Гамлет, принц датский, Шекспир Вильям, Год: 1601

Время на прочтение: 91 минут(ы)
Вильямъ Шекспиръ

Гамлетъ, принцъ датскiй
----------------------------------------------------------------------------
Переводъ съ изданiя 1623 г. Д. В. Аверкiева.
Москва, Университетская типографiя, Страстной бульваръ, 1895 г.
буква 'ижица' заменена на .
----------------------------------------------------------------------------
Отъ переводчика.
На русскомъ язык существуетъ до десяти переводовъ Гамлета, и не только
возможенъ, но и вполн законенъ вопросъ, съ какой цлью и въ какихъ видахъ
предпринятъ новый. На такой вопросъ, будь онъ предложенъ мн, я отвчалъ бы
съ полной откровенностью, что взялся за трудъ, имя по преимуществу въ виду
нужды русской сцены. Въ самомъ дл, изо всхъ переводовъ Гамлета досел
полнымъ правомъ гражданства пользуется переводъ Полеваго, сдланный уже
боле пятидесяти лтъ назадъ, при литературныхъ обстоятельствахъ, далеко не
похожихъ на наши, при иномъ взгляд на Шекспира, при иномъ его пониманiи и
при иныхъ задачахъ театра. Были попытки вытснить переводъ Полеваго со
сцены, но он никогда не увнчивалась полнымъ и прочнымъ успхомъ, театръ
черезъ боле или мене значительный промежутокъ снова возвращался къ
Полевому. Недостатки перевода Полеваго общеизвстны: онъ часто не точенъ, съ
произвольными сокращенiями, добавленiями и даже передлками (особенно въ IV
акт), вс роли, кром Гамлета, значительно обезцвчены и сокращены, -
обстоятельство, свидтельствующее о дурной привычк нашего театра обращать
вниманiе не на пьесу, а на одну главную роль.
В чемъ-же, не смотря на значительные недостатки, тайна
привлекательности этого перевода для артистовъ? Высказывалось мннiе, что на
немъ отразилось влiянiе романтизма, но входя въ разборъ основательности
такого взгляда, замтимъ, что подобное обстоятельство въ свое время,
конечно, могло способствовать предпочтенiю перевода Полеваго боле точному и
литературному переводу Вронченка, но Гамлетъ Полеваго пережилъ время
романтизма, и если онъ все-таки первенствуетъ на сцен, то тому должна быть
иная причина. Кажется, мы не ошибемся, сказавъ, что она заключается, сверхъ
положительной удачи въ передач нкоторыхъ мстъ, преимущественно въ роли
Гамлета (что врядъ-ли будутъ отрицать самые ярые противники Полеваго), въ
боле живомъ язык перевода. Именно, эта живость языка, столь существенная
при передач драмъ Шекспира, и должна была прельщать наиболе талантливыхъ
артистовъ, не желавшихъ ограничиваться одной боле или мене условной
декламацiей, (что неизбжно въ переводахъ, сдланныхъ условнымъ книжнымъ
языкомъ), а желавшихъ говорить въ роли Гамлета, желавшихъ изобразить не
условную трагическую фигуру, а живого человка. Эта живость языка побждала
и малую литературность перевода, сказывающуюся особенно въ стихахъ. Полевой,
безъ сомннiя, былъ даровитый самоучка, но ухо у него не было достаточно
развито: отсюда ошибки противъ стихосложенiя, онъ то не чувствуетъ, что
переноситъ ударенiе въ имени героя пьесы со второго слога на первый, то
пишетъ хореемъ вмсто ямба (обычно, когда предыдущiй стихъ иметъ женское
окончанiе), то, наконецъ, вовсе не соблюдаетъ размра.
Въ послднiе двадцать пять лтъ, въ театр кром указанныхъ опытовъ
замнить переводъ Полеваго другимъ, боле точнымъ, были сдланы попытки
дополнить и улучшить текстъ Полеваго. Длается это весьма просто: артисты,
свряя переводъ Полеваго съ текстомъ другихъ переводовъ, вставляютъ изъ нихъ
пропущенныя Полевымъ мста, или замняютъ его стихи выраженiями изъ другихъ
переводовъ, кажущимися имъ боле удачными. {Нельзя не замтить, что тоже
практикуется въ нашемъ театр и относительно другихъ пiесъ Шекспира. Афиша
увряетъ, что пiеса дается в перевод такого-то, а въ сущности текстъ ея
составной, изъ двухъ, или трехъ переводовъ. Всякiй переводъ, какими бы
достоинствами и недостатками онъ ни обладалъ, все же представляетъ нчто
цлое, отражающее въ себ и талантъ, и пониманiе переводчика, а потому
составные переводы, съ точки зрнiя здраваго литературнаго вкуса, являются
нкотораго рода варварствомъ и свидтельствуютъ объ упадк литературности въ
нашемъ театр. Въ соотвтствiе съ этимъ, и исполненiе часто бываетъ также
составнымъ, то есть сложеннымъ изъ отдльныхъ кусочковъ, исполненiя другихъ,
боле талантливыхъ и самостоятельныхъ артистовъ.} Такое обстоятельство
указываетъ однако, что театръ уже не довольствуется 'вольнымъ' переводомъ
Полеваго, и требуетъ новаго, боле точнаго и полнаго.
Отсюда ясно, что переводъ, имющiй въ виду сцену, долженъ удовлетворять
двумъ условiямъ: 1) быть по возможности точнымъ и 2) отличаться живымъ
языкомъ. Такую именно задачу имлъ я въ виду, приступая къ переводу Гамлета.
На сколько я достигъ цли - судить не мн. Я не на столько самонадянъ,
чтобъ утверждать, будто мною ничего не упущено и все передано съ безусловной
точностью, но не боясь обвиненiя въ излишней хвастливости, смю замтить,
что мною ничего не прибавлено къ Шекспировскому тексту отъ себя, ради
красоты или звучности рчи, или ради пополненiя недостающихъ стопъ въ стих.
Настоящiй переводъ есть плодъ многолтняго труда, оконченный еще въ
1889 году, онъ въ послднее время снова пересмотрнъ и исправленъ мною. За
долгую работу, незамтно для меня самого, у меня выработалась извстная
метода перевода, изъ опыта мною выведены нкоторыя правила, которыя, можетъ
быть, оказались бы небезполезными и для другихъ, мн также хотлось
высказать соображенiя о трехъ редакцiяхъ, въ которыхъ дошелъ до насъ
Шекспировскiй Гамлетъ и уяснить почему я предпочтительно предъ другимя
выбралъ для перевода редакцiю изданiя 1623 года, я думалъ также сдлать
замчанiя о характер дйствующихъ лицъ и о постановк пiесы на сцену. Все
это должно было составить родъ предисловiя къ переводу. Къ сожалнiю,
состоянiе моего здоровья не позволяетъ мн мечтать о скоромъ окончанiи
предположенной работы, и не желая задерживать печатанiе перевода на
неопредленное время, я ограничиваюсь этими немногими строками, предоставляя
себ впослдствiи изложить упомянутыя соображенiя, мннiя и взгляды въ
особой стать, которая составитъ послсловiе къ труду, предлагаемому нын
читателю.
Считаю долгомъ выразить чувства благодарной признательности академику
К. Н. Бестужеву-Рюмину, который былъ столь добръ и внимателенъ, что сврилъ
мой переводъ съ подлинникомъ и указалъ мн на неточности и недосмотры,
которые безъ того остались бы неисправленными.
Д. А.
С.-Петербургъ.
11-го февраля, 1894.
ГАМЛЕТЪ, ПРИНЦЪ ДАТСКIЙ
-----
Трагедiя въ пяти дйствiяхъ, В. Шекспира.
Переводъ съ изданiя 1623 г Д. В. Аверкiева.
-----
ДЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА:
Клавдiй, король Датскiй
Гамлетъ, сынъ бывшаго и племянникъ ныншняго короля.
Полонiй, оберъ-камергеръ.
Горацiо, другъ Гамлета.
Лаэртъ, сынъ Полонiя.
Духъ отца Гамлета.
Вольтимандъ |
Корнелiй |
Розенкранцъ } придворные.
Гильденштернъ |
Осрикъ. |
Марцеллъ |
} офицеры.
Бернардо |
Франциско, солдатъ.
Рейнальдо, слуга Полонiя.
Дворянинъ.
Патеръ.
Капитанъ.
Посланникъ
1-й |
2-й } актеры.
3-й |
1-й |
} могильщики.
2-й |
Матросъ.
Гонецъ.
Фортинбрасъ, принцъ Норвежскiй.
Служитель.
Гертруда, королева Датская, мать Гамлета.
Офелiя, дочь Полонiя.
Придворные кавалеры и дамы, офицеры, солдаты, актеры, служители.
Дйствiе въ Эльсинор.
-----
ДЙСТВIЕ ПЕРВОЕ.
СЦЕНА I.
Платформа передъ замкомъ.
Франциско на часахъ. Входитъ Бернардо.
Бернардо.
Кто здсь?
Франциско.
Ты отвчай мн: стой
И объявись.
Бернардо.
Да здравствуетъ король!
Франциско.
Бернардо?
Бернардо.
Онъ.
Франциско.
Вы во-время, какъ разъ,
Пришли на смну.
Бернардо.
Пробило двнадцать:
Ступай-ка спать, Франциско.
Франциско.
Вотъ, за смну
Великое спасибо: страшный холодъ
И мн не по себ.
Бернардо.
Все тихо было?
Франциско.
И мышь не шевельнулася.
Бернардо.
Прекрасно,
Покойной ночи. Если повстрчаешь
Марцелла и Горацiо, моихъ
Товарищей по караулу, - скажешь,
Чтобъ торопилися.
Входятъ: Горацiо и Марцеллъ.
Франциско.
Да, вотъ, никакъ
Они. Стой: кто идетъ?
Горацiо.
Друзья земли.
Марцеллъ.
Присяжные вассалы короля.
Франциско.
Покойной ночи вамъ.
Марцеллъ.
Прощай, служивый.
А кто смнилъ?
Франциско.
Бернардо въ караул.
Покойной ночи.
Марцеллъ.
Эй, Бернардо!
Бернардо.
Слушай:
Горацiо съ тобой?
Горацiо.
Я за него.
Бернардо, Горацiо.
Ну, здравствуйте. - И ты, Марцеллъ...
Марцеллъ.
Ну, что,
Являлось нынче снова?
Бернардо.
Я не видлъ.
Марцеллъ (указывая на Горацiо).
Онъ все считаетъ нашею мечтой,
И вры не даетъ ужасному виднью,
Что дважды намъ являлось. Потому-то
Я настоялъ, чтобъ нынче въ караул
Онъ съ нами простоялъ всю ночь. И если призракъ
Придетъ опять, то и виднье наше
Онъ подтвердитъ, и съ нимъ заговоритъ.
Горацiо.
И, полно! не придетъ.
Бернардо.
Пока присядемъ
И станемъ снова штурмовать вашъ слухъ,
Что такъ вооруженъ противъ разсказа
О томъ, что мы дв ночи къ ряду
Видали.
Горацiо.
Ладно, сядемъ
И пусть Бернардо поразскажетъ намъ.
Бернардо.
Вчерашней ночью,
Когда вотъ эта самая звзда,
Что къ западу отъ полюса, взошла,
Чтобъ освтить частицу неба, гд
Сейчасъ она горитъ. - Марцеллъ и я...
Тутъ колоколъ ударилъ часъ...
Входитъ: Духъ.
Марцеллъ.
Тс! тише.
Гляди: опять идетъ.
Бернардо.
И въ томъ же вид:
Король покойный.
Марцеллъ.
Ты ученый,
Горацiо: заговори же съ нимъ.
Бернардо.
Замть, - Горацiо: похожъ на короля?
Горацiо.
Весьма. Меня всего перевернуло
Отъ изумленiя и страха.
Бернардо.
Онъ желаетъ,
Чтобъ говорили съ нимъ.
Марцеллъ.
Спроси его,
Горацiо.
Горацiо.
Кто ты,
Что смешь похищать въ полночный часъ
Воинственный и чудный образъ,
Въ которомъ нкогда ходилъ
Покойный нашъ король? О, небесами
Тебя я заклинаю: говори!
Марцеллъ.
Онъ оскорбленъ.
Бернардо.
Гляди! уходитъ!
Горацiо.
Стой!
Стой, говори: тебя я заклинаю.
(Уходитъ Духъ).
Марцеллъ.
Ушелъ, не хочетъ отвчать.
Бернардо.
Ну, что-жъ,
Горацiо?.. дрожите вы, блдны...
И что же это, наша лишь мечта?
Что скажете?
Горацiо.
Какъ передъ Богомъ,
Я не поврилъ бы, не будь прямого
И яснаго свидтельства очей.
Бернардо.
Похожъ на короля?
Горацiо.
Какъ ты
На самого себя. Такая же броня
Была на немъ, когда онъ побдилъ
Честолюбиваго Норвежца, также
Насупился, когда въ переговорахъ
Онъ гнвно бердышемъ хватилъ объ ледъ.
Какъ странно!
Марцеллъ.
Раньше, точно также, дважды
И въ тотъ же мертвый часъ, предъ нами
Онъ проходилъ воинственной походкой.
Горацiо.
Что же именно подумать, я не знаю,
Но вообще, на сколько умъ предвидитъ,
Оно бдою Данiи грозитъ.
Марцеллъ.
Ну, сядемте. И пусть, кто знаетъ, скажетъ:
Зачмъ насъ всхъ томитъ такъ по ночамъ
И строгая, и бдительная стража?
И что ни день отливка мдныхъ пушекъ?
И скупка боевыхъ снарядовъ заграницей?
И силой корабельныхъ мастеровъ
Берутъ въ наборъ, и тяжкою работой
Ихъ мучатъ въ воскресенье, какъ и въ будни?
Къ чему готовятся, что въ потной спшк
И ночь ужъ стала страдною порой,
Какъ день? Кто объяснитъ мн это?
Горацiо.
Я.
Вотъ что, по крайности, другъ дружк шепчатъ.
Покойный нашъ король, чей образъ намъ
Сейчасъ являлся, вызванъ былъ на бой,
Какъ знаете, Норвежскимъ Фортинбрасомъ,
Уязвленнымъ завистливой гордыней.
Въ единоборств, доблестнымъ Гамлетомъ
(Такимъ онъ признанъ нашей частью свта)
Убитъ былъ Фортинбрасъ. А побжденный,
Лишался съ жизнью и своихъ владнiй,
Согласно договору за печатью,
Законно утвержденному судомъ
И рыцарской герольдiей. Равно
Представленъ былъ и нашимъ королемъ
Залогъ такой же цнности, который
И сдлался бъ наслдьемъ Фортинбраса,
Когда ему бы выпала побда.
Итакъ, по сил договора и по смыслу
Указанныхъ статей, его владнья
Досталися покойному Гамлету -
Теперь же, сударь, юный Фортинбрасъ,
Неопытной отвагою пылая,
Для замысловъ какихъ-то ненасытныхъ,
Повсюду на окраинахъ норвежскихъ
Набралъ толпу бездомныхъ удальцовъ,
Ихъ поманивъ кускомъ. А цль его
(Какъ нашему правительству извстно)
Принудить насъ вооруженной силой
Къ возврату вышесказанныхъ земель,
Утраченныхъ его отцомъ. И вотъ,
По моему, въ чемъ главная причина
Вооруженiй, тутъ же и источникъ
Всхъ нашихъ карауловъ, и основа
Всей этой спшки и гоньбы.
Снова входитъ: Духъ.
Но тише!
Гляди: идетъ! Хотя бъ онъ опалилъ
Меня, - ему я заступлю дорогу.
Стой, привиднье!
И если у тебя есть звукъ какой, иль голосъ,
То говори!
Потребно-ль сдлать нкое добро
Теб на пользу, во спасенье мн, -
То объяви!
Грозятъ ли родин бда, ее же,
Узнавъ, по счастью можно упредить,-
То объяви!
Иль ты при жизни скрылъ въ земной утроб
Сокровище неправонажитое?..
Какъ говорятъ, вы духи изъ-за клада
Слоняетесь нердко посл смерти...
(Птухъ поетъ.)
Стой, отвчай! Держи его, Марцеллъ!
Марцеллъ.
Ударить бердышемъ?
Горацiо.
Ударь, когда
Не остановится.
Бернардо.
Онъ здсь,
Горацiо.
Онъ тутъ.
(Уходитъ: Духъ.)
Марцеллъ.
Ушелъ. - Онъ такъ величественъ, и дурно
Мы поступили, оказавъ ему
Безвредное насилiе: вдь онъ
Неуязвимъ, какъ воздухъ.
И наши тщетные удары оказались
Лишь злостною насмшкой.
Бернардо.
Онъ хотлъ
Заговорить, какъ вдругъ заплъ птухъ.
Горацiо.
И вздрогнулъ онъ при этомъ, какъ виновный,
Котораго на грозный судъ зовутъ.
Я слышалъ, что птухъ,
Трубачъ передразсвтный, будитъ
Своимъ пронзительнымъ и громкимъ крикомъ
Дневнаго бога. При такой тревог
Вс духи что слоняются и бродятъ,
Гд бъ ни были они, въ огн, въ земл,
Въ вод, иль въ воздух, - спшатъ вернуться
Въ свои мста. И вотъ, поврье это
Сейчасъ лишь оправдалось передъ нами.
Марцеллъ.
И онъ исчезъ при крик птуха.
Еще есть слухъ, что какъ приходитъ время
Намъ славословить Рождество Христово,
Всю ночь поетъ пвунъ передразсвтный,-
И духи ужъ тогда бродить не смютъ:
И ночи т - здоровыя: тогда
Безвредны звзды, чары не берутъ
И вдовство становится безсильно, -
Такъ благостны и святы эти ночи.
Горацiо.
Я тоже слышалъ, и отчасти врю.
Но поглядите: вонъ, въ плащ пурпурномъ,
Идетъ ужъ утро по рос холма,
Тамъ, на восток. Конченъ караулъ,
И мой совтъ: объ этомъ обо всемъ
Пересказать Гамлету молодому.
Клянуся жизнью, этотъ духъ - нмой
Для насъ - съ нимъ станетъ говорить.
Согласны-ль,
Что намъ ему объ этомъ разсказать
И долгъ велитъ, и чувство дружбы?
Марцеллъ.
Да.
Мы такъ и сдлаемъ. Я кстати знаю
Гд нынче мы его найдемъ наврно.
(Уходятъ.)
СЦЕНА II.
Тамъ же. Тронная зала въ замк.
Входятъ: Король, Королева, Гамлетъ, Полонiй,
Лаэртъ, Вольтимандъ, Корнелiй и придворные кавалеры.
Король.
Хотя еще свжо воспоминанье
О смерти нашего возлюбленнаго брата,
И намъ прилично въ скорби укрплять
Сердца, а подданнымъ всмъ нашимъ - слиться
Въ одинъ печальный обликъ, но разсудокъ
На столько въ насъ ужъ побдилъ природу,
Что съ мудрой грустью думая о немъ,
Мы и самихъ себя не забываемъ
А потому-то: бывшую сестру,
А нын королеву нашу, - съ кмъ
Мы раздляемъ дарственную власть
Надъ этою воинственной землею, -
Съ весельемъ, такъ-сказать, разбитымъ горемъ,
Съ слезой въ глазу, съ надеждою въ другомъ,
Со свадебнымъ припвомъ на поминкахъ,
Съ заплачкой похоронною на свадьб...
Уравновсивъ и печаль, и радость,
Мы положили взять себ въ супруги.
И тутъ мы не перечили ни мало
Высокой вашей мудрости: свободна
Она была въ семъ дл. И за все
Благодаримъ васъ. - (Общiй поклонъ.)
А теперь о томъ,
Что юный Фортинбрасъ, какъ вамъ извстно,
О нашей доблести въ сужденьи низкомъ,
Мечтая о своемъ надъ нами превосходств,
Иль думая, что наше государство
По смерти намъ любезнйшаго брата,
Въ основахъ шатко и готово пасть, -
Намъ надолъ посланцами своими,
Все требуя возврата тхъ земель
Что отъ его отца вполн законно
Себ присвоилъ доблестный нашъ братъ.
О немъ я кончилъ. Что до насъ самихъ
И цли настоящаго собранья,
То вотъ въ чемъ дло: королю
Норвежскому и дяд Фортинбраса
(Онъ хилъ и боленъ, и едва ли знаетъ
О замыслахъ племянника), - мы пишемъ
Вотъ въ этой грамот, чтобъ онъ прескъ
Дальнйшiй ходъ всхъ этихъ начинанiй:
Его же подданныхъ берутъ въ наборъ
И съ нихъ же тянутъ всякiе поборы.
Вамъ, добрый Вольтимандъ, и вамъ, Корнелiй,
Мы поручаемъ отвезти привтъ нашъ
Маститому Норвежцу, не давая
Для полнаго улаженiя дла
Иныхъ дальнйшихъ полномочiй, кром
Подробно обозначенныхъ въ наказ.
Счастливый путь! Пусть ваша быстрота
Намъ дастъ свидтельство о вашемъ долг.
Корнелiй и Вольтимандъ.
И въ этомъ, какъ во всемъ, мы, государь,
Исполнимъ долгъ.
Король.
Мы вримъ вамъ вполн.
Счастливаго пути!
(Уходятъ: Вольтимандъ и Корнелiй.)
Ну, что, Лаэртъ?
Вы толковали о какой-то просьб...
Что тамъ еще? Въ чемъ дло? Вы, Лаэртъ,
Резонно говоря съ монархомъ Датскимъ,
Не можете напрасно тратить словъ.
О чемъ бы могъ ты попросить, что было бъ
Твоею просьбой, не моимъ желаньемъ?
Рука не такъ послушлива устамъ
И сердце голов не такъ единокровно,
Какъ твоему родителю, - тронъ Датскiй.
Чего ты хочешь?
Лаэртъ.
Грозный государь,-
Какъ милости, прошу о дозволеньи
Во Францiю вернуться, я оттуда
Ко дню внчанья вашего спшилъ,
Исполнивъ долгъ, теперь я сознаюся
Что мысли и желанiя влекутъ
Меня назадъ во Фравцiю, я ихъ
Предъ вашей милостью покорно повергаю.
Король.
А есть ли позволенiе отца?
Согласенъ ли Полонiй?
Полонiй.
Государь,-
И я прошу васъ отпустить его.
Король.
Такъ въ добрый часъ! И временемъ твоимъ
Располагай, какъ только пожелаешь.
Теперь, Гамлетъ, нашъ родственникъ и сынъ.
Гамлетъ, про себя.
Хоть и родня, но не одной породы.
Король.
Надъ вами все еще нависли тучи?
Гамлетъ.
Нтъ, я ничмъ не защищенъ отъ солнца.
Королева.
Сбрось, милый мой Гамлетъ, ночныя тни,
И дружески взгляни на короля.
Не вчно жъ благороднаго отца
Искать во прах, опустивъ рсницы.
Ты знаешь: такова людская доля,
Что вс живые умереть должны,
Чрезъ естество переселяясь въ вчность.
Гамлетъ.
Да, государыня: ужъ такова
Людская доля.
Королева.
Отчего жъ она
Теб лишь кажется необычайной?
Гамлетъ.
Какъ кажется? Нтъ, такова и есть.
Я этихъ 'кажется' не знаю вовсе.
Нтъ, матушка: ни этотъ черный плащъ,
Ни то, что я ношу обычный полный трауръ,
Ни шумный стонъ насильственнаго вздоха,
Нтъ, ни обильные ручьи изъ глазъ,
Ни выраженiе убитости въ лиц,
Ни вс обычаи и образы печали
Не могутъ выразить меня правдиво.
Все это, точно можетъ и казаться,
Все это люди могутъ и представить, -
Но для того, что у меня въ груди,
Нтъ выраженiя. А остальное
Лишь украшенья и уборы горя.
Король.
Гамлетъ! и мило намъ, и вашимъ чувствамъ
Приноситъ честь, что вы, согласно долгу,
Грустите по отц. Но надо помнить,
Что вашъ родитель схоронилъ отца,
А тотъ покойный своего лишился.
И пережившiй, посл погребенья,
По долгу сыновства, на данный срокъ
Обязанъ посвятить себя печали.
Но пребывать въ упорномъ сокрушеньи
Есть дло нечестиваго упрямства.
Такая скорбь - мущины недостойна,
Въ ней непокорство воли небесамъ,
Нетерпливость духа, слабость сердца,
Необразованный и пошлый умъ.
Къ чему же намъ, въ строптивомъ противленьи,
То къ сердцу принимать, что неизбжно
Какъ знаемъ мы, что наконецъ обычно,
Какъ самая пустая вещь на свт.
О, стыдъ! Вдь это грхъ на небо, грхъ
Противъ усопшихъ и природы, грхъ
Противный разуму: иль смерть отцовъ
Не стала темой общихъ разсужденiй?
Иль разумъ не твердитъ намъ непрестанно
Отъ трупа перваго до человка,
Что умеръ нынче утромъ: 'да, иначе
И быть не можетъ'. И мы просимъ васъ,
Отбросьте эту тщетную печаль,
Считайте насъ отцомъ, и пусть вс знаютъ,
Что вы ближайшiй человкъ къ престолу.
Я васъ люблю съ неменьшимъ благородствомъ,
Чмъ чувствуетъ отецъ дрожайшiй къ сыну -
Что до желанья вашего ухать снова
Учиться въ Виттенбергъ, - оно весьма
Противно нашему. Мы умоляемъ,
Принудьте же себя, останьтесь здсь
На радость и утху нашимъ взорамъ,
Какъ первый при двор, какъ нашъ племянникъ,
Какъ сынъ.
Королева.
Гамлетъ, не допусти, чтобъ мать
Просила по пустому. Согласись,
Останься здсь, не зди въ Виттенбергъ.
Гамлетъ.
Я повинуюсь вамъ отъ всей души.
Король.
Вотъ это славный, дружескiй отвтъ!
И будьте въ Данiи, какъ сами мы. -
Пойдемте, государыня. О, это
Непринужденно-милое согласье
Отозвалось улыбкой въ нашемъ сердц.
А потому-то нынче что ни кубокъ
За здравье выпьетъ весело король,
То облакамъ о немъ разскажутъ пушки,
И небеса, въ отвтъ земнымъ громамъ,
О нашей чаш возгремятъ. Пойдемте.
(Уходятъ: вс, кром Гамлета).
Гамлетъ.
О, если бъ это тло, черезчуръ
Ужъ плотное, могло растаять,
Расплавиться и разршиться въ росу!
Иль если бы не возбранилъ Предвчный
Самоубiйства?.. Боже, Боже! Какъ
Изношено, потерто, безполезно
И плоско кажется мн все на свт!
Фу, мерзость! фу!..
Мiръ - садъ неполотый, гд все растетъ
На смена, въ немъ мсто только
Дебелому да грубому. Могло же
До того дойти! Всего-то на-все
Два мсяца какъ умеръ онъ, - нтъ, меньше
И двухъ-то нтъ!.. Король такой великiй,-
Въ сравненьи съ этимъ самъ Гиперiонъ
Передъ сатиромъ. Къ матери моей
Такъ нженъ былъ что радъ былъ запретить
Небеснымъ втрамъ слишкомъ грубо
Ей дуть въ лицо. О, небо и земля!
Ужъ вспоминать ли мн? Она къ нему
Такъ льнула, будто, насыщаясь,
Желанiе росло. И черезъ мсяцъ -
Нтъ, лучше и не думать! Хрупкость
И женщина - одно и тоже слово
Не больше мсяца... Еще не износились
Т башмаки, въ которыхъ шла она
За тломъ, вся въ слезахъ, какъ Нiобея.
И вотъ она, она сама - о Боже!
Зврь, не умющiй связать двухъ мыслей,
Грустилъ бы доле - ужъ вышла за-мужъ
За дядю, брата моего отца,
Который также на отца похожъ,
Какъ я на Геркулеса!.. Черезъ мсяцъ...
И соль обманныхъ слезъ еще блеститъ
Въ ея натертыхъ до-красна глазахъ,
А замужемъ... О, гнусная поспшность!
Стремительно такъ броситься въ объятья
Прелюбодя... Нтъ, не хорошо,
Не поведетъ къ добру... Но, сердце, разорвись:
Мн надо придержать языкъ.
Входятъ: Горацiо, Марцеллъ, Бернардо.
Горацiо.
Примите
Привтъ нашъ, государь.
Гамлетъ.
Какъ радъ я вамъ!
Здоровы ль вы?.. Горацiо, иль память
Слаба становится...
Горацiо.
Онъ самый, принцъ.
Всегдашнiй вашъ слуга.
Гамлетъ.
Нтъ: добрый другъ,
Горацiо: вдь съ вами мы друзья.
Но чмъ же вамъ наскучилъ Виттенбергъ?..
Марцеллъ?..
Марцеллъ.
Мой добрый принцъ!..
Гамлетъ.
Какъ радъ я вамъ!..
Бернардо.
И вамъ... Но чмъ же, такъ, по правд
Вамъ Виттенбергъ наскучилъ?
Горацiо.
Добрый принцъ,
Лнь одолла.
Гамлетъ.
Да такихъ рчей
Отъ вашего врага я не желалъ бы слышать.
Такъ не насилуйте жъ моихъ ушей,
Ихъ врить заставляя обвиненьямъ
Что на себя вы взводите. Я знаю
Вы не лнивы... Въ Эльзиноръ зачмъ?
Что тутъ у васъ за дло? До отъзда
Мы васъ научимъ пьянствовать.
Горацiо.
Я халъ
На погребенье вашего отца.
Гамлетъ.
Пожалуйста, товарищъ, надо мною
Не надсмхайся такъ... Врнй, чтобъ быть
На свадьб матери моей.
Горацiо.
Одно
Вслдъ за другимъ случилося такъ скоро.
Гамлетъ.
Разсчетъ, Горацiо, разсчетъ. Жаркое
Съ поминокъ - пригодилося холоднымъ
На свадебный обдъ. Мн легче бъ было
Увидть злйшаго врага въ раю,
Чмъ этотъ день... Отецъ!.. Какъ будто
Его я вижу...
Горацiо.
Гд, принцъ?
Гамлетъ.
Предъ очами
Души моей, Горацiо.
Горацiо.
И я
Видалъ его: онъ истый былъ король.
Гамлетъ.
Всегда во всемъ онъ человкомъ былъ
Ему подобнаго ужъ мн не видть...
Горацiо.
А мн вотъ кажется, что прошлой ночью
Его я видлъ.
Гамлетъ.
Видлъ ты?.. Кого?
Горацiо.
Принцъ, вашего отца.
Гамлетъ.
Какъ моего отца?
Горацiо.
Умрьте ваше удивленье, принцъ,
И слушайте внимательно, пока
Я вамъ не разскажу объ этомъ чуд
Свидтели - вотъ эти господа.
Гамлетъ.
О, ради Бога!
Горацiо.
Эти господа,
Бернардо и Марцеллъ, дв ночи кряду
Держали караулъ, и вотъ чему
Въ полночный, мертвый и пустынный часъ
Они свидтелями были. Образъ,
На вашего отца похожiй, въ полномъ
Вооруженьи, съ головы до пятъ,
Явился вдругъ, и важною походкой
Прошелъ предъ ними тихо, величаво.
И трижды проходилъ онъ передъ ихъ
Отъ страха неподвижными очами,
На разстояньи своего жезла,
И обливаяся холоднымъ потомъ,
Они молчали, говорить не смя,
И подъ строжайшей тайною потомъ
Все разсказали мн. На третью ночь
Я съ ними вмст въ караулъ пошелъ.
Тутъ, ихъ разсказъ до слова подтверждая,
И въ тотъ же часъ, и въ томъ же самомъ вид,
Явилось привиднiе, я зналъ
Покойнаго: похоже на него...
Какъ эти дв руки.
Гамлетъ.
Гд жъ это было?
Марцеллъ.
А на площадк, принцъ, гд караулъ
Мы держимъ.
Гамлетъ.
Съ нимъ не говорили вы?
Горацiо.
Я говорилъ, но онъ не отвчалъ.
И только разъ, какъ показалось мн,
Онъ, голову поднявъ, зашевелился,
Какъ будто говорить хотлъ. Но тутъ
Птухъ заплъ передъ разсвтомъ громко.
При звук, онъ, издрогнувъ, заспшилъ.
И вдругъ исчезъ изъ вида.
Гамлетъ.
Очень странно.
Горацiо.
И такъ же врно, принцъ, какъ то, что я
Живу. И мы сочли, что долгъ повелваетъ
Васъ извстить объ этомъ, государь.
Гамлетъ.
Конечно, господа, конечно. Только это
Меня тревожитъ. Вы въ караул нынч?
Вс.
Да, государь.
Гамлетъ.
Вооруженъ, сказали вы?
Вс.
Да, государь.
Гамлетъ.
Вполн?
Вс.
Отъ головы до пятъ.
Гамлетъ.
Такъ вы лица не видли?
Горацiо.
Напротивъ:
Наличникъ поднятъ былъ.
Гамлетъ.
Что-жъ, хмуро
На васъ глядлъ?
Горацiо.
Нтъ, государь, скоре
Печальное, чмъ гнвное лицо.
Гамлетъ.
И блденъ, иль румянъ?
Горацiо.
Нтъ, очень блденъ.
Гамлетъ.
И пристально глядлъ на васъ?
Горацiо.
Глазъ не сводилъ.
Гамлетъ.
О, будь тогда я съ вами!
Горацiо.
Вы были бы весьма поражены.
Гамлетъ.
Весьма, весьма возможно... Долго пробылъ?
Горацiо.
Не торопяся можно сотню счесть.
Марцеллъ, Бернардо.
Нтъ, дольше, дольше.
Горацiо.
Только не при мн.
Гамлетъ.
А борода сдая?
Горацiо.
Какъ при жизни:
Чернь съ серебромъ.
Гамлетъ.
Я нынче въ караул.
Быть-можетъ, явится опять.
Горацiо.
Наврно.
Гамлетъ.
И только приметъ благородный образъ
Покойнаго - я съ нимъ заговорю,
Хотя бъ самъ адъ своею пастью мн
Веллъ молчать. И я прошу васъ всхъ,
Когда объ этомъ вы пока молчали,
Храните тайну. Что бы ни случилось
Сегодня ночью, - понимайте только,
Но языкомъ ни слова. Я въ долгу
У васъ за дружбу. И затмъ, прощайте.
Въ двнадцатомъ часу къ вамъ на площадку
Я выйду.
Вс.
Ваши слуги, государь.
Гамлетъ.
Нтъ, нтъ: друзья. Какъ я вашъ другъ. Прощайте.
(Уходятъ: Горацiо, Марцеллъ, Бернардо).
Гамлетъ (одинъ)
Духъ моего отца! Вооруженный!
Не ладно что-то. Чуется мн что-то
Тутъ гнусное. Скорй бы ночь! Пока же
Покойна будь душа. Зло станетъ явно,
Хотя бы вся земля его скрывала.
(Уходитъ.)
СЦЕНА III.
Комната въ дом Полонiя.
(Входятъ: Офелiя и Лаэртъ.)
Лаэртъ.
Вся кладь моя на корабл, прощай.
И какъ услышишь, что попутный втеръ
И случай есть, то не звай, сестрица,
И о себ дай всточку.
Офелiя.
А ты
Могъ сомнваться въ томъ?
Лаэртъ.
Что до Гамлета
И легкомысленной его любви,
Считай ее - причудой, жаромъ крови,
Фiалкой вешней юности: и ранней,
Но далеко не прочной, и душистой
Да не на вкъ, мгновенною забавой,
Не боле.
Офелiя.
Не боле?
Лаэртъ.
Поврь,
Не боле. Въ природномъ нашемъ рост
Не только мускулы и остовъ крпнутъ,
Но, вмст съ храмомъ ширяся, растетъ
Служенiе и духа, и души.
Онъ, можетъ-быть, теперь тебя и любитъ,
И сила воли никакимъ лукавствомъ
Въ немъ не запятнана. Но бойся:
Какъ у великихъ мiра, у него
Своей нтъ воли, будучи рабомъ
Рожденья своего, - не властенъ онъ,
Какъ частное лицо, ршить свой выборъ.
Вдь отъ него зависитъ
И святость, и здоровье государства.
А потому онъ долженъ подчинить
Свой выборъ голосу и мннью тла,
Котораго онъ будетъ головой.
И если скажетъ онъ теб что любитъ,
То будь умна и врь ему настолько,
Насколько санъ и власть дозволить могутъ
Ему исполнить слово. То-есть, помни:
Что голосъ Данiи тутъ самый важный.
И взвсь теперь, какъ пострадаетъ честь,
Когда доврчиво ты станешь слушать
Его любезности: иль сердце сгубишь,
Иль чистое сокровище свое
Откроешь для неистовыхъ исканiй.
Страшись, Офелiя, страшись, сестрица,
Свою привязанность держи подальше,
Вн выстрловъ опаснаго желанья,
И самая невинная двица
Уже гршитъ, когда свои красы
Откроетъ мсяцу, и добродтель
Подвержена ударамъ клеветы.
Червь часто губитъ первенцовъ весны,
Когда они еще не распустились.
На утр юности, когда роса влажна,
Прилипчивй дыханiе заразы.
Будь осторожна: безопасность въ страх.
Гд и соблазна нтъ, бунтуетъ юность.
Офелiя.
Я наставленья добрыя твои
Поставлю сторожемъ у сердца моего.
Но, милый брать, и ты не подражай
Тмъ злымъ священникамъ что, указуя
Тернистый и тяжелый путь на небо,
Отважно и безстыдно идутъ сами
По первой же тропинк наслажденiй,
Забывъ урокъ.
Лаэртъ.
Не бойся за меня.
Но я замшкался... Вотъ и отецъ.
Входитъ: Полонiй.
Лаэртъ.
Въ двойномъ благословеньи,
Двойная благость. Случаю угодно
Чтобъ дважды мы простились съ вами.
Полонiй.
Ты здсь еще, Лаэртъ? Стыдись! Спши:
Услся втер парусамъ на плечи,
И ждутъ тебя. (Возлагаетъ руки ему на голову.)
Прими благословенье
И въ памяти своей запечатлй
Вотъ эти правила. Не выражай
Словами думъ, не превращай въ дла
Несоразмрныхъ мыслей. Ласковъ будь,
Но никогда ни съ кмъ за панибрата.
Найдя друзей, ихъ дружбу испытавъ,
Стальными крючьями къ себ ихъ притяни,
Но рукъ не пачкай, угащая новыхъ,
Неоперившихся, чуть изъ яйца, друзей.
Остерегайся ссоры, а случится -
То такъ себя веди, чтобъ твой противникъ
Тебя остерегался. Слушай всхъ,
Но говори съ немногими. Совты
Отъ всхъ бери, храня свое сужденье
По кошельку одежду покупай,
Но чтобъ безъ вычуръ, дорого, но скромно:
Одежда можетъ выдать человка.
На этотъ счетъ французскiе вельможи
Изящества и роскоши примръ.
Въ долгъ не бери, и не давай въ займы:
Мы съ долгомъ часто и друзей теряемъ,
Заемъ же притупляетъ бережливость.
А главное, Лаэртъ: будь вренъ
Ты самому себ, отсюда
Послдуетъ, какъ ночь за днемъ, что ты
Ни передъ кмъ обманщикомъ не будешь.
Прощай. Да укрпитъ въ теб
Мое благословенье эти мысли.
Лаэртъ.
Покорнйше прощаюсь, государь.
Полонiй.
Не терпитъ время, люди ждутъ: спши.
Лаэртъ.
Прощай, Офелiя, и твердо помни
Что я сказалъ.
Офелiя.
Я въ памяти замкну
Твои слова, а ключъ возьми съ собою.
Лаэртъ.
Счастливо оставаться.
(Уходитъ: Лаэртъ.)
Полонiй.
А о чемъ,
Офелiя, онъ говорилъ съ тобою?
Офелiя.
Будь не во гнвъ вамъ, государь, о принц.
Полонiй.
Марiя Два! онъ напомнилъ кстати.
Мн говорили, что съ недавнихъ поръ
Онъ часто говоритъ наедин
Съ тобой, что на свиданья ты сама
Весьма щедра. И если это правда
(Какъ мн, остерегая, говорили),
То я вамъ принужденъ сказать, что вы
Не ясно понимаете себя, не такъ,
Какъ подобаетъ дочери моей
И вашей чести. Что тамъ между вами?
Всю правду говори.
Офелiя.
Онъ, государь,
Недавно мн представилъ не одинъ
Залогъ своей симпатiи.
Полонiй.
Скажите!..
Симпатiи!.. Ты судишь, какъ двчонка,
Которая опасности не знаетъ
Въ такихъ длахъ. Ну, что-жъ ты, вришь
Всмъ этимъ, какъ зовешь ты ихъ, залогамъ?
Офелiя.
Я и сама не знаю, государь,
Что думать мн о нихъ.
Полонiй.
Марiя Два!
Я научу тебя: ты поступила,
Какъ малое дитя, и приняла
Не цнные залоги за наличность.
Цни себя дороже, а иначе
(Чтобъ мн въ конецъ не заморить, гоняя,
Несчастной фразы), при такой оцнк,
Ты примешь и меня за дурака.
Офелiя.
Онъ часто о любви мн говорилъ,
Но въ благородномъ тон, государь.
Полонiй.
Настраивалъ тебя, но дальше, дальше.
Офелiя.
Свои слова и рчи, государь,
Онъ клятвами святыми подтверждалъ.
Полонiй.
Силки на глухарей! Когда въ насъ кровь
Кипитъ, то сердце языку обильно
Подсказываетъ клятвы. Эти блестки
И свтятъ, да не грютъ, быстро гаснутъ
И въ общаньи, какъ въ произношеньи.
Не принимай ихъ за огонь. Отнын
Будь поскупе на свиданья, дочка.
Считай свою бесду поважне
Простаго приказанья говорить.
О принц же Гамлет можешь думать,
Что молодъ онъ, что поводъ у него
Куда длинне твоего. А кратко,
Офелiя: не врь ты этимъ клятвамъ,
Они - барышники, и цвтъ у нихъ
Совсмъ не тотъ, чмъ кажется снаружи.
Они ходатаи нечистыхъ мыслей,
Ихъ произносятъ, какъ обтъ священный,
Чтобъ обмануть врнй. Разъ навсегда:
Я прямо говорю, что съ этихъ поръ
Такъ ограничу твой досугъ, что вамъ
Не будетъ времени болтать съ Гамлетомъ.
Гляди же, помни, ну, ступай себ.
Офелiя.
Я буду вамъ послушна, государь.
(Уходятъ.)
СЦЕНА IV.
Платформа.
Входятъ: Гамлетъ, Горацiо и Марцеллъ.
Гамлетъ.
Какой жестокiй холодъ: такъ и щиплетъ.
Горацiо.
Пронзительный и рзкiй втеръ.
Гамлетъ.
Который часъ?
Горацiо.
Да скоро и двнадцать.
Марцеллъ.
Ужъ пробило.
Горацiо.
Неужто? Я не слышалъ.
Такъ близится ужъ часъ, когда обычно
Духъ появляется. (За сценой трубы и пушечный
выстрлъ).
Что это значитъ?
Гамлетъ.
Король всю ночь кутитъ, пьетъ полной чашей
И спотыкаяся, въ припрыжку шумно пляшетъ.
И только вытянетъ стопу рейнвейна, -
Заголосятъ и трубы и литавры
Его побду надъ заздравной чашей.
Горацiо.
Таковъ обычай?
Гамлетъ.
Да, но, право,
Хоть мн онъ и родной, и я рожденъ
Чтобъ соблюдать его, а больше чести,
По моему, такой обычай бросить,
Чмъ сохранять.
Входитъ: Духъ.
Горацiо.
Взгляните, принцъ: идетъ.
Гамлетъ.
Господни ангелы и слуги, защитите!
Кто бъ ни былъ ты: духъ добрый, или кобальдъ,
Несешь ли ты съ собой дыханье неба,
Иль адскiй вихрь, и къ благу или злу
Твои явленiя, но до того
Заманчивъ образъ твой, что я хочу
И говорить съ тобой, и звать тебя
Гамлетомъ, королемъ, отцомъ... Владыко Датскiй!
О, отвчай, не дай мн истомиться
Въ невдньи! Скажи: зачмъ отптый
И погребенный прахъ твой разорвалъ
Свой навощенный саванъ?..
Зачмъ тотъ склепъ,
Куда тебя мы съ миромъ опустили,
Раскрылъ свой мраморный тяжелый звъ
И выбросилъ тебя на свтъ? Зачмъ
Ты, мертвый трупъ, одтый сталью,
Сiянье мсяца увидлъ снова,
И безобразишь ночь? А мы, шуты природы,
Зачмъ въ душ потрясены такъ страшно
Неразршимымъ для ума вопросомъ?
Скажи-жъ, зачмъ? И что должны мы длать?
Горацiо.
Онъ вамъ киваетъ, чтобъ вы шли за нимъ,
Какъ будто хочетъ что-то вамъ сказать
Наедин.
Марцеллъ.
Взгляните, государь,
Какъ онъ привтливо заманиваетъ васъ,
Но не ходите съ нимъ.
Горацiо.
Нтъ, ни за что.
Гамлетъ.
Онъ говорить не хочетъ: я иду.
Горацiо.
Нтъ, государь.
Гамлетъ.
Но почему? Въ чемъ страхъ?
Я жизнь свою цню никакъ не свыше
Булавки. А душа? Что онъ надъ нею?
Она безсмертна, какъ онъ самъ. Опять
Онъ манитъ, - я иду за нимъ.
Горацiо.
А если
Онъ въ рку завлечетъ васъ, государь?
Иль на вершину грознаго утеса,
Что свсился надъ моремъ? Если тамъ
Онъ приметъ вдругъ иной ужасный образъ,
И васъ, лишивъ владнiя разсудкомъ,
Въ безумiе повергнетъ? Что тогда?
Гамлетъ.
Онъ манитъ все. Иди: я за тобой.
Горацiо.
Вы не пойдете, государь.
Гамлетъ.
Прочь руки!
Марцеллъ.
Послушайтесь, и не ходите съ нимъ.
Гамлетъ.
Меня судьба зоветъ. И въ этомъ тл
Малйшая артерiя окрпла,
Какъ жилы льва немейскаго. (Духъ киваетъ головой.)
Опять
Зоветъ меня. Пустите, господа!
Иль въ призракъ обращу того, клянуся!
Кто помшаетъ. Прочь же, говорятъ!
Иди: я за тобой.
(Уходятъ: Духъ и Гамлетъ).
Горацiо.
Воображенье
Въ отчаянье его повергло.
Марцеллъ.
Намъ
Не слдуетъ тутъ слушаться. Пойдемъ
За нимъ.
Горацiо.
Идемъ. Чмъ кончится все это?
Марцеллъ.
Гниль завелася въ Датскомъ королевств.
Горацiо.
Спаси насъ, Господи!
Марцеллъ.
Идемте же, идемъ.
СЦЕНА V.
Боле отдаленная часть площадки.
(Входятъ Духъ и Гамлетъ.)
Гамлетъ.
Куда меня ведешь ты? Говори:
Я дальше не пойду.
Духъ.
Такъ слушай
Внимательно.
Гамлетъ.
Я слушаю.
Духъ.
Ужъ близокъ
Тотъ часъ, когда я долженъ возвратиться
Въ горючую мучительную сру.
Гамлетъ.
О, бдный духъ!
Духъ.
Не сожалй меня,
Но выслушай, что я теб открою.
Гамлетъ.
Я выслушать обязанъ: говори,
Духъ.
И, выслушавъ, обязанъ отомстить.
Гамлетъ.
Какъ ты сказалъ?
Духъ.
Передъ тобою
Духъ твоего отца. На время
Я осужденъ скитаться по ночамъ,
А днемъ поститься въ огненной темниц,
Пока грхи, въ чемъ провинился я
Въ дни естества, не выгорятъ до тла
И не очистятся. И если бъ мн
Запрета не было повдать тайны
Моей тюрьмы, - я могъ бы разсказать
Такую повсть, что малйшимъ словомъ
Въ теб перевернулъ бы душу
И заморозилъ молодую кровь,
Изъ орбитъ выбросилъ твои глаза,
Какъ дв звзды, и въ мигъ расправилъ
Твои узлами спутанныя кудри
И каждый волосъ твой поставилъ дыбомъ,
Какъ иглы на свирпомъ дикобраз.
Но откровенье этихъ вчныхъ тайнъ
Не для ушей изъ плоти и изъ крови.
О, слушай, слушай же, Гамлетъ! и если
Когда-нибудь любилъ отца...
Гамлетъ.
О, небо!
Духъ.
То отомсти его
Безчеловчное и гнусное убiйство.
Гамлетъ.
Убiйство?
Духъ.
Всякое убiйство,
Безъ исключенья, гнусно, но мое
Гнусне, злй, безчеловчнй всхъ.
Гамлетъ.
Спши жъ мн разсказать, чтобъ могъ я
Летть на месть на крыльяхъ столь же быстрыхъ,
Какъ дума, иль любовная мечта.
Духъ.
Тебя я бодрымъ застаю. Но былъ бы ты
Сонливй камыша, что мирно
Гнiетъ у пристани стоячей Леты,
Когда бъ при этой всти не воспрянулъ.
Теперь, Гамлетъ, прислушайся. - Молва
Распущена, что сонный я въ саду
Змей ужаленъ. Грубо этой сказкой
Слухъ цлаго народа былъ обманутъ.
Узнай же, благородный юноша, что змй
Меня ужалившiй на смерть - теперь
Внецъ мой носитъ.
Гамлетъ.
О, моя душа
Пророчица! Мой дядя?
Духъ.
Онъ. И этотъ
Прелюбодйный и распутный зврь
Ума волшебствомъ и коварства даромъ
(Будь прокляты и умъ, и даръ, что могутъ
Такъ соблазнять) склонилъ мою
Наружно непорочную супругу
Къ безстыдному разврату. О, Гамлетъ!
Что за паденiе то было! Какъ,
Забыть мою высокую любовь,
Которая шла объ-руку съ обтомъ,
Что далъ я при внчаньи, и склониться
Къ убогому, который предо мною
По дарованiямъ - ничто. Но добродтель
Не поколеблется, хотя бъ распутство
Ее плняло красотой небесной, -
И если бъ даже свтоносный ангелъ
Соединился съ похотью, - она
Творила бъ грхъ и на небесномъ лож,
Въ нечистот ища себ добычи...
Но, чу! ужъ утромъ потянуло. Кратко
Я доскажу. Въ саду посл обда
Я по привычк отдыхалъ, твой дядя
Подкрался въ этотъ безопасный часъ
Со стклянкой сока блены проклятой
И влилъ въ отверстiе моихъ ушей
Проказу пораждающiй настой.
Онъ вредоносенъ человчьей крови:
Быстре ртути проникаетъ всюду,
Чрезъ вс ворота, по дорожкамъ тла,
Съ внезапной силой заставляетъ нашу
Здоровую живую кровь свернуться
И скиснуть, какъ садится молоко
Отъ капли кислоты. Такъ и со мною.
Какъ Лазарь, я отъ струпьевъ окорявлъ
И тло гладкое мое покрылось
Поганой и вонючей кожурой.
И такъ я, сонный, братнею рукою
Заразъ лишенъ жены, внца и жизни.
Я срзанъ былъ во цвт беззаконiй,
Не причащенъ запасными Дарами,
Не исповданъ, не помазанъ мромъ,
Не приготовленъ посланъ былъ на судъ
Съ отяжелвшей отъ грховъ главою.
Ужасно! О, ужасно! какъ ужасно! {*}
И если у тебя есть сердце - не снеси,
Не допусти, чтобъ царственное ложе
Постелью стало подлому разврату.
Но какъ бы ни свершилъ ты это,
Да духъ твой незапятнанъ остается,
И пусть душа твоя не замышляетъ
Зла противъ матери: оставь ее суду
И тернiямъ, что у нея въ груди
Язвятъ и колятъ. И затмъ - прощай!
Свтлякъ ужъ говоритъ, что близко утро
И гаситъ свой нежгучiй огонекъ.
Прощай, прощай, Гамлетъ! не забывай меня. (Уходитъ.)
{* Этотъ стихъ во всхъ изданiяхъ находится въ роли Духа, но онъ всегда
произносился Гаррикомъ въ роли Гамлета, какъ принадлежащiй ей по
театральнымъ преданiямъ Найтъ. Съ своей стороны полагаю, что въ сценическомъ
отношенiи Гаррикъ былъ правъ. Этотъ стихъ весьма удачно прерываетъ вообще
плавный и въ глубин спокойный разсказъ Духа. Д. А.}
Гамлетъ (одинъ).
О, воинства небесныя! земля!
И что еще? Иль къ аду мн воззвать?
Нтъ, нтъ! Держися, сердце! Вы же, мышцы,
О, не старйте ни одно мгновенье,
Чтобъ былъ я бодръ... Не забывать тебя?
Да, бдный духъ, пока есть память
Въ смущенномъ череп. Не забывать тебя?
Да я со свитка памяти сотру
Вс пошлыя и глупыя замтки,
Вс выборки изъ книгъ, вс впечатлнья
Что наблюдательность и молодость вписали,
И въ цлой книг моего ума
Жить будетъ только заповдь твоя
Безъ низкой примси. Да, да, клянуся!
О, самая лукавая изъ женщинъ!
О, мерзскiй негодяй!
И улыбается еще, проклятый!
Гд, гд мои замтки? Запишу я,
Что можно улыбаться, улыбаться,
И быть мерзавцемъ. Да, возможно,
По крайнй мр, въ Данiи у насъ. (Пишетъ.)
Вы, дядя, здсь. Теперь мой лозунгъ:
'Прощай, прощай! Не забывай меня!'
Я поклялся.
Горацiо (за сценой).
Принцъ!
Марцеллъ (также).
Принцъ Гамлетъ!
Горацiо (также).
Боже!
Спаси его!..
Марцеллъ (также).
Аминь.
Горацiо (также).
Гд вы? Го, го!
Гамлетъ.
Го, го! сюда!.. Го, го, соколикъ мой!
Входятъ: Горацiо и Марцеллъ.
Марцеллъ.
Что съ вами, государь?
Горацiо.
Что съ вами было?
Гамлетъ.
О, чудеса!..
Горацiо.
Такъ разскажите-жъ...
Гамлетъ.
Нтъ,
Вы пронесете.
Горацiо.
Ужъ никакъ не я,
Клянуся, государь.
Марцеллъ.
Никакъ не я.
Гамлетъ.
Ну, что-жъ вы скажете? Кто бъ могъ подумать?..
Но вы вдь не разскажете?
Горацiо, Марцеллъ.
Клянемся.
Гамлетъ.
Что ни мерзавецъ въ Данiи у насъ,
То плутъ отптый.
Горацiо.
Для такого слова
Не стоило изъ гроба подыматься.
Гамлетъ.
Что-жъ, правда, ваша правда. И затмъ,
Безъ дальнихъ околичностей, пожмемте
Другъ другу руки, и... разойдемтесь.
Пойдете вы, куда укажутъ вамъ
Желанiе и дло. Вдь у всхъ,
Какiя бъ ни были, а все жъ найдутся,
Желанья и дла. А я, бднякъ,
Я, видите-ль, пойду молиться...
Горацiо.
Принцъ,
Все это дикiя, безсвязныя слова.
Гамлетъ.
И грустно мн, что вамъ они обидны,
Сердечно жаль.
Горацiо.
Тутъ нтъ обиды, принцъ.
Гамлетъ.
Святой Патрикъ свидтель! есть обида:
Обиженъ и жестоко этотъ призракъ,
А я скажу вамъ: это духъ честной.
Что до желанья вашего узнать
Что было между нами - справтесь съ нимъ,
Какъ знаете. Ну, а теперь, друзья, -
Вдь мы друзья по школ и оружью -
Не откажите въ просьбишк.
Горацiо.
Извольте.
Гамлетъ.
Не открывать во вкъ, что нынче ночью
Вы видли.
Горацiо, Марцеллъ.
Не станемъ, государь.
Гамлетъ.
Нтъ, поклянитеся.
Горацiо.
Клянусь, что нтъ.
Марцеллъ.
Клянусь, что нтъ.
Гамлетъ.
А на моемъ меч?
Марцеллъ.
Мы поклялись сейчасъ лишь, государь.
Гамлетъ.
Нтъ, непремнно на моемъ меч.
Духъ (снизу).
Клянитесь!
Гамлетъ.
А, а, голубчикъ!
И ты, дружокъ, о томъ же?.. Отойдемте -
Вы слышали, что онъ изъ подземелья -
Клянитесь же!
Горацiо.
Произносите клятву!
Гамлетъ.
О томъ, что видли, во вкъ ни слова, -
Клянитесь на меч.
Духъ (снизу).
Клянитесь!
Гамлетъ.
Hic et ubique! Отойдемъ опять.
Сюда идите, господа! И снова руки
На мечъ кладите. Никогда о томъ,
Что вы сегодня слышали ни слова, -
Клянитесь на меч!
Духъ (внизу).
Клянитесь!
Гамлетъ.
Врно,
Такъ, старый кротъ... И роешь ты такъ быстро?
Чудесный землекопъ!.. Но отойдемъ
Опять.
Горацiо.
О, день и ночь! Какъ все чудесно странно.
Гамлетъ.
Какъ страннаго, примите же его
Въ свой домъ. Горацiо, - на неб
И на земл есть боле вещей,
Чмъ нашей философiи мечталось.
Но отойдемъ.
И здсь опять, какъ прежде, дайте клятву, -
И да поможетъ Милосердый вамъ! -
Что какъ бы ни были мои поступки
Чудны и странны, - я, весьма возможно,
Дурачество накину на себя -
Вы никогда, меня такимъ увидя,
Не скрестите такъ рукъ, и головой
Не покачаете вотъ этакъ, или
Какой-нибудь двусмысленною фразой,
Какъ напримръ: 'ну да, мы знаемъ,' или
'Могли бы, только захоти мы', или
'Когда бъ желали говорить мы', или
'Да было бы, когда бъ', или подобнымъ
Какимъ обинякомъ, не намекнете
Что обо мн вамъ кое-что извстно...
Не длать этого, - и да поможетъ
Вамъ въ тяжкiй часъ Спаситель Милосердый! -
Клянитеся.
Духъ (снизу).
Клянитесь.
Гамлетъ.
О, успокойся!
О, успокойся, возмущенный духъ!
Итакъ, любовно, господа, себя
Я поручаю вамъ. И все, что нищiй,
Какъ вашъ Гамлетъ, способенъ только длать,
Чтобъ выразить свою любовь и дружбу, -
Все, дастъ Господь, онъ сдлаетъ для васъ. -
Войдемте вмст. Палецъ на уста,
Пожалуйста, прошу васъ. Наше время
Сорвалось съ петель. - Подлое коварство!
О, лучше бы мн вовсе не родиться,
Чмъ исправлять тебя. - Ну, что жъ, пойдемте!
Идемте вмст.
(Уходятъ.)
(Продолженiе слдуетъ.)
Д. Аверкiевъ.
ДЙСТВIЕ ВТОРОЕ.
СЦЕНА I.
Комната въ дом Полонiя.
Входятъ: Полонiй и Рейнальдо.
Полонiй.
Ему вы отдадите эти деньги
И письма.
Рейнальдо.
Слушаю.
Полонiй.
И вы, Рейнальдо,
Поступите чудесно какъ умно,
Когда предъ тмъ, чтобъ постить его,
Разспросите, какъ онъ ведетъ себя.
Рейнальдо.
И самъ я думалъ, государь.
Полонiй.
Прекрасно,
Отлично сказано, Марiя Два!
Сперва поразспросите: кто изъ Датчанъ
Теперь въ Париж, гд стоятъ,
Съ кмъ водятся и много-ль тратятъ. Вотъ,
Узнавъ при помощи такихъ окольныхъ
И косвенныхъ вопросовъ, что мой сынъ
Не безызвстенъ имъ, подвиньтесь ближе,
Но не касайтесь прямо до него
Въ разспросахъ. А представьтесь, будто это
Такъ, дальнее знакомство. Напримръ:
'Знакомъ съ его отцомъ, съ его родными
И съ нимъ отчасти'. Поняли, Рейнальдо?
Рейнальдо.
Отлично, государь.
Полонiй.
'И съ нимъ отчасти',
Но - можете прибавить, - не весьма,
И если это тотъ, о комъ я говорю,
То очень онъ распущенъ, и подверженъ
Тому-то и тому'. И на него
Взвалите тутъ, что только вамъ угодно,
Но ничего столь гнуснаго, чтобъ честь
Могло пятнать: запомните же это.
А разныя безчинства и безпутства
Что, какъ замчено и всмъ извстно,
Обычные товарищи у всей
Живущей на свобод молодежи.
Рейнальдо.
Играетъ, государь?
Полонiй.
Ну да, иль пьетъ.
Дерется, божится, на ссору лзетъ,
Иль за двчонками - все это можно.
Рейнальдо.
Но это ужъ безчеститъ, государь.
Полонiй.
Ничуть, ей-ей, когда вы обвиненье
Съумете искусно подсластить,
Но вамъ не слдуетъ его злословить,
Что будто онъ открыто непотребенъ.
Не этого хочу я, вы его гршки
Такъ выставьте умненько, чтобъ они
Казались заблужденьями свободы,
Порывомъ, вспышкой пылкаго ума,
Иль дикостью неукрощенной крови,
Какъ и у всхъ.
Рейнальдо.
Но, добрый государь...
Полонiй.
Къ чему все это?
Рейнальдо.
Точно, государь,
Объ этомъ-то я и хотлъ спросить.
Полонiй.
Марiя Два! я къ тому клоню -
И это ужъ испытанная хитрость:
Вы, сына моего слегка запачкавъ,
Какъ будто онъ вещица, что немного
Въ работ загрязнилася, - замтьте:
Сейчасъ вашъ собесдникъ, тотъ кого
Зондируете вы, - чуть только
Онъ замчалъ за юношей, о комъ
Вы говорили, эти вс гршки, -
То, ужъ поврьте, онъ закончитъ тмъ,
Что съ вами совпадетъ такимъ манеромъ:
'Мой добрый государь, иль такъ, иль другъ,
Иль господинъ, смотря какое слово,
Или присловье принято у нихъ
И какъ онъ самъ привыкъ...
Рейнальдо.
Отлично.
Полонiй
Итакъ, чуть скажетъ онъ... Онъ скажетъ...
О чемъ же я хотлъ сказать? Я что-то
Хотлъ сказать вамъ.. Да на чемъ же, бишь,
Остановился я?
Рейнальдо.
На 'совпадетъ'
На другъ, иль такъ, иль господинъ'...
Полонiй.
На томъ,
Что совпадетъ онъ?.. Да, Марiя Два!..
А съ вами совпадетъ онъ такъ: я знаю
Его, вчера его видалъ я, или
Въ такой-то день, тогда-то, иль тогда,
Съ такимъ-то, иль такимъ. И онъ - игралъ,
Иль выпилъ лишнее, иль онъ вспылилъ,
Играя въ мячъ, иль можетъ быть, какъ онъ
Входилъ въ такой-то непотребный домъ
(Вы понимаете въ какой). 'Теперь
Глядите: ваша лживая привадка
Ужъ изловила эту рыбку правды,
Вотъ такъ-то мы, кто поумнй и ловче,
При помощи отводовъ и обходовъ,
Доходимъ криво до прямаго дла.
Такъ вотъ и вы, при помощи сейчасъ
Преподанныхъ уроковъ и совтовъ,
Дойдете до Лаэрта. - Что жъ, схватили?
Все поняли?
Рейнальдо.
Все, государь.
Полонiй.
Прощайте,
И помоги вамъ Богъ.
Рейнальдо.
Мой добрый государь!..
Полонiй.
Понаблюдите-ка за нимъ и сами.
Рейнальдо.
Покойны будьте, государь.
Полонiй.
Пусть онъ
Споетъ намъ псенку свою.
Рейнальдо.
Такъ точно,
Мой государь.
(Уходитъ.)
Полонiй.
Счастливаго пути.
Входитъ Офелiя.
Полонiй.
Ну, что, Офелiя? что тамъ такое?
Офелiя.
Ахъ, государь, я такъ перепугалась,.
Полонiй.
Чего же? ради Бога.
Офелiя.
Государь, -
Я шила въ комнат своей, какъ вдругъ
Вошелъ Гамлетъ: - камзолъ разстегнутъ,
На голов нтъ шляпы, безъ подвязокъ
Чулки, въ грязи, до щиколки спустились.
Одно колно бьется о другое,
Самъ блденъ, какъ его рубашка, взглядъ
При этомъ жалостный такой, какъ будто
Онъ выпущенъ изъ ада для того,
Что-бъ разсказать объ ужасахъ.
Полонiй.
Влюбясь
Въ тебя, сошелъ съ ума?
Офелiя.
Не знаю, государь,
Но, правду говоря, боюсь что такъ.
Полонiй.
Что-жъ онъ сказалъ теб?
Офелiя.
Меня
Онъ за запястье взялъ, и крпко сжалъ,
И отступивъ на всю длину руки -
Другою онъ держалъ вотъ-такъ надъ бровью -
Онъ сталъ разсматривать мое лицо,
Какъ будто срисовать его хотлъ.
Онъ простоялъ такъ долго, наконецъ,
Слегка пожавъ мн руку, головою
Онъ покачалъ три раза сверху внизъ,
И такъ глубоко, жалостно вздохнулъ,
Какъ будто грудь его на части распадалась
И смерть ему пришла. Затмъ меня
Онъ отпустилъ и, глядя чрезъ плечо,
Какъ будто могъ найти безъ глазъ дорогу,
Пошелъ, и вышелъ изъ дверей, но свтъ
Его очей все на меня былъ устремленъ
До самаго конца.
Полонiй.
Пойдемъ со мною,
Намъ надо къ королю... Все это
Прямое сумасбродство отъ любви.
Терзаетъ самое себя ея
Жестокость, понуждая волю
Къ отчаяннымъ поступкамъ столь же часто,
Какъ и любая страсть подъ небесами,
Что мучитъ нашу плоть... Мн жаль... Скажи:
Ты съ нимъ на дняхъ не говорила жестко?
Офелiя.
Нтъ, добрый государь, но я, какъ вы
Мн приказали, отсылала письма
И запретила приходить ко мн.
Полонiй.
Вотъ отчего онъ и сошелъ съ ума!
Мн жаль, что я не наблюдалъ его
Поосмотрительнй и съ большимъ разумньемъ..
Боялся я, что онъ забавы ищетъ
И хочетъ посадить тебя на мель.
Будь проклята моя ретивость къ длу!
Но, видно, свойственно намъ, старикамъ,
Въ своихъ сужденьяхъ черезъ край хватать,
Какъ людямъ помоложе за обычай
Неразсудительность. Идемъ же къ королю.
Онъ долженъ все узнать. Держа въ секрет,
Скорй въ немилость попадешь за скрытность,
Чмъ прогнвишь, открывъ, что онъ влюбленъ.
СЦЕНА II.
Комната въ замк.
Входятъ король, королева, Розенкранцъ, Гильденштернъ и свита.
Король.
Добро пожаловать, и Розенкранцъ,
И Гильденштернъ. Хотя мы ужъ давно
Желали видть васъ, но поспшили
Послать за вами потому, что намъ
Нужны услуги ваши. Вы кой-что
Ужъ слышали о превращеньи съ принцемъ,
Я выражаюсь такъ въ виду того, что въ немъ
Ни внутреннiй, ни вншнiй человкъ
На то, что было, вовсе не похожи.
Что именно могло бы, кром смерти
Его отца, его повергнуть въ это
Непониманье самого себя, -
Я не берусь ршить. Вы оба съ дтства
Воспитывались съ нимъ, и съ юныхъ лтъ
Такъ свыклися съ характеромъ Гамлета,
Что я васъ умоляю: соизвольте
Остаться ненадолго при двор,
Такъ, ваше общество его могло бы
Вновь къ развлеченiямъ привлечь, а вы,
Случайно подбирая наблюденья,
Найдете, то, что, будучи открыто,
Поддастся нашему лченью.
Королева.
Онъ
Такъ много говорилъ о васъ, что я
Уврена, что двухъ другихъ и нтъ,
Къ кому бы больше васъ онъ былъ привязанъ.
И если вамъ угодно, оказавъ
Намъ благосклонность и любезность, съ нами
Пробыть немного, чтобы намъ помочь
При исполненiи надежды нашей, -
То мы, за ваше пребыванье здсь,
Благодарить васъ будемъ такъ, какъ только
Прилично королю.
Розенкранцъ.
Вы оба, Ваши
Величества, могли-бъ верховной властью,
Которую имете надъ нами,
Свое желанье грозное скорй
Намъ приказать, чмъ насъ просить о томъ.
Гильденштернъ.
Мы оба повинуемся, и нын
Мы съ полною готовностью желаемъ
Повергнуть добровольно нашу службу,
По вашему распоряженью, къ вашимъ
Стопамъ.
Король.
Благодарю васъ, Розенкранцъ,
И милый Гильденштернъ.
Королева.
Благодарю
Васъ, Гильденштернъ и милый Розенкранцъ,
И я васъ умоляю постить
Сейчасъ же сына нашего, который
Такъ сильно измнился. (Къ свит)
Пусть кто-нибудь проводитъ этихъ
Господъ къ Гамлету.
Гильденштернъ.
Да поможетъ небо,
Чтобъ нашъ прiздъ, какъ и услуги наши
Ему прiятны были и на пользу.
Королева.
Аминь.
(Уходятъ Розенкранцъ, Гильденштернъ и нкоторые изъ свиты).
Входитъ Полонiй.
Полонiй.
Мой добрый государь, послы
Съ успхомъ изъ Норвегiи вернулись.
Король.
Ты былъ всегда отцомъ благихъ встей.
Полонiй.
Не правда-ль, государь? Поврьте, я,
Мой добрый повелитель, посвятилъ
Мои и долгъ, и душу, - оба Богу,
А первый королю. И полагаю
(Иль мозгъ мой ужъ не можетъ, какъ бывало,
По слду дла гнаться безъ ошибки),
Что я открылъ, на чемъ Гамлетъ помшанъ.
Король.
Скажи-жъ скорй: я такъ хочу узнать...
Полонiй.
Сперва пословъ примите, а мое
Открытiе, - пускай дессертомъ будетъ
На этомъ пиршеств.
Король.
Иди-жъ на встрчу
И самъ введи ихъ.
(Уходитъ Полонiй.)
Король.
Милая Гертруда,
Онъ говоритъ, что отыскалъ причину
И поводъ къ помшательству Гамлета.
Королева.
Я думаю, что вся причина въ смерти
Его отца и нашей спшной свадьб.
Входятъ: Полонiй, Вольтимандъ, Корнелiй.
Король (королев).
Ну, хорошо, мы разберемъ. - Добро
Пожаловать, любезные друзья!
Что, Вольтемандъ, намъ шлетъ Норвежскiй братъ?
Вольтимандъ.
Полнйшую отдачу всхъ привтствiй
И пожеланiй. Съ перваго-жъ свиданья
Онъ приказалъ племяннику пресчь
Наборъ, который самъ считалъ приготовленьемъ
Къ войн съ Поляками, но, разсмотрвъ
Внимательнй, нашелъ, что онъ безспорно
Былъ противъ вашего величества направленъ.
И огорченный, что его болзнь,
Безсилiе и старость были такъ
Обойдены, - онъ подъ арестъ веллъ
Взять Фортинбраса, тотъ повиновался.
Король ему далъ выговоръ, и онъ
Поклялся дяд никогда отнын
Не подымать оружiя на васъ.
Исполнясь радости, старикъ ему
Назначилъ содержанiе въ размр
Трехъ тысячъ кронъ, и поручилъ
Ужъ набранныхъ солдатъ вести на Польшу.
(Подавая грамоту.)
И въ этой грамот, онъ проситъ васъ,
Чтобъ вы благоизволили дать пропускъ
Чрезъ ваши земли сказаннымъ войскамъ.
Здсь включены условiя, а также
Ручательство за безопасность.
Король.
Мы довольны,
И въ боле удобный часъ прочтемъ,
Обсудимъ дло и дадимъ отвтъ.
Благодаримъ, межъ тмъ, за вашъ успшный трудъ,
Идите отдохнуть, а въ вечеру -
Пируемъ вмст. Милости прошу!
(Уходятъ: Вольтимандъ и Корнелiй).
Полонiй.
Все кончилось отлично. - Государь
И государыня, распространяться
Чмъ быть должно величество, въ чемъ долгъ,
Зачмъ день - день, ночь - ночь, и время - время, -
Была бы только трата дня и ночи,
И времени. Въ виду того, что краткость -
Душа ума, а многословье - члены
И вншнiя прикрасы, - буду кратокъ.
Вашъ благородный сынъ помшанъ, - такъ
Я выражаюсь, ибо если станемъ
Мы помшательство опредлять,
То впасть въ него и значитъ помшаться.
Но это мимо.
Королева.
Мене искусства,
Побольше дла.
Полонiй.
Тутъ, клянусь, искусства
Совсмъ нтъ, государыня. Итакъ,
Что онъ помшанъ, правда, правда, жаль,
И жаль, что правда (глупый оборотъ!
Но Богъ ужъ съ нимъ: забудемъ объ искусств.)
Итакъ помшаннымъ онъ признанъ вами, -
Теперь намъ остается отыскать
Причину этого эффекта, или
Врне: этого деффекта, ибо
Эффектъ-то этотъ, будучи деффектнымъ,
Не безъ причины, это намъ осталось,
А вотъ вамъ и остатокъ: взвсьте. Я
Имю дочь, пока она моя,
Ее имю я, по долгу послушанья,
Она мн отдала вотъ это. Ну-съ,
Извольте разсудить и заключайте.
(Читаетъ).
'Небесной и кумиру моей души, всмъ украшенной Офелiи',
Дурное выраженiе, пошлое выраженiе, 'всмъ украшенной - пошлое
выраженiе, но прислушайтесь, (Читаетъ) 'Эти строки къ ея великолпной
блой груди. Эти строки'...
Королева.
Какъ? это ей писалъ Гамлетъ?
Полонiй.
Вниманье:
Я буду, государыня, правдивъ.
(Читаетъ).
Не врь, что солнце не стоитъ
И что огонь въ звздахъ горитъ,
И ложью истину зови,
Но твердо врь моей любви!
'Офелiя, я плохо владю размромъ, я не умю скандировать свои стоны,
но врь тому, что я въ тебя влюбленъ совершенно, о совершеннйшая!
'Твой на всегда, дражайшая двушка, пока душа въ тл, - Гамлетъ'.
Мн дочь покорно показала это
И сверхъ того мн разсказала вс
Его искательства: когда и гд
И какъ онъ длалъ ихъ.
Король.
Какъ приняла
Она его любовь?
Полонiй.
Какого мннья
Вы обо мн?
Король.
Тебя считаю я
И врнымъ, и почтеннымъ человкомъ.
Полонiй.
Я радъ вамъ это доказать. Но что бы
Могли подумать вы, когда бы я, увидя,
Что пылкая любовь ужъ распустила крылья
(А надо вамъ сказать, что я замтилъ
Все это раньше, чмъ созналась дочь),
Что-бъ вы могли, иль ваша королева
И дорогая государыня моя,
Подумать, если-бъ я взялся за родъ
Конторки, иль альбома, иль, глухъ и нмъ,
Имъ въ сердц потакалъ, иль посмотрлъ
На ихъ любовь сквозь пальцы? Что бы вы
Подумали? Нтъ, я за дло круто
Взялся, и барышн моей сказалъ:
'Гамлетъ - нашъ принцъ, и вн твоей планеты:
Не смть впередъ!' И далъ ей наставленье
Чтобъ отъ его визитовъ запиралась,
Посольствъ не принимала, не брала
Подарковъ отъ него. И вслдъ она вкусила
Плодъ отъ моихъ совтовъ, а Гамлетъ,
Отверженный (я сокращу разсказъ)
Впалъ въ грусть, затм] лишился аппетита,
Затмъ безсонница, за нею слабость,
За ней разсянность, а постепенно
И помшательство, что заставляетъ
Его безумствовать, а насъ - грустить.
Король. (Королев).
Что, какъ по вашему?
Королева.
Весьма возможно.
Полонiй.
Желалъ бы знать я, было ли хоть разъ,
Когда я положительно скажу,
Что это такъ, а вышло бы иначе?
Король.
Ни разу, сколько помню.
Полонiй. (Указывая на голову и
плечи.)
Снимите это съ этого, коль это
Иначе выйдетъ. Я открою правду, -
Пусть только обстоятельства помогутъ -
Гд-бъ ни скрывалася она, хотя бы
Она скрывалась въ самомъ центр.
Король.
Какъ же
Проврить намъ?
Полонiй.
Какъ знаете, онъ часто
Гуляетъ здсь, по этой галлере,
Часа четыре кряду.
Королева.
Правда.
Полонiй.
Я
Дочь выпущу къ нему, а вы и я,
Мы станемъ за ковромъ, и разговоръ
Подслушаемъ. И если спятилъ онъ
Не отъ любви, то мн отнын впредь
Сидть не въ государственномъ совт,
А мызу и извощиковъ держать.
Король.
Попробуемъ.
(Входитъ Гамлетъ, читая книгу.)
Королева.
Взгляните, какъ онъ грустно
Идетъ, бдняжка, съ книгою въ рукахъ.
Полонiй.
Уйдите оба, умоляю васъ.
Сейчасъ къ нему причалю... Уходите-жъ.
(Уходятъ: Король, Королева и свита.)
Полонiй.
Какъ поживаеть, мой добрый принцъ Гамлетъ?
Гамлетъ.
Хорошо, слава Богу.
Полонiй.
Вы знаете меня, государь?
Гамлетъ.
Превосходно, вы рыбный торговецъ.
Полонiй.
Никакъ нтъ, государь.
Гамлетъ.
Такъ я желалъ бы, чтобы вы были такимъ же честнымъ человкомъ.
Полонiй.
Честнымъ, государь?
Гамлетъ.
Да, сударь, быть честнымъ человкомъ, по ныншнимъ временамъ, значитъ
быть выщипнутымъ изъ двухъ тысячъ.
Полонiй.
Вотъ сущая правда, государь.
Гамлетъ.
И если солнце порождаетъ червей въ дохлой собак, въ этой сладостной
для цлованiя падали... У васъ есть дочь?
Полонiй.
Есть, государь.
Гамлетъ.
Не пускайте ея гулять по солнцу: урожай - благодать, но не въ томъ
смысл, какъ это можетъ касаться вашей дочери... Другъ, сообразите это.
Полонiй.
Что вы хотите сказать этимъ? (Про себя). Нтъ, нтъ, и вернется къ моей
дочери. А сначала онъ не узналъ меня, сказалъ будто я рыбный торговецъ.
Далеко зашелъ, далеко зашелъ! По правд, и я въ молодости до крайности
страдалъ отъ любви, весьма недалеко отъ этого. Заговорю съ нимъ опять.
(Вслухъ). Что вы читаете, государь?
Гамлетъ.
Слова, слова, слова!
Полонiй.
В чемъ же дло, государь?
Гамлетъ.
Чье дло, съ кмъ?
Полонiй.
Я разумю дло, о которомъ вы читаете, государь,
Гамлетъ.
Злословiе, сударь. Этотъ мерзавецъ-сатирикъ говоритъ, что у стариковъ
сдыя бороды, что у нихъ лица въ морщинахъ, что у нихъ изъ глазъ сочится
густая амбра или сливный клей, и что они обладаютъ полнымъ отсутствiемъ ума,
равно какъ и слабыми икрами. Хотя я и врю всему этому сильнйшимъ и
полнйшимъ образомъ, но считаю безчестнымъ писать объ этомъ, вдь вы сами,
сударь, могли бы стать такимъ же старикомъ, какъ я, если-бы сумли пятиться
какъ крабъ.
Полонiй (въ сторону).
Хотя это и помшательство, но въ немъ есть метода. (Громко.) Не угодно
ли вамъ выйти, государь?
Гамлетъ.
Въ могилу?
Полонiй.
Дйствительно, это значило бы вполн выйти. (Про себя.) Какъ порой его
отвты полны смысла! Такое счастье часто выпадаетъ на долю сумасшествiя, а
здравому уму не легко разршиться такъ благополучно. Оставлю его и мигомъ
придумаю, какъ устроить его встрчу съ моею дочерью. (Вслухъ.) Досточтимый
принцъ, беру смлость всепокорнйше разстаться съ вами.
Гамлетъ.
Вы ничего не могли бы взять у меня, съ чмъ бы я разстался также
охотно, кром моей жизни, моей жизни.
Полонiй.
Счастливо оставаться, государь. (Идетъ.)
Гамлетъ.
Ахъ, эти скучные старые шуты!
Входятъ: Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Полонiй.
Вы ищите принца Гамлета? Вотъ гд онъ!
Розенкранцъ. Полонiю.
Спаси васъ Господи!
(Уходитъ Полонiй)
Гильденштернъ.
Достопочтенный принцъ!
Розенкранцъ.
Мой дражайшiй принцъ!
Гамлетъ.
Превосходнйшiе друзья мои! Какъ поживаешь, Гильденштернъ? А,
Розенкранцъ! Какъ вы оба поживаете, ребята?
Розенкранцъ.
Какъ дюжинныя дти земли.
Гильденштернъ.
Тмъ счастливы, что нтъ избытка счастья:
Мы не верхушка колпака Фортуны.
Гамлетъ.
До и не подошва ея башмаковъ?
Розенкранцъ.
Ни то, ни другое, государь.
Гамлетъ.
Значитъ, вы живете около ея пояса, или въ средоточiи ея милости?..
Гильденштернъ.
Право же, мы ея рядовые...
Гамлетъ.
О, сущая правда!.. Она готова любить всхъ подъ рядъ... Что новаго?
Розенкранцъ.
Ничего, государь, разв то, что люди становятся честне.
Гамлетъ.
Значитъ, скоро страшный судъ. Но ваша новость не врна. Позвольте
разспросить васъ подробне: чмъ вы провинились предъ Фортуной, что она
отправила васъ сюда въ тюрьму.
Гильденштернъ.
Въ тюрьму, государь?
Гамлетъ.
Данiя, - тюрьма.
Розенкранцъ.
Значитъ, и весь свтъ тюрьма.
Гамлетъ.
Превосходная, въ ней много келiй, коморокъ и ямъ. Данiя одна изъ
худшихъ.
Розенкранцъ.
Мы не того мннiя, государь.
Гамлетъ.
Что-жъ? значитъ, она и не тюрьма для васъ, вдь все хорошо или худо,
глядя по нашему пониманiю, для меня она тюрьма.
Розенкранцъ.
Въ такомъ случа ваше честолюбiе представляетъ ее тюрьмою она слишкомъ
тсна для вашего духа.
Гамлетъ.
О, Боже! меня могли бы заключить въ оршную скорлупу, и я считалъ бы
себя королемъ безконечнаго пространства, еслибы только не дурные сны.
Гильденштернъ.
А эти сны, конечно, честолюбiе, вдь самое существо честолюбца просто
тнь сна.
Гамлетъ.
Самъ сонъ только тнь.
Розенкранцъ.
Правда, и я считаю честолюбiе столь воздушнымъ и легковснымъ, что оно
только тнь тни.
Гамлетъ.
Значитъ наши нищiе - тла, а наши государи и напыщенные герои - тни
нищихъ. Не пойти ли намъ ко двору? честное слово, я не въ силахъ разсуждать.
Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Мы къ вашимъ услугамъ.
Гамлетъ.
Этого не требуется: я не хочу смшивать васъ съ остальными моими
слугами, потому что, говоря какъ честный человкъ, мн ужасно прислуживаютъ.
Но, - по старой дружб, - что васъ подвигло въ Эльзиноръ?
Розенкранцъ.
Прiхали навстить васъ, государь, другаго дла нтъ.
Гамлетъ.
Я нищiй, а потому бденъ даже на благодарность, но я благодарю васъ, и
право же, дорогiе друзья, моя благодарность весьма дорога - стоитъ полушку.
За вами не посылали? Вы по собственному влеченiю? Вы прiхали по вол?
Ну-же! будьте правдивы со мною, ну-же, ну, да говорите же.
Гильденштернъ.
Что мы должны сказать, государь?
Гамлетъ.
Хоть что-нибудь. Но только къ длу. За вами посылали, въ вашихъ
взглядахъ есть что-то въ род признанiя, но у вашей скромности не хватаетъ
силы дать ему цвтъ. Я знаю, добрые король и королева посылали за вами.
Розенкранцъ.
Съ какою цлью, государь?
Гамлетъ.
Это вы должны объяснить мн. Но заклинаю васъ правами товарищества,
симпатiей нашей юности, долгомъ никогда не прерывавшейся любви нашей, и
всмъ боле дорогимъ, чмъ бы могъ заклясть васъ лучшiй, чмъ я, ораторъ, -
будьте просты и прямы со мною: посылали за вами или нтъ?
Розенкранцъ, Гильденштерну.
Что скажете?
Гамлетъ, (про себя).
Э! я гляжу на васъ въ оба. (Вслухъ.) Если любите меня, не скрывайте.
Гильденштернъ.
Государь, - за нами посылали.
Гамлетъ.
Я скажу вамъ зачмъ, такимъ образомъ моя предупредительность избавитъ
васъ отъ открытiя общанной королю и королев тайны. Не мняйте перьевъ. Съ
недавнихъ поръ (но отчего не знаю) я лишился всякой веселости, забылъ вс
обычныя упражненiя, и въ самомъ дл я въ такомъ тяжеломъ расположенiи духа,
что это чудное зданiе, земля, мн кажется безплоднымъ мысомъ, этотъ
великолпнйшiй пологъ, небо, - этотъ смлый навсъ, - этотъ величественный
сводъ съ рзною работой изъ золотистаго огня, - ну, а мн онъ кажется
скопленiемъ гнилыхъ и заразительныхъ паровъ. Что за созданiе человкъ!
Какъ благороденъ по уму, какъ безконеченъ по способностямъ! Какъ
выразителенъ и удивителенъ по образу и движенiю! По дламъ какъ похожъ на
ангела, по пониманiю, - на Бога! краса мiра! образецъ живыхъ тварей! А что
же для меня эта квинтъэссенцiя праха? Мужчины не приводятъ меня въ восторгъ,
и женщины также, хотя, судя по вашей улыбк, - вы хотли сказать это.
Розенкранцъ.
У меня и въ мысляхъ не было ничего подобнаго, государь.
Гамлетъ.
Отчего-жъ вы усмхнулись, когда я сказалъ, что мущины не приводятъ меня
въ восторгъ.
Розенкранцъ.
Я подумалъ, государь, что если мужчины не приводятъ васъ въ восторгъ,
то какое постное угощенiе ждетъ актеровъ: мы обогнали ихъ по дорог, они
направлялись сюда, чтобы предложить вамъ свои услуги.
Гамлетъ.
Играющаго короля - милости прошу пожаловать, его величество получитъ
отъ меня подать, странствующiй рыцарь найдетъ дло для рапиры и щита,
любовникъ не станетъ вздыхать даромъ, забiяка мирно окончитъ свою роль, шутъ
заставитъ смяться тхъ, у кого щекотка въ глотк, и дама объяснитъ свободно
свое намренiе: иначе блымъ стихамъ придется хромать. Что это за актеры?
Розенкранцъ.
Т самые, которыми вы часто восхищались, столичные трагики.
Гамлетъ.
Какъ же случилось, что они странствуютъ? Постоянное мстожительство
было бы полезне и для ихъ извстности, и для ихъ доходовъ.
Розенкранцъ.
Кажется, имъ пришлось ухать вслдствiе недавняго нововведенiя.
Гамлетъ.
Пользуются ли они тмъ же уваженiемъ, какъ въ то время, когда я былъ въ
столиц? Много-ль у нихъ бываетъ публики?
Розенкранцъ.
Говоря правду, - нтъ.
Гамлетъ.
Отчего же это? Или они позаржавли?
Розенкранцъ.
Нтъ, они относятся къ длу попрежнему, но завелось гнздо дтей,
маленькихъ коршунятъ, которые кричатъ словно на пытк. И за это имъ хлопаютъ
самымъ жестокимъ образомъ. Они теперь въ мод и такъ вопятъ противъ
обыкновенныхъ (какъ они ихъ называютъ) театровъ, что многiе изъ имющихъ
право носить шпагу до того испугались гусиныхъ перьевъ, что почти не смютъ
ходить въ театръ.
Гамлетъ.
Какъ, они дти? Кто-жъ ихъ содержитъ? что имъ платятъ? Или они будутъ
продолжать свои занятiя только до тхъ поръ, пока будутъ пвчими? Разв имъ
не придется сказать впослдствiи, когда они сами выростутъ и станутъ такими
же, какъ вс, актерами (а это весьма вроятно, если у нихъ нтъ лучшихъ
средствъ къ существованiю), что ихъ писатели принесли имъ вредъ, заставивъ
ихъ кричать противъ ихъ же будущихъ занятiй.
Розенкранцъ.
Говоря правду, много было шуму съ обихъ сторонъ, и публика не считаетъ
грхомъ стравливать ихъ, одно время пiесы не длали сбора, если въ нихъ
поэты и актеры недоходили до кулачекъ изъ-за спорнаго пункта.
Гамлетъ.
Неужто?
Гильденштернъ.
О, тутъ порядочно пришлось шевелить мозгами.
Гамлетъ.
И мальчики побдили?
Розенкранцъ.
Да, государь, и Геркулеса, и его ношу.
Гамлетъ.
Въ этомъ нтъ ничего удивительнаго, мой дядя сталъ датскимъ королемъ, и
т, что при жизни моего отца морщились при встрч съ нимъ, даютъ теперь,
каждый въ свою очередь, двадцать, сорокъ, сотню дукатовъ за его минiатюрный
портретъ. Въ этомъ есть что-то сверхъестественное, еслибы философiя сумла
до него добраться.
(За сценой трубы).
Гильденштернъ.
Вотъ и актеры.
Гамлетъ.
Добро пожаловать въ Эльзиноръ, господа. Ваши руки, ну же! Видите ли,
мода и церемонiя - принадлежности привтствiя, - позвольте же мн оказать
вамъ вжливость по всмъ правиламъ, иначе, мое обращенiе съ актерами, -
которое, предупреждаю васъ, со стороны покажется любезнымъ, - будетъ боле
похоже на учтивость, чмъ обращенiе съ вами. Добро пожаловать, но мой
дядя-отецъ и тетка-мать ошибаются.
Гильденштернъ.
Въ чемъ, дорогой принцъ?
Гамлетъ.
Я помшанъ только при нордъ-нордъ-вест, когда втеръ южный, я отличу
кречета отъ... ручной пилы.
(Входитъ Полонiй).
Полонiй.
Желаю вамъ всего хорошаго, господа!
Гамлетъ.
Слушайте, Гильденштернъ, и вы также - на каждое ухо по слушателю, этотъ
большой ребенокъ еще не вышелъ изъ пеленокъ.
Розенкранцъ.
Можетъ-быть, онъ вторично попалъ въ нихъ, говорятъ же, что старикъ
вдвойн дитя.
Гамлетъ.
Я предсказываю: - онъ пришелъ сказать мн объ актерахъ, замтьте. Ваша
правда, сударь, въ понедльникъ утромъ, дйствительно, такъ оно и было.
Полонiй.
Государь, я имю сообщить вамъ новость.
Гамлетъ.
И я имю сообщить вамъ новость. Когда Росцiй, римскiй актеръ...
Полонiй.
Къ намъ прiхали актеры, государь.
Гамлетъ.
Подите!...
Полонiй.
Честью...
Гамлетъ.
Итакъ, -
Прiхали актеры на ослахъ.
Полонiй.
Лучшiе актеры въ свт для трагедiи, комедiи, хроники, пасторали,
пасторальной комедiи, исторической пасторали, исторической трагедiи,
трагико-комико-исторической пасторали, для пiесъ съ единствомъ мста и
неограниченныхъ поэмъ. Для нихъ и Сенека не черезъ-чуръ печаленъ, и Плавтъ
не черезъ-чуръ веселъ. Это единственные исполнители, какъ правильныхъ, такъ
и свободныхъ драмъ.
Гамлетъ.
О, Iефай, судья Израильскiй! какимъ сокровищемъ ты обладалъ.
Полонiй.
Какимъ-же сокровищемъ онъ обладалъ, государь?
Гамлетъ.
Какъ?
Прекрасной дочерью единой,
Ее-жъ отмнно онъ любилъ.
Полонiй (въ сторону).
Все о моей дочери.
Гамлетъ. -
Не правда-ли, старый Iефай?
Полонiй.
Если вы зовете меня Iефаемъ, государь, та у меня есть дочь, которую я
люблю отмнно.
Гамлетъ.
Нтъ, это не слдуетъ.
Полонiй.
Такъ что же слдуетъ, сударь?
Гамлетъ.
Ну, -
Богъ зналъ, какъ жребiй палъ,
И затмъ, вы знаете:
Какъ гадалось, такъ и сталось.
Первая строчка духовнаго канта скажетъ вамъ больше... Но вотъ идутъ
коротатели моего времени.
(Входятъ: четыре, или пять актеровъ).
Гамлетъ.
Добро пожаловать, господа! всхъ милости прошу. Радъ, что вижу тебя
здоровымъ, добро пожаловать, добрые друзья. - О, старый другъ! твое лицо
возмужало съ тхъ поръ, какъ я видлъ тебя въ послднiй разъ, ты явился въ
Данiю, чтобы показать мн свою бороду? А! молодая дама и госпожа! Клянусь
Богородицей, съ тхъ поръ, какъ я видлъ васъ, вы стали ближе къ небесамъ на
цлый каблукъ. Дай Богъ, чтобъ голосъ вашъ не надтреснулъ съ краю, какъ
червонецъ, котораго ужъ не берутъ. Добро пожаловать, господа. Мы, какъ
французскiе сокольничьи, бросимся на первое что попадется. Ну, представьте
же намъ образчикъ вашего искусства, что-жъ, трогательный монологъ.
Первый актеръ.
Какой монологъ, государь?
Гамлетъ.
Ты разъ читалъ мн монологъ, но пiесы никогда не играли, а если и
играли, то не больше раза, она, какъ помнится, не понравилась толп: для нея
она оказалась слишкомъ тонкимъ блюдомъ. Но, по моему, и по мннiю тхъ, чье
сужденье въ подобныхъ вещахъ беретъ верхъ надъ моимъ, - то была превосходная
пiеса: сцены были расположены прекрасно, и написаны и скромно, и умло. Я
помню, кто-то замтилъ, что въ стихахъ не было неприличныхъ выходокъ, въ
вид приправы къ содержанiю, но зато и въ выраженiяхъ ничего такого что
обличало бы въ автор аффектацiю, онъ назвалъ ее честнымъ произведенiемъ,
столь-же здоровымъ, какъ прiятнымъ, и гораздо боле милымъ, чмъ тонкимъ.
Мн особенно нравился одинъ монологъ, именно разсказъ Энея Дидон, и въ немъ
особенно то мсто, гд онъ говоритъ объ убiйств Прiама, если оно живо въ
вашей памяти, то начните съ этой строчки... Позвольте, позвольте...
Жестокiй Пирръ, какъ зврь Гирканскiй... Нтъ, не такъ, но начинается
Пирромъ...
Жестокiй Пирръ, - чье темное оружье,
Черно какъ цль его, напоминало
Ту ночь, какъ въ роковомъ кон лежалъ онъ,
Теперь свой черный и ужасный обликъ
Окрасилъ въ боле зловщiй цвтъ:
Теперь багровъ онъ съ головы до ногъ,
Онъ весь въ крови отцовъ и матерей,
Сыновъ и дочерей: она на немъ
Сгустла въ тсто, и спеклась отъ жара
Горящихъ улицъ, кои озаряли
Своимъ жестокимъ и проклятымъ свтомъ
Ихъ подлыя убiйства. Опаленный
И яростью, и пламенемъ, - и весь
Запекшейся сукровицей покрытый,
Съ глазами, какъ рубины, - адскiй Пирръ
Глядитъ гд праотецъ Прiамъ...
Полонiй.
Какъ передъ Богомъ, отлично прочитано, государь, въ должномъ тон, съ
надлежащимъ выраженiемъ.
Первый актеръ.
Вскор
Его находитъ: непосильно бьется
Онъ съ Греками, его старинный мечъ
Не повинуется, мятежный, приказанью
Его руки: гд поднятъ, тамъ и палъ.
Пирръ бросился въ неравный поединокъ
Съ Прiамомъ, въ ярости онъ промахнулся,
Но одряхлвшiй старецъ палъ отъ втра,
Отъ дуновенiя разящаго меча.
Казалось, самъ бездушный Иллiонъ
Почувствовалъ ударъ, и долу палъ
Горящею вершиной, страшнымъ трескомъ
Какъ будто въ плнъ слухъ Пярра захватилъ.
Взгляни! вотъ мечъ его, что занесенъ былъ
Надъ млечно-блой головой Прiама, -
Какъ будто въ воздух застылъ. И Пирръ
Стоитъ, какъ нарисованный тиранъ,
Нейтральный между волею и цлью
И ничего не длаетъ. - Подобно,
Нердко видимъ мы, что предъ грозою
Тишь въ небесахъ, стоитъ недвижно туча,
Безгласенъ смлый втеръ, шаръ земной
Молчитъ, какъ смерть: вдругъ страшный громъ разржетъ
Небесный сводъ, такъ, посл остановки,
Проснувшись, месть влечетъ на дло Пирра, -
И молоты Циклоповъ никогда
Не ударяли съ меньшимъ сожалньемъ
По латамъ Марса, что они ковали
Для вчнаго ношенiя, - какъ нын
Ударилъ Пирръ мечомъ своимъ кровавымъ
Прiама-старца.
Прочь, прочь, долой, развратница Фортуна!
Вы, боги вс, ее на общемъ сейм
Лишите власти, въ колес ея
Сломайте ободъ и вс спицы, сбросьте
Кругъ ступицы съ небеснаго холма
Внизъ, ко врагу.
Полонiй.
Очень длинно.
Гамлетъ.
А мы его къ цирюльнику, вмст съ твоей бородой. - Пожалуста,
продолжайте. - Ему бы веселую псенку, или скоромный разсказъ, - иначе онъ
заснетъ, - Продолжайте, переходите къ Гекуб.
Первый актеръ.
Но кто, о кто, при вид
Окутанной царицы...
Гамлетъ.
Окутанной царицы?
Полонiй.
Прекрасно, 'окутанной царицы', - прекрасно.
Первый актеръ.
....какъ она
Бродила босоногая, грозя
Залить пожаръ слпящими слезами,
На голов, гд былъ внецъ недавно,
Какой-то лоскутокъ, вкругъ изнуренныхъ
И тощихъ бедръ, - не царская одежда,
А покрывало, что она схватила
Въ тревожномъ страх... Кто-бъ ее увидлъ,
Тотъ ядомъ напоеннымъ языкомъ
Фортуну осудилъ бы за измну.
И если-бъ сами боги услыхали
Ея мгновенный рзкiй вскрикъ, при вид
Какъ, злобно издваясь, Пирръ дробилъ
На части трупъ Прiама, - о тогда бы
(Иль все земное чуждо для боговъ)
Горящiе глаза небесъ залились,
И боги бы страдали...
Полонiй.
Взгляните, разв онъ не поблднлъ, и слезы на глазахъ. Пожалуста,
довольно.
Гамлетъ.
Прекрасно. Вы вскор прочтете мн остальное. (Полонiю). Не
распорядитесь-ли вы, чтобъ актерамъ отвели хорошее помщенiе? Слышите-ли,
чтобъ съ ними хорошо обращались: вдь они минiатюры и краткiя лтописи
нашего времени. Вамъ лучше заслужить посл смерти дурную эпитафiю, чмъ злой
отъ нихъ отзывъ при жизни.
Полонiй.
Государь, я буду обращаться съ ними соотвтственно ихъ заслугамъ.
Гамлетъ.
Лучше, чудакъ человчекъ! Обращайся съ каждымъ по заслугамъ, и кто
уйдетъ отъ порки! Обращайтесь съ ними соотвтственно вашей чести и сану:
чмъ меньше они заслуживаютъ, тмъ больше достоинства будетъ въ вашей
доброт. Ведите ихъ.
Полонiй.
Пойдемте, господа.
Гамлетъ.
Идите за нимъ, друзья: завтра мы посмотримъ пiесу. (Уходятъ: Полонiй и
вс актеры кром перваго). Послушай, старый другъ, можете ли вы сыграть
Убiйство Гонзаго?
Первый актеръ.
Да, сударь.
Гамлетъ.
Такъ мы посмотримъ ее завтра. А въ случа нужды, можете вы выучить
двнадцать, или шестнадцать строкъ, которыя я напишу и хочу вставить? Вдь
можно?
Первый актеръ.
Да, государь.
Гамлетъ.
Прекрасно. - Идите за этимъ господиномъ, но, глядите, не смйтесь надъ
нимъ. (Актеръ уходитъ, къ Гильденштерну и Розенкранцу). Я отпускаю васъ до
вечера. Очень радъ, что вы въ Эльзинор.
Розенкранцъ.
Добрый принцъ...
(Уходятъ: Резенкранцъ и Гильденштернъ).
Гамлетъ (Одинъ.)
Ну, и Богъ съ вами!.. Я теперь одинъ...
Какой я подлый крпостной холопъ!...
Не дико ли, что этотъ вотъ актеръ
Въ какомъ-то вымысл, въ мечт страданья,
Могъ собственной своей-же мысли
Такъ душу подчинить, что отъ ея работы
Лицо блднетъ, слезы на глазахъ,
Растерянность въ чертахъ, надтреснутъ голосъ,
И вс движенiя души и тла
По выраженью съ замысломъ согласны?
И все изъ ничего! Изъ-за Гекубы!..
Что для него Гекуба? или онъ
Что для нея? съ чего о ней онъ плачетъ?
Что-бъ сдлалъ онъ, имй онъ для страданья
Такiя-жъ побужденье и причину,
Какъ у меня? Онъ затопилъ бы сцену
Слезами, и своей ужасной рчью
Онъ истерзалъ бы слухъ у всхъ. Онъ свелъ бы
Виновнаго съ ума, того, чья совсть
Чиста - заставилъ бы дрожать, смутилъ бы
Невднье.... Онъ врно ужаснулъ бы
До самой глубины и слухъ, и зрнье.
А я,
Бездушная и мшкотная дрань,
Какъ увалень я кисну, не отзывчивъ
На оскорбленье, не могу сказать
Ни слова, да!.. и даже за него,
За короля, лишеннаго такъ подло
И достоянья, и дражайшей жизни.
Или я трусъ? Но кто же назоветъ
Меня мерзавцемъ, мн башку проломитъ?
Кто вырветъ клокъ изъ бороды моей
И мн его швырнетъ въ лицо? Кто за-носъ
Меня рванетъ? Кто ложь вобьетъ мн въ глотку?
Кто сметъ?.. Гм... И что-жъ, я все
Снесу, сомннья нтъ, что у меня
И печень голубя, и желчи нтъ,
Чтобъ растравить обиду, - иль давно ужъ
Я откормилъ бы тушею мерзавца
Окрестныхъ коршуновъ. Кровавый,
Развратный негодяй! Коварный,
Безсовстный, распутный, безсердечный!
О, мщенье!
Что за оселъ я! Впрямь, чего-жъ храбре:
Я сынъ его, убитаго, на месть
Меня и небеса, и адъ торопятъ, -
Такъ мн-ль не облегчать словами сердца,
Мн-ль не ругаться, какъ послдней двк,
Какъ судомойк!
Фу, мерзость! Встрепенися, умъ! Я слышалъ,
Виновные бывали столь глубоко
Поражены сценическимъ искусствомъ,
Что тутъ же сознавались въ преступленьи.
Убiйство, будь оно безъ языка,
Отыщетъ органъ, боле чудесный...
Я прикажу, чтобъ эти вотъ актеры
Предъ дядею сыграли сцену, въ род
Убiйства моего отца.
Слдить я стану за его глазами,
Я вскрою рану до живаго мяса,
И только онъ вздрогнетъ, - ужъ я пойму
Что длать. Духъ, котораго я видлъ,
Могъ быть и дьяволомъ. И дьяволъ властенъ
Принять намъ милый образъ, да, быть можетъ,
Онъ потому, что я унылъ и слабъ
(А надъ такими демоны всесильны),
Меня прельщаетъ, чтобъ сгубить на вкъ,
Мн нужны доказательства пряме:
Я совсть дяди сценой уловлю.
-----
ДЙСТВIЕ ТРЕТЬЕ.
СЦЕНА I
Комната во дворц.
Входятъ: король, королева, Полонiй, Офелiя, Розенкранцъ и
Гильденштернъ.
Король.
И вы окольными путями не добились,
Зачмъ онъ поощряетъ то разстройство,
Что гложетъ такъ жестоко дни его
Безчиннымъ и опаснымъ сумасбродствомъ?
Розенкранцъ.
Онъ сознается, что въ ум разстроенъ,
Но отчего - никакъ сказать не хочетъ.
Гильденштернъ.
Нтъ также въ немъ желанья допустить
Себя зондировать, когда его
Мы навести хотли на призванье,
Онъ ускользалъ съ лукавствомъ сумашедшихъ.
Королева.
Какъ васъ онъ принялъ?
Розенкранцъ.
Чисто по-дворянски,
Гильденштернъ.
Но съ сильной принужденностiю въ чувствахъ.
Розенкранцъ.
Скупъ на вопросы, отвчалъ же намъ
Весьма охотно.
Королева.
Вы не соблазняли
Его на развлеченья?
Розенкранцъ.
Мы случайно
Актеровъ обогнали по дорог.
Мы, государыня, ему сказали
О нихъ, и онъ, узнавъ о томъ, казалось,
Повеселлъ, они ужъ здсь, и если
Не ошибаюсь, и приказъ имъ данъ
Играть сегодня.
Полонiй.
Правда. И меня
Просилъ онъ пригласить и ваши
Величества смотрть и слушать пьесу.
Король.
Съ великимъ удовольствiемъ. И я
Весьма доволенъ, услыхавъ, что онъ
Въ подобномъ настроеньи. Господа,
Вы, подстрекнувъ еще, его направьте
На развлеченiя.
Розенкранцъ.
Исполнимъ, государь.
Уходятъ: Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Король.
И ты оставь насъ, милая Гертруда:
Мы подъ рукой послали за Гамлетомъ,
Чтобъ онъ, какъ бы случайно, встртилъ здсь
Офелiю. А мы съ ея отцомъ
(Легальные шпiоны) помстимся
Такъ, чтобъ незримые могли все видть,
И встрчу ихъ свободно обсудить.
По поведенiю его ршимъ мы,
Чмъ боленъ онъ: тоскою отъ любви,
Иль чмъ другимъ.
Королева.
Я повинуюсь вамъ.
А ради васъ, Офелiя, желаю
Чтобъ ваша красота была счастливой
Причиною безумiя Гамлета.
Надюся, что ваша добродтель,
Для чести васъ обоихъ, возвратитъ
Его на прежнiй путь.
Офелiя.
И я того же
Желаю, государыня.
(Уходитъ: Королева).
Полонiй.
Ходите здсь,
Офелiя. А мы, милостивйшiй, -
Да будетъ вамъ угодно - станемъ тутъ.
(Офелiи).
Читайте эту книгу. Видъ такого
Занятiя поможетъ скрасить ваше
Уединенiе. Мы часто этимъ
Гршны. Доказано, и черезъ чуръ,
Что набожнымъ лицомъ и благочестьемъ,
Мы подсластимъ и чорта самого.
Король, (самъ съ собою.)
Какая правда! Больно, какъ бичемъ,
Она по совсти моей хлестнула!
Искусно размалеванныя щеки
Развратницы подъ тмъ, что краситъ ихъ,
Не такъ противны, какъ мои дла
Подъ самыми цвтистыми словами.
О, бремя тяжкое!
Полонiй.
Я слышу
Его шаги. Уйдемте, государь.
(Уходятъ: Король и Полонiй.)
Входитъ Гамлетъ.
Гамлетъ, (самъ съ собою.)
Жизнь, или смерть - таковъ вопросъ.
Что благороднй для души: сносить ли
И пращу, и стрлу судьбы свирпой,
Иль, вставъ съ оружьемъ противъ моря золъ,
Борьбой покончить съ ними? - Умереть, -
Уснуть, - не больше... И подумать только
Что сномъ окончатся и скорби сердца,
И тысячи страданiй прирожденныхъ,
Наслдье плоти!.. Вотъ исходъ, достойный
Благоговйнаго желанья!... Умереть, -
Уснуть... Уснуть!... Быть можетъ, видть сны...
Вотъ въ чемъ препятствiе. Что мы, избавясь
Отъ этихъ преходящихъ бдъ, увидимъ
Въ томъ мертвомъ сн, - не можетъ не заставить -
Остановиться насъ. По этой-то причин
Мы терпимъ бдствiе столь долгой жизни, -
Кто снесъ бы бичеванье и насмшки
Людской толпы, презрнье къ бдняку,
Неправду притснителя, томленье
Отверженной любви, безсилье права,
Нахальство власть имущихъ и пинки,
Что терпливая заслуга сноситъ
Отъ недостойнаго, - когда онъ можетъ
Покончить съ жизнью счеты
Простымъ стилетомъ? Кто бы сталъ таскать
Вс эти ноши и потть, и охать
Подъ тягостною жизнью, если бъ страхъ
Чего-то посл смерти, той страны
Невдомой, изъ-за границъ которой
Не возвращаются, - не путалъ воли,
Уча что лучше намъ сносить земныя бды,
Чмъ броситься къ другимъ, намъ неизвстнымъ. -
Такъ въ трусовъ превращаетъ насъ сознанье,
Такъ и ршимости природный цвтъ
Отъ блднаго оттнка мысли тускнетъ.
И оттого-то также предпрiятья,
Великiя по сил и значенью,
Сбиваясь въ сторону въ своемъ теченьи,
Не переходятъ въ дло. - Успокойся!..
Прекрасная Офелiя!... О, нимфа,
Въ своихъ святыхъ молитвахъ помяни
Мои грхи.
Офелiя.
Мой добрый государь,
Какъ поживали вы все это время?
Гамлетъ.
Благодарю покорно: я здоровъ,
Здоровъ, здоровъ.
Офелiя.
Принцъ, у меня отъ васъ
Подарки есть на память, я давно
Хотла возвратить ихъ, государь.
Пожалуста, примите ихъ теперь.
Гамлетъ.
Нтъ, нтъ! Я ничего вамъ не дарилъ.
Офелiя.
Вы мн наврно ихъ дарили, принцъ.
И ваша рчь такъ сладостно дышала,
Что возвышала цну имъ. Теперь
Тотъ ароматъ исчезъ, - возмите жъ вещи.
Для благородныхъ душъ, когда дарившiй
Перестаетъ быть нжнымъ, и подарки
Бдны становятся.... Вотъ, государь.
Гамлетъ.
Ха, ха! вы честная двушка?
Офелiя.
Принцъ!
Гамлетъ.
И красивая!
Офелiя.
- Что вы хотите сказать?
Гамлетъ.
Что если вы честная и красивая двушка, то вашей честности не слдуетъ
вступать въ сношенiя съ вашей красотой.
Офелiя.
Но, государь, разв у красоты можетъ быть лучшее общенiе, чмъ съ
честностью?
Гамлетъ.
Да, правда, вдь власть красоты скоре превратятъ честность въ
распутство, чмъ сила честности сдлаетъ красоту своимъ подобiемъ. Въ
старину это было парадоксомъ, но наше время представило тому примры. Я
любилъ васъ когда-то.
Офелiя.
Въ самомъ дл, государь, вы заставляли меня врить этому.
Гамлетъ.
Вамъ не слдовало бы мн врить, вдь добродтель не въ силахъ
настолько привиться къ нашему старому пню, чтобъ передать ему свой вкусъ: я
не любилъ васъ.
Офелiя.
Тмъ сильне я была обманута.
Гамлетъ.
Поступай въ монастырь. Къ чему теб быть матерью гршниковъ? Я еще
сносно честенъ, а все же я могъ бы обвинить себя въ такихъ длахъ, что лучше
бъ моей матери не родить меня: я очень гордъ, мстителенъ, честолюбивъ, подъ
моей командой больше грховъ, чмъ мыслей, чтобъ ихъ вмстить, воображенiя -
чтобъ дать имъ образъ, и времени, чтобъ ихъ выполнить. Что длать такимъ
какъ я молодцамъ, пресмыкаясь между небомъ и землей? Вс мы отптые плуты,
не врь ни одному изъ насъ. Иди своей дорогой въ монастырь... Гд вашъ
отецъ?
Офелiя.
Дома, государь.
Гамлетъ.
Пусть за нимъ запрутъ двери, чтобъ онъ нигд, кром дома, не
разыгрывалъ шута. Прощай.
Офелiя.
О, помогите ему, святыя небеса!
Гамлетъ.
Если ты выйдешь замужъ, я дамъ теб въ приданое такую бду: будь чиста,
какъ ледъ, будь бла, какъ снгъ, - ты не избгнешь клеветы, Поступай въ
монастырь, иди, прощай. Или, если ты непремнно хочешь замужъ, выходи за
дурака, вдь умные очень хорошо знаютъ, какихъ чудовищъ вы изъ нихъ длаете.
Въ монастырь, поступай, и скоре. Прощай.
Офелiя.
О, исцлите его, небесныя власти!
Гамлетъ.
Слышалъ я также о вашей болтовн, очень хорошо. Богъ вамъ далъ походку,
а вы длаете изъ нея другую, вы прискакиваете, ломаетесь и лепечете и даете
прозвища Божьему созданiю и выдаете распущенность за невднье. Ступай, я
больше не хочу объ этомъ, оно свело меня съ ума. Слышишь, у насъ больше не
будетъ свадебъ, т, что женились, пусть живутъ вс, кром одного, а
остальные - останутся такими, какъ были. Въ монастырь, ступай.
(Уходитъ: Гамлетъ.)
Офелiя, одна
О, что за благородный умъ низвергнутъ!
Придворный и военный, и ученый, -
Ихъ взглядъ и мечъ, и слово!.. Онъ - надежда
И роза нашей родины прекрасной,
Онъ - образецъ манеръ и зеркало умнья
Держать себя, - за кмъ слдили
Вс знатоки... Вполн, вполн погибъ!..
И между женщинъ нтъ меня печальнй
И жалче: я впивала медъ его
Обтовъ сладкозвучныхъ, - я теперь
Передо мною этотъ благородный,
Верховный умъ, какъ колоколъ разбитый,
Звучитъ и рзко и фальшиво!.. Этотъ
Себ соперниковъ не знавшiй образъ
Цвтущей юности - поблекъ въ бреду!..
О, горе мн! Я видла, что было
И нын вижу то, что есть...
Снова входятъ: Король и Полонiй.
Король.
Любовь?
Нтъ, страсть его не въ этомъ направленьи...
Хоть безпорядочность замтна въ томъ,
Что говорилъ онъ, - не похоже это
На сумашествiе. Въ его душ есть что-то
Надъ чмъ его тоска сидитъ, какъ птица
Въ гнзд, - и выводокъ, боюсь я, будетъ
Не безопасенъ. - Упреждая это,
Я на-скоро ршаю такъ: его,
За недоплаченною данью, спшно
Отправить въ Англiю. Быть можетъ, море,
Иныя страны, перемна мстъ,
Изгонятъ то, что въ сердц у него
Укоренилося, надъ чмъ такъ бьется
И умъ его, и отъ чего онъ сталъ
Такъ не похожъ на самого себя. -
Какъ ваше мннье?
Полонiй.
Ваша мысль прекрасна,
Но все-жъ, по-моему, происхожденье
И самое начало этой грусти -
Въ отверженной любви. - А! это ты,
Офелiя?.. что говорилъ вамъ принцъ
Мы слышали и повторять не надо. -
Какъ вамъ угодно, государь, такъ вы
И длайте, но, можетъ быть, не дурно,
Чтобъ королева, посл представленья,
Поговорила съ нимъ наедин,
Чтобъ вывдать его болзнь, и пусть
Она покруче будетъ съ нимъ. А я -
Да будетъ вамъ угодно - помщуся
Какъ будто въ ух ихъ бесды, если
Ей не удастся, - то его тогда
Отправьте въ Англiю, иль заключите
Куда найдетъ удобнй ваша мудрость.
Король.
Быть по сему. Безумство сильныхъ мiра
Не должно оставаться безъ надзора.
(Уходятъ.)
СЦЕНА II.
Залъ въ замк.
Входятъ: Гамлетъ и нсколько актеровъ.
Гамлетъ.
Пожалуста, читайте монологъ, какъ я читалъ его вамъ, - чтобы слова
легко сходили съ языка, если-жъ вы его проорете, какъ то длаютъ многiе
актеры, то мн все равно, когда-бъ мои стихи прокричалъ бирючъ. Не пилите
черезъ чуръ воздуха рукою - вотъ такъ, но будьте во всемъ трезвены, потому
что вамъ слдуетъ прiобрсти и имть настолько мрности, чтобы въ самомъ
порыв, бур и (смю сказать) ураган страсти, вы могли смягчить ея
рзкость. О, мн оскорбительно до глубины души, когда я слышу, какъ
здоровенный парень съ парикомъ на башк, рветъ страсть въ лоскутки и клочья,
ради того, чтобъ оглушить раекъ, - который, по большей части, неспособенъ
ничего понять, кром безсмысленной пантомимы да шума. Я могъ бы приказать
выпороть такого молодца за то что онъ переигрываетъ самого Термаганта, и
иродствуетъ пуще самаго Ирода, пожалуста, избгайте этого.
Первый актеръ.
- Ручаюсь вашей чести...
Гамлетъ.
Не будьте также черезъ-чуръ вялы, пусть вашъ умъ будетъ вашимъ
наставникомъ, согласуйте движенiе со словомъ и слово съ движенiемъ, особенно
наблюдая, чтобы не переступить скромности самой природы, вдь всякое
переигрыванье вн цли, представленiя, котораго назначенiе, какъ прежде,
такъ и нын, и было, и есть, такъ-сказать, держать зеркало передъ природой,
показывать добродтели ея собственныя черты, и презрнному его собственный
обликъ, а равно всякому возрасту и состоянiю его образъ и подобiе. Потому-то
переигрыванье, или недоигрыванье, хотя и заставляютъ смяться невждъ,
только печалятъ знатоковъ, а сужденье одного изъ нихъ въ вашемъ пониманiи
должно перевшивать мннiе полнаго театра другихъ. О, есть актеры, и я
видалъ ихъ игру, и слышалъ, какъ другiе цнили ее, и притомъ высоко, - а
они, чтобъ не выразиться кощунственно, не имя ни голоса, ни походки
христiанъ, язычниковъ и людей вообще, такъ выступали и ревли, что я думалъ:
видно какiе-нибудь поденьщики природы творили людей, и вдобавокъ плохо: до
того отвратительно подражали они человчеству.
Первый актеръ.
Въ нашей трупп, надюсь, это устранено уже въ достаточной степени.
Гамлетъ.
О, устраните это вовсе. И пусть играющiе шутовъ не говорятъ того, чего
нтъ въ роли, между ними есть и такiе, что готовы хохотать сами, только-бъ
разсмшить нсколькихъ пустоголовыхъ зрителей, хотя бы въ это время вниманiе
должно быть обращено на важное мсто въ пiес, это пошлость, и обнаруживаетъ
въ шутахъ, прибгающихъ къ ней, самое жалкое самолюбiе. Ступайте,
приготовтесь.
(Уходятъ: актеры).
Входятъ: Полонiй, Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Гамлетъ, Полонiю.
Ну, что? угодно королю прослушать пьесу?
Полонiй.
И королев также, и немедленно.
Гамлетъ.
Попросите актеровъ поторопиться. (Полонiй уходитъ, Розенкранцу и
Гильденштерну). Не поможете ли и вы поторопить ихъ?
Розенкранцъ, Гильденштернъ.
- Идемъ, государь.
(Уходятъ: Гильденштернъ и Розенкранцъ).
Гамлетъ.
Эй, Горацiо!
Входитъ: Горацiо.
Горацiо.
Здсь, милый государь, къ услугамъ вашимъ.
Гамлетъ.
Горацiо, - изъ всхъ, съ кмъ въ жизни случай
Меня сводилъ, - ты истый человкъ.
Горацiо.
О, дорогой мой государь!..
Гамлетъ.
Не думай,
Я льщу теб. Какого повышенья
Мн отъ тебя надяться, когда
Весь твой доходъ, чмъ ты одтъ и сытъ.
Твой добрый умъ? Къ чему льстить бдняку?
Нтъ, пусть языкъ слащавый лижетъ роскошь
Безумную, и пусть искусно гнутся
Колни тамъ, гд выгода идетъ
Вслдъ за ласкательствомъ. Ты слушаешь? Съ тхъ поръ
Какъ стала властна въ выбор моемъ
Моя душа живая, и людей
Сумла различать, - она тебя
Своимъ избранiемъ запечатлла.
Вдь ты одинъ изъ тхъ, кто, все снося,
Какъ будто ничего не терпятъ, ты
Равно благодаришь, какъ за толчки,
Такъ и за милости судьбы. Блаженны,
Въ комъ кровь и умъ такъ хорошо смшались
Что ужъ не издадутъ они, какъ флейта,
Подъ пальцами судьбы ту ноту,
Какую ей угодно. Укажи мн
На человка, кто не рабъ страстей,
И, какъ тебя, его я заключу
Въ сердечной глубин, да, въ сердц сердца.
Но я распространился. Нынче будетъ
Предъ королемъ представлена пiеса...
Одна изъ сценъ весьма напоминаетъ
Подробности, которыя ты знаешь,
Убiйства моего отца. Когда ее
Начнутъ, - пожалуста, слди за дядей
Согласно съ думами моей души.
И если скрытое его злодйство
Себя не выдастъ ни единымъ словомъ,
То духъ, что мы видали, былъ проклятый,
И вс мои мечтанiя черны,
Какъ кузница Вулкана. Наблюдай
За нимъ внимательно, что до меня, -
Я взоръ свой пригвоздю къ его лицу.
Потомъ мы наблюденiя свои
Другъ другу сообщимъ, и все обсудимъ.
Горацiо.
Покойны будьте. Если онъ украдетъ
Хоть что-нибудь во время представленья
И ускользнетъ отъ наблюденья, - я
Плачу за кражу.
Гамлетъ.
Вотъ они идутъ
Въ спектакль, начать дурачества я долженъ...
Займи же мсто.
(Входятъ: Король, Королева, Полонiй, Офелiя, Розенкранцъ,
Гильденштернъ и другiе свитскiе господа, стража вноситъ
факелы.
Датскiй маршъ. Трубы.
Король.
Какъ поживаетъ нашъ родственникъ, Гамлетъ?
Гамлетъ.
Превосходно? право, на пищ хамелеона: мъ воздухъ, начиненный
общанiями. Каплуновъ этимъ вамъ не откормить.
Король.
Мн нечего длать съ подобнымъ отвтомъ, Гамлетъ, эти слова не на моемъ
язык.
Гамлетъ.
Теперь и не на моемъ. (Полонiю) Вы говорили, что когда-то играли въ
университет?
Полонiй.
Игралъ, государь, и считался хорошимъ актеромъ.
Гамлетъ.
Кого жъ вы представляли?
Полонiй.
Я представлялъ Юлiя Цезаря, я былъ убитъ въ Капитолiи, Брутъ убилъ
меня.
Гамлетъ.
Убить такого телка! Капитальное злодйство! - Актеры готовы?
Розенкранцъ.
Да, государь, они ждутъ вашего позволенiя.
Королева.
Поди сюда, дорогой Гамлетъ, сядь подл меня.
Гамлетъ.
Нтъ, добрая матушка, здсь имется боле заманчивый металлъ
Полонiй - Королю.
Ого! слышите ли?
Гамлетъ (ложась у ногъ Офелiи).
Можно ли прилечь на вашемъ лон?
Офелiя.
Нтъ, государь.
Гамлетъ.
Я разумлъ: прилечь головой къ вашему лону?
Офелiя.
Да, государь.
Гамлетъ.
А вы ужъ подумали, что у меня дурныя мысли?
Офелiя.
Я ничего не думала, государь.
Гамлетъ.
Прiятно подумать, что лежишь у двушки между колнъ!
Офелiя.
Что такое, принцъ?
Гамлетъ.
Ничего.
Офелiя.
Вы веселы?
Гамлетъ.
Кто? я?
Офелiя.
Да, государь,
Гамлетъ.
О, Боже! вашъ единственный сочинитель веселыхъ псенъ. Да и что длать
человку какъ не быть веселымъ? вотъ посмотрите, какъ радостно глядитъ моя
мать, а мой отецъ умеръ всего два часа назадъ.
Офелiя.
Нтъ, ужъ дважды два мсяца, государь.
Гамлетъ.
Такъ давно? Пусть же дьяволъ носитъ трауръ, а я стану ходить въ черныхъ
соболяхъ. О, небеса! Умереть два мсяца назадъ, и не быть забытымъ! Итакъ,
есть надежда что память о великомъ человк переживетъ его на полгода. Но
для этого, клянусь Владычицей, онъ долженъ настроить церквей, иначе ему
придется стерпть, что о немъ и не вспомнятъ, какъ о какой- нибудь
запрещенной игр.
(Гобои. Входитъ: пантомима).
Входятъ весьма любезно король и королева. Королева обняла его. Она
становится на колни, и изображаетъ жестами, что даетъ ему торжественныя
общанiя. Онъ ее подымаетъ, и преклоняетъ свою голову къ ея ше, затмъ
ложится на цвточную скамью и засыпаетъ, она, видя что онъ уснулъ, уходитъ.
Вскор входитъ нкто, снимаетъ съ него корону, цлуетъ ее, и вливаетъ въ уши
короля ядъ, и уходитъ, Королева возвращается, видитъ, что король умеръ и
жестами изображаетъ страданiя. Снова входитъ отравитель съ двумя или тремя
статистами, и повидимому сокрушается съ нею. Трупъ уносятъ. Отравителъ
соблазняетъ королеву подарками, она сначала выражаетъ отвращенiе и
нежеланiе, но въ конц соглашается на его любовь. Уходятъ.
Офелiя.
Что это значитъ. государь?
Гамлетъ.
Марiя Два! это подкравшееся mallecho, - что значитъ злодйство.
Офелiя.
Вроятно, эта пантомима изображаетъ содержанiе пьесы.
(Входитъ: Прологъ.)
Гамлетъ.
Мы узнаемъ о томъ отъ этого молодца, актеры не могутъ хранить тайны,
они все разскажутъ.
Офелiя.
Онъ намъ скажетъ, что значитъ эта пантомима?
Гамлетъ.
Да, или любая, какую вы только покажите ему. Только не стыдитесь ему
показать, онъ ужъ не постыдится сказать вамъ, что оно значитъ.
Офелiя.
Какой вы не хорошiй, какой вы не хорошiй! Я стану слдить за пьесой.
Прологъ.
Для насъ и для трагедiи,
Предъ вашей милостью въ моленiи,
Васъ просимъ слушать мы въ терпнiи.
Гамлетъ.
Что это? прологъ, или стишки съ кольца?
Офелiя.
Какъ коротко!
Гамлетъ.
Какъ женская любовь!
(Входятъ: театральные король и королева).
Театр. Король.
Фебъ полныхъ тридцать разъ Нептуновъ токъ соленый
И Теллуса удлъ объхалъ безъ препоны,
И мсяцъ тридцатью двнадцать полныхъ разъ
Заемный свтъ свой лилъ, вокругъ земля вертясь, -
Какъ руки Гиминей, сердца-жъ любови сила
Намъ неразрывными цпями съединила.
Театр. Королева.
Пусть солнце и луна дадутъ намъ случай вновь
Счесть сколько-жъ ихъ путинъ, пока прейдетъ любовь.
Но горе, горе мн! съ недавнихъ поръ ты боленъ,
Не тотъ что прежде былъ, не веселъ, не доволенъ,
И я тревожуся. Но хоть тревожусь я,
Ты этимъ, государь, не огорчай себя.
Въ тревог и любви у женщинъ только крайность:
Иль полное ничто, иль та же чрезвычайность.
Доказана любовь моя въ твоихъ очахъ:
Сколь велика любовь, таковъ же и мой страхъ.
Театр. Король.
Тебя, и скоро, я оставлю, другъ мой милый,
Ужъ въ дйствiи мои весьма, ослабли силы.
Въ прекрасномъ мiр семъ останешься вдовой,
Въ почет и любви, и можетъ быть иной,
Достойнйшiй супругъ...
Театр. Королева.
Умолкни о дальнйшемъ!
То посягательствомъ явилось бы гнуснйшимъ.
Въ томъ муж на меня проклятье пусть падетъ:
Та замужъ вновь пойдетъ, кто перваго убьетъ.
Гамлетъ.
Полынь! полынь!
Театр. Королева.
Влечетъ насъ замужъ вновь презрнная забота:
То дло не любви, а низкаго расчета,
И мужа перваго вторично я убью,
Когда на лож я другаго полюблю.
Театр. Король.
Я врю, искренне теперь твое желанье,
Но нарушаемъ мы нердко общанье.
Обтъ является лишь памяти рабомъ:
Родится быстро онъ, но мало жизни въ немъ.
На древ онъ виситъ, какъ плодъ еще несплый
Но прочь онъ отпадетъ, какъ плодъ вполн созрлый.
Мы забывать, мой другъ, всегда принуждены
То уплатить себ, что сами мы должны.
Что въ страсти исполнять себ мы общаемъ,
Какъ скоро страсть пройдетъ, обтъ позабываемъ.
Какъ радость, такъ и скорбь въ жестокостяхъ своихъ
Своимъ же дйствiемъ разятъ себя самихъ.
Тамъ радость веселй, гд скорбь была жестока,
Смняются он въ одно мгновенье ока.
Не вченъ здшнiй мiръ, не мудрено, другъ мой,
Что и сама любовь мняется cъ судьбой. -
И самъ я разршить вопроса не сумю:
Любовь ведетъ судьбу, иль движется за нею.
Прислужники бгутъ, какъ сильный мужъ падетъ,
Бднякъ, разбогатвъ, друзей въ врагахъ найдетъ.
У счастiя всегда была любовь на служб,
Гд нтъ нужды, тамъ нтъ и недостатка въ дружб.
Въ несчастьи испытай, надеженъ ли твой другъ, -
Увидишь, какъ въ врага онъ превратится вдругъ...
Но, чтобъ согласовать съ началомъ заключенье:
У воли и судьбы столь разное теченье,
Что наши планы вс крушенью подлежатъ,
Намъ мысли, не дла, поврь, принадлежатъ:
Вновь замужъ не идти теперь даешь ты слово,
Со мной оно умретъ, и выйдешь за другаго.
Театр. Королева.
Пусть у меня возьмутъ: свтъ - небо, хлбъ - земля,
Пусть день и ночь утхъ всю жизнь не знаю я!
И пусть превратности, что радость отравляютъ,
Все что задумаю, во зло мн обращаютъ!
Мученье здсь в тамъ да будетъ жребiй мой,
Коль выйду замужъ я, оставшися вдовой!
Гамлетъ.
А если она да нарушитъ слово!..
Театр. Король.
Ты сильно поклялась. Супруга дорогая,
Уйди, мой духъ ослабъ, и скуку избывая,
День сномъ я обману.
Театр. Королева.
Пусть сонъ твой умъ долитъ,
А горе насъ съ тобой во вкъ не поститъ.
Гамлетъ.
Государыня, какъ вамъ нравится пьеса?
Королева.
Дама, кажется, наобщала ужъ слишкомъ много.
Гамлетъ.
О! - но вдь она сдержитъ слово.
Король.
Знаете ли вы сюжетъ? Нтъ ли въ немъ чего оскорбительнаго?
Гамлетъ.
Нтъ, нтъ, они только шутятъ, отравляютъ шутя, ршительно ничего
оскорбительнаго.
Король.
Какъ называется пьеса?
Гамлетъ.
Мышеловка. Но, Боже мой! въ какомъ смысл? Фигурально. Пiеса
изображаетъ убiйство, случившееся въ Вн, герцога зовутъ Гонзаго, его жену
- Баптиста, вы сейчасъ увидите, мошенническое дло. Но что изъ того? У
вашего величества и у меня совсть чиста, оно до насъ не касается. Пусть
брыкается кляченка съ ссадиной: у насъ загривокъ цлъ.
(Входитъ Луцiанъ.)
Гамлетъ.
Это Луцiанъ, племянникъ короля.
Офелiя.
Вы отлично замняете хоръ, государь.
Гамлетъ.
Я могъ бы быть посредникомъ между вами и вашимъ возлюбленнымъ, если-бъ
только могъ подглядть, кто прыгаетъ у васъ въ глазахъ.
Офелiя.
Вы остры, государь, вы остры.
Гамлетъ.
Чтобъ притупить мое острiе, вамъ пришлось бы постонать.
Офелiя.
Чмъ дальше, тмъ хуже.
Гамлетъ.
Такъ вы выбираете мужей. - Начинай, убiйца! Полно корчить гнусныя хари,
чума! начинай. Ну,-
'Ужъ воронъ, грая,
Прокаркалъ мщенья часъ!..'
Луцiанъ.
Мысль зла, рука смла, ядъ есть, удобенъ часъ,
Сообщникъ случай мн, ничей не видитъ глазъ.
Полночныхъ вредныхъ травъ, о ты, смшенье злое,
Гекаты клятвою отравленное втрое, -
Природно волшебство и страшный твой составъ
Немедленно сразятъ того, кто живъ и здравъ.
Гамлетъ.
Онъ отравляетъ его въ саду, чтобъ овладть его государствомъ. Его
зовутъ Гонзаго, исторiя невымышленная и написана по-итальянски отличнымъ
языкомъ. Вы сейчасъ увидите, какъ убiйца добьется любви жены Гонзаго.
Офелiя.
Король встаетъ.
Гамлетъ.
Какъ? испугался холостыхъ выстрловъ?
Королева.
Какъ ваше здоровье, государь?
Полонiй.
Прекратить представленье!
Король.
Посвтите мн, идемъ...
Вс.
Свтите, свтите, свтите!
(Уходятъ: вс, кром Гамлета и Горацiо.
Гамлетъ.
Ну, что-жъ? Пусть раненый олень рыдаетъ,
Лань невредимая играетъ,
И спитъ одинъ, на страж стой другой!
На этомъ свтъ стоитъ, другъ мой.
Что жъ, сударь, разв эти стихи да лсъ перьевъ (если въ остальномъ
судьба распорядится со мною по-турецки) да дв провенскiя розы на башмакахъ
съ разрзомъ не доставятъ мн сударь, пая въ актерской артели?
Горацiо.
Полъ пая.
Гамлетъ.
Цлый одинъ.
Ты знаешь, милый мой Дамонъ,
Что этотъ опуствшiй тронъ
Былъ Зевса тронъ, но часъ пришелъ,
И вотъ сидитъ на немъ... павлинъ.
Горацiо.
Вы могли бы сримовать.
Гамлетъ.
О, добрый Горацiо, каждое слово духа я цню въ тысячу фунтовъ.
Замтилъ?
Горацiо.
Очень хорошо, государь.
Гамлетъ.
При словахъ объ отравленiи?..
Горацiо.
Я пристально слдилъ за нимъ.
Гамлетъ.
Ха, ха! Эй, музыку! эй, флейтъ!
Вдь если королю пiеса не по вкусу,-
Она не нравится ему, о Iисусе!
Входятъ Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Гамлетъ.
Эй, музыку!..
Гильденштернъ.
Добрый государь, соблагоизвольте ко мн на одно слово.
Гамлетъ.
На цлую исторiю, сударь...
Гильденштернъ.
Король, сударь...
Гамлетъ.
Ну, сударь, что жъ съ нимъ?
Гильденштернъ.
Онъ, по своемъ отсюда удаленiи, страшно разстроенъ,
Гамлетъ.
Отъ вина, сударь?
Гильденштернъ.
Нтъ, государь, скорй отъ желчи.
Гамлетъ.
Ваша мудрость обнаружилась бы сильне въ сообщенiи объ этомъ его
доктору, вдь если я пропишу ему чистительное, то, можетъ быть, онъ еще
больше погрузится въ желчное настроенiе.
Гильденштернъ.
Добрый государь, положите извстные предлы вашей мысли, и не
бросайтесь такъ дико въ сторону отъ моего дла.
Гамлетъ.
Я присмирлъ, сударь, вщайте.
Гильденштернъ.
Королева, ваша мать, въ величайшемъ душевномъ волненiи, послала меня къ
вамъ.
Гамлетъ.
Добро пожаловать.
Гильденштернъ.
Нтъ, добрый мой государь, эта вжливость незаконнорожденная. Если вамъ
угодно отвчать мн здраво, я передамъ вамъ приказанiе вашей матушки, если
нтъ, то данное мн порученiе окончится извиненiемъ передъ вами и уходомъ.
Гамлетъ.
Не могу я, сударь...
Гильденштернъ.
Чего, государь?
Гамлетъ.
Отвчать вамъ здраво: мой умъ боленъ, но приказывайте мн, сударь,
отвчать такъ, какъ я умю вамъ или, врне, какъ вы сказали, моей матери. И
затмъ, - ни о чемъ, кром дла. Мать моя, говорите вы...
Розенкранцъ.
Она выразилась такъ: ваше поведенiе повергло ее въ смущенiе и
удивленiе.
Гамлетъ.
Что за удивительный сынъ, смогшiй такъ поразить свою мать! Но не
слдуетъ ли еще что-нибудь по пятамъ этого материнскаго удивленiя?
Розенкранцъ.
Она желаетъ поговорить съ вами въ своей комнат, раньше чмъ вы пойдете
спать.
Гамлетъ,
Мы повинуемся ей, какъ еслибъ она была десять разъ нашей матерью. Не
имете ли вы еще какого-нибудь дла къ намъ?
Розенкранцъ.
Государь, вы когда-то любили меня...
Гамлетъ.
И теперь люблю, клянусь (показывая свои пальцы) этими ворами и
мошенниками.
Розенкранцъ.
Добрый государь, въ чемъ причина вашего разстройства? Вы добровольно
запираете дверь своей свободы, скрывая свои скорби отъ вашего друга.
Гамлетъ.
Мн не достаетъ повышенiя.
Розенкранцъ.
Какъ это можетъ быть, когда голосъ самого короля за ваш
престолонаслдiе въ Данiи?
Гамлетъ.
Да, но 'пока травка подрастетъ', - пословица нсколько заплсневла...
Входитъ статистъ съ флейтою.
Гамлетъ.
А, флейта! Покажите-ка. (Розенкранцу и Гильденштерну, которые жестами
просятъ идти за ними).. Идти за вами? Что вы мечетесь изъ стороны въ
сторону, обнюхивая мой слдъ, точно хотите загнать меня въ тенета?
Гильденштернъ.
О, государь! если мой долгъ черезчуръ смлъ, то и любовь моя черезчуръ
безцеремонна.
Гамлетъ.
Я не совсмъ понялъ это. Не сыграете ли на этой дудк?
Гильденштернъ.
Не умю, государь.
Гамлетъ.
Пожалуста.
Гильденштернъ.
Поврьте, не умю.
Гамлетъ.
Умоляю васъ.
Гильденштернъ.
Я не знаю, какъ за нее взяться, государь.
Гамлетъ.
А это такъ же легко, какъ лгать. Нажимайте эти отверстiя большимъ
пальцемъ и остальными, дуйте въ нея ртомъ, и раздастся отличная музыка.
Взгляните, вотъ лады.
Гильденштернъ.
Но я не сумю приказать имъ издать какую-либо гармонiю, мн не достаетъ
умнья.
Гамлетъ.
Ну, подумайте же теперь, какой негодной вещью считаете вы меня. Вы
хотите играть на мн, вы длаете видъ, что знаете вс мои лады, вы хотите
выщипнуть самую сердцевину моей тайны, вы хотите заставить меня звучать отъ
самой низкой до самой высокой ноты моего дiапазона, - а въ этомъ небольшомъ
инструмент заключается музыка, чудный голосъ, и вы не умете заставить его
говорить. Что-жъ, или по вашему на мн легче играть, чмъ на какой-нибудь
дудк? Зовите меня какимъ вамъ угодно инструментомъ, вы можете раздражить
меня, но не играть на мн.
Входитъ: Полонiй.
Гамлетъ.
Благослови васъ Господь, государь.
Полонiй.
Королева, государь, желаетъ говорить съ вами, и немедленно.
Гамлетъ.
Видите ли вы это облако, которое по форм почти-что верблюдъ?
Полонiй.
Клянусь обдней, и въ самомъ дл, оно похоже на верблюда.
Гамлетъ
Мн кажется, оно похоже на ласку.
Полонiй.
Спинка совершенно какъ у ласки.
Гамлетъ.
Или на кита?
Полонiй.
Очень похоже на кита.
Гамлетъ.
Значитъ, я сейчасъ же пойду къ матушк. - Они задурачатъ меня до того,
что я надорвусь. - Я приду сейчасъ же.
Полонiй.
Я такъ и скажу.
(Уходитъ Полонiй).
Гамлетъ.
'Сейчасъ же', сказать легко... - Оставьте меня друзья.
(Уходятъ вс, кром Гамлета).
Гамлетъ, одинъ.
Насталъ часъ ночи, посвященный чарамъ!
Кладбища разверзаются, и адъ
Повтрiя на землю выдыхаетъ.
Я-бъ могъ теперь горячую пить кровь
И совершить такое злое дло,
Что день бы вздрогнулъ, глядя на него...
Довольно... Къ матушк теперь... О, сердце!
Не измняй природ. Не пускай
Въ грудь крпкую мою души Нерона...
И пусть жестокъ я буду, но не извергъ.
Кинжалами я стану говорить,
Но въ дло не пущу. Моя душа
И мой языкъ притворщиками будутъ.
И какъ бы я словами ни кололъ
Ее, - запечатлть ихъ дломъ
Моя душа во вкъ не согласится.
(Уходитъ.).
СЦЕНА III.
Комната тамъ же.
Входятъ: Король, Розенкранцъ, Гильденштернъ.
Король.
Я не люблю его, притомъ, опасно
Его безумство оставлять на вол,
А потому - готовьтесь: съ порученьемъ
Немедленно я отправляю васъ,
И съ вами въ Англiю и онъ подетъ.
Нельзя, по государственнымъ причинамъ,
Потворствовать случайностямъ опаснымъ,
Что ежечасно можетъ породить
Его безумiе.
Гильденштернъ.
Мы соберемся мигомъ. -
Религiозно-святъ тотъ страхъ, который
Опасность удаляетъ отъ народа
Что и живетъ, и дышитъ королемъ.
Розенкранцъ.
И единичный, частный человкъ
Обязанъ защищаться отъ невзгоды
Всей силой и оружiемъ ума.
Тмъ паче духъ тотъ, отъ чьего дыханья
Зависитъ и покоится на немъ
Существованье всхъ. Смерть государя
Не одинокая кончина, увлекаетъ
Она, какъ омутъ, все что близко къ ней,
Сравню ее съ огромнымъ колесомъ,
Стоящимъ на вершин высочайшей.
Въ громадныя же спицы колеса
И вдланы, и къ нимъ прикрплены
Десятки тысячъ небольшихъ вещицъ.
Лишь упадетъ, - и вс приспособленья
Ничтожныя, и мелкiя вс части
Ждетъ гибель бурная. Вздохъ короля
Всегда сопровождаетъ общiй стонъ.
Король.
Пожалуста, прошу васъ, снарядитесь
Къ поспшному отъзду. Кандалы
Наднемъ мы на пугало, что бродитъ
Ужъ черезчуръ по вол.
Гильденштернъ, Розенкранцъ.
Мы готовы будемъ.
Входитъ: Полонiй.
Полонiй.
Онъ къ королев въ комнату сейчасъ
Придетъ. Я спрячусь за ковромъ, чтобъ слышать
Ихъ разговоръ. Ручаюсь вамъ, она
Его приструнитъ. И, какъ вы сказали, -
И это было сказано умно, -
Удобне, чтобъ къ матери въ придачу
(Вс матери пристрастны по природ)
Такiя рчи слышалъ и другой.
Я, государь, зайду еще предъ тмъ
Какъ вамъ въ постель ложиться, и тогда
Все разскажу.
(Уходитъ).
Король (одинъ).
Благодарю васъ. - О!
Мой грхъ смердитъ и вопiетъ на небо.
На немъ лежитъ древнйшее проклятье, -
Братоубiйство. - Не могу молиться...
Какъ ни сильны желанiе и воля,
Ихъ побждаетъ мой сильнйшiй грхъ.
Какъ тотъ, кому поручены два дла,
Я мшкаю, не зная что начать
И упускаю оба. О, когда бы
Моя проклятая рука была
На толщину свою покрыта кровью брата,
То разв въ небесахъ святыхъ не хватитъ
Дождя, чтобъ ублить ее, какъ снгъ? -
И разв милосердiе не въ томъ,
Чтобъ прямо стать противъ лица грха?
И что въ молитв, если не двойная
Та сила что и охраняетъ
Насъ до паденья, и даетъ прощенье,
Когда мы ницъ?.. О, подыми же очи!..
Мой грхъ свершенъ. Какая же молитва
Приличествуетъ мн?.. О, отпусти
Мн гнусное мое убiйство!
Нтъ, это невозможно: я владю
Всмъ тмъ, изъ-за чего свершилъ убiйство:
И королевой, и внцомъ, и трономъ.
Какъ заслужить прощенье, удержавъ
Грхъ при себ? Въ порочномъ здшнемъ мiр
Грхъ позолоченной своей рукою
Дерзаетъ правосудье отстранять.
Мы часто видимъ, что сама добыча
Грховная идетъ на то, чтобъ подкупить
Законъ. Не такъ гор. Тамъ нтъ увертокъ,
Тамъ вс дла являются въ своемъ
Природномъ вид. Тамъ принуждены мы
Дать показанье передъ обнаженнымъ
Лицомъ грха. Что жъ длать мн? О, что?..
Испробовать что сможетъ покаянье?
Чего оно не сможетъ, и что значитъ,
Когда раскаяться не въ силахъ гршникъ?
О, доля горькая! Грудь, черная какъ смерть!
О ты, душа погрязшая! чмъ больше
На волю рвешься ты, - тмъ глубже загрязаешь
О, ангелы! поборниками будьте.
Согнитеся, упрямыя колни!
Ты, сердце съ жилами стальными, размягчись,
Какъ нервъ новорожденнаго младенца.
Еще возможность есть...
(Отходитъ въ сторону и становится на колни).
Входитъ: Гамлетъ.
Гамлетъ.
Теперь его, - теперь онъ на молитв.
Теперь его я... и пойдетъ на небо,
И отомщенъ я буду? Поразмыслить
Объ этомъ надо. Моего отца
Убилъ мерзавецъ, и за это я,
Я сынъ его единственный, мерзавца
Пошлю на небеса. - О, нтъ!
То плата, награжденье, а не месть.
Отца онъ грубо, въ сытости тлесной,
Подсторожилъ, когда его грхи
Вс распустилися, свжи, какъ май.
И какъ ему за то отдать отчетъ
Придется - знаетъ Богъ одинъ. Но судя
По человческимъ дламъ и мыслямъ,
Ему тамъ тяжело. - И отомщу я,
Убивъ его, когда онъ очищаетъ
Молитвой душу, и вполн готовъ,
Чтобъ перейти въ тотъ мiръ? О, нтъ!
Стой, мечъ мой! И себя побереги
Для боле ужаснаго удара...
Когда онъ будетъ пьянъ, во сн, во гнв,
Иль въ нечестивыхъ наслажденьяхъ ложа,
Играть, божиться, или длать то,
Въ чемъ нтъ намека даже на спасенье, -
Тогда хвати его: пусть полетитъ
Внизъ головой, съ душой проклятой
И черною, какъ адъ, куда она
Пойдетъ. - Мать ждетъ меня. - Лкарство это
Протянетъ только жизнь твою больную.
(Уходитъ).
Король встаетъ и подходитъ къ авансцен.
Король, одинъ.
Слова взлетаютъ, мысли на земл.
Слова безъ мысли не взойдутъ на небо.
(Уходитъ).
СЦЕНА IV.
Другая комната тамъ же.
Входятъ: Королева и Полонiй.
Полонiй.
Сейчасъ онъ явится. Глядите-жъ, будьте
Какъ можно строже съ нимъ. Скажите прямо,
Что выходки его зашли
Такъ далеко, что ихъ сносить нельзя,
Что ваша милость лично заслонили
Его отъ гнва тяжкаго. Но время
Мн замолчать. Пожалуста же, будьте
Покруче съ нимъ.
Гамлетъ за сценой.
Матушка, матушка, матушка!
Королева.
О, я ручаюсь вамъ,
Не бойтеся... Его шаги, - уйдите.
(Полонiй прячется).
Входитъ: Гамлетъ.
Ну-съ, матушка, что скажете?
Королева.
Гамлетъ, -
Отецъ твой сильно оскорбленъ тобою.
Гамлетъ.
Отецъ мой вами сильно оскорбленъ.
Королева.
Довольно! твой отвтъ - пустыя рчи.
Гамлетъ.
И полно! вашъ вопросъ - пустыя рчи.
Королева.
Гамлетъ, что это значитъ?
Гамлетъ.
Въ чемъ же дло?
Королева.
Иль ты забылъ, кто я?
Гамлетъ.
О, нтъ! клянусь
Крестомъ, что не забылъ. Вы - королева,
Вы брата мужа вашего жена, -
Когда-бъ вы ею не были! - Вы мать
Моя.
Королева.
О, если такъ, я позову
Людей, что съ вами говорить сумютъ.
Гамлетъ.
Нтъ, нтъ, садитесь, не уйдете вы,
Не шевельнетеся, пока предъ вами
Я не поставлю зеркала, гд вы
Увидите все скрытое въ душ.
Королева.
Что хочешь длать ты? Вдь не убьешь же
Меня?.. Эй, помогите!
Полонiй, за ковромъ.
Эй, сюда!
На помощь! эй, сюда!..
Гамлетъ обнажаетъ шпагу.
А! кто тамъ? Крыса?
(Бьетъ сквозь коверъ).
Убилъ! червонецъ объ закладъ, убилъ!
Полонiй, за ковромъ.
О, я убитъ! (Падаетъ и умираетъ).
Королева.
О Боже! что ты сдлалъ?
Гамлетъ.
Не знаю самъ... Король? (подымаетъ коверъ и
вытаскиваетъ тло Полонiя.
Королева.
Какое - ахъ! -
Кровавое и бшеное дло.
Гамлетъ.
Кровавое, - да, матушка, почти
Такое-жъ скверное, какъ короля
Убить, и слдомъ повнчаться съ братомъ
Убитаго.
Королева,
Какъ короля убить?
Гамлетъ.
Такъ, государыня, мои слова
(Полонiю):
А ты, - прощай, несчастный, суетливый,
Везд совавшiйся глупецъ. Я принялъ
Тебя за лучшаго... Что-жъ? Такова
Твоя судьба. Быть слишкомъ хлопотливымъ,
Какъ самъ ты видишь, нсколько опасно.
(Королев):
Да будетъ же ломать вамъ руки. Тс!
Садитесь, и позвольте мн сломать
Вамъ сердце, а его сломлю я,
Когда въ него возможность есть проникнуть,
Когда проклятая привычка до того
Его не закалила, что для чувства
Оно, какъ крпость, стало неприступно.
Королева.
Но что-жъ я сдлала, что съ грубымъ крикомъ
Ты смешь бичевать меня словами?
Гамлетъ.
Такое дло, что грязнитъ румянецъ
И прелесть скромности, зоветъ
Притворствомъ нравственность, срываетъ розу
Съ прекраснаго чела любви невинной
И насаждаетъ тамъ нарывъ, оно
Обты при внчаньи превращаетъ
Въ такую-жъ ложъ, какъ клятвы игрока,
Такое дло - о! - что вырываетъ
Изъ договора самый смыслъ, и вру
Сладчайшую способно сдлать
Наборомъ словъ. - Побагровло небо
И твердая, матерая земля,
Какъ въ ожиданьи Страшнаго суда,
Глядитъ печально и душой болетъ
Объ этомъ дл.
Королева.
Боже! что за дло,
Что въ этомъ предисловiи гремитъ
Съ такимъ раскатомъ?
Гамлетъ.
О, сюда взгляните:
На эту вотъ картину и на ту,
На эти врные портреты братьевъ. -
О, что за прелесть у него въ лиц!
Гиперiона кудри, лобъ Зевеса,
Глядитъ какъ Марсъ: властительно я грозно,
Стоитъ онъ, какъ Меркурiй боговстникъ,
Едва коснувшiйся заоблачной вершины.
И цлое, и обликъ таковы,
По истин, что кажется вс боги
Къ нему свои печати приложили,
Чтобъ мiру дать обращикъ человка.
Онъ былъ вашъ мужъ. Теперь сюда глядите:
Вотъ ныншнiй вашъ мужъ, какъ ржавый колосъ,
Здороваго онъ брата отравилъ.
Иль слпы вы? Какъ вы могли оставить
Нагорный лугъ, чтобъ жиру нагулять
Въ трясин? А? Иль слпы вы?
Не говорите о любви... Да, въ ваши годы
Ужъ укротилася горячка крови:
Она смирна и слушаетъ разсудка.
Какой же умъ способенъ перейти
Отъ этого къ тому? И что за дьяволъ
Такъ обморочилъ васъ, играя въ жмурки?
О, стыдъ! гд твой румянецъ? Адъ мятежный,
Коль ты бунтуешь такъ въ костяхъ матроны,
То пусть же добродтель станетъ воскомъ
Для пылкой юности, и таетъ
Въ ея огн. Къ чему кричать: 'ахъ, срамъ!'
Когда невольная горячность увлекаетъ
Съ тхъ поръ, какъ и морозъ горитъ такъ жарко,
И разумъ сводничаетъ волю.
Королева.
О!..
О, замолчи, Гамлетъ. Ты въ глубь души
Меня заставилъ заглянуть, и тамъ
Я вижу застарлыя такiя
И черныя мста, что прежнiй цвтъ
Не возвратится къ нимъ.
Гамлетъ.
Все такъ, но жить
Въ вонючемъ пот мерзостной постели,
Купаться въ гнили, на навозной куч
Любить и ластиться!..
Королева.
О, замолчи же.
Твои слова, какъ бы кинжалы,
Мн входятъ въ уши. Милый мой Гамлетъ,
Довольно ужъ...
Гамлетъ.
Убiйца и мерзавецъ!
Холопъ, не стоящiй двухсотой доли
Властителя, паяцъ межъ королей,
Карманный воръ правительства и власти,
Стянулъ онъ съ полки дорогой внецъ,
И положилъ его въ карманъ...
Королева.
Довольно.
Входитъ Духъ.
Гамлетъ.
Король изъ тряпокъ и лоскутьевъ!.. Стражи
Небесные! спасите, и меня
Покройте вашими крылами!..
Чего ты хочешь, милый образъ?
Королева.
Боже!
Онъ помшался...
Гамлетъ.
Ты пришелъ затмъ,
Чтобъ пожурить медлительнаго сына,
Что страсть и время тратилъ и не шелъ
На дло важное по грозному приказу?
О, говори!
Духъ.
Запомни: я явился
Лишь для того, чтобъ отточить твою
Почти совсмъ притупленную волю,
Но мать твоя, взгляни, объята страхомъ,
Вступись въ ея борьбу съ ея душою,
Мысль въ слабомъ тл дйствуетъ сильне.
Скажи ей слово.
Гамлетъ.
Что съ вами, государыня?
Королева.
О, Боже!
Нтъ, съ вами что? Зачмъ вы устремили
Взоръ въ пустоту и съ воздухомъ безплотнымъ
Ведете рчь? Изъ вашихъ глазъ украдкой,
Испугано глядитъ душа, - и ваши
Вс волосы, ожившiе покровы,
Какъ сонные солдаты при тревог,
Вскочили на-ноги, и стали дыбомъ...
О, милый сынъ!
Терпнiемъ холоднымъ окропите
И жаръ, и пламя вашего безумства.
На что вы смотрите?
Гамлетъ.
О, на него!
Вотъ онъ! Взгляните, какъ лицомъ онъ блденъ
Когда-бъ съ такимъ лицомъ, онъ камнямъ
Сталъ о своей обид говорить, -
Они бы поняли. - О, не гляди же
Ты на меня: отъ жалости шатнется
Неколебимая моя ршимость,
И то, что сдлать долженъ я, - утратитъ
Свой настоящiй цвтъ, не кровь польется,
А слезы.
Королева.
Съ кмъ вы говорили?
Гамлетъ.
Здсь никого не видите?
Королева.
Не вижу,
Хотя и вижу все что здсь.
Гамлетъ.
Но разв
Вы ничего не слышали?
Королева.
Ни слова,
За исключеньемъ насъ самихъ.
Гамлетъ.
Глядите-жъ:
Вотъ онъ украдкою уходитъ. Онъ,
Отецъ мой, въ томъ же плать, какъ живой.
Вотъ въ двери онъ теперь сейчасъ уходитъ.
(Уходитъ: Духъ).
Королева.
Вс эти выдумки - у васъ въ мозгу.
Въ бреду намъ грезятся легко такiя
Безплотныя созданiя.
Гамлетъ.
Въ бреду?
Но пульсъ мой бьется ровно, какъ у васъ,
Въ здоровомъ темп. Что я говорилъ,
То вовсе не безумство. Прикажите,
Я все сначала, слово въ слово, вамъ
Перескажу. Уклонится безумный
Отъ этого. Ахъ, матушка! не лейте
Того обманнаго бальзама въ сердце,
Что говоритъ сейчасъ не вашъ проступокъ,
А сумасшествiе мое. Онъ только
Закроетъ и затянетъ язву,
А гнойный ядъ, прорвавшись внутрь, незримо
Все заразитъ. О! примиритесь съ небомъ,
Покайтесь въ прошломъ, и воздержны станьте.
Не расточайте удобренiя на то,
Чтобъ сорная трава росла сочне. -
Простите мн вы эту добродтель,
Въ нашъ ожирвшiй до одышки вкъ
Должна и добродтель у порока
Просить прощенья. Да, предъ нимъ склоняться
И умолять о позволеньи сдлать
Добро ему же.
Королева.
О, Гамлетъ! Ты сердце
Разбилъ мн на-двое.
Гамлетъ.
О, бросьте же его
Дурную половину, и живите
Съ другою въ чистот. Покойной ночи. -
Но не ходите нынче въ спальню къ дяд, -
И если добродтели въ васъ нтъ, -
То притворитесь. Воздержитесь нынче,
И это облегчитъ вамъ воздержанье
На слдующiй разъ. Покойной ночи...
И если дорого для васъ благословенье,
Пожалуйста, меня благословите
(Указывая на Полонiя).
А что до этого, то каюсь я.
Но небесамъ угодно было наказать
Его при помощи моей, меня же
При помощи его, я принужденъ былъ
Стать ихъ кнутомъ и палачомъ.
Его я спрячу и сумю дать отвтъ
Въ томъ, что убилъ его. Итакъ, еще разъ
Покойной ночи. Принужденъ я быть
Жестокимъ исключительно затмъ,
Чтобъ добрымъ быть. Такъ началось худое,
А худшее осталось.
Королева.
Что мн длать?
Гамлетъ.
Никакъ не то, о чемъ я васъ просилъ.
И пусть король, опухшiй отъ распутства,
Васъ снова увлечетъ, и сладострастно.
Васъ за щеку щипнетъ, и назоветъ
Своею мышкою. И пусть за пару
Вонючихъ поцлуевъ, иль за то,
Что пальцами проклятыми своими
За шейкою у васъ онъ пощекочетъ, -
Онъ васъ принудитъ все себ открыть:
Что дло въ томъ, что въ сущности я вовсе
Не сумасшедшiй, что мое безумство
Простая хитрость. И отлично будетъ,
Когда вы все разскажете ему...
Кому же, кром васъ-то, королевы,
Красивой и воздержной, и премудрой,
Скрывать такiе важные секреты
Отъ этого кота, нетопыря,
Отъ этой жабы? Кто жъ на то ршится?
Нтъ, вопреки и скрытности, и смыслу
Откройте клтку, что на крыш дома
И выпустите птицъ, а сами вы,
Въ примръ другимъ, какъ обезьяна въ басн,
Залзьте въ клтку и сломите шею.
Королева.
О, будь покоенъ, если наше слово -
Дыханье, а дыханье - жизнь,
То жизни нтъ во мн, чтобъ продышать
Что говорилъ ты мн.
Гамлетъ.
Меня
Ссылаютъ въ Англiю, - извстно вамъ?
Королева.
Ахъ! я забыла, - это ршено.
Гамлетъ, указывая на Полонiя.
Съ него начну сбираться я въ дорогу:
Въ ту комнату я потрохи стащу.
Покойной ночи, матушка. А этотъ
Совтникъ сталъ и молчаливъ, и тихъ,
И важенъ, - а всю жизнь свою
Онъ былъ шутомъ, негоднымъ и болтливымъ.
Ну, сударь, время намъ покончить съ вами...
Покойной ночи, матушка.
Уходятъ въ разныя стороны, Гамлетъ тащитъ
трупъ Полонiя.
ДЙСТВIЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
СЦЕНА I.
Тамъ же.
Входятъ: король и королева.
Король.
Нтъ, эти вздохи тяжкiе и стоны
Не безъ причины, объясните ихъ,
Намъ слдуетъ понять ихъ. Гд Гамлетъ?
Королева.
Ахъ, добрый государь. что нынче ночью
Видала я!
Король.
Гертруда, что такое?
Что съ вашимъ сыномъ?
Королева.
Бшенный какъ втеръ,
И море, въ спор кто-изъ нихъ сильнй,
Замтилъ онъ, что кто-то за ковромъ
Зашевелился, и въ припадк безобразномъ
Онъ шпагу выхватилъ, и съ крикомъ 'крыса!'
Въ бреду, не видя кто тамъ, закололъ
Несчастнаго Полонiя.
Король.
Охъ, тяжко!
И будь мы тамъ, и съ нами было-бъ тоже.
Его свобода угрожаетъ всмъ:
И вамъ самимъ, и намъ, и прочимъ...
Ахъ! намъ же отвчать за эту кровь. -
Насъ станутъ осуждать за то, что мы
Оставили безумца на свобод,
Не заперли, не удалили, но любовь
Къ нему такъ велика у насъ,
Что мы не поняли, что слдовало сдлать.
Мы, какъ больной заразною болзнью,
Ее скрывая, самымъ сокомъ жизни
Дозволили питаться ей. - Куда
Пошелъ онъ?
Королева.
Спрятать трупъ. Но блещетъ онъ
И въ сумашествiи, какъ самородокъ
Межъ низкою рудой: онъ плачетъ самъ
Надъ тмъ, что сдлалъ.
Король.
О, Гертруда! -
Пойдемте. Раньше чмъ успетъ солнце
Коснуться горъ, его мы удалимъ.
Мы это дло гнусное должны,
При помощи высокой нашей власти
И ловкости, и скрыть, и извинить.
Эй, Гильденштернъ!
Входятъ: Гильденштернъ и Розенкранцъ.
Король.
Друзья, -
Возьмите кой-кого себ на помощь:
Гамлетъ Полонiя убилъ въ припадк
И трупъ изъ спальни матери унесъ,
Идите и сыщите. Обращайтесь
Съ нимъ ласково, а тло отнесете
Въ часовню. И, пожалуста, скоре.
(Уходятъ: Гильденштернъ и Розенкранцъ.)
Король.
Пойдемъ, Гертруда, соберемъ мудрйшихъ
Друзей, объявимъ имъ, какъ оба мы
Предполагаемъ поступить, а также
О томъ, что такъ безвременно случилось...
Въ моей душ разстройство и тревога.
СЦЕНА II.
Другая комната тамъ же.
Входитъ: Гамлетъ.
Гамлетъ.
Хорошо спрятанъ!..
Розенкранцъ и другiе, за сценой.
Гамлетъ! принцъ Гамлетъ!
Гамлетъ.
Что за шумъ? Кто зоветъ Гамлета? О, да они идутъ сюда.
Входятъ: Розенкранцъ и Гильденштернъ.
Розенкранцъ.
Что вы сдлали съ трупомъ, принцъ?
Гамлетъ.
Смшалъ его съ прахомъ, которому онъ съ родни.
Розенкранцъ.
Скажите гд онъ, мы должны взять его оттуда и перенести въ часовню:
Гамлетъ.
И не думайте!
Розенкранцъ.
Чего не думать?
Гамлетъ.
Что я сохраню вашу тайну, а не свою. Притомъ, когда спрашиваетъ губка,
- какой отвтъ можетъ дать королевскiй сынъ?
Розенкранцъ.
Вы принимаете меня за губку, государь?
Гамлетъ.
Да, сударь, за такую, которая всасываетъ королевскiя милости, доходы,
власть. Но такiе чиновники оказываютъ королю самую важную услугу въ конц:
онъ, какъ обезьяна, держитъ ихъ въ углу челюсти, раньше всхъ они попадаютъ
въ ротъ, а проглатываются послдними, когда ему понадобится то, что вы
всосали, стоитъ только пожать васъ, и вы, губка, станете сухи по прежнему.
Розенкранцъ.
Я не понимаю васъ, государь.
Гамлетъ.
Радуюсь этому: лукавое словцо не щекочетъ глупаго уха.
Розенкранцъ.
Принцъ, вы должны сказать намъ, гд тло, и идти съ нами къ королю.
Гамлетъ.
Тло съ королемъ, но король не съ тломъ. Король есть нчто...
Гильденштернъ.
Нчто, принцъ?
Гамлетъ.
Отъ ничего. Ведите меня къ нему. Давайте играть въ прятки.
(Уходятъ.)
СЦЕНА III.
Другая комната тамъ же.
Входитъ: Король со свитой.
Король.
Я приказалъ сыскать его и тло.
Грозитъ опасностью, что этотъ человкъ
Не въ заключенiи. Но намъ нельзя
Съ нимъ поступить по строгости закона:
Онъ такъ любимъ безумною толпой,
Которая боготворитъ глазами,
А не умомъ. А въ случаяхъ подобныхъ,
Не преступленiе берутъ въ разсчетъ,
А строгость наказанiя. Чтобъ все
Устроилось и гладко, и спокойно,
Необходимо что-бъ его изгнанье
Казалося обдуманнымъ ршеньемъ.
Въ отчаянныхъ болзняхъ помогаютъ
Отчаянныя средства, иль ничто.
Входитъ: Розенкранцъ.
Король.
Ну, что? что тамъ случилось?
Розенкранцъ.
Государь, -
Мы не могли добиться отъ него,
Куда онъ спряталъ трупъ.
Король.
Но гд онъ самъ?
Розенкранцъ.
Здсь, за дверьми, подъ стражей, государь,
И ждетъ приказа вашего.
Король.
Ввести.
Розенкранцъ.
Сюда.
Эй, Гильденштернъ! введите принца.
Входятъ: Гамлетъ и Гильденштернъ,
Король.
Ну, Гамлетъ, гд Полонiй?
Гамлетъ.
На ужин.
Король.
На ужин? гд?
Гамлетъ.
Не тамъ гд онъ стъ, а гд его дятъ. Вокругъ него собралась цлая
дипломатическая конференцiя червей. А вдь червякъ единственный повелитель
по части угощенiя: мы откармливаемъ другихъ тварей, чтобъ откормить себя, а
себя откармливаемъ для гробовыхъ червей. И жирный король, и тощiй нищiй
только два различныя блюда, дв перемны за однимъ столомъ. И вотъ въ чемъ
конецъ.
Король.
Что ты хочешь сказать этимъ?
Гамлетъ.
Только показать, какъ король можетъ пройтись по кишкамъ нищаго.
Король.
Гд Полонiй?
Гамлетъ.
На небесахъ, пошлите туда справиться, если вашъ гонецъ не найдетъ его
тамъ, поищите сами въ другомъ мст. Но, по правд, если вы не найдете его
въ теченiе мсяца, то вынюхаете когда будете всходить по лстниц въ
галлерею.
Король (нкоторымъ изъ свиты).
Поищите его тамъ.
Гамлетъ.
Онъ подождетъ, пока вы придете.
(Уходятъ: нкоторые изъ свиты).
Король.
Гамлетъ, - за твой проступокъ, о которомъ
Мы сожалемъ глубоко, а также
Для безопасности твоей, которой
Мы дорожимъ, - тебя отсюда
Со скоростью огня должны мы выслать.
А потому: - сбирайся въ путь сейчасъ же:
Корабль готовъ, благопрiятенъ втеръ,
Ждутъ спутники и все, чтобъ въ Англiю
Отчалить...
Гамлетъ.
Въ Англiю?
Король.
Ну, да, Гамлетъ.
Гамлетъ.
Прекрасно.
Король.
Ты сказалъ бы то же,
Когда бы зналъ намренiя наши.
Гамлетъ.
Я вижу херувима, который его видитъ. - Но демъ, въ Англiю! Счастливо
оставаться, дорогая матушка.
Король.
Твой любящiй отецъ, Гамлетъ.
Гамлетъ.
Мать моя. Отецъ и мать - мужъ и жена, мужъ и жена - плоть едина, и
такъ, мать моя. демъ, въ Англiю.
(Уходитъ).
Король.
Не отставайте отъ него, на бортъ
Его скоре заманите, нынче жъ,
Безъ отлагательствъ, долженъ онъ ухать.
Идите. Все что надлежитъ до дла
Сдано и запечатано. Спшите жъ
Пожалуйста.
(Уходятъ: Розенкранцъ и Гильденштернъ).
Король.
О, Англiя, когда
Мою любовь во что-нибудь ты цнишь
(А этому должно бы научить
Тебя мое могущество, зане
Еще красна, не зажила та рана
Что Датскiй мечъ нанесъ теб, и твой
Непринужденный ужасъ платитъ намъ
Дань уваженiя), - ты не посмешь
Отвергнуть холодно верховный мой
Приказъ, - а онъ повелваетъ прямо,
Въ торжественныхъ и сильныхъ выраженьяхъ:
Убить Гамлета. Соверши-же это,
О, Англiя! и исцли меня:
Какъ лютая болзнь онъ кровь мою
Терзаетъ. И пока я не узнаю,
Что это сдлано, - то пусть и счастье
Мн выпадетъ, я радости не буду знать.
СЦЕНА IV.
Равнина въ Данiи.
Входитъ: Фортинбрасъ, проходятъ войска.
Фортинбрасъ.
Идите къ королю, и отъ меня
Его привтствуйте, скажите, капитанъ,
Что Фортинбрасъ, съ его соизволенья,
Ждетъ пропуска для войска чрезъ его
Владнiя. Скажите также, что когда
Его величеству угодно видть насъ,
То мы готовы выразить свой долгъ
Передъ его очами.
Капитанъ.
Исполню, государь.
Фортинбрасъ.
Впередъ, но тихимъ шагомъ.
(Уходятъ).
СЦЕНА V.
Эльзиноръ. Комната въ замк.
Королева.
Я не хочу съ ней говорить.
Горацiо.
Она
Настойчива, притомъ же вн себя.
Ея нельзя не пожалть.
Королева.
Но что же
Угодно ей?
Горацiо.
Она толкуетъ объ отц
И говоритъ, что знаетъ, что на свт
Есть плутни, и вздыхаетъ, и себя
Бьетъ въ грудь, изъ пустяковъ съ досадой
Ногою топаетъ безъ цли, говоритъ
Такiя вещи, что на-половину
Понять нельзя, вся рчь ея - ничто,
Но тхъ, кто слушаетъ, ея безсвязность
И подстрекаетъ къ выводамъ, они
Пускаются въ догадки и сшиваютъ
Слова, какъ лоскутки, своею мыслью.
Притомъ, ея движенiя, миганья,
Качанья головою, чмъ она
Сопровождаетъ рчь, - и заставляютъ
Предполагать, что въ самомъ дл въ ней
Есть смыслъ, хотя неясный, но печальный.
Королева.
Съ ней слдуетъ поговорить. Она
Въ расположенныхъ къ злу посять можетъ
Опасныя догадки. Позовите
Ее сюда.
(Уходитъ Горацiо).
Королева (одна).
Ужъ такова природа
Грха, что для моей души больной
Любой пустякъ является предвстьемъ
Огромнаго несчастья. Преступленье
Такъ полно безпричинныхъ подозрнiй,
Что изъ боязни испытать терзанья
Терзаетъ самого себя.
Снова входитъ Горацiо съ Офелiей.
Офелiя.
Гд прекрасная Датская королева?
Королева.
Что съ вами, Офелiя?
Офелiя (поетъ).
О, скажи мн, кто милй
Всхъ въ твоихъ глазахъ?
Онъ въ сандалiяхъ и шляп,
Съ посохомъ въ рукахъ.
Королева.
Ахъ, милая двушка, что значитъ эта псня?
Офелiя.
Что вы сказали? Нтъ, пожалуйста слушайте (поетъ)
Умеръ онъ и погребенъ,
Онъ въ земл сырой.
У него въ ногахъ гранитъ,
Мохъ надъ головой.
Королева.
Но, Офелiя...
Офелiя.
Слушайте, пожалуйста. (Поетъ.)
Саванъ блъ, какъ снгъ нагорный...
Входитъ: Король.
Королева.
Ахъ, взгляните сюда, государь.
Офелiя (поетъ).
Весь покрытъ цвтами.
Ахъ, не лила милая надъ нимъ
Слезъ ручьями.
Король.
Какъ поживаете, прелестная двушка?
Офелiя.
Хорошо, да воздастъ вамъ Богъ!.. Говорятъ, сова была дочерью
хлбопека... Господи! мы знаемъ, что мы теперь, но не знаемъ что съ нами
будетъ. Благослови, Боже, вашъ обдъ.
Король.
Думаетъ о своемъ отц.
Офелiя.
Пожалуйста, ни слова объ этомъ, но если спросятъ, что это значитъ, то
говорите: (Поетъ).
Вс въ Валентиновъ день съ зарею
Проснутся завтра, милый,
Я стану подъ твоимъ окномъ
Твоею Валентиной.
*
* *
Онъ услыхалъ, онъ мигомъ всталъ,
И дверь толкнулъ рукою,
Она домой пошла иной:
Не съ прежней чистотою.
Король.
Прелестная Офелiя!
Офелiя.
Въ самомъ дл, да, и я кончу объ этомъ безъ проклятья: (Поетъ).
Спаситель и любовь святая!
Ахъ, сжальтесь! обижаютъ!
У всхъ мущинъ отвтъ одинъ:
Они стыда не знаютъ.
*
* *
Она ему: - ты общалъ
Со мною обвнчаться?
- 'Зачмъ же было до внца
Со мною обниматься?'
Король.
Давно-ли это съ ней?
Офелiя.
Надюсь, все будетъ хорошо. Надо быть терпливымъ, но мн остается
только плакать, какъ подумаю что они опустятъ его въ холодную землю. Мой
братъ узнаетъ объ этомъ, и затмъ благодарю васъ за добрый совтъ. Эй,
карету мн! Покойной ночи, дамы, покойной ночи, милыя дамы, покойной ночи,
покойной ночи. (Уходитъ).
Король.
Не отставайте отъ нея, слдите,
Пожалуйста, за нею хорошенько.
(Уходитъ: Горацiо).
Король.
О, это ядъ глубокой скорби. Смерть
Ея отца - тотъ ключъ, откуда онъ
Бжитъ. Гертруда, о Гертруда! Бды,
Не какъ лазутчики, идутъ на насъ,
Не въ одиночку, цлыми полками.
Убитъ ея отецъ, вашъ сынъ ухалъ, -
Запальчивый виновникъ своего
Вполн законнаго изгнанья. Дальше,
Чернь замутилась, тупоголова,
Болзненна въ догадкахъ шепотливыхъ
На счетъ Полонiя, мы поступили
По-дтски, схоронивъ его украдкой.
И бдная Офелiя!.. погибъ
Твой свтлый умъ... А безъ него
Мы иль картины, или просто зври...
И наконецъ, - и это превосходитъ
Вс наши бды - братъ ея вернулся
Изъ Францiи секретно, упиваясь
Необычайностью, какъ въ тучу онъ закутанъ...
И шептуны найдутся, и отравятъ
Заразными рчами слухъ его
На счетъ убiйства старика, они,
За неимньемъ фактовъ, по невол
Усердно, шепоткомъ винятъ особу нашу.
О, милая Гертруда! это,
Какъ бомба, мн наноситъ слишкомъ много
Смертельныхъ ранъ (За сценой шумъ.)
Королева.
О, Боже! что за шумъ?
Входитъ: Дворянинъ.
Король.
Эй, гд мои швейцарцы? Ихъ на стражу!
Что тамъ за шумъ?
Дворянинъ.
Спасайтесь, государь.
И океанъ, переступивъ границы,
Не пожираетъ плоскихъ береговъ
Съ такою быстротой неумолимой, -
Какъ молодой Лаэртъ, съ толпой мятежной,
Сметаетъ вашихъ офицеровъ. Шайка
Его зоветъ ужъ королемъ. Какъ будто
Мiръ только начинаетъ жить,
Какъ будто древность и обычай, - эти
Столпы и утвердители всхъ званiй, -
Забыты иль невдомы, - они
Кричатъ: 'Мы въ прав избирать! Лаэрта
Поставимъ въ короли!' И шапки, руки
И языки до облаковъ доносятъ:
'Лаэрта въ короли! Лаэртъ король!'
Королева.
Какъ весело по ложному слду
Они погнали. Нтъ, ошиблись вы,
Собаки-Датчане.
(Шумъ за сценой.)
Король.
Взломали двери.
Входитъ Лаэртъ, вооруженный, за нимъ Датчане.
Лаэртъ.
Гд онъ, король?.. Останьтесь за дверьми.
Датчане.
Нтъ, мы войдемъ.
Лаэртъ.
Прошу васъ, господа.
Ужъ предоставьте мн.
Датчане.
Ну, ладно, ладно.
(Они отступаютъ за дверь.)
Лаэртъ.
Благодарю васъ. Охраняйте двери. -
А ты, король презрнный! Возврати
Мн моего отца.
Король.
Спокойне, Лаэртъ...
Лаэртъ.
Та капля крови, что во мн спокойна,
При всхъ зоветъ меня побочнымъ сыномъ
И рогоносцемъ моего отца,
Она клеймо распутства выжигаетъ
У врной матери моей, вотъ-тутъ,
На чистомъ незапятнаномъ чел.
Король.
Но почему же твой мятежъ, Лаэртъ,
Глядитъ такимъ гигантомъ? Нтъ, Гертруда,
Пусть онъ... Не бойтесь за особу нашу.
Охрана короля - такое божество,
Что лишь украдкою измна можетъ
Глядть на замыслы свои, а воля
Ея бездйствуетъ. - Скажи, Лаэртъ,
Съ чего ты такъ безумствуешь!.. Пусть онъ.
Гертруда... Говори же, другъ.
Лаэртъ.
Гд мой
Отецъ?
Король.
Онъ умеръ.
Королева.
Не его вина...
Король.
Пусть до конца ведетъ допросъ.
Лаэртъ.
Какъ умеръ онъ?
Я передержекъ тутъ не допущу,
Въ адъ врноподданство! присяга
Къ чернйшему изъ демоновъ! И совсть,
И благодать въ бездонную пучину!
Я посягаю на свое спасенье,
Я до того дошелъ, что презираю
И здшнюю, и будущую жизнь.
Что будетъ, то и будетъ. Только-бъ мн
За смерть отца достойно отомстить.
Король.
Кто-жъ помшаетъ вамъ?
Лаэртъ.
Ни цлый мiръ,
Моя лишь воля. Что до средствъ, то я
Сумю такъ распорядиться ими,
Что съ малымъ до великаго достигну.
Король.
Но, добрый нашъ Лаэртъ, когда
О смерти вашего дрожайшаго отца
Вы истину желаете узнать, -
То неужли же ваша месть предпишетъ
Вс ставки безъ разбора забирать,
И у друзей, и у враговъ, у тхъ
Кто выигралъ, и тхъ, кто проигралъ?
Лаэртъ.
Нтъ, у однихъ враговъ.
Король.
Такъ вы хотите,
Конечно, ихъ узнать?
Лаэртъ.
А добрымъ
Его друзьямъ, - широко я раскрою
Свои объятiя, какъ пеликанъ.
Любвеобильно жертвующiй жизнью,
Своею кровью напитаю ихъ.
Король.
Ну вотъ, теперь заговорили вы,
Какъ добрый сынъ, какъ истый дворянинъ.
Что въ смерти вашего отца я не виновенъ,
Что я о ней чувствительно грущу,
Для вашего ума такъ станетъ ясно,
Какъ свтъ для вашихъ глазъ.
Датчане, за сценой.
Впустить ее!
Лаэртъ.
Что тамъ за шумъ?
Входитъ: Офелiя, причудливо убранная соломой и цвтами.
Лаэртъ.
Жаръ, изсуши мой мозгъ!
Вы, слезы, вы, соленыя седмижды,
О, выжгите изъ глазъ моихъ все чувство
И вс способности... Клянуся небомъ,
Я всомъ отплачу твое безумство,
Пока и коромысла у всовъ
Вполн не перетянетъ наша чаша.
О, роза майская! о, дорогая
Ты двушка, любимая сестра,
Прелестная Офелiя! - О, небо!
Иль умъ молоденькой двицы также
Не долговченъ, какъ и старца жизнь?
Въ любви нжна природа, и везд,
Гд нжною является она, -
Она свой драгоцнный отпечатокъ
Даетъ тому, что любитъ.
Офелiя (поетъ).
Въ гробу понесли съ непокрытымъ лицомъ,
Траля-ля, траля-ля, траля-ля!
И слезы лилися въ могилу дождемъ.
Прощай, голубчикъ!
Лаэртъ.
О, будь ты въ разум, то и тогда
Ты къ мести не могла-бъ сильнй подвигнуть.
Офелiя.
Вамъ надо пть: 'все внизъ, да внизъ, да внизъ его!' Какъ подъ это
ловко прясть на веретен! А дочь господина увезъ его лживый дворецкiй.
Лаэртъ.
Это 'ничто' говоритъ больше дла.
Офелiя.
Вотъ размаринъ, - это для памяти, пожалуйста, милый, не забывай меня! А
вотъ анютины глазки - это чтобъ думали.
Лаэртъ.
Безумная, и даетъ наставленiя, заботятся, чтобъ думали и помнили.
Офелiя.
Вотъ вамъ укропъ и голубки, вотъ рута для васъ, а вотъ и для меня, ее
зовутъ также воскресной Божьей травкой... О, вы иначе, особенно должны
носить свою руту... Вотъ маргаритки, хотлось бы вамъ дать фiалокъ, да он
вс завяли, какъ умеръ мой отецъ. Говорятъ, хороша была его кончина, -
А милый мой Робинъ вся радость моя!
Лаэртъ
Скорбь, горести, страданья, самый адъ
Ты превращаешь въ прелесть и утху!
Офелiя, поетъ.
И не вернется онъ къ намъ?
И не вернется онъ къ намъ?
Нтъ, нтъ! умеръ онъ...
Умри же и ты:
Онъ не вернется во вкъ.
*
* *
Съ блой, какъ снгъ бородой,
Съ волосами, что ленъ,
Умеръ онъ, умеръ онъ!
Изъ груди рвется стонъ:
'Со святыми упокой!'
И души всхъ христiанъ. Молю Бога. Господь съ вами!
(Уходитъ Офелiя).
Лаэртъ.
О, Господи, ты зришь ли это?
Король.
Лаэртъ, я съ вашею печалью долженъ
Вступить въ переговоры, въ этомъ вы
Мн отказать не въ прав. Отправляйтесь
И избирите изъ своихъ мудрйшихъ
Друзей кого угодно вамъ, и пусть
Они, насъ выслушавъ, дадутъ ршенье.
Когда они найдутъ, что мы иль прямо,
Иль косвенно прикосновенны къ длу, -
То мы, чтобъ васъ вознаградить, готовы
Отдать корону, жизнь, и все что мы
Зовемъ своимъ, но если нтъ, то вы
Благоволите предоставить ваше
Терпнiе въ мое распоряженье, -
И мы, въ союз съ вашею душой,
Начнемъ трудиться, чтобы васъ, какъ должно.
Вознаградить.
Лаэртъ.
Да будетъ такъ. - И то.
Какъ умеръ онъ, какъ погребенъ былъ тайно: -
Не воздвигали надъ его могилой
Трофея изъ оружiя, меча,
Щита съ гербомъ, и не было при этомъ
Ни установленныхъ обычныхъ церемонiй,
Ни пышности, - все это вопiетъ
Съ земли на небо, требуя чтобъ я
Подвергнулъ розыску.
Король.
И будетъ такъ,
И на виновнаго падетъ скира.
Пойдемте же, пожалуста, со мной.
(Уходятъ).
СЦЕНА VI.
Другая комната тамъ же.
Входитъ: Горацiо и служитель.
Горацiо.
Что за люди меня желаютъ видть?
Служитель.
Матросы, сударь. Говорятъ, что письма
У нихъ есть къ вамъ.
Горацiо.
Пускай войдутъ.
(Уходитъ: Служитель).
Горацiо (одинъ).
Не знаю, кто бы могъ мн въ цломъ свт
Прислать привтъ, за исключеньемъ принца.
Входятъ: Матросы.
Первый матросъ.
Благослови васъ, Господь, сударь.
Горацiо.
Благослови и тебя, Боже.
Первый матросъ.
Благословитъ, сударь, коль ему будетъ угодно. Вотъ вамъ письмо, сударь,
оно отъ посланника, котораго посылали въ Англiю, если васъ зовутъ Горацiо,
какъ мн сказали.
Горацiо (читаетъ).
'Горацiо, - прочтя письмо, доставь этимъ молодцамъ доступъ къ королю: у
нихъ есть письма къ нему. На второй день, какъ мы вышли въ море, за нами
погнался пиратъ весьма воинственнаго вида, находя что мы медленно идемъ подъ
парусами, мы выказали вынужденную храбрость, при абордаж я перешелъ на ихъ
бортъ, въ тотъ же мигъ они отчалили отъ нашего корабля и такимъ образомъ я
одинъ сталъ ихъ плнникомъ. Они обращались со мной, какъ сострадательные
воры, но они знали, что длали: я стану для нихъ доходной статьей.
Постарайся, чтобъ король получилъ письма, которыя я послалъ, и явись ко мн
съ такой поспшностью, съ какой бжалъ бы отъ смерти. Я шепну теб кой-что
на ушко, отчего ты онмешь, но мои слова окажутся слишкомъ легкими по
сравненiю съ дломъ. Эти молодцы проводятъ тебя туда, гд я. Розенкранцъ и
Гильденштернъ продолжаютъ свое путешествiе въ Англiю, о нихъ мн придется
много разсказать теб. Прощай.
Тотъ, про кого ты знаешь, что онъ твой Гамлетъ.
Пойдемте, васъ я провожу туда,
Гд слдуетъ отдать вамъ ваши письма.
И я потороплюсь, чтобъ вы скоре
Меня свели къ тому, кто васъ послалъ.
(Уходятъ).
СЦЕНА VII.
Другая комната тамъ же.
Входятъ: Король и Лаэртъ.
Король.
Теперь, Лаэртъ, и ваша совсть можетъ
Къ моей уплат приложить печать,
И въ сердц вы должны меня какъ друга
Принять: вы слышали разумнымъ ухомъ,
Что тотъ, кмъ былъ убитъ вашъ благородный
Отецъ, - злоумышлялъ на жизнь мою.
Лаэртъ.
Да, это ясно. Но скажите мн,
Зачмъ же не преслдовали вы
Такихъ и важныхъ, и вполн преступныхъ
Дянiй, какъ къ тому должны бы васъ
Всей силой понуждать и ваша мудрость,
И безопасность, словомъ, все?
Король.
По двумъ
Особеннымъ причинамъ. Вамъ он
Ничтожными покажутся, быть можетъ,
Но важны для меня.
Въ немъ королева, мать его, не чаетъ
Души, а я - и въ этомъ, ужъ не знаю,
Мое достоинство, или мое
Проклятiе, - но съ ней душой и жизнью
Такъ тсно связанъ я, что не могу
Быть безъ нея, какъ вн своихъ предловъ
Не можетъ двигаться звзда. Второе:
Я потому не могъ его открыто
Предать суду, что чернью онъ любимъ.
Она же, покрывая вс его
Вины своей любовью, - какъ источникъ
Что превращаетъ дерево въ каменья, -
Святыней бы почла, его оковы.
А при такомъ жестокомъ втр, слишкомъ
Легка была-бъ моя стрла: ее
Назадъ снесло бы къ луку, а не къ цли,
Въ которую я мтилъ.
Лаэртъ.
Такъ-то я
Лишился благороднаго отца,
Моя сестра страдаетъ безнадежно, -
Она, чьи прелести (когда возможна,
Обратная хвала), въ ихъ совершенств,
Стояли на вершин, и не знали
Себ соперницъ. Но настанетъ часъ,
И отомщу.
Король
О, не придется вамъ
Безсонницей отъ этого страдать.
Не думайте, что мы такъ пошло-глупы
Что видя, какъ опасность ужъ коснулась
До нашего лица, сочтемъ ее
За пустяки. Узнаете вы вскор
Кой-что важне. Вашего отца
Любилъ я, и себя мы любимъ также,
А это, какъ надюсь, - вамъ покажетъ...
(Входитъ Гонецъ).
Король.
Что тамъ такое?
Гонецъ.
Письма, государь,
И къ вамъ, и къ королев отъ Гамлета.
Король.
Отъ Гамлета? кто принесъ?
Гонецъ.
Матросы, государь, какъ мн сказали. Я ихъ не видалъ. Мн ихъ передалъ
Клавдiо, онъ ихъ и принялъ.
Король.
Лаэртъ, я вамъ прочту. - А вы - идите.
(Уходитъ Гонецъ).
Король (читаетъ).
'Высокiй и могущественный, - узнайте, что я нагимъ высадился въ вашемъ
королевств. Завтра я попрошу о дозволенiи видть ваши королевскiя очи, и
тогда, испрося за то прощенье, разскажу обстоятельства моего внезапнаго и
весьма страннаго возвращенiя.
Гамлетъ.'
Что это значитъ?.. Вс ли воротились?..
Иль все обманъ, и ничего и нтъ?
Лаэртъ.
Его ли почеркъ?
Король.
Да, рука Гамлета.
'Нагой!' И тутъ прибавлено, въ приписк:
'Одинъ!..' Не разъясните-ли?
Лаэртъ.
Я самъ
Теряюсь, государь. Но пусть вернется...
О, сердце омертвлое мое
Горитъ при мысли, что ему въ лицо
Я, подойдя, скажу: 'ты это сдлалъ!'
Король.
Но если такъ, Лаэртъ, - то какъ же это
Могло случиться?.. какъ иначе?.. Вы
Мн позволяете руководить
Собой?
Лаэртъ.
Вы не предпишите мн мира?
Король.
Миръ для души твоей. Такъ, если правда,
Что встртилось препятствiе, и онъ,
Вернувшись, не захочетъ хать снова, -
То я подговорю его на дло,
Которое, созрвъ сейчасъ въ моемъ
Ум, его наврное погубитъ.
При этомъ, не возбудитъ смерть его
И легкаго дыханiя хулы,
И даже мать его, злой умыселъ отвергнувъ,
Ее случайностью простою назоветъ.
Два мсяца назадъ здсь былъ
Нормандскiй дворянинъ, - я видлъ самъ,
Былъ на войн съ французами, и знаю,
Какiе молодцы они верхомъ,
Но этотъ рыцарь - чародй, онъ точно
Какъ вросъ въ сдло, онъ заставлялъ коня
Выдлывать такiя чудеса,
Какъ будто слился съ нимъ, сталъ за-одно
Съ своею чудной лошадью, онъ длалъ
Такiе повороты и скачки,
Какихъ себ не могъ я и представить,
И сталъ въ тупикъ.
Лаэртъ.
Онъ былъ Нормандецъ?
Король.
Да.
Лаэртъ.
Клянусь, Ламонъ.
Король
Онъ самый.
Лаэртъ.
Знаю я:
Онъ въ самомъ дл драгоцнность, перлъ
Всей нацiи.
Король.
Онъ говорилъ о васъ
И, какъ знатокъ, расхваливалъ онъ ваше
Искусство и умнье защищаться,
Особенно же драться на рапирахъ
И вскрикнулъ, что желалъ бы видть,
Кто смогъ бы состязаться съ вами. Эта
Его хвала въ Гамлете растравила
Такую зависть, что ни за что
Не могъ приняться онъ и только думалъ
И ожидалъ, чтобъ вы скорй вернулись
И съ нимъ пофехтовали. - И при этомъ...
Лаэртъ.
Но, что же, государь?
Король.
Лаэртъ, - вамъ дорогъ
Былъ вашъ отецъ? Иль вы картина скорби,
Лицо безъ сердца?
Лаэртъ.
Но къ чему такой
Вопросъ?
Король.
Не потому, чтобъ думалъ я
Что не любили вы отца. Но время,
Какъ знаю я, родитъ любовь, и время,
Какъ то я видлъ изъ былыхъ примровъ,
Опредляетъ жаръ ея и пламя.
Гамлетъ вернется, - что-жъ свершите вы,
Чтобъ показать не словомъ, а на дл,
Что сынъ вы своего отца?
Лаэртъ.
Я въ церкви
Его заржу.
Король.
Въ самомъ дл, мсто
Не можетъ освящать убiйствъ, и мести
Нельзя указывать границъ. Но если
Мысль ваша такова, то мой совтъ:
Сидите дома, добрый нашъ Лаэртъ.
Когда Гамлетъ вернется, и узнаетъ,
Что вы прiхали, я подошлю
Къ нему людей, которые начнутъ
Ему твердить про ваше превосходство
И такъ-сказать вдвойн покроютъ лакомъ
Т похвалы, что длалъ вамъ французъ.
Мы наконецъ сведемъ васъ и назначимъ
За каждаго закладъ, Гамлетъ безпеченъ,
Великодушенъ, хитрости не знаетъ,
Не станетъ онъ осматривать рапиръ,
И вамъ легко, съ ничтожной передержкой,
Взять для себя отточенный клинокъ,
Затмъ, при помощи привычнаго удара.
Вы разочтетесь за отца.
Лаэртъ.
Согласенъ,
И я при этомъ вспрысну мой клинокъ.
Я у бродячаго врача купилъ
Такой составъ смертельно ядовитый.
Что стоитъ ножъ чуть обмакнуть въ него,
И такъ кольнуть, чтобъ выступила кровь, -
То никакой ужъ дорогой бальзамъ,
Хотя бъ онъ былъ составленъ изо всхъ
Цлебныхъ травъ, что получаютъ свойства
Отъ мсячнаго свта, - не спасетъ
Того, кто будетъ только оцарапанъ.
Я этимъ ядомъ острiе намажу.
И стоитъ мн слегка задть его,
И смерть ему.
Король.
Подумаемъ еще
Объ этомъ. Взвсимъ все, что можетъ намъ
Способствовать при исполненьи плана
По отношенью къ времени и мсту,
Когда онъ не удастся, или станетъ
Замтенъ при неловкомъ исполненьи, -
То лучше-бъ и не пробовать его.
А потому-то надо въ подкрпленье,
Иль въ помощь этому, другой составить, -
Который уцллъ бы, если первый
При испытаньи лопнетъ... Погодите...
Сейчасъ... Назначимъ мы для состязанья
Великолпнйшiй закладъ... Такъ, такъ...
Когда вамъ отъ движенья станетъ жарко
И пить захочется, - а для того
Вамъ надо будетъ выпадать сильнй, -
И онъ попроситъ пить, я приготовлю
Ему какъ разъ на этотъ случай чашу,
И только прихлебнетъ онъ, то хотя бы
И избжалъ онъ ядовитой раны, -
Достигнемъ цли мы.
Входитъ королева.
Король.
Что съ вами королева?
Королева.
По пятамъ
Одна бда вслдъ за другой спшитъ.
Лаэртъ, сестрица ваша утонула.
Лаэртъ.
Какъ утонула? Гд?
Королева.
Вкось надъ ручьемъ склонясь, растетъ
Верба, любуясь въ зеркал потока
Своей блесоватою листвой:
Туда съ своими странными внками
Изъ маргаритокъ и глухой крапивы,
Куриной слпоты и пурпурныхъ султановъ,
(Они у своевольныхъ пастуховъ
Иное носятъ, пошлое названье,
Но скромныя двицы называютъ
Ихъ мертвымъ пальцемъ {*}). И туда-то
Она пошла, и стала по плакучимъ
Втвямъ взбираться, чтобъ повсить свой
Внокъ изъ сорныхъ травъ, - какъ вдругъ подъ ней
Сломилася завистливая втвь,
И внизъ она упала со своимъ
Внкомъ надгробнымъ въ плачущiй ручей.
Широко у нее раздулось платье,
Пока оно держало, какъ русалка,
Она плыла и въ это время пла
Отрывки изъ старинныхъ псенъ, словно
Не понимая своего несчастья,
Какъ существо рожденное, чтобъ жить
Въ вод. Недолго это длилось: платье
Отяжелло, смокнувъ, и стащило
Ее, бдняжку, въ мутную могилу
Отъ звучныхъ псенъ.
{* Пошлое названiе, которое королева не ршается произнести по Мэлону,
- rampornt widow, вьющаяся вдова.}
Лаэртъ.
Боже!... утонула.
Королева.
Да, утонула, утонула!
Лаэртъ.
Слишкомъ
Ты, бдная, насытилась водою, -
И потому я слезы удержу... (Плачетъ)
Но вотъ она, привычка... Ахъ, природа
Возьметъ свое, какъ ни стыди ее...
Но слезы кончились, и съ ними вышло
Все женское изъ сердца моего...
Прощайте, государь... Во мн
Есть огненное слово, и оно
Охотно-бъ разгорлось... но угасло
Отъ глупыхъ слезъ.
Король.
Пойдемъ за нимъ, Гертруда!
Какъ трудно было успокоить гнвъ
Его, и снова, я боюсь, онъ вспыхнетъ...
А потому - пойдемъ за нимъ.
(Уходятъ).
ДЙСТВIЕ ПЯТОЕ.
СЦЕНА I.
Кладбище.
Входятъ: два могильщика съ лопатами, и т. п.
Первый.
Да разв ее станутъ хоронить по-христiански, когда она добровольно
искала спасенiя?
Второй.
Говорятъ теб, что станутъ, а потому: - копай-ка живе могилу, ужъ
слдственный судья засдалъ на ея счетъ и приговорилъ христiанское
погребенье.
Первый.
Какъ же это могло статься, когда она утопилась не ради собственной
защиты?
Второй.
Ну, ужъ такъ ршено.
Первый.
Да надо, чтобъ было se offendendo иначе быть не можетъ. Вотъ въ чемъ
суть: коли я топлюсь преднамренно, то выходитъ дйствiе, а въ дйствiя три
пункта: начинать, длать и совершать, ergo, она утопилась преднамренно.
Второй.
Да слушай ты, кумъ-могильщикъ.
Первый.
Оставь ты меня. Вотъ тутъ вода - ладно, здсь стоитъ человкъ, ладно.
Если человкъ пойдетъ къ вод и утопится, то вдь волей-неволей, а онъ
пошелъ, замчаешь ты это? Ну, а если вода къ нему пойдетъ и утопитъ его,
такъ онъ себя не утопилъ, ergo, кто въ своей смерти не виноватъ, тотъ своей
жизни не сокращалъ.
Второй.
И это законъ?
Первый.
Вотъ теб Богородица, законъ, слдственный законъ.
Второй.
Хочешь, я скажу теб на этотъ счетъ правду? Когда бы эта да не была
дворянкой, такъ ее бы похоронили не по-христiански.
Первый.
Ну, вотъ ты и сказалъ. И большая жалость, что важнымъ господамъ на
этомъ свт больше льготы и топиться, и вшаться, чмъ другимъ такимъ же
христiанамъ. Ну-т-ка, лопатка! Нтъ старй дворянъ, Какъ садовники,
землекопы да могильщики: Адамова ремесла придерживаются.
Второй.
А разв онъ дворянинъ былъ?
Первый.
А по твоему у него ни кола, ни двора не было?
Второй.
Да какже...
Первый.
Что, иль ты язычникъ и писанiя не разумешь? Въ писанiи сказано. - Вотъ
задамъ я теб еще вопросъ, и коль ты не отвтишь впопадъ, такъ сознайся...
Второй.
Задавай ужъ.
Первый.
А кто таковъ, что строитъ крпче, чмъ каменьщикъ и корабельщикъ, и
плотникъ?
Второй.
А кто вислицы строитъ - тотъ: его срубъ тысячу жильцовъ переживетъ.
Первый.
И уменъ ты, ей-Богу, вижу, вислица добро длаетъ, а кому она добро-то
длаетъ? Тому она добро длаетъ, кто длаетъ зло, ну, а ты зло сдлалъ, какъ
сказалъ, что вислица построена крпче церкви, ergo, вислиц надо теб
добро сдлать. Вернись-ка назадъ, ну!
Второй.
Кто строитъ крпче, чмъ каменьщикъ, корабельщикъ и плотникъ?
Первый.
Да, сказывай, и шабашъ.
Второй.
Вотъ теб Богородица, сейчасъ скажу.
Первый.
Ну-же!
Второй.
Вотъ теб обдня, не знаю.
Входятъ: Гамлетъ и Горацiо, въ отдаленiи.
Первый.
Не колоти больше объ это мозговъ, отъ битья лнивый оселъ шагу не
прибавитъ. А когда тебя станутъ въ другой разъ спрашивать этотъ вопросъ,
говори: могильщикъ, его дома до страшнаго суда простоятъ. Ну-ка, - сбгай къ
Йогану да притащи мн стопку водки.
(Уходитъ второй могильщикъ.)
Первый, роетъ и поетъ.
Я въ младости любилъ, любилъ
И чудно, думалъ я притомъ,
Ахъ! Свое я время, - охъ! - проводилъ,
И все - охъ! - мн было ни почемъ.
Гамлетъ.
Или этотъ молодецъ не чувствуетъ, чмъ онъ занятъ, что можетъ пть,
копая могилу?
Горацiо.
Отъ привычки онъ сталъ равнодушенъ къ этому.
Гамлетъ.
Такъ бываетъ всегда, чмъ меньше работаетъ рука, тмъ разборчиве
чувства.
Первый могильщикъ.
Но старость подошла тайкомъ,
Схватила, какъ клешней, меня,
И въ землю сунула потомъ,
Какъ будто юнъ и не былъ я.
(Выбрасываетъ черепъ.)
Гамлетъ.
Въ этомъ череп былъ когда-то языкъ, и онъ когда-то могъ пть. Какъ
этотъ плутъ швырнулъ его о-земь, точно то челюсть Каина-первоубiйцы. Можетъ
быть, это черепъ дипломата, котораго этотъ оселъ обогналъ теперь по служб,
- и такого еще что могъ обойти самого Бога, не такъ ли?
Горацiо.
Возможно, государь.
Гамлетъ.
Или придворнаго, который умлъ говорить: 'Добраго утра, милый мой
лордъ? Какъ поживаешь, добрый лордъ?' То могъ быть лордъ такой-то, который
выхвалялъ лошадь лорда такого-то, думая выпросить ее у него, разв нтъ?
Горацiо.
Да, государь.
Гамлетъ.
Да такъ и есть, а теперь онъ собственность лорда Червяка, челюсть
отвалилась, и пономарь бьетъ его лопатой по башк, Удивительное превращенье,
еслибъ мы сумли подглядть его. Иль все питанiе этихъ костей для того
только и происходило, чтобъ ими можно было играть въ городки. Мои кости
ноютъ, какъ подумаю объ этомъ.
Первый могильщикъ.
Возьмутъ на саванъ полотна,
Лопата да кирка, кирка,
Охъ! Да яма вотъ еще нужна
Для дорогаго гостенька.
(Выбрасываетъ черепъ.)
Гамлетъ.
Вотъ и другой! Отчего ему не быть черепомъ законовда? Гд теперь его
тонкости, произвольныя толкованiя, ссылки и плутни? Зачмъ онъ терпитъ, что
этотъ грубый плутъ бьетъ его по башк грязной лопатой, и не кричитъ объ
оскорбленiи дйствiемъ? Гм. Этотъ молодецъ могъ быть въ свое время великимъ
скупщикомъ земель съ закладными, долговыми обязательствами, отступными,
двойными поручительствами, недоимками, - и въ томъ ли конецъ всмъ
отступнымъ и недоимкамъ, что его башку набили грязью? И вс его
поручительства, вдобавокъ двойныя, только и укрпили за нимъ изо всхъ его
покупокъ, что клочекъ земли шириной и длиной въ дв купчiя крпости? Одни
акты на его земли врядъ ли умстились-бы въ такомъ ящик, а теперь и у
владльца ничего больше не осталось? а?
Горацiо.
Ни крошки больше, государь.
Гамлетъ.
Пергаментъ длаютъ вдь изъ бараньей кожи?
Горацiо.
Да, государь, и изъ телячей тоже.
Гамлетъ.
Бараны и телята т, которые видятъ въ немъ ручательство. Поговорю съ
этимъ молодцомъ. Чья эта могила?
Первый могильщикъ.
Моя, сударь.
Охъ! Да яма вотъ еще нужна
Для дорогого гостенька.
Гамлетъ.
Въ самомъ дл, должно быть твоя: но хотя ты въ ней, а все-жъ ты лжешь.
Первый могильщикъ.
Ваша ложъ, сударь, не въ ней, а потому она и не ваша, а хоть я и не
лгу, что въ ней лягу, а все-жъ она моя.
Гамлетъ.
Хоть ты и не лжешь, что въ ней ляжешь, а все-жъ она не твоя, она не для
живаго, для мертваго, и хоть ты въ ней и не ляжешь, а все-таки лжешь.
Первый могильщикъ.
Ну, это живая ложъ, сударь, отъ меня опять къ вамъ перескочитъ.
Гамлетъ.
Для кого-жъ ты ее копаешь?
Первый могильщикъ.
Для никого.
Гамлетъ.
Но кого-нибудь въ нея да положатъ же.
Первый могильщикъ.
Того, кто теперь ужъ никто, а врнй ту, упокой ее душу! что умерла.
Гамлетъ.
Что за точность у этого плута! Съ нимъ надо говорить ощупью: малйшая
двусмысленность можетъ насъ выдать. Ей-Богу, Горацiо, какъ я замтилъ, за
послднiе три года нашъ вкъ до того заострился, и носокъ мужика на столько
ужъ приблизился къ пятк придворнаго, что бередитъ на ней ссадину. Давно ли
ты могильщикомъ?
Первый могильщикъ.
Изо всхъ дней въ году, я сталъ могильщикомъ въ тотъ самый, какъ нашъ
покойный король Гамлетъ побдилъ Фортинбраса.
Гамлетъ.
А давно это было?
Первый могильщикъ.
Неужто вы не знаете? Это всякiй дуракъ знаетъ. То было въ тотъ самый
день, какъ родился молодой Гамлетъ, тотъ что сошелъ съ ума и сосланъ въ
Англiю.
Гамлетъ.
Ахъ, Марiя Два! зачмъ же его сослали въ Англiю?
Первый могильщикъ.
Да затмъ, что съума сошелъ, тамъ его опять на умъ наведутъ, а нтъ,
такъ тамъ это не важность.
Гамлетъ.
Отчего?
Первый могильщикъ.
Тамъ этого не замтятъ, тамъ вс такiе-жъ сумашедшiе, какъ онъ.
Гамлетъ.
Какъ же онъ сошелъ съ ума?
Первый могильщикъ.
Да престранно, говорятъ.
Гамлетъ.
Какъ странно?
Первый могильщикъ.
Ей-Богу, самый то разумъ и потерялъ.
Гамлетъ.
На чемъ?
Первый могильщикъ.
На нашей датской земл. Я здсь пономаремъ и мальчишкой, и взрослымъ,
вотъ ужъ тридцать лтъ.
Гамлетъ.
Долго ли пролежитъ человкъ прежде чмъ сгнiетъ?
Первый могильщикъ.
Ей-Богу, если не сгнiетъ раньше смерти (а теперь много такихъ гнилыхъ
труповъ, что едва дождутся погребенья), такъ пролежитъ лтъ восемь, или и
девять, кожевникъ выдержитъ девять.
Гамлетъ.
Отчего-жъ онъ дольше другихъ?
Первый могильщикъ.
Да потому, сударь, что у него шкура такъ выдубилась отъ ремесла, что
долго выдержитъ воду, а вода самый злой разрушитель этихъ побочныхъ дтей
труповъ. Вотъ вамъ черепъ, онъ пролежалъ въ земл двадцать три года.
Гамлетъ.
Чей онъ?
Первый могильщикъ.
Собачiй онъ сынъ былъ, помшанный. Чей бы вы думали?
Гамлетъ.
Нтъ, не знаю.
Первый могильщикъ.
Чтобъ его, сумашедшаго плута, чума взяла! Разъ онъ мн вылилъ на голову
фляшку рейнскаго. Этотъ самый черепъ, сударь, вотъ этотъ самый, сударь, былъ
черепомъ Йорика, королевскаго шута.
Гамлетъ.
Этотъ?
Первый могильщикъ.
Этотъ самый.
Гамлетъ
Покажи мн его! Ахъ, бдный Йорикъ. - Я зналъ его, Горацiо: что за
неистощимость въ шуткахъ, что за удивительная фантазiя! Онъ тысячу разъ
носилъ меня на спин, - а теперь какъ онъ претитъ моему воображенiю!.. Меня
тошнитъ. Тутъ были губы, что я цловалъ часто, часто! Гд теперь твои
насмшки? прыжки? псенки? эти вспышки веселости, отъ которыхъ хохотъ
стоялъ за столомъ? Нынче и одной нтъ, чтобъ осмять твою собственную
усмшку? совсмъ челюсть отвалилась? Ступай-ка теперь въ комнату дамы, и
скажи ей, пусть она наложитъ хоть на дюймъ краски, все-жъ и у нея будетъ
такая же физiономiя, заставь ее посмяться надъ этимъ. - Пожалуйста, скажи
мн, Горацiо...
Горацiо.
Что такое, государь?
Гамлетъ.
Какъ ты думаешь, и Александръ въ земл сталъ такимъ же на видъ?
Горацiо.
Совершенно такимъ же.
Гамлетъ.
И онъ также воняетъ? Тьфу! (бросаетъ черепъ.)
Горацiо
Совершенно также, государь.
Гамлетъ.
На какое низкое употребленiе мы можемъ пойти, Горацiо! Почему
воображенiе не можетъ прослдить за благороднымъ прахомъ Александра, пока
онъ не пойдетъ на затычку дырки въ бочк?
Горацiо.
То было бы ужъ черезчуръ точное изслдованiе.
Гамлетъ.
Нтъ, ничуть, право. Мы можемъ прослдить за нимъ безъ всякаго
преувеличенiя, руководствуясь вроятностью. Напримръ, такъ: Александръ
умеръ, Александръ погребенъ, Александръ сталъ прахомъ, прахъ - земля, изъ
земли мы длаемъ известь. И почему же той извести, въ которую онъ
превращенъ, не заткнуть пивной бочки?
И Цезарь царственный, какъ превратился въ прахъ,
Въ стн замазалъ щель, чтобъ не несло снаружи,
Земля, что всей земл внушала грозный страхъ,
Днесь хижину хранитъ отъ лютой зимней стужи.
Но тише! отойдемъ! Тс! - Вотъ король
Входятъ: патеры и т. п. въ процессiи, тло Офелiи, за нимъ Лаэртъ и
родственники въ траур, король, королева, ихъ свиты, и т. д.
Гамлетъ.
И королева, и весь дворъ. Кого
Они хоронятъ?.. И обрядъ неполный!..
То знакъ, что тотъ кого они
Въ могилу провожаютъ, посягнулъ
На жизнь свою отчаянной рукою...
Онъ былъ изъ знатныхъ... Отойдемъ немного
И станемъ наблюдать.
Лаэртъ.
Какъ, служба тмъ
И кончится?
Гамлетъ.
Вотъ этотъ молодой, -
Лаэртъ. Онъ благородный человкъ
Вполн: запомни.
Лаэртъ.
Что же, служба тмъ
И кончится?
Патеръ.
Мы допустили службу,
Насколько было можно при ея
Похоронахъ. Сомнительна была
Ея кончина, еслибъ повеленье
Не пересилило церковныхъ правилъ, -
То до послдней бы трубы она
Лежала неотпетая въ земл,
Надъ ней бы не молилися съ любовью,
А просто забросали бы ее
Кремнями, гальками и черепками,
Теперь ее хоронятъ, какъ двицу,
Украшенъ гробъ цвтами и внками,
И провожаютъ съ колокольнымъ звономъ.
Лаэртъ.
И больше ничего?
Первый патеръ.
Нтъ, ничего.
Когда-бъ надъ ней мы 'упокой' пропли,
Иль важный 'Requiem', какъ надъ душами,
Скончавшимися въ мир, - мы бы службу
Заупокойную тмъ осквернили.
Лаэртъ.
Что-жъ, опускайте въ землю. Изъ ея
Неоскверненной и прекрасной плоти
Фiалки вырастутъ! А ты, послушай,
Что я скажу: ты, грубый патеръ, будешь
Вопить въ могил, а моя сестра
Предъ Господомъ служить, какъ ангелъ.
Гамлетъ.
Что?
Прекрасная Офелiя?
Королева, бросая цвты въ могилу.
Цвты -
Цвтку. Прощай. А я
Надялась когда-то, что ты станешь
Женою моего Гамлета. Я
Мечтала брачную твою постель
Убрать цвтами, милая двица,
И вотъ бросаю ихъ въ твою могилу.
Лаэртъ.
Пусть тридцать разъ падетъ тройное горе
На голову проклятую того,
Чье злодянье свтлаго ума
Тебя лишило. - О, не засыпайте,
Пока еще не обниму ее!
(Бросается въ могилу.)
Теперь на мертвую и на живаго
Валите прахъ, пока вы эту плоскость
Не превратите въ гору, что превыситъ
И древнiй Пелiонъ, и голубого
Олимпа поднебесную вершину!
Гамлетъ.
Кто тотъ, что выражатъ скорбь съ такой
Эмфазою? чье горестное слово
Блуждающiя звзды заклинаетъ
И заставляетъ ихъ остановиться,
Какъ чудомъ пораженную толпу?
Я здсь: Гамлетъ, король.
(Бросается въ могилу).
Лаэртъ.
Чтобъ въ адъ пошла
Твоя душа!
Гамлетъ.
Плоха твоя молитва.
Пожалуйста, отъ горла пальцы
Скоре отыми. Хоть я не вспыльчивъ
И разсудителенъ, но есть во мн
Кой-что опасное, чего твой умъ
Страшиться долженъ. Убери же руки!
Король.
Скоре разнимите ихъ!
Королева.
Гамлетъ!
Гамлетъ!
Вс.
Ахъ, господа!..
Горацiо.
О, успокойтесь,
Мой добрый государь.
(Придворные разнимаютъ ихъ, и они выходятъ изъ могилы).
Гамлетъ.
О, я готовъ
Съ нимъ биться изъ-за этого, пока
Глаза глядятъ.
Королева.
Изъ-за чего, мой сынъ?
Гамлетъ.
Ее любилъ я, сорокъ тысячъ братьевъ
Со всей громадою своей любви
Со мною не сравняются. - Что хочешь
Ты сдлать для нея?
Король.
Онъ сумасшедшiй,
Лаэртъ.
Королева.
О, ради Бога, удержите
Его.
Гамлетъ.
Что-жъ, объяви, что хочешь сдлать?
Рыдать? иль биться? Или разорвешь
Ты самого себя въ куски? Иль станешь
Пить оцетъ, крокодиловъ сть? Я тоже
Самъ сдлаю. - Иль ты пришелъ сюда,
Чтобъ хныкать и меня унизить
Прыжкомъ въ могилу? Прикажи себя
Зарыть живого съ ней, - и я готовъ.
Что ты болталъ тутъ о горахъ? чтожъ, пусть
На насъ навалятъ миллiоны акровъ,
Пока курганъ не опалитъ макушки
Въ горящемъ пояс, и Осса
Предъ нимъ не станетъ бородавкой! - Нтъ,
Чтобъ ни оралъ ты, - я сумю также
Высокопарщину нести.
Король.
О, это
Прямое сумашествiе. Немного
Еще его припадокъ будетъ мучить,
Затмъ онъ станетъ смиренъ, какъ голубка,
Когда она выводитъ золотистыхъ
Своихъ птенцовъ, и снова погрузится
Въ молчанiе.
Гамлетъ.
Послушайте вы, сударь,
Съ чего вы такъ со мною обошлись?
Я васъ всегда любилъ... Но, - все равно!..
И Геркулесъ то длаетъ, что можетъ...
Придется кошк попищать, и будетъ
И для собаки праздникъ.
(Уходитъ).
Король.
Приглядите,
Пожалуйста, Горацiо, за нимъ.
(Уходитъ: Горацiо).
Король (Лаэрту).
А вы свое терпнье подкрпите
Вчерашнимъ разговоромъ. И мы къ длу
Немедленно приступимъ (Королев) Прикажите,
Чтобъ приглядли, добрая Гертруда,
За вашимъ сыномъ. (Про себя)
Памятникъ живой
Воздвигнемъ мы надъ этою могилой.
Для насъ настанетъ скоро часъ покоя, -
Пока же будемъ терпливо ждать.
(Уходятъ)
СЦЕНА II.
Галлерея въ замк.
Входятъ: Гамлетъ и Горацiо.
Гамлетъ.
Довольно ужъ объ этомъ, и позвольте
Къ другому перейти. Вы не забыли
Всхъ обстоятельствъ.
Горацiо.
Можно ль ихъ забыть!
Гамлетъ.
Въ моей душ была борьба, она
Уснуть мн не давала. Мн казалось,
Что я попался хуже чмъ матросы,
Которыхъ заковали за мятежъ.
Незапно - и хвала незапности за то! -
Приходится сознаться, что порой,
Когда вс наши дорогiе планы
Готовы рухнуть, - тутъ-то выручаетъ
Насъ необдуманность, и это учитъ насъ,
Что мы лишь грубо намчаемъ цли,
А образъ придаетъ имъ - божество.
Горацiо.
Наврное.
Гамлетъ.
Накинувъ плащъ, во тьм
Я изъ каюты пробираться сталъ,
Чтобъ ихъ найти, я сдлалъ, что хотлъ,
Схватилъ пакетъ, и наконецъ
Добрался снова до своей каюты.
Тутъ страхъ меня заставилъ позабыть
Вс правила, - я смло распечаталъ
Ихъ грамоту, Горацiо, - и въ ней -
О, царственная подлость! - я нашелъ
Прямой приказъ, конечно начиненный
Причинами возможнйшихъ сортовъ: -
И безопасность Данiи, равно
Какъ Англiи, - и гд такимъ я, - уфъ! -
Страшилищемъ и демономъ представленъ,
Что въ тотъ же мигъ, при самомъ предъявленьи,
Безъ отлагательства, - ни, ни! ниже
И для того, чтобъ наточить скиру, -
Мн голову долой.
Горацiо.
Возможно-ль?
Гамлетъ.
Вотъ грамота, прочти, какъ будетъ время.
Но хочешь знать, какъ поступилъ я?
Горацiо.
Да.
И умоляю васъ...
Гамлетъ.
Мерзавцами, какъ стью окруженный,
Я не усплъ и пролога составить,
Какъ ужъ мои мозги взялись за драму,
Я слъ и грамоту составилъ, и красиво
Ее переписалъ, когда-то я
Красивый почеркъ почиталъ за низость,
Какъ наша знать, и много потрудился,
Чтобъ позабыть чему меня учили.
Но тутъ оно мн службу сослужило.
Желаешь знать, что написалъ я въ ней?
Горацiо.
Да, государь.
Гамлетъ.
Суровое заклятье
Отъ короля: какъ Англiя была
Его врнйшей данницей, и какъ
Межъ ними пальмой процвсти должна
Любовь, какъ между ними миръ украшенъ
Гирляндой изъ колосьевъ и стоитъ,
Какъ запятая между дружбой ихъ, -
И много полновсныхъ, какъ я вставилъ -
То и должно тотчасъ по предъявленьи
И безо всякихъ дальнихъ размышленiй,
Не медля предъявителей казнить,
Не давъ имъ времени на покаянье.
Горацiо.
Но чмъ вы запечатали?
Гамлетъ.
И тутъ
Былъ промыселъ небесный: въ кошельк
Былъ у меня отцовскiй перстень, онъ
Служилъ моделью для большой печати.
Я грамоту, какъ прежнюю, сложилъ,
И подписалъ, и приложилъ печать.
Я осторожно подложилъ ее, -
Подмна не замтили, на утро -
Морская битва, что затмъ случилось
Ты знаешь, другъ.
Горацiо.
Итакъ, и Розенкранцъ,
И Гильденштернъ плывутъ...
Гамлетъ.
А не они ли
За этимъ порученьемъ волочились?
Ихъ смерть мн совсти не тяготитъ,
Они погибнутъ чрезъ свое пронырство.
Когда разгоряченное оружье
Могучiе соперники скрестятъ, -
То мелкот соваться между ними
Опасно.
Горацiо.
О! что за король!
Гамлетъ.
И разв,
По твоему, не долженъ я его,
Кто у меня убилъ отца и мать
Втянулъ въ распутство, втиснулся насильно
Между избраньемъ и моей надеждой,
Кто съ подлой хитростью закинулъ сть
На жизнь мою, - иль я не долженъ, съ полнымъ
Сознанiемъ, разсчесться съ нимъ своей
Рукой? И не проклятое ли дло
Дозволить, чтобы червь, глодающiй людей,
И впредь злодйствовалъ?
Горацiо.
Но скоро
Изъ Англiи къ нему придетъ извстье,
Какъ разыгралось дло.
Гамлетъ.
Скоро, да,
Но промежутокъ - мой. А наша жизнь -
Разъ сосчитать, и кончено. Но я
Глубоко опечаленъ, добрый мой
Горацiо, тмъ что забылся такъ
Предъ Лаэртомъ. Въ образ моей судьбы
Я вижу повторенiе его,
И я цню его расположенье.
Но, право же, напыщенность его
Печали подняла во мн всю страсть.
Горацiо.
Но, тс! сюда идутъ.
Входитъ: Осрикъ.
Осрикъ.
Добро пожаловать вашему высочеству обратно въ Данiю.
Гамлетъ.
Покорно васъ благодарю, сударь (Горацiо). Знаешь ты эту стрекозу?
Горацiо.
Нтъ, добрый государь.
Гамлетъ.
Благослови же свое положенiе, вдь знать его - грхъ. У него много
земли, и плодородной, поставь скота господиномъ скотовъ, и его ясли очутятся
за королевскимъ столомъ, это галка, но у нея во владнiи, какъ я сказалъ,
много грязи.
Осрикъ.
Милый государь, если-бъ ваша дружба была свободна, то я сообщилъ бы
вамъ нчто отъ его величества.
Гамлетъ.
Я готовъ васъ выслушать со всею услужливостью мысли, но употребите вашу
шляпу по назначенiю: она для головы.
Осрикъ.
Благодарю васъ, ваше высочество, но очень жарко.
Гамлетъ.
Нтъ, поврьте, очень холодно, сверный втеръ.
Осрикъ.
Да, въ самомъ дл, довольно холодно, государь.
Гамлетъ.
По-моему, очень душно и жарко, по крайней мр, по моему положенiю.
Осрикъ.
Чрезмрно, государь, очень душно, какъ... право, не знаю, какъ
сказать... Но, государь, его величество поручилъ мн засвидтельствовать
вамъ, что держалъ за васъ большой закладъ. И вотъ въ чемъ дло, принцъ...
Гамлетъ.
Умоляю васъ, не забудьте... (Длаетъ знакъ, чтобъ онъ надлъ шляпу).
Осрикъ.
Нтъ, право же, по истинной правд, для моего собственнаго
спокойствiя... Вамъ не безызвстно превосходство Лаэрта по части оружiя.
Гамлетъ.
Какое-жъ у него оружiе?
Осрикъ.
Рапира и кинжалъ.
Гамлетъ.
Вотъ ужъ два оружiя, но продолжайте.
Осрикъ.
Король, принцъ, бился съ нимъ о закладъ и поставилъ шесть арабскихъ
коней, а онъ выставилъ противъ этого шесть французскихъ шпагъ и кинжаловъ со
всмъ къ нимъ относящимся, какъ-то: поясами, перевязами и тому подобныя. Три
принадлежности, право, драгоцнность для знатока, чрезвыйно подходятъ къ
рукояткамъ, деликатнйшiя принадлежности и самаго изысканнаго вкуса.
Гамлетъ.
Что вы называете принадлежностями?
Осрикъ.
Но принадлежности, принцъ, это перевязи.
Гамлетъ.
Ваше названiе было бы умстно, если бы мы носили на боку пушки, а до
тхъ поръ станемъ ихъ звать перевязями. Но къ длу: шесть арабскихъ коней
противъ французскихъ шпагъ и трехъ самаго изысканнаго вкуса принадлежностей,
французскiй закладъ противъ датскаго. А съ какою цлью онъ выставленъ,
какъ вы выражаетесь?
Осрикъ.
Король, принцъ, бьется, что если вы сойдетесь съ нимъ двнадцать разъ,
то онъ сдлаетъ не свыше трехъ ударовъ, а онъ бьется, что девять изъ
двнадцати, и послдуетъ немедленно состязанiе, если ваше высочество
удостоите отвтомъ.
Гамлетъ.
А если я отвчу 'нтъ'?
Осрикъ.
Я разумю, государь, что если вы предстанете на состязанiе собственною
особой.
Гамлетъ.
Я буду гулять здсь по галлере, сударь, если его величеству угодно, то
у меня теперь вполн свободное время, пусть принесутъ рапиры, придутъ
желающiе изъ придворныхъ, и если король упорствуетъ въ своемъ намренiи, то
я выиграю для него, если смогу, если нтъ, то получу только срамъ и удары
въ придачу.
Осрикъ.
И я могу передать это именно такъ?
Гамлетъ.
По существу, но украсить можете согласно личному расположенiю.
Осрикъ.
Рекомендую вашему высочеству мою преданность.
(Уходитъ: Осрикъ.)
Гамлетъ.
Вашъ слуга, вашъ слуга. - Хорошо что онъ самъ ее рекомендовалъ, другаго
языка не нашлось бы для этого.
Горацiо.
Пигалица убжала со скорлупкой на голов {*}.
{* Это замчанiе Горацiо, надо думать, относится къ тому, что Осрикъ
откланявшись, надлъ наконецъ шляпу.}
Гамлетъ.
Онъ наговорилъ комплиментовъ соску передъ тмъ, какъ сталъ сосать. Онъ,
какъ и многiе другiе изъ той же стаи, которая, я знаю, такъ любима въ нашъ
пустой вкъ, только схватилъ современный тонъ и вншнюю манеру обращенiя, -
родъ умственной пны, которая носитъ ихъ по самымъ пошлымъ и отборнымъ
мннiямъ, но ради испытанiя, подуй на нихъ, и пузыри лопнутъ.
Горацiо.
Вы проиграете закладъ, государь.
Гамлетъ.
Не думаю, съ тхъ поръ, какъ онъ ухалъ во Францiю, я постоянно
упражнялся, я выиграю на томъ, что онъ далъ впередъ. Но ты не можешь
представить, какъ мн дурно тутъ, около сердца, впрочемъ, это пустяки...
Горацiо.
Нтъ, добрый государь.
Гамлетъ.
Чистая глупость, родъ предчувствiя, которое, можетъ быть, испугало бы
женщину.
Горацiо.
Если вамъ что-нибудь не по душ, то повинуйтесь внушенiю я предупрежу
ихъ приходъ, и скажу, что вы не расположены,
Гамлетъ.
Отнюдь не надо, мы отвергаемъ предзнаменованiя. Безъ особаго
провиднiя, и воробей не умретъ. Что будетъ сейчасъ, то не случится потомъ,
чему не быть потомъ, то случится сейчасъ, если сейчасъ этого и не случится,
то все же оно придетъ потомъ. Все дло въ готовности. Ни одинъ человкъ
ничего неудержитъ изъ того что оставитъ посл себя, а потому: что въ томъ,
если онъ оставитъ его рано?
Входятъ: Король, Королева, вельможи, Осрикъ, и придворные, съ
рапирами и т. п.
Король.
Ну, подойди-жъ, Гамлетъ, и эту руку
Прими отъ насъ.
(Кладетъ руку Лаэрта на руку Гамлета).
Гамлетъ.
Прошу прощенья. Я
Васъ оскорбилъ, но вы, какъ дворянинъ,
Меня простите. Всмъ, что здсь, извстно
И вы наврно слышали, что я
Страдаю горько умственнымъ растройствомъ.
Я объявляю здсь что если чмъ нибудь
Задлъ я грубо вашу личность, честь
Иль самолюбiе, - тому виною
Моя болзнь. Гамлетъ ли оскорбилъ
Лаэрта? - нтъ, не онъ. Когда Гамлетъ
Не сознавая самого себя,
Не будучи самимъ собой, Лаэрту
Нанесъ обиду, - то не онъ то сдлалъ,
Ее онъ отрицаетъ. Кто-жъ виновенъ?
Его безумiе. Но если такъ,.
То самъ Гамлетъ случившимся обиженъ,
И тутъ врагомъ несчастнаго Гамлета, -
Его безумство. Пусть же отрицанье
Умышленной вины предъ всмъ собраньемъ
Заслужитъ мн прощенье вашихъ
Великодушныхъ чувствъ, какъ еслибъ,
Пустивъ стрлу надъ домомъ, я нечайно
Поранилъ брата.
Лаэртъ.
Больше ничего
Я и не требую, хотя меня
И побуждали къ мести, въ этомъ дл
Всего сильне личныя причины.
Но что до чести, - то вопросъ особый.
Я примирюсь въ томъ случа, когда
То будетъ ршено, на основаньи
Былыхъ примровъ, старыми мужами
Съ испытанною честью, - чтобъ мой родъ
Остался незапятнаннымъ. Пока же
Любовь что предлагаете вы мн
Приму я за любовь, и я ее
Не оскорблю.
Гамлетъ.
Согласенъ отъ души.
Съ спокойной совстью теперь, Лаэртъ,
Мы разыграемъ братскiй нашъ закладъ.
Рапиры намъ! Скорй!
Лаэртъ.
И мн.
Гамлетъ.
Лаэртъ, -
Я стану вашею оправой, ваше
Искусство, какъ звзда во тьм ночной
Въ моемъ невденьи огнями заиграетъ.
Лаэртъ
Сметесь вы...
Гамлетъ.
Клянусь рукою, нтъ!
Король.
Подайте имъ рапиры, Осрикъ. Вамъ,
Кузенъ Гамлетъ, извстно что въ заклад?
Гамлетъ.
Прекрасно, государь, но ваша милость
Держали за слабйшаго.
Король.
Я видлъ
Обоихъ васъ, и не боюсь, онъ сдлалъ
Успхи, но за то и далъ впередъ.
Лаэртъ.
Перемните, - эта тяжела.
Гамлетъ.
А мн такъ по рук. А что, они
Вс одинаковой длины?
(Приготавливаются къ фехтованiю)
Осрикъ.
Да, добрый принцъ.
Король.
Поставьте мн вина сюда на столъ.
Когда они сойдутся въ первый разъ,
Иль во второй, и принцъ его заднетъ,
Иль отобьетъ ударъ при третьемъ раз, -
То пусть палятъ тогда изъ всхъ орудiй,
Король осушитъ кубокъ, чтобъ Гамлету
Легко дышалось, въ кубокъ мы опустимъ
Жемчужину, - дороже чмъ въ корон
У четырехъ послднихъ королей.
Подайте кубки мн, - и пусть литавры
Звучатъ труб, труба же канониру,
И пушки небесамъ, и небеса
Земл о томъ, что за Гамлета пьетъ
Король. - Что жъ, начинайте. - Вы же, судьи,
Внимательно слдите.
Гамлетъ.
Что жъ, начнемъ.
Лаэртъ.
Начнемте.
(Фехтуютъ)
Гамлетъ.
Разъ.
Лаэртъ.
Нтъ.
Гамлетъ.
Судъ.
Осрикъ.
Задлъ, задлъ
Весьма значительно.
Лаэртъ.
Прекрасно, - снова.
Король.
Позвольте: дайте выпить мн. - Гамлетъ,
Жемчужина твоя. - Пью за здоровье
Гамлета. Дайте кубокъ принцу.
(Труба звучитъ, за сценой выстрлъ)
Гамлетъ.
Нтъ,
Отставьте кубокъ. Мы сперва еще
Сойдемся. Что жъ, начнемъ. (Фехтуютъ)
Опять... иль нтъ?
Лаэртъ.
Да, да, согласенъ.
Король.
О, Гамлетъ возьметъ!
Королева.
Онъ толстъ и у него одышка. - Вотъ
Платокъ, Гамлетъ, возьми и лобъ себ
Отри. - Гамлетъ, пью за твою удачу.
Гамлетъ.
Спасибо, государыня.
Король.
Не пей,
Гертруда.
Королева.
Извините, государь,
Я выпью. (Пьетъ и затмъ предлагаетъ кубокъ Гамлету.)
Король (въ сторону).
Въ кубк ядъ... Я опоздалъ...
Гамлетъ.
Нтъ, государыня, мн пить еще
Нельзя, потомъ.
Королева.
Позволь,
Мн отереть твое лицо.
Лаэртъ.
Теперь
И я его задну, государь.
Король.
Не думаю.
Лаэртъ (въ сторону).
Хотя меня тревожить
И начинаетъ совсть.
Гамлетъ.
Въ третiй разъ,
Лаэртъ. Вы все шутя. Нтъ, выпадайте,
Пожалуйста, какъ можете сильнй.
Я начинаю думать, что меня
Вы нженкой считаете.
Лаэртъ.
А!.. Такъ-то...
Начнемте.
(Фехтуютъ.)
Осрикъ.
Ничего ни у кого.
Лаэртъ.
Вотъ, получите!
(Лаэртъ ранитъ Гамлета, потомъ, во время схватки,
они обмниваются рапирами, и Гамлетъ ранитъ Лаэрта).
Король.
Разнимите ихъ!
Они разгорячились.
Гамлетъ.
Нтъ, еще!
(Королева падаетъ).
Осрикъ.
Что съ королевою? взгляните, эй!
Горацiо.
И у того, и у другого кровь...
Что это значитъ, государь?
Осрикъ.
Лаэртъ, -
Что это значитъ?
Лаэртъ.
Какъ глупецъ, попалъ я
Въ свой собственный силокъ. Я за свое
Коварство долженъ умереть.
Гамлетъ.
Что съ королевой?
Король.
Въ обморокъ упала,
Увидвъ кровь.
Королева.
Нтъ, нтъ!.. вино, вино...
О, милый мой Гамлетъ!.. въ вин, въ вин
Былъ ядъ... (Умираетъ.)
Гамлетъ.
О, подлость!.. Эй, заприте двери!
(Лаэртъ падаетъ.)
Сыскать измнника!
Лаэртъ.
Онъ здсь, Гамлетъ.
Гамлетъ, ты раненъ на-смерть, нтъ лкарства
Которое теб бы помогло,
Теб лишь полчаса осталось жить...
Оружье преступленья у тебя
Въ рук, - оно отточено, оно
Отравлено, злой умыселъ меня же
И погубилъ, взгляни, - ужъ я лежу,
И никогда не встану... Мать твоя
Отравлена... Нтъ силъ... Король, король...
Во всемъ виновенъ.
Гамлетъ
А! такъ острiе
Отравлено!.. Ядъ, сослужи-же службу!
(Колетъ короля.)
Вс.
Измна!
Король.
О, защитите-же меня,
Друзья! Я только раненъ...
Гамлетъ.
А, проклятый
Король! развратникъ и убiйца! пей же
Свое питье... Что, тутъ ли
Твоя жемчужина?.. Иди же вслдъ
За матерью моей.
Лаэртъ.
Онъ по-дломъ
Наказанъ, ядъ былъ приготовленъ имъ...
Затмъ, простимъ другъ другу, благородный
Гамлетъ, - пусть кровь моя и моего
Отца не будетъ на теб, твоя же
На мн. (Умираетъ.)
Гамлетъ.
Пусть небеса твой грхъ отпустятъ
Я за тобой... Горацiо, мн смерть...
Ты, королева жалкая, прощай!..
А вы что смотрите на этотъ случай,
Дрожа и поблднвъ, вы этой сцены
Статисты, или зрители, - о, будь
Мн время, - но суровый приставъ, смерть,
Со строгостью арестъ свой налагаетъ, -
То я сказалъ бы вамъ... но, - все равно!..
Горацiо, мн смерть, но ты живешь,
Такъ разскажи же обо мн правдиво
Незнающимъ...
Горацiо.
Нтъ, этого не будетъ!
Я древнiй римлянинъ скорй,
Чмъ датчанинъ... Еще осталось тутъ
Питья немного...
Гамлетъ.
Если ты мущина,
Отдай мн кубокъ, дай же! Небесами
Клянусь, его я вырву... О, мой добрый
Горацiо когда все это дло
Останется вполн неразъясненнымъ,-
Какое опозоренное имя
Переживетъ меня. Когда любилъ
Меня ты сердцемъ, - воздержись еще
Немного отъ блаженства, протяни
Еще, страдая въ этомъ грубомъ мiр,
Дыши, чтобъ разказать мою судьбу.
(Вдали звуки марша и выстрлы).
Что за воинственные звуки?
Осрикъ.
Это
Изъ Польши Фортинбрасъ идетъ съ побдой
И салютуетъ англiйскихъ пословъ.
Гамлетъ.
Горацiо, я умираю, - о!
Могучiй ядъ ужъ побдилъ мой духъ...
Встей изъ Англiи я не услышу...
Но выборъ, какъ пророчу я, падетъ
На Фортинбраса, за него и я
Свой полумертвый голосъ подаю...
Скажи.. и сообщи, насколько хочешь,
Ему, что заставляло... Смерть - молчанье.
(Умираетъ).
Горацiо.
О, сердце благородное разбилось!
Покойной ночи, милый принцъ. И псней
Пусть ангелы баюкаютъ тебя.
(За сценой музыка).
Кто съ барабанами идетъ сюда?
Входятъ: Фортинбрасъ, англiйскiе послы и прочiе.
Фортинбрасъ.
Гд это зрлище?
Горацiо.
Когда хотите
Вы увидать и бдствiе и чудо, -
То бросьте поиски.
Фортинбрасъ.
О, эта груда
Вопитъ: 'побоище!' Какой же пиръ
Готовишь ты, смерть гордая, въ своей
Несокрушимой кель что кроваво
Повергла столько царственныхъ особъ
Однимъ ударомъ?
Первый посолъ.
Зрлище - ужасно.
Мы опоздали съ нашимъ порученьемъ
Изъ Англiи, безчувственно то ухо,
Которому сказали-бъ мы: приказъ
Твой выполненъ, скончались Розенкранцъ
И Гильденштернъ. Кто-жъ скажетъ намъ за то
'Благодарю'?
Горацiо
Хотя-бъ его уста
И обладали жизненною силой,
Чтобъ васъ благодарить, - онъ не сказалъ бы:
Онъ не давалъ приказа ихъ казнить.
Но если вы изъ Англiи и вы
Съ войны съ Поляками сюда поспли,
Чтобъ увидать кровавую развязку, -
То прикажите, чтобы эти трупы
Высоко, такъ чтобъ было видно всмъ,
Сложили на помост. И позвольте
Мн разсказать незнающему мiру,
Какъ все произошло. И вы тогда
Услышите о плотскихъ и кровавыхъ,
Безчеловчныхъ дйствiяхъ, о казняхъ
Случайныхъ, неумышленныхъ убiйствахъ,
О смерти чрезъ коварство и насилье,
О замыслахъ обманчивыхъ, что пали,
При этой катастроф, на того,
Кто замышлялъ ихъ, - я могу правдиво
Все это разъяснить.
Фортинбрасъ.
Мы поспшимъ
Васъ выслушать. Пусть созовутъ вельможъ.
Что до меня, то я встрчаю съ грустью
Свое же счастье, въ этомъ королевств
Имю я старинныя права, -
Теперь же я съ надеждой на успхъ
Могу ихъ предъявить.
Горацiо.
На этотъ счетъ
При случа я вамъ скажу кой-что
Отъ имени того, чей голосъ сильно
Поможетъ вамъ, но кончимъ прежде это,
Пока умы взволнованы, иначе
Ошибка или умыселъ способны
Накликатъ новую бду.
Фортинбрасъ.
Пусть трупъ
Гамлета, какъ военнаго, взнесутъ
Четыре капитана на помостъ,
Когда-бъ ему пришлось, то, вроятно
Онъ показалъ бы царственную доблесть.
При шествiи, пусть въ честь его гремятъ
И музыка военная, и залпы.
Возьмите тло, зрлище такое
Прилично битв, здсь же неумстно,
Велите же стрлять.
(Уходятъ, маршируя, слдомъ слышны залпы).
КОНЕЦЪ.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека