Фаустъ.
Маргарита.
‘Міръ Божій’, No 10, 1897
Фауст. Трагедия Вольфганга Гете. Перев. Н. П. Маклецовой. Саратов. 1897 г, Маклецова Наталья Петровна, Год: 1897
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Фаустъ. Трагедія Вольфганга Гете. Перев. Н. П. Маклецовой. Саратовъ. 1897 г. Ц. 1 р. ‘Фаусту’ почему-то особенно повезло за послднее время. Вслдъ за смшнымъ до невозможности уродствомъ г-на Мамонтова, вздумавшаго обработать ‘Фауста’ блыми стихами,— появляется новый переводъ г-жи Maклецовой изъ Саратова. Въ противоположность г-ну Мамонтову, который, въ погон за точностью передачи, дошелъ до потери всякаго смысла (см. образчики въ рецензіи о немъ, іюль, ‘М. Б’), г-жа Маклецова, въ поэтическомъ увлеченіи, обращается съ ‘Фаустомъ’ съ истинно-дамской безцеремонностью. Она выпускаетъ цлые стихи, сжимаетъ и растягиваетъ текстъ, то украшаетъ сжатый языкъ оригинала пышными фигурами, тропами и метафорами, то однимъ смлымъ словечкомъ, подчасъ даже знакомъ препинанья замняетъ цлую мысль. Напр., въ первой сцен явленія Мефистофеля куда-то исчезли три стиха, также въ вольномъ перевод хора духовъ пропало цлыхъ шесть стиховъ. И такъ почти во всякой сцен, хотя, кажется, языкъ Гёте и безъ того сжать до послдней степени. Выигрываетъ-ли отъ ‘этого переводъ, можно судить по нсколькимъ образцамъ, которые приводимъ на выдержку изъ боле извстныхъ и чаще цитируемыхъ мстъ. Знаменитая жалоба Фауста: ‘Zwei Seelen wohnen, ach! іи meiner Brust, die eine will sich von der andern trennen’,— передавъ такъ:
Но я, увы! я дв души
Въ груди единой совмщаю!
И все ихъ хочетъ раздлить:
Одна стремится къ сладострастью,
Другая жаждетъ воспарить,
Тоскуя о небесномъ счастьи!
Въ этихъ блдныхъ строкахъ едва-ли кто найдетъ страстную привязанность къ земл одной и могучій порывъ въ надзвздную высь другой души. Въ сцен, когда Фаустъ слышитъ хоры, воспвающіе воскресеніе Христа, совсмъ пропущенъ почему-то второй хоръ ангеловъ:
Христосъ воскресъ!
Кто средь мученья,
Въ тьм искушенья
Ищетъ спасенья —
Миръ вамъ съ небесъ!
(Пер. Холодковскаго).
Псня Мефистофеля о блох передана настолько вольно, что конецъ совсмъ не отвчаетъ подлиннику, вслдствіе чего теряется все остроумье псенки. Вотъ второй куплетъ въ перевод Холодковскаго, очень близкомъ въ этой псенк:
Весь дворъ блоха кусаетъ —
И барынь, и господъ:
Царицу обижаетъ
И дамъ ея грызетъ.
Ей пригрозить боятся
Бдняжки и щелчкомъ…
А мы — посмй кусаться —
Прищелкнемъ и убьемъ!
Въ перевод г-жи Маклецовой послдніе четыре стиха переданы такъ:
Блоха кусаетъ больно
И горничныхъ, и дамъ,—
Мы чешемся невольно,
Проклятье всмъ блохамъ!
Это уже не переводъ, а собственное творчество, и нельзя сказать, чтобы удачное.
Такія ‘вольности’ попадаются на каждомъ шагу, что, въ соединеніи съ тяжелымъ по большей части стиховъ, длаетъ переводъ въ общемъ мало удовлетворительнымъ. И это зависитъ отъ легкомыслія г-жи переводчицы, которая, что называется, валяетъ по вдохновенью, не справляясь съ подлинникомъ, такъ какъ стихомъ она владетъ и при добросовстномъ отношеніи къ длу могла бы хорошо переводить. Какъ образчикъ, приведемъ знаменитое проклятье Фауста:
Когда во мракъ моихъ страданій
Знакомый, дальній звонъ проникъ,
И цлый рой воспоминаній
Онъ оживилъ во мн на мигъ,—
За то теперь вс обольщенья
Весь этотъ радушный туманъ —
Кляну, кляну безъ сожалнья
Жить заставляющій обманъ!
Кляну высокія стремленья,—
Он опутываютъ умъ!
Кляну блаженство вдохновенья!
Кляну плоды высокихъ думъ!
Проклятье пламеннымъ мечтаньямъ!
Проклятье славнымъ именамъ
Всему, что манитъ обладаньемъ:
Жен, богатству и дтямъ!
Кляну Мамона, если злато
Ведетъ на подвиги людей!
Кляну роскошныя палаты!
Кляну веселье богачей!
Кляну любовь и наслажденье!
И утшителя — вино!
Надежду, вру и терпнье,—
Терпнье боле всего!
Здсь, что не стихъ,— все неврно, не говоря уже о блеск, картинности и сил выраженій гетевскаго стиха.
Мстами г-жа Маклецова употребляетъ пошлыя выраженія, совсмъ неумстныя, какъ, напр., въ сцен встрчи Фауста съ Маргаритой, которую у г-жи Маклецовой Фаустъ величаетъ ‘красоткой’, тогда какъ въ подлинник онъ ей почтительно и нжно говоритъ ‘schnes Frlein’, т. е. ‘прекрасная и благородная двица’. Это мсто переводчица передаетъ просто комично:
Позвольте мн вамъ руку предложить,—
Красотку-барышню до дому проводить?
Я не красотка, мщанка простая,
Позвольте!— до дому дойду и одна я!
Точь-въ-точь, какъ если бы приказчикъ изъ гостинаго двора разлетлся къ франтих-горничной.
Эти выписки можно умножить, сколько угодно, но достаточно и приведенныхъ, чтобы подтвердить высказанное мнніе о неудовлетворительности перевода. Гёте заслуживаетъ лучшей участи, и жаль, что на немъ пробуютъ силы неудачники-поэты. Каждый хорошій переводъ его безсмертнаго творенья, это цлое литературное событіе и подвигъ, для котораго требуются недюжинныя силы. Ихъ не замнишь бойкостью пера и развязностью, единственными качествами, которыми обладаетъ г-жа Маклецова,— качествами сомнительнаго достоинства, въ особенности въ данномъ случа.