Шевалье д'Еон, Карнович Евгений Петрович, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Шевалье д‘Еонъ

I.
Копія съ завщанія Петра Великаго, добытая д’Еономъ. — Указаніе истопниковъ. — Сочиненія Бергольца, Галльярде и Журдана. — Рожденіе и дтство д’Еона. — Его сочиненія. — Описаніе его наружности. — Причины посылки его въ Петербургъ. — Дипломатическія сношенія между Россіей) и Франціею. — Взаимное охлажденіе. — Попытка возстановить прежнія отношенія.

Въ недавнее еще время европейскіе кабинеты съ крайнимъ недовріемъ слдили за политикою Россіи въ отношеніи къ Турціи. Между разными поводами, возбуждавшими недовріе, занимало не послднее мсто такъ называемое ‘завщаніе Петра Великаго’, внушающее преемникамъ этого государя мысль о необходимости утвердить господство Россіи надъ Оттоманскою имперіею. Хотя въ изданной, въ 1863 году, въ Брюссел г. Берголъцемъ брошюр подъ заглавіемъ: ‘Napol&eacute,on I, auteur du testement de Pierre le Grand’ доказывается, что упомянутое завщаніе не только подложно, но что оно было составлено лишь въ 1812 году, по порученію Наполеона I, французскимъ историкомъ Лезюромъ, но все же брошюра г. Бергольца не уничтожила окончательно слиткомъ распространеннаго въ Европ мннія на счетъ достоврности этого завщанія, копія съ котораго, какъ разсказывалось прежде, была будто бы добыта съ неимоврнымъ трудомъ кавалеромъ д’Еономъ изъ самыхъ секретныхъ архивовъ русской имперіи. Такимъ образомъ имя д’Еона, какъ лица, пустившаго въ ходъ пресловутое завщаніе Петра Великаго, получило извстность въ исторіи русской политики. Но и помимо этого, загадочная личность д’Еона и его участіе въ разныхъ политическихъ интригахъ, которыя велись имъ одно время и при двор императрицы Елисаветы Петровны, вызываютъ на изслдованіе нкоторыхъ обстоятельствъ его жизни, не лишенныхъ важнаго значенія во взаимныхъ отношеніяхъ, существовавшихъ между Россіей) и Франціей) передъ началомъ и во время семилтней войны. Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что д’Еонъ имлъ вліяніе на участіе Россіи въ этой войн, стоившей намъ такъ много и крови, и денегъ. Между тмъ въ русской печати встрчаются о д’Еон слиткомъ скудныя свднія. Очеркъ его жизни, составленный Бюлау и переведенный съ нмецкаго, былъ въ 1866 году помщенъ въ 4-мъ нумер ‘Заграничнаго Встника’, но главный недостатокъ этого очерка заключается въ отсутствіи удовлетворительныхъ свдній о пребываніи д’Еона въ Россіи, тогда какъ именно этотъ періодъ его жизни и долженъ преимущественно интересовать русскихъ читателей. Кром упомянутаго очерка, въ 94-мъ нумер ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’ за 1867 годъ, въ небольшой фельетонной стать говорилось кое-что о д’Еон, но само собою разумется, что такая статья не представляетъ никакой возможности ознакомиться съ его личностью вообще и въ частности съ его дипломатическою дятельностію при русскомъ двор. Наконецъ, въ то время, когда статья наша была уже готова, въ ‘Русской Старин’ была напечатана статья г. В. Зотова подъ заглавіемъ ‘Шевалье д’Еонъ’, но авторъ ея не воспользовался тми новыми свдніями, какія въ послднее время появились о д’Еон, какъ-то: опроверженіемъ Галльярде изданныхъ имъ же самимъ записокъ д’Еона, изданіемъ Бутарика. архивомъ князя Воронцова и брошюрою г. Бергольца — чрезвычайно важною въ отношеніи дипломатической дятельности д’Еона въ Россіи. Что же касается французской литературы, то она чрезвычайно богата сочиненіями о д’Еон. Существуютъ даже его мемуары, изданные на французскомъ язык, въ 1863 году, довольно извстнымъ писателемъ Галльярде. Нын достоврность этихъ мемуаровъ опровергнута самимъ авторомъ. Нкто г. Журданъ употребилъ сочиненіе Галльярде для контрафакціи, издавъ почти слово въ слово книгу Галльярде подъ заглавіемъ: ‘Hermaphrodite’. Тогда Галльярде выпустилъ второе изданіе своей книги: ‘M&eacute,moires sur le chevalier d’Eon’ съ слдующимъ объяснительнымъ заглавіемъ: ‘La

v&eacute,rit&eacute, sur les myst&egrave,res de sa vie d’apr&egrave,s des documents authentiques’. Въ этомъ новомъ изданіи Галльярде пряма сознается въ тхъ вымыслахъ и мистификаціяхъ, которыя онъ позволилъ себ сдлать при первомъ изданіи записокъ д’Еона. и которыя Журданъ не только перепечаталъ въ своей книг, но и дополнилъ своими разсужденіями по поводу ихъ, какъ о несомннныхъ фактахъ.

Для насъ, конечно, во всхъ извстіяхъ, касающихся кавалера д’Еона, имютъ важность только т свднія, которыя относятся къ пребыванію его въ Россіи, остальными же свдніями мы воспользуемся для того только, чтобы датъ общее понятіе объ этой загадочной личности.

Двица или господинъ д’Еонъ де-Бомонъ родилась или родился 5-го октября 1728 года въ Тоннер, главномъ город Іенскаго департамента. Въ акт, составленномъ объ его рожденіи, онъ былъ записанъ мальчикомъ и считался таковымъ у всхъ своихъ сосдей. Но одинъ изъ его біографовъ, де-ла-Фортейль, заявляетъ, что будущій шевалье д’Еонъ былъ двочка, и что ее одвали и воспитывали какъ мальчика потому только, что отецъ новорожденной двицы, желавшій имть непремнно сына, думалъ хоть этимъ отомстить природ, не исполнившей его завтнаго желанія. Впрочемъ, относительно повода къ переодванію и воспитанію двицы д’Еоиъ, какъ мальчика, встрчается другое боле практическое объясненіе, а именно, что родители этой двицы, при неимніи ими сына, должны были лишиться какого-то принадлежавшаго имъ помстья, что, конечно, было имъ крайне непріятно, почему они и ршились на подлогъ, выдавъ новорожденную дочь за сына. Но нкоторыя вполн достоврныя обстоятельства, а также оффиціальное свидтельство англійскихъ врачей о вскрытіи трупа д’Еона и даже надпись на его могильномъ памятник, — хотя д’Еонъ и умеръ, считаясь женщиною, — съ полною несомннностію подтверждаютъ, что онъ былъ мужчина, такъ что появленіе его женщиною было только мистификаціею, причины которой, однако, до сихъ еще поръ не вполн выяснены.

Поводомъ къ сомннію въ томъ, что д’Еонъ былъ мужчина, служило, между прочимъ, и то обстоятельство, что въ длинномъ ряду именъ, данныхъ ему при крещеніи, встрчаются имена, которыя, — какъ имя Женевьева, — даются исключительно дтямъ женскаго пола, или которыя, — какъ имя Тимотэ, — даются одинаково и мальчикамъ и двочкамъ. Впрочемъ, вообще въ католическихъ странахъ мужчины съ женскими, а женщины съ мужскими именами не представляютъ ничего необыкновеннаго, такъ какъ по существующему тамъ обычаю, новорожденнымъ, при крещеніи, даются, безъ различія пола, имена и въ честь ихъ воспріемниковъ и въ честь ихъ воспріемницъ. Такимъ образомъ ссылка на то, что д’Еонъ при крещеніи получилъ имя Женевьевы вовсе не доказываетъ, что онъ былъ крещенъ какъ двочка, тмъ боле, что на ряду съ этимъ именемъ онъ получилъ имя Шарля и Луи, исключительно- даваемыя младенцамъ мужскаго пола. Заявленія самого д’Еона объ его пол не могутъ быть приняты въ соображеніе потому, что онъ въ одно и то же время подписывался въ оффиціальной переписк ‘Луиза де-Бомонъ’, и съ ожесточеніемъ возставалъ противъ королевскаго повелнія — предписывавшаго ему надть женское платье — заявляя, что лакая одежда не соотвтствуетъ его полу.

Дтство, отрочество и юность провелъ д’Еонъ какъ и слдуетъ провести эти періоды жизни настоящему представителю непрекраснаго пола. Для воспитанія онъ былъ отправленъ своими родителями въ Парижъ, гд поступилъ въ коллегію Мазарена, и въ своихъ школьныхъ занятіяхъ отличался замтными успхами, изъ этой коллегія онъ перешелъ въ юридическую школу и, по окончаніи тамъ курса, получилъ степень доктора гражданскаго и каноническаго права. Въ самой ранней молодости у д’Еона проявилась охота къ писательству и первымъ литературнымъ его произведеніемъ было надгробное слово герцогин де-Пентьевръ. происходившей изъ знаменитой фамиліи д’Есте. Впослдствіи д’Еонъ написалъ ‘Essai historique sur les differentes situations de la France par rapport aux finances’ и два тома ‘Consid&eacute,rations politiques sur l’administration des peuples anciens et modernes’. Кром того, онъ оставилъ посл себя обширную переписку, разныя замтки и очерки своей жизни. Одновременно съ призваніемъ къ мирнымъ литературнымъ трудамъ, онъ чувствовалъ наклонность и къ военному ремеслу и вскор пріобрлъ себ въ Париж громкую извстность своимъ искусствомъ стрлять и драться на шпагахъ, почему впослдствіи считался, во всей тогдашней Франціи, однимъ изъ самыхъ опасныхъ дуэлистовъ.

Несмотря на воинственныя наклонности д’Еона, свойственныя мужчинамъ, вншность его отличалась чрезвычайною женственностію. Въ лта своей юности онъ поразительно походилъ на хорошенькую двушку, какъ по наружности, такъ и по голосу и по манерамъ. Въ двадцать лтъ отъ роду онъ имлъ прекрасные блокурые волосы, свтло-голубые, томные глаза, такой нжный цвтъ лица, какому могла бы позавидовать каждая молодая женщина, роста онъ былъ небольшаго, а на гибкую и стройную его талію былъ въ пору корсетъ самой тоненькой двушки, маленькія его руки и такія же ноги, казалось, должны были бы принадлежать не мужчин, а дам-аристократк, надъ губой, на подбородк и на щекахъ у него, по словамъ одного изъ его біографовъ, пробивался только легкій пушекъ какъ на спломъ персик. Въ мемуарахъ о д’Еон передавалось, что на одномъ изъ блестящихъ придворныхъ маскарадовъ, которыми такъ славилось роскошное царствованіе Людовика ХУ, находился кавалеръ д’Еонъ съ одною изъ своихъ знакомыхъ, молоденькою и веселою графинею де-Рошфоръ, убдившей д’Еона нарядиться въ женскій костюмъ. Переодтый шевалье былъ — какъ хорошенькая двушка — замченъ королемъ и когда Людовикъ узналъ о своей ошибк, то ему пришло на мысль воспользоваться женственною наружностію д’Еона для своихъ дипломатическихъ цлей. Галльярде заявляетъ однако, что весь этотъ разсказъ ничего боле какъ только собственная его фантазія и что изъ достоврныхъ документовъ о д’Еон нельзя узнать съ точностью, почему именно явилась у Людовика XV мысль объ отправк д’Еона въ женскомъ костюм тайнымъ дипломатическимъ агентомъ ко двору императрицы Елисаветы Петровны.

Непосредственныя сношенія Россіи съ Франціею начались въ первой четверти XVII столтія, такъ какъ въ 1625 году явился въ первый разъ въ Москву чрезвычайный посолъ французскаго короля Людовика XIII. Съ 1702 года, учреждено было постоянное французское посольство въ Россіи, и въ числ замчательныхъ пословъ того времени былъ Кампредонъ, назначенный въ 1721 году и замненный черезъ шесть лтъ Маньяномъ, депеши котораго къ версальскому двору представляютъ столько интереса для русской исторіи относительно избранія на престолъ императрицы Анны Ивановны. Въ 1734 году, мсто французскаго посла въ Петербург занялъ Понтонъ де-Етанъ, при немъ послдовало между петербургскимъ и версальскимъ дворами нкоторое охлажденіе, но дло вскор поправилось съ назначеніемъ въ Парижъ русскимъ посломъ извстнаго князя Антіоха Дмитріевича Кантемира. На посылку Кантемира, версальскій кабинетъ отвчалъ такою-же любезностію, назначивъ своимъ представителемъ въ Россіи графа Вогренана, но такъ какъ Вогренанъ отказался отъ этого назначенія, то вмсто его былъ отправленъ маркизъ де-ла-Шетарди, бывшій до того времени французскимъ посломъ въ Берлин. Предшественники маркиза не оставили никакихъ слдовъ въ нашей исторіи, между тмъ какъ дятельность де-ла-Шетарди была весьма замтна при переворот, доставившемъ императорскую корону цесаревн Елисавет Петровн. Мсто де-ла-Шетарди, въ август 1742 года заступилъ д’Юссонъ д’Альонъ, не умвшій однако сохранить вліяніе, пріобртенное при русскомъ двор, его энергическимъ и ловкимъ предшественникомъ. Въ 1743 году Шетарди снова явился въ Петербургъ въ званіи полномочнаго посла. Главною его задачею было воспрепятствовать императриц Елисавет заключить союзъ съ Австріею и Англіею противъ Франціи и Пруссіи. На первыхъ же порахъ благорасположеніе къ Шетарди со стороны императрицы было пріобртено готовностію версальскаго кабинета признать за нею императорскій титулъ. Такъ какъ при двор императрицы главнымъ и могущественнымъ противникомъ Франціи считался канцлеръ графъ Алексй Петровичъ Бестужевъ-Рюминъ, то маркизу Шетарди было поручено стараться о низверженіи канцлера съ его высокаго поста. Маркизъ вдался въ тогдашнія придворныя интриги, но слишкомъ неудачно. Дло кончилось тмъ, что канцлеръ удержался на своемъ мст, а маркизъ де-ла-Шетарди не только что былъ высланъ изъ Петербурга, но и былъ, по повелнію Людовика XV, первоначально заключенъ въ цитадель города Монпелье, а потомъ удаленъ на житье въ свое помстье. Посл Шетарди былъ, 27-го марта 1745 года, назначенъ снова д’Аль-онъ, привезшій съ собою грамату, окончательно признавшую за Елисаветою Петровною титулъ императрицы всероссійской. Повидимому, отношенія наши къ Франціи улаживались самымъ благопріятнымъ образомъ, но совершенно неожиданно вышелъ случай, разстроившій эти отношенія. На одномъ изъ торжественныхъ придворныхъ собраній, происходившихъ въ Лондон, тамошній французскій посолъ Шатле заспорилъ о первенств съ русскимъ посломъ графомъ Чернышевымъ. Шатле не только наговорилъ ему публично дерзостей, но даже позволилъ себ столкнуть Чернышева съ занятаго имъ мста. Чернышевъ смиренно перенесъ такое оскорбленіе, но совершенно иначе взглянула на оскорбленіе посла сама императрица. Охлажденіе вслдствіе обиды, нанесенной Чернышеву, дошло между версальскимъ и петербургскимъ дворами до того, что король вынужденъ былъ отозвать д’Альона изъ Петербурга, гд, вмсто упраздненнаго такимъ образомъ французскаго посольства, оставалось только консульство. Между тмъ, по тогдашнему положенію политическихъ длъ въ Европ, Франція все сильне и сильне начала чувствовать невыгоды своего отчужденія отъ Россіи. Дружественныя въ то время отношенія Франціи и Пруссіи, а также и польскія дла, которыми интересовался версальскій кабинетъ, разсчитывая посадить на польскій престолъ своего кандидата, побуждали французскую дипломатію если не сходиться съ Россіею по прежнему, то, по крайней мр, хотя обстоятельно знать что длалось при двор императрицы Елисаветы Петровны, но какъ на бду прекратились вс непосредственныя сношенія между этимъ дворомъ и версальскимъ. Посылка въ Россію для развдокъ обыкновенныхъ тайныхъ агентовъ представлялась дломъ нелегкимъ, въ особенности же посл того, какъ одинъ изъ такихъ агентовъ, шевалье Вилькруассанъ, былъ открытъ, признанъ шпіономъ и запрятанъ въ Шлиссельбургскую крпость.

Въ виду такихъ затруднительныхъ обстоятельствъ, Людовикъ ХV первый ршился на попытку возстановить дружественныя отношенія къ Россіи. Съ своей стороны и императрица Елисавета Петровна, у которой успли уже отлечь нсколько отъ сердца и злоба на Шетарди, и досада на обиду, нанесенную въ Лондон графу Чернышеву, и которая, въ добавокъ къ этому, находясь въ то время подъ сильнымъ вліяніемъ Ивана Ивановича Шувалова, — страстнаго поклонника Франціи, — была не прочь увидть снова въ Петербург французское посольство. Но о готовности императрицы надобно было хорошенько освдомиться, чтобы не получить унизительнаго для Франціи отказа.

II.
Посылка Дугласа въ Россію. — Назначеніе д’Еона его помощникомъ. — Мечты принца Конти о польскомъ престол. — Инструкція, данная Дугласу при отъзд въ Петербургъ. — Развдыванія о Бирон, объ отношеніи Россіи къ Англіи, о великомъ княз Петр едорович, о Малороссіи и т. д. — Инструкція по турецкимъ дламъ. — Предположеніе о брак императрицы Елисаветы Петровны.

Съ своей стороны Людовикъ ХУ приступилъ къ сближенію съ Россіею самымъ ухищреннымъ способомъ. Въ Париж проживалъ въ ту пору, изгнанный изъ предловъ королевства великобританскаго, одинъ изъ приверженцевъ падшей династіи Стюартовъ, кавалеръ Дугласъ-Макензи, родомъ шотландецъ, всею душою ненавидвшій англичанъ. Иностранное происхожденіе кавалера, повидимому, врне всего отклоняло бы въ Петербург мысль о томъ, чтобы онъ могъ быть тайнымъ агентомъ французскаго короля. Поэтому, а также разсчитывая на ловкость и проницательность Дугласа, Людовикъ XV предложилъ ему отправиться въ Петербургъ для политическихъ рекогносцировокъ, но вмст съ тмъ подумывалъ о томъ, кого бы дать ему въ помощники. Такъ какъ самая главная задача посольства Дугласа состояла въ личномъ сближеніи короля съ императрицей Елисаветой Петровной, то и представлялась надобность подъискать въ пособники Дугласу такую личность, которая, не навлекая на себя никакого подозрнія, могла бы проникнуть въ покои императрицы и бесдовать съ нею съ глазу на глазъ. Совершенно подходящей къ тому личностью представился королю переодтый въ женское платье кавалеръ д’Еонъ.

Но если у самаго короля явилась мысль воспользоваться женоподобіемъ д’Еона для своихъ политическихъ цлей, то тмъ не мене предстоялъ еще при этомъ особый вопросъ, достанетъ ли у переодтаго въ женское платье кавалера умнья выполнить, какъ слдуетъ, т важныя государственныя порученія, которыя возлагались на него вмст съ роброномъ, фижмами и со всми другими принадлежностями тогдашняго женскаго туалета? Особыя обстоятельства способствовали разршенію этого вопроса въ пользу д’Еона.

Среди близкихъ къ Людовику ХV царедворцевъ былъ принцъ Конти, происходившій изъ фамиліи Конде, которая вела свое начало отъ младшей линіи бурбонскаго дома и, слдовательно, считалась родственною королевской династіи. Ддъ этого принца Конти-Франсуа-Луи (род. 1664, ум. 1709 г.) пріобрлъ себ громкую воинскую извстность въ битвахъ при Штейнкерк, Флерюс и Нервинд и этой извстности былъ обязанъ тмъ, что въ 1697 году, по смерти короля Яна Собсскаго, былъ избранъ на польскій престолъ. Ему, однако, не удалось покоролевствовать въ Польш, такъ какъ его усплъ отстранить отъ короны Піастовъ и Ягеллоновъ боле счастливый и боле близкій къ Польш соперникъ — Августъ II, курфирстъ саксонскій, и пока французскій принцъ собирался въ Варшаву, Августъ II былъ уже тамъ. Тмъ не мене внукъ его былъ не прочь отъ притязаній на королевско-польскій внецъ и притязанія эти, повидимому, готовы были осуществиться, когда въ начал 1745 года неожиданно явились въ Париж нкоторые польскіе магнаты съ порученіемъ отъ значительнаго числа своихъ соотечественниковъ — предложить принцу Конти голоса въ его пользу при выбор государя на польскій престолъ. Людовикъ ХV не находилъ для себя удобнымъ лично вмшиваться въ это дло, а потому поручилъ самому принцу Конти вести непосредственно переговоры съ польскими депутатами на счетъ сдланнаго ему предложенія.

Такой выдлъ польскаго вопроса изъ общей системы длъ, касавшихся вншней политики Франціи, послужилъ началомъ къ выдлу изъ этой системы и нкоторыхъ другихъ длъ, непосредственное веденіе которыхъ принималъ на себя самъ король, имя въ этомъ случа своимъ ближайшимъ помощникомъ принца Конти, въ завдываніе котораго перешла мало-по-малу вся политика Франціи по дламъ сверныхъ государствъ. Поэтому, такъ какъ посылка д’Еона касалась Россіи, то главнымъ совтникомъ короля и явился принцъ Конти. Въ свою очередь, честолюбивый принцъ не терялъ надежды быть рано или поздно на польскомъ престол, который казался ему какъ-бы наслдственнымъ, а потому ему было очень кстати имть въ Петербург, — гд главнымъ образомъ должна была происходить развязка каждаго возникавшаго въ Польш вопроса, — вполн врнаго и преданнаго ему человка, а такимъ человкомъ онъ могъ считать д’Еона, съ которымъ достаточно сблизился по особому случаю.

Надобно сказать, что принцъ Конти, мтя на польскій престолъ, не забывалъ, по врожденной склонности, и служенія музамъ — онъ былъ стихотворецъ, хотя и изъ очень плохихъ. Главнымъ затрудненіемъ, при постоянномъ почти кропань имъ стиховъ, было пріисканіе рифмы. Свтлйшій поэтъ пріискивалъ ихъ съ чрезвычайнымъ трудомъ и самымъ усерднымъ его помощникомъ въ этихъ занятіяхъ былъ кавалеръ д’Еонъ. Благодаря нкоторымъ своимъ сочиненіямъ, обратившимъ на себя вниманіе публики, д’Еонъ попалъ въ кругъ тогдашнихъ лучшихъ французскихъ писателей, а черезъ нихъ онъ свелъ знакомство съ принцемъ Конти.

Поэтому, когда Людовикъ ХV сообщилъ принцу свое предположеніе о посылк ко двору императрицы Елисаветы Петровны съ кавалеромъ Дугласомъ переодтаго въ женское платье д’Еона, то онъ нашелъ со стороны своего совтника самую сильную поддержку этому предположенію. Сохранилось извстіе, что на такую таинственную посылку д’Еона имла большое вліяніе и маркиза Помпадуръ, которая, извдавъ на опыт какую можетъ имть женщина силу въ государственныхъ длахъ, внушала королю, что сближеніе между нимъ и русскою императрицею съуметъ лучше всего устроить женщина. Посылая въ Петербургъ д’Еона подъ видомъ двицы, король какъ будто слдовалъ и внушеніямъ своей фаворитки, которая если и не вполн, то все же до нкоторой степени могла быть довольна новою, небывалою еще затею его величества.

Такимъ образомъ поздка д’Еона въ Петербургъ была ршена окончательно.

Для отстраненія всякаго недоразумнія относительно дли поздки обоихъ кавалеровъ, было положено, что Дугласъ отправится въ Россію подъ видомъ частнаго лица съ порученіемъ относительно закупки мховъ, а д’Еона будетъ выдавать за свою племянницу. Кром того, Дугласъ могъ выдавать себя и за ученаго путешественника, такъ какъ его спеціальностью была геологія. При отправленіи Дугласа въ Петербургъ, ему вмнено было въ обязанность ознакомиться съ внутреннимъ положеніемъ Россіи, съ состояніемъ ея арміи и флота и съ отношеніемъ къ императриц разныхъ придворныхъ личностей и партій и со всмъ тмъ, ‘что можетъ бытъ полезно и любопытно для его величества’. О всхъ своихъ наблюденіяхъ въ Россіи, Дугласъ долженъ былъ составлять только краткія, отрывочныя замтки и могъ обратить ихъ въ систематическое изложеніе не иначе, какъ только по возвращеніи своемъ во Францію. Не трудно догадаться, что такое условіе было поставлено съ тою цлью, чтобы Дугласъ не могъ напечатать своихъ замтокъ въ вид сочиненія и тмъ самымъ открыть передъ публикою такіе факты и обстоятельства, которые до извстнаго времени должны были быть извстны только королю и самымъ довреннымъ его лицамъ. Собственно королю Дугласъ могъ написать изъ Петербурга только одно письмо и то условнымъ языкомъ, для чего и были приняты выраженія, относящіяся къ торговл мхами. Такъ, ‘черная лисица’ должна была означать англійскаго посла въ Петербург — кавалера Вилльямса Генбюри, выраженіе ‘горностай въ ходу’ означало преобладаніе русской партіи. Если бы Австрія взяла перевсъ въ Петербург, то Дугласъ долженъ былъ сообщить королю, что ‘рысь въ цн’, такъ какъ подъ ‘рысью’ подразумвался Бестужевъ-Рюминъ, сторонникъ Австріи, если же кредитъ его у императрицы сталъ бы уменьшаться, то Дугласъ долженъ былъ сообщить, что ‘соболь падаетъ въ цн’.

Инструкція, данная Дугласу 1-го іюня 1755 года, была написана такимъ мелкимъ шрифтомъ, съ такими сокращеніями, что она хотя и была довольно обширна по содержанію, но могла быть спрятана между стнками табакерки.

Въ начал этой инструкціи говорилось: ‘положеніе Европы вообще, смуты, возникшія въ прошедшемъ году въ Польш, и готовыя, повидимому, возобновиться, участіе, принятое въ нихъ петербургскимъ дворомъ и опасеніе, что Англія, въ непродолжительномъ времени, при посредств своего посланника, кавалера Вилльямса, заключитъ договоръ съ Россіею о субсидіяхъ, все это требуетъ тщательнаго наблюденія за образомъ дйствій русскаго двора’.

‘Уже съ давнихъ поръ — говорилось въ инструкціи — его величество не иметъ въ Россіи ни посланника, ни министра, ни консула, почему королю почти совсмъ неизвстно положеніе этой страны, тмъ боле, что характеръ націй, а также ревнивый и подозрительный деспотизмъ правительства не допускаютъ возможности вести даже обыкновенную корреспонденцію, какъ это длается въ отношеніи другихъ государствъ’. Затмъ, посл указанія тхъ выгодъ, какія представляетъ посылка въ Россію Дугласа, какъ англійскаго подданнаго, слдуютъ подробныя наставленія, гд онъ долженъ побывать и что ему нужно сдлать.

Чтобъ избгнуть разспросовъ при большихъ германскихъ дворахъ, Дугласу и д’Еону предписывалось въхать въ Тернію черезъ Швабію и оттуда отправиться въ Богемію, подъ предлогомъ осмотра, съ ученою цлью, тамошнихъ рудниковъ. Познанія его въ минералогіи должны были придать полную вроятность путешествію, предпринятому съ подобною цлью. Для большаго же въ этомъ убжденія нмцевъ, Дугласъ долженъ былъ изъ Богеміи похать въ Саксонію подъ предлогомъ осмотра фридбергскихъ рудниковъ. Отсюда ему слдовало направиться въ Данцигъ черезъ Силезію, Варшаву или Торнъ, или черезъ Прусскую Померанію во Франкфуртъ на Одер, и оттуда въ Данцигъ, какою угодно ему дорогою. Изъ Данцига черезъ Пруссію онъ долженъ былъ прохать въ Курляндію, чтобы собрать тамъ свднія о положеніи герцогства Курляндскаго, о томъ, какъ смотритъ тамошнее дворянства на низложеніе герцога Бирона, а также о тхъ видахъ, какія иметъ Россія на эту страну. Ему поручено было также собрать тамъ свднія о финансахъ Курляндіи, и о систем тамошняго управленія, и о числ русскаго войска, расположеннаго въ герцогств. Изъ Курляндіи чрезъ Лифляндію Дугласъ и д’Еонъ должны были отправиться прямо въ Петербургъ. По прибытіи туда, ему слдовало распространить и поддержать слухъ, что онъ путешествуетъ изъ одной только любознательности, и войти въ сношенія съ людьми, которые могли бы способствовать его ученымъ изысканіямъ. Дале Дугласу внушалось, чтобы онъ съ полнйшимъ безразличіемъ относился къ представителямъ всхъ націй, находящимся въ Петербург, и чтобы, не смотря на то, что онъ изгнанъ изъ Англіи, свелъ знакомство съ кавалеромъ Вилльямсомъ, которому онъ лично не былъ извстенъ.

Инструкція, которая дана была Дугласу и руководствоваться которою долженъ былъ и д’Еонъ, заключала въ себ, кром того, еще особые пункты, и изъ нихъ видно, чмъ именно интересовалась Франція при тогдашнемъ значеніи Россіи въ европейской политик.

Такъ, тайные агенты Людовика XV должны были навести самымъ секретнымъ образомъ справки о томъ, до какой степени были успшны переговоры Вилльямса относительно доставленія Россіею Англіи вспомогательнаго войска, развдать о численномъ состав русской арміи, о состояніи русскаго флота, о ход русской торговли, о расположеніи русскихъ къ настоящему ихъ правительству, о степени кредита, какимъ пользовались Бестужевъ и Воронцовъ, о фаворитахъ императрицы и о томъ вліяніи, какое имютъ они на министровъ, о согласіи или о раздорахъ между этими послдними, объ отношеніяхъ ихъ къ фаворитамъ, объ участи бывшго императора Ивана Антоновича и его отца принца Брауншвейгскаго.

Наблюденія и развдка тайныхъ французскихъ агентовъ въ Петербург не отраничивались всмъ этимъ. Имъ поручалось узнать о расположеніи народа къ наслднику престола, великому князю Петру едоровичу, въ особенности посл того, какъ у него родился сынъ, о томъ, нтъ ли у принца Ивана Антоновича приверженцевъ и не поддерживаетъ ли ихъ тайно Англія? Безъ всякаго сомннія, полученіе этихъ послднихъ свдній въ положительномъ смысл было бы весьма важно для версальскаго кабинета, такъ какъ онъ, добывъ ихъ, могъ бы нанести ршительный ударъ англійской дипломатіи въ Петербург. Дугласъ и д’Еонъ должны были также провдать о томъ, расположены ли русскіе къ миру и не имютъ ли неохоты къ войн въ особенности съ Германіею, о настоящихъ и будущихъ видахъ Россіи на Польшу, о намреніяхъ ея относительно Швеціи, о томъ впечатлніи, какое произвели въ Петербург смерть султана Махмута и вступленіе на престолъ Османа, о причинахъ, побудившихъ вызвать изъ Малороссіи гетмана Разумовскаго, о томъ, что думаютъ относительно преданности малороссійскихъ казаковъ императорскому правительству и о той систем, какой оно держится въ отношеніи къ нимъ.

Нкоторые изъ пунктовъ относились исключительно къ д’Еону, который, какъ предполагалось, долженъ былъ войти въ непосредственныя сношенія съ самой императрицей. Въ этихъ пунктахъ поручалось ему развдать о тхъ чувствахъ, которыя питаетъ Елисавета Петровна къ Франціи и о томъ, не попрепятствуютъ ли ей ея министры установить прямую корреспонденцію съ Людовикомъ ХV, о тхъ партіяхъ, на которыя раздляется русскій дворъ, о лицахъ, пользующихся особымъ довріемъ императрицы, о расположеніи ея самой и ея министровъ къ кабинетамъ внскому и лондонскому.

Исполнить удачно такую обширную и разнообразную инструкцію было дломъ не легкимъ, и если Дугласъ не удовлетворилъ вполн ожиданіямъ короля, за то его помощникъ или — врне сказать въ этомъ случа, помощница — исполнилъ данныя ему порученія къ совершенному удовольствію его величества.

Кром приведенной нами инструкціи, Дугласу была дана еще дополнительная инструкція, касавшаяся исключительно политики Россіи по отношенію къ Турціи. Въ этой дополнительной инструкціи излагались жалобы отоманской порты на русское правительство. Главнымъ предметомъ ихъ была постройка крпости св. Елисаветы, такъ какъ, по словамъ турецкой порты, крпость эта была возведена собственно на территоріи, принадлежавшей султану. Дугласу поручалось проврить жалобу порты и собрать относительно ея самыя обстоятельныя свднія.

По указанному выше маршруту, Дугласъ и его мнимая спутница, — которой онъ при всякомъ случа оказывалъ вниманіе, подобающее ея полу, — пріхали въ Петербургъ и здсь началась замчательная своеобразная дятельность кавалера д’Еона, снабженнаго на счетъ принца Конти всми принадлежностями роскошнаго дамскаго туалета. Такая щедрость принца объясняется тмъ, что онъ, отправляя д’Еона въ Петербургъ, разсчитывалъ не только на осуществленіе, при помощи его, своихъ видовъ на польскій престолъ, но въ случа неудачи въ этомъ намреніи, онъ далъ д’Еону еще особыя порученія, клонившіяся въ его пользу. Не только самъ принцъ Конти, но и покровительствовавшій ему Людовикъ XV, считали возможнымъ бракъ принца съ Елисаветой Петровной. ‘Императрица — сказалъ однажды король — хотла раздлить со мною свой престолъ, но это невозможно потому, что я и женатъ и царствующій государь. Но если она меня любила, то должна полюбить и близкаго ко мн человка. Я скажу ей: вотъ принцъ моего дома, онъ молодъ, красивъ и храбръ, изберите его своимъ супругомъ’. Наконецъ, если бы оказалась невозможность предполагаемаго брака, т. о д’Еонъ долженъ былъ постараться о томъ, чтобы императрица Елисавета Петровна предоставила, по крайней мр, принцу Конти или j главное начальство надъ своими войсками, или добыла бы ему небольшое княжество: напримръ, Курляндію, не имвшую въ то время герцога. Попасть на курляндскій тронъ казалось для принца Конти дломъ чрезвычайно важнымъ, такъ какъ оттуда ему было уже гораздо легче, нежели прямо изъ Парижа, перебраться, при первомъ же удобномъ случа, на польскій престолъ.

III.
Тайные агенты Людовика XV. — Дозволеніе д’Еону вести тайную переписку изъ Петербурга. — Значеніе Россіи въ длахъ Европы, — Политика Австріи, Англіи и Пруссіи въ отношеніи Россіи. — Вступленіе на престолъ Елисаветы Петровны. — Непріязнь ея къ Фридриху Великому. — Вліяніе Англіи. Образъ дйствій Бестужева-Рюмина и Воронцова. — Участіе д’Еона въ дипломатическихъ интригахъ.

Кавалеръ д’Еонъ. Съ современнаго гравнрованнаго портрета Летелье.

Тайное посольство въ Петербургъ Дугласа и д’Еона и при томъ съ такими важными цлями было, какъ нельзя боле, въ дух Людовика XV. Мы уже видли, что принцъ Конти, покровитель д’Еона, завдывалъ секретною перепискою короля. Въ 1866 году секретная дипломатическая переписка короля Людовика XV была издана въ Париж г. Бутарикомъ, начальникомъ въ ту пору императорскихъ архивовъ, въ двухъ томахъ, подъ заглавіемъ ‘Corespondance sacr&egrave,te in&eacute,dite de Louis XV sur la politique &eacute,trang&egrave,re avec le comte de Broglie, Tercier et cet.’. Переписка эта продолжалась въ теченіе 20-ти лтъ и обнародованіе ея въ настоящее время въ значительной степени должно измнить прежній, обще установившійся взглядъ на государственную дятельность Людовика XV, конечно, не въ отношеніи его умственныхъ способностей и нравственныхъ правилъ, но только въ отношеніи той беззаботности о государственныхъ длахъ, которая, повидимому, составляла какъ бы отличительную черту его характера. Теперь оказывается, что каждое воскресенье лида, управлявшія почтовою частью, сообщали королю вс открытія, сдланныя ими въ такъ называемомъ ‘черномъ кабинет’, гд благонадежные чиновники вскрывали письма, перечитывали ихъ и снимали копіи съ тхъ, которыя представляли какой-либо интересъ. Никто не освобождался отъ такой инквизиціи и Людовикъ XV нисколько не совстился пользоваться свдніями, извлекаемыми изъ такого постыднаго истопника. Но если король знакомился такимъ образомъ съ чужими секретами, то онъ самъ хотлъ

Евгений Петрович Карнович

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий

Шевалье д‘Еонъ

Читайте также: