Гражданская неправоспособность евреев, Маколей Томас Бабингтон, Год: 1831 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Т. Б. Маколей

ГРАЖДАНСКАЯ НЕПРАВОСПОСОБНОСТЬ ЕВРЕЕВЪ.
(Январь, 1831).

‘Statement of the Civil Disabilities and Privations affecting Jews in England’. 8-vo. London, 1829. — ‘O гражданской неправоспособности eeреевъ и объ ограниченіи правъ ихъ въ Англіи’. 8-vо. Лондонъ, 1829.

Источник текста: Маколей. Полное собраніе сочиненій. Томъ I. Критическіе и историческіе опыты. 2-е исправленое изданіе.

Подъ общею редакціею Н. Тиблена и Г. Думшина

С.-Петербургъ. Изданіе Книгопродавца-Типографа М. О. Вольфа. 1865

OCR Бычков М. Н.

Достойный членъ нижней палаты, {Лордъ Джонъ Россель.} который, предъ закрытіемъ послдняго парламента, представилъ проэктъ въ пользу расширенія правъ евреевъ, выразилъ намреніе возобновить свое предложеніе. Силою здраваго смысла, мра эта, въ послднемъ засданіи, вопреки сопротивленію власти, благополучно проведена была чрезъ первое чтеніе. Здравый смыслъ и власть находятся теперь на одной сторон, и мы почти не сомнваемся въ томъ, что ихъ совокупнымъ дйствіемъ довершится ршительная побда. Желая съ своей стороны сколько-нибудь содйствовать торжеству справедливыхъ началъ, мы намреваемся сдлать возможно-краткій обзоръ нкоторыхъ изъ аргументовъ или, лучше сказать, фразъ съ притязаніемъ на аргументы, приведенныхъ въ защиту системы, исполненной нелпости и несправедливости.

Конституція — говорятъ — есть существенно-христіанское учрежденіе, поэтому допустить къ должностямъ евреевъ значитъ уничтожить конституцію. Нтъ даже ничего обиднаго для еврея въ томъ, что онъ лишенъ политической власти. Потому что ни одинъ человкъ не иметъ права на власть. Человкъ иметъ право на свою собственность, иметъ право на огражденіе отъ личнаго оскорбленія. Эти права законъ предоставляетъ и евреямъ, и вмшиваться въ эти права было бы жестоко. Но предоставленіе какому-либо человку политической власти — не больше какъ дло милости, и никакой человкъ не вправ жаловаться на изъятіе его отъ этой милости.

Намъ остается только удивляться остроумію этой выдумки, слагающей тягость представленія доказательствъ съ тхъ, на кого она прямо падаетъ и кому, мы полагаемъ, она показалась бы не особенно легкою. Конечно никакой христіанинъ не можетъ не согласиться съ тмъ, что каждый человкъ иметъ право пользоваться всякимъ преимуществомъ, не приносящимъ никакого вреда другимъ, и право не подвергаться никакому оскорбленію, безъ всякой пользы для другихъ. Но разв не должно быть оскорбительно для какого-нибудь класса людей устраненіе ихъ отъ политической власти? А если оно такъ, то, по началамъ христіанскимъ, люди эти имютъ право на избавленіе ихъ отъ такого оскорбленія, — разв будетъ доказано, что изъятіе ихъ необходимо для отвращенія какого-нибудь боле значительнаго зла. Вроятность ршенія явно на сторон терпимости. Истцу, значитъ, должно доказать правоту своего дла.

Странный аргументъ, разсматриваемый нами въ эту минуту, можетъ повести гораздо дале, чмъ имли въ виду даже т, которые опираются на него. Если ни одинъ человкъ не иметъ никакого права на политическую власть, то ни еврей, ни нееврей одинаково не имютъ этого права. Всякое основаніе правительства уничтожается. Но безъ правительства собственность и личность людей не безопасны, между тмъ признано, что люди имютъ право на свою собственность и личную безопасность. Если же справедливо, чтобы собственность и личность людей были ограждены и если этого можно достигнуть только посредствомъ правительства, то совершенно справедливо, чтобы существовало правительство. Но правительство невозможно безъ того, чтобы какое-нибудь лицо или какіе-нибудь лица не имли политической власти. Итакъ справедливо, чтобы какое-нибудь лицо или какіе-нибудь лица имли политическую власть. Это значитъ, что какое-нибудь или какіе-нибудь лица должны имть право на политическую власть.

Непривычка людей останавливаться надъ вопросомъ: для чего именно существуетъ правительство — была причиною столь долгаго преобладанія понятій о неспособности католиковъ и евреевъ къ участію въ управленіи. Мы слышимъ о существенно-протестантскихъ правительствахъ и существенно-христіанскихъ правительствахъ, и выраженія эти не боле знаменательны, чмъ напримръ слова: существенно-протестантская кухня или существенно-христіанское искусство верховой зды. Правительство существуетъ для того, чтобы охранять спокойствіе, для того, чтобы побуждать насъ предоставлять ршеніе нашихъ споровъ посредникамъ, а не побоямъ, для того, чтобы побуждать насъ къ удовлетворенію нашихъ нуждъ путемъ промышленности, а не путемъ грабежа. Это единственныя операціи, къ которымъ преимущественно приспособляется механизмъ управленія, единственныя операціи, которыя мудрыя правительства всегда поставляютъ себ главною задачею. Если есть какой-нибудь классъ народа, котораго не занимаетъ безопасность собственности и поддержаніе порядка, или который полагаетъ, что ему нтъ выгоды отъ нихъ, то такой классъ конечно не долженъ принимать никакого участія въ тхъ отправленіяхъ власти, которыя имютъ цлью огражденіе собственности и поддержаніе порядка. Но мы не въ состояніи понять, какъ можетъ быть кто-нибудь мене способенъ къ этого рода отправленіямъ власти вслдствіе того, что онъ носитъ бороду, что онъ не стъ ветчины и что онъ ходитъ по субботамъ въ синагогу, вмсто того, чтобы ходить по воскресеньямъ въ церковь.

Различіе между христіанствомъ и еврействомъ иметъ, конечно, первостепенную важность въ вопрос о способности какого-нибудь человка быть епископомъ или раввиномъ. Но оно иметъ не больше отношенія къ чьей-нибудь способности быть судьей, законодателемъ или министромъ финансовъ, чмъ къ способности быть башмачникомъ. Никто никогда не думалъ требовать отъ башмачника торжественнаго признанія истинъ христіанской вры. Всякій человкъ скоре дастъ въ починку свои башмаки еретику-башмачнику, чмъ тому, кто подписалъ вс тридцать-девять пунктовъ, {Въ Англіи, лица, получающіе извстныя оффиціяльныя званія, обязаны предварительно подписать 39 пунктовъ, составляющихъ изложеніе главныхъ догматовъ англиканской церкви.} но никогда не держалъ въ рукахъ шила. Люди поступаютъ такъ не потому, чтобы они были равнодушны къ религіи, но потому, что они не находятъ ничего общаго между религіей и починкою башмаковъ. Между тмъ религія иметъ столько же общаго съ починкою башмаковъ, сколько съ государственнымъ бюджетомъ и съ военною смтою. Мы конечно видли въ теченіе послднихъ двадцати лтъ нсколько разительныхъ доказательствъ тому, что весьма хорошій христіанинъ можетъ быть весьма дурнымъ канцлеромъ казначейства.

Но было бы чудовищно, говорятъ преслдователи, еслибы евреи давали законы для христіанской общины. Въ этомъ возраженіи очевидно искаженіе сущности дла. Предполагается вовсе не то, чтобы евреи давали законы для христіанской общины, а лишь то, чтобы законодательное учрежденіе, составленное изъ христіанъ и евреевъ, давало законы для общины, состоящей изъ христіанъ и евреевъ. Въ девяти стахъ девяносто девяти вопросахъ изъ тысячи, во всхъ вопросахъ полиціи, финансовъ, гражданскаго и уголовнаго права, вншней политики, еврей — какъ еврей — не иметъ никакого интереса враждебнаго ни интересу христіанина вообще, ни интересу члена англиканской церкви. Въ вопросахъ, относящихся до церковныхъ учрежденій, еврей и членъ англиканской церкви могутъ не соглашаться. Но это разногласіе не можетъ простираться дале, чмъ разногласіе между католикомъ и членомъ англиканской церкви или индепендентомъ и членомъ англиканской церкви. Принятіе за принципъ, чтобы ней власть въ государств составляла монополію послдователей англиканской церкви еще по крайней мр понятно. Но предоставленіе всей власти въ монополію христіанъ вообще не иметъ ршительно никакого значенія. Ибо, по всей вроятности, не можетъ возбудиться въ парламент такого вопроса, связаннаго въ церковными учрежденіями страны, по поводу котораго не было бы въ такой же мр возможно разногласіе между христіанами, какъ и между христіаниномъ и евреемъ.

Въ дйствительности, евреи и теперь не совсмъ лишены политической власти. Они имютъ ее и, пока будутъ пользоваться правомъ накоплять большія богатства, они не могутъ не имть ея. Различіе, которое иногда полагаютъ между гражданскими преимуществами и политическою властью, есть собственно разграниченіе, а не различіе. Преимущества — та же власть. Слова гражданскій и политическій — синонимы, одно взято съ латинскаго, другое съ греческаго. И это не простая игра словъ. Вникнувъ сколько-нибудь въ сущность дла, мы увидимъ, что и самые предметы нераздльны или даже тожественны.

Чтобы еврей сдлался судьею въ христіанской стран, было бы въ высшей степени отвратительно. Но онъ можетъ быть присяжнымъ. Онъ можетъ ршать на основаніи фактовъ, и отъ этого не происходитъ никакого вреда. Но дозволить ему ршать на основаніи права было бы гибельно для конституціи. Еврей можетъ сидть въ лож присяжныхъ, въ обыкновенномъ костюм, и произносить приговоры. Но чтобы онъ сидлъ на судейской скамь, въ черной мантіи и въ бломъ парик, и приказывалъ пересмотръ дла, — это было бы гнусностью, о которой крещеный народъ не сметъ и подумать. Ужъ подлинно въ высшей степени философское разграниченіе!

Какая власть, въ образованномъ обществ, сильне власти кредитора надъ должникомъ? Если мы отнимемъ эту власть у еврея, то нарушимъ безопасность его собственности. Если же оставимъ ее, то оставимъ чрезъ это въ его рукахъ власть гораздо боле деспотическую, чмъ власть короля и всего его кабинета.

Предоставить еврею засдать въ парламент было бы безбожно. Но еврей можетъ добывать деньги, а деньги могутъ длать членовъ парламента. Гаттонъ и Ольдъ-Сарумъ {До перваго билля парламентской реформы въ Англіи существовали городскія мстности, такъ-называемыя Rotten Borougbs (bourgs pourris, гнилыя мстечки), которыя, почти не имя уже ни строеній, ни жителей, сохраняли между тмъ предоставленное имъ еще въ средніе вка право посылать депутатовъ въ парламентъ. Выборъ такихъ депутатовъ сталъ зависть de facto отъ тхъ, въ чьемъ владніи находились помянутыя мстности. Самые разительные примры такихъ городовъ составляли Ольдъ-Сарумъ и Гаттонъ, которые сохраняли означенное выше право, вовсе не имя ни домовъ, ни жителей. Поэтому-то Маколей и упоминаетъ о возможности для евреевъ пріобрсти въ собственность эти города.} могутъ быть собственностью еврея. Пепринскій избиратель {Пепринъ, городъ въ Корнвалис, извстный продажностью избирательныхъ голосовъ.} скоре возьметъ 10 ф. ст. отъ Шайлока, чмъ 9 ф. 19 шилл. 11 пенс. и 3 фартинга отъ Антоніо. Противъ этого не длаютъ никакого возраженія. Что еврей можетъ имть въ рукахъ своихъ самую сущность законодательной власти, что онъ можетъ располагать восьмью голосами при каждой подач мнній, какъ какой-нибудь великій герцогъ нью-кастльскій, — это совершенно въ порядк вещей. Но чтобы онъ могъ переступить за ршетку и ссть на эти таинственныя подушки зеленаго сафьяна, чтобы онъ могъ кричать: ‘слушайте’ и ‘порядокъ’ и чтобы онъ могъ разсказывать о томъ, какъ онъ произносилъ рчь и былъ воленъ говорить за кого-нибудь то или другое, — это было бы оскверненіемъ святыни, достаточнымъ для навлеченія погибели на страну.

Чтобы еврей былъ тайнымъ совтникомъ у христіанскаго короля, это было бы вчнымъ позоромъ для націи. Но еврей можетъ управлять биржею, а биржа можетъ управлять свтомъ. Министръ можетъ не ршаться на свою финансовую систему, пока не переговоритъ наедин съ евреемъ. Конгрессъ, составленный изъ монарховъ, можетъ быть вынужденнымъ призвать къ себ на помощь еврея. Росчеркъ еврея на оборот куска бумаги можетъ стоить боле, чмъ монаршее слово трехъ королей, или національный кредитъ трехъ новыхъ американскихъ республикъ. Но чтобы еврей поставилъ предъ своимъ именемъ ‘достопочтенный’, {Right Honorable — титулъ, присвоенный каждому члену парламента.} было бы самымъ ужаснымъ бдствіемъ для націи.

Такимъ же образомъ разсуждали нкоторые изъ нашихъ политиковъ объ ирландскихъ католикахъ. Католики не должны имть никакой политической власти. Солнце Англіи навсегда зайдетъ, если католики будутъ имть политическую власть. Дайте католикамъ все остальное, но не допускайте ихъ до политической власти. Эти мудрые люди не понимали, что если все остальное дано, то дана и политическая власть. Они повторяли свою пснь кукушки и тогда, когда уже перестало быть вопросомъ: должны ли католики имть политическую власть, или нтъ, когда католическая лига поругалась надъ парламентомъ, и католикъ-агитаторъ имлъ несравненно больше вліянія, чмъ лордъ-намстникъ.

Если мы, какъ христіане, обязаны устранять евреевъ отъ политической власти, то мы обязаны также и обращаться съ ними какъ обращались наши предки: убивать, ссылать и грабить ихъ. Ибо этимъ путемъ — и однимъ только этимъ путемъ — мы можемъ на самомъ дл лишить ихъ политической власти. Не принявъ же этого образа дйствій, мы можемъ только отнять у нихъ тнь власти, но должны оставить самую сущность ея. Мы можемъ сдлать достаточно, чтобы обидть и раздражить ихъ, но не можемъ сдлать столько, чтобы оградить себя отъ опасности, если опасность въ самомъ дл существуетъ. Гд есть богатство, тамъ должна быть неизбжно и власть.

Англійскіе евреи — говорятъ намъ — не англичане. Они отдльный народъ, имющій только мсто жительства на этомъ остров, но живущій, въ нравственномъ и политическомъ отношеніи, одною жизнью съ братьями своими, которые разсяны по всему свту. Англійскій еврей смотритъ на голландскаго или португальскаго еврея какъ на соотечественника, а на англійскаго христіанина — какъ на чужаго. Этотъ недостатокъ патріотическаго чувства, говорятъ, длаетъ еврея неспособнымъ къ отправленіямъ политической власти.

Аргументъ иметъ что-то правдоподобное, но, по ближайшемъ разсмотрніи, оказывается совершенно неосновательнымъ. Если и признать приведенные выше факты, то все-же евреи не единственный народъ, который предпочелъ свою секту своему отечеству. Когда общество пользуется благосостояніемъ, то чувство патріотизма происходитъ отъ естественнаго и неизбжнаго сближенія понятій въ умахъ гражданъ, которые знаютъ, что они обязаны всми своими удобствами и наслажденіями той связи, которая соединяетъ ихъ въ одну общину. Но подъ правленіемъ пристрастнымъ и угнетающимъ — это сближеніе понятій не можетъ имть того значенія, которое оно иметъ при лучшемъ порядк вещей. Люди бываютъ вынуждены искать у своей партіи того покровительства, которымъ они должны бы пользоваться отъ отечества, и естественнымъ порядкомъ переносятъ на свою партію то расположеніе, которое они, въ противномъ случа, чувствовали бы къ своей родин. Французскіе гугеноты просили помощи у Англіи противъ своихъ католическихъ королей. Французскіе католики призвали на помощь Испанію противъ короля изъ гугенотовъ. Основательно ли было бы заключить изъ этого, что въ настоящее время протестанты во Франціи согласятся, чтобы ихъ религія сдлалась господствующею при помощи прусской или англійской арміи? Конечно нтъ. И отчего происходитъ, что они не хотятъ теперь, какъ хотли прежде, принести интересы своего отечества въ жертву своимъ религіознымъ убжденіямъ? Причина очевидна: они были преслдуемы тогда, а теперь не преслдуются. Англійскіе пуритане въ царствованіе Карла I уговорили шотландцевъ вторгнуться въ Англію. Желали ли бы протестантскіе диссентеры нашего времени, чтобы англиканская церковь была ниспровергнута вторженіемъ иностранныхъ кальвинистовъ? Если нтъ, то какой причин мы должны приписать эту перемну? Конечно той, что съ протестантскими диссентерами обращаются въ настоящее время лучше, чмъ обращались въ XVII столтіи. Нкоторые изъ знаменитйшихъ государственныхъ людей, какихъ когда-либо производила Англія, были готовы искать въ Сверной Америк убжища отъ жестокости Лода. Неужели это происходило оттого, что пресвитеріане и индепенденты не въ состояніи любить свое отечество? Но безполезно приводить слишкомъ много примровъ. Ничто такъ не обидно для знающаго сколько-нибудь исторію или человческую природу, какъ слышать, что люди, облеченные правительственною властью, обвиняютъ какую-нибудь секту въ привязанности къ чужимъ краямъ. Если и есть въ политик положеніе повсемстно врное, то это именно то, что привязанность къ чужимъ краямъ есть плодъ домашнихъ неурядицъ. Ханжи всегда изловчались длать своихъ подданныхъ несчастными внутри государства и потомъ жаловаться на то, что они ищутъ помощи вн его предловъ, разъединять общество и удивляться отсутствію въ немъ единства, управлять такъ, какъ будто бы одна часть государства составляла цлое, — и обвинять посл этого другія части въ недостатк патріотическаго чувства. Если евреи не почувствовали къ Англіи дтской привязанности, то это потому, что сама Англія обращалась съ ними, какъ мачиха. Нтъ другаго чувства, которое врне развивалось бы въ сердцахъ людей, живущихъ подъ сколько-нибудь порядочнымъ правительствомъ, какъ чувство патріотизма. Съ тхъ поръ, какъ существуетъ міръ, еще не было такой націи, или значительной части какой-нибудь націи, которая, не бывъ жестоко угнетена, совершенно лишена была бы этого чувства. Принимать, слдовательно, за основаніе для обвиненія какого-нибудь класса людей недостатокъ въ нихъ патріотизма — самая избитая уловка софистовъ. Это — логика волка относительно ягненка. Это все равно, что обвинять устье ручья въ отравленіи его источника. Еслибы англійскіе евреи дйствительно питали смертельную вражду къ Англіи, еслибы они еженедльно молились въ синагогахъ только о томъ, чтобы вс проклятія, произнесенныя Іезекіилемъ надъ Тиромъ и Египтомъ, обрушились на Лондонъ, еслибы на своихъ торжественныхъ празднествахъ они призывали благословеніе на тхъ, которые разбивали бы о камень дтей нашихъ, — то и тогда, скажемъ мы, ненависть ихъ къ соотечественникамъ не была бы сильне той, которую питали другъ къ другу христіанскія секты. Но на самомъ дл чувства евреевъ къ Англіи не таковы. Они питаютъ именно то чувство, какого намъ слдовало ожидать отъ нихъ въ томъ положеніи, въ которое они поставлены. Съ ними обходятся гораздо лучше, чмъ обращались въ XVI и XVII столтіяхъ съ французскими протестантами, или съ нашими пуританами во времена Лода. Поэтому, они нисколько не озлоблены противъ правительства или противъ своихъ соотечественниковъ. Нельзя не согласиться, что они боле привязаны къ государству, чмъ были привязаны послдователи Колиньи или Вена. Но съ ними не такъ хорошо обращаются, какъ обращаются въ Англіи въ настоящее время съ сектами христіанскихъ диссентеровъ, и вслдствіе этого, — и мы твердо уврены, что только вслдствіе этого, — они находятся въ боле исключительномъ настроеніи. Пока мы не испытаемъ ихъ дале, мы не имемъ права заключить, что ихъ вовсе нельзя сдлать англичанами. Тотъ государственный человкъ, который обращается съ ними какъ съ пришельцами, а между тмъ осуждаетъ ихъ за то, что они не раздляютъ всхъ чувствъ туземцевъ, поступаетъ такъ же неразумно, какъ поступалъ тиранъ, наказывавшій ихъ отцовъ за то, что они не длали кирпичей безъ соломы. {Въ числ прочихъ работъ, возглагавшихся на израильтянъ въ Египт имъ поручалась выдлка кирпича, причемъ, для большаго обремененія ихъ, имъ не давали употреблявшейся въ то время при этомъ соломы, а они должны были доставать ее сами и непремнно выдлывать положенное количество кирпича въ день.}

Нельзя дозволить правителямъ слагать съ себя, такимъ образомъ, важную отвтственность. Не имъ говорить, что какая-нибудь секта не иметъ патріотизма. Ихъ дло внушить ей патріотизмъ. Исторія и здравый смыслъ ясно указываютъ на средства къ этому. Англійскіе евреи, сколько мы можемъ видть, являются именно такими, какими ихъ сдлало правительство. Они представляютъ собою именно то, что представляла бы всякая секта, или чмъ былъ бы всякій классъ людей, при такомъ обращеніи, какому подвергаются евреи. Еслибы, напримръ, вс рыжеволосые люди въ Европ подвергались, въ теченіе многихъ вковъ, оскорбленіямъ и угнетеніямъ, были бы изгоняемы изъ одного мста, въ другомъ — подвергаемы заключенію, еслибы у нихъ отнимали деньги, вырывали зубы, обвиняли ихъ по самымъ слабымъ уликамъ въ самыхъ неправдоподобныхъ преступленіяхъ, волочили на конскихъ хвостахъ, вшали, пытали, сожигали живыхъ, еслибы, и посл смягченія нравовъ, люди эти продолжали подвергаться унизительнымъ стсненіямъ и составлять предметъ поруганія черни, еслибы въ иныхъ странахъ ихъ заключали въ особыя улицы городовъ, а въ другихъ чернь побивала ихъ каменьями и бросала ихъ въ воду, еслибы повсюду они были устраняемы отъ общественныхъ должностей и почестей, — каковъ былъ бы патріотизмъ джентльменовъ съ рыжими волосами? И еслибы, при этихъ обстоятельствахъ, сдлано было предложеніе о допущеніи рыжихъ людей къ должностямъ, — какую поразительную рчь могъ бы сказать краснорчивый поклонникъ старинныхъ нашихъ учрежденій противъ столь революціонной мры! ‘Эти люди — могъ бы онъ сказать — едвали считаютъ себя англичанами. Они считаютъ рыжаго француза или рыжаго нмца боле близкимъ себ, чмъ черноволосаго человка, родившагося въ ихъ собственномъ приход. Если чужой монархъ покровительствуетъ рыжимъ волосамъ, то эти люди любятъ его больше, чмъ своего природнаго короля. Они не англичане, они не могутъ быть англичанами, это запрещено природою, опытъ доказываетъ, что это невозможно. Права на политическую власть они вовсе не имютъ, ибо никто не иметъ права на политическую власть. Пусть они пользуются личною безопасностью, пусть ихъ собственность находится подъ защитою закона. Но если они станутъ домогаться участія въ управленіи общиною, которой они только вполовину члены, общиною, которой конституція существенно-черноволосая, то мы можемъ отвтить имъ словами нашихъ мудрыхъ предковъ: ‘Nolumus leges Angliae mutari.’

Но евреи, — говорятъ намъ, — по Св. Писанію, должны быть возвращены въ свое отечество, и вся ихъ нація ожидаетъ этого возвращенія. Поэтому процвтаніе Англіи не возбуждаетъ въ нихъ такого живаго участія, какъ въ другихъ соотечественникахъ вашихъ. Въ Англіи они не дома, она временное ихъ мстопребываніе, ихъ мсто заточенія. Этотъ аргументъ, — появившійся впервые въ газет ‘Times’ и привлекшій вниманіе не только вслдствіе собственной, внутренней силы, сколько благодаря тому таланту, съ которымъ вообще ведется этотъ журналъ, — принадлежитъ къ разряду софизмовъ, которыми легко могутъ быть оправданы самыя ненавистныя преслдованія. Обвинять людей въ такихъ практическихъ послдствіяхъ, отъ которыхъ они сами отрекаются, въ спор — недобросовстно, въ дл же государственнаго управленія — жестоко. Ученіе о предопредленіи, по мннію многихъ, ведетъ тхъ, кто придерживается его, къ крайней безнравственности. И конечно, казалось бы, что человкъ, который считаетъ судьбу свою уже разъ-навсегда безвозвратно ршенною, легко можетъ, не удерживая себя, потворствовать своимъ страстямъ и пренебрегать религіозными обязанностями. Если онъ наслдникъ гнва Божія, то усилія его должны быть безуспшны. Если онъ избранникъ жизни — они должны быть излишни. Но разумно ли былобы наказывать всякаго человка, придерживающагося крайностей ученія кальвинистовъ, какъ будто-бы онъ дйствительно совершилъ вс преступленія, которыя, какъ намъ извстно, совершили нкоторые изъ антиномійцевъ? Конечно нтъ. Дло именно въ томъ, что есть много кальвинистовъ столь же нравственныхъ въ своемъ образ дйствій, какъ какой-нибудь арминіанинъ, и иного арминіанъ столь же безнравственныхъ, какъ какой-нибудь кальвинистъ.

Совершенно невозможно заключать о чувствахъ и поступкахъ человка изъ высказываемыхъ имъ мнній, и дйствительно никто не прибгаетъ къ такимъ сумасброднымъ выводамъ иначе, какъ подъ вліяніемъ желанія отыскать предлогъ къ преслдованію своихъ ближнихъ. Христіанинъ иметъ священнйшею обязанностью быть справедливымъ во всхъ своихъ поступкахъ. Но многимъ ли изъ 24 милліоновъ жителей нашихъ острововъ, исповдующихъ христіанство, человкъ въ здравомъ разсудк ссудитъ 1000 фунт. стер. безъ обезпеченія? Еслибы кто-нибудь въ теченіе одного дня руководствовался въ дйствіяхъ своихъ предположеніемъ, что вс люди, окружающіе его, находятся подъ вліяніемъ исповдуемой ими религіи, то оказался бы, прежде наступленія ночи, совершенно разореннымъ, подобнымъ соображеніемъ ни одинъ человкъ никогда и не руководствуется ни въ одномъ изъ обыкновенныхъ случаевъ жизни: ни при займ, ни при ссуд, ни при купл, ни при продаж. Но когда имется въ виду притснить кого-нибудь изъ собратій — дло совсмъ другое. Въ такомъ случа, побужденія, которыя мы признаемъ безсильными въ дл добра, представляются намъ всемогущими въ дл зла. Тутъ мы обвиняемъ наши жертвы во всхъ порокахъ и безумствахъ, къ какимъ только можетъ вести, хоть самымъ отдаленнымъ путемъ, исповдуемое ими ученіе. Мы забываемъ, что та же слабость, то же потворство себ, то же расположеніе къ предпочтенію настоящаго будущему, которыя ослабляютъ вліяніе хорошей религіи на людей, ослабляютъ также и вліяніе дурной.

Такимъ образомъ разсуждали наши предки и разсуждаютъ нкоторые люди еще и въ наше время о католикахъ. Папистъ считаетъ себя обязаннымъ повиноваться пап. Папа обнародовалъ буллу, лишающую королеву Елисавету престола. Слдовательно каждый папистъ будетъ считать Ея Величество похитительницею власти. Слдовательно каждый папистъ измнникъ. Слдовательно каждаго паписта должно вшать, терзать и четвертовать. Этой-то логик обязаны мы нкоторыми изъ ненавистнйшихъ законовъ, какіе когда-либо омрачали нашу исторію. Возраженіе находится на-лицо. Римская церковь могла приказать этимъ людямъ считать королеву похитительницею престола. Но вдь та же церковь предписывала имъ многое другое, чего они однако никогда не исполняли. Она внушала своимъ священникамъ строгое соблюденіе чистоты нравовъ. Между тмъ вы постоянно укоряете ихъ въ безнравственности. Она повелваетъ всмъ своимъ послдователямъ соблюдать посты, быть сострадательными къ бднымъ, не давать денегъ въ ростъ, не драться на дуэляхъ, не посщать театра? А повинуются ли они этимъ внушеніямъ? Если то фактъ, что весьма немногіе изъ нихъ строго соблюдаютъ ея правила въ тхъ случаяхъ, когда правила эти противны ихъ страстямъ и интересамъ, — то долгъ врноподданнаго, человколюбіе, любовь къ спокойствію, опасенія смерти недостаточны разв, чтобы предотвратить исполненіе тхъ гнусныхъ повелній, которыя римская церковь обнародовала противъ королевы Елисаветы? И если мы знаемъ, что многіе изъ этихъ людей не заботятся и настолько о своей религіи, чтобы ради ея остаться безъ мяса въ пятницу, то почему же намъ думать, что они ршатся на дло, за которое могутъ подвергнуться пытк или вислиц?

О евреяхъ разсуждаютъ теперь, какъ отцы наши разсуждали о католикахъ. Законъ, написанный на стнахъ синагогъ, воспрещаетъ алчность. Но еслибы мы вздумали сказать, что еврей не задержитъ просроченнаго залога, потому что Богъ повеллъ ему не пожелать дома ближняго своего, то всякій счелъ бы насъ помшанными. Между тмъ признаютъ за аргументы такія рчи: что еврей не будетъ имть сочувствія къ цроцвтанію страны, въ которой онъ живетъ, что онъ не станетъ безпокоиться о томъ, до какой степени въ ней дурны законы и полиція, до какой степени она обременена налогами, какъ часто она можетъ быть завоевываема, отдаваема на разграбленіе, — потому что Богомъ общано, что какимъ-то неизвстнымъ путемъ и въ какое-то неопредленное время, можетъ быть даже черезъ десять тысячъ лтъ, евреи снова переселятся въ Палестину. Не есть ли это самое глубокое незнаніе человческой природы? Разв мы не знаемъ, что все далекое и неопредленное дйствуетъ на людей гораздо слабе, чмъ то, что близко и врно? Къ тому же аргументъ этотъ примняется въ одинаковой мр и къ христіанамъ, и къ евреямъ. Христіанинъ, также какъ и еврей, увренъ въ томъ, что рано или поздно настоящій порядокъ вещей долженъ наконецъ прекратиться. Мало того, многіе христіане {Милленаріи, люди пятой монархіи. См. стр. 32, примч. 19.} вруютъ въ то, что Мессія вскор положитъ основаніе своему царству на земл и станетъ видимымъ образомъ властвовать надъ всми ея обитателями. Православно ли такое ученіе или нтъ, но число послдователей его значительно превышаетъ число живущихъ въ Англіи евреевъ. Многіе изъ придерживающихся этого ученія пользуются значеніемъ, богатствомъ и талантами. Оно проповдуется съ каедръ обихъ церквей, и шотландской, и англійской. Аристократы и члены парламента письменно защищали его. Чмъ же это ученіе отличается, по крайней мр въ отношеніи къ его политическому направленію, отъ ученія евреевъ? Если еврей не способенъ быть законодателемъ, вслдствіе врованія въ предстоящее ему или отдаленнымъ его потомкамъ переселеніе въ Палестину, то можемъ ли мы открыть безопасно нижнюю палату для человка пятой монархіи, который ожидаетъ, что, прежде чмъ пройдетъ настоящее поколніе, вс царства земли сольются въ одну Божественную имперію?

Разв еврей съ меньшимъ рвеніемъ, чмъ христіанинъ, принимаетъ участіе въ какомъ-нибудь соревнованіи, къ которому законъ открываетъ ему доступъ? разв онъ мене дятеленъ и исправенъ въ своихъ занятіяхъ, чмъ его сосди? Разв онъ содержитъ бдно свой домъ, потому что считаетъ себя прохожимъ или гостемъ въ этой стран? Разв ожиданіе переселенія въ страну отцовъ длаетъ его равнодушнымъ мъ колебаніямъ фондовъ на бирж? Разв, при устройств своихъ частныхъ длъ, онъ когда-нибудь принимаетъ въ соображеніе возможность переселенія въ Палестину? Если нтъ, то зачмъ же намъ предполагать, что чувства, которыя никогда не имли вліянія на его дятельность, какъ купца, или на его распоряженія, какъ завщателя, пріобртутъ неограниченное вліяніе, лишь только онъ сдлается судьей или законодателемъ?

Есть еще одинъ аргументъ, на который мы не хотли бы смотрть слегка, а между тмъ почти не знаемъ, какъ смотрть серьёзно. Священное Писаніе, говорятъ намъ, полно ужасныхъ предвщаній противъ евреевъ. Такъ предсказано, что они должны быть странниками. Справедливо ли посл этого давать имъ отечество? Предсказано, что они должны быть угнетаемы. Можемъ ли мы, поэтому, допустить ихъ до управленія? Предоставить имъ права гражданъ значитъ явно оскорбить Божескія предсказанія.

Положимъ, что длать ложнымъ пророчество, вдохновенное Божественною Премудростію, было бы ужаснымъ преступленіемъ. Поэтому особенно благопріятно для нашей слабой породы, что это такое именно преступленіе, котораго человкъ ни въ какомъ случа не въ силахъ совершить. Если мы допустимъ евреевъ въ парламентъ, то докажемъ этимъ только, что смыслъ упомянутыхъ выше пророчествъ примняется къ чему-нибудь другому, а не къ исключенію ихъ изъ парламента.

На дл уже совершенно ясно, что пророчества эти не имютъ значенія, влагаемаго въ нихъ почтенными лицами, которымъ мы въ эту минуту отвчаемъ. Во Франція и въ Соединенныхъ штатахъ евреямъ предоставлены вс права гражданъ. Поэтому пророчество, что евреи въ теченіе ихъ странствованій никогда не будутъ сравнены во всхъ правахъ съ гражданами мстъ ихъ пребыванія, оказалось бы ложнымъ. Слдовательно никакъ не это значеніе имютъ пророчества Священнаго Писанія.

Мы вообще возстаемъ противъ обыкновенія смшивать пророчества съ правилами, противопоставлять предсказанія, часто темныя, правиламъ нравственности, всегда яснымъ. Если должно признавать вообще дла хорошими и справедливыми потому только, что они были предсказаны, то былоли когда-нибудь какое-либо дло боле достойно похвалы, чмъ преступленіе, за которое ханжи наши заставляютъ насъ и теперь, по прошествіи 18 столтій, мстить евреямъ, — преступленіе, онъ котораго содрогнулась земля и помрачилось солнце? То же разсужденіе, къ которому прибгаютъ теперь, чтобы оправдать стсненія правъ соотечественниковъ нашихъ евреевъ, могло бы равнымъ образомъ оправдать и лобзаніе Іуды и судъ Пилата. ‘Впрочемъ Сынъ человческій идетъ, какъ писано о Немъ: но горе тому человку, которымъ Сынъ человческій предается.’ {Евангеліе отъ Матея, XXVI, 24.} Горе также и тмъ, которые въ какой бы то ни было стран или въ какое бы то ни было время ослушаются Его благихъ заповдей, подъ предлогомъ осуществленія Его предсказаній. Если разбираемый нами аргументъ оправдываетъ нын существующія постановленія противъ евреевъ, то онъ оправдываетъ, равнымъ образомъ, и вс жестокости, которымъ они когда-либо подвергались, — пагубные указы объ изгнаніи и конфискаціи имущества, темницы, пытки и медленный огонь. И въ самомъ дл, чмъ оправдаемся мы, если оставимъ собственность людямъ, которые должны ‘служить своимъ врагамъ голодные, жаждущіе, нагіе и нуждающіеся во всемъ,’ если оградимъ личность тхъ, которые должны ‘страшиться день и ночь и не имть никакого ручательства за жизнь свою,’ если мы не захватимъ въ рабство дтей того племени, ‘котораго сыновья и дочери должны быть отдаваемы въ другой народъ?’

Мы не такъ усвоивали себ ученіе Того, который повеллъ намъ любить ближняго какъ самихъ себя и который, когда Его попросили объяснить, кого онъ разумлъ подъ ближнимъ, выбралъ примръ иноврца и чужестранца. Мы помнимъ, въ прошедшемъ году было выставляемо какимъ-то набожнымъ писателемъ въ газет ‘John Bull’ и нкоторыми другими, столь же ревностными христіанами, какъ чудовищное нарушеніе приличія то обстоятельство, что билль въ пользу евреевъ предложенъ былъ на Страстной недл. Одинъ изъ этихъ остряковъ даже посовтовалъ съ ироніей, чтобы билль прочли во второй разъ въ Страстную пятницу. Мы, съ своей стороны, не можемъ ничего сказать противъ этого, кажется даже, что нельзя боле достойнымъ образомъ ознаменовать этотъ день. Мы не знаемъ дня, боле приличнаго для окончанія долгой вражды и для искупленія жесточайшихъ обидъ, какъ день, въ который положено начало религіи, основанной на милосердіи. Мы не знаемъ дня, боле приличнаго для уничтоженія въ книг законовъ послднихъ слдовъ нетерпимости, какъ день, въ который духъ нетерпимость породилъ самое вопіющее изъ судебныхъ убійствъ, какъ день, въ который списокъ жертвъ нетерпимости — этотъ благородный списокъ, въ который занесены Сократъ и Моръ — увковчился еще боле великимъ и священнымъ именемъ.

Т. Б. Маколей

Читайте также: