Гд зарыта собака.
Гд зарыта собака.
(Пьеса ‘Кровь’ — Шиманскаго).
ЛОЭНГРИНЪ.
‘Приазовскій край’. 1915. No 326. 11 декабря.
Где зарыта собака, Герцо-Виноградский Петр Титович, Год: 1915
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Нкоторые говорили мн въ театр что собака пьесы г. Шиманскаго: ‘Кровь’ зарыта въ той преміи, которую она получила на конкурс имени…
Имени Островскаго.
Былъ такой скептикъ въ театр, который ушелъ посл второго акта.
По его мннію, собака зарыта въ той легкости, съ которой раздаются у насъ драматическія преміи.
Этотъ зритель-скептикъ долженъ пожалть о томъ, что ушелъ изъ театра слишкомъ рано.
Ибо 3-ій и 4-ый акты (въ особенности 4-ый) наиболе интересны.
На мой взглядъ шумъ около пьесы ‘Кровь’ поднятъ далеко не напрасно.
Собака зарыта въ несомннномъ талант г. Шиманскаго.
Въ экспрессивности этого таланта.
Въ темперамент автора.
Мста есть въ пьес наивныя, неразработанныя, намченныя кое-какъ.
Есть даже такія мста, гд авторъ, кажется, не знаетъ, что длать со своими героями.
Первый актъ кинематографиченъ. Но повсюду, но во всхъ сценахъ чувствуется авторскій жаръ.
Посл того, какъ пьеса шла уже въ Таганрог и Новочеркаск и у насъ были своевременныя оцнки произведенія г. Шиманскаго, мн остается прибавить очень мало.
Скажу, что, можетъ быть, впервые мн приходится видть такую молодую и бурлящую молодостью пьесу.
Когда смотришь ‘Кровь’, получается экзаменаціонное впечатлніе.
Передъ нами очень талантливый ученикъ, который наговорилъ театру много живого. интереснаго и кстати, и не кстати.
Хочешь остановить его, сказать ему, что нельзя же такъ, что авторъ вышелъ изъ береговъ темы, изъ береговъ обрисовки характеровъ.
Ну, хотя бы главный герой: простой московскій человкъ, случайно убившій свою жену.
То, что его охватываютъ угрызенія совсти, преслдуетъ кошмаръ убійства, понятно, но простого московскаго человка авторъ надляетъ внезапно въ 4-мъ акт да и раньше чертами весьма интеллектуальнаго Гамлета.
Простой московскій человкъ мыслитъ такими образами и понятіями, которыя подъ стать рафинированнымъ умамъ. Накиньте на него плащъ датскаго принца. Дайте ему въ уста: ‘Быть или не быть’. И, ей Богу, все это не плохо. Повторяю, въ этой наивности кипитъ несомннный талантъ.
Вы спросите меня объ игр.
Раньше всхъ актеровъ даже раньше г. Собольщикова, я поставилъ бы г-жу Матрозову.
Г-жа Матрозова пріяла изумитльно сценическій образъ старухи, сестры убитой жены. Не преувеличивая говорю: изумительно. Не знаю, какъ можно лучше превратиться въ изображаемое лицо. Впервые въ жизни мн пришлось видть г-жу Матрозову четыре года тому назадъ въ Одесс въ Сибиряковскомъ театр. На открытіи сезона она играла старую няню въ ‘Трехъ сестрахъ’, это сценическое воспріятіе никогда во мн не умретъ. Съ этихъ поръ мн много разъ приходилось восторгаться талантливой актрисой, но вс роли, въ которыхъ я ее видть, и даже старая чеховская няня гаснуть передъ созданіемъ г-жой Матрозовой образа старухи въ ‘Крови’. 2-ое дйствіе у нея даже лучше 4-аго. Вспомните, напримръ, вы, зрители, этого спектакля, сцену, когда она получила въ подарокъ 100 рублей. Вдь тутъ въ передач наложено г-жей Матрозовой столько старческой психологіи. Или этотъ переплетъ жизненныхъ чертъ сварливости съ воспоминаніями объ убитой сестр Варвар. Трогательное, смшанное съ мелко-житейскимъ. Нтъ, нтъ, благословенны еще небеса русскаго театра, разъ есть такіе исполнители.
Г. Собольщиковъ-Самаринъ игралъ необыкновенно ярко, мстами прямо-таки отмеченный сценическимъ вдохновеніемъ. Рискованный финалъ 3-ьяго акта съ собачьимъ лаемъ, гд казалось бы. такъ легко разсять иллюзіи и, пожалуй, даже разсмшить того или иного легкомысленнаго зрителя-Петрушку, сдланъ былъ актеромъ блестяще. Монологъ 4-аго акта ‘подъ Гамлета’ г. Собольщиковъ провелъ съ чудесной экспрессивностью, дававшей жуткое впечатлніе.
Любовницу Катерину играла г-жа Райская-Доре. Это, можетъ быть, первая крупная роль, въ которой мн приходится видть артистку. Роль сдлана прекрасно, снабжена отличной выразительной мимикой. Къ сожалнію, авторъ далъ нкоторыя мста этой любопытной роли въ сыромъ вид и какъ бы кинематографическомъ темп, исключающемъ понятіе о психологія героини. Восполнить исполнителю эти проблы невозможно, но гд роль звучитъ ‘полно’, гд есть мотивы и канва для психологическаго, тамъ Райская-Доре очень хороша.
Сцена обиранія покойника — острая, жуткая и ее ведутъ отлично г-жи Шпигель и Мерянская. Характерно звучитъ сцена у Юрія Яковлева поисковъ денегъ. Отличная отдлка сцены, но чувствуется сухость изложенія. Хорошій Назаръ — Кручининъ.
Въ 4-омъ актъ что-то надо сдлать въ режиссерскомъ смысл. Не возможно, чтобы кутящая компанія, уходя за перегородку, моментально замирала. Такъ и хотлось крикнуть актерамъ: ‘Длайте подобіе шума, но не замирайте такъ окончательно’. Тутъ, вроятно, виноватъ и молодой, неопытный, неискушеннный въ сценическихъ смыслахъ авторъ.
И такъ собака успха этой пьесы зарыта въ талант г. Шиманскаго, несомннномъ и экспрессивномъ. Неровности, шероховатости,— все простительно тамъ, гд звучитъ талантъ.
Еще нсколько словъ о нашей публик. Въ особенности, публик партера. Въ какихъ академіяхъ хорошаго тона она воспитывалась? Безъ всякаго уваженія къ искуству, къ сцен, къ актеру она, чувствуя приближающійся финалъ пьесы, срывается какъ необузданный табунъ лошадей и бжитъ къ выходу достать пальто, производитъ шумъ, нарушаетъ иллюзію. Такіе, на видъ джентльмены и леди, эти постители партера, наступая другъ другу на мозоли, толкая одинъ другого (о, высшій тонъ, узнаю тебя!), оказываются совсмъ не леди и не джентльмэнами, а просто-на-просто невоспитанной и некультурной массой. Темерникъ въ сравненіи съ этимъ партеромъ — высшая школа вниманія и учтивости къ актеру.