Черты для будущаго изображеня Наполеона.
(Изъ Urchin fr Geografie, Historie etc.)
‘Встникъ Европы’, NoNo 2—4, 1815
Черты для будущего изображения Наполеона, Наполеон, Год: 1815
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Наполеонъ, отрекшисъ отъ престола, оставилъ политическое поприще и теперь принадлежитъ Истори. Немезида, ся богиня со строжайшею точностю взвшивающая правду и неправду, будетъ подавать краски, совершенное, безпристрастное изображене должно быть предоставлено только временамъ отдаленнымъ. Я десять лтъ жилъ въ Париж, въ человк, которой скоро по моемъ прибыти веллъ провозгласить себя пожизненнымъ Консуломъ, я сначала видлъ то, что видлъ въ немъ каждый благомыслящй, то есть хитраго и смлаго правителя великихъ произшествй въ обширномъ государств. Онъ жилъ какъ гражданинъ, въ прямомъ значени сего слова. еозефина единственно старалась отличиться любезностю своею и остротою ума предъ всми ее окружавшими. Ее и мужа ея видли во всхъ лучшихъ домахъ, и я смю сказать, что ея только присутстве служило тамъ въ возвышеню удовольствй. Посредствомъ непримтно усиливающихся притязанй самолюбя, посредствомъ невидимо распространявшагося круга требованй, она, а съ нею вмст и Наполеонъ достигли до той степени церемональныхъ обрядовъ, которую они напослдокъ себ присвоили, ибо сначала народъ былъ бы сильно ими потревоженъ. Приключене, въ Никезской улиц случившееся (отъ извстной пороховой машины), расположено было самимъ Наполеономъ, и сею хитростю усплъ онъ вдругъ достигнутъ многихъ цлей, изъ которыхъ я только важнйшя здсь предлагаю. За нсколько мсяцовъ передъ тмъ онъ творилъ о надобности распространитъ Карусельную площадь и на этотъ конецъ сломать многя зданя и уничтожитъ нкоторыя улицы. Ему представили, что покупка домовъ, приносящихъ хозяевамъ своимъ больше доходы отъ найма, будетъ для казны весьма значительна. Наполеонъ отвчалъ, что онъ ненамренъ удовлетворять хозяевъ выдачею суммъ по цн получаемыхъ ими доходовъ, но прикажетъ сдлать оцнку старымъ и клонящимися къ паденю домамъ, и сообразно оной вознаградить хозяевъ. Его увряли, что онъ возбудилъ бы противу себя во всхъ неудовольстве, и что въ свободной республикъ того сдлать не дозволятъ. Онъ притворился, будто перемнилъ свое намрене, а между тмъ тайно придумалъ способы къ произведеню въ дйство онаго несправедливаго замысла. Второе важнйшее его предпряте клонилось къ тому, чтобы имть благовидную причину къ погубленю многихъ фамилй, о которыхъ зналъ онъ, что они видятъ его насквозь и что могутъ воспрепятствовать его затямъ. При созрни адскаго плана, догадался онъ, что происшестве сего рода подастъ прекрасные случаи въ заключенямъ въ темницы, къ отнятямъ имуществъ и въ ссылкамъ. Третья побудительная къ тому причина состояла въ чаяни разсердитъ народъ на Англичанъ, какъ на мнимыхъ виновниковъ столь постыднаго дла. Четвертая, и конечно не маловажнйшая другихъ, причина была — посредствомъ столь чудеснаго избавленя отъ неизбжной опасности явить себя любимцемъ Небесъ и счастя, драгоцннымъ и святымъ орудемъ, избраннымъ для блага Франци. Такимъ образомъ мало по малу созрвалъ мерзостный планъ сего злодйства. Тайнымъ исполнителямъ поручено было приготовитъ телгу съ порохомъ и поставитъ ее на мст. Никезская улица, находящаяся не въ дальнемъ разстояни отъ дворца Тюйльерйскаго, ведетъ къ Оперному дому, Консулова карета съ чрезвычайною скоростю подъ управленемъ проворнаго кучера, которому безпрестанно напоминали о его должности, прохала улицу, и опрокинула адскую машину. Карета едва лишь успла повернутъ за уголъ, какъ вдругъ машина разразилась и причинила опустошене, о которомъ здсь нтъ надобности распространяться, потому что оно всмъ извстно. Первый Консулъ вошелъ въ ложу съ потупленными глазами и не говоря ни одного слова. Лице его блдностю уподоблялось бездушному трупу, губы его и руки оставались стиснутыми, какъ будто силою судорожнаго движеня. Въ такомъ положени провелъ онъ все время театральнаго представленя. Вопрошаю всхъ безпристрастныхъ, такое ли положене прилично мужу, благостю Небесъ избавленному отъ предстоявшей ужаснйшей опасности? Ето было послднее безполезное усиле внутренняго гласа наказующей и увщавающей совсти, и онъ боролся съ своимъ судею. Адскя силы, побудившя къ сему злодяню, предали его на нкоторое время въ руки мстящимъ Евменидамъ. Однакожъ ето непринесло ему никакой пользы. Вставая съ мста, онъ сказалъ окружавшимъ его секретарямъ и совтникамъ: ‘ету проклятую улицу велю я разрушитъ до основаня!’ Потомъ опятъ погрузился въ прежнее свое молчане — и на другой же день поутру приступилъ къ длу. Ршено сломать домы, потому что адская машина сдлала начало разрушеня. Жители улицы, даже вс Парижане были изумлены страшнымъ происшествемъ, и уже нельзя было не исполнить его воли. Предложены малыя вознагражденя, и хозяева домовъ въ Никезской улиц радовались случаю за столь малую цну показать на самомъ дл, что они не имли участя въ исполнени адскаго намреня Англичанъ, Бурбонистовъ, или даже и Якобинцовъ. Къ самой улиц Никезской примыкали зданя, оскорблявшя нжной вкусъ перваго Консула, ихъ тотчасъ долой, и черезъ два мсяца на счетъ разоренныхъ хозяевъ устроенъ прекрасной и обширной четыреугольникъ, а спустя нсколько лтъ по начертани плана о перестройк Луврскаго дворца, которому положено было датъ квадратную фигуру, исчезли еще дв другя улицы съ огромными домами, знатнымъ государственнымъ чиновникамъ принадлежавшими. Не смотря однакожъ на то, о чемъ упомянуто выше, первому Консулу удалось захватить въ свои руки многихъ людей, которые казались ему опасными. Въ одинъ вечеръ пятъ cотъ человкъ взято полицею!… Такая быстрота въ дйствяхъ показалась бы весьма удивительною, еслибы не было извстно, что повелне о наказани виновныхъ еще по утру отданы были исполнителямъ. На другой день число взятыхъ подъ стражу простиралось до тысячи пяти сотъ человкъ, но судъ надъ ними отложенъ былъ на долгое время, для того чтобы праведный гнвъ при скоропоспшномъ отправлени судебныхъ обрядовъ не былъ виною неправеднаго приговора. Обвиняемымъ предоставлено столъ долгое время къ оправданю, что для многихъ темницы наконецъ сдлались могилами. Очень малое число изъ сихъ несчастныхъ получило свободу. Кром другихъ выгодъ, ему удалось явитъ себя публик въ видъ существа чудеснаго, свыше покровительствуемаго, и Никезская улица открыла ему дорогу къ пожизненному Консульству. Благородною причиною своего возвышеня выставлялъ онъ обстоятельство, что сей новый знакъ привязанности къ нему Французовъ отниметъ всю бодрость у его сопротивниковъ и у непрятелей Франця, которые вздумали бы посягнутъ вновь на подобное беззаконе. Несмотря на то, сей же самой поступокъ многимъ людямъ открылъ глаза и нанесъ первую болзненную язву сердцу народа, которой до того времени могъ любить его, хотя и зналъ о многихъ невыгодныхъ обстоятельствахъ его жизни. Народъ могъ любитъ въ особ Наполеона, освященной властю верховнаго сана, свое драгоцнное ожидане тишины, благосостояня, возстановленя порядка. Первой Консулъ до тхъ поръ еще необнаруживалъ прихотливаго своего произвола, казалось, будто бы все сдлалось само собою. Но пожизненный Консулъ выставилъ свою самопроизвольность чрезъ присвоене себ одному высочайшей власти за всю жизнь при двухъ другихъ Консулахъ. Французы, еще не совсмъ потерявше разсудительность и силу душевную, говорили: ‘На что пожизненный Консулъ и притомъ одинъ? Продолжай онъ употреблять время свое на устроене общественнаго блага? и мы ни о чемъ такъ усердно проситъ его не стали бы, какъ о томъ, чтобы онъ доле управлялъ кормиломъ республики!’ Это былъ почти всеобщй голосъ, которой то цлой Франци раздавался. Но тщетно! Зная расположене умовъ, хитрецъ такъ умлъ выгоды знатнйшихъ особъ соединить со своими выгодами, такъ умлъ занимать народъ праздниками, пустыми вымыслами, или даже и работами, что голосъ праведнаго опасеня непроизводилъ никакихъ дйствй. Возстановлене богослужебныхъ обрядовъ, которые и безъ его заботливости сами собою возобновлялисъ, что дало поводъ къ фиглярскимъ штукамъ, и многе были дйствительно ими обморочены. Пушечные выстрлы, колокольный звонъ, торжественное пне. Те Deurn въ Богородичной церкви, къ которому онъ съ фамилею своею явился окружаемый блескомъ часъ отъ часу боле возрастающей пышности, на послдокъ иллюминаця — вотъ что произвело желаемое имъ дйстве. Умилене Парижскихъ жителей было причиною тому, что даже и самые прозорливые люди были обмануты — и этотъ день примирилъ его со многими. Никому и въ голову не приходила догадка о противурчя между симъ великолпнымъ освщенемъ ночи 14 юля 1801 года и предшествовавшемъ ей революцоннымъ торжествомъ взятя Бастильской крпости, никто не позаботился замтить, что въ этотъ же вечеръ роскошнйшимъ образомъ украшены и освщены были позорные столпы, воздвигнутые на томъ самомъ мст, на которомъ Лудовикъ, Антуанетта и Елисавета окончили жизнь свою мученическою смертю. За 14 днемъ юля, съ 1801 года боле уже никогда непразднованнымъ, слдовало революцонное торжество пяти дней придаточныхъ (Jours complmentaires) и первое число Зандемьера! Дабы морочитъ торговыхъ людей остроумно выдумана комедя выставливаня разныхъ произведенй народной промышленности, та же самая ярмарка служила нсколько времени для занятя собесдниковъ гуляющихъ въ Луврскихъ портикахъ и для наполненя журналовъ. Праздникъ 18 Брюмера, по случаю торжественнаго воспоминаня новой конституци, данной Наполеономъ при внезапномъ появлени его во дворц Сенъ-Клудскомъ, превзошелъ великолпемъ своимъ вс прежде бывшя, изъ числа которыхъ забылъ я упомянуть водометное зрлище Версальское. За сими и другими меньшаго класса праздниками слдовало возстановлене религи 18-го дня Жерминаля, сопровожденное торжествомъ необыкновеннымъ, съ того времени народныя празднества продолжались до 1810 го, но годъ отъ году были они слабе и незначительнье, и наконецъ совсмъ прекратились.
Не вдругъ явился Буонапартъ въ Сенъ-Клудскомъ собрани, не такъ неожиданно, какъ падаетъ молня съ неба, нтъ, ровно шестъ мсяцовъ были приготовляемы и его явлене, и самое происшестве, котораго былъ онъ героемъ. Я имлъ случаи разговаривать съ человкомъ, которой перерядившись, и съ опасностю жизни, предпринималъ ночное путешестве въ Тулонъ, гд ожидали его отправленныя изъ Египта письма Буонапартовы, и гд ему свои письма оставить надлежало. Много совершено подобныхъ путешествй, прежде нежели переговоры достигли своей зрлости. Величайшая осторожность употреблена была для закрытя сего дла непроницаемою завсою тайны, никто незналъ о немъ, кром весьма немногихъ лицъ, коихъ дйствями управлялъ Т., почитавшй Наполеона собственнымъ своимъ орудемъ, и никакъ непредвидвшй, что онъ самъ долгое время будетъ служитъ орудемъ Наполеону. Въ подобномъ заблуждени находились и проче начальники заговора. Поздно свдали они о своей ошибк, свдали тогда, какъ ничего другаго не оставалось имъ длать, кром только принаровляться къ обстоятельствамъ. Спустя нсколько мсяцовъ посл установленя пожизненнаго Консульства, пронесся слухъ о предполагаемомъ какомъ-то Галлическомъ Императорств, и слухъ сей выпущенъ съ притворнымъ намренемъ будто бы представитъ его въ смшномъ вид, но истинное намрене состояло въ тщательномъ наблюдени имвшихъ произойти отъ него слдствй. Народъ смялся, но смхомъ своимъ разбрасывалъ смяна, которыя превращалисъ въ корень гораздо легче и скоре, нежели какъ о томъ сперва было думано. Льстить суетности народа значило то же, что и приобртать себ его благосклонность, а чмъ легче можно было польстить ему, какъ не изображенемъ новаго, еще невиданнаго величя, разширенемъ Импери, умноженемъ войска, подобнаго коему нтъ въ цлой Европ? Мн неизвстны вс пружины, употребленныя Буонапартомъ при его трудной работъ, знаю только нкоторые особенные случаи, коихъ великое множество дошло до моего свдня, и которые почти доводятъ меня до жалости о человк, съ неутомимою ревностю, съ лишенемъ всхъ радостей житейскихъ чрезъ многе годы трудившемся надъ приготовленемъ своей собственной погибели. Умалчиваю о томъ, что онъ миллоны людей, цлое поколне своихъ современниковъ, многя цвтущй госдарства, а особливо свою Францю, увлекъ въ пропасть вмст съ собою, я говорю только о безпредльномъ несчасти, до него особенно касающагося, несчасти, до котораго достигъ онъ безъ всякой посторонней помощи, величайшимъ напряженемъ собственныхъ силъ своихъ. Буонапартъ могъ бы самъ бытъ счастливымъ и могъ бы другихъ содлать счастливыми, ибо онъ одаренъ былъ природными способностями, онъ хорошо зналъ людей, и сю выгоду употреблялъ во зло дотол, пока самъ не сдлался ею обманутымъ, онъ господствовалъ надъ умами, былъ мужественъ, имлъ быстрый и врный глазъ во время сраженй, отличался ловкостю, съ которою соединена была непоколебимая настоятельность: до какой высоты вознесли бы его си и другя качества, еслибъ холодная жестокость, ненасытное алкане господства и славы, презрне всхъ Божескихъ и человческихъ законовъ не низвергли его въ глубокую пропасть. Увряютъ, что Буонапартъ въ Египт предъ Англичанами изрекъ торжественно общане — всю силу вляня своего употребить на то, чтобы Французы обрли прежнее счасте свое и спокойстве подъ скипетромъ ихъ природнаго, жестоко оскорбленнаго Государя. Я не имю точнаго свдня о семъ дл, и потому не могу ручаться за его достоврность, хотя впрочемъ вс послдовавшя происшествя очевиднымъ образомъ подтверждаютъ истину онаго, да и самыя слова Буонапарта, произнесенныя имъ по случаю убеня Дюка Енгенскаго, служатъ достаточнымъ тому доказательствомъ. На другой денъ по совершени сего злодйства, онъ сказалъ одному изъ моихъ приятелей: Les Anglois s’obstinent encore persister dans l’erreur que je ne suis qu’un fonctionnaire des Bourbons, pour le coup je viens de leur prouver, que je travaille pour moi-mme, т. е. ‘Англичане все еще крпки въ своемъ заблуждени, почитая меня не иначе какъ только за повреннаго Бурбоновъ, теперь докажу имъ, что я самъ для себя работаю.’ За етотъ анекдотъ ручаюсь я, какъ за сущую истину. Извстны маленькя хитрости, которыми онъ, притворяясь больнымъ, приводилъ въ жалость Французовъ. Однажды, на примръ, спрашиваетъ онъ врача о своей жизни: на сколько времени она продлится? На отвтъ догадливаго врача, ‘небольше трехъ лтъ, если неперестанете изнурятъ себя безпрерывными трудами’ хитрецъ сказалъ: этого довольно! — Весьма кстати приходитъ ко мн теперь на память другой случай, о которомъ вс газеты возвстили въ свое время. Во время возвышеня на степень Императорскаго достоинства онъ изъявилъ желане свое жить еще тридцать лтъ — несмотря на то, что не задолго передъ тмъ доволенъ былъ только тремя годами. — Никогда языкъ его не произносилъ правды: все равно ему было сказать тридцать лтъ, и три года, истинная скорбь томила его при мысли, что онъ, во всхъ прочихъ отношеняхъ представляющй собою земнаго бога, не вчно на земл сей жить будетъ. Въ 1801 году спросилъ онъ Лана: ‘къ кому Французы обратятся, еслибъ я умеръ?’ Генералъ отвчалъ ему сухо и свободно: къ кому больше какъ не къ Моро? Буонапартъ поблднлъ, и въ ту же минуту ршился погубитъ знаменитаго своего соперника. Но погубить его было трудно Буонапарту при всемъ его могуществ. Генералъ Моро приобрлъ себ уважене цлаго свта и любовь Французской арми, ему обязана была Франця присоединенемъ къ ней самыхъ лучшихъ областей, и Моро никогда славу побдителя не омрачалъ злоупотребленемъ власти. Сколь ни безсильно было злобное желане Буонапарта и пресмыкающихся его тварей запятнать сего честнаго и правдолюбиваго мужа, однакожъ могли они по крайней мръ причинить ему различныя прискорбя и досады. Прекрасная и добродтельная супруга Генерала Моро была подвергаема ужаснымъ непрятностямъ, и поелику злоди ни какъ не могли повредить доброму ея имени, то старались хоть огласить ее гордою и привязанною къ чрезмрной пышности, а мать ея честолюбивою и затйливою женщиною. Друзья Генерала Моро, незная по какой причин, везд встрчали препятствя сбоимъ предприятямъ. Не дудою, чтобы вс си тайныя дйствя злости были извстны знаменитому Генералу, и я увренъ, что хотя онъ и узналъ бы о нихъ, веселость его нрава ни мало не была бы имъ потревожена. Вовсе ничего неизвстно мн, имлъ ли Mopо участе въ послднемъ Бандейскихъ Французовъ покушени прекратитъ свое несчасте, и была ли какая нибудь связь между имъ и Пишегрю съ Жоржемъ. Я только то знаю, что Буоапартъ дерзнулъ, посредствомъ подлыхъ орудй своей ярости, мужа всмъ извстнаго правотою, благодтеля Франци, называть въ судилищахъ разжалованнымъ Генераломъ, и разбойникомъ (l’ехgeneral, le brigand), что онъ дерзнулъ описать въ казну его имне и самаго отправитъ въ ссылку, но вс покушеня умертвить Моро были тщетны. Часто Буонапартъ говаривалъ: ‘я великодушенъ, мн стоило бы только приказать, чтобы Mopo былъ разстрлянъ, потомъ издать манифестъ: тмъ все дло и кончилось бы!’ Но замтивши посл, какя дйствя производятъ слова его, онъ прибавлялъ уже: ‘однакожъ я ничего ему не сдлаю, пускай Моро остается жить на свт!’ Съ бшенствомъ почувствовалъ онъ, что въ семъ случа встрчается непреоборимая преграда властолюбивому его произволу, образъ Генерала Моро, уже въ Америк находившагося, часто ужасалъ его въ затйливыхъ сновидняхъ. Публичные листки всмъ напоминаютъ тотъ ужасной день 1804 года, въ которой возобновились для Французовъ ужасы революци позорищемъ казни двенадцати заговорщиковъ. Жоржъ и сообщники его пали подъ скирою гильотины непосредственно посл изгнаня Моро и убеня Дюка Енгенскаго. Измнникъ Дажоле, адъютантъ Жоржевъ, для виду былъ задержанъ подъ стражею и осужденъ къ смерти, онъ получилъ прощене будто бы потому единственно, что госпожа Мюра и супруга Лудовика Буонапарта привезли дочь Лажоле въ Сенъ-Клудской дворецъ, и дали ей случай проситъ за отца ея. Никого не могла обмануть ся театральная уловка, но уже поздно было говоритъ въ слухъ объ неудавшихся обманахъ. Буонапартъ усплъ уже завести въ сти свои Францю и всю Европу, исключая только Англю и т отдаленныя государства, которыя, зная свое величе и могущество, и занимаясь устроенемъ своего собственнаго блага, мало заботились о Буонапарт и его планахъ, и немогли еще предвидть бдствя, угрожающихъ Европ.
Когда узналъ я, въ Декабр 180З года, что Буонапартъ вознамрился провозгласитъ себя Императоромъ и внчаться на царство, то спросилъ одну весьма важную особу, коея довренностю пользовался въ качеств слпаго обожателя Наполеонова: что будетъ съ озефиною? Мн сказано, съ уговоромъ строжайше хранить тайну, что супруга его неполучитъ Императорскаго титла, или по крайней мр не долго будетъ имъ пользоваться. Весьма усомнился я въ справедливости сего увреня въ то достопамятное время, когда озефина приняла отъ супруги своего почесть коронованя, а отъ Папы торжественное благословене и помазане мромъ, а Французы, которые незнали еще и немогли предчувствовать, что Буонапартъ съ нечестивымъ дерзновенемъ посмется надъ Богомъ и людьмм, несомнительно удостоврилисъ въ томъ мнни, что навсегда останется на престол озефина, ся виновница его возвышеня, неутомимая сотрудница въ исполнени его плановъ, безмолвная страдалица отъ своенравныхъ нападковъ его въ часы вспыльчивости, они незнали, что Наполеонъ удостоилъ ее чести помазаня для того только, дабы искать случая къ скорйшему ее отъ себя отриновеню, они даже недоумвали, малолтный ли сынъ Гортенси будетъ преемникомъ престола, или Евгенй Богарне, любимый, храбрый сынъ озефины. Не слишкомъ впрочемъ заботясь о предназначени будущаго преемника, они утшались надеждою на продолжительную тишину и наблизкое замирене съ Англею, которымъ манили ихъ при всякомъ случа, убене Дюка Енгенскаго и послдовавшя за нимъ прочя злодйства, покрыты были завсою, старались забытъ ихъ, для того чтобъ единственно заниматься безконечными сладкими надеждами, между тмъ Императоръ посредствомъ публичныхъ осмотровъ, повышенй чинами, благовидныхъ перемнъ, угожденй честолюбивымъ расположенямъ разныхъ людей сдлалъ то, что важнйшя особы, которыя могли бы помшать ему, непримтнымъ образомъ очутились на его сторон, и дйствовали въ его пользу, думая, что для себя только однихъ трудятся.
Мечта, которою наиболе занималось воображене Буонапарта, состояла въ высадк на берега Англи. Онъ весьма чувствовалъ, что Англя противупоставитъ ему твердую силу своего народнаго духа и своего существеннаго могущества, онъ зналъ, что си преграды для него непреодолимы. Братъ одной сочинительницы, которая опозорила себя поступками своими во время злодйствъ революци и потомъ довершила посрамлене свое принятемъ отъ правительства шпонской должности, братъ етой обезславленной женщины предложилъ изобртенной имъ планъ высадки на плоскодонныхъ судахъ (Bateaux Plats), посредствомъ коихъ ближайшимъ путемъ можно въ продолжене 12 часовъ переправить на берега Англи 400,000 человкъ войска. Етотъ безумной планъ столько полюбился нетерпливому завоевателю, что онъ безпрестанно имъ занимался, тшилъ себя увренностю въ возможности онаго и наконецъ приступилъ къ исполненю. Двадцать пятъ тысячъ плоскодонныхъ судовъ построено было съ такою же исправностю, какъ нсколько лтъ спустя пятьсотъ втряныхъ мльницъ, съ помощю коихъ во время похода въ Росси надялись предохранитъ себя отъ всхъ непрятностей голода!! Между тмъ какъ строилисъ суда плоскодонныя, въ мастерскихъ комнатахъ Луврскаго дворца избранные ваятели скрытно занимались приготовленемъ приличныхъ моделей для медали на благополучную высадку и на покорене Королевства Великобританскаго. Модель сдланная Флорентицемъ Бартолинемъ имла счасте понравиться первому Консулу, и по ней начали вырзывать штемпель. Я имлъ въ рукахъ своихъ золотую медаль съ изображенемъ на одной сторон побдителя, а на другой Геркулеса, удушающаго треглавое чудовище, признаюсь, что она меня заставила очень удивляться по многимъ отношенямъ. Въ Феврал 1804 года медаль была уже готова. Въ юн того же года поспли суда, искусно сдланныя, легкя, красивыя и войска были уже собраны для высадки въ Англю. На берегу стояли тяжелыя орудя, но суда уже снабдны были състными припасами всякаго рода, напитками, бльемъ и другими нужными вещами, и пятьсотъ часовыхъ охраняли корабли си, спокойно стоявше въ гавани и вн оной. Поднявшаяся въ одну лтнюю ночь буря разсяла знаменитый флотъ, и весь запасъ погрузила въ морскую пропасть, убытокъ сего предприятя простирается до двадцати миллоновъ, несчитая пяти сотъ часовыхъ, утонувшихъ въ моръ. Слдствемъ сего приключеня было то, что Бартолинева медаль не находилась въ собрани другихъ медалей, выбитыхъ въ правлене Буонапарта. Во время построеня сего достопамятнаго флота одному часовому случилось какимъ то образомъ найти подложенный порохъ съ фитилемъ при воротахъ Музея. Само собой разумется, что Англичане хотли Рафаелевы картины и Аполлона Белведерскаго поднятъ на воздухъ!! ‘Злоди!’ воскликнулъ Буонапарте ‘везд нахожу ихъ! Но я истреблю ихъ всхъ до единаго!’
Безчисленны были средства, употребляемыя Буонапартомъ для предохраненя жизни своей отъ опасностей. Внутрення части дворцовъ его были перестроены самымъ хитрымъ образомъ. Кто нибудъ изъ постороннихъ людей, зашедши въ его комнаты, никакъ немогъ бы выдти самъ собою изъ сего лабиринта. Въ кабинет Тюильерйскаго дворца сдлана была дверь, которая вела въ обширныя подземелья. Почти каждую ночь Буонапартъ избиралъ новыя мста для своего отдыха. Онъ не распечатывалъ пакетовъ и не раскрывалъ никакой книги, изъ опасеня отравы или выстрла, не възжалъ ни въ какой домъ, не приказавши напередъ сдлать самаго строгаго осмотра, употреблялъ вс возможныя средства къ предотвращеню собраня людей на улицахъ. Съ Февраля 1803го носилъ постоянно латы подъ своимъ платьемъ. Вс кушанья свои и напитки приказывалъ прежде другимъ отвдывать. Во всхъ театрахъ, которые онъ удостоивалъ своего посщеня, были устроены особые коридоры примыкающе къ его лож и охраняемые многочисленною стражею. Въ Thatre Francais такой коридоръ на одной сторон иметъ желзную дверь съ ршеткой, сквозь которую можно смотрть вкось и слдовательно выстрлитъ. Предполагая сю возможность опасною, Боунапартъ во время посщеня французскаго театра приказывалъ ставитъ часовыхъ по обимъ сторонамъ ршетки внутри и снаружи коридора. Ко всмъ ложамъ его были придланы ршетки, которыя могъ онъ поднимать и опускать по произволу. Когда ожидали его въ Музе, въ Библотек, или въ какомъ-либо другомъ мст, то всмъ семействамъ, живущимъ въ корпусъ, было приказываемо сидть тихо, запершись въ своихъ комнатахъ. Когда онъ халъ по улиц, то на углахъ переулковъ стояли полицейске служители и непропускали въ улицу карет до тхъ поръ, пока непродетъ Императоръ. Такимъ образомъ жизнь его была безпрестаннымъ мученемъ со времени прибытя изъ Египта, откуда преслдовали его тни отравленыхъ солдатъ и перестрляныхъ плнныхъ Турковъ.