(*) Первыя восемь статей напечатаны въ ‘Отеч. Запис.’ 1845 года (томы XL, XLI, XLII и XLIII, восьмая въ 1846 году (том. XLIV).
<Пер. и излож. И. Дьячкова>
Помазаніе на царство: Причины и выгоды замедленія экспедиціи въ Англію.— Бюджеты XII и XIII годовъ.— Косвенные налоги.— Вооруженіе эскадръ брестской, рошфорской и тулонской.— Первоначальный планъ Наполеона, касательно введенія французскаго флота въ Ла-Маншъ.— Адмиралъ Латуш-Тревилль.— Предположеніе произвести высадку въ Англію передъ коронаціею.— Полномочные министры европейскихъ дворовъ вручаютъ Наполеону свои врительныя грамматы.— Отъздъ Наполеона въ Булонь.— Генеральный смотръ флотиліи.— Празднество на берегу океана и раздача арміи знаковъ почетнаго-легіона.— Событія въ Англіи.— Питтъ готовитъ средства къ новой коалиціи.— Подозрнія Наполеона.— Отъздъ изъ Парижа русскаго уполномоченнаго.— Смерть адмирала Латуш-Тревилля и отсрочка высадки до зимы.— Характеръ адмирала Вяльцева.— Посщеніе Наполеономъ береговъ Рейна.— Блистательный създъ въ Ахей.— Кобентцель вручаетъ здсь Наполеону свои врительныя грамматы.— Императорскій дворъ перезжаетъ въ Майнцъ.— Возвращеніе въ Парижъ.— Приготовленія къ помазанію на царство.— Трудная негоціація, касательно приглашенія въ Парижъ папы Пія VII.— Кардиналъ Фешъ.— Опасенія Пія VII при мысли хать во Францію.— Совщанія конгрегаціи кардиналовъ.— Согласіе первосвященника.— Вопросъ о церемоніал.— Наполеонъ предоставляетъ самому-себ возложить на себя корону.— Отъздъ папы во Францію.— Его путешествіе.— Прибытіе Пія VII въ Фонтенбло.— Неожиданный пріемъ.— Бракосочетаніе Жозефины и Наполеона.— Церемонія помазанія на царство.
Заговоръ Жоржа, процессъ по этому длу, послдовавшая да тмъ перемна въ форм правленія, наполнили собою всю зиму въ 1803 на 1804 годъ и пріостановили громадное предпріятіе Наполеона противъ Англіи. Но онъ не переставалъ объ этомъ думать, и, въ настоящую минуту, готовился, удвоивъ старанія и дятельность, привести въ исполненіе планъ свой въ средин лта 1804 года, Впрочемъ, нельзя было сожалть объ этой отсрочк, потому-что Наполеонъ, въ нетерпніи своемъ выполнить столь обширное преднамреніе, слишкомъ преувеличилъ себ возможность изготовиться совершенно къ исходу 1803 года. Безпрерывные опыты, длаемые въ Булони, показывали ежедневно, что надо было принимать новыя предосторожности, вводить новыя улучшенія, и ничего не значило нанести ударъ полгодомъ позже, лишь бы только отсрочкою пріобртено было средство нанести ударъ боле-врный. Само-собою разумется, что не армія требовала такой потери времени, потому-что въ эту эпоху армія была наготов всегда, причиною задержки были флотилія и эскадры. Постройка плоскихъ судовъ, соединеніе ихъ въ четырехъ портахъ пролива,— все это было кончено. Но батавская флотилія заставила ждать себя, эскадры брестская и тулонская, содйствіе которыхъ предпріятію почиталось необходимымъ, не были готовы: восьми мьсяцовъ недостаточно было для ихъ вооруженія. На это была посвящена зима 1804 года. И такъ, время, по-видимому потерянное, было употреблено съ пользою. Оно въ особенности употреблено было на созданіе Финансовыхъ средствъ, которыя всегда тсно связаны съ военными средствами, и на этотъ разъ были связаны съ ними боле, нежели когда-нибудь. Дйствительно, если иные могутъ, при большомъ умнь и подвергаясь сильнымъ неудобствамъ, вести сухопутную войну съ малымъ количествомъ денегъ, живучи въ стран непріятельской, — за то война на мор никакимъ образомъ по можетъ обойдтись безъ денегъ: ничего нельзя найдти на необозримой пустын океана, кром того, что удалось взять съ собою при выход изъ портовъ.
По бюджету на XII годъ (съ сентября 1803 г. по сентябрь 1804 г.) финансовыя средства Франціи простирались до 700 мильйоновъ, въ числ ихъ было 560 мильйоновъ обыкновенныхъ податей, 22 мильйона итальянской субсидіи, 48 мильйоновъ испанской субсидіи, 52 мильйона уплаты за Луизіану.
Но уже XII годъ былъ на исход, ибо теперь было лто 1804 года. Надо было подумать о XIII год (съ сентября 1804 по сентябрь 1805 г.), въ которомъ вроятно не достанетъ значительнаго капитала американской субсидіи, предоставленной вполн XII году. Нельзя было не заняться безотлагательно изъисканіемъ новыхъ источниковъ.
Наполеонъ давно уже былъ убжденъ, что революція, создавшая огромныя средства равнымъ распредленіемъ налоговъ, тмъ не мене слишкомъ-жестоко поступила съ поземельною собственностью, сложивъ на нее одну бремя государственныхъ повинностей, чрезъ уничтоженіе косвенныхъ налоговъ. То, что сдлала революція, очень-обыкновенно во времена смутъ. При первыхъ безпорядкахъ, народъ, въ особенности городской, пользуясь обстоятельствами, отказывается платить налогъ, которымъ обложены предметы потребленія и главнйше горячіе напитки, составляющіе одно изъ величайшихъ его наслажденій. Это случилось въ 1803 году, когда народъ не платилъ налоговъ въ-продолженіе боле полугода, въ 1815 г., когда Бурбоны обманчивою надеждою отмнить налоги снискали себ на минуту всеобщую приверженность, наконецъ въ 1789 г., когда первыя народныя движенія были направлены противъ заставъ. Но эти налоги, наиболе ненавидимые населеніемъ городовъ, характеризуютъ страны истинно благоденствующія, падаютъ въ сущности боле на богатаго, нежели на бднаго и наимене всхъ другихъ вредятъ производительности. Въ восьмнадцатомъ столтіи утвердился предразсудокъ, опиравшійся тогда, надо сознаться, на неопровержимое основаніе: поземельная собственность, сосредоточенная въ рукахъ аристократіи и духовенства, неравно обложенная повинностями, смотря по качеству своихъ владльцевъ, была предметомъ ненависти въ глазахъ людей великодушныхъ, желавшихъ облегчить страданія бдныхъ классовъ. Въ эту-то эпоху придумана была теорія единственнаго налога, падавшаго исключительно на землю и долженствовавшаго покрывать собою вс расходы государства. Этимъ способомъ можно было отмнить налоги на вино и соль (les aides, les gabelles), налоги, по-видимому лежавшіе на однихъ низшихъ классахъ народа. По такая теорія, великодушная но намренію, ложная на дл, должна была пасть передъ опытомъ. Съ 1789 г., земля была раздлена между тысячью рукъ, обложена равными повинностями, прежнія мры были неумстны. Надо было подумать, что отъ того страдаетъ важнйшій источникъ народнаго богатства — земледліе, не въ ущербъ однимъ продавцамъ и потребителямъ крпкихъ напитковъ. Для всхъ было очевидно, что необходимо уравновсить доходы съ расходами, если правительство не хочетъ снова впасть въ систему бумажныхъ денегъ и банкрутство, и что, для уравновшенія доходовъ съ расходами, неизбжно разнообразить источники налога, которые безъ того могутъ изсякнуть. Человку, возстановившему во Франціи порядокъ, извлекшему изъ хаоса ея финансы чрезъ учрежденіе правильнаго взиманія прямыхъ податей, этому человку надлежало довершить свое дло открытіемъ снова забытаго источника косвенныхъ налоговъ. Но для этого необходима была огромная власть и сильная энергія. Врный своему характеру, Наполеонъ не устрашился, въ то самое время, какъ домогался трона, возстановить, подъ именемъ соединенныхъ сборовъ (les droits runis), самый непопулярный, но самый полезный изъ налоговъ.
Изъ этого источника можно было надяться получить въ XIII году отъ 15 до 18 мильйоновъ, въ XIV отъ 30 до 40 мильйоновъ. На послдующіе же годы, трудно было сдлать смету этихъ доходовъ, но тмъ не мене можно было полагать, что они будутъ въ состояніи удовлетворить всмъ потребностямъ войны, даже и продолжительной.
Наполеонъ ршился безотлагательно выполнить свое громадное предпріятіе. Онъ хотлъ перехать проливъ въ іюнь или август 1804 г., и еслибъ неврующіе, сомнвавшіеся въ его намреніи, могли бы прочесть его частную корреспонденцію съ морскимъ министромъ, безконечное множество его приказовъ, тайное открытіе имъ надеждъ его архиканцлеру Камбасересу, то они вполн убдилась бы на счетъ дйствительности этой необычайной ршимости. Вс суда, составлявшія флотилію, были соединены въ Этапл, Булони, Вимр и Амбльтзь, исключая все-таки тхъ, которыя строились между Брестомъ и Байонною, ибо при плаваніи въ родъ каботажнаго, придуманномъ для соединенія судовъ въ порты Ла-Манша, никакимъ образомъ нельзя было обогнуть острова Уэссанъ (Oucssant). Но такъ-какъ почти вс суда были построены между Брестомъ и устьемъ Шельды, то и не настояло большой важности въ недостававшемъ. Было на чемъ перевезти 120 тысячь человкъ, которымъ предназначалось перехать черезъ проливъ на канонерскихъ шлюбкахъ. Остальное войско должно было по-прежнему ссть на эскадры брестскую и тексельскую.
Въ Булони было все готово. Чудная армія съ нетерпніемъ ждала прибытія своего только-что коронованнаго вождя. Она горла желаніемъ привтствовать его, и идти во слдъ ему на поприще новой и неслыханной славы.
Наполеонъ съ неменьшимъ нетерпніемъ желалъ явиться посреди арміи. Но межъ людей, посвященныхъ въ тайны военнаго искусства, возникъ важный вопросъ, смогутъ ли канонерскія шлюбки, эти оршныя скорлупы, какъ называли ихъ, — противостать англійскому флоту. Адмиралъ Брюи и Берюель, адмиралъ голландской флотиліи, питали величайшую увренность относительно этихъ шлюбокъ. Оба они обмнивались пушечными выстрлами съ англійскими фрегатами, выходили изъ портовъ въ разное время и пріобрли убжденіе, что эти суда очень удовлетворительны для того, чтобъ перехать черезъ проливъ. Адмиралъ Декре, по характеру склонный противорчить всякому, и адмиралу Брюи охотне, нежели кому-либо другому, казалось, думалъ иначе. Вотъ главнйшія возраженія, которыя длалъ онъ императору и адмиралу Брюи {‘Частная корреспонденціи Декре съ императоромъ’, говоритъ Тьеръ ‘столь секретная, что она вся была ведена имъ собственноручно, существуетъ въ архивахъ Лувра. Она составляетъ одинъ изъ прекраснйшихъ памятниковъ того времени, посл корреспонденціи самого императора, и длаетъ равную честь патріотизму этого министра, его разсудку и колкой оригинальности ума его. Въ ней заключаются виды величайшей важности, касательно устройства флота во Франціи: она должна была бы быть читанною безпрестанно моряками и администраторами. Здсь-то могъ изучить я эту глубокую концепцію императора, пріобрсти новое доказательство его необыкновенной предусмотрительности, и убдиться въ дйствительности его намреніи. Въ одномъ изъ этихъ-то писемъ находится мнніе адмирала Декре о флотиліи, мнніе, о которомъ тогда боле догадывались, ибо Наполеонъ налагалъ на всхъ молчаніе на счетъ сильной и слабой стороны своихъ клановъ.’}. Безъ сомннія, говорилъ онъ, 24-хъ-фунтовое ядро иметъ одну и ту же силу, будетъ ли имъ выстрлено съ шлюбки, или съ линейнаго корабля. Оно причиняетъ одинакія разрушенія, и часто большія, будучи брошено съ утлаго судна, которое легко ускользаетъ отъ непріятельскихъ выстрловъ, а между-тмъ само длитъ наврную. Присоедините къ тому же ружейный огонь, страшный въ близкомъ разстояніи, опасность отъ абордажа, и намъ нельзя будетъ не признать важности канонерскихъ шлюбокъ. Он помщаютъ на себ боле трехъ тысячь орудій большаго калибра, т. е. столько же, сколько поднимаетъ на себ флотъ изъ тридцати или тридцати-пяти линейныхъ кораблей, флотъ, какой очень-рдко бываетъ возможно собрать въ одномъ мст. Но гд эти шлюбки показали, что могутъ помряться съ большими судами Англичанъ? Въ одномъ только мст, и то близь берега, гд находится множество отмелей, посреди которыхъ эти большія суда были подобны арміи, попавшей въ дефилеи и обстрливаемой съ высоты неприступныхъ позицій цлою тучею меткихъ и неустрашимыхъ стрлковъ. Но, продолжалъ адмиралъ Декре, представьте себ эти шлюбки посреди канала, вн отмелей и въ присутствіи кораблей, небоящихся 6оле подойдти къ нимъ ближе, предположите, кром того, довольно-сильный втеръ, который для этихъ кораблей облегчитъ, а для вашихъ шлюбокъ затруднитъ маневрированіе: не подвергнутся ли он опасности быть опрокинутыми, потопленными въ большомъ числ, гигантами, съ которыми ихъ принудили бы сразиться?— ‘Потеря будетъ простираться’ отвчалъ адмиралъ Брюи: ‘быть-можетъ, судовъ до ста изъ числа двухъ тысячь, а остальныя тысяча-девять-сотъ передутъ же проливъ, что будетъ достаточно для погибели Англіи.’ — Да, отвчалъ адмиралъ Декре, если только истребленіе этихъ ста судовъ не распространитъ ужаса между остальными тысячью-девятьюстами, если самое это множество спасшихся судовъ не будетъ неизбжною причиною суматохи, и если морскіе офицеры, сохранивъ свое хладнокровіе, не впадутъ въ замшательство, которое могло бы повлечь за собою всеобщую гибель.
И потому допущена была ипотеза, что флотилія воспользуется однимъ изъ двухъ благопріятныхъ случаевъ, представляемыхъ обыкновенно временами года, т. с. или лтнею затишью, или зимними туманами. Но, для вывода флотиліи изъ портовъ и для перезда, потребно было около двухъ сутокъ. Въ такой промежутокъ времени, внезапная перемна атмосферы могла застать флотилію на пути.
Итакъ, возраженія министра Декре были очень-важны. Наполеонъ почерпалъ отвты свои въ своемъ характер, въ своей довренности къ судьб, въ воспоминаніи о Сен-Бернар и Египт. Онъ говорилъ, что славнйшія изъ его операцій совершились, не смотря на не месье великія препятствія, что надо какъ-можно-мене оставлять на произволъ случая, но что все-таки надо предоставлять ему хоть что-нибудь. Однакоже, опровергая возраженія, онъ умлъ оцнить ихъ. Этотъ человкъ, столь отважный въ своихъ концепціяхъ, при приведеніи ихъ въ исполненіе быль благоразуменъ въ высшей степени. Для того, чтобъ отразить эти возраженія, онъ безпрестанно обдумывалъ планъ, какъ бы, неожиданнымъ маневромъ, ввести въ каналъ большой флотъ. Еслибъ этотъ флотъ, въ-продолженіе только трехъ дней имя перевсъ надъ англійскимъ флотомъ у Дюнъ, прикрылъ собою перездъ флотиліи, тогда пали бы вс препятствія. Адмиралъ Декре сознавался, что въ такомъ случа онъ не нашелся бы ничего возражать, и что такая побда надъ океаномъ повергла бы Великобританію подъ сокрушительные удары ея соперницы. Еслибъ даже французская эскадра удержала за собою перевсъ только въ-теченіе двухъ дней, и а что можно было разсчитывать (ибо англійскій флотъ, блокировавшій Брестъ, не могъ быть извщенъ такъ скоро, чтобъ тотчасъ же соединиться съ флотомъ, бывшимъ на сторожъ передъ Булонью), то и тогда флотилія имла бы время оборотиться нсколько разъ и подвезти новыя войска, оставленныя въ лагерь, десять или пятнадцать тысячъ лошадей, ожидавшихъ на берегу Франціи средствъ быть перевезенными, и значительное количество военныхъ припасовъ.
Такіе неслыханные результаты зависли, слдовательно, отъ внезапнаго появленія флота въ Ла-Маншъ. Для этого необходима была комбинація неожиданная, исполненію которой не могли бы помшать Англичане.
Наполеонъ имлъ въ Брестъ флотъ изъ 18 кораблей, число которыхъ вскор должно было возрасти до 21, въ Рошфорь и Ферроль находились флоты изъ 5 кораблей каждый, одинъ корабль стоялъ въ Кадикс, наконецъ, въ Тулон находилось 8 кораблей, къ которымъ должны были прибавиться еще два. Англійскій адмиралъ Корнваллисъ блокировалъ Брестъ 15-ю или 18-ю кораблями, Рошфоръ — 5 или 6. Слабая англійская дивизія блокировала Ферроль. Наконецъ, Нельсонъ, съ своею эскадрою, крейсировалъ у Гіерскихъ-Острововъ и сторожилъ Тулонъ. Таково-то было состояніе обоюдныхъ силъ, и таково было поле, представлявшееся комбинаціямъ Наполеона. Мысль его состояла въ томъ, чтобъ искуснымъ, неожиданнымъ маневромъ ввести одинъ изъ французскихъ флотовъ, украдкою отъ Англичанъ, въ Ла-Маншъ, такъ, чтобъ этотъ флотъ сдлался на нсколько дней господиномъ пролива. Наполеонъ полагалъ, что въ зимнее время этотъ маневръ удобне могъ быть совершенъ брестскимъ флотомъ, которому за то лтомъ не было никакой возможности выйдти изъ блокады, не вступи въ въ сраженіе. Въ лтнее время года, всего легче было выйдти изъ Тулона: въ іюн и іюл мсяцахъ сильные втры принуждали Англичанъ укрываться у береговъ Корсики и Сардиніи. Эскадра, воспользовавшись этимъ обстоятельствомъ, могла сняться съ якоря при захожденіи солнца, уйдти въ ночь ль съ двадцать, обмануть Нельсона, взявъ ложное направленіе, и, внушивъ ему опасеніе на счетъ Востока, привлечь его, быть-можетъ, къ устьямъ Нила, ибо, съ-тхъ-поръ, какъ Наполеонъ ускользнулъ отъ него въ 1798 г., Нельсонъ былъ постоянно занятъ мыслью, что Французы снова могутъ перебросить армію въ Египетъ, и онъ не хотлъ быть обманутъ вторично. Итакъ, Наполеонъ придумалъ вврить тулонскій флотъ отважнйшему изъ своихъ адмираловъ, Латуш-Тревиллю, составить этотъ флотъ изъ 10 кораблей и многихъ фрегатовъ, и образовать въ окрестностяхъ лагерь, чтобъ заставить думать о новой экспедиціи въ Египетъ. А между-тмъ, эта эскадра, обманувъ Нельсона, должна была, по выход изъ Гибральтарскаго-Пролива, соединиться съ кораблемъ Орломъ (l’Aigle), укрывшимся въ Кадикс, и съ французскою рошфорскою дивизіею и, такимъ-образомъ, въ числ 16 кораблей, воспользовавшись первымъ попутнымъ Втромъ, устремиться въ Ла-Маншъ. Здсь предстояло важное затрудненіе: надо было пройдти между англійскими судами, крейсировавшими у береговъ Ирландіи, и флотомъ адмирала Корнваллоса, блокировавшимъ Брестъ. Но эскадра Гаптома, бывшая всегда на-готовъ пуститься въ море, не могла не привлечь на себя всего вниманія адмирала Корнваллиса. Если же бы онъ, оставивъ блокаду Бреста, бросился за Латуш-Тревиллемъ, то Гантомъ немедленно вышелъ бы изъ порта, и одинъ изъ двухъ Французскихъ флотовъ, а можетъ-быть и оба, могли явиться передъ Булонью. Почти невозможно было предполагать, чтобъ англійское адмиралтейство угадало такую комбинацію и предохранило бы себя отъ ней. Столь отдаленный пунктъ отправленія, какъ Тулонъ, наимене всего могъ навести на мысль о Ла-Маншъ. Къ-тому же, вооружая флотилію такъ, чтобъ она могла дйствовать самостоятельно, своими собственными средствами, Наполеонъ отклонилъ всякое помышленіе о посторонней помощи и усыпилъ бдительность непріятеля. Такимъ-образомъ, все было соображено для успха этого ученаго маневра, могшаго прійдти на умъ только такому человку, который составлялъ планы и дйствовалъ одинъ, самъ по себ, крпко хранилъ свою тайму и постоянно имлъ предъ собою въ мысляхъ одинъ и тотъ же предметъ {}.
‘Если вы’, говорилъ Декре императору: ‘ввряете кому великое предпріятіе, то должны сперва увидть этого человка, переговорить съ нимъ и воодушевить его своимъ геніемъ. Это еще необходиме съ нашими морскими офицерами, которые упали духомъ отъ нашихъ пораженій на мор, которые всегда готовы умереть героями, по боле думаютъ о томъ, какъ погибнуть съ честью, нежели о томъ, какъ побдить.’ — И Наполеонъ призвалъ къ себ Латуш-Тревилля, который находился въ Париж, только-что возвратясь съ Сен-Доминго. Этотъ офицеръ не имлъ ни ума, ни генія-организатора адмирала Брюи, но, при выполненіи порученія, обнаруживалъ смлость, проницательность, которыя, вроятно, сдлали бы изъ него, еслибъ онъ прожилъ доле, соперника Нельсону. Онъ не былъ обезкураженъ, подобно прочимъ своимъ сотоварищамъ по оружію, и былъ готовъ отважиться на всякій подвигъ. Къ-несчастію, онъ вывезъ съ Сен-Доминго зародышъ 6олзпи, отъ которой столько храбрыхъ уже погибло или должно было еще умереть. Наполеонъ раскрылъ передъ нимъ свой планъ, далъ уразумть возможность его исполненія, говорилъ о громадности, неисчислимыхъ послдствіяхъ этого предпріятія, и наконецъ усплъ воспламенить адмирала огнемъ собственной души своей. Латуш-Тревилль, пришедшій въ энтузіазмъ, выхалъ изъ Парижа, не оправясь отъ болзни, и отправился лично надзирать за снаряженіемъ своей эскадры. Все было разсчитано такъ, чтобъ эта операція могла быть приведена въ дйствіе въ іюл мсяц, или по-крайней-мр въ август.
Адмиралъ Гантомъ, командовавшій въ Тулон до Латуш-Тревилля, былъ назначенъ въ Брестъ. Императоръ надялся многаго отъ приверженности Гантома и очень любилъ его. Однакожь онъ не находилъ его
Это планъ Наполеона — въ первоначальномъ своемъ вид. Потомъ онъ видоизмнялся нсколько разъ, смотря по обстоятельствамъ, довольно-смлымъ и потому не вврилъ ему выполненія своего важнаго маневра, но кром адмирала Брюи, превосходившаго Гаитома способностями, кром адмирала Латуш-Тревилля, превосходившаго его отвагою, Наполеонъ предпочиталъ его всмъ прочимъ за его опытность и мужество. И потому онъ вврилъ ему брестскую эскадру, вроятно предназначавшуюся перебросить войска въ Ирландію, и возложилъ на него пополнить вооруженіе этой эскадры съ тмъ, чтобъ она могла дйствовать за одно съ тулонскою.
Между-тмъ, флотъ далеко не былъ готовъ пуститься въ море, по причинъ неслыханныхъ усиліи, дланныхъ на снаряженіе флотиліи. Съ-тхъ-поръ, какъ она была готова, вс средства морскаго вдомства были обращены на снаряженіе эскадръ. Постройка кораблей шла быстро въ портахъ Антверпена, Шербура, Креста, Лорьяна, Рошфора, Тулона. Наполеонъ сказалъ, что онъ хотлъ въ два года имть сто линейныхъ кораблей, и изъ числа ста — двадцать пять въ Антверпен. Онъ понуждалъ своего морскаго министра Декре и не давалъ ему ршительно покоя. Онъ отдалъ даже приказаніе производить работы въ Тулон даже ночью, при свт факеловъ, за тмъ, чтобъ десять кораблей, назначавшіеся для Латуша, поспли во-время. Чувствовался недостатокъ не въ однихъ матеріалахъ и рабочихъ, но и въ матросахъ. Наполеонъ, посл многихъ опытовъ, утвердился въ мысли пополнить этотъ недостатокъ молодыми новобранцами сухопутныхъ войскъ. Выбирались только такіе, которые чувствовали склонность къ морской служб. Такимъ-образомъ, удалось увеличить четвертою или пятою частью общую сложность морскихъ экипажей.
Во Франціи считалось тогда 45 тысячь матросовъ: 15 тыслчь на флотиліи, 12 тысячь въ Брест, отъ 4 до 5 тысячь въ Лорьян и Рошфор, 4 тысячи въ Феррол и Кадикс, около 8 тысячь въ Тулон, не считая нсколькихъ тысячь въ Индіи. Съ прибавкою 12 или 15 тысячь новобранцевъ, число матросовъ простиралось до 60 тысячь человкъ. На одинъ брестскій флотъ прибавлено было 4 тысячи конскриптовъ. Ими не могли довольно нахвалиться. Еслибъ такія эскадры могли нкоторое время походить въ мор подъ начальствомъ хорошихъ офицеровъ, онъ могли бы вскор сравняться съ англійскими эскадрами. Но, будучи заперты блокадою въ портахъ, он не имли возможности практиковаться на мор, къ-тому же, адмиралы не имли той самоувренности, которая пріобртается только побдою. Однакожь все шло подъ вліяніемъ мощной воли, старавшейся ободрить тхъ, которые утратили увренность въ свои силы. Адмиралъ Латушъ употреблялъ въ Тулонъ всевозможныя старанія, чтобъ изготовиться къ іюлю или августу мсяцу. Адмиралъ Гантомъ выходилъ изъ Бреста и возвращался назадъ, для того, чтобъ хоть сколько-нибудь обучить свои экипажи и держать Англичанъ въ безпрерывномъ недоумніи на-счетъ его плановъ. Эти безпрестанныя угрозы выйдти изъ порта могли наконецъ довести Англичанъ до того, что они перестали бы врить дйствительности его намренія, чмъ онъ и могъ бы подъ-часъ воспользоваться.
Наполеонъ заключилъ съ Генуей трактатъ, въ силу котораго эта республика уступила Франціи свои верфи, для построенія на нихъ десяти кораблей и такого же числа фрегатовъ. Эта мра должна была заставить Англичанъ обращать вниманіе въ одно и то же время и на Тулонъ и на Геную, содержать въ этомъ моръ двойной противъ прежняго обсерваціонный флотъ или блокировать только одинъ изъ портовъ, оставивъ другой свободнымъ. Франція обязалась въ возмездіе за это, принять на свой флотъ генуэзскихъ офицеровъ въ числ, пропорціональномъ судамъ, строившимся въ Гену, и давать имъ такое же содержаніе, какъ французскимъ офицерамъ. Кром того, она обязалась набрать шесть тысячъ генуэзскихъ матросовъ, которыхъ Лигурійская-Республика, съ своей стороны, обязалась содержать всегда въ ея распоряженіи. Но заключеніи мира, Франція должна была дать Генуэзцамъ императорскій флягъ, что доставило бы имъ покровительство Франціи, очень-полезное противъ Варварійцевъ.
Уладивъ такимъ-образомъ все, Наполеонъ готовъ былъ отправиться въ булоньскій лагерь. Но онъ хотлъ предъ тмъ принять посланниковъ, имвшихъ полномочіе вручить ему новыя врительныя грамматы, въ которыхъ онъ былъ чествуемъ титуломъ императора. Нунціи панскій, посланники испанскій и неаполитанскій, министры прусскій, голландскій, датскій, баварскій, саксонскій, баденскій, вюртембергскій, гессенскій, швейцарскій, представились ему въ воскресенье 8 іюля (19 мессидора) съ соблюденіемъ формъ, принятыхъ при всхъ дворахъ, и, вручая ему свои грамматы, впервые трактовали его какъ внчаннаго владыку.
Нсколько дней спустя, розданы были высшіе знаки почетнаго-легіона. Не смотря на то, что это учрежденіе было утверждено уже два года назадъ, его организація требовала много времени, и едва-только теперь была приведена къ окончанію. Наполеонъ собственноручно роздалъ эти высшіе знаки первйшимъ гражданскимъ и военнымъ лицамъ имперіи, въ церкви Дома-Инвалидовъ, этого памятника, къ которому онъ питалъ особенную привязанность. Наполеонъ совершилъ эту раздачу съ большимъ торжествомъ въ день годовщины 14 іюля. Онъ не давалъ еще ордена почетнаго-легіона въ обмнъ на иностранные ордена, но, въ ожиданіи этихъ обмновъ, которые онъ предполагалъ длать съ тою цлію, чтобъ поставить, во всхъ отношеніяхъ, свою новую монархію на равную ногу съ другими, онъ подозвалъ къ себ, посреди самой церемоніи, кардинала Капрару, и, снявъ съ себя лепту почетнаго-легіона, отдалъ ее этому старому, почетному кардиналу, который былъ глубоко тронутъ столь блистательнымъ отличіемъ. Такимъ-образомъ, онъ началъ съ представителя папы сопричисленіе къ ордену, который, не смотря на всю свою новость, долженъ былъ-вскор сдлаться предметомъ стремленія всей Европы.
Употребляя всевозможныя старанія длать серьзными вещи по-видимому самыя суетныя, онъ послалъ крестъ старшаго-офицера (grandofficier) адмиралу Латуш-Тревиллю. ‘Я назначилъ васъ’ писалъ онъ ему: ‘старшимъ-офицеромъ имперіи, блюстителемъ береговъ Средиземнаго-Моря, по очень желаю, чтобъ операція, которую вы готовитесь предпринять, доставила мн случай возвысить васъ на такую степень почестей, чтобъ вамъ ничего не оставалось желать боле… Если мы овладемъ проливомъ всего на шесть часовъ, мы будемъ владть цлою вселенной’. (2 іюля 1804 г.)
Сильно-занятый этими обширными планами, императоръ отправился въ Булонь, ввривъ архиканцлеру Камбасересу, кром обыкновенной обязанности предсдательствовать въ государственномъ совт и сенат, право дйствовать отъ имени верховной власти, еслибъ это было нужно. Архиканцлеръ былъ единственнымъ человкомъ во всей имперіи, къ которому онъ имлъ такую неограниченную довренность. 20-го іюля, онъ прибылъ въ булонскій портъ, чтобъ осмотрть тамъ флотилію, форты и различныя работы, которыя онъ предназначилъ произвести. Дв арміи, сухопутная и морская, встртили его единогласными радостными кликами. Девятьсотъ пушечныхъ выстрловъ съ фортовъ и судовъ, отгрянувъ отъ Калэ до Дувра, возвстили Англичанамъ о присутствіи человка, который, въ-продолженіе полугора года, столь-сильно смущалъ обычное спокойствіе ихъ острова.
Не смотря на то, что море было бурно, Наполеонъ, тотчасъ же по прибытіи своемъ, слъ на шлюпку и отправился осматривать каменные и деревянные форты, предназначенные, какъ мы уже сказали, для прикрытія флотиліи. Онъ приказалъ произвести при себ нсколько выстрловъ, чтобъ удостовриться, выполнены ли данныя имъ инструкціи касательно разстояній, на которыхъ должны дйствовать выстрлы, потомъ выхалъ онъ въ открытое море посмотрть, какъ маневрируютъ въ виду англійской эскадры многія дивизіи флотиліи, успхи которыхъ адмиралъ Брюи превозносилъ безпрерывно. Наполеонъ возвратился въ восторг, осыпавъ изъявленіями благоволенія начальниковъ обихъ армій, которые дйствовали подъ его верховнымъ надзоромъ.
Назавтра и въ послдующіе за тмъ дни, объхалъ онъ лагери, стоявшіе отъ Этапля до Калэ, потомъ произвелъ смотры кавалерійскимъ полкамъ, расположеннымъ въ нкоторомъ разстояніи отъ береговъ, и особенно славной гренадерской дивизіи, устроенной генераломъ Жюно въ окрестностяхъ Арраса. Эта дивизія состояла изъ отрядовъ гренадеръ, выбранныхъ молодецъ къ молодцу изъ полковъ, неназначавшихся въ экспедицію. Она была даже гораздо-лучше самой консульской гвардіи, сдлавшейся гвардіею императорскою. Дивизію эту составляли десять батальйоновъ, каждый въ 800 человкъ. Съ этихъ гренадеровъ начато было преобразованіе въ обмундированіи. Они носили шаки (schakos) вмсто шляпъ, волосы остриженные и безъ пудры, вмсто прежней прически, хлопотливой для солдата и неопрятной. Эту-то отборную восьмитысячную дивизію хотлъ Наполеонъ высадить первую на берегъ Англіи, перевезши ее на легкихъ истинахъ, выше нами описанныхъ. Смотря на выправку этихъ гренадеровъ, на ихъ дисциплину и энтузіазмъ, Наполеонъ чувствовалъ, какъ удвоивалась его увренность въ успхъ предпріятія, и былъ увренъ, что завоюетъ въ Лондон скипетръ владычества надъ сушею и морями.
Въ первыхъ числахъ августа, императоръ увидлъ, что флотилія не можетъ изготовиться къ выступленію до сентября мсяца, и потому приказалъ сказать адмиралу Латушу, что отлагаетъ экспедицію на мсяцъ. Онъ утшался въ такомъ замедленіи, полагая, что этотъ мсяцъ будетъ употребленъ на усовершенствованіе приготовленіи, и что долгія сентябрскія ночи будутъ удобны для приведенія въ исполненіе его предпріятія.
Въ ожиданіи, онъ хотлъ дать арміи большое празднество, которое способно было бы возвысить нравственное состояніе войскъ, если только оно могло быть еще боле возвышено. Онъ роздалъ уже высшіе знаки почетнаго-легіона знатнйшимъ лицамъ имперіи, въ церкви Дома-Инвалидовъ, въ годовщину 14 іюля. Онъ придумалъ раздать собственноручно войску кресты, долженствовавшіе замнить отмненное имъ почетное оружіе, и совершить съ торжествомъ эту церемонію въ день своего рожденія, на самомъ берегу океана, въ присутствіи англійскихъ эскадръ. Результатъ соотвтствовалъ его желанію, и современники хранили долгое воспоминаніе объ этомъ великолпномъ зрлищ.
Онъ приказалъ избрать мсто, лежавшее вправо отъ Булони, вдоль моря, неподалеку отъ колонны, воздвигнутой здсь въ-послдствіи. Это мстоположеніе, имвшее форму полу-круглаго амфитеатра, какъ-бы съ намреніемъ построеннаго на самомъ берегу, казалось, самою природою было предназначено для какого-нибудь великаго національнаго зрлища. Здсь могла помститься цлая армія. Въ центръ амфитеатра, былъ воздвигнутъ для императора тронъ, обращенный заднею стороною къ морю, а переднею къ твердой земл. Справа и слва устроены были ступени для помщенія высшихъ сановниковъ, министровъ, маршаловъ. Но об стороны трона должны были развернуться строемъ отряды императорской гвардіи. Насупротивъ, на наклоненномъ помост этого природнаго амфитеатра, должны были размститься, подобно тому, какъ нкогда стоялъ народъ римскій на своихъ обширныхъ аренахъ, разные корпуса арміи, сомкнутые въ колонны и расположенные радіусами, сходившимися къ трону императора, какъ къ центру. Во глав каждой изъ этихъ колоннъ должна была находиться пхота, позади кавалерія.
16 августа, на другой день посл дня св. Наполеона, войска явились на мсто празднества, посреди несметнаго стеченія народа, пришедшаго изъ всхъ сосднихъ провинцій посмотрть на это зрлище. Сто-тысячь человкъ, почти все ветераны республики, вперивъ очи въ Наполеона, ждали награды за свои доблестные подвиги. Солдаты и офицеры, долженствовавшіе получить кресты, вышли изъ рядовъ и приблизились къ подножію императорскаго трона. Наполеонъ, стоя, прочелъ имъ форму присяги на почетный-легіонъ, потомъ вс вмст, при звукъ трубъ и гром орудій, отвтствовали: Клянемся! за тмъ, одни въ-слдъ за другими, подходили, въ-продолженіе нсколькихъ часовъ, за полученіемъ ордена, который долженъ былъ замнить прежнее кровное дворянство.
Это великолпное зрлище сильно подйствовало на сердца всхъ присутствовавшихъ, непредвиднное обстоятельство придало ему еще боле важности. Одна изъ дивизій флотиліи, недавно вышедшая изъ Гавра, вступала въ эту минуту въ Булонь, въ бурную погоду, обстрливаясь сильною канонадою съ Англичанами. По-временамъ, Наполеонъ вставалъ съ трона, вооружался зрительною трубою и смотрлъ, какъ дйствовали его сухопутные и морскіе солдаты лицомъ-къ-лицу съ непріятелемъ.
Такія сцены должны были сильно безпокоить Англію. Британскіе журналы, исполненные оскорбительныхъ и дерзкихъ выходокъ, глумились надъ Наполеономъ и его приготовленіями, и походили на насмшника, который трепещетъ предъ тмъ, надъ чмъ онъ по-видимому смется. На самомъ дл, всюду царствовало всеобщее, глубокое безпокойство. Громадныя приготовленія для обороны Англіи смущали все государство и не успокоивали вполн людей, свдущихъ въ военномъ дл. Георгъ III увидлъ наконецъ необходимость вручить бразды правленія знаменитому и всемогущему Питту. Питтъ, вступивъ въ кабинетъ, не ввелъ туда за собою своихъ старыхъ друзей Уиндгэма и Гренвилля, ни своего недавняго товарища, Фокса. Его укоряли за эту двойственную неврность, которую истолковывали очень-различно. Вроятне всего, что самъ онъ не хотлъ имть въ министерств Уиндгэма и Гренвилля, какъ слишкомъ-отчаянныхъ тори, и что король, съ своей стороны, не хотлъ Фокса, какъ слишкомъ-отъявленнаго вига. Питта укоряли за то, что онъ не употребилъ при этомъ случа надлежащаго старанія для побжденія упорства Георга III. При этихъ обстоятельствахъ, угрожавшихъ государству, казалось, вс желали, чтобъ оба величайшіе таланта Англіи соединились для приданія правительству большей силы и могущества.
Однакожь, Питтъ имлъ такое вліяніе на умы, пользовался издавна такою всеобщею довренностью, что и одинъ могъ возстановить власть. По вступленіи въ министерство, онъ немедленно потребовалъ 60 мильйоновъ, какъ полагали, для составленія новыхъ коалицій.
Такія-то событія совершались въ Англіи тмъ временемъ, какъ Наполеонъ возлагалъ на главу свою императорскую корону, и, перенесясь въ Булонь, располагалъ перешагнуть чрезъ преграду Океана.
Наполеонъ былъ довольно равнодушенъ къ тому, что длалось по ту сторону пролива. Военныя приготовленія Англичанъ вызывали на уста его улыбку, гораздо-чистосердечнйшую того смха, которымъ смялись англійскіе журналисты при вид его шлюбокъ. Онъ молилъ только объ одномъ, — имть флотъ въ Ла-Манш въ-продолженіе двухъ сутокъ, и бралъ на себя раздлаться со всми арміями, собранными между Дувромъ и Лондономъ. Перемны въ англійскомъ министерств сильно тронули бы его только въ такомъ случа, еслибъ къ кормилу правленія былъ допущенъ Фоксъ. Вря чистосердечности этого государственнаго человка, его расположенію къ Франціи, онъ быль бы увлеченъ отъ идей объ ожесточенной войн къ идеямъ мирнымъ, и даже къ мысли о союзъ съ Англіей. Но появленіе Питта у кормила правленія, напротивъ, еще боле убждало его въ томъ, что надо было покончить дло какимъ-нибудь отважнымъ, отчаяннымъ предпріятіемъ, которое бы ршило судьбу обихъ націй. Наполеонъ, съ обычною своею проницательностью, видлъ уже начало коалиціи въ Европ, онъ пенялъ Талейрану за его легковрность и говорилъ, что при малйшемъ сомнніи на счетъ расположеній материка, онъ бросится не на Англію, по на ту изъ державъ, которая возбудитъ его безпокойство, ибо, какъ говорилъ онъ, онъ не такъ глупъ, что перейдетъ чрезъ Ла-Маншъ, не будучи вполн обезпеченъ со стороны Рейна. Внезапное несчастіе заставило его по-невол отложить на нсколько мсяцевъ выполненіе плановъ на-счетъ высадки.
Храбрый и несчастный Латуш-Тревилль, сндаемый болзнію не вполн излеченною и горячностью, съ которою не умлъ совладать, скончался 20 августа, въ тулонскомъ порть, наканун предъ выходомъ въ море. Наполеонъ свдалъ объ этомъ плачевномъ событіи въ Булони, въ первыхъ числахъ августа 1804 года, въ то самое время, когда, изготовясь къ посадк на суда, онъ ощущалъ однако какія-то предчувствія касательно европейской коалиціи. Тулонскій флотъ потерялъ своего командира, поневол надо было отложить экспедицію въ Англію, ибо избрать новаго адмирала, назначить его, отправить, дать ему время ознакомиться съ своею эскадрою, все это требовало боле мсяца времени. Но уже августъ былъ въ исход, значитъ, изъ Тулона эскадра могла отправиться не ране, какъ въ октябр, и уже въ ноябрь прибыть въ Ла-Маншъ. Кампанія длалась зимнею, и потому надо было придумать новые планы.
Адмиралъ Декре, по порученію Наполеона, призвалъ къ себ адмираловъ Вильнва и Миссіесси и предложилъ первому изъ нихъ начальство надъ тулонскою эскадрою, а второму надъ рошфорскою, которая должна была остаться безъ командира по перемщеніи Вильнва. Адмиралъ Вильнвъ, имя котораго окружено несчастною извстностью, былъ человкъ умный, храбрый, зналъ свое дло практически, но не имлъ ни малйшей твердости характера. Въ высшей степени доступный впечатлніямъ, онъ способенъ былъ безмрно преувеличить затруднительность своего положенія и впасть въ совершенное уныніе. Адмиралъ Миссіесси, мене искусный, но боле хладнокровный, былъ мало способенъ къ высокимъ порывамъ, по за то также мало способенъ былъ и допустить себя впасть въ уныніе. Адмиралъ Декре призвалъ ихъ обоихъ, пыталъ побдить въ нихъ деморализацію, овладвшую не матросами и офицерами, которые вс исполнены были благороднаго рвенья, а командирами Французскихъ флотовъ, которымъ предстояло терять въ битвахъ то, чмъ они дорожили боле самой жизни, т. е. заслуженное имя. Наконецъ, Декре удалось склонить и Миссіесси и Вильнва на принятіе его предложеній. Декре питалъ къ Вильнву дружбу, которая началась еще съ первыхъ годовъ ихъ дтства. Онъ открылъ ему тайну императора, и, раскрывъ предъ нимъ важное назначеніе тулонской эскадры, воспламенилъ его фантазію. Плачевная попытка старой дружбы! Эта минутная восторженность должна была смниться въ душ Вильнва роковымъ уныніемъ и повлечь за собою для французскаго флота самыя кровавыя невзгоды.
Наполеонъ, глубоко знавшій людей, вовсе не помышлялъ, чтобъ Вильнвъ могъ замнить адмирала Латуша, смнивъ его. Постоянно думая о своемъ план, онъ снова видоизмнилъ его и еще боле расширилъ, въ-слдствіе приключившихся обстоятельствъ. Зима освобождала брестскій флотъ отъ безпрерывной блокады. Хотя Гантомъ оплошалъ въ 1801 г., однако онъ показалъ, во многихъ случаяхъ, мужество и приверженность, и Наполеонъ хотлъ теперь вврить ему выполненіе блистательной и трудной части плана. Онъ отложилъ экспедицію до посл 18 брюмера (9 ноября), эпохи, назначенной для церемоніи коронованія, и ршился приказать Гантому выйдти въ это жестокое время года, съ 15 или 18 тысячами, предназначенными въ Ирландію 5 потомъ, когда этотъ адмиралъ высадилъ бы ихъ въ одномъ изъ доступныхъ пунктовъ этого острова, онъ хотлъ повернуть его эскадру вдругъ въ Ла-Маншъ, для прикрытія флотиліи во время ея перезда чрезъ проливъ. По этому видоизмненному плану, адмиралы Миссіесси и Вильнвъ должны были выполнить совершенно иную роль, нежели какая возложена была на эскадры тулонскую и рошфорскую, при жизни Латуш-Тревилля. Адмиралъ Вильнвъ, но выход изъ Тулона, долженъ былъ отправиться въ Америку, отвоевать Суринамъ и голландскія колоніи въ Гвіан. Одна изъ дивизій эскадры Вильнва должна была мимоходомъ взять Островъ-Св.-Елены. Адмиралъ Миссіесси получилъ приказаніе высадить на Французскіе Антильскіе-Острова подкрпленіе въ 3 или 4 тысячи человкъ и за тмъ опустошить англійскіе Антильскіе-Острова, напавъ на нихъ врасплохъ. Оба адмирала, соединясь потомъ, чтобъ вмст возвратиться въ Европу, должны были, въ довершеніе своихъ подвиговъ, освободить отъ блокады эскадру въ Феррол и войдти въ Рошфоръ въ числ 20 кораблей. Имъ приказано было отправиться прежде Гантома, за тмъ, чтобъ Англичане, извщенные объ ихъ отплытіи, погналось за ипми. Наполеонъ хотлъ, чтобъ Вильнвъ отправился изъ Тулона 12 октября, Миссіесси изъ Рошфора 1 ноября, Гантомъ изъ Бреста 22 декабря 1804 г. Онъ полагалъ наврное, что за 20 кораблями Вильива и Миссіесси уйдутъ изъ европейскихъ морей по-крайней-мрь 30 кораблей, потому-что Англичане, видя внезапное нападеніе на всхъ пунктахъ, безъ сомннія всюду захотятъ отразить непріятеля. Въ такомъ случа, вроятно, адмиралъ Гантомъ могъ бы на свобод выполнить возложенную на него операцію, т. е. коснувшись Ирландіи, идти передъ Булонь, или обогнувъ Шотландію, или отправясь прямо изъ Ирландіи въ Ла-Маншъ.
Вс эти приказанія даны были Наполеономъ изъ самой Булони, гд онъ имлъ тогда свое мстопребываніе. Наполеонъ хотлъ воспользоваться временемъ, остававшимся до зимы, о уяснить свои отношенія къ государствамъ твердой земли. Ведя ежедневную корреспонденцію съ Талейраномъ, онъ предписывалъ ему, какъ должно было поступать въ отношеніи дипломатическомъ для достиженія этой цли.
Русскій уполномоченный въ Париж, Убри, не получивъ отъ французскаго кабинета удовлетворительнаго отвьта nа счетъ занятіи Неаполя, невознагражденія короля пьемонтскаго и вторженія въ Ганноверъ,— согласно даннымъ ему инструкціямъ, потребовалъ себ паспорты, присовокупивъ, что его отъздъ служитъ только къ прерванію дипломатическихъ сношеній, а не означаетъ объявленія войны, и что Французскій кабинетъ своими послдующими поступками ршитъ, должна ли война послдовать за этимъ прекращеніемъ дипломатическихъ сношеній. Вслдъ за отъздомъ Убри, отозванъ былъ изъ Петербурга французскій уполномоченный Рэнваль.
Но мннію Наполеона, вся политика материка зависла теперь отъ Австріи. И потому онъ ршился вызнать вполн расположеніе внскаго кабинета, прежде, нежели предастся выполненію своихъ предпріятій на мор. Онъ потребовалъ отъ Австрія безотлагательнаго признанія за нимъ титула императорскаго. Имя намреніе постить берега Рейна, Наполеонъ долженъ былъ вскор быть въ Ахень, онъ требовалъ, чтобъ Кобенцель явился къ нему съ поздравленіемъ и вручилъ ему свои врительныя грамматы въ томъ самомъ город, гд германскіе императоры короновались обыкновенно короною Карла-Великаго. Онъ объявилъ, что если не получитъ удовлетворенія въ этомъ отношеніи, то никто не будетъ посланъ въ Вну въ преемники Шампаньи, назначенному министромъ внутреннихъ длъ вмсто Шанталя, который былъ сдланъ сенаторомъ, и присовокупилъ, что отозваніе посланниковъ, между двумя столь-сосдственными націями, каковы Франція и Австрія, не пройдетъ даромъ.
Посл такихъ длъ, Наполеонъ ухалъ изъ Булони, гд провелъ полтора мсяца, и отправился въ рейнскіе департаменты. До отбытія, онъ имлъ случай быть очевидцемъ битвы флотиліи съ англійскою дивизіею. 26 августа (8 Фрюктидора XII г.) въ два часа но полудни, онъ находился на рейдъ, обозрвая на своей лодк стоявшія на якор суда, которыя были въ числ ста-пятидесяти или двухсотъ шлюбокъ и пенишей. Англійская эскадра, стоявшая въ открытомъ мор, заключала въ себ два корабля, два фрегата, семь корветтъ, шесть бриговъ, два люгера и одинъ кутеръ, всего двадцать судовъ. Одна изъ корветтъ, отдлясь отъ непріятельской дивизіи, подошла къ французскимъ судамъ. Тогда адмиралъ далъ приказаніе первой дивизіи канонерскихъ шлюбокъ, подъ начальствомъ капитана Лсрэ, сняться съ якоря и броситься всею массою на корветту, это было выполнено, и корветта тотчасъ же принуждена была удалиться. Видя это, Англичане отрядили фрегатъ, нсколько корветтъ, бриговъ и куттеръ, для воспрепятствованія канонерскимъ шлюбкамъ отступить и стать въ прежнее положеніе. Императоръ, находившійся въ своей лодк, вмст съ адмираломъ Брюи, военнымъ и морскимъ министрами и многими маршалами, въхалъ въ средину шлюбокъ, бывшихъ въ дл, и, чтобъ подать имъ примръ, приказалъ грести прямо на фрегатъ, близившійся на всхъ парусахъ. Ему было извстно, что солдаты и моряки, дивившіеся его отваг на сухомъ пути, спрашивали иногда другъ друга, будетъ ли онъ также отваженъ и на мор. Онъ хотлъ показать имъ примръ своего мужества и пріучить охъ ставить ни во что большія непріятельскія суда. Онъ приказалъ гребцамъ своимъ, далеко оставивъ позади французскую линію выхать какъ-можно-ближе къ фрегату. Фрегатъ, видя лодку съ императорскимъ флагомъ, и, можетъ-быть, усомнясь, чтобъ она имла на себ столь-драгоцнный грузъ, пріостановилъ стрльбу. Морской министръ, боясь за императора послдствій такой отчаянной выходки, хотлъ броситься къ рулю и поворотить лодку, но Наполеонъ повелительнымъ жестомъ остановилъ движеніе министра, и лодка по-прежнему продолжала приближаться къ фрегату. Въ зрительную трубу разсматривалъ онъ фрегатъ, который вдругъ далъ залпъ и осыпалъ градомъ ядеръ лодку, везшую Цезаря и судьбу его. никто не былъ раненъ. Вс французскія суда, свидтели этой сцены, приблизились со всевозможною быстротою, чтобъ выдержать огонь и прикрыть собою лодку императора. На помощь подошла другая дивизія канонерскихъ шлюбокъ, подъ начальствомъ капитала Певрь. Вскор англійскій фрегатъ. пострадавшій сильно, принужденъ былъ уіідти въ открытое море. Вслдъ за нимъ отступили и корветы, потерпвшія значительныя авареи, а куттеръ, прострленный какъ ршето, пошелъ ко дну въ глазахъ французовъ.
Наполеонъ ухалъ изъ Булони, восхищенный битвою, которой былъ очевидцемъ, тмъ 6оле, что онъ получилъ секретныя донесеніи изъ Англіи на-счетъ матеріальныхъ потерь и моральнаго эффекта, произведенныхъ этою схваткою.
Онъ прохалъ чрезъ Бельгію, постилъ Мопсъ, Валансьеннъ, и прибылъ 3 сентября въ Ахенъ. Императрица, пользовавшаяся пломбьерскими водами, во время пребыванія Наполеона на берегу океана, пріхала сюда, чтобъ присутствовать на празднествахъ, готовившихся въ рейнскихъ провинціяхъ. Здсь находились также Талейранъ, многіе высшіе сановники и министры. Кобентцель не замедлилъ явиться въ назначенное ему мсто. Императоръ Францъ, чувствуя, что ему неудобно будетъ отлагать дло доле, принялъ, 10 августа, съ торжественною церемоніею, признанный за его домомъ императорскій титулъ и назвался избраннымъ императоромъ германскимъ, наслдственнымъ императоромъ австрійскимъ, королемъ богемскимъ и венгерскимъ, эрцгерцогомъ австрійскимъ, герцогомъ штирійскимъ и пр. Вслдъ за тмъ далъ онъ приказаніе Кобентцелю отправиться въ Ахенъ, для врученія тамъ императору Наполеону врительныхъ грамматъ.
Императоръ Французовъ принялъ Кобентцеля наилучшимъ образомъ. Вмст съ Кобентцелемъ представлялись: Суза, явившійся съ признаніемъ императорскаго титула со стороны Португаліи, бальи де-Ферреттъ, съ признаніемъ со стороны мальтійскаго-ордена, и множество иностранныхъ министровъ, которые, зная, какъ пріятно будетъ присутствіе ихъ въ Ахенъ, сами просили позволенія пріхать туда. Такимъ-образомъ въ Ахенъ съхалось все, что было самаго блистательнаго, всюду замтна была роскошь, торжественность. Во всемъ очевидно было намреніе пробудить воспоминанія о Карл-Великомъ. Наполеонъ сходилъ въ склпъ, гд погребенъ великій человкъ среднихъ вковъ, съ любопытствомъ осматривалъ его останки и щедро осыпалъ дарами духовенство. Посл празднествъ, онъ снова предался своимъ серьзнымъ занятіямъ и объхалъ всю страну между Маасомъ и Рейномъ, Юлихъ, Бенлоо, Кльнъ, Кобленцъ, осматривалъ и дороги и укрпленія, всюду исправлялъ проекты своихъ инженеровъ съ свойственными только ему врностью взгляда и глубокимъ знаніемъ дла, и далъ приказаніе произвести новыя работы, долженствовавшія оградить неодолимымъ оплотомъ эту часть границъ Рейна.
Въ Майнц, куда онъ прибылъ въ конц сентября (въ началъ XII г.), ждали его новыя торжества. Сюда прибыли лично поздравить и привтствовать его вс германскіе государи, которыхъ владнія находились въ окрестностяхъ и которые находили для себя выгоднымъ сохранить благорасположеніе своего мощнаго сосда. Князь-архиканцлеръ, одолженный Франціи сохраненіемъ своего титула и своего богатаго достоянія, хотлъ привтствовать Наполсона въ Маіінц, сноси прежней столиц. Вмст съ нимъ представились принцы дома гессенскаго, герцогъ и герцогиня баварскіе, почтенный курфирстъ баденскій, старйшій лтами изъ всхъ государей Европы, прибывшій съ своимъ сыномъ и внукомъ. Эти и другія лица, прізжавшія въ Майнцъ одни вслдъ за другими, были принимаемы съ великолпіемъ, далеко-превосходившимъ все, что они могли бы найдти въ Вн.
Ахенскія увеселенія возобновились въ Майнцъ: Французы и Нмцы стеклись отвсюду посмотрть вблизи на зрлище, въ настоящую минуту возбуждавшее любопытство цлой Европы. Наполеонъ пригласилъ на празднества по случаю своей коронаціи большую часть постившихъ его принцевъ. Посреди этого шума, ежедневно утромъ, освободясь отъ суеты дворской жизни, онъ осматривалъ берега Рейна, изслдовалъ въ малйшихъ подробностяхъ мстоположеніе Майнца, который онъ считалъ важнйшимъ пунктомъ на твердой земл, не столько по его укрпленіямъ, сколько но его положенію на берегу славной рки, вдоль которой Европа борется съ Франціею въ-продолженіе десяти вковъ. Онъ отдалъ приказаніе произвести работы, долженствовавшія укрпить это мсто настоящимъ образомъ. Взглядъ на положеніе этого города внушилъ ему одну изъ полезнйшихъ предосторожностей, о которой никто, кром его, и не подумалъ бы. Въ силу послднихъ трактатовъ, должны были быть срыты форты Кассель и Коль. Первый составляетъ предмстье (le dbouch) Майнца, а второй — предмстье Страсбурга, и оба лежатъ на правомъ берегу Рейна: эти предмстья мостами соединяются съ своими городами. И потому Майнцъ и Страсбургъ очевидно теряли много безъ этихъ пунктовъ, служившихъ имъ въ одно и то же время и средствомъ къ защит и средствомъ къ переходу на другой берегъ. Наполеонъ предписалъ заготовить лса и всякіе матеріалы, необходимые для внезапнаго произведенія работъ, и пятнадцать тысячъ лопатъ и заступовъ, для того, чтобъ восемь или десять тысячъ работниковъ могли въ двадцать-четыре часа возстановить на другомъ берегу рки разрушенныя постройки. Одинъ недостатокъ орудій для работъ, писалъ онъ инженерамъ, заставитъ васъ потерять недлю времени. Онъ утвердилъ даже вс планы, за тмъ, чтобъ, по телеграфическому приказу, работы могли быть тотчасъ же начаты.
Продливъ свое мстопребываніе въ Майнц и въ новыхъ департаментахъ на все время, необходимое для его предначертаній, Наполеонъ отправился въ Парижъ, постилъ мимоздомъ Люксембургъ и прибылъ въ Сен-Клу 12 октября 1804 г. (20 вандемьера XIII г.).
Онъ питался минутною надеждою представить Франціи и Европ необычайное зрлище, перехавъ черезъ проливъ Калэ съ сто-пятидесятью тысячь человкъ и возвратясь въ Парижъ владыкою вселенной. Провидніе, сохранившее ему на долю столько славы, не допустило сто придать такой блескъ своему коронованію. Ему оставалось другое средство ослпить умы, заставивъ папу сойдти на время съ своего первосвященническаго трона и прибыть въ Парижъ для благословенія его скипетра и короны. Онъ не сомнвался успть одержать эту моральную побду надъ врагами Франціи. Все готовилось для его коронаціи, на которую приглашены были главнйшія власти имперіи, многочисленныя депутаціи отъ армій сухопутной и морской, и множество иностранныхъ принцевъ. Тысячи рабочихъ трудились надъ приготовленіями къ церемоніи въ базилик Божьей-Матери. Молва о скоромъ прізд папы не могла не разнестись повсюду, восторгъ былъ всеобщій, народъ набожный радовался такому извстію, эмиграція была глубоко опечалена, Европа исполнилась изумленія и зависти. Настоящій вопросъ подвергнутъ былъ обсужденію тамъ, гд обсуживались вс дла, т. е. въ государственномъ-совт. Въ отвтъ на возраженія членовъ совта, Наполеонъ изложилъ вс выгоды отъ присутствія папы при такомъ торжественномъ случа, говорилъ о эффект, который произведетъ оно на людей религіозныхъ и на весь свтъ, о сил, которую придастъ оно новому порядку вещей, и утверждалъ, что въ наше время нечего бояться притязаній какого-нибудь Григорія VII. Въ заключеніе всего, ‘Господй!’ воскликнулъ онъ, ‘вы разсуждаете теперь въ Париж, въ Тюльери: представьте себ, что вы разсуждаете въ Лондон, въ британскомъ кабинет, что вы, словомъ, министры короля англійскаго, и до васъ дошелъ слухъ, что папа перезжаетъ въ эту минуту черезъ Альпы для помазанія на царство императора французовъ, сочли ли бы вы это торжествомъ для Англіи, или для Франціи?’ При этомъ вопросъ, вс смолкли и путешествіе папы въ Парижъ не встртило боле возраженій.
Но согласиться на это путешествіе не значило уладить все, надо было получить согласіе отъ римскаго двора: обстоятельство это было крайне-затруднительно. Для того, чтобъ успть, необходимо было употребить большое искусство, соединить немало твердости съ кротостью, а французскій посланникъ, кардиналъ Фетъ, при раздражительности своего характера, при своей жестокой гордости, былъ къ тому гораздо-мене способенъ своего предшественника, Како. Здсь представляется удобный случай познакомиться съ этимъ лицомъ, игравшимъ значительную роль въ длахъ церкви и имперіи. Кардиналъ Фешъ, тучный тломъ, невысокій ростомъ, человкъ ума ограниченнаго, тщеславный, честолюбивый, вспыльчивый, но твердый на своемъ, былъ предназначенъ судьбою сдлаться важнымъ препятствіемъ для Наполеона. Во время терроризма, онъ, подобно многимъ духовнымъ, сбросилъ съ себя знаки своего сапа, а вмст съ знаками и обты священства. Онъ сдлался военнымъ коммиссаромъ при итальянской арміи, и, посмотрвъ на него тогда, никто не сказалъ бы, что это былъ прежній служитель Божій. Но когда Наполеонъ возвращалъ духовенство къ возстановленнымъ алтарямъ, тогда и кардиналъ Фешъ сталъ подумывать, какъ бы возвратиться въ прежнее свое званіе и достать себ мстечко, которое онъ могъ надяться получить по своимъ могущественнымъ родственнымъ связямъ. Наполеонъ не хотлъ иначе допустить его снова въ духовное званіе, какъ съ условіемъ, чтобъ онъ перемнилъ свое поведеніе, и аббатъ Фешъ, съ рдкою силою воли, тотчасъ же измнивъ свои нравы, началъ вести примрную жизнь. Сдлавшись архіепископомъ ліонскимъ, воздвъ на себя кардинальскую шляпу, онъ тотчасъ же показалъ себя не опорою Наполеону, но скоре его антагонистомъ въ длахъ церкви з и можно было уже видть, что онъ имлъ притязаніе заставить нкогда своего племянника, которому былъ обязанъ всмъ, имть дло съ дядею, нашедшимъ себ поддержку въ тайномъ нерасположеніи духовенства.
Наполеонъ съ огорченіемъ говорилъ объ этой новой семейной неблагодарности съ мудрымъ Порталисомъ, который далъ ему совтъ избавиться отъ этого дяди, отправивъ его въ Римъ посланникомъ. ‘Ему будетъ тамъ’ говорилъ Порталисъ ‘довольно дла съ гордостью, предразсудками римскаго двора, и онъ употребитъ недостатки своего характера вамъ на пользу, вмсто того, чтобъ употреблять ихъ вамъ во вредъ.’ По этой-то причин, а не за тмъ, чтобъ сдлать его со-временемъ папою, какъ разглашали выдумщики ложныхъ слуховъ,— аккредитовалъ Наполеонъ кардинала Феша при римскомъ двор. Никакой папа не былъ бы для него боле-непріятенъ, боле-опасенъ.
Такова-то была особа, долженствовавшая вступить въ переговоры касательно путешествія Пія VII въ Парижъ.
Пій VII, узнавъ отъ кардинала Капрары о желаніяхъ Наполеона, былъ объятъ и долго волнуемъ самыми противоположными чувствованіями. Онъ понялъ, что теперь представлялся случай оказать новыя услуги церкви, можетъ-быть даже возвратить ей богатыя провинціи, похищенныя изъ отчины св. Петра. Но за то сколько надо было преодолть затрудненій, какимъ предстояло подвергнуться пересудамъ въ Европ! сколько неудовольствій посреди этой революціонерной столицы, зараженной духомъ философовъ, наполненной еще ихъ послдователями и населенной народомъ самымъ насмшливымъ въ міръ! Вся эта перспектива въ будущемъ сильно подйствовала на чувствительную и раздражительную душу первосвященника и значительно разстроила его здоровье. Его министръ, его наперсникъ, кардиналъ, государственный-секретарь Консальви сдлался тотчасъ же повреннымъ чувствованій, волновавшихъ душу владыки церкви. Оба они страшилось, что скажетъ свтъ объ этомъ освященіи незаконнаго государя, этого похитителя престола, какъ честила Наполеона партія роялистовъ, они опасались негодованія дворовъ, въ-особенности негодованія внскаго двора, который съ смертельнымъ неудовольствіемъ смотрлъ на возвышеніе новаго императора Запада. Они боялись, что во Франціи неожиданно потребуютъ отъ папы, относительно религіи, чего-нибудь неудобовыполнимаго, въ чемъ отказать ему трудно было бы и въ Рим, а еще трудне будетъ въ Парижъ, и что это повлечетъ за собою непріятную, можетъ-быть, громогласную ссору. Они не доходили до того, чтобъ допустить какое-нибудь насиліе въ род задержанія Пія VП въ Баланс, но смутно представляли себ странныя и, ужасныя сцены. Правда, что кардиналъ Консальви, бывшій въ Париж по случаю конкордата, и кардиналъ Капрара, жившій въ этой столиц, имли о Наполеон, его учтивости, деликатности его поступковъ понятіе совершенно несходное съ понятіемъ, царствовавшимъ при панскомъ дворъ, гд духовенство представляло себ Парижъ не иначе, какъ пропастью, въ которой царилъ страшный исполинъ. Кардиналъ Капрара не переставалъ успокоивать смущенное воображеніе несчастнаго первосвященника, который исполнялся неопредленнаго страха при мысли о Парижъ, столицъ этой ужасной Французской революціи, пожравшей королей, королевъ и тысячи священослужителей.
‘Но что станется’, думалъ папа, ‘что станется съ религіею и римскимъ дворомъ, если я не поду въ Парижъ?’ Вс итальянскія государства были въ рукахъ Наполеона: Пьемонтъ, Ломбардія, Тоскана, даже Неаполь, были наполнены французскими войсками. Пощажены были одни только папскія владнія, изъ уваженія къ римскому двору. Чего не сдлаетъ Наполеонъ, будучи разгнванъ, оскорбленъ отказомъ, который непремнно разнесется по всей Европ и сочтется за осужденіе его правь римскимъ дворомъ? Вс эти противоположныя идеи своимъ приливомъ и отливомъ терзали душу паны и государственнаго секретаря Консальви. Впрочемъ, кардиналъ Консальви думалъ только о Европ, о ея мнніи и о неудовольствіи всхъ старыхъ кабинетовъ.
Между-тмъ, папа и кардиналъ, ожидая со стороны французскаго двора новыхъ настоятельныхъ требованій, которыя, но всмъ вроятіямъ, не допустили бы отказа, папа и кардиналъ хотли имть на своей сторон Священную-Коллегію. Они не осмливались вступить съ нею въ совщаніе, въ полномъ ея составь, ибо въ ндр ея были кардиналы, находившіеся въ связи съ иностранными дворами и которые потому могли бы измнить пап. Они избрали десять членовъ, имвшихъ наибольшее вліяніе въ конгрегаціи кардиналовъ, и повергли на ихъ разсужденіе, подъ тайной исповди, то, что было сообщено кардиналомъ Капрарою и кардиналомъ Фешомъ. Вскор къ этимъ кардиналамъ присоединено было еще десять другихъ, что составило всего двадцать. Эта консультація принесла слдующіе результаты. Пятеро изъ кардиналовъ были ршительно несогласны на требованіе Наполеона, пятнадцать же соглашались, однако на условіяхъ. Двое только причиною своего отказа поставили незаконность государя, котораго предстояло короновать. Пятеро сказали, что это значило освятить и ратификовать всяческое зло, причиненное новымъ монархомъ религіи, потому-что, если онъ и былъ виновникомъ конкордата, за то онъ былъ также виновникомъ органическихъ сгатей, и отнялъ, будучи генераломъ, легаціи у римскаго двора, что еще недавно, вспомоществуя въ дл секуляризаціи, онъ содйствовалъ отнятію у германской церкви ея имуществъ, что, если онъ хочетъ, чтобъ въ немъ видли Карла-Великаго, то долженъ вести себя, какъ этотъ императоръ, и показать такую же щедрость относительно римскаго двора.
Пятнадцать кардиналовъ, согласившихся на условіяхъ, представляли въ возраженіе мнніе и негодованіе европейскихъ дворовъ, неудобство для достоинства паны хать въ Парижъ для помазанія новаго императора, тогда-какъ императоры священной имперіи вс приходили за помазаніемъ въ Римъ, къ подножію престола св. Петра, непріятность встрчи съ конституціональными епископами и съ нкоторыми сановниками, каковъ, напр., Талейранъ, которые расторгли узы священства и возложили на себя узы брака, затруднительность посреди непріятельской столицы отвергнуть безъ явнаго разрыва невыполнимыя требованія, наконецъ опасность такого путешествія для слабаго здоровья Пія VII. Припоминая то порицаніе, которому подвергся въ прошломъ столтіи папа Пій VI, когда онъ возвратился ни съ чмъ для религіи изъ своего путешествія въ Вину, пятнадцать кардиналовъ утверждали, что въ глазахъ христіанскаго міра снисхожденіе, требуемое отъ Пія VII, можетъ быть оправдано только полученіемъ очевидныхъ выгодъ, каковы, напр., отмна нкоторыхъ органическихъ статей, уничтоженіе мръ, принятыхъ Итальянскою-Республикою относительно духовенства, отмна того, что длалось французскимъ коммиссаромъ въ Парм и Піаченц, относительно тамошней церкви, наконецъ территоріальныя вознагражденія за утраты римскаго двора, и въ-особенности принятіе стариннаго церемоніала, который наблюдался при коронованіи германскихъ императоровъ. Нкоторые изъ пятнадцати кардиналовъ присовокупляли даже, какъ условіе, необходимое для достоинства римскаго двора, чтобъ помазаніе на царство было совершено не въ Париж, а въ Италіи, когда Наполеонъ поститъ свои за-альпійскія владнія.
Папа былъ расположенъ уже согласиться выполнить желаніе Наполеона, на условіяхъ, однако, предложенныхъ пятнадцатью кардиналами, и далъ знать объ этомъ кардиналу Фешу. Но между-тмъ, прибыло въ Римъ сенатское постановленіе 28 флореаля, и форма присяги императора, заключающая въ себ слдующія слова: ‘Клянусь чтить я заставлять чтить законы конкордата… и свободу вроисповданій. Подъ законами конкордата, по-видимому, понимались органическія статьи, слово: свобода вроисповданій, казалось, было освященіемъ ересей. Эта присяга сдлалась тотчасъ же причиною ршительнаго отказа. Снова были призваны на совщаніе двадцать кардиналовъ, и на этотъ разъ только пятеро изъ нихъ подали мнніе, что присяга не можетъ быть неодолимымъ препятствіемъ, пятнадцать же отвтствовали, что, при такой присяг, пап невозможно помазать новаго монарха.
Хотя кардиналы обо всемъ происходившемъ хранили строгую тайну, однако, по неизбжной нескромности папскихъ агентовъ, негоціація сдлалась извстна всмъ прелатамъ и дипломатамъ, наполнявшимъ собою римскій дворъ. Всюду слышались остроты и сарказмы, Пія VII называли капелланомъ императора французовъ, потому-что этотъ императоръ, имя нужду въ пап, не халъ въ Римъ, что нкогда не считали для себя унизительнымъ Карлы-Великіе, Оттоны, Барбаруссы, Карлы-Пятые, а призывалъ папу къ себ во дворецъ.
Все это поколебало Пія VII и кардинала Консальви, и оба они остановились на ршительной мысли дать отвтъ, по-видимому благопріятный, который однако былъ въ сущности отказомъ, потому-что заключалъ въ себ условія, невыполнимыя со стороны императора.
Кардиналъ Фешъ старался разуврить римскій дворъ на-счетъ несогласности присяги съ духомъ церкви. Страхомъ и щедростью вызналъ онъ во всей подробности, въ чемъ состояли возраженія кардиналовъ и кмъ именно они поданы, и увдомилъ обо всемъ этомъ императора, присовокупивъ, безъ всякаго основанія, что есть полная надежда на успхъ, если только правительство не поскупится для римскаго двора на общанія и представитъ ему совершенно-удовлетворительныя объясненія.
Эти донесенія жестоко смутили кардинала Капрару, ибо французскій кабинетъ заключилъ но нимъ, что теперь согласіе первосвященника зависитъ только отъ нкоторыхъ объясненій, и былъ несомннно-увренъ на счетъ прибытія папы въ Парижъ. Кардиналъ Капрара, знавшій истинное расположеніе своего двора, но неосмливавшійся его высказать, трепеталъ и, въ смущеніи, не зналъ что длать. Императрица Жозефина боле самого Наполеона придавала важности помазанію на царство: это помазаніе казалось ей прощеніемъ неба за хищничество престола. И потому она приняла кардинала Капрару въ Сен-Клу съ самыми очаровательными знаками вниманія. Съ своей стороны, Наполеонъ изъявилъ ему свое живйшее удовольствіе, и оба сказали ему, что считаютъ это дло устроеннымъ, что нэпа будетъ принятъ въ Париж съ почестями, подобающими глав всемірной церкви, и что религія получитъ отъ его путешествія безконечныя выгоды. Наполеонъ, не зная всего, тмъ не мене подозрвая, однакожь, отчасти скрытныя желанія римскаго двора, избгалъ объясненій съ кардиналомъ Капрарой, боясь, чтобъ онъ не потребовалъ отъ него чего-нибудь или совершенно невозможнаго, наприм. отмны органическихъ статей, или въ настоящее время крайне-затруднительнаго, наприм. возврата легацій. Такимъ-образомъ, кардиналъ былъ вдвойн въ затруднительномъ положеніи, и отъ преждевременныхъ надеждъ, утвердившихся въ Париж, и отъ трудности переговорить съ Наполеономъ и добыть отъ него слова, которыя могли бы ршить римскій дворъ.
Аббатъ Бернье, сдлавшійся епископомъ орлеанскимъ, человкъ, котораго мудрый и глубокомысленный умъ былъ употребленъ на побжденіе всхъ затрудненій по длу о конкордат, былъ очень полезенъ и при настоящемъ обстоятельств. На него возложено было отвчать римскому двору. Онъ уговорился, по этому предмету, съ кардиналомъ Капрарой, и далъ ему замтить, что, посл надеждъ, возбужденныхъ въ императорской фамиліи, и посл ожиданія, произведеннаго во французской публик, невозможно было бы отступить, не оскорбивъ Наполеона, и не подвергшись непріятнйшимъ послдствіямъ. Епископъ орлеанскій начерталъ депешу, которая сдлала бы честь самымъ ученымъ, самымъ искуснымъ дипломатамъ. Онъ припоминалъ услуги, оказанныя Наполеономъ церкви, и права, которыя онъ имлъ на ея признательность, блага, которыя еще могла ожидать отъ него религія, и въ-особенности эффектъ, который будетъ произведенъ на французскій народъ присутствіемъ Пія VII. Онъ объяснилъ присягу и выраженія, относительно свободы вроисповданій, такъ, какъ должно было понимать ихъ, сверхъ-того, онъ подалъ мысль устроить дв церемоніи: одну гражданскую, въ которой императоръ произнесетъ присягу и прійметъ корону, другую религіозную, въ которой эта корона будетъ благословлена первосвященникомъ. Наконецъ, онъ объявилъ положительно, что правительство желаетъ присутствія папы въ Париж единственно въ интересахъ религіи и длъ, связанныхъ съ нею. Эти слова заключали въ себ такъ много надеждъ, что могли сильно подйствовать на самого святйшаго отца лично, который сверхъ-того находилъ въ нихъ предлогъ, оправдывавшій его предъ христіанскимъ міромъ въ его уступчивости Наполеону.
Кардиналъ Капрара присовокупилъ къ этой оффиціяльной депеш французскаго правительства частныя письма, въ которыхъ онъ описывалъ то, что происходило во Франціи, благо, которое предстояло тамъ выполнить, зло, которое предстояло тамъ изгладить, и утверждалъ положительно, что нельзя было сдлать отказа, не подвергаясь большой опасности, что въ Рим плохо разсуждаютъ о настоящемъ положеніи длъ, и что папа будетъ въ высшей степени доволенъ своимъ путешествіемъ.
Будучи перенесена вторично въ Римъ, негоціація должна была удаться. Папа и кардиналъ Консальви у видли ясно изъ писемъ легата и епископа орлеанскаго невозможность отказа и, при усиленномъ настояніи кардинала Феша, наконецъ сдались. Но они чувствовали необходимость еще разъ посовтоваться съ кардиналами, въ-особенности они были испуганы мыслію епископа орлеанскаго о двойной церемоніи. Папа допускалъ только одну церемонію, потому-что онъ не только хотлъ окропить святой водой новаго императора, по хотлъ и короновать его.
Пій VII отвчалъ французскому правительству, что онъ согласенъ выполнить его желаніе, но не иначе, какъ на слдующихъ условіяхъ: присяга должна быть истолкована не какъ одобрительное признаніе еретическихъ догматовъ, но какъ простая матеріальная вротерпимость, должны быть выслушаны возраженія папы противъ нкоторыхъ органическихъ статей и его требованія касательно пользъ церкви и римскаго двора (о легаціяхъ прямо не говорилось), не должны быть допущены до папы епископы, упорствовавшіе подчиниться римскому двору, иначе, какъ разв посл новаго и боле полнаго подчиненія съ ихъ стороны, папа по долженъ быть подвергаемъ непріятности встрчаться съ лицами, находившимися въ положеніи, противномъ законамъ церкви (этимъ прямо указывалось на жену министра иностранныхъ длъ), церемоніалъ коронованія будетъ тотъ же, что наблюдался римскимъ дворомъ при помазаніи императоровъ, или архіепископомъ реймскимъ, помазывавшимъ французскихъ королей, всего-на-все будетъ одна церемонія, совершенная самимъ папою, депутація изъ двухъ французскихъ епископовъ поднесетъ Пію VII пригласительное письмо, въ которомъ императоръ скажетъ, что, удержанный сильными причинами въ ндръ своей имперіи, и имя переговорить съ святйшимъ отцомъ о пользахъ религіи, онъ просить сто прибыть во Францію для благословенія его короны, и для соглашеній о пользахъ церкви, къ пап не должны относиться ни съ какимъ требованіемъ и ни чмъ не затруднять его возвращенія въ Италію. Первосвященническій дворъ изъявлялъ, наконецъ, желаніе, чтобъ помазаніе на царство отложено было до 25-го декабря,— дня, въ который Карлъ-Великій былъ провозглашенъ императоромъ,— потому-что папа, жестоко взволнованный, чувствовалъ необходимость провести нсколько времени въ Кастель-Гавдольфо, чтобъ отдохнуть нсколько, и кром того не могъ выхать изъ Рима, не устроивъ многихъ длъ по римскому управленію.
Безъ всякаго затрудненія можно было принять вс эти условія, потому-что французское правительство, общая выслушать возраженія папы на нкоторыя органическія статьи, не общало вмст съ тмъ дать этимъ возраженіямъ удовлетвореніе въ такомъ случа, когда они были бы противны началамъ французской церкви. Можно было также обязаться не обращаться къ ІІію VII ни съ какими несообразными требованіями и предоставить ему совершенную свободу дйствовать, потому-что никогда противная тому мысль не входила въ голову Наполеона. Дйствительно, одно только воображеніе этихъ трепещущихъ и слабыхъ старцевъ могло представить себ, что свобода папы можетъ подвергнуться опасности во Франціи.
Кардиналъ Фешъ, получивъ согласіе первосвященника, объявилъ, что императоръ принимаетъ на себя вс путевыя издержки, что для разореннаго правительства было однимъ затрудненіемъ меньше. Сверхъ-того, онъ сообщилъ о подробностяхъ великолпнаго пріема, готовившагося къ прізду святйшаго отца. Къ-несчастію, кардиналъ Фетъ портилъ все дло совершенно-неумстными, посторонними требованіями. Онъ хотлъ, чтобъ папу сопровождали двнадцать кардиналовъ и въ добавокъ государственный секретарь Консальви, онъ хотлъ, вопреки принятому обычаю, но которому кардиналы распредляются по старшинству, сидть на первомъ мст въ карет первосвященника, въ качеств посланника, великаго раздавателя милостыни и дяди императора. Все это было ршительно безполезно и причиняло людямъ робкимъ и привыкшимъ къ формализму столько же горя, какъ и самыя важныя затрудненія.
Пій VII уступилъ относительно нкоторыхъ пунктовъ, но былъ непреклоненъ на-счетъ числа кардиналовъ и на-счетъ назначенія государственнаго секретаря Консальви. Въ страхъ, Пій VII и Консальви продумали необыкновенную предосторожность для предотвращенія всякой опасности для церкви. Папа, считавшій себя гораздо-крпче больнымъ, нежели какъ было на дл, и принимавшій приключившееся ему нервическое раздраженіе за опасную болзнь, думалъ, что ему легко можно умереть на дорог. Онъ думалъ также, что, можетъ-быть, захотятъ употребить во зло его довренность. На этотъ послдній случай, онъ составилъ и подписалъ свое отрченіе, и вручилъ его на сохраненіе кардиналу Консальви, за тмъ, чтобъ тотъ могъ объявить мсто папы вакантнымъ. Къ-тому же, въ случа смерти или отрченія папы, нужно было созвать Священную-Коллегію, для замщенія престола св. Петра. И потому надлежало оставить въ Римъ какъ-можно-боле кардиналовъ, и между ними человка, который съумлъ бы распорядиться въ такихъ важныхъ обстоятельствахъ, т. е. самого кардинала Консальви. Была и еще причина, заставившая папу дйствовать такимъ-образомъ. Онъ далъ торжественное общаніе австрійскому двору не вступать съ Наполеономъ ни въ какіе переговоры, чуждые вопросу о длахъ французской церкви. Но чтобъ поврили его слову, онъ долженъ былъ не брать съ собою кардинала Консальви, человка, чрезъ котораго шли вс важнйшія дла римскаго двора.
Но этимъ-то причинамъ Пій VII отказался взять съ собою боле шести кардиналовъ и упорствовалъ въ своей ршимости оставить въ Рим государственнаго секретаря Консальви. Онъ согласился выполнить личныя притязанія кардинала Феша. Тотъ долженъ былъ занимать первое мсто подл папы, съ самаго вступленія въ предлы Франціи.
Условившись такимъ образомъ, папа отправился въ Кастель-Гандольфо, гд чистый воздухъ, спокойствіе духа, которое испытываетъ человкъ, ршившись на что-нибудь, со-дня-на-день все 6оле и боле пріятныя извстія о готовившемся для него пріем въ Париж, возстановили сильно-разстроенное здоровье первосвященника.
Наполеонъ смотрлъ на этотъ успхъ, какъ на великую побду, которая закрпитъ окончательно его права и не оставитъ ему ничего желать боле для приданія законности своей власти. При всемъ томъ, онъ не хотлъ терять свойственнаго ему характера посреди этихъ вншнихъ, пышныхъ торжествъ, онъ не хотлъ ничего длать, ничего общать, что было бы противно собственному его достоинству и основнымъ началамъ его правленія. Кардиналъ Фешъ сказалъ ему, что достаточно будетъ отправить къ пап генерала, пользующагося высокимъ уваженіемъ, и онъ отправилъ генерала Каффарелли съ приглашеніемъ, которое было начертано въ почтительныхъ, даже ласкательныхъ выраженіяхъ, но въ которомъ не очень намекалось на то, будто папа былъ призываемъ для иныхъ какихъ длъ, кром помазанія на царство. Письмо, написанное съ величайшимъ достоинствомъ, заключалось въ слдующемъ:
‘Благопріятное дйствіе, произведенное на нравственность и характеръ моего народа возстановленіемъ христіанской религіи, принуждаетъ меня просить ваше святйшество дать мн новое доказательство участія, принимаемаго вами въ судьб моей и въ судьб этого великаго народа, при одномъ изъ важнйшихъ обстоятельствъ, представляемыхъ лтописями вселенной. Прошу васъ присутствіемъ своимъ придать характеръ религіозный церемоніи помазанія и коронованія перваго императора французовъ. Эта церемонія пріобртетъ новый блескъ, когда она будетъ совершена вашимъ святйшествомъ. Она привлечетъ на насъ и наши народы благословеніе Всевышняго, котораго законы правятъ судьбами имперій и семействъ.
‘Вашему святйшеству извстны нжныя чувствованія, которыя давно уже питаю къ вамъ, и потому можете судить сколь великое удовольствіе доставитъ мн этотъ случаи снова представить вамъ доказательства моихъ къ вамъ чувствованій.
‘Затмъ, молимъ Всевышняго, да сохранитъ васъ, святйшій отецъ, на многія лта на престол нашей матери святой церкви.
‘Вашъ набожный сынъ,
‘Наполеон.’
Къ этому письму присоединены были настоятельнйшія просьбы, чтобъ папа, вмсто 25-го декабря, прибылъ въ послднихъ числахъ ноября. Наполеонъ не говорилъ о настоящей причин, заставлявшей его желать, чтобъ церемонія была совершена ране, причина эта заключалась не въ иномъ чемъ, какъ въ его предположеніи произвести высадку въ Англію въ декабрь мсяц. Онъ ссылался на причину, тоже справедливую, но мене важную, именно на неудобство оставлять слишкомъ-долго въ Париж вс уже созванныя гражданскія и военныя власти.
Генералъ Каффарелли отправился со всевозможною поспшностью, и прибылъ въ Римъ въ ночь съ 28 на 29 сентября. Кардиналъ Фешъ представилъ его пап, который принялъ гостя истинно по-отечески. Пій VII взялъ письмо изъ рукъ генерала и отложилъ прочесть его по окончаніи аудіэнціи. Но, когда онъ узналъ содержаніе этого письма и не нашелъ тамъ приглашенія прибыть во Францію по поводу религіозныхъ длъ, то впалъ въ глубокую горесть и нервическое разстройство, возродившее живйшія опасенія. Этому почтенному первосвященнику, равно какъ и всякому государю съ душою возвышенною, дороже всего были его честь, достоинство его короны. Онъ сильно оскорблялся призваніемъ Наполеонова капеллана, которое давали ему его враги. Онъ позвалъ къ себ кардинала Феша: ‘вы поднесли мн ядъ‘, сказалъ онъ ему, присовокупивъ, что не будетъ отвчать на такое письмо, и не подетъ въ Парижъ, потому-что въ-отношеніи къ нему не сдержали слова. Кардиналъ Фешъ пыталъ утшить раздраженнаго первосвященника, и полагалъ, что новое совщаніе кардиналовъ можетъ уладить это послднее затрудненіе. Вс начинали чувствовать невозможность отступить, и посредствомъ послдней изъяснительной ноты, подписанной кардиналомъ-посланникомъ, затрудненіе было уничтожено. Положено было, что папа, но причин дня всхъ-святыхъ, отправится 2 ноября, и 27 прибудетъ въ Фонтенбло.
Между-тмъ, какъ такія происшествія происходили въ Рим, императоръ Наполеонъ устроилъ въ Парижъ все, для приданія новой церемоніи чуднаго, небывалаго блеска. Онъ пригласилъ принцевъ баденскихъ, князя-архиканцлера Германской-Имперіи и многочисленныя депутаціи, отъ администраціи, магистратуры и арміи. Онъ предоставилъ епископу Бернье, равно какъ и архиканцлеру Камбасерссу, разсмотрть церемоніалъ, употреблявшійся обыкновенно при помазаніи императоровъ и королей, и представить ему, какія надо сдлать въ этомъ церемоніалъ измненія, сообразныя съ настоящими нравами, духомъ времени и самыми предубжденіями Франціи противъ римской власти. Онъ приказалъ имъ хранить это дло въ величайшей тайнъ, за тмъ, чтобъ эти вопросы не сдлались предметомъ непріятныхъ толковъ, и предоставлялъ самому-себ разршить вс сомннія. Оба обряда, и римскій и французскій, представляли въ себ много такого, что не могло теперь поправиться умамъ во Франціи. По тому и другому церемоніалу, монархъ являлся во храмъ, безъ знаковъ верховной власти, каковы скипетръ, мечъ, корона, и принималъ ихъ уже изъ рукъ первосвященника. По французскому обряду пэры, по римскому обряду епископы держали корону надъ главой монарха, стоявшаго на колняхъ, и первосвященникъ, взявъ ее, опускалъ ее на чело помазанника. Бернье и Камбасересъ, уничтоживъ нкоторыя подробности, бывшія слишкомъ въ противорчіи съ настоящимъ временемъ, полагали сохранить эту послднюю часть церемоніи, замнивъ сэровъ и епископовъ шестью высшими сановниками имперіи, и оставивъ пап, согласно съ древне-принятымъ обычаемъ, право возложить корону на новаго монарха. Наполеонъ, основываясь на дух націи и войска, утверждалъ, что онъ не можетъ принять такимъ образомъ корону изъ рукъ первосвященника, что нація и войско, по вол которыхъ онъ принималъ ее, будутъ оскорблены, видя церемоніалъ, несоотвтствующій сущности вещей и независимости престола. Онъ былъ непреклоненъ на этотъ счетъ, говоря, что ему извстны лучше, нежели кому другому, настоящія чувствованія Франціи, которая безъ сомннія наклонна къ идеямъ религіознымъ, по, и въ этомъ отношеніи, всегда готова порицать тхъ, кто перейдетъ извстныя границы. И такъ, онъ хотлъ прибыть въ базиликъ императоромъ, со всми своими регаліями, предоставивъ пап только благословить ихъ. Онъ согласился быть благословленнымъ, помазаннымъ на царство, но отнюдь не коронованнымъ. Архиканцлеръ Камбасересъ, соглашаясь съ тмъ, что было справедливо въ мнніи Наполеона, говорилъ объ опасности не мене важной оскорбить первосвященника, уже и безъ того слишкомъ-опечаленнаго, и лишить церемонію драгоцннаго сходства съ старинными формами, употреблявшимися отъ временъ Пепина и Карла-Великаго. Камбассресъ и Бернье, оба бывшіе въ самыхъ тсныхъ связяхъ съ легатомъ, уполномочены были сообщить ему полю императора. Кардиналъ Капрара, зная, какъ много значили формы для его двора, полагалъ, что ни на что не слдовало ршаться окончательно безъ согласія папы, но что тмъ не мене ничего не слдовало пока требовать отъ Рима, чтобъ не навлечь новыхъ затрудненій. Будучи убжденъ, что папа, по прибытіи своемъ, будетъ тотчасъ же разувренъ и очарованъ пріемомъ, готовившимся ему во Франціи, кардиналъ полагалъ, что все уладится гораздо-легче въ Парижъ, подъ вліяніемъ неожиданнаго удовольствія, нежели въ Римъ подъ вліяніемъ смутныхъ опасеній.
Но, кром этихъ затрудненій, оставались еще другія, возникшія въ ндр императорской фамиліи. Дло шло о назначеніи роли супругъ, братьямъ, сестрамъ императора при этой церемоніи помазанія на царство. Прежде всего надо было знать, будетъ ли Жозефина коронована и помазана, подобно самому Наполеону. Она пламенно желала того, ибо это было бы новыми узами, связывавшими ее съ супругомъ, новою гарантіею противъ будущаго развода, мысль о которомъ постоянно тревожила ее въ-продолженіе всей ея жизни. Наполеонъ колебался между своею нжностью къ ней и тайными предчувствіями своей политики, какъ вдругъ одна семейная сцена едва не погубила несчастной Жозефины. Вс суетились вокругъ новаго монарха, братья, сестры, сродники. Всякій хотлъ, на этомъ торжеств, долженствовавшемъ, казалось, освятить всхъ ихъ, роли, сообразной съ своими настоящими притязаніями и надеждами на будущее. При вод этого общаго движенія, и будучи свидтельницею искательствъ у Наполеона, въ особенности со стороны одной изъ сестеръ его, Жозефина, смущенная, пожираемая ровностью, обнаружила подозрнія оскорбительныя для этой сестры, и для самого Наполеона, подозрнія, согласныя съ жестокими клеветами эмигрантовъ. Наполеонъ тотчасъ же вспыхнулъ сильнымъ гнвомъ, и, находя въ этомъ гнв силу противъ своей привязанности, сказалъ Жозефин, что готовъ развестися съ нею {‘Я привожу здсь’, говоритъ Тьеръ: ‘врный разсказъ очевидна, одной почтенной особы, состоявшей при императорской фамиліи и сохранившей это воспоминаніе въ своихъ неизданныхъ въ свтъ запискахъ.’}, что, впрочемъ, на это надо же будетъ ршиться позже, и что гораздо-лучше покориться необходимости теперь же, не вступая въ боле-тсныя узы. Онъ призвалъ къ себ обоихъ своихъ усыновленныхъ дтей, сообщилъ имъ о своей ршимости, и повергъ ихъ этимъ извстіемъ въ глубочайшую скорбь. Ортанса и Евгеніи Боарнэ объявили, съ спокойною и печальною твердостью, что послдуютъ за своею матерью всюду, куда сошлютъ ее. Жозефина, послушавшись добраго совта, казалась смиренно-покорною своей участи. Противоположность ея грусти съ радостью, блиставшею на лицахъ прочихъ членовъ императорской фамиліи, терзала сердце Наполеона, и онъ не могъ ршиться видть изгнанною и несчастною эту женщину, подругу его юности, изгнанными и несчастными вмст съ нею этихъ дтей, сдлавшихся предметомъ его отеческой нжности. Онъ сжалъ Жозефину въ своихъ объятіяхъ, сказалъ ей, отъ полноты сердца, что никогда не будетъ въ состояніи разлучиться съ нею, хотя бы, можетъ-быть, того и требовала политика, и потомъ общалъ ей, что она будетъ короновала вмст съ нимъ, и подл него получитъ отъ руки папы божественное освященіе.
Жозефина, вчно живая, непостоянная, перешла отъ страха къ живйшему восторгу, и съ дтскою радостію предалась приготовленіямъ къ этой церемоніи.
Наполеонъ, питая задушевную мысль возстановить нкогда имперію Запада, желалъ имть вокругъ своего тропа вассальныхъ государей. Въ настоящее время, онъ длалъ изъ своихъ братьевъ, Іосифа и Лудовика, высшихъ сановниковъ имперіи, вскор онъ надялся сдлать изъ нихъ королей, и уже теперь готовилъ для Іосифа тронъ въ Ломбардіи. Его намреніе состояло въ томъ, чтобъ, сдлавшись королями, они остались высшими сановниками имперіи. Такимъ-образомъ они должны были быть во Французской Имперіи Запада тмъ же, чмъ были въ Германской Имперіи принцы саксонскій, бранденбургскій, богемскій, баварскій, ганноверскій и проч. Надо было, чтобъ церемонія помазанія на царство соотвтствовала такому плану и была эмблематическимъ преобразованіемъ готовившейся дйствительности. Онъ не допускалъ, чтобъ епископы или пэры держали надъ головою его корону, ни даже, чтобъ первйшій изъ епископовъ, римскій первосвященникъ, возложилъ на него эту корону. По такимъ же причинамъ, онъ хотлъ, чтобъ два брата его, предназначенные быть вассальными королями великой имперіи, занимали мсто подл него, чмъ ясно знаменовалось бы ихъ будущее вассальство. Онъ требовалъ, чтобъ братья его поддерживали полы его мантіи въ то время, какъ одянный императорскою мантіею, онъ будетъ въ самомъ базилик переходить отъ трона къ алтарю, отъ алтаря къ трону. Онъ требовалъ того не для себя только, по и для императрицы. Принцессы, его сестры, должны были отправлять при особ Жозефины ту же должность, которую его братья будутъ отправлять при немъ ея и онъ. Чтобъ добиться до этого, ему необходимо было энергически выразить свою волю. Хотя, по доброт сердца, прискорбны были ему эти семейныя сцены, однако тмъ не мене онъ длался настойчивъ въ своей ршимости, когда отъ того зависли планы его политики.
Былъ ноябрь мсяцъ, все было готово въ Церкви Божьей-Матери. Депутаціи прибыли, трибуналы были въ бездйствіи, шестьдесятъ епископовъ или архіепископовъ, въ сопровожденіи своего причта, жили въ праздности. Генералы, адмиралы, отличнйшіе сухопутные и морскіе офицеры, маршалы Даву, Нэй, Сультъ, адмиралы Брюи, Гантомъ, вмсто того, чтобъ быть въ Булони или Брестъ, находились въ Париж. Наполеонъ былъ недоволенъ этимъ, потому-что, хотя онъ и любилъ торжества, однако ставилъ ихъ гораздо-ниже серьзныхъ длъ Множество любопытныхъ, стекшихся со всхъ сторонъ Европы и Франціи, наводняли столицу и съ нетерпніемъ ждали необыкновеннаго зрлища. Наполеонъ, которому не не нравилось это всеобщее стремленіе, Наполеонъ желалъ, однакожь, прекратить это положеніе вещей, выходившее изъ правильнаго порядка, господство котораго онъ такъ любилъ видть въ своей имперіи. Онъ посылалъ офицера за офицеромъ для врученія намъ писемъ, исполненныхъ сыновней нжности, не заключавшихъ въ себ вмст съ тмъ и живйшія настоянія, не благоугодно ли будетъ его святйшеству поспшить пріздомъ. Наконецъ, посл безпрерывныхъ, откладываній, церемонія назначена была 2 декабря.
Папа ршился, наконецъ, выхать изъ Рима. Уполномочивъ во всемъ кардинала Консальви и простясь съ нимъ по-отечески, онъ отправился, 2 ноября утромъ, въ Храмъ-св.-Петра и долго пробылъ тамъ, стоя на колняхъ, будучи окруженъ кардиналами, римскою знатью и народомъ. Онъ молился пламенно, какъ-бы готовясь идти на встрчу величайшимъ опасностямъ, посл того, онъ слъ въ карету и пустился въ путь по витербской дорог. Транстеверинскій народъ, столь врный своимъ первосвященникамъ, долго со слезами слдовалъ за его каретою. Уже миновало то время, когда римскій дворъ былъ наиболе образованнымъ въ Европ. Теперь старцы Священной-Коллегіи, едва-знакомые съ вкомъ, въ которомъ они жили, порицавшіе даже мудрую уступчивость Пія VII,— готовы были врить самымъ нелпымъ сказкамъ. Нкоторые изъ нихъ считали вроятнымъ слухъ о готовящемся во Франціи злодйскомъ умысл — захватить папу и потомъ овладть его землями, какъ-будто Наполеону нужно было прибгать къ такому средству, чтобъ сдлаться владыкою Рима! какъ-будто онъ, въ настоящую минуту, желалъ чего-нибудь, кром благословенія первосвященника, которое придало бы его власти характеръ боле-почтенный въ глазахъ свта!
Пій VII, не смотря на свою бдность, хотлъ провезти съ собою подарки, достойные хозяина, къ которому онъ халъ въ гости. По свойственному ему нжному такту, онъ выбралъ для самого Наполеона два античные камея, столь же замчательные своею красотою, какъ и значеніемъ. На нихъ изображены были — на одномъ Ахиллесъ, на другомъ воздержаніе Сципіона. Папа назначалъ для Жозефины вазы также античныя и удивительной работы. По совту Талейрана, онъ везъ для придворныхъ дамъ множество четокъ.
Итакъ, онъ отправился въ путь, прохалъ но римскимъ владніямъ и Тоскан, посреди итальянскихъ народовъ, колнопреклонявшихся при встрчъ съ нимъ. Во Флоренціи, онъ былъ принятъ этрурскою королевою, овдоввшею и въ настоящее время правившею, въ качеств регентши, новымъ королевствомъ, созданнымъ Наполеономъ. Эта принцесса, набожная какъ Испанка, приняла папу съ изъявленіями глубочайшаго почитанія, которыя очаровали его. Съ-тихъ-поръ, онъ сталъ нсколько оправляться отъ своихъ тревожныхъ опасеній. Онъ хотлъ избжать легацій, за тмъ, чтобъ не освятить своимъ присутствіемъ принадлежность этихъ земель другому государству, кром Рима, и принужденъ былъ прохать чрезъ Пьяченцу, Парму и Туринъ. Онъ еще не былъ во Франціи, а уже французскія власти и войска окружали его. Онъ видлъ, съ какимъ почтеніемъ преклонились предъ нимъ старый Мену, офицеры итальянской арміи, и былъ тронутъ почтительнымъ выраженіемъ этихъ мужественныхъ лицъ. Кардиналъ Камбасересъ и одинъ изъ придворныхъ каммергеровъ, посланные на встрчу пап, вручили ему на границахъ Пьемонта (которыя были и границами имперіи) письмо Наполеона, исполненное выраженій благодарности и обтовъ, которые возсылалъ императоръ за скорое и успшное путешествіе первосвященника. Съ-часу-на-часъ все боле и боле разувряемый, Пій VII пересталъ наконецъ страшиться послдствіи своей ршимости. Онъ перехалъ чрезъ Альпы. Приняты были чрезвычайныя предосторожности для безопасности перезда ему и сопровождавшимъ его кардиналамъ. Наконецъ, Пій VII прибылъ въ Ліонъ. Здсь его опасенія смнились истиннымъ восторгомъ. Множество народа стеклось въ этотъ городъ изъ Прованса, Дофине, Франш-Конте, Бургони увидать представителя Бога на земл. Видя колнопреклоненною эту націю, которую представляли ему вчно-бунтующею противъ властей земныхъ и небесныхъ, эту націю, которая ниспровергала троны и держала въ плну одного изъ первосвященниковъ, ІІій VII былъ пораженъ, разувренъ и сознался, что старый совтникъ его Капрара былъ правъ, утверждая, что это путешествіе будетъ благодтельно для религіи и доставитъ самому ему безконечное удовольствіе. Въ Ліон пришло къ пап еще письмо отъ императора, заключавшее въ себ новыя благодаренія и новые обты, возсылаемые за его скорое возвращеніе. Этотъ первосвященникъ, съ тломъ слабымъ, щедушнымъ, съ бользненно-чувствительными нервами, неощущавшій однако усталости при такомъ пріем, самъ предложилъ ускорить свое путешествіе двумя днями, что и было принято. Онъ выхалъ изъ Ліона посреди такихъ же почестей, прохалъ чрезъ Муленъ, Неверъ, встрчая всюду на дорогахъ толпу, тронутую такимъ зрлищемъ и жаждавшую благословеній главы церкви.
Пій VII долженъ былъ остановиться въ Фонтенбло. Наполеонъ все устроилъ такимъ образомъ, чтобъ имть случай явиться на встрчу первосвященнику и дать ему отдохнуть два или три дня въ этомъ уютномъ мст. Онъ назначилъ въ этотъ день, 25 ноября, охоту по направленію къ дорог, по которой слдовалъ папа. Зная, когда первосвященническій поздъ достигнетъ до Сент-Эрема, онъ направилъ въ ту сторону своего коня, чтобъ встртиться съ папою, который вскор и прибылъ туда дйствительно. Наполеонъ тотчасъ же представился первосвященнику и обнялъ его. Піи VII, тронутый этою предупредительностью, съ волненіемъ, съ любопытствомъ смотрлъ на новаго Карла-Великаго, о которомъ онъ безпрерывно думалъ уже нсколько лтъ, какъ объ орудіи Божіемъ на земл. Былъ полдень. Оба владыки сли въ карету и отправились въ Фонтенблоскій-Замокъ. Наполеонъ предоставилъ сидть по правую руку главъ церкви. При входъ въ замокъ, императрица, вельможи имперіи, военачальники вышли встртить Пія VII. Первосвященникъ, хотя привыкшій къ римскимъ торжествамъ, не видалъ, однакожь, ничего столь величественнаго. Въ сопровожденіи такихъ знаменитыхъ лицъ, онъ былъ отведенъ въ назначенные для него аппартаменты. Отдохнувъ нсколько часовъ, онъ, по правиламъ этикета, наблюдаемаго государями, постилъ императора и императрицу, которые тотчасъ же отдали ему визитъ. Все боле и боле разувряемый, боле увлекаемый обворожительными рчами хозяина, давшаго себ слово поправиться гостю, Пій VII почувствовалъ въ сердц своемъ привязанность, которую сохранилъ неизмнно до конца своей жизни, къ герою, испытавшему уже тогда страшныя превратности судьбы. Вельможи имперіи были представлены ему одинъ за другимъ. Онъ принималъ ихъ съ рдкимъ радушіемъ и плнительною граціею. Кроткая и внушающая почтеніе наружность, проницательный взглядъ Пія VII трогали сердца всхъ, и самъ онъ былъ тронутъ впечатлніемъ, имъ производимымъ. Съ нимъ не вступали еще въ разсужденіе ни объ одномъ изъ затрудненій, которыя еще оставалось уладить. Щадили его раздражительную чувствительность, его усталость. Онъ весь преданъ былъ волненію, радости отъ такого пріема, который казался ему торжествомъ самой религіи.
Наступила минута отправиться въ Парижъ, вступить, наконецъ, въ этотъ городъ, гд въ-продолженіе цлаго столтія находился въ броженіи умъ человческій и гд въ-продолженіи нсколькихъ лтъ рыпались судьбы міра. 28 ноября, посл трехдневнаго отдохновенія, императоръ и папа похали въ одной каретъ въ Парижъ, папа по-прежнему сидлъ по правую руку. Для первосвященника былъ отведенъ Павильйонъ-Флоры, отдланный нарочно для него. 29-го числа, пап дали оправиться отъ дороги, а 30-го представили ему сенатъ, законодательное сословіе, трибунатъ, государственный совтъ. Президенты этихъ четырехъ государственныхъ собраній обратились къ нему съ рчами, въ которыхъ, въ самыхъ блистательныхъ выраженіяхъ, восхвалялись его добродтели, его мудрость, его благородная снисходительность къ Франціи. Папа въ-особенности тронутъ былъ словомъ, произнесеннымъ де-Фонтаномъ, который напоминалъ собою ораторовъ вка Лудовика XIV. Народъ, толпившійся подъ окнами, требовалъ, чтобъ первосвященникъ показался ему. Уже по всему Парижу разнеслась молва о кротости Пія VII, о его благородной наружности. Папа многократно выходилъ на балконъ Тюльери всегда въ сопровожденіи Наполеона, былъ привтствуемъ громкими кликами и видлъ, какъ народъ парижскій, стоя на колняхъ, ждалъ его первосвященническаго благословенія, — тотъ самый народъ, что былъ виновникомъ событій 10 августа и что недавно еще чествовалъ Богиню Разума.
При видъ всего этого, мрачныя опасенія, предчувствія Пія VII совершенно разсялись. Разсуждая о церемоніалъ предстоявшаго торжества, папа соглашался на главныя видоизмненія, основанныя на состояніи тогдашнихъ нравовъ, но онъ сильно стоялъ за право своихъ предшественниковъ-возлагать корону на главу императора. Наполеонъ далъ приказаніе не настаивать боле на этомъ и сказалъ, что устроитъ все на самомъ мст.
Наступилъ канунъ этого великаго торжества, т. е. 1 декабря. Жозефина, понравившаяся первосвященнику за свою набожность, совершенно походившую на набожность Итальянокъ, пробралась къ нему, чтобъ сдлать признаніе, изъ котораго надялась извлечь для себя великую пользу. Она объявила ему, что была соединена съ Наполеономъ только гражданскимъ обрядомъ, потому-что, въ эпоху ихъ бракосочетанія, религіозныя церемоніи были запрещены. Наполеонъ, просившій кардинала Капрару дать брачное благословеніе сестр его и ея мужу, Мюрагу, не хотлъ того же для самого-себя. Папа тотчасъ же объяснился съ Наполеономъ, и сказалъ, что можетъ помазать на царство его самого, ибо церковь, при коронованіи императоровъ, никогда не входила въ разбирательство состоянія ихъ совсти, но по можетъ короновать Жозефину, и чрезъ то освятить наложничество. Наполеонъ, раздраженный на Жозефину за ея нескромность, боясь идти наперекоръ пап, который былъ непобдимъ въ длахъ вры, сверхъ-того, не желая измнять церемонію, которой программа была уже обнародована, согласился принять брачное благословеніе. Жозефина, сильно укоряемая своимъ супругомъ, была однакожь въ восторгъ отъ удачи своего поступка. Въ самую ночь, предшествовавшую коронаціи, императоръ и императрица были обвьичаны въ капеллъ Тюльери кардиналомъ Фешемъ, свидтелями были Талейранъ и маршалъ Бертье. Это обстоятельство было сохраняемо въ глубочайшей тайн до самаго развода. На утро примтны были еще на покраснвшихъ глазахъ Жозефины слды слезъ, которыхъ стоили ей эти внутреннія волненія.
Въ воскресенье, 2 декабря, въ морозный, но ясный зимній день, парижскій пароль, который, на нашихъ глазахъ, сорокъ лтъ спустя, бжалъ въ такую же нору на встрчу смертнымъ останкамъ Наполеона, стремился посмотрть, какъ подетъ императорскій поздъ. Папа отправился первый съ десяти часовъ утра, гораздо-прежде императора, за тмъ, чтобъ оба позда не помшали одинъ другому. Онъ былъ сопровождаемъ многочисленнымъ духовенствомъ, облеченъ въ великолпнйшія убранства и сопровождаемъ отрядами императорской гвардіи. Близь Площади-Божьей-Матери построенъ былъ богато-изукрашенный портикъ для принятія, по выход изъ экипажей, государей и принцевъ, отправлявшихся въ старый базиликъ. Архіепископскій домъ, отдланный съ роскошью, достойною гостей, для которыхъ онъ предназначался, былъ приготовленъ для кратковременнаго отдохновенія папы и императора. Папа остановился здсь на минуту и отправился въ церковь, гд уже за нсколько часовъ предъ тмъ собрались депутаты городовъ, представители магистратуры и войска, шестьдесятъ епископовъ съ своимъ причтомъ, сенатъ, Законодательное сословіе, трибунатъ, государственный совтъ, принцы нассаускій, гессенскій, баденскій, архиканцлеръ Германской-Имперіи и наконецъ министры всхъ державъ. Главныя двери въ Церковь-Божьей-Матери были заперты, потому-что къ нимъ прислоненъ былъ императорскій тронъ. Входили въ боковыя двери. Когда папа, предшествуемый крестомъ и знаменіями намстника св. Петра, появился въ этой старинной базилик св. Лудовика, вс присутствовавшіе поднялись съ своихъ мстъ, и пятьсотъ музыкантовъ огласили своды храма торжественною кантатою: Tu es Petrus (Ты еси Петръ). Это произвело внезапный и глубокій эффектъ. Папа шествовалъ медленно, колнопреклонился предъ алтаремъ, и потомъ возслъ на приготовленный для него тронъ по правую сторону алтаря. Къ нему подходили съ поклономъ, одинъ въ-слдъ за другимъ, шестьдесятъ прелатовъ французской церкви. Каждаго изъ нихъ, былъ ли то конституціональный или не конституціональный, привтствовалъ онъ одинаково-благосклоннымъ взглядомъ. За тмъ стали ждать прибытія императорской фамиліи.
Церковь-Божьей-Матери была изукрашена съ безпримрнымъ великолпіемъ. Отъ свода до помоста, стны покрыты были бархатомъ, усяннымъ золотыми пчелами. При подножіи алтаря находились простыя кресла, которыя должны были занять императоръ и императрица до своего коронованія. Въ глубин церкви, на конц, противоположномъ алтарю, громадный тронъ съ двадцатью четырьмя ступенями и съ колоннами, поддерживавшими фронтонъ, былъ предназначенъ для императора, когда онъ будетъ украшенъ уже короною, и для его супруги. Таковъ былъ обычай по обоимъ обрядамъ, римскому и французскому. Монархъ садился на престолъ не прежде, какъ бывъ уже коронованъ первосвященникомъ.
Императора ждали и ждали долго. Это было единственнымъ непріятнымъ обстоятельствомъ при настоящемъ великомъ торжеств. Такое продолжительное ожиданіе было мучительно для папы. Замедленіе произошло отъ-того, что учредитель этихъ празднествъ опасался столкновенія обоихъ поздовъ. Императоръ отправился изъ Тюльери въ карет, которая была вся въ стеклахъ, два золотые генія поддерживали надъ нею корону, эта карета сдлалась популярною во Франціи, народъ всегда узнавалъ ее посл, при всхъ другихъ церемоніяхъ. Императоръ былъ облеченъ по рисунку славнйшаго живописца того времени, въ одяніе, походившее на нарядъ шестнадцатаго столтія: на немъ былъ токъ съ перомъ и короткая мантія. Онъ долженствовалъ облачиться по-императорски только въ самомъ архіепископскомъ дом, и прямо предъ тмъ, какъ вступитъ въ церковь. Сопровождаемый маршалами, хавшими верхомъ, предшествуемый высшими сановниками, хавшими въ экипажахъ, онъ подвигался медленно вдоль Улицы-Сент-Оноре, набережной Сены и по Площади-Церкви-Божіей-Матери, посреди кликовъ несметнаго множества народа, который былъ въ восторг, при вид своего любимаго генерала, сдлавшагося императоромъ, какъ-будто-бы не самъ онъ, этотъ народъ, былъ творцомъ всего этого съ своими измнчивыми страстями, съ своимъ воинственнымъ героизмомъ, и какъ-будто-бы все это возникло по манію волшебнаго жезла. Наполеонъ, подъхавъ къ описанному уже нами портику, вышелъ изъ кареты, отправился въ архіепископскій домъ, взялъ тамъ корону, скипетръ, императорскую мантію и направилъ стопы свои въ базилику. Подл него несли большую корону, въ вид тіары, сдланную наподобіе короны Карла-Великаго. Въ эту минуту на немъ была корона цезарей, т. е. простой золотой лавровый внокъ. Вс съ удивленіемъ взирали на эту голову, прекрасную подъ золотымъ лавромъ, подобную изображенію на античной медали. Вступивъ во храмъ, при звукахъ отгрянувшей музыки, Наполеонъ колнопреклонился и потомъ пошелъ къ кресламъ, которыя долженъ былъ занимать до совершенія надъ нимъ обряда помазанія на царство. Тогда началась церемонія. На алтарь положили корону, скипетръ, мечъ и мантію. Папа помазалъ чело, руки, длани императора, потомъ благословилъ мечъ, которымъ препоясалъ его, скипетръ, который вручилъ ему, и приблизился взять корону. Наполеонъ, слдившій за его движеніями, желая покончить, по своему слову, затрудненіе на самомъ мст, взялъ корону изъ рукъ первосвященника безъ насилія, по съ ршительностью и самъ возложилъ ее на главу свою. Дйствіе, понятое всми присутствующими, произвело невыразимый эффектъ. Взявъ потомъ корону императрицы и приблизясь къ простертой передъ нимъ Жозефин, Наполеонъ съ видимою нжностью возложилъ эту корону на главу подруги судьбы своей: Жозефина заливалась слезами. Совершивъ это, Наполеонъ подошелъ къ громадному трону. Онъ взошелъ на него, сопровождаемый своими братьями, несшими полы императорской мантіи. Тогда папа приблизился, по обычаю, къ подножію трона благословить новаго монарха и возгласить эти слова, которымъ внималъ нкогда и Карлъ-Великій въ базилик св. Петра, когда римское духовенство провозгласило его императоромъ Запада: Vivat in aeternum semper Augustus. При этомъ возглашеніи, тысячекратно-повторенные клики: да здравствуетъ императоръ! раздались подъ сводами Церкви-Божіей-Матери, грянули пушечные выстрлы, и весь Парижъ узналъ о совершеніи торжества, которымъ права Наполеона были освящены окончательно по всмъ формамъ, принятымъ между людьми.
За тмъ архиканцлеръ Камбасересъ поднесъ императору текстъ клятвенной присяги, одинъ изъ епископовъ приблизился къ нему съ евангеліемъ, и, положивъ руку на эту священную книгу, императоръ произнесъ присягу, заключавшую въ себ великія начала Французской революціи. Потомъ совершена была первосвященническая служба, и время было далеко уже за полдень, когда оба позда возвратились въ Тюльери, прозжая посреди несметнаго множества народа.
Такова была эта торжественная церемонія, бывшая началомъ возвращенія Франціи къ началамъ монархическимъ.
‘Отечественныя Записки’, No 5, 1846
Прочитали? Поделиться с друзьями:
