Заметки провинциала, Чириков Евгений Николаевич, Год: 1911 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Замтки провинціала.

Режимъ, нажимъ, прижимъ. Пропалъ законъ. Политика всеобщаго успокоенія. Успокоители разныхъ ранговъ. Война жителя съ успокоителемъ. Патріотическіе воры и мошенники.

…Режимъ, нажимъ, прижимъ… и одинъ сплошной вой обывательскій отъ безконечной политики успокоенія, въ основу которой положено беззаконіе. Когда почитаешь за мсяцъ провинціальныя газеты и корреспонденціи изъ провинціи въ столичныхъ газетахъ, получается такое впечатлніе, что хочется благимъ матомъ кричать:

— Караулъ! Помогите!..

Гд же законъ, этотъ краеугольный камень, на которомъ строится современное государство? ‘Пропала совсть’,— писалъ когда-то Щедринъ. А теперь пропала не только совсть, а и законъ… Скверно жить безъ совсти, но совсть — дло Божіе, а вотъ какъ жить безъ закона, когда это — единый и неизбжный признакъ всякаго государственнаго устройства?.. ‘Всуе законы писати, ежели ихъ не исполняти’… А кто теперь считается съ законами изъ людей, призванныхъ служить государству, а слдовательно, и закону? Вонъ членъ Государственной Думы г. Никольскій обращается къ самому премьеръ-министру, а самъ премьеръ-министръ на всю Россію заявяетъ: ‘Что мн законы!’, и единымъ взмахомъ опрокидываетъ вс ‘незыблемыя основы’ нашихъ основныхъ законовъ… Это онъ назвалъ ‘нажимомъ’ на законъ… Режимъ и нажимъ… Нажимъ и прижимъ.. Если на самомъ верху и самый главный и первый хранитель закона такъ фамильярно обращается даже съ основными законами нашего государственнаго устроенія, то чего же ждать отъ блюстителей закона не первыхъ, а вторыхъ, третьихъ, четвертыхъ и т. д. имъ же, Господи, ты имена вси… И кто ихъ остановитъ и скажетъ:

— Вы призваны хранить, а не нарушать законъ!…

Вдь если г. премьеръ воспользовался неподходящей 87-й статьей, такъ у г.г. губернаторовъ и градоначальниковъ всегда имется ст. 21-я, подходящая, положенія объ усиленной охран, на основаніи которой каждый житель отдается начальникамъ на полное съденіе, лишь былъ бы у нихъ аппетитъ. Вдь эта статья ниспровергаетъ вс ‘незыблемыя основы’ до самаго основанія. Въ любой моментъ и любому жителю ввренной губерніи начальникъ ея можетъ сказать:

— Позвольте вамъ выйти вонъ изъ моей губерніи!…

Или:

— Пожалуйте въ тюрьму для успокоенія!..

Или:

— Заплатите 500 р. успокоительныхъ!..

Вдь нигд въ закон не указано, что слдуетъ разумть подъ словомъ ‘успокоеніе’, и въ какихъ случаяхъ и кого именно слдуетъ такими мрами успокаивать. Все это предоставлено проницательности и государственной мудрости попечительнаго начальника… Теперь, читатель, представь, какую конституцію можетъ устроить въ своей губерніи начальникъ, если онъ въ глубин души своей считаетъ ’17-е октября’ государственной ошибкой, которую онъ призванъ по сил своего разумнія исправить. А вдь за каждымъ губернаторомъ стоятъ полиціймейстеры, исправники, становые, земскіе начальники, урядники, стражники… И вотъ вс они по сил разумнія и по долгу службы начнутъ ‘успокаивать’ жителя…

Въ прошломъ обозрніи мы познакомились съ характеромъ особаго парламента, именующаго себя ‘Създомъ объединеннаго дворянства’. Зубры дворянскаго происхожденія соединились въ цляхъ оказывать всяческое противодйствіе обновленію нашего государственнаго устройства и всяческое содйствіе къ возвращенію Руси къ дореформенному состоянію… Дворянство раскололось: часть его не пожелала примкнуть къ этимъ ‘спасителямъ отечества’, нашимъ новымъ Мининымъ и Пожарскимъ, стоя за обновленіе родины на началахъ Манифеста 17-го октября… Теперь вопросъ:

— Изъ какого сорта дворянъ призванное проводить въ жизнь новыя незыблемыя основы государственнаго устроенія правительство назначаетъ г.г. начальниковъ губерній, предназначенныхъ длать то же въ провинціи? Реформа либеральная, а гд либеральные губернаторы? Да они, почти сплошь — говорю такъ въ томъ соображеніи, что, быть можетъ, гд-нибудь и найдется позабытый либеральный губернаторъ — почти сплошь — изъ семейства зубровъ, объединившихся около своего ультра-реакціоннаго ‘Създа’… Читая жалобы провинціальныхъ жителей на разгулъ всяческаго произвола, усердно насаждаемаго провинціальными администраторами и ихъ сподручными, губернскими, (уздными и волостными властями, можно подумать, что самой первой и самой главной обязанностью они считаютъ для себя разрушеніе въ управляемой губерніи всякаго представленія о закон и законности у жителей Россійской имперіи. Можно подумать, что эти господа всми силами стараются вндрить въ жителя одно глубокое убжденіе, что отношенія между управляющими и управляемыми основываются на простой и единственной формул:

— Кто палку взялъ, тотъ и капралъ…

И наверху некому сказать имъ, что такая формула не годится прежде всего уже потому, что палка о двухъ концахъ… Вдь уже шесть лтъ, какъ у насъ, вмсто закона — палка: въ форм положенія о разныхъ охранахъ и особыхъ положеніяхъ, въ форм тайныхъ циркуляровъ, административнаго порядка, т.-е. усмотрнія, осязательныхъ постановленій и т. д. Не пора ли перейти къ охран закона и охран жителя отъ беззаконій? Не пора ли заняться ‘успокоеніемъ’ г.г. губернаторовъ? Вдь еще годъ-два,—и отъ закона въ стран останутся одни рожки да ножки… Вы только послушайте, что творится въ провинціи подъ флагомъ успокоенія…

Имю честь представить одного изъ славныхъ сподвижниковъ премьера по проведенію новыхъ устоевъ, Высочайше начертанныхъ въ манифест 17-го октября: г. нижегородскій губернаторъ г. Хвостовъ!…

Недавно въ Нижнемъ появилась новая газета, которую здсь называютъ губернаторской. Губернаторъ собиралъ у купцовъ деньги на эту газету,’—пишетъ мстный корреспондентъ,—а оффиціальный редакторъ этой газеты ходилъ съ письмомъ губернатора по разнымъ казеннымъ учрежденіямъ и собиралъ объявленія. Въ город ни для кого не тайна, что губернаторъ принимаетъ самое дятельное участіе въ редактированіи этого органа и въ его распространеніи въ губерніи при содйствіи уздной полиціи…

Вс жители это знаютъ. И что же они читаютъ въ этомъ губернаторскомъ орган?

Съ конца января этотъ губернаторъ началъ ревизію всхъ библіотекъ въ губерніи: земскихъ, городскихъ и частныхъ. Уздная полиція ему усердно помогаетъ: конфискуются даже брошюры генерала Богдановича!.. Почему? Заглавіе недозволительное: ’17-гое октября’. Съ виду будто курьезъ, а вдумаешься въ этотъ курьезъ, сопоставишь его съ общимъ характеромъ губернаторскихъ дйствій,— и курьезъ становится многознаменательнымъ. Г. Хвостову ненавистно самое заглавіе, а ему поручили насаждать новыя незыблемыя основы..

Въ чемъ тута секрета?.. Почему помогать осуществленію ‘свободъ’ избранъ именно г. Хвостовъ?…

Недавно нижегородскіе пароходчики собрались посовтоваться между собой о томъ, какія бы общія мры предпринять для уничтоженія крысъ въ пристанскихъ амбарахъ: чума безпокоитъ. Полиція пронюхала о незаконномъ сборищ и погрозила разогнать и составить протоколъ. Совщаніе, къ удовольствію крысъ, не состоялось…

Когда городская дума отказала губернатору въ увеличеніи -суммъ на полицію, тотъ не принялъ городского голову и сдлалъ распоряженіе, чтобы ему доставили списокъ тхъ гласныхъ, которые имютъ въ город разныя торговыя предпріятія, магазины, лавки, склады… Зачмъ?.. А вдь такіе гласные всего чаще имютъ дло съ полиціей… и всегда можно сдлать весьма чувствительный ‘нажимъ’. Гласные взволновались, у каждаго совершенно невольно рождается опасеніе:

— Дойметъ теперь протоколами…

Война идетъ уже не только между властью и отдльными жителями…

Теперь уже не надо и пресловутой ‘неблагонадежности’.. Появляется тенденція покорить подъ нози, какъ врага и супостата, разомъ цлые города въ лиц ненавистнаго самоуправленія. Такъ случилось въ г. Чит.

Бывшій генералъ-губернаторъ Селивановъ на просьбу города о перенос пороховыхъ погребовъ отвтилъ отказомъ и распоряженіемъ вырубить лсъ, прилегающій къ пороховымъ складамъ, а затмъ, во время встрчи генералъ-губернатора представителями города на вокзал, въ присутствіи всхъ представлявшихся, обращаясь къ городскому голов P. М. Саврасову и гласнымъ думы, онъ задалъ вопросъ, кто смлъ критиковать дйствія правительства по вопросу о вырубк лса у пороховыхъ погребовъ, и когда городской голова отвтилъ, что никто дйствій правительства не критиковалъ, а дума просто ходатайствуетъ о перенос пороховыхъ погребовъ на другое, боле безопасное мсто, онъ требовалъ указать, кто первый объ этомъ подалъ голосъ. На отвта городского головы: ‘Я внесъ объ этомъ предложеніе’, генералъ-губернаторъ потребовалъ представить ему копію постановленія думы отъ 24 іюля и указать, кто изъ гласныхъ подписалъ таковое, посл чего, не желая слушать объясненій городского головы, онъ оборвалъ его фразой: ‘Я знаю ваши разсказы’, и обратился къ представителямъ города, между прочимъ, съ такими словами: ‘Знайте, что это вамъ не 1905 годъ!’.

Затмъ на требованія генералъ-губернатора сообщить, кто изъ гласныхъ подписалъ постановленіе о перенос складовъ, голова отвтилъ, что ‘вопросъ этотъ возбудилъ онъ, что онъ, какъ первый защитникъ интересовъ города, имлъ на это законное право, и что аналогичный вопросъ въ город Тифлис не только не былъ признанъ предосудительнымъ, и гласные думы не получили обидныхъ оскорбленій отъ представителя высшей власти въ кра, но, наоборотъ, намстникъ Его Императорскаго Величества на Кавказ назначилъ, для разршенія вопроса, особую комиссію изъ представителей военнаго вдомства и города’.

Эта послдняя фраза отвта и послужила поводомъ для прокурора иркутской судебной палаты и забайкальскаго по городскимъ дламъ присутствія возбудить дло о преданіи P. М. Саврасова суду по 347 и 283 ст. ул. о наказ.

Дло дошло до Совта министровъ, который и ршилъ это дло, прекратить.

Совтъ министровъ милостиво сказалъ:

— Богъ съ нимъ! Оставьте ужъ его…

Изъ Екатеринослава телеграфируютъ: ‘Въ связи съ предложеніемъ губернатора объ ассигнованіи на полицію 9,770 руб., въ дум начинаются страстныя жалобы на дйствія полиціи. Гласные указываютъ, что деньги расходуются безконтрольно, безопасность не гарантирована. Ночью, въ отсутствіи полиціи, безопасне, а днемъ безопасность 200,000 жителей отдается часто на руки людей, кончающихъ арестантскими ротами. Предложеніе губернатора отвергнуто’.

Еще насадитель законности на основахъ манифеста 17 октября, у. минскій губернаторъ.

Нкто г. Славинскій выпустилъ польскій календарь, разршенный предварительно Виленскимъ цензурнымъ комитетомъ. Минскій губернаторъ почиталъ календарь и заподозрилъ одно, помщенное въ календар, стихотвореніе въ намреніи ниспровергнуть существующій строй… Какой именно строй — неизвстно. Приказалъ календарь конфисковать, а на г. Славинскаго наложилъ штрафъ въ 200 руб. съ замной двухмсячнымъ арестомъ, календарь же препроводилъ прокурору для возбужденія дла политическаго… Славинскій слъ въ тюрьму… Сидитъ за непонравившіеся губернатору стихи уже 6 недль. Въ это время прокуроръ производить экспертизу стиховъ съ помощью Виленскаго цензурнаго комитета, а такъ какъ послдній никакого потрясенія основъ въ стихахъ не нашелъ, то прокуроръ отказался отъ возбужденія дла… Но г. губернаторъ хочетъ, чтобы ‘потрясеніе’ обязательно нашлось: посылаетъ стихи въ варшавскій цензурный комитетъ… А г. Славинскій сидитъ и дожидается… Но каково было изумленіе губернатора, когда и варшавскій цензурный комитетъ ‘потрясенія основъ’ не обнаружилъ!. Дло пришлось прекратить, а жителя изъ кутузки выпустить…. Житель вернулся, но полгода въ тюрьм просидлъ, разорился, захворалъ… и все-таки не успокоился, а совсмъ напротивъ: загорлся жаждой отыскать ‘законность’, и возбудилъ искъ къ губернатору!.. Каково?! Искъ къ губернатору,, въ 5.000 рублей!..

Наивные жители еще не вс перевелись, но съ каждымъ годомъ, мсяцемъ и днемъ ихъ становится меньше и меньше, Житель справедливо разсуждаетъ:

Конституція прекрасна,— губернаторъ очень строгъ: При ‘незыблемыхъ основахъ’ можетъ каждаго — въ острогъ!..

Посадить въ тюрьму за стихи, которыхъ не понимаешь, разорить человка и отнять у него, здоровье, т.-е. сократить жизнь,— это не преступленіе со стороны губернатора… Это называется просто успокоеніемъ жителя!.. Съ такими губернаторами можно послдній остатокъ спокойствія потерять. А между тмъ, правительствомъ именно такіе губернаторы и цнятся. Толмачевы, Горчаковы, Шрамченки, Хвостовы — у насъ въ провинціи призваны помогать обновленію Россіи на началахъ манифеста 17-го октября! А такъ какъ дло это не легкое, то они подбираютъ себ подходящихъ помощниковъ и, когда такого губернатора переводятъ для пользы службы изъ одной успокоенной губерніи въ другую, за ними тянется длинный хвостъ ‘преданныхъ безъ лести’ успокоителей разныхъ ранговъ. Цлая дружина!.. За Хвостовымъ въ Нижній послдовалъ цлый транспортъ такихъ помощниковъ, и въ числ ихъ нкто въ желтомъ, г. Барачъ, спеціалистъ по организаціи патріотическихъ предпріятій, въ томъ числ и по газетной части. Губернаторъ Горчаковъ перевелся изъ Вятки въ Калугу и тоже повезъ съ собою транспортъ испытанныхъ помощниковъ. Большинство ихъ пріхало съ нимъ изъ Херсона и теперь отправляется въ Калугу. ‘Въ Вятк замчается отливъ черносотенныхъ элементовъ’,— пишетъ корреспондентъ.— ‘На-дняхъ въ Калугу выхали дв послднія знаменитости: извстный провокаторъ Яголковскій и бывшій вятскій полиціймейстеръ Врневъ, преданный суду по цлому ряду преступленій и только что выпущенный на свободу подъ залогъ. Отъздъ Врнева породилъ въ город слухи, будто бы, благодаря хлопотамъ вліятельныхъ лицъ, Врневъ будетъ освобожденъ отъ суда и получитъ мсто у Горчакова въ Калуг. Такъ вотъ и гастролируютъ эти испытанные губернаторы по губерніямъ со своими труппами, и успокаиваютъ…

— Все могу!— говоритъ премьеръ,— не запугаете!..

— Все могу!— говоритъ губернаторъ…

— Все могу!— вторятъ исправники…

И т. д. по нисходящимъ степенямъ.

И дйствительно, не для нихъ писаны законы, такъ какъ есть статьи, и циркуляры, и положенія, при которыхъ знаніе закона не обязательно…

И если губернаторъ старается успокоить, такъ исправникъ — вдвое, становой — вчетверо, а урядникъ въ шестнадцать разъ сильне… Геометрическая прогрессія… Рязанскій губернаторъ, напримръ, подвергнулъ аресту при тюрьм на двадцать дней жену и дочь заштатнаго діакона Параскеву и Александру Пальмовыхъ… Жену и дочь заштатнаго діакона успокоилъ!.. За что же? Какое политическое преступленіе совершило семейство заштатнаго діакона, что пришлось прибгнуть къ положенію усиленной охраны?.. Какая опасность грозила ввренной начальнику губерніи отъ нахожденія преступныхъ женщинъ изъ духовнаго званія на свобод?.. Неизвстно. Извстно только одно: выказали ‘демонстративно-дерзкое поведеніе’… передъ полицейскимъ чиномъ. А каково было поведеніе чина, о семъ никто намъ не скажетъ…

А вотъ вятскій полиціймейстеръ Васильевъ такъ вошелъ въ роль искоренителя крамолы, что началъ отъ извозчиковъ требовать свидтельство о благонадежности…

— Кто тебя знаетъ, можетъ быть, ты кадетъ по убжденіямъ…

Проектъ полиціймейстера объ извозчикахъ будетъ разсматриваться въ городской дум: безъ свидтельства о благонадежности управа не должна выдавать знака на право извозничать въ город…

Извозчики чешутъ затылки и вздыхаютъ:

— И такъ выручка небольшая, а тутъ еще…

Какимъ образомъ вятскій полиціймейстеръ дошелъ до столь государственнаго соображенія?.. Одни говорятъ, что однажды онъ услыхалъ, какъ одинъ извозчикъ разговаривалъ со своей лошадью:

— Эхъ, ты!.. Тебя не разгонишь: ты — не дума государственная…

А иные горожане утверждаютъ, что неблагонадежность для полиціи то же, что дождичекъ для урожая. Вятскіе извозчики, прачки, мелкіе торговцы, булочники — въ страшномъ смятеніи. Ждутъ распространительнаго толкованія новаго полиціймейстерскаго закона для г. Вятки… Да и жители безпокоятся: а вдругъ отдашь въ стирку блье неблагонадежной прачк или подешь на неблагонадежномъ извозчик? Долго ли подвести подъ статью, которой карается преступное сообщество, или недонесеніе, или соучастіе и поддержка преступности политической?.. Тамъ когда еще докажешь, что стиралъ блье безъ заране обдуманнаго намренія или купилъ французскую булку единственно изъ побужденій желудочныхъ… Закатятъ по 21-й стать и никакой аппеляціи… Теперь житель длается суеврнымъ и все боле безпокойнымъ. Всему теперь вритъ, потому что каждый день видитъ, что начальство все можетъ. Вотъ вамъ поразительный примръ. Въ Царицын полиція арестовала двухъ прислугъ изъ порядочнаго дома по подозрнію ихъ съ краж. Когда молодыхъ двушекъ привели въ полицейскій участокъ, одна изъ нихъ спросила:

— Что теперь съ нами сдлаютъ?..

— Повсятъ!— сказалъ имъ полицейскій чинъ…

Этотъ отвтъ такъ подйствовалъ на молодыхъ двушекъ, что сн ршили покончить самоубійствомъ. Когда ихъ ввергли въ арестантскую комнату, он зажгли на себ платье. Дымъ во время замтили и не дали несчастнымъ сгорть. Тогда он ночью сдлали изъ рубахъ веревки и повсились. Только по счастливой случайности (поврка) ихъ вынули изъ петли еще съ признаками жизни и привели въ чувство.

Тутъ поражаютъ два обстоятельства: полицейская шутка и вра въ нее жителя… Да и какъ не поврить: разв у насъ не вшали за 3 цлковыхъ, отнятыхъ однимъ выпившимъ у другого?..

Тмъ не мене эту исторію не мшаетъ разслдовать: въ полицейскихъ застнкахъ иногда творятся теперь невроятныя вещи, а въ данномъ случа фигурируютъ молоденькія двушки. Нтъ ли тутъ и ‘полицейскихъ половыхъ проблемъ’?…

— Все могу! Хочу весну, хочу осень сдлаю…

Святополкъ-Мирскій когда то весну объявилъ. Потомъ Витте ее устроилъ. А ныншній премьеръ весну на осень передлалъ… Это времена года — всероссійскія. Большому кораблю — большое и плаваніе. А вотъ воронежскій полиціймейстеръ ршилъ сдлать весну въ своемъ город.

— Все могу!..

Чуть только началась въ город оттепель, полиціймейстеръ приказалъ домовладльцамъ скалывать ледъ, вывозить съ улицъ снгъ, привести въ порядокъ мостовыя, однимъ словомъ, распорядился, чтобы зимой даже и не пахло. Сказано — сдлано: дней черезъ пять полицейместеръ катался по городу на пар вороныхъ въ коляск съ веселымъ стукомъ колесъ, встникомъ весны, и гордо смотрлъ въ небеса, которыя хмурились снговыми тучами… Ничего не подлаешь: жители стали здить на колесахъ. Но небеса вступили въ пререканія съ г. полицеймейстеромъ и вслдствіе своей недосягаемости безнаказанно сыпали снгомъ. Начались морозы (необходимо сказать, что полицеймейстеръ сдлалъ весну въ половин февраля, когда еще и коты въ Воронеж по крышамъ не лазили). Въ город весна, а вокругъ города самая настоящая зима: сугробы, отличная зимняя дорога. Горожане очутились въ прескверномъ положеніи: прекратился подвозъ въ городъ предметовъ первой необходимости, мстные торговцы не могутъ вывозить товаръ въ узды, на станцію и. д., получать его…. Цны на продукты выросли вдвое, не найдешь возчиковъ, крестьяне перестали здить на базары… А полиціймейстеръ не желаетъ уступить небесамъ, катается себ въ коляск и не желаетъ видть на улицахъ города снга… Жители съ жалобами въ городскую управу:

— Похлопочите о разршеніи опять зиму допустить въ городъ!

Управа обратилась къ полиціймейстеру:

— Такъ и такъ, жители просятъ зиму устроить…

Полиціймейстеръ прислалъ оффиціальную бумагу:

— Я руководствуюсь не городскимъ обязательнымъ постановленіемъ, а иными указаніями….

Откуда и какія указанія — не желаетъ пояснять. Наврно, отыскалъ какую-нибудь статью въ циркуляр, который предоставляетъ времена года въ полное распоряженіе градоначальника. У нихъ — свои законы, о которыхъ намъ, жителямъ, и На ушко не скажутъ…

Дума выбрала самыхъ почетныхъ именитыхъ и самыхъ благонадежныхъ гласныхъ, на которыхъ не лежитъ тни подозрнія въ связяхъ даже съ октябристами, и отправила ихъ къ г. начальнику губерніи…

Или вотъ въ Симферопол, кажется… Пріхалъ ученый человкъ лекцію по естествознанію прочитать жителямъ, и только было пошелъ на каедру, а къ нему полицейскій приставъ:

— Г. Ученый!.. Остановитесь!

— Въ чемъ дло? Я вдь еще ничего не сказалъ…

— ‘Но вы можете сказать… А это? не дозволено…

— Что именно?

— Прошу васъ не касаться вопроса….

— О конституціи?..

— Нтъ… О конституціи, само собой, а о происхожденіи человка.

— Т.-е. какъ же это?

— А касательно того, будто бы человкъ отъ обезьяны произошелъ….

— А почему?

— Смятеніе умовъ производитъ… И намъ для спокойствія жителей, да и для Господа Бога неудобно… Человка сотворилъ Богъ, а не обезьяна, и я не позволю и насъ, и Бога срамить!..

По всему фронту успокоеніе идетъ… Съ легкой руки министра Кассо, разгромившаго высшую школу и науку единымъ рукоприкладствомъ и ст. 21, — теперь и околодонные ползли науку очищать… Скоро дло дойдетъ до того, что прикажутъ вновь матушку-землю на трехъ китовъ поставить и круговращеніе ея прекратить… Какъ же это можно, чтобы вертлась?! Вдь это что же значитъ? Выходитъ, что и самъ губернаторъ вертится!.. Онъ стоитъ незыблемо, а ученые будутъ говорить, что онъ, какъ флюгеръ, вертится!..

Гд-то полиція придралась къ лектору по поводу выраженія ‘безвременье’:

— Что это за безвременье?! На какомъ основаніи?! Въ какихъ смыслахъ?!..

‘Охранныя отдленія’ успокаиваютъ жителей иными средствами, спеціальными. Вотъ вопль изъ г. Омска. Вопитъ отставной чиновникъ Симонинъ:

— Начальникъ сыскной полиціи въ г. Омск, Медвдскій, далъ на суд ложное показаніе, благодаря которому и былъ обвиненъ невинный (H. Н. Гладышевъ). Публикуя письмо, я полагалъ, что начальство побудитъ г. Медвдскаго привлечь меня къ отвтственности за клевету. Но этого не произошло. Г. Медвдскій, въ компаніи съ жандармскимъ полковникомъ Орловымъ, избрали противъ меня другой способъ дйствій, чтобы показать, что простому обывателю опасно затрогивать охранно-сыскную полицію. У меня, не бывшаго никогда партійнымъ, произвели обыскъ и привлекли меня къ дознанію за составленіе прокламаціи на 19 февраля (отъ имени соціалистовъ-революціонеровъ). Видя въ привлеченіи къ отвтственности меня актъ мести со стороны упомянутыхъ Медвдскаго и Орлова я заявляю, что дйствія того и другого представителя полиціи противозаконны, и вотъ въ чемъ.

Во время обыска у учителя Михайлова послднему были подброшены прокламаціи (къ счастью для Михайлова — прокламаціи во время были замчены понятыми и дла создать изъ ‘храненія’ нелегальной литературы не удалось… жандармскій начальникъ сконфуженно спряталъ ихъ въ карманъ).

Обвиняя начальника сыскной полиціи г. Медвдскаго и Орлова въ указанныхъ противозаконныхъ дйствіяхъ, я берусь на суд путемъ документовъ и свидтельскихъ показаній доказать ихъ преступленіе!

Успокаиваютъ во вс лопатки… Жители каждаго города начинаютъ раздляться на два враждебныхъ лагеря: въ одномъ простые жители, а въ другомъ — успокаивающее ихъ начальство. И ведутъ непрестанную войпу: жители пассивно, а начальство активно. И бда, если воины изъ стана успокоителей во имя долга совсти и правды откажутся отъ ‘обязанностей службы’, понимаемыхъ въ томъ смысл, что въ этой борьб съ жителемъ вс средства хороши, будь то клятвопреступничество, ложный доносъ, лжесвидтельство… Недавно въ г. Минск судили семейство помщика г. Бончъ-Осмоловскаго. Дло политическое, грозившее обвиняемымъ каторгой. Оправдали обвиняемыхъ. Но, посмотрите, что сталось со свидтелями, показанія которыхъ помшали обвинить.

Священникъ Яжуховичъ получилъ выговоръ отъ архіерея, урядникъ Маковичъ и жандармскій унтеръ Жарый переведены на худшія мста и имъ грозитъ увольненіе, объ инструктор по молочному хозяйству г. Дмитрюков ведется какая-то ‘секретная переписка’, и онъ лишенъ права читать лекціи по молочному хозяйству, между тмъ какъ до выступленія въ качеств свидтеля, въ прошломъ году, читалъ лекціи о молок и не считался неблагонадежнымъ…

Такъ расправляются со свидтелями посл суда, если они отказываются лжесвидтельствовать въ угоду администраціи, сводящей счеты съ подозрительными жителями…

Какъ успокаиваютъ родителей, дти которыхъ учатся въ высшихъ и среднихъ учебныхъ заведеніяхъ, читатель отлично знаетъ. Тысячи жертвъ студенческой исторіи безъ суда и слдствія, безъ разбора даже, изгнаны и высланы въ мста не столь отдаленныя, при этомъ сдлано все, чтобы возмутить и отцовъ и дтей до третьяго поколнія. Вся эта исторія такъ всколыхнула привыкшаго уже ко всякимъ расправамъ съ нимъ жителя, что въ одинъ голосъ съ неблагонадежными заговорило московское купечество:

— ‘Молодежь вообще, а русская въ особенности, чрезвычайно чутка къ вопросамъ правды и права, и ни на что такъ быстро не реагируетъ, какъ на нарушеніе таковыхъ… Можно съ увренностью сказать, что еще нсколько мсяцевъ тому назадъ подавляющей масс студенчества были совершенно чужды мысли о какомъ-либо активномъ протест. Если эти протесты, въ силу послднихъ мропріятій правительства въ сфер высшей школы, нын состоялись и вылились въ рзкую, подчасъ даже некультурную, форму, то неужели можно со спокойной совстью длать высшую школу объектомъ возмездія? Гнвъ въ великомъ дл народнаго строительства — плохой совтчикъ. Плохую услугу оказываетъ общество стран, когда въ моменты духовнаго разлада ея съ правительствомъ, оно своимъ молчаніемъ даетъ поводъ правительству думать, что за нимъ моральная поддержка страны.

Такъ говорить московское купечество въ лиц его всхъ культурныхъ силъ.

Напрасно только московское купечество говоритъ о какихъ-то ‘услугахъ общества’ правительству. Оно всми силами и на каждомъ шагу заявляетъ, что въ такихъ услугахъ не нуждается… и не проситъ ихъ у общества, а совсмъ наоборотъ: тормозитъ всякую общественную самодятельность и всякую иниціативу считаетъ вредной для успокоенія…

У тысячи студентовъ есть дв тысячи отцовъ и матерей, нсколько тысячъ сестеръ и братьевъ, родныхъ, друзей, знакомыхъ… Вс они такъ успокоены, что долго не забудутъ этой казацкой расправы съ молодежью… Тмъ боле, что даже и теперь еще молодежь преслдуется всяческими скорпіонами… Вотъ судьба ея въ настоящемъ:

Почти каждую недлю черезъ Архангельскъ направляются цлыя толпы административно-ссыльной молодежи, переправляемой отсюда въ отдаленныя узды губерніи. Положеніе—крайне тяжелое. Денегъ никто почти не иметъ, рдкіе имютъ теплую одежду. Отправка этаповъ на лошадяхъ отмнена, молодежь длаетъ пшкомъ въ морозы по глубокимъ снгамъ переходы въ 300—400 верстъ, по 20 верстъ въ сутки. На мстахъ жительства они подтягиваются: берутся подписки о неотлучк изъ мста ссылки за городъ подъ страхомъ трехмсячнаго ареста, воспрещается посщать библіотеки, театры, зрлища, выходить изъ дому посл девяти часовъ вечера…

Да вдь это лишеніе нкоторыхъ, а для молодежи даже весьма существенныхъ правъ! Вотъ теб и конституція… Аракчеевская конституція!…

Въ Одесс отравился гимназистъ шестого класа, сынъ бывшаго члена окружнаго суда, Владиміръ Цвтковъ. Братъ его былъ арестованъ и высланъ изъ Одессы. Братья, какъ и вообще вся семья Цвтковыхъ, жили душа въ душу. Несправедливость ареста и высылки любимаго брата такъ сильно подйствовала на впечатлительнаго гимназиста, что онъ сталъ тосковать и отравился…

И въ сколькихъ семьяхъ теперь тоскуютъ и проклинаютъ?!.

Вотъ жалоба одной изъ тысячи матерей: ‘Среди студентовъ с.-петербургскаго университета, арестованныхъ въ университет, немало лицъ, безъ всякой вины отсидвшихъ въ тюрьм, высланныхъ изъ столицы и уволенныхъ изъ университета. Многія изъ этихъ лицъ обратились въ министерство народнаго просвщенія, непосредственно или чрезъ посредство ректора и другихъ, съ прошеніями объ обратномъ пріем въ университетъ. Кажется, вопросъ ясенъ. Юноши пострадали достаточно, хотя ихъ ни въ какомъ опредленномъ проступк обвинить не могутъ. Естественно было бы министерству народнаго просвщенія поторопиться загладить ошибку, связанную съ очень тяжелыми послдствіями для пострадавшихъ. Но въ министерств разсуждаютъ иначе. Прошенія оставляются пока безъ послдствій и отвта, а министръ и его товарищъ Шевяковъ ‘по этому длу’ не принимаютъ и не желаютъ давать объясненій. Говорятъ (неизвстно, насколько это врно), что при министерств будетъ созвана комиссія для разсмотрнія прошеній, но пока дло что-то очень долго не налаживается. Съ исключеніемъ студентовъ дло шло куда скоре: тутъ безъ всякихъ комиссій однимъ взмахомъ пера, не затрудняя себя подробными разслдованіями, поршили съ сотнями молодыхъ людей и многимъ изъ нихъ испортили всю жизнь. Не знаешь, чмъ объяснить себ медлительность и замкнутость министерства: укоренившеюся ли бюрократичностью или желаніемъ показать свою власть

Одинъ изъ удрученныхъ горемъ родителей.

Для родителей опять началось. страдное время. Поиграли съ ними въ родительскій парламентъ, послушали, что они говорятъ и думаютъ, и ршили тоже успокоить… Парламентъ въ вид родительскихъ комитетовъ сперва превратился въ совщательный, а когда и совты оказались неподходящими, разогнали, какъ гоголевская невста жениховъ. А потомъ ршили и на родителей приналечь: не безпокойся и другихъ не безпокой!..

Въ г. Новомосковск такъ прямо всхъ родителей подъ надзоръ взяли… Предсдатель комиссіи начальниковъ учебныхъ заведеній издалъ такой циркуляръ:

1, — Безусловно воспрещается учащимся, какъ живущимъ на частныхъ квартирахъ, такъ равно и у родителей, быть вн дома позже 8 ч. вечера подъ учебные дни, и въ 9 ч. вечера подъ праздничные.

2, — Вечеринки на частныхъ квартирахъ безусловно воспрещаются.

3, — Родители, желающіе устроить у себя вечеринку съ приглашеніемъ учащихся, должны увдомить о томъ начальство соотвтствующаго учебнаго заведенія.

И безъ того у жителя много всякаго начальства и со всхъ сторонъ его успокаиваютъ, а тутъ еще новое начальство — директоръ или инспекторъ, Иванъ Миронычъ, обучающій исторіи или географіи Ваньку! А если Ванька и Танька захотятъ елочный балъ устроить и на балъ созвать своихъ пріятелей изъ разныхъ учебныхъ заведеній? Да, вдь тутъ, пожалуй, придется всхъ инспекторовъ въ гости приглашать! Вдь если директоръ требуетъ отъ родителя заране сообщать о такой вечеринк, такъ, очевидно, чувствуетъ за собой право явиться и посмотрть, чмъ родители съ дтями занимаются. Безъ приглашенія явится,— неловко для родителей, лучше прямо послать пригласительный билеты

— Марья Ивановна и Иванъ Ивановичъ, устраивая дтскій балъ въ своемъ дом, считаютъ пріятнымъ долгомъ просить Ваше Превосходительство осчастливить своимъ высокимъ присутствіемъ означенный праздникъ…

Выходить, что не только безъ полиціи нельзя родителямъ гостей созвать, а даже безъ Ивана Мироныча. Полиція разршитъ, а Иванъ Миронычъ не захочетъ.

Въ Харьков, у ученицы 7-го класса гимназіи, Е. И-ой посл тифа выросли на голов настолько буйные волосы, что трудно было сдерживать ихъ какой-нибудь прической.

За это начальница гимназіи, нкая г-жа Скордули, часто пилила двочку, черпая изъ своего браннаго арсенала совсмъ непедагогическія выраженія:

— Крестьянка! Базарница! Истуканъ! Чучело гороховое!

Какъ-то разъ бдная двочка,— кстати сказать, первая ученица въ класс,— предложила начальниц самой попробовать сладить съ ея волосами.

Г-жа Скордули, обидвшись, уменьшила ‘дерзкой’ отмтку по поведенію и пригрозила исключеніемъ. ‘Дерзкая’ же, вернувшись домой, отравилась нашатырнымъ спиртомъ.

Исторія, какъ видите, не новая, въ своемъ род тоже ‘бытовое явленіе’ въ школ.

И, однако, попечительный совтъ не захотлъ стать на эту ‘здравую’ точку зрнія, а возбудилъ передъ попечителемъ округа ходатайство объ увольненіи г-жи Скордули.

Попечитель отвтилъ:

— Не дло попечительскаго совта входить въ сужденіе о пригодности или непригодности начальницы гимназіи.

Тогда совтъ попросилъ назначить ревизію надъ педагогическими опытами г-жи Скордули.

И на это послдовалъ отвтъ:

— Попечительный совтъ не иметъ права вмшиваться въ учебныя дла заведенія и рекомендовать учебному начальству тотъ или иной образъ дйствій.

Чтобы понудить г-жу Скордули уйти съ занимаемаго поста, попечительный совтъ уменьшилъ ей жалованье до 400 р. въ годъ. Однако, и посл этого г-жа Скордули продолжала оставаться.

А предсдательствовашій въ попечительномъ совт г. Муромцевъ, переизбраны и городской думой на новый срокъ, не былъ допущенъ въ составъ попечительнаго совта!

Такъ кончилась педагогическая конституція въ провинціи. Успокоили.

Въ деревн тоже успокоеніе въ полномъ разгар, только тамъ оно производится проще и радикальне.

Вотъ подлинное письмо крестьянина деревни Щелкановой, Вяземскаго узда:

— Мы, крестьяне д. Щелкановой, въ числ 230 домовъ, просимъ и т. д. Намъ объявили, что мы должны уплатить продовольственнаго сбора по 3 р. 70 к. съ надла. А у насъ нтъ денегъ, нтъ хлба, нтъ корма для скота, нтъ смянъ для посва. Мы просили отмнить эти сборы или дать намъ право сдлать сборъ въ будущемъ натурою и хранить въ магазин. У насъ описали все скудное имущество и назначили къ продаж съ торговъ. *А когда никто на торги не явился, намъ приказали, чтобы мы сами вывезли наше имущество въ г. Вязьму на продажу. Мы не могли сами сдлать для себя это несчастіе. Тогда начальство согнало изъ сосднихъ селъ 25 подводъ, пріхали становой, урядники, писарь, старшина и 26 стражниковъ, вооруженныхъ, какъ на войну. Лишь только становой вышелъ изъ саней, какъ началъ насъ ругать, какъ не придумаетъ ни одинъ мужикъ, и приказалъ стражникамъ взять насъ въ плети. А мы ему грубаго слова не сказали. Зная усердіе стражниковъ, мы бросились вразсыпную, оставивъ на произволъ дворы, женъ и дтей, стариковъ и старухъ. Тогда приставъ и стражники стали силой входить въ наши дома, ломать двери, разбивать замки и брать все, что ни попало. Старухи и бабы съ дтями стали кричать и выть. Мы все это слышали и боялись подойти. Забрали все до чиста въ три раза больше, чмъ съ насъ требовалось. Какъ продавали наше имущество, намъ неизвстно, и неизвстно, сколько начальство выручило отъ продажи, и куда эти деньги поступили. Посл отъзда стражниковъ у насъ было много больныхъ, мы посылали за докторомъ, а онъ сказалъ, что мы — не въ его участк…

А вотъ радикальное успокоеніе. Завдующій сыскной частью г. Елисаветграда Чернявскій арестовалъ мужика Быкова по подозрнію въ краж и, сокрывъ его въ сыскномъ застнк, шесть ночей подрядъ допрашивалъ, превративъ его въ одну сплошную кровавую массу. Когда мужикъ не могъ уже кричать, его ночью же вывезли со стражникомъ домой къ жен и дткамъ. И черезъ два дня Быковъ окончательно и навсегда успокоился…

А вотъ еще.

Помощникъ пристава елисаветградскаго у. Сдленкій допрашивалъ мужика, старика Агапова, въ качеств свидтеля и лупилъ его при этомъ въ теченіе четырехъ сутокъ союзной резиной… Посл такого допроса у свидтеля появилась эпилепсія и параличъ…

А защитникъ пристава на суд оправдывалъ своего кліента тмъ, что въ революціонное время иначе нельзя… Революція!..

Все еще революція. Все еще — палка… О, Господи… Да вдь о двухъ концахъ, государи немилостивые, палка-то!.. Посмотрите на живой примръ, явленный вамъ инокомъ Иліодоромъ въ Царицын.. Сопричисливъ сего монаха къ лику своего воинства, вы дали ему въ руки палку. И епископу Гермогену тоже дали палку.

— Анафемствуй интеллигенцію, которая ведетъ родину къ освобожденію!..

И что же вышло? Монахи приглядлись къ своимъ соратникамъ, поняли своихъ союзниковъ и другимъ концомъ палки начали правду Божію отыскивать…

Въ Царицын все еще продолжается Иліодоровская эпопея… 16-го марта Иліодоръ вышелъ на амвонъ и сказалъ:

— Вчера въ четыре часа пополудни была получена отъ товарища министра телеграмма съ приказомъ арестовать меня въ двадцать четыре часа. Прошло 24 часа, двадцать пять часовъ, а я на свобод. Свтскія власти подписываютъ приговоры о задержаніи меня легкими перьями. Вотъ мы для нихъ выльемъ перо въ тридцать пудовъ всомъ и пошлемъ имъ!..

Репримандъ неожиданный… ‘Священная брань’ инока Иліодора съ святыми отцами и съ властями предержащими окончилась полною побдою смиреннаго инока: онъ остался въ Царицын и въ горячей рчи къ народу такъ изложилъ свою ‘программу’ и платформу объединенія. ‘Православные! теперь я остаюсь въ Царицын навсегда…..Пусть знаютъ враги, что теперь имъ не будетъ пощады, не будетъ пощады милліонерамъ Максимовымъ, безбожной интеллигенціи и газетнымъ гадамъ’.

‘Теперь мы будемъ бороться съ ними ихъ оружіемъ. Они хотли разъединить меня съ вами. Господь не допустилъ этого. Раньше мы искали правды судомъ. У синодскихъ чиновниковъ не нашли ея, ибо клеветникамъ врили больше, чмъ намъ. Теперь,— заканчиваетъ Иліодоръ. обращаясь къ толп,— о каждомъ безбожник, клевещущемъ на насъ, церковь и Царя, доносите мн, вс, кто смущаетъ народъ, или окажется неблагонадежнымъ, будь онъ учитель, судья, или чиновникъ полицейскій, мы уберемъ его изъ Царицына’.

Значитъ, въ Царицын — новый градоначальникъ и предстоитъ полный пересмотръ всхъ законовъ Россійской Имперіи…

Будущность сего чревата послдствіями, это начало новой страшной эпопеи… Жители въ ужас….

Вотъ вопль жителя, который, взирая на царящую вокругъ гнусность, покусился на преступленіе, на убійство своего ближайшаго начальника…

Для этого человка, какъ для гаршинскаго героя — красный цвтокъ, все зло и неправда человческой жизни сконцентрировались въ начальник. На допрос у слдователя, преступникъ сказалъ:

— і Я — не революціонеръ. Но за правду долженъ стоять каждый. Нужно вывести всхъ грабителей на свжую воду. Народъ платитъ деньги въ казну, а деньги идутъ грабителямъ, которые пьютъ пашу кровь, они грязнятъ честь тружениковъ, которые врны своему отечеству. Я долженъ не щадить ихъ и убить одного изъ нихъ за ихъ расточительность. Меня сдлали послднимъ человкомъ подлецы-дворяне.

Уходя на каторгу, онъ пишетъ матери нжное письмо и подписывается:

‘Вашъ вчно трудившійся сынъ для всего народа и отечественнаго блага’… Вс свидтели по длу обрисовали его, какъ трезваго и честнаго человка, не имвшаго никакого касательства къ революціи и ея дятелямъ… А покушался онъ на убійство директора маяковъ и лоцій Благо моря, гд служилъ вахтеромъ и насмотрлся на ремонты и хозяйственныя постройки… Дошелъ человкъ до полнаго отчаянія… Да и какъ не дойти? Читая о всхъ этихъ сенаторскихъ ревизіяхъ, Гаринскихъ и Недгардтскихъ, начинаешь думать, что нами сплошь распоряжаются воры. И пока попечительное начальство успокаиваетъ жителей для подготовки новыхъ реформъ,— Россію грабятъ и растаскиваютъ вс, кому не лнь…

Въ Петербург, въ Кіев, въ Одесс, въ Варшав, во Владивосток, въ Севастопол… ‘Отъ хладныхъ финскихъ скалъ до пламенной Колхиды’ вылзаютъ чиновные воры и все больше ‘патріоты’, самые горячіе и преданные старымъ ‘устоямъ’, все больше противники всякихъ обновленій… Грабятъ ‘матушку- Россію’ и въ хвостъ и въ гриву и громогласно кричатъ:

— Россія для русскихъ!..

Воры, такъ ужъ воры, крупные, съ кокардами,

Кражи, такъ ужъ кражи,— чуть не милліардами!.. Экспропріируютъ годами тихо и благородно, не такъ, какъ было въ Фонарномъ переулк… Ну, и обращеніе съ ними другое, деликатное… ‘Устраненіе’, ‘отставка съ пенсіей и мундиромъ’, ‘переводъ для пользы службы’ и т. д. А вдь если подвести итоги этимъ ‘благороднымъ экспропріаціями’ патріотовъ, такъ, пожалуй, результаты превзойдутъ въ тысячу разъ убытки государственные отъ заправскихъ экспропріацій!..

Евгеній Чириновъ.

‘Современникъ’. Кн. IV. 1911

Замтки провинціала.

Читайте также: