А. В. Орлов
Юношеская биография Иннокентия Анненского
Свидетельство
Протоиерей Стефан Знаменский.
Дьячок Дормидонт Смирнов.
Консистории Член
Иерей Тимофей Цветков
Помощник Секретаря Пудовиков
Столоначальник Ив. Смоленский.
Мое жизнеописание
Юношеская биография Иннокентия Анненского, Анненский Иннокентий Федорович, Год: 1875
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Русская литература, 1985, No 2.
OCR Бычков М.Н.
Долгое время единственным источником для изучения биографии И. Ф. Анненского оставалась мемуарная статья сына поэта В. Кривича.1 На нее в основном и опирались исследователи, обращавшиеся к жизни и творчеству И. Анненского.2
В последние годы биография И. Анненского стала предметом более детального изучения. Появились публикации, опирающиеся на широкий круг архивных источников.3 Однако ранний период его жизни, ближайшее семейное окружение будущего поэта остаются малоизученными. Опубликованная Ф. Ф. Фидлером в 1911 году ‘Автобиография’ Анненского очень лаконична, и из нее невозможно извлечь никаких конкретных фактов о его жизни до поступления в университет.4
Публикуемый ниже автобиографический очерк5 написан 19-летним Иннокентием Аннснским 17 апреля 1875 года в связи с его намерением экзаменоваться в том же году экстерном за полный курс классической гимназии.
Ценность публикуемого документа прежде всего заключается в том, что из текста этого автографа и сопутствующих ему документов мы получаем достоверные сведения об истинном годе рождения Иннокентия Анненского — 1855-м, а не 1856-м, как считалось ранее. Обозначенные здесь самим Иннокентием Анненским год, месяц и число его рождения подтверждены и выявленным нами подлинным метрическим свидетельством Тобольской духовной консистории от 13 августа 1864 года за No 4881, присланным в Петербург по прошению его отца. Указанная консистория подвергла проверке и удостоверила правильность первичного метрического свидетельства о рождении и крещении от 23 июня 1864 года за No 78, составленного причтом Омской крепостной Соборо-Воскресенской церкви.6 Подлинная метрическая книга, по которой оно выдано, хранится в настоящее время в Государственном архиве Омской области (ф. 16, д. 263). Научный сотрудник названного архива Т. К. Ратная произвела по моей просьбе в 1976 году дополнительную проверку содержания записи о рождении и крещении Иннокентия Анненского, разысканной ею в означенной книге (л. 284, об. и 285). Запись в книге оказалась текстуально тождественной с выпиской из нее, содержащейся в метрическом свидетельстве.7
Приводим текст упомянутого метрического свидетельства:
В Метрических книгах, хранящихся при Омско-Крепостно-Соборо-Воскресенской Церкви за 1855 год, в Сентябре месяце значится под No 3-м записанным Иннокентий, сын Главного Управления Западной Сибири Советника, Статского Советнина Феодора Николаева Аннинского и законной жены его Наталии Петровой, обоих православных, который родился Августа двадцатого, а крещен Сентября четвертого числа тысяча восемьсот пятьдесят пятого года.
Восприемниками Иннокентия были: того жъ Управления Действительный Статский Советник Александр Стефанов Воинов, Дежурного Штаб Офицера Майора Колычева жена Мария Васильева. Крещение Совершал Протоиерей Стефан Яковлев Знаменский с Диаконом Константином Поповым и Пономарем Алексеем Тороповым.
Свидетельство сие дано на основании 107 ст. Устава Духовных Консисторий, за подписом Священно и церковно служителей и приложением Церковной печати. Июня 23 дня 1864 года.
Что действительно, настоящее Метрическое Свидетельство о рождении и крещении сына Действительного Статского Советника Федора Николаева Анненского, Иннокентия, оказалось с метрическою книгою Градо Омской Воскресенской церкви, за тысяча восемьсот пятьдесят пятый год, хранящеюся в Консистории, верным, в том на основании IX. т. 1580 ст. Тобольская Духовная Консистория, вследствие прошения Действительного Статского Советника Федора Николаева Анненского, удостоверяет надлежащим подписом с приложением Казенной Консисторской печати. Тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года Августа тринадцатого дня.
В приведенном документе останавливает на себе внимание имя священника Знаменского, совершавшего обряд крещения. Сама по себе фигура протоиерея Стефана Знаменского весьма примечательна. В 40-х годах он служил в Ялуторовске и стал там к началу 50-х годов протоиереем, настоятелем городского Сретенского собора. За это время он сдружился со ссыльными декабристами, вместе с И. Д. Якушкиным активно работал над развитием школьного дела и зарекомендовал себя как активный участник культурно-просветительской деятельности декабристов. В Омск Стефан Яковлевич Знаменский был переведен в 1853 году.
Из публикуемой ниже юношеской автобиографии Анненского мы узнаем ряд важных, доселе неизвестных фактических деталей, касающихся его первоначального образования. Мы устанавливаем, что оно было не только домашним, как считалось доныне, но и школьным, как выясняется теперь, причем пребывание Иннокентия Анненского в государственной и частной школах Петербурга (2-я прогимназия и частная гимназия В. И. Беренса) продолжалось около шести лет. Привлекают здесь внимание строки, в которых юный Иннокентий отзывается с живым интересом, благодарностью и похвалой о преподавании отдельных предметов гимназического курса в названных учебных заведениях.
Становится очевидным, сколь недостоверна информация, которую давал о годе рождения и образовательной подготовке своего отца и имущественном положении своего деда Валентин Кривич.8
Когда юноша Иннокентий Анненский писал автобиографию, его родители были живы, что засвидетельствовано в цитируемом ниже его прошении на имя попечителя учебного округа. Между тем до настоящего времени в литературе распространена версия, что он рано лишился родителей и воспитывался в семье своего старшего брата.
Выявленные нами документы с полной очевидностью указывают на ошибочность версии о ранней смерти родителей Иннокентия Анненского. На самом деле они были живы и в августе 1877 года, когда он учился уже на 3-м курсе университета и получил официальное ‘свидетельство о бедности’ их семьи.9 Живы еще были родители Иннокентия Анненского и в 1879 году, когда он уже окончил курс университета, поступил на службу и женился. Даты смерти его родителей зафиксированы в опубликованных эпиграфических источниках: Федор Николаевич Анненский умер 27 марта 1880 года, а Наталия Петровна Анненская скончалась еще позже, 25 октября 1889 года.10
От родителей (а отчасти, вероятно, от двух своих старших сестер и брата) мог почерпнуть 19-летний Иннокентий Анненский довольно точные сведения об общей продолжительности пребывания отца на службе в Западной Сибири: одиннадцать лет. Единственное, о чем он не упомянул, — это что Федор Николаевич на протяжении последнего неполного года своего пребывания в административном аппарате Западной Сибири жил с семьей уже не в Омске, а в Томске, куда его переместили по службе. Такая деталь в истории жизни семьи была хорошо известна Николаю Федоровичу Анненскому, который службу свою начинал в Томске.
Эта подробность упущена юным Иннокентием, видимо, вследствие того, что события раннего его детства, как признает он сам, оставили в его памяти ‘чрезвычайно слабое впечатление’. Оно и понятно, ведь ему не минуло еще пяти лет, когда родители привезли его из Томска в Петербург.
Кроме того, во многих обстоятельствах жизни и службы своего отца за период раннего своего детства, как и за предшествующие годы, юный абитуриент Иннокентий Анненский, очевидно, не мог быть осведомлен вообще. Напротив, тяжелая обстановка, в которой оказалась родительская семья в Петербурге под конец служебной карьеры отца, была юноше Иннокентию хорошо известна, но он, по понятным причинам, предпочел об этом умолчать в своем жизнеописании, представленном в официальную инстанцию.
В 1874 году Ф. Н. Анненского постигла служебная и жизненная катастрофа: его спекулятивная частная коммерческая деятельность стала несовместимой с пребыванием на государственной службе, он навлек на себя гнев министра внутренних дел генерал-адъютанта А. Е. Тимашева, приказавшего уволить его в отставку, так как он сильно был скомпрометирован жалобами на него некоторых кредиторов. В результате у Ф. Н. Анненского произошел апоплексический удар (мозговой инсульт). Стараниями старшего его сына, квалифицированного юриста Н. Ф. Анненского, удалось все же добиться, что увольнение Федора Николаевича было облечено в благовидную форму: ‘По прошению, ввиду болезни’. Удалось исходатайствовать для Ф. Н. Анненского и ‘усиленную пенсию’ в размере одной тысячи рублей в год.11 Однако, поскольку Ф. Н. Анненский как несостоятельный должник состоял ‘под конкурсом’ по гражданским искам, с него удерживалось 40% из этой его пенсии в пользу кредиторов. В итоге оставалось 50 рублей в месяц на жизнь для самого больного Ф. Н. Анненского и для находившихся к 1874 году на его иждивении четверых членов его семьи (жена, две младшие дочери и младший сын Иннокентий), что составляло в среднем по 10 рублей в месяц на каждого из них. При дороговизне жизни в Петербурге вообще и при затратах на лечение, с которыми была сопряжена болезнь главы семьи, это означает, что семья влачила полунищенское существование.
Иннокентий Анненский получил разрешение держать в мае 1875 года экстерном экзамены на получение ‘свидетельства зрелости’ (‘аттестата зрелости’) при гимназии Человеколюбивого общества. О допущении к таковым им было подано 17 апреля 1875 года прошение на имя попечителя Санкт-Петербургского учебного округа кн. П. И. Ливена с представлением: 1) свидетельства о рождении и крещении, 2) свидетельства об успехах и поведении, выданного ему из 2-й прогимназии, 3) краткого собственного жизнеописания и 4) установленных 10 рублей в пользу экзаменаторов.
В прошении он указал: ‘Родители мои: действительный статский советник Федор Николаевич и Наталия Петровна Анненские жительствуют: по Фонтанке, в доме Бруни, No 107, кв. No 56. Жительство имею в квартире моих родителей’.12
Распоряжением попечителя округа документы Иннокентия Анненского и других экстернов были направлены в гимназию Человеколюбивого общества, где обеспечивался особо тщательный контроль за проведением испытаний путем приглашения в состав экзаменационных комиссий лиц профессорско-преподавательского состава Санкт-Петербургского университета: К. Н. Бестужева-Рюмина, Г. И. Лапшина, О. Ф. Миллера, Д. К. Бобылева.
По окончании экзаменов документы Иннокентия Анненского, обозначенные в первых двух пунктах, были ему возвращены под расписку, а прошение его вместе с кратким собственным жизнеописанием отложилось в деле правления гимназии Человеколюбивого общества за 1875 год: ‘Об испытании зрелости учеников старшего отделения VII класса и посторонних лиц’. Именно из этого архивного дела и извлечен нами публикуемый ниже документ. Жизнеописание свое Иннокентий Анненский отдельно не датировал, так как оно прилагалось к его прошению, датированному 17 апреля 1875 года.
К моменту начала экзаменов Иннокентий Анненский фактически уже не жил в квартире своих родителей. Он предпочел приютиться временно в квартире своего единственного старшего брата — Николая Федоровича Анненского (1843—1912), который служил в то время по своей специальности экономиста-статистика в статистическом отделе министерства путей сообщения и жил в доме Мятлева у Исаакиевской площади: Почтамтская улица (ныне ул. Союза связи), дом No 2, кв. No 12. Это засвидетельствовано автографом письма Н. Ф. Анненского директору гимназии Человеколюбивого общества А. А. Голицынскому от 15 мая 1875 года о болезни брата Иннокентия.13
Директор гимназии известил Н. Ф. Анненского, что заболевший его брат Иннокентий может подвергнуться письменному испытанию по математике в промежуток времени с 16-го по 24 мая включительно, в соответствии с ї 55 Правил об испытаниях. Использовал Иннокентий Анненский только пять дней из предоставленной ему, ввиду его болезни, отсрочки экзамена: во вторник 20 мая он уже решал запасные задачи на письменном испытании по арифметике, алгебре, геометрии и тригонометрии, получил хорошую оценку и был допущен к последующим устным испытаниям по всем другим предметам курса. Сохранившееся и доныне здание бывшей гимназии Человеколюбивого общества — это дом No 15 по Крюкову каналу, что напротив Никольского собора.
Н. Ф. Анненский, имевший уже с 1868 года диплом кандидата прав Санкт-Петербургского университета, а с 1873 года — кандидата историко-филологического факультета Киевского университета, мог, несомненно, оказывать своему младшему брату реальную помощь в подготовке к каждому из экзаменов. По отзывам современников, близко знавших Н. Ф. Анненского (А. М. Горький, В. Г. Короленко, С. Я. Елпатьевский и др.), он наделен был большим личным обаянием и обладал энциклопедическими знаниями, феноменальной памятью и блестящими способностями, как математическими, так и лингвистическими. Имел к тому времени Н. Ф. Анненский уже и учительский опыт. Как вспоминала А. Н. Анненская (Ткачева) в своем очерке ‘Из прошлых лет’,14 он отверг предложение своего отца поступить на службу в министерство внутренних дел, предпочтя, ради заработка, давать частные уроки. Да и сам Иннокентий Анненский отметил, что первым его учителем латинского языка был старший брат (кстати, Николай Федорович латинским языком овладел самостоятельно). Экзамены Иннокентий Анненский, несмотря на все трудности, выдержал неплохо, со средним баллом 3.8.
Упомянутый выше дом Бруни по Фонтанке, No 107, был уже четвертым адресом семьи Ф. Н. Анненского со времени ее возвращения из Сибири в Петербург. Первоначально они поселились по Знаменской улице (ныне ул. Восстания), д. 40, кв. 3.15 Затем, к 1873 году, когда Иннокентий Анненский уже готовился самостоятельно к ‘испытанию зрелости’, семья его родителей занимала квартиру в доме No 35 по Екатерингофскому проспекту (ныне пр. Римского-Корсакова), где неоднократно назначалась опись имущества Ф. Н. Анненского за неплатеж по векселям.16 На январь же 1874 года, когда абитуриент Иннокентий подошел к первой своей попытке сдать экзамены на ‘свидетельство зрелости’, окончившейся неудачей, — отец его, Ф. Н. Анненский, числился проживающим в доме No 21 по Дегтярной улице, угол 6-й Рождественской, но это был его фиктивный адрес, предназначенный для кредиторов, от которых он, став несостоятельным должником, укрывался в квартире, снятой на имя жены, в доме Кока у Аларчина моста на Фонтанке.17
Видимо, в 1874 году Анненские перебрались в упомянутый дом Бруни на Фонтанку, но прожили там недолго, так как на 1876 год они зарегистрированы по постоянному адресу: Офицерская улица (ныне ул. Декабристов), дом No 57—30, кв. 23.18
К моменту своего поступления в университет Иннокентий Анненский жил в квартире своего брата Н. Ф. Анненского и официально у него прописался по адресу: угол Почтамтской улицы и Исаакиевской площади, дом Мятлева, кв. 12. У брата он прожил с осени 1875-го до лета 1876 года, т. е. весь учебный год своего пребывания на первом курсе университета.19 Дальнейшие годы студенчества он прожил у отца.
Из приведенных нами документальных данных видно, что юношеские годы Иннокентия Анненского протекали в бедности. Следовательно, Валентин Кривич явно ‘завысил’ социально-экономическую характеристику семьи своего деда, называя ее ‘состоятельной семьей довольно видного чиновника’, в которой сочетались ‘элементы бюрократические и помещичьи’. Никаких поместий у Ф. Н. Анненского не было.
Однако эта деталь воспоминаний В. Кривича характеризует его стремление ‘облагообразить’ общую семейную ситуацию. Характерно, что сам И. Анненский был чужд претензий светского характера и не стремился подчеркнуть связь своей семьи с дворянско-бюрократической элитой. Доказательством этого служит скромный и непритязательный тон его автобиографии. Несмотря на то что этот документ по целевому своему назначению должен был играть роль чисто информативную, он лишен той сухости, которая присуща бумагам такого рода, а напротив, отмечен в какой-то море мягким лиризмом, связанным с воспоминаниями раннего детства и испытанных в ту пору жизни влияний, которые были существенны для формирования личности Анненского.
Я родился в Западной Сибири, в городе Омске, 20-го августа 1855-го года. Отец мой служил там в продолжение 11-ти лет, и первые годы моей жизни протекали там же. Я рос до семи лет, т. е. до начала учения, под руководством няни и, частию, под присмотром француженки гувернантки, занимавшейся воспитанием моих старших сестер.20
Первые годы жизни оставили в памяти моей чрезвычайно слабое впечатление. Насколько мне самому припоминается и как я слышал из рассказов близких мне людей, в 1860-м году, около времени переезда семейства нашего из Сибири в С. Петербург,21 меня посетила очень тяжелая и долговременная болезнь, оставившая неизгладимые следы на состоянии моего здоровья в позднейшие годы жизни.
С тех самых пор как я ясно начинаю себя помнить, я рос слабым, болезненным ребенком и, в отношении физического развития, оставался далеко позади своих сверстников. Довольно рано начал я учиться и, сколько помнится, никогда не тяготился учением.
Учение давалось мне легко, и, выучившись читать под руководством моей старшей сестры,22 я с удовольствием принялся за чтение книг, доступных моему возрасту и развитию. Обстановка, среди которой я рос, вероятно, оказывала большое влияние на развитие во мне ранней охоты к чтению: я рос почти без товарищей, среди людей, которые были старше меня, надзор за мной тоже был преимущественно женский.
Насколько я помню, те детские, преимущественно шумные и подвижные игры, которые свойственны мальчикам тогдашнего моего возраста, рано перестали занимать меня, да и вообще никогда особенно не занимали. Самое свойство моего организма делало меня менее подвижным и отчасти более солидным сверстников.
В 1865-м году родители мои сочли нужным отдать меня в частное учебное заведение, где бы я мог приготовиться к гимназии. Я был отдан в одну из школ, помещавшихся вблизи нашей тогдашней квартиры, на Песках,23 и пробыл там около двух лет. Первые начала латинской грамматики были преподаны мне моим старшим братом в 1866-м году.
В 1867-м году, по успешном выдержании вступительного экзамена, я был определен в только что открывшуюся в то время 2-ю прогимназию приходящим учеником 2-го класса.21
Обучение мое в прогимназии шло очень успешно и оставило в моей душе самое благодарное воспоминание. Наиболее интересным представлялось мне преподавание русского языка и географии. Несмотря на удовлетворительные способности и необширность курса, я занимался усиленно и несколько повредил своему и без того слабому здоровью.
Весной я заболел, и только лето, проведенное на чистом воздухе, в одной из пригородных окрестностей Петербурга, подкрепило меня.26
Дальнейшее систематическое образование мое было возобновлено в 1869-м году. Я поступил в частную гимназию В. И. Беренса и пробыл там два с половиной года.20 Учение мое и здесь шло очень успешно, хотя, к сожалению, я только год с небольшим занимался греческим языком, обучение которому не было обязательным. Преподавание математики велось особенно тщательно и успешно. Лето 1869-го года я провел на Старорусских минеральных водах, где лечился от золотухи.27
В 1872-м году я оставил гимназию Беренса и стал самостоятельно готовиться к установленному в то время испытанию зрелости. Я рассчитывал в ту пору сдать поименованный экзамен в прошлом 1874-м году. Согласно правилу для обучавшихся ранее в гимназиях Ведомства министерства народного просвещения это был первый год, в который я имел право приступить к испытанию зрелости. Принявши упомянутое решение и имея на оное согласие моих родителей, я стал готовиться к экзамену, причем главное затруднение для меня составляли занятия греческим языком. Надеждам моим не суждено было осуществиться. Я не выдержал письменного испытания по математике и, вследствие этого, не был допущен к дальнейшим устным испытаниям.28
Посвятивши еще год на приготовление, я беру на себя смелость снова просить о допущении меня к установленному испытанию. Если я буду удостоен, по успешном выдержании экзамена, свидетельства о зрелости, то надеюсь поступить и в число студентов императорского Санкт-Петербургского университета, по историко-филологическому факультету.29
1 Кривич В. Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам. — В кн.: Литературная мысль: Альманах III. Л., 1925, с. 208—255.
2 Только одна работа содержала полный очерк жизни и творчества Анненского — статья А. В. Федорова ‘Поэтическое творчество Иннокентия Анненского’ (в кн.: Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1959, с. 5—60. (Библиотека поэта, большая серия)).
3 Следует особо отметить публикацию, насыщенную неизвестными материалами о жизни и творчестве И. Анненского: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях. — В кн.: Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник-1981. Л., 1983, с. 61—146.
4 Первые литературные шаги: Автобиографии современных русских писателей / Собрал Ф. Ф. Фидлер. М., 1911. См. также: Анненский Иннокентий. Книги отражений. М., 1979, с. 495.
5 ЛГИА, ф. 490, оп. 1, д. 97, л. 8—9.
6 Там же, ф. 171, оп. 1, д. 16, л. 64 и 64, об.
7 За оказанную помощь приношу искреннюю благодарность Т. К. Ратной и руководству Омского госархива.
8 Кривич В. Указ. соч., с. 216—217.
9 ЛГИА, ф. 14, оп. 3, д. 18333, л. 7 и 7, об.
10 Петербургский некрополь. СПб., 1912, т. 1, с. 72-73.
11 ЦГИА, ф. 1284, оп. 76, д. 67, л. 104—105, 110—111.
12 ЛГИА, ф. 490, оп. 1, д. 97, л. 7.
13 Там же, л. 53.
14 Русское богатство, 1913, No 1, 2,
15 Всеобщая адресная книга Санкт-Петербурга с Васильевским островом. Петербургскою и Выборгскою сторонами: В 5-ти отделениях / Издание Гоппе и Корнфельда. СПб., 1867—1868, отд. 3.
16 ЦГИА, ф. 1284, оп. 76, д. 67, л. 94—102.
17 Там же, л. 105, 108.
18 ЛГИА, ф. 14, оп. 3, д. 18333, л. 4, 5, 12, 16 — штампы полицейской прописки. Следует отметить, что в этом же доме по Офицерской улице спустя 13 лет снимет квартиру А. Блок, а в 1920 году он переедет из квартиры на 4-м этаже в эту же квартиру No 23, где и пройдет последний год его жизни и где в настоящее время размещается литературная экспозиция Мемориального музея А. А. Блока.
19 Там же, л. 1, 16, 18, 20.
20 Все четыре сестры Иннокентия Анненского были старше его: Наталья (род. 1840), Александра (род. 1842), Мария (род. 1850), Любовь (род. 1852).
21 Ф. Н. Анненский со своим семейством вернулся из Сибири в Петербург не позднее 19 мая 1860 года (вероятно, несколькими днями раньше). Такой датой обозначена докладная записка Ф. Н. Анненского, адресованная непосредственно министру внутренних дел, которую он написал и подал, прибыв в столицу (ЦГИА, ф. 1284, оп. 76, д. 67, л. 1).
22 Вероятно, Иннокентий Анненский подразумевает здесь не родную свою сестру, а двоюродную — Алину (Александру Никитичну Ткачеву-Анненскую), писательницу и педагога. На такое толкование нас наводит картина, которую впоследствии нарисовал поэт в лирическом стихотворении ‘Сестре’, посвященном А. Н. Анненской — жене его брата Николая Федоровича. Не исключено, однако, что обучением маленького Кени грамоте могла заниматься и родная его старшая сестра Наталья Федоровна — сверстница Алины.
23 Имеется в виду уже упоминавшаяся квартира на Знаменской улице. Какую именно из частных школ подразумевает Иннокентий Анненский, разгадать с полной уверенностью невозможно. Скорее всего, речь тут идет о частной школе для детей, которую открыла А. Н. Анненская.
24 2-я мужская прогимназия помещалась тогда на 5-й Рождественской улице (ныне 5-я Советская ул.), в доме No 12 (см.: Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1868 года. СПб., 1872, вып. 2, с. 141).
25 Вероятно, упоминание об ‘одной из пригородных окрестностей Петербурга’ относится к району Лесного, куда семейство Ф. Н. Анненского имело обыкновение выезжать летом па дачу. Так, о пребывании семьи Анненских в летнее время на даче именно в Лесном в начале 60-х годов писала А. Н. Анненская в своих воспоминаниях ‘Из прошлых лет’. Да и в 1877—1878 годах пребывание студента Иннокентия Анненского во время летних каникул на дачных квартирах по Головинской улице (ныне Лисичанская ул.), в прилежащем к Лесному 2-м участке Выборгской части Петербурга, зарегистрировано штампами полицейской прописки на ежегодных ‘Свидетельствах’, удостоверявших личность студента и право его проживания в Петербурге.
26 2-я частная гимназия Виктора Иосифовича Беренса помещалась на Вознесенском проспекте (ныне пр. Майорова) между Садовой улицей и Измайловским мостом. Возглавлявший ее педагог жил на том же проспекте, в доме No 53, кв. 4 (см.: Всеобщая адресная книга Санкт-Петербурга…, отд. 3, с. 45).
27 Дата пребывания подростка Иннокентия Анненского на курортном лечении в Старой Руссе, вероятно, ошибочна. Так, документы личного дела чиновника особых поручений Ф. Н. Анненского свидетельствуют, что он испросил себе 20 июня 1870 года отпуск в Старую Руссу на 29 дней ‘для пользования тамошними минеральными водами’ с выдачей ему денежного пособия на лечение ‘по недостаточному состоянию’ своему. По распоряжению управляющего министерством внутренних дел ему выдали на лечение 250 рублей из экстраординарных средств министерства. Он получил ‘вид’ от 1 июля 1870 года за No 16690 об увольнении в отпуск на 29 дней в Старую Руссу Новгородской губернии, который и использовал (ЦГИА, ф. 1284, он. 76, д. 67, л. 54, 57). Представляется более вероятным, что одновременно и вместе с ним ездил туда же в 1870 году (а не в 1869-м) и несовершеннолетний сын его Иннокентий.
28 В какой именно из петербургских гимназий пытался Иннокентий Анненский сдать экзамены на свидетельство зрелости в 1874 году, установить по документам не удалось.
29 Свидетельство зрелости в дореволюционной России могли получать только лица, сдавшие выпускные экзамены за полный курс мужской гимназии, тогда как лица, кончавшие курс реальных и коммерческих училищ и других средних учебных заведений, свидетельств зрелости не получали. Свидетельство зрелости давало обладателям его право поступления во все университеты без каких-либо вступительных экзаменов, а также право на льготы по воинской повинности и некоторые преимущества при поступлении на государственную службу. В свидетельстве зрелости, полученном Иннокентием Анненским в гимназии Человеколюбивого общества за No 323 от 14 июня 1875 года, оценки даны в словесном обозначении (без предусмотренного формой документа цифрового их выражения по пятибалльной системе) по девяти экзаменационным предметам курса: закон божий — отлично, русский язык и словесность — хорошо, латинский язык — удовлетворительно, греческий язык — удовлетворительно, математика — хорошо, физика и математическая география — удовлетворительно, география — удовлетворительно, история — удовлетворительно, немецкий язык — не экзаменовался, французский язык — отлично (из двух новых языков обязателен был для экзамена один, по выбору самого абитуриента). См.: ЛГИА, ф. 171, оп. 1, д. 16, л. 58, об. (подлинник). Уместно привести, для сопоставления со свидетельством зрелости, оценки, которые были даны познаниям Иннокентия Федоровича Анненского по окончании им курса историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета по словесному разряду в его дипломе (No 10034 от 13 ноября 1880 года). Из десяти научных дисциплин университетского курса, по которым он подвергался испытаниям в 1879 году в историко-филологической испытательной комиссии, он получил высшую оценку ‘отлично’ по восьми предметам (греческая словесность, римская словесность, русская словесность, русская история, всеобщая история, славянская филология, сравнительная грамматика и немецкий язык), а по двум предметам — ‘хорошо’ (философия и богословие — очевидно, не очень-то его интересовавшие, но для всех обязательные). — ЛГИА, ф. 171, оп. 1, д. 16, л. 65 (подлинник), ЛГИА, ф. 14, оп. 3, д. 18333, л. 2 (дубликат-отпуск, изготовленный типографским способом).