БЕЗПРЕДЛЬНОСТЬ ГИГІЕНЫ.
БЕЗПРЕДЛЬНОСТЬ ГИГІЕНЫ.
В. Португаловъ.
‘Дло’, No 8, 1869
Беспредельность гигиены, Португалов Вениамин Осипович, Год: 1869
Время на прочтение: 42 минут(ы)
Говорятъ, что король Альфонсъ X кастильскій однажды выразилъ свое неудовольствіе существующимъ порядкомъ и отъ души сожаллъ, что съ нимъ не посовтовались при сотвореніи міра. Вселенная имла бы тогда лучшій и боле простой планъ. Современная гигіена иметъ гораздо больше правъ претендовать на такое значеніе среди человчества. Прочтите любое сочиненіе по гигіен и вы убдитесь, что вы во многомъ отступаете отъ правилъ ея, что все васъ окружающее не только не сообразуется съ ея требованіями, а напротивъ того все совершается какъ будто на перекоръ разумнымъ ея началамъ. Еще печальне то обстоятельство, что громаднйшее большинство публики смотритъ на правила гигіены, на ея разумныя и опытныя требованія, какъ на вздоръ, какъ на чистйшіе пустяки. Врачу въ особенности часто приходится жутко. Каждый разъ, какъ врачу нужно обратить особенное вниманіе на нарушеніе гигіеническихъ условій, онъ становится въ какое-то неловкое, щекотливое положеніе. Попробуйте^ будь вы хоть семи пядей во лбу, указать любой барышн на искаженіе и вредъ современной моды, обратите вниманіе хозяйки дома на нелпость нкоторыхъ установленныхъ обычаевъ, на дурныя послдствія общепринятыхъ формъ жизни и вы этимъ наживете себ злйшихъ враговъ, васъ не послушаютъ, примутъ вс ваши толкованія Богъ знаетъ за какой вздоръ и поспшатъ обратиться къ тому, кто скромно излагаетъ свои мннія въ форм микстуръ, порошковъ, пилюль и ‘не суется не въ свое дло.’ А между тмъ теперь настало такое время, когда наука видитъ все спасеніе человчества лишь въ гигіен въ обширнйшемъ значеніи этого слова. Мы хотимъ здсь познакомить читателя съ далеко не преувеличенными претензіями этой отрасли знаній и указать, какія великія надежды возлагаетъ она на будущее и на развитіе людского здраваго смысла.
Вс стремленія и побужденія человчества направлены къ достиженію возможно большаго благосостоянія. И въ этомъ вся суть прогресса. Замчательно еще то, что прогрессъ тмъ выше, чмъ большее число индивидуумовъ пользуются житейскими благами, чмъ выше благосостояніе массъ. Въ этомъ отношеніи нельзя не видть рзкой разницы между древней и новой цивилизаціей. Идеалъ древней общины — государство. Личность сама по себ была ничтожна, не существовала, все приносилось въ жертву государству. Масса голодала, нищенствовала, развратничала, истреблялась эпидеміями, заразами, вымирала — но Римъ процвталъ, Римъ утопалъ въ роскоши и нг, грабилъ и пировалъ, и великодушно утолялъ голодный народъ хлбомъ и зрлищами. Идеалъ современной общины — личность, наибольшее развитіе ея физическихъ и умственныхъ силъ, наибольшее ея благосостояніе. Вся суть гигіены сводится къ тому же. Принципъ ея — отправленіе и свободное развитіе всхъ органовъ человческаго тла. Отсюда вытекаютъ два главныя стремленія гигіены: съ одной стороны, въ ея интерес охранять здоровье какъ отдльнаго человка, такъ и цлыхъ массъ, съ другой стороны, она всячески стремится усовершенствовать человческую расу во всхъ отношеніяхъ и въ этомъ случа она не знаетъ границъ, она безпредльна. Такое значеніе гигіена получила только въ послднее время, до сихъ же поръ на нее смотрли какъ на ничтожную втвь медицины и смшивали ее съ медицинской полиціей. Гигіена была отдана административнымъ порядкомъ въ руки полиціи! Въ древнемъ мір гигіена также имла въ виду чисто-государственныя цли. Упражняя юношей въ борьб, бганьи, развивая ихъ физическія силы, государство заботилось преимущественно о томъ, чтобы приготовить хорошихъ воиновъ, сильныхъ защитниковъ отечества. Съ другой стороны, молодежь упражнялась въ произношеніи рчей, въ ораторскомъ искуств. Все это конечно давало хотя и односторонніе, но все-таки хорошіе результаты. Поэтому древній міръ дйствительно можетъ похвастать своими, атлетами какъ въ физическомъ, такъ и въ умственномъ мір, и смло можетъ подтвердить, что упражненіе какъ тлсныхъ, такъ и умственныхъ силъ съ извстною сноровкою въ опредленномъ наукою направленіи превращаетъ человка изъ животнаго въ разумное существо. Средніе вка, погрязшіе въ невжеств и фанатизм, совершенно забыли о настоящей цли человческаго существованія. Мистицизмъ, возведенный въ идеалъ человческаго совершенства, поставилъ за дачею своей умерщвленіе плоти. Слды этой слпоты и теперь довольно осязательны, но это печальное отступленіе отъ законовъ природы съ каждымъ днемъ все больше и больше уступаетъ успхамъ и свту науки. И въ настоящее время не вся Европа можетъ похвастать всестороннимъ развитіемъ, а главное сколько нибудь разумнымъ примненіемъ всхъ требованій гигіены. Да это само собою понятно. Полное развитіе гигіены вовсе не такая легкая вещь. Для ея всесторонняго процвтанія необходимъ такой соціальный порядокъ, который теперь составляетъ лишь pium deriderium для большинства европейскихъ государствъ. Между тмъ во многихъ мстахъ Европы ‘куда ни кинь — все клинъ’. Потому-то всякое разумное стремленіе гигіены натыкается на такія непреодолимыя преграды и препятствія, что полнйшее осуществленіе, блестящихъ ея надеждъ до лучшей поры, до иного времени не мыслимо. ‘Американцы, англичане, французы и голландцы, говорить Эдуардъ Рейхъ {Die Hygieinv und ihr Studium. Von Eduard Reich. 1808 стр. 3.}, начинаютъ въ широкихъ размрахъ изучать и примнять правила этой высокой науки. Нмцы же еще не поняли значенія гигіены, они смотрятъ на нее, какъ на второстепенное дло, смшиваютъ ее съ другими отраслями медицины и удляютъ ей чуть не послднее мсто въ своихъ медицинскихъ системахъ.
Познакомить русскую публику съ современнымъ значеніемъ и современными требованіями гигіены, по нашему крайнему разумнію — настоятельнйшая необходимость. Русское общество отличается отъ другихъ европейскихъ обществъ именно тмъ, что въ немъ все наплывное, нтъ несокрушимыхъ традицій, оно легко отршается отъ привитыхъ ему ложныхъ понятій, не отстаиваетъ обветшалыхъ формъ жизни, и если не иметъ за душой ни твердыхъ убжденій, ни великихъ истинъ, то не иметъ за собой и многихъ ложныхъ системъ и научныхъ заблужденій. Какъ бы то ни было, но вс реформы послдняго времени имютъ въ виду благосостояніе не отдльныхъ классовъ общества, а цлыхъ массъ. И если государство беретъ въ основу всхъ своихъ задачъ благосостояніе массъ, если оно ставитъ конечною цлью всхъ своихъ стремленій процвтаніе каждой отдльной личности, если оно для достиженія такихъ великихъ цлей призываетъ лучшихъ людей своихъ, то эти лучшіе люди должны до тонкостей знать науку общественной жизни — соціологію, они, какъ свои пять пальцевъ, должны знать народное хозяйство и его экономическій бытъ: они подробно должны изучать нравы и обычаи и весь умственный складъ своего народа, его индивидумныя особенности, его антропологію, они тщательно должны ознакомиться съ окружающею его природою и взаимными межъ ними отношеніями: они должны собирать вс свденія, касающіяся его общественной и частной жизни — они должны составлять его статистику, они должны заботиться о сохраненіи его здоровья, о предупрежденіи эпидемій, о продолженіи его рода, объ усовершенствованіи его поколній. Велика эта задача и трудно ея исполненіе. Мы утверждаемъ, что гигіена даетъ полнйшіе и удовлетворительнйшіе отвты на вс эти вопросы, она правдиво и честно разршаетъ вс эти задачи. И пусть читатель въ виду такой сложной задачи не подумаетъ, что она ему не подъ силу, что она не его ума дло, что она требуетъ спеціальнаго изученія, и спеціально ей посвященныхъ тружениковъ. Это своимъ чередомъ. Хотя въ такомъ предположеніи читателя и есть доля правды, но онъ жестоко ошибется, если онъ на этомъ основаніи будетъ сидть сложа руки и откажется отъ всякаго ознакомленія съ необходимымъ для него предметомъ и предоставитъ это дло спеціалистамъ. Мы и не намрены навязывать ему, чтобы онъ спеціально занялся изученіемъ фоліантовъ по части гигіены какого нибудь Эстерлена или Мишеля Леви. Съ него вполн будетъ достаточно, если онъ на первый разъ прочитаетъ ‘Популярную Гигіену’ профессора Реклама, совершенно справедливо названную ‘настольной книгой для сохраненія здоровья и рабочей силы въ сред народа.’ Книга эта научитъ нашего читателя многому хорошему. Она научитъ его. когда онъ долженъ встать и что онъ, вставши, прежде всего долженъ сдлать. Она научитъ его, какъ онъ долженъ одться и что носить въ разное время года и при различныхъ обстоятельствахъ, она научитъ его, что и какъ кушать и въ какое время дня, чтобъ онъ зналъ что ему полезно, и что вредно для его здоровья и нормальнаго труда, она научитъ его, чмъ и какъ заниматься втеченіи дня, когда и какъ отдыхать, когда ложиться спать, какъ поставить свою кровать (извините, читатели, мы убждены, что вы и этого не знаете), какую устроить постель, чмъ прикрываться, что читать на сонъ грядущій. Она научитъ его, какую себ выбрать квартиру, или какъ устроить домъ, какъ его отапливать и чмъ освщать, какъ поддерживать въ немъ чистоту воздуха, эту ничмъ незамнимую пищу легкихъ, какія предпочитать общественныя увеселенія, какой выбрать родъ службы, въ какомъ возраст жениться, читательницу научитъ (если эта хорошая книга, паче чаянія, попадетъ въ руки какой нибудь провинціальной читательницы), въ какомъ возраст выйти замужъ и даже научитъ, какого выбрать жениха. Смемъ уврить читателя и читательницу, что инстинктъ въ этихъ случаяхъ — глупйшая штука и не ведетъ къ добру, а раціональныя знанія одни способны руководить человкомъ для устройства своего семейнаго счастья. Эта книга научитъ вашего читателя и читательницу, какъ вести себя въ первое время брачной жизни и во все послдующее время, какъ свить гігкздо будущему птенцу, какой костюмъ ему приготовить, какія принадлежности запасти для его индивидуальной жизни. Эта книга научитъ нашу читательницу, что она сама должна кормить своего ребенка и какъ надлежащимъ образомъ къ этому приготовиться. Она научитъ нашихъ читателей, какъ воспитывать своихъ дтей, какія игрушки имъ давать, когда приступить къ грамот, какія предпочесть знанія, какъ подавать имъ примръ нравственности и въ какое, заведеніе отдать ихъ, къ какому роду жизни ихъ приготовить, книга эта научитъ читателей, къ кому и когда обратиться въ случа болзни, какого выбрать врача, кому доврить свое здоровье и сердечныя страданія. Книга эта даетъ наставленія, какъ себя держать въ дорог, куда предпринимать путешествія и съ какою цлью, какое для этого нужно платье, чмъ заниматься въ дорог, какія занимательныя и интересныя сочиненія выбрать для того, чтобы путешествіе не было пустою тратою времени, а было бы употреблено съ пользой.
А если читатель углубится въ чтеніе и прочтетъ эту книгу со вниманіемъ, съ интересомъ къ самому себ и къ окружающимъ его, то онъ найдетъ въ ней еще чрезвычайно много дорогихъ наставленій. Онъ найдетъ въ ней физіологически доказанную аксіому, что каждый человкъ долженъ трудиться физически или умственно, что онъ долженъ жить своимъ трудомъ и что жить на чужой счетъ, вызжать въ чужой ше не только безнравственно, но и вредно для здоровья, да вредно, т. е. разстраиваетъ физическое и умственное здоровье. Эта книга научитъ его, на худой конецъ уважать чужой трудъ, уважать мозолистыя руки милліоновъ тружениковъ, чернорабочихъ, мастеровыхъ, землепашцевъ, научитъ его смотрть съ уваженіемъ на согбенную спину и поясничную боль литературныхъ рабочихъ. Эта книга кром того научитъ читателя, какъ по бросаться въ крайности, какъ держаться средины, мры, не напрягать своихъ физическихъ или умственныхъ силъ до чрезмрности, до излишества. Словомъ, эта книга научитъ читателя быть хорошимъ человкомъ. Одна молодая дама, умирая, сказала намъ: ‘я мало жила, но я много жила!’ Какъ мало, но какъ много сказано этими словами: быть хорошимъ человкомъ! Повторяемъ, что всякій кто прочтетъ, а главное, кто, прочитавши Популярную гигіену Реклама будетъ строго слдовать всмъ требованіямъ этой соціальной науки, тотъ смло можетъ претендовать на это великое титло, на это лучшее званіе ‘хорошій человкъ’.
Отсюда ясно, что гигіена всеобъемлюща и далеко не составляетъ отрасли медицины Она скоре поглощаетъ въ себ медицину, какъ цлое часть. На всемъ пространств Европы отъ праваго берега Рейна и вплоть до Уральскаго хребта (а за хребтомъ конечно не лучше) говоритъ Эдуардъ Рейхъ, {Die Hygieine und ihr Studium. Стр. 18.} тщетно стали бы мы искать какое нибудь ясное, опредленное пониманіе нашей науки. Т немногіе единичные послдователи, которые готовы на указанномъ пространств споспшествовать ея процвтанію и примнять ея истины въ такихъ же широкихъ размрахъ, какъ эти длаютъ американцы и западники, тхъ общественная рутина не терпитъ, даже преслдуетъ, ненавидитъ, подозрваетъ. Въ университетахъ нтъ кафедры для гигіены, преподаютъ лишь медицинскую полицію и діететику и то поверхностно и какъ бы мимоходомъ. Что гигіена иметъ боле обширный объемъ, чмъ медицина, что успшное ея примненіе предполагаетъ такія диковинныя вещи, которыя членамъ медицинскихъ факультетовъ даже и не снились, объ этомъ знаетъ разв одинъ изъ тысячи тхъ, коимъ объ этомъ вдать надлежитъ. Микроскопія, патологическая анатомія и т. д. вещи очень почтенныя и даже необходимыя, но ради ихъ пренебрегать гигіеной, которая все-таки альфа и омега всей медицины и всей соціологіи, презирать ея представителей и считать ихъ литературной сошкой, отказывать ея притязаніямъ на вмшательство въ дло цлебнаго искуства, воспитанія, государственнаго управленія и общественнаго устройства — это не то что близорукость, это просто безуміе!’
Такимъ образомъ гигіена есть наука о томъ, какъ разумно жить на бломъ свт. И чтобы это опредленіе не показалось преувеличеннымъ, мы позволимъ себ изложить здсь сущность главнаго принципа этой всеобъемлющей науки. Мы выше сказали, что, по нашему крайнему разумнію, сущность главнаго принципа гигіены заключается въ томъ, чтобы каждый органъ нашего тла получалъ соотвтствующую пищу, совершалъ бы соотвтствующее отправленіе и соразмрнымъ упражненіемъ достигалъ бы дальнйшаго развитія и совершенствованія. Условіе sine qua non этого принципа — уловить и установит. норму нашихъ физіологическихъ потребностей, строго помня, что каждое нарушеніе, всякое изнасилованіе этой нормы не можетъ пройти безнаказанно, становится источникомъ большаго или меньшаго ряда физическихъ и нравственныхъ страданій, влечетъ за собою послдствія подчасъ непоправимыя. Такъ мы знаемъ, на сколько человческое существованіе зависитъ отъ количественнаго и качественнаго состава пищи. Мы знаемъ, мы уврены, что весь вопросъ въ борьб за существованіе человка сводится на пищу. Мы знаемъ, что для питанія организма, для образованія крови существуетъ особый довольно сложный аппаратъ органовъ — пищеварительный аппаратъ. Мы должны доставлять въ этотъ аппаратъ опредленное количество пищи во-первыхъ для того, чтобы пища подверглась въ немъ такимъ химическимъ измненіямъ, которыя превращаютъ ее въ кровь и выработываютъ изъ нея матеріалъ, годный для питанія всего организма, а во-вторыхъ этимъ самымъ доставляется работа аппарату, аппаратъ развивается и совершенствуется, аппаратъ приспособляется ко всмъ тмъ условіямъ, которыя неминуемо его встртятъ въ жизни. Или лучше сказать, условія жизни приспособляютъ себ вашъ пищеварительный аппаратъ. Вотъ тутъ и происходитъ борьба. Если условія жизни успютъ въ этомъ предпріятіи, если вашъ пищеварительный аппаратъ выдержалъ съ ними борьбу, вы просуществуете долго и просуществуете въ добромъ здоровья, въ противномъ случа вы падаете жертвой борьбы. У васъ родился ребенокъ. Теченіемъ вковъ и естественнымъ подборомъ, организація его унаслдовала потребность питаться человческимъ молокомъ, и даже въ томъ случа пищеварительный аппаратъ долженъ выдержать нкоторую борьбу съ этимъ новымъ невдомымъ дотол условіемъ жизни. Но вотъ вмсто материнскаго молока, въ силу разныхъ обстоятельствъ, вы начинаете кормить его то коровьимъ молокомъ и подъ часъ прокислымъ, да еще изъ рожка или соской, то хлбными крошками, картофелемъ и т. д. Условія измнились, стали сложне, борьба запутанне, опасне, побда сомнительне, наступаетъ критическій моментъ, пищеварительный аппаратъ не въ силахъ выносить эту работу и несоотвтствующую ему пищу, онъ извергаетъ все въ него вводимое, его рветъ и слабитъ и въ большинств случаевъ ребенокъ умираетъ, оттого такая страшная смертность на дтяхъ въ первые дни ихъ слабаго существованія, особенно въ безпредльныхъ дебряхъ нашего обширнаго отечества.
Но вотъ ребенокъ выросъ и сталъ взрослымъ человкомъ, въ силу соціальной обстановки онъ трудится физически 12 часовъ въ сутки и потребляетъ количество пищи недостающее на питаніе его организма и не вознаграждающее его физическую работу, онъ слабетъ, истощается, вымираетъ или прибгаетъ къ непитательной качествомъ, по обильной количествомъ пищи, обременяющей пищеварительный аппаратъ излишней работой, или употребляетъ вещества, задерживающія питаніе, какъ алькоголь — и вотъ снова источникъ цлаго ряда страданій. Но нтъ, вы снабжены всмъ нужнымъ, вы владете большими капиталами, или множествомъ кабаковъ, или строите желзную дорогу — вы спокойны на счетъ питанія, вы даже не знаете, откуда и какимъ волшебствомъ являются на вашъ столъ эти сдобныя булочки и сахарныя печенья, какъ по щучьему велнью столъ вашъ покрывается изысканнйшими блюдами и лучшими заморскими винами, вы не привыкли садиться за столъ безъ шампанскаго, кажись, чего же лучше?— вашъ органъ вкуса соблазняетъ васъ и увлекаетъ васъ, вы подаете слишкомъ много, вы задаете своему пищеварительному аппарату такую сложную задачу, что онъ съ крайнимъ усиліемъ разршаетъ се и, едва успвъ покончить ее, какъ вы снова налагаете на него туже обязанность, онъ всячески протестуетъ противъ такихъ насильственныхъ и самовольныхъ распоряженій съ нимъ, и вы становитесь предметомъ постоянной заботливости врача, аптекарскіе счеты разстраиваютъ вашъ карманъ, а, можетъ быть, и безъ того разстроенное здоровье, вы перебгаете отъ одного эскулапа къ другому, отечественныя и заграничныя минеральныя воды записали ваше имя на страницахъ своихъ скудныхъ содержаніемъ лтописей, вы съ жадностью читаете вс кумысо-воздухо-минерально-лчебныя зазыванія и везд являетесь вы ихъ гостемъ и все напрасно: пищеварительный аппаратъ вашъ не превозмогъ обиліе матеріала, которымъ вы его нагружали, въ теченіе всей своей жизни вы не знали ни мускульнаго ни мозгового труда, которые научили бы васъ не давать волю органу вкуса, ваша организація одрябла, вы тяготитесь собственной жизнію, которая была ничто иное какъ ошибка, жалкій продуктъ собственной неумренности, незнанія, безполезнаго существованія. Среди этихъ крайностей является благодтельная гигіена и своимъ могущественнымъ сводомъ научныхъ правилъ устанавливаетъ норму, научаетъ васъ регулировать потребность пищеварительнаго аппарата съ мышечной работой и указываетъ вамъ ‘предлъ, его же не прейдеши.’
Вопросъ о пищ настолько важенъ и сложенъ, что мы посвятимъ ему особенную статью. Здсь мы его коснулись лишь ради первостепеннаго его значенія. Перейдемъ къ другимъ потребностямъ человческаго организма. Скажите любому гастроному, что вино имъ потребляемое поддльно, что въ немъ есть подмси не то чтобъ вредныя его здоровью, а портящія его вкусъ, и онъ возопіетъ противъ такого зла, онъ проклянетъ администрацію, обязанную заботиться о чистот и безпримсности вина, онъ готовъ въ три-дорога заплатить за настоящее цльное вино, за отсутствіе всякой подмси. Скажите тому же господину, что безъ вина еще можно обойтись и что онъ долженъ употребить нсколько лишнихъ рублей для того, чтобы у него въ дом воздухъ былъ почище, чтобъ его дворъ можно было пройти, не затыкая себ’ носъ и ротъ, и вы легко убдитесь, что такой господинъ отнесется ко всмъ вашимъ совтамъ довольно равнодушно, сочтетъ все это излишнею затей. Да и есть ли гд нибудь въ Россіи такое людское мстожительство, гд воздухъ былъ бы совершенно чистъ, безъ всякихъ амміачныхъ et tutti quanti примсей? мы сомнваемся. И сомнваемся, конечно, не безъ причины. Собственнымъ опытомъ удалось намъ убдиться, что въ нсколькихъ городахъ пермской губерніи нельзя пройти ни по одной улиц, гд мстами не пришлось бы зажать носъ и ротъ отъ нестерпимой вони. Во всхъ городахъ пермской губерніи, въ которыхъ намъ пришлось пожить, почти вс дома устроены такъ, что ретирады находятся у главнаго входа въ домъ, рядомъ съ парадными дверьми, и куда бы вы не зашли, васъ прежде всего поражаетъ отвратительнйшій запахъ. Въ город Шадринск существуетъ обычай, на улиц, передъ домомъ, копать помойную яму, куда сливаютъ вс нечистоты и тмъ длаютъ улицы буквально неудобопроходимыми. Въ домахъ же постоянная духота и невыносимо чмъ-то пахнетъ. Форточка въ окнахъ — величайшая рдкость, исключительная досгопримчательность, печи непремнно чадятъ, постоянно и повсемстно слышишь жалобы на головную боль отъ угара, который въ суровыя зимы свирпствуетъ повально. Если гд есть плита, то вы о существованіи ея узнаете во всякое время дня и отъ передней до гостиной Несмотря на вс паши назиданія, намъ удалось только немногихъ убдить устроить у себя печи съ герметическими заслонками. Утверждаютъ, что о цивилизаціи народа легче всего можно судить по его умнью удалять свои нечистоты. Мы не знаемъ, на сколько въ этомъ отношеніи далеко ушла западная Европа, но намъ случалось видть такія спальни, изъ которыхъ извстный сосудъ не выносится по цлымъ днямъ. Такова повсемстная заботливость о воздух. А между тмъ чистый воздухъ такая же необходимая пища для нашего организма, какъ хлбъ и мясо, такая же безусловно-неизбжная потребность нашихъ легкихъ, какъ молоко для грудного младенца. Даже трудно опредлить, что важне для человка — пища или воздухъ. Извстны случаи, что люди проводили боле или мене продолжительное время безъ пиши. Но жизнь немыслима при полномъ отсутствіи воздуха. Здоровая жизнь тоже немыслима при дурномъ воздух. Хорошій чистый воздухъ, освжаемый здоровою и роскошною растительностью неизсякаемый источникъ нашего физическаго благосостоянія. Но воздухъ городовъ, въ которыхъ вчно пыль стоитъ столбомъ и вы двигайтесь какъ въ облак, но воздухъ нашихъ учебныхъ и увеселительныхъ заведеній, но воздухъ нашихъ каменныхъ палатъ съ потными испареніями, перемшанными даже французскими парфюмеріями, но воздухъ нашихъ жалкихъ квартиръ, въ которыхъ сушатся дтскія пеленки и въ каждомъ углу хранится то мокрая тряпка, то грязное блье, по воздухъ нашихъ ресторановъ, переполненныхъ удушливымъ табачнымъ дымомъ, но воздухъ нашихъ тавернъ, нашихъ кабаковъ, насыщенныхъ спиртными испареніями и дымомъ махорки, но воздухъ нашихъ крестьянскихъ избъ, въ которыхъ гніютъ вонючія онучи, гд все потетъ, гд сроводородъ и амміакъ и другіе непривлекательные газы оспариваютъ другъ у друга первенство — все это страшно дурной воздухъ, все это убійственный воздухъ, все это такой воздухъ, что избави Богъ всхъ хорошихъ людей отъ такого дурного воздуха По есть еще боле худшій воздухъ, это воздухъ нашихъ мастерскихъ ризнаго рода. Вообразите себ, какова атмосфера тхъ лабораторій, въ которыхъ работаютъ по нсколько сотъ человкъ у горновъ и нечей, расплавляющихъ желзо и мдь и при температур вншняго воздуха отъ 30 градусовъ тепла до 35 градусовъ холода. Вся фабрика переполнена угольной пылью, или частицами соли, или парами азотной, срной и соляной кислоты, или испареніями ртути, свинца, хлора, брома. Мастеровые работаютъ до величайшаго изнеможенія, рубашка на ихъ мокромъ потномъ тл’ покрывается кристаллами пота, и въ такомъ кромшномъ аду они остаются съ 5 часовъ утра до 6 вечера. Трудная задача для легкихъ. Они и не выносятъ. И вотъ куда пробирается чахотка, этотъ величайшій бичъ рода человческаго, истребляющій людей en masse. И не только чахотка, а теперь положительно доказанная вещь, что вс народныя эпидеміи: тифъ, холера, дизентерія, корь, оспа, скарлатина и коклюшъ имютъ своимъ источникомъ происхожденія ‘дурной воздухъ’. Посл всего этого ‘кто же станетъ еще сомнваться, говоритъ Карлъ Рекламъ {Карлъ Рекламъ, Популярная Гигіена, стр. 408.}, что въ дурномъ воздух заключается настоящая причина вырожденія человческой расы, что дурной воздухъ — злйшій врагъ человческаго рода…’ Чуть не каждому врачу приходится выслушивать упреки почтеннйшей публики, почему мы до сихъ поръ не изобрли и не нашли средства противъ чахотки, противъ холеры. Разные европейскіе и азіятскіе Тамерланы и Наполеоны, которыхъ набги на человчество были не мене опустошительны, чмъ эпидеміи холеры и чахотки, но назначали даже преміи тому счастливцу, который откроетъ средство противъ чахотки. Рдкій годъ проходитъ, чтобы не опубликовали въ газетахъ, что вотъ-де найдено врнйшее средство отъ чахотки, отъ холеры, отъ рака. И что же? человчество преспокойно продолжаетъ умирать сотнями и тысячами, не взирая на вс эти открытія и изобртенія. А между тмъ мы готовы были бы поклясться, что противъ всхъ этихъ бдъ средства въ рукахъ людей, еслибъ были уврены, что намъ поврятъ, что захотятъ выслушать насъ и выполнить наши требованія. Средства эти съ непогршностью математическихъ доводовъ предлагаетъ человчеству — гигіена. ‘Наука иметъ многія средства къ улучшенію воздуха въ загороженныхъ пространствахъ, на открытыхъ площадяхъ, можно было бы даже устроивать фабрики воздуха — большіе магазины, выпускающіе ночью въ густонаселенные города чистый воздухъ, чтобы вытснить испорченный, можно было бы указать многочисленныя средства сдлать безвредными нездоровыя примси атмосферы, — но прежде чмъ человческій родъ не расплодится до такой степени, что придется драться за каждую струю воздуха, прежде чмъ болзни, нужда, отчаянье не заставятъ людей взяться за умъ, прежде чмъ многія тысячи не погибнутъ, вслдствіе недостатка воздуха для дыханія, — до тхъ поръ люди не вспомнятъ о раціональномъ удовлетвореніи естественной потребности — потребности дыханія’ {Карлъ Рекламъ, ‘Популярная Гигіена’, стр. 200.}. Ко всмъ такимъ воззваніямъ, ко всмъ такимъ разумнымъ научнымъ требованіямъ человчество относится равнодушно, слишкомъ просты эти указанія, чтобы человчество сразу уразумло ихъ и послдовало имъ. Какъ въ самомъ дл согласиться вдругъ завести фабрики воздуха — вдь это не винокуренные заводы, которые дадутъ огромнйшіе барыши. Довольно и того, что заботится, чтобы улицы были правильны, довольно и того, что ихъ хоть немножко подметутъ къ прізду начальства. Но, говоритъ Карлъ Рекламъ {Карлъ Рекламъ, ‘Популярная Гигіена’, стр. 201.}, чтобы сохранить городъ въ здоровомъ состояніи и доставить легкимъ его жителей весь нужный воздухъ или, выражая мысль эту еще осязательне для читателя, чтобы снасти часть людей, цлыми тысячами помирающихъ ежегодно отъ чахотки въ каждомъ большомъ город, чтобы избавить отъ горя и отчаянья какъ одного больного, такъ и его семью, чтобы сократить число вдовъ и сиротъ, чтобы сдлать людей боле сильными и боле охочими къ работ, чтобы этимъ путемъ увеличить сумму заработка и житейскихъ радостей каждаго, чтобы открыть для государства возможность боле значительныхъ доходовъ, наконецъ’, чтобы создать довольныхъ и врныхъ гражданъ,— для всего этого недостаточно, чтобы полиція имла надзоръ за постройкою жилищъ, запрещала устраивать слишкомъ тсныя квартиры, жить въ подвалахъ, предупреждала порчу воздуха и старалась по возможности о сохраненіи его чистоты посредствомъ засыпанья канавъ, очищенія улицъ хорошей системой клоакъ, перенесеніемъ кладбищъ за черту города и другими средствами, нтъ, здсь прежде всего необходимо, чтобы дома и улицы города были ‘хорошо вентилированы’.
И такъ, читатель, оставьте хоть на время нашего короткаго лта вашъ чумный кабинетъ, вашу удушливую гостиную, вашъ пыльный городъ, поспшите въ лсъ, подальше отъ большой дороги, гд не несетъ падалью и подышите, широко раскрывъ грудь, на свобод, чистымъ безпримснымъ воздухомъ, вы тогда почувствуете себя инымъ человкомъ.
Человческій организмъ вполн подтверждаетъ общій всему живущему законъ природы, что движеніе — жизнь и на оборотъ жизнь — движеніе. Сердце человка начинаетъ совершать свои правильныя ритмическія движенія въ первые же дни утробной.жизни. Малйшая остановка его производитъ обморокъ, боле продолжительное прекращеніе движенія сердца обусловливаетъ смерть. Кровь находится въ безпрерывномъ движеніи и въ постоянномъ обращеніи, малйшій застой причиняетъ мучительнйшія болзни, томительнйшія страданія. Вс соки нашего тла также въ постоянномъ движеніи и обращеніи. Весь обмнъ веществъ, обусловливающій жизнь, совершается въ силу закона безостановочнаго движенія. Отъ силы и степени этого движенія зависятъ степень и прочность нашего здоровья, энергія нашего характера, направленіе нашихъ стремленій. Вотъ съ этой-то цлью человческій организмъ снабженъ особымъ, довольно сложнымъ аппаратомъ, которымъ приводится въ движеніе весь механизмъ нашего тла. Этотъ аппаратъ состоитъ изъ разнообразнйшихъ группъ мускуловъ, дающихъ намъ возможность совершать всякаго рода передвиженія, принимать различныя удобныя позы, даетъ намъ возможность совершать механическую работу и зарабатывать ею кусокъ хлба. Отсюда понятно, какъ важно правильное регулированіе этого отправленія. Во что мы видимъ везд? Совершенное искаженіе этой физіологической потребности человка. Привилегированные классы общества въ провинціальныхъ городахъ ведутъ буквально сидячій образъ жизни. Только въ большихъ губернскихъ городахъ высшая публика прогуливается непродолжительное время въ разныхъ загонахъ или крошечныхъ садикахъ и, разумется, вовсе не съ цлью удовлетворить физіологической потребности движенія, а совершенно въ иныхъ видахъ. И то это случается лишь въ праздничные дни. Въ будни же считается весьма предосудительнымъ гулять чуть не всею провинціальной публикой за весьма небольшимъ исключеніемъ. Большинство городовъ такъ устроены, что въ нихъ даже нтъ ни садовъ, ни парковъ, гд можно бы расправить свои члены, а потому публика средней руки, купечество и мщанство отправляются въ поле попить чайку. Въ поле отправляются, разумется, въ экипажахъ, а не пшкомъ и пьютъ не одинъ чай, а и вино et cetera и не совершаютъ тамъ движеній, а тоже больше сидятъ. Въ каждомъ уздномъ город пермской губерніи рдкій домохозяинъ не иметъ своей собственной лошади, и ходить пшкомъ считается признакомъ дурного тона. У иного во флигел живутъ квартиранты въ 10 шагахъ отъ дому, по коптръ-визитъ своимъ квартирантамъ хозяйка дома длаетъ непремнно іи’ экипаж. Нкоторыя даже въ баню, находящуюся при каждомъ дом, отправляются не пшкомъ, а на лошади. Какъ тутъ не разъхаться до размровъ египетской пира миды? Только и слышны жалобы: ‘докторъ, у меня одышка, совсмъ задыхаюсь — Гуляйте побольше, сударыня. ‘Да гд же гулять-то? По улиц неприлично, и скучно, и ноги болятъ.’ Весь провинціальный чиновный классъ въ силу своей обстановки обреченъ на сиднку, а потому сибирскіе желудки изъ рукъ вонъ что такое. Рдкій членъ привилегированнаго сословія въ уральскомъ район не страдаетъ брюшнымъ полнокровіемъ, завалами и т. д. Къ этому еще присоединяется, что они не знаютъ никакого физическаго труда, большинство барышенъ — кисейныя, рдкая съуметъ сшить себ что нибудь. Еслибъ мы позволили себ замтить иной барышн на ея жалобу, что горничная дура, потому что не уметъ выгладить юбку съ плойками, что не мшало бы ей самой выгладить или, по крайней мр, научить горничную, то мы за такое замчаніе попали бы въ число самыхъ неприличныхъ господъ.
Говорятъ и толкуютъ у насъ о женскомъ труд. Нужно бы нсколько точне опредлить, какимъ именно женщинамъ готовятъ эту обязанность. Все крестьянское населеніе Россіи, разумется, ни сколько не нуждается въ этой заботливости. Женское крестьянское населеніе въ пот лица страдаетъ чуть не круглый годъ, оттого крестьянскія бабы и отличаются хорошею мускулатурой, способной выносить всякій трудъ. Высшаго аристократическаго сословія мы не имемъ нрава коснуться. Во-первыхъ, оно очень малочисленно, вовторыхъ. всякій трудъ съ ихъ стороны былъ бы лишеніемъ куска хлба, отниманіемъ заработка у бднаго человка. Остается среднее сословіе, женщины котораго дйствительно нуждаются какъ въ физическомъ, такъ и въ умственномъ труд. Человку средняго сословія дйствительно необходимо имть жену, которая брала бы на свою долю опредленную часть труда. Человкъ средняго сословія можетъ вн дома лини, заработывать деньги, мелкіе чиновники, купцы средней руки, учителя, врачи люди большею частью заняты вн дома. Полнымъ властелиномъ домашняго хозяйства остается жена. Вовсе не малый трудъ позаботиться о томъ, чтобъ былъ приготовленъ хорошій, удобоваримый, сытный и соотвтствующій средствамъ обдъ, присмотрть за чистотой, одть ребятишекъ, сшитъ для нихъ предметы первйшей необходимости, удовлетворить ихъ желаніямъ, во время уложить ихъ спать. Правда, для всего этого есть и стряпка и нянька, но у насъ нтъ и нескоро будетъ ни такихъ стряпокъ, которыя знали бы, что именно и какъ приготовить, ни такихъ нянекъ, которыя знали бы правильный уходъ за дтьми. Все это женщина средняго сословія при теперешней соціальной обстановк должна умть сдлать собственными руками. Мы знаемъ безчисленное множество семействъ, гд каждый день происходятъ непріятности изъ за пустяковъ въ род того, что обдъ плохъ, что много денегъ истрачено. Правда, все это пустяки, но вдь вся жизнь изъ пустяковъ. Женщина средняго сословія необходимо должна еще обладать такими знаніями, которыя длали бы ее независимою отъ всякихъ случайныхъ обстоятельствъ и приключеній. То она вовсе замужъ не выходитъ, то она остается молодой, безпомощной вдовой съ гурьбою ребятъ, то она не можетъ вынести самодурства своего властелина, во всхъ этихъ случаяхъ, имй она въ рукахъ независимый физическій или умственный трудъ, и она свободна, она не умретъ съ голода, и въ борьб съ окружающими обстоятельствами бодро выйдетъ побдительницей. Прибавимъ теперь, что такой трудъ для нея физіологически необходимъ. Трудъ именно даетъ ей здоровье. Она тогда больше будетъ въ движеніи, больше на открытомъ воздух, мускулатура ея будетъ въ постоянной работ, не будетъ такой дряблой, какъ у большинства теперь. Такой трудъ возбудитъ у нихъ и установитъ правильный аппетитъ и, при умньи удовлетворить его должнымъ количествомъ пищи, предупредитъ у нихъ безкровіе, малокровіе, всякія двичьи немочи, которыя мы потомъ съ трудомъ поправляемъ цлыми пудами желза.
Если непріятно и печально смотрть на праздно-шатающихся тунеядцевъ, если внушаютъ къ себ отвращеніе разнаго рода лежебоки и леитяи, то съ другой стороны еще печальне, еще грустне видть наше фабричное и заводское рабочее сословіе, истощающее свои физическія силы, свою мускулатуру напряженнымъ 12-часовымъ трудомъ. Всякое физіологическое отправленіе совершается въ предлахъ возможнаго, и можетъ длиться лишь опредленное время безъ ущерба организму, въ противномъ случа всякое усиленное напряженіе влечетъ за собою ослабленіе, усталость, истощеніе, изнеможеніе, болзнь, смерть. Какъ въ машин опредленное количество каменнаго угля даетъ соотвтственное количество пара, стало быть и соотвтственное количество работы, такъ и организмъ человка, потребляя опредленное количество пищи, можетъ совершать лишь опредленное количество труда, которое еще зависитъ и отъ степени напряженія. Живая сила ни что иное, какъ переходъ химическаго процесса, превращаемаго пищей въ нашемъ организм въ движеніе. Если человкъ въ теченіи года принимаетъ въ свои организмъ около 3,100 фунтовъ матеріалу и всъ его за это время не увеличивается, потому что такое же количество матеріала имъ и выдляется, то изъ этого ясно слдуетъ, какъ дважды два четыре, что онъ можетъ дать силу движенія лишь въ 3,100 фунтовъ, которую онъ и заявляетъ соотвтственнымъ количествомъ работы. Но живой организмъ отличается отъ машины тмъ, что его нельзя заставить потреблять двойное количество пищи и совершать двойное количество работы. Да объ этомъ никто и не думаетъ заботиться, до этого никому равно никакого дла нтъ. Напротивъ того, всякій наровитъ взвалить на рабочаго человка какъ можно больше труда при возможно меньшей плат, лишающей средствъ возстановить потери организма потребнымъ количествомъ пищи. Отсюда самое неправильное распредленіе труда: наилучше питающіеся, наимене трудятся и на оборотъ, отсюда та страшная смертность рабочаго класса отъ изнурительныхъ болзней. Отсюда, наконецъ, безотлагательная потребность въ правильномъ распредленіи труда въ физіологически-законномъ регулированіи его, въ необходимомъ чередованіи труда и отдыха. Ясно теперь, какъ важна гигіена въ этомъ случа и чему она учитъ. Ясно, насколько врны и справедливы ея требованія. Чтобы расходъ организма не превышалъ его доходовъ она требуетъ вести имъ строгіе счеты, а потому она требуетъ движенія, какъ необходимую физіологическую потребность организма, требуетъ мышечнаго труда и даетъ возможность совершенствовать мускулатуру для различныхъ случаевъ жизни въ цлой систем гимнастическихъ упражненій, которыя безусловно должны сдлаться однимъ изъ главнйшихъ элементовъ воспитанія во всхъ учебныхъ заведеніяхъ. Посмотрите, до чего неуклюжъ, неотесанъ русскій мужикъ, какимъ чурбаномъ смотритъ подчасъ русскій купчикъ, до чего угловаты и непривлекательны манеры нашихъ ученыхъ, большинства семинаристовъ, огромнаго множества студентовъ. Непріятна также сутуловатость и кривобокость двицъ, особенно же какъ-то жалко и больно смотрть на юную грудь, плоскую, какъ аспидная доска, глаза ржетъ отсутствіе тхъ выпуклыхъ формъ на ней, которыя придаютъ особую прелесть женщин и указываютъ на ея прекрасное назначеніе быть кормилицей грядущихъ поколній. Но вотъ, даже грубая выправка длаетъ изъ мужика-вахлака браваго солдата, посмотрите какимъ молодцомъ возвращается онъ въ родное село и какъ онъ тамъ ловеласничаетъ. Оттого у насъ до сихъ поръ въ обществ пользовались преимуществомъ военные, щеголявшіе своею осанкою и удальствомъ. Даже Чичиковъ придавалъ большое значеніе своему умнью повернуться на одной ножк съ ловкостью ‘почти военнаго человка’. Все это доказываетъ, что извстная степень граціи необходима какъ мужчин, такъ въ особенности женщин. Мы ниже объяснимъ, почему это физіологически необходимо. Пока же скажемъ, что граціозность эта достигается лишь систематическимъ упражненіемъ мускуловъ — гимнастикой. Превосходная книга профессора Реклама предлагаетъ наставленія, какъ самымъ удобнымъ образомъ, во всякомъ мст, легко и скоро можно научиться гимнастик, вполн достигающей цли, употреблять свои мышечныя движенія съ пользой для организма, для жизни.
Однимъ изъ элементовъ для опредленія степени культуры и цивилизаціи того или другого народа, мы между прочимъ взяли бы количество мыла, потребляемаго среднимъ числомъ тмъ или другимъ народомъ какъ для обмыванія своего собственнаго тла, такъ и для чистки блья. Такія цифры, кажется, могли бы служить приблизительно врнымъ масштабомъ для опредленія чистоплотности какого нибудь народа. Къ сожалнію, имющіяся у насъ подъ рукою статистики не даютъ намъ отвта на этотъ любопытный вопросъ, но личный опытъ убдилъ насъ, что въ Россіи дло это обстоитъ очень плохо. Кожа, покрывающая наше тло, иметъ довольно сложное и въ высокой степени важное физіологическое отправленіе. Кровь, въ обиліи притекающая къ кож, обмнивается здсь газами, то есть окисляется кислородомъ воздуха. Это накожное дыханіе или, какъ оно обыкновенно называется, перспирація иметъ столь важное значеніе, что уничтоженіе его убиваетъ животное, еслибъ мы вздумали покрыть кожу животнаго лакомъ, потомъ кожа усяна безчисленнымъ множествомъ микроскопическихъ отверстій, такъ называемыми порами, чрезъ которыя выдляется потъ, кожное сало et cetera. Выдленія эти сопровождаются потерей теплоты въ организм, а потому кожа есть важнйшій регуляторъ температуры въ организм. Такое высокое значеніе и объясняетъ намъ причину, почему она такъ нуждается въ тщательномъ уход. Кожное сало и вс выдленія нота смываются мыломъ, поры кожи прочищаются, раскрываются, такимъ образомъ облегчается кожная перспирація, а этимъ поддерживается постоянное и правильное соотношеніе между температурой тла и температурой вншней окружающей атмосферы. Отсюда, становится яснымъ, какъ важенъ правильный уходъ за кожей и неизбжнымъ спутникомъ ея — волосами. Но и здсь, какъ во всемъ остальномъ, касающемся гигіены, мы видимъ дв рзкія противоположности, дв грустныя крайности. По всей пермской губерніи почти при каждомъ дом баня. Баня, какъ извстно, безусловная потребность русскаго человка. Но баня у русскаго человка далеко не иметъ гигіеническаго назначенія. Во-первыхъ, онъ посщаетъ ее разъ въ дв-три недли: во-вторыхъ, онъ парится въ ней, натирается въ ней рдечнымъ сокомъ и тому подобными гадостями, въ-третьихъ, никогда почти не отправляется въ баню одинъ, а непремнно съ женой. Зато русскій человкъ носить по цлымъ недлямъ одну рубаху, не перемняя и не сбрасывая ее нердко въ теченіи одной, двухъ и даже трехъ недль. Остальное же платье онъ носитъ подчасъ до послдней возможности, до гнили. Мастеровые потютъ во время работъ до того, что на рубашкахъ образуются кристаллы, выдляемые потомъ, какъ кора изъ соли, и все-таки они эту рубаху носятъ на своемъ тл цлую недлю. Утверждаютъ, что негры нестерпимо воняютъ, думаемъ, что простой русскій людъ немногимъ уступитъ въ этомъ отношеніи неграмъ. Въ качеств практикующаго врача, намъ, конечно, нердко приходилось выслушивать грудь, многострадальную грудь большинства хворающихъ русскихъ людей, и подчасъ буквально задыхались въ атмосфер, заключающейся между влажной рубашкой и потной грудью. Дале извстно, какъ любитъ русскій человкъ пить чай. Мы знали одного субъекта, который выпивалъ по 40 стакановъ чаю въ сутки, одтый притомъ въ полушубокъ, и вотъ, напотвшись вдоволь, чаепійца выбжитъ на улицу и т. д. Спрашивается, какое значеніе можетъ имть при такихъ условіяхъ баня? Какую пользу можетъ она приносить, употребляемая такъ рдко и такъ несогласно съ правилами гигіены?
Не говоря уже объ отсутствіи всякихъ экономическихъ соображеній, такъ какъ вмсто дрянной бани для всякаго домохозяина, можно было бы устроить общія наиболе комфортабельныя, не говоря о томъ, что любая баня служитъ какъ бы memento mori пожара, каждая баня какъ будто нарочно приспособлена къ тому, чтобы въ ней удобне простудиться. Но не одно простое сословіе такъ небрежно обращается съ своею кожею, намъ иногда случалось упрашивать барышню смыть грязь съ шеи, что же касается до остальной кожи, то намъ очень рдко случалось видть чистоплотнаго мужчину или женщину изъ купеческаго и чиновнаго класса средней руки. Подчасъ сверху шелки да бархаты, а снизу самая грязная рубашка и еще боле грязныя остальныя принадлежности. Естественно, что демократическіе паразиты находятъ себ обильную и богатую почву на кож низшаго и средняго сословія. А накожныя болзни, чесотка et cetera, проникаютъ даже и въ боле благородный слой общества.
Другою крайностью мы считаемъ то обиліе духовъ, парфюмерій, помадъ, натираній, пудръ и особенно румянъ и блилъ, къ которымъ прибгаетъ извстная масса людей обоего пола для приданія своей кож лучшаго лоску, для произведенія искуственнаго румянца и близны. Это полнйшее искаженіе чувства изящнаго мало того что не ведетъ къ цли, по приноситъ положительный вредъ. Помада лишь грязнитъ голову, парфюмеріи лишь заглушаютъ, а не уничтожаютъ т непривлекательные запахи, которые отдляются на кож, и въ добавокъ они портятъ воздухъ, румяна же и блила имютъ иногда гибельное вліяніе на здоровье человка. Недавно одинъ докторъ имлъ двухъ паціентокъ, которыя страдали сильнйшими болями въ разныхъ мстахъ тла, и одна изъ нихъ была безплодна. Врачъ посл тщетныхъ изысканіи убдился наконецъ, что паціентки его страдаютъ хроническимъ отравленіемъ. Румяна и блила ядовито дйствовали на ихъ организмъ, причиняли имъ невыносимыя страданія и мшали дторожденію. Съ прекращеніемъ этого злоупотребленія прекратились боли и одна изъ паціентокъ вслдъ за тмъ сдлалась матерью {См. Medicinische Neuigkeiten 1866. No 71.}. Мы знали одну почтенную даму, которая румянила свою семилтнюю дочку каждый разъ, какъ ее нужно было показывать гостямъ.
Гигіена грозно возстаетъ противъ всхъ этихъ крайностей, она требуетъ лишь чистоты и утверждаетъ, что чистота и простота — красота и что никакія искуственныя украшенія не могутъ восполнить физическихъ, а тмъ паче иныхъ недостатковъ. За то она также требуетъ, чтобы человкъ не лишалъ себя естественныхъ красотъ. Мы помнимъ то время, когда вс, претендовавшіе на званіе образованнаго, цивилизованнаго человка, брили бороду. Потомъ борода вдругъ стала фигурировать, какъ признакъ либерализма, вслдъ за этимъ она опять стала подвергаться гоненію. Все это проистекало отъ грубаго непониманія разумныхъ требованіи гигіены, отъ искаженія и профанированія физіологической связи между различными частями нашей организаціи. Профессоръ Рекламъ утверждаетъ, что ‘борода, согрвая небо, предохраняетъ отъ катарральныхъ воспаленій зва и отъ опуханія миндалевидныхъ желзъ, по опыту извстно, что у мужчинъ, носящихъ бороды, болзни эти бываютъ несравненно рже, чмъ у безбородыхъ и у женщинъ’ {Рекламъ, Популярная Гигіена, стр. 212.}. Дале онъ снова возвращается къ этому и увряетъ, что ‘въ тхъ полкахъ, гд введено общее ношеніе бородъ, болзни дыхательныхъ органовъ случаются рже, чмъ въ бритыхъ командахъ {Ibidem, стр. 148.}.’ Желательно было бы, чтобы борода перестала играть политическую роль и ей возвращено было бы лишь физіологическое ея значеніе, какъ охранительница горла и зубовъ отъ ненужныхъ и мучительнйшихъ страданій.
Старое обветшалое положеніе, что человкъ сть дли того, чтобы жить, а не живетъ для того, чтобъ сть, хотя и оправдывается рдко на дл, но въ сущности оно, собственно говоря, должно бы быть такъ. Большинство людей главную цль своего существованія видитъ въ д, но они во всякомъ случа дятъ и питаются для того, чтобы подольше продлить эту жизнь, которая доставить имъ удовольствіе побольше състь. Самое же незначительное меньшинство поддерживаетъ питаніе своего организма для того, чтобы жить по преимуществу своими мозгами. Мы назовемъ жизнь первыхъ — животною, а вторыхъ — разумною. Присматриваясь къ людямъ, мы пришли къ тому убжденію, что въ каждомъ человческомъ субъект превалируетъ одинъ какой нибудь органъ, одна такъ сказать функція, для большаго благоденствія которой приспособлена вся остальная организація. Большинство людей имютъ точку своего соприкосновенія въ брюх, меньшинство въ мозгахъ. Слова нтъ, что и у первыхъ есть мозги, также какъ у вторыхъ желудокъ. Но у первыхъ функція мозговая относится къ брюшной какъ 1 къ 100, у вторыхъ же на оборотъ, функція мозговая относится къ брюшной какъ 100 къ 1. Читатель жестоко ошибется, если прочтетъ въ нашихъ физіологическихъ размышленіяхъ упрекъ первымъ и похвалу послднимъ. Вовсе не это имемъ мы въ виду сказать: люди, цлыхъ 12 часовъ въ сутки тратящіе свою мускульную силу въ физическомъ труд, не могутъ уже быть заняты умственнымъ трудомъ, не могутъ работать мозгами. Имъ остается лишь подумать о питаніи тла и о возстановленіи потраченныхъ силъ. Мозги служатъ лишь приходорасходчикомъ физіологическихъ отправленій и рады, если на ихъ долю достается достаточная доза питанія. Они, правда, посредничаютъ между органами чувствъ и вншнимъ міромъ, но впечатлнія, воспринимаемыя ими этимъ путемъ, остаются голыми впечатлніями, не обобщаются, не даютъ выводовъ. Оттого эти люди понимаютъ лишь интересы минуты и неспособны заглядывать въ даль, неспособны къ апріористическимъ воззрніямъ. Нервы у нихъ мало развиты и мало впечатлительны. Органъ голоса и даръ слова не соотвтствуетъ одинъ другому. Первый неизмримо превышаетъ второй, лексиконъ ихъ не богатъ словами, слдовательно и понятіями. Въ нихъ больше преобладаетъ первобытный языкъ жестовъ. Все это, конечно, потому, что мозги не получили должнаго развитія, надлежащаго упражненія. Изъ президентовъ, каковое званіе имъ наиболе приличествуетъ, они разжалованы въ экономы. Недаромъ говорятъ о многихъ людяхъ, что у нихъ царя нтъ въ голов. Это врно относительно тхъ, которыхъ мозги не самостоятельны, не привыкли къ саморазвитію, рутинны и скоре составляютъ продуктъ общественной поверхностности, чмъ индивидуальнаго усовершенствованія. Такова крайность, обусловливаемая соціальной рутиной. Но… Тибо-Саибъ веллъ написать на спинк своего трона большими буквами изъ разноцвтныхъ каменьевъ слдующій афоризмъ: ‘лучше нсколько мгновеній существованія молніи, чмъ столтіе жизни червяка’.
Суть жизни, но нашему крайнему разумнію, заключается въ стремленіи понимать окружающую природу и извлекать изъ нея всевозможную пользу сколько для себя, столько же и для другихъ. Это высшее благо жизни, это разумнйшая ея цль. Природа дала намъ для этой способности особый органъ — мозги. Мозги отличаются отъ остальныхъ органовъ нашего тла особаго рода питаніемъ. Собственно говоря, почти каждый органъ нашего тла иметъ двойное питаніе: одно заключается въ постоянномъ приток свжей крови, другое спеціальное для каждаго органа. Такъ желудокъ самолично питается кровью, а спеціальная его потребность пища, легкія питаются кровью, а спеціальная ихъ потребность кислородъ, мускулы питаются кровью, а спеціальная ихъ потребность движеніе, мозги питаются кровью, а спеціальная ихъ потребность понятія или знанія. Алмазъ шлифуется лишь алмазомъ, умъ человческій — продуктъ мозговой, шлифуется лишь тмъ же умомъ, то есть знаніями, понятіями, пріобртенными человчествомъ путемъ опыта въ теченіи тысячелтіи. Вы спросите, читатель, неужели вс должны быть учеными? Положимъ, нтъ, но вс должны обладать знаніями. Нтъ профессіи въ жизни человка, шагу нельзя сдлать безъ предварительной подготовки, безъ предварительныхъ знаній. Чмъ больше знаніи, тмъ шире пониманіе, тмъ возможне пользованіе природою, тмъ правильне и справедливе отношеніе къ окружающему, тмъ развите мозги, тмъ они здорове, тмъ они лучше функціонируютъ. Отсюда ясно, какъ божій день, что знанія такая же физіологическая потребность вашего организма, какъ хлбъ и говядина. Но если это такъ, скажетъ читатель, почему же такъ много людей на свт безъ знаній? На это мы отвтимъ любознательному читателю, что во-первыхъ, одни лишь кретины и микроцефалы, люди съ ничтожными мозгами, безъ всякихъ знаніи, а во-вторыхъ, вдь проводятъ же тысячи людей всю свою жизнь впроголодь, вдь питаются же многіе милліоны кореньями, глиной и всякой дрянью.
Такимъ образомъ, чмъ большими знаніями обладаетъ каждый индивидуумъ и чмъ больше такихъ индивиду умовъ въ масс, тмъ эта масса считается выше, образованне, цивилизованне, счастливе. Такихъ абсолютно-счастливыхъ массъ до сихъ поръ въ природ не встрчали, но такія относительно счастливыя массы вполн возможны и желательны. Да въ этомъ одномъ и заключается весь прогрессъ. Итакъ мы доказали, что знанія физіологическая потребность, физіологическая пища мозговъ. Физіологія требуетъ для мозга — знаній. Гигіена указываетъ, каковъ долженъ быть выборъ знаній. Какъ не всякая пища пригодна для желудка, такъ не всякія знанія особенно питательны для мозга, хотя потребность эта неизбжно должна быть удовлетворяема. Въ такихъ крайнихъ случаяхъ люди прибгаютъ иногда къ сплетнямъ, которыя никогда не выражаютъ собою, будто люди интересуются другими людьми, а служатъ дйствительнымъ выраженіемъ физіологической потребности какимъ нибудь матеріаломъ шевелить мозги. Посмотрите на любое провинціальное общество, прислушайтесь къ предмету и содержанію ихъ разговоровъ и вы скоро убдитесь, что въ большинств случаевъ бесды страдаютъ полнйшимъ отсутствіемъ знаній, и что постоянный ихъ колоритъ самая грустная скудость содержанія. Какъ часто приходилось намъ въ провинціи видть полную гостиную дамъ, безмолвно проводящихъ цлый вечеръ, считающихъ даже неприличіемъ заявить себя чмъ инымъ кром да или нтъ. У насъ ршительно говорить не умютъ и не имютъ о чемъ говорить. Нтъ знаній и нтъ общихъ интересовъ, а потому разговоровъ быть не можетъ. Нечмъ обмниваться, нечмъ шлифовать свои мозги, кром повторенія въ тысячный разъ какого нибудь изношеннаго анекдота или свжо-пспеченой сплетни. У насъ обыкновенно толкуютъ, что вотъ-де такой-то очень умный человкъ, скромно себя держитъ, то есть очень мало говоритъ, но за то много длаетъ, и такой-то вертопрахъ, много глаголетъ, по все это слова, фразы, а на дл ничего. Думаемъ, что и то и другое — крайность. Русское общество именно на такой степени историческаго развитія, что ему нужны, во-первыхъ, люди съ знаніями, а, во-вторыхъ, нужно, чтобъ эти люди говорили и длали столько, сколько они говорятъ и говорили бы настолько, насколько они длаютъ. Гигіена считаетъ несправедливостью, что одни люди обладаютъ слишкомъ обширными познаніями, не длятъ ихъ съ другими, загромождаютъ ими мозги и слишкомъ работаютъ ими въ ущербъ другимъ функціямъ, особенно мышечной. Съ другой стороны, гигіена указываетъ на то несправедливое распредленіе труда, въ силу котораго рабочій классъ исключительно работаетъ мускулами въ ущербъ мозгамъ. Отсюда гигіена доходитъ до справедливаго и физіологически оправдываемаго требованія, чтобъ ‘всякій разумный человкъ былъ работникъ’ и чтобъ ‘всякій работникъ — былъ разумный человкъ.’
Мы разсмотрли важнйшіе органы нашего тла, мы опредлили физіологическое отправленіе ихъ, мы обозначили гигіеническія условія ихъ процвтанія и благоденствія. Такимъ образомъ, изъ всего вышесказаннаго неминуемо слдуетъ, что изученіе или. по крайней мр, знакомство съ гигіеной необходимо для всхъ слоевъ общества, что гигіена должна лечь въ основаніе всякаго воспитанія, должна быть предметомъ преподаванія во всхъ учебныхъ заведеніяхъ какъ мужскихъ, такъ и женскихъ, что для народа и для, такъ называемой, образованной публики должны но преимуществу издаваться популярныя сочиненія по части гигіены. Ни по какой отрасли знаній популярныя книжки не могутъ быть такъ общедоступны, такъ понятны, такъ полезны, такъ близки интересамъ и сердцу публики, какъ популярныя книги по части гигіены. Извстно, что обновленная жизнь Россіи началась съ того момента, какъ она получила самый чувствительный урокъ и, оглянувшись кругомъ, увидла въ себ полнвшаго невжу. Вскор затмъ обнаружилась потребность и стремленіе ознакомиться съ окружающей природой. Первымъ по времени популярнымъ сочиненіемъ, появившемся на Руси, была Физіологія обыденной жизни Льюиса. Четыре изданія этого сочиненія прочла съ тхъ поръ Россія. Съ легкой руки Льюиса пошли переводы и другихъ quasi-популярныхъ сочиненій. Льюиса читали, читали по нсколько разъ, читали и не понимали, не понимали и все-таки читали. Не понимали потому, что популярныхъ физіологій нтъ и быть не можетъ, а читали потому, что вещь-то была чрезвычайно новая и затрогивала самыя чувствительныя стороны жизни. Хотя провинціальный читатель или читательница, въ жизни ничего другого не читавшіе кром собранія иностранныхъ романовъ, вдругъ по увлеченію людей или по указанію зазжаго студента натыкались на Льюиса и прочитывали цлыя страницы, ничего не понимая, но за то другія страницы были совершенно понятны, заинтересовывали, вызывали на лицахъ читавшихъ выраженіе ‘ахъ, какъ пріятно и хорошо все это знать!’ Лтъ съ десять такъ шути ли и забавлялись и все-таки дошутились вдь до Сусловыхъ, Гончаровыхъ (ужь, разумется, не автора ‘Обрыва’), Кашеваровыхъ etc. Вотъ, собственно говоря, послдствія популярныхъ книжекъ по части естественныхъ наукъ. Классицизмъ этимъ похвалиться не можетъ. Но признаемся откровенно, что за то теперь такъ сказать и минуло время такихъ популярныхъ книгъ, какъ Физіологія обыденной жизни Льюиса. Она была и осталась для большинства книгой не вполн и далеко не вполн понятной. Физіологію безъ руководства, физіологію безъ предварительной подготовки понять нельзя и польза отъ нея лишь настолько существенна, что побуждаетъ къ боле подробному и дальнйшему изученію предмета. И въ этомъ отношеніи, по личному опыту, мы не знаемъ ни одной вполн удовлетворительной книги. Если Льюисъ для многихъ темная вода, то Физіологическія письма Карла Фогта еще мене понятны и еще трудне изучать ихъ, а какіе нибудь Физіологическіе эскизы Молешота и подавно. По нашему мннію, всякій, желающій ознакомиться съ строеніемъ человка, благоразумно поступитъ, если онъ предварительно прочтетъ при чьей либо помощи ‘Руководство къ изученію анатоміи, физіологіи и гигіены’ Джона Дрейера въ прекрасномъ и дльномъ перевод доктора Симонова, а потомъ уже возьмется за Льюиса. Онъ тогда конечно обогатится знаніями, но едва ли еще съуметъ приложить ихъ къ длу, примнить ихъ себ же на пользу. Всю эту рчь мы ведемъ къ тому, чтобы выставить превосходство въ этомъ случа популярныхъ книжекъ по части гигіены. Трудно опредлить, что у насъ больше пользы и отрезвляющаго здраваго смысла принесло: ‘Физіологія обыденной жизни’ Льюиса или ‘Будьте здоровы’ доктора Бока? Думаемъ, что кто читалъ и то и другое, больше вынесъ отъ второго, чмъ отъ перваго. Тоже самое мы должны сказать о ‘Популярной гигіен’ профессора Реклама, книга эта почти не требуетъ предварительной подготовки, читается легко, вполн общедоступна, не гршитъ многословіемъ, но съ каждой прочитанной страницей читатель пріобртаетъ новыя, полезныя знанія, легко примнимыя на практик и богатыя своими чуть не чудотворными послдствіями.
До сихъ поръ мы говорили о гигіен отдльнаго лица, объ индивидуальной гигіен, но есть еще гигіена соціальная, общественная, регулирующая отношенія лица къ обществу и обязанности или отношенія общества къ лицу. Какъ первая изъ нихъ или индивидуальная гигіена строго основана и опирается на данныхъ частной физіологіи, такъ и вторая или соціальная гигіена основана на данныхъ общей физіологіи. Отсюда вытекаетъ тсная связь гигіены съ общей физіологіей или антропологіей. Мы пояснимъ это примромъ. Нтъ сомннія, что одинъ изъ важнйшихъ моментовъ столкновенія отдльнаго лица съ обществомъ есть бракъ. Цль природы — какъ извстно, безостановочное продолженіе всего живущаго. Люди безсознательно повинуются этой цли природы, которая для достиженія ея избрала могущественнйшее средство, одно лишь бросающееся въ глаза близорукому человчеству. Это средство, это всесильное орудіе — любовь. Но далеко не этимъ мотивомъ руководится человчество при совершеніи своихъ бракосочетаній. Тутъ господствуютъ совершенно иные законы: экономическіе, физіологическіе, словомъ соціологическіе. Кетле первый подмтилъ, а Бокль проврилъ, что ежегодное число браковъ зависитъ вовсе не отъ прихоти людской. ‘Число браковъ, ежегодно совершающихся, опредляется не характеромъ и желаніями частныхъ лицъ, а общими фактами, надъ которыми частныя лица не имютъ никакой власти. Теперь извстно, что число браковъ находится въ постоянномъ и опредленномъ отношеніи къ цпамъ на хлбъ. Въ Англіи опытомъ послдняго столтія доказано, что число браковъ вмсто того, чтобы имть отношенія къ личнымъ чувствамъ, опредляется просто уровнемъ заработковъ массы народа, такимъ образомъ это важное общественное и религіозное установленіе находится не только въ зависимости, но въ полномъ подчиненіи отъ цны на състные припасы и отъ заработной платы.’ {Бокль. Исторія цивилизаціи, т. I, стр. 23.} Но если это физіологическое отправленіе въ зависимости отъ колебанія рыночныхъ цнъ на хлбъ, го оно еще больше зависитъ отъ физіологической зрлости организма. Такъ какъ большинство браковъ совершается какъ alliance par convenance, то физіологическая зрлость организма вовсе не принимается во вниманіе при совершеніи бракосочетаніи. Въ простомъ класс’ общества, гд преимущественно уважается и цнится трудъ, тамъ необходимо пріобрсть работницу и потому, какъ только парень подросъ, его сейчасъ же женятъ. Здсь рдко обращаютъ вниманіе на то, что невста старше или моложе жениха. Это почти безразлично, лишь бы нашлась невста и дло въ шляп’. Въ высшемъ класс общества всякую шестнадцатилтнюю двицу вамъ охотно отдадутъ замужъ. Мы согласны съ тмъ, что каждая 16-лтняя барышня, какъ барышня, можетъ быть и очень умна и мила и т. д. Но если двица шестнадцати лтъ становится женой и матерью, то мы глубоко убждены, что такая особа, какъ жена и мать, положительно глупа. Скажите на милость, что знаетъ, чему успла научиться двица въ 16 лтъ? Ровно ничему. Часто еще люди здсь руководствуются закономъ противоположностей. который утрируютъ до nec plus ultra. Такъ, часто старики женятся на молодыхъ двушкахъ, юноши влюбляются въ взрослыхъ двицъ, а старухи любятъ краснощокихъ юношей. Но тутъ-то является статистика и побиваетъ камнемъ всхъ этихъ физіолого-отстуипиковъ. Статистика въ-очію доказала, что слишкомъ ранніе и слишкомъ поздніе браки чрезвычайно гибельны и влекутъ за собою или преждевременную смерть молодыхъ супруговъ, или такіе браки безплодны или наконецъ дти, рождающіеся отъ такихъ браковъ, въ высшей степени болзненны и недолговчны. Такимъ образомъ статистика въ лиц’ лучшихъ своихъ представителей, какъ Эстерленъ, Кетле и другіе, установляетъ срокомъ для бракосочетаній: для двицъ возрасть отъ 20 до 26 лтъ, а для мужчинъ отъ 25 до 35 лтъ. Эти данныя статистики подкрпляются и получаютъ еще большую силу изысканіями антропологовъ. Вейсбахъ взвшиваніями мозговъ пришелъ къ тому заключенію, что у женщинъ мозги достигаютъ полнаго развитія въ 20 лтъ, а у мужчинъ въ 30. Отсюда становится яснымъ, что при совершеніи бракосочетаній и при выбор невсты или жениха нужно обладать нкоторыми знаніями, установленными и провренными наукою. Гигіена является здсь полнйшей руководительницей. ‘Частная физіологія изучаетъ процессъ оплодотворенія, общая физіологія или антропологія обнимаетъ этотъ процессъ цликомъ и занимается изслдованіемъ результатовъ и условій скрещиванія разныхъ породъ, а гигіена опредляетъ т правила, по которымъ этотъ процессъ должно сохранять въ нормальномъ состояніи, какъ улучшить родъ человческій физически и нравственно, какъ предохранить его отъ вырожденій {Ed. Reich. Die Hygiene und ihr Studium. Стр. 5,}.’ Антропологическія изысканія по вопросу о бракахъ между близкими родственниками и по вопросу о скрещиваніяхъ между различными расами цликомъ входятъ въ составъ гигіены. Гигіена положительно воспрещаетъ первыя и одобряетъ нкоторыя стороны послднихъ. Наслдственное расположеніе, по нашимъ личнымъ наблюденіямъ, бываетъ иногда довольно рзко-выраженною причиною пьянства, и ничмъ инымъ не можетъ быть объяснено. Кром того извстно, какъ сильно дйствуетъ примръ родителей на дтей и потому мы думаемъ, что одною изъ хорошихъ мръ противъ пьянства, такъ сильно распространеннаго почти во всхъ слояхъ русскаго общества, было бы скрещиванье пьющихъ съ непьющими племенами. Кажется, что минуло безвозвратно то классическое время, когда исторія считала чернымъ пятномъ на памяти великаго Казиміра, что онъ былъ женатъ на красавиц Эстерк. Гражданскіе и церковные законы совершенно воспрещаютъ бракосочетанія между русскими и единоплеменниками Эстерки и, сколько намъ кажется, въ отношеніи гигіены къ полнйшему вреду первыхъ. Такимъ же образомъ повсемстный упадокъ аристократическихъ семейства’ указываетъ на необходимость освженія крови, по крайней мр, породою средняго сословія. Этимъ мы имли въ виду выразить отношенія гигіены къ антропологіи и ту важную роль, какую играетъ гигіена въ вопрос брака.
Послдствіями брака обыкновенно бываютъ дти, и съ перваго дня рожденія до вступленія въ званіе гражданина они составляютъ предметъ семейной и общественной заботливости, они тотъ матеріалъ, изъ котораго соціальная обстановка и та или другая система воспитанія можетъ слпить, изваять, выточить тотъ или другой образчикъ, ту или другую форму хорошихъ или дурныхъ людей. Никто конечно но станетъ сомнваться, что въ каждомъ новорожденномъ человк имются прирожденныя, индивидуальныя, наслдственныя свойства, но ‘уловить ихъ нтъ никакой возможности, потому что въ неизмримомъ большинств случаевъ характеръ психическаго содержанія на 999 тысячныхъ дается все питаніемъ въ обширномъ смысл слова и только на одну тысячную зависитъ отъ индивидуальности’. {Сченовъ. Рефлексы головного мозга. Стр. 182.} Педагогика, какъ наука, занимающаяся воспитаніемъ дтей и человка, разумется, въ конечныхъ результатахъ своихъ стремится создать здоровыхъ, умныхъ, крпкихъ и честныхъ субъектовъ. Гигіена стремится во всхъ своихъ предначертаніяхъ къ тому же. Понятно, что въ основу педагогики должна лечь гигіена и только гигіена. Но вся система воспитанія, которую намъ самимъ пришлось пережить и вынести, знать ничего не хочетъ о требованіяхъ и правилахъ гигіены и скоре предоставляетъ полнйшее искаженіе, рзкое противорчіе всмъ здравымъ понятіямъ гигіены. Въ былое время вс старанія учителей и родителей направлены были лишь къ тому, чтобы ученики выучили твердо урокъ и хорошо выдержали бы экзамены, какихъ бы это усилій не стоило юнош, сколько бы не пострадало отъ этого физическое здоровье юноши, родителямъ и учителямъ почти до этого не было никакого дла. Вся суть воспитанія и обученія была не наука, не знанія, а достиженіе цли: полученіе диплома и право на служебную карьеру. Воспитанія же въ строгомъ смысл вовсе не существовало. Школа не давала никакого воспитанія, школа служила лишь зазубриваніемъ латинскихъ склоненіи и спряженій. Отъ нихъ мало вынесешь нравственныхъ правилъ и честныхъ стремленій. Дома же воспитаніе было самое жалкое. Судите, какое воспитаніе получалъ сынъ, проведшій два-три года въ гимназіи и пріхавшій на вакаціонное время домой, гд онъ видлъ какъ папаша, состоящій на служб, ровно ничего не длалъ, по цлымъ суткамъ игралъ въ карты, напивался пьянымъ до безобразія, выкуривалъ по четверк табаку, обращался по фельдфебельски не только съ прислугой, но и съ мамашей’ Какого толка ждать отъ мальчика, когда онъ видлъ, что папаша его, обладая еще меньшими познаніями, чмъ онъ самъ, третьяго класса гимназистъ, и, ровни ничмъ не занимаясь, тратитъ однакожъ большія деньги, не падышется на свою пару лошадей, живетъ припваючи и комфортабельно, Богъ всть откуда пріобртая все это. Ну, а если мальчикъ подросъ уже, знаетъ, что папаша получаетъ 1500 руб. въ годъ и проигрываетъ въ одну ночь тысячъ пять! И рвется бдный мальчикъ изъ гимназіи скоре домой, цлую ночь по спитъ, все зубритъ mensa, mensae, mensarum, а въ голов домашнія радости и забавы: катанье, ничего недланье, жранье, лошади, идіотическое уженіе рыбы и другія соблазны и рюмки водки и т. д., и т. д. Хотите, чтобы ваши дти получили хорошее воспитаніе, ведите сами себя лучше и не подавайте дтямъ своею жизнью примръ всего дурного, въ противномъ случа не взыщите и не пеняйте на учителей, на гимназію, что вашъ мальчишка плохо учится и мало успваетъ. Это дома. А хотите, чтобы вашъ сынъ выдержалъ гимназическій курсъ, отдайте его лишь въ то заведеніе, гд учатъ гимнастик и сколько нибудь сообразуются съ правилами гигіены. Лесли такихъ заведеній нтъ, вы какъ членъ земщины просите, чтобъ ихъ завели. Докторъ Гиллере (Hillair) въ своемъ рапорт министру народнаго просвщенія во Франціи говоритъ: ‘Справедливость требуетъ сказать, что гимнастика, наука вразумляющая движеніямъ, обусловливаетъ правильное развитіе тла, возрастаніе и равновсіе всхъ силъ организма’. И дале онъ говоритъ: ‘Раціональная педагогическая гимнастика необходима для хорошаго воспитанія, она тсно связана съ интеллектуальнымъ воспитаніемъ, котораго она составляетъ полезнйшее и неизбжное дополненіе. Это до того врно, что всюду, гд’ народное просвщеніе довольно распространено, преподаваніе гимнастики идетъ рука объ руку съ нимъ. Такимъ образомъ, если мы возьмемъ карту Европы, разрисованную различными красками, соотвтствующими развитію народнаго просвщенія, то на первомъ план увидимъ одинаково преуспвающими и въ томъ и другомъ Пруссію, Саксонію, Баварію, великое герцогство Баденское, Виртембергъ, Швейцарію, Голландію, Данію и Швецію, въ этихъ странахъ гимнастика въ большомъ почет, она входитъ въ составъ программы большинства учебныхъ заведеніи, въ которыхъ она своимъ научнымъ и раціональнымъ направленіемъ возведена на такую же степень, на какой находится интеллектуальное воспитаніе. На второмъ план мы увидимъ Францію, Англію, Бельгію, на третьемъ Австрію, Италію и Грецію и наконецъ на послднемъ план Россію, Испанію и Папскую область. Всюду одна и таже параллель. Вдь это поучительно.’ {См. Annales dllygiene publique el de Medicine l’gale, Deuxieme serie. Avril 1864. 62 Numero. Стр. 164—167.} Изъ физіологіи мы знаемъ, что каждый органъ обнаруживаетъ боле значительную склонность къ заболванію именно въ то время, когда онъ быстро растетъ и развивается. Въ юношескомъ возраст конечно вс органы боле или мене растутъ и развиваются, а тутъ имъ школа на каждомъ шагу помха, они дышатъ самымъ тлетворнымъ воздухомъ, не длаютъ никакого движенія, сидятъ по нскольку часовъ сряду въ спертыхъ удушливыхъ классахъ, напрягаютъ свои неокрпшіе мозги и выходятъ изъ школы вялыми, безжизненными, блднолицыми, безкровными, страдаютъ сердцебіеніемъ, преждевременнымъ геморроемъ, разстраиваютъ свою грудь, наживаютъ чахотку и становятся жертвой по. ной педагогики. ‘Никогда не надобно забывать, говоритъ профессоръ Рекламъ, что сидніе есть противоестественное, ненормальное положеніе, вынужденное тснотою нашихъ жилищъ, что вслдствіе сиднья пищеварительные органы всегда стсняются и отправленіе дыхательныхъ органовъ встрчаетъ препятствія, что слдовательно сидніе при всхъ обстоятельствахъ нездорово и потому, обнаруживающемуся при немъ напряженію спинныхъ мускуловъ, а также давленію на животъ надобно противодйствовать тлесными упражненіями, холодными умываніями и купаньемъ.’ {Карлъ Рекламъ. Популярная Гигіена, стр. 63.} Въ другомъ мст онъ къ этому прибавляетъ: ‘Никогда не должно соединять двухъ-часовыхъ, одинъ за другимъ слдующихъ уроковъ, посл которыхъ часъ времени хорошо посвятить легкимъ тлеснымъ упражненіямъ и рекреаціи.’ {Ibidem, стр. 59.} Разсказываютъ, что когда Гумбольду показали программу нашихъ кадетскихъ корпусовъ, то онъ будто выразился, что не въ состояніи былъ бы по ней выдержать экзамена. Анекдотъ этотъ во всякомъ случа доказываетъ, до чего сложно и мнэгообильно было преподаваніе въ нашихъ учебныхъ заведеніяхъ, что конечно никакъ не ведетъ къ цли, не даетъ многосторонне-образованныхъ людей, а только набиваетъ голову никуда ненужнымъ хламомъ, большинство не выдерживаетъ гимназическаго курса и бросается куда попало, значительное меньшинство едва попадаетъ въ университетъ, гд. также большая половина ‘убояхся бездны премудрости’, удаляется вспять и ищетъ службы, и рдко кто, побывавши въ нашихъ учебныхъ заведеніяхъ, пріобртаетъ въ нихъ любовь къ наук, къ занятіямъ, даже къ чтенію. Въ доказательство мы приведемъ, что везд слышны жалобы на недостатокъ людей, десятки кафедръ въ университетахъ некмъ замстить, цлые факультеты закрываются и что провинція почти ничего не читаетъ. Въ провинціи очень рдко встртишь домъ, въ которомъ выписывается журналъ и то разв для того, чтобы прочесть какой нибудь ‘Обрывъ’. Серьозныхъ же статей вообще не читаютъ. Еще рже въ провинція встртишь человка, который выписывалъ бы и читалъ серьезную книгу, у котораго была бы физіологическая потребность къ чтенію, къ пріобртенію знаніи. А отчего все это? Да оттого, что наши учебныя, заведенія со всми своими уроками и зазубриваніями, своими репетиціями и экзаменами, отбиваютъ охоту и отъ пауки, и отъ просвщенія, и отъ чтенія.
Гербертъ Спенсеръ, разсуждая о вырожденіи современныхъ поколній, говоритъ: ‘Многіе утверждаютъ, что между образованными классами подростающее поколніе не такъ хорошо сложено и не такъ сильно, какъ его предки. Сначала мы были склонны отнести это къ одному изъ многихъ проявленіи старой тенденціи — превозносить прошлое въ ущербъ настоящему. Вспоминая факты въ род того, что размры старыхъ доспховъ доказываютъ, что современные мужчины росле древнихъ, что таблицы смертности показываютъ не уменьшеніе, а увеличеніе продолжительности жизни, — мы не обратили вниманія на то, что казалось намъ ни на чемъ не основаннымъ врованіемъ. Но боле тщательное наблюденіе поколебало наше мнніе. Оставляя въ сторон земледльческіе классы, мы замтили, что въ большинств случаевь дти не достигаютъ роста родителей, по массивности склада, принимая въ разсчетъ различіе возрастовъ, они повидимому тоже отстаютъ. Медики говорятъ, что современный народъ далеко не можетъ переносить тхъ кровопусканій, которыя длались въ старину. Преждевременныя лысины встрчаются чаще теперь, чмъ прежде. Ранняя порча зубовъ встрчается поразительно часто въ возрастающемъ поколніи. Въ общемъ склад коитрастъ также замчателенъ. Прошлыя поколнія, живя бурно, переносили боле настоящаго поколнія, которое живетъ скромно. Люди пили много, не вели регулярной жизни, не хлопотали о свжемъ воздух, мало заботились о чистот, но оставались способны на продолжительныя занятія до пожилыхъ лтъ, и безъ вреда для себя: посмотрите лтописи суда и адвокатуры. Мы же, которые думаемъ много о нашемъ физическомъ благосостояніи, мы, которые димъ умренно, не пьемъ черезъ мру, мы, которые заботимся о вентиляціи и опрятности, мы, которые длаемъ ежегодныя экскурсіи и пользуемся большимъ медицинскимъ знаніемъ,— мы постоянно сламываемся подъ нашими трудами. Обращая большое вниманіе на законы здоровья, мы кажемся слабе нашихъ ддовъ, которые во многихъ отношеніяхъ дйствовали вопреки законамъ здоровья. А судя по вншности и частымъ болзнямъ возрастающихъ поколній, они невидимому будутъ еще мене крпки, чмъ мы. Отчего же это происходитъ? Не оттого ли, что прежнее перекармливаніе какъ взрослыхъ, такъ и дтей было мене вредно, чмъ недокармливанье, которое мы встрчаемъ такъ часто теперь? Не отъ недостаточности ли одежды, введенной ложной теоріей закаливанья? Не отъ того ли, что во вниманіе къ ложной утонченности, мы оставляемъ дтскія игры? На основаніи нашихъ разсужденій можно заключить, что каждая изъ этихъ причинъ имла вроятно свою долю участія въ порожденіи зла. Но тутъ существуетъ еще другое вредное вліяніе, можетъ быть самое сильное изъ всхъ — это чрезмрная умственная дятельность’ {Гербертъ Спенсеръ. Умственное, нравственное и физическое воспитаніе. Т. 3, стр. 188 и 189.}. О, если бы родители знали и видли, какой цной физическаго здоровья достаются ихъ сыновьямъ золотыя медали, похвальные листы при переход изъ класса въ классъ, еслибъ они предвидли, какими грустными послдствіями изнеможенія и умственнаго разслабленія угрожаютъ имъ въ жизни ночное бдніе и усидчивыя занятія, еслибъ они все это взяли въ толкъ, они не гонялись бы тогда за этой мишурой и предпочли бы, чтобъ ихъ дти знали поменьше ненужныхъ классиковъ. да обладали бы лучшимъ здоровьемъ и большимъ здравымъ смысломъ. Отъ души желаемъ, чтобы Популярная Гигіена профессора Реклама попала въ руки учащейся молодежи. Число отличныхъ, но слабыхъ учениковъ, быть можетъ, уменьшилось бы, но за то увеличилось бы число здоровыхъ и уменьшилось бы число тупыхъ педантовъ {Близко намъ знакомый учитель узднаго училища и женской гимназіи уврялъ насъ, что онъ пришелъ къ тому убжденію, что ‘чмъ хуже учатся ученики, тмъ полезне для ихъ здоровья’.}. Но гигіена учитъ, какъ согласить и развить и здоровье и умъ. Изъ вышеприведенной цитаты Герберта Спенсера, читатель легко можетъ понять, что причиною вырожденія современныхъ поколній одно лишь нарушеніе и искаженіе гигіеническихъ правилъ. А потому только гигіена въ силахъ поправить это великое зло. И потому мы снова съ полнйшимъ правомъ повторяемъ, что въ основу педагогики должна лечь гигіена и только гигіена.
Теперь мы предположимъ, что девять десятыхъ молодого поколнія вступаютъ въ жизнь и составляютъ общину, одни лизнули науки и бросили, другіе вовсе не вступали даже въ предверіе этого храма, третіе достигли высшихъ ея ступеней. Вступая въ общи и у или составляя ее, человкъ на каждомъ шагу приходитъ въ столкновеніе съ соціальною или народною экономіей, съ соціальнымъ устройствомъ. Кто изъ насъ молодъ не бывалъ? Кто, усвоивъ въ университет честныя понятія, убжденія и стремленія, при столкновеніи съ дйствительной жизнью, не терплъ на каждомъ шагу пораженій своимъ самымъ завтнымъ мечтамъ, не разочаровывался во всхъ своихъ предпріятіяхъ, не уходилъ изъ борьбы истерзаннымъ вопіющими несправедливостями историческаго недоразвитія? Соціальное устройство требуетъ самыхъ точныхъ правилъ гигіены. Раціональное сельское хозяйство, правильное лсоводство, улучшенные способы обработки земли все это иметъ въ виду и конечною цлью благосостояніе человка. Къ тому же несомнннымъ образомъ стремится и гигіена. Въ дятельности земскихъ управъ не видно и слда санитарныхъ мропріятій. А казалось бы, что это чуть ли не главнйшая ихъ обязанность. Помилуйте, разчистить лсъ и сберечь его какъ источникъ очищенія воздуха и добыванія чистаго кислорода, осушить болота и тмъ уничтожить заразу, провести хорошую и удобную дорогу сообщенія, снабдить народонаселеніе хорошей, чистой водой, улучшить способы обработки земли, то есть улучшить пищу края, чье же это дло, какъ не земщины? У насъ же понадобилось устроить гостиный дворъ и вотъ лучшая площадь въ город, отненная деревьями и служившая мстомъ отдохновенія, прогулки и для лучшаго обмна воздуха застраивается балаганами. Въ иномъ город хорошенькая сосновая роща, вмсто того, чтобы ее разчистить, устроить, сдлать удобной для прогулокъ, купечеству необходимо разпіиритъ рынокъ и вошь хорошенькая роща падаетъ жертвой купеческаго невжества. Такой богатый городъ какъ Казань Не иметъ воды, пьетъ какую-то муть изъ Кабанаго озера, въ которомъ водяные вши кишатъ миріадами. Тутъ же подъ носомъ богатйшіе ключи, по провести ихъ и сдлать хорошіе водопроводы будетъ стоить нсколько тысячъ. Гд же ихъ взять? Очень просто. людямъ состоятельнымъ привозятъ хорошей воды отъ 30 до 50 коп. за бочку, люди богатые пьютъ дистиллированную воду, зельтерскую воду, лимонадъ газесь, шампанское, а масса-то вся пьетъ кабаную воду, переполненную всевозможными гадостями.
По нашему крайнему разумнію, каждая земская управа должна имть своимъ непремннымъ членомъ санитарнаго врача. Везъ его совта и одобренія ни одно деревцо въ его район не должно быть срублено, никакая площадь не должна быть застроена, ни одно общественное зданіе не должно быть воздвигнуто, ни одна дорога не должна быть проложена безъ совта, безъ наблюденія санитарнаго врача. Онъ предлагаетъ управ, какъ оберегать лса, какъ осушать болота, какъ завести водопроводы, какъ проложить дороги, какъ устроить канавы, какъ истреблять нечистоты и сохранять здоровый воздухъ. Все это дло санитарнаго врача, члена земской управы. Такая роль будешь гораздо существенне и полезне всхъ возможныхъ больницъ, на которыя такъ накинулись земскія управы. Если бы въ земскихъ управахъ участвовали врачи, и еслибъ они знакомы были съ такими сочиненіями, какъ напримръ книга Георга Марша ‘Человкъ и природа’ или ‘вліяніе человка на измненіе физико-географическихъ условіи природы’ и съ такими капитальными твореніями, какъ начала Военно-полевой хирургіи нашего умнаго учителя Н. И. Пирогова, то они съ одной стороны знали бы какія послдствія влекутъ за собою истребленія лсовъ, а съ другой стороны знали бы, какой вредъ приносятъ иногда у насъ больницы. Н. И. Пироговъ, завдывавшій на своемъ многоопытномъ вку сотнями госпиталей, увряетъ, что наименьшую смертность даже въ самыхъ важныхъ хирургическихъ операціяхъ и при другихъ самыхъ невыгодныхъ условіяхъ онъ видлъ въ своемъ имніи въ жалкихъ и бдныхъ лачугахъ крестьянъ и именно потому, что никогда въ такой лачуг не лежало больше одного больного и воздухъ слдовательно не портился, какъ въ нашихъ больницахъ. Въ Красноуфимскую городскую больницу мы каждый разъ входили, зажимая себ и ротъ и носъ. Каково-то было тамъ лежать больнымъ!?
А Георгъ Маршъ говоритъ, что ‘съ истребленіемъ лса все мняется. Одно время земля, испуская свою теплоту въ воздухъ, терпитъ въ ней недостатокъ, а другое время года чрезмрно нагрвается отъ безпрепятственнаго дйствія солнечныхъ лучей. Вслдствіе того происходятъ климатическія крайности и земля поперемнно страдаетъ то отъ лтняго зноя, то отъ зимняго холода. Холодные втры, получивъ безпрепятственный доступъ къ ея поверхности, сметаютъ съ нея снгъ, который долженъ былъ бы служить ей охраною отъ морозовъ и осушаютъ ея и безъ того уже скудную влагу. Атмосферическія осажденія становятся также не постоянны какъ и температура, воды, образующіяся отъ тающаго снга и отъ весеннихъ дождей, не поглощаются какъ прежде рыхлымъ и губчатымъ растительнымъ слоемъ, а быстро стекаютъ по замерзшей поверхности и вмсто того, чтобы увлажнять землю и служить запасомъ для питанія постоянныхъ водныхъ теченій, стремятся въ долины, а изъ долинъ въ моря. Почва, утративъ свое лиственное покрывало и лишившись той сти корней, которая прежде ее скрпляла, сохнетъ и обращается въ порошокъ. Ручьи мельчаютъ, испаряются отъ дйствія солнца и сохнутъ. Большія рки перестаютъ быть судоходными, устья ихъ заваливаются и въ гаваняхъ, гд прежде находили убжище большія суда, образуются опасныя мели’.
‘Лишаясь своего растительнаго слоя, земля становится все мене и мене производительна, а вслдствіе этого и мене способна охранять сама себя посредствомъ новой растительности и мало-помалу длается совершенно голою. Воды смываютъ съ безплодныхъ камней горъ покрывавшую ихъ богатую органическую почву и заносятъ ее въ сырыя низменности, гд вслдствіе этого является роскошная водяная растительность, разложеніе которой производитъ лихорадки и другія болзни и такимъ образомъ земля становится непригодной служить мстомъ обитанія для человка’.
‘Но природа мститъ за нарушеніе своихъ порядковъ рано или поздно, и неразсчетливое истребленіе лсовъ должно неминуемо сопровождаться своимъ естественнымъ послдствіемъ т. е. ухудшеніемъ почвы и климата {Георгъ Маршъ. ‘Человкъ и природа’ стр. 227—229.}.’
Таковы послдствія истребленія лсовъ и невжественнаго обращенія съ ними. Отсюда также очевидно, насколько здсь важна гигіена, какъ необходимы земщин санитарные врачи. Да и не только но отношенію къ лсамъ, а и вообще вся соціальная обстановка нуждается іи’ улучшеніяхъ. Возьмите любой уздной городокъ. вы въ немъ не найдете куска хорошаго благо хлба, вы по цлымъ недлямъ будете сидть безъ куска говядины, безъ куска рыбы, въ единственной лавк, эксплуатирующей весь о колодокъ только посл Макарьевской ярморки найдете свжій товаръ, къ концу же года и сыръ швейцарскій испортился и икра испортилась, колбаса заплеснвела, вс мучные припасы и разнаго рода крупа протухли, сушенные фрукты, какъ винныя ягоды, финики, черносливъ погнили, конфекты поиспортились Вина вс отъ безчисленнаго множества подмсей и подкрашиваній перекисли и отвратительны. Извольте тутъ лакомиться и радоваться. Да въ уздныхъ пакостныхъ городишкахъ положительно бываютъ времена, гд буквально сть нечего. Въ городк же живетъ 20, или 30 чиновныхъ семействъ, нить сть нужно, потребности боле или мене все-таки развиты и — ничего, большею частью сидятъ сложа руки, безпомощные, не умя взяться за умъ и пособить горю. Вся надежда лишь на эксплуататора-купца, который за всякую малость деретъ съ нихъ въ три дорога, а они въ свою очередь тоже ужь никакъ не остаются въ долгу у него: берутъ все въ кредитъ и благо если заплатятъ десять процентовъ по принципу, высказанному Бомарше, что кто долговъ не платитъ, тотъ ихъ не иметъ. Противъ всхъ этихъ бдствій мы видимъ спасеніе лишь въ учрежденіи сколько нибудь порядочныхъ обществъ потребленія, въ устройств ассоціацій, которыя въ состояніи будутъ вести дло для общей пользы какъ съ экономической, такъ и съ гигіенической точки зрнія и предохранять своихъ членовъ и ихъ семейства отъ отравленія мышьяковыми конспектами, колбаснымъ ядомъ, гнилой рыбой, тухлой говядиной, дурно прокопченой ветчиной, отъ которой въ свтлое, Христово Воскресенье рвешь всхъ отъ мала до велика. Ассоціація путемъ усовершенствованія и развитія сдлается наконецъ современемъ такимъ центромъ, такой средой, гд каждый образованный человкъ обезпечитъ себ кусокъ насущнаго хлба и отъ безуспшныхъ заботь, отъ вчнаго шатанья по переднимъ чело его не покроется преждевременными морщинами. Ассоціація оцнитъ способности и трудъ каждаго и приспособитъ ихъ къ длу. А то эта вчная погоня за кускомъ хлба подламываетъ не одну жизнь. Едвали есть обстоятельство, которое такъ быстро подрывало бы жизнь образованнаго человка, какъ забота о куск хлба. Пролетарій переноситъ эти заботы съ чувствомъ какого-то рокового неизбжнаго фатализма, въ нмомъ и глухомъ раздумьи, для образованнаго же человка эти заботы — червь зловредный, который его постоянно гложетъ, разъдаетъ и подтачиваетъ корни самаго цвтущаго здоровья до основанія’ {De Neufville. Lebenedaauer und Todesursachen 22 verschiedene. Stnde iu Francfort, стр. 28.}.
Мы кончили. Мы старались показать физіологическое значеніе каждаго органа нашего тла, мы намекнули на гигіеническія условія ихъ цвтущаго развитія. Мы пробовали доказать, что человкъ долженъ употреблять хорошую пищу, дышать чистымъ воздухомъ, упражнять свои мускулы, обмывать свою кожу, шлифовать знаніями свои мозги, развивать свой органъ рчи, во время запастись женой, разумно воспитать дтей, быть членомъ ассоціаціи и хорошимъ гражданиномъ. И чмъ лучше будутъ условія и обстоятельства его окружающія для достиженія этой цли, тмъ лучше, тмъ выше, тмъ совершенне будетъ его организація, тмъ врне онъ предохранитъ себя и избавитъ свое потомство отъ всякихъ напастей, отъ злыхъ недуговъ, отъ болзней. Ясно, что гигіена безпредльна. И такой усовершенствованный организмъ будетъ обладать хорошими и честными убжденіями, въ силу своихъ положительныхъ знаній имть твердый характеръ и здравую волю, потому что, говоритъ Фейербахъ, ‘мое существо не есть слдствіе или продуктъ моей воли, а напротивъ того моя воля есть слдствіе, есть продуктъ моего существа,’ {Feuerbach. Gottheit, Freiheit und Unsterblichkeit. Стр. 106.} Бернгардъ Котта въ своихъ геологическихъ картинахъ рисуетъ намъ планъ зданія, въ которомъ зритель сразу могъ бы обозрли’ вс фазы геологическаго развитія земли и который былъ бы украшенъ принадлежностями различныхъ формацій: плесіозаврами, ихтіозаврами и птеродактилями. Увлеченные этой картиной, мы намрены съ нашимъ читателемъ пуститься въ идеальныя страны. Мы знаемъ, какое мизерное единство былъ человкъ въ эпоху пещерныхъ животныхъ, въ эпоху свайныхъ построекъ и кухонныхъ объдковъ. Посмотритъ теперь на идеалъ будущаго усовершенствованнаго человка. Предъ нами мужчина среднихъ лтъ, красавецъ собою съ черными какъ смоль волосами, съ черными красивыми, выразительными глазами, съ рзкими, характеристическими чертами лица. Онъ высокаго роста, физически хорошо сложенъ, голосъ у него звучный, рчь его плавная, движенія граціозны, станъ осанистый, мускулы его крпки и превосходно развиты: онъ можетъ поднять большія тяжести, онъ безъ устали можетъ пройти нсколько верстъ. На немъ нтъ жира и фигура Бентинга ему противна. Онъ родился отъ здоровыхъ и крпкихъ родителей, мать его сама вскормила своею грудью, ни разу не пеленали его, каждый день сама его купала, обмывала, чесала, зубы у него прорзались безъ малйшей боли и безъ всякихъ поносовъ. Онъ сталъ на ноги, постоянно проводилъ время на воздух съ своею матерью, его научили гимнастик и грамот. Такъ онъ росъ, выросъ и сталъ человкомъ. Теперь онъ владетъ хорошимъ кускомъ земли, которую обработываетъ сообща съ другими при помощи разныхъ машинъ, онъ членъ управы и завдуетъ техническою частью своей общины, онъ спеціально знаетъ свое дло, но онъ хорошо знакомъ съ окружающею природой. Вс явленія ея ему понятны, ему они также знакомы, какъ характеръ родной матери. Онъ членъ разныхъ ученыхъ обществъ, онъ пайщикъ разныхъ ассоціаціи и обществъ потребленія. Онъ питается хорошей пищей съ нкоторымъ избыткомъ, шампанскаго не пьетъ, въ карты не играетъ табаку не куритъ, онъ большею частью въ движеніи на открытомъ воздух, занятъ дломъ, онъ живетъ трудами рукъ своихъ, онъ техникъ, механикъ и землеработникъ. Онъ не владетъ капиталомъ и не копитъ его. Ему капиталы ненужны, ему нуженъ трудъ. Ему 28 лтъ. Настала пора жениться. Онъ встртилъ блондинку, хорошо сложенную съ округленными формами, съ свтло-голубыми глазами и съ поразительно-блыми и чистыми зубами. Ей 22 года. Онъ женился, не получивъ приданаго. Онъ любитъ ее до глубины своей честной, благородной души. Ихъ связываетъ физическое здоровье и прелесть тлесныхъ формъ, ихъ сплотили во едино общность понятіи, идей, убжденій, стремленій. Онъ любитъ ее въ силу одинаковости интеллектуальнаго развитія. И вотъ предъ ними рзвится коренастый, краснощокій мальчишка кудряшка съ материнскими глазами и съ отцовскимъ складомъ головы и съ нимъ шалитъ сестричка, стройная, гибкая брюнетка. Жена его не надодаетъ ему семейными дрязгами, ей не нужно шиньоновъ и другихъ дикообразныхъ украшеній Онъ доставляетъ ей лишь средства. Она хорошо знаетъ арифметику и уметъ распредлить эти средства. Она знаетъ уходъ за дтьми лучше самаго Комба. Онъ человкъ открытый, прямой непоколебимой твердости въ убжденіяхъ и каждый свои шагъ совершаетъ въ силу извстныхъ принциповъ. Его познанія естественны, его понятія — реальны: его выводы — строго логичны. Онъ не споритъ никогда, онъ убждаетъ, онъ снисходителенъ къ людскимъ несправедливостямъ, онъ все понимаетъ физіологически. Онъ въ жизни никогда не хворалъ и никогда не лечплся, для него аптеки не нужны, кастороваго масла въ глаза не видалъ. Врачъ — его лучшій другъ, но врачъ этотъ санитарный, гигіенистъ, членъ земской управы. Они оба вмст самые полезные дятели земства. Онъ проживетъ сто лтъ и хворать не намренъ. Вы поражены, читатель, вы уврены, что это невозможно, что это небожитель? Ошибаетесь! этотъ субъектъ именно и заслуживаетъ, чтобы вы въ него указали пальцемъ и сказали бы: Ессе homo!
Человческія заблужденія, суеврія, предразсудки, несправедливости, погршности! Ваша участь ршена. Наука произнесла надъ вами свой строгій неумолимый приговоръ. Вамъ исчезнуть — ей цвсти. И гд бы вы не спрятались, куда не скрылись бы, въ какихъ трущобахъ ни коснли бы, везд разыщутъ васъ лучи науки и вытснятъ васъ, сокрушать васъ. Не устоять вамъ противъ критики разума, противъ анализа науки. Везд и всюду побда надъ вами несомннна, потому что рано или поздно, но тьма должна уступить свту.