Король Иоанн, Шекспир Вильям, Год: 1596 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 59 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

КОРОЛЬ ІОАННЪ

ДРАМА ШЕКСПИРА

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО
Дмитрія Мина.

МОСКВА.
Въ Университетской типографіи (М. Катковъ),
на Страстномъ бульвар.
1882.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Нортамптонъ. Тронная зала во дворц.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА, ПЕМБРОКЪ, ЭССЕКСЪ, СОЛСБЕРИ и другіе съ ШАТИЛЬЙОНОМЪ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Ну, Шатильйонъ, скажи, чего отъ насъ

Желаетъ Франція?

ШАТИЛЬЙОНЪ.

Король французскій

Привтствуетъ и здсь, въ моемъ лиц,

Такъ говоритъ величеству, взятому

Взаймы у Англіи…

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Взаймы взятому

Величеству?… престранное начало!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Нтъ, матушка, дослушаемъ посла.

ШАТИЛЬЙОНЪ.

Король Филиппъ отъ имени Артура

Плантагенета, что рожденъ Готфридомъ,

Твоимъ покойнымъ братомъ, предъявляетъ

Законнйшее право на весь этотъ

Прекрасный островъ съ областями: Меномъ,

Ирландіей, Анжу, Потье, Туренемъ,

И требуетъ, чтобъ ты, сложивши мечъ,

Такъ незаконно взявшій эти земли,

Вручилъ его Артуру, твоему

Племяннику и вмст съ тмъ монарху.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

А если мы откажемъ, что затмъ?

ШАТИЛЬЙОНЪ.

Затмъ — свирпый натискъ грозной брани

Чтобъ вырвать силою взятое силой.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ вотъ отвтъ: за бранью ждите брань.

За кровью кровь, насилье за насильемъ.

ШАТИЛЬЙОНЪ.

Прими жь изъ устъ моихъ Филипповъ вызовъ,

Какъ ультиматумъ моего посольства.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Прими и мой, и удалися съ миромъ.

Будь молніей въ глазахъ Французовъ: прежде,

Чмъ принесешь ты къ нимъ объ этомъ всть,—

Я буду тамъ и гряну громомъ пушекъ.

Такъ съ Богомъ въ путь! Будь трубнымъ гласомъ гнва,

Пророкомъ мрачнымъ вашего разгрома.

Графъ Пемброкъ, проводить посла съ почетомъ

И почестью. Прощайте, Шатильйонъ!

(Шатильйонъ и Пемброкъ уходятъ.)

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Ну, что, мой сынъ? Не я ли говорила

Что не смирится гордый духъ Констансы

До той поры, пока не запалитъ

Всю Францію, весь міръ войной за сына?

А это мы могли бы отвратить,

Легко уладить все миролюбиво.

И вотъ теперь двухъ королевствъ судьба

Должна ршиться страшной тратой крови.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

За насъ могущество, за насъ и право.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Могущество, но только, сынъ, не право,

Не то бы плохо было мн съ тобой!

Такъ на ухо теб моя тутъ шепчетъ совсть,

Но только Богъ, да ты, да я, ту слышимъ повсть.

Входитъ шерифъ Нортамптонскій и шепчетъ на ухо Эссексу.

ЭССЕКСЪ.

Пришли съ неслыханной изъ графства тяжбой

Истцы на судъ твой, государь. Ввести ихъ?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Введи. (Шерифъ уходитъ.) Пусть наши

Монастыри съ аббатствами заплатятъ

Издержки на войну.

Входятъ ШЕРИФЪ съ РОБЕРТОМЪ ФОКЕНБРИДЖЕМЪ и ФИЛИППОМЪ, его побочнымъ братомъ.

Что вы за люди?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Твой врноподданный. Я джентельменъ,

Изъ Нортамптона родомъ, старшій сынъ,

Какъ думаю, сэръ-Робертъ Фокенбриджа,

Что въ рыцари былъ посвященъ въ бою

Подателемъ почетовъ Львинымъ-Сердцемъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ (Роберту).

А ты?

РОБЕРТЪ.

Я сынъ и истинный наслдникъ

Того же Фокенбриджа.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Какъ же это?

Онъ старшій сынъ, а ты прямой наслдникъ!

Вы стало-быть отъ разныхъ матерей?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Нтъ, отъ одной, въ томъ, государь, нтъ спора,

И, думаю, отъ одного отца,

Но врно ли и это, знаетъ небо,

Да мать моя, а я — какъ всякій сынъ —

Не вдаю.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Ахъ, грубый человкъ!

Не стыдно ли теб позорить мать?

Ты честь ея чернишь такимъ сомнньемъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Я, королева? Нтъ, что мн позорить?

Объ этомъ братъ хлопочетъ, а не я.

И докажи онъ это, онъ отхватитъ,

По малой мр, пятьсотъ фунтовъ въ годъ

Моихъ доходовъ. Да хранитъ же небо

Честь матери моей и мой доходъ!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Вотъ удалецъ! Но если братъ онъ младшій,

Съ чего жь онъ хочетъ твоего наслдства?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Съ чего — не знаю, видно чтобъ владть имъ!

Но онъ коритъ меня моимъ рожденьемъ.

Законно ли рожденъ я, или нтъ,

На голову пусть матери моей

Падетъ вина, но что рожденъ недурно

(Миръ надо мной трудившимся костямъ)!

Судите сами, государь, сличивъ

Его лицо съ моимъ, скажите, могъ ли

Старикъ сэръ-Робертъ насъ родить обоихъ?

А если былъ отецъ онъ намъ обоимъ,

И этотъ сынъ портретъ его,— о, Робертъ!

Я на колнахъ прославляю Бога

Что на тебя похожъ я такъ немного!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Откуда къ намъ такой чудакъ явился?

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Въ немъ сходное есть что-то съ Львинымъ Сердцемъ…

И голосомъ похожъ онъ на него.

Взгляни, какъ онъ своимъ громаднымъ ростомъ

Напоминаетъ сына моего.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ его черты я вглядывался долго,

Онъ вылитый Ричардъ. Скажи, пріятель,

Съ чего ты требуешь владній брата?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Съ того что онъ съ полъ-лика, какъ отецъ!

Самъ съ полъ-лица, а хочетъ взять всю землю,

Отнять дохода пятьсотъ фунтовъ въ годъ.

РОБЕРТЪ.

О, государь! Когда былъ живъ отецъ мой,

Твой братъ бывалъ въ нердкихъ съ нимъ сношеньяхъ…

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Ну, этимъ, сэръ, не выиграть вамъ иска!

Вы лучше разкажите намъ, въ какихъ

Сношеньяхъ съ нимъ бывала наша мать.

РОБЕРТЪ.

И какъ-то разъ посломъ его отправилъ

Въ Германію, для сдлокъ по дламъ

Тогдашнимъ, къ императору. Король

Воспользовался этимъ и, покуда

Отецъ мой былъ въ отлучк, жилъ у насъ

Въ дому все время. Какъ прельстилъ онъ мать,

Стыжусь сказать, но правда, все же правда!

Огромными морями былъ отрзанъ

Отъ матери отецъ мой (какъ я слышалъ

Самъ отъ него), когда зачатъ забавный

Былъ этотъ сэръ. На смертномъ же одр

Отецъ въ духовной завщалъ мн земли

И умеръ, въ томъ увренный что этотъ

Сынъ матери моей не сынъ его,

А еслибы и былъ имъ, то родился

На Божій свтъ задолго раньше срока.

Такъ возврати жь мн, государь, удлъ мой,

Онъ мой! Онъ мн отцомъ моимъ завщанъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Довольно, другъ! Твой братъ законный сынъ:

Онъ былъ рожденъ женою посл брака.

А если ею твой отецъ обманутъ,

То мать вини: вдь это рискъ для всхъ

Кто женится. Скажи мн, могъ ли братъ мой,

Кмъ этотъ сынъ рожденъ, какъ увряешь,

Отнять его у твоего отца?

Поврь, мой другъ, отецъ твой отстоялъ бы

Его предъ цлымъ свтомъ какъ теленка

Своей коровы. Если же мой братъ,

Будь онъ отцомъ его, надъ нимъ не властенъ,

То и отецъ твой, хоть ему чужой,

Не въ прав отвергать его. Итакъ,

Ужь если сыномъ матери моей

Былъ твоему отцу рожденъ наслдникъ,

То и наслдникъ твоего отца

Иметъ право на удлъ отцовскій.

РОБЕРТЪ.

Такъ мой отецъ не властенъ былъ наслдства

Лишить того, въ комъ онъ не призналъ сына?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Не властенъ, сэръ, такъ точно, какъ заставить

Чтобъ я родился, если смю думать.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Чмъ хочешь быть — простымъ ли Фокенбриджемъ,

Владть землей, какъ братъ твой, или сыномъ,

Усыновленнымъ славнымъ Львинымъ Сердцемъ,

Наслдникомъ величья, но безъ лена?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Будь, королева, братъ мой схожъ со мной,

А я, какъ онъ, сэръ-Роберту подобенъ,

Имй, какъ онъ, я хлыстики, не ноги,

И, вмсто рукъ, дв шкурки отъ угрей,

Будь профиль мой такъ узокъ что не смлъ бы

Я за ухо заткнуть изъ розы бантикъ,

Чтобъ не сказали: ‘Вотъ гуляетъ фартинкъ’,

Владй при томъ и всмъ его имньемъ,—

То не сойти мн съ мста, королева,

Когда солгу,— я отдалъ бы вс земли

Лишь бы имть мой образъ, взглядъ и лобъ,

Нтъ, не хочу тобою быть, сэръ-Нобъ! {Сокращенное Робертъ.}

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Ты нравишься мн очень! Брось вс земли,

Отдай ихъ брату, самъ же вслдъ за мной

Неси во Францію войны перуны.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (Роберту).

Владй же, братъ, землей, я рабъ фортуны.

Ты сталъ богатъ по милости лица,

Хоть для него не сыщешь ты купца.

А я на смерть за вами, королева.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

За мной? Нтъ, ты передъ лицомъ монаршимъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Обычай мой — давать дорогу старшимъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Какъ звать тебя?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Филиппомъ, государь.

Да, я Филиппъ, твой рабъ, мой властелинъ,

Сэръ-Роберта супруги старшій сынъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Носи жь отнын имя ты того

Чей носишь образъ. Преклони, Филиппъ,

Колно, встань, и пусть узнаетъ свтъ

Что ты сэръ-Ричардъ и Плантагенетъ.

ФИЛЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Ну, по рукамъ, по матери мой братъ!

Я почестью, землею ты богатъ.

Благословляю часъ, въ который волей рока

Я былъ зачатъ когда сэръ-Робертъ былъ далеко.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Прямой Плантагенетъ! Зови меня

Своею бабушкой, ты внукъ мой, Ричардъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Хоть не совсмъ законно, что за дло?

Немножко вкривь и далеко за край!

Влзай въ окно, кто въ дверь войти не сметъ,

Кто днемъ боится, ночью тотъ гуляй,

Какъ ни добыть, кто добылъ, тотъ иметъ.

Какъ ни стрльнулъ, лишь бы попалъ стрлецъ,

И я все я, ктобъ ни былъ мой отецъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ (Роберту).

Ну, Фокенбриджъ, владй землей удльной,

Ты сквайръ съ землей, онъ рыцарь безземельный.

Но, матушка, насъ Франція зоветъ!

За нами, Ричардъ! Намъ пора въ походъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Прощай, мой братъ! Пусть счастье благосклонно

Тебя хранитъ: вдь ты рожденъ законно.

(Уходятъ вс кром Филиппа Побочнаго).

Ну вотъ, на футъ разбогатвъ почетомъ,

Я обднлъ землей на сотни футовъ.

За то теперь могу любую Джени

Я сдлать дамой.— ‘Добрый день, сэръ-Ричардъ!’

— Благодарю, мой милый!— И Петромъ

Я назову того чье имя Джорджъ,

Вдь съ новыхъ почестей именъ не помнятъ:

Все это слишкомъ вжливо и чинно

Для насъ, недавнихъ выскочекъ! Но вотъ

И гость заморскій съ модной зубочисткой

Является къ столу моей особы.

И я, насытя рыцарскій свой голодъ,

Вступаю, чистя зубы, въ разговоръ

Съ зазжимъ франтомъ.— ‘Мой милйшій сэръ!’

(Такъ на локоть опершись, начинаю),

‘Позвольте мн спросить васъ’.— То вопросъ,

А тамъ, какъ въ катехизисахъ, и мн

Даютъ отвтъ: ‘Я весь къ услугамъ вашимъ!

Я вашъ слуга покорный.’ — И опять

Вопросъ: ‘Нтъ, сэръ, чмъ я могу служить вамъ?’

Такъ, прежде чмъ отвтъ пойметъ вопросъ,

Мы другъ предъ другомъ сыплемъ комплименты,

Болтая всякій вздоръ о славномъ По,

О Пиренеяхъ, Альпахъ, Апеннинахъ,

Чтобъ вплоть до ужина убить тмъ время.

И вотъ она, вотъ болтовня придворныхъ,

Вотъ цль людей ползущихъ вверхъ какъ я!

Тотъ сынъ побочный времени (какимъ

Останусь я, какъ ни гонись за свтомъ),

Въ комъ нтъ не только смысла подражать

Манерами, костюмомъ, вншней формой,

Пустому тону высшаго сословья,

Но и сердечной склонности струить

Пресладко-сладкій ядъ по вкусу вка.

Все это нужно изучить не съ тмъ

Чтобъ міръ обманывать, но чтобъ въ обманъ

Не власть и этимъ выпрямить ступеньки

Той лстницы гд мн придется лзть.—

Но кто спшитъ сюда въ дорожномъ плать?

Что за почтарь-жена? Да что жь безъ мужа?

Хоть потрудился бъ рогомъ извстить

Насъ о ея прізд.

(Входятъ леди Фокенбриджъ и Джемсъ Гэрней.)

Боже мой!

Да это мать моя! Скажите, леди,

Зачмъ спшите ко двору? Что съ вами?

ЛЕДИ ФОКЕНБРИДЖЪ.

Гд, гд онъ, братъ твой? Гд тотъ рабъ негодный,

Что такъ безчеститъ мать свою?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Братъ Робертъ,

Сынъ старика сэръ-Роберта, гигантъ

Могучій Кольбрандтъ, многосильный мужъ?

Такъ вы за нимъ, за Робертовымъ сыномъ?

ЛЕДИ ФОКЕНБРИДЖЪ.

Да, да, за нимъ! Да, грубіанъ, за сыномъ

Сэръ-Роберта? Что ты надъ нимъ глумиться?

Твой братъ и ты — сэръ-Роберта вы дти!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Оставь, Джемсъ Гэрней, на минуту насъ.

ГЭРНЕЙ.

Изволь, Филиппъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Филиппъ? пипъ-пипъ! зови

Такъ воробьевъ. Сейчасъ не то услышишь.— (Гэрней уходитъ.)

Сударыня, сэръ-Робертъ — не отецъ мой!

Сэръ-Робертъ могъ бы часть свою во мн,

Не оскоромясь, състь въ пятокъ великій.

Сэръ-Робертъ могъ трудиться, только врядъ ли

Онъ надо мной трудился: мы вдь знаемъ

Его издлья! Матушка, скажите,

Кому обязанъ я за эти члены?

Вдь ногъ такихъ не могъ сработать Робертъ?

ЛЕДИ ФОКЕНБРИДЖЪ.

Такъ заодно ты съ братомъ? Хоть изъ выгодъ

Своихъ бы честь мою ты поберегъ?

Къ чему насмшки эти, дерзкій рабъ?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Не рабъ, а рыцарь, сущій Базилиско!

Меча ударомъ — ухъ, плечо какъ ломитъ!

Здсь посвященъ я въ рыцари. Нтъ, я

Не сынъ сэръ-Роберта. Я самъ отрекся

Отъ Роберта, отъ имени, помстья,

Законнаго рожденья — отъ всего.

Скажите жь, кто отецъ мой? Онъ, надюсь,

Былъ славный малый? Кто онъ, говорите?

ЛЕДИ ФОКЕНБРИДЖЪ.

Отъ имени отрекся Фокенбриджа?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да, всей душей и сердцемъ, какъ отъ бса.

ЛЕДИ ФОКЕНБРИДЖЪ.

Ты былъ рожденъ Ричардомъ Львинымъ-Сердцемъ.

Обольщена его любовью страстной,

Я приняла его на ложе мужа.

О, да проститъ мн небо тяжкій грхъ!

Ты былъ плодомъ любви моей преступной,

Меня сломившей силой неотступной.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Клянусь же солнцемъ, еслибъ вновь родиться

Я долженъ былъ — къ чему отецъ мн лучшій!

Есть и грхи достойные прощенья,

Таковъ и твой! Твой грхъ не плодъ безпутства.

Какъ дань покорности любви могучей,

Свое ты сердце отдала тому,

Съ чьей яростью и силой непомрной

Не смлъ вступить и левъ безстрашный въ бой,

Отъ чьей руки онъ царственнаго сердца

Не уберегъ, у льва жь кто вырвалъ сердце,

Тому похитить женское легко.

Нтъ, матушка, благодарю тебя

Отъ всей души я за отца такого!

И кто дерзнетъ теб вмнить въ развратъ

Любовь твою, ту душу шлю я въ адъ.

Пойдемъ къ моимъ, и съ ласкою привта

Тамъ скажутъ вс: ты впала бъ въ страшный грхъ,

Страсть Ричарда оставивъ безъ отвта,

И думать такъ я приневолю всхъ.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

ФРАНЦІЯ. ПОДЪ СТНАМИ АНЖЕРА.

Входятъ, съ одной стороны, ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ, съ войскомъ, съ другой — КОРОЛЬ ФИЛИППЪ ФРАНЦУЗСКІЙ, съ войскомъ, ЛУДОВИКЪ, КОНСТАНСА, АРТУРЪ и свита.

ЛУДОВИКЪ.

Привтъ мой Австріи передъ Анжеромъ.

Артуръ! Великій Ричардъ, предокъ твой,

Тотъ что у льва изъ груди вырвалъ сердце

И велъ войну святую въ Палестин,

Былъ этимъ храбрымъ герцогомъ до срока

Сведенъ во гробъ. Но, чтобы зло исправить,

Теперь пришелъ по нашей просьб герцогъ

Развить за честь твою, дитя, знамена

И вырвать то что у тебя похитилъ

Твой беззаконный дядя Іоаннъ.

Такъ обними жь его, люби и чествуй.

АРТУРЪ.

Богъ вамъ проститъ смерть Ричарда, тмъ бол

Что жизнь дарите вы его потомку,

Права его прикрывъ крылами брани!

Шлю вамъ привтъ безсильною рукой,

Но сердцемъ полнымъ чистой къ вамъ любви.

У стнъ Анжера мой привтъ вамъ, герцогъ!

ЛУДОВИКЪ.

Прекрасный отрокъ, кто жь тебя отвергнетъ?

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Кладу на лобъ твой жаркій поцлуй,

Печать любви въ залогъ мной данной клятв

Что не вернусь домой пока Анжеръ

И все, чмъ ты во Франціи владешь,

Съ тмъ блдноликимъ берегомъ, гд волны

Къ пятамъ его мчитъ съ ревомъ Океанъ,

Отъ прочихъ странъ отторгшій весь тотъ островъ,

Пока вся Англія въ оград моря,

Вся эта твердь съ стной изъ волнъ, гд ей

Не страшны замыслы племенъ враждебныхъ,

Пока весь дальній уголъ міра

Тебя не встртитъ королемъ, дотол,

Дитя мое, не положу оружья.

КОНСТАНСА.

Примите жь благодарность отъ вдовы,

Отъ матери, покуда съ силой вашей

Онъ не получитъ столько силъ что вамъ

Воздастъ полне за любовь.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Миръ неба

Надъ тмъ, чей мечъ подъятъ въ столь правой брани

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Такъ съ Богомъ къ длу! Громъ орудій нашихъ

Направимте къ разгрому гордыхъ стнъ.

Велите лучшимъ людямъ въ ратномъ дл

Вс подступы къ Анжеру осмотрть.

Мы царственныя кости сложимъ здсь,

Пробьемся внутрь въ ручьяхъ французской крови,

Но этотъ городъ принцу покоримъ.

КОНСТАНСА.

Нтъ, подождите что посолъ вамъ скажетъ,

Чтобъ понапрасну не багрить мечей.

Изъ Англіи, быть-можетъ, Шатильйонъ

Несетъ намъ миръ, пока мы брань готовимъ.

Тогда раскаемся мы въ каждой капл крови,

Пролитой здсь съ поспшностью безумной.

(Входитъ ШАТИЛЬЙОНЪ.)

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Не чудно ли, принцесса! Вотъ лишь только

Сказала ты, какъ ужь посолъ явился.

Ну благородный Шатильйонъ скажи,

Но въ двухъ словахъ, въ чемъ Англіи отвтъ?

ШАТИЛЬЙОНЪ.

Скажу, покиньте этотъ жалкій приступъ:

Для вашихъ силъ есть подвигъ поважне.

Отвергнувъ правый искъ вашъ, Іоаннъ

Идетъ войной на васъ. Противный втеръ

Мн помшалъ, ему жь помогъ въ одно

Со мною время высадиться съ войскомъ.

Неудержимо онъ идетъ къ Анжеру.

Полки его сильны, солдаты храбры.

Съ нимъ королева-мать какъ духъ раздора,

Чтобъ разжигать въ немъ кровь враждой, при ней

Племянница Іоанна Бланка, съ ними

Побочный сынъ покойнаго Ричарда

И вся лихая вольница страны,

Сбродъ безшабашныхъ, пылкихъ добровольцевъ

Съ щеками двушекъ, съ огнемъ драконовъ.

Вс замки дома распродавъ и гордо

Права родовъ взваливъ себ на плечи,

Они идутъ вновь попытать здсь счастья.

Короче — лучшій выборъ смльчаковъ,

Чмъ тотъ какой несетъ къ намъ флотъ британскій,

Еще не плылъ ни разу по волнамъ

На пагубу и горе христіанства.

(Барабанный бой.)

Но дикій громъ ихъ грубыхъ барабановъ

Велитъ молчать. Смотрите, вотъ они

Идутъ вступить въ переговоръ иль бой.

Готовьтесь.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Какъ нежданно врагъ явился!

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Чмъ врагъ нежданне, тмъ въ насъ сильнй

Онъ долженъ вызвать смлость для отпора:

Вдь смлость крпнетъ и растетъ съ бдой.

Такъ пусть идутъ! Привтъ имъ, мы готовы.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, ЭЛЕОНОРА, БЛАНКА, ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ, ПЕМБРОКЪ и войска.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Миръ Франціи, когда насъ съ миромъ впуститъ

Въ нашъ край исконный, если жь нтъ, пусть льется

Кровь Франціи, пусть миръ летитъ на небо,

А мы, Господень гнвный бичъ, смиримъ

Гордыню тхъ кто гонитъ миръ на небо.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Миръ Англіи, когда съ войной отхлынетъ

Отъ Франціи чтобъ Англіи дать миръ!

Мы любимъ Англію и для нея

Льемъ градомъ потъ подъ тяжестью доспховъ,

А этотъ трудъ твоимъ бы долженъ быть.

Но ты такъ мало Англію щадишь

Что подкопался подъ ея монарха,

Расторгъ преемственный царей порядокъ

И малолтство трона осмявъ,

Честь двственной короны опозорилъ!

Смотри вотъ образъ брата твоего,

Глаза, чело — все такъ, какъ у Готфрида.

Онъ малый очеркъ все въ себ вмстилъ,

Что умерло съ Готфридомъ, и рукой

Временъ развитъ онъ будетъ въ длинный свитокъ.

Готфридъ твой старшій братъ, вотъ сынъ Готфридовъ

Тронъ Англіи — Готфридовъ тронъ по праву,

А онъ Готфридовъ сынъ! Такъ какъ же это

Случилось такъ что сталъ ты королемъ,

Когда живая кровь еще струится

Въ вискахъ того съ кого ты снялъ корону?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

А кто теб далъ, Франція, высокій

Санъ судіи чтобъ звать меня къ отвту?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Тотъ Судія верховный кто влагаетъ

Въ грудь каждаго законнаго монарха

Благую мысль блюсти законность правъ.

И тотъ кмъ мн повренъ этотъ отрокъ,

Мн власть даетъ винить тебя въ неправд,

Онъ мн поможетъ и казнить ее.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ чужую власть облекся ты.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Нисколько!

Я тхъ караю кто похитилъ власть.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Кто жь, Франція, скажи, похитилъ власть?

КОНСТАНСА.

Я дамъ отвтъ: ее твой сынъ похитилъ!

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

О наглая! Ужь не теб ль съ твоимъ

Побочнымъ сыномъ властвовать надъ міромъ?

КОНСТАНСА.

Была врна я сыну твоему,

Какъ своему ты мужу, и мой сынъ

Лицомъ сходнй съ отцомъ своимъ Готфридомъ,

Чмъ Іоаннъ съ тобою нравомъ, вы же

Сходны какъ дождь съ водой, какъ дьяволъ съ бсомъ.

Мой сынъ побочный? О клянусь душой,

Отецъ его не такъ рожденъ законно!

Вдь знаютъ вс что онъ рожденъ тобой!

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Ну мать! Дитя, она отца безчеститъ!

КОНСТАНСА.

Ну бабка! Сынъ, она тебя позоритъ!

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Уймитесь!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Чу! кричитъ герольдъ.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Вотъ дьяволъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

И онъ тебя по-дьявольски проучитъ

Лишь попадись ему ты въ этой шкур!

Вдь заяцъ ты, о зайц жь ходитъ слухъ

Что онъ такъ храбръ что щиплетъ львовъ за гривы,

Но только — мертвыхъ! Эй, пріятель, бойся,

Я прокопчу твой мхъ, лишь попадись!

БЛАНКА.

И какъ къ нему идетъ одежда льва,

Что имъ у льва похищена сперва!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Она виситъ съ спины его не хуже

Чмъ пышный плащъ Алкидовъ съ плечъ осла.

Твой грузъ, оселъ, сниму я въ первой встрч

И дамъ такой что затрещатъ и плечи.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Что за крикунъ? Онъ оглушилъ намъ уши

Такимъ избыткомъ словоизверженья!

Король Филиппъ, ршай, что предпринятъ?

ФИЛИППЪ.

Глупцы и женщины, прервите споры!

Вотъ, Іоаннъ, нашъ искъ: всю Англію

Съ Ирландіей, Анжу, Туренъ и Менъ

Я требую отъ имени Артура,

Отдай мн ихъ и положи оружье.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Нтъ, жизнь скорй! Тебя я презираю!

Артуръ Бретонскій, сдайся въ наши руки,

И — отъ любви моей получишь больше

Чмъ отъ трусливой Франціи руки.

Смирись, дитя.

ЭЛЕОНОРА.

Поди ко мн, мой внучекъ!

КОНСТАНСА.

Поди, дитя, поди, мой милый, къ бабк,

Отдай ей тронъ, и бабушка за то

Въ награду дастъ и сливъ, и фигъ, и вишень.

Вдь бабушка добра!

АРТУРЪ.

Постойте, мама!

Ахъ, лучше бъ мн скорй въ могилу лечь!

Не стою я чтобъ такъ за насъ шумли.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Онъ матери стыдится. Бдный, плачетъ!

КОНСТАНСА.

Стыдится ль, нтъ ли,— все же стыдъ теб!

Не стыдъ за мать, а хитрой бабки злоба

Изъ бдныхъ глазъ его исторгли эти

Жемчужины любезныхъ небу слезъ.

И небо приметъ ихъ, какъ даръ. Да, эти

Кристаллы слезъ преклонятъ небеса

Вамъ отомстить и дать ему защиту.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

О, богохульница земли и неба!

КОНСТАНСА.

О ты, злодйка предъ землей и небомъ!

Я богохульница? Нтъ, ты и сынъ твой

Отняли тронъ, права и вс владнья

У бднаго ребенка! Онъ, рожденный

Твоимъ же старшимъ сыномъ, сталъ несчастливъ

Изъ-за тебя: твой грхъ на немъ казнится.

Законовъ кара пала на него,

Затмъ что онъ — второе лишь колно

Отъ гнусныхъ чреслъ твоихъ, грхомъ чреватыхъ!

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Уймись, безумная!

КОНСТАНСА.

Одно лишь слово!

Не только онъ за грхъ ея казнится,

Но Богъ избралъ ее съ ея грхомъ

Въ орудье казни этой дальной втви,

Казнимой за нее ея же казнью.

А грхъ ея — неправда, и неправда

Палачъ ея грха. И вотъ за это,

Изъ-за нея, казнится мой ребенокъ.

Проклятье ей!

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Хулительница злая!

Послдней волей сынъ твой правъ лишенъ.

КОНСТАНСА.

Все знаю — все! Но воля та подложна,

То воля женщины, злой бабки воля.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ

О, перестань, принцесса! Будь спокойнй!

Не подобаетъ крикомъ привлекать

Вниманье всхъ къ столь жалкимъ пререканьямъ.

Трубачъ, зови на стны городскія

Людей Анжера: пусть ршатъ, кто долженъ

Быть королемъ — Артуръ иль Іоаннъ?

Трубятъ въ трубы. ГРАЖДАНЕ Анжера появляются на стнахъ.

ГРАЖДАНИНЪ.

Кто вызвалъ насъ на стны?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Франція.

За Англію.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

За самое себя

Васъ Англія зоветъ, народъ мой врный,

Мои Анжерцы!

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Васъ, Анжерцевъ врныхъ

И подданныхъ Артура, звали мы

Для совщаній мирныхъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ нашу пользу.

Такъ напередъ и выслушайте насъ.

Знамена войскъ французскихъ, подступившихъ

Вотъ тутъ предъ очи вашего Анжера,

Такъ сдвинуты на гибель вамъ! Ихъ пушки,

Тая въ своихъ утробахъ страшный гнвъ,

Готовы каждую минуту ринуть

Чугунъ ихъ злобы противъ вашихъ стнъ.

Все къ приступу кровавому готово,

Французъ жестокій сталъ ужь у воротъ,—

У этихъ сомкнутыхъ очей Анжера!

И, не успй придти я, эти камни,

Что мирно спятъ, обвивши васъ кругомъ,

Какъ поясомъ, ужь силой ихъ орудій

Изъ прочныхъ известковыхъ ложъ своихъ

Вс были бъ вырваны чтобъ дать убійству

Широкій путь ворваться въ домъ вашъ мирный.

Но вотъ, при вид вашего монарха,

Законнаго, который быстрымъ маршемъ,

Хоть и съ трудомъ, въ отпоръ имъ сталъ у стнъ,

Чтобъ защитить имъ щеки отъ царапинъ,—

Смотрите, вдругъ Французы оробли

И вмсто ядеръ облеченныхъ въ пламя

Чтобъ затряслась стна какъ въ лихорадк,

Теперь стрляютъ словомъ, скрытымъ въ дымъ,

Съ злымъ умысломъ смутить вашъ слухъ обманомъ.

Такъ врьте жь имъ! Нтъ, добрые граждане,

Впустите насъ. Король вашъ утомленъ,

Измучился отъ спшности похода

И ждетъ гостепріимства вашихъ стнъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Лишь кончу я, отвтьте намъ обоимъ.

Смотрите, вотъ, держа мою десницу,

Которой Богъ вручилъ защиту права,

Стоитъ здсь юный принцъ Плантагенетъ,—

Сынъ брата старшаго того пришельца

И, стало-быть, король его и вашъ.

Вотъ за его-то попранное право

Мы попираемъ предъ Анжеромъ поле,

Къ вамъ будучи настолько лишь враждебны,

Насколько намъ велитъ нашъ долгъ святой

Потребовать отъ васъ гостепріимной

Защиты угнетенному. Свершите жь

Прямой вашъ долгъ предъ тмъ кто въ прав ждать

Его отъ васъ,— предъ этимъ юнымъ принцемъ!

Тогда оружье наше, какъ медвдь

Закованный, лишь съ виду будетъ грозно,

Гнвъ нашихъ пушекъ грянетъ празднымъ громомъ

Въ неуязвимыхъ облакахъ небесъ,

И безъ боя, мы радостно отступимъ,

Не иззубривъ мечей, не смявши шлемовъ,—

Уйдемъ домой съ той теплой въ жилахъ кровью,

Которой шли обрызгать городъ вашъ,

А женъ, дтей и васъ оставимъ въ мир.

Но если намъ откажете безумно,

То эта толща вашихъ древнихъ стнъ

Не скроетъ васъ отъ нашихъ громовъ бранныхъ,

Хотя бъ со всмъ ихъ войскомъ Англичане

Вмстились здсь за грубой стнъ оградой.

Такъ говорите жь: признаетъ ли городъ

Монархомъ насъ во имя правъ Артура,

Иль мы должны подать къ сраженью знакъ

И въ нашу собственность ворваться кровью?

ГРАЖДАНИНЪ.

Мы — подданные короля Британцевъ,

И въ городъ нашъ войдетъ лишь нашъ монархъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Признайте жь въ насъ монарха и впустите.

ГРАЖДАНИНЪ.

Не смемъ! Лишь предъ тмъ кто намъ докажетъ

Что онъ монархъ нашъ,— склонимся. Дотол жь

Ворота наши заперты для всхъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

На комъ корона, тотъ вамъ и монархъ.

Не врите? Такъ вотъ вамъ тридцать тысячъ

Свидтелей изъ истыхъ Англичанъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (въ сторону).

Дтей побочныхъ и иныхъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Вс подтвердятъ мой санъ своею кровью.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Не меньше здсь, и столь же чистокровныхъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (въ сторону).

Не безъ побочныхъ впрочемъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Стоятъ предъ нимъ, готовясь въ бой за право!

ГРАЖДАНИНЪ.

Пока никто не доказалъ намъ права,

Мы, ради права, васъ лишаемъ правъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ да проститъ Господь грхи всхъ тхъ

Чьи души, прежде чмъ падетъ роса

Вечерняя, взнесутся къ вчной жизни

Въ ужасной пр о томъ кто здсь король!

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Аминь! На коней, рыцари! къ оружью.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Святой Георгъ,— ты, пасть пронзивъ дракону,

Сидишь съ тхъ поръ верхомъ въ дверяхъ тавернъ,—

Учи насъ драться! (Эрцгерцогу.) Лшій, будь я дома,

Въ твоей пещер и съ твоею львицей,

Я бъ къ шкур льва приладилъ бычью морду,

И сталъ бы ты уродомъ.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Смолкни, рабъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Что? вздрогнули! Вдь это левъ рычитъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ равнину — въ бой! Тамъ въ боевомъ порядк

Пусть строются къ сраженью вс полки.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Не медлите воспользоваться полемъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Да будетъ такъ. (Лудовику) А ты на томъ холм

Построить нашихъ. Богъ и наше право!

(Уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

ТАМЪ ЖЕ.

Шумъ битвы, стычки, потомъ отступленіе.
ФРАНЦУЗСКІЙ ГЕРОЛЬДЪ съ трубачами подходитъ къ воротамъ города.

ФРАНЦУЗСКІЙ ГЕРОЛЬДЪ.

Ворота настежь распахни, Анжеръ!

Встрчай Артура, герцога Бретаньи!

Рукой Французовъ въ этотъ день свершилъ

Онъ столько длъ что много слезъ Британки

Прольютъ о дтяхъ падшихъ въ прахъ кровавый,

Гд столькихъ вдовъ мужья легли какъ трупы,

Холодную лобзая грудь земли.

Побда, съ легкою для насъ потерей,

Играетъ въ вьющихся знаменахъ нашихъ,

Вступить готовыхъ въ городъ вашъ, Анжерцы,

Чтобъ съ торжествомъ провозгласить Артура

Всей Англіи и вашимъ королемъ.

Входитъ АНГЛІЙСКІЙ ГЕРОЛЬДЪ съ трубачами.

АНГЛІЙСКІЙ ГЕРОЛЬДЪ.

Ликуй, Анжеръ! звони въ колокола!

Какъ побдитель въ жаркой, страшной сч,

Идетъ и нашъ, и твой король Іоаннъ!

Блиставшія предъ симъ какъ серебро,

Французской кровью позлатились брони,

На гребняхъ шлемовъ нашихъ нтъ пера

Чтобъ было сшиблено копьемъ французскимъ,

Знамена наши держатъ т же руки

Что ихъ несли когда мы вышли въ бой,

И, какъ охотники съ веселой травли,

Идутъ Британцы съ поля молодцами,

Окрасивъ руки въ пурпуръ вражьей крови.

Ворота настежь! дайте путь героямъ!

ГРАЖДАНИНЪ.

Герольды! Съ нашихъ башень мы могли

Съ начала до конца слдить за ходомъ

Борьбы межь вами. Самый лучшій глазъ

Не могъ замтить разницы межь вами:

Кровь шла за кровь, удары за удары,

И мощь за мощь, и смлость за отвагу.

Въ васъ равный всъ, и васъ равно мы любимъ,

Но прежде чмъ одинъ не перевситъ,

Нашъ городъ запертъ вамъ, хоть радъ обоимъ.

Входятъ, съ одной стороны, КОРОЛЬ ІОАННЪ, съ войскомъ, ЭЛЕОНОРА, БЛАНКА и ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ, съ другой КОРОЛЬ ФИЛИППЪ, ЛУДОВИКЪ, ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ и войско.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Иль, Франція, не изошла ты кровью

Что правъ моихъ стснять все хочешь бгъ?

Смотри чтобъ ихъ потокъ, тснимъ преградой,

Не вышелъ изъ русла и не залилъ,

Ярясь, твоихъ стсняющихъ плотинъ!

Такъ не мшай же имъ спокойно литься

Серебряной волною въ Океанъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

А разв крови меньше, хоть на каплю,

Тобой пролито, Англія, чмъ мной?

Нтъ! много больше. И клянусь десницей,

Что правитъ всей страной подъ этимъ небомъ,

Что прежде чмъ вложу я мечъ въ ножны,

Сражу того, надъ кмъ онъ занесенъ,

Или внесу мой трупъ въ число убитыхъ,

Чтобъ красовался именемъ монарха,

Убитаго, потерь военныхъ списокъ.

ПОБОЧНЫЙ.

Ого, величество! Какъ въ васъ взыграла

Кровь царская при громкомъ слов: слава!

О смерть! Желзомъ челюсти оправь,

Мечи солдатъ себ клыками сдлай

И, пожирая мясо человчье,

Пируй, пока цари творятъ расправу.

Что жь, короли, смутились? что стоите?

Кричите: въ бой! Скорй къ полямъ кровавымъ,

О грозные, хоть равные, владыки!

Пусть смерть однихъ упрочитъ миръ другимъ,

Но напередъ — убійство, кровь и гибель!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Чью сторону вы, граждане, берете?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Кто вашъ король? за Англію отвтьте.

ГРАЖДАНИНЪ.

Король нашъ — тотъ, въ комъ короля признаемъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Признайте въ насъ: мы стали здсь за право.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Нтъ — въ насъ! Мы сами здсь собственнолично

Уполномочились вамъ предъявить права

На нашъ удлъ — Анжеръ, на васъ — Анжерцы.

ГРАЖДАНИНЪ.

Власть выше нашей отрицаетъ это.

И вотъ пока вашъ длится споръ, мы, въ прежнемъ

Сомнньи, накрпко замкнемъ ворота,

Покуда страхъ царящій въ насъ теперь,

Не разршится королемъ безспорнымъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Клянуся небомъ, эта дрянь Анжерцы

Дурачатъ васъ, монархи! Беззаботно

Съ бойницъ своихъ глазютъ какъ въ театр,

И кажутъ пальцами на драму вашихъ

Кровавыхъ сценъ. Примите жь мой совтъ.

На время примиритесь, какъ мятежный

Ерусалимъ и двиньте сообща

Вс средства злобы на Анжеръ. Съ востока

И запада Французъ съ Британцемъ гряньте

Изъ заряженныхъ до ихъ жерлъ орудій,

Пока ихъ грохотъ въ прахъ не разгромитъ

Кремнистыхъ ребръ той крпости мятежной.

По мн сейчасъ бы грянуть въ эту сволочь

И бить ее и бить покуда стнъ

Безпомощныхъ мы не развемъ въ воздухъ!

Покончивъ съ этимъ, раздлите силы,

По націямъ разставьте знамена,

И двиньте мечъ на мечъ, фронтъ противъ фронта.

И мигъ придетъ когда въ одномъ изъ васъ

Фортуна сыщетъ своего любимца,

Его украситъ лавромъ дня того

И поцлуетъ славною побдой.

Ну что? каковъ совтъ мой, государи?

Политикъ въ немъ не чуется ли вамъ?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Клянусь нависшимъ надо мною небомъ,

Совтъ хорошъ. Что жь, Франція, сольемся,

Съ землей Анжеръ сравняемъ и потомъ

Ршимъ въ бою: кто будетъ въ немъ монархомъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (французскому королю).

Когда въ теб есть царская порода

(Вдь и тебя какъ насъ злой городъ бситъ!),

То противъ дерзкихъ этихъ стнъ поставь

Орудія какъ и свои мы ставимъ.

Потомъ, разсыпавъ въ прахъ Анжеръ, начните

Вновь ссориться и чтобъ покончить ссору,

Въ рай или адъ насъ шлите безъ разбору.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Да будетъ такъ! Откуда жь вы начнете?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Мы съ запада направимъ разрушенье

Въ центръ города.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Я съ свера.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

А съ юга

Градъ ядеръ ринетъ нашихъ пушекъ громъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (въ сторону).

Преумный планъ! Отъ свера да къ югу!

Французъ съ Австрійцемъ метятъ въ ротъ другъ другу!

Я подожгу ихъ. Что жь впередъ, впередъ!

ГРАЖДАНИНЪ.

Постойте мигъ и выслушайте насъ,

Великіе! Я укажу путь къ миру

И дружб — путь безъ крови въ городъ нашъ,

И дамъ возможность кончить жизнь, въ постеляхъ

Тмъ существамъ что обреклись лечь въ пол.

Внимайте жь намъ, о сильные, безъ гнва.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Ну, говори! Мы выслушать готовы.

ГРАЖДАНИНЪ.

Вотъ дочь Испаніи принцесса Бланка

Она въ родств съ Британіей. Припомнимъ

Лта дофина и лта принцессы.

Коль пылкая любовь красы лишь ищетъ,

Гд ей найти прекраснй юной Бланки?

Коль честная любовь лишь ищетъ чести,

Гд ей сыскать честнй и чище Бланки?

Коль гордая любовь цнитъ лишь знатность,

Въ чьихъ жилахъ кровь знатнй, чмъ въ жилахъ Бланки?

Но если въ ней краса и честь, и знатность,

То это жь все и въ принц, если жь нтъ,

То лишь затмъ что онъ вдь не она.

Порока нтъ и въ ней, коль ей не вмнимъ

Въ порокъ лишь то зачмъ она не онъ.

Онъ тотъ счастливый въ половину смертный,

Кто будетъ полнымъ, только слившись съ ней.

Она — отдлъ прекрасный совершенства,

Но полнота всхъ совершенствъ лишь въ немъ.

О! два такихъ сребристыхъ тока вмст

Даютъ красу ихъ общимъ берегамъ,

А два такіе берега двумъ токамъ,

Дв обороны, дали бъ вы, монархи,

Двумъ этимъ принцамъ, сочетавъ ихъ бракомъ.

Такой союзъ скорй бы чмъ вс пушки

Разбилъ воротъ затворы, бракъ такой,

Сильнй чмъ можно порохомъ взорвать,

Понудитъ насъ открыть входъ въ городъ настежъ

Чтобъ васъ принять. А безъ того и море

Свирпое не такъ къ моленьямъ глухо,

Львы боле доступны, горы, скалы

Подвижне, нтъ, мало — смерть сама

Не такъ ршительна въ своемъ свирпств,

Какъ тверды мы въ упорств.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Вотъ такъ голосъ!

Онъ разомъ вызвалъ изъ лохмотьевъ смерти

Всю гниль ея! Вотъ это ротъ такъ ротъ!

Смерть, горы, скалы, море такъ и мечетъ,

О львахъ же лютыхъ говоритъ такъ просто,

Какъ о сабачкахъ малыя двчонки!

Какой пушкарь родилъ его на свтъ?

Его слова — дымъ, пламя, взрывы, пушки,

Его языкъ, что палка, такъ и хлещетъ

Насъ по ушамъ. Что слово, то ядро,

Да и получше чмъ кулакъ французскій!

Съ тхъ поръ какъ папой братняго отца

Я началъ звать, такъ не былъ битъ я словомъ.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Сынъ, согласимся съ нимъ, устроимъ бракъ,

Племянницу надлимъ должнымъ вномъ.

Такой союзъ, поврь мн, такъ упрочитъ

Тебя въ правахъ непрочныхъ на корону

Что отпрыску тому не хватитъ свта

Разцвсть въ цвтокъ и дать могучій плодъ.

Я вижу по глазамъ, сдались Французы,

Замть, какъ шепчутся они! Такъ дйствуй,

Пока еще въ нихъ духъ честолюбивъ,

Пока сердца, готовыя растаять

Отъ теплаго дыханья нжныхъ чувствъ,

Въ нихъ не застыли снова въ прежній ледъ.

ГРАЖДАНИНЪ.

Какой отвтъ на наше предложенье

Получимъ мы отъ двухъ величествъ вашихъ?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Пусть Англія начнетъ, она всхъ прежде

Рчь повела съ Анжеромъ. Что ты скажешь?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Окажу: когда твой царскій сынъ способенъ

Прочесть: люблю въ той книг красоты, (указывая на Бланку)

Въ приданое я дамъ ей какъ цариц

Анжу, Потье, Туренъ съ прекраснымъ Мэномъ

И все что мы на этомъ берегу

Считаемъ нашимъ (исключая впрочемъ

Лишь осаждаемый Анжеръ): все это

Озолотитъ ей брачную постель,

Обогатитъ ее гербами, саномъ,

Какъ и она красой, умомъ и родомъ

Равняется всмъ въ мір королевамъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Что скажешь, сынъ? Взгляни въ лицо принцессы.

ЛУДОВИКЪ.

Гляжу и такъ, и вижу, мой отецъ,

Въ очахъ ея неслыханное диво,

Въ нихъ отраженъ весь образъ мой, какъ тнь,

И эта тнь, ставъ солнцемъ въ дивныхъ взорахъ,

Велитъ мн, солнцу, быть простою тнью.

О! никогда еще я не любилъ

Такъ самого себя, какъ здсь увидя,

Что въ блеск глазъ у ней я отраженъ.

(Шепчется съ Бланкой.)

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ (въ сторону).

Онъ въ блеск глазъ у Бланки отраженъ,

Повшенъ въ складкахъ лба ея за шалость

И четвертованъ въ сердц — что же онъ?

Любви измнникъ? О, какая жалость,

Что отраженъ, повшенъ и казненъ

Въ тхъ прелестяхъ такой болванъ какъ онъ!

БЛАНКА.

Мн воля дяди то же что моя,

И если въ васъ онъ замчаетъ нчто

Пріятное ему, то это нчто

Мн отнести къ моей не трудно вол,

И, коль хотите (чтобъ сказать врнй),

Могу себя заставить полюбить васъ.

Я впрочемъ льстить не стану вамъ, милордъ,

Оказавъ что все что въ васъ — любви достойно,

Скажу одно лишь — нтъ въ васъ ничего,

(Хотя бъ судья вашъ былъ вполн пристрастный),

За что бы я могла васъ ненавидть.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Что говорятъ счастливцы? что мн скажетъ

Племянница?

БЛАНКА.

Мой долгъ повиноваться

Всему что мн предпишетъ ваша мудрость.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

А вы, дофинъ, любить ее способны?

ЛУДОВИКЪ.

Способенъ ли? Спросите лучше: можно ль

Мн не любить, кого люблю всмъ сердцемъ?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

О, если такъ, мы съ ней даемъ теб

Пять нашихъ областей: Туренъ, Волкоссенъ,

Анжу, Потье и Менъ, и тридцать тысячъ

Маркъ англійской монетой, къ нимъ въ добавокъ.

Филиппъ французскій, если ты согласенъ,

Благослови дтей твоихъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Я радъ!

Соедините руки, принцъ съ принцессой.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

И губы! Такъ — скажу я безъ обмолвки —

Я поступилъ и въ день моей помолвки.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Такъ отворяйте жь ворота, Анжерцы!

Встрчайте вами созданныхъ друзей,

Сейчасъ въ капелл пресвятой Маріи

Торжественно свершимъ обрядъ внчанья.

Но гд жь принцесса съ сыномъ? гд Констанса?

Не здсь конечно, иначе бъ она

Своимъ присутствіемъ намъ помшала

Бракъ совершить. Кто знаетъ, гд она?

ЛУДОВИКЪ.

Груститъ въ твоей палатк королевской.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

И то сказать: здсь заключенный бракъ,

Ее, конечно, не утшитъ въ скорби.

Британскій братъ нашъ, какъ намъ успокоить

Вдову-принцессу? За ея права

Я шелъ, и вдругъ, Богъ знаетъ какъ, склонился

На путь своихъ лишь выгодъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Все устроимъ.

Мы герцогство Бретаньи съ графствомъ Ричмондъ

Дадимъ Артуру и Анжеръ богатый

Ему сдадимъ. Позвать сюда Констансу,

Пусть поспшитъ къ ней встникъ съ приглашеньемъ

На торжество. Конечно, этимъ мы

Ея надеждъ не всю исполнимъ мру,

Но хоть отчасти такъ ее утшимъ

Что заградимъ ея уста для криковъ.

Пойдемте же и наскоро устроимъ

Негаданный, нежданный этотъ пиръ.

(Вотъ уходятъ, кром Филиппа Побочнаго, граждане сходятъ со стнъ.)

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Свтъ, короли, ихъ сдлки — о безумство!

Вотъ Іоаннъ, вкругъ обобравъ Артура

Радешенекъ съ нимъ подлиться частью!

А Франція?— не совстью ль въ доспхъ

Закована, не съ честью ль шла за право.

Какъ Божій воинъ?— шепчется теперь

Съ лукавымъ бсомъ, смутникомъ всхъ мнній,

Съ тмъ маклеромъ, который все ломаетъ

Обты, врность, кто хватаетъ всхъ

Царей и нищихъ, старыхъ, юныхъ, даже

И двъ у коихъ только-что и есть

Что имя двъ и тхъ готовъ ограбить.

О выгода! ты льстивый джентельменъ,

Приманка, къ коей такъ податливъ свтъ,—

Тотъ свтъ, который такъ уравновшенъ,

Что плавно бъ могъ по ровному катиться,

Когда бъ не ты, о, выгода, ты, падкость

На низкое, пружина всхъ движеній,

Не отклоняла насъ отъ равновсья,

Отъ всхъ путей, стремленій, высшихъ цлей,—

Да, это ты, о выгода, приманка,

Длецъ и сводникъ, вчно лгущій звукъ,

Глаза затмила втреннымъ Французамъ,

Заставивъ ихъ вдругъ промнять войну,

Святую, честную, въ охрану права,

На этотъ миръ, позорнйшій и низкій!

Но я-то самъ зачмъ надъ ней глумлюсь?

Затмъ что ею все еще не взысканъ!

А всыпь она въ ладонь мн горсть червонцевъ,

Сожму ль въ кулакъ я пальцы чтобъ не брать?

Такъ вотъ и я глумлюсь надъ богачами,

Пока я нищъ и рукъ не грлъ на деньгахъ.

Ну что жь? пока я нищъ, браню богатыхъ

И говорю: богатство грхъ великій!

Когда жь и мн пошлетъ богатство рокъ,

Тогда скажу: ‘о бдность, злой порокъ!’

Ужь если и цари для выгодъ рушатъ клятвы,

Мн выгода кумиръ и жду отъ ней я жатвы.

(Уходитъ.)

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Тамъ же. Палатка французскаго короля.

Входятъ КОНСТАНСА, АРТУРЪ и СОЛСБЕРИ.

КОНСТАНСА.

Пошли внчаться! миръ скрпить присягой!

Дв лживыхъ крови слить въ одну! Сдружились!

Дофинъ мужъ Бланки! Бланк наши земли!

Не можетъ быть! Ты спуталъ, не дослышалъ,

Обдумайся и разкажи опять.

Возможно ль это? Нтъ, ты ложь сказалъ.

Я не солгу, сказавъ что лжешь ты. Рчи

Ты говоришь пустыя, такъ — на втеръ.

Другъ, увряю, я теб не врю:

Вдь мн король клялся совсмъ въ противномъ.

Казнить тебя за то что такъ пугаешь!

Вдь я больна и такъ склонна къ испугамъ,

Угнетена и потому пуглива,

Вдова, безъ мужа, и всего пугаюсь,

Я женщина, а женщины пугливы.

И если ты мн скажешь: я шутилъ,

Въ душ моей тревога все не стихнетъ

И вздрагивать я стану цлый день.

Но что же ты такъ головой качаешь?

Зачмъ глядишь такъ жалостно на сына?

Зачмъ къ груди ты руку прижимаешь?

Зачмъ изъ глазъ твоихъ слеза катится

Какъ вышедшій изъ береговъ потокъ?

Иль эта скорбь мн потверждаетъ правду

Рчей твоихъ? Такъ повтори жь — не все,

Но въ двухъ словахъ: правдива всть, иль нтъ?

СОЛСБЕРИ.

Правдива такъ какъ были т къ вамъ лживы,

По чьей вин должны вы врить мн.

КОНСТАНСА.

О, если насъ ты учишь врить горю,

То научи и горе смерть мн дать!

И горе то пусть такъ столкнется съ жизнью,

Какъ сходятся два яростныхъ бойца

И въ самый мигъ ихъ встрчи гибнутъ оба.

Дофинъ мужъ Бланки! Сынъ, причемъ же ты?

Французъ Британцу другъ! А что жь со мною?

Прочь съ глазъ моихъ! Твой видъ мн ненавистенъ,

Отъ этой всти сталъ такъ гнусенъ ты.

СОЛСБЕРИ.

Какое жь зло я сдлалъ вамъ, принцесса.

Сказавъ о зл вамъ сдланномъ другими?

КОНСТАНСА.

Но это зло въ самомъ себ такъ мерзко

Что гнусенъ всякъ, кто говоритъ о немъ.

АРТУРЪ.

О, мать моя! Прошу тебя, утшься.

КОНСТАНСА.

Мой утшитель! Еслибъ былъ ты страшнымъ

И мать свою позорящимъ уродомъ,

Весь въ родинкахъ, весь въ безобразныхъ пятнахъ,

Хромымъ, горбатымъ, смуглымъ идіотомъ,

Покрытымъ мерзкими для глазъ прыщами,

О, я тогда бъ утшилась! Тогда бы

Я не могла любить тебя, и ты

Не стоилъ бы ни рода, ни короны!

Но ты прекрасенъ, милый мой! Теб

Со дня рожденья счастье и природа

Сулили славу. Изъ даровъ природы,

Краса твоя поспоритъ съ блескомъ лилій

И съ розой разцвтающей. Но счастье,

Увы! тебя покинуло, забыло,

И срамъ творитъ съ твоимъ британскимъ дядей,

А Францію за деньги завлекло

Въ великій грхъ, попрать права царей

И сводней стать фортуны съ Іоанномъ,—

Фортуны блудной съ наглымъ Іоанномъ!

Скажи жь ты мн, не лжецъ ли твой Французъ?

Излей въ него ядъ злобы, иль ступай,

Оставь меня, и я одна сумю

Снесть скорбь мою.

СОЛСБЕРИ.

Простите мн, принцесса!

Безъ васъ одинъ уйти я не могу.

КОНСТАНСА.

Ты можешь, долженъ, я нейду съ тобой!

Я научу печаль мою быть гордой.

О, скорбь горда, и кто скорбитъ, тотъ силенъ.

Такъ пусть ко мн, къ моей великой скорби,

Идутъ цари, а скорбь такъ велика

Что всей земл не снесть ея громады.

(Бросается на землю.)

Здсь я сижу съ моей тоской. Смотри,

Вотъ мой престолъ, падите въ прахъ, цари!

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, КОРОЛЬ ФИЛИППЪ, ЛЮДОВИКЪ, БЛАНКА, ЭЛЕОНОРА, ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ, ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ и свита.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Да, дочь моя!.. И этотъ славный день

Для Франціи днемъ пиршествъ будетъ вчно.

Взгляни, и солнце чтобъ его прославить

Сдержало бгъ и какъ алхимикъ блескомъ

Очей пылающихъ прахъ этихъ нивъ

Въ сверкающее злато превращаетъ.

Пусть каждый годъ, день этотъ приводя,

Приводитъ намъ его всегда какъ праздникъ.

КОНСТАНСА (вставая).

Какъ день грха, не праздникъ! Чмъ такимъ

Прославился? Что онъ такого сдлалъ

Чтобъ золотыми буквами его

Въ календаряхъ отъ прочихъ отличать?

Нтъ, лучше выкиньте изъ дней недли

Сей день стыда, насилья, вроломства,

А если онъ останется, пусть молятъ

Беременныя женщины чтобъ роды

Не совпадали съ этимъ днемъ, изъ страха

Родить уродовъ, пусть лишь въ этотъ день

Страшатся моряки судокрушеній,

Пусть заключенные лишь въ этотъ день

Контракты рушатся, все начатое

Въ день этотъ гибнетъ, правда станетъ ложью.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Клянусь, принцесса, нтъ теб причины

Такъ проклинать прекрасный этотъ день.

Не клялся ль я величествомъ своимъ?

КОНСТАНСА.

Ты обманулъ меня поддльнымъ сходствомъ

Съ величествомъ! Въ фальшивой той монет

Нтъ цнности. Ты лгалъ, нарушилъ клятву,

Ты ль шелъ съ мечомъ лить кровь враговъ моихъ,

И вотъ свою сливаешь съ вражьей кровью.

Суровый видъ войны, бойца отвага

Остыли въ дружб и румянахъ мира,

И вашъ союзъ есть наше угнетенье.

Грянь небо, грянь въ предателей-царей!

Вдова зоветъ, вдов будь мужемъ небо!

Не попусти чтобъ миромъ завершился

Безбожный день, но до заката солнца

Посй раздоръ въ предателей-царей!

Услышь меня, услышь!

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Констанса, миръ!

КОНСТАНСА.

Война! война! не миръ! мой миръ въ войн!

О Австрія! Лиможъ! Ты опозорилъ

Кровавый свой трофей! Рабъ, извергъ, трусъ!

Отвагой малъ, ты подлостью великъ!

Ты съ сильной стороной всегда лишь силенъ!

Фортуны рыцарь, тамъ лишь бьешься ты,

Гд отъ капризной воли этой дамы

Спасенья ждешь! И ты клятвопреступникъ,

И ты рабъ сильныхъ! Что же ты, глупецъ

И прихвостень, стучалъ, кричалъ и клялся

Стоять за насъ? Къ чему, холопъ презрнный,

Весь этотъ громъ? Не ты ли мн клялся

Быть воиномъ моимъ, просилъ поврить

Твоей звзд, твоей фортун, сил?

И что жь? отпалъ теперь къ моимъ врагамъ!

А еще въ львиной шкур! Сбрось ее

И на плеча накинь телячью кожу!

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

О, еслибъ это мн сказалъ мущина!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

И на плеча накинь телячью кожу.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Посмй еще, и ты погибъ, несчастный!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

И на плеча накинь телячью кожу.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Забылся ты, намъ это непріятно.

Входитъ ПАНДУЛЬФО.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Вотъ къ намъ идетъ святой легатъ отъ папы.

ПАНДУЛЬФО.

Миръ вамъ, земнымъ помазанникамъ неба!

Къ теб съ святымъ я дломъ, Іоаннъ.

Я, кардиналъ прекраснаго Милана

И папы Иннокентія легатъ,

Пандульфъ, тебя за папу вопрошаю:

Какъ смлъ возстать ты противъ церкви, нашей

Святыя матери, и возбранить

Стефану Лангтону, что избранъ нами

Въ архіепископы въ Кэнтербери,

Занять святую каедру? Объ этомъ

Святый отецъ нашъ папа Иннокентій

Послалъ меня спросить тебя, король.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Чье имя есть на свт чтобъ дерзало

Къ отвту звать свободный духъ царей?

Но, кардиналъ, чтобъ звать меня къ отвту,

Не могъ ты выбрать имя столь смшное,

Столь жалкое, какъ имя папы. Такъ

Отвть ему и, сверхъ того, прибавь

Отъ Англіи что никому изъ римскихъ

Священниковъ не далъ я десятины,

Ни податей, что въ царств я глаза,

И что въ стран гд царствую, сумю

И власть держать, и удержать главенство.

Такъ и отвть, откинувъ всякій страхъ,

Предъ папою съ присвоенной имъ властью.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Не богохульствуй, братъ мой Іоаннъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Пускай тебя и всхъ владыкъ земныхъ

Проныра-попъ, вожакъ вашъ, держитъ въ страх

Проклятьями, но съ правомъ брать съ васъ выкупъ

Пускай за деньги — эту пыль и дрянь —

Онъ продаетъ грховъ вамъ отпущенье,

Хоть тмъ себ прощенья самъ не купитъ,

Пусть кормите вы плута-чародя

И своего патрона щедрой данью,—

Я, я одинъ противлюсь власти лапъ,

И тотъ мн врагъ, кто пап другъ и рабъ.

ПАНДУЛЬФО.

Такъ, въ силу данной мн закономъ власти,

Будь проклятъ ты и отлученъ отъ церкви!

Благословенъ тотъ подданный, кто противъ

Еретика подыметъ знамя бунта,

И нарчется врнымъ сыномъ церкви

И сопричтенъ тотъ къ праведникамъ будетъ,

Кто явно или тайно прекратитъ

Жизнь гршника.

КОНСТАНСА.

О, пусть же вмст съ Римомъ

Законъ и мн дастъ право проклинать!

Скажи: аминь, владыко кардиналъ,

Проклятьямъ страшнымъ, ихъ изречь лишь можетъ

Языкъ того, кто былъ, какъ я, обиженъ.

ПАНДУЛЬФО.

Мн проклинать, жена, законъ далъ право.

КОНСТАНСА.

Онъ далъ и мн! Гд правъ законъ не держитъ,

Законно тамъ и не хранить закона.

Законъ отдать не можетъ скиптръ Артуру,

Затмъ что скиптръ взятъ держущимъ законъ.

Тамъ гд законъ полнйшая неправда,

Законно ль тамъ мн запрещать проклятья?

ПАНДУЛЬФО.

Король Филиппъ, подъ страхомъ отлученья,

Расторгни связь съ архи-еретикомъ

И Францію воздвигни на него,

Коль не уступитъ Риму.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Ты блднешь,

О Франція! Не отнимай руки.

КОНСТАНСА.

А, бсъ! боишься что Французъ, раскаясь,

Союзъ расторгнетъ и уйдетъ отъ ада!

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Король Филиппъ, смирись предъ кардиналомъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

И на плеча накинь телячью кожу.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

И эту спрячу, грубіянъ, я дерзость

Въ карманъ…

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Нтъ! лучше спрячь въ исподнемъ плать,

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Что кардиналу скажешь ты, Филиппъ?

КОНСТАНСА.

Онъ скажетъ то же, что и кардиналъ.

ЛУДОВИКЪ.

Обдумай строго выборъ свой, отецъ!

Тамъ Римъ грозитъ своимъ проклятьемъ тяжкимъ,

Здсь предстоитъ намъ съ Англіей разрывъ.

Что легче?

БЛАНКА.

Снесть проклятье Рима легче.

КОНСТАНСА.

Крпись, Лудовикъ, въ вид новобрачной

Жены твоей тебя смущаетъ демонъ.!

БЛАНКА.

Нужда въ Констанс говоритъ,— не вра.

КОНСТАНСА.

Нужда? Такъ ты созналась что въ нужд я,—

Въ нужд, живущей лишь со смертью вры?

О, если такъ, то вотъ отсюда выводъ:

Умри нужда, и вра оживетъ,

Съ попраньемъ нуждъ моихъ въ насъ крпнетъ вра,

Съ поддержкой ихъ слабетъ вра въ насъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ смущеніи король, не отвчаетъ.

КОСТАНСА.

Разстанься съ нимъ, и — твой отвтъ готовъ.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Ршись, Филиппъ, брось помыслъ безотрадный.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Набрось телячью кожу, шутъ парадный!

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Въ смущеньи я, не знаю, что отвтить.

ПАНДУЛЬФО.

А разв мене смутишься ты,

Когда проклятье надъ тобою грянетъ?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

О, будь ты мною, отче преподобный,

И вырази, какъ поступилъ бы ты?

Едва мы подали другъ другу руки,

Едва успли слить два царскихъ сердца

Въ одинъ союзъ, незыблемый, скрпленный

Всей силою священнйшихъ обтовъ,

Едва умолкъ и звукъ сердечныхъ клятвъ

Въ любви и мир, въ врности и дружб

Двухъ королевствъ и двухъ ихъ королей,—

Да и за мигъ предъ тмъ, до примиренья,

Едва успли смыть съ себя мы кровь,

Чтобъ по рукамъ ударить въ знакъ согласья,—

(А руки наши, знаетъ Богъ, какъ были

Окрашены кровавой кистью мщенья,

На нихъ писавшей страшный споръ царей):

И вотъ! ужь эти руки, такъ недавно

Обмытыя, скрпившія союзъ нашъ,

Должны страшиться дружескихъ пожатій!

Расторгнуть врность! такъ шутить надъ небомъ!

Такъ уподобить насъ дтямъ, въ ихъ дружб

Измнчивымъ! заставить насъ отречься

Отъ клятвъ сейчасъ лишь данныхъ! въ брачный пиръ

Святаго мира вторгнуться съ мечомъ

И внесть мятежъ на свтлое чело

Чистосердечности! Прелатъ святой,

Отецъ духовный, да не будетъ такъ!

Будь милостивъ! Изобрти, измысли,

Вели не столь тяжелое, и свято

Исполню все, но съ нимъ останусь другомъ.

ПАНДУЛЬФО.

Все тяжело, все гнусно, все безцльно,

Что не грозитъ Британіи разрывомъ.

Бери жь свой мечъ! Будь нашей церкви воинъ!

Не то — она, мать наша, изречетъ

Проклятье матери надъ блуднымъ сыномъ.

О Франція! Схватить змю за жало,

За лапу льва держать въ желзной клтк,

За клыкъ тигрицу,— врь мн, безопаснй,

Чмъ съ тмъ дружить, чью руку держишь ты!

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Расторгнуть руки можно, но не врность.

ПАНДУЛЬФО.

Такъ ставишь ты въ раздоръ, въ междуусобье,

И врность съ врностью, и клятву съ клятвой,

И съ языкомъ языкъ свой? О, сперва

Исполни первый свой обтъ предъ небомъ —

Обтъ быть воиномъ за нашу церковь,

А въ чемъ клялся ты посл и клялся

Противъ себя — того не выполняй:

Понеже тотъ кто клялся сдлать злое,

Зла не свершитъ коль не свершитъ сей клятвы,

А гд ко злу насъ прямо клонитъ дло,

Не лучше ль тамъ совсмъ не сдлать дла?

Врнйшій путь чтобъ выйти изъ ошибки —

Власть вновь въ ошибку: пусть мы тутъ неправы,

За то неправое творимъ мы правымъ

И ложью ложь врачуемъ, такъ огонь

Скорй всего остудитъ жаръ ожоги.

Религія велитъ хранить обты,

Но свой обтъ ты сдлалъ противъ той же

Религіи, чьимъ именемъ поклялся:

Въ залогъ ты врности своей далъ клятву

Противу клятвы! Тамъ же, гд не знаешь,

Въ чемъ истина, для коей ты клянешься,

Клянись въ одномъ — не быть клятвопреступнымъ,

Иначе клятвы ваши были бъ — шутки!

Въ чемъ клялся ты? Чтобъ быть клятвопреступнымъ?

Ты будешь имъ коль сдержишь то въ чемъ клялся.

Такъ первый твой обтъ въ вражд съ послднимъ!

Самъ на себя ты поднялъ бунтъ и, врь мн,

Славне нтъ побды для тебя

Какъ ополчить всю твердость, все величье

Души твоей въ отпоръ прельщеньямъ гршнымъ.

Вотъ почему и молимъ мы тебя

Свершить сей подвигъ. Если жь не свершишь,

То, вдай, грянетъ громъ проклятій нашихъ,

Столь тягостныхъ что вкъ ихъ не стряхнешь

И кончишь жизнь подъ черной ихъ опалой.

ЭРЦГЕРЦОГЪ АВСТРІЙСКІЙ.

Бунтъ! сущій бунтъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Теб еще неймется!

Заткни жь себ телячьей кожей пасть.

ЛУДОВИКЪ.

Отецъ, за мечъ!

БЛАНКА.

За мечъ — въ день нашей свадьбы?

За мечъ на кровь съ которой лишь сроднился?

Какъ? звать на пиръ нашъ трупы мертвецовъ?

При визг трубъ, при треск барабановъ

Отпраздновать нашъ бракъ музыкой адской!

Нтъ, мой супругъ — увы! для устъ моихъ

Еще такъ ново имя то! Хоть ради

Словъ: мой супругъ, мной сказанныхъ впервые,—

Здсь на колняхъ я молю, на дядю

Не подымай меча!

КОНСТАНСА.

О! на колняхъ,

Огрубшихъ отъ склоненій непрерывныхъ,

Молю тебя, мой доблестный дофинъ,

Не измняй назначеннаго небомъ!

БЛАНКА.

О, докажи любовь ко мн! Чье имя,

Какъ не жены, тебя сильне тронетъ?

КОНСТАНСА.

Сильне честь! Она твоей опор

Сама опора. Честь, Лудовикъ, честь!

ЛУДОВИКЪ.

Возможно ли такъ долго медлить! Ваше

Величество, опасность ужъ близка.

ПАНДУЛЬФО

Я изреку ему проклятье.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Постой!— Союзъ нашъ, Англія, расторгнутъ.

КОНСТАНСА.

О, доблестный возвратъ изгнанной чести!

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

О, гнусный подвигъ легкости французской!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Филиппъ, сейчасъ оплачешь этотъ часъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Оплачешь — да, лишь только бы дозволилъ

Стражъ вчности, могильщикъ лысый, время!

БЛАНКА.

Багровитъ солнце. Свтлый день, прощай!

Къ кому пристать? Теперь я здсь и тамъ,

Къ двумъ арміямъ мои простерты руки,

И въ бшенств, взявъ за руки меня,

Он меня расторгнутъ на дв части.

Супругъ, могу ль желать теб побды?

О дядя мой, разгромъ твой мн пріятенъ!

Отецъ, боюсь желать теб успха!

О, бабка, я чужда твоихъ надеждъ!

Кто бъ тутъ ни выигралъ, все жь въ проигрыш я,

И прежде чмъ сыграть игру успютъ.

ЛУДОВИКЪ.

За мной, за мной, жена, во мн источникъ счастья.

БЛАНКА.

Гд счастье я найду, тамъ и должна упасть я.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Спши, Филиппъ! вс силы наши двинь.

(Филиппъ Побочный уходитъ.)

О Франція! Я весь огнемъ пылаю

Отъ ярости, и пылъ ея таковъ

Что только кровью, самой лучшей кровью

Всей Франціи я жаръ въ себ залью.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Смотри, чтобъ жаръ не жжегъ тебя! И прежде

Чмъ наша кровь зальетъ его, самъ въ пепелъ

Не обратись. Гроза ужь надъ тобой.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Гроз въ отпоръ гроза. Къ оружью! смло въ бой.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Тамъ же. Поле предъ Анжеромъ. Сраженіе. Стычки.
Входитъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ съ головой эрцгерцога Австрійскаго.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Ухъ, что за жаръ! Весь воздухъ такъ и жжетъ,

Какъ будто бсъ какой-то съ неба пышетъ

На насъ огнемъ. Дай духъ переведу,

А голову Австрійца здсь положимъ.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, АРТУРЪ и ГУБЕРТЪ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Смотри за принцемъ, Губертъ. Мчись, Филиппъ!

Шатеръ нашъ царскій окруженъ врагами,

И мать моя, боюсь, попалась въ плнъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Не бойтесь, государь! Я спасъ ее,

Ея высочеству ужь врагъ не страшенъ.

Пойдемьте жь въ бой! Еще одно усилье —

И счастливо мы кончимъ этотъ трудъ. (Уходятъ)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Тамъ же. Стычки. Сраженіе. Отступленіе.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, ЭЛЕОНОРА, АРТУРЪ, ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ, ГУБЕРТЪ и лорды.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Пусть будетъ такъ. (Элеонор) Вы, королева, правьте

Здсь съ сильнымъ войскомъ. (Артуру) Другъ мой, что такъ грустенъ?

Тебя старушка любитъ, дядя жь твой

Такъ будетъ добръ къ теб, какъ твой отецъ.

АРТУРЪ.

Ахъ, это горе мать мою убьетъ!

КОРОЛЬ ІОАННЪ (Филиппу Побочному).

Братъ, въ Англію отправься предо мной,

И, прежде чмъ прибуду, растряси

Мшки аббатовъ, нашихъ скопидомовъ.

Пора пустить ихъ ангеловъ на волю,

Пусть людъ голодный кормится теперь

На жирныхъ ребрахъ мира. Дйствуй смло.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Гд золото да серебро, оттуда

Меня ни книгой, ни свчей, ни звономъ

Не выгонятъ. Я покидаю ваше

Величество. Въ моихъ молитвахъ (если

Я вспомню ихъ!) я стану поминать

Васъ, бабушка. Цлую вашу руку.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Прощай, нашъ добрый внукъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Прощай, прощай!

(Филиппъ Побочный уходитъ).

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА (Артуру).

Поди сюда, мой внучекъ,— на два слова.

(Отводитъ его въ сторону)

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Приближься, Губертъ. О, мой добрый Губертъ!

Должникъ я твой, и здсь, въ темниц тла,

Живетъ душа, которая, поврь мн,

За всю любовь теб съ лихвой заплатитъ.

Да, добрый другъ мой, преданность твоя

Хранится здсь, какъ драгоцнность, въ сердц.

Дай руку мн. Мн бъ нужно кой о чемъ

Поговорить съ тобой, но время терпитъ.

Предъ Богомъ, Губертъ, я почти стыжусь

Сознаться въ томъ какъ чтимъ ты мной высоко.

ГУБЕРТЪ.

Вы, государь, ко мн добры чрезмрно.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Нтъ, добрый другъ, такъ говорить не время.

Но день придетъ, и какъ бы тихо къ намъ

Ни кралось время,— день придетъ награды.

Хотлъ сказать я, но отложимъ. Солнце

Еще горитъ на неб, гордый день,

Ласкаемый утхъ житейскихъ роемъ,

Еще такъ рзвъ, такъ пышенъ что мн страшно

Заговорить. Вотъ еслибъ въ полночь грянулъ

Желзнымъ языкомъ изъ мдныхъ устъ

Вдругъ колоколъ въ глухое ухо ночи,

Иль еслибъ мы стояли на кладбищ

И ты бъ киплъ отъ тысячи обидъ,

Иль еслибы унынье, духъ угрюмый,

Свернулъ, сгустилъ, сковалъ всю кровь теб,—

(Ту кровь, что въ людяхъ льется такъ игриво,

Блеститъ въ глазахъ ихъ идіотскимъ смхомъ

И щеки имъ румянитъ тмъ весельемъ,

Что такъ противно для моей души),

Иль еслибъ могъ ты слышать безъ ушей,

Глядть безъ глазъ и мн давать отвты

Безъ языка, лишь помысломъ однимъ,

Безъ глазъ, ушей и звука словъ опасныхъ:

Тогда бъ и въ блеск радостнаго дня

Я въ грудь твою мою излилъ бы душу.

Но — нтъ, къ чему? А все жь ты дорогъ мн,

Какъ и теб я, кажется, самъ дорогъ.

ГУБЕРТЪ.

Такъ дороги что все что повелите

Исполнить мн, хотя бъ съ утратой жизни,

Клянусь, исполню.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Врю, добрый Губертъ.

О Губертъ, Губертъ! На того ребенка

Взглянулъ ли ты? Сказать ли правду, другъ мой?

То сущая змя въ моемъ пути,

И гд бъ ноги я ни поставилъ, всюду

Онъ предо мной. Ты понялъ мысль мою?

Ты стражъ его.

ГУБЕРТЪ.

Столъ бдительный что вреднымъ

Онъ вашему величеству не будетъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Смерть.

ГУБЕРТЪ.

О, милордъ!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Могила.

ГУБЕРТЪ.

Живъ не будетъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Довольно. Губертъ, ты мн другъ. Я веселъ.

Что ждетъ тебя, о томъ пока молчу.

Такъ помни же! Прощайте, королева

Войска мои вамъ слдомъ.

КОРОЛЕВА ЭЛЕОНОРА.

Да хранитъ

Тебя Господь!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ путь, въ Англію, племянникъ

Вотъ дядька твой, считай его въ числ

Друзей твоихъ. Скоре въ путь, въ Кале.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Тамъ же. Палатка Французскаго короля.
Входятъ КОРОЛЬ ФИЛИППЪ, ЛУДОВИКЪ, ПАНДУЛЬФО и свита.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Такъ бурею среди ревущихъ волнъ

Разносятся по разнымъ направленьямъ

Армады цлой сборныя суда.

ПАНДУЛЬФО.

Будь твердъ и врь, все Богъ устроитъ къ благу.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Какихъ ждать благъ, когда такъ много золъ?

Иль не побиты мы? иль не въ плну

Артуръ? Анжеръ не взятъ? друзья не пали?

И въ Англію, прорвавъ преграды вс,

Не ускользнулъ Британецъ кровожадный?

ЛУДОВИКЪ.

И все, что взялъ, не укрпилъ такъ сильно?

Примровъ не было, чтобъ кто такъ быстро

И такъ обдуманно, въ такомъ порядк,

Одерживалъ побды! Кто читалъ,

Иль слыхивалъ о чемъ-нибудь подобномъ?

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Я бъ легче снесъ твою хвалу Британцамъ,

Будь нашъ позоръ не столько безпримрнымъ.

(Входитъ Констанса.)

Но это кто? Ахъ! то души могила,

Гд вчный духъ, какъ узникъ заключенъ

Въ темниц жалкой, полной горемъ жизни!

О, согласись идти со мной, принцесса!

КОНСТАНСА.

Ну, вотъ смотри, къ чему довелъ ты миромъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Стерпи, Констанса! милая, утшься!

КОНСТАНСА.

Прочь вс совты, прочь вс утшенья!

Мн дастъ совтъ кто рушитъ вс совты —

Смерть, смерть одна. О, милая услада!

О, прочный тлнъ! о смрадъ благоуханный!

О, смерть, воздвигнись съ ложа вчной ночи,

Ты, ненависть, ты, всхъ счастливыхъ страхъ!

Позволь мн, смерть, лобзать твой остовъ страшный

Вложить глаза мои въ твои глазницы,

Червей твоихъ свить мн на пальцахъ въ перстни

И, прахомъ дверь дыханью заградивъ,

Принять твой видъ, страшилище! Приди же,

Оскаль свой звъ и, какъ Жена, прильну

Въ улыбк устъ твоихъ. Подруга бдныхъ,

Ко мн, ко мн!

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Скорбь милая, умолкни!

КОНСТАНСА.

Нтъ, нтъ, пока въ груди есть духъ для крика!

О, будь языкъ мой языкомъ громовъ,

Я бъ потрясла весь міръ своею скорбью,

Я бъ вызвала отъ сна злой смерти остовъ,

Кому не внятенъ слабый женскій вопль,

Кому смшны обычныя воззванья.

ПАНДУЛЬФО.

Жена, твой крикъ — крикъ бреда, а не горя.

КОНСТАНСА.

Священникъ ты, а говоришь нелпость.

Я не въ бреду, я помню чьи рву косы,

Констанса имя мн, Готфридъ мой мужъ,

Артуръ мой сынъ, и вотъ его не стало.

Я не въ бреду! О, еслибъ Богъ разстроилъ

Разсудокъ мой, я бъ и себя забыла,

Себя жь забывъ, забыла бъ сколько бдъ!

О, докажи, философъ, что въ бреду я,

И ты къ святымъ причтешься, кардиналъ.

Нтъ, я въ своемъ ум, способна къ горю,

И часть разумная во мн укажетъ

Мн путь уйти отъ этихъ страшныхъ мукъ

Кинжаломъ, петлей. Еслибъ я была

Безумная, я бъ позабыла сына,

Иль чудился бъ мн въ каждой кукл онъ,

Но я въ своемъ ум, и слишкомъ ясно,

Отчетливо все горе сознаю.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Сбери же пряди косъ своихъ. О, сколько

Любви и въ этой роскоши волосъ!

Чуть гд падетъ серебряной росинкой

Слеза на нихъ, ужь тысячами нити

Другихъ волосъ къ ней липнутъ въ общемъ гор,

Какъ врный кругъ испытанныхъ друзей,

Сплотившихся въ одно среди невзгоды.

КОНСТАНСА.

Такъ въ Англію? подемъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Прежде косы

Сбери опять.

КОНСТАНСА.

Пожалуй, а сказать ли,

Зачмъ сберу? Срывая съ нихъ повязку,

Кричала я: ‘Рука, спаси мн сына,

Какъ ты даешь свободу волосамъ!’

И вотъ теперь, завидуя ихъ вол,

Я снова ихъ повязкою свяжу,

Пока въ плну ребенокъ мой злосчастный.

Ты говорилъ когда-то, кардиналъ,

Что, встртясь въ неб, мы друзей узнаемъ.

О, если такъ, я свижусь вновь съ младенцемъ,

Прекраснйшимъ изъ всхъ земныхъ дтей

Отъ Каина и до того младенца

Что въ эту ночь лишь первый издалъ крикъ.

Но червь тоски цвтокъ мой сгложетъ въ почк

Всю свжесть мая сгонитъ съ щекъ его,

И сынъ мой станетъ худъ, какъ въ лихорадк,

И слабъ, съ потухшимъ взоромъ, какъ мертвецъ

И такъ умретъ, и такъ воскреснетъ снова,

И я, съ нимъ встртившись, ужь не узнаю

Его въ раю. О, нтъ! ужь вчно, вчно

Мн милаго Артура не видать.

ПАНДУЛЬФО.

Гршно такъ сильно предаваться грусти.

КОНСТАНСА.

Такъ говоритъ лишь тотъ кто былъ бездтенъ.

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Ты любишь грусть свою не меньше сына.

КОНСТАНСА.

Грусть заняла мн мсто сына. Всюду

Она со мной, легла въ его постель,

Глядитъ какъ онъ умильно повторяетъ

Его слова, движенья, даже въ платье,

Что онъ носилъ, влагаетъ формы сына.

Такъ почему жь мн грусти не любить?

Прощайте. Еслибъ васъ постигло то же

Что и меня, я бъ утшала лучше.

(Срываетъ головной уборъ.)

Къ чему держать мн волосы въ порядк

Когда въ ум такой разладъ? О небо,

Мой милый сынъ, мой мальчикъ, мой Артуръ,

Мой хлбъ насущный, радость, жизнь, мой міръ.

Вдовы надежда и въ скорбяхъ услада!

(Уходитъ.)

КОРОЛЬ ФИЛИППЪ.

Пойду за ней, ея печаль опасна. (Уходитъ)

ЛУДОВИКЪ.

Нтъ радости мн въ мір! Жизнь скучна,

Какъ два раза разказанная сказка,

Докучная для слуха тхъ кто дремлетъ.

Да, горькій стыдъ убилъ всю сладость жизни,

И что въ замнъ оставилъ? Срамъ и горечь.

ПАНДУЛЬФО.

Предъ исцленьемъ отъ болзни тяжкой,

Въ тотъ мигъ какъ силы крпнутъ въ насъ, сильнй

Бываетъ приступъ, выходя изъ тла

Зло всхъ недуговъ кажется намъ злй.

Что потерялъ ты проигравъ день битвы?

ЛУДОВИКЪ.

Вс дни веселья, счастія и славы.

ПАНДУЛЬФО.

Да, выиграй,— ты бъ потерялъ наврно!

Нтъ, сынъ мой, нтъ! Къ кому добра фортуна,

На тхъ она глядитъ всегда съ угрозой.

Повришь ли какъ много Іоаннъ

Утратилъ въ томъ въ чемъ видитъ онъ удачу?

И ты жалешь что Артуръ въ плну?

ЛУДОВИКЪ.

Отъ всей души, какъ радъ его плнившій.

ПАНДУЛЬФО.

Какъ кровь юна въ теб, такъ юнъ и разумъ!

Но выслушай что вщій духъ мой скажетъ

И знай что словъ моихъ единый духъ

Развять долженъ до малйшей крошки

Весь прахъ и соръ съ тропы ведущей прямо

Тебя на тронъ Британскій. Такъ внимай же.

Артуръ въ плну, но статочное ль дло

Чтобъ Іоаннъ, пока кипитъ ключомъ

Младая жизнь въ крови того ребенка,

Имлъ хоть часъ, хоть мигъ, хоть вздохъ покойный?

Нтъ, вырванный рукой неправой скипетръ,

Какъ взятъ, такъ долженъ и хранимъ быть силой,

А кто стоитъ на скользкомъ мст, тотъ

И подлыхъ рукъ не брезгаетъ поддержкой,

Чтобъ Іоаннъ стоялъ, Артуру надо пасть

И будетъ такъ: зане нельзя иначе.

ЛУДОВИКЪ.

Падетъ Артуръ, какая жь въ томъ мн польза?

ПАНДУЛЬФО.

Какъ Бланки мужъ, ты отъ нея предъявишь

Вс т права что предъявлялъ Артуръ.

ЛУДОВИКЪ.

И, какъ Артуръ, лишусь ихъ вмст съ жизнью?

ПАНДУЛЬФО.

О, какъ ты зеленъ въ этомъ дряхломъ мір!

Іоаннъ далъ путь, успхъ же дастъ намъ время.

Кто свой престолъ упрочилъ кровью правой,

Того престолъ непроченъ и кровавъ.

Такимъ злодйствомъ подданныхъ сердца

Онъ охладитъ, остудитъ такъ въ нихъ врность,

Что весь народъ воспользуется каждымъ

Малйшимъ поводомъ, чтобъ свергнуть иго,

И каждому паровъ сгущенью въ неб,

Простой игр природы, легкой бур,

Ненастью, случаямъ наипростйшимъ,

Припишетъ чудное происхожденье

И назоветъ ихъ знаменьями, чудомъ,

Предвстьемъ, метеоромъ, гласомъ неба,

Зовущимъ на Іоанна злую месть.

ЛУДОВИКЪ.

Но, можетъ-быть, онъ не убьетъ Артура,

А лишь безвреднымъ сдлаетъ въ темниц?

ПАНДУЛЬФО.

О принцъ! Едва онъ про тебя прослышитъ,

Какъ ужь Артуръ, коль съ рукъ еще не сбытъ,

Погибнетъ тотчасъ. Тутъ-то и отхлынутъ

Сердца всхъ подданныхъ отъ Іоанна,

И, кинувшись лобзать въ уста крамолу,

Исторгнутъ поводъ къ бурнымъ мятежамъ

Изъ окровавленной руки тирана.

Я, мнится, зрю ужь въ очію ту бурю!

И мало ль благъ теб еще таится

Въ грядущемъ, принцъ! Побочный Фокенбриджъ

Ужь въ Англіи теперь, онъ грабитъ церкви,

Гнететъ святыню. Будь тамъ хоть двнадцать

Французовъ,— вмигъ примкнули бъ десять тысячъ

Къ нимъ Англичанъ, какъ сокола на зовъ,

Иль какъ малйшій снжный комъ, катясь,

Становится горою. О дофинъ,

Пойдемъ къ его величеству! Вдь чудо,

Что можешь ты извлечь изъ этихъ смутъ!

Теперь-то бы, съ началомъ бдъ, и грянуть

На Англію! Король мн покорится.

ЛУДОВИКЪ.

На сильныя слова могучій и отвтъ!

Идемъ. Скажи лишь да, король не скажетъ: нтъ.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Нортамптонъ. Комната въ замк.

Входятъ ГУБЕРТЪ и ДВОЕ ПРИСЛУЖНИКОВЪ.

ГУБЕРТЪ.

Ты до красна желзо накали,

А ты за пологъ спрячься, и лишь только

Ногою топну, оба выбгайте,

И мальчика, съ кмъ буду говорить,

Вяжите крпче къ стулу. Ждите знака.

1й ПРИСЛУЖНИКЪ.

А есть приказъ на этакое дло?

ГУБЕРТЪ.

Еще бы нтъ! Идите жь и не бойтесь. (Прислужники уходятъ.)

Эй, мальчуганъ, сюда! къ теб есть дло.

Входитъ АРТУРЪ.

АРТУРЪ.

Здорово, Губертъ.

ГУБЕРТЪ.

Здравствуй, малый принцъ.

АРТУРЪ.

Да, малый принцъ, но съ сильнымъ притязаньемъ

Стать выше принца. Что же ты такъ грустенъ?

ГУБЕРТЪ.

Бывалъ и веселъ.

АРТУРЪ.

Не сердись. Я думалъ

Что на земл грустне нтъ меня,

Хоть помню я, во Франціи, гд жилъ я,

Вся молодежь изъ шалости ходила

Грустна какъ ночь. Ахъ, еслибъ я на волю

Былъ выпущенъ и пасъ овецъ,— ей Богу,

Я бъ цлый день былъ веселъ. Да и здсь

Я не грустилъ бы еслибъ только вдалъ

Что дядя мой не сдлаетъ мн зла.

Онъ все меня боится, только, право,

Чмъ виноватъ я что я сынъ Готфрида?

Ничмъ! Я былъ бы словно въ небесахъ

Будь я твой сынъ: меня бъ любилъ ты, Губертъ.

ГУБЕРТЪ (въ сторону).

Съ нимъ говорить нельзя: своимъ невиннымъ

Онъ лепетомъ умершую во мн

Разбудитъ жалость. Лучше кончить разомъ.

АРТУРЪ.

Ты боленъ, Губертъ, ты сегодня блденъ.

О, я бъ былъ радъ, будь ты немножко боленъ,

Тогда бъ всю ночь съ тобою я провелъ!

Какъ я тебя, вдь ты меня не любишь.

ГУБЕРТЪ (въ сторону).

Его слова мн прямо входятъ въ душу. (Подаетъ ему бумагу.)

Читай, Артуръ!

(Въ сторону). Что это? глупость! слезы!

Вы гоните всю пытку за дверь! Надо

Мн поспшить, не то — ршимость вылью

Изъ глазъ моихъ потокомъ женскихъ слезъ.

(Артуру). Иль не прочтешь? написано знать дурно.

АРТУРЪ.

Нтъ, слишкомъ хорошо для длъ столь гнусныхъ!

Ты оба глаза долженъ выжечь мн!

ГУБЕРТЪ.

Да, принцъ.

АРТУРЪ.

И выжжешь?

ГУБЕРТЪ.

Да.

АРТУРЪ.

И хватитъ силъ?

Разъ у тебя болла голова,

Я лобъ теб обвилъ своимъ платкомъ

(Онъ лучшій былъ и вышитъ мн принцессой)

И не просилъ его назадъ. Всю ночь

Я голову поддерживалъ теб

И, какъ въ часу минуты, неустанно,

Развлечь тебя стараясь, говорилъ:

‘Не нужно ли чего?’ иль: ‘гд болитъ?’

Иль: ‘Чмъ могу помочь теб?’ — Другой,

Сынъ даже нищаго, всю ночь проспалъ бы

И не сказалъ бы ласковаго слова.

А за тобой ухаживалъ вдь принцъ.

Ты скажешь: я хитрилъ, я притворялся

Изъ выгодъ? Что жь, пожалуй, говори!

Коль Богъ ршилъ, чтобъ ты вредилъ мн,— значитъ

Вредить ты долженъ. Ахъ! лишусь ли глазъ,

Которые ни разу не взглянули,

Да и не взглянутъ злобно на тебя?

ГУБЕРТЪ.

Я поклялся желзомъ выжечь ихъ.

АРТУРЪ.

Такъ можно сдлать въ нашъ лишь вкъ желзный!

Само желзо, красное какъ жаръ,

Приблизившись къ глазамъ моимъ, упьется

Слезами ихъ и, видя ихъ невинность,

Загаситъ въ нихъ неистовый свой пылъ,

Да и потомъ подъ ржавчиной истлетъ

За то одно что жжечь мн ихъ хотло.

Иль крпче ты, чмъ кованный чугунъ?

Нтъ! еслибы самъ ангелъ мн явился

И возвститъ: тебя ослпитъ Губертъ,—

Я бъ Губерту поврилъ,— не ему.

ГУБЕРТЪ (топая ногой.)

Эй вы!

Входятъ ПРИСЛУЖНИКИ съ желзомъ, веревками и прочимъ.

ГУБЕРТЪ.

Сейчасъ за дло, какъ веллъ я!

АРТУРЪ.

Спаси, о Губертъ! о спаси! Я слпну

Ужь отъ однихъ злыхъ взоровъ тхъ убійцъ.

ГУБЕРТЪ.

Подать желзо, говорятъ вяжите!

АРТУРЪ.

Ахъ, для чего насиліе такое?

Я не противлюсь, буду твердъ, какъ камень.

Ахъ, ради Бога, не вяжи меня!

Послушай, Губертъ! прогони злодевъ,

И буду я сидть смирнй овечки,

Не шевельнусь, словечка не промолвлю

И на желзо не взгляну сердито.

Лишь только вышли ихъ, а тамъ, какъ хочешь,

Терзай меня, я все теб прощаю.

ГУБЕРТЪ (прислужникамъ).

Вонъ! встать за дверью! я одинъ съ нимъ справлюсь.

1й ПРИСЛУЖНИКЪ.

Душевно радъ не быть при этомъ дл.

(Прислужники уходятъ.)

АРТУРЪ.

Ахъ что я сдлалъ? Самъ я друга выгналъ!

Онъ сердцемъ добръ, и съ виду только страшенъ.

Верни его: онъ жалостью своей

Твою разбудитъ.

ГУБЕРТЪ.

Ну, готовься, мальчикъ!

АРТУРЪ.

И нтъ спасенья?

ГУБЕРТЪ.

Нтъ! ты глазъ лишишься.

АРТУРЪ.

О, небо! еслибъ тонкій волосокъ,

Пылинка, мошка — все что такъ опасно

Для лучшаго изъ чувствъ — въ твой глазъ попало,

То, чувствуя какъ жжетъ и эта малость,

Ты понялъ бы, какъ страшенъ замыслъ твой.

ГУБЕРТЪ.

Гд жь общанья? Стой, уйми языкъ.

АРТУРЪ.

Двухъ языковъ, о Губертъ, было бъ мало,

Чтобъ вымолить пощаду пар глазъ!

Не принуждай меня молчать. Нтъ, Губертъ,

Ужъ если хочешь, выржь мн языкъ,

Но глазъ не трогай! Пощади мн ихъ,

Хоть для того, чтобъ на тебя смотрть.

Вонъ, погляди, твой прутъ желзный стынетъ

И сталъ безвреднымъ.

ГУБЕРТЪ.

Раскалю опять.

АРТУРЪ.

Нтъ, право, нтъ! Огонь вдь умеръ съ горя

О томъ что, созданный намъ въ пользу, служитъ

Для длъ ему несвойственныхъ. Самъ видишь,

Ужь злобы нтъ въ горящихъ угляхъ тхъ:

Небесный втръ задулъ въ нихъ пылъ, посылавъ

Имъ голову раскаянія пепломъ.

ГУБЕРТЪ.

Я оживлю въ нихъ пылъ своимъ дыханьемъ.

АРТУРЪ.

Но лишь затмъ, чтобъ вызвать въ нихъ румянецъ

И жаръ стыда за твой поступокъ, Губертъ.

Смотри, чтобъ съ нихъ не отскочила искра

Теб въ глаза: натравленный на драку,

Такъ песъ грызетъ хозяина, кто травитъ.

И вотъ все то, чмъ ты вредить хотлъ,

Не дйствуетъ. Уже ль въ теб лишь нтъ

Той жалости что есть въ огн, въ желз,

Въ орудіяхъ, прославленныхъ ихъ злобой?

ГУБЕРТЪ.

Ну, такъ живи! Я глазъ твоихъ не трону,

Хоть отдавай твой дядя мн полцарства.

А все жь я клятву далъ и былъ намренъ

Желзомъ этимъ выжечь ихъ, дитя.

АРТУРЪ.

Вотъ прежній Губертъ, а досель онъ былъ

Переодтъ.

ГУБЕРТЪ.

Прощай. Ни слова бол!

Чтобъ дядя твой не зналъ что живъ ты,— надо

Пустить въ его шпіоновъ ложный слухъ.

Поврь, мой милый, ни за что на свт

Не оскорблю тебя, засни жь покойно.

АРТУРЪ.

О, Боже мой! Благодарю, мой Губертъ!

ГУБЕРТЪ.

Молчи. Тихонько выйди мн вослдъ,

Изъ-за тебя нажить мн страшныхъ бдъ.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Тамъ же. Тронная зала во дворц.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ въ корон, ПЕМБРОКЪ, СОЛСБЕРИ и другіе лорды. Король садится на тронъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

И вотъ мы, вновь внчанные, на трон,

И взоры всхъ, надюсь, рады намъ.

ПЕМБРОКЪ.

То было вашего величества желанье,

Но вновь зачмъ короновались вы?

Внецъ ужь былъ на васъ, вашъ санъ высокій

Не поколебленъ, врности въ народ

Бунтъ не потрясъ и, въ долгомъ ожиданьи

Дней лучшихъ, край вашъ перемнъ не жаждетъ.

СОЛСБЕРИ.

И потому — надть корону дважды,

Украсить санъ и безъ того богатый,

На лилію класть краски, позолоту

На золото, влить ароматъ въ фіалку,

Ледъ шлифовать, или къ радуг прибавить

Цвтъ небывалый, иль свчей пытаться

Усилить яркость солнца, око неба,—

Напрасный трудъ, смшная прихоть воли!

ПЕМБРОКЪ.

Монарха волю чту я, но дерзну

Весь этотъ актъ сравнить со сказкой старой,

Разказанной на новый ладъ, не кстати,

Не вовремя, и потому докучной.

СОЛСБЕРИ.

Онъ искажаетъ древній, всмъ знакомый,

Почтенный образъ старины сдой.

И, какъ нежданный втеръ парусамъ,

Даетъ онъ мыслямъ поворотъ нежданный,

Въ тупикъ становитъ и пугаетъ умъ,

Смущаетъ здравый смыслъ и заставляетъ

Не врить правд въ новомодномъ плать.

ПЕМБРОКЪ.

Свой трудъ стараясь улучшить до-нельзя,

Художникъ чванный только портитъ трудъ.

О, сколько разъ, въ ошибк извиняясь,

Мы длаемъ ее лишь тмъ замтнй!

Такъ на прорх небольшой заплата,

Не скрывъ ее, скорй все портитъ платье,

Чмъ самая прорха до заплаты.

СОЛСБЕРИ.

Въ такомъ-то смысл предъ внчаньемъ новымъ

Совтъ мы дали. Было не угодно

Вамъ внять ему, и вс мы покорились,

Затмъ что мы покорствуемъ всему,

Что вашему величеству пріятно.

ІОАННЪ.

Изъ поводовъ къ вторичному внчанью

Есть много важныхъ: вамъ они извстны.

Есть и еще важне тхъ, но только

Какъ страхъ мой стихнетъ, сообщу объ нихъ.

Межь тмъ просите обо всемъ что нужно

Исправить какъ дурное: я приму

И выполню охотно просьбы ваши.

ПЕМБРОКЪ.

Итакъ, какъ органъ всхъ здсь предстоящихъ,

Какъ выразитель мыслей ихъ,— молю

Какъ за себя, такъ и за нихъ, но паче

Всего, монархъ, за благо намъ священной

Твоей особы,— я молю, монархъ,

Освободи Артура! Плнъ его

Рождаетъ ропотъ на устахъ крамолы,

Поднять готовой роковой запросъ

Такой: ‘Коль мирный край нашъ — твой по праву,

За что жь изъ страха (страхъ же — это спутникъ,

Какъ говорятъ, неправды) — держишь въ узахъ

Ты сродника-младенца? душишь въ мгл

Невжества и, въ цвт лтъ, лишаешь

Его всхъ выгодъ рыцарской науки?’

Такъ вотъ чтобъ злоба дня не подымала

Такихъ запросовъ, молимъ у тебя,

Какъ самъ дозволилъ намъ, свободы принца.

И молимъ лишь во столько въ нашу пользу,

Во сколько благо слугъ твоихъ считаешь

Твоимъ же благомъ — дать ему свободу.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Быть по сему! Отнын юность принца

Ввряю вамъ.

Входитъ ГУБЕРТЪ.

Съ какимъ извстьемъ, Губертъ?

(Отводитъ его въ сторону.)

ПЕМБРОКЪ.

Вотъ на кого возложенъ подвигъ крови!

Пріятель мой самъ видлъ у него

Приказъ. Злой образъ гнуснаго злодйства

Въ его глазахъ, а сдержанность въ лиц

Намъ говоритъ какой въ немъ адъ клокочетъ.

И я боюсь: не кончено ли то

Въ чемъ мы его работы такъ страшились.

СОЛСБЕРИ.

А самъ король? смотри, со щекъ его

То замыслъ злой, то совсть гонятъ краску,

Какъ мечутся между двухъ войскъ герольды.

Созрла страсть и, какъ нарывъ, прорвется.

ПЕМБРОКЪ.

И, какъ нарывъ, боюсь, извергнетъ гной,

Гной мерзкій смерти милаго ребенка.

КОРОЛЬ ІОАННЪ (подходя къ лордамъ).

Кто сдержитъ сильную десницу смерти?

Духъ благости во мн не умиралъ,

Того жь, о комъ вы просите,— не стало.

Артуръ, доносятъ намъ, скончался въ ночь.

СОЛСБЕРИ.

Дйствительно, онъ былъ неизлчимъ!

ПЕМБРОКЪ.

Дйствительно, онъ былъ такъ близокъ къ смерти

Что смерть пришла, какъ слышно, до болзни!

Не здсь, такъ тамъ дадутъ за то отвтъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Что жь взоръ въ меня вперяете такъ грозно?

Въ рукахъ ли нашихъ ножницы судьбы?

Повелваю ли я пульсомъ жизни?

СОЛСБЕРИ.

Фальшь явная въ игр! И какъ не стыдно

Величеству вести ее такъ нагло!

Играйте жь счастливо, за симъ — прощайте.

ПЕМБРОКЪ.

Постой, лордъ Солсбери! Пойдемъ, поищемъ,

Гд малый тронъ въ безвременномъ гробу

Нашелъ себ страдалецъ. Кто, по праву,

Всмъ островомъ владлъ бы съ дтскихъ лтъ,

Тотъ взялъ три фута въ немъ земли! О, свтъ,

Какъ дуренъ ты! Чьихъ силъ снести то станетъ?

Но близокъ громъ, и скоро, скоро грянетъ!

(Лорды уходятъ.)

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Гнвъ такъ и пышетъ въ лицахъ ихъ. Охъ, каюсь!

Нтъ прочности въ построенномъ на крови,

И ближнихъ смерть намъ жизни не продлитъ.

Входитъ гонецъ.)

Твой страшенъ видъ. Куда же кровь бжала

Изъ щекъ твоихъ? Такія тучи въ неб

Лишь буря разгоняетъ. Ну, скорй

Грянь громомъ. Что Французы?

ГОНЕЦЪ.

Вс идутъ

Изъ Франціи на Англію. Такого

Нашествія громадныхъ силъ ни разу

Не подымала ни одна страна!

Ты научилъ ихъ дйствовать поспшно:

О сбор войскъ встей не получалъ,

А вотъ ужь слышишь — врагъ въ страну ворвался.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ что жь дремали, пьянствовали что ли

Развдчики? Какъ мать моя безпечна!

Такой сборъ войскъ во Франціи, а слуха

Къ ней не дошло!

ГОНЕЦЪ.

О, государь! засыпанъ

Землею слухъ родительницы вашей:

Она скончалась перваго апрля,

А за три дня, предъ этимъ, умерла

Въ безумьи и Констанса: это — слухи,

Правдивые, иль нтъ,— того не знаю.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Сдержи свой бгъ, о грозный духъ случайность!

Дружись со мной, дай въ недовольныхъ перовъ

Вселить пріязнь въ себ. Такъ мать скончалась!

Ну, плохо жь мн во Франціи теперь!

А кто ведетъ французскія т силы,

Которыя, какъ говоришь, ужь здсь?

ГОНЕЦЪ.

Дофинъ.

Входятъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ и ПИТЕРЪ изъ Помфрета.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Кружится голова отъ гадкихъ

Твоихъ встей! (Филиппу). Ну что? какъ свтъ толкуетъ

Твою расправу? Но дурныхъ встей

Не сказывай: ужь ихъ и такъ довольно.

ПОБОЧНЫЙ.

Боитесь слышать вы дурныхъ встей,

Такъ худшаго, не выслушавъ, дождетесь.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Ну, не сердись, Филиппъ! я былъ раздавленъ

Напоромъ волнъ, но вотъ я выплылъ снова,

Духъ перевелъ и выслушать готовъ

Всть всякую что бъ въ ней ни сообщалось.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Чтобъ оцнить успхъ мой съ духовенствомъ,

Сочтите, сколько денегъ я привезъ,

Но дурно то что на пути обратномъ

Нашелъ я людъ страны въ волненьи странномъ:

Онъ вритъ разнымъ слухамъ, глупымъ бреднямъ,

Боится, самъ не вдая чего.

И вотъ пророкъ, захваченный мной съ улицъ

Помфрта. Тамъ я видлъ какъ толпами

Валилъ за нимъ народъ, и самъ я слышалъ

Какъ онъ, въ нескладныхъ виршахъ, плъ о томъ

Что въ Вознесенье де и въ самый полдень

Вы сложите внецъ свой, государь.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Пустой болтунъ, съ чего поешь ты такъ?

ПИТЕРЪ.

Съ того что знаю что и будетъ такъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Возьми его и брось въ темницу, Губертъ,

А въ день, въ который, какъ пророчитъ онъ,

Сложу внецъ, вели повсить въ полдень.

Отдай подъ стражу и спши назадъ:

Ты будешь нуженъ.

(Губертъ и Питеръ уходятъ.)

О, племянникъ милый!

Ты слышалъ всть? Ты знаешь кто къ намъ вторгся?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Какъ не слыхать! Французы. Слухъ то общій.

Но вотъ еще — я встртилъ лордовъ Биготъ

И Солсбери (глаза ихъ такъ и рдли!).

Они съ толпою лордовъ шли искать

Гд погребенъ Артуръ, вчера убитый,

По вашему, какъ говорятъ, приказу.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

О, добрый сродственникъ! Спши, проникни

Въ ихъ тсный кругъ, скажи имъ что у насъ

Есть способы снискать любовь ихъ снова.

Веди ихъ къ вамъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Пойду и разыщу.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Но лишь скорй, не пожалй ужь ногъ.

О, какъ имть мн внутреннихъ враговъ,

Когда грозятъ нашествіемъ свирпымъ

Моей земл отвсюду чужеземцы!

Придлай къ пяткамъ крылья, мой Меркурій,

И мчись какъ мысль отъ нихъ ко мн назадъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Духъ времени научитъ шевелиться. (Уходитъ)

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ говоритъ лишь рыцарь благородный!

(Гонцу) Ступай за нимъ. Ему быть-можетъ нужно

Имть гонца межь перами и мной.

Ты будешь имъ.

Готовъ служить, милордъ. (Уходитъ)

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ мать моя скончалась!

Входитъ ГУБЕРТЪ.

ГУБЕРТЪ.

Милордъ, толкуютъ, будто въ эту ночь

Пять было лунъ, четыре неподвижныхъ,

А пятая ходила вкругъ другихъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Пять лунъ на неб!

ГУБЕРТЪ.

Старики, старухи

На улицахъ толкуютъ это къ худу.

Всть объ Артур съ устъ у нихъ не сходитъ,

О немъ шушукаютъ везд другъ съ другомъ

И головой качаютъ. Говорящій

Хватаетъ за руку другаго, тотъ же

Кто слушаетъ, въ испуг, хмуря брови,

Съ свирпымъ взоромъ, головой трясетъ.

Такъ видлъ я, какъ съ молотомъ, вотъ такъ,

Предъ наковальней, гд желзо стыло,

Стоялъ съ раскрытымъ ртомъ кузнецъ и слушалъ

Портнаго. Съ мркой, съ ножницами, въ туфляхъ,

Надтыхъ въ торопяхъ не на ту ногу,

Портной разказывалъ что сто де тысячъ

Французовъ лагеремъ стоятъ ужь въ Кент,

Межь тмъ другой, ремесленникъ тщедушный,

До-нельзя грязный, перебилъ его

И сталъ разказывать про смерть Артура.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Да что же ты? смутить меня что ль хочешь

Что все твердишь про смерть Артура? Ты же

Убилъ его! Имлъ причинъ я много

Желать чтобъ умеръ онъ, а ты имлъ ли?

ГУБЕРТЪ.

Я, государь? Не вы ль мн мысль внушили?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

О, въ томъ-то вотъ и язва королей

Что подл нихъ рабы всегда готовы

Принять капризъ ихъ за приказъ ворваться

Въ жилище крови! легкій ихъ намекъ

Счесть за законъ и думать что постигли

Владыки грозный ликъ, когда онъ мраченъ

Отъ прихоти быть-можетъ, не отъ гнва!

ГУБЕРТЪ.

Здсь ваша подпись за печатью вашей.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

О, подпись, подпись! Ты въ тотъ страшный день,

Какъ дастъ земля отчетъ послдній небу,

Свидтельствовать будешь противъ насъ!

Какъ часто зло творимъ затмъ что видимъ

Орудье зла! Не подвернись мн ты,

Отмченный рукой самой природы,

Какъ избранникъ способный къ длу срама,—

Убійство то мн не пришло бъ на умъ.

Но, увидавъ твой лобъ презрнный, зная

Тебя способнымъ къ мерзости кровавой,

Податливымъ на все въ часъ нужды,— я

Чуть намекнулъ теб на смерть Артура,

И вотъ ужь ты, чтобъ услужить монарху,

Безъ совсти зазрнья губишь пришла.

ГУБЕРТЪ.

Милордъ!

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

А покачай ты головой, прерви

Хоть на минуту темныхъ словъ теченье,

Иль устреми въ лицо мн взоръ съ сомнньемъ,

Какъ бы прося чтобъ мысль развилъ я проще,

Я бъ онмлъ отъ страха, бросилъ все,

И ужасъ твой во мн родилъ бы ужасъ.

Но, нтъ! ты понялъ мысль мою въ намекахъ,

Намеками самъ стакнулся съ грхомъ

И приневолилъ каменное сердце,

А стало-быть и руку, сдлать то

Чего языкъ назвать не повернется.

Прочь съ глазъ моихъ! Во вкъ мн не являйся!

Я брошенъ перами, въ мои владнья,

Къ воротамъ самымъ, вторгся чужеземецъ,

А тутъ, вотъ въ этой области тлесной,

Вотъ въ этомъ царств крови и дыханья,

Царитъ раздоръ, гражданская война,

Межь совстью моей и смертью принца.

ГУБЕРТЪ.

Монархъ! Возстань въ отпоръ другимъ врагамъ,

А я мирю тебя съ твоей дутою.

Артуръ твой живъ! И Губерта рука

Еще чиста и двственно-невинна,

И нтъ на ней багровыхъ брызгъ отъ крови,

А въ эту грудь еще не проникалъ

Жестокій трепетъ страшныхъ думъ убійцы.

Въ моемъ лиц ты оскорбилъ природу,

Которая, какъ съ виду ни груба,

Таитъ въ себ духъ слишкомъ благородный

Чтобъ ножъ вонзить въ невиннаго младенца.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ живъ Артуръ! Бги жь скоре къ лордамъ,

Брось эту всть, какъ воду, въ пылъ ихъ гнва

И, тмъ смиривъ, ихъ преклони къ покорству.

Прости мн то что о лиц твоемъ

Сказалъ я въ бшенств: мой гнвъ былъ слпъ,

Глаза жь мои, отъ страшныхъ думъ о крови,

Представили тебя мн въ худшемъ вид.

Нтъ, нтъ, молчи! Веди взбшенныхъ лордовъ

Въ мои палаты. Съ просьбою моей

Я слишкомъ медлю, ты бги скорй.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Предъ замкомъ.
На стн показывается АРТУРЪ въ наряд моряка.

АРТУРЪ.

Хоть высоко, но со стны спрыгну.

О, сжалься, мать-земля, не дай убиться!

Кто знаетъ здсь меня? Никто, а еслибъ

Кто и узналъ, меня нарядъ мой скроетъ.

Какъ страшно! Но я все-таки ршусь.

Удастся мн спрыгнуть и не разбиться,

То я спасенъ. Не все ль равно, гд ни умру,

Въ темниц ль, сидя здсь, иль, спрыгнувъ, тамъ во рву?

(Кидается со стны.)

О, въ этихъ камняхъ скрытъ духъ дяди, полный злости!

Господь, прими мой духъ! Ты, Англія, скрой кости!

(Умираетъ.)

Входятъ СОЛСБЕРИ, ПЕМБРОКЪ и БИГОТЪ.

СОЛСБЕРИ.

Я встрчусь съ нимъ въ Сентъ-Эдмондсбери, лорды!

Онъ нашъ спаситель, а въ такое время

Какъ не принять столь дружескій привтъ.

ПЕМБРОКЪ.

Но кто привезъ письмо отъ кардинала?

СОЛСБЕРИ.

Привезъ его французскій графъ Мелонъ,

Онъ на словахъ о дружб къ намъ дофина

Сказалъ мн больше чмъ гласитъ письмо.

БИГОТЪ.

Такъ завтра утромъ свидимся мы съ нимъ.

СОЛСБЕРИ.

Нтъ, лучше демте сейчасъ: вдь, лорды,

Два добрыхъ дня пути къ нему отсюда.

Входитъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Второй привтъ мой нынче гнвнымъ лордамъ!

Король къ себ черезъ меня васъ проситъ.

СОЛСБЕРИ.

Король насъ самъ уволилъ. Нашей чести

Мы не дадимъ въ подкладку грязной, Жалкой

Его порфиры, не пойдемъ за тмъ

Кто, гд пройдетъ, везд кладетъ слдъ крови.

Вотъ нашъ отвтъ. Мы знаемъ и о худшемъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Что бъ вы ни знали, вжливость знать лучше.

СОЛСБЕРИ.

Въ насъ говоритъ не вжливость, а горе.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Но горю вашему причины нтъ,

Такъ вотъ причина вжливымъ быть въ слов.

ПЕМБРОКЪ.

О, сэръ, и гнвъ свое иметъ право.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да, право — длать вредъ тому кто гнвенъ.

СОЛСБЕРИ.

Но вотъ темница! Господи, кто это?

(Увидавъ трупъ Артура.)

ПЕМБРОКЪ.

Гордись красою царственной, о смерть!

Скрыть этотъ грхъ, знать, на земл нтъ ямы.

СОЛСБЕРИ.

Его, какъ бы гнушаясь имъ, убійство

Открытымъ бросило взывать о мщень.

БИГОТЪ.

Нтъ! обреченную могил прелесть

Нашло ужь слишкомъ цнной для могилы.

СОЛСБЕРИ.

Что скажешь ты, сэръ-Ричардъ? Ты видалъ ли,

Читалъ, или слышалъ, или могъ поврить,

И вришь ли теперь, хотя и видишь,

Тому что видлъ? Не видавъ возможно ль

Поврить этому? Да это верхъ всего,

Внецъ въ шлему, нтъ — это гребень шлема

Въ герб убійства! Грхъ наикровавый,

Свирпость злйшая, ударъ гнуснйшій

Изъ всхъ какими исторгали слезы

У жалости гнвъ зврскій, злость слпая!

ПЕМБРОКЪ.

Убійства всхъ временъ ничто предъ этимъ!

Оно единственно, недостижимо,

Оно придастъ и чистоту, и святость

Незачатымъ еще грхамъ въ грядущемъ,

И каждое убійство будетъ шутка

Въ сравненьи съ этимъ зрлищемъ ужаснымъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да, гнусное, безжалостное дло,

Кровавый грхъ какой-то злой руки,

Коль чья-нибудь рука тутъ виновата.

СОЛСБЕРИ.

Коль чья-нибудь рука тутъ виновата?

Мы ожидали что случится такъ:

То Губертовыхъ рукъ позорный подвигъ,

А замыселъ внушенный королемъ,

И вотъ я съ нимъ вс связи разрываю.

Здсь, предъ развалиной сей жизни нжной,

Склонивъ колна, приношу обтъ,

Какъ иміамъ предъ жертвой бездыханной,

Святой обтъ — бжать утхъ земныхъ,

Чуждаться, какъ заразы, удовольствій,

Не знать покоя, праздности пока

Руки своей, служащей долгу мщенья,

Не окружу я славы ореоломъ.

ПЕМБРОКЪ и БИГОТЪ.

И твой обтъ мы клятвой подтверждаемъ.

Входитъ ГУБЕРТЪ.

ГУБЕРТЪ.

Я весь въ жару, ища васъ всюду, лорды,

Король послалъ за вами. Живъ Артуръ!

СОЛСБЕРИ.

Каковъ смльчакъ! и смерти не стыдится!

Прочь съ глазъ, мерзавецъ! прочь!

ГУБЕРТЪ.

Я не мерзавецъ.

СОЛСБЕРИ.

Такъ мечъ мой вырветъ жертву у закона!

(Обнажаетъ мечъ.)

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Блестящъ вашъ мечъ! Вложите жь, сэръ, въ ножны.

СОЛСБЕРИ.

Вложу сперва вонъ въ т ножны — въ убійцу.

ГУБЕРТЪ.

Назадъ, лордъ Солсбери! Прошу подальше!

Мой мечъ, клянусь вамъ, какъ и вашъ, отточенъ.

И было бъ жаль, когда въ пылу задора

Подверглись вы опасности защиты:

Стоя за честь свою, могу забыть

Заслуги ваши, санъ и ваше лордство.

БИГОТЪ.

Гнилой навозъ, грозить ты смешь лорду!

ГУБЕРТЪ.

Нисколько, лордъ! Но честь я защищу,

Хоть оскорби ее самъ императоръ.

СОЛСБЕРИ.

Убійца ты!

ГУБЕРТЪ.

Покуда нтъ, не дайте жь

Мн бытъ убійцей. Кто сказалъ неправду,

Тотъ клеветникъ, а клевета есть ложь.

ПЕМБРОКЪ.

Руби его!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Уймитесь, говорю!

СОЛСБЕРИ

Посторонись, не то — задну, Ричардъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Нтъ, лучше чорта! Слушай, Солсбери!

Лишь бровь нахмурь, лишь сдлай шагъ впередъ,

Иль вымолви малйшую мн дерзость,

И ты — погибъ! Припрячь же свой рожонъ,

Не то я такъ тебя сломаю съ нимъ

Что закричишь: самъ чортъ изъ ада вышелъ!

БИГОТЪ.

Ужели жь ты, нашъ славный Фокенбриджъ,

Стоишь за жизнь мерзавца и убійцы?

ГУБЕРТЪ.

Гршишь, лордъ Биготъ.

БИГОТЪ.

Принца кто жь убилъ?

ГУБЕРТЪ.

И часу нтъ какъ былъ онъ живъ и веселъ.

Я чтилъ, любилъ его и цлый вкъ

Оплакивать его потерю стану

СОЛСБЕРИ.

Не врьте вы вод коварныхъ слезъ,

Вдь и злоди не безъ этой жижи,

А онъ къ тому давно привыкъ, и слезы

Ркой прольетъ чтобъ доказать невинность.

За мной же вс, для чьей души противенъ

Тлетворный залахъ этой гнусной бойни,

Гд смрадъ грха мн душу отравилъ.

БИГОТЪ.

Идемте въ Бэри — къ нашему дофину.

ПЕМБРОКЪ.

А королю ты скажешь, что мы — тамъ.

(Лорды уходятъ.)

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Ну свтъ, хорошъ! (Губерту). Чье это дло, Губертъ?

И если это рукъ твоихъ работа.

Какъ ни безмрны благости предлы,

Ты проклятъ, извергъ!

ГУБЕРТЪ.

Выслушайте, сэръ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Нтъ, выслушай меня сначала самъ.

Ты черенъ такъ — да что жь чернй на свт?

Самъ Люциферъ, князь ада, меньше проклятъ.

Во всемъ аду нтъ бса безобразнй

Тебя, злодй, коль ты убилъ ребенка.

ГУБЕРТЪ.

Клянусь душой!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Хотя бъ одно согласье

Ты далъ на этотъ ужасъ — горе, извергъ!

Къ чему теб веревка? Тонкой нити,

Какую тянетъ изъ себя паукъ,

Достаточно для петли, а тростинки

Для перекладины. Чтобъ утолиться,

Теб лишь стоитъ въ ложку влить воды,

И цлый океанъ воды возстанетъ

И поглотитъ тебя, убійца! Да,

Ты остаешься въ сильномъ подозрньи!

ГУБЕРТЪ.

О, если дломъ, словомъ, помышленьемъ

Я гршенъ въ краж сладкаго дыханья,

Чмъ оживлялся этотъ чудный прахъ,

Пусть адскихъ мукъ на казнь мою не станетъ!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Такъ на рукахъ неси жь отсюда трупъ.

Растерянъ я и, мнится, путь утратилъ

Среди опасностей и терній міра!

О, какъ легко всю Англію ты поднялъ,

Останокъ бренный королевской власти,

Откуда право, жизнь, любовь страны

Умчались въ небо! И теперь придется

Вытягивать, на части рвать зубами

Надменной власти спорныя права.

Теперь война какъ песъ изъ-за огрызка

Величества свой гребень ощетинитъ

И зарычитъ на свтлоокій миръ.

Теперь враги вн дома, смуты въ дом,

(Слились въ одно, и общее смятенье

Минуты ждетъ (какъ воронъ смерти звря),

Когда бъ сразиться съ властью самозванной,

Теперь счастливъ, чей плащъ и поясъ сдержитъ

Напоръ грозы. Неси же трупъ ребенка.

Иди за мной. Спшу я къ королю.

Заботъ себ мы бездну ожидаемъ,

И небо грозно хмурится надъ краемъ.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Нортамптонъ. Комната во дворц.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ, ПАНДУЛЬФО съ короной и свита.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ передалъ твоей рук я славы

Моей внецъ.

ПАНДУЛЬФО (вручая корону).

Прими жь назадъ изъ этой

Руки моей, какъ щедрый папы даръ,

Величіе и санъ свой королевскій.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Сдержи теперь и ты святое слово.

Иди къ Французамъ, именемъ его

Святйшества останови ихъ силы,

Пока пожаръ насъ всхъ не охватилъ.

Вс наши графства въ полномъ возмущеньи,

Народъ въ вражд съ подданствомъ, присягнулъ

На врность и покорность пришлой власти

И чуждой крови. Ты одинъ лишь въ силахъ

Отвлечь приливъ испорченныхъ соковъ.

Не медли же. Недугъ временъ такъ грозенъ

Что коль не дать сейчасъ же сильныхъ средствъ,

Неисправимая настанетъ гибель.

ПАНДУЛЬФО.

Дыханьемъ устъ воздвигъ я эту бурю,

Когда дерзнулъ на папу ты возстать,

И о ты смиренъ и, тхъ же устъ дыханьемъ,

Тушу огонь военной непогоды

Чтобъ ведро дать взволнованной стран.

Сегодня, въ праздникъ Вознесенья,— помни,—

Въ день какъ ты лап присягнулъ,— иду

Склонить Французовъ мечъ вложить въ ножны.

(Уходить.)

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Такъ ныньче Вознесенье! Не сказалъ ли

Пророкъ что въ Вознесенье, въ самый полдень,

Сложу внецъ? И я его сложилъ!

Но, слава небу, самъ его сложилъ я,

А не насильственно, какъ полагалъ.

Входитъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Весь Кентъ отпалъ, одинъ лишь замокъ Доуэръ

Въ немъ держатся. Какъ гостя дорогаго,

Дофина съ войскомъ принялъ Лондонъ твой.

Тебя не слушая, твое дворянство

Спшитъ на службу къ твоему врагу,

И дикое смятенье обуяло

Кружкомъ твоихъ сомнительныхъ друзей

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

И даже всть о томъ что живъ Артуръ,

Ко мн вернуться не склонила лордовъ?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Онъ найденъ ими мертвымъ близь темницы,—

Пустой ларецъ, откуда жизни перлъ

Рукой проклятой чьей-то былъ похищенъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ

Негодный Губертъ мн сказалъ: онъ живъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Клянусь душой, онъ въ этомъ былъ увренъ.

Но что жь ты пріунылъ? глядишь такъ грустно?

Какъ разумомъ, такъ будь великъ и въ дл,

Пусть знаетъ свтъ что царственныхъ очей

Никая скорбь, ни страхъ не омрачаютъ.

Будь живъ какъ время, будь огонь съ огнемъ,

Грози грозящимъ и смотри отважно

На страхъ назойливый и, врь, людишки,

Чей духъ зависитъ отъ великихъ міра,

Вдругъ выростутъ по твоему примру,

И духъ въ нихъ будетъ твердъ, несокрушимъ.

Вставай, сверкни броней, какъ богъ войны,

Задумавшій собой украсить битву.

Будь смлъ, яви увренность въ судьбу.

Какъ? смть войти ко льву въ его пещеру,

Спугнуть его, дрожать заставить въ ней!

Нтъ, никогда! Вставай, или навстрчу

Опасности, еще отъ насъ далекой,

И бейся съ ней, пока не вторглась въ домъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Былъ у меня сейчасъ легатъ отъ папы,

Съ нимъ выгодный союзъ я заключилъ.

Онъ далъ мн слово отослать обратно

Войска дофина.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

О, союзъ безславный!

И будемъ мы на собственной земл

Любезничать, врагамъ уступки длать,

Хитрить, умаливать, просить пощады

Въ виду вторженья? Безбородый мальчикъ,

Въ шелку, въ атлас, станетъ тутъ храбриться,

Въ стран свободы набираться духа,

Позорить воздухъ нашъ знаменъ шумихой,

И мы то стерпимъ! Нтъ, милордъ, за мечъ!

Быть-можетъ, кардиналу не удастся

Миръ заключить, а если и удастся,

Пусть видятъ вс что мы готовы въ бой.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Все отдаю въ твое распоряженье.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Итакъ впередъ, милордъ! не унывай и вдай

Что будь въ сто разъ сильнй, врагъ не уйдетъ съ побдой.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Равнина близъ Сентъ-Эдмондсбери.

Входятъ ДОФИНЪ ЛУДОВИКЪ, СОЛСБЕРИ, МЕЛОНЪ, ПЕМБРОКЪ, БИГОТЪ, вс вооружонные, и войско.

ЛУДОВИКЪ.

Снявъ копію съ бумаги, графъ Мелонъ,

Приберегите списокъ намъ на память,

А подлинникъ вручите лордамъ. Пусть

Они и мы, читая изложене

Условій нашихъ, вдаемъ что мы

Затмъ и причастились здсь, да свято,

Ненарушимо клятву сохранимъ.

СОЛСБЕРИ.

Мы никогда ей не измнимъ сами.

Однако, принцъ, хотя непринужденно,

По доброй вол, врой вамъ и правдой

Служить клялись мы, но, дофинъ, поврьте,

Я стую о томъ что дней недугъ

Лчимъ быть долженъ пластыремъ возстанья

И что, одну врачуя, мы наносимъ

Сто новыхъ ранъ! О, больно, горько думать

Что эту сталь я отнялъ отъ бедра

Для умноженья вдовъ, и гд же?— тамъ,

Гд къ честной оборон, гд къ спасенью

Весь край родной взываетъ: Солсбери!

Но какъ же быть? Зло времени такъ сильно

Что для охраны и спасенья правъ

Должны мы дйствовать рукой все той же

Неправды грозной, тхъ же смутъ кровавыхъ.

И не прискорбно ль, о друзья — страдальцы

Что мы, сыны и дти дорогаго

Намъ острова, въ немъ дожили до часа,

Когда пришлось намъ вслдъ за чуткеземцемъ

Ступить ногой на грудь отчизны, стать

Въ ряды враговъ (я, отвернувшись, плачу

О срамот такой судьбины горькой!)

Собой украсить рыцарство чужое,

Примкнуть къ знаменамъ вражьимъ и ворваться —

Куда жь? въ отчизну! Еслибъ, сдвинувъ съ мста,

О ты, Нептунъ, обвившій островъ нашъ,

Могъ перекинуть на рукахъ могучихъ

Всю нашу націю къ брегамъ неврныхъ,

Тамъ кровь враждующихъ двухъ войскъ Христовыхъ

Въ одну союзную слилась бы вену

И не лилась бы такъ противо-братски!

ЛУДОВИКЪ.

Въ словахъ твоихъ духъ благородства дышетъ,

Въ груди твоей борьба двухъ сильныхъ чувствъ

Колеблетъ сердце какъ землетрясенье.

О, что за славный выигралъ ты бой

Межь понужденіемъ и долгомъ чести!

Дай отереть мн дождь росы почтенный,

Что серебромъ со щекъ твоихъ катится.

Случалось мн отъ женскихъ таять слезъ,

Обычнаго для женщинъ наводненья,

Но этотъ дождь столь мужественныхъ капель,

Но этотъ ливень, слдъ душевныхъ бурь,

Страшитъ мой взоръ и въ большій ужасъ вводитъ,

Чмъ грозный образъ купола небесъ,

Исчерченныхъ огнями метеоровъ.

О доблестный Британецъ, подними

Чело, разсй великимъ сердцемъ бурю!

Пусть эту воду льютъ глаза младенцевъ,

Не знающихъ какъ грозенъ міръ-гигантъ,

Да т что знаютъ счастье лишь въ лирахъ,

Гд кровь кипитъ, гд радость вторитъ дружб.

За мной! за мной! Опустишь руку ты

Такъ глубоко въ сокровищницу счастья,

Какъ самъ дофинъ. То жь, перы, ждетъ и васъ,

Когда сольете съ нашей ваши силы.

Входитъ ПАНДУЛЬФО со свитой.

ЛУДОВИКЪ.

И вотъ, какъ будто подсказалъ мн ангелъ,

Смотрите, шествуетъ святый легатъ,

Да укрпитъ союзъ нашъ дланью неба

И дастъ святымъ дыханьемъ имя права

Начатому.

ПАНДУЛЬФО.

Миръ славному Дофину!

Затмъ внимай: днесъ съ Римомъ примирился

Король Іоаннъ, и духъ его, возставшій

На брань съ святою церковью, опять

Приникъ къ ея столиц — трону Рима.

Итакъ свивай надменныя знамена

И укроти духъ злобный бурной брани,

Да у подножья мира спитъ война

И, стихшая какъ левъ, привыкшій къ длани,

Да будетъ лишь по имени грозна.

ЛУДОВИКЪ.

Прости, прелатъ, я не уйду отсюда!

Рожденъ я слишкомъ высоко чтобъ быть

Зависимымъ, пригоднымъ какъ работникъ,

Какъ нужное орудье, для какой бы

То ни было державы. Устъ дыханьемъ

Въ угасшихъ угляхъ ты огонь войны

Раздулъ межь мной и королемъ опальнымъ.

Ты самъ подкидывалъ дрова въ огонь,

И вотъ онъ вспыхнулъ такъ что втерокъ,

Его раздувшій, не уйметъ пожара.

Ты мн помогъ какъ понимать мн право,

Ты указалъ на островъ, нтъ, ты самъ

Мн навязалъ на душу это дло.

И вотъ теперь доносишь: Іоаннъ

Мирится съ Римомъ! Что мн въ этомъ мир?

Я, въ силу брака моего, считаю

Весь край моимъ, со смертію Артура.

И вотъ, почти весь островъ покоривъ,

Вернусь затмъ что Римъ смирилъ Іоанна!

Иль рабъ я Рима? Далъ ли Римъ хоть пенни,

Снабдилъ ли войскомъ, выслалъ ли припасовъ

Къ поддержк предпріятья? Иль не я

Несу все бремя? Кто же какъ не я,

Да т что связаны со мной союзомъ,

Выносимъ на плечахъ всю тяжесть брани?

Иль не кричали въ городахъ прибрежныхъ:

‘ Vive le roy!‘ мн въ слдъ островитяне?

Вс козыри въ моихъ рукахъ, и мн

Везетъ игра чтобъ выиграть корону,

И спасовать я долженъ здсь? О, нтъ,

Пусть этого объ насъ не скажетъ свтъ!

ПАНДУЛЬФО.

Глядишь ты, принцъ, лишь на поверхность дла.

ЛУДОВИКЪ.

Какъ ни глядлъ бы, все жъ я не вернусь,

Пока успхъ настолько не прославитъ

Начатыхъ длъ насколько льстила мн

Надежда прежде чмъ я вывелъ въ поле

Мной избранныхъ на то лихихъ бойцовъ,

Готовыхъ вырвать славную побду

Изъ челюстей опасности и смерти.

(Трубы.)

Что значитъ трубъ такой веселый вызовъ?

Входитъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ со свитой.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

По правиламъ приличья свта, просимъ

Вниманія: я посланъ къ вамъ со словомъ.

Святый прелатъ Миланскій! нашъ король

Желаетъ знать, что сдлалъ ты для мира?

Какъ ты отвтишь, такъ и я сумю

Сдержать языкъ иль волю дать ему.

ПАНДУЛЬФО.

Дофинъ, не внемля гласу убжденій,

Стоитъ упорно на своемъ и прямо

Мн объявилъ что онъ меча не броситъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Онъ правъ, клянусь всей кровью пролитою

Съ начала міра! Слушайте жь теперь,

Что чрезъ меня король нашъ вамъ отвтитъ.

Онъ въ бой готовъ. И какъ не быть готовымъ?

Все это обезьянство силъ военныхъ,

Весь этотъ маскарадъ въ броняхъ и шлемахъ.

Вся эта дурь мальчишекъ безбородыхъ —

Смшатъ его ужасно! Онъ готовъ

Повыхлестать бичемъ съ своихъ предловъ

Весь этотъ сбродъ пигмеевъ, сволочь карловъ.

Рука, чья мощь у вашихъ же дверей,

Отдула васъ, заставивъ прыгать въ окна,

Нырять, какъ ведра, въ скрытые колодцы,

Лзть подъ навозъ въ конюшняхъ, запираться

Въ шкафы, въ лари, гд прячутся заклады,

Валяться съ свиньями, искать спасенья

Въ подвалахъ, тюрьмахъ, вздрагивать и трястися,

Чуть крикнетъ гд птухъ, эмблема ваша,

И думать: то Британца грозный крикъ,

Уже ли жь та рука что васъ тузила

Во Франціи, здсь въ Англіи ослабла?

Такъ знайте жь: нашъ монархъ во всеоружьи

Ширяется надъ краемъ какъ орелъ,

Чтобъ пасть на каждаго, гнздо кто тронетъ!—

А вы, мятежники, неблагодарный

Сбродъ выродковъ, Нероновъ кровожадныхъ,

Готовыхъ рвать грудь матери своей

Британіи — позоръ вамъ! Ваши жены

И дочери, при гром барабановъ,

Какъ амазонки, рвутся въ бой, наперстки

Преобразивъ въ стальныя рукавицы,

Иголки — въ копья, а сердецъ ихъ нжность —

Въ свирпую и злую кровожадность.

ЛУДОВИКЪ.

Кончай, хвастунъ, и удалися съ миромъ.

Ты хоть кого перекричишь! Прощай.

Намъ время слишкомъ дорого чтобъ спорить

Съ такимъ нахаломъ.

ПАНДУЛЬФО.

Попрошу я слова.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

За мною рчь.

ЛУДОВИКЪ.

Не слушаю обоихъ.

Бей въ барабанъ! Пускай языкъ войны

Кричитъ теперь за насъ, за наше право.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Бей въ барабанъ, и вскрикнетъ онъ конечно,

Какъ вскрикните и вы, какъ васъ побьемъ.

Лишь пробуди ты барабаномъ эхо,

Какъ ужь ему отвтитъ здсь вблизи

Нашъ барабанъ такимъ же рзкимъ громомъ.

Ударь въ другой, и нашъ другой такой же,

И такъ же громко, загрохочетъ къ небу

Не хуже грома. Знайте, Іоаннъ

(Не полагаясь на хромца легата,

Что посланъ къ вамъ не, длъ, а смха ради)

Ужь къ вамъ спшитъ, и на его чел

Услась смерть, и нынче жь страшный остовъ

На тысячахъ Французовъ запируетъ.

ЛУДОВИКЪ.

Бей сборъ! Идемъ искать гд остовъ смерти.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

И вы его найдете, мн поврьте. (Уходятъ.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Тамъ же. Поле битвы. Стычки.

Входятъ КОРОЛЬ ІОАННЪ и ГУБЕРТЪ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Какъ бой идетъ?

ГУБЕРТЪ.

Не хорошо, милордъ.

Но вашему величеству получше ль?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Проклятая вернулась лихорадка,

Которой такъ страдалъ я. Охъ, мн тяжко!

Входитъ ГОНЕЦЪ.

ГОНЕЦЪ.

Милордъ, вашъ храбрый сродникъ Фокенбриджъ

Васъ проситъ съ поля битвы удалиться,

Давъ знать куда изволите похать.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Въ аббатство Суйнстедъ — такъ скажи ему.

ГОНЕЦЪ.

Всть добрая! Огромный тотъ десантъ,

Что въ помощь ждалъ себ Дофинъ,— три ночи

Тому назадъ, какъ на мель слъ въ Гудвин,

Сейчасъ лишь всть пришла о томъ, Французы

Дерутся вяло и уходятъ съ поля.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Я весь горю отъ лютой лихорадки

И ужь не радъ счастливымъ тмъ встямъ.

Скорй въ Суйнстедъ! Носилокъ мн, носилокъ!

Я весь разслабъ и выбился изъ силъ.

(Уходятъ)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Тамъ же. Другая часть поля сраженія.

Входятъ СОЛСБЕРИ, ПЕМБРОКЪ, БИГОТЪ и другіе лорды.

СОЛСБЕРИ.

Кто зналъ что столько у него друзей.

ПЕМБРОКЪ.

Попробуемъ, пріободримъ Французовъ,

Вдь ихъ побьютъ, такъ намъ же будетъ худо.

СОЛСБЕРИ.

Да этотъ выродокъ бсовскій Фокенбриджъ,

На зло намъ всмъ, одинъ весь бой выноситъ.

ПЕМБРОКЪ.

Король чуть живъ и, говорятъ, ухалъ.

Входитъ МЕЛОНЪ, раненый и поддерживаемый солдатами.

МЕЛОНЪ.

Подвесть меня къ бунтовщикамъ-Британцамъ.

СОЛСБЕРИ.

Насъ иначе, въ дни счастья, величали.

ПЕМБРОКЪ.

То графъ Мелонъ.

СОЛСБЕРИ.

И раненъ онъ смертельно.

МЕЛОНЪ.

Спасайтесь, лорды! Мы васъ обманули

И продали! Тащите изъ ушка

Возстанья нитки. Къ врности забытой

Вернитесь вновь. Бгите къ Іоанну

И въ прахъ падите. Знайте, если въ битв

Французъ осилитъ — съ васъ онъ, за труды,

Посниметъ головы: онъ въ этомъ клялся,

А съ нимъ клялись и я и много нашихъ,

На алтар въ Сентъ-Эдмонсбери,— тамъ,

Гд мы клялись на томъ же алтар

Въ святой любви и вчной дружб къ вамъ.

СОЛСБЕРИ.

Возможно ли? ужели жь это правда?

МЕЛОНЪ.

Иль не смотрю въ глаза я смерти страшной?

Иль не осталось въ насъ лишь капли жизни,

Что истекаетъ съ кровью, какъ отъ жара

Свой видъ теряетъ, тая, слпокъ воска?

Къ чему обманывать мн въ этомъ мір,

Когда въ обман нтъ ужь пользы мн?

Съ чего мн лгать теперь, когда ужь ясно

Что здсь умру, а тамъ живутъ лишь правдой?

Такъ знайтесь жь: если побдитъ Дофинъ,

А вамъ въ глаза блеснетъ востокъ разсвтомъ

Другой зари, то принцъ — клятвопреступникъ.

Нтъ! Въ эту жь ночь (ужь смрадъ ея дыханья

Повилъ, какъ дымомъ, шлемъ огнепернатый

На старц дряхломъ, истомленномъ солнц),

Да, въ эту жь злую ночь въ послдній разъ

Вздохнете вы и тмъ внесете пеню

Измны за измны жизнью вашей,

Коль побдить поможете Дофину.—

При корол есть нкто Губертъ, шлю

Ему поклонъ. Любовь къ нему и то

Что праддъ мой былъ родомъ Англичанинъ

Меня понудили во всемъ сознаться.

За это же, прошу васъ, отнесите

Меня отъ шума и тревоги битвы

Куда-нибудь, гд бъ могъ собрать остатокъ

Я думъ своихъ, пока душа и тло

Не разлучатся въ созерцаньи неба.

СОЛСБЕРИ.

Мы вримъ, графъ. И накажи насъ Богъ

Когда солгу, какъ по сердцу мн этотъ

Удобный случай повернуть шаги

На честный путь съ дороги гнусной бгства.

Какъ переставшій бушевать лотокъ,

Смирившій ярость бурнаго стремленья,

Войдемъ въ русло, откуда вышли вонъ,

И тихо потечемъ съ покорствомъ въ славный

Нашъ Океанъ — къ монарху Іоанну.

Я помогу отнесть тебя отсюда,

Предсмертную уже я вижу муку

Въ твоихъ очахъ. Ну, братья, въ бгство вновь!

На новый путь, за старую любовь!

(Уходятъ, поддерживая Мелона.)

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Другая часть той же равнины. Французскій лагерь.

Входитъ ЛУДОВИКЪ и свита.

ЛУДОВИКЪ.

Казалось, солнце нехотя садилось,

Покрывъ весь западъ пурпуромъ, когда

Вымривалъ Британцевъ шагъ попятный

Ихъ собственную землю. Да и славно жь

Закончили мы день кровавый залпомъ

Въ нихъ ядеръ съ пожеланьемъ доброй ночи.

И свили мы знаменъ лоскутья, въ пол

Послдніе, почти имъ овладвъ.

Входитъ ГОНЕЦЪ.

ГОНЕЦЪ.

Гд, гд Дофинъ?

ЛУДОВИКЪ.

Онъ здсь. Какія всти?

ГОНЕЦЪ.

Мелонъ убитъ, вс англійскіе лорды,

По убжденью графа, вновь отпали,

А тотъ десантъ, котораго такъ ждалъ ты,

Погибъ разбившись въ отмеляхъ Гудвинскихъ.

ЛУДОВИКЪ.

Дурныя всти, провались ты съ ними!

Ну, признаюсь, не ожидалъ я къ ночи

Такой бды? Да кто же мн сказалъ

Что Іоаннъ бжалъ за часъ иль за два

Предъ тмъ какъ ночь два войска развела?

ГОНЕЦЪ.

Кто бъ ни сказалъ,— сказалъ, Дофинъ, онъ правду?

ЛУДОВИКЪ.

Ну хорошо! Стать по квартирамъ, на ночь

Разставить стражу. Завтра до разсвта

Я подымусь чтобъ вновь извдать счастья,

(Уходятъ.)

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Открытое поле въ окрестностяхъ Суинстедскаго аббатства. Ночь.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ и ГУБЕРТЪ встрчаются.

ГУБЕРТЪ.

Стой! Кто идетъ? откликнись, иль убью!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Не бей — свои! А ты кто?

ГУБЕРТЪ.

Я — Британецъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Куда бредешь?

ГУБЕРТЪ.

Теб на что? Вдь такъ же,

Какъ ты спросилъ, могу и я спросить.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да это Губертъ, такъ ли?

ГУБЕРТЪ.

Не ошибся.

И мн сдается, что тамъ ни случись,

Что ты мн другъ, коли призналъ мой голосъ.

Кто?къ ты такой?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да все что хочешь. Впрочемъ

Ты одолжишь меня, когда признаешь

Во мн отчасти кровъ Плантагенетовъ.

ГУБЕРТЪ.

О, память, память! Ты съ безглазой ночью

Срамишь меня! Прости мн, храбрый рыцарь,

Что голосъ твой, такъ мн давно знакомый,

На этотъ разъ отъ слуха ускользнулъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ

Что новаго? оставимъ комплименты.

ГУБЕРТЪ.

Бродя по черному челу ночному,

Ищу тебя.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Живй! какія всти?

ГУБЕРТЪ.

О добрый сэръ! Подобны ночи — всти:

Черны, угрюмы, грустны и ужасны.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Показывай, гд рана въ тхъ встяхъ:

Не дама я, отъ страха не сомлю.

ГУБЕРТЪ.

Кажись, отравленъ нашъ король монахомъ!

Онъ языка почти совсмъ лишился.

Я тотчасъ кинулся къ теб съ злой встью,

Чтобъ лучше ты вооружиться могъ,

Чмъ въ случа, когда бъ узналъ поздне.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Какъ принятъ ядъ? Кто пробуетъ тамъ пищу?

ГУБЕРТЪ.

Монахъ, сказалъ я,— страшный извергъ. Въ немъ

Вся внутренность вдругъ лопнула. Король,

Хоть очень слабъ, но можетъ-быть спасется.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Кто жь при его величеств теперь?

ГУБЕРТЪ.

Иль не слыхалъ? Вс лорды возвратились,

А съ ними и принцъ Генрихъ. По его-то

Ходатайству помилованы лорды

И вс они теперь при корол.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

О, укроти свой гнвъ, благое небо!

Не испытуй насъ свыше нашихъ силъ!

О, Губертъ! Въ эту ночь, при переход

Трясины той, застигъ меня приливъ.

Поларміи моей погибло въ топяхъ

Близь Линкольна, меня же конь мой спасъ.

Веди меня скоре къ королю.

Боюсь, умретъ онъ прежде чмъ прибудетъ.

(Уходятъ.)

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Садъ Суинстедскаго аббатства.

Входятъ ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ, СОЛСБЕРИ и БИГОТЪ.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Ужь поздно. Въ немъ вся кровь заражена,

И мозгъ (Жилище бренное души,

Какъ полагаютъ),— мозгъ когда-то ясный,

Теперь нескладнымъ бредомъ возвщаетъ

Что скоро все покончится.

Входитъ ПЕМБРОКЪ.

ПЕМБРОКЪ.

Его

Величество еще владетъ рчью

И думаетъ что еслибъ онъ на воздухъ

Былъ вынесенъ, то это укротило бъ

Палящій Жаръ, въ немъ вызванный отравой.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Такъ вынести его скоре въ садъ. (Биготъ уходитъ.)

Онъ все въ бреду?

ПЕМБРОКЪ.

Теперь онъ сталъ покойнй

Чмъ былъ при васъ. Сейчасъ онъ громко плъ.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

О бредъ болзни! Боли смертной муки

Ужь подъ конецъ не сознаютъ себя.

Смерть, истощивъ вс органы, неслышно

Бросаетъ ихъ и приступомъ идетъ

Противъ души, язвитъ ее и мучитъ

Мильйонами причудливыхъ фантазій,

И грезы т, врываясь въ мозгъ, въ послдній

Пріютъ души, въ немъ путаются въ спор.

Не странно ли что смерть поетъ? Не странно ль

Что этотъ блдный, истомленный лебедь

Самъ надъ собой поетъ отходный гимнъ

И томною гортанью напваетъ

Пснь погребальную душ и тлу

На вчный ихъ покой.

СОЛСБЕРИ.

Утшьтесь, принцъ!

Вы рождены привесть въ порядокъ стройный

Оставленный имъ хаосъ вамъ въ наслдство.

Вносятъ КОРОЛЯ ІОАННА въ креслахъ, БИГОТЪ и свита.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Ну вотъ опять душа моя на вол,

Не рвется вонъ изъ оконъ, изъ дверей.

Въ груди моей такое пышетъ лто

Что внутренность во мн распалась въ пыль.

Я словно миньятюра на лист

Пергамента, пылаю весь и корчусь

Въ своемъ огн.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Что съ вами, государь?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Отравленъ — гибну, умеръ, брошенъ всми!

И ни одинъ изъ васъ зимы не кликнетъ

Вложить мн въ грудь ея льдяные пальцы,

Никто въ мое пылающее чрево

Не устремитъ потока ркъ моихъ

И не упроситъ свера повять

Мн рзкимъ втромъ въ высохшія губы,

Чтобъ остудить ихъ! Кажется не много

Прошу — лишь холода, но вы такъ скупы

Что отказать готовы мн и въ этомъ.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

О, нтъ ли силъ цлительныхъ для васъ

Въ слезахъ моихъ?

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Нтъ! соль ихъ пуще жжетъ.

Адъ, адъ во мн, и лютый демонъ

Сидитъ въ аду чтобъ безконечно мучить

Мою на вки проклятую кровь.

Входитъ ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Я весь въ огн отъ спшности съ какою

Я къ вашему величеству летлъ.

КОРОЛЬ ІОАННЪ.

Пришелъ закрыть ты мн глаза, племянникъ!

Поломаны, сгорли мачты вс

И снасти парусовъ на коихъ плылъ я

Въ одинъ тончайшій волосокъ скрутились.

На ниточк виситъ моя душа,

И нить порвется, лишь мн всть ты скажешь,

И что затмъ увидишь? Комъ земли,

Лишь жалкій призракъ царскаго величья!

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Дофинъ сюда вс силы направляетъ,

А чмъ ихъ встртимъ — знаетъ Богъ одинъ!

Милордъ, въ ночь эту лучшая часть войскъ,

Съ которой отступалъ я такъ успшно,

Поглощена, среди болотъ, нежданнымъ

Приливомъ волнъ.

(Король умираетъ.)

СОЛСБЕРИ.

Всть мертвую донесъ

Ушамъ ты мертвымъ! Государь, милордъ!

За мигъ предъ симъ король, и вотъ что нын!

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Вотъ такъ и мн начать свой путь и кончить!

Что жь прочно въ мір, гд надежды, силы,

Коль и монархъ сталъ прахомъ — для могилы?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Ты отошелъ отъ насъ! Что жь! я останусь,

И за тебя долгъ мщенья совершу,

Потомъ мой духъ пойдетъ къ теб на небо,

Чтобъ тамъ служить теб, какъ здсь служилъ!

А вы, о звзды, что вступили вновь

Въ свой прежній путь,— гд жь ваши силы? Будьте

Врны хоть здсь! Сейчасъ за мной! Прогонимъ

Разгромъ и вчный срамъ нашъ за ворота,

Разбитые отчизны изнемогшей.

Найдемъ врага, не то — онъ самъ насъ сыщетъ!

Ужь по пятамъ за мной спшитъ Дофинъ.

СОЛСБЕРИ.

Вамъ, кажется, не все еще извстно?

Здсь отдыхаетъ кардиналъ Пандудьфъ.

За полчаса предъ этимъ отъ Дофина

Явился онъ и предложилъ намъ миръ

На выгодныхъ условьяхъ и почетныхъ,

Съ намреньемъ войну покончить здсь.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Еще скорй ее онъ кончитъ если

Увидитъ въ насъ готовность дать отпоръ.

СОЛСБЕРИ.

Дофинъ войну покончилъ ужь отчасти.

Свой вагенбургъ ко взморью онъ отправилъ,

А все веденье дла въ нашей распр

Препоручилъ Пандульфу. Если вы

На то согласны,— я и вы, и лорды,

Идемъ сегодня жь въ полдень къ кардиналу,

Чтобъ все привесть къ желанному концу.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Да будетъ такъ!— А вы, нашъ юный принцъ,

И лорды, коимъ быть при насъ не нужно,

Усопшему устройте погребенье.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Мы въ Уорстер положимъ прахъ его:

Такъ онъ хотлъ.

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Тамъ да почіетъ въ мир!

А ты, нашъ принцъ, возложишь на себя

Внецъ отцовъ и славу королевства.

Къ стопамъ твоимъ покорно, на колняхъ,

Я повергаю преданность свою

И мой обтъ — служить теб до гроба.

СОЛСБЕРИ.

А мы клянемся нашу къ вамъ любовь,

Не запятнавъ ничмъ, хранить во вки.

ПРИНЦЪ ГЕНРИХЪ.

Я сердцемъ добръ и радъ бы всмъ воздать вамъ,

Но чмъ могу воздать я, кром слезъ?

ФИЛИППЪ ПОБОЧНЫЙ.

Внесемъ дань слезъ печали сколько нужно,

И безъ того ей много мы внесли!

Нтъ! не падетъ нашъ край, какъ вкъ не падалъ,

Къ ногамъ надменныхъ дерзкихъ иноземцевъ,

Когда себя не изъязвитъ онъ самъ.

Теперь, когда вс лорды возвратились,

Пусть съ трехъ угловъ вселенной грянетъ врагъ,—

Не дрогнемъ мы! Кто насъ дрожать принудитъ,

Коль Англія себ врна пребудетъ?

КОРОЛЬ ІОАННЪ

ДРАМА ШЕКСПИРА

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Читайте также: