Консульство и Империя, Тьер Адольф, Год: 1845 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 61 минут(ы)

КОНСУЛЬСТВО И ИМПЕРІЯ

Соч. ТЬЕРА.

Статья десятая и послдняя (*).

<Пер. и излож. И. Дьячкова>

(*) Первыя семь статей напечатаны въ ‘Отеч. Зап.’ 1815 года (томы XL, XLI, XLIII и XLIII), восьмая и девятая въ 1846 году (томы XLIV и XLVI).— Десятою статьею, здсь помщаемою, оканчивается изложеніе всхъ вышедшихъ досел пяти частей сочиненія Тьера: ‘Histoire du Consulat et de l’Empire’. Когда выйдутъ въ Париж шестая и слдующія части, и выйдутъ ли когда-нибудь, — неизвстно.

Третья коалиція: Пребываніе папы въ Париж.— Преобразованіе Итальянской-Республики въ вассальное королевство Французской Имперіи.— Предложеніе этого королевства Іосифу Бонапарте.— Наполеонъ ршается возложить на себя желзную корону.— Торжественное засданіе въ сенат.— Вторичное коронованіе въ Милан.— Англія объявляетъ войну Испаніи.— Соединенныя морскія силы Голландіи, Франціи, Испаніи.— Проектъ экспедиціи въ Индію.— Предпочтеніе экспедиціи прямо въ Англію.— Соединеніе флотовъ въ Марти пик, для устремленія ихъ потомъ въ Ла-Маншъ, въ числ шестидесяти кораблей.— Папа располагаетъ наконецъ возвратиться въ Римъ.— Объясненія его съ Наполеономъ.— Отбытіе папы въ Римъ, а Наполеона въ Миланъ.— Пребываніе Наполеона въ Италіи.— Энтузіазмъ Итальянцевъ къ его особ.— Коронація въ Милан.— Евгеній де-Боарнэ объявленъ вице-королемъ.— Воинскія празднества и посщеніе Наполеономъ всхъ городовъ.— Присоединеніе Генуи къ Франціи.— Превращеніе Лукки въ феодальное владніе.— Неудачи Гантома въ Брест.— Видоизмненіе всего плана.— Внезапное возвращеніе Наполеона въ Фонтенбло.— Приготовленія коалиціи.— Наполеонъ съ нетерпніемъ ждетъ въ Булони появленія французскаго флота.— Движеніе эскадръ.— Долгое и благополучное плаваніе Вильнва и Гравины до Мартиники.— Вильнвъ начинаетъ упадать духомъ.— Поспшное возвращеніе его въ Европу.— Сраженіе при Феррол.— Сильное негодованіе Наполеона, когда онъ узнаетъ, что Вильнвъ идетъ въ Кадиксъ.— Положительныя извстія о намреніяхъ Австріи.— Планъ кампаніи 1805 года.

Три дня спустя посл церемоніи помазанія на царство, Наполеонъ хотлъ раздать арміи и національной гвардіи орлы, долженствовавшіе украсить собою знамена имперіи. Эта церемонія, устроенная съ такимъ же достоинствомъ, какъ и ей предшествовавшая, происходила на Марсовомъ-Пол. Представители отъ всхъ корпусовъ явились принять назначенные для нихъ орлы къ подножію великолпнаго тропа, воздвигнутаго передъ зданіемъ Военной-Школы, и предъ принятіемъ орловъ, произнесли клятву (которую сдержали въ-послдствіи), защищать ихъ до послдней капли крови. Въ тотъ же день, данъ былъ въ Тюльери пиръ: императоръ и папа сидли за столомъ, другъ подл друга,— одинъ облеченный въ императорскія, другой въ первосвящснническія украшенія!

Толпа, жадная до зрлищъ, была въ восхищеніи отъ этихъ торжествъ. Многіе умы, не поддававшіеся господству чувствъ, допускали все это, какъ необходимое слдствіе возстановленія монархіи. Люди мудрые возсылали обиты о томъ, чтобъ новый монархъ не предался упоенію своего всемогущества. Впрочемъ, никакое роковое предзнаменованіе не смущало еще всенародной радости. Врили прочности новаго порядка вещей. Видли въ немъ, при большомъ, можетъ-быть, ужь слишкомъ-большомъ великолпіи, врное освященіе общественныхъ началъ, провозглашенныхъ Французскою революціею, постоянно, не смотря на войну, возраставшее благоденствіе, и продолженіе величія, которому было чмъ очаровать національную гордость.

Пап не хотлось-было долго пробыть въ Париж, но онъ надялся, продливъ тамъ свое пребываніе, найдти благопріятный случай выразить Наполеону тайныя желанія римскаго двора, и покорился необходимости прожить тамъ два или три мсяца. Наполеонъ, который желалъ имть ею у себя за тмъ, чтобъ показать ему Францію, дать уразумть духъ ея, заставить понять, при какихъ условіяхъ возможно возстановленіе религіи, овладть, наконецъ, его довренностью, Наполеонъ старался со всею своею любезностью удержать его, и усплъ совершенно очаровать первосвященника. Пій VII жилъ въ Тюльери, имя полную свободу предаваться своимъ скромнымъ и религіознымъ привычкамъ, но когда вызжалъ, былъ окружаемъ всми аттрибутами верховнаго могущества, за нимъ слдовала императорская гвардія, словомъ, онъ былъ осыпаемъ величайшими почестями. Его интересная наружность, въ которой отражались его добродтели, плнила парижскій народъ, слдовавшій за нимъ всюду съ любопытствомъ, смшаннымъ съ сочувствіемъ и почтеніемъ. Папа объзжалъ поочередно парижскіе приходы, гд совершалъ службу, посреди необычайнаго стеченія народа. Онъ посщалъ публичныя зданія, музеи, обогащенные Наполеономъ, и, казалось, самъ принималъ живйшее участіе въ величіи новаго царствованія. При посщеніи одного изъ общественныхъ заведеній, онъ велъ себя съ тактомъ и умньемъ, заслужившими ему всеобщее одобреніе. Будучи окруженъ колнопреклоненною толпою, жаждавшею его благословенія, онъ примтилъ человка, котораго ожесточенное лицо носило еще на себ слды угасшихъ революціонныхъ страстей, и который отворачивался, для избжанія первосвященническаго благословенія. Папа, подошедъ къ нему, сказалъ съ кротостью: ‘Не бгите отъ меня. Благословеніе старца никогда не приносило несчастія’. Эти благородныя и трогательныя слова съ восторгомъ повторялись по всему Парижу.

Празднества и гостепріимство, расточаемыя Наполеономъ своему достопочтенному гостю, не могли отвлечь его самого отъ главныхъ длъ. Флоты, предназначенные способствовать высадк, продолжали привлекать на себя все его вниманіе. Брестскій флотъ былъ наконецъ готовъ выступить въ море, но тулонскій, который хотли увеличить еще тремя кораблями, вмсто прежнихъ восьми, потребовалъ для своего вооруженія весь декабрь мсяцъ. Когда онъ былъ снаряженъ совершенно, противный втеръ препятствовалъ ему выйдти изъ порта въ-продолженіе всего января. Адмиралъ Миссіесси, съ пятью кораблями, вооруженными въ РоніФор, выжидалъ бури, чтобъ при ея покровительств выйдти въ море, не будучи замченнымъ Англичанами. Наполеонъ посвящалъ это время внутренней администраціи своей новой имперіи.

Ршившись вести съ Англіей войну на жизнь или смерть, онъ считалъ, однакоже, своимъ долгомъ начать свое царствованіе поступкомъ въ это время безполезнымъ, который былъ неудачнымъ повтореніемъ того, что было сдлано имъ такъ кстати при вступленіи въ званіе перваго консула. Онъ написалъ письмо англійскому королю съ предложеніемъ мира, и отправилъ это письмо съ бригомъ къ англійскому крейсеру передъ Булонью. Письмо немедленно было сообщено англійскому кабинету, который отозвался, что пришлетъ отвтъ черезъ нсколько времени. Миръ былъ возможенъ въ 1800 г., даже необходимъ для обихъ державъ. И потому тогдашняя попытка перваго консула была очень-умстна, отказъ же на его мирныя предложенія, за которымъ слдовали побды при Маренго и Гогенлинден, смутилъ Питта, и былъ даже одною изъ главныхъ причинъ паденія этого министра. Но, въ 1805 г., оба народа были наготовь вступить въ новую войну, ихъ взаимныя притязанія возросли до такой степени, что могли быть улажены только силою, и мирное предложеніе слишкомъ-очевидно казалось придуманнымъ для обнаруженія притворной умренности или для снисканія удобнаго случая говорить съ англійскимъ королемъ какъ съ равнымъ монархомъ.

Въ это время, предстояло разршить чрезвычайно-важный вопросъ — дать окончательное устройство Итальянской-Республик. Эта республика, дочь Французской-Республики, должна была во всемъ слдовать судьб своей матери. Въ 1802 г., по опредленію ліонской копсульты, она получила конституцію по образцу французской, принявъ правленіе по форм республиканское, въ сущности монархическое. Теперь естественно было ей сдлать послдній шагъ по слдамъ Франціи и изъ республики прекратиться въ монархію.

Вице-президентъ Мельци и члены государственной консульты довольно-благосклонно приняли предложенія Камбасереса и Марескальки, полномочнаго министра Итальянской-Республики въ Париж. Итальянцы соглашались принять короля и признать споимъ королемъ одного изъ братьевъ Наполеона, съ тмъ условіемъ, чтобъ выборъ палъ на Іосифа или Лудовика Бонапарте, а отнюдь не на Люсьяна, котораго они отвергали формально, другія условія состояли въ томъ, чтобъ этотъ король весь принадлежалъ имъ и имлъ постоянное мстопребываніе въ Милан, чтобъ короны французская и итальянская были непремнно раздлены. Вс должностныя лица въ королевств будутъ Итальянцы, прекратится плата субсидій на содержаніе французской арміи, и, наконецъ, Наполеонъ возьмется заставить Австрію признать эту новую перемну.

Архиканцлеръ Камбасересъ былъ уполномоченъ вступить въ переговоры съ Іосифомъ Бонапарте касательно возведенія его на итальянскій престолъ. Къ великому изумленію Наполеона, Іосифъ отказался отъ этого престола по двумъ причинамъ, изъ которыхъ одна была очень-естественна, другая имла основаніемъ странное притязаніе. Іосифъ объявилъ, что, принявъ итальянскую корону, онъ долженъ будетъ навсегда отказаться отъ французскаго престола, и что потому онъ желаетъ остаться французскимъ принцемъ со всми правами на наслдованіе имперіею. Наполеонъ не имлъ дтей, и Іосифъ предпочиталъ отдаленную возможность нкогда царствовать во Франціи несомннности царствовать теперь же въ Италіи. Такая причина была очень-естественна и исполнена патріотизма. Другая причина отказа Іосифа состояла въ томъ, что ему предлагали королевство слишкомъ-сосдственное, и потому слишкомъ-зависимое) что онъ долженъ будетъ царствовать подъ вліяніемъ главы Французской имперіи, и что ему не приходится такъ царствовать.

Тщетны были вс старанія убдить Іосифа, и хотя о его назначеніи королемъ повщено было всмъ дворамъ, съ которыми Франція находилась въ сношеніяхъ, Австріи, Пруссіи, римскому двору, однако надо было придумать что-нибудь другое. Наполеонъ, видя изъ этого опыта, что ему не слдуетъ возводить на престолъ Ломбардіи короля, который могъ бы противорчить его намреніямъ, ршился принять самъ желзную корону и наименоваться Императоромъ французовъ, Королемъ Итальянскимъ. Но такой поступокъ слишкомъ напоминалъ бы присоединеніе къ Франціи Пьемонта, глубоко оскорбилъ бы Австрію и привлекъ бы ее отъ идей мирныхъ на сторону воинственныхъ идей Питта, который, по возвращеніи своемъ къ кормилу правленія, всми средствами старался затять третью коалицію. Для отвращенія этого неудобства, Наполеонъ положилъ объявить формально, что итальянская корона останется на глав его только до водворенія мира въ Европ, что тогда онъ приступитъ къ раздленію обихъ коронъ, и изберетъ себ въ преемники одного изъ французскихъ принцевъ. Въ настоящее время, онъ усыновилъ Евгенія де-Боарне, сына Жозефины, котораго онъ любилъ какъ собственнаго сына, и назначилъ вице-королемъ Италіи.

Талейранъ подалъ Наполеону рапортъ, въ которомъ изъяснялъ, что вс провинціи, зависвшія нкогда одн отъ бывшей Венеціянской-Республики, другія отъ австрійскаго дома, герцога моденскаго или римскаго двора, бывъ соединены побдою въ одно государство, зависли теперь, какъ побжденныя провинціи, отъ воли императора Французовъ, что императоръ былъ обязанъ дать имъ правленіе правосудное, приспособленное къ ихъ интересамъ и основанное на началахъ Французской революціи, но что, впрочемъ, онъ могъ дать этому правленію форму, какая наиболе согласовалась бы съ его предначертаніями. За этимъ слдовалъ декретъ о конституціи новаго королевства, долженствовавшій быть одобренъ государственною консультою и итальянскими депутатами, находившимися въ Париж, потомъ внесенъ во Французскій сенатъ, какъ одинъ изъ важнйшихъ конститутивныхъ актовъ имперіи, и обнародованъ въ засданіи императорскомъ. Между-тмъ, надо было, чтобъ и Италія казалась чмъ-нибудь при этихъ перемнахъ. Придумали устроить для ней зрлище торжественной коронаціи. Ршено было извлечь изъ сокровищницы Монцы знаменитую желзную корону ломбардскихъ королей, за тмъ, чтобъ Наполеонъ возложилъ ее на главу свою, по благословеніи ея архіепископомъ миланскимъ, сообразно съ древнимъ обыкновеніемъ императоровъ германскихъ, внчавшихся въ Рим — короною Западной Имперіи, а въ Милан — итальянскою.

Положено было, что, но принятіи новаго декрета, итальянскіе депутаты, министръ Марескальки и обер-церемоніймейстеръ Сегюръ, отправятся въ Миланъ прежде Наполеона, устроютъ тамъ итальянскій дворъ и приготовятъ торжества коронаціи.

Въ эту минуту носилось много слуховъ въ европейской дипломами. Говорили, что Наполеонъ отдаетъ корону Голландіи своему брату Лудовику, неаполитанскую предназначаетъ Іосифу и хочетъ присоединить Геную и Швейцарію къ Французской территоріи. Нкоторые даже утверждало, что Наполеонъ хотлъ сдлать кардинала Феша напою, и поговаривали, что испанская корона приберегалась для кого-нибудь изъ принцевъ дома Бонапарте. Ненависть враговъ Наполеона угадывала отчасти его планы, отчасти преувеличивала ихъ, прописывала ему и такіе, о которыхъ онъ еще не осмливался и думать, и конечно способствовала ихъ выполненію, приготовляя къ нимъ общее мнніе Европы, Въ засданіи сената, но случаю обнародованія декрета о конституціи Итальянскаго-Королевства, долженствовалъ быть дань отвтъ на вс эти предположенія истинныя или ложныя, и въ настоящее время зашедшія слишкомъ-далеко.

Сначала, собрали въ Парижъ итальянскихъ депутатовъ, дали имъ на разсмотрніе декретъ, на который они согласились единогласно, затмъ императорское засданіе назначено 17 марта 1805 г. (26 вантоза XIII года). Императоръ отправился въ сенатъ въ два часа, окруженный всмъ великолпіемъ конституціональныхъ государей Англіи и Франціи, отправляющихся на королевское засданіе. При вход въ Люксембургскій-Дворецъ, онъ былъ встрченъ многочисленною депутаціею, и за тмъ возслъ на тропъ, вокругъ котрраго стояли принцы, высшіе сановники, маршалы. Онъ приказалъ приступить къ докладу актовъ, долженствовавшихъ составить предметъ этого засданія. Талейранъ прочелъ свой рапортъ, а за рапортомъ, императорскій декретъ.

Вслдъ за тмъ прочитана была вице-президентомъ Мсльци копія съ того же декрета на итальянскомъ язык, подписанная ломбардскими депутатами. Посл того, министръ Марескальки представилъ этихъ депутатовъ Наполеону, которому они, какъ королю итальянскому, принесли присягу въ врности. По окончаніи церемоніи, Наполеонъ, сидя и накрывшись, произнесъ твердо и ясно слдующую рчь:

‘Сенаторы,

‘Мы хотли, въ настоящемъ обстоятельств, явиться посреди васъ, ‘чтобъ высказать предъ вами вполн мысль пашу объ одномъ изъ важнйшихъ предметовъ государственной политики.

‘Мы покорили Голландію, три четверти Германіи, Швейцарію, Ита’лію. Мы были умрены посреди величайшаго благоденствія. Изъ ‘столькихъ провинцій, мы сохранили за собою только то, что было ‘необходимо для поддержанія насъ на той точк уваженія и могущества, на которой всегда находилась Франція…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘Мы возвратили все, что сочли безполезнымъ для возстановленія нарушеннаго всеобщаго равновсія.

‘Германія была очищена, ея провинціи возвращены потомкамъ ‘столькихъ знаменитыхъ домовъ, которые погибли бы на вки, если бъ мы не оказали имъ великодушнаго покровительства.

‘Сама Австрія, посл двухъ несчастныхъ воинъ, добыла себ венеціанское государство. Во всякое время, она промняла бы охотно Венецію на провинціи, которыя утратила.

‘Тотчасъ но завоеваніи, Голландія была объявлена независимою. Присоединеніе ея къ нашей имперіи было бы дополненіемъ нашей коммерческой системы, потому-что самыя большія рки половины нашей территоріи изливаются въ Голландіи въ море. А между-тмъ, Голландія свободна, и ея таможни, торговля и администрація управляются по вол ея правительства.

‘Швейцарія была занята нашими войсками, мы защитили ее противъ соединенныхъ силъ Европы. Присоединеніе ея пополнило бы нашу военную границу. Но при всемъ томъ, Швейцарія управляется посредническимъ актомъ, по вол своихъ девятнадцати кантоновъ, будучи независима и свободна.

‘Присоединеніе территоріи Итальянской Республики къ Французской Имперіи было бы полезно для развитія нашего земледлія, однакожъ, посл вторичнаго покоренія, мы утвердили въ Ліон независимость этой республики. Сегодня длаемъ еще боле, провозглашаемъ принципъ раздленія коронъ французской и итальянской, назначая эпохою этого раздленія ту минуту, когда оно содлается возможнымъ и безопаснымъ для народовъ Италіи.

‘Мы приняли и возложимъ на главу свою эту желзную корону древнихъ Ломбардовъ, чтобъ снова закалить и скрпить ее. Но не колеблемся объявить, что передадимъ эту корону одному изъ дтей нашихъ запойныхъ, но крови, или но усыновленію, въ тотъ самый день, какъ перестанемъ тревожиться на охраняемою нами независимость другихъ ‘государствъ Средиземнаго-Моря.

‘Духъ злобы вотще будетъ искать предлоговъ воспламенить войну на материк, то, что было присоединено къ нашей имперіи по конституціональнымъ законамъ государства, останется къ ней присоединеннымъ. Никакая новая провинція не будетъ включена въ составъ этихъ земель, но законы Батавской-Рсспублики, посредническій актъ девятнадцати швейцарскихъ кантоновъ и этотъ первый статутъ Итальянскаго-Королевства будутъ постоянно подъ покровительствомъ нашей державы, и мы не потерпимъ, чтобъ кто-нибудь дерзнулъ наложить на нихъ руку.’

Посл этой столь-высокомрной, столь-ршительной рчи, Наполеонъ выслушалъ присягу отъ только-что назначенныхъ имъ сенаторовъ и возвратился, въ сопровожденіи того же позда, въ Тюльери. Гг. Мельци, Мирескальки и другіе Итальянцы получили приказаніе отправиться въ Миланъ для приготовленія умовъ къ новому готовившемуся торжеству. Кардиналъ Капрара, легатъ папы при Наполеон, былъ архіепископъ миланскій. Онъ принялъ этотъ санъ только изъ повиновенія, будучи уже очень-старъ, удрученъ немощами и, посл долгой жизни, проведенной при дворахъ, будучи боле расположенъ удалиться отъ свта, нежели продолжать играть въ немъ роль свою. По убдительной просьб Наполеона и съ согласія папы, онъ отправился въ Италію, за тмъ, чтобъ короновать тамъ новаго короля по древнему обычаю ломбардской церкви. Сегюръ похалъ тотчасъ же, получивъ приказаніе ускорить приготовленія. Наполеонъ назначилъ свой собственный отъздъ въ апрл, а коронованіе въ ма мсяц.

Эта поздка въ Италію согласовалась съ его военными планами, и даже чрезвычайно имъ споспшествовала. Наполеонъ принужденъ былъ ожидать всю зиму, чтобъ его эскадры изготовились выйдти изъ Бреста, Рошфора, Тулона. Въ январ 1805 года, было уже годъ и восемь мсяцевъ со дня разрыва съ Англіею, а между-тмъ линейные корабли не могли еще выступить въ море. При всемъ томъ, распорядительность Наполеона не усыплялась ни на минуту, но создать морскую силу можно не такъ-то скоро. Гантомъ, котораго приготовленія были окончены, простоялъ всю зиму въ ожиданіи, что Миссіесси и Вильнвъ, вышелъ изъ Рошфора и Тулона, увлекутъ за собою Англичанъ. Миссіесси, который быль храбръ, хотя и не отличался стремительными порывами души, вышелъ изъ Рошфора 11 января, въ ужасную бурю, не будучи замченъ, ни настигнутъ Англичанами. Онъ поплылъ къ Антильскимъ-Островамъ съ 5 кораблями и 4 фрегатами. Его суда потерпли нкоторыя аваріи, исправленныя имъ въ мор. Что до Вильнва, котораго министръ Декре наэлектризовалъ непродолжительнымъ энтузіазмомъ, онъ тотчасъ же охладился, увидвъ поближе тулонскую эскадру. Для того, чтобъ изъ одиннадцати экипажей сдлать восемь, должно было раздлить охъ, и слдовательно ослабить. Ихъ пополнили конскриптами, заимствованными изъ сухопутной арміи. Матеріалы, употреблявшіеся въ тулонскомъ порт, были нехорошаго качества, желзо, спасти, мачты не отличались прочностью. Вильнвъ иного и, можетъ-быть, ужь слишкомъ-много занятъ былъ мыслію объ опасности, при такихъ судахъ и такихъ экипажахъ, встртиться съ непріятельскими кораблями, пріобрвшими навыкъ и опытность посл крейсированія въ-продолженіе года и восьми мсяцевъ. Онъ упалъ духомъ прежде, нежели выступилъ въ море. Между-тмъ, понуждаемый Наполеономъ, министромъ Декре, генераломъ Лористономъ, онъ былъ наготов поднять якорь съ исхода декабря до 18 января. 18 числа подулъ попутный втеръ, и Вильнвъ поднялъ паруса и усплъ ускользнуть отъ непріятеля. Ночью поднялась страшная буря, и многія его суда сильно пострадали, въ-слдствіе неопытности экипажей и дурныхъ матеріаловъ. Эскадра была разсяна. На утро, Вильнвъ увидлъ себя разлученнымъ съ четырьмя кораблями и однимъ фрегатомъ. На однихъ судахъ были поломаны марсы, на другихъ оказалась течь и замчены аваріи, которыя трудно было исправлять въ мор. Въ довершеніе этихъ несчастій, два англійскіе фрегата наблюдали за ходомъ французской эскадры, и адмиралъ боялся быть застигнутымъ непріятелями въ минуту, когда онъ могъ противопоставить имъ только пять кораблей. Итакъ, онъ ршился возвратиться въ Тулонъ, хотя прохалъ ужь 70 ль, и не смотря на настоятельныя требованія Лористона продолжать путь. Вильнвъ возвратился 27 января въ Тулонъ и благополучно ввелъ туда всю свою эскадру.

Время не было потеряно. Занялись исправленіемъ поврежденій, чтобъ имть возможность снова выйдти въ море. Но адмиралъ Вильнвъ былъ сильно огорченъ) онъ писалъ министру, въ самый день возвращенія въ Тулонъ: ‘Объявляю вамъ, что никуда не годны корабли такъ снаряженные, съ такимъ малымъ числомъ матросовъ, набитые войсками, построенные изъ старыхъ или негодныхъ матеріаловъ, — корабли, у которыхъ при малйшемъ втр ломаются мачты или раздираются паруса, и которые, въ благопріятную погоду, проводятъ время въ исправленіи аварій, причиненныхъ втромъ или неопытностью матросовъ. Я уже предчувствовалъ все это еще до отплытія и теперь жестоко убдился въ этомъ на опыт {Депеша 1 плювьйоза XIII года (21 января 1805) на корабл Буцентавръ, на Тулонскомъ рейд.})’.

Наполеонъ сильно негодовалъ, узнавъ объ этомъ безполезномъ выход. Что длать, говорилъ онъ, съ адмиралами, которые при первой аваріи упадаютъ духомъ и помышляютъ о возвращеніи? Надо вовсе отказаться отъ мореплаванія и ничего не предпринимать, даже и въ самое лучшее время года, когда операція могла быть остановлена разлученіемъ нсколькихъ судовъ. Должно было бы, говорилъ онъ еще, назначить, посредствомъ запечатанныхъ депешъ, Канарскіе-Острова сборнымъ мстомъ всмъ капитанамъ эскадры. Аваріи были бы исправлены на пути. Еслибъ на какомъ-нибудь корабль оказалась опасная течь, его оставили бы въ Кадикс, пересадивъ съ него экипажъ и дессантъ на корабль Орелъ, который стоялъ въ этомъ порт наготовь пуститься въ море. Нсколько поломанныхъ марсовъ, кое-какіе безпорядки во время бури, — вещи самыя обыкновенныя. Два дня благопріятной погоды утшили бы эскадру и поправили бы все. Но величайшее несчастіе нашего флота состоитъ въ томъ, что люди, начальствующіе имъ, новы во всхъ шансахъ начальствованіи {Письмо къ Лористону, 1 февраля 1805 г.}.

Къ-несчастію, удобное время для экспедиціи въ Суринамъ уже прошло, и Наполеонъ долженъ былъ, съ своею обычною изобртательностью, придумать что-нибудь новое. Первое его намреніе, состоявшее въ отправленіи Латуша изъ Тулона въ Ла-Маншъ, рушилась съ смертію этого неоцненнаго моряка. Второе состоявшее, въ томъ, чтобъ отвлечь Англичанъ въ моря Америки, отправивъ эскадру Вильнва въ Суринамъ, а Миссіесси къ Антильскимъ-Островамъ, и, воспользовавшись этою диверсіею, ввести Гантома въ Ла-Маншъ, — также не удалось отъ замедленіи при снаряженіи флота, отъ противныхъ втровъ, и въ-слдствіе безплоднаго выхода изъ Тулона. Итакъ, необходимо было прибгнуть къ другому плану. Новая потеря, потеря адмирала Брюи, несходнаго съ Латушемъ, по по-крайней-мр равнаго ему по достоинству, еще болве увеличивала затруднительность морскихъ операціи. Несчастный Брюи, столь замчательный по характеру, опытности, обширности ума, умеръ жертвою своей ревности и самоотверженія въ дл устройства флотиліи. Если бъ онъ остался въ живыхъ, Наполеонъ наврное поставилъ бы его во главу эскадры, долженствовавшей выполнить задуманный имъ маневръ. Можно было бы сказать, что судьба, въ заговор противъ французскаго флота, нарочно похитила у него въ-продолженіе десяти мсяцевъ двухъ его первыхъ адмираловъ, которые оба могли безъ-сомннія помряться съ англійскими адмиралами. И потому надобно было, пока обстоятельства не обнаружатъ новыхъ людей съ талантами, покориться необходимости и довольствоваться адмиралами Гантомомъ, Вильнвомъ и Миссіесси.

На моряхъ въ это время только-что совершилось важное событіе, измнившее положеніе воюющихъ державъ. Англія неожиданно и несправедливо объявила войну Испаніи. Съ нкотораго времени она стала замчать, что нейтралитетъ Испаніи, не будучи слишкомъ-благопріятенъ для Франціи, былъ, однакожь, полезенъ ей во многихъ отношеніяхъ. Англія объявила мадритскому двору, что считаетъ нарушеніемъ нейтралитета происходившее въ портахъ Пиренейскаго-Полуострова, и грозила войною въ случа, если французскіе корабли по-прежнему будутъ снаряжаться тамъ, и если французскіе корсары будутъ по-прежнему находить тамъ убжище и сбытъ для своей добычи. Она требовала, сверхъ-того, чтобъ Карлъ IV оградилъ Португалію отъ всякой попытки со стороны Франціи. Не смотря на всю безмрность этихъ требованій, Франція дозволяла мадритскому двору выслушивать ихъ, желая продлить выгодное для нея положеніе вещей. И дйствительно, военное содйствіе Испаніи не могло замнить для Франціи субсидію въ мильйоновъ въ годъ, а эта субсидія не могла быть выплачиваема безъ нейтралитета, который одинъ длалъ возможнымъ привозъ металловъ новаго-свта. И потому готовы были уже согласиться на все, но Англія, длаясь все боле и боле неограниченною въ своихъ требованіяхъ но мрь того, какъ уступали ея притязаніямъ, Англія потребовала, чтобъ немедленно прекращено было всякое вооруженіе въ испанскихъ портахъ, а она подразумевала подъ этимъ, чтобъ Французскіе корабли тотчасъ же были выгнаны изъ Ферроля, т. е. отданы ей на жертву. Нарушая наконецъ явно право народовъ, она повелла, безъ предварительнаго повщенія, остановить испанскіе корабли, которые попадутся на моряхъ. Такой поступокъ былъ настоящимъ пиратствомъ, потому-что Англичане имли въ виду захватить суда, шедшія изъ Америки съ грузомъ серебра и золота. Въ эту минуту, четыре испанскіе фрегата, везшіе 12 мильйоновъ піастровъ (около 60 мильйоновъ франковъ), плыли изъ Мехики къ берегамъ Испаніи. Они были остановлены англійскимъ крейсеромъ. Испанскій офицеръ, отказавшійся сдать свои суда, былъ варварски аттакованъ несравненно-превосходнйшею силою, и, посла мужественнаго сопротивленія, взятъ въ плнъ. Одинъ изъ четырехъ фрегатовъ взлетлъ на воздухъ, остальные три были отведены въ порты Великобританіи.

Этотъ гнусный поступокъ возбудилъ негодованіе Испаніи и порицаніе всей Европы. Не недоумвая больше, Карлъ IV объявилъ войну Англіи. Въ то же время онъ повеллъ арестовать Англичанъ, схваченныхъ на Пиренейскомъ-Полуостровъ, и секвестровать ихъ имущества, въ обезпеченіе имуществъ и личности купцовъ испанскихъ.

Наполеонъ, не могши боле требовать субсидію въ 48 мильйоновъ, поспшилъ устроить содйствіе ему Испаніи въ веденіи войны, и въ особенности старался внушить ей ршимость, достойную ея самой и ея прежняго величія.

Испанскій кабинетъ, желая понравиться Наполеону, и по чувству справедливости къ достоинству, избралъ адмирала Гравину посланникомъ во Францію. Это быль первый офицеръ испанскаго флота, подъ простою наружностью онъ скрывалъ рдкій умъ и неустрашимость. Наполеонъ сильно привязался къ адмиралу Гравин, а тотъ къ Наполеону. По тмъ же причинамъ, по которымъ назначили его посланникомъ, вврили ему теперь главное начальствованіе надъ испанскимъ флотомъ, и, до отбытія его изъ Парижа, уполномочили его условиться съ французскимъ правительствомъ на счетъ морскихъ дйствій. Съ этою цлью, адмиралъ подписалъ, 4 января 1805 г., конвенцію, опредлявшую то участіе, которое прійметъ въ войн каждая изъ обихъ державъ. Франція обязывалась содержать постоянно въ мор 47 линейныхъ кораблей, 29 фрегатовъ, 14 користтъ, 25 бриговъ, и спшить какъ-можно-скоре окончаніемъ строившихся на верфяхъ 10 кораблей и 14 фрегатовъ, посадить на каждый корабль 500 человкъ войска, а на каждый фрегатъ 200 человкъ, и, наконецъ, имть французскую флотилію всегда наготовь для перевезенія 90 тысячъ человкъ, не считая 30 тысячъ, которыхъ назначено было посадить на голландскую флотилію. Если присоединить силу флотиліи къ линейному флоту, то можно сказать, что вс тогдашнія морскія силы Франціи равнялись 60 кораблямъ и 40 фрегатамъ.

Испанія съ своей стороны общала вооружить немедленно 32 линейные корабля, снабдивъ ихъ подою на четыре мсяца и продовольствіемъ на полгода. Было положено, что адмиралъ Гравина прійметъ главное начальствованіе надъ испанскимъ флотомъ, и будетъ находиться въ прямыхъ сношеніяхъ съ французскимъ министромъ Декре. Это значило, что онъ будетъ получать инструкціи отъ самого Наполеона, и испанская гордость могла не красня принять такія условія. Само-собою разумется, что субсидія прекратилась со дня начатія непріязненныхъ дйствій Англіи противъ Испаніи. Кром того, об дружественныя націи обязывались не заключать сепаратнаго мира. Франція общала Испаніи содйствовать возвращенію ей колоніи Тринидадъ и даже Гибральтара, въ случа, если воина будетъ увнчана какимъ-либо блистательнымъ успхомъ.

Мадритскій дворъ бралъ на себя обязательство, гораздо превосходившее его средства. Много-много, если, вмсто 32 кораблей, онъ могъ снарядить кое-какіе 24 корабля. Такимъ-образомъ, морскія силы Франціи, Испаніи и Голландіи, взятыя вмст, простирались до 92 линейныхъ кораблей, изъ которыхъ 60 принадлежали Франціи, 24 Испаніи, 8 Голландіи. Между-тмъ, флотилію надо считать за 15 кораблей: значитъ, настоящая сила линейнаго флота всхъ трехъ націй простиралась всего до 77 кораблей. Англичане считали у себя 89 кораблей, отлично вооруженныхъ, во всемъ превосходившихъ союзническіе, и готовились вскор увеличить число ихъ до ста. Итакъ, перевсъ былъ на ихъ сторон. Они могли быть побждаемы только превосходствомъ соображеній, которое почти, можно сказать, никогда не иметъ такого вліянія на мор, какъ на суш.

Къ-несчастію, морскія силы Испаніи, имвшей нкогда славный флотъ, находились теперь, какъ мы и говорили неоднократно, въ самомъ жалостномъ состояніи. Верфи и арсеналы ея были пусты. Число матросовъ въ Испаніи было очень-незначительно съ-тхъ-поръ, какъ торговля ея стала почти ограничиваться перевозомъ металловъ, ихъ еще сдлалось мене отъ желтой лихорадки, свирпствовавшей по всему прибрежью и принуждавшей матросовъ бжать или въ чужіе края, или во внутренность страны. Присоединивъ къ этому ужасные неурожаи и финансовое разстройство, увеличившееся потерею недавно-похищенныхъ гальйоновъ, мы составимъ себ приблизительное понятіе о всхъ бдствіяхъ, удручавшихъ эту державу, нкогда столь-великую, а теперь находившуюся въ столь-плачевномъ положеніи.

Наполеонъ, такъ-часто и напрасно совтывавшій ей, во время послдняго мира, сохранить по-крайней-мрь часть своихъ средствъ для возстановленія флота, Наполеонъ хотлъ сдлать послднюю попытку при этомъ двор, не надясь даже, чтобъ его послушали. На этотъ разъ, онъ дйствовалъ не угрозами, какъ въ 1803 г., а ласками и ободреніями. Онъ отозвалъ изъ Португаліи маршала Ланна, съ тмъ, чтобъ вврить ему начальство надъ гренадерами, долженствовавшими прежде всхъ высадиться въ Англію. Онъ назначилъ генерала Жюно на мсто Ланна въ Португаліи. Онъ любилъ Жюно, который имлъ природный умъ, характеръ слишкомъ-горячій, но былъ преданъ ему безпредльно. Наполеонъ приказалъ Жюно остановиться въ Мадрит и свидться тамъ съ Княземъ-Мира, королевою и королемъ. Новый уполномоченный долженъ былъ задть тщеславіе Князя-Мира, дать ему почувствовать, что въ его рукахъ судьба испанской монархіи, и что въ его вол выбрать или роль презрннаго временщика, или роль министра, пользующагося благосклонностью своихъ владыкъ для возстановленія могущества своего отечества. Жюно былъ уполномоченъ общать ему всяческое благорасположеніе Наполеона, и даже княжество въ Португаліи, если онъ ревностно будетъ служить общему длу и постарается придать достаточную дятельность испанской администраціи. Посолъ Наполеона долженъ былъ потомъ увидть королеву, объявить ей, что въ Европ всмъ извстно вліяніе ея на правленіе, т. е. на короля и Князя-Мира, и стараться всми силами внушить ей благія чувствованія. Что касается до короля, то онъ по-прежнему занимался только охотою и ремеслами.

Жюно получилъ приказаніе пожить въ Мадрит до отправленія своего въ Португалію, и играть тамъ роль чрезвычайнаго посланника, стараясь хоть сколько-нибудь оживить этотъ такъ-низко павшій дворъ.

Теперь дло шло о томъ, какъ бы наилучшимъ образомъ употребить морскія силы трехъ націй, Франціи, Голландіи и Испаніи. Наполеона безпрерывно занималъ планъ ввести неожиданно боле или мене значительный флотъ въ Ла-Маншъ, и этотъ проектъ уже два раза подвергался видоизмненію. Но внезапно-блеснувшая въ голов Наполеона великая мысль отвлекла его на время отъ этого плана.

Наполеонъ часто получалъ рапорты отъ генерала Декана, начальника французскихъ конторъ въ Индіи, который извщалъ его, что англійское владычество въ этой стран непрочно, что Маратты готовы возмутиться для сверженія съ себя ига, и что высадка шести тысячь французовъ съ достаточнымъ количествомъ военныхъ припасовъ можетъ ршить судьбу британско-индійской имперіи. Наполеонъ задумалъ экспедицію, которая стоила бы египетской и могла бы исторгнуть у Англичанъ важное завоеваніе, составлявшее, въ настоящій вкъ, ихъ величіе и славу. Правда, отдаленность Индіи длала эту экспедицію гораздо-трудне египетской. Основываясь на собственномъ опыт, Наполеонъ думалъ, что на необозримыхъ моряхъ можно надяться избжать встрчи съ непріятелемъ. Такъ онъ, въ 1798 г., прошелъ межъ англійскихъ флотовъ съ нсколькими сотнями судовъ и съ цлою арміею, взялъ Мальту и присталъ къ Александріи, не будучи встрченъ Нельсономъ. Такимъ же точно образомъ надялся онъ ввести флотъ въ Ла-Маншъ. Для успха въ подобныхъ предпріятіяхъ, необходима была глубокая тайна и большое искусство провести британское адмиралтейство. Но онъ уже издавна подготовилъ все, чтобъ поставить Англичанъ въ совершенный тупикъ. Онъ собралъ войска, готовыя ссть на суда, во всхъ пунктахъ, гд только находились эскадры, въ Тулонъ, Кадикс, Феррол, Рошфорь, Брест, Тексел, и постоянно имлъ возможность отправить въ путь армію такъ, чтобъ Англичане и не знали о томъ и не могли угадать ни назначенія этой арміи, ни числительной ея силы. Намреніе произвести высадку приносило и ту пользу, что вниманіе непріятеля было безпрестанно обращено на этотъ предметъ, и Англичане ежеминутно должны были помышлять объ экспедиціи въ Ирландію или на берега Англіи. Итакъ, настоящее время было благопріятно для одной изъ тхъ необычайныхъ экспедицій, которыя Наполеонъ у млъ столь быстро соображать и приводить въ исполненіе. Онъ думалъ, на-примръ, что для исторженія Индіи изъ рукъ Англичанъ можно было согласиться отложить всякіе другіе планы, даже и высадку, и готовъ былъ употребить на это вс свои морскія силы. Вотъ его разсчеты при этомъ случа. Въ портахъ, кром эскадръ, готовыхъ выступить въ море, находились въ резерв старыя суда, почти вовсе негодныя для военныхъ дйствій. Также и въ экипажахъ, кром хорошихъ матросовъ, находились очень-молодые новобранцы, или конскрипты, только-что переведенные въ морскую службу. На этихъ обоихъ обстоятельствахъ Наполеонъ основалъ планъ свой. Онъ хотлъ присоединить къ извстному количеству новыхъ кораблей вс т, которые были негодны къ служб, но которые могли, однакожъ, совершить перездъ, хотлъ помщать на нихъ артиллерію, а вмсто этого груза помстить большую массу войскъ, пополнить экипажи всякими людьми, взятыми изъ портовъ, отправить такимъ образомъ изъ Тулона, Кадикса, Ферроля, Рошфора, Бреста флоты, которые, не влача за собою ни одного транспортнаго судна, могли перевезти въ Индію значительное войско. Онъ предполагалъ отправить изъ Тулона тринадцать кораблей, изъ Бреста двадцать-одинъ, всего-на-все тридцать-четыре, изъ которыхъ на половину было бы старыхъ судовъ, и присоединить къ этимъ тридцати-четыремъ кораблямъ съ двадцать фрегатовъ, и въ числ этихъ послднихъ десять почти негодныхъ къ служб. Оба эти флота, которые вышли бы почти въ одно и то же время и встртились бы другъ съ другомъ у Иль-де-Франса, могли помстить на себ всего-на-все сорокъ тысячъ человкъ, и солдатъ и матросовъ. По прізд въ Индію, должно было уничтожить вс негодныя суда, а остальные пятнадцать кораблей и десять фрегатовъ съ экипажемъ изъ четырнадцати или пятнадцати тысячь матросовъ, должны были отплыть обратно въ Европу. Такимъ способомъ перевезено было бы въ Индію 25,000 или 26,000 человкъ войска, а въ европейскія моря возвратился бы флотъ изъ пятнадцати кораблей, превосходныхъ во всхъ отношеніяхъ, съ отборнымъ экипажемъ, пріобрвшимъ опытность въ долгомъ плаваніи. Итакъ, французы потеряли бы только нсколько никуда-негодныхъ судовъ и оставили бы въ Индіи войско, которое могло бы одолть Англичанъ, въ-особенности находясь подъ начальствомъ такого предпріимчиваго человка, каковъ былъ генералъ Деканъ.

Наполеонъ предполагалъ отправить, кром того, три тысячи Французовъ на голландскомъ тексельскомъ флот, дв тысячи на вновь-формировавшейся въ Рошфор дивизіи, четыре тысячи Испанцевъ на испанскомъ кадикскомъ флот, что составляло новое подкрпленіе въ девять тысячь человкъ и такимъ-образомъ увеличило бы армію Декана до 35,000 или 36,000 человкъ. Весьма-вроятно, что подобная сила могла бы разрушить владычество Англичанъ въ Индіи, только-что порабощенной ими.

Этотъ планъ былъ временною отсрочкою высадки, но дло статочное, что онъ могъ бы благопріятствовать этой высадк совершенно-необыкновеннымъ образомъ: Англичане, получая извстія объ отправленіи французскихъ эскадръ, должны были бы пускаться въ-слдъ за ними и чрезъ то оставлять на свобод европейскія моря, а тмъ временемъ эскадра, возвращающаяся изъ Индіи съ пятнадцатью кораблями и десятью фрегатами, могла появиться въ пролив, гд Наполеонъ, ежечасно готовый пуститься въ путь при первомъ удобномъ случа, могъ воспользоваться даже хоть минутною благосклонностью судьбы. Правда, что эта послдняя часть комбинаціи предполагала, что французамъ посчастливилось бы вдвойн, и при поход въ Индію, и на возвратномъ пути оттуда, а судьба рдко ущедряетъ человка до такой степени, какъ бы великъ онъ ни былъ. Цлый мсяцъ колебался Наполеонъ въ раздумьи, не зная, на что лучше ршиться, отправить ли эту экспедицію въ Индію, или перехать чрезъ проливъ Калэ.

Однакожъ, булонская экспедиція была предпочтена Наполеономъ. Онъ полагалъ, что это предпріятіе приведетъ къ желанному успху скоре, ршительне и врне, лишь только французскій флотъ внезапно появится въ Ла-Маншъ. И Наполеонъ снова принялся за соображенія и придумалъ третью комбинацію, которая была еще обширне, глубже, изумительне обихъ прежнихъ, основною мыслію ея было соединить, безъ вдома Англичанъ, вс французскія морскія силы между Дувромъ и Булонью.

Наполеонъ ршился на этотъ планъ въ первыхъ числахъ марта и немедленно разослалъ приказы. Планъ состоялъ въ томъ, чтобъ привлечь Англичанъ въ Индію и къ Антильскимъ-Островамъ, куда уже привлекала ихъ вниманіе эскадра адмирала Миссіесси, отправившаяся 11 января, и потомъ возвратиться тотчасъ же въ европейскія моря, въ такомъ числ силъ, которое превосходило бы всякую англійскую эскадру. Этотъ планъ походилъ отчасти на планъ, составленный въ прошломъ декабр мсяц, но онъ былъ увеличенъ, пополненъ теперь присоединеніемъ силъ Испаніи. Островъ Мартиника назначенъ общимъ сборнымъ пунктомъ: къ находившимся уже здсь пяти кораблямъ Миссіесси должны были примкнуть сперва двнадцать кораблей Вильнва, который приведетъ за собою изъ Кадикса шесть или семь испанскихъ кораблей Гравины и французскій корабль Орелъ, вслдъ за тмъ, долженъ былъ прибыть сюда и Гантомъ съ двадцатью-однимъ кораблемъ, а вмст съ нимъ и французско-испанская феррольская эскадра. Такимъ-образомъ, въ Мартиник должно было собраться около пятидесяти или шестидесяти кораблей: страшная сила, какая никогда и нигд не сосредоточивалась воедино! На этотъ разъ, комбинаціи была такъ полна, такъ хорошо разсчитана, что Наполеонъ не усомнялся въ успхъ. Самъ даже министръ Декре соглашался, что она представляетъ всевозможные шансы удачи. Всего затруднительне былъ выходъ Гантома изъ брестскаго рейда. Но можно же было разсчитывать, что въ мартъ мсяц подуетъ, наконецъ, попутный втеръ. Англичанамъ не могло прійдти въ голову, чтобъ непріятель задумалъ собрать, въ одномъ пунктъ, въ Мартиник, разомъ пятьдесятъ или шестьдесятъ кораблей. Вроятне всего было, что догадки ихъ устремятся на Индію. Во всякомъ случа, соединись только вс вмст Гантомъ, Гурдомъ, Вильнвъ, Гравина и Миссіесси, то никакая англійская эскадра, съ которой бы они повстрчались и которая могла состоять по большей мръ изъ двнадцати или пятнадцати кораблей, не осмлилась бы напасть на ихъ соединенныя силы, и тогда возвращеніе въ Ла-Маншъ было бы обезпечено. Итакъ, вс французскія морскія силы должны были находиться вкуп межъ берегомъ Англіи и Франціи въ то самое время, какъ флоты Англіи устремились бы на Востокъ, въ Америку или въ Индію. Событія доказали вскор, что эта комбинація могла осуществиться, даже и при посредственномъ выполненіи.

Этотъ планъ тщательно сохранялся въ глубочайшей тайнъ. О немъ не было сообщено Испанцамъ, которые обязались послушно слдовать во всемъ велніямъ Наполеона. Изъ всхъ адмираловъ тайна вврена была только лишь Вильнву и Гантому, и то не при отправленіи, а въ моръ, когда они уже не могли имть сообщенія съ твердою землею. Въ тайну предпріятія не былъ посвященъ ни одинъ капитанъ корабля. Имъ только назначены были пункты для сбора, на случай, еслибъ корабли принуждены были разлучиться другъ съ другомъ. Ни одинъ изъ министровъ не зналъ плана, за исключеніемъ адмирала Декре. Ему было приказано сноситься прямо съ Наполеономъ и писать свои депеши собственноручно. Между-тмъ, во всхъ портахъ распространили слухъ объ экспедиціи въ Индію. Длали видъ, что сажаютъ на суда много войска, на самомъ же длъ, тулонская эскадра должна была взятъ съ собою едва три тысячи человкъ, а брестская шестъ или семъ тысячъ. Адмираламъ предписано было высадитъ на Антильскіе-Острова половину этой силы для подкрпленія тамошнихъ гарнизоновъ и привезти обратно въ Европу четыре или пять тысячь лучшихъ солдатъ для участія въ булоньской экспедиціи.

Ко всмъ этимъ хитростямъ для обмана Англичанъ присоединялось, въ довершеніе всего, путешествіе Наполеона въ Италію. Онъ предполагалъ, что его флоты, пустясь въ море въ конц марта, употребятъ весь апрль на плаваніе въ Мартинику, май на соединеніе другъ съ другомъ, іюнь на обратное плаваніе въ Европу, и уже въ первыхъ числахъ іюля будутъ въ Ла-Манш. Онъ долженъ былъ оставаться все это время въ Италіи, производить смотры, давать празднества, скрывать свои глубокіе помыслы подъ тщеславною, великолпною наружностью, потомъ, въ назначенное время, ухать потихоньку, перенестись въ пять дней изъ Милана въ Булонь, и между-тмъ, какъ вс будутъ уврены, что онъ еще въ Италіи, разразиться надъ Англіею ударомъ, которымъ онъ давно уже угрожалъ ей. Сама Англія начинала уже не врить боле этимъ угрозамъ. Европа считала ихъ просто острасткою, придуманною для того, чтобъ тревожить британскую націю и заставлять ее истощаться въ безполезныхъ усиліяхъ. Между-тмъ, какъ вс предавались этой мысли, Наполеонъ, напротивъ, безпрерывно пополнялъ свою армію, расположенную на берегу океана. Такимъ-образомъ, булоньская армія увеличилась почти 30 тысячами человкъ, а никто и не подозрвалъ этого. Мнніе о томъ, что экспедиція въ Англію была просто демонстраціею, длалось ежедневно боле и боле господствующимъ.

Устроивъ все для приведенія въ исполненіе своего предпріятія и питая глубокую увренность въ успх, Наполеонъ готовился отправиться въ Италію. Папа остался въ Парижъ на всю зиму. Сначала, онъ думалъ ухать во-свояси въ половин февраля. Снга, въ обиліи выпавшіе на Альпахъ, послужили предлогомъ удержать его еще на нкоторое время. Первосвященникъ не могъ не уступить обаятельнымъ просьбамъ Наполеона и согласился отложить свой отъздъ до половины марта. Наполеонъ былъ очень-радъ, чтобъ Европа замтила продолжительность этого посщенія, старался ежедневно все боле и боле сближаться съ Шемъ VII и удерживать его во Франціи, между-тмъ, какъ французскіе агенты длали въ Миланъ приготовленія ко вторичной коронаціи. Дворы неаполитанскій, римскій и даже этрурскій не безъ сокрушенія взирали на образованіе обширнаго французскаго королевства въ Италіи, и самъ папа, можетъ-быть, былъ бы не слишкомъ благосклоненъ къ политикъ Наполеона, еслибъ былъ въ это время въ Ватиканъ, подъ вліяніемъ всяческихъ наущеній.

Пій VII, совершенно сдружившись съ Наполеономъ, сознался наконецъ предъ нимъ въ своихъ тайныхъ желаніяхъ. Онъ былъ очарованъ почестями, оказанными его особъ, почестями, приносившими пользу самой религіи, онъ былъ очарованъ благомъ, произведеннымъ, по-видимому, его присутствіемъ, и тмъ, что совершалъ во Франціи новый императоръ для способствованія возстановленію алтарей. Но при всей своей святости, Пій VII былъ человкъ, былъ государь, и торжество духовныхъ интересовъ, исполняя его удовольствіемъ, не могло заставить его забыть земные интересы римскаго двора, крпко-пострадавшіе съ потерею легацій. Онъ привезъ съ собою шесть кардиналовъ, изъ которыхъ одинъ, кардиналъ Борджіа, умеръ въ Ліонъ. Другіе, именно кардиналы Антонелли и ди-Пьетро, принадлежали къ партіи ультрамонтанской, и были въ непріязненныхъ отношеніяхъ къ кардиналу Капраръ, который и не могъ быть имъ подъ-стать по своему просвщенію и высокому уму. Они-то довели папу до того, что онъ сталъ скрывать свои дйствія отъ этого кардинала, долженствовавшаго, по званію легата, знать о всхъ негоціаціяхъ, въ которыя вступали въ Париж. Безъ сомннія, онъ не научилъ бы ихъ средству успть въ планахъ, ибо все, что возможно было сдлать для церкви, Наполеонъ длалъ самъ, безъ всякихъ понужденій. Но этотъ человкъ, опытный и мудрый, отсовтовалъ бы имъ безполезныя попытки, которыя очень-часто длаются причинами раздора.

Наполеонъ, вспомоществуемый совтомъ Порталиса, кротко, но съ непреклонною твердостью отвергъ вс притязанія папы. Что до возврата легацій, Наполеонъ говорилъ, что, согласившись на это, онъ поступилъ бы измннически относительно Итальянской-Республики, избравшей его своимъ главою, объявивъ, впрочемъ, намреніе свое улучшить въ-послдствіи положеніе римскаго двора. Наполеонъ возложилъ на кардинала Феша объясниться по этому предмету съ папою. Онъ хотлъ, въ настоящее время, помочь ему денежными средствами и намекалъ на то, что, въ непродолжительномъ времени, будетъ имть возможность вознаградить его за потерянныя земли. Дйствительно, Наполеонъ провидлъ уже, что скоро возгорится на материкъ война, что онъ на этотъ разъ завоюетъ всю Италію, отниметъ у Австріи Венецію, у Бурбоновъ Неаполь и найдетъ средство удовлетворить пану.

Но эти добрыя намренія въ будущемъ не мшали въ настоящее время родиться неудовольствію, которое сдлалось вскор источникомъ непріятнйшихъ послдствій.

Наполеонъ и папа разстались не столько недовольные другъ другомъ, сколько бы того надо было опасаться посл такихъ требованій и отказовъ. Папа, вмсто западни, которую пророчили ему безумцы при вызд изъ Рима, нашелъ въ Париж великолпнйшій пріемъ и занималъ во Франціи мсто, достойное славнйшихъ эпохъ церкви. Самымъ трогательнымъ образомъ распростился онъ съ императоромъ и императрицею и отправился обратно въ Римъ, будучи осыпанъ богатыми дарами. Онъ выхалъ изъ Парижа 4 апрля 1805 года, посреди еще боле значительнаго стеченія народа, нежели какое было при вступленіи его въ этотъ городъ. Онъ долженъ былъ остановиться на нсколько дней въ Ліон для празднованія тамъ праздника Пасхи.

Наполеонъ все устроилъ такъ, чтобъ въ это же время самому отправиться въ путь. Давъ послднія повелнія Флоту и арміи и повторивъ испанскому двору свои просьбы, чтобъ все было готово въ Ферроль и Кадикс, оставивъ архиканцлеру Камбасересу, не для вида только, но на самомъ дл, управленіе имперіею, онъ отправился 1-го апрля въ Фонтенбло, гд долженъ былъ остановиться на два или на три дня. Онъ удалялся въ восторг отъ своихъ плановъ, полный увренности въ ихъ успх. Первымъ залогомъ къ тому служилъ счастливый выходъ адмирала Вильнва. Вильнвъ, при попутномъ втр, 30 марта, поднялъ наконецъ паруса, и его потеряли изъ вида съ высотъ Тулона, не могши опасаться, чтобъ онъ повстрчался съ Англичанами. Одно неблагопріятное обстоятельство препятствовало полнот счастія. 1-е апрля, равноденствіе еще не дало почувствовать себя въ Брест, и погода тихая, ясная, помогшая способствовать удаленію Англичанъ, или скрытію отъ нихъ выхода эскадры, длала невозможнымъ отплытіе Гантома. Будь только этотъ адмиралъ вн Бреста, тогда успхъ соединенія эскадръ не казался бы больше сомнительнымъ, и надо было бы предположить настоящій феноменъ, предположивъ, что равнодействіе не принесетъ съ собою попутнаго втра въ-теченіе всего апрля мсяца. И такъ, Наполеонъ покинулъ Фонтенбло 3 апрля, направляясь чрезъ Труа, Шалонъ и Ліонъ, и обгоняя папу за тмъ, чтобъ оба позда не помшали другъ другу.

Между-тмъ, какъ онъ халъ въ Италію, предавшись своимъ обширнымъ замысламъ и развлекаясь по временамъ почестями, которыя оказывались ему народами, Европа, вся въ волненіи, разражалась третье ю коалиціею.

Но тмъ временемъ, какъ все въ Европ волновалось противъ Наполеона, онъ, будучи окруженъ въ Италіи всмъ блескомъ королевской власти, занять былъ идеями, совершенно-противоположными идеямъ его противниковъ, даже наиболе-умренныхъ. Видъ Италіи, поприща его первыхъ побдъ, предмета всхъ его предпочтеній, породилъ въ немъ новые планы касательно величія его имперіи и устройства его собственнаго семейства. Онъ вовсе не хотлъ раздлять обладаніе этою страною съ кмъ бы то ни было и, напротивъ, мечталъ овладть ею во всей ея цлостности, создавъ нкоторыя изъ тхъ вассальныхъ королевствъ, которыя долженствовали служить оплотомъ новой Имперіи-Запада. Члены итальянской консульты, присутствовавшіе при обрядъ учрежденія Итальянскаго-Королевства, похали впередъ, въ сопровожденіи вице-президента Мельци и министра Марескальки, для того, чтобъ приготовить принятіе Наполеона въ Милан. Хотя Итальянцы гордились тмъ, что будутъ имть его королемъ, хотя правительство его боле всякаго другаго могло успокоить ихъ, однако потерянная или по-крайней-мр отложенная надежда на королевство чисто-итальянское, страхи войны съ Австріей въ-слдствіе этой перемны, даже самая общность этого титула короля итальянскаго, придуманная съ цлію понравиться имъ, а вмст съ тмъ и встревожить Европу, — все это сильно возмутило Итальянцевъ. Партія либеральная день-ото-дня все боле и боле отдалялась отъ новаго правительства, а аристократія не сближалась съ нимъ. Одинъ Наполеонъ могъ измнить этотъ порядокъ вещей. Присутствіе его, какъ генерала, всегда глубоко трогало сердца Итальянцевъ, присутствіе его, какъ императора и короля, должно было поразить ихъ еще боле. Славныя войска, собранныя на поляхъ битвы Маренго и Кастильйоне, готовились выполнить большіе маневры и представить безсмертныя сраженія. Вс иностранные министры были созваны въ Миланъ. Приливъ любопытныхъ, стекшихся въ Парижъ посмотрть на коронацію, отхлынулъ въ Ломбардію. Дано было движеніе — и пламенное воображеніе Итальянцевъ снова закипло любовью и удивленіемъ къ человку, который въ-продолженіе девяти лтъ столь сильно волновалъ ихъ. По примру городовъ во Франціи, сформирована была для принятія Наполеона гвардія изъ молодыхъ людей лучшихъ фамилій.

Прибывъ въ Туринъ, онъ встртился здсь съ Піемъ VII и нжно простился съ нимъ въ послдній разъ. Затмъ онъ принималъ съ необыкновенною граціею своихъ новыхъ подданныхъ и занимался ихъ интересами, отличными еще отъ интересовъ прочей части Французской Имперіи. Онъ поправлялъ ошибки или несправедливости администраціи, удовлетворялъ множество просьбъ, и, желая очаровать народы, выказывалъ всю благость и величіе верховной власти, потомъ посвятилъ нсколько дней на осмотръ своего созданія, — Алессандрійской-Крпости, служившей базисомъ его утвержденія въ Италіи. Въ настоящую минуту тамъ собраны были тысячи рабочихъ. Наконецъ, 5 мая, посреди равнины Маренго, съ высоты трона, воздвигнутаго на этой равнин, гд, три года назадъ, онъ стяжалъ себ самодержавіе, присутствовалъ онъ при славныхъ маневрахъ, представлявшихъ маренгское сраженіе. Ланнъ, Мюратъ, Бессьеръ начальствовали войсками на этихъ маневрахъ. Здсь не доставало одного только Дезэ! Наполеонъ заложилъ первый камень въ основаніе монумента въ память храбрымъ, павшимъ на пол битвы. Изъ Алессандріи отправился онъ въ Навію, гд привтствовали его власти новой его столицы, Милана, и вступилъ въ Миланъ 8 мая, при гром пушекъ и звон колоколовъ, при кликахъ народа, пришедшаго въ энтузіазмъ отъ его присутствія. Окруженный итальянскими властями и духовенствомъ, онъ колнопреклонился въ старомъ ломбардскомъ каедральномъ собор, созданномъ на удивленіе Европы и предназначенномъ судьбою быть построену окончательно Наполеономъ. Итальянцы, энтузіасты въ высшей степени, всегда поражаются великолпными зрлищами: что должны были испытать они въ присутствіи человка, котораго величіе взошло предъ ихъ глазами, какъ звзда, замченная ими прежде всхъ на горизонт европейскомъ?

26 мая, Наполеонъ былъ помазанъ на царство въ миланскомъ каедральномъ соборъ съ такимъ же блескомъ, какъ и въ Парижъ за полгода предъ тмъ, въ присутствіи министровъ Европы и депутатовъ отъ всей Италіи. Желзная корона, почитаемая древнею короною королей ломбардскихъ, была доставлена изъ Монцы, гд се хранили, какъ сокровище. По благословеніи ея кардиналомъ Капрарою, архіепископомъ миланскимъ, съ соблюденіемъ формъ, употреблявшихся нкогда относительно германскихъ императоровъ при коронованіи ихъ королями итальянскими, Наполеонъ самъ возложилъ ее на главу свою, какъ нкогда возложилъ на себя корону императора французовъ, произнося по-итальянски эти клятвенныя слова: Богъ далъ мн ее: горе тому, кто до ней коснется! (Dio me l’ha data, guai a chi la toccherа). Энергія, съ которою онъ произнесъ эти слова, привела въ трепетъ всхъ присутствующихъ. Эта торжественная церемонія, приготовленная руками Итальянцевъ, а именно извстнымъ живописцемъ Аппіани, превзошла все досел виднное въ Италіи.

Посл этой церемоніи, Наполеонъ обнародовалъ органическій статутъ, которымъ создавалъ въ Италіи монархію, по образцу монархіи французской, и назначалъ вице-королемъ Евгенія Боарне. Затмъ онъ представилъ итальянской націи этого принца во время королевскаго засданія законодательнаго сословія. Весь іюнь мсяцъ онъ присутствовалъ въ государственномъ совт и далъ администраціи въ Италіи движеніе, какое далъ и французской администраціи, занимаясь ежедневно длами во всей ихъ подробности.

Присутствіе Наполеона съ этими страшными арміями, которыя онъ устроивалъ и пополнялъ на великій случаи, разсяло опасенія насчетъ воины. Итальянцы начали врить, что они не увидятъ ея боле на своей территоріи, и что до нихъ дойдетъ молва о ней съ береговъ Дуная и отъ воротъ самой Вны. Наполеонъ всякое воскресенье производилъ въ Милан смотры войскамъ, потомъ онъ возвращался въ свой дворецъ и принималъ на публичной аудіенціи посланниковъ всхъ дворовъ Европы, извстнйшихъ иностранцевъ, и въ особенности представителей знатныхъ итальянскихъ фамилій и духовенства. Въ одинъ изъ этихъ пріемныхъ дней, обмнялся знаками почетнаго-легіона на знаки древнйшихъ и славнйшихъ орденовъ Европы. Прусскій министръ представился ему первый для врученія ему чернаго орла и благо орла. Затмъ явился испанскій посланникъ, который вручилъ ему орденъ золотаго-рука, потомъ, наконецъ, министры баварскій и португальскій, поднесшіе ему ордена св. Губерта и Христа. Наполеонъ представилъ имъ въ обмнъ знаки первой степени почетнаго-легіона, и далъ такое же количество орденовъ, сколько получилъ самъ. Затмъ онъ роздалъ иностранные ордена знатнйшимъ лицамъ имперіи. Въ нсколько Мсяцевъ, дворъ его сталъ на такую же ногу, какъ и вс прочіе европейскіе дворы, носилъ такіе же ордена, и богатыя одежды, походившія на военные мундиры. Посреди этого блеска, Наполеонъ, оставшись самъ простъ по-прежнему, имя на груди только знакъ почетнаго-легіона, нося мундиръ гвардейскихъ егерей безъ малйшаго золотаго шитья, черную шляпу, на которой виднлась только трехцвтная кокарда, Наполеонъ хотлъ, чтобъ вс знали, что роскошь, которою онъ окруженъ, была не для него. Любопытнымъ взорамъ народовъ хотлъ представить онъ только свой благородный и прекрасный образъ, который воображеніе людей окружало столькими славными трофеями. А между-тмъ, вс искали, вс желали видть его одного посреди этой свиты, блиставшей золотомъ и пестрвшей орденскими лентами всей Европы.

Различные города Италіи присылали къ нему депутаціи съ просьбою постить ихъ. Они добивались не простой почести, но и выгоды, потому-что проницательный взглядъ императора открывалъ всюду, гд какое благо надо было совершить, а его могущественная рука находила средства это выполнить. Ршившись провести весну и половину лта въ Италіи, чтобъ лучше отвратить вниманіе Англичанъ отъ Булони, онъ общалъ постить Мантую, Бергамъ, Верону, Феррару, Болонью, Модену, Пьяченцу. Эта новость обрадовала Итальянцевъ и позволила всмъ имъ надяться имть свою долю въ благодяніяхъ новаго царствованія.

Исключительно занятый высадкою, Наполеонъ не хотлъ вызывать въ настоящее время континентальной войны. Между-тмъ, задуманное имъ присоединеніе Генуэзской-Республики, дало предлогъ всмъ непріязненнымъ ему державамъ жаловаться на честолюбіе Франціи, и особенно на нарушеніе имъ своихъ общаній, потому-что самъ Наполеонъ, учреждая Итальянское-Королевство, общалъ сенату не присоединять боле ни одной провинціи къ своей имперіи. Но, надясь вскор разсчь въ Лондон гордіевъ узелъ всхъ европейскихъ вопросовъ, онъ не поколебался въ своемъ намреніи и ршился даровать Геную французскому флоту.

Министромъ его при этой республик былъ его соотечественникъ Саличетти, которому онъ препоручилъ вызнать расположеніе Генуэзцевъ и приготовить умы. Дло кончилось тмъ, что генуэзскій сенатъ и дожъ, по совту Саличетти, отправились въ Миланъ объявить Наполеону желаніе всего народа признать надъ собою верховную власть Франціи. Они были введены предъ Наполеона съ обрядами, напомнившими собою т времена, когда побжденные народы молили о чести быть частію Римской-Имперіи. Наполеонъ принялъ ихъ на своемъ тронь, 4 іюня, объявилъ, что снисходитъ на ихъ просьбу, и общалъ постить Геную при вызд изъ Италіи.

За этимъ присоединеніемъ послдовало другое, малозначительное само-по-себ, но какъ капля воды переполнившее чашу терпнія европейскихъ державъ. Луккская-Республика была безъ правительства и находилась въ затруднительномъ положеніи между Этруріею и Пьемонтомъ, подобно кораблю, лишенному кормила. Власти этой республики, подражая властямъ Генуи, явились въ Миланъ съ просьбою дать имъ конституцію и правительство. Наполеонъ согласился выполнить и ихъ желаніе, по считая эту республику слишкомъ-отдаленною отъ Имперіи, онъ отдалъ ея территорію въ удлъ старшей сестр своей, принцесс Элиз, женщин умной, мудро управлявшей этою страною, и заслужившей за то придуманное Талейраномъ прозваніе Луккской Семирамиды. Наполеонъ уже отдалъ ей герцогство Піомбино, теперь же отдавалъ ей и супругу ея, принцу Баккіоки, Лукку, въ вид наслдственнаго княжества, зависвшаго отъ Французской-Имперіи, долженствовавшаго быть возвращеннымъ корой г. въ случа пресченія мужескаго колна, на всхъ условіяхъ, слдовательно, старинныхъ феодовъ Германской-Ммнеріи. Эта сестра Наполеона должна была впредь именоваться принцессою піомбинскою и луккскою.

Талейрану поручено было написать Пруссіи, Австріи, и объяснить имъ эти поступки, которые Наполеонъ считалъ, впрочемъ, некасающимися вовсе до политики этихъ державъ. Между-тмъ, опытный глазъ императора французовъ былъ пораженъ вооруженіями Австріи. Цлые корпуса были въ движеніи къ Тиролю и къ бывшимъ венеціанскимъ провинціямъ. Внскій кабинетъ уврялъ, что это движеніе войскъ было дломъ чистой предосторожности, возбужденной сосредоточеніемъ французскихъ войскъ при Маренго и Кастильйоне, въ числ слишкомъ-значительномъ для простыхъ воинскихъ празднествъ. Наполеонъ отправилъ немедленно переодтыхъ офицеровъ въ Тироль, Фріуль, Каринтію для осмотра этихъ приготовленій на самомъ мст, и въ то же время потребовалъ отъ Австріи ршительныхъ объясненій.

Онъ придумалъ еще другое средство вызнать настоящее расположеніе этого двора. Обмнявшись орденомъ почетнаго-легіона на ордена дружественныхъ дворовъ, онъ не обмнялся еще съ Австріею, а между-тмъ онъ хотлъ поставить себя съ этою державою на такую же ногу, какъ и съ другими, и потому вознамрился отнестись объ этомъ съ непосредственнымъ предложеніемъ къ Австріи, чтобъ такимъ образомъ удостовриться въ ея настоящихъ чувствованіяхъ. Онъ полагалъ, что если она дйствительно хочетъ въ скоромъ времени начать войну, то не осмлится, предъ лицомъ Европы и своихъ союзниковъ, оказать такое изъявленіе дружбы, считающееся, по обычаямъ дворовъ, самымъ знаменательнымъ, какое только оказать возможно, въ-особенности держав столь новой, какова Французская-Имперія. Ла-Рошфуко замнилъ въ Вн Шамнаньи, сдлавшагося министромъ внутреннихъ длъ. Ему было предписано заставить Австрію объясниться на счетъ ея вооруженіи и предложить ей обмнъ ея орденовъ на орденъ почетнаго-легіона.

Наполеонъ, продолжая изъ Италіи поддерживать Англичанъ въ заблужденіи, что пресловутая высадка была пустою выдумкою, самъ между-тмъ безпрестанно старался увряться, что эта экспедиція могла быть лтомъ приведена въ исполненіе. Никогда по случаю какой бы то ни было операціи не посылалось такого множества депешъ и курьеровъ. Консульскіе агенты и морскіе офицеры, поставленные въ испанскихъ и французскихъ портахъ, въ Картаген, Кадикс, Ферроль, Байонн, при усть Жиронды, въ Рошфорь, при усть Луары, въ Лорьянь, Брестъ, Шербурь, имя въ своемъ распоряженіи курьеровъ, передавали малйшія новости, случавшіяся на мор, и посылали извстія о нихъ въ Италію. Множество тайныхъ агентовъ, содержавшихся въ портахъ Англіи, отправляли свои рапорты, которые были передаваемы непосредственно самому Наполеону. Наконецъ, де-Марбуа, которому хорошо извстны были британскія дла, имлъ особенное назначеніе читать вс журналы, издававшіеся въ Англіи, и переводить изъ нихъ все, относившееся до морскихъ операцій, и — обстоятельство, заслуживающее вниманія,— наиболе по этимъ-то журналамъ узнавалъ о всемъ Наполеонъ, умвшій съ необыкновенною врностью предупреждать намренія англійскаго адмиралтейства. Хотя англійскіе журналисты часто сообщали лживыя извстія, однако изъ ихъ словъ чудная проницательность Наполеона всегда находила средство угадывать истину. Но вотъ что еще странне. Приписывая Наполеону самые несбыточные, самые нелпые планы, нкоторые журналисты, сами не подозрвая того, открыли его настоящее намреніе, и говорили, что онъ посылалъ флоты вдаль за тмъ, чтобъ потомъ вдругъ соединить ихъ въ Ла-Манш. Адмиралтейство не остановило своего вниманія на этомъ предположеніи, которое, однакожь, открывало истину. Его предначертанія заставляютъ по-крайней-мр предполагать, что оно не врило тому.

Исключая одно обстоятельство, которое сильно препятствовало соображеніямъ Наполеона и которое заставило его еще, въ послдній разъ, видоизмнить свой планъ. Наполеонъ, вообще говоря, не могъ не быть доволенъ ходомъ своихъ операцій. Адмиралъ Миссіесси, какъ мы уже видли, поплылъ въ январ мсяц къ Антильскимъ-Островамъ. Еще не извстно было о подробностяхъ его экспедиціи, но уже знали, что Англичане были сильно встревожены за свои колоніи, что одна изъ нихъ, островъ Доминикъ, была взята, и что они посылали въ моря Америки подкрпленіе, и это было очень-выгодною диверсіею для французовъ. Адмиралъ Вильнвъ, вышедъ изъ Тулона 30 марта, посл плаванія, котораго подробности были неизвстны, показался у Кадикса, соединился съ адмираломъ Гравиною, и такимъ образомъ, присоединивъ къ своей эскадръ испанскую дивизію, состоявшую изъ (5 кораблей и нсколькихъ фрегатовъ, и еще корабль Орелъ, направился къ Мартиник. Посл того, отъ него не получали извстіи, но знали, что Нельсонъ, стерегшій Средиземное-Море, не могъ настигнуть его ни при выход изъ Тулона, ни при выход изъ пролива.

Но тмъ временемъ, какъ адмиралъ Миссіесси распространялъ ужасъ на англійскихъ Антильскихъ-Островахъ, а адмиралы Вильнвъ и Гравина плыли вмст безъ всякихъ приключеній къ Мартиник, Гантомъ, долженствовавшій примкнуть къ нимъ,— Гантомъ, по случаю необыкновеннаго Феномена во временахъ года, не имлъ ни одного благопріятнаго дня для выхода изъ брестскаго порта. Досель никто не запомнитъ, чтобъ равноденствіе было совершенно безвтрено. Между-тмъ, прошли мсяцы мартъ, апрль, май (1805), а англійскій флотъ ни разу не былъ вынужденъ удалиться отъ прибрежій Бреста. Адмиралъ Гантомъ, знавшій, какой важной операціи онъ долженъ былъ содйствовать, съ величайшимъ нетерпніемъ выжидалъ удобной минуты для выхода изъ порта, и наконецъ, съ горя, сдлался болнъ. Погода почти неизмнно стояла тихая и ясная. По временамъ западный втеръ, сопровождаемый громоносными тучами, казалось, готовъ былъ поднять на мор бурю, но небо тотчасъ прояснялось. Не было инаго средства, какъ вступить въ невыгодное сраженіе съ эскадрою, которая теперь была почти въ равномъ числ съ французскою, но превосходила ее своимъ качествомъ. Англичане, не подозрвая въ точности всего, имъ угрожавшаго, пораженные присутствіемъ флота въ Брестъ, другаго въ Феррол, свдавъ, кром того, о выход кораблей изъ Тулона и Кадикса, усилили свои блокадныя эскадры. Они имли съ двадцать кораблей передъ Брестомъ, подъ начальствомъ адмирала Корпуаллиса, и 7 или 8 передъ Ферролемъ, подъ начальствомъ адмирала Келлера. Въ такомъ положеніи длъ, адмиралъ Гантомъ выходилъ изъ рейда и возвращался туда, держа уже въ-продолженіе двухъ мсяцевъ на корабляхъ и десантное войско и матросовъ. Въ отчаяніи, онъ спрашивалъ, хотятъ ли, чтобъ онъ далъ сраженіе для выхода въ открытое море, но это было ему воспрещено ршительно.

Разсчитывая, что въ половин мая будетъ уже опасно заставлять Вильнва, Гравину и Миссіесси ожидать доле въ Мартиник, что англійскія эскадры, посланныя за ними въ погоню, тогда уже настигнутъ ихъ, Наполеонъ еще разъ видоизмнилъ планъ свой. Онъ положилъ, что если Гантомъ не отправится 20 мая, то не долженъ отправляться вовсе, а ждать въ Брест, покуда пріидутъ освободить его изъ блокады. И потому Вильнвъ получилъ приказаніе возвратиться въ Европу и выполнить тамъ то, что прежде поручено было Гантому, т. е. освободить изъ блокады Ферроль, гд онъ долженъ былъ найдти 5 французскихъ кораблей, 7 испанскихъ, подойдти потомъ, если будетъ возможно, къ Рошфору, для соединенія тамъ съ Миссіесси, который, вроятно, къ этому времени возвратится съ Антильскихъ-Остроповъ, наконецъ явиться передъ Брестомъ, для открытія выхода Гантому, и такимъ-образомъ съ огромнйшею эскадрою въ 56 кораблей войдти въ Ла-Маншъ.

Этотъ планъ былъ очень выполнимъ и заключалъ въ себ шансы успха, что вскор и доказано было самыми событіями. При всемъ томъ, онъ былъ мене надеженъ предъидущаго. И дйствительно, еслибъ Гантомъ могъ выйдти въ апрль мсяц, освободить отъ блокады Ферроль (что было возможно безъ сраженія, ибо въ то время 5 или 6 англійскихъ кораблей блокировали этотъ портъ), и отправиться въ Мартинику, то соединеніе съ Вильнвомъ и Гравиною могло бы совершиться безъ всякаго сраженія, они возвратились бы въ Европу въ числ 50 кораблей, и имъ не надо было бы нигд останавливаться, а можно было прямо устремиться въ Ла-Маншъ. Предстояли разв только встрчи на мор, но эти шансы такъ рдки, что можно даже не разсчитывать на нихъ. Новый планъ, напротивъ, заключалъ въ себ то неудобство, что подвергалъ Вильнва необходимости дать сраженіе передъ Ферролемъ, другое передъ Брестомъ, и хотя, при обихъ этихъ стычкахъ, силы его были бы гораздо въ превосходнйшемъ числ противъ непріятельскихъ, однако никакъ нельзя было предположить наврное, что об эскадры, которыя онъ пришелъ освободить отъ блокады, будутъ имть время подоспть къ нему на помощь и принять участіе въ сраженіи. Дйствительно, изъ Феррола и Бреста выходятъ только чрезъ узкія тснины, здсь, какъ и въ другихъ мстахъ, втеръ, благопріятный для входа въ портъ, неблагопріятенъ для выхода, и дло статочное, что сраженіе могло произойдти при вход в!’ эти порты, и даже кончено прежде, чмъ флоты, стоявшіе внутри, на рейд, могли бы принять въ немъ участіе. Не только пораженіе, но даже нершительное сраженіе могло совершенно обезкуражить генераловъ, которые какъ бы, впрочемъ, ни были храбры лично, не имли слишкомъ-большой довренности къ морю. Въ особенности, адмиралъ Вильнвъ, хотя воинъ неустрашимый, не имлъ твердости характера, пропорціональной этимъ шансамъ, и надо было жалть, чтобъ хорошая погода воспрепятствовала первому намренію.

Былъ и еще планъ, на которомъ Наполеонъ остановился на минуту, этотъ планъ доставлялъ мене силъ, но велъ Вильнва прямо къ цли, въ Ла-Маншъ: адмиралъ не долженъ былъ останавливаться ни передъ Ферролемъ, ни передъ Брестомъ, но обогнуть Шотландію и потомъ устремиться въ Сверное-Море, передъ Булонь. Правда, что онъ прибылъ бы только съ 20-го кораблями вмсто 50-ти, но этого было достаточно для трехъ дней, и флотилія подъ этимъ прикрытіемъ могла наврное переплыть проливъ. Эта мысль вдругъ мелькнула въ голов Наполеона, и онъ написалъ ее, потомъ, желая еще большей несомннности въ успх, онъ предпочелъ большее соединеніе силъ большей несомннности проникнуть въ Ла-Маншъ, и снова обратился къ плану, по которому Вильнвъ долженъ былъ снять блокаду съ Ферроля и Бреста.

Это было послднее измненіе, которое онъ сдлалъ, по обстоятельствамъ, въ своемъ план. Самъ онъ въ post-scriptum къ одному изъ своихъ писемъ разсказываетъ, что посреди празднества передумалъ вс эти комбинаціи и ршился окончательно. Онъ немедленно разослалъ необходимыя инструкціи для приведенія въ исполненіе всего имъ задуманнаго.

Разсылая множество приказовъ, Наполеонъ продолжалъ свое путешествіе по Италіи. Онъ постилъ Бергамъ, Верону, Мантую, присутствовалъ на маневрахъ, представлявшихъ сраженіе при Кастильйоне, произведенныхъ двадцати-пяти-тысячнымъ корпусомъ на самомъ мст этого сраженія, прожилъ нсколько дней въ Болонь, и очаровалъ собою ученыхъ тамошняго знаменитаго университета, потомъ прохалъ чрезъ Модену, Парму, Пьяченцу и, наконецъ, великолпную Геную, пріобртенную однимъ почеркомъ пера. Онъ провелъ здсь время съ 30 іюня но 7 іюля, посреди празднествъ, достойныхъ мраморнаго города, и превосходившихъ собою все, что Итальянцы досел придумывали для принятія новаго властелина. Здсь встртилъ Наполеонъ особу знаменитую, утомленную двнадцати-лтнимъ изгнаніемъ и оппозиціей, которой не оправдывали боле религіозныя обязанности, то былъ кардиналъ Мори. Онъ ршился послдовать примру папы и перейдти на сторону возстановителей алтарей. Подобно сообщникамъ Помпея, искавшимъ нкогда, одинъ вслдъ за другимъ, встрчи съ Цезаремъ въ одномъ изъ городовъ Римской-Имперіи, чтобъ добровольно предаться его обольщеніямъ, кардиналъ Мори въ Гену преклонился предъ новымъ Цезаремъ. Онъ былъ принятъ съ предупредительною ласкою человкомъ геніальнымъ, желавшимъ понравиться человку знаменитому умомъ своимъ, и могъ провидть, что. возвратясь во Францію, будетъ вознагражденъ вернйшими степенями іерархіи.

Принявъ отъ Генуэзцевъ присягу въ врности и ввривъ государственному казначею Лебрену устройство администраціи этой покой части имперіи, Наполеонъ отправился въ Туринъ, гд длалъ видъ, что занимается смотрами, потомъ, 8 іюля вечеромъ, оставивъ императрицу въ Италіи, ухалъ въ двухъ простыхъ почтовыхъ каретахъ, выдавая себя на дорог за министра внутреннихъ длъ, и съ необыкновенною быстротою прибылъ въ Фонтенбло. Онъ былъ уже тамъ 11-го числа утромъ. Архиканцлеръ Камбасересъ и министры явились туда, чтобъ получить отъ него послднія приказанія. Онъ отправлялся въ экспедицію, долженствовавшую или сдлать его всемірнымъ властелиномъ, или поглотить его, новаго фараона, въ пучинахъ Океана. Никогда не былъ онъ боле спокоенъ, боле въ дух, боле увренъ въ себ. Но самые великіе геніи могутъ хотть, ихъ воля, какъ бы ни была могущественна, какъ воля человка, есть не боле, какъ безсильный капризъ, когда Провидніе хочетъ иначе. Предъ нами достопамятный тому примръ. Между-тмъ, какъ Наполеонъ приготовлялъ все для встрчи съ вооруженною Европою между Булонью и Дувромъ, Провидніе готовило ему эту встрчу совсмъ въ другихъ мстахъ!

Европейскій горизонтъ застилался страшными, громовыми тучами. Отвсюду доходили всти о движеніи войскъ въ Фріул, Тирол и Верхней-Австріи. Австрія ремонтировала кавалерію, усиливала артиллерію на берегахъ Эча, строила всюду запасные магазины, мосты на Піав и Тальяменто, укрпляла венеціанскія лагуны. Все это не оставляло ни малйшей тни сомннія на счетъ ея непріязненныхъ намреній, не смотря на то, что она увряла, будто все это не боле, какъ предосторожности ради ея венеціанскихъ владній, по случаю собранія въ Италіи французскихъ войскъ. Что же касается до обмна орденовъ, котораго отъ ней требовали, она отказывалась отъ этого подъ различными предлогами.

При такомъ стеченіи обстоятельствъ, Наполеонъ долженъ былъ ршиться на что-нибудь окончательно въ нсколько дней, которые долженъ былъ провести въ Фонтенбло и Сен-Клу, до отъзда въ Булонь. Надо было ршиться или на высадку, или на войну съ континентальными державами. 11 іюля, въ самый день его прибытія въ Фонтенбло, архиканцлеръ Камбасересъ явился туда и сталъ говорить съ нимъ о важныхъ настоящихъ длахъ. Камбасересъ былъ въ ужас при мысли о состояніи материка, при мысли о поразительныхъ признакахъ близкой войны, и основательно считалъ присоединенія, совершенныя въ Италіи, причинами разрыва. Въ такомъ положеніи, онъ не могъ ясно представить себ, какъ Наполеонъ оставлялъ Италію и Францію въ жертву коалиціи, а самъ готовился ринуться на Англію. Наполеонъ, исполненный доврчивости, страсти къ своему обширному морскому плану, котораго во всей цлости онъ не поврилъ даже и самому архиканцлеру, Наполеонъ не былъ приведенъ въ смущеніе ни однимъ изъ возраженій Камбасереса. ‘Имйте довріе ко мн’, говорилъ ему Наполеонъ: ‘имйте довріе къ моей дятельности, я изумлю свтъ величіемъ и быстротою своихъ ударовъ! ‘

Вслдъ за тмъ, онъ сдлалъ нкоторыя распоряженія относительно расположенія своихъ войскъ въ Италіи и на границахъ Рейна, потомъ далъ послднія инструкціи Талейрану относительно дипломатическихъ длъ.

Время не терпло отлагательствъ, все уже было готово на берегахъ Океана, и адмиралъ Вильнвъ могъ всякую минуту появиться предъ Ферролемъ, Брестомъ, или въ Ла-Манш. Адмиралъ Миссіесси возвратился въ Рошфоръ, обрыскавъ вс Антильскіе-Острова, захвативъ у Англичанъ Доминикъ, завезши войска, оружіе и военные припасы на Гваделупу и Мартинику, взявъ много призовъ и прохавъ подъ французскимъ флагомъ по Океану, безъ всякихъ несчастныхъ приключеній. Однакожь, онъ возвратился слишкомъ рано, и такъ-какъ не совсмъ охотно готовъ былъ снова пуститься въ море, то Наполеонъ замнилъ его капиталомъ Лальманомъ, отличнымъ офицеромъ, который, но его повелнію, отплылъ немедленно, не выждавъ даже покуда будутъ починены корабли, и отправился на встрчу Вильнву въ окрестностяхъ Ферроля. Кончивъ все это, Наполеонъ похалъ въ Булонь, оставивъ Камбасереса и Талейрана въ Париж, взявъ съ собою маршала Бертье и давъ приказаніе адмиралу Декре немедленно присоединиться къ нему. 3 августа прибылъ онъ въ Булонь и былъ встрченъ радостными кликами арміи, начинавшей уже скучать ежедневнымъ въ-продолженіи двухъ съ половиною лтъ повтореніемъ однихъ и тхъ же воинскихъ упражненій: она была твердо уврена, что Наполеонъ на этотъ разъ пріиметъ надъ нею начальство и наконецъ перейдетъ въ Англію.

На другой день но прибытіи, онъ собралъ всю пхоту на морское прибрежье. Она занимала боле 3 ль и представляла огромную массу во сто тысячи человкъ, вытянутую въ одну линію. Съ-тхъ-поръ, какъ Наполеонъ командовалъ войсками, ему не удавалось видть ничего 6олье прекраснаго. Возвратясь вечеромъ въ свою главную квартиру, онъ написалъ адмиралу Декре слдующія многознаменательныя слова: Англичане не знаютъ, что у нихъ на носу. Овладй мы проливомъ только на двнадцать часовъ, Англія погибла (Les Anglais ne savent pas ce gui leur pend a l’oreille. Si nous sommes matres douze heures de la traverse, l’Angleterre a vcu) {Письмо къ Декре, термидора XIII года, 4 августа 1805 года, депо государственнаго секретарства.}.

Теперь онъ соединилъ въ четырехъ портахъ: Амбльтз, Вимр, Булони, Этапл, т. е. налво отъ мыса Грине и подъ втромъ изъ Булони вс корпуса, долженствовавшіе ссть на флотилію. Это давнишнее желаніе его было наконецъ выполнено, благодаря стараніямъ арміи, благодаря славной битвъ, выдержанной батавскою флотиліею подъ начальствомъ адмирала Верюэля, для обогнутія мыса Грине въ присутствіи англійской эскадры. Эта битва, 18 іюля (20 мессидора), за нсколько дней до прибытія Наполеона, была самою значительною, какую когда-либо выдерживала флотилія. Нсколько дивизій голландскихъ канонерскихъ шлюбокъ повстрчали у мыса Грине І5 англійскихъ судовъ, какъ кораблей, такъ и фрегатовъ, корветтъ и бриговъ, и сразились съ ними съ рдкимъ хладнокровіемъ и съ полнымъ успхомъ. Встрча у мыса была опасна, потому-что въ этомъ мст воды были глубоки, и англійскіе корабли могли, не боясь ссть на мель, тснить французскія утлыя суда. Не смотря на эту выгоду непріятеля, голландскія канонерскія шлюбки устояли передъ своими могучими противниками. Артиллерія, стоявшая по прибрежью, приспла поддержать ихъ, булоньская флотилія вышла имъ на подкрпленіе, и сквозь градъ ядеръ и картечь, адмиралъ Верюэлъ, имя подл себя маршала Даву, прошелъ подъ выстрлами англійской эскадры, не потерявъ ни одного судна. Эта битва доставила въ арміи репутацію адмиралу Верюэлю, который пользовался уже большимъ уваженіемъ, и ободрила сто-шестьдесятъ тысяч человкъ солдатъ и матросовъ, готовыхъ перехать Ла-Маншъ на французской и батавской флотиліяхъ.

Наполеонъ въ настоящее время имлъ подъ рукою всю свою армію. Въ два часа, люди и лошади могли быть посажены на суда и въ двадцать-четыре часа перевезены въ Дувръ. Что касается до военныхъ снарядовъ, то они уже давно находились на судахъ.

Армія, собранная въ этомъ пункт, постепенно до того возраставшая, заключала въ себ почти 132 тысячи солдатъ и 15 тысячь лошадей, независимо отъ 24 тысячнаго корпуса генерала Мармона, расположеннаго на Тексел, и 4 тысячь брестской дивизіи, долженствовавшей плыть на эскадръ Гантома.

Съ такими-то страшными силами ждалъ Наполеонъ эскадры Вильнва.

Этотъ адмиралъ, какъ мы уже видли, отправился изъ Тулона 30 марта, съ II кораблями, въ числ которыхъ 2 были восьмидесяти-пушечные, и съ 6 фрегатами. Нельсонъ крейсировалъ у Барцелоны. Стараясь утверждать французовъ въ мнніи, что онъ намренъ основаться у этихъ прибрежій, онъ вдругъ перенесся на югъ Сардиніи, въ надежд, что французы, обманутые распространенными имъ слухами, будутъ стараться избгать береговъ Испаніи и сами наткнутся ему на встрчу. Французскій флотъ, вышедъ при попутномъ втр и узнавъ истину отъ одного рагузскаго судна, направилъ свое плаваніе между Балеарскими-Островами и Картагеною, присталъ къ этому мсту 7 апрля и простоялъ здсь за безвтріемъ цлый день. Вильнвъ предложилъ испанскому адмиралу Сальцедо присоединиться къ французскому флоту, чего тотъ, за неимніемъ приказаній, не могъ принять, и, при подувшемъ благопріятномъ втр снова пустившись въ путь, Вильнвъ, 9 апрля, появился при вход въ Гибральтарскій-Проливъ. Въ тотъ же день, въ полдень, онъ вступилъ въ проливъ въ боевомъ порядки. Изъ Гибральтара узнали французскій флотъ, принялись звонить въ колокола, стрлять изъ пушекъ для поданія сигналовъ, потому-что здсь, въ порть, находилась только самая слабая дивизія. Вильнвъ подъ-вечеръ появился въ виду Кадикса. Извщенный сигналами, капитанъ корабля Орелъ поспшилъ сняться съ рейда, и храбрый Гравина, употребившій вс старанія, чтобъ быть готовымъ, торопился поднять якорь и соединиться съ французскимъ адмираломъ. Но многое еще не было готово въ Кадикс. 2,500 Испанцевъ, которыхъ должно было перевезти на острова, не были еще посажены на суда. Оканчивали нагрузку състныхъ припасовъ. Адмиралу Гравини нужно было еще по-крайней-мрь двое сутокъ, по Вильнвъ торопился и говорилъ, что онъ не будетъ больше ждать, если не присоединятся къ нему сейчасъ же. Хотя нсколько оправившись отъ смущенія посл перваго своего выхода, французскій адмиралъ былъ однако безпрестанно преслдуемъ образомъ Нельсона, все мерещившимся ему за плечами.

Гравина, въ высшей степени преданный планамъ Наполеона, нагрузилъ суда на скорую руку, ршившись устроиться уже въ мор, и вышелъ въ ночь изъ Кадикса.

Въ два часа утромъ, Вильнвъ, при попутномъ втр, поплылъ къ западу. 11 числа онъ былъ въ открытомъ Океан, избгнувъ страшной бдительности Англичанъ. 11 и 12, онъ сталъ поджидать испанскихъ кораблей, но изъ нихъ явились только два, и, не желая больше терять времени, адмиралъ поднялъ паруса, полагая, что Испанцы примкнутъ къ нему посл, или на пути, или у самой Мартиники, ибо всякій командиръ зналъ, что этотъ островъ назначенъ общимъ сборнымъ мстомъ. Но никто, впрочемъ, кром самого Вильнва, не зналъ великаго назначенія эскадры

Вильнвъ долженъ былъ бы ободриться духомъ, потому-что ему удалось побдить самыя важныя затрудненія, онъ выхалъ изъ Тулона, прохалъ Гибральтарскій-Проливъ и соединился съ Испанцами безъ всякихъ приключеніи. Но видъ экипажей сильно печалилъ его. Онъ находилъ ихъ гораздо-ниже того, чмъ были Англичане, и чмъ были нкогда Французы, во время американской воины. Это было очень естественно, потому-что они впервые выходили изъ порта. Онъ жаловался не только на экипажи, но и на корабли своей эскадры. Трое изъ его кораблей шли или посредственно или худо. На новомъ корабл Плутонъ безпрестанно ломалось желзо. Адмиралъ Вильнвъ былъ въ совершенномъ отчаяніи. Адьютантъ императора, Лористонъ, употреблялъ вс усилія, чтобъ ободрять его, но безуспшно. Впрочемъ, адмиралъ имлъ отличныхъ капитановъ, которые вознаграждали собою, сколько то было возможно, неопытность экипажей и недостатки вооруженія. Вильнвъ утшался только при вид испанскихъ судовъ, которыя были гораздо-хуже французскихъ. При всемъ томъ, плаваніе, замедляемое тремя кораблями (что не необыкновенно при ход цлой эскадры), было, по-видимому, благополучно и продолжалось безъ всякихъ приключеніи.

Обманутый Нельсонъ искалъ французскую эскадру сперва на юг и восток Средиземнаго-Моря. 16 апрля, узналъ онъ, что она приближается къ проливу, былъ задержанъ западными втрами до 30 числа, очутился въ Океан не прежде 11 мая и поплылъ къ Антильскимъ-Островамъ, гд предполагалъ настичь ее.

Въ это время, Вильнвъ былъ очень-близокъ къ своей цли, ибо 14 мая достигъ Мартиники, посл плаванія, продолжавшагося шесть недль. По прибытіи, онъ имлъ удовольствіе найдти здсь четыре испанскіе корабля, которые были разлучены съ эскадрою и прибыли почти въ одно время съ нею. Это было важною выгодою, и онъ долженъ быль положиться нсколько на судьбу свою, которая до-сихъ-поръ путеводила его благосклонно.

Это плаваніе было очень-полезно для французскихъ экипажей, потому-что въ это время они пріобрли довольно опытности. Бурь не было. Французы воспользовались этимъ и улучшили оснастку судовъ своихъ. ‘Теперь’, писалъ генералъ Лористонъ императору: ‘мы сильне цлою третью, нежели при нашемъ выход.’

Адмиралъ Вильнвъ, ужасаемый свою отвтственностью, не видлъ выгодъ настоящаго своего положенія и находилъ, что эскадра его въ самомъ плохомъ состояніи. Какъ человкъ упавшій духомъ, онъ преувеличивалъ достоинство непріятеля и не оцнялъ по заслугамъ солдатъ своихъ. Онъ говорилъ, что съ двадцатью французскими или испанскими кораблями онъ не хотлъ бы вступить въ сраженіе съ четырнадцатью англійскими, и говорилъ это передъ собственными офицерами. Къ-счастію, офицеры и солдаты, бывшіе въ лучшемъ расположеніи духа, чувствовавшіе мене своего вождя недостаточность своихъ средствъ, и исполненные довренности къ своему собственному мужеству, пламенно желали встрчи съ непріятелемъ. Генералъ Лористонъ, назначенный императоромъ къ Вильнву для того, чтобъ ободрять и одушевлять его, съ постоянною ревностью выполнялъ возложенную на него обязанность, но онъ только больше сокрушалъ его и раздражалъ противорчіемъ. Гравина, человкъ простой, умный, полный энергіи, думалъ подобно Вильнву на-счетъ качества своихъ кораблей, подобно Лористону на-счетъ необходимости жертвовать собою, и твердо ршился на все, лишь бы содйствовать намреніямъ Наполеона.

Теперь, по приплытіи въ Мартинику, надобно было ждать здсь сорокъ дней прибытія Гантгома, котораго принужденная неподвижность въ Брест не была еще здсь извстна. Итакъ, Вильнвъ, пріхавшій 14 мая, долженъ былъ остаться въ этомъ мст до 23 іюня, и онъ съ прискорбіемъ говорилъ, что этого времени достаточно для того, чтобъ быть настигнуту Нельсономъ и засажену въ блокаду въ Мартиник или разбиту при малйшемъ покушеніи оттуда выйдти.

Ему приказано было ждать Гантома, что поставляло его въ совершенную бездйственность, но, подобно людямъ не въ дух, онъ хотлъ имть движеніе. Онъ жаловался, что не можетъ идти опустошать англійскіе острова, а это онъ легко могъ бы сдлать съ двадцатью кораблями. Чтобъ убить время, овладли Алмазнымъ-Фортомъ (du Diamant), лежащимъ передъ Мартиникою, и невзятымъ адмираломъ Миссіесси, къ величайшему сожалнію Наполеона. Хотли довершить завоеваніе Доминика взятіемъ морны Кабри, которую взять Миссіесси также упустилъ изъ вида, но это мсто, сильно укрпленное природою и искусствомъ, требовало правильной осады, а ее не осмливались предпринять. Вильнвъ отправилъ свои фрегаты, самые быстрые на ходу, крейсировать у Антильскихъ-Острововъ, затмъ, чтобъ захватить призы, и доставить ему свднія объ англійскихъ эскадрахъ.

Всего войскъ на французскихъ Антильскихъ-Островахъ было до двнадцати тысячъ. Съ такою силою можно было бы выполнить немаловажныя операціи, по адмиралъ не смлъ объ этомъ и думать, боясь проглядть Гантома. Надо присовокупить, что французскіе острова находились въ лучшемъ состояніи, имли въ достаточномъ количеств солдатъ и военные снаряды, были обильно снабжены състными припасами, благодаря корсарамъ, и сверхъ-того одушевлены смлостію.

Между-тмъ, чтобъ не подвергать экипажей болзнямъ, которыя начинали обнаруживаться отъ пребыванія въ этихъ странахъ, и для воспрепятствованія также побговъ, къ чему очень-склонны были Испанцы, адмиралъ Вильнвъ ршился предпринять экспедицію на Барбаду, гд у Англичанъ находились вс депо ихъ колоніальныхъ войскъ. Генералъ Лористонъ привезъ съ собою дивизію въ пять тысячь человкъ, тщательнйшимъ образомъ устроенную и экипированную. Она-то предназначалась для этой операціи. Генералъ Лористонъ придумалъ идти чрезъ Гваделупу, чтобъ взять тамъ въ подкрпленіе еще батальйонъ, ибо на Барбадь полагалось встртить до десяти тысячь человкъ, на половину милиціи, на половину строевыхъ войскъ. Ршено было отправиться 4 іюня, но въ самый день, назначенный для отправленія пріхалъ контр-адмиралъ Магонъ съ двумя кораблями изъ Рошфора, которые отправилъ Наполеонъ для поданія первой всти о приключившемся измненіи въ его планахъ. Магонъ пріхалъ сказать, что Гантомъ не могъ выйдти изъ Бреста, и что поэтому должно отправиться освободить его изъ блокады, и не только его, но и феррольскую эскадру, и, присоединивъ къ себ флоты, находившіеся въ этихъ портахъ, устремиться всею массою силъ въ Ла-Маншъ. При всемъ томъ, онъ привезъ также приказъ ждать до 21 іюня, ибо возможно было, что до 21 мая Гантомъ могъ еще выйдти изъ Креста, и такъ-какъ потребенъ былъ цлый мсяцъ для перехода изъ Бреста въ Мартинику, то нельзя было знать здсь ране 21 іюня о томъ, что этотъ адмиралъ окончательно не могъ выйдти изъ порта. Такимъ-образомъ, было еще довольно времени для приведенія въ исполнепіе экспедиціи на Барбаду. Магонъ имлъ на своихъ корабляхъ войска и военные припасы. Онъ присоединился къ эскадр, заключавшей въ себ теперь 27 судовъ, въ числ которыхъ было 14 французскихъ кораблей, 6 испанскихъ и 7 фрегатовъ. 6 іюня, эскадра пришла къ Гваделуп, гд и взяла батальйонъ войска. 8 числа она обогнула островъ Антигоа, съ котораго не переставали стрлять, какъ вдругъ завидла выходившій оттуда конвой въ пятнадцать судовъ. То были купеческіе корабли, нагруженные колоніальными товарами и сопровождаемые простою корветтою. Адмиралъ немедленно отдалъ приказаніе эскадр ринуться на эту добычу. Къ исходу дня конвой былъ взятъ. Стоимость его простиралась отъ 9 до 10 милліоновъ франковъ. Нкоторые пассажиры, Американцы и Итальянцы, сообщили извстія о Нельсон. По ихъ словамъ, онъ прибылъ на Барбаду, въ то самое мсто, куда плыли французы. Они разногласили на-счетъ числительной силы его эскадры. Вообще говорили, что у него кораблей съ двнадцать. Но онъ соединился съ адмираломъ Кохрэномъ, стерегшимъ эти моря. Это извстіе произвело необыкновенное впечатлніе на адмирала Вильнва. Ему чудился Нельсонъ съ 14, 16, даже 18 кораблями, т. е. съ силою почти равною его эскадръ, совсмъ готовый настичь его и схватиться съ нимъ. Поэтому онъ тотчасъ же задумалъ вернуться въ Европу. Лористонъ, напротивъ, основываясь на показаніи плнныхъ (которые говорили, что у Кохрэна не боле 2 кораблей, и слдовательно, у Нельсона всего-на-все 14), утверждалъ, что съ 20 кораблями можно было вступить въ сраженіе съ Нельсономъ и чрезъ это, избавившись отъ его преслдованія, врне выполнить свое назначеніе. Вильнвъ не раздлялъ этого мннія и хотлъ ршительно хать въ Европу. Онъ т, жъ торопился, что не согласился даже возвратиться на французскіе Антильскіе-Острова для высадки взятыхъ тамъ войскъ, и ршился, выбравъ четыре лучшіе фрегата, посадить на нихъ сколько было возможно войскъ, и отправить ихъ въ Мартинику. Онъ далъ имъ приказаніе примкнуть къ эскадр у Азорскихъ-Острововъ. Но при-всемъ-томъ на флот оставалось еще 4 или 5 тысячъ человкъ. Чрезъ это колоніи лишались драгоцнныхъ силъ, которыя чрезвычайно-трудно было выслать имъ изъ Европы, флотъ же былъ поставленъ въ самое затруднительное положеніе, ибо и безъ того на немъ было мало състныхъ припасовъ, а прсной воды едва достало на перездъ. Наконецъ, подвергались опасности проглядть Гантома, ибо до 21 іюня нельзя было знать наврно, вышелъ ли онъ, или нтъ, изъ Бреста, для отправленія въ Мартннику. На дл не ошибались, предполагая, что онъ не отправился, но этого не знали, и потому распоряженія адмирала были важною ошибкою. На эти возраженія Вильнвъ отвчалъ, что если Гантомъ отправился, то надо этому радоваться, что тогда не надо будетъ освобождать Бреста’ изъ блокады, а пройдти безъ всякихъ остановокъ мимо этого порта, отправляясь въ Ла-Маншъ.

Вильнвъ ршился немедленно, насажалъ какъ только было можно больше войска на фрегаты и отправилъ ихъ въ Мартинику. Не желая оставлять у себя на рукахъ конвоя, ни терять его, онъ поручилъ другому фрегату препроводить его на одинъ изъ французскихъ острововъ. 10 іюня, онъ былъ на пути въ Европу. Его ршимость, хотя заслуживавшая порицаніе по своему побужденію, не была дурна на дл, еслибъ онъ вернулся въ Мартинику для того, чтобъ высадить тамъ весь свои дессантъ, налиться водою, запастись състными припасами и узнать новыя извстія изъ Европы.

Нельсонъ, котораго онъ такъ боялся, прибылъ на Барбаду въ первыхъ числахъ іюня, посл изумительно-быстраго плаванія, идучи безъ страха всего-на-все съ 9 кораблями. Полагая, что французы отправились отвоевывать Тринидадъ для Испанцевъ, онъ взялъ на Барбад 2 тысячи человкъ, присоединила’ къ себ два корабля адмирала Кохрэна и не останавливаясь ни на минуту, явился 7 числа въ заливъ Паріа, на островъ Тринидадъ. Здсь, узнавъ свою ошибку, онъ снова пустился въ путь, и 10 числа пріхалъ къ Гренад. Онъ располагалъ возвратиться на Барбаду, высадить здсь некстати-взятыя войска и пуститься назадъ въ Европу съ 11 кораблями. Сколько дятельности! сколько энергіи! какое удивительное умнье пользоваться временемъ! Вотъ еще новое доказательство, что въ войн, и въ морской еще боле, нежели въ сухопутной, качество силъ значитъ боле количества. Нельсонъ съ 11 кораблями былъ полонъ доврчивости на томъ самомъ мор, на которомъ трепеталъ Вильнвъ съ 20 кораблями, имя притомъ на своей эскадр храбрыхъ матросовъ!

Вильнвъ шелъ въ Европу, направляя паруса къ сверо-востоку, погода была довольно-благопріятна. По прибытіи, 30 іюня, на Азорскіе-Острова, онъ нашелъ тамъ свои фрегаты, которые употребили не боле четырехъ дней на высадку дессанта и не встртили Англичанъ, это доказывало, что и самъ Вильнвъ могъ бы то же самое сдлать безъ всякой опасности. Четыре отряженные фрегата встртили пятый фрегатъ, препровождавшій захваченный конвой, но никакъ не могшій довести его до мста назначенія. Они ршились сжечь эту добычу съ богатымъ грузомъ, что влекло за собою потерю 10 мильйоновъ. Такимъ-образомъ, французскій флотъ былъ собранъ воедино у Азорскихъ-Острововъ и пустился въ путь съ 20 кораблями и 7 фрегатами, направляясь къ берегамъ Испаніи. Онъ былъ вознагражденъ за потерю конвоя богатымъ призомъ, гальйономъ изъ Лимы, нагруженнымъ піастрами на 7 или 8 милліоновъ, этотъ гальйонъ былъ похищенъ однимъ англійскимъ корсаромъ и теперь былъ отнятъ у этого корсара. Это была подмога въ средствахъ, сдлавшаяся вскор весьма-полезною. Вдругъ, въ первыхъ числахъ іюля, въ шестидесяти миляхъ отъ мыса Финистерре, подулъ совершенно-противный втеръ, съ сверо-востока. Стали лавировать, чтобъ выиграть время и не быть отнесенными назадъ. Но втеръ дулъ упорно и сдлался такъ силенъ, что многія суда потерпли аваріи, нкоторыя даже потеряли свои марсы. Два корабля, пріхавшіе съ Магономъ изъ Рошфора, привезли съ собою тарантскія лихорадки. Они были избиты больными. Войска, увезенныя изъ Европы въ Америку и привезенныя обратно изъ Америки въ Европу, почти не коснувшись земли, сдлались жертвою всевозможныхъ страданій. Уныніе царствовало на эскадр. Восьмнадцати-дневный противный втеръ усилилъ его до нельзя. Адмиралъ Вильнвъ еще боле упалъ духомъ. Онъ хотлъ идти въ Кадиксъ, т. е. въ сторону противоположную тому пункту, на которомъ ждалъ его Наполеонъ, и куда призывали его данныя ему инструкціи. Генералъ Лористонъ противился этому всми своими силами, и наконецъ взялъ верхъ надъ Вальцевомъ. Къ-тому же, около 20 іюля измнился втеръ, и французскій флотъ снова поплылъ къ Ферролю.

Неблагопріятная погода была причиною двухъ несчастій: во-первыхъ, привела въ уныніе эскадру и вождя ея, во-вторыхъ, открыла глаза англійскому адмиралтейству. Бригъ, посланный Нельсономъ въ Англію, съ бюллетенемъ о его поход, завидлъ французскую эскадру, и на всхъ парусахъ пріхалъ въ Портсмутъ 7 іюля. Не зная еще Дли эскадры, но воображая себ, что она хочетъ, можетъ-быть, освободить изъ блокады Ферроль, англійское адмиралтейство приказало адмиралу Стерлингу, отряженному изъ брестскаго блокаднаго Флота для плаванія передъ Рошфоромъ, присоединиться съ пятью кораблями къ Кэльдеру, крейсировавшему въ окрестностяхъ мыса Финистерре. Соображая вс предъидущія обстоятельства, Англичане начали наконецъ мало-по-малу подозрвать, по-крайней-мр смутно, часть плановъ Наполеона. Они не думали именно о соединеніи эскадръ въ Ла-Маншъ, но хотли предупредить снятіе блокады съ Ферроля или Бреста, казавшееся имъ вроятными. И потому они увеличили флотъ Корнуаллиса передъ Брестомъ до 24 кораблей, изъ которыхъ 5 были отряжены передъ Рошфоръ, а Феррольскій до 10 кораблей. Этотъ послдній, по соединеніи съ Рошфорскою дивизіею, долженъ былъ состоять изъ 14 или 15 кораблей. Всякая медленность въ дл, требующемъ тайны,— истинное несчастіе.

22 іюля, въ полдень, Вильнвъ завидлъ передъ собою 21 судно, въ числ которыхъ было 15 кораблей: то была эскадра Кэльдера, шедшая отрзать ему дорогу къ Ферролю. Отъ мста встрчи портъ находился ль въ сорока.

Никакъ нельзя было усомниться въ неизбжности морской битвы. Вильнвъ не думалъ боле избгать ее, ибо одной отвтственности, а отнюдь не опасности, боялся онъ, находясь въ безпрерывной душевной тревогъ, онъ упустилъ благопріятное время построиться въ боевой порядокъ. Генералъ Лористонъ, безпрестанно понукая его, убждалъ его съ одиннадцати часовъ утра сдлать расположенія, которыя онъ сдлали уже въ часъ по полудни. Такимъ-образомъ была потеряна лучшая часть дня. Не смотря на вс ошибки адмирала Вильнва, результатъ этого сраженія могъ бы счесться за побду, еслибъ не были потеряны два испанскіе, корабля, по оплошности французовъ уведенные Англичанами. Экипажи, не смотря на свою неопытность, бились хорошо, по, съ одной стороны, туманъ, усилившій еще больше врожденную нершительность Вильнва, съ другой, излишняя недоврчивость адмирала къ самому себ и къ матросамъ, парализировали средства, бывшія у него въ рукахъ, и воспрепятствовали этой стычк обратиться въ блистательную побду. Здсь, какъ и во многихъ другихъ морскихъ битвахъ, одно крыло французской арміи не пришло на помощь другому, но на этотъ разъ тутъ не было ошибки крыла, оставшагося въ бездйствіи, ибо контрадмиралъ Магонъ не былъ охотникъ стоять вдали отъ огня битвы. Въ первую минуту посл сраженія, Вильнвъ былъ почти счастливъ, смогши встртиться съ Англичанами, не потерпвъ пораженія, по когда онъ сталъ потомъ раздумывать, тогда его обычное уныніе и упадокъ духа превратились въ глубокую скорбь. Онъ слышалъ уже надъ собою порицанія Наполеона и общественнаго мннія за то, что потерялъ два корабля, сражаясь съ двадцатью противъ пятнадцати. Онъ считалъ себя покрытымъ безславіемъ, и впалъ въ уныніе, близкое къ отчаянію. Прямо въ сердце поражалъ его строгій судъ экипажей, громко жаловавшихся на его нершительность и превозносившихъ храбрость, ршительность адмирала Гравины. Въ довершеніе немилости судьбы, втеръ, въ-продолженіе двухъ дней благопріятный, подулъ въ противную сторону. Къ больнымъ, которыхъ число увеличилось, надо было прибавить еще раненныхъ. Нечмъ было прохлаждать ихъ, воды было всего на пять или на шесть дней. При такомъ положеніи, Вильнвъ хотлъ еще плыть въ Кадиксъ. Генералъ Лористонъ снова воспротивился этому: стали толковать, и ршились остановиться у Виго.

Корабль Атласъ былъ превращенъ въ госпиталь, куда положили больныхъ и раненныхъ. При помощи денегъ съ испанскаго гальйона, эскадра запаслась всмъ необходимымъ, и, посл пятидневнаго отдыха, поднялась изъ Виго къ Ферролю, и, 2 августа, вступила въ открытый рейдъ, раздляющій Ферроль отъ Коруньи.

Лишь-только появилась Французская эскадра, консульскіе агенты, поставленные на берегу но повелнію Наполеона, сообщили адмиралу Вильнву данные ему приказы. Но этимъ приказамъ, онъ не долженъ былъ входить въ Ферроль, откуда выходъ очень затруднителенъ, а соединиться только съ поджидавшими его двумя дивизіями и отправиться къ Бресту. Вильнвъ передалъ это повелніе Гравин, но тотъ былъ уже въ проходъ въ портъ и не могъ вернуться, часть арміи вошла туда вмст съ нимъ. Остальной флотъ, повинуясь Вильнву, остановился насупротивъ, т. е. въ Корунь.

Чрезъ это об эскадры были разлучены одна отъ другой на разстояніе трехъ или четырехъ лье. Самое непріятное послдствіе такой разлуки состояло въ потер двухъ или трехъ дней, необходимыхъ для обратнаго выхода. Такая потеря была бы очень прискорбна съ адмираломъ, непривыкшимъ терять дни, но съ Вильнвомъ въ этомъ можно было утшиться.

Этотъ адмиралъ нашелъ въ Корунь настоятельные приказы Наполеона, его ободрительныя слова, великолпныя общанія и собственноручныя письма министра Декре, друга дтства Вильнва. Императоръ и министръ убждали его не медлить ни минуты, плыть передъ Брестъ, дать сраженіе Корнуаллису, дать истребить себя, если это нужно, лишь бы Гантомъ могъ выйдти здравъ и невредимъ и присоединить къ себ остатки освободившей его эскадры. Вс эти извстія ободрили на минуту Вильнва. Еслибъ онъ понялъ хорошенько свое назначеніе, то не имлъ бы причины отчаиваться, ибо, не смотря на потерю двухъ кораблей, онъ достигъ своей цли. Такъ судили, по-крайней-мр, немного дней спустя англійское адмиралтейство и самъ Наполеонъ: адмиралтейство призвало адмирала Кэльдера передъ военный судъ, а Наполеонъ публично превозносилъ похвалами Вильнва за то, что онъ, но словамъ императора, выполнилъ данное ему порученіе, хотя и оставилъ два корабля во власти непріятеля.

И чего было бояться Вильнву, когда ободрялъ его всемогущій властелинъ, располагавшій судьбами слугъ своихъ? Но, казалось, какой-то неизбжный рокъ преслдовалъ этого несчастнаго мореходца, смущалъ умъ его и велъ его, по тяжкимъ испытаніямъ, къ результату, котораго хотлъ онъ избгнуть, къ страшному пораженію, которое не повело за собою ни даже единственнаго результата, предмета желаній Наполеона — господства въ Ла-Манш въ-продолженіе всего однхъ сутокъ.

Вильнвъ думалъ, что, по выход изъ Ферроля, онъ встртитъ снова Кэльдера въ соединеніи съ Нельсономъ или Корнуаллнеомъ, и долженъ будетъ дать сраженіе, въ которомъ на этотъ разъ уже наврное можетъ погибнуть. И дйствительно, письма изъ Кадикся увдомляли его, что Нельсонъ возвратился въ Европу, что его видли въ Гибральтарь, но что онъ опять пустился въ Океанъ для соединенія или съ Кэльдеромъ передъ Ферролемъ, или съ Корнуаллисомъ передъ Брестомъ. Истина состояла въ томъ, что Нельсонъ, идя съ изумительною быстротою, присталъ къ Гибральтару въ конц іюля, въ то самое время, какъ Вильнвъ сражался съ Кэльдеромъ, обратно вышедъ изъ пролива, онъ боролся въ настоящее время съ противными втрами, желая пробраться въ Ла-Маншъ, у него было всего-на-все одиннадцать кораблей, онъ не соединился еще ни съ Кэльдеромъ, ни съ Корнуаллисомъ, и имлъ намреніе посл безпрерывнаго двухлтняго плаванія отдохнуть немного, чтобъ подкрпить свою истощенную эскадру. Эти факты не были извстны Вильнву, но онъ зналъ данныя ему предписанія, которыя, для человка храбраго, были легко выполнимы, потому-что ему предписывалось не побдить, а биться на жизнь или смерть для освобожденія Бреста изъ блокады. Еслибъ, предъ Брестомъ, онъ былъ вспомоществуемъ Гантомомъ, то невроятно было потерять сраженіе съ 50 или 55 кораблями противъ 20 или 25. Еслибъ, напротивъ того, обстоятельства морскія воспрепятствовали Гантому принять участіе въ дл, то Вильнвъ, бившись на смерть, долженъ былъ поставить Корнуаллиса въ невозможность держаться въ моръ и продолжать блокаду, и Байтомъ, присоединивъ къ своему нетронутому флоту остатки славно-побжденнаго флота, могъ еще на нсколько дней завладть Ла-Маншемъ. Только этого и требовалъ Наполеонъ отъ своихъ адмираловъ.

Къ-несчастію, Вильнвъ вышелъ на землю. Стали исправлять аваріи (безъ чего можно бы было плавать еще мсяцъ или два), наливаться водою, запасаться състными припасами. Наконецъ, 10 августа ршились поднять якорь. Вильнвъ сталъ вн Коруньи, въ Арской-Губ, ожидая, чтобъ Гравина и вторая испанская дивизія подошли изъ Ферроля, что было не легко по причин втра. Онъ ждалъ три дня въ самомъ мучительномъ состояніи духа. Онъ писалъ, между-прочимъ, министру Декре: ‘Я узналъ на опыт, что французскій и испанскій флоты не могутъ показываться большими эскадрами… Мы можемъ водить дивизіи не 6оле какъ въ три, четыре или пять кораблей, на большій конецъ.

‘Я отправляюсь, но не знаю за чмъ. Выходя съ 29 кораблями, не смю и думать сразиться съ равнымъ числомъ кораблей непріятельскихъ, скажу вамъ безъ страха, что не хотлъ бы повстрчаться и съ двадцатью изъ нихъ. Наша морская тактика устарла, мы умемъ только строиться въ линію, а это-то и нужно непріятелю. Я не имю ни средства, ни времени принять другую тактику съ командирами, которымъ вврены корабли обоихъ флотовъ… Я предвидлъ все это до отправленія изъ Тулона, моя иллюзія исчезла въ тотъ самый день, какъ я увидлъ примкнувшіе ко мн испанскіе корабли… тогда надо ‘было отчаяваться во всемъ…’

Передъ выходомъ, на корабляхъ, пришедшихъ изъ Рошфора, Алджезирас и Ахиллес, появилась снова лихорадка, испанскіе корабли, выходя изъ Ферроля, столкнулись другъ съ другомъ, была поломаны бугсприты, изорваны паруса. Эти случаи, очень-неважные сами-по-себ, присоединясь къ неудачамъ, уже испытаннымъ Вильнвомъ, окончательно привели его въ отчаяніе. Онъ предписалъ превосходной дивизіи капитана Лальмана, состоявшей изъ пяти кораблей о нсколькихъ фрегатовъ, идти въ Брестъ, не будучи увренъ, что самъ будетъ тамъ же, и такимъ-образомъ подвергая гибели эту дивизію, еслибъ она пришла туда одна. Онъ написалъ адмиралу Декре депешу, въ которой, не скрывая горестнаго состоянія своего духа, обнаружилъ свое расположеніе хать скоре въ Кадиксъ, нежели въ Брестъ. Лористону, котораго несносное присутствіе напоминало ему императора, онъ сказалъ, что подетъ къ Бресту. Лористонъ, огорченный видя его въ подобномъ состояніи, но обрадованный его ршимостью, написалъ императору съ курьеромъ, отправленнымъ изъ Ферроля, что флотъ идетъ наконецъ къ Бресту и изъ Бреста въ Ла-Маншъ.

Посреди этихъ душевныхъ тревогъ, Вильнвъ удалился отъ Коруньи и потерялъ изъ вида землю въ день 14 августа. Въ довершеніе неучастія, довольно-сильный сверо-восточный втеръ не могъ мчать его къ цли его великаго назначенія. Плачевное послдствіе смущенія, заставляющее насъ часто упускать азъ рукъ самые благіе дары судьбы! Въ это самое время, Кэльдеръ и Нельсонъ не были соединены другъ съ другомъ передъ Ферролемъ, какъ опасался того Вильнвъ. Нельсонъ, пропекавъ напрасно Французовъ у Кадикса, поднялся къ сверу, долгое время лавировалъ противъ того жe сверо-восточнаго втра, и наконецъ соединился съ Корнуаллисомъ передъ Брестомъ, въ тотъ самый день (14 августа), какъ французская эскадра выходила изъ Ферроля. Онъ оставилъ Корнуаллису небольшое число судовъ, могшихъ еще держаться въ мор, и съ другими отправился въ Портсмутъ, куда и прибыль 18 числа. Кэльдеръ, съ своей стороны, посл сраженія при Ферроль примкнулъ къ Корнуаллису съ своимъ крпко-пострадавшимъ флотомъ. Часть его кораблей была отправлена въ починку въ порты Ла-Манша. Корнуаллисъ немедленно составилъ для него дивизію въ 17 или 18 кораблей и отправилъ его обратно къ Ферролю, оставшись самъ на большой конецъ съ 18 кораблями для блокированія Бреста. Итакъ, Кэльдеръ возвращался въ пустой Ферроль. Еслибъ Вильнвъ, ободрясь немного, соединился съ Лальманомъ у Виго и пустился въ Ла-Маншъ открытымъ моремъ, то могъ бы напасть на Корнуаллиса, который былъ разлученъ съ Нельсономъ и Кэльдеромъ, и имлъ всего-на-все 18 или 20 кораблей, Вильнвъ наналъ бы на него съ 35 кораблями, не считая 21 корабля эскадры Гантома. Какой шансъ на успхъ упускалъ онъ, упавъ духомъ! Впрочемъ, генералъ,/Іористонъ ни на минуту не переставалъ убждать его: минутная перемна въ втр и упавшемъ дух Вильнва, — и великая мысль Наполеона могла бы быть приведена въ исполненіе!

Трудно представить себ нетерпніе Наполеона, когда онъ на берегу булоньскомъ ежеминутно ожидалъ появленія своихъ флотовъ, чтобъ наконецъ привести въ исполненіе высадку въ Англію. Все уже было готово, чтобъ пуститься въ путь. Въ четырехъ портахъ: Амбльтз, Вимр, Булони, Этапл неоднократно дланы были опыты посадки на суда ста тридцати тысячь войска, и такимъ образомъ узнано было сколько нужно времени для этой операціи. Въ Амбльтзь, на-примръ, корпусъ Диву посаженъ былъ на суда въ часъ съ четвертію, а лошади, принадлежащія къ этому корпусу, въ полтора часа.

Итакъ, все уже было готово, когда Наполеонъ свдалъ наконецъ о битвъ при Ферроль, остановк у Виго и о вступленіи въ Корупью. Хотя онъ сильно негодовали на моральное расположеніе Вильнва и со всею строгостью судилъ его поступки, однако былъ доволенъ общимъ результатомъ, и, по его повелніямъ, вс газеты наполнились повствованіями о морской битвъ, съ разсужденіями самыми лестными для Вильнва и обояхъ соединенныхъ флотовъ. Потеря двухъ кораблей казалась ему просто несчастнымъ случаемъ, который надо было приписать густымъ туманамъ, эта потеря, конечно, была непріятна, но казалась ничтожною въ сравненіи съ полученнымъ результатомъ, т. е. съ вступленіемъ въ Виго и соединеніемъ обоихъ флотовъ.

Теперь онъ по сомнвался боле, что Вильнвъ попытается появиться у Бреста. Гантомъ находился вн внутренняго рейда, въ виду открытаго моря, будучи защищенъ стами-пятьюдесятью орудіями, расположенными баттареею на берегу. Было бы неслыханнымъ несчастіемъ, еслибъ Гантомъ не имлъ возможности принять участіе въ сраженіи при высвобожденіи изъ блокады, и еслибъ Французы, соединивъ пятьдесятъ кораблей, двадцать-девять подъ начальствомъ Вильнва и двадцать-одинъ подъ начальствомъ Гантома, не смогли погнать предъ собою непріятеля и войдти въ Ла-Маншъ съ тридцатью или сорока кораблями, потерявъ изъ нихъ десять или двадцать.

‘Вы видите’, говорилъ Наполеонъ Декре, находившемуся при немъ въ Вулони: ‘что, не смотря на множество ошибокъ, неблагопріятныхъ случаевъ, планъ самъ-по-себ такъ хорошъ въ основаніи, что вс выгоды еще на нашей сторон, и мы можемъ имть успхъ.’

Декре, бывшій тайнымъ повреннымъ страданій Вильнва и раздлявшій его недоврчивость къ судьб, былъ не такъ спокоенъ. ‘Все это возможно’, отвчалъ онъ: ‘потому-что все превосходно разсчитано, по если это удастся, я увижу въ такомъ событіи перстъ Божій! Впрочемъ, онъ столь часто являлся въ дяніяхъ вашего величества, что и при этомъ случа я не буду удивленъ его появленіемъ.’

Съ 15 на 20 августа, Наполеонъ былъ весь ожиданіе. На всхъ возвышенныхъ пунктахъ берега приготовлены были сигналы, предназначенные дать знать ему о появленіи французскаго флота на горизонт. Будучи внимателенъ ко всякому извстію, привозимому изъ Парижа или изъ портовъ, онъ давалъ ежеминутно новыя приказанія для отклоненія обстоятельствъ, которыя могли бы помшать его планамъ. Получивъ извщеніе отъ Талейрана, что вооруженіе Австріи становится день-ото-дня знаменательне и грозне, и что надо опасаться континентальной войны, но что въ то же время Пруссія, прельщенная предлагаемою ей приманкою, т. е. Ганноверомъ, готова вступить въ союзничество съ Франціею,— Наполеонъ, не мшкая ни часу, призвалъ Дюрока, вручилъ ему письмо къ королю и уполномочилъ его на подписаніе трактата. ‘Отправьтесь сейчасъ же’ сказалъ онъ ему: ‘ступайте прямо въ Берлинъ, не зазжая въ Парижъ, и убдите Пруссію заключить со мною союзническій трактатъ. Я отдаю ей Ганноверъ, но съ условіемъ, чтобъ она ршилась немедленно. Предлагаемый мною даръ стоитъ того. Черезъ дв недли, я не предложу уже ей того же. Теперь мн нужно быть прикрыту со стороны Австріи, когда готовлюсь совершить перездъ чрезъ проливъ. За такую услугу, я отдаю Пруссіи обширную страну, которая присоединитъ къ е я арміи сорокъ тысячь человкъ. Но если позже я вынужденъ буду оставить берега Океана, чтобъ обратиться на материкъ, тогда не буду нуждаться ни въ комъ для образумленія Австріи и не заплачу боле столь-дорого за услугу, которая сдлается для меня безполезною.’ Наполеонъ требовалъ, чтобъ Пруссія немедленно двинула свои войска къ Богеміи, и не хотлъ и слышать о включеніи въ трактатъ -условіи, относившихся къ Голландіи, Швейцаріи, Италіи. Онъ уступалъ Ганноверъ и хотлъ союза безъ всякихъ иныхъ условій.

Изъ того, что Наполеонъ ршился такъ скоро на столь-важный шагъ, можно судить, какую цну придавалъ онъ въ эту минуту свободному выполненію своихъ плановъ. Въ тотъ самый день, какъ онъ давалъ эти инструкціи Дюроку, т. е. 22 августа, прибылъ въ Булонь курьеръ, отправившійся изъ Ферроля въ то время, какъ Вильнвъ снимался съ якоря. Наполеонъ получилъ прямо въ маленькомъ дворц въ Мон-де-Брикъ депешу Лористона, между-тмъ, какъ депеша Вильнва, надписанная на имя Декре, нашла адмирала на берегу моря, въ шалаш, въ которомъ жилъ онъ.

Очарованный словами Лористона: ‘идемъ къ Кресту‘, Наполеонъ тотчасъ же продиктовалъ два письма къ Вильнву и Гантому. Нельзя не привести ихъ здсь, потому-что они заслуживаютъ быть сохраненными исторіей.

Онъ говорилъ Гантому:

‘Я уже далъ вамъ знать по телеграфу о своемъ желаніи, чтобъ вы не допустили Вильнва жЛерять ни одного дня, за тмъ, чтобъ, воспользовавшись превосходствомъ, которое даютъ мн пятьдесятъ линейныхъ кораблей, вы немедленно пустились въ море, съ цлію выполнить ваше назначеніе и войдти въ Ла-Маншъ со всми вашими силами. Я разсчитываю при обстоятельств столь-важномъ на ваши таланты, вашу твердость, вашъ характеръ. Отправляйтесь и приходите къ намъ. Мы отмстимъ за шестивковыя оскорбленія и стыдъ. Никогда солдаты мои и моряки не проливали крови своей за боле великое дло!— (Изъ императорскаго булоньскаго лагеря, 22 августа 1805 г.)’

Онъ писалъ Вильнву:

‘Господинъ вице-адмиралъ, я надюсь, что вы прибыли въ Брестъ. Отправляйтесь, не теряйте ни минуты, и съ моими соединенными эскадрами войдите въ Ла-Маншъ. Англія за нами! Мы совсмъ готовы, все уже на судахъ. Явитесь на одн сутки, и все кончено.— (Императорскій булоньскій лагерь, 22 августа).’

Но тмъ временемъ, какъ Наполеонъ, обманутый депешею Лористона, обращался съ этими пламенными словами къ обоимъ адмираламъ, Декре получилъ отъ Вильнва, съ тмъ же курьеромъ, депешу совершенно различнаго содержанія, оставлявшую мало надежды на-счетъ отправленія его эскадры въ Брестъ. Декре поспшилъ сообщить императору всть о плачевномъ нравственномъ состояніи, въ какомъ находился Вильнвъ по отбытіи изъ Ферроля,

Узнавъ эти совсмъ другія извстія, Наполеонъ предался жесточайшему гнву. Первые взрывы этого гнва пали на адмирала Декре, который далъ ему такого человка для начальствованія флотомъ. Онъ гнвался на министра тмъ боле еще, что приписывалъ ему, кром выбора Вильнва, мннія, сходныя съ мнніями, обезкуражившими совершенно этого несчастнаго адмирала, — жаловался, что нтъ ему помощника въ исполненіи его великихъ плановъ, и что онъ находитъ только людей, которые, щадя свою особу или свое имя, не умютъ даже потерять сраженіе, когда онъ, въ довершеніе всего, ничего боле и не требуетъ отъ нихъ, какъ чтобъ они отважились дать и проиграть сраженіе. ‘Вашъ Вильнвъ’ сказалъ онъ Декре: ‘неспособенъ даже командовать и фрегатомъ. Что сказать о человк, который, при вид нсколькихъ матросовъ, заболвшихъ на двухъ корабляхъ его эскадры, при вид изломаннаго кончика какого-нибудь бугсприта и нсколькихъ изорванныхъ парусовъ, — при дошедшемъ до него слух о соединеніи Нельсона съ Кэльдеромъ, совершенно теряется и отказывается отъ выполненія своихъ плановъ? Но еслибъ Нельсонъ и Кэльдеръ соединились другъ съ другомъ, они находились бы у самаго входа въ Ферроль, чтобъ схватить французовъ здсь, при ихъ выступленіи, а не въ открытомъ мор! Это ясно какъ день и поражаетъ всякаго, кто не ослпленъ страхомъ {Эти сцены, свидтели которыхъ уже не существуютъ, были бы потеряны для исторіи безъ частныхъ и собственноручныхъ писемъ адмирала Декре и императора. Эти письма животрепещутъ волненіями этихъ достопамятныхъ дней. Множество изъ нихъ приходится на одинъ день, не смотря на то, что императоръ и Декре находились другъ отъ друга въ разстояніи полу-ль.}!’ Наполеонъ назвалъ Вильнва еще разъ трусомъ, даже измнникомъ, и повеллъ послать ему немедленно приказъ, чтобъ насильно заставить его идти изъ Кадикса въ Ла-Маншъ, если онъ отправился въ Кадиксъ, а въ случа, еслибъ онъ поплылъ въ Брестъ, то предписывалось Гантому принять начальствованіе надъ обими соединенными эскадрами. Морской министръ, не осмливавшійся еще высказать всего своего мннія касательно соединенія флотовъ посреди Ла-Манша и при настоящихъ обстоятельствахъ, но находившій это соединеніе опаснымъ, съ-тхъ-поръ, какъ Англичане, свдавъ о томъ, сосредоточились между Ферролемъ, Брестомъ и Портсмутомъ,— морской министръ умолялъ императора не давать столь роковаго приказа, говорилъ ему, что удобное время уже миновало, что Англичане теперь сдлались ужь слишкомъ-осторожными, и что если французы будутъ упорствовать въ своемъ преднамреніи, то имъ не миновать передъ Брестомъ страшной катастрофы. Наполеонъ на все это отвчалъ одно, что подойди эскадра Вильнва къ Бресту, тамъ соберется до пятидесяти кораблей, а Англичане никакъ не могутъ имть столько же, что во всякомъ случа для него ничего не значитъ потеря одного изъ двухъ флотовъ, если другой, высвободясь изъ блокады, сможетъ войдти въ Ла-Маншъ и остаться властелиномъ этого пролива только въ-продолженіе однхъ сутокъ.

Декре, удрученный упреками императора, ршился написать ему о томъ, чего не осмлился высказать на словахъ, и въ тотъ же вечеръ отправилъ къ нему слдующее письмо:

4 фрюктидора XIII г. (22 августа 1808 г.)

‘Я припадалъ къ стопамъ вашего величества и умолялъ васъ не пріобщать испанскихъ кораблей къ операціямъ вашихъ эскадръ. Не внявъ просьбамъ моимъ, ваше величество пожелали, чтобъ къ вашему флоту присоединились еще корабли кадикскіе и картагенскіе.

‘Вы желаете, чтобъ съ подобнымъ сборищемъ приведено было въ исполненіе предпріятіе, труднйшее само-по-себ, и длающееся еще затруднительне при элементахъ, составляющихъ армію, при неопытности вождей, ихъ непривычк начальствовать и, наконецъ, при ‘обстоятельствахъ, извстныхъ вашему величеству такъ же хорошо, какъ и мн, и о которыхъ излишне упоминать здсь.

‘При такомъ состояніи вещей, когда ваше величество ни во что ставите мое мнніе и мою опытность, я не знаю положенія, которое бы’по бы затруднительне моего. Я желалъ бы, чтобъ ваше величество соблаговолили ваять во вниманіе, что я не имю въ мысляхъ иной выгоды, кром выгодъ вашего флага и чести вашего оружія, и, если ваша эскадра находится въ Кадикс, то умоляю васъ считать это событіе приговоромъ судебъ, сохраняющихъ ее для другихъ подвиговъ. Умоляю ваше величество не приказывать ей хать изъ Кадикса въ Ла-Маншъ, ибо въ настоящее время такая попытка не обойдется безъ несчастія. Въ особенности умоляю не давать ей приказанія отважиться ‘на этотъ перездъ съ двухмсячнымъ продовольствіемъ, потому что д’Эстенъ (d’Eslaing) употребилъ на путь изъ Кадикса въ Брестъ, думаю, 70 или 80 дней (а можетъ-быть и боле).

‘Если мольбы мои не покажутся вашему величеству заслуживающими вниманія, то вы должны судить, что происходитъ въ моемъ сердц…

‘Я долженъ сильно настаивать особенно въ эту минуту, когда я могу остановить объявленіе приказовъ, гибельныхъ, по моему убжденію, для службы вашего величества. О, еслибъ въ настоящемъ случа, я былъ счастливе прежняго!

‘Но къ несчастію моему послужило знаніе мое ремесла мореходца, потому-что это знаніе не внушаетъ никакой довренности и не производитъ ни малйшаго результата при соображеніяхъ вашего величества. По истин, государь, положеніе мое слишкомъ-тягостно. Я упрекаю себя въ неумніи убждать ваше величество. Сомнваюсь, чтобъ кто бы то ни было у сплъ въ томъ. Соблаговолите для морскихъ операцій учредить совтъ, адмиралтейство, все, что сочтется удобнымъ вашимъ величествомъ, относительно же самого-себя чувствую, что, вмсто того, чмъ бы укрпляться, слабю ежедневно. И надо быть справедливымъ: морской министръ, ограниченный вашимъ величествомъ во всемъ, что касается моря, дурно служитъ вамъ, и длается ничмъ для славы вашего оружія, если только не длается для нея вреднымъ.

‘Съ душевнымъ прискорбіемъ, ни мало неуменьшающимъ моей преданности и Врности особь вашей, прошу ваше величество принять увреніе въ моемъ глубочайшемъ почтеніи.

‘Подписано: Декре.’

Императоръ, недовольный, но тронутый, отвчалъ ему немедленно: ‘Прошу васъ прислать мн завтра записку касательно вопроса: что должно длать въ гакомъ случа, если Вильнвь остается въ Кадикс? Всмотритесь съ должной точки въ обстоятельства и въ положеніе, въ ‘которомъ находится Франція и Англія, не ни гните ко мн боле та’кихъ писемъ, какое написали — это ничего не доканываетъ. Мн ‘нужно только одно: усньть въ моемъ предпріятіи.’ (22 августа.— Депо Лувра).

На слдующій день, 21-го числа, Декре предложилъ императору свои планъ. Этотъ планъ, во-первыхъ, состоялъ въ томъ, чтобъ отложить экспедицію до зимы, ибо теперь было уже поздно вернуть флотъ изъ Кадикса въ Ла-Маншъ. Надо было бы приводить въ исполненіе предпріятіе посреди бурь равноденствія. Къ-тому же, Англичане знали обо всемъ. Вс, наконецъ, догадались о план установить, соединеніе между Булонью и Брестомъ. Но мннію Декре, должно было раздлить эти слишкомъ-многочисленныя эскадры на семь или восемь крейсерствъ, каждое отъ пяти до шести кораблей. Услуги, оказываемыя въ настоящее время крейсированіемъ капитана Лальмана, доказывали, чего надо было ожидать отъ этихъ отдльныхъ дивизіи. Слдовало сформировать ихъ изъ лучшихъ офицеровъ, изъ лучшихъ кораблей, и пустить въ Оксанъ. Он привели бы въ отчаяніе Англичанъ, нанося пораженія ихъ торговли, и образовали бы отличныхъ матросовъ и командировъ эскадръ. Изъ этого можно было бы извлечь элементы морской силы для выполненія будущихъ великихъ плановъ.

Такая война мн по сердцу, говорилъ адмиралъ Декре.

Если же зимою, присовокуплялъ онъ, вы захотите имть въ Ла-Манш флотъ, то есть средство привести его туда. У васъ будетъ въ Кадикс кораблей сорокъ. Соберите тамъ десантное войско подъ предлогомъ экспедиціи въ Индію или въ Ямайку. Потомъ, раздлите эскадру на двое: выберите изъ кораблей лучшіе на ходу, изъ офицеровъ такихъ, которые въ-продолженій года покажутъ себя способнйшими и наиболе отважными, выступите украдкою только съ двадцатью кораблями, постаравшись, чтобъ остальные привлекли на себя вниманіе Англичанъ, затмъ, проведите двадцать кораблей вокругъ Ирландіи и Шотландіи, и оттуда въ Ла-Маншъ. Призовите въ Парижъ Вильнва и Гравину, ободрите ихъ, и они, наврное, выполнятъ такой маневръ.

При чтеніи этого плана, Наполеонъ отказался совершенно отъ мысли тотчасъ же вернуть флотъ изъ Кадикса, если онъ отправился туда дйствительно, и написалъ собственноручно на оборот депеши: сформировать семь крейсерство, распредливъ ихъ между Африкою, Суринамомъ, Святою Еленою, Капомъ, Иль-де-Франсомъ, Втряными-Островами (les les du Vent), Соединенными-Штатами, берегами Ирландіи и Шотландіи, устьемъ Темзы. За тмъ, онъ принялся читать и перечитывать депеши Вильнва, Лористона и консульскаго агента, долго слдившаго, въ зрительную трубу, за ходомъ французской эскадры, когда се потеряли уже изъ вида съ высотъ Ферроля. Здсь искалъ Наполеонъ, какъ на страниц книги судебъ, отвта на вопросъ: къ Кадиксу, или къ Бресту идетъ Вильнвъ?.. Неизвстность, въ которой оставляли его эти депеши, раздражала его боле, нежели сколько раздражило бы несомннное извстіе о ход на Кадиксъ. При такомъ тревожномъ состояніи его духа, и въ-особенности при настоящемъ положеніи Европы, было бы величайшею заслугою сказать ему, что длалось съ флотомъ, ибо всти съ австрійскихъ границъ ежеминутно становились все хуже и хуже. Австрійцы почти уже не скрывались болію, они стояли на Эч въ значительныхъ силахъ, и угрожали перейдти черезъ Нинъ въ Баварію. По если Наполеону не суждено было разразиться въ Лондон громовымъ ударомъ, который бы заставилъ Европу затрепетать и отпрянуть, то онъ долженъ былъ устремиться форсированнымъ маршемъ къ Рейну, и тмъ предотвратить оскорбленіе, готовившееся ему тогда, когда непріятель вступилъ бы прежде его-самого на его границу. Чувствуя живйшую потребность знать истину, Наполеонъ написалъ нсколько писемъ адмиралу Декре изъ Пон-де-Бракъ въ лагерь, чтобъ узнать его собственное мнніе о томъ: на что, по разсчетамъ вроятности, долженъ былъ ршиться Вильнвъ. Декре, опасаясь слишкомъ раздражить императора, и въ то же время почитая противнымъ совсти обманывать его, отвчалъ ему всякій разъ разно, говоря ему то да, то нтъ, и раздляя тревожное состояніе духа своего властелина, происходившее отъ неизвстности, по очевидно склоняясь къ мннію, что Вильнвъ идетъ къ Кадиксу. Въ сущности, онъ почти не сомнвался въ этомъ. Тогда-то Наполеонъ, чтобъ не быть захваченнымъ невзначай, принялъ разомъ два противоположные плана и провелъ нсколько дней въ нершительномъ расположеніи духа, невыносимомъ для такого, какъ его характера, будучи наготовь въ одно и то же время и перешагнуть черезъ проливъ и устремиться на материкъ, произвесть высадку въ Англію или идти на Австрію. Отличительная черта его характера состояла въ томъ, что лишь-только наступала минута дйствовать, онъ умлъ разомъ сдлаться собственнымъ властелиномъ. ‘Я уже ршился’, писалъ онъ Талейрану. ‘Мои флоты были потеряны изъ вида съ высотъ мыса Ортегала, 14-го августа. Если они появятся въ Ла-Манш, есть еще время, я сажусь на суда и произвожу высадку, я разску въ Лондон гордіевъ узелъ всхъ коалиціи. Если же, напротивъ того, мои адмиралы струсятъ или худо сманеврируютъ, я сниму свой лагерь при Океан, вступлю съ двумя стами тысячь человкъ въ Германію, и не остановлюсь, пока не дойду до Вны’ (je ne m’arrte pas que je n’aie touch barre Vienne), ‘пока не отниму Венеціи и всего, что сохранила еще Австрія въ Италіи, и пока не изгоню Бурбоновъ изъ Неаполя. Не позволю непріятелямъ соедипиться, и разобью ихъ до ихъ соединенія. Умиривъ материкъ, я возвращусь на берегъ Океана работать снова надъ возстановленіемъ мира на моряхъ.’

Съ быстротою, свойственною великому характеру, сдлавъ наинужнншія распоряженія, чтобъ не быть предупрежденнымъ коалиціею, онъ нсколько поуспокоился, и сталъ ждать, что добраго примчатъ къ нему втры.

Онъ былъ мраченъ, погруженъ въ мысли, суровъ съ адмираломъ Декре, на лицъ котораго, казалось ему, видлъ онъ вс мннія, поколебавшія Вильнва, и не сходилъ съ морскаго берега, высматривая на горизонт какого-нибудь неожиданнаго появленія. Морскіе Офицеры, разставленные съ зрительными трубами на различныхъ пунктахъ берега, должны были наблюдать за всмъ, что случалось на мор, и сообщать ему свои замчанія. Онъ провелъ такимъ-образомъ три дня, въ одномъ изъ тхъ нершительныхъ расположеніи духа, которыя невыносимы для душъ пылкихъ и сильныхъ. Наконецъ, адмиралъ Декре, будучи мучимъ безпрерывными вопросами, объявилъ ему, что, принимая въ разсужденіе протекшее время, втры, господствовавшіе на берегу, отъ Гасконскаго-Залива до пролива Калэ, и нравственное состояніе Вильнва, онъ убжденъ, въ ум своемъ, что флоты направили паруса къ Кадиксу.

Съ глубокою скорбью, соединенной съ сильными взрывами гнва, отказался наконецъ Наполеонъ отъ надежды увидть свой флотъ въ пролив. Онъ былъ такъ раздраженъ, что человкъ, съ особенною нжностью имъ любимый, ученый Монжъ, видя его въ этомъ состояніи, съ скромностью удалился, считая свое присутствіе излишнимъ. Онъ пошелъ къ Дарю, бывшему тогда главнымъ военнымъ коммиссаромъ, и разсказалъ ему о томъ, что видлъ. Въ ту же минуту, и самъ Дарю былъ позванъ къ императору. Онъ нашелъ его въ сильномъ волненіи) Наполеонъ говорилъ самъ-съ собою и, казалось, не замчалъ приходившихъ. Лишь-только вошелъ Дарю, и, стоя, въ молчаніи, ожидалъ приказовъ, Наполеонъ подошелъ къ нему и, обращаясь къ нему какъ человкъ, которому было все извстно, сказалъ: ‘Знаете ли вы, гд Вильнвъ? Онъ въ Кадикс!’ Потомъ съ жаромъ распространился насчетъ слабости и бездарности всего, его окружавшаго, говорилъ, что ему измнили, сокрушался объ уничтоженіи прекраснйшаго, врнйшаго плана, какой только онъ когда-нибудь задумывалъ въ своей жизни, и обнаружилъ скорбь генія, покинутаго судьбою. Вдругъ, отложивъ гнвъ свой, онъ успокоился внезапно, и, съ изумительною легкостью перенесясь духомъ съ этихъ замкнутыхъ путей Океана на открытые пути материка, диктовалъ, въ-продолженіи нсколькихъ часовъ сряду, съ необычайнымъ присутствіемъ духа, съ необыкновенною опредлительностью въ подробностяхъ, планъ, который читатель прочтетъ въ слдующей книг. То былъ планъ безсмертной кампаніи 1805 года. Ни въ голос, ни на лиц Наполеона не видно было боле и слда раздраженія. Душевныя страданія его разсялись при великихъ соображеніяхъ его духа. Вмсто нападенія на Англію прямымъ путемъ, онъ поведетъ противъ нея войну длинною и излучистою дорогою по материку, и добудетъ себ на этомъ пути неслыханную славу прежде, нежели найдетъ на немъ себ гибель.

Врне ли бы достигъ Наполеонъ своей цли прямымъ путемъ, т. е. высадкою? Вотъ вопросъ, который будутъ задавать себ и въ настоящемъ и въ будущемъ, и который ршить трудно. Между-тмъ, еслибъ онъ перешагнулъ въ Дувръ, то можно предположить, не оскорбляя британской націи, что она могла бы быть побждена арміею и полководцемъ, въ полтора года покорившими и поработившими Европу. Надо при этомъ сказать, что неприкосновенность англійской территоріи не пріучила этой страны къ опасности нашествія, что ни мало не уменьшаетъ славы ея эскадръ и регулярныхъ войскъ. И потому мало вроятно, чтобъ Англія могла противостать солдатамъ Наполеона, еще не истощеннымъ усталостью. Героическая ршимость ея правительства, удалившагося, напримръ, въ Шотландію и оставившаго Англію въ жертву опустошенія, доколь не пришелъ бы Нельсонъ со всми эскадрами запереть возвратъ Наполеону-побдителю и сдлать его плнникомъ посреди страны имъ завоеванной, — такая ршимость безъ сомннія повлекла бы за собою небывалыя комбинаціи, но она была вн всякаго вроятія. Мы твердо убждены, что еслибъ Наполеонъ достигъ Лондона, Англія приступила бы къ заключенію трактата.

Итакъ, весь вопросъ завислъ отъ перехода черезъ проливъ. Этотъ переходъ былъ дломъ чрезвычайно-отважнымъ, не смотря на то, что флотилія могла переплыть проливъ въ штиль, или зимою во время бури. И потому, Наполеонъ думалъ о пособіи флота для прикрытія экспедиціи. Скажутъ, что вопросъ былъ приводимъ къ главнйшему затрудненію — къ превосходству надъ Англичанами на мор. Нтъ, ибо дло шло не о томъ, чтобъ иревзойдти ихъ, ни даже сравняться съ ними. Требовалось единственно привести, посредствомъ искусной комбинаціи, флотъ въ Ла-Маншъ, пользуясь случайностями, которыя представляются моремъ и его неизмримостью, длающею встрчи весьма-затруднительными. Планъ Наполеона, столь-часто видоизмняемый, воспроизводимый съ такимъ изумительнымъ творчествомъ, представлялъ вс шансы на успхъ въ рукахъ человка боле-твердаго духомъ, нежели Вильнвъ. Безъ сомннія, Наполеонъ нашелъ здсь, подъ иною формою, неудобства своей относительной слабости въ морскомъ дл, Вильнвъ, живо чувствуя ее, былъ приведенъ въ смущеніе, но уже слишкомъ, и въ такой сильной степени, что помрачилъ этимъ честь свою передъ судомъ исторіи. Какъ бы то ни было, флотъ его бился храбро при Феррол, и, если предположить, что онъ далъ бы передъ Брестомъ несчастное сраженіе, которое далъ спустя нсколько времени при Трафальгар, Гантомъ могъ бы выйдти, и если терять сраженіе, то не лучше ли было бы потерять его съ пользою для перехода черезъ Ла-Маншъ? И можно ли бы было, даже и при такомъ исход сраженія, сказать, что оно было потеряно? Итакъ, Вильнвъ былъ виноватъ, хотя его уже порицали слишкомъ, какъ обыкновенно поступаютъ съ несчастными. Человкъ опытный, забывая, что ревностью часто дополняютъ то, чего не достаетъ въ матеріальномъ отношеніи, онъ не умлъ подняться до высоты своего призванія и совершить то, что Латушъ-Тревилль наврное совершилъ бы на его мст.

Итакъ, предпріятіе Наполеона не было мечтою: оно было въ высшей степени выполнимо въ такомъ вид, какъ онъ приготовилъ его, и, быть-можетъ, въ глазахъ истинныхъ цнителей, оно доставитъ ему боле чести, нежели столько другихъ предпріятій, увнчанныхъ блистательнымъ успхомъ. Оно не было также выдумкою, какъ воображали себ люди, любящіе подозрвать глубину тамъ, гд ея нтъ вовсе: нсколько тысячь писемъ министровъ и самого императора не оставляютъ въ этомъ отношеніи ни малйшаго сомннія. Это было предпріятіе серьзное, преслдованное въ-теченіе нсколькихъ лтъ съ настоящею страстью. Равнымъ образомъ, полагали, что Наполеонъ перешелъ бы проливъ, еслибъ не отвергъ Фультона, предлагавшаго ему пароходство. Ныньче невозможно предсказать роль, какую пароходство будетъ играть въ грядущихъ событіяхъ, но съ вроятностью можно сказать, что оно дастъ Франціи боле силъ противъ Англіи. Сдлаетъ ли оно проливъ доступне къ перезду, это будетъ зависть отъ усилій, которыя съуметъ употребить Франція для достиженія превосходства въ приложеніи этой новой силы, это будетъ зависть отъ ея патріотизма и ея предвиднія. Но, относительно отказа Наполеона можно утверждать, что Фультонъ предлагалъ ему это искусство въ дтств, слдовательно, такое, которое тогда не могло подать никакой помощи. Итакъ, Наполеонъ сдлалъ все, что могъ. При этомъ обстоятельств, нельзя упрекнуть его ни въ чемъ. Безъ сомннія, само Провидніе не хотло, чтобъ онъ усплъ. И почему? Онъ, не всегда справедливый относительно враговъ своихъ, былъ на этотъ разъ правъ съ своей стороны.

‘Отечественныя Записки’, No 6, 1846

КОНСУЛЬСТВО И ИМПЕРІЯ

Читайте также: