О вліяніи направленія знанія на состояніе умовъ. Ипполита Панаева. С.-Пб. 1882 года.
О вліяніи направленія знанія на состояніе умовъ. Ипполита Панаева. С.-Пб. 1882 года.
К.
‘Русская Мысль’, No 9, 1882
О влиянии направления знания на состояние умов. Ипполита Панаева. С.-Пб. 1882 года, Панаев Ипполит Александрович, Год: 1882
Время на прочтение: 2 минут(ы)
>
Какъ бы ни абсурдна казалась съ перваго раза новая нарождающаяся мысль, она въ наше время непремнно обратятъ на себя вниманіе, и если не привлечетъ поклонниковъ, то во всякомъ случа прежде, чмъ поймется, не породитъ и противниковъ (разумется, мы говоримъ о лучшей части нашего общества). Такъ страстно относится наше время къ отъисканію истины, оно ищетъ и не пугается, не закрываетъ глазъ изъ-за боязни новаго. Но за то горе тнь отсталымъ писателямъ, которые, стремясь къ истин, и притомъ не мене искренно, идутъ для отъисканія ее по тмъ дорожкамъ, которыя уже давно оказались несостоятельными. Горе имъ! Они находятся по отношенію къ обществу въ положеніи алхимиковъ, отъискивающихъ философскій камень. Общество безнадежно машетъ рукой въ ихъ сторону и равнодушно проходитъ мимо. Они оскорбляются равнодушіемъ и толкуютъ его по-своему. Обычно у нихъ одно объясненіе въ подобныхъ случаяхъ: ‘въ равнодушіи къ нимъ виновато ложное направленіе вка’.
Съ числу такихъ ревностныхъ искателей истины, напоминающихъ по направленію своего труда и его результатамъ древнихъ алхимиковъ, принадлежитъ Ипполитъ Панаевъ. Онъ занятъ ‘путями раціональной философіи’, напоминающими отъискиваніе философскаго камня. Онъ думаетъ, пишетъ, издаетъ съ цлью вызвать подтвержденіе или отрицаніе своихъ тезисовъ — я… встрчаетъ въ отвтъ ‘равнодушное молчаніе’! ‘Но тщетно,— говоритъ онъ,— я съ своими книгами ожидаю наступленія этой полемики. Въ нкоторыхъ журналахъ скажутъ, правда, нчто о содержаніи книги, но о положеніяхъ, въ нихъ приводимыхъ, никто не начинаетъ я рчи’ (стр. 156).
Бдный авторъ! Несмотря на всю безнадежность своего положенія — когда-нибудь дождаться полемики, онъ неутомимо продолжаетъ писать, поддерживая себя мыслью о польз отъ такого труда какъ для всего человчества, такъ и для собственнаго усовершенствованія въ частности, и, не понимая своего донкихотства, продолжаетъ работу.
Видно, что авторъ пережилъ свое время и не съумлъ ни понять, ни приспособиться къ новому. Положеніе крайне печальное! Его принадлежность къ ‘вкамъ минувшимъ’ высказывается какъ въ сути самой книги, такъ и въ язык, которымъ онъ напоминаетъ благовоспитанное общество стараго времени, когда по-русски писали боле на иностранномъ язык, когда находили, что у насъ нтъ словъ для передачи ‘сенсовъ’, ‘детерминаціи’, и т. п. А если когда и пробовали на русскомъ язык говорить по-русски, то выходило не боле понятно, такъ какъ на сцену тотчасъ являлись слова, въ род ‘сочетовывая’, и т. д.
Съ горя, что книгъ г. Панаева никто не читаетъ, онъ самъ перечитываетъ свои произведенія, длаетъ изъ нихъ выписки — иногда большія, огромныя — въ нсколько страницъ. Оказывается, кто усердне всхъ читаетъ себя онъ самъ. И въ будущемъ придется писать, конечно, опять только для самого себя.
Мы не входимъ въ разсмотрніе содержанія этой брошюры, такъ какъ оно стоитъ вн критики, какъ и фантазія отыскиванія философскаго камня. Здсь говорится обо всемъ, сдлано много выписокъ изъ разныхъ нововышедшихъ книгъ, много возраженій, есть признаніе за Гоголемъ великаго мыслителя, а послдній періодъ жизни и литературы этого писателя приводится въ примръ, которому должны слдовать люди. Въ особенности восхваляется Гоголь за подвигъ сожженія второй части ‘Мертвыхъ душъ’, причемъ этотъ поступокъ порождаетъ въ автор слдующія надежды: ‘Но вспомнимъ, что и уже одинъ преподанный Гоголемъ примръ (это сожженіе-то ‘Мертвыхъ душъ!’) долженъ въ конц концовъ не сегодня, такъ завтра принести пользу немалую, и принести ее не одному русскому, но и всему человческому обществу’ (стр. 77).
Думаемъ, что приведенной выписки достаточно для характеристики безсмысленнаго содержанія всей книжки.