но войны, возстанія, всеобщая смута не давали возможности перейти къ осуществленію справедливыхъ задачъ правительственной власти, а сума- сбродныя попытки насильственнаго введенія въ жизнь французскаго общества придуманныхъ системъ не могли принести никакой пользы бдствовавшей части населенія.

Возникла реакція, стала быстро расти деспотическая власть Наполеона. Съ воцареніемъ Бурбоновъ для Франціи наступило относительное спокойствіе. Общественные вопросы подвергаются въ это время горячему обсужденію, идеи экономистовъ школы Ж. Б. Сэ сталкиваются съ идеями соціалистовъ и коммунистовъ. Законодательство длаетъ нсколько робкихъ шаговъ въ сторону удовлетворенія существенныхъ потребностей рабочаго населенія. Это вызываетъ протесты во имя свободы. Противодйствіе встрчаетъ стремленіе палаты депутатовъ, въ 1840 году, регулировать работу малолтнихъ на фабрикахъ. Всякія стачки рабочихъ строго преслдовались, и это вело только къ озлобленію, къ насиліямъ. Ошибки правительства, тяжелое положеніе рабочихъ и усиленная агитація между ними привели сначала къ февральской революціи, потомъ къ долгому царствованію Наполеона III, съ блескомъ военной славы въ первый его періодъ и съ позорнымъ пораженіемъ въ конц, съ развратомъ и хищничествомъ, которые принесли неисчислимый вредъ французскому обществу, печальныя послдствія которыхъ сказываются и до настоящаго времени.

Вилляръ за историческимъ очеркомъ движенія законодательства о рабочихъ во Франціи приступаетъ къ изложенію ученій соціалистовъ и коммунистовъ, начиная съ Ликурга и Платона и кончая Луи Бланомъ и Прудономъ. Ученія эти извстны, конечно, образованному русскому читателю. Вилляръ заявляетъ себя сторонникомъ экономическихъ теорій Ж. Б. Сэ и его послдователей.

Современный пролетаріатъ не удовлетворяется этими теоріями. Среди рабочихъ образовались общества, изъ которыхъ одни стремятся къ насильственному ниспроверхенію существующаго строя, другіе ищутъ выхода въ постепенныхъ преобразованіяхъ. Виллляръ сообщаетъ нкоторыя подробности о международномъ обществ рабочихъ, о конгрессахъ, на которые съзжались въ разное время представители пролетаріата и друзья рабочаго класса {Вилляръ говоритъ про интернаціональное общество: La France, l’Angleterre, la Rassie, l’Allemagne, etc, en sont galement imprgne des dagrs divers. Mais tandis qne dans les pays libres le socialisme publie des journaux et organise publiquement des congr&egrave,s et des banquets sans troubler la tranquilit publique, partout ailleurs, o on le perscute, il a recours & la conspiration, au poignard et la dynamite’ (стр. 533).}.

Вилляръ упоминаетъ о такъ-называемомъ катедеръ-соціализм Германіи, о стремленіяхъ князя Бисмарка и архіепископа (покойнаго) Кеттлера, ит. д. Во Франціи однимъ изъ виднйшихъ представителей христіанскаго соціализма является депутатъ de-Mun.

Симпатія Вилляра на сторон разнообразныхъ ассоціацій, имющихъ цлью сбереженіе, кредитъ, взаимную помощь, производство. Онъ даетъ историческій очеркъ развитія ассоціацій съ отдаленныхъ временъ и, наконецъ, приступаетъ къ изложенію своихъ взглядовъ на вопросъ, волнующій современное человчество. Для Вилляра вполн ясно и достоврно, что соціальный вопросъ, такъ озабочивающій умы, разршается ежедневно, самъ собою, единственно содйствіемъ времени, сбереженнаго капитала, распространенія образованности, благотворительности, свободы (стр. 692). Это необыкновенно идиллическое разршеніе задачи, стоившей столькихъ мукъ человчеству, можетъ повергнуть въ недоумніе каждаго читателя, уклонившагося отъ кандидовскаго міровоззрнія, по которому все прекрасно въ этомъ лучшемъ изъ міровъ. Въ конц всхъ благодтельныхъ результатовъ дйствія времени должны явиться,— говоритъ Вилляръ,— производительныя товарищества, когда рабочій, сильный своими сбереженіями, своею опытностью, сочтетъ моментъ удобнымъ для успха подобнаго предпріятія. Французскій экономистъ спшитъ прибавить: тому, кто захочетъ пойти по этому пути, надо имть мдное сердце (un coeur d’airain), неустанный трудъ и, въ особенности, постоянную бережливость. Эти совты, конечно, вызвали бы улыбку, еслибы не вызывали раздраженія, ибо о глубокихъ и скорбныхъ вопросахъ нельзя говорить съ мднымъ сердцемъ. Въ жизненной борьб,— кончаетъ свою книгу Вилляръ,— торжествуютъ добрые и мужественные, другіе остаются позади, третьи падаютъ и заслуживаютъ поддержки. Большая часть послднихъ не подымется: таковъ законъ природы и человчества (!),— нечего поэтому и проклинать это явленіе.

А между тмъ человчество будетъ проклинать этотъ законъ природы, вчно будетъ бороться съ нимъ, во имя справедливости, любовью и знаніемъ. Напрасно Вилляръ старается уврить насъ, что въ борьб за существованіе всегда побждаютъ лучшіе: мы знаемъ, что, когда нтъ великаго Патрокла, живъ презрительный Терситъ.

Размышленія о закон прогреса.— Моральная статика и религіозная истина. Дюсэрта (Mditations sur la loi du progr&egrave,s.— La statique morale et la vrit religieuse. Colonel E. Dusaertю Paris. 1882.)

Полковникъ Дюсэртъ говоритъ въ предисловіи, что его привлекаетъ серьезное изученіе вопросовъ, интересующихъ человчество. Онъ не останавливается передъ трудностями этого изученія и любитъ истину, какъ любятъ солнце. Поэтому, года четыре или пять тому назадъ,— авторъ не можетъ этого точно опредлить,— онъ задумалъ большое сочиненіе и увренъ, что многіе важные вопросы получатъ въ новомъ труд боле правильное освщеніе, чмъ до настоящаго времени. Полковникъ говоритъ, что его особенно безпокоило то обстоятельство, что современныя религія совсмъ не занимаются участью животныхъ, судьба которыхъ предусмотрна однако древними религіями и, между прочимъ, въ договор Ноя (dans le pacte d’alliance, conclu par Dieu avec No). Этотъ важный проблъ, по мннію Дюсэрта, необходимо пополнить.

По сочиненіе принимало огромные размры, и авторъ ршился представить на судъ читающей публики покуда только сжатое изложеніе основныхъ выводовъ своего труда, угрожая напечатаніемъ полудюжины томовъ въ недалекомъ будущемъ.

Въ изученіе истинъ исторіи, религіи, философіи и науки,— заявляетъ Дюсэртъ,— слдуетъ ввести новые элементы, и поэтому онъ освобождаетъ себя отъ заботы слдовать избитыми тропинками, философовъ, богослововъ и ученыхъ (какъ будто этнологи — не ученые). Естественно, что, освобождаясь отъ заботъ подобнаго рода. Дюсэртъ пріобртаетъ быстроту движеній по-истин удивительную.

Полковникъ сознается, что ему плохо удается слдовать примру Тацита и включать большое содержаніе въ малое число словъ (multa paucis). Дюсэртъ, подобно многимъ писателямъ, говоритъ немногое въ пространномъ изложеніи (pauca raultis). ‘Моею цлью было,— замчаетъ онъ,— выразить мои чувства и бросить истинный свтъ на важные вопросы, волнующіе и раздляющіе мыслящее человчество’. Полковникъ Дюсэртъ,— отмтимъ мимоходомъ,— не признаетъ существованія православной греко-россійской церкви: главныя современныя религіи — по его счету — католическая, протестантская, еврейская и магометанская. Разсужденія въ expos авторъ заканчиваетъ ссылкою на прежнее свое сочиненіе, въ которомъ онъ предлагалъ существенныя измненія въ устройств пхоты и конницы. Военная выправка сказывается и въ терминологіи автора, называющаго основателей различныхъ религій божественными инструкторами (Dieu а d pourvoir l’ducation morale et religieuse des hommes et, cet effet, choisir des instructeurs et les inspirer de son esprit).

Дюсэртъ нашелъ врный способъ согласованія утвержденій вры съ требованіями разума: надо отвергать все, что явно возмущаетъ этотъ разумъ, и признавать все то, что приводитъ въ удивленіе или непонятно. Еслибъ это было врнымъ положеніемъ, то авторъ ‘Размышленій о закон прогресса’ имлъ бы полную возможность сдлаться основателемъ новой религіи.

Въ первой глав Дюсэртъ говоритъ о доказательствахъ бытія божія, о человк, его судьб и способностяхъ. Благодаря тому, что авторъ пренебрегъ тропинками, съ великими усиліями проложенными длиннымъ рядомъ ученыхъ мыслителей, и скользитъ по философскимъ системамъ и научнымъ даннымъ, разсужденія его не представляютъ никакого интереса и читаются не безъ труда, такъ какъ безполезность этого чтенія очевидна съ самаго начала. Дюсэртъ съ особенною подробностію останавливается на брошюр аббата Брассра, о древнйшемъ племени міра, имвшемъ одну изъ древнйшихъ, если не самую древнюю, религію,— объ американскихъ карахъ (cares) {Брошюра носитъ оригинальное заглавіе: ‘Существуютъ ли источники первобытной мексиканской исторіи въ египетскихъ памятникахъ и первобытной исторіи Стараго Свта въ американскихъ памятникахъ’.}.

Глава вторая ‘Размышленій’ полковника Дюсэрта посвящена разбору Библіи и истинамъ еврейской и христіанской религій. Авторъ при этомъ приходитъ къ заключенію, что въ высокой степени плодотворна дятельность свободныхъ мыслителей, которая разрушаетъ массу суеврій и предразсудковъ. Повсюду, и въ наук, и въ морали, существуетъ постепенное развитіе, повинующееся благодтельному закону. Прогрессъ, въ особенности нравственный, не непрерывенъ и правиленъ, какъ склонны это думать. Часто добро рождается,— печально сказать,— отъ избытка зла, отъ его чрезмрной продолжительности. Въ физическомъ отношеніи (ordre matriel ou physique) человчество все боле и боле слабетъ (L’esp&egrave,co humaine est en progression dcroissante, relativement la force de sa constitution physiquee). Дюсэртъ не считаетъ нужнымъ приводить доказательства въ защиту этого мннія. Въ умственномъ отношеніи индивидуальныя способности понижаются, но средній уровень массы увеличивается. Пониженіе умственныхъ качествъ личности обусловливается, по мннію Дюсэрта, относительнымъ уменьшеніемъ физической силы. Средній уровень всего народа повышается потому, что достояніемъ массы становятся вс истины, открытія и изобртенія, достигнутыя усиліями отдльныхъ лицъ. Въ нравственномъ отношенія,— утверждаетъ авторъ ‘Размышленій’,— добро и зло, единовременно существующія въ мір, полезны для развитія человчества. Зло даже, въ извстныхъ случаяхъ, способно боле ускорить прогрессъ, чмъ добро. Зло необходимо, чтобы можно было вполн оцнить добро, по противоположности, зло служитъ для того, чтобы человчество развивалось, согласно божественному предопредленію, не слишкомъ скоро и не слишкомъ медленно, можетъ-быть оно необходимо и для того, чтобы, какъ думалъ Оригенъ, въ нашей жизни не было тоскливаго однообразія. Великія явленія въ мір нравственномъ происходятъ, подобно движеніямъ въ мір физическомъ, благодаря притяженію и отталкиванію, то-есть добру и злу. Если первое развиваетъ любовь къ справедливости, то второе пробуждаетъ ненависть къ несправедливости, и т. д. Такимъ образомъ, Дюсэртъ возвышается до кандидовскаго міровоззрнія. Онъ увряетъ даже, что пороки и бдствія человчества зависать отъ двухъ главныхъ причинъ: отъ упомянутаго уже міроваго зла и отъ свободной воли человка, столь же необходимой, какъ и зло. Надобно замтить, что къ свободной вол предусмотрительно присоединено влеченіе въ добру, медленное, но постоянное (attraction lente, mais constante vers le bien). Это влеченіе Дюсэртъ называетъ темпераментомъ, и оно, среди заблужденій свободной води, дозволяетъ человку держаться истиннаго направленія.

Личные интересы, руководящіе дйствіями людей, порождаютъ разладъ и распри, что приводитъ къ сознанію необходимости взаимныхъ уступокъ. Существованіе этихъ компромиссовъ ведетъ къ смягченію нравовъ, уменьшенію эгоизма, къ прогрессу человчества и къ сближенію мнній. Еслибъ это сближеніе состоялось, то развитіе человчества сдлалось бы непрерывнымъ.

Дюсэртъ выставляетъ, какъ очевидное положеніе, что цивилизація, съ точки зрнія нравственности, противополагается цивилизаціи съ матеріальной точки зрнія. Чмъ меньше потребностей иметъ народъ, тмъ чище его нравы, тмъ сходне существующія въ стран мннія, тмъ ближе они къ истин, удаляясь отъ противоположныхъ крайностей {Говоря о правительств, Дюсэртъ утверждаетъ (не имя достаточныхъ доказательствъ), что въ представительныхъ или народныхъ собраніяхъ справедливость почти всегда на сторон меньшинства.}.

Много страницъ своего сочиненія Дюсэртъ посвящаетъ нравамъ и способностямъ животныхъ. Мы не будемъ останавливаться на этой глав, а замтимъ только, что авторъ вполн признаетъ возможность существованія кентавровъ, сиренъ, фавновъ, и т. д. Въ защиту этого мннія онъ. приводитъ неоспоримые факты появленія сиренъ въ океан. Полковникъ утверждаетъ, что въ 1823 году доставили живую сирену въ Лондонъ. Королевское общество хотло выдать ее замужъ (это намреніе Дюсэртъ не признаетъ заслуживающимъ серьезнаго вниманія). Въ несчастій’, сирена умерла… Опираясь на эти и подобныя соображенія, авторъ ‘Размышленій’ строитъ систему, во главу угла которой кладетъ переселеніе душъ. Каждое существо, при вступленіи въ новую фазу жизни, занимаетъ такое положеніе, какое заслужило оно своею прежнею жизнью. Отсюда выводится возможность безконечнаго совершенствованія, и въ этомъ пункт Дюсэртъ соприкасается съ ученіемъ знаменитаго Лорана, автора tuden sur l’histoire de l’humanit.

Въ послдней глав своего сочиненія Дюсэртъ разсуждаетъ объ общественной статик и поражаетъ читателя, какъ и прежде, горячею любовью къ справедливости, ненавистью ко лжи и странностью мысли. Онъ защищаетъ право рабочихъ на участіе въ выгодахъ предпріятія, онъ нападаетъ на недобросовстность въ торговыхъ сношеніяхъ и требуетъ, чтобъ общественныя должности, въ особенности высшія, занимались людьми испытанной честности и высокаго ума. Особенно важенъ въ этомъ отношеніи выборъ судей, и Дюсэртъ справедливо вооружается противъ близорукости тхъ республиканцевъ, которые хотятъ отмнить во Франціи несмняемость судей. ⁴

Конецъ книги Дюсэрта занимаютъ разсужденія о средствахъ поднятъ французскую армію.

Мы остановились на этомъ довольно странномъ сочиненіи боле, чмъ оно этого заслуживало по своимъ достоинствамъ, въ виду того, что, на нашему мннію, такія книги являются довольно любопытнымъ признакомъ времени.

Письма и соціально-политическія статьи. Два тома (Briefe und social-politische Aufsaetze, herausgegeben, von D-r Rudolph Meyer. Rodbertus-Jagetzow).

Въ послднее время русскіе читатели, благодаря статьямъ въ Юридическомъ Встник, въ Отечественныхъ, благодаря переводамъ нкоторыхъ сочиненій Родбертуса-Ягецова, получили возможность нсколько познакомиться съ этимъ замчательнымъ ученымъ. Въ начал прошлаго года въ Берлин напечатанъ первый томъ писемъ Родбертуса, а въ ныншнемъ году вышелъ второй томъ. Изданы эти любопытныя письма извстнымъ Рудольфомъ Мейеромъ. Само собою разумется, что о подобныхъ изданіяхъ трудно дать короткій отчетъ, въ виду отрывочности писемъ, въ виду разнообразія вопросовъ, затрогиваемыхъ Родбертусомъ. Мы остановимъ поэтому вниманіе читателей на нкоторыхъ только письмахъ, содержаніе которыхъ наиболе должно быть интересно для русскаго читателя.

Въ письм отъ 25 января 1871 года Родбертусъ сообщаетъ, что онъ работаетъ, между прочимъ, надъ монографіей о капитал. Монографія эта была направлена противъ Карла Маркса, но рукопись, вроятно, затерялась, и трудъ Родбертуса въ печати не появился. 8 сентября того же года Родбертусъ пишетъ, что точное понятіе о капитал получится лишь тогда, когда изслдуютъ его истинное содержаніе въ трехъ различныхъ историческихъ состояніяхъ (Man wird den Capitalbegriff nicht eher prcis heraussteilen, als bis man seinen realen Inhalt an drei versebiedenen Weltzustnden prft). Эти стадіи развитія Карлъ Марксъ называетъ общественными формаціями (Gesellschaftsformationen). Такихъ стадій три, по мннію Родбертуса: въ античномъ мір человкъ былъ собственностью, въ современномъ мір господствуетъ земельная и движимая (Capitaleigenthum) собственность, а въ третьей, идеальной, эпох будетъ существовать только подоходная собственность (Einkommenseigenthum). Карлъ Марксъ ошибается,— говоритъ Родбертусъ,— признавая рабочую стоимость (Arbeitswerth) за реализованную уже въ настоящее время, тогда какъ это происходитъ только вслдствіе вмшательства законодательства. Другая ошибка Маркса заключается въ томъ, что онъ считаетъ аномаліей неполученіе рабочимъ всей произведенной имъ цнности, ибо такой порядокъ вещей является нормальнымъ при ныншнемъ состояніи общества. Родбертусъ думаетъ, что коллективная собственность, къ которой стремятся теперь соціалъ-демократы, то-есть земельныя общины и производительныя товарищества, не только не принесетъ ожидаемыхъ отъ нея благъ, но будетъ худшимъ видомъ собственности и поведетъ къ боле несправедливымъ послдствіямъ, чмъ индивидуальная собственность на землю и капиталъ. Сочиненіе Карда Маркса вообще,— говоритъ Родбертусъ (письма отъ 20 сентября 1871 года),— не столько изслдованіе о капитал, сколько полемика противъ существующей формы, которую онъ смшиваетъ съ самымъ капиталомъ. Рабочіе никогда не могутъ быть собственниками своихъ продуктовъ, они имютъ право только на доходъ съ произведенной ими цнности (Dann scheidet er (Marx) auch noch nicht genug den Arbeitstheilungorganismus und den Eigenthumsorganismus in der menschlichen Gesellschaft und weist nicht nach, dass sich in den Subjecten beide niemals decken knnen, m. а. W., das der Arbeiter (der Arbeitsgemeinschaft wegen) niemals Eigenthmer seines Products werden kann, sondern nur Einkommensberechtiger zu einem Theil seines Productwerths).

XIX столтіе,— пишетъ Родбертусъ 29-го ноября 1871 года,— произвело двухъ исполиновъ: Наполеона 1 и князя Бисмарка. Но первый былъ побжденъ въ снгахъ Россіи, и Родбертусъ опасается, что соціальный вопросъ будетъ имть значеніе этого несчастнаго похода для Бисмарка. Рудольфъ Мейеръ замчаетъ по этому поводу, что онъ иметъ слдующія опасенія: Франція какъ будто производитъ реформу въ положеніи фабрично-заводскихъ рабочихъ, а Россія играетъ въ земельный коммунизмъ, для того, чтобъ агитировать противъ Германіи. А князь Бисмаркъ,— горько восклицаетъ Мейеръ,— нашелъ только одно средство для разршенія соціальнаго вопроса — осадное положеніе. Напомнимъ читателю, что Рудольфъ Мейеръ не въ первый разъ высказываетъ подобное обвиненіе противъ Россіи: въ своей книг объ освободительной борьб четвертаго сословія онъ говоритъ, что извстный эмигрантъ Бакунинъ былъ агентомъ русскаго правительства для произведенія революціонной смуты на запад Европы. Нелпость обвиненія поразительна.

Родбертусъ не соглашается съ Лассалемъ, который думалъ произвести полный экономическій переворотъ при помощи всеобщей подачи голосовъ, и требуетъ совершеннаго отстраненія отъ политическихъ вопросовъ, ибо въ противномъ случа пришлось бы имть противниками консервативныхъ соціалистовъ. Направленіе Гнейста, Шмоллера и другихъ катедеръ-соціалистовъ Родбертусъ называетъ (письмо отъ 17 октября 1872 года) соціализмомъ на сахарной вод (Zuckerwasser-Socialismus). Что касается до Родбертуса, то онъ соціальный вопросъ считаетъ мене опаснымъ, чмъ соціальную реакцію {Подъ реакціей вообще Родбертусъ понимаетъ возстановленіе прежняго учрежденія, несоотвтствующаго новой ступени развитія (письмо отъ 15 декабря 1872 г.).} (письмо отъ 3 декабря 1872 года). Для разршенія этого вопроса, для его правильнаго освщенія, необходимо установленіе вполн ясныхъ и точныхъ политико-экономическихъ терминовъ, и быть-можетъ къ этому великому длу призванъ нмецкій народъ. Общественный переворотъ долженъ совершиться на почв закона и подъ авторитетомъ монархической власти, и въ будущемъ монархія и соціализмъ соединятся естественно и неразрывно (письмо 23 декабря 1872 г.). Истинная собственность будущаго,— повторяетъ Родбертусъ въ приложенія къ письму отъ 18 сентября 1873 года,— есть подоходная собственность, собственность, основанная и соотвтствующая заслуг (Verdienstoder Einkommerseigenthum). Одна часть этого вознагражденія или этой собственности, слдующая за механическій трудъ, опредляется нормальнымъ рабочимъ днемъ {Въ его опредленіи Родбертусъ отчасти расходится съ Марксомъ.}, другая часть — за квалифицированный трудъ, за трудъ по управленію, напримръ — опредляется волею государственной власти. Поэтому Родбертусъ ршительно высказывается за сохраненіе заработной платы (Lohnform), какъ формы полученія дохода. И онъ, и Лассаль считаютъ столтіями время завершенія соціальнаго переворота. Въ программ Родбертуса, которая напечатана во второмъ том Мейеровскаго изданія, сохраняется свобода земельной собственности, но ея необходимымъ спутникомъ является принципъ ренты (Rentenprincip). Въ библіографической замтк мы не имемъ, къ сожалнію, возможности остановиться на этомъ чрезвычайно важномъ вопрос.

Послднее письмо Родбертуса въ сборник Мейера, написанное чужою рукой и только подписанное этимъ мыслителемъ было отъ 29 октября 1875 года. Переписка Родбертуса представляетъ важный матеріалъ для его характеристики, какъ ученаго и какъ человка.

В. Гольцевъ.

‘Русская Мысль’, No 11, 1892