Бальмонт - переводчик Калидасы, Бальмонт Константин Дмитриевич, Год: 1990 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 20 минут(ы)

Бальмонт — переводчик Калидасы

Жизнь Будды / Ашвагхоша. Драмы / Калидаса, Пер. К. Бальмонта

М., ‘Художественная литература’, 1990.

Интерес Бальмонта к индийской культуре, литературе и театру Индии естественно привел поэта к творчеству Калидасы. Когда это знакомство произошло впервые, сказать трудно, но о Калидасе и его драмах Бальмонт узнал довольно рано. Еще в 1898 г. в книге ‘Братская помощь пострадавшим в Турции армянам’ были опубликованы переводы и стихи поэта и перевод с санскрита Вс. Миллера (ираниста, осетиноведа, индолога, впоследствии академика) первой главы драмы Калидасы ‘Викраморваши’ (‘Урваши’ или ‘Мужеством добытая Урваши’). В. Брюсов в лекции 1907 г. ‘Театр будущего’ назвал имя Калидасы среди истинных драматургов прошлого. Бальмонт вместе с Брюсовым серьезно увлекался театром. В 1907 г. он даже издал свою драму ‘Три расцвета’ в задуманной им серии ‘Театр Юности и Красоты’ — к этой идее создания театра нового типа поэт вновь вернулся в 1913—1914 гг. В сборнике ‘Морское свечение’ (СПб., 1910) Бальмонт сравнивал с автором ‘Шакунталы’ — Калидасой великого испанского драматурга Кальдерона.

Работа над ‘Жизнью Будды’ Ашвагхоши привела Бальмонта к встрече с С. Леви, автором известного труда ‘Индийский театр’, блестящего знатока индийской драматургии и творчества Калидасы. Это знакомство сыграло немалую роль в творческой биографии Бальмонта и, возможно, определило особый интерес русского поэта к драмам Калидасы.

Письма К. Д. Бальмонта к жене¹ (Екатерине Алексеевне Бальмонт) и к М. В. Сабашникову² позволяют в общих чертах восстановить ход работы над переводом драм Калидасы. Много интересных свидетельств содержит и переписка академика С. Ф. Ольденбурга с М. В. Сабашниковым (она также не была до сих пор опубликована. Письма хранятся в архивах)³.

По признанию Бальмонта, его интерес к индийской культуре, словесности, религии, мифологии особенно возрос после посещения Индии, Цейлона и Явы. В июле 1913 г. он предлагает Сабашникову свой перевод ‘образцовой Индусской Драмы — Калидасы’.

А вот его письмо к М. Сабашникову от 24.XII.1913: ‘Я перечитываю ‘Сакунталу’ Калидасы, и если она мне всегда нравилась, теперь, после более близкого прикосновения к Индии, я от нее в восторге. С истинным увлечением займусь воспроизведением ее по-Русски. Я вернулся также к занятию Санскритским языком и намерен прочесть, с Леви или с другим санскритологом, как ‘Сакунталу’, так и другие Индусские произведения, в подлиннике, прежде чем переводить их. Мне казалось бы поэтому,— и по другим соображениям, что предпочтительнее, для начала, ограничиться одною лучшей жемчужиной, а то, собирая их все (их много!), потонем. Явим одну, а потом — еще и еще! Впрочем, просто начнем, а там увидим.

На днях буду у Сильвэна Леви…⁴ В свободную минуту отзовись. Жму руку. Буду признателен за сообщение каких-либо литературных новостей’.

Позднее в лекциях о Калидасе Бальмонт писал, что благодаря помощи лучшего французского санскритолога С. Леви он ‘имел высокое счастье прикоснуться к ‘Сакунтале’ в подлиннике’⁵. Под влиянием работы Леви ‘Индийский театр’ Бальмонт принял его периодизацию драматургического наследия Калидасы⁶.

Задолго до выхода ‘Сакунталы’ отдельным изданием Бальмонт приступил к переводу ‘Малявики и Агнимитры’ и ‘Урваши’. Он регулярно посылал издателю просмотренные корректуры ‘Сакунталы’, списки исправлений и опечаток, с волнением ждал постановки драм Калидасы на русской сцене, обсуждал вопрос об издании трех драм в одном томе и об авторе предисловия к нему.

Вот некоторые строки из писем 1914 г. к жене.

8.VI (из Парижа):

‘Был с ‘Сакунталой’ и надеюсь завтра окончить 2-ое действие’.

12.VI (из Парижа):

‘Я в большой увлеченности ‘Сакунталой’… Это такое совершенство. Мне эта драма представляется волшебством звуков, красок, светов, цветов, телодвижений, пляски душ, нежного танца, утонченных ощущений. Я верю в большой успех этой пьесы на сцене’.

15.VI (из Парижа):

‘Наконец доперевел и допереписал 2-е действие ‘Сакунталы’, но нужно сверить оттиски, хочу немедля отослать их М. Сабашникову и Юргису’⁷.

21.VI (из Сен-Бревена):

‘Только что окончил 3-е действие ‘Сакунталы’ и совершенно упоен Калидасой и индусами’.

28.VI (из Сен-Бревена):

‘Отлично существуем с ‘Сакунталой’ (уже кончено 4-е действие)’.

29.VI (из Сен-Бревена):

‘Я приступил уже к 6-му действию ‘Сакунталы’, их всех — 7. Для меня теперь ясно, что я без промедления приготовлю для М. Сабашникова целый том Калидасы, т. е. переведу также и ‘Урваси’ и ‘Агнимитру’. Редко с кем, после Шелли⁸ и Словацкого⁹, я чувствовал такое душевное сродство, как с Калидасой’.

1.VII (из Сен-Бревена):

‘Кончаю ‘Сакунталу’ через четыре дня. Какая радость!’

4.VII (из Сен-Бревена):

‘Послезавтра я ставлю точку. ‘Сакунтала’ окончена, осталось лишь несколько страниц. Это большая радость для меня. Собираюсь серьезно приступить к Санскритскому’.

6.VII (из Сен-Бревена):

‘Я только что окончил и перечел последнее, 7-е действие ‘Сакунталы’. Как быстро промелькнули передо мной все эти изящные, легкие фигуры индийской мысли. Точно сказка. Верю, что на сцене это будет торжество. Найди мне, пожалуйста, если сможешь, что говорят о Калидасе Гёте и Гердер. Нет ли еще у кого чего? Ее первый перевод (Джонса) в конце 18-го в. вызвал фурор…’

10.VII (из Сулака):

‘Отдыхаю от работы и читаю другую драму Калидасы ‘Малявика и Агнимитра’. Мне очень нравится тонкий узор. Но не знаю, примусь ли за работу над ней теперь же. Во всяком случае до Святок я выпущу у М. Сабашникова том ‘Индийского театра’…¹⁰‘

12.VII (из Сулака):

‘Красивая Сакунтала не более как первая ласточка. Кстати, только что принесли мне открытку от М. Сабашникова. Он отправил первые действия (теперь, верно, уже все) в набор’.

5.VIII (из Сулака):

‘Занят совсем не воинственным делом: читаю индусские книги и перевожу очаровательную любовную драму Калидасы ‘Малявика и Агнимитра’.

16.XI (из Парижа):

‘…Если ты видаешься с Мишей Сабашниковым, спроси его, пожалуйста, думает ли он печатать теперь же ‘Сакунталу’, или это неосуществимо. Если да, прошу прислать мне корректуру. Ограничусь одной. Скажи ему также, что я кончаю другую драму Калидасы ‘Малявика и Агнимитра’. Посылать ли ему рукопись или пока подождать’…

19.XI (из Парижа):

…’Я очень обрадовался твоим письмам и вестям о ‘Сакунтале’. Трепещу только, чтобы не было опечаток. ‘Лиф’ (чудовищно!) отвергаю. Поставьте хоть ‘безрукавку’, но не ‘лиф’ и не ‘корсаж’. Лучше просто ‘одежда’ или иное безразличное слово’.

20.XI (телеграмма по-французски из Парижа):

‘Лиф невозможно поставьте перехват. Бальмонт’ (на телеграмме пометка рукой Екатерины Алексеевны Бальмонт — ‘В ‘Сакунтале’ Б. просит заменить ‘лиф’ ‘перехватом’ в описании костюма. Ек. Б.’).

21.XI (из Парижа):

…’Я просматриваю ‘Сакунталу’ и еще не посылаю тебе закрытого письма, где подробно напишу тебе о своих желаниях и планах… Шлю тебе листок поправок для ‘Сакунталы’. Самую важную вчера телеграфировал: ‘Лиф невозможно. Поставьте — перехват’. Дошла депеша? У меня сперва не хотели ее принимать. Настоял’.

22.XI (из Парижа):

…’Посылаю также список поправок к ‘Сакунтале’ — если не поздно. Знаменитая ‘баска’, конечно, уже заменена ‘перехватом’ (крестьянская безрукавка)? Я писал тебе об этом и телеграфировал¹¹. Еще забыл, замени в росписи действующих лиц и в 1-ой сцене 6-го действия ‘начальника полиции’ — ‘начальником стражи’ и ‘полицейских’ — ‘стражниками’¹².

С нетерпением буду ждать твоих впечатлений от ‘Сакунталы’.

Поправки:

Стран. — Строка написано — надо

8 — 16 св. съ своими — со своими¹³

16 — 6 св. превосходному — высокому¹⁴

16 — 5 сн. выгравированное — вырезанное¹⁵

50 — 18 св. такие красивые вещи — так красиво¹⁶

52 — 4 св. достодолжным образом — так надлежит¹⁷

52 — 9 св. титул — наименование¹⁸

53 — 8 св. изящная — изысканная¹⁹

100 — 3 св. довольствие — довольство²⁰

26.XI (из Парижа):

…’Я получил и письмо от тебя, открытку и корректуру ‘Сакунталы’, уже исправленную мною и отосланную тебе…’

3.XII (из Парижа):

‘Вчера вернул тебе корректуру ‘Сакунталы’. В конце 2-го действия перед появлением юношей-отшельников набрано — ‘Голос за сценой’, нужно же — ‘Голоса за сценой’²¹. Забыл исправить. В начале 5-го действия было ‘тысячеглавый Сеша-Змей’. Я исправил — ‘тысячеглазый’, было же правильно. Восстанови, если не поздно…²² Конечно, я хочу издать том Калидасы: ‘Малявика и Агнимитра, Сакунтала, Урваси’. Приготовлю без промедлений’.

5.XII (из Парижа):

‘Вчера только что я раскрыл крылья, чтоб мыслью лететь в Россию, как мне принесли корректуру — 6-е и 7-е действия ‘Сакунталы’. Принялся за них тотчас же и вчера после завтрака отправил их тебе исправленными. В предыдущей корректуре я опустил две ошибки, о чем писал в открытке: в конце 2-го действия, пред появлением юношей-отшельников, ‘Голос за сценой’, а нужно ‘Голоса за сценой’²³, и в начале 5-го, в стихах Царедворца, было ‘Тысячеглавый Сеша-Змей’, я исправил ‘Тысячеглазый’, а нужно ‘Тысячеглавый’, как и было набрано’²⁴.

Я надеюсь, что опечаток не будет, но, во всяком случае, при печатании Калидасы томом, я непременно хочу глянуть самолично на последнюю корректуру, с которой будут печатать текст. ‘Сакунтала’ же да идет с моим благословением и с твоим утверждением.

…Сабашникову дважды я писал,— или он забыл, или не получил писем,— что я весьма хочу напечатать том Калидасы, и если б я имел отклик и твердое обещание присылать корректуры, этот том был бы уже почти цельностию готов. ‘Малявика и Агнимитра’ переведена более чем наполовину, не кончал из-за ощущения ненужности работы. Теперь примусь за нее вплоть и в одну неделю кончу. Без промедления примусь и за ‘Урваси’. Статью о Калидасе я просил бы исходатайствовать у Сергея Федоровича Ольденбурга, академика, он большой знаток Индии, человек достойный, и ко мне, кстати, по видимости, относится хорошо. Попроси Мишу Сабашникова об этом от меня. Если тот откажется, пусть Миша сперва мне сообщит имя того, к кому он думает обратиться, ибо я не приму к своему тому статью любого, хотя бы и знаменитого. Сам же писать статью о Калидасе считаю неуместным, ибо я не сведущ в Санскрите. Примечания изготовлю сам’.

16.XII (из Парижа):

‘Я телеграфировал Мише Сабашникову, чтобы вы ждали моих первых корректур, ибо во второй оказалась куча погрешностей, повергших меня в уныние. Надеюсь, что все-таки Сакунтала увидит Русские святки…²⁵ Я занимаюсь Калидасой…’

25.XII (из Парижа):

‘Я все это последнее время был всецело поглощен окончанием ‘Малявики и Агнимитры’. Я писал о ‘Малявике’, что она мне очень нравится своей тонкостью и живостью. ‘Урваси’ перевожу. Сабашникову о Калидасе писал’.

31.XII (из Парижа):

‘Я только что дописал последние строки ‘Малявики’. Она стала моим недугом. Всегда конец труден. Пошлю тебе дня через два. Прочтешь — передай М. Сабашникову, которому пишу’.

4.I.1915 (из Парижа):

‘Бегу сейчас на почту отправить ‘Малявику и Агнимитру’. Посылаю рукопись на имя М. Сабашникова, во избежание осложнений. Возьми у него и прочти. ‘Урваси’ перевожу… Я радуюсь работе…’

В архиве Сабашниковых сохранилось письмо, которое Бальмонт 5 января 1915 г. отправил из Парижа издателю. В нем он рассказывает о подготовке тома, посвященного Калидасе, и просит официально обратиться к С. Ф. Ольденбургу с предложением написать вводную статью к этому тому. (Ровно месяц назад в письме к жене поэт также писал о С. Ф. Ольденбурге, как лучшем авторе предисловия.)

‘Я послал тебе вчера перевод драмы Калидасы ‘Малявика и Агнимитра’²⁶. Так как это юношеская драма Калидасы, в томе она должна стоять на первом месте, если различать произведения хронологически, на втором — ‘Сакунтала’, на третьем — ‘Урваси’, или, в полности воспроизведения заглавия, ‘Мужеством добытая Урваси’²⁷. Эту последнюю вещь я уже почти наполовину перевел. Окончу до отъезда, уезжать же отсюда собираюсь в начале здешнего марта. К тому Калидасы я сделаю, в виде словарика, некоторые изъяснительные примечания (как к Асвагоше)²⁸. Хорошо, если бы вступительную статью о Калидасе и особенностях Индусского театра (подчеркнуто Бальмонтом) написал Академик С. Ф. Ольденбург. Дошли ему, пожалуйста, мой перевод ‘Сакунталы’. Если он его одобрит, верно, он не откажется написать соответствующий очерк. Пусть со временем кто-н[иб]удь более сведущий, чем я, в Индии и Санскрите, переведет Калидасу. Его перевод будет иметь научное значение. Но уповаю, что художественное значение мой перевод имеет, и работа не пропадет…

Буду признателен за своевременную посылку корректуры…

Шлю искренний привет и наилучшие пожелания

твой К. Бальмонт.

P. S. Я думаю, что ‘Сакунтала’ уже вышла. Если еще нет, прошу запустить, сверив с моей корректурой первой и не дожидаясь второй, которая, конечно, могла бы прийти мне слишком поздно’.

Архивные материалы позволяют ‘по дням’ проследить, как претворялись в жизнь пожелания Бальмонта.

Следуя просьбе Бальмонта и, конечно, зная С. Ф. Ольденбурга как одного из лучших знатоков древнеиндийской словесности, издатель сразу же обратился к ученому с предложением написать вступительный очерк.

В архиве Ольденбурга сохранилось письмо М. В. Сабашникова, в котором выражается просьба подготовить предисловие к переводам Бальмонта драм Калидасы (на бланке ‘М. В. Сабашников. Тверской бульвар, 6’, проставлена дата 10.I.1915, однако на письме рукой Ольденбурга написано — ‘Отправлено 27 апреля, получено 6 мая 915)’. Задержка с отправкой письма объясняется тем, что адресат был вне России — Ольденбург возглавлял Вторую Туркестанскую экспедицию в Восточном Туркестане и вернулся в Петроград в апреле 1915 г.

Приведем текст письма полностью.

Его превосходительству Академику
Сергею Федоровичу Ольденбургу
Петроград В[асильевский] О[стров].
Университетская Л [иния] 1.

‘Ваше превосходительство
Сергей Федорович!

Издательство М. и С. Сабашниковых предприняло издание под названием ‘Памятники мировой литературы’, задачи которого изложены в прилагаемом проспекте и с характером которого Вы можете ознакомиться по высылаемым Вам одновременно бандеролью выпускам. Поэт Константин Дмитриевич Бальмонт готовит для нашего собрания стихотворные переводы Калидасы — ‘Сакунтала’, ‘Малявика и Агнимитра’ и ‘Урваси’. Мы предполагаем выпустить эти вещи в одном томе, посвященном Калидасе, и нам очень хотелось бы иллюстрировать этот том подобно вышедшей у нас же книге Асвагоши ‘Жизнь Будды’ и дать в нем кроме указанных переводов еще и историко-литературный очерк о Калидасе. По соглашению с К. Д. Бальмонтом (находящимся сейчас в Париже) мы обращаемся к Вам с просьбой не отказать нам в содействии в нашем начинании и составить для нашего издания очерк о Калидасе.

Как Вы усмотрите из посылаемых Вам книг наших, все наше издание рассчитано на интеллигентного читателя, не сделавшего, однако, своею специальностью изучение литературы и истории. Для такой публики вводный очерк о таком совершенно неизвестном ей писателе, относящемся к таким отдаленным временам, как Калидаса, совершенно необходим. Очерк этот не должен носить характера ученого исследования, может не преследовать полноты в исчерпании предмета, а скорее желательно, чтобы он был составлен доступно. Вероятно, двух листов окажется достаточным для того, чтобы дать читателю ориентировку, но в случае надобности можно было бы пойти и на некоторое расширение рамок. Усердно прошу Вас взять на себя составление этого очерка и помочь нам таким образом ознакомить читающие круги русские с автором и эпохой, доселе им совершенно неизвестными. В случае согласия Вашего, не откажите сообщить лишь условия Вашего вознаграждения и указать, к какому примерно времени можно было бы ожидать от Вас статью.

Как видите, невзирая на войну, и переводчик, и издатель стараются не нарушать своей работы, хотя, конечно, печатание книги при условии присылки корректур в Париж и обратно при теперешних обстоятельствах требует в пять раз больше времени и в десять раз больше внимания. При этих условиях мы, однако, смогли уже дать публике в отдельном выпуске ‘Сакунталу’, которая затем должна будет войти в общий том, посвященный Калидасе.

В надежде на Вашу поддержку и на согласие Ваше прошу принять уверения в глубоком моем уважении

М. Сабашников’.

Теперь мы знаем, что издатель не сразу получил ответ от Ольденбурга, который находился в экспедиции. Но М. В. Сабашников одобрил общий замысел Бальмонта об издании специального тома Калидасы и отправил поэту в Париж договор.

В архиве Сабашникова сохранился оригинал договора, подписанного Бальмонтом 18 февраля и посланного вместе с письмом в Москву издателю:

Издательству Михаила Васильевича Сабашникова
под фирмой М. и С. Сабашниковых в Москве.

‘Милостивые Государи

Подтверждаю состоявшееся между нами соглашение:

1) Я уступаю Вам и Вашим правопреемникам с правом Вашим на дальнейшие переуступки исключительное право выпуска в свет в неограниченном количестве экземпляров и изданий стихотворный перевод мой произведений Калидасы: 1) Малявика и Агнимитра 2) Сакунтала и 3) Урваси.— Две первые драмы уже сданы Вам, а поэма Урваси будет представлена Вам в рукописи, законченной к печати, к 1 половине марта с. г. стар[ого] ст[иля].

2) В вознаграждение за уступку Вам означенного права я имею получать от Вас по пятнадцать процентов с продажной, объявленной на обложке книги, цены ее (без переплета), по окончательной распродаже каждого издания.

3) Вы мне гарантируете, однако, получение не менее пятидесяти копеек за каждый переведенный мною стих, и это минимальное, гарантированное мне вознаграждение уплачивается мне единовременно при выпуске первого издания в свет.

4) Авторская корректура производится мною без особого за то вознаграждения.

5) Я получаю бесплатно по двадцать пять экземпляров каждого издания.

6) Вам предоставляется право выпускать означенные переводы отдельно или общим сборником, с присовокуплением статей историко-литературного содержания известных специалистов санскритского языка и древнеиндусскои литературы по Вашему выбору. Вообще внешность изданий, цена и порядок выпуска определяется издательством.

Соглашение это прошу подтвердить

К. Бальмонт.

Париж 1915 18 февр. н. с’.

Шестой пункт договора показывает, что в феврале 1915 г. вопрос об авторе предисловия еще не был решен, и потому издательство оставляло за собой право пригласить ‘известных специалистов санскритского языка и древнеиндусскои литературы’. Однако через несколько месяцев издатель получил ответ Ольденбурга с согласием написать вводный очерк к тому переводов драм Калидасы.

6.V.915

Академия наук
Петроград

‘Милостивый государь
Михаил Васильевич!

Письмо Ваше от 10 января по вопросу о переводах Калидасы и предисловия к ним я получил только теперь, по возвращении из экспедиции в Китай²⁹. Не знаю поэтому, не изменились ли Ваши намерения. Чрезвычайно сочувствую Вашему намерению познакомить русских читателей с памятниками индийской литературы.

Я мог бы дать предисловие к Калидасе, но не ранее осени, т. к. в настоящую минуту и значительную часть лета должен посвятить свое время приведению в порядок больших материалов моей последней экспедиции.

Двух печатных листов было бы по-моему вполне довольно, т. к., конечно, всякие специальные подробности излишни для неспециалиста.

Что касается до вознаграждения, то я вполне предоставляю его Вашему усмотрению и от себя никаких условий не ставлю. Считаю только необходимым иметь две³⁰ корректуры: в гранках и сверстанную.

Примите уверение в совершенном моем почтении

Сергей Ольденбург’.

Ольденбург писал предисловие, Бальмонт готовил новые переводы, занимался изучением санскрита, читал специальные индологические труды, он предпринимал попытки выпустить отдельным изданием ‘Малявику и Агнимитру’. Об этом поэт сообщает в письмах, которые хранятся в архивах. Вот некоторые выдержки из них.

14.I.1915 (жене, из Парижа):

‘Я уже серьезно начал думать об отъезде в Россию, но хочется предварительно закончить намеченные чтения^3l и подготовить разные рукописи, чтоб не с пустыми руками приехать… Надеюсь к отъезду, в марте, кончить ‘Урваси’ Калидасы… Пошли мне, пожалуйста, какую-нибудь грамматику Санскритского языка на Русском Языке…’

28.I.1915 (из Парижа, жене):

‘После поэтического прилива отлив и серые сумерки. Пойду сейчас и засажу себя за ‘Урваси’.

3.II.1915 (из Парижа, жене):

‘…Отъезд в Россию, однако, стал как будто дальше, а не ближе. Пути еще не изначаются. Буду пока весь в книгах по-прежнему, …работаю над ‘Урваси’. О ‘Малявике’ еще не имел отклика’.

9.II.1915 (из Парижа, жене):

‘Получил твою радостную открытку, от 10 января, с сообщением об успехе ‘Сакунталы’, как книги (я ее еще не видел). Как это приятно!.. Прочла ли ты ‘Малявику’? Это как бы юношеское предчувствие ‘Сакунталы’. А ‘Урваси’ гаснущее воспоминание о ней. Весь том будет очень цельным’.

11.II.1915 (из Парижа, жене):

‘Мише Сабашникову пишу через день и посылаю ему договор относительно Калидасы. Буду ждать с нетерпением корректур ‘Малявики’. Принимаюсь до обеда за ‘Урваси’…

16.II.1915 (из Парижа, жене):

‘Я получил также корректуру ‘Малявики’ от Сабашникова’.

18.II.1915 (из Парижа, жене):

‘Я продолжаю писать стихи, хотя эти последние два дня меня отвлекла ‘Урваси’. И корректура ‘Малявики’ тоже, которую я посылаю Сабашникову, с надписью, что для утверждения, т. е. вторичного прочтения, корректура должна быть доставлена тебе. Если обстоятельства не изменятся, я думаю, что можно будет выехать отсюда в Россию 15-го апреля н. с. До этого срока я успею кончить ‘Урваси’.

18.II.1915 (из Парижа, М. В. Сабашникову):

‘Дорогой Миша, благодарю тебя за посылку книги Уоллеca³², стихов Алкея и Сафо и двух экземпляров ‘Сакунталы’, весть об успехе которой весьма мне была радостна. Я получил также корректуру ‘Малявики’, которую возвращаю тебе, а равно договор о Калидасе, здесь прилагаемый.

Я его подписал, но обращаю твое внимание на то, что перевод Калидасы состоит из стихов и прозы (как в подлиннике), а в договоре говорится лишь о стихах. Не будешь ли добр внести дополнения³⁴. Я просил бы также не по 25-и авторских экземпляров, а по 40.

Мне очень люба мысль о соединении трех драм Калидасы в один том, снабженный примечаниями и изъяснительными очерками. Но найдешь ли ты интересным, кроме того, издать каждую драму отдельно, как издана ‘Сакунтала’? Мне казалось бы, что это изящно и удобно. О возможности иллюстраций буду говорить с санскритологами и дам тебе тотчас знать о результатах поисков.

Мечтаю вернуться ранней весной в Москву и остаться в России надолго… Жму руку, твой К. Бальмонт’.

20.II.1915 (из Парижа, жене):

…’2-ю корректуру ‘Малявики’ прочти, прошу,— мне ее посылать нет смысла. Но смотри не пропусти: там нет осоки, но много асоки (индийское цветущее дерево), также яванавский (греческий) правильно и не есть яванский. В ‘Сакунтале’ опечаток не нашел.

P. S. Еще: В начале 2-го действия у меня предстает Царь, а нужно появляется (подчеркнуто Бальмонтом). Я забыл исправить³⁵. Работаю над ‘Урваси’.

3.III.1915 (из Парижа, жене):

…’Я эти дни впрочем не в своих стихах, а поглощен ‘Урваси’. Вчера отослал М. Сабашникову 1-е действие. 2-е и 3-е переписываются. 4-е перевожу и уже вижу конец. Пора кончать работу’.

9.III.1915 (из Парижа, жене):

…’От Сабашникова получил половину ‘Малявики’ во вторичной корректуре. Отошлю ее ‘исправленной’, но надеюсь, что ты уже утвердила для печати вторую корректуру, которую я просил доставить тебе. Еще не поздно, обрати внимание на то, что в ‘Малявике’ все время говорят об асоке (Индусское цветущее дерево) и нигде об осоке (нашей болотной траве). Я подчеркнул это в корректуре. Итак, цветущая Асока не сливается с моей детской Осокой.

…Приближаюсь к концу ‘Урваси’. Завтра высылаю Сабашникову 2-е действие. Кончаю 4-е. Радуюсь, что опять пишу свои стихи. Думаю, что с окончанием работы с Калидасой буду писать их много’.

10.III.1915 (из Парижа, Сабашникову):

‘Посылаю тебе 2-е действие ‘Урваси’. Теперь уже можно сдать в набор имеющийся материал, если ничего против этого не имеешь. 3-е и 4-е действия переписываются, вышлю на этой неделе. 5-е действие кончаю. Жму руку, твой К. Бальмонт’.

13.III.1915 (из Парижа, жене):

…’Я отправил М. Сабашникову вторичную корректуру ‘Малявики’ с указанием, чтоб для утверждения к печати доставили тебе…’

18.III.1915 (из Парижа, Сабашникову):

‘Посылаю тебе 3-е и 4-е действия ‘Урваси’. 5-е, и последнее, высылаю завтра. Я не знаю, не ошибся ли я в нумерации страниц. Отправив 2-е действие, восстановил цифру последней его страницы по памяти. Полагаю, что недоразумений быть не может’.

18.III.1915 (из Парижа, Сабашникову):

‘Я послал тебе сегодня 3-е и 4-е действия ‘Урваси’. Посылаю и 5-е, последнее. Буду ждать корректуру’.

18.III.1915 (из Парижа, жене):

…’Я только что кончил ‘Урваси’. Отсылаю рукопись М. Сабашникову. Радуюсь своему освобождению. Буду теперь опять читать, писать стихи и понемногу готовиться к отъезду… Очень, очень хочется в Россию’.

29.III.1915 (из Парижа, жене):

‘На днях я получил от тебя ‘Языческую Русь’ Аничкова³⁶и ‘Санскритскую грамматику’ Кнауэра³⁷, а сейчас 2-й том Забелина³⁸ и русский перевод ‘Облака’ Калидасы³⁹. Большое спасибо. Я русским книгам очень радуюсь, особенно же если это связано с любимыми предметами’.

5.IV.1915 (из Парижа, жене):

…’Собираю материал для примечаний к тому Калидасы’.

Вернувшись в Россию в самом начале июня 1915 г., Бальмонт продолжил свою работу над Калидасой. Он сверял корректуру ‘Урваси’⁴⁰, закончил начатые еще в Париже лекции о творчестве индийского поэта и драматурга, обсуждал с известными режиссерами возможную постановку на сцене ‘Малявики и Агнимитры…’

В конце декабря, завершив вступительный очерк к переводам драм Калидасы, Ольденбург отправил М. Сабашникову рукопись и письмо, напечатанное на специальном бланке.

Непременный секретарь

Императорской Академии наук

29.XII.1915

‘Милостивый государь
Михаил Васильевич!

Посылаю ‘Несколько слов о Калидасе и его драмах и о сущности индийской поэзии’. Постарался уложить свои мысли в краткий очерк, который, надеюсь, будет немногим больше листа. Я просил бы прислать мне корректуры в гранках, хотя никаких существенных изменений не внесу, только может быть заменю несколько слов другими. Так что если неудобно послать гранки, то могу вполне удовлетвориться и сверстанным. Корректуру задержу на один только день.

Я не согласен во многом с транскрипцией Константина Дмитриевича⁴¹, но, конечно, принимаю ее. Одно только совершенно необходимо исправить в опечатках: надо читать не Пучпамитра, а Пушпамитра, ч. (Мал. и Агним) {В скобках Мал[явика] и Агним[итра] было написано Ольденбургом. Он же подчеркнул ч.} — просто недоразумение⁴².

Извиняюсь, что задержал Вас, но кроме моих текущих работ по Академии, как Непременного секретаря, я занят еще и Совещанием по обороне, в котором участвую как член Государственного Совета. Надеюсь, что последнее обстоятельство послужит извинением мне перед Вами и Константином Дмитриевичем.

Примите уверения в совершенном почтении и преданности

Сергей Ольденбург.

Рукопись послана сегодня же заказной бандеролью’.

Третье письмо было отправлено Ольденбургом после получения корректуры предисловия. Оно датируется 16 января 1916 г.

‘Многоуважаемый Михаил Васильевич!

Получил корректуру 14 вечером, возвращаю 16 утром. Если возможно, попрошу сверстанную, так как в первой корректуре было довольно много ошибок {‘Если неудобно, конечно, отказываюсь, но прошу проверить мои исправления’ (Примечание рукой Ольденбурга на той же странице).}. Извиняюсь, что долго не отвечал насчет иллюстраций, старых туземных светских нет, а новое, хотя и изящно иногда, но представляет досадную с моей точки зрения смесь Востока и Запада, именно смесь, а не соединение: пока еще не найдены, по-моему, истинные пути к этому единению.

Выученики английских школ молодые живописцы утратили непосредственность своих предков, и потому пока в современной индийской живописи чувствуется та ‘манерность’, которая не может быть в истинном искусстве.

Извиняюсь за эти несколько длинные объяснения, но мне хотелось указать, почему я не могу указать на иллюстрации к Калидасе. Ярким образчиком может служить иллюстрация (я оставляю, конечно, в стороне технические несовершенства воспроизведения) к ‘Облаку-вестнику’ Риттера:⁴³ это ни Восток, ни Запад, а плохая смесь.

Большое спасибо за Фукидида⁴⁴, какая великолепная вещь Ваши памятники мировой литературы и какое спасибо мы должны Вам сказать за них!

И это отрадно, что это свое, свои переводы⁴⁵.

Примите уверения в искреннем моем уважении,

Сергей Ольденбург’.

Сообщение о выходе в свет тома Калидасы застало Бальмонта уже в Хабаровске (на пути в Японию) — он совершал новое длительное путешествие. 18.IV. 1916 он писал жене из Хабаровска в Москву:

‘Давно не было от тебя никакой весточки, кроме посланного тобой тома Калидасы. Он меня очень обрадовал. Я уже беспокоился и хотел телеграфировать Сабашникову. Жаль все-таки, что он так замедлил выход книги. Вряд ли она поспела к тому времени, когда в театральных кругах выбирают драмы для новых постановок’.

Получив экземпляр книги, Бальмонт писал Сабашникову: ‘Радуюсь Калидасе’ (25.IV.1916 из Владивостока).

Ольденбург с редким тактом отнесся к работе Бальмонта и изданию в целом. Важность перевода он видел в ознакомлении русской публики с индийской классикой. В этом была главная задача.

Литературовед, фольклорист, знаток не только восточной, но и русской литературы и поэзии, Ольденбург, без сомнения, придерживался своих принципов перевода индийской классики. Однако, уважая в Бальмонте поэта, он старался найти привлекательность в попытке ‘русского поэта дать нам чужие образы в словах и звуках родной нам речи’. Ольденбург не был столь строг к языку (‘словарю’) Бальмонта, как это сделал после выхода в свет ‘Жизни Будды’ друг поэта В. Брюсов. Но он не мог не написать: ‘Творения индийского поэта вызовут скорее недоумение, чем наслаждение и радость’. Причину этого ученый видел не столько в характере перевода, сколько в особом восприятии человеком Запада творений литературы Востока — и, в частности, Индии. Этим объясняется обращение Ольденбурга к русскому читателю со словами доброго пожелания: ‘Не читайте быстро и не скользите по тому, что написано, ибо его надо перечувствовать, его надо пережить’. Ольденбург призывал читателя стать сотворцом прочитанного, ‘вступить в таинственную ограду Прекрасного’, ‘ самом себе растить красоту. ‘От вас же зависит увидеть настоящего Калидасу, творца ‘Сакунталы’, которого понимает и любит Индия и которого поймете и оцените и вы, если захотите и сможете приложить к нему настоящее внимание и любовь к прекрасному’.

Том драм Калидасы был издан без иллюстраций, хотя Бальмонт консультировался со специалистами и уже начал подбирать фотографии. Причина их отсутствия объяснена в письме Ольденбурга. Доводы академика выглядели убедительными, и М. В. Сабашников последовал его совету.

Вступительный очерк Ольденбурга по замыслу издателя не должен был носить характера научного исследования, но он был написан с присущим Сергею Федоровичу блеском, доступно и на самом высоком научном уровне, он вводил в круг основных вопросов изучения жизни и творчества Калидасы и одновременно касался общих проблем истории древнеиндийской поэтики и драматургии, равно как специфики древнеиндийских литературных традиций.

В заключении своего очерка Ольденбург обращал внимание читателя на неподдельную искренность и глубину в передаче человеческих чувств поэтами Индии. Он сравнивал Калидасу с Ф. Тютчевым, отдавая при этом предпочтение древнеиндийскому поэту. Он писал:

‘Ведь в этой поэзии и особенно в Калидасе мы находим ответ на вопрос, столь мучительно поставленный Тютчевым:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Вопрос, на который Тютчев сумел ответить только уничтожающим всякое человеческое общение словами:

Молчи, скрывайся и таи

И чувства, и мечты свои.

Индийская поэзия отнеслась глубже к этому жгучему вопросу, пережила его ярче и сильнее и дала ответ, символом которого был колокольный звон. Индийские поэты почувствовали, что если только они сумеют заставить зазвучать призывный колокол красоты, отзвук его найдет себе путь в сердце тех, кто действительно хочет слышать. И потому мы не боимся передать в руки истинному читателю драмы Калидасы, поэта, решившего выразить

И чувства и мечты свои’.

Ольденбург являлся в то время крупнейшим в России специалистом по индийской литературе, блестящим санскритологом. Имя его было широко известно не только среди ученых, но и писателей, он был одним из организаторов Союза писателей и членом Комитета литературного фонда России, был связан со многими крупными поэтами и писателями — А. М. Горьким, В. Г. Короленко, А. Белым, Вяч. Ивановым, позднее с А. Блоком.

Непременный секретарь Российской АН был и автором популярных работ, переводчиком западной и восточной классики. Он часто печатался в журналах для широкого круга читателей. Вся Россия следила за Русской Туркестанской экспедицией, которую дважды — в 1909—1910 и 1914—1915 гг.— возглавлял Ольденбург

Бальмонт не случайно решил обратиться именно к Ольденбургу с просьбой написать вступительный очерк к своим переводам драм Калидасы. Судя по письмам, он знал работы академика и высоко ценил талант этого ‘достойного человека’, ‘большого знатока Индии’.

Работая над переводами поэмы Ашвагхоши ‘Жизнь Будды’ и драм Калидасы, Бальмонт часто встречался с С. Леви — близким другом Ольденбурга. Возможно, что, когда перед Бальмонтом встал вопрос об авторе предисловия к драмам Калидасы, идею о приглашении Ольденбурга мог поддержать и С. Леви, который по просьбе Бальмонта сам уже написал введение к переводу поэмы Ашвагхоши и прекрасно знал индологические труды своего русского коллеги⁴⁶. Леви и Ольденбург часто встречались во Франции и России. Так, в марте 1913 г. Ольденбург приезжал в Париж на Международную выставку по буддийскому искусству и виделся с С. Леви, летом того же года С. Леви гостил в Петербурге у Ольденбурга.

Когда Бальмонт и Ольденбург встретились впервые, неизвестно⁴⁷. К сожалению, личная библиотека Ольденбурга, которую он завещал Таджикской базе Академии наук СССР, сохранилась далеко не полностью, но даже и сейчас в ней имеются пять сборников стихов Бальмонта⁴⁸. Первоначально их, несомненно, было больше. Можно предполагать, что после выхода тома с предисловием Ольденбурга Бальмонт также подарил ему книгу. Произошло это, очевидно, в октябре или ноябре 1916 г., когда поэт посетил Азиатский музей Академии в Петрограде и преподнес — 20 ноября — экземпляр книги В. М. Алексееву⁴⁹, тогда младшему ученому хранителю Азиатского музея (впоследствии академик, крупный синолог).

Бальмонт без колебаний назвал издателю имя Ольденбурга как возможного автора предисловия, и это был лучший выбор, который мог сделать поэт.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Хранятся в ЦГАЛИ.

² Хранятся в фонде М. и С. Сабашниковых в РО ГБЛ.

³ Прежде всего РО ГБЛ.

⁴ Возможно, что вопрос о переводе сочинений Калидасы поэт обсуждал с С. Леви еще до своего путешествия. Не случайно, узнав об отъезде Бальмонта, Леви направил ему открытку, в которой словами Калидасы напутствовал русского поэта.

⁵ К. Д. Бальмонт. Слово о Калидасе.— Бальмонт. Избранное, ук. изд., с. 572. Но в целом Бальмонт основывался на английском переводе (A. W. Ryder. Kalidasa. Translation of Sakuntala and other works. L.—N. Y., 1912).

⁶ Самая ранняя — ‘Малявика и Агнимитра’ и самая поздняя — ‘Урваши’. Эту же точку зрения разделял и С. Ф. Ольденбург.

⁷ Юргис Балтрушайтис.

⁸ Бальмонт, как известно, переводил Шелли и Словацкого: Шелли. Соч. Пер. с англ., вып. 1. СПб., 1893.

⁹Ю. Словацкий. Три драмы. Пер. с польск., Стихами К. Д. Бальмонта. М., 1911.

¹⁰ Для написания этой работы Бальмонт, очевидно, широко пользовался трудом С. Леви ‘Индийский театр’.

¹¹ Было исправлено (перевязь).

¹² Было исправлено.

¹³ Было исправлено.

¹⁴ Было исправлено.

¹⁵ Было исправлено.

¹⁶ Было исправлено.

¹⁷ Исправлено на ‘как должно’.

¹⁸ Исправлено на ‘поименование’.

¹⁹ Было исправлено.

²⁰ Было исправлено.

²¹ Было исправлено.

²² Исправлено не было, осталось так, как ошибочно написал в верстке сам Бальмонт,— ‘тысячеглазый’.

²³ См. примеч. 21.

²⁴ См. примеч. 22.

²⁵ Бальмонт, очевидно, надеялся, что ‘Сакунтала’ выйдет в свет в январе 1915 г. Судя по письму М. В. Сабашникова к С. Ф. Ольденбургу, ‘Сакунтала’ в начале января была уже выпущена.

²⁶ Ср. письмо поэта к Е. А. Бальмонт от 4.I.1915: ‘Бегу сейчас на почту отправлять ‘Малявику и Агнимитру’. Посылаю рукопись на имя М. Сабашникова…’

²⁷ Этот хронологический порядок в расположении драм Бальмонт, как уже отмечалось, заимствовал из книги С. Леви ‘Индийский театр’. В лекции ‘Любовь и ревность в творчестве Калидасы’ он расположил драмы в таком же порядке, первую называя ‘юношеской’. Ср. письмо к жене от 9.II.1915.

²⁸ Ср. письмо поэта к жене от 5.XII.1914 (‘Примечания изготовлю сам’). Однако том был издан без примечаний.

²⁹ Экспедиция работала в Восточном, или, как тогда называли, в Китайском Туркестане. Подробнее см.: С. Ф. Ольденбург. Русская Туркестанская экспедиция 1909—1910 года. Краткий предварительный отчет. СПб., 1914, Г. М. Бонгард-Левин. Индологическое и буддологическое наследие С. Ф. Ольденбурга.— Сергей Федорович Ольденбург. М., 1986.

³⁰ Подчеркнуто Ольденбургом.

³¹ Бальмонт готовил лекции, в том числе и о Калидасе, с которыми затем он выступал в различных городах России,

³² М. Уоллес. Дарвинизм. М., 1911.

³³ Алкей и Сафо. Собрание песен и лирических отрывков в переводе размерами подлинников Вячеслава Иванова, со вступительным очерком. М., 1914.

³⁴ Рукой Бальмонта добавлено: ‘В оставленной строке. По своему усмотрению’.

³⁵ Эти исправления Бальмонта были учтены при издании тома.

³⁶ Е. В. Аничков. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914.

³⁷ Просьба прислать санскритскую грамматику на русском языке была выражена в письме жене от 14.I.1915. Поэт получил учебник Ф. И. Кнауэра — Учебник санскритского языка. Грамматика. Хрестоматия. Словарь. Лейпциг, 1908.

³⁸ И. Е. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Ч. I—И. М., 1886—1889, второе издание: М., 1908—1912 (какое издание было послано Бальмонту, мы не знаем).

³⁹ Речь идет о переводе П. Г. Риттера поэмы Калидасы ‘Облако-вестник’. См.: ‘Облако-вестник’ (Medha-dta). Древнеиндийская элегия Калидасы. Пер. с санскрита, предисл. и примеч. П. Риттера, Харьков, 1914. Не зная о планах Бальмонта, Риттер предлагал Сабашникову свои переводы драм Калидасы (его письма сохранились в архиве издательства).

⁴⁰ В письме к жене (9.IV.1915 из Москвы) он писал: ‘Кончаю корректуру ‘Урваси’, где ты пропустила много маленьких ошибок’.

⁴¹ В это время Ольденбург уже ознакомился с переводами Бальмонта всех трех драм. Сабашников, видимо, направил ему эти переводы после получения согласия написать вводный очерк.

⁴² Это пожелание Ольденбурга не было, к сожалению, учтено, и при издании осталась неправильная транскрипция.

⁴³ В издании перевода П. Г. Риттера было помещено черно-белое фото одной из картин известного индийского художника Абаниндранатха Тагора — его иллюстрация к тексту ‘Облако-вестник’.

⁴⁴ Фукиди д. История. Пер. Ф. Миoенко в переработке, с примечаниями н вступительным очерком С. Жебелева. I—II. М., 1915.

⁴⁵ Подчеркнуто Ольденбургом.

⁴⁶ Бальмонт или Ольденбург подарили книгу С. Леви (экземпляр хранился в библиотеке С. Леви в Париже, он передан после смерти французского ученого Институту Индийской цивилизации, директором которого Леви был в течение многих лет).

⁴⁷ В письмах к сыну (1903—1904 гг.) Ольденбург, высоко оценивая поэзию Бальмонта (прежде всего сборник ‘Горящие здания’), признается, что знает его ‘сравнительно мало’. Об этом мне любезно сообщил М. А. Сидоров. Возможно, что в это время поэт и ученый переписывались. В Национальной библиотеке Франции хранится записная книжка Бальмонта за декабрь 1904 г. В ней записан адрес Ольденбурга.

⁴⁸ Этим сообщением я обязан проф. А. Л. Хромову, которому приношу признательность.

⁴⁹ Книга с дарственной надписью Бальмонта — ‘На память благую В. М. Алексееву — да встретимся в час свой в Индии и Китае’ хранится у его дочери, М. В. Баньковской.

В апреле 1916 г. Бальмонт направился в Китай, увлекся и заинтересовался его культурой, в том же году В. М. Алексеев выпустил свою книгу (Китайская поэма о поэте. Стансы Сыкунту (837—908). Пер. и исслед. с приложением китайских текстов). Петроград, 1916.

Читайте также: