Значение сектантства в русской народной жизни, Пругавин Александр Степанович, Год: 1881 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 63 минут(ы)

ЗНАЧЕНІЕ СЕКТАНТСТВА ВЪ РУССКОЙ НАРОДНОЙ ЖИЗНИ.

I.
Исканія правды.

Наиболе характерной и въ то же время наиболе живой и обновляющей струей въ нашемъ общественномъ развитіи за послдніе годы слдуетъ признать, безъ сомннія, то общее стремленіе къ точному, серьезному и фактическому изслдованію народной жизни, которое охватило собою лучшую часть интеллигентнаго общества. Органы прессы, журналы, газеты, ученыя общества и частныя лица — вс сошлись въ этомъ общемъ стремленіи. Появилось не мало трудовъ, сборниковъ, матеріаловъ и наблюденій, имющихъ цлью выяснить условія жизни ‘многострадальнаго русскаго племени’. Вс эти труды составляютъ, конечно, богатый вкладъ въ сокровищницу вашихъ общественныхъ знаній, вкладъ, громадное значеніе котораго не замедлитъ обнаружиться на нашемъ общественномъ развитіи, безъ сомннія, самымъ благотворнымъ образомъ.

Все это такъ, — но тмъ не мене, всматриваясь внимательно въ результаты, достигнутые нами въ области изученія народнаго быта, разбираясь въ масс матеріаловъ, собранныхъ нами по этимъ вопросамъ, мы не можемъ не замтить нкотораго рода узкости взгляда и односторонности, съ которыми относились мы до сихъ поръ къ длу изученія условій народной жизни. Пораженные видомъ народной бдности, періодическими голодами, громадными цифрами недоимокъ, вынужденными переселеніями и проч. и проч., мы кинулись изучать и изслдовать условія экономическаго положенія народа, высчитыватъ крестьянскій бюджетъ, количество платежей и налоговъ, лежащихъ на мужицкой ‘душ’, количество скота, лошадей, овецъ, приходящихся на крестьянскій дворъ, изслдовать заработки и промыслы, поздне мы занялись изученіемъ поземельныхъ отношеній крестьянской общины и т. д.

Все это, конечно, какъ нельзя боле естественно и понятно. Универсальное значеніе экономическихъ условій въ общемъ стро жизни каждаго отдльнаго народа, тсная зависимость этого строя отъ состоянія матеріальнаго быта — все это идеи, которыя давнымъ-давно уже стали совершенно безспорной, избитой, азбучной истиной.. А тмъ боле, когда бдность народа доходитъ мстами до нищеты, до вырожденія и вымиранія, когда цлыя обширныя области, считавшіяся нкогда ‘житницами имперіи’, подвергаются всмъ ужасамъ голода, то понятно, что вопросы чисто экономическаго характера неизбжно пріобртаютъ преобладающее значеніе и сами собою выдвигаются на первый планъ. Но дло въ томъ, что остановиться только на этомъ, ограничиться изученіемъ только однихъ экономическихъ вопросовъ значило бы сдлать дло лишь на половину. Нельзя упускать изъ вида, что кром нуждъ чисто матеріальныхъ, кром запросовъ желудка, у народа существуютъ и другія потребности, неудовлетвореніе которыхъ отзывается на немъ также крайне болзненно и печально. Это потребности просыпающейся мысли, потребности чувства и сердца, жажда умственной, духовной дятельности. Съ другой стороны, нельзя забывать и той старой, истрепанной истины, что всякаго рода явленія текущей жизни, въ томъ числ и экономическія бдствія, съ ихъ голодовками, нищетою, вымираніемъ и проч.— вс они, безъ всякаго сомннія, разумется, оставляютъ глубокіе, неизгладимые слды въ характер народа, въ настроеніи его духа, вліяютъ на его энергію, на складъ и строй его воззрній, на развитіе въ немъ новыхъ врованій, новыхъ ученій и т. п.

Между тмъ, эту-то именно сторону народной жизни мы совершенно упустили изъ виду, всецло отдавшись изученію крестьянскаго бюджета и хозяйства. Занявшись изслдованіемъ вопросовъ о томъ: въ чемъ живетъ мужикъ, сколько онъ получаетъ, сколько проживаетъ, что онъ стъ, во что одвается, — мы совсмъ забыли справиться, что онъ думаетъ? во что онъ вритъ и во что не вритъ? Каковы его надежды, взгляды, его завтныя думы, желанія и стремленія, какъ онъ относятся къ тмъ или другимъ явленіямъ современной, скользящей мимо его жизни, какъ наконецъ отражаются на немъ разныя событія и условія окружающей жизни и т. д. и т. д….

Мн незачмъ напоминать здсь исторію нашего знакомства съ бытомъ народа, такъ какъ она, безъ сомннія, слишкомъ свжа у всхъ въ памяти. Вс помнятъ, конечно, услуги, сдланная въ этомъ отношеніи нашими славянофилами, помнятъ т груды сборниковъ народныхъ псенъ, былинъ, пословицъ, преданій, поговорокъ, сборниковъ, которые были единственнымъ результатомъ этого изученія, помнятъ затмъ ‘западниковъ’, сведшихъ изученіе народной жизни на изслдованіе экономическаго быта народа и обогатившихъ литературу рядомъ прекрасныхъ изслдованій о производительныхъ силахъ и средствахъ народа….. Не смотря на то, духовная, нравственная жизнь народа осталась и, страшно сказать!— остается до сихъ поръ столь же мало извстною, какъ и сто лтъ назадъ…

Изъ всхъ проявленій умственной жизни русскаго народа, неимющихъ прямаго отношенія къ экономическимъ вопросамъ, до сихъ поръ удостоился систематическаго изученія лишь одинъ вопросъ, это именно — народное обычное право. Благодаря иниціатив H. B. Калачова, русское географическое общество обратило вниманіе на необходимость изученія народныхъ юридическихъ обычаевъ и нсколько лтъ тому назадъ издало весьма подробную, прекрасно составленную программу для собиранія свдній по этому предмету. Безъ сомннія, разработка этого вопроса иметъ большое серьезное значеніе для практической жизни, но опять таки ясно, конечно, само-собою, что остановиться на этомъ и опочить на лаврахъ — невозможно.

Необходимо обратить серьезное вниманіе и заняться тщательнымъ изученіемъ всхъ другихъ сторонъ, всхъ другихъ проявленій духовной, интеллектуальной жизни русскаго народа. Къ числу этихъ вопросовъ мы причисляемъ вопросъ о раскол или сектантств. Скажемъ боле. Этому вопросу, въ виду его по истин громаднаго значенія, мы отводимъ первое мсто среди другихъ вопросовъ интеллектуальной народной жизни.

Во избжаніе недоразумній, считаемъ необходимымъ замтить, что подъ словомъ расколь мы разумемъ совокупность всхъ вообще религіозно-бытовыхъ протестовъ и разномыслій русскаго народа. Такимъ образомъ, подъ именемъ раскола мы разумемъ не только расколъ старообрядства, но также и вс т секты, которыя нашими духовными писателями называются обыкновенно ‘ересями’ и которыя обыкновенно выдляются ими изъ понятія о раскол. Въ числу ‘ересей’ духовные писатели, какъ извстно, относятъ во-первыхъ разныя мистическія секты въ род хлыстовъ, скопцовъ и проч. и, во-вторыхъ, секты раціоналистическія, въ род молоканства, духоборства, штунды и т. д.

Какъ бы ни относиться къ продуктамъ, выработаннымъ историческимъ ходомъ русской народной жизни, во всякомъ случа нельзя не признать, что, съ одной стороны, крестьянская земельная община, а, съ другой, — расколъ составляютъ наиболе яркія и выразительныя явленія исторической жизни русскаго народа. Какъ земельная община является наиболе характернымъ выразителемъ экономической жизни русскаго народа, такъ точно расколъ представляетъ собою самое выдающееся, самое яркое явленіе умственной, нравственной, интеллектуальной жизни нашего народа.

Культурная, умственная жизнь каждаго народа начинается прежде всего въ сфер религіозныхъ вопросовъ, наиболе для него близкихъ и важныхъ. Пробудившаяся мысль начинаетъ подвергать критик догматы, принятые нкогда безсознательно и усвоенные чисто механически. Но разъ началась поврка религіозныхъ тезисовъ, возникла потребность въ боле сознательной ассимиляцій ихъ, къ нимъ, въ сознаніи народа, всегда и неизбжно примшиваются вс т соціальныя, бытовыя тенденціи и стремленія, до пониманія которыхъ онъ усплъ возвыситься, и которыя возникли въ немъ подъ вліяніемъ общаго строя окружающей его жизни.

Расколъ — это цлый религіозно-бытовой культъ, выработанный и созданный историческимъ процессомъ русской народной жизни. Въ немъ самымъ поразительнымъ образомъ перемшиваются идеи и стремленія чисто религіозныя съ вопросами и стремленіями чисто бытоваго, соціальнаго склада и характера, такъ что весьма часто бываетъ почти невозможно опредлить: гд кончаются первые и гд начинаются вторые. При этомъ въ однихъ сектахъ беретъ перевсъ элементъ религіозный, въ другихъ соціально-общественный, тмъ не мене присутствіе каждаго изъ обоихъ элементовъ неизбжно въ ученіи любой секты. Такъ было прежде, такъ и теперь, и только крайняя умственная близорукость можетъ утверждать, что наше современное сектантство представляетъ собою явленіе исключительно религіозное, чуждое всякихъ общественныхъ и бытовыхъ мотивовъ и стремленій.

Причины, обусловливающія развитіе сектантства, слишкомъ широко захватываютъ народную жизнь и коренятся и кроются въ ней гораздо глубже, чмъ обыкновенно думаютъ объ этомъ. Отсюда понятно, почему вопросъ о раскол неразрывно связывается не только съ вопросами, касающимися церкви, духовенства и школы, но также я со всми тми вопросами нашего общественнаго быта, которые относятся до правоваго и экономическаго положенія народа:— вс эти вопросы находятся въ прямой и тсной связи съ условіями, способствующими развитію сектантства, и отъ того или другаго практическаго разршенія ихъ будетъ прямо зависть усиленіе или ослабленіе раскола. Къ сожалнію мысль эта до сихъ поръ еще не усвоена громаднымъ большинствомъ нашего образованнаго общества. Для многихъ, напримръ, можетъ показаться даже въ высшей степени странною мысль о томъ, что развитіе сектантства находится въ близкой и тсной зависимости отъ существованія въ народной жизни такихъ учрежденій, какъ паспортная система, подушная подать и т. п. А между тмъ идея эта безспорно врна. Чрезвычайная разнородность основныхъ элементовъ, вызывающихъ и поддерживающихъ расколъ, является главною причиною, почему вопросъ о сектантств не можетъ быть обсуждаемъ отдльно, самъ по себ, безъ отношенія его къ другимъ наиболе важнымъ и давно наболвшимъ вопросамъ нашей общественной жизни.

‘Въ раскол, говоритъ Щаповъ, преимущественно проявилась своеобразная жизнь массы народа, жизнь религіозная и гражданская, жизнь умственная и нравственная’ {‘Русскій расколъ старообрядчества’. Соч. А. Щапова’ Казань, 1859 г.}.

‘Кто хочетъ изучать характерныя черты великороссовъ, тотъ долженъ изучать ихъ у старовровъ’ — говоритъ баронъ Гакстгаузенъ {‘Изслдованіе внутреннихъ отношеній народной жизни’ и т. д. Москва, 1870 г.}.

‘Расколъ, — говоритъ Н. И. Костомаровъ, составляетъ крупное явленіе народнаго умственнаго прогресса’…. По его словамъ, ‘въ нашей исторіи расколъ былъ едва-ли не единственнымъ явленіемъ, когда русскій народъ не въ отдльныхъ личностяхъ, а въ цлыхъ массахъ, безъ руководства и побужденія со стороны власти или лицъ, стоящихъ на степени высшей по образованію, показалъ своеобразную дятельность въ области мысли и убжденія’ {‘Исторія раскола у раскольниковъ’, ‘Встникъ Европы’ 1871 г. No 4.}.

Подъ вліяніемъ раскола складывается и развивается семейная домашняя жизнь многомилліонной массы сектантскаго населенія, подъ его вліяніемъ устанавливаются и регулируются взаимныя отношенія членовъ семьи между собою, привычки, взгляды, наклонности, врованія. Расколъ обусловливаетъ и взаимныя отношенія своихъ приверженцевъ, какъ членовъ извстнаго общества, и вс наблюдатели народнаго быта указываютъ на замчательную солидарность, которая проявляется въ ихъ взаимныхъ отношеніяхъ, и которой такъ часто не достаетъ въ кругу ихъ православныхъ собратьевъ. Наконецъ расколъ оказываетъ вліяніе и на матеріальное состояніе своихъ послдователей, чему нагляднымъ доказательствомъ можетъ служить общеизвстный фактъ ихъ гораздо большаго экономическаго благосостоянія.

‘Расколъ расшевелилъ спавшій мозгъ русскаго человка’, — я говоритъ г. Костомаровъ. Какъ бы то ни было, но не подлежитъ сомннію, что народная мысль проснулась и ищетъ выхода, ищетъ удовлетворенія. Страстно, порывисто рвется она изъ вковаго мрака и умственной неподвижности къ свту, свобод и простору. Эти порыванія мысли, — какъ увидимъ дале, — всего ярче отражаются въ нашемъ сектантств.

Правда, скудны и бдны, бдны до крайности наши свднія обо всемъ, что касается до сферы ‘народной мысли’. Оторванные отъ народа, прикованные къ своимъ кабинетамъ, канцеляріямъ, библіотекамъ, конторамъ, архивамъ, мы лишены возможности непосредственно слдить за проявленіями и движеніями коллективвой мысли народной массы. Объ этомъ мы судимъ лишь по тмъ отрывочнымъ, случайнымъ свдніямъ и извстіямъ, которыя появляются по временамъ въ нашей печати.

Кто, читая газеты, не усвоилъ себ похвальной привычки ‘пропускать мимо’ извстія, идущія изъ ‘нутра Россіи’, изъ уздныхъ захолустьевъ, изъ селъ и деревень, — тотъ наврное не разъ задумывался надъ сообщеніями о появленіи различныхъ новыхъ сектъ то въ той, то въ другой мстности. И трудно не задуматься. Передъ нашими глазами, въ глубин народной массы происходитъ нчто необычайное, нчто загадочное и вмст глубоко знаменательное, съ чему однако никто, повидимому, не считаетъ нужнымъ отнестись душевно, искренно, съ серьезнымъ чувствомъ и съ горячимъ желаніемъ помочь длу.

Мы видимъ, какъ всюду непрерывно возникаютъ все новыя и новыя секты, толки и ученія. Въ этихъ ученіяхъ, на ряду съ различными странными, смшными и нелпыми выводами, порожденными вковымъ невжествомъ и гнетомъ, вы то и дло встрчаете чистыя, гуманныя, высокія идеи, которыя невольно приковываютъ къ себ все ваше сочувствіе, вс ваши симпатіи. Впечатлніе это усиливается еще боле при мысли, что до этихъ идей додумывались не ученые богословы и не философы, прошедшіе университетскіе и академическіе курсы, а какіе нибудь ‘темные’, ‘срые люди’, исконные обыватели селъ и деревень, въ род какого нибудь Семена Матвева Уклеина или Михаила Акинфіева Попова и т. п.

Мы не будемъ говорить здсь о первоначальныхъ причинахъ, вызвавшихъ расколъ въ нашей жизни, такъ какъ вопросъ этотъ вполн достаточно уже выясненъ нашей литературою. Извстно, что ‘политико-религіозныя партіи въ Россіи появляются одновременно съ отмною земскихъ народныхъ правъ, начавшеюся при Дмитрі Донскомъ. Собственно же расколъ совпадаетъ, по своему появленію, съ полною отмною земскихъ правъ, завершенною окончательнымъ закрпленіемъ крестьянъ при Алекс Михаилович {Андреевъ: ‘Расколъ и его значеніе въ народной жизни’.}. Расколъ въ своемъ происхожденіи является протестомъ народа противъ поглощенія его правъ центральною властью. При самомъ рожденіи своемъ онъ заявилъ, что и церковь, и правительство должны быть народныя, должны не вводить новыхъ обычаевъ, не требуемыхъ народомъ и когда онъ былъ проклятъ соборомъ и казненъ въ лиц Никиты, Аввакума, стрльцовъ и соловецкихъ бунтовщиковъ, — ‘онъ, въ свою очередь, проклялъ власть, правительство, съ его духовенствомъ, съ его ‘казенной церковью’, ушелъ въ скиты и сталъ проповдывать ненависть въ ненароднымъ началамъ’ { Сборникъ правительственныхъ свдній о раскол. Выпускъ I.}.

‘Вс бунты донскихъ козаковъ въ конц XVII вка были вмст и бунтами раскольниковъ. Съ Дона буйные козаки-раскольники откликались на мятежный зовъ поморскихъ раскольниковъ и шли возмущать соловецкихъ монаховъ противъ правительства’ {Щаповъ: Расколъ старообрядчества. Казань 1859 г.}. ‘Воры сотники съ товарищи, — читаемъ въ дл о соловецкомъ бунт, про великаго государя говорили такія слова, что не только написать, но и помыслить страшно’ {Акты историческіе. Томъ IV, стр. 533.}.

‘Стрльцы, нехотвшіе разстаться съ своимъ старымъ полугражданскимъ бытомъ, стали подъ знамя Никиты Пустосвята также не изъ-за сугубой аллилуіи и не за двуперстный крестъ: ‘се явно, говоритъ п. Іоакимъ, что ради возмущенія противъ государя сія сотвориша’. При Петр Великомъ раскольники неоднократно подкидывали пасквили и памфлеты противъ монархической власти Петра. Такія же точно подметныя письма появлялись и посл смерти Петра.

Народъ оттолкнулъ нововведенія, которыя навязывала ему власть, потому что они ничего не давали ему, кром страшнаго гнета, непосильныхъ податей, подушныхъ записей, ‘даней многихъ’, ‘давей тяжкихъ’, солдатчины, рекрутства, паспортовъ и т. п. Народъ сталъ за старину, потому что тамъ, въ этой старин, онъ видлъ волю и просторъ, тамъ не давили его ни подушными данями, ни паспортами, ни чрезмрными рекрутскими наборами {При Петр I всхъ рекрутскихъ наборовъ, мстныхъ и общихъ, было до сорока, въ томъ числ однихъ общихъ, со всего государства, пять (Щаповъ).}. Наконецъ, вс эти нововведенія и реформы, начатыя Никономъ и законченныя Петромъ, кореннымъ образомъ нарушили т отношенія, какія издавна существовали между народомъ и церковью, между прихожанами и священникомъ. Дло въ томъ, что прихожане церкви на Руси издавна привыкли видть въ своемъ священник выборнаго, излюбленнаго человка. Въ конц XIV столтія міряне судили своихъ священниковъ даже въ церковныхъ длахъ. Прихожане ставили такого священника, ‘какой имъ былъ больше по душ’. ‘При выбор священника общиною писался ‘излюбъ’. Это была избирательная грамота, подъ которою подписывались избиравшіе священника. Кром того, извстно, что въ домосковскую старину Новгородъ обходился иногда въ своихъ церковныхъ длахъ безъ благословенія іерархическихъ властей. Новгородскіе владыки Арсеній и еодосій не были вовсе посвящены высшею церковною властью: народный выборъ, очевидно, значилъ боле въ глазахъ новгородцевъ, чмъ митрополитское или патріаршее посвященіе. Даже еще въ начал XVII в. въ средней Россіи выбирали священниковъ, въ Псвов же и по сосдству съ нимъ, еще въ 1685 году, 160 церквей были въ рукахъ крестьянъ, непризнававшихъ архіереевъ и отдававшихъ церкви священникамъ, кто меньше возьметъ руги (годоваго содержанія). На церковь прихожане смотрли въ старину, какъ на свою собственность’ {Андреевъ: Расколъ и его значеніе. Стр. 93—95 и 135—136.}.

Въ этотъ же періодъ, и даже поздне, жители Поморья часто обходились вовсе безъ священника. Такъ, г. Н. Барсовъ говоритъ, что, не имя возможности часто посщать свою приходскую церковь, за отдаленностью ея, жители поморскаго края ограничивались тмъ, что устроивали часовни, въ которыхъ вс службы, кром литургіи, совершалъ кто-либо изъ простолюдиновъ. Такимъ образомъ, въ сверномъ поморь жители-міряне легко привыкли къ участію въ длахъ церковныхъ, вопросы и дла церковные стали считать дломъ столько же мірскимъ, земскимъ, сколько и духовнымъ. Частныя сельскія общины, напримръ въ смутную эпоху, по согласію своихъ земскихъ совтовъ, длали для себя извстныя распоряженія, установляли религіозныя заповди и узаконенія. Когда затмъ постановленіями церковной власти прежнее поставленіе поповъ изъ земскихъ людей, крестьянъ и даже рабовъ признано преступленіемъ, изданы строгіе указы о ставленникахъ, — тогда духовенство начало терять нравственную силу и вліяніе на земство въ поморскомъ кра, а земство стало обособляться отъ духовенства и церкви, стало предаваться больше вліянію своихъ ‘грамотниковъ, чмъ поповъ’, законнопоставленныхъ {Н. Барсовъ: ‘Братья Андрей и Семенъ Денисовы’.}.

Вс реформы, измнившія древне-русскіе народные порядки, произошли около времени Никона, и онъ особенно способствовалъ этой перемн, такъ что ‘приходъ становится со времени Никона чмъ-то въ род духовно-правительственнаго участка’ {Андреевъ: Расколъ и его значеніе, стр. 96.}.

Съ этого момента порывается связь, существовавшая между народомъ и церковью, возникаетъ рознь между народомъ и духовенствомъ, рознь, которая съ теченіемъ времени все ростетъ, все усиливается. Народъ начинаетъ считать православіе ‘казенною врой’ и массами уходитъ въ расколъ.

— Ваша православная вра, говорилъ одинъ безпоповецъ И. С. Аксакову, изучавшему расколъ въ Ярославской губерніи, — есть вра казенная, гражданская, не на живомъ, искреннемъ убжденіи основанная, а служащая однимъ изъ орудій правительству для поддержанія порядка {‘Русскій Архмвъ’ 1868 г. No 4, стр. 633.}.

Выборное начало легло въ основу большей части учрежденій, существующихъ въ сред раскольниковъ. Разныя духовныя лица, въ род начетчиковъ, наставниковъ, поповъ, ‘старшихъ братьевъ’ и т. п., всегда и неизмнно выбираются у нихъ общиною. Одинъ изъ главныхъ доводовъ, приводимыхъ сектантами противъ православныхъ священниковъ, заключается въ томъ, что эти послдніе не избираются своимъ приходомъ, а назначаются свыше, помимо всякаго участія прихожанъ. ‘Ставленники!’ — говорятъ они съ презрніемъ о православныхъ священникахъ.

— Нын-то, говорилъ шенкурскій крестьянинъ Василій Paraтинъ (безпоповецъ), дошло такое время, что архіереи посылаютъ поповъ, какихъ вздумаютъ, не разбирая, хорошъ или нтъ для мірянъ. А въ прежнее-то время, какъ поскажутъ старики, — поповъ-то выбирали сани міряне, также и архіереевъ. Поэтому и мы теперь общимъ голосомъ тоже выберемъ себ какого-ли получше старика, который креститъ и каетъ не хуже иного попа {‘Архангельскія губерн. вдомости’ 1868 г. No 103. ‘Журналъ собесдованій съ раскольниками’.}.

Раскольники называютъ синодъ не помстнымъ соборомъ, а присутственнымъ мстомъ. Они оскорбляются тмъ, что наши архіереи подписываются ‘кавалерами’, и иронически замчаютъ, что къ нимъ правильне было бы обращаться съ титуломъ ‘превосходительства’, нежели преосвященства. Они указываютъ на то, что епископы доставляются по царскому указу, а не по избранію духовнаго собора, что епископы у насъ чиновники, а не пастыри {Записка И. С. Аксакова. ‘Русскій Архивъ’ 1866 г. No 4.}.

Кром массы лицъ, окончательно порвавшихъ всякую связь съ господствующею церковью и ушедшихъ въ расколъ, повсюду можно встртить множество людей, не вступившихъ еще ни въ какую особенную секту, но въ то же время вполн равнодушныхъ съ церкви. Они не ходятъ въ церковь, не причащаются и только изрдка исповдываются, чтобы быть записанными по духовнымъ росписямъ бывающими у исповди. ‘Въ 14 приходахъ 1-го стана Ярославскаго узда, изъ 17, 930 прихожанъ, бывающихъ у причастія только 4,300 человкъ {Сборникъ правител. свд. о раскольн., записка гр. Стенбока.}.

‘Во многихъ селеніяхъ, говоритъ чиновникъ-изслдователь Арнольди, — видно совершенное равнодушіе къ вр. Въ приход села Коробова, Костромскаго узда, числится 1,320 душъ, изъ которыхъ, по словамъ священника, можно подозрвать въ раскол не боле 10 человкъ, между тмъ въ праздникъ Покрова Богородицы у обдни было только три лица изъ всего прихода’. Тоже и во многихъ другихъ приходахъ. ‘Въ приход села Сельца 684 д.,изъ нихъ не бываетъ на исповди 523 д., кром раскольниковъ. Въ приход села Самети изъ 1,948 д. не бываетъ у исповди до 1,400 д. Подобная пропорція относится почти ко всей губерніи. Въ приход села Уреня числится 5,662 д., между тмъ въ большіе праздники въ церкви бываетъ не боле 4 или 5 человкъ {Idem, выпускъ II, стр. 19.}’. ‘Въ Кологривскомъ узд, говоритъ другой изслдователь, Брянчаниновъ, — нтъ раскола, но народъ равнодушенъ къ вр (оффиціальной), и церкви большею частію бываютъ пусты’ {Изъ дневника надв. сов. Брянчанннова. Сборн. Кельсіева, выи. II.}. ‘Когда при производств слдствія въ Ярославскомъ узд, Красносельскомъ приход, сообщаетъ графъ Стенбокъ, — я былъ удивленъ, что крестьяне, называя себя православными, уклоняются отъ причастія, и недоумвалъ какія тому причины, то одинъ изъ тайныхъ раскольниковъ, крестьянинъ деревни Кетова, Яковъ Батыевъ, объяснилъ мн откровенно, что кто все ‘колеблющіеся’, изъ которыхъ съ каждымъ годомъ многіе переходятъ въ какую-нибудь раскольническую секту’. На вопросъ мой: отчего же происходитъ это равнодушіе? Онъ чистосердечно отвчалъ: ‘Оттого, что попы стали всмъ ужъ черезъ-чуръ не любы’ {Записка гр. Стенбока. Сборн. Кельсіева.}.

О слабыхъ сторонахъ и разнаго рода недостаткахъ нашего духовенства довольно много писалось въ нашей литератур, поэтому мы не будемъ распространяться здсь на эту тему. Замтимъ только, что фактъ существованія крайне ненормальныхъ отношеній между народомъ и духовенствомъ не можетъ подлежать никакому сомннію. Въ народ живетъ и держится цлая масса пословицъ, поговорокъ и т. п., отчетливо характеризующихъ эти отношенія. ‘Поповскіе глаза завидущи, поповскія руки загребущи’, ‘попъ деретъ съ живаго и съ мертваго’ {‘Русскіq Архивъ’ 1866 г. No 4.}. ‘Попъ, что ни говоритъ, а все въ карманъ глядитъ’ {‘Истина’ 1880 г. май-іюнь.}, и т. д. до безконечности.

И такъ, церковь ни удовлетворяетъ народа. Не удовлетворяетъ его и наша, такъ называемая, народная школа. Сухой, бездушный формализмъ свилъ прочное гнздо и въ школ, и въ церкви. Прежде, 20—30 лтъ тому назадъ, у насъ почти не существовало ни народной школы, ни народныхъ учителей. Затмъ, хотя и появились и школы, и учителя, но…. кону неизвстно, что это были за школы, что это были за учителя. Послдніе являлись какими-то общественными паріями, какими-то жалкими, безправными, униженными существами, подавленными безчисленнымъ множествомъ всевозможнаго начальства, наблюдающаго, контролирующаго, надзирающаго и проч. и проч. Преподаваніе было стиснуто въ сухую, сдавленную въ узкія, казенныя рамки программу, всякое уклоненіе отъ этой программы, каждая попытка расширить ее обыкновенно перетолковывалась въ смысл неблагопріятномъ для учителя, для его ‘благонадежности’, и почти всегда навлекала на него серьезныя непріятности. Надзирающія начальства заботились только объ охраненіи какой-то чисто вншней, фиктивной и ложной благонамренности. При посщеніи школъ, они прежде всего спшили сдлать обыскъ училища: съ извстнымъ, пресловутымъ ‘спискомъ книгъ, допущенныхъ для употребленія въ народныхъ училищахъ’ въ рукахъ, они перерывали жалкія, тощія школьныя библіотечки, причемъ всякую книжку, незначущуюся въ ‘списк’, какъ бы ни была она невинна сама по себ, — ожидало немедленное ауто-да-фе.

При такихъ условіяхъ положеніе учителя народной школы являлось настолько неустойчивымъ, что не только какой-нибудь исправникъ или становой, но даже любой волостной писарь, любой урядникъ могъ легко добиться смщенія того или другаго учителя или учительницы, которые почему-нибудь не нравились его особ. Достаточно было анонимнаго доноса, построеннаго по извстному, излюбленному шаблону, чтобы навлечь на учителя серьезное подозрніе, придирки, притязанія, а нердко и предложеніи подать въ отставку ‘по прошенію’. Можно-ли удивляться посл этого, что люди развитые, проникнутые горячимъ желаніемъ помочь народу въ дл его развитія и образованія, мирившіеся во имя этой цли съ тяжелымъ и труднымъ положеніемъ учителя народной школы, мало-по-малу принуждены были совсмъ отказаться отъ этого поприща. И вотъ въ народные учителя пошла бездарность, ограниченность, ‘убоявшаяся бездны премудрости’, пошли люди, оказавшіеся негодными ни на какомъ другомъ поприщ…. Можно-ли удивляться посл этого, что народъ отвертывается отъ школы, точно также какъ отвернулся онъ отъ церкви. И тамъ, и здсь онъ видитъ лишь мундиръ, схоластику и педантизмъ…. А въ немъ говоритъ кровь, въ немъ сердце говорятъ. Душа его о чемъ-то болетъ, о чемъ-то проситъ. Ему хочется быть хорошимъ человкомъ, хочется видть вокругъ себя довольныхъ, счастливыхъ людей, это тянетъ въ писанію.

Въ вчныхъ поискахъ за ‘правой врою’, за духовной, умственной пищею, народная мысль мечется изъ стороны въ сторону, нердко попадая изъ одной крайности въ другую… Прислушайтесь въ сектантскимъ ‘стихамъ’ или пснямъ и вы поймете эту тоску, это томленіе о духовной дятельности. Вотъ, напримръ, что поютъ безпоповцы:

‘Душа пищи своей дожидается,

‘Душ надо, жажду утолити,

‘Потщиса душу свою гладну не оставити’….

Еще сильне, еще замтне бьетъ эта жилка въ ученіи такъ-называемыхъ ‘духовныхъ христіанъ’. Вотъ эта-то неудовлетворенная, страстная жажда духовной умственной дятельности, жажда нравственныхъ, человческихъ впечатлній толкаетъ народъ въ расколъ и заставляетъ его создавать новыя ученія, секты и толки. Отсюда намъ будетъ понятно, почему въ расколъ идутъ люди наиболе одаренные духовными талантами, наиболе способные и даровитые. Кстати припомнимъ, что почти вс наши дятели, вышедшіе изъ народной крестьянской среды и снискавшіе себ историческую извстность, непремнно побывали въ раскол. Такъ было съ геніальнымъ ‘архангельскимъ мужикомъ’ Ломоносовымъ, то же было съ Посошковымъ и многими другими мене извстными.

Такъ было прежде, такъ и теперь. Сектантство представляетъ собою обширное поле для свободной умственной дятельности, и потому т личности изъ народа, которыя жаждутъ приложить свои силы съ трудамъ умственнымъ и къ которымъ можно примнить слова поэта:

‘Духовной жаждою томимы’ —

обыкновенно идутъ въ расколъ. Здсь они находятъ цлыя общества людей начитанныхъ, по своему развитыхъ, обширныя библіотеки, читателей, издателей, переписчиковъ, собесдованія и вс пособія для свободнаго общенія мысли и слова.

Религіозная и умственная неудовлетворенность заставляетъ на^:родъ чутко прислушиваться ко всему, что, по его мннію, такъ или иначе, можетъ помочь ему въ его вчныхъ исканіяхъ ‘правой вры’, въ его постоянныхъ заботахъ о ‘спасеніи души’. Вотъ онъ идетъ къ штундистамъ и, терпливо просиживая цлыя ночи, жадно слушаетъ ихъ рчи. Попадаетъ онъ и къ хлыстамъ, и прыгунамъ, и здсь, на ихъ бшеныхъ радніяхъ, подъ вліяніемъ якобы нисшедшихъ духовъ, ломается и кружится до потери сознанія, до изступленія, до общаго, хроническаго разстройства организма. Петербургскій рабочій людъ прослышалъ, что гд-то на Гагаринской набережной, не то ‘генералъ’, не то какой-то новый пророкъ толкуетъ о вр, говоритъ о спасеніи души, самъ споритъ, доказываетъ, — и вотъ толпы сраго люда робко подходятъ къ квартирамъ, въ которыхъ происходятъ чтенія (на Петербургской сторон, на Пескахъ и проч.), внимательно слушаютъ они эти туманныя, фразистыя проповди, напряженно вдумываются въ каждое слово ихъ и нердко предлагаютъ проповднику такіе вопросы, которые несомннно обличаютъ серьезную работу мысли.

Просыпается мысль человка, и вотъ, мало по малу, различные вопросы начинаютъ шевелиться, начинаютъ подниматься въ его мозгу, требуя ршенія, примиренія. Является способность къ анализу, способность къ критик. Исходной точкой служитъ, разумется, священное писаніе. Библія и евангеліе говорятъ одно, а жизнь…. А въ жизни кругомъ, везд и повсюду, на каждомъ шагу столько грха, обидъ, прижимки, неправды.

Можно привести множество фантовъ, несомннно доказывающихъ, что какъ этотъ разладъ, такъ и вообще разныя темныя стороны нашей гражданской, общественной жизни чувствуются и сознаются сектантами весьма ясно и опредленно. Да и можетъ-ли быть иначе? Кому, какъ не имъ, больше всего доставалось (достается и теперь, хотя, конечно, не въ такой сил) отъ насилій и произвола мстныхъ властей? Разв они не на собственной шкур вынесли вс т безчисленныя преслдованіи, поборы, взятки, придирки и всякаго рода насилія, которыя такъ долго практиковались мстными властями надъ сектантами?

Въ раскольнической литератур есть въ высшей степени интересный документъ, — это сатирическая просьба на разныхъ мстныхъ властей, на ихъ несправедливости и насилія. Къ сожалнію, документъ этотъ сохранился лишь въ вид отрывка. Вотъ онъ:

‘Всепресвтлйшій и милостивый Творецъ,

Создатель небесныхъ и словесныхъ овецъ!

Просимъ мы слезно, нижайшія твари,

Однодворцы и экономическіе крестьяне,

О чемъ, тому слдуютъ пункты:

1) Не было въ сердцахъ нашихъ болсти,

Когда не раздлены были мы на волости,

И всякому крестьянину была свобода,

Когда управлялъ нами воевода,

Тогда съ каждаго жила

По копйки съ души выходило.

2) А какъ извстно всему свту,

Что отъ исправника и секретаря житья нту,

По наук ихъ, головы и сотскіе — воры,

Поминутно длаютъ поборы,

Поступаютъ съ нами безчеловчно,

Чего не слыхать было вчно.

Прежде тиранили, ненавидя Христовой вры,

А сіи мучатъ, какъ не дашь денегъ или овса мры.

Вс наши прибытіи и доходы

Потребляютъ земскому суду на расходы.

3) Суди насъ, Владыко, по человчеству,

Какіе же слуги будемъ мы отечеству?

До крайности дошли, что нечмъ и одться,

Въ большіе праздники и разговться.

Работаемъ, трудимся до поту лица,

А не съдимъ въ Христовъ день куринаго яйца,

Ядимъ мякину, обще съ лошадьми….

А какъ придетъ весна,

То жены наши начнутъ ткать красна

Исправнику, секретарю и приказнымъ,

Чтобъ не быть бабамъ нашимъ празднымъ,

Съ каждаго домишку

Берутъ по полпуду льнишку,

И сверхъ того для своей чести

Собираютъ по полфунту овечьей шерсти,

Даже со двора по мотку нитокъ,

Каковъ бы ни былъ нашъ пожитокъ.

И какъ они възжаютъ,

То плутъ — десятскій съ сотскимъ изъ дому всхъ выгоняютъ,

А тхъ только оставляютъ, которыя помоложе.

Да ужъ и говорить о томъ непригоже!

Прізды ихъ весьма для васъ обидные,

Теб, Владыко нашъ, Самому очень видные.

Просимъ мы тебя слезно, простирая руки, —

Какъ нын страждутъ адамовы внуки,

Отъ властителей такихъ велика намъ бда —

Избавь насъ, Господи, отъ земскаго суда! *)

*)’Православный собесдникъ.’ Статья Вескинскаго: ‘Странники или бгуны въ русскомъ раскол’.

Въ духовныхъ стихахъ безпоповцевъ встрчаются рзко выраженные взгляды этихъ сектантовъ на разные недостатки нашего гражданскаго порядка вещей, на разныя темныя стороны нашего соціально-общественнаго строя.

Пришли времена лютыя,

Пришли годы тяжкіе.

Не стало вры истинныя,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Погибла вра христіанская,

Стали у насъ судіи неправедные,

Пастыри при церквахъ запоицы и піяницы,

Отягощали люди даньми тяжкими…. *)

*) Сборникъ русскихъ духовныхъ стиховъ. Изд. Кожанчикова. С.-Петерб. 1860 года.

Или вотъ, напримръ, ‘стихъ’, записанный И. С. Аксаковымъ, при изученіи имъ секты бгуновъ въ Ярославской губерніи.

‘Не могу пребыть безъ рыданія!

До конца тлеть благочестіе,

Процвтаетъ нын все нечестіе:

Духовный законъ съ коренія ссченъ,

Чинъ священническъ сребромъ весь плненъ,

Законъ градской въ конецъ истребленъ

Въ мсто законовъ водворилось беззаконіе,

Лихоимцы вс грады содержатъ,

Немилосердые въ градахъ первые,

На мстахъ злые приставники!

Духъ антихристовъ возвя на насъ….

Не могу пребыть безъ рыданія!… *)

*) ‘Русскій Архивъ’ 1866 г.

Какая мрачная картина! Но кто скажетъ, что она неврно и утрированно изображаетъ собою порядки той тяжелой поры, конецъ которой положили реформы ныншняго царствованія?… Но какъ не велики по иде эти реформы, тмъ не мене — по весьма многимъ причинамъ — они не могли, разумется, вырвать съ корнемъ изъ нашей жизни все то зло, что вками накопилось въ ней. ‘Дло вковъ исправлять не легко!’… И хотя давно сложилась приведенная нами псня, но она и до сихъ поръ съ любовію поется сектантами, особенно въ далекихъ, глухихъ мстамъ нашей родины, гд еще сильны и крпки старые порядки, съ ихъ произволомъ мстныхъ властей, произволомъ, который особенно тяжело ложится на сектантское населеніе.

Въ одной изъ прежнихъ статей {‘Голосъ’ 1880 г. No 86. 1879, No 328.} нами довольно подробно были выяснены главныя причины тяжелаго положенія сектантовъ. Эти причины заключаются, во-первыхъ, въ отсутствіи гласнаго и точнаго закона, который бы обезпечивалъ ихъ спокойное существованіе, гарантируя ихъ частную, интимную жизнь отъ постороннихъ вторженій и посягательствъ, и, во-вторыхъ, въ крайней неопредленности нашего законодательства о сектантахъ, въ особенности же по вопросу о подраздленія сектъ на боле и мене вредныя. Благодаря этой неопредленности, мстная администрація иметъ полную возможность послдователей любой секты причислить съ особенно вреднымъ и сообразно этому направить свои дйствія.

Послдствія такого порядка вещей достаточно извстны. О нихъ много говорилось въ нашей печати, и потому — нужно-ли еще разъ напоминать объ этомъ?… Запечатанныя часовни, раззоренные скиты, разогнанные по лицу земля скитники и скитницы, — дряхлые, бездомные старики и старухи, — постоянные, непрерывные набги на дома сектантовъ, обыски, аресты старинныхъ книгъ и иконъ, безконечный рядъ процессовъ со множествомъ лицъ, обвиненныхъ въ разныхъ ‘совращеніяхъ’, тюремныя заключенія за постройку часовни, за отпечатаніе невиннйшей старинной рукописи, какой-нибудь четьминеи, лишенія правъ, ссылки, безконечныя этапныя скитанія, конвои, кандалы, пожизненныя монастырскія заточенія — вотъ эти послдствія.

Поэтому нтъ ничего удивительнаго, что и теперь среди сектантовъ. продолжаютъ появляться стихи, подобные только что приведеннымъ нами. На свер, напримръ, пользуется теперь большою популярностью среди старообрядцевъ-безпоповцевъ слдующій стихъ, очевидно недавняго происхожденія.

‘Грхъ скончался (т. е. нын уже ничто не считается за грхъ), правда, какъ свчка, сгорла, искренность спряталась, правосудіе въ бгахъ, добродтель ходитъ по міру, истина погребена въ развалинахъ неправды, вра въ Іерусалим, надежда съ якоремъ на дн въ мор, честность вышла въ отставку, врность на всахъ у аптекарей, кротость въ драк и на съзжей, законъ у сенаторовъ на пуговицахъ…. терпніе хочетъ лопнуть!’

Стихъ этотъ носитъ названіе: ‘истинный духъ ныншній времени’, онъ съ буквальною точностью записанъ нами въ деревн Царево-Лявленской волости, Архангельскаго узда, со словъ крестьянина Василья Тимофеевича Карбасникова, считавшагося въ теченіи долгаго времени однимъ изъ главныхъ начетчиковъ въ сред архангельскихъ старообрядцевъ-безпоповцевъ. Теперь ему около 80 лтъ, я видлъ его въ прошломъ году — дряхлымъ, слпымъ старикомъ {Извстный писатель разсказовъ и очерковъ изъ народнаго быта, H. H. Златовратскій, передавалъ намъ, что этотъ же самый ‘стихъ’ былъ найденъ имъ недавно въ Москв, у одного изъ мстныхъ старообрядцевъ. Написанный на полулист бумаги, стихъ этотъ быхъ вдланъ въ рамку за стекломъ и вислъ на стн. Отсюда можно заключить, что распространеніе этого стиха не ограничивается однимъ сверомъ. А. С. П.}.

Стихъ этотъ, повторяемъ, безъ сомннія недавняго происхожденія, но какъ много общаго замчается въ немъ съ приведеннымъ выше стихомъ прежняго, дореформеннаго времени. Та же скорбь объ отсутствіи правды въ жизни, т же горькія жалобы на беззаконіе властей, на отсутствіе правосудія, кротости, честности въ правящихъ классахъ, та же мрачная безнадежность въ будущемъ. Только послдняя фраза въ этомъ новомъ стих звучитъ какимъ-то новымъ особеннымъ чувствомъ, что-то въ род вынужденной угрозы слышится въ заключительныхъ словахъ стиха: ‘терпніе хочетъ лопнуть!’

При самомъ появленіи раскола власть захотла покончить съ нимъ крутыми, суровыми мрами. И вотъ кровь полилась ркой. Вс первые вожаки и предводители раскола умерли на плах, сгорли въ срубахъ, исчахли въ заточеніяхъ. Безпощадныя пытки, безчисленныя, мучительныя казни слдуютъ длиннымъ, безпрерывнымъ рядомъ. Раскольниковъ ссылали, заточали въ тюрьмы, казематы и монастыри, ‘пытали и жми огнемъ на крпко’, скли плетьми ‘нещадно’, рвали ноздри, вырзывали языки, рубили головы на плахахъ, клещами ломали ребра, кидали въ деревянныя клти и, заваливъ тамъ соломою, сожигали, голыхъ обливали холодною водой и замораживали, вшали, сажали на колъ, четвертовали, выматывали жилы…. словомъ, все, что только можно изобрсти человческое зврство для устрашенія, паники и террора, — все было пущено въ ходъ.

Населеніе, исповдывавшее ‘старую правую’ вру, пришло въ ужасъ. Въ отчаяніи, оно объявило власть антихристіанскою, антихристовою. Оно перестало молиться за нее.

‘Безпоповщина, — говоритъ Липранди, — воспрещаетъ въ большей части молиться за царя и учитъ не повиноваться никакимъ установленнымъ властямъ, избгая всякаго столкновенія съ оными {Краткое обозрніе русскихъ расколовъ, ересей и сектъ. Москва 1870 г. стр. 13.}. Среди ея ‘существуютъ толки, непризнающіе никакой надъ собой власти, такъ, наприм., согласіе, именующее себя ‘непризнающими ни царя, ни князя’. Учители этого толка являлись неоднократно на Преображенское кладбище, и въ послдній разъ, въ 1847 году, приходили въ оное двое изъ учителей этого согласія, которые укоряли едосевцевъ за то, что эти послдніе отступили отъ истинной христіанской вры, ибо оказываютъ повиновеніе и т. п. едосевцы до сихъ поръ вруютъ и проповдываютъ, что за ныншнюю царскую власть молиться есть богомерзкое преданіе и скверное разумніе. По вр благочестивой и царь благочестивый- по нечестивой же вр и царь нечестивый нарицается’ {Idem, стр. 14 и 15.}.

Съ начала нашего столтія подобныя воззрнія на власть исповдывали только боле крайнія секты (филипповцы, бгуны и т. п.), теперь же даже поповцы, (не говоря уже о безпоповцахъ), мало по малу проникаясь мыслью о господств антихриста, перестаютъ молиться за власть. Это направленіе въ наше время взяло верхъ въ сред поповщины, и старообрядческій соборъ 1868 года, въ Блой Криниц постановилъ: ‘молящихся за властей отлучать отъ церкви’ {‘Русскій Встникъ’ 1869 г. No 2, статья Субботина. ‘Слово’ 1878 года, No 8, статья Юзова.}. Къ той части поповцевъ, которые молятся за властей, принадлежатъ по преимуществу купцы, а къ немолящимся — крестьяне. Такъ, 23 января 1864 года, на Рогожскомъ кладбищ происходило собраніе, на которомъ вся масса, состоящая по преимуществу изъ крестьянъ и мщанъ, оказалась противъ моленія за власти за моленіе же было только 10 человкъ’ {‘Русскій Встникъ’ 1864 г. No 2—3, 1869 года No 10. Статьи Субботина. ‘Слово’ 1878 г. No 8.}. Изъ дла, производившагося въ 1846 году, въ г. Галич, видно, что тамошній раскольникъ Кокинъ употребилъ разныя непозволительныя выраженія противу царственнаго дома, присовокупили къ тому, что: ‘не существовать дому Романовыхъ, что соберутся въ числ 15 тысячъ, сплетутъ ременныя возжи для государя’ и т. п. Это даже онъ подтвердилъ и при допросахъ, прибавивъ только, что возжи шелковыя и хранятся въ Балахнинскомъ узд, и Томсеньевской обители, у матушки Александры’ и проч. Передавая этотъ разсказъ, Липранди прибавляетъ, что ‘подобныя дла возникаютъ въ большомъ множеств’ среди безпоповщинскихъ толковъ. {Краткое обозрніе русскихъ расколовъ, ересей и сектъ, Липранди.} ‘Раскольники недоброжелательно смотрятъ на правительство отечественное’, — говоритъ г. Мельниковъ, и въ то же время сочувствуютъ Австріи, гд они не подвергаются никакимъ преслдованіямъ и стсненіямъ со стороны властей. ‘Въ 1855 г. найдено въ Богородскомъ узд, Московской губерніи, ‘сказаніе о Блокриницкой метрополіи’, сочиненіе въ послднее время весьма распространившееся среди раскольниковъ. Тамъ объ австрійскомъ император говорится съ великимъ уваженіемъ, а объ император Никола I тми самыми выраженіями, которыя употребляются въ нашихъ четьи-минеяхъ при повствованіи о Неронахъ и Деоклетіанахъ. Найденный экземпляръ писанъ четырнадцатилтнимъ мальчикомъ, слдовательно, и въ самомъ юномъ поколніи развиты мысли о благоденствіи въ Австріи и о тяжкой жизни въ Россіи. На допросахъ, при формальныхъ слдствіяхъ, раскольники прямо говорили: ‘мы бы вс были рады въ Австрію уйдти, да пропуски крпки’ {Сборникъ правительственныхъ свдній о раскольникахъ. Выпускъ I, стр. 192.}. Необходимо имть въ виду, что это происходило въ то время, когда разнаго рода преслдованія противъ раскола были въ полномъ ходу.

На увеличеніе немолящихся за властей особенно повліяли странники, которые давно уже упрекали молящихся за властей въ томъ, что т, прося у Бога даровать имъ побды ‘на сопротивныя’, просятъ побды и надъ странниками’ {‘Встникъ Европы’ 1871 г. No 1. Статья Розова.}. Изъ понятія о власти вытекаютъ у безпоповцевъ ‘вс частныя понятія о принадлежностяхъ власти, о законахъ, о судопроизводств, о всхъ предметахъ, напоминающихъ эту власть, вообще о всхъ обычаяхъ государственныхъ. На всемъ этомъ лежитъ печать антихриста, все кто ненавистно для раскольника’ {Православное Обозрніе, 1862 г. ч. I, стр. 368.}, потому что проникнуто, по его мннію, ‘антихристіанскихъ духомъ’. Разумется, что при этомъ одн секты идутъ дальше, другія останавливаются на полудорог. {‘Слово’ 1878 г. No 8, статья Юзова.}

Къ числу наиболе крайнихъ сектъ, въ этомъ отношеніи, слдуетъ отнести бгуновъ или странниковъ. Тяжелыя условія жизни, съ подавляющею нуждою, непосильными податями и недоимками, съ паспортами, сковывающими мужика, — создаютъ странное ученіе бгуновъ. Это ученіе предписываетъ разрывать вс связи съ міромъ, съ обществомъ, преданными антихристу, заставляетъ бросать родное село, семью, родныхъ и близкихъ и бжать въ лса и степи. Однимъ изъ главныхъ догматовъ бгунства является ‘непризнаваніе ни царя, ни поставленныхъ отъ него властей, потому что царь-антихристъ, а власти его — аггелы, посылаемые для исполненія его повелній къ угнетенію народа Божія’ {Кельсіевъ, Сборникъ, выпускъ IV, стр. 20.}. Такъ какъ открыто они не въ силахъ противиться требованіямъ этихъ властей, то поэтому и должны бжать отъ нихъ, скрываться. Полное отрицаніе паспортовъ и подушныхъ податей составляетъ одинъ изъ важнйшихъ догматовъ бгунства.

Посмотримъ теперь на т ученія и взгляды на власть, которые выработались у такъ-называемыхъ ‘духовныхъ христіанъ’, т. е. духоборцевъ, молоканъ, штундистовъ и т. п.

‘Духоборцы тамбовскіе, — говорить г. Новицкій, — осмливались уже длать различіе между добрыми и злыми властями и отличать ихъ происхожденіе: милостивые отъ Бога, — твердили они, — а немилостивые…. неизвстно отъ кого!’ ‘Мелитопольскіе духоборцы не разсуждаютъ о происхожденіи властей, а прямо утверждаютъ, что на земл не нужно быть никакимъ властямъ’, что власти должны существовать только для воровъ, разбойниковъ и т. п. {Новицкій ‘О духоборцахъ’. Кіевъ, 1882 г., стр. 65.}.

Относительно политическихъ взглядовъ молоканъ, г. Костомаровъ сообщаетъ слдующія свднія:

‘Часто говорятъ, будто молокане отвергаютъ власть: кто сдлалось всеобщимъ мнніемъ о нихъ. Сами молокане объ этомъ предмет говорятъ такъ: мы не отвергаемъ власти, мы считаемъ, что слдуетъ ей повиноваться, исполняя изреченіе священнаго писанія, повелвающаго устами апостола Павла покоряться предержащимъ властямъ. Надобно, говорятъ они, признавать власти, какія бы он ни были, какъ скоро они существуютъ, но мы думаемъ, что нельзя и не слдуетъ признавать превосходнымъ все то, что исходитъ изъ власти, если собственный нашъ разсудокъ не убждаетъ насъ въ превосходств этого. Равнымъ образомъ нельзя и не должно исполнять повелваемое властію, если то, чего власть требуетъ, противно нравственнымъ требованіямъ совсти и правды. Такъ они указываютъ, напримръ, на первыхъ христіанъ, которыхъ римскіе императоры, облеченные законною властью, принуждали поклоняться идоламъ, христіане не исполняли ихъ требованій, противились имъ и чрезъ это спаслись’.

‘Признавая необходимость власти, молокане считаютъ возстаніе противъ всякихъ властей, хотя бы и несправедливыхъ, дломъ неправеднымъ и проповдываютъ глухое терпніе и упорство.’

Взглядъ молоканъ на гражданскій строй нашей жизни представляетъ много интереснаго. ‘Молокане отвергаютъ всякое различіе сословій, по ихъ ученію, вс люди равны между собою, вс братья, не должно быть ни благородныхъ, ни неблагородныхъ, равнымъ образомъ, всякія вншнія знаки отличій, титулы, чины, по ихъ мннію, суета и противны евангельскому ученію’. {Костомаровъ: ‘Воспоминанія о молоканахъ’. ‘Отечественныя Записки’ 1869 г. No 3.}

‘Монархической власти, говорятъ молокане, слдуетъ покоряться. Но они не уважаютъ всякіе видимые знаки ея святости, ли за что не признаютъ монарха Божіимъ помазанникомъ, да и противъ самой монархической институціи указываютъ на исторію Саула. Богъ, устами Самуила, самъ отклонялъ израильтянъ отъ избранія себ царя, и пророкъ указывалъ народу на т стсненія и несправедливости, которыя онъ терпть будетъ, когда станутъ управлять имъ цари. Но тмъ не мене, когда уже царская власть признана народомъ, слдуетъ ее признавать, и сопротивляться ей. исключая случаевъ вры, противно божественному закону и долгу совсти. Надобно терпть. Христосъ не велитъ противиться’. {Idem, стр. 77.} ‘Духоборцы признаютъ монархическое правленіе особенно противнымъ своему образу мыслей.’ {Новицкій: ‘О духоборцахъ’. Кіевъ. 1832 г. стр. 66.}

‘Война, — по ученію молоканъ, — есть дло самое богопротивное: войска не должно быть, и потому, кто убжитъ изъ войска, того не должно преслдовать, онъ длаетъ хорошо, бжавъ грха. При этомъ, они ссылаются на одно мсто притчъ Соломоновыхъ, превратно понимаемое: ‘на немъ же аще мст вся соберутъ, не или тамо, уклонись же отъ нихъ и измни.’ (Притчъ, гл. 4). Укрываніе дезертира есть, по молоканскому понятію, дло хорошее. Но не только дезертиръ, и всякій убгающій отъ преслдованія властей, находитъ у молоканъ пріютъ. Мы не знаемъ, говорятъ они, виноваты или правы бглецы, законъ часто бываетъ несправедливъ и судьи судятъ ошибочно, а власти преданы сует, требуютъ часто противнаго божественному закону’…. ‘На этомъ основаніи пристанодержательство — обыкновенное преступленіе въ молоканскомъ обществ.’ {Костомаровъ: ‘Воспоминаніе о молоканахъ’.}

Иного аналогичнаго съ этимъ ученіемъ мы находимъ во взглядахъ новой, только что появившейся въ Тверской губерніи секты ‘сютаевцевъ’. ‘Нсть власти, аще не отъ Бога’, говорятъ сютаевцы, и потому относятся къ ней, какъ говорятъ, съ уваженіемъ, называя всякую власть пастырями, а себя овцами, стадомъ. ‘Овцы должны повиноваться пастырямъ, а пастыри должны пещись объ овцахъ, оборонять ихъ отъ волковъ и стараться пасти ихъ на тучныхъ пастбищахъ’. ‘Всхъ людей они признаютъ братьями: турокъ, язычникъ — для нихъ также братъ’. ‘Война, по ученію сютаевцевъ, величайшая несправедливость, грхъ противъ заповди ‘не убій’ {‘Тверской Встникъ’ 1880 г. No 26.}.

Относительно политическихъ убжденій штундистовъ въ нашей литератур имются слдующія указанія. Г. Емельяновъ, авторъ статьи: ‘Раціонализмъ на юг Россіи’ {‘Отечествеy. Записки’ 1878 г. No 5.}, говоритъ:

‘Первое уже, что бросается сразу въ глаза, это непринужденное отношеніе штундиста ко всякой власти. Онъ убжденъ, что власть существуетъ для злыхъ, а не для добрыхъ (Рим. гл. 13, ст. 3), а когда не будетъ преступленій, тогда упразднится всякое начальство и всякая власть. Затмъ онъ убжденъ еще въ томъ, что онъ, собственно говоря, выше власти, какъ представитель божеской истины и высшей правды’. ‘На основаніи подобныхъ воззрній, сложившихся въ голов штундиста, послдній вовсе не лебезитъ такъ предъ начальствомъ, какъ православный мужикъ’.

— Экъ, велика бда, подумаешь, если сошлютъ, говорятъ штундисты: для насъ здсь Сибирь, а для Господа все можно сдлать. Вдь и въ Сибири люди живутъ.

Поэтому съ гражданскимъ начальствомъ штундистъ держитъ себя, какъ ‘равный съ равнымъ, вольный съ вольнымъ’, а съ духовенству, будь это самъ архіерей даже, относится презрительно: ни за что не сниметъ шапки и не поклонится, а если сидитъ, то не встанетъ съ мста, когда проходитъ мимо него духовное лицо {Отечественныя Записки, 1868 г. No 5.}.

По ученію штундистовъ, ‘человчество достигло въ настоящее время крайнихъ предловъ въ своемъ развращеніи. Богъ родитъ хлбъ и даетъ человку всевозможные предметы, необходимые для его жизни, а человчество торгуетъ этою благодатію, торгуетъ даже совстью, врою и человческими существами. Богъ разгнвался за все это на человчество и попустилъ его въ рабство. Въ настоящее время человчество находится во второмъ рабств египетскомъ. Когда-то евреевъ мучили и заставляли работать египетскіе фараоны и египтяне. Теперь человкъ порабощенъ новыми египтянами — сильными міра сего. Эти новые египтяне пользуются нашимъ трудомъ, распоряжаются нами и нашими силами. Вотъ почему въ настоящее время такъ много несчастій на земл. Въ священномъ писаніи ясно сказано, что вс люди должны любить другъ друга, какъ родные братья. На земл должно существовать тснйшее братство между всми существами человческими. Но люди не восхотли быть братьями. Какъ новые великіе гршники, они всячески стараются владычествовать другъ надъ другомъ, стснять, угнетать, обирать и заставлять другихъ жить такъ, какъ имъ не хотлось бы. На войн проливается невинно кровь человческая, въ обыкновенной жизни свирпствуютъ разбои, грабежи, насилія, взаимныя надувательства, воровство и мошенничество. Богъ разгнвался за все это на людей и посылаетъ на нихъ свои кары, какъ на новыхъ египтянъ. Что такое, напримръ, саранча, кузька, градъ, падежи рогатаго скота, эпидеміи? Все это казни Божіи, посылаемыя Отцомъ небеснымъ на людей за ихъ грхи, за идолопоклонство, поклоненіе иконамъ и въ особенности за враждебныя, небратскія отношенія людей другъ къ другу’ {‘Недля’ 1877 годъ, No 1. ‘Малорусская штунда’, стр. 54.}.

Бдная мысль некультурнаго человка, придавленная тяжкимъ гнетомъ безъисходной нужды и лишенная свта истиннаго, свободнаго просвщенія, бьется какъ рыба объ ледъ въ роковыхъ противорчіяхъ между тмъ, что представляетъ жизнь, и тмъ, чему учитъ слово Божіе. Напрасно силится она примирить этотъ страшный разладъ: ни объяснить, ни оправдать его нтъ силъ. Ясно одно: міръ гибнетъ, люди снова впали въ грхъ и неправду. Нужно спасти міръ, избавить людей отъ грха и страданій. Но какъ?… Въ библіи и евангеліи указаны случаи, какъ угождали Богу, какъ спасенъ былъ міръ. Мысль долгіе годы работаетъ въ этомъ направленіи, религіозная экзальтація достигаетъ высшей степени интенсивности, и вотъ мы видимъ такіе примры.

Крестьянинъ Владимірской губерніи, Никитинъ, сжегъ свой домъ и въ немъ двухъ собственныхъ малютокъ, предварительно зарзанныхъ имъ ножомъ на гор за селеніемъ. На допросахъ онъ хладнокровно показывалъ, что поступилъ такъ, начитавшись библіи, и совершилъ дтоубійство, по образцу Авраама, приносившаго въ жертву Богу сына своего Исаака, что въ то время, когда онъ кололъ дтей ножомъ, жена его, мать малютокъ, говорила слова, молитвенно объяснявшія цль закланія. Никитинъ былъ, разумется, наказавъ, сосланъ въ Сибирь и поселенъ въ Средней Борз, на Аргуни. Живя здсь, Никитинъ часто и подолгу уходилъ въ лсъ, гд стояла маленькая часовня. Всмъ казалось страннымъ и загадочнымъ его поведеніе, но вскор дло объяснилось. Объяснили его пастухи, привлеченные стонами къ часовн и натолкнувшіеся въ ней на невиданное диво. На томъ крест, который Никитинъ самъ вкопалъ въ землю, подъ навсомъ, въ часовенк, вислъ человкъ. Голова въ терновомъ внц склонена была на бокъ, въ крпкій морозъ вислъ онъ голымъ, только подпоясавши низъ живота блымъ платкомъ, въ боку была рана, все тло было облито и забрызгано кровью. У подножія креста лежало копье и орудія Христовыхъ страстей. Когда сбжавшіеся люди сняли распятаго со креста, онъ былъ еще живъ, когда его вылечили и призвали къ допросу, Никитивъ отвчалъ, что жертвовалъ собою за грхи людскіе и выбралъ для того вечеръ великой пятницы, распиналъ себя самъ, хотя и трудно ему было, но передъ тмъ онъ долго молился. Сначала онъ прибилъ ко кресту ноги правой рукой, придерживаясь лвой за поперечное древко креста, потомъ лвую руку насадилъ на большой гвоздь, вбитый предварительно съ задней стороны поперечной доски креста. То же самое хотлъ сдлать и съ правою рукою, да видно измнили силы, онъ ослабъ и повисъ. Такъ, съ опущенной рукой, онъ и найденъ былъ пастухами.

— Захотлось умереть, какъ умеръ Христосъ за людей,говорилъ Никитинъ {Максимовъ: ‘Сибирь и Каторга’.}.

И вотъ, невольно думается: что вышло бы, если бъ эта желзная сила воли, эта полная, безпредльная готовность страдать, жертвовать собой для блага людей, были бы направлены на путь разумнаго служенія человчеству?…

Много горя, скорби и всякаго рода печали выпало на долю русскаго народа. Много тяжкихъ бдъ, суровыхъ лишеній и невзгодъ пришлось и до сихъ поръ приходится переносить русскому люду. Въ ученіяхъ многихъ сектъ вы встрчаете разнаго рода обряды, которые могутъ служить лучшею иллюстраціею къ этой старой истин. Въ нкоторыхъ сектахъ, напримръ, установлено оплакиваніе каждаго родившагося ребенка, и это оплакиваніе замняетъ собою крещеніе, И такъ, вмсто того, чтобы радоваться появленію на свтъ новой жизни, новаго человческаго существа, — люди, давшіе жизнь этому существу, горько оплакиваютъ появленіе его на свтъ, какъ бы заране уже предвидя тотъ тяжелый, тернистый путь, который одинъ только и доступенъ для ихъ сына или дочери.

Русскій народъ, протестуя противъ всевозможныхъ, угнетающихъ его бдъ и напастей, прежде всего ищетъ опоры для своего протеста въ религіозномъ міросозерцаніи. Было бы, разумется, въ высшей степени интересно и во всхъ отношеніяхъ поучительно прослдить, шагъ за шагомъ, постепенное развитіе народной оппозиціонной мысли, протестующей противъ тхъ или другихъ условій и учрежденій нашего общественнаго строя. Мы постараемся сдлать это въ слдующій разъ, въ особой стать, а теперь ограничимся лишь нкоторыми указаніями на т проявленія народнаго протеста въ области религіозно-бытовыхъ движеній, которыя направляются противъ основныхъ, коренныхъ причинъ, разъдающихъ нашъ соціальный организмъ. Разумется, никто, вроятно, не будетъ ожидать или требовать, чтобы народъ представимъ въ этомъ случа какія-нибудь вполн выработанныя, законченныя теоріи или системы. ‘Въ русскомъ народ ни одно начало не высказалось точно опредленными выраженіями, катехизисами и символами вры, — у насъ всегда были безотчетныя стремленія, которыхъ мы не умли высказать, но за которыя умли страдать’ {Кельсіевъ: ‘Сборникъ правительствен. свдній о раскольникахъ’. Выпускъ I.}.

Смутно, инстинктивно начинаетъ догадываться въ начал народная мысль о причинахъ тяжелыхъ условій, что желзными клещами держитъ его въ заколдованномъ круг вчной нужды, вчныхъ, безъисходныхъ лишеній…. Гд же эти причины по его мннію?

Уже въ первое время развитія раскола, во времена Андрея Денисова, возникали ученія, въ которыхъ нанеками проглядывалъ народный взглядъ на причины соціальныхъ неустройствъ. Таково Пастухово или Адамантово согласіе. Пастухъ Выговской общины создалъ особое ученіе, главное положеніе котораго состояло въ отрицаніи денегъ. Послдователи этого ученія не должны были брать въ руки денегъ, не должны были прикасаться къ нимъ.

Вскор посл этого возникаетъ ученіе странниковъ, основатель котораго, бглый солдатъ Евфимій, нападая на Петра І-го, между прочимъ говорилъ: ‘описалъ всхъ человкъ (первая народная перепись) и раздлилъ на разные чины…. имъ же размеживъ землю, лса и воды, даде я въ наслдіе комуждо ихъ’, и дале: ‘Егда бо по описи раздроби народъ на разные чины и землю размежева, симъ раздленіемъ яко язычниковъ содла другъ другу завдующихъ, другъ на друга ратоборствующихъ, надливъ кому много, кому мало, иному же ничесоже давъ и токмо едино рукодліе повелвъ’ {Сборникъ правител. свдній о раскольн.}.

Евфимій умеръ въ 1792 году. Спустя двадцать лтъ посл его смерти, въ. 1812 году, крестьянинъ села Краснаго, Костромскаго узда, раскольникъ-филиповецъ, Василій Петровъ, выступаетъ на сцену съ новымъ ученіемъ. Явившись въ село Сопелки, представляющее собою главный центръ секты бгуновъ, онъ началъ проповдывать, что ‘истиннымъ христіанамъ нельзя брать въ руки денегъ, какъ заклейменныхъ антихристовой (царскою) печатью, и что ни одинъ странникъ не иметъ права владть собственностію, а все свое имущество долженъ отдавать въ пользу общины’ {‘Православное обозрніе’ 1864 г. No 4. Статья Вескинскаго о сект бгуновъ, стр. 315.}. Хотя свое ученія Василій Петровъ основывалъ на приведенныхъ нами выше словахъ Евфимія, тмъ не мене большинство странниковъ отвергло его ученіе, мотивируя это тмъ, что слова Евфимія относятся только къ поземельной собственности, рыбнымъ ловлямъ, солянымъ озерамъ и т. п. предметамъ, но не ко всякаго рода собственности.

Не смотря на это, ученія съ коммунистическимъ характеромъ продолжаютъ возникать среди бгуновъ въ разныхъ мстностяхъ Россіи. Такъ, въ Пошехонскомъ узд, Ярославской губерніи, является крестьянинъ Иванъ Петровъ и проповдываетъ, что изрченіе Евфимія: ‘глаголъ мое, свое — проклятый и скверный, вся бо вамъ общая сотворилъ есть Богъ’ — относятся не только къ размежеванію земель, но и вообще ко всякой собственности’. На этомъ основаніи Иванъ Петровъ требовалъ и настаивалъ на ‘общинномъ укрпленіи и на совершенномъ отреченіи отъ права собственности’ {Недля 1880 г., No 28.}. Точно такое же ученіи проповдывалось крестьяниномъ Антипомъ Яковлевымъ въ Костромской губерніи, въ Плёсовской сторон, заключающей въ себ три узда Костромской губерніи.

Въ 30-хъ годахъ возникаетъ ученіе общихъ….

Въ Самарской губерніи, въ Николаевскомъ узд, по сосдству съ прежними, когда-то цвтущими, но потомъ раззоренными иргизскими раскольническими монастырями, живетъ молоканъ, простой срый мужикъ, Михаилъ Акинфіевичъ Поповъ (Шепиловъ). Свтлымъ умомъ и добрымъ сердцемъ надлила природа Михаила Акинфіевича. Онъ мужикъ съ достаткомъ, поэтому можетъ свободно удлять время на чтеніе и изученіе евангелія и библія. Читаетъ Поповъ евангеліе и видитъ, что люди живутъ далеко не такъ, какъ бы слдовало жить по ученію Христа. Везд вражда, везд раздоры, богачъ гнететъ и давитъ бдняка. Какъ помочь бдному, придавленному люду? И снова читаетъ онъ и перечитываетъ евангеліе, надясь найти въ немъ отвтъ на т сомннія, что преслдуютъ я мучатъ его. ‘Вс вровавшіе бяху вкуп и имяху вся общая’ {Дян. Апостол. II, 44.}, читаетъ онъ. Эти слова поражаютъ его. Ясно — это отвтъ на его думы и сомннія, эта разгадка тхъ вопросовъ, что мучили его.

Убдившись въ правот этихъ думъ, Половъ провозглашаетъ свое ученіе и начинаетъ съ того, что все имущество раздаетъ сосдямъ. На первыхъ же порахъ во всхъ сосднихъ деревняхъ находится множество послдователей ему, а деревни Яблоновка (Яблоновскій Гай) и Тяглое Озеро цликомъ переходятъ на его сторону. Такое движеніе не могло, разумется, остаться въ секрет, и, дйствительно, мстныя власти скоро узнали о немъ. Попова схватили, посадили въ острогъ. Послдователи его пытались было доставить ему возможность бжать, но кто не удалось. Попова судили, и затмъ, вмст съ тринадцатью боле близкими друзьями, онъ сосланъ былъ за Кавказъ, въ бывшую Шемаханскую, теперь Бакинскую губернію. Нужно-ли говорить, что ссылка ни мало не поколебала убжденій Попова? Очутившись за Кавказомъ, среди чуждыхъ, незнакомыхъ условій, онъ ни мало не потерялся, не смутился и немедленно же принялся за устройство общины на выработанныхъ началахъ. Прослышавъ объ этомъ, его послдователи, оставшіеся въ Самарской губерніи, начали хлопотать о переселеніи ихъ туда же, за Кавказъ. Администрація, не мало смущенная пропагандой Попова, была очень рада случаю избавиться отъ его послдователей. Получивъ разршеніе, переселенцы двинулись по слдамъ своего опальнаго учителя. Они основались въ Ленкоранскомъ узд, гд вскор появилось нсколько цвтущихъ слободъ, которыя не только приняли ученіе Попова, но и реализировали его въ жизни съ необыкновенною послдовательностію. Вотъ сущность этого ученія и вмст абрисъ той организаціи, какая принята была въ этихъ общинахъ,

Каждая слобода составляетъ особую общину. Вс дома у общихъ строятся не иначе, какъ міромъ. Имнія движимыя и недвижимыя, и доходы съ нихъ принадлежатъ общему братскому союзу, личной же собственности ни движимой, ни недвижимой ни у кого нтъ. Дома, скотъ, земледльческія орудія, телги, все домашнее хозяйство, земля, сады, огороды, мельницы, пчельники, кожевни, однимъ словомъ, все хозяйство, вся промышленность находится въ распоряженіи ‘партій’, на которыя подраздляется союзъ общихъ, принадлежатъ цлой слобод, въ которой эти партіи находятся. У общихъ въ каждой слобод одна общая денежная касса, одно общее стадо, одно общее хлбопашество и полеводство. Изъ общей кассы, также изъ общаго имущества, отпускаются части въ партіи поголовно, на число душъ, по изравненію. Такимъ образомъ распредляется по партіямъ скотъ, одежда, обувь и проч. Въ каждой партіи выбирается домашній или земскій распорядитель, сохраняющій все мужское верхнее платье и обувь партіи, женщины, въ свою очередь, выбираютъ изъ своей среды домашнюю или земскую распорядительницу съ подобными же обязанностями. Слободы общихъ управляются выборными чинами: судьею, главнымъ учителемъ и наблюдателемъ общины, распорядителемъ, молитвенникомъ, словесникомъ и т. п. Вс работы, полевыя и домашнія, производятся общими трудами, по наряду общинныхъ чиновъ и домашнихъ распорядителей.

Такова была организація тхъ общинъ, которыя приняли ученіе Михаила Попова. Эти слободы все росли, все богатли и развивались. Въ нихъ появились школы, основанныя по собственной иниціатив сектантовъ и обставленныя всмъ необходимымъ. Но недолго наслаждались миромъ обыватели этихъ слободъ. Въ 1844 году Поповъ, вмст съ наиболе выдающимися послдователями, былъ снова арестованъ и заключенъ въ Шемаханскій острогъ. Судъ приговорилъ его, какъ основателя и распространителя особенно-вредной секты, къ ссылк въ Енисейскую губернію. Приговоръ былъ приведенъ въ исполненіе, и Поповъ былъ водворенъ въ Шушинскую волость, Минусинскаго округа, Енисейской губерніи. Въ пятидесятыхъ годахъ онъ былъ еще живъ и, какъ увряютъ, не переставалъ развивать и пропагандировать свое ученіе. Но основанныя имъ закавказскія общины, лишившись главныхъ руководителей, мало-по-малу начали терять свою коммунистическую организацію. Къ сожалнію, о настоящемъ состояніи этихъ общинъ неизвстно ршительно ничего достоврнаго.

Иногда иниціаторами въ дл устройства подобныхъ соціалистическихъ общинъ являются лица, стоящія вн крестьянской среды. Такъ, чиновникъ министерства внутреннихъ длъ Брянчаниновъ, изучавшій расколъ въ Костромской губерніи, разсказываетъ слдующій, интересный фактъ. ‘Дьяконъ села Бавыкина, Макарьевскаго узда, Николай Поповъ, человкъ умный, хорошо занимавшійся въ семинаріи, вздумалъ завести жизнь братскую, общинную, сталъ соединять нсколько отдльныхъ семействъ въ одно общество, заводить у нихъ общую работу, общую трапезу, даже нчто въ род общаго имущества- ибо вс его приверженцы, записавшіеся въ особую книгу, сносили къ нему свое имущество, и онъ распоряжался во имя всхъ. Посл обдни вс послдователи собирались у него въ дом, гд онъ ихъ училъ евангельскимъ истинамъ. Дьяконъ этотъ, по словамъ священниковъ, отличался характеромъ мечтательнымъ, но по общему отзыву былъ человкъ безукоризненной жизни’ {Кельсіевъ: Сборникъ правительственныхъ свдній о раскольникахъ. Выпускъ II, стр. 24.}. Министерскій чиновникъ ничего, въ сожалнію, не говоритъ о томъ, насколько удалась ему эта община, долго-ли существовала она, какія причины способствовали ея распаденію и т. д.

Ростутъ экономическія бдствія народа, ростутъ кулачества, эксплоатація и другія проявленія современнаго капиталистическаго строя, — ростетъ и протестъ народный противъ этихъ явленій. Въ ученіяхъ и сектахъ, возникающихъ въ самое послднее время, такъ сказать, на нашихъ глазахъ, соціальные мотивы не только не слабютъ, а, напротивъ, получаютъ большее развитіе и опредленность.

Среди штундистовъ, напримръ, кулачество почитается дломъ крайне предосудительнымъ и, какъ таковое, строго преслдуется.

— На какомъ основаніи, — замчаетъ обыкновенно штундистъ собрату, въ случа, если этотъ послдній пожелаетъ поживиться на счетъ перваго, — на какомъ основаніи ты торгуешь благодатью Божіею?

По воззрніямъ штундистовъ, брать плату за пользованіе землею или лсомъ положительно гршно, потому что ихъ создалъ Богъ, а не сдлалъ человкъ. Они поэтому не составляютъ собственности кого нибудь одного, а представляютъ общій, дарованный всмъ людямъ даръ. Даромъ Божіимъ торговать гршно, но и трудомъ человческимъ точно также. Русскіе штундисты пошли въ этомъ отношеніи несравненно дальше нмцевъ-штундистовъ. Послдніе, спустя рукава, смотрятъ на кулачество и нкоторые способы добыванія жизненныхъ средствъ. Тамъ, напримръ, они, не стсняясь, держатъ ‘въ батракахъ’ своихъ же братьевъ штундистовъ. Наконецъ, нмцы держатъ даже кабаки, нанимая только кабатчиковъ. Малороссы-штундисты ршительно возстаютъ противъ подобнаго поведенія нмцевъ. Они, особенно младо-штундисты, ни въ какомъ случа не допускаютъ найма рабочихъ изъ своихъ же братьевъ штундистовъ, не допускаютъ отдачи денегъ въ ростъ, не допускаютъ содержанія кабаковъ, даже въ такомъ вид, какъ это существуетъ у нмцевъ, безусловно отрицаютъ право взиманія платы за пользованіе землею, лсомъ, водами и т. п.

Прошедшимъ лтомъ газеты сообщали извстія о появленіи въ Новоторжскомъ узд, Тверской губерній, новой секты, названной ‘сютаевской’ — по имени ея основателя, крестьянина деревни Шевалина Василья Кириловича Сютаева. Извстія эти были крайне неполны, отрывочны, отчасти даже противорчивы, тмъ не мене вс они вполн согласно указывали на замчательную особенность ученія сютаевцевъ. Эта особенность касается взгляда новой секты на собственность.

‘Сютаевцы смотрятъ на собственность съ евангельской точки зрнія: у человка, по ихъ ученію, нтъ ничего своего, все Божіе, все создано Богомъ для всхъ вообще. Руководствуясь этимъ убжденіемъ, они не запираютъ даже своего имущества, и всякій иметъ право взять, что пожелаетъ, не спрашивая позволенія у того, кому это принадлежитъ, они никогда не отказываютъ ближнему въ помощи, требуя только того же по отношенію въ себ.’ {‘Тверской Встникъ’ 1880 г. No 26.}

Путемъ отрицанія настоящаго, существующаго, сектанты выработываютъ боле или мене опредленные идеалы будущей жизни и отношеній человчества. Штундисты, напримръ, слдующимъ образомъ рисуютъ этотъ идеалъ будущей жизни людей.

‘На первомъ план долженъ стоять трудъ. ‘Въ пот лица твоего снси хлбъ твой’, — сказалъ Христосъ. ‘Трудившійся да ястъ….’ Вс люди должны трудиться. Но такъ какъ человкъ ничего новаго не можетъ создать своимъ трудомъ, такъ какъ земля, воды, камни, животныя, растительность и пр. и пр.— дла рукъ Божіихъ, то человчество не иметъ права считать ихъ своею собственностью. Они — даръ Божій, Божья благодать. Поэтому земля должна быть общею, при этомъ каждый долженъ воздлывать земли столько, сколько нужно для его потребностей. Люди должны жить отдльными братствами или общинами- должны быть раздленія и спеціализація труда и обмнъ продуктовъ натурою. Деньги не должны существовать, конторы и торговцы точно также. Все должно производиться при посредств обоюднаго согласія, по братски.’ {‘Недля’, 1877 г., No 2, стр. 55.}

Отсюда можно видть, что штундисты будущимъ идеальнымъ строемъ представляютъ себ, такъ-называемый, первобытный естественный соціализмъ въ самой простой его форм, и во имя его отрицаютъ существующія въ настоящее время человческія отношенія.

Въ раскол мы встрчаемъ правильно организованныя общины, которыя имютъ свою администрацію, свой судъ, свой уголовный кодексъ, свое духовенство. У штундистовъ, напримръ, судъ основывается на правил апостольскомъ, т. е. сначала штундисты пробуютъ помирить поссорившихся одинъ на одинъ. если это не удается, тогда разбирательство производится при постороннихъ лицахъ, при свидтеляхъ. Это, такъ-называемый, ‘судъ братскій’. Если же и этотъ не достигаетъ своей цли, тогда тяжущихся предаютъ на ‘судъ церкви’, подъ которымъ должно разумть вообще судъ собраній, судъ всей общины. Кром этого инаго суда у штундистовъ не бываетъ. Штундисты всячески стараются избгать суда у ‘язычниковъ’, т. е. православныхъ {Idem, стр. 58.}.

О внутреннихъ отношеніяхъ, существующихъ въ сектантскихъ общинахъ, г. Беллюстинъ сообщаетъ слдующія свднія. ‘Общины раскольническія поставлены такъ, что и послдній бднякъ иметъ въ ней голосъ’. Вотъ какъ описываетъ онъ богатое сапожничье село Кимры, Корчевскаго узда, населенной поповцами:

‘Отношенія хозяевъ и рабочихъ представляютъ весьма характеристическую особенность: рабочіе образуютъ обыкновенно артели человкъ въ 30—60, и эти артели имютъ такую нравственную силу, благодаря которой не только могутъ во всемъ касающемся религіозныхъ убжденій противодйствовать ‘хозяину’, если бы онъ ршился пойдти противъ нихъ, но даже вполн подчиняютъ его своимъ воззрніямъ. Намъ случалось быть свидтелями не только разсужденій, но и преній ‘о вр’ между хозяиномъ и его артелью: тутъ нтъ ничего похожаго на обыкновенныя отношенія между хозяиномъ и его работникомъ, рчью заправляютъ, ничмъ и никмъ не стсняясь, наиболе начитанные, будь это хоть послдніе бдняки изъ цлой артели, они же вершатъ и поднятый вопросъ, хозяину предстоитъ обыкновенно дилемма: или безусловно подчиниться ршенію артели, а не забудемъ, что между всми артелями данной мстности всегда и во всемъ касающемся религіозныхъ предметовъ самая неразрывная солидарность, — или стать въ разладъ съ артелью, то-есть съ цлымъ обществомъ’ {‘Русскій Встникъ’ за 1865 г. No 6. Ст. Беллюстина.}.

‘Впрочемъ, не слдуетъ особенно оптимистически смотрть на отношенія капиталистовъ и рабочихъ даже въ сред раскольниковъ. Какъ ни сильна организація общины, но капиталъ все-таки даетъ чувствовать свое могущество, не даромъ же въ послднее время старовры ухитрились найти ‘число зврино’, т. е. имя антихриста, въ слов ‘хозяинъ’. Если ‘хозяинъ’, по понятіямъ старовровъ, сдлался орудіемъ антихриста, т. е., зла, слдовательно, о благодушныхъ отношеніяхъ между хозяевами и рабочими не можетъ быть рчи и въ сред раскольниковъ’ {‘Недля’ 1880 г. No 28, стр. 891.}.

Отдльныя раскольничьи общины находятся въ постоянномъ сношеніи между собою. Для этой цли у нихъ существуетъ даже своя собственная почта и выработаны особенные, иносказательные языки и шифры, понятные только имъ самимъ. Во многихъ мстностяхъ у раскольниковъ ‘есть своя полиція: они прежде мстнаго начальства узнаютъ всякую новую мру правительства, относящуюся до раскола, и такія всти передаютсяизъ одной деревни въ другую съ неимоврною быстротою’ {Сборникъ Кельсіева. вып. II, стр. 19.}. Въ случаяхъ особенной важности сектантскія общины дйствуютъ за одно, устраиваютъ създы или соборы и сообща обсуждаютъ, посредствомъ выборныхъ отъ каждой общины или секты, возникшія недоразумнія. Для примра приведемъ слдующій случай:

‘Въ пятидесятыхъ годахъ одинъ изъ учителей странничества, Афанасій Петровъ, былъ пойманъ на томъ, что хранилъ большое количество денегъ въ икон. На другой день, говоритъ бывшій старовръ, составился соборъ, на которомъ Афанасія, какъ сребролюбца, лишили званія учителя, сняли съ него знаки его апостольскаго достоинства, одли въ худую одежду и ршили содержать подъ стражей. Но Афанасій бжалъ и вскор былъ пойманъ на другомъ преступленіи: онъ разъзжалъ какъ протоіерей, посланный изъ Выгорцкой пустыни. Тогда судъ надъ нимъ былъ предоставленъ, ‘общей старообрядческой контор’. Контора эта устроена была въ Выгорцкой пустын въ 1850 г. по случаю происходившихъ ссоръ и убійствъ между разными сектами- ей предоставлено разбирать вс возникающія между сектами дла. Въ члены избраны по 3 человка отъ каждой секты, всего 27 человкъ, трое изъ нихъ предсдательствуютъ. Существованіе подобныхъ учрежденій доказываетъ, что слова г. Формаковскаго о томъ, что ‘расколъ представляетъ изъ себя нчто въ род федераціи политико-религіозныхъ согласій’ — вполн справедливы не только для давно прошедшихъ временъ, но и для очень недавнихъ’ {‘Недля’ 1830 г. No 28, стр. 890. ‘Душепол. чтеніе’ 1863 г. ч. 3-я, стр. 120—125.}.

Изъ высказаннаго ними слдуетъ заключить, что громадная, поразительная сила нашего сектантства, главнымъ образомъ, обусловливается недостатками и темными сторонами нашей церкви, нашего духовенства и школы, нашего политическаго и соціальнаго строя. Такимъ образомъ, разнообразные мотивы и причины, вызывающіе и поддерживающіе расколъ, сводятся, главнымъ образомъ, къ тремъ элементамъ: къ церковному или, точне говоря, духовно-нравственному, политическому и соціальному….

Но вдь говорятъ, что въ наше время расколъ вырождается, слабнетъ, уменьшается. А если это такъ, то, стало-быть, о чемъ же тутъ особенно хлопотать и безпокоиться? ‘Пройдутъ года’, и онъ совсмъ и безслдно исчезнетъ изъ народной жизни. И вдь для этого такъ немного нужно: ‘побольше школъ, побольше миссій’ — вотъ все, что только требуется для этого даже передовыми людьми нашего общества….

Но такъ-ли это?…

II.
Отчеты и жизнь.

Много разныхъ мръ, много разнаго рода рецептовъ предлагается къ искорененію ‘зла’, извстнаго вообще подъ именемъ раскола или сектантства. Эти мры и рецепты практикуются долгіе годы, и потому будетъ вполн умстнымъ и своевременнымъ спросить: ‘гд жъ плоды той работы полезной?’

Мы видимъ, что въ сектантствомъ давно уже ведутъ упорную борьбу наше духовенство, многочисленные миссіонеры, различныя миссіонерскія общества, братства, и т. п. Наконецъ, въ видахъ противодйствія расколу создано даже нчто въ род особой переходной вры или церкви, извстной подъ именемъ ‘единоврія’, для распространенія котораго среди раскольниковъ не брезгали даже открытымъ, явнымъ насиліемъ. Гражданское начальство, во всеоружіи власти всегда съ особенной готовностью спшитъ на помощь духовенству оказать ему ‘содйствіе’ въ борьб съ расколомъ, круто и энергически расправляясь съ строптивыми, неподатливыми сектантами.

И такъ, каковы же результаты всхъ этихъ мръ, стараній, ‘содйствій’ и т. п.? Слабетъ-ли расколъ? Уменьшастся-ли сектантство?

Если мы за разршеніемъ этого вопроса обратимся къ оффиціальнымъ источникамъ, то мы встртимся съ данными самаго успокоительнаго свойства. Вотъ передъ нами цлая груда извстныхъ отчетовъ бывшаго оберъ-прокурора синода графа Д. Толстаго. ‘За много лтъ!’ Читаемъ ихъ и перечитываемъ.

Прежде всего въ этихъ отчетахъ невольно бросается въ глаза ихъ замчательное однообразіе: вс они, какъ дв капли воды, похожи другъ на друга и вс они въ сущности представляютъ собою ничто иное, какъ разныя варіаціи на одну и ту же тему, на одинъ и тотъ же мотивъ. Этотъ мотивъ — нашъ старый знакомецъ, онъ исчерпывается одною классическою фразою: ‘все обстоитъ благополучно’. Все обстоитъ благополучно, благодаря, разумется, нашимъ ‘неусыпнымъ стараніямъ’, ‘постояннымъ заботамъ и попеченіямъ’ и проч. и проч., — все старыя, давнишнія, извстныя вещи.

Вс эти отчеты наполнены свдніями и извстіями о ‘значительныхъ успхахъ православія среди сектантовъ’, объ ‘усиленной и необыкновенно успшной дятельности’ разныхъ миссій и братствъ, о ‘быстромъ и постоянномъ ослабленіи раскола’, о разитіи единоврія въ ущербъ сектантству и т. д. и т. д. Въ подкрпленіе всхъ этихъ завреній тутъ же приводятся ‘точныя цифры’, какъ отступившихъ отъ православія, такъ и присоединившихся въ его лоно, — цифры, модъ, краснорчиве словъ. И въ самомъ дл, эти цифры выходятъ еще боле краснорчивы, чмъ даже увренія объ отрадныхъ и значительныхъ успхахъ православія. Единственный недостатокъ этихъ ‘краснорчивыхъ цифръ’ состоитъ лишь въ томъ, что они необыкновенно напоминаютъ собою военныя реляціи прежняго, добраго времени о стычкахъ и столкновеніяхъ съ непріятелемъ, когда считалось почему то обязательнымъ увеличивать потери непріятеля въ сотни разъ, а свои умалять до единицъ.

Таковы отчеты.

Но вотъ бда: мы давно изврились въ точность казенной статистики, и краснорчіе подобныхъ отчетовъ давно уже перестало трогать насъ… Забудемъ же на время объ этихъ отчетахъ и взглянемъ безъ предубжденія, что представляетъ намъ дйствительная жизнь. Начнемъ нсколько издали. Послушаемъ сначала, что говорятъ по этому поводу оффиціальные изслдователи раскола, о которыхъ мы упоминали въ предъидущей глав. ‘Число раскольниковъ по вдомостямъ уменьшается, а на самомъ дл увеличивается’ {Сборникъ Кельсіева. вып. II, стр. 20.}, заявляетъ статскій совтникъ Арнольди, изслдовавшій Костромскую губернію.

‘Вс эти (раскольническіе) толки, ереси и секты съ неимоврною быстротою умножаются и усиливаются обращаемыми’ {Краткое обозрніе русскихъ расколовъ, ересей и сектъ. Липранди. Москва. 1870 г. стр. 12.}, — свидтельствуетъ Липранди. Дале онъ утверждаетъ: ‘развитіе безпоповщинской ереси распространяется у насъ съ изумительною быстротою’ {Idem, стр. 14.}, ‘существующіе толки безпоповщины усиливаются, новыя согласія созидаются, пропаганда ихъ быстро подвигается впередъ’ {Idem, стр. 18.}. ‘Зло это (расколъ) возрастаетъ съ каждымъ днемъ и достигаетъ размровъ, которые тмъ боле заслуживаютъ вниманія, что истинный объемъ ихъ вовсе неизвстенъ’ {Чтенія въ Импер. Общ. Ист. древностей при Моск. Универ. 1870 годъ, кн. 2-я.}.

‘Вс мры правительства противъ раскола въ теченіе 200 лтъ не только не увнчались какимъ-либо успховъ, но число раскольниковъ боле и боле умножается’ {Сборникъ правительств. свдній о раскольн. Выпускъ I, стр. 198.}. (П. Ив. Мельниковъ). И. С. Аксаковъ, участвовавшій въ коммиссіи, имвшей цлью изслдованіе секты бгуновъ, говоритъ: ‘вс изслдованія доказываютъ, что расколъ постоянно распространяется и усиливается’ и что ‘вс мры, принимаемыя правительствомъ, оказываются досел безуспшными’ {‘Русскій Архивъ’ 1866 г. No 4.}. Это же самое утверждалъ и предсдатель слдственной коммиссіи по длу о бгунахъ, графъ Стенбокъ.

Такимъ образомъ, оффиціальные изслдователи констатировали два факта: во-первыхъ, они доказали несомннное и быстрое распространеніе и усиленіе раскола и, во-вторыхъ, выяснили совершенную безуспшность тхъ пріемовъ и способовъ борьбы съ расколомъ, которые практиковались въ то время. И такъ, быстрое, безостановочное развитіе раскола настолько несомннно, что оно поразило даже оффиціальныхъ изслдователей, несмотря на ихъ крайне неумлое и поверхностное отношеніе къ длу непосредственнаго изученія и наблюденія.

Это было въ пятидесятыхъ годахъ, а вотъ что было потомъ. Въ половин шестидесятыхъ годовъ въ Симбирской губерніи разомъ обратилось въ расколъ боле двадцати пяти тысячъ. Въ 1867 году половина города Петровска, Саратовской губерніи, (около пяти тысячъ) перешла въ расколъ. Въ томъ же году половина села Богородскаго, Горбатовскаго узда, Нижегородской губерніи, въ числ трехъ тысячъ человкъ оставила православіе и примкнула къ расколу {‘Русскій Встникъ’ 1868 г. No 2.}.

Священникъ Беллюстинъ, близко знакомый съ народною жизнью говоритъ, что ‘въ крестьянств нын (въ 1865 году) сильне и крпче, чмъ когда.либо, распространяются и принимаются т ученія, которыя въ самой иде отрицаютъ все, что только слыветъ подъ именемъ священства’. Онъ утверждаетъ, что ‘крестьяне обращаются въ расколъ цлыми массами’ {‘Русскій Встникъ’ 1865 г. No 6, стр. 761.}. При этомъ онъ приводитъ длинный описокъ селъ и приходовъ въ изучаемой имъ мстности (въ Тверской губерніи), въ которыхъ раскольническая пропаганда развивается особенно успшно, несмотря на то, что проникла туда лишь въ самое недавнее время. Священникъ Твердынскій говоритъ, что ‘нужно, къ прискорбію, согласиться съ апологетами раскола: число обращающихся изъ православія въ расколъ увеличивается ‘цлыми тысячами’ {‘Странникъ’ 1866 г. No 3.}. ‘Теперь расколъ началъ пріобртать себ послдователей даже въ такихъ приходахъ, — заявляетъ ‘Православный Собесдникъ’, въ которыхъ вовсе не было раскольниковъ’ {‘Православный собесдникъ’ 1866 г. кн. 3-я.}. Сотрудникъ духовныхъ журналовъ С. М. В — ъ говоритъ, какъ о вполн несомннномъ и извстномъ факт, что ‘прежде отъ гоненій расколъ росъ тайно, а нын, на свобод онъ ростетъ явно’ {‘Странникъ’ 1871 г. часть 2-я.}.

Наконецъ, въ теченіе послднихъ двухъ-трехъ лтъ, въ печати встрчалась масса извстій о быстромъ развитіи раскола въ различныхъ мстностяхъ Россіи. Сообщалось, напримръ, что большое, зажиточное село Кряжимъ, Вольскаго узда, имющее около 1,600 душъ обоего пола, чуть не поголовно перешло въ расколъ. Въ Покровскомъ узд, Владимірской губерніи, ‘жители деревень Губинской и Язвищъ, державшіеся прежде православія, перешли въ расколъ и обзавелись попами австрійско-блокриницкаго происхожденія’ {‘Русскія Вдомости’ 1879 г. No 127.}. Въ настоящее время свъ этихъ деревняхъ не осталось вовсе православныхъ’ {‘Новое Время’ 1880 г. No 1506.}. Вообще въ Покровскомъ узд ‘расколъ укоренился съ давняго времени и постепенно распространяется, благодаря пропаганд старообрядческихъ книжниковъ и начетчиковъ’ {Idem.}.

Годъ тому навалъ, на происходившемъ въ Москв старообрядческомъ собор, Виталій Уральскій предложилъ на обсужденіе собора вопросъ о присоединеніи къ его паств 8,000 человкъ разныхъ ‘иноврцевъ’ изъ жителей Пермской и Оренбургской губерній. Такъ какъ большую часть этихъ присоединяющихся къ расколу ‘иноврцевъ’ составляли православные, то поэтому Виталій, прежде принятія ихъ въ свое общеніе, предложилъ вопросъ объ этомъ на обсужденіе остальныхъ старообрядческихъ іерарховъ {‘Голосъ’ 1879 г. No 296.}.

Изъ Суздальскаго узда, Владимірской губерніи, сообщалось недавно, что ‘распространеніе раскола находитъ себ богатую почву среди мстнаго населенія’ {‘Русскія Вдомости* 1880 г. No 8.}. ‘Въ Верейскомъ узд, Moсковской губерніи, изъ ничтожнаго количества — всего нсколькихъ семействъ-раскольниковъ, имвшихся въ Вышегородской волости, численность ихъ возросла въ настоящее время настолько, что въ недалекомъ будущемъ расколъ тамъ будетъ имть одинаковое число послдователей съ православіемъ’ {‘Русскія Вдомости’ 1880 г.}. Изъ Нижегородскаго узда сообщаютъ, что ‘въ тамошнемъ кра, въ послднее время, сильно развивается старообрядческая пропаганда’ (‘Русскія Вдомости’ 1879 года). Въ Оренбургской губерніи ‘расколъ пріобртаетъ себ все больше и больше число послдователей въ кра {Русскія Вдомости’ 1880 г.}.

‘Прихожане мои, пишетъ священникъ села Алексевки, Хвалынскаго узда, — почти вс раскольники, до уничтоженія крпостнаго права, они, вслдствіе принужденія гг. управляющихъ ими, совершали вс христіанскія требы въ православной церкви, а по уничтоженіи крпостнаго права, вдругъ вс сдлались раскольниками {‘Истина’ 1880 г. май и іюнь.}. Единоврческій священникъ села Жаркова, Костромскаго узда, сообщаетъ: ‘до 1860 года о раскол не было слышно, а съ этого времени расколъ началъ умножаться, причинъ прежде совращаются мужчины, потомъ уже и ихъ семейные’ {Idem.}.

Въ ‘Харьковскихъ Губернскихъ Вдомостяхъ’ недавно помщена была статья о развитіи въ этой губерніи раскольничьяго движенія. Авторъ статьи, путемъ собиранія точныхъ статистическихъ данныхъ’ обнаруживаетъ фактъ увеличенія въ послднее время раскольнической семьи, увеличенія, упорно поддерживаемаго вопреки энергичной миссіонерской дятельности {‘Харьковскія Губернскія Вдомости’ 1879 г.}. Подобный же фактъ былъ констатированъ относительно Воронежской губерніи трудами мстнаго статистическаго комитета… {Газета ‘Донъ’ 1878 г. No 130.}. Въ нкоторыхъ мстностяхъ расколъ распространяется съ такою силою, что тамошнее мстное духовенство совершенно теряется и открыто сознается въ своемъ полномъ безсиліи остановить этоть грозный потовъ. Священникъ села Мятлева, Нижегородской губерніи, пишетъ къ редактору журнала ‘Истина’: ‘убдительно прошу васъ научить, наставить меня, что мн длать въ виду того ужасающаго прогресса, съ какимъ распространяется въ моемъ приход расколъ’ {Журналъ ‘Истина’ 1880 г., май и іюнь.}.

Вс эти свднія относятся до первой группы раскола, состоящей изъ старовровъ или старообрядцевъ, т. е. до той именно группы, объ ослабленіи которой чаще всего толкуется въ извстныхъ сферахъ. Что же касается до группы ‘духовныхъ христіанъ’ — молоканъ, духоборцевъ, штундистовъ и другихъ сектъ, извстныхъ вообще подъ именемъ раціоналистическихъ, то необычайно быстрый ростъ этихъ сектъ признается, кажется, всми, за исключеніемъ разв авторовъ оффиціальныхъ отчетовъ.

Даже иностранцы, посщавшіе Россію, поражались необыкновенно-быстрымъ развитіемъ этихъ селъ. Маккензи-Уоллесъ утверждаетъ, что онъ ‘видлъ большія села, въ которыхъ, по свидтельству жителей, лтъ пятнадцать назадъ, не было ни одного раскольника, а теперь половина населенія — молоканы {‘Встникъ Европы’ 1877 г. No 5.}.

Недавно въ одной изъ московскихъ газетъ {‘Русскія Вдомости’, 1880 годъ, No 54.} помщена была статья ‘о молоканахъ и воскресникахъ Тамбовской губерніи.’ Статья эта составлена на основаніи данныхъ и свдній, собранныхъ существующимъ въ Тамбовской губерніи Богородично-Казанскимъ братствомъ и помщенныхъ въ мстныхъ епархіальныхъ вдомостяхъ. Вотъ что говоритъ авторъ этой статьи о развитіи молоканства въ Тамбовскомъ кра. ‘Распространяется эта секта чрезвычайно быстро: достаточно появиться въ сел одной молоканской семь, какъ черезъ нсколько лтъ секта охватываетъ половину селенія’. ‘Изъ среды сектантовъ выдляются ревностные апостолы новаго ученія, которые, открыто, не смущаясь угрожающимъ имъ преслдованіемъ, идутъ пропагандировать свое ученіе, де только въ окрестныхъ селахъ, но и въ другихъ губерніяхъ’. ‘Своею горячею проповдью, сопровождающеюся всегда ожесточенными нападками на православное духовенство, они увлекаютъ массы и число сектантовъ быстро возрастаетъ’.

‘Наиболе энергичные поборники молоканства подвергались суровымъ преслдованіямъ, ссылались съ семьями въ Сибирь, на Кавказъ, но ли ссылка, ни тюремное заключеніе, никакія кары не могли устрашить фанатиковъ новаго ученія, обаятельнаго для массы по своей простот, и начатое ими дло оставалось и жило въ ихъ послдователяхъ, ореолъ мученичества за вру, окружавшій распространителей секты въ глазахъ народа, способствовалъ еще большему развитію ея въ сред простаго люда’. ‘Духовенство оказалось совершенно не въ силахъ дать нравственный отпоръ энергичнымъ проповдникамъ новаго вроученія и ограничивалось обращеніемъ къ помощи полицейскихъ воздйствій, что еще больше роняло его авторитетъ въ глазахъ народа, и безъ того несимпатизировавшаго ему’. По свидтельству автора цитуемой нами статьи, дятельность миссіонеровъ, членовъ братства и ихъ сотрудниковъ, въ лиц мстныхъ священниковъ, ‘совершенно безсильна по отношенію въ молоканской сект’.

‘Одинъ изъ мстныхъ изслдователей раскола, священникъ Реморовъ, свидтельствуя о громадныхъ успхахъ, которыхъ достигла въ послднее время пропаганда молоканъ въ сред православныхъ, недоумваетъ о причинахъ этого явленія: ‘Отъ того-ли, спрашиваетъ онъ самого себя, что правительство не столь строго преслдуетъ молоканъ за ихъ лжеученіе, какъ въ прежніе годы, или отъ того, что молокане увлекаютъ православныхъ своими льстивыми общаніями помогать бднымъ деньгами по переход въ ихъ секту, или обманываютъ православныхъ своими рчами о правости ихъ одной вры, или такой ужъ духъ времени насталъ, — неизвстно, только весьма замтно, къ сожалнію, большое распространеніе молоканской секты между крестьянами’.

И не одинъ о. Реморовъ становится въ тупикъ при вид стремительнаго развитія сектантства. Каждый миссіонеръ православія, искренно и добросовстно относящійся къ своимъ обязанностямъ, рано или поздно непремнно приходитъ къ убжденію, что вся его дятельность въ борьб съ сектантствомъ остается совершенно безплодной, безрезультатной. Разумется, не вс имютъ настолько прямодушія и смлости, чтобы открыто сознаться въ своемъ безсиліи и признать могущество врага.

‘Что за тайная сила въ раскол, пригягивающая къ себ чадъ православной церкви, для приходскаго священника остается неразъясненною тайной’ {Лтопись соборной преображенской церкви города Спасска. Тамбовъ. 1880 p., стр. 67.}, говоритъ одинъ изъ дятелей Тамбовскаго миссіонерскаго братства, священникъ I. Ястребовъ. Онъ горячо протестуетъ противъ мннія, легкомысленно или лицемрно высказываемаго многими изъ нашихъ миссіонеровъ о томъ, что ‘расколъ не нынче, такъ завтра рухнетъ, какъ изветшавшее зданіе’. Онъ доказываетъ, что ‘явленія въ род открытія въ какомъ-нибудь сел единоврческой церкви или частныхъ, единичныхъ обращеній изъ раскола въ православіе, ровно ничего не доказываютъ, такія явленія встрчались издавна и раскола ни мало не ослабили’ {Idem., стр. 73.}.

Эти замчанія не мшало-бы принять во вниманіе тмъ господамъ, которые по поводу чуть не каждаго случая обращенія изъ раскола въ православіе, начинаютъ кричать о ‘побдахъ православія’, о ‘вырожденіи и вымираніи раскола’ и т. под. О. Ястребовъ длаетъ рзкую, но въ тоже время вполн врную и правдивую характеристику подобнымъ ‘побдамъ’. Онъ говоритъ: въ большинств случаевъ переходятъ въ церковь либо какіе-нибудь проходимцы, которыми тяготится и общество раскольниковъ, либо невсты, желающія вступить въ бракъ съ православными женихами, либо, наконецъ, лица, пришибленныя судьбою, которыя ищутъ поддержки и покровительства отъ новыхъ собратій по вр и отъ своихъ православныхъ воспріемниковъ. Затмъ, по присоединеніи, эти лица пропадаютъ безслдно: не увидите ихъ ни въ церкви, ни въ домахъ ихъ, гд смотрятъ на нихъ далеко неблагосклонно. Даже тамъ, гд-бы можно и гд-бы слдовало ожидать пользы для церкви отъ присоединяющихся въ ней раскольниковъ, и тамъ пользы этой не оказывается. Напримръ, г-жа Карасева (жена богатаго купца г. Спасска), вознамрившись перейдти въ православіе, при своихъ недюжинныхъ средствахъ и при своемъ вліяніи на раскольниковъ, могла-бы увлечь за собою не одинъ десятокъ единоврцевъ, однакожъ, этого не случилось, — переходъ совершился единичный, безслдный’ {Лтопись соборной преображенской церкви города Спасска. Тамбовъ. 1880 г., стр. 70.}.

Не въ одной Тамбовской губерніи бросается въ глаза сильное развитіе молоканства. Вполн аналогичныя явленія происходятъ и во всхъ другихъ мстностяхъ, куда проникло ученіе этой секты. Въ подтвержденіе этого можно указать на цлый рядъ корреспонденцій и сообщеній изъ Самарской, Саратовской, Астраханской, Воронежской и друг. губерній.

Но еще гораздо боле поразительны успхи штунды.

Ровно двнадцать лтъ тому назадъ въ деревн Пасковой, Херсонской губерніи, появились люди, начавшіе отрицать церкви, священниковъ, посты, мощи, праздники, кресты, иконы и признававшіе и проповдывавшіе лишь одно евангеліе. Они, какъ и предшественники ихъ, молокане, называли себя ‘духовными христіанами’, духовенство-же, заподозривъ тутъ вліяніе нмецкихъ колоній, — окрестило ихъ ‘штундистами’.

Можно-ли было думать, чтобы это ученіе, отвергавшее все то, къ чему, — по общему мннію, по крайней мр, весь русскій людъ издавна питаетъ благоговйную привязанность, чему онъ изстари поклоняется и что онъ считаетъ за святыню, можно ли было думать, чтобы подобное ученіе нашло себ сторонниковъ среди этого народа?… И что-же? Проходитъ два — три года и вотъ, на нашихъ глазахъ, семья за семьею, село за селомъ переходятъ въ ‘новую вру’. Въ самое короткое время эта новая вра находитъ десятки тысячъ послдователей, горячо убжденныхъ, страстно преданныхъ прозелитовъ.

Ученье штундистовъ переходитъ въ Малороссію, населеніе которой искони славилось тмъ, что оно всегда было глухо и равнодушно къ пропаганд раскола, среди этого населенія до тхъ поръ никогда не возникало никакихъ религіозныхъ сектъ или ученій {Единственное исключеніе составляло духоборчество. См. изслдованіе т. Новицкаго. Авторъ.}. Но вотъ для штунды Малороссы длаютъ исключеніе и сотнями и тысячами пристаютъ къ новому ученію. Въ послднее время въ газетахъ то и дло встрчаются извсти о необыкновенно быстромъ развитіи штундизма на юг Россіи. ‘Штундизмъ пріобртаетъ у насъ все боле и боле послдователей’, сообщаетъ, напримръ, корреспондентъ ‘Новаго Времени’ изъ Сквирскаго узда, Кіевской губерніи. ‘Распространеніе штундизма годъ отъ года захватываетъ въ нашемъ узд все большій и большій районъ’, пишутъ въ ‘Русскій Курьеръ’ изъ Таращанскаго узда. ‘Ни одна секта, пишутъ изъ Прилукскаго узда, Полтавской губерніи, не пріобртала у насъ столькихъ послдователей, какъ штунда’ {‘Голосъ’, 1879 г., No 22. Кіевлянинъ, 1879 г.}.

Въ настоящее время штунда иметъ огромную массу послдователей въ большей части малороссійскихъ и новороссійскихъ губерній. Особенно же много штундистовъ въ губерніяхъ: Херсонской {Преимущественно въ уздахъ: Елизаветградскомъ, Одесскомъ и Александрійскомъ.}, Кіевской {Преимущественно въ уздахъ: Таращанскомъ, Сквирскомъ, Звенигородскомъ и Кіевскомъ.}, Екатеринославской, Полтавской, затмъ въ значительномъ количеств штундисты встрчаются въ Черниговской, Каменецъ-Подольской и Бессарабской губерніяхъ. Есть основанія полагать, что штунда существуетъ даже на Кавказ. Хотя главная масса штундистовъ живетъ по селамъ и деревнямъ, тмъ не мене, многочисленныхъ представителей этой секты можно встртить въ городахъ: Одесс, Николаев, Елисаветград и многихъ другихъ. Въ окрестностяхъ этихъ городовъ разсяно множество прозелитовъ и послдователей штунды. Недавно въ газетахъ сообщалось извстіе о томъ, что штунда начала быстро развиваться въ Могилевской губерніи, особенно въ Гомельскомъ узд. (‘Русская Правда’ 1879 года).

Сами штундисты склонны вообще преувеличивать размры своей секты. Многіе изъ нихъ, напримръ, еще въ 1877 году, утверждали, что общее число ихъ въ Россіи простиралось въ то время до 300,000 {‘Русская Правда’ 1879 г.}. Но если мы даже для настоящаго времени примемъ только третью часть этого числа, то и тогда получимъ огромную цифру въ 100,000…. И это въ какія нибудь десять-двнадцать лтъ!… Да вдь это цлая реформація! Быть можетъ нсколько запоздалая, но тмъ не мене вполн своеобразная, чисто-народная реформація!

Но раціонализмъ не довольствуется тмъ, что завладлъ югомъ, онъ шагнулъ на крайній сверъ и въ то же время выступилъ въ центр Россіи. Въ прошломъ 1879 году, въ газетахъ сообщено было о появленіи въ Кемскомъ узд Архангельской губерніи особой секты, неимющей, повидимому, ничего общаго съ распространеннымъ тамъ старообрядчествомъ {‘Русская Правда’ 1879 г. No 89.}. По словамъ мстнаго корреспондента, нкоторые находятъ въ ученіи новой секты сходство съ квакерствомъ, другіе — съ молоканствомъ. Во всякомъ случа, не подлежитъ сомннію, что вновь возникшая секта иметъ характеръ раціоналистическій: послдователи ея отрицаютъ церкви, священниковъ, видимое моленіе, а иконы разрубаютъ, выносятъ изъ домовъ и бросаютъ въ рку. ‘Секта эта, — замчаетъ корреспондентъ, — появившись вначал въ одномъ изъ селеній Ухтинскаго прихода, начала быстро развиваться, и вскор большая часть прихожанъ примкнула къ новому ученію’. При этомъ корреспондентъ предвидитъ и предсказываетъ дальнйшіе успхи секты, такъ какъ ‘мстное населеніе, въ силу весьма многихъ условій, представляетъ какъ нельзя боле благопріятную почву для развитія разныхъ отрицательныхъ ученій, въ род молоканства и т. п.’ Къ сожалнію, мы ничего боле не знаемъ о томъ, что сталось съ этой сектою въ настоящее время.

Боле точныя и подробныя свднія имются о появленіи раціонализма въ центральныхъ губерніяхъ. Въ Калужской губерніи, напримръ, нсколько лтъ тому назадъ появилась особая секта духовныхъ христіанъ, послдователей которой, народъ назвалъ ‘воздыханцами’. О сект этой весьма мало извстно въ нашемъ обществ, хотя ученіе ея заслуживаетъ самаго серьезнаго вниманія по замчательно-смлой послдовательности и строгой логичности выводовъ. Въ виду этого мы скажемъ о ней нсколько словъ.

‘Понимать слово Божіе, — говорятъ воздыханцы, — надобно духовно. Точно также и молиться Богу — Духу нужно духовно, всякія вншнія дйствія поклоненія Богу не имютъ никакого значенія. Поэтому и церкви совершенно не нужны, не нужны также ни священнодйствія, ни приношенія, ни вншніе обряды, нтъ никакой нужды ходить въ церковь, не нужно принимать какія-либо таинства и освященія. И что такое церковь? Такъ себ — одно простое зданіе, ‘овощное хранилище’.

— Не думайте, — говорятъ воздыханцы православнымъ, — что чухвистуя (т. е. крестясь) на свои храмы, вы молитесь Богу, — нтъ, вы камнямъ молитесь. Молись не въ храм, а въ тайн. Иконамъ точно также поклоняться не слдуетъ, ибо — что такое иконы? Бездушное вещество, а не Богъ. Креститься, т. е. изображать на себ крестное знаменіе, не слдуетъ: оно ничего не значитъ.

Священники православные, по ученію воздыханцевъ, — это слуги антихриста, и священнодйствія, совершаемыя ими, суть дйствія обмана и корыстолюбія. Крещеніе младенцевъ есть ничто иное, какъ простое омовеніе тла. Крестовъ воздыханцы на себ не носятъ, православныхъ же укоряютъ за это, говоря, что они носятъ на себ куски мди, серебра и золота, но не крестъ, — истинный крестъ въ сердц человка. О покаяніи говорятъ: ‘зачмъ ходить на исповдь? Разв можетъ такой же человкъ снимать грхи? Всякій самъ, какъ упалъ, такъ и поднимется, а подниматься надобно такъ: когда ложишься спать, то припомни все содянное тобою и воздохни къ живому Богу, и проститъ тебя Богъ’.

Бракъ, — говорятъ воздыханцы, — не нуженъ. ‘Выбирай себ жену, какую хочешь, и живи съ нею, какъ хочешь: грха въ томъ никакого нтъ’. Посты называютъ ‘просто людскою выдумкою’. ‘Что Богъ далъ, тмъ наслаждайся, а что вредно, того отвращайся’, говорятъ воздыханцы. ‘Молиться можно и безъ поста, была бы душа чиста’.

— Вы думаете, говорятъ они съ насмшкою православнымъ, угодить Богу тмъ, что грибы да рдьку дите, — нтъ, только изморите себя. Постъ остался въ обрядахъ монастырскихъ, монахи пусть и соблюдаютъ его, — они обрекли себя на это, а намъ, мірскимъ людямъ, при постоянной работ, постъ пользы не приноситъ. Вола, т. е. тло, надобно кормить, чтобъ оно возило душу, докол будетъ жить на земл. шь и пей, когда и что теб угодно {Ученіе воздыханцевъ изложено нами по стать ‘Калужскихъ Епархіальныхъ Вдомостей’ за 1873 годъ, No 3.}.

Впервые эта секта появилась въ г. Калуг. Основателемъ ея считается башмачникъ И. А — ъ, бывшій прежде старообрядческимъ начетчикомъ. Этотъ И. А — ъ одна изъ тхъ даровитыхъ и энергическихъ натуръ, которыми такъ богатъ сектантскій міръ. ‘Число послдователей А. постоянно увеличивается новообращенными изъ купеческаго и мщанскаго сословій Калуги, а также изъ крестьянъ окружныхъ селъ и деревень. Ученіе воздыханцевъ пропагандируется весьма успшно, въ настоящее время особенно усилилась пропаганда воздыханцевъ въ простомъ народ’. ‘По кабакамъ, харчевнямъ и на улицахъ въ праздничные дни нердко вы слышите проповди воздыханцевъ. А близъ Тульской заставы въ нкоторыхъ домахъ споры воздыханцевъ съ другими сектантами доходятъ нердко чуть не до драки’. Изъ Калути проповдь воздыханцевъ перешла въ другіе узды, и въ послднее время, эта секта сильно распространяется среди населенія Боровскаго и Малоярославецкаго уздовъ.

Или вотъ, напримръ, только что появившаяся въ Тверской губерніи секта сютаевцевъ. Послдователи ея не посщаютъ православной церкви, не признаютъ православныхъ обрядовъ, таинствъ, священства, не вруютъ въ Пресвятую Троицу {Послднее, впрочемъ, едва-ли врно, такъ какъ въ той же корреспонденціи сообщается, что сютаевцы признаютъ катихизисъ Филарета и книги Тихона Задонскаго.}. Евангеліе (переведенное да русскій языкъ) сютаевцы знаютъ почти наизусть, постоянно цитируютъ его и толкуютъ все по своему и въ духовномъ смысл. Они стараются уложить свою жизнь въ нравственныя рамки Св. Евангелія. Человкъ, по ихъ убжденію, созданъ по подобію Божію и представляетъ изъ себя нерукотворенный храмъ Господень, онъ долженъ блюсти себя въ идеальной чистот, чтобы не осквернить его и не изгнать Бога, всегда пребывающаго въ этомъ храм. Иконъ за святыню не признаютъ. Церковь, говорятъ сютаевцы, не нужна, — она въ васъ. Они отрицаютъ бракъ, крещеніе, исповдь, посты, погребеніе (?) и мропомазаніе. Перестали ходить въ церковь, потому что ничего поучительнаго вынести изъ нея не могли. Церковная служба, говорятъ они, происходитъ на непонятномъ язык, евангеліе читается на томъ же язык, безъ всякихъ толкованій.

— Почему бы и не ходить въ церковь, — говорятъ сютаевцы, дайте намъ такихъ священниковъ, какихъ требуетъ евангеліе, и мы пойдемъ къ нимъ и за ними. 7-ая глава посланія къ евреямъ указываетъ, что священники должны быть святыми и непричастными злу.

Вообще, ученіе сютаевцевъ, по замчанію корреспондента, иметъ много общихъ сторонъ съ штундизмомъ. Вся многочисленная семья Василья Сютаева оставила православіе и прониклась воззрніями главаря своего. Помимо родныхъ, у Сютаева ‘много послдователей, которыхъ онъ увлекъ не проповдями своими, но своею безупречною жизнію’. По послднимъ извстіямъ, ученіе сютаевцевъ, несмотря на возбужденное противъ нихъ судебное преслдованіе, быстро распространяется среди крестьянъ Новоторжскаго узда.

Такова жизнь, таковы факты дйствительности.

И такъ, что же кто какъ не новый, народившійся культъ, правда, непризванный, гонимый, отверженный, но тмъ не мене, съ каждымъ годомъ все боле и боле развивающійся и пріобртающій все большее и большее число послдователей? Онъ становится огромною смою, угрожая подавить старый, признанный, оффиціальный, de jure господствующій культъ. И какъ жалки становятся посл этого заявленія оффиціальныхъ отчетовъ, старающіеся представить это новое движеніе ничмъ инымъ, какъ результатомъ вковаго народнаго невжества и изуврства, обреченнымъ на неизбжное вырожденіе и скорую смерть. Спрашивается, для кого можетъ быть полезно столь очевидное извращеніе истины и чего можно ожидать отъ этого систематическаго самообмана?

Пора убдиться, что въ жизни народа, въ его судьб наступаетъ новая эпоха, новая эра. Рамки формализма и мертвой обрядности, столь долго сковывавшія народную мысль, народное чувство, оказываются тсными и ломаются подъ напоромъ пробудившагося сознанія.

III.
Свтлыя стороны раскола.

Безчисленное множество сектъ, изъ которыхъ состоитъ русскій расколъ, можно подраздлить на три главныя группы: на секты староврческія, раціоналистическія и мистическія. Первая изъ этихъ группъ, — старовріе, въ свою очередь подраздляется на два главные отдла: на поповщину и безпоповщину. Безполовицшу составляютъ слдующія главныя секты:

1) Поморская (Даниловская).

2) Федосевская.

3) Филиповская.

4) Спасовская (нтовцы).

5) Странническая (бгуны).

6) Немоляцкая.

Секты раціоналистическія или иначе секты ‘духовныхъ христіанъ’ распадаются на:

1) Духоборцевъ, 2) молованъ, 3) общихъ и 4) штундистовъ.

Наконецъ, къ групп мистическихъ сектъ относятся:

1) Хлысты, 2) скопцы и 3) шалапуты.

Вс эти группы раскола отнюдь не стоятъ какими-нибудь изолированными особняками, а напротивъ, черезъ посредство своихъ крайнихъ, конечныхъ развтвленій близко и тсно переплетаются между собою и, такимъ образомъ, составляютъ одно цлое. Хотя эта взаимная связь весьма многими сектами до сихъ поръ еще не сознается, тмъ не мене отрицать присутствіе этой связи ршительно невозможно. Можно указать на цлый рядъ общихъ принциповъ, общихъ взглядовъ и положеній, которые одинаково исповдываются какъ филиповцемъ, такъ и штундистомъ, какъ молоканомъ, такъ и немолякомъ и т. д.

Между тмъ, въ нашемъ обществ чрезвычайно распространено мнніе о томъ, что вс наши такъ — называемыя раціоналистическія секты, въ род молоканства и штунды, занесены къ намъ извн, съ запада, что они совершенно чужды чисто народному русскому духу, носителемъ котораго является наше старообрядчество, ставящее будто бы выше всего вншнюю обрядность, дале говорятъ, что эти секты или ‘ереси’, возникнувъ подъ вліяніемъ нмецкихъ протестантскихъ колоній, не имютъ будто бы ничего общаго съ нашимъ русскимъ расколомъ. Подобныя мннія нердко высказываются даже представителями науки, членами ученыхъ обществъ и т. д. Но такъ-ли кто на самомъ дл? Не сказывается-ли въ этихъ мнніяхъ наша старая привычка валить на западъ, во всхъ тхъ случаяхъ, когда намъ вдругъ приходится сталкиваться съ какимъ-нибудь новымъ, крупнымъ и оригинальнымъ явленіемъ въ нашей жизни? Неужели, помимо всякаго вліянія запада, нашъ народъ не могъ самъ собою додуматься до отрицанія тхъ или другихъ формъ, обрядностей и установленій, почему-нибудь стсняющихъ его. И не странно-ли появленіе всякой новой здравой идеи приписывать всегда непремнно вліянію запада? Вдь слдуя этимъ путемъ, можно пожалуй начать доказывать, что и ‘дважды два — четыре’ мы тоже заимствовали отъ запада. Мы не буденъ вдаваться здсь въ историческія изысканія о первоначальномъ появленіи и развитіи у насъ раціоналистическихъ сектъ, но считаемъ необходимымъ замтить, что мнніе о западномъ происхожденіи молоканства и духоборства, во всякомъ случа, должно считать не больше какъ гипотезою (и притомъ крайне сомнительною), такъ какъ до сихъ поръ въ доказательство этого мннія ршительно не приведено никакихъ сколько-нибудь точныхъ, неоспоримыхъ данныхъ и фактовъ. Какъ извстно, молоканство возникло первоначально въ Тамбовской губерніи, между тмъ въ этой губерніи совсмъ нтъ и никогда не было протестантскихъ колоній. Основатель молоканства Семенъ Матвевичъ Уклеинъ былъ первоначально духоборцемъ, но затмъ отдлился отъ этой секты и основалъ новую, имющую однако весьма много общаго съ ученіемъ духоборцевъ.

Въ свою очередь и штунда отнюдь не можетъ считаться чмъ-то заноснымъ, чуждымъ. ‘Новйшая штунда, говорить ‘Руководство для сельскихъ пастырей’ {‘Руководство для сельскихъ пастырей’ No 10.}, возникла на почв прежняго молоканства-духоборства, поэтому она и отличается совершенно такимъ же характеромъ, какимъ отличались молокано-духоборческія сектіи. ‘Изъ сличенія прежняго духоборчества и ныншней штунды нельзя не видть, что послдняя не есть какое-нибудь новое завезенное и посаженное съ запада явленіе, какъ обыкновенно о ней думаютъ, а есть только видоизмненіе прежней молокано-духоборческой секты, принявшей новое названіе и утвердившейся на новой почв. И такъ, новйшая штунда есть ничто иное, какъ отпрыскъ давнишней молокано-духоборческой секты’ {‘Херсонскія Епархіальн. вдомости’ 1876 г. No 8.}. Поэтому поводу слдуетъ замтить, что штундисты вовсе не принимали ‘новаго названія’, православное духовенство окрестило ихъ штундистами, сами же они называютъ себя, какъ мы уже замтили, ‘духовными христіанами’. Извстно, что и молоканы и духоборцы точно также называютъ себя ‘духовными христіанами’.

Если даже и допустить, что на возникновеніе молоканства или штунды оказали какое-нибудь вліяніе нмецкія протестантскія колоніи, то во всякомъ случа нельзя не признать, что какъ молоканство, такъ и штунда, пошли въ своихъ выводахъ гораздо дальше нмцевъ. ‘Молокане, говоритъ г. Костомаровъ, въ нкоторыхъ взглядахъ шагнули дале протестантовъ, нмецкіе пасторы, посл бесдъ съ молоканами, сознавались, что между ихъ сектою и западнымъ протестантизмомъ мало общаго’. Одинъ молоканинъ отправился было къ гернгутерамъ въ Сарепту, сталъ излагать тамошнему пастору свое ученіе и спрашивалъ: не похоже-ли оно на гернгутерское?

— Ты мужикъ, отвчалъ ему благоразумный пасторъ. ‘Не твое дло разсуждать о вр, въ какой вр ты родился, той и держись, какъ теб царь приказываетъ врить, такъ и врь’ {‘Отечествен. Записки’ 1869 г. No 3. Статья Костомарова, стр. 73.}.

О томъ, какъ далеко шагнули малороссы-штундисты въ своихъ религіозно-соціальныхъ воззрніяхъ сравнительно съ нмецкими сектантами, — мы уже говорили въ первой глав.

Дале, говорятъ, будто наше такъ-называемое старовріе не иметъ ничего общаго съ сектами раціоналистическаго характера. Однако, при ближайшемъ знакомств съ расколомъ, не трудно убдиться, что подобное мнніе не выдерживаетъ ни малйшей критики. Въ самомъ дл, можно указать на цлый рядъ сектъ, прямо возникшихъ на почв безпоповщины и въ то же время проникнутыхъ духомъ раціонализма нисколько не меньше, чмъ молоканство или штунда. Таковы, напримръ, секты: немоляковъ, воздыханцевъ, отчасти сютаевцевъ и т. п. Вс они возникли вн всякаго посторонняго вліянія, въ род протестантскихъ колоній или сношеній съ иностранцами, и при всемъ томъ, по своимъ основнымъ принципамъ, какъ нельзя боле сходны съ ученіями раціоналистическихъ сектъ въ род штунды.

Мы уже говорили объ ученіи воздыханцевъ и видли, что основателемъ ея явился бывшій старообрядческій начетчикъ, житель г. Калуги, И. А — въ. Что касается немоляцкой секты, то она первоначально возникла въ земл Войска Донскаго, также безъ всякаго участія постороннихъ вліяній, вполн самобытно. Основателемъ ея считается донской казакъ Гавріилъ Зиминъ, житель Федосевской станицы. Зиминъ съ малолтства былъ старообрядцемъ-поповцемъ, затмъ перешелъ въ безпоповскую секту. ‘Пребывая въ свой, говоритъ В. С. Толстой, — и изыскивая по старопечатнымъ книгамъ разныя толкованія, Зиминъ началъ изъяснять совершенно неслыханное ученіе, которое хотя и основано на священномъ писаніи, но такой секты еще нигд не было’ {Чтенія въ Императ. Обществ истор. и древн. 1864 г. кн. 4, стр. 123.}. Сущность ученія немолявовъ состоитъ въ томъ, что они, какъ показываетъ самое названіе ихъ, не молятся Богу, не произносятъ и не читаютъ никакихъ молитвъ, не признаютъ не только вншняго, но и внутренняго богопочитанія. Священное писаніе, говорятъ немоляки, должно быть все, безъ исключенія, понимаемо въ духовномъ смысл. Во всхъ остальныхъ частяхъ ученіе немоляковъ почти совершенно сходно съ изложеннымъ уже нами ученіемъ воздыханцевъ, которое, но своимъ раціоналистическимъ воззрніямъ, во многихъ отношеніяхъ идетъ дальше штунды и молокаиства.

Власти не замедлили привлечь Зимина къ слдствію, какъ составителя вредной секты. Зиминъ имлъ георгіевскій крестъ, явившись къ допросу, онъ самъ снялъ этотъ крестъ и отдалъ его начальству. Въ 1837 году Зииинъ былъ сосланъ въ Закавказскій край, дальнйшая судьба его, къ сожалнію, неизвстна. Точно также совершенно неизвстно, какъ велика въ настоящее время численность немолявовъ. Однако, имются нкоторыя данныя, на основаніи которыхъ можно заключить, что секта эта распространилась въ разныхъ концахъ Россіи. Г. Андреевъ говоритъ, что она открыта была въ 1845 году въ Одесс, въ 1867 году въ Вятской губерніи, въ Сарапульскомъ узд, къ сект немоляновъ стали примыкать цлыя селенія. Начальство, въ видахъ ея искорененія, стало сажать главныхъ виновниковъ въ острогъ. Тогда немоляки стали являться къ мстнымъ властямъ толпами, съ просьбою о заключеніи ихъ въ острогъ. Толпы эти были до того значительны, что, по недостатку помщенія, пришлось отказать многимъ изъ нихъ въ исполненіи ихъ желаній {‘Слово’ 1878 г. No 8. Статья г. Юзова, стр. 106.}. Въ недавнее время немоляки явились въ Нижегородской губерніи. По этому поводу г. Гадисскій замчаетъ, что ‘во многихъ ceленіяхъ почва для покой вры совсмъ расчищена’ {‘Древняя и Новая Россія’, 1877 г., No 11, стр. 274.}. Или вотъ, напримръ, въ 1862 г., около села Кимры, Корчевскаго узда, заселеннаго старообрядцами, появляются люди, которые, называя себя ‘Христовыми учениками вры Христовой каолической’, начинаютъ проповдывать новое, неслыханное въ тхъ мстахъ ученіе. Они отрицаютъ всю вншность религіи, считая ее необходимою для христіанъ, ‘еще въ младенчеств сущихъ’, и безусловно ненужною, лишнею для христіанъ ‘совершенныхъ’. Объ этомъ нравственномъ совершенств долженъ каждый пещись до слову Спасителя: ‘будете совершени’ и проч. Для такихъ христіанъ нужны лишь Евангеліе, молитва духомъ и ‘удаленіе отъ всякой скверны житейской’. При этомъ проповдники и пропагандисты новаго ученія развивали ту мысль, что ‘для всякаго народа требуется обновленіе по заповдямъ Христовымъ, что для этого настала теперь самая лучшая пора и т. п.’ {‘Русскій Встникъ’, 1865 г. No 6. Статья Беллюстина. ‘Слово’ 1878 г. No 8.}. Г. Беллюстинъ, сообщая о появленіи этого ученія, замчаетъ, что ученіе это ‘быстро разносилось’ и ‘жадно принималось’ крестьянами, не только раскольниками, но и православными.

Изъ всхъ этихъ данныхъ ясно видно, что ученія съ отрицательнымъ, раціоналистическимъ характеромъ вовсе не чужды духу русскаго народа вообще и въ частности нашего староврія, видно, что въ сердц народа давно у же назрло и накипло недовольство противъ мертвой схоластики и тупой приверженности съ букв. Постоянное возникновеніе изъ среды безпоповщины новыхъ ученій съ явно раціоналистическимъ направленіемъ и быстрое распространеніе этихъ сектъ въ сред старообрядцевъ ясно доказываетъ, что ученія безпоповцевъ не заключаютъ въ себ началъ неподвижности, застоя и закоснлости. Поэтому т. Кельсіевъ былъ вполн правъ, утверждая, что ‘почти вс безпоповщинскія секты допускаютъ, какъ и протестанты, полную свободу изслдованія и основываютъ свое ученіе не на преданіи, а на логическомъ вывод’ {Сборникъ правител. свдній о раскол. Вып. I, предисловіе.}. Не мене правъ также и г. Юзовъ въ своихъ выводахъ, въ которымъ приходитъ онъ въ своей стать ‘Старовріе’. Вотъ какъ резюмируетъ онъ эти выводы: ‘Передовая часть безпоповщины проповдываетъ религіозный раціонализмъ, а остальная находится на пути къ нему, эта послдняя не можетъ остановиться на полпути, такъ какъ вражда ко всякой іерархіи не даетъ возможности сковать и закрпить ихъ религіозныя воззрнія. Право свободнаго толкованія священныхъ книгъ вошло въ ихъ плоть и кровь, а тамъ, гд всякій мыслящій человкъ иметъ право разршать свои религіозныя воззрнія, опираясь на свое собственное пониманіе текста священныхъ книгъ, тамъ раціонализму — раздолье’ {Статья Юзова ‘Старовріе’, Слово 1878 г. NoNo 7 и 8.}.

Въ нашей печати слишкомъ много и часто писалось (да и до сихъ поръ пишется) о разнаго рода темныхъ сторонахъ раскола. Много клеветъ, много всякой грязи съ разныхъ сторонъ бросалось въ сектантство, съ цлью уронить, унизить его въ глазахъ народа и общества. Но при этомъ почти совсмъ не обращалось вниманія на причины, вызывавшія т или другіе уродливости въ ученіяхъ различныхъ сектъ, свтлыя-же стороны раскола намренно игнорировались. Въ укоръ русскому сектантству ставились не рдко такія вины и преступленія, въ которыхъ оно собственно никогда не было повинно. Возьмемте для примра хлыстовщину и скопчество. Сколько толковалось на тену о томъ, что только нашъ темный, невжественный народъ могъ создать, ногъ додуматься до этихъ дикихъ, противуестественныхъ ученій, съ ихъ чудовищными операціями и радніями, кончающимися ‘свальнымъ грхомъ?’ И что же? Оказывается, что эти ученія вовсе не изобртенія русскаго народа, что они, возникнувъ въ Византійской имперіи, были извстны тамъ уже во II и въ III столтіи по Р. Хр. и съ тхъ поръ никогда совершенно не прекращались и не исчезали. Основываясь на томъ текст священнаго писанія, въ которомъ говорится, что лучше отрзать одинъ соблазняющій тебя членъ, нежели совсмъ угодить въ геену огненную, скопцы ршаются съ буквальною точностію слдовать словамъ писанія.

Какъ ни странно, ни темно это ученіе, тмъ не мене и въ немъ обнаруживается несомннное прогрессированіе, и въ немъ проглядываютъ первые яркіе проблески раціоналнэма. И здсь является отпоръ буквальному толкованію священнаго писанія, а здсь начинаютъ все боле и боле склоняться къ мысли о необходимости понимать слово божіе духовно. Скопческіе процессы послдняго времени доказываютъ, что новйшіе и боле выдающіеся апостолы скопчества начинаютъ признавать духовное оскопленіе, — ‘обрзаніе сердца отъ злыхъ длъ и помышленій’. Нердко бывали случаи, что самые столпы этой секты отсовтывали своимъ неофитамъ физическое оскопленіе {‘Отечествен. Записки’, 1878 годъ, No 3. Статья г. Емельянова.}.

Въ недавнее время, изъ среды скопческой секты выдлилась весьма значительная часть ея послдователей, которые называя себя ‘духовными скопцами’, категорически отвергаютъ физическое оскопленіе и проповдываютъ обыкновенное воздержаніе отъ плотскихъ сношеній съ женщинами путемъ силы воли. Ученіе это, появившись въ начал во Владимірской губерніи, все сильне и сильне распространяется среди скопцовъ, такимъ образомъ одна изъ самыхъ ‘возмутительныхъ’ сектъ мало-по-малу утрачиваетъ свой первоначальный характеръ и постепенно обращается въ такое ученіе, которое нисколько не противно православію, такъ какъ ‘духовные скопцы’, въ сущности, т же монахи, дающіе обтъ вчнаго безбрачія и воздержанія.

Но на этомъ не останавливается прогрессивное движеніе, проникшее въ среду мистическихъ сектъ, до род скопчества и хлыстовщины. На юг Россіи, по свидтельству г. Емельянова, замчается постоянное превращеніе скопцовъ (блыхъ голубей) въ хлыстовъ (срыхъ голубей), а эти послдніе, въ свою очередь, дробятся на различные толки и превращаются въ молоканъ съ большей или меньшей примсью мистической хлыстовщины. Наконецъ, въ послднее время мистическій элементъ совершенно отступаетъ на задній планъ и даетъ мсто боле опытнымъ способамъ доказательствъ. Раціонализмъ, такимъ образомъ, все боле и боле входитъ въ свои права, и хлыстовствующее молоканство постепенно переходитъ въ штундизмъ, вполн свободный какъ отъ византійскаго мистицизма, такъ и отъ нмецкаго піитизма {‘Отечеств. Записки’, 1878 г. No 3.}.

Если же скопцы и т. п. фанатики-пуритане, несмотря на вс гоненія, не исчезаютъ со сцены народной жизни, то не слдуетъ-ли видть въ самомъ существованіи ихъ протеста противъ общественной развращенности, противъ деморализаціи нашихъ нравовъ? Когда нравственная испорченность слишкомъ явно поднимаетъ свою голову, всегда являются суровые люди, ригористы, неумолимые проповдники, которые тмъ строже и тмъ требовательне, чмъ глубже и сильне душевное растлніе общества. Если въ своемъ увлеченіи они впадаютъ въ крайность, доходятъ до изуврства, то въ ихъ заблужденіи виновата не нравственная природа, не чувство, ищущее правды, а мысль, неумющая найдти отвтовъ на вопросы. Такъ было во вс времена исторіи народовъ. Вспомните исторію стоиковъ и пуританъ, первыхъ аскетовъ христіанства и аскетовъ послдующихъ вковъ.

— Не для корысти, не для почестей поступалъ я такъ, — говорилъ одинъ скопецъ на суд присяжныхъ, — а для души. Въ самой своей молодости искалъ я спасенія, искалъ правды и нашелъ её. Я крпко убдился въ этомъ и потому не считаю себя гршнымъ ни предъ Творцомъ, ни передъ вами.

Въ числ свтлыхъ сторонъ нашего сектантства слдуетъ указать на его семейный и домашній бытъ. Извстно, что въ безпоповщинскихъ сектахъ женщина пользуется значительной долей самостоятельности. Въ нихъ женщины весьма часто являются наставницами, начетчицами, нердко имъ принадлежитъ главная руководящая роль въ той или другой раскольнической общин. Въ Архангельской губерніи мы знаемъ скитъ, въ которомъ ‘большакомъ’ является женщина, уже много лтъ управляетъ она этимъ скитомъ, хотя послдній населенъ не одними женщинами, не и мужчинами. Что касается новйшихъ сектъ, то въ нихъ положеніе женщинъ и дтей и взаимныя отношенія членовъ семьи ‘между собою рисуются въ самыхъ привлекательныхъ краскахъ. Вотъ, напримръ, что говоритъ о штундистской семь одинъ изслдователь этой секты. ‘Споры и раздоры въ ней рдки и исключительны. Проявленія власти и насилія точно также. Мужъ и жена совершенно равноправныя лица. И тотъ и другая имютъ одинаковое право и въ собраніяхъ, и въ жизни. На собраніяхъ женщины являются въ тхъ же роляхъ, какъ и мужчины, т. е. поютъ псалмы и псни, говорятъ проповди, импровизируютъ молитвы, комментируютъ и уясняютъ смыслъ священнаго писанія. Дома он не только хозяйки, но и вообще полновластныя лица. Короче, въ семь фактически существуетъ полнйшая равноправность между всми:— между женой и мужемъ, родителями и дтьми. Родительская власть не принимаетъ крутыхъ и рзкихъ оттнковъ даже при воспитаніи дтей. Штундисты стараются дйствовать на дтей словами и убжденіями, вліяніемъ на умственную и нравственную стороны ихъ жизни и вообще живымъ примромъ истиннаго христіанина, человка любящаго, поэтому они почти никогда не наказываетъ своихъ дтей’ {‘Недля’ 1877 г. No 2, стр. 60.}.

Порядки, установившіеся въ штундистской семь не представляютъ собою ‘отраднаго исключенія’, много сходнаго съ этими порядками можно встртить въ семейномъ стро многихъ другихъ сектъ. У молоканъ, напримръ, семейный деспотизмъ совсмъ не иметъ мста, даже при заключенія браковъ, при женитьб и выход въ замужество, свобода дтей ни мало не стсняется родителями. А еслибы что нибудь подобное случилось, то дти всегда: могутъ жаловаться общин или собраніи, которое и возстановляетъ нарушенныя права. Г. Майновъ сообщаетъ слдующія свднія о бракахъ молоканъ и объ отношеніи семьи къ общин. ‘Сговорившіеся молодые люди объявляютъ о своемъ ршеніи: жить вмст сначала родителямъ невсты, а затмъ родителямъ жениха. Въ первое слдующее за этимъ собраніе, родители жениха и невсты сообщаютъ о ршеніи дтей своихъ передъ общиною. При этомъ родители играютъ роль чисто пассивную, препятствовать браку они не имютъ права, и даже если бы они вздумали пристращать дтей лишеніемъ наслдства, то и это не могло бы предотвратить брака, такъ какъ молодые люди могутъ тогда жаловаться на родителей собранію’. Кто послднее, обсудивъ жалобу и разобравъ дло, ‘разршаетъ бракъ помимо воли родителей и производитъ своей властью выдлъ изъ имущества родителей извстной доли, достаточной для обзаведенія четы. Иногда даже на все имущество такихъ упрямствующихъ родителей налагается нчто въ род запрещенія, или врне, опеки, чтобы помшать лишенію дтей ихъ доли, посредствомъ продажи имущества заблаговременно въ чужія руки’ {‘Знаніе’ 1874 г. No 3, статья Майнова: ‘Бракъ и положеніе женщины у молоканъ’.}.

Мы уже упоминали, что въ первое время развитія раскола думали покончить съ нимъ жестокими гоненіями и преслдованіями. Это не удалось. Расколъ не только не ослаблъ, но наоборотъ, онъ разросся, пустилъ корни всюду, онъ, обхватилъ большую часть Россія, проникъ въ столицы, укрпился на окраинахъ, свилъ гнздо въ самомъ сердц Россіи. Гоненія сослужили службу мховъ, которые раздули искры въ огонь, въ страшное пламя и это пламя охватило половину Россіи. Времена перемнились. Пытки и казни въ дл совсти и религіи сдлались достояніемъ исторіи. Подъ вліяніемъ идей терпимости и гуманности, борьба съ расколомъ принимаетъ совершенно иной характеръ, характеръ мирной пропаганды путемъ миссій и братствъ. Мы видли, однако, что и этотъ способъ борьбы съ расколомъ не далъ никакихъ результатовъ, и теперь, на нашихъ глазахъ, сектантство ростетъ, говоря словами народа, не по днямъ, а по часамъ, ростетъ съ чисто стихійною силою.

Такимъ образомъ, расколъ усиливается, несмотря ни на суровое, ни на снисходительное отношеніе къ нему государства. Этотъ фактъ между прочимъ ясно указываетъ на то, что расколъ порожденъ не временными, случайными и мимолетными причинами, а иметъ въ своемъ основаніи неудовлетвореніе насущныхъ потребностей личности. Тмъ не мене мы и до сихъ поръ не перестаемъ мечтать о томъ, какъ бы ‘искоренить’, ‘уничтожить’ расколъ.

Теперь вс надежды возлагаются на школы. Школы, грамотность, просвщеніе должны уничтожить расколъ, стереть его съ лица земли. Такъ по крайней мр говорятъ и пишутъ люди, претендующіе на знаніе народнаго духа и характера. Однако, жизнь, дйствительность отнюдь ни оправдываетъ этихъ розовыхъ надеждъ. Липранди говоритъ, что ‘кругъ дйствій безпоповцевъ съ просвщеніемъ не уменьшился, но распространялъ свой объемъ’ {Краткое обозрніе рус. расколовъ. Москва 1870 г.}. Другой изслдователь раскола, Синицынъ, говоритъ: ‘распространяемая школами общая грамотность обращается боле во зло, чмъ въ пользу православія. Тамъ, гд училища существуютъ, расколъ гораздо злокачественне: общая грамотность служитъ сильнымъ орудіемъ къ поддержанію его’ {‘Русскій Архивъ’ 1866 г. No 4.}. ‘Есть раскольники, обрившіе бороду, надвшіе фракъ, но тмъ не мене, остающіеся въ сред раскола’ {Записки Синицына. Сборникъ Кельсіева. Вып. IV стр. 167.}. Изъ Верейскаго узда, Московской губерніи, недавно сообщалось въ газетахъ, что ‘хотя раскольники охотно отдаютъ своихъ дтей въ школы, но опытъ показываетъ, что школа не только не способствуетъ примиренію раскола съ православною церковью, напротивъ, обучавшіеся въ школахъ длаются современемъ самыми ревностными раскольниками, пріобртая къ тому же и нкоторый авторитетъ въ своей сред, благодаря, именно, своей грамотности’ {‘Русскія Вдомости’ 1880 г.}.

Вообще сектанты давно уже сознали крайнюю необходимость грамотности и печатнаго слова. Недавно ‘Русскія Вдомости’ сообщали, что ‘въ мстности, прилегающей къ Гуслицамъ, Богородскаго узда, почти сплошь заселенной старообрядцами, грамотность составляетъ почти всеобщее достояніе’. Синицынъ говоритъ, что у раскольниковъ 1 грамотный приходится на 3 человка неграмотныхъ {Сборникъ правит. свд. о раскол. вып. IV, стр. 166.}. Изъ Покровскаго узда, Владимірской губерніи, писали: ‘здшніе старообрядцы весьма сочувственно отнеслись къ появленію раскольнической газеты ‘Старообрядецъ’, которая получается здсь многими изъ безпоповцевъ. Въ недавнее время между старообрядцами состоялась даже подписка въ пользу изданія помянутой газеты и собранная сумма отослана по принадлежности’ {‘Русскій Курьеръ’ 1880 г. No 159.}.

У раскольниковъ есть своя школы, свои учителя, своя литература. Будучи совершенно лишены права открыто печатать и издавать свои книги, они заводятъ тайныя типографіи, и организуютъ это дло такъ, что, несмотря на строгій надзоръ полиціи, духовныхъ и гражданскихъ властей, типографіи эти существуютъ цлыя десятки лтъ и издаютъ цлыя тысячи томовъ. Въ нкоторыхъ сектахъ школьное дло ставилось на весьма прочныхъ началахъ. У общихъ, напримръ, по словамъ Толстаго, въ каждой слобод-были учреждены особыя училища, въ которыя обязаны были отдавать своихъ дтей вс родители ‘общаго ученія.’. Книги и бумаги, потребныя для школъ, покупались на общественныя суммы’ {Чтенія въ Импер. Общ. ист. и др. 1864 г. No 4.}.

Въ сектахъ позднйшаго происхожденія стремленія къ развитію и просвщенію сказываются еще сильне и ярче. ‘Ближайшее знакомство съ исторіей распространенія штунды,— пишетъ одинъ священникъ, — привело меня къ тому убжденію, что ея почву и силу составляетъ грамотность. Есть и неграмотные штундисты, но масса уметъ читать’…. ‘Грамотность, давая силу и значеніе общин, служитъ главнымъ орудіемъ къ распространенію ереси’ {‘Херсонскія Епархіал. вдомости’ 1873 г. No 3.}. ‘Каждый изъ желающихъ вступить въ секту штундистовъ обязанъ предварительно научиться чтенію и письму, ученіе производится безъ всякаго вознагражденія’ {‘Церковно-Общественный встникъ’ 1880 г. No 91.}. ‘Штундисты не только не считаютъ за грхъ имть свтскія книги, но даже выписываютъ газеты, покупаютъ ихъ у евреевъ и торгашей и выпрашиваютъ у помщиковъ. Мстныя, боле распространенныя въ кра газеты, читаются штундистами даже на общественныхъ собраніяхъ’ {‘Недля’ 1877 г. No 1.}.

Т же самыя явленія мы встрчаемъ и среди молоканъ. Такъ, напримръ, одинъ изъ выдающихся ревнителей молоканства, въ Козловскомъ узд, Монаенковъ, доказывая, что православную вру выдумало духовенство, чтобъ имть средства къ жизни, убждалъ своихъ послдователей учить дтей грамотности и посредствомъ чтенія библіи убдиться въ правот и истинности его ученія. ‘Крестьяне слдовали его совтамъ и, съ развитіемъ грамотности въ ихъ сред, число его послдователей быстро возрастало’ {‘Русскія Вдомости* 1880 г. No 54.}. Но сектанты не довольствуются одною грамотностію. Интересныя свднія по этому поводу сообщаетъ самарскій корреспондентъ ‘Русскихъ Вдомостей’. По его словамъ, среди молоканъ ‘встрчаются люди, хотя и не учившіеся въ классическихъ гимназіяхъ, тмъ не мене очень начитанные, съ весьма яснымъ, здравымъ взглядомъ на вещи. Есть и такіе, которые коротко знакомы съ твореніями Бокля, Дрепера, даже Дарвина. Они превосходно знаютъ всю русскую исторію, и многое другое, они вполн и хорошо знакомы съ положеніемъ и естественный разршеніемъ всхъ нашихъ общественныхъ вопросовъ и задачъ’ {‘Русскія Вдомости’ 1880 г. No 56.}.

Въ виду подобныхъ фактовъ, не пора-ли намъ бросить толки о невжеств и закоснлости нашихъ сектантовъ? Не пора-ли отказаться отъ наивной надежды на то, что школы могутъ истребить, уничтожить расколъ?… Люди, изучавшіе наше сектантство въ мстахъ его распространенія, свидтельствуютъ, что школы и грамотность до сихъ поръ не только не вліяли на ослабленіе раскола, а, напротивъ, повсюду способствовали еще большему распространенію и усиленію раскола. Посл того, что было высказано нами въ первой глав объ элементахъ, поддерживающихъ расколъ, ясно само собою, что ни миссіи, ни школы не въ состояніи сами по себ побороть или ослабить расколъ.

И такъ, расколъ не только ростетъ, но и прогрессируетъ. Ученіе раскола, вылившись непосредственно изъ народнаго духа, не представляетъ собою чего-нибудь неподвижнаго, постояннаго, разъ отлившагося въ извстную, вполн опредленную форму и застывшаго въ этой форм. Нтъ! Дробясь и видоизмняясь, ученіе раскола, съ теченіемъ времени, постоянно принимаетъ въ себя новыя вліянія, поглощаетъ новыя идеи и направленія, которыя не даютъ ему застыть, окоченть и заглохнуть, которыя обновляютъ его, внося съ собою новыя силы, новую энергію и живучесть. Недаромъ одинъ изъ талантливйшихъ учителей бгунства, Никита Семеновъ Киселевъ, писалъ, что исповдуемая ими вра Христова ‘ничто же старое имать, но присно юнетъ’, т. е. вчно молодетъ, цвтетъ, развивается. Воспріимчивость раскола въ этомъ отношеніи по истин изумительна. ‘Новыя идеи, если только он совпадаютъ съ характеромъ народа и уясняютъ ему его же желанія, принимаются расколомъ очень легко и переходятъ въ плоть и кровь народа’ {Кельсіевъ: ‘Сборникъ прав. свд. о раскол.’. Выпускъ I.}.

Во всхъ движеніяхъ раскола мы видимъ горячее, искреннее стремленіе народа добиться истины, ‘правды’. Разумется, эти порыванія далеко не всегда выводятъ его на врную, настоящую дорогу. Часто одни заблужденія смняются другими, не мене грубыми. Но, спрашивается, кому же истина давалась сразу въ руки? И разв мы, культурные, просвщенные люди, разв мы не сбивались съ пути, не впадали въ уродливыя, дикія крайности?… Не будемъ же черезъ-чуръ строги къ работ народной мысли. Заблужденія, уклоненія отъ истины неизбжны и простительны здсь больше, чмъ гд бы то ни было. Тмъ не мене, слдя за историческимъ развитіемъ раскола, мы ясно видимъ, какъ ученіе раскола постепенно освобождается отъ разнаго рода уродливостей, суеврій и предразсудковъ, какъ постепенно становится оно все чище, все разумне и свтле.

——

Прежде чмъ закончить настоящую статью, сформулируемъ въ краткихъ словахъ стремленія и желанія нашего сектантства, насколько мы коснулись ихъ въ этой стать.

‘Расколъ хочетъ полной свободы совсти, полной свободы исповданія всмъ толкамъ, нестсненной никакими вншними постановленіями’ (Кельсіевъ). Онъ требуетъ свободы слова, свободы проповди и обученія.

Расколъ стремится къ умственному просвтленію и нравственному совершенству. Онъ старается уложить свою жизнь въ нравственныя рамки ученія Христа. Онъ протестуетъ противъ всякаго рода букводства и схоластики и настаиваетъ на необходимости поникать священное писаніе духовно.

Расколъ отрицаетъ іерархію и всякую регламентацію въ дл религіозныхъ врованій и убжденій. Онъ требуетъ, чтобы церковь была дломъ общества, чтобы пастыри духовные избирались прихожанами, а не назначались свыше.

Расколъ отрицаетъ централизацію и стоитъ за автономію отдльныхъ общинъ, соединенныхъ и связанныхъ между собою взаимною солидарностію интересовъ. Опираясь на св. Писаніе, расколъ отрицаетъ абсолютизмъ. Въ основу всякаго рода общественныхъ учрежденій онъ кладетъ всегда выборное начало.

Расколъ требуетъ полной личной свободы. Онъ ненавидитъ паспорты, прикрпленность къ мсту и сословію. Отрицая всякую сословность, онъ проповдуетъ общее равенство и братство. Ученіе о братств, о братолюбіи, объ обязательности взаимной помощи — составляетъ общее начало и характерную черту всевозможныхъ сектъ. Нкоторыя секты идутъ въ этомъ отношеніи еще дальше: они отрицаютъ войны, національныя распри и проповдываютъ общее братство всхъ народовъ. ‘Сютаевцы всхъ людей признаютъ братьями турокъ, язычникъ — для нихъ также братъ’.

Расколъ стоитъ за права и самостоятельность женщины.

Расколъ протестуетъ противъ захвата земли привиллегированными, владющими классами, противъ несправедливаго размежеванія земель, противъ надленія ‘кому много, кону мало, иному же ничего же давъ и токмо едино рукодліе повелвъ’. Онъ требуетъ чтобы земля, лса и воды, какъ созданныя Богомъ для всхъ людей, были общимъ достояніемъ всего народа. Въ этомъ отношеніи бгуны сходятся съ штундистами.

Расколъ протестуетъ противъ обложенія налогами ‘души’, личности. За подушный окладъ онъ объявилъ Петра I антихристомъ.

Расколъ является протестомъ противъ современной развращенности нравовъ, противъ росноши, противъ преобладанія животныхъ, эгоистическихъ инстинктовъ. Врованіе, что современный ‘міръ во зл лежитъ’, — общее для всхъ сектантовъ.

Расколъ вовсе не врагъ ученья, — сектанты гораздо грамотне и развите православныхъ, между ними въ послднее время встрчаются даже люди, получившіе европейское образованіе.

Расколъ, въ лиц передовыхъ сектъ, въ род штунды, путемъ критики современныхъ отношеній, выработываетъ идеалъ будущаго и отношеній въ человчеств. Въ основу будущаго общества онъ кладетъ трудовое начало. Вс люди должны трудиться. Расколъ протестуетъ противъ господства капитала и тхъ тяжелыхъ, ненормальныхъ условій, въ которыя поставленъ трудъ.

Двадцать лтъ тому назадъ одинъ изъ знатоковъ русскаго сектантства писалъ: ‘Расколъ своеобразенъ до такой степени, что не иметъ почти ничего общаго со всми прочими врами и долженъ будетъ либо развиться въ новыя религіи, какъ протестантизмъ, либо изчезнутъ на вки, какъ ереси первыхъ временъ христіанства. {Кельсіевъ: Сборникъ др. свд. о раскол. Вып. I.}

За эти послднія двадцать лтъ, нашъ расколъ обнаружилъ такіе здоровые задатки къ дальнйшему развитію, сдлалъ такіе успхи на пути постепеннаго прогрессированія своихъ ученій, — что теперь уже невозможно сомнваться въ томъ, что расколъ не пропадетъ безслдно на вки, не рухнетъ какъ обветшалое зданіе, — нтъ!— онъ будетъ шить, онъ свое дло сдлаетъ. Православіе въ томъ положеніи, въ какомъ оно находится, въ глазахъ народа падаетъ все ниже и ниже. Расколъ становится врой, религіей русскаго народа. Это движеніе внесетъ въ сознаніе народныхъ массъ новыя здоровыя идеи, поставитъ новые жизненные идеалы, которые уяснятъ народу вс т смутныя стремленія и желанія, что живутъ и бродятъ въ немъ.

Въ этой несомннной способности раскола къ постепенному, дальнйшему развитію, съ одной стороны, и, съ другой — въ просвтительномъ вліяніи на него лучшей части нашего образованнаго общества, мы видимъ великій залогъ развитія русскаго народа, залогъ того свтлаго, въ нравственномъ и матеріальномъ отношеніяхъ будущаго, которое несомннно ждетъ насъ впереди!

А. C. Пругавинъ.

‘Русская Мысль’, No 1, 1881

OCR Бычков М. Н.

ЗНАЧЕНІЕ СЕКТАНТСТВА ВЪ РУССКОЙ НАРОДНОЙ ЖИЗНИ.

I.Исканія правды.

Читайте также:

I.
Исканія правды.