Архимандрит Фотий,, Карнович Евгений Петрович, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Архимандритъ Фотiй,
настоятель Новгородскаго Юрьева монастыря
1792-1838

Въ исход царствованія императора Александра Павловича стало замтно проявляться религіозно-мистическое направленіе въ сред образованныхъ классовъ русскаго общества. Подробное изслдованіе причинъ этого явленія не составляетъ предмета нашей статьи, но тмъ не мене приходится сказать, что едва ли не главною причиною такого явленія была наклонность самого государя къ религіозному мистицизму. Замчательно, что въ то время, когда нашъ русскій расколъ подвергался со стороны тогдашнихъ правительственныхъ властей строгимъ преслдованіямъ, иноземныя религіозныя ученія, — въ сущности нисколько не мене сумазбродныя, какь иные раскольничьи толки — распространялись у насъ совершенно свободно и приверженцами ихъ длались личности, занимавшія высокія мста въ состав государственнаго управленія. Въ свою очередь, императоръ Александръ Павловичъ не только не преслдовалъ эти, заходившія къ намъ извн, ученія, но, напротивъ, дорожа мнніемъ Европы, оказывалъ имъ свое вниманіе. Мало по налу, религіозныя разномыслія пришли между собою въ ршительное столкновеніе и однимъ изъ самыхъ фанатическихъ борцовъ въ защиту православія противъ новыхъ ученій выступилъ передъ лицомъ самого государя архимандритъ Новгородскаго Юрьева монастыря Фотій.

Объ этой весьма замчательной въ своемъ род личности явилось въ послднее время въ нашихъ спеціальныхъ историческихъ изданіяхъ довольно много любопытныхъ свдній. Но разрозненность этихъ свдній и прибавленныя къ нимъ отрывочныя примчанія о личности Фотія не даютъ еще полнаго понятія ни объ его характер, ни объ его дятельности, хотя эти свднія и эти примчанія сами по себ и могутъ служитъ полезными матеріалами для характеристики не только юрьевскаго архимандрита, но и той среды, въ которой приходилось ему дйствовать. Пользуясь какъ этими матеріалами, такъ и нкоторыми рукописными, не появлявшимся еще въ печати источниками, мы постараемся представить сколь возможно боле врный и отчетливый очеркъ личности архихандрита Фотія и людей къ нему близкихъ [Въ кип бумагъ, принадлежавшихъ Фотію, кром большой тетради писемъ къ Орловой, находятся: копія съ письма, отъ 6-го іюля 1694 г., графа Шалона къ маркиз Ментенонъ о книг&#1123, г-жи Гюйонъ, указъ Екатерины II о запрещенной императрицею Елизаветою книги Арнта: ‘О истинномъ христіанств‘, копія съ письма Дегурова къ какому-то русскому князю (вроятно къ Платону Александровичу Ширинскому-Шихматову) съ предложеніемъ опровергнуть отзывъ о министр народнаго просвщенія Шишков, напечатанный въ ‘Revue Encyclop&eacute,dique’ (Avril, 1826), записки о скопческой ереси въ Россіи съ приложеніемъ двухъ скопческихъ псней: ‘Нравственный катехизисъ для истинныхъ скопцовъ, 1790 г.’: ‘Объясненіе краткихъ догматовъ вроисповданія духовныхъ христіанъ’, ‘Посланіе къ Фотію инока Феофана’, письмо Фотія къ Аракчееву о раскольничеств и письменныя его распоряженія по управленію монастыремъ, а также счеты и вдомости по монастырскому хозяйству и проч. Вс эти бумаги находятся въ распоряженіи редакціи журнала ‘Русская Старина’.

По этимъ документамъ, а также на основаніи матеріаловъ, напечатанныхъ въ ‘Русской Старин‘, ‘Русскомъ Архив‘ и въ ‘Чтеніяхъ Моск. Общ. Исторіи’ и составленъ настоящій очеркъ].

I

Фотій, въ мір Петръ Никитичъ, прозывался по фамиліи Спасскій. Фамилію эту онъ позаимствовалъ отъ Спасскаго погоста, находящагося въ новгородскомъ узд, въ которомъ онъ родился 7-го іюня 1792 года и гд отецъ его, Никита едоровъ, былъ дьячкомъ при приходской церкви. Бъ 1803 году Спасскій началъ учиться въ новгородской семинаріи, и, по всей вроятности, принадлежалъ къ числу лучшихъ ея учениковъ, такъ какъ онъ, 12-го августа 1814 года, былъ переведенъ въ с. — петербургскую духовную семинарію. При переводномъ экзамен изъ этой семинаріи въ академію, Петръ Спасскій — какъ пишетъ онъ самъ — ‘отличился предъ лицомъ Филарета — ректора, ибо когда никто не могъ отвчать на вопросы Филарета, вставая, онъ поднималъ руку, какъ знакъ, что можетъ отвчать на его премудрые вопросы’. Вопросы же были дйствительно премудные, такъ какъ Спасскому, между прочимъ, приходилось длать ‘разборъ и поясненіе шестидневнаго творенія’.

Болзненное состояніе Спасскаго заставило его просить объ увольненіи изъ академіи. Съ этою просьбою онъ явился къ Филарету, говоря ему: ‘отъ юности имю наклонность къ монашеству, то исключи меня изъ святлища академическаго, я какъ получу облегченіе, пойду въ монастырь въ число послушниковъ куда-нибудь въ невдомыя мста, я боле никуда теперь не гожусь, потерявъ здоровье’. Филаретъ вручилъ Спасскому 100 руб. и онъ, посл побывки на родин, вернулся въ лавру. Но развившаяся болзнь въ груди воспрепятствовала ему окончить полный академическій курсъ. Покровительствуемый Филаретомъ. Спасскій, 20-го сентября 1815 года, поступилъ учителемъ латинскаго и греческаго языковъ, славянской грамматики и церковнаго устава въ низшее отдленіе александро-невскаго училища и вмст съ тмъ, какъ въ этомъ, такъ и въ высшемъ отдленіи училища, сталъ преподавать законъ Божій. Болзнь Спасскаго усиливалась, но Филаретъ не хотлъ отпустить отъ себя молодаго учителя, говоря: ‘не хочу, Петръ Спасскій, изъ виду тебя упустить, будешь ты въ моихъ очахъ, я въ теб предвижу надежду добрую’.

Обыкновенно въ прежнюю пору епархіальныя власти склоняли или, лучше сказать, приневоливали такихъ подначальныхъ имъ людей, въ которыхъ он предвидли ‘добрую надежду’, ко вступленію въ монашество, но въ отношеніи къ Фотію не нужно было даже и приневоливанія, такъ какъ онъ самъ хотлъ поступить въ монахи и, 16-го февраля 1817 года, архимандритъ Филаретъ постригъ Петра Спасскаго въ монахи.

При постриженіи у Спасскаго было только 5 руб. денегъ, такъ что онъ не имлъ никакихъ средствъ даже для того, чтобы обзавестись монашескою одеждою. Филаретъ и митрополитъ Амвросій вывели его изъ стсненнаго положенія. Первый изъ нихъ далъ ему клобукъ, ‘рясу добрую’ и камилавку, а послдній — рясу, подрясникъ бархатный, молитвенникъ, четки и деньгами 100 рублей. На другой же день посл постриженія Фотій былъ рукоположенъ въ іеродіаконы, а на третій — въ іеромонахи. Въ томъ же 1817 году, 21-го февраля, Фотій былъ опредленъ законоучителемъ, настоятелемъ и благочиннымъ надъ 2-мъ кадетскимъ корпусомъ [Елагинъ въ ‘Жизни графини Орловой-Чесменской’ ошибочно пишетъ, что Фотій былъ назначенъ законоучителемъ въ 1-й кадетскій корпусъ. Въ другихъ свдніяхъ также ошибочно упоминается, что Фотій былъ законоучителемъ въ морскомъ корпус], Дворянскимъ полкомъ и кавалерійскимъ эскадрономъ, при аттестат, данномъ отъ духовнаго училища, съ превосходными успхами и примрнымъ поведеніемъ, онъ былъ сдланъ также и цензоромъ поученій, сказываемыхъ во 2-мъ кадетскомъ корпус. Въ 1818 году, 4-го октября, въ званіи законоучителя, ‘за образъ жизни, соотвтственный правиламъ монашескимъ, и за прохожденіе должностей по церкви настоятеля, а по корпусу законоучителя съ неутомимою ревностью и отличною похвалою’, по представленію преосвященнаго митрополита Михаила, былъ сдланъ соборнымъ іеромонахомъ Невской лавры. Въ 1820 году, іюля 20-го дня, посвященъ тмъ же преосвященнымъ митрополитомъ Михаиломъ во игумены новгородскаго третьекласснаго Деревяницкаго монастыря, и по окончаніи публичнаго испытанія въ корпус, 14-го сентября, уволенъ отъ должности законоучителя и переведенъ настоятелемъ въ Деревяницкій монастырь [Въ 1874 году скончался въ Петербург почтенный старецъ Л. М. Спасскій, который нкогда служилъ одновременно съ Фотіемъ, учителемъ во 2-мъ кадетскомъ корпус. По его словамъ — Фотій уже тогда отличался крайне болзненною, истощенною фигурою, смотрлъ изъ подлобья, къ воспитанникамъ былъ строгъ, въ образ жизни — чрезвычайно воздерженъ. Въ корпус увряли, что Фотій питается однимъ чаемъ. Л. М. бывалъ въ крайне скромной квартирк Фотія въ одномъ изъ самыхъ глухихъ переулковъ Петербургской стороны. Проповди его по воскреснымъ днямъ, полныя суроваго аскетизма, уже тогда обратили на себя вниманіе нкоторыхъ лидъ изъ большаго свта. Изъ ‘Рус. Стар.‘].

Такъ описывается въ оффиціальныхъ актахъ служба Фотія въ монашескомъ званіи или, — употребляя его выраженіе о себ самомъ, — ‘въ ангельскомъ чин’. Но акты эти умалчиваютъ совершенно о тхъ событіяхъ, которыя съ этого времени стали придавать Фотію особое значеніе. Въ виду этого мы считаемъ нужнымъ остановиться на перевод Фотія изъ Петербурга въ Деревяницкій монастырь, тмъ боле, что съ этого времени становится извстнымъ сближеніе его съ графинею Анною Алексевною Ордовою-Чесменской, — сближеніе, которое, безъ всякаго сомннія, придавало ему боле силы и боле всу, нежели вс личныя его качества.

Изъ находящихся у насъ подъ рукою и не напечатанныхъ еще досел писемъ Фотія къ графини Орловой видно, что переводъ его въ Деревяницкій монастырь состоялся но по его собственному желанію, но что переводъ этотъ былъ въ сущности изгнаніемъ его изъ столицы, гд онъ сталъ навлекать на себя негодованіе людей, могущественныхъ въ чиновномъ кругу.

Въ первомъ по времени извстномъ намъ письм, открывающемъ двухлтнюю послдовательную переписку Фотія съ графиней Орловой, — письм, озаглавленномъ ‘Удаленіе Фотія изъ Петербурга по вліянію тайныхъ обществъ’, онъ пишетъ слдующее: ‘Слава Богу! Я нын въ Великомъ Нов-град, въ обители Святаго Воскресенія Господня. Удаленъ я по вліянію тайныхъ обществъ и явныхъ враговъ вры и церкви отъ града шумнаго, но не безъ воли Господа. Какъ птица отъ стей ловящихъ, я улетлъ отъ стей вражьихъ’. Объясняя такимъ образомъ удаленіе свое изъ Петербурга, Фотій продолжаетъ: ‘въ град св. Петра многіе люди въ мст служенія моего были яко други и братья моя по плоти и во всхъ ихъ я видлъ благо для меня, но въ святой обители человки Божіи живутъ, служатъ единому Богу и вс они, младенцы, просты и чисты сердцемъ’.

Но такой утшительный взглядъ Фотія на безмятежное житіе святыхъ отшельниковъ тотчасъ измняется въ примненіи къ самому себ. Воздавая благодареніе Господу за то, что Онъ сподобилъ его поселиться во святой обители, Фотій, обращаясь къ Орловой, не отлагаетъ всякія житейскія попеченія, но, напротивъ, заводитъ о нихъ съ нею заботливую рчь. ‘Сестра о Господ! — пишетъ Фотій, — ты первая и паче всхъ людей, Бога ради, постила своею милостію. Ты первая меня постила въ мст скорбнаго житія моего. Продолжи милость твою, Бога ради, къ мсту нашему. Бдный Фотій! Ты, посл четырехлтняго подвижническаго и славнаго теченія въ званіи законоучителя, только игуменъ! Ты, посл жалованья 1,200 рублей и всего готоваго прочаго, на 200 рублей посажденъ жить и о всхъ безпокоиться, внемли и терпи вся: можетъ быть ты свыше званъ, а не отъ человкъ, на скорби многія. Ты убогъ, ты окаяненъ, ты не потребенъ ни къ чему, ты питаешься нын и самъ подаяніемъ милости, присланной въ первые дни какъ ты прибылъ въ мсто твоего пастбища’. Стованія Фотія на перемну его положенія оканчиваются слдующими словами: ‘Бдный Фотій! ты игуменъ въ Деревяницкомъ монастыр, но благодари владыку и Господа, что ты нын игуменъ, а не инъ кто и хвали Его, что ты въ Деревяницахъ, ради имени Его святаго, а не гд инд’.

Удаленіе свое изъ Петербурга Фотій приписываетъ, какъ мы видимъ, кознямъ тайныхъ, богопротивныхъ обществъ и враговъ церкви Христовой. Елагивъ, издавшій свою книгу въ 1853 году, вроятно вслдствіе тогдашнихъ цензурныхъ условій, не только ничего не говоритъ прямо объ этомъ, но даже не длаетъ относительно этого никакого намека. Онъ замчаетъ только, что Фотій, удаляясь въ Деревяницкій монастырь, ‘покорился распоряженію начальства’. Замчаніе это едва-ли не справедливе тхъ причинъ, которымъ приписываетъ самъ Фотій свое удаленіе. Во время его законоучительства во 2-мъ корпус, тамъ былъ директоромъ Андрей Ивановичъ Маркевичъ, крутой, но прямодушный хохолъ, и притомъ служака-генералъ, не вдававшійся ни въ какія богословскія тонкости, и онъ-то, по собственнымъ словамъ ‘Записокъ Фотія’, усиливался отршить его, ‘яко неспособнаго къ должности и малоумнаго’. Слдовательно, здсь весь вопросъ сводился къ служебной дятельности Фотія, разсматриваемой съ точки зрнія начальника-генерала, помимо всякаго вліянія со стороны тайныхъ обществъ.

Пребываніе Фотія ‘въ мст скорбнаго его житія’, т. е. въ Деревяницкомъ монастыр, продолжалось до 29-го января 1822 года, когда онъ былъ нареченъ архимандритомъ новгородскаго третьекласснаго Сковородскаго монастыря. ‘Хотя, — какъ пишетъ самъ Фотій, — онъ былъ удаленъ изъ Петербурга по старанію своихъ недруговъ’, но несомннно, что онъ имлъ тамъ и своихъ доброжелателей. Это доказывается тмъ, что, 25-го іюня того же 1822 года, за службу во 2-мъ кадетскомъ корпус, вмсто назначеннаго золотаго наперснаго креста, ‘за примрно-хорошее поведеніе и прохожденіе должности настоятеля’, государемъ императоромъ Александромъ Павловичемъ всемилостивйше пожалованъ Фотій золотымъ наперснымъ крестомъ, алмазами украшеннымъ.

Оффиціальныя эти сднія дополнимъ заимствуемымъ изъ письма Фотія къ графин Орловой отзывомъ относительно награды и повышенія: ‘еще теб помыслъ открою — писалъ онъ ей — не знаю почему-то крайне не хочется быть архимандритомъ, хотя и указъ посланъ, я мню, едва-ли спасуся, ежели меня будутъ честить крестами и титлами. Какая мн польза на земли? Царствіе Божіе внутри насъ’. Нельзя однако, не согласиться, что такое отношеніе къ почестямъ и повышеніямъ составляетъ нкоторую противоположность недавнему еще стованію Фотія на то, что онъ ‘только игуменъ’ и, конечно, такая противоположность можетъ наводить на мысль о неискренности его равнодушнаго отзыва къ длаемымъ ему отличіямъ.

Изъ Сковородскаго монастыря, въ томъ же 1822 году, 26-го августа, Фотій, по представленію митрополита Серафима ‘за примрное поведеніе и за исправленіе двухъ монастырей Деревяницкаго и Сковородскаго’, переведенъ настоятелемъ первокласснаго Юрьева монастыря и опредленъ присутствующимъ въ новгородскую духовную консисторію. Съ этого времени начинается его замтная политическо-религіозная дятельность.

II

Юрьевъ монастырь, куда переселился Фотій, принадлежитъ къ числу древнйшихъ русскихъ обителей. Этотъ монастырь, расположенный на лвомъ берегу рки Волхова, при усть ручья Княжева, впадающаго въ эту рку, былъ основанъ въ 1030 году великимъ княземъ Ярославомъ Владиміровичемъ, носившимъ во св. крещеніи имя Георгія или Юрія. Юрьевская обитель находится на прямой линіи, въ 3-хъ верстахъ отъ Новгорода, и высокая мстность, на которой онъ стоитъ, обращается въ островъ во время весенняго разлива окружающихъ его водъ [Подробныя свднія объ этомъ монастыр можно найти въ стать подъ заглавіемъ: ‘Описаніе Новгородскаго Юрьева монастыря’, напечатанной въ ‘Чтеніяхъ общества исторіи и древностей’ за 1808 годъ, кн. 2, стр. 20]. Не касаясь исторіи этого монастыря, мы замтимъ, что въ ту пору, когда архимандритъ Фотій былъ назначенъ его настоятелемъ, Юрьевъ монастырь, отъ частыхъ пожаровъ и по скудости доходовъ, приходилъ въ совершенную ветхость: въ немъ разрушались не только деревянныя строенія, но и каменныя зданія, и по бдности монастыря невозможно было произвести въ немъ никакихъ исправленій, число же братіи чрезвычайно уменьшилось.

Совсмъ въ иномъ вид явился этотъ убогій монастырь со времени Фотія, по ходатайству котораго императоръ Александръ повеллъ ‘на вчныя времена каждогодно отпускать отъ казны для поддержанія и возобновленія монастыря по 4,000 рублей, взамнъ принадлежавшей ему мельницы’. Но монастырь обогатился собственно не этимъ царскимъ вкладомъ, а тми громадными пожертвованіями, которыя сдланы были въ пользу его, ради Фотія, графинею Анною Алексевною Орловою-Чесменской. У насъ есть подъ рукою нсколько счетовъ, представленныхъ ей подрядчиками, производившими въ монастыр разныя работы и отливавшими для него громадные колокола, и по отдльнымъ даже статьямъ счеты эти представляютъ крупныя суммы, но въ общей совокупности суммы, израсходованныя Орловой на монастырь, достигаютъ громадныхъ размровъ. Довольно сказать, что еще за 16 лтъ до ея смерти, на одн монастырскія постройки было израсходовано боле 700,000 рублей: одна только серебрянная рака для мощей св. еоктиста стоила свыше 500,000 руб. асс., а сколько досталось монастырю впослдствіи, а еще боле по завщанію его благотворительницы! Пожертвованія ея доходили до того, что, напримръ, въ монастырь было внесено 250,000 руб. асс. только на поминъ лицъ, близкихъ Фотію и всхъ благотворителей Юрьева монастыря! Въ настоящее время этотъ, прежде убогій, монастырь принадлежитъ къ числу богатйшихъ по находящимся въ немъ сокровищамъ. Серебро, золото, брилліанты, яхонты, рубины, сапфиръ, изумруды, смарагды, жемчугъ и разныя драгоцнныя вещи напоминаютъ какъ о несмтныхъ богатствахъ Орловой, такъ и о безграничности ея пожертвованій.

Архимандритъ Фотій. Съ гравированнаго портрета Срякова.

Посмотримъ теперь, какъ распоряжался и хозяйничалъ архимандритъ Фотій въ обители, гд, по словамъ его, жили ‘младенцы’, ‘человки Божіи’.

Общежитіе въ Юрьевскомъ монастыр, какъ полагаетъ авторъ статьи ‘Описаніе Новгородскаго Юрьева монастыря’, вроятно было и прежде, но въ прошломъ вк и въ начал ныншняго оно утратилось. Первымъ распоряженіемъ Фотія было введеніе общежитія, хотя на это и не послдовало еще разршенія со стороны синода. Въ примръ этому онъ взялъ Коневецкій монастырь, въ которомъ онъ провелъ нсколько времени, огорченный смертію епископа Иннокентія. Но монастырскій уставъ, основанный на правилахъ общежитія, какъ видно, не слишкомъ нравился святымъ отцамъ, Такъ, поддерживая въ своемъ монастыр общежитіе, Фотій длалъ монашествующимъ письменное внушеніе ‘о постыдномъ длеж пищи особь каждому на трапез’. Внушеніе это начиналось такими словами: ‘Богъ есть любы, отъ его любви общежитіе, отъ общежитія во всемъ единая любовь связывать однихъ съ другими людей должна, а особенно живущихъ въ ангельскомъ жительств. Но замчено отцомъ (такъ называетъ самъ себя Фотій, въ дтяхъ не по уставу вовсе чинимое дло при деніи общемъ’. Это, не по уставу чинимое дло заключалось въ томъ, что монахи, прежде чмъ служки успвали доносить кушанье до стола, расхватывали все по частямъ, одни изъ нихъ, свою часть жаловали другимъ, кого кто любитъ, а не тому который хотлъ сть, и передавали эти длежи по столу какъ милостивые знаки. Затмъ Фотій говоритъ, что ‘другія, несытства исполненныя утробы готовы все пожрать, дабы мамонъ свой набить, а потомъ спать отъ лности, они хватаютъ и съдаютъ не только то, что должно, но и длежи за двухъ, за трехъ’. Фотій запрещалъ такое нарушеніе устава при общей трапез и приказывалъ каждому: ‘сть въ своемъ сосуд и что предложено, благочинно, по совсти, и брать все изъ одного сколько для насыщенія надобно, а не для пресыщенія’. ‘Должно — внушалъ Фотій — человку всякому, а особенно монаху, сть не слишкомъ сыто, не надаться, дабы не сотворить чревобсіе, которое есть въ числ седьми смертныхъ грховъ. Дивлюсь — заключалъ свое поученіе Фотій — ежели еще образъ ангельскій носящіе не могутъ научиться сть мрою и всомъ’. Для удержанія же аппетита монаховъ въ должныхъ границахъ Фотій запрещалъ приносить имъ въ кельи пищу ‘безъ разсмотрнія благихъ причинъ’.

Вообще предписанія о пищ со стороны Фотія, — который, по своей болзненности не отличался хорошимъ аппетитомъ, — составляютъ замтную часть его начальническихъ распоряженій. Кром весьма частыхъ напоминаній о соблюденіи строгаго воздержанія въ пищ по уставамъ православной церкви, Фотій писалъ для подначальной ему монастырской братіи, догматическо-гигіеническіе трактаты, обсуждая състные припасы въ значеніи скоромной и постной снди и указывая на вліяніе, какое иметъ то или другое явство на физическія и духовныя силы человка вообще, преимущественно же монаха. При этомъ онъ длаетъ сравненіе естественныхъ произведеній, свойственныхъ сверному климату, съ произведеніями южныхъ странъ, такъ какъ эти послднія имлись собственно въ виду при первоначальномъ установленіи постовъ православною церковью. По поводу этого Фотій разсуждаетъ подробно о сочив, овощахъ, о ‘зельяхъ сндныхъ’.

Независимо отъ внушеній о воздержаніи въ пищ, длаемыхъ въ пастырскомъ дух, Фотій обращалъ такое воздержаніе въ карательную и исправительную мру. Такъ, въ одномъ изъ своихъ предписаній отцу-келарю, онъ приказываетъ ‘не топить кухни, не подлатать огня и не варить ничего, потому что почти вс крылосные не были въ церкви у утрени’, для бывшихъ же въ церкви онъ приказываетъ сварить на своей кухн щи и кашу, а не бывшимъ у утрени не давать даже и хлба. Длая это распоряженіе, Фотій прибавляетъ: ‘да будутъ помнить, что идетъ послдній день суда Господня въ лт и да помнятъ страхъ Божій. Пока я здсь съ вами, я долженъ быть праведный всмъ судія и каждому воздавать за дла по достоянію’.

Лишенію пищи подвергались и т, которыхъ Фотій сажалъ въ устроенную имъ при монастыр ‘смиренную’. Посаженнымъ туда давались только хлбъ, квасъ, вода и соль, и то лишь въ одной порціи. ‘Иначе — замчалъ Фотій — будетъ смиренная инымъ покой, отдыхъ лнивымъ, на службу и на послушаніе негоднымъ. Да кто волею не воздержанъ: пусть неволею научится воздержанію даже отъ хлба’. Въ смиренной Фотій держалъ иногда монаховъ по цлымъ мсяцамъ и только по временамъ приказывалъ выпускать оттуда провинившихся на празднество, чтобъ ‘досмотрть, каковъ на вол будетъ’. Однажды, выпуская изъ смиренной подъ этимъ условіемъ какото-то брата Данилу, Фотій писалъ: ‘дать ему чувствовать, что милостивый отецъ его (т. е. самъ Фотій) и терпвшій за грхи его веллъ столько въ терпніи и молитв дней проводить въ смиренной, яко въ затвор и пещер, для спасенія его души по собственному его, Данила, согласію и прошенію’. Вообще онъ пріучалъ монаховъ къ смиренію, внушая, что ‘прошеніе прощенія считается не только за знакъ врный въ виновномъ смиренія, но и право, что онъ долженъ получить его, а правый обязанъ простить согршившаго, когда виновный, сверхъ всего, пришедъ, сотворитъ въ землю поклонъ. Низшіе — писалъ Фотій — съ раскаяніемъ любовнымъ должны, будучи виновны, поклонъ высшимъ, пришедъ, сдлать, а высшіе благоволятъ поступить сами на то добр и всеконечно простить все совершенно’.

Когда Юрьевъ монастырь при Фотіи сталъ слыть въ народной молв богатымъ, благодаря пожертвованіямъ графини Орловой, то странники и странницы начали усердно посщать его, находя тамъ сытую пищу. Пость тамъ можно было вдоволь, такъ какъ, по словамъ Елагина, състные припасы, по распоряженію Орловой, подвозились въ монастырь цлыми обозами. Въ особенности много заходило погостить въ монастырь ‘отставныхъ служилыхъ людей’, пьянствовавшихъ и просившихъ милостыню. Изъ распоряженій Фотія видно, что они крпко надодали ему, почему онъ и запрещалъ пускать ихъ въ обитель, да и вообще онъ запретилъ кормить въ Монастыр мщанъ и солдатъ, которые приходили туда не только, чтобы въ волю пость, но и вынести оттуда хлба ‘кучами и котомками’. За допущеніе итого Фотій приказалъ ставить келаря и хлбодара на поклоны, прописывая имъ по сту поклоновъ сразу посреди церкви и разсуждая при этомъ такъ: ‘разв у насъ хлбъ мякина, а его столько даютъ, что имъ не дорожатъ и кому не на что жить, хлба столько даютъ, что въ кабак вина можно купить и пьяну быть’. Къ этимъ распоряженіямъ Фотій добавлялъ, что ‘постороннихъ доковъ не слдуетъ упитывать яко свиней, не знающилъ толку’. Онъ затмъ приказывалъ не допускать вообще постороннихъ въ монастырскую трапезу, Фотій дозволялъ: ‘причастниковъ св. тайнъ также питать на той на трапез и людей чиновныхъ, и духовныхъ или купцовъ и кто особенно уметъ цнитъ пищу монастырскую и воспользоваться оттого’.

Кром мужской ‘странницы’, въ которой находили себ пріемъ заходившіе въ Юрьевъ монастырь боле или мене далекіе богомольцы, Фотій устроилъ при монастыр и женскую странницу, въ которой, однако, какъ видно изъ распоряженій архимандрита, допускались большіе безпорядки. Заправлявшая этой странницей старица изъ трехъ комнатъ, предназначенныхъ для женщинъ, одну заняла сама, а въ другую помстила мужчинъ, которые живали въ странниц недли по три. Фотій приказывалъ, чтобы вообще въ странницахъ держали мужчинъ и женщинъ не боле 7-ми дней и, пріобщивъ ихъ въ субботу за ранней обдней св. тайнъ, съ Богомъ отпускали домой въ свое мсто. Приходящихъ же издалека онъ разршалъ держать и доле, только не женщинъ, такъ какъ, по словамъ Фотія, ‘опасно имъ долго быть при мужскомъ монастыр и Богу неугодно таковое ихъ проживаніе и моленіе имъ не на пользу’. Вообще же въ монастыр отъ богомольцевъ бывало ‘великое безпокойство, особенно отъ больныхъ бсныхъ’.

Больные этого рода не только имютъ значеніе въ распоряженіяхъ Фотія по монастырю, но и указываютъ на особенность его врованій. Фотій устроилъ въ деревянныхъ старыхъ кельяхъ больницу для женскаго пола, ‘такъ какъ — писалъ онъ — людей больныхъ отъ духовъ нечистыхъ сего пола бываетъ боле приходящихъ. А просто больницы для мужскаго пола не имть и больныхъ простыми болзнями не принимать и николи не держать, ибо у насъ нтъ для таковыхъ мста и лекаря. А кто придетъ и сдлается боленъ, давать таковымъ на бдность лучше 10 (въ рукописи не сказано рублей или копекъ) и съ Богомъ отпущать: пусть идетъ и въ мірскомъ дом лежитъ боленъ, ибо нтъ способа за всми смотрть и мста помщать. И таковое занятіе о больныхъ простыхъ можетъ многихъ монаховъ отъ дла своего и молитвы отдалять и утомить и умучить, а монашеское дло стараться прежде о своей душ, потомъ уже и о спасеніи другихъ’.

Въ устроенную Фотіемъ больницу для бсныхъ явилась однажды молодая двушка, бывшая фигуранткой на петербургскомъ театр. Она объявила, что одержима нечистымъ духомъ. Фотій принялся отчитывать ее, поручивъ ближайшій за нею надзоръ молодому своему келейнику, который доносилъ ему, что Фотина Павловна (такъ звали двушку) проводитъ все время въ молитв, а самъ между тмъ, сошелся съ нею и такимъ образомъ обманывалъ Фотія. Орлова была сильно раздражена пребываніемъ Фотины въ Юрьевомъ монастыр и, какъ разсказываютъ, хотла дать ей половину своего состоянія, съ тмъ только, чтобы она ушла изъ монастыря и не длала безчестія Фотію. Между тмъ Фотина стала собирать около себя окрестныхъ двушекъ, которыя во множеств сходились на молитву въ монастырь, одтыя въ хитоны. Молва объ этомъ дошла до губернатора, который при содйствіи архіерея положилъ конецъ такимъ собраніямъ, причемъ Фотина, щедро надленная отъ Фотія деньгами, была отправлена въ Переяславъ въ тамошній женскій едоровскій монастырь.

Фотій настолько врилъ, будто онъ отчиталъ Фотину, что написалъ ‘Повсть чудну о нкоей двиц, избавившейся отъ нечистаго духа’. Орлова, посл смерти автора, уничтожила эту повсть, оставивъ только предисловіе, представляющее общее разсужденіи о бсовскомъ навожденіи.

Изъ прочихъ распоряженій Фотія видно, что онъ былъ заботливый хозяинъ, такъ какъ, несмотря на то, что монастырь имлъ уже громадныя средства, Фотій старался о томъ, чтобы нужды монастыря удовлетворялись собственными его средствами. Онъ старался о разведеніи при монастыр огородовъ, приказывалъ садить шалфей, мяту, какъ лечебныя травы, а также малину и барбарисъ ‘для утшенія братіи’. Хозяйственныя его распорядки касались и содержанія лошадей, и изъ одного его письменнаго приказа видно, что при монастыр имлось шесть лучшихъ лошадей для настоятеля, столько же для разъзда на случай нужды, отъ 2-хъ до 4-хъ для черныхъ работъ и прочихъ простыхъ надобностей. При этомъ онъ требовалъ, чтобы лошади были исправныя и хорошія, и чтобы одна или дв изъ нихъ были пріучены орать и пахать землю.

Радя о строгомъ соблюденіи въ монастыр общежительнаго устава, Фотій заботился о поддержаніи прежнихъ и о присвоеніи новыхъ преимуществъ своей обители, а также о введеніи въ нее нкоторыхъ особыхъ порядковъ богослуженія. Онъ не забывалъ, что управляемый имъ монастырь имлъ нкогда за собою 15 приписныхъ монастырей и что, по сравненію съ окрестными монастырями, онъ, по грамадности своихъ зданій, назывался даже лаврою. Съ самыхъ первыхъ временъ существованія этого монастыря, настоятели его именовались ‘игуменами монастыря св. Георгія п архимандритами новгородскими’, т. е. считались первыми или главными въ ряду управителей 50-ти новгородскихъ монастырей и какъ бы благочинными надъ всми ими. Что же касается священно служенія въ Юрьевскомъ монастыр, то игумены или архимандриты его издревле отправляли священнослуженіе съ нкоторыми отличіями, присвоенными исключительно архіерейскому сапу. Такъ, они служили и служатъ на ковр съ осняльными свщами и рипидамп. При великомъ выход выносится митра архимандрита, а самъ архимандритъ изъ алтаря не выходитъ, но принимаетъ св. дары въ царскихъ вратахъ, посл чего произносится на ектеніи имя ‘всечестнаго отца священно-архимандрита’.

До какой степени дорожилъ Фотій этими знаками вншняго іерархическаго почета — неизвстно, но, въ добавокъ къ нимъ, ему и его преемникамъ по управленію монастыремъ было присвоено носить посохъ съ сулкомъ, т. е. съ такимь украшеніемъ изъ матеріи, какой бываетъ обыкновенно на архіерейскомъ посох.

Отъ себя Фотій вводилъ въ монастырь нкоторыя особыя правила и по поводу ихъ сдлалъ однажды особое представленіе митрополиту Серафиму, которое имло слдующее вступленіе: ‘Божіею милостію азъ рабъ Господа Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, ревнитель православія, святыя Христовы церкви и вры, двадцать уже лтъ какъ постриженъ въ монашество’. Затмъ онъ заявлялъ, что не желаетъ длать никакихъ отступленій отъ вры православной. ‘Несмотря на вс нововведенія — говоритъ Фотій — устроена мною обитель Юрьевъ монастырь и по древнему преданію общежитіе введено въ ономъ, уставъ общежитія составленъ и напечатанъ при св. синод’. При этомъ Фотій выражаетъ, однако, чтобы не считали нововведеніемъ со стороны его, что онъ ‘сначала поступленія въ монашество, будучи одтъ въ хитонъ нищеты и радованія, обязалъ къ этому неизмнному одянію и братію Юрьева монастыря’. Справедливость своего требованія онъ подкрплялъ подлинникомъ греческаго молитвослова и переводами церковныхъ требниковъ, большаго новаго и древняго Петра Могилы, стариннымъ рукописнымъ чиномъ постриженія, хранящимся въ Юрьев монастыр, и выписками изъ книги ‘Новая Скрижаль’. Мы приводимъ здсь эти подробности потому, что разсужденіе о хитон составляетъ едва-ли не самый замчательный ученодогматическій трудъ юрьевскаго архимандрита, обнаруживающій вмст съ тмъ и знаніе его по герминевтик, т. е. умніе обставлять свои мннія текстами изъ священнаго писанія и ссылками на творенія святыхъ отцовъ.

Такъ хозяйничалъ и распоряжался Фотій въ управляемомъ имъ монастыр. Всю дятельность и всю власть свою онъ направлялъ какъ на вншнее улучшеніе монастыря, такъ и на водвореніе въ монашествующей братіи порядка, смиренія и воздержанія. Что же касается его самого, то онъ, бдный дьячковскій сынъ, недоучившійся бурсакъ и ‘человкъ Бодай ангельскаго житія’, обставлялъ себя самого не совсмъ на монашескій ладъ, хотя и твердилъ о сует мірской. Памятуя тотъ часъ, когда, по словамъ Фотія, его ‘быть можетъ въ худое рубище завернутъ люди, бросятъ, какъ пса, въ могилу, снесши на старыхъ, почти изломанныхъ носилкахъ’, онъ тмъ не мене пользовался въ монастыр всми удобствами жизни и въ одномъ изъ писемъ своихъ къ Орловой писалъ: ‘я теперь зло богатъ, въ богатыя ризы облекаюсь, живу въ великолпномъ дому и гуляю на добрыхъ коняхъ’. Всмъ этимъ онъ былъ обязанъ своей благотворительниц. Отношенія его къ ней представляются съ перваго раза страшнымъ соблазномъ уже потому, что молодой монахъ сблизился съ далеко не старою еще въ ту пору женщиною и жилъ на ея счетъ богато и роскошно, нарушая всмъ этимъ монашескіе обты цломудрія, нелюбостяжанія, смиренія и воздержанія.

III

Съ 28-го іюня 1762 года самыми замтными людьми около воцарившейся императрицы Екатерины II были братья Орловы. Ихъ было пять братьевъ и третій изъ нихъ, графъ Алексй Григорьевичъ (род. 24-го сентября 1735 г.), получившій, 10-го іюля 1775 года, въ день праздвованія кучукъ-кайнарджійскаго мира наименованіе ‘Чесменскаго’, женился, 6-го мая 1782 года, на Евдокіи Николаевн Лопухиной, которой въ ту п

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Архимандритъ Фотiй,настоятель Новгородскаго Юрьева монастыря1792-1838

I

II

III

Читайте также:

Архимандритъ Фотiй,
настоятель Новгородскаго Юрьева монастыря
1792-1838