Вяземский, Нечаева Вера Степановна, Год: 1929
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929-1939.
ВЯЗЕМСКИЙ Петр Андреевич [1792-1878] — поэт и критик. Происходил из древнего княжеского рода, в ранней молодости остался единственным наследником большого состояния и занял блестящее положение в высших кругах столичного дворянства. Служебную карьеру Вяземский начал в Варшаве [1819-1821], где присутствовал при открытии первого сейма, переводил речь Александра I, известную своими либеральными обещаниями, и участвовал в составлении Н. Н. Новосильцевым проекта конституции для России. Либеральная атмосфера Варшавы того времени была воспринята легко увлекающимся В. особенно горячо, тем более, что сам он, как представитель когда-то влиятельного древнего рода, тяготился деспотизмом самодержавия, возвышением новоиспеченной аристократии и изолированным положением, в котором находилось старинное родовитое дворянство. Его переживания этого периода близко совпали с назревшим настроением декабристов. Свои убеждения В. демонстративно высказывал в стихах, частных письмах и беседах. В 1820 он подписал записку об освобождении крестьян, поданную Александру I гр. Воронцовым. В результате — В. был отстранен от службы и прожил несколько лет в опале, под тайным надзором. Лишь в 1830 году, освободившись от либеральных ‘увлечений молодости’, Вяземский примирился с правительством и вновь поступил на службу. Во вторую половину жизни достиг высших чинов, званий и положения при дворе Александра II и умер ярым консерватором и реакционером.
Как поэт Вяземский может быть назван блестящим представителем так наз. ‘светского стиля’ в русской поэзии. Воспитанный на французской литературе XVII и XVIII вв., он оставался всю жизнь под сильным влиянием французского классицизма, хотя и выступал в 20-х гг. защитником романтизма против его врагов. Стиль его многочисленных посланий, стихов ‘на случай’, эпиграмм, мадригалов, куплетов для пения и т. п. свидетельствует об их близкой связи с теми же жанрами в французской ‘легкой поэзии’ конца XVIII века. Отличаясь язвительным, хотя и не глубоким умом, чрезвычайной находчивостью и остроумием, Вяземский сосредоточивал все свое внимание, как в поэзии, так и в прозе, на заостренной мысли, на блестящей игре словами, часто игнорируя красоту и отделку формы. Слабая сторона его поэзии — внешнее остроумие и отсутствие художественной простоты. Стремление В. обновить русский лит-ый язык введением малоупотребительных или заново сочиненных слов и оборотов речи придавало его стилю лишь большую претенциозность и туманность. В поэтической деятельности Вяземского можно различать несколько периодов. Он вступил в литературу певцом наслаждения жизнью, счастливой любви, беспечного бытия в кругу близких, понимающих друзей (см. например его ‘Послание к халату’, 1817). Наряду с эпикурейской поэзией мы видим у него сатирические произведения, басни, эпиграммы и пр., осмеивавшие как отдельных лиц, так и общие пороки и свойства людей (например ‘Да как бы не так’, 1822, цикл эпиграмм на Шаликова, Шаховского и другие). Годы политического либерализма вдохновили его на ‘свободолюбивые’ стихотворения. Лучшие из них: ‘Петербург’ [1818], заканчивающийся воззванием к царю дать конституцию России и уничтожить крепостное право, и ‘Негодование’ [1820 г.], грозящее местью деспотам за угнетение народа. Эти стихотворения отражали настроения известной части дворянства накануне декабрьского восстания и по содержанию были близки Пушкинским (‘Деревне’ и ‘Вольности’). В эти же годы политических надежд и разочарований Вяземский пережил увлечение поэзией Байрона, наложившей отпечаток на некоторые его произведения (напр. ‘Уныние’, 1849). Стихотворения второй половины жизни В., в поэтическом отношении очень продуктивной, отличаются значительно более художественной формой — результат влияния поэзии Пушкина и его плеяды. По настроению они полны грустного лиризма, а иногда свидетельствуют о тяжелой меланхолии и пессимизме автора. Пережив всех близких ему людей, дотянув до эпохи разложения дворянства, наблюдая быстрый рост буржуазии и выступление на общественную сцену ненавистной ему демократической интеллигенции, В. чувствовал себя одиноким и чужим всему, что окружало его в последние десятилетия жизни. В стихах он иногда издевался над враждебной ему современностью, но чаще уходил в далекие воспоминания о прошлом или с тоской изображал свое безотрадное существование.
Лит-ая деятельность для В. была лишь занятием дилетанта, а не насущным трудом. Несмотря на это, трудно найти человека, более преданного лит-ым интересам, тщательнее следившего за жизнью русской литературы. В. был связан личными дружескими отношениями с большей частью писателей, принадлежавших к тому же высшему дворянскому слою общества: Карамзин, Дмитриев, Батюшков, Жуковский, Пушкин и Баратынский — его ближайшие друзья. Он принимал горячее участие в борьбе ‘Арзамаса’ (см.) против ‘Беседы’ (см.), в начале 20-х гг. выступил в защиту романтизма и в особых статьях явился толкователем ранних поэм Пушкина. Особенно развернул он свое полемическое дарование на страницах ‘Московского телеграфа’ Полевого. Однако, разойдясь с идеологическим направлением этого журнала, он перешел в 1830 в ‘Лит-ую газету’ Дельвига и позднее в ‘Современник’ Пушкина. Вместе с своими друзьями — редакторами этих органов — он выступил на защиту ‘лит-ой аристократии’ против нападок Булгарина, Греча и того же Полевого. Не удовлетворяясь журнальной деятельностью, В. попробовал свои силы в серьезной историко-литературной работе, результатом чего явилась до сих пор не потерявшая значения книга о Фонвизине (напис. — 1830, напеч. — 1848). В этой книге, как и в предшествовавших ей работах об Озерове и Дмитриеве, В. противопоставил формально-эстетическому разбору творчества писателя его историко-культурное и биографическое изучение. Это было первое применение в России методов, выработанных европейской критикой (M-me де Сталь, Шлегель и др.). После смерти Пушкина В. почти прекратил журнальную деятельность, относясь с глубоким презрением к новым демократическим течениям в художественной лит-ре и критике. Особенно вызывали его негодование Белинский и его школа. В старости В. пытался иногда выступать с ярыми патриотическими и реакционными статьями (‘Письма русского ветерана’, 1865), но чаще уходил от неприятной современности к ‘образам прошлого’. В своей ‘Старой записной книжке’ он собрал интересные клочки воспоминаний, относящихся к лицам и событиям высшего светского круга конца XVIII и начала XIX вв., а также оставил ряд небольших статей-монографий, посвященных наиболее дорогим для него умершим людям.
Библиография: I. Собр. сочин. Вяземского в 12 тт., СПБ., 1878-1886, его переписка, ‘Остафьевский архив’, т. I-V.
II. Статьи Грота Я., Сухомлинова М., Пономарева С., в Сборн. 2 отд. Ак. наук, т. XX, 1880, Трубачев С. С., Вяземский как писатель 20-х гг., ‘Истор. вестн.’, Љ 8, 1892, Спасович В., Вяземский и его польские отношения и знакомства, Сочин. Спасовича, т. VIII, 1896, Языков Д., П. Вяземский, М., 1904, Кульман H., Вяземский как критик, Изв. Ак. наук, кн. 1, 1904, Гинзбург А., Вяземский литератор, Сборн. ‘Русская проза’, под ред. Б. Эйхенбаума и Ю. Тынянова, Л., 1926, Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. I, СПБ., 1900.
В. Нечаева