Аркадий Селиванов
Аркадий Селиванов
Избранные стихотворения
Избранные стихотворения
—————————————————-
Избранные стихотворения, Селиванов Аркадий Александрович, Год: 1915
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Родное небо
Скучное небо висит надо мною,
Точно свинцовой, сплошной пеленою.
По небу серой, бесформенной кучей
Тянутся медленно сонные тучи
И, незнакомые с южной грозою,
Тихо роняют слезу за слезою.
Красного солнышка, весел, могуч,
И не проглянет живительный луч
Звёзды ночные и те не видны…
Вот оно, небо родной стороны!
‘Родина’ No 9, 1905.
Разбитые мечты
Здесь, на земле, во тьме бессилья,
Нет места светлым чудесам.
А бурей сломанные крылья,
Нас не поднимут к небесам.
И рано ль, поздно ль, но уныло
Покинут гордые мечты,
Как над заброшенной могилой
Дождем забитые цветы.
‘Родина‘ No 29, 1905.
Без возврата
Я помню, по сонному саду
Мы долго бродили с тобой,
Вдыхали ночную прохладу
И слушали шорох ночной.
И долго, под сумраком ночи,
Смотрели с улыбкой любви,
Ты — в светлые звездные очи,
Я — в темные очи твои…
Не знаю, что звезды сказали,
Но очи… Я помню мечты…
И звезды вдали угасали. —
‘До завтра’, — шепнула мне ты.
Сегодня ночные светила
Горят надо мной, как тогда,
А очи закрыла могила
И грустно шепчу: — ‘Навсегда’…
‘Родина’ No 33, 1905.
Планеты—сестры
Шли века, плелись устало годы.
На арене вечной старца-мира
Исчезали царства и народы
И кумир свергался для кумира.
Раскрывая тайны мирозданья,
Ночи сплошь глядели астрономы.
Из обломков веры и страданья
Строить жизнь пытались люди-гномы,
Но она тянулась лентой пестрой,
От трагедий возвращаясь к фарсу.
Наконец, сошлись планеты-сестры
И Земля привет послала Марсу.
Охватил умы восторг глубокий…
Заседанья, речи и банкеты…
И, как тихий реквием далекий,
Донеслись слова с иной планеты:
— Мы огнем познания горели…
Каждый день мы шли вперед, и что же?
Встретив смерть, не знаем жизни цели.
И с Земли ответили: Мы — тоже!
‘Пробуждение’ No 23, 1915
Город мертвых
Тяжелых дум проходят вереницы…
И книги прошлого печальные страницы
Едва видны, уже молчат.
Но душевные струны созвучно дрожат,
Закипают невольные слезы,
И над городом мертвых, как прежде гремят
И бушуют весенние грозы.
Немая ночь, молчанье и забвенье…
И годы мук и радости мгновенья,
И все — вдали и даль темна.
Но бессонная память твердит имена,
Ряд имен и далеких и милых,
И над городом мертвых ликует весна,
Вырастают цветы на могилах.
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
* * *
Жизнь горный путь. Свои сомненья
Забыв внизу, идем вперед.
Мы взглянем вниз на заблужденья
С недосягаемых высот,
Полны иного упованья…
Пусть там внизу сомнений лес,
Какое дело до страданья
Туристу гор, вблизи небес?
А солнце, огненным лобзаньем.
Упало в белый снег вершин.
Туриста чуждого страданьям
Вверху, на родине лавин,
Как белый саван, снег искристый,
В объятьях вечности сожмет.
Какое дело до туриста
Лавине мчащейся с высот?
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
На раскопках Помпеи
Я по склону Везувия долго бродил…
Черным флером одели потемки
Ряд засыпанных лавой, забытых могил
И разрушенных храмов обломки.
Я завидовал спящим в могилах немых:
Темный хаос и смерть презирая,
Они верили в счастье потомков своих,
Свято верили в жизнь умирая.
Их блаженной мечты не могли омрачить
Горькой правды угрюмые тени.
И не пряли они бесконечную нить
Наших злых, ядовитых сомнений.
Я по склону бреду, вся под флером ночным
Тихим сном засыпает долина,
А вдали, словно плача над горем земным,
И поет и звенит мандолина.
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
* * *
Одни за другими проходят года,
Их вечность бессмертная судит.
И кто разгадает, что будет тогда,
Когда этой жизни не будет?
Быть может, на смену планете земной,
Возникнет иная планета
И жизнь ее будет пирушкой сплошной
На празднике вечного лета.
Кто знает, быть может весь ход мировой
Печальной истории нашей,
Был пробным спектаклем, с небрежной игрой,
Со всей закулисною кашей.
И, может быть боги, на деле узрев,
Всю слабость поставленной пьесы,
Напишут иную… Но кто же прозрев,
С грядущего снимет завесу?
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
* * *
Пока в душе еще открыта рана,
Нам чужд стиха таинственный полет.
Пока гроза, промчавшись, не замрет,
Что знаем мы о жертвах океана?
Но солнца луч, прорвавшийся с небес,
Осветит все, что бурею разбито.
На берегу, где шепчется омытый
Ночным дождем, помолодевший лес
И где рефрен веселый урагана
Поет волна и пенясь, и шаля,
Мы подберем обломки корабля,
И трупы жертв, и жемчуг океана.
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
* * *
Холодный рассудок… им светлая вера разбита,
Он полон сомненья.
Как будто мгновенье
Открыло могилу пред делом всей жизни прожитой.
Безумное сердце… оно еще верит во что-то,
Оно еще бьется,
Как будто смеется
Над полным крушеньем упорной и долгой работы.
О, разум холодный!.. Когда бы не сердца порывы,
Над жизненной прозой
Промчались бы грозы,
Не тронув болота, не бросивши молний в обрывы.
О, гордое сердце!.. Когда бы не эти сомненья,
Небесные крылья,
В могучем усилье,
Разбили бы цепи позорной привычки терпенья.
Сборник ‘Город мертвых’, 1907 г.
Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.