ШИЛЛЕРЪ.
ШИЛЛЕРЪ.
Изъ трагедіи ‘Дмитрій самозванецъ’.
Іовъ и Мара.
Из трагедии ‘Дмитрий Cамозванец’, Шиллер Фридрих, Год: 1804
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Нмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
ІОВЪ.
Самъ государь послать меня изволилъ
Къ теб, царица, съ государскимъ словомъ:
Со своего высокаго стола
Онъ келію отшельницы попомнилъ,
Зане, какъ солнце лучезарнымъ окомъ
Вселенную повсюду освщаетъ,
Такъ государь своимъ всезрящимъ взглядомъ
Всё освщаетъ царство, ибо свыше
Печалуетъ о всёмъ и обо всхъ.
МАРА.
Я знаю, какъ рука его печальна!
ІОВЪ.
Познавъ твою великую печаль,
Позналъ онъ также и всю силу духа
И всё твоё безвременье, царица!
Разгнванъ онъ правдиво, какъ і ты,
Теб же нанесённою обидой.
Уразумй, царица: отъ поляковъ
Является какой-то отщепенецъ,
Какой-то бглый, безъизвстный служка,
Всей братіей отторгнутый соборн —
И Божье имя призываетъ всуе
О имени младенца твіего,
Представшаго передъ престолъ Господній,
И сыномъ Іоанновымъ дерзаетъ
Сей скоморохъ народно величаться.
Миро-измнникъ, польскій воевода,
Ведётъ на Русь изъ Полыми самозванца
Во всеоружьи, врныя сердца
Къ предательству и мятежу склоняя.
Теперь свою державную печаль
Царь восхотлъ мн возложить на рамо —
Послалъ къ теб. Душевно поминая
Покойнаго младенца, ты не можешь
Дозволить потревожить прахъ и имя
Во гроб опочіющаго сына,
Ты не должна дозволить проходимцу
Права у непорочнаго похитить,
Но объяви всегласно, что скитальца
Не признаёшь за собственное чадо,
Что этой подлой крови не могло
Бытъ у тебя подъ сердцемъ благороднымъ.
Царь ждётъ, что ты, конечно, отречёшься
Отъ выдумки позорной, наказуя
Её правдиво заслужоннымъ гнвомъ.
МАРА
(въ продолженіе всей рчи силившаяся сдержать душевное волненье).
Владыко, что я слышу? Невозможно!
Какой же призракъ, поводъ, да и доводъ?
Какъ кто-нибудь обманщику поврилъ?
ІОВЪ.
Со Іоанномъ сходство, письмена
И крестъ святой — вотъ чмъ обманщикъ этотъ
Къ себ привлёкъ не мало легковрныхъ.
МАРА.
Какой же крестъ?… Повдай мн, владыко!
ІОВЪ.
Крестъ золотой, въ нёмъ девять изумруденъ,
А говоритъ, что князь Иванъ Мстиславскій,
Какъ воспріемникъ, имъ благословилъ.
МАРА.
Владыко, какъ?… И крестъ онъ этотъ знаетъ?
(Подавляетъ сердечный порывъ)
А объяснилъ обманщикъ, какъ онъ спасся?
ІОВЪ.
Онъ говоритъ, что былъ спасенъ дьякомъ
Отъ смерти и полночнаго пожара,
Что былъ въ Смоленскъ потайно увезёнъ.
МАРА.
Да гд же пребывалъ-то онъ досел?
Гд, говоритъ, досел онъ скрывался?
ІОВЪ.
Онъ выросъ въ Чудовомъ монастыр,
Не вдая и самъ то — кто такой.
Бжалъ оттуда онъ въ Литву и въ Польшу,
Гд разъ, при сендомирскомъ воевод,
Узналъ свои происхожденье.
МАРА.
Будто
Такою побасёнкой онъ нашолъ
Такихъ друзей, что крови не жалютъ?
ІОВЪ.
Царица, вс лукавы поляки:
Завистливо на нашу землю смотрятъ
И ловятъ случай — какъ бы имъ внести
Войну въ предлы русскіе.
МАРА.
Послушай,
Но есть и легковрные въ Москв?
ІОВЪ.
Царица, знаешь, что народа голосъ
Разноситъ втромъ.. Перемну любятъ…
Имъ новость власти вдохновляетъ вру.
Не ложь, а правда въ спасенье… Затмъ-то
И пожелалъ державный государь,
Чтобъ ты, по праву, съ глазъ сняла повязку
У цлаго народа: скажешь слово —
И на Руси обмащикъ сей ничто,
Обманщикъ сей твой яко бъ сынъ, царица.
Твоё смущенье радуетъ меня:
Я вижу — скоморошество его
До глубины души тебя волнуетъ
И гнвъ теб ланиты зарумянилъ.
МАРА.
Но гд, скажи мн, гд тотъ дерзновенный,
Что имя сына нашего присвоилъ?
ІОВЪ.
Изъ Кіева идётъ онъ подъ Черниговъ,
За нимъ толпа вооружонныхъ ляховъ
И цлый хвостъ козаковъ, прямо съ Дону.
МАРА.
Благодарю Тебя я, Всемогущій!
Благодарю, что далъ Ты наконецъ
Мн право права, вмст съ правомъ мести!
ІОВЪ.
Да что съ тобой? Какъ разумть велишь?
МАРА.
Вс Силы и Господствія, спасите!
Архангелы крылами осните
Его хоругвь!
ІОВЪ.
Какъ! И тебя обманщикъ…
МАРА.
Мн сынъ онъ! Я по признакамъ всмъ знаю
И признаю… хоть по боязни царской.
Онъ, самый онъ! Онъ живъ! онъ недалёко!
Долой, тиранъ, съ престола! Трепещи!
Въ конецъ не сгибла Рюрмкова отрасль
И царь грядётъ, наслдный царь грядётъ
Спросить у врноподданныхъ отчёта!
ІОВЪ.
Безумная, слова свои обдумай!
МАРА.
Вотъ наконецъ зардлся день отмёстный:
На божій свтъ выводятъ изъ могилы
Невинность угнетённую Господь!
Самъ Годуновъ, смертельный врагъ мой, долженъ
У ногъ моихъ пощады вымолять:
Услышаны горячія молитвы!
ІОВЪ.
Ужели месть слпитъ тебя на столько?
МАРА.
А не на столько страхъ слпитъ царя,
Что онъ себ спасенья ожидаетъ
Отъ женщины, обиженной самимъ же?
Мн отрекаться надобно отъ сына,
Что изъ могилы вызвало мн чудо?
И отрекаться для чего? Въ угоду
Всероднаго убійцы моего?
Мн взбгать Господняго спасенья
Отъ материнскихъ скорбей и печалей,
Ниспосланнаго свыше наконецъ?
Не убждай, а выслушай меня!
Не выслушавъ, ты не уйдёшь, владыко!
Охъ, наконецъ вздохнула грудь свободно!
Мн наконецъ пришлось излить всю жолчь,
Подъ сердцемъ хоронённую! Скажи мн.
Кто за-живо зарылъ меня въ могилу,
Со всею силой свжею моей
И двственнымъ волненьемъ юныхъ персей?
Кто отнялъ сына милаго отъ лона
Подъ ножъ убійцы? Не найдёшь ты словъ
Для передачи всхъ моихъ страданій,
Когда меня безсонница томила
Вс ночи, вмст съ ясными звздами,
Когда платила я за каждый часъ
Тоскою и горячими слезами.
Насталъ и часъ спасенія и мести!
Мн мощь влагаетъ въ душу Всемогущій!
ІОВЪ.
Не мнишь и ты, что царь тебя боится?
МАРА.
Онъ у меня во власти: только слово,
Одно вотъ слово — и ему конецъ!
За нимъ-то онъ послалъ тебя, владыко.
Всё на меня — и Русь, и Польша — смотритъ.
Признай теперь я сыномъ Іоанна
Царевича — ему удастся есё,
А не признай — все словно въ воду канетъ.
Вотъ почему: кто и когда повритъ,
Чтобы, какъ я, обиженная мать
Отъ подлиннаго сына отреклася,
Съ убійцею семейнымъ по согласью?
Скажу другое слово — цлый міръ
Отступитъ отъ обманщика. Не правда ль?