Въ защиту сельской общины и крестьянскаго общественнаго единства.
Въ защиту сельской общины и крестьянскаго общественнаго единства.
‘День’, 12-го іюня 1865 г.
В защиту сельской общины и крестьянского общественного единства, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1865
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Сельская община, крестьянская общественность — какъ бльмо на глазу у тхъ изъ нашихъ дворянъ-землевладльцевъ, къ которымъ справедливо было бы примнить извстное названіе ‘англизированныхъ’ и которыхъ такимъ усерднымъ органомъ стали, къ сожалнію, ‘Московскія Вдомости’. Крестьянская общественная организація не даетъ имъ покоя. Съ равныхъ сторонъ ведутъ они противъ нея подкопы, не вдая сами, въ своемъ жалкомъ ослпленіи, что творятъ. Они переносятъ на крестьянъ свои собственныя представленія и чувства, и одержимые сами рзкимъ духомъ антагонизма — провозглашаютъ всюду о вредномъ — небываломъ — соловномъ антагонизм сельскаго люда, объ опасностяхъ, угрожающихъ обществу отъ демократическаго будто бы характера сельскаго хозяйственнаго устройства,— опасностяхъ мнимыхъ, ложныхъ, ихъ же воображеніемъ созданныхъ или намренно придуманныхъ! Они тащутъ съ собою всюду чучело демократизма и соціализма и стараются напугать имъ пугливыя и робкія сферы нашего общества. Чего не пророчила они, мрачно и важно, по поводу предстоявшихъ земскихъ выборовъ и собраній, какихъ страховъ не напускали! Событія не оправдали ихъ предсказаній,— они не смутились и добрый исходъ выборовъ и собраній, т. е. отсутствіе вражды крестьянъ къ помщикамъ, приписали чуть не въ заслугу себ и чему бы вы думали, читатель?.. крпостному праву!! Еще недавно ‘Московскія Вдомости’ предвщали какъ неизбжное, что въ Малороссійскихъ губерніяхъ казаки — какъ личные мелкіе землевладльцы — воспользуются своею многочисленностью и затрутъ совсмъ дворянъ-помщиковъ, во вреду цивилизаціи, свободы и просвщенія… А между тмъ, по извстіямъ, сообщеннымъ потомъ въ ‘Московскихъ же Вдомостяхъ’, на дл оказалось совсмъ противное, и казаки выбрали въ гласные преимущественно дворянъ. Не знаемъ, какъ обойдется съ этимъ явленіемъ почтенная газета,— но благодтельностью крпостнаго права истолковать его уже никакъ нельзя.
Чмъ объяснить такое ожесточенное отношеніе къ крестьянской общинной организаціи той партіи землевладльцевъ, которую не знаемъ какъ и назвать, но которою никакъ не слдуетъ пренебрегать по ея значимости въ обществ, ея положенію и вліянію? Это не просто серьезная досада на препятствіе,— на то, что сельская община мшаетъ осуществленію ихъ аристократическаго идеала, такую досаду мы еще готовы были бы извинить и посмяться надъ нею,— но въ отношеніяхъ къ сельскому общественному устройству есть что-то такое, что подлежитъ особенному психологическому разъясненію. Оно похоже на то чувство, которымъ встрчаютъ, въ нкоторыхъ обществахъ, трезвыхъ и цломудренныхъ… Не имя сами въ себ ничего народнаго, разобщенные съ самодвижущейся органической силой народнаго духа, они, эти господа (просимъ не забывать, что мы говоримъ не обо всемъ дворянств, а именно объ этихъ господахъ), исполняются презрнія и злобы къ той сред, въ которой пребываетъ и шевелится эта сила. Лишенные всякой общественной организаціи, даже неспособные къ ней (что такъ печально доказано 70-ти-лтнимъ опытомъ дворянскихъ привилегій), они не могутъ равнодушно смотрть на эту крпость крестьянской общественности, перебывшую и перемогшую цлые вка гнета и составляющую для крестьянъ такую же родную стихію, какъ воздухъ. Безсильные нравственно, съ горькимъ, тайнымъ сознаніемъ своей безличности, несамостоятельности,— имъ бы хотлось подорвать, подточить упругую мощь народнаго нрава, сказавшуюся въ формахъ его быта и самоустройства. Имъ бы хотлось видть въ сельскомъ населеніи ту же трухлявость и дряблость, какою отличается ихъ собственный гражданскій характеръ, уравнять, въ этомъ смысл, народъ съ собою, лишить и его — мужеской силы… И съ какимъ злорадствомъ подмчаютъ они всякій фактъ паденія и ослабленія крестьянской общественной организаціи, всякій успхъ разставленныхъ народу соблазновъ, всякую измну его — кореннымъ народнымъ началамъ…
Въ настоящее время, по поводу земскихъ учрежденій, эти нападенія и подкопы возобновились съ новою силою. Подъ ‘знаменемъ консерватизма’ стараются разрушить тысячелтніе обычаи, держащіе Русскую землю и никакимъ зломъ, но только добромъ — ознаменовавшіе себя въ Русской исторіи. Во имя либерализма и всяческой свободы посягаютъ на права жизни, права крестьянской свободы,— хотятъ вырвать съ корнемъ, потрясти — вками слагавшееся бытовое устройство, завтное, дорогое крестьянамъ, родное, кровное имъ,— и насильно навязать (въ угоду своимъ досужимъ теоріямъ, которыя и гостятъ-то у насъ въ Россіи всего безъ году недлю) свой жалкій идеалъ — чуждый народу и заемной организаціи! Толкуя непрерывно о необходимости общественной силы — воздвигаютъ гоненіе на единственный источникъ и хранилище истинной земской силы! Объявляя себя отъявленными врагами бюрократизма, сами выражаютъ своими стремленіями и дйствіями — не боле и не мене какъ напоръ государственной стихіи на жизнь земскую, сами стараются уничтожить ту органическую жизненную силу, которая еще живетъ въ нашемъ сельскомъ населеніи и которая представляетъ единственный оплотъ противъ бюрократическаго недуга. Мало этого. Аристократическая наша партія выступаетъ теперь, по поводу земскихъ учрежденій, съ демократическимъ девизомъ ‘сліянія сословій и всесословности’, и скоро во имя ‘равенства’ станетъ добиваться для себя привилегій! ‘Избирательные създы сельскихъ обществъ,— проповдуютъ ‘Московскія Вдомости’ — надобно прежде всего лишить сословнаго характера, поставивъ ихъ въ этомъ отношеніи на одну ногу съ създами землевладльческимъ и городскимъ’. ‘Ни землевладльческій, ни городской създъ не знаютъ сословныхъ различій’ — продолжаетъ дале эта газета (въ 108 No): ‘земскія учрежденія совершили у насъ въ Россіи великое историческое дло. Они слили воедино всхъ личныхъ землевладльцевъ и всхъ горожанъ безъ различія сословій, но они остановились передъ крестьянствомъ и сохранили за нимъ сословный характеръ… Этотъ характеръ есть главное изъ всхъ неудобствъ, оказывающихся при земскихъ выборахъ… Этотъ сословный крестьянскій духъ есть, въ нашихъ главахъ, главный недостатокъ земскихъ учрежденій!’ Такъ скорбятъ духомъ ‘Московскія Вдомости’. Но если уже ‘Московскія Вдомости’ такъ сильно возбуждены противъ сословнаго характера и сословности, то почему хе он ополчаются исключительно на крестьянъ, которые къ тому же вовсе не имютъ сословной организаціи въ точномъ смысл слова, а составляютъ хозяйственныя или административно-хозяйственныя группы, т. е. сельскія и волостныя общества, на томъ же основаніи, на какомъ городъ составляетъ отдльное общество. Разв село или городъ — сословіе? Если ужъ ратовать противъ сословности, то не мшало бы поднять глаза повыше. Тамъ она дйствительно есть, по крайней мр бьется изъ того, чтобъ уврить себя въ своемъ существованіи и придать себ значеніе отдльнаго ‘класса крупныхъ землевладльцевъ’: ‘Московскимъ Вдомостямъ’ это лучше извстно, чмъ кому другому… Впрочемъ мы готовы согласиться съ почтенною газетою (не знаемъ только согласится ли она съ нами), что крестьянамъ въ настоящее время дйствительно придается сословный,— т. е. врне сказать — лжесословный характеръ, только не земскими учрежденіями, а исключительно тмъ, что высшія сословія пользуются привилегіями. Крестьянство, или точне — податной людъ, кажется намъ сословіемъ потому единственно, что онъ платятъ подушныя подати, которыхъ дворяне не платятъ, отправляетъ натуральныя повинности, которыхъ дворяне не отправляютъ, несетъ рекрутство, котораго дворянство не несетъ, ограниченъ въ правахъ службы, не изъятъ отъ тлесныхъ наказаній и г. д. Уничтожьте эти привилегіи, т. е. сдлайте ихъ правами всхъ, и сословность крестьянская исчезнетъ. Сельское общество и волостное общество могутъ тогда принять всякаго въ свою среду. ‘Московскія Вдомости’ жалуются, что земскія учрежденія сохранили за крестьянствомъ и за сельскими създами сословный характеръ. Это несправедливо. Сохранили не сословный характеръ, а сохранили единство, обусловленное хозяйственнымъ фактомъ общиннаго землевладнія. Что не заботились о сохраненіи сословной особенности крестьянъ, лучше всего видно изъ того, что имъ дано право выбирать въ гласные священниковъ и дворянъ…
Дале ‘Московскія Вдомости’ продолжаютъ доказывать, что ‘непослдовательность’, допущеннаго сохраненіемъ будто бы за крестьянствомъ сословнаго характера, ‘повела къ тому, что крестьянское сословіе оказалось въ земскихъ учрежденіяхъ не только сословіемъ, но и сословіемъ привилегированныхъ (?!), единственнымъ сословіемъ, котораго члены могутъ иногда пользоваться двойнымъ правомъ голоса’.
Мы уже въ прошлой стать объяснили, сколько несправедливаго въ этомъ свидтельств ‘М. Вдомостей’: крестьяне вовсе не единственное сословіе, которое можетъ иногда пользоваться двойнымъ правомъ голоса: такимъ же правомъ пользуется и дворянинъ, если, кром имнія въ узд, иметъ домъ въ город (Полож. о зем. учр. ст. 28 п. б.) Почтенная газета ставитъ земскимъ учрежденіямъ въ вину, что ‘крестьяне имютъ право участія въ землевладльческихъ и городскихъ създахъ, а участвовать въ създахъ сельскихъ лица другихъ. сословій не могутъ’. Но въ Положеніи о земскихъ учрежденіяхъ объ этомъ нтъ ни слова,— это обусловливается хамимъ фактомъ: конечно, не могутъ участвовать въ сельскихъ създахъ, если не участвуютъ въ общинномъ землевладніи, если же сдлаются въ немъ дольниками — кто-жъ имъ помшаетъ?
Яркимъ подтвержденіемъ нашихъ словъ, сказанныхъ выше о систем дйствій извстной землевладльческой партіи, служатъ т мста статьи 108 No ‘Московскихъ Вдомостей’, въ которыхъ эта почтенная газета стуетъ о томъ, что ‘изолированность’, въ которую будто бы поставлены крестьяне вышеописаннымъ характеромъ сельскихъ създовъ, ‘должна неминуемо развить въ крестьянахъ отчужденіе отъ другихъ сословій, а затмъ духъ непріязни къ нимъ Почему же именно въ крестьянамъ и именно теперь долженъ развиться этотъ духъ, когда даже изолированность, въ которую конечно ставило ихъ крпостное право, не успла развить его? И почему признаніе за крестьянами ихъ хозяйственной особенности, признаніе за ними какого-либо правя, должно породить въ нихъ духъ непріязни, а если отнять у нихъ характеръ. единства, налагаемый общиннымъ землевладніемъ, и посягнуть на дорогое имъ бытовое устройство, то непріязни не будетъ?! ужъ полно, не морочатъ ли здсь кого-нибудь ‘Московскія Вдомости’? Не сами ли он добиваются для крупныхъ землевладльцевъ, въ вид привилегіи, личнаго права участія въ земскихъ собраніяхъ безъ выбора? разв нельзя съ такимъ же полнымъ и еще большимъ основаніемъ примнить и къ крупнымъ землевладльцамъ слови ‘Вдомостей’, сказанныя о крестьянахъ? т. е. что эта привилегія изолируетъ крупныхъ землевладльцевъ, а ‘изолированность должна неминуемо развить въ нихъ отчужденіе отъ другихъ сословій, а затмъ и духъ непріязни къ нимъ’?! Едвали не гораздо справедливе будетъ примнить это къ дворянству! Но ‘Московскія Вдомости’ этимъ не ограничиваются. Говоря, что сословный крестьянскій духъ есть главный недостатокъ земскихъ учрежденій, он находятъ этотъ недостатокъ тмъ боле ощутительнымъ, что остальные представители земскихъ классовъ, состоя изъ лицъ разныхъ сословій, не будутъ въ состояніи ‘оказывать ему правильное и законное противодйствіе’. Правильное и законное противодйствіе? какъ будто непремнно нужно противодйствіе, и иное отношеніе немыслимо? к какъ будто относительно крестьянъ противодйствіе дворянства есть дло вполн законное, а противодйствіе крестьянъ дворянамъ — это бунтъ, сословный антагонизмъ, духъ непріязни! Что это за вчная замашка — указывать на крестьянство, какъ на какую-то враждебную силу, противъ которой надо щетиниться, принимать заблаговременно всевозможныя мры защиты и даже организировать впередъ, заблаговременно, систему непремнной борьбы, ‘правильнаго’ и законнаго противодйствія’? Зачмъ выставлять постоянно дворянство какимъ-то казанскимъ сиротой, беззащитнымъ, хилымъ, слабымъ, котораго надо поддерживать всякими искусственными способами? И противъ кого же? противъ крестьянъ, предъ которыми дворяне продолжаютъ пользоваться, столькими юридическими и бытовыми, вншними и нравственными преимуществами. И чмъ же заслужили крестьяне такое постоянное подозрніе? Положительно ничмъ. Источникъ этого подозрнія въ самомъ дворянств, по крайней мр ‘Московскія Вдомости’ заставляютъ насъ предполагать, что дворянство какъ бы чувствуетъ за собой какую-то вину, вслдствіе которой и ждетъ неизбжно отъ крестьянъ — вражды и антагонизма. Но крестьянамъ такое чувство совершенно чуждо. Впрочемъ, конечно — провозглашая съ постоянною безтактностью на всю Россію, что дворянство иметъ повод бояться крестьянъ и должно принимать противъ нихъ мры, какъ противъ врага, почтенная) газета пожалуй и надоумитъ тому, чего бы иначе и на умъ никогда не пришло!
Какое же однако средство предлагаютъ ‘Московскія Вдомости’, чтобъ лишить сельскіе създы сословнаго характера? Вотъ какое. Извстно, что по Положенію о земскихъ учрежденіяхъ личные землевладльцы раздляются на дв группы: на мелкихъ землевладльцевъ, имющихъ въ мстностяхъ густо-населенныхъ не мене десяти десятинъ, и на землевладльцевъ, владющихъ отъ 200 десятинъ и выше. Первые, г. е. мелкіе землевладльцы, не имютъ личнаго права на избраніе гласныхъ, но избираютъ изъ себя уполномоченныхъ, которые уже потомъ избираютъ и гласныхъ: вторые пользуются личнымъ правомъ избранія гласныхъ. ‘Московскія Вдомости’, вмст съ г. Лугининымъ (помстившимъ въ томъ же No свою статью), предполагаютъ изъ второй группы землевладльцевъ выдлить крупныхъ собственниковъ и предоставить послднимъ личное право не только избирать гласныхъ, но и быть гласными безъ всякаго выбора. Мы уже подробно разсмотрли этотъ вопросъ въ 23 No нашей газеты. Затмъ и ‘Московскія Вдомости’ и г. Лугининъ находятъ необходимымъ повысить, противъ назначеннаго въ Положеніи,— цензъ, дающій личное право на избраніе гласныхъ (землевладльцамъ второй группы), а также и право на избраніе гласныхъ черезъ уполномоченныхъ (мелкимъ землевладльцамъ первой группы). Относительно цифры ценза ‘Московскія Вдомости’ расходятся нсколько съ г. Лугининымъ и, расширяя цензъ къ верху, съеживаютъ его къ ниву.
Мы приведемъ только цифры ‘Московскихъ Вдомостей’, собственно для примра: владющій имніемъ цною въ 100 тыс. руб. сер. считается крупнымъ землевладльцемъ я получаетъ право быть гласнымъ непосредственно, безъ выбора, владющій недвижимою собственностью, оцненною не ниже 15 тыс. руб. сер.— принадлежитъ къ разряду землевладльцевъ, имющихъ право непосредственнаго избранія въ гласные, т. е. то право, которое дается теперь владніемъ не мене 200 десятинъ и выше, смотря по мстности. Наконецъ, владющіе недвижимою собственностью цною не ниже 1500 или 2000 руб. и не свыше 15 т. руб., причисляются къ тому разряду, который можетъ выбирать гласныхъ только чрезъ уполномоченныхъ. Эти 1500 или 2000 рублей стоимости земли приравниваются ‘Московскими Вдомостями’ къ количеству десятинъ отъ 40 до 50, по ныншнему же Положенію о земскихъ учрежденіяхъ, низшій цензъ для этого разряда собственниковъ назначенъ несравненно шире: именно достаточно имть только 10 десятинъ въ густо-населенной мстности, чтобъ получить право избранія гласныхъ не непосредственно, но чрезъ уполномоченныхъ. Обсуживать цифры, предлагаемыя Московскою газетою, мы не станемъ. Это очевидно ни къ чему не ведетъ. Здсь общей нормы быть не можетъ, и только то могло бы заслуживать обсужденія, что было бы предложено самими земскими собраніями, вполн знакомыми съ условіями и потребностями мстной земской жизни и хозяйства. Противъ общей мысли о разграниченіи класса личныхъ землевладльцевъ и о предоставленіи крупной собственности непосредственнаго голоса въ земскихъ собраніяхъ, т. е. по личному праву, а не по избранію землевладльческихъ създовъ, мы также спорить не будемъ, опираясь впрочемъ на другія основанія, чмъ ‘Московскія Вдомости’. Читателямъ эти основанія уже извстны изъ нашей прошлой статьи. Мы готовы допустить такое предоставленіе, но, вопервыхъ, не въ вид общей мры, а лишь въ такомъ случа, если объ этомъ будетъ просить мстное земское собраніе, и вовторыхъ, съ тмъ непремннымъ условіемъ, чтобъ притомъ не увеличивалось число гласныхъ отъ личныхъ землевладльцевъ вообще и не нарушалось установленное отношеніе между представителями трехъ главныхъ группъ (т. е. гласными отъ городовъ, сельскихъ обществъ и личныхъ землевладльцевъ вообще). Но не то удивительно, что мы на эту мру согласны, а удивительно то, что ‘Московскія Вдомости’ добиваются такой мры, которая рано или поздно должна привести къ результату совершенно противоположному ихъ чаяніямъ и желаніямъ. Выдленіе крупныхъ собственниковъ изъ общей группы личныхъ землевладльцевъ непремнно раздробитъ интересы личной собственности и ослабитъ ихъ,— въ томъ нтъ никакого сомннія. ‘Московскія Вдомости’ настаиваютъ на необходимости устранить изъ земскихъ учрежденій вс ‘элементы розни естественно возникающіе изъ сословнаго антагонизма’, и на этомъ-то именно основаніи и осуждаютъ обособленіе сельскихъ обществъ, допущенное закономъ. Почему же он думаютъ, что рознь и антагонизмъ не возродятся въ групп личныхъ землевладльцевъ, когда послдніе будутъ раздлены на три разряда: на крупныхъ (привилегированныхъ), среднихъ и мелкихъ? Такое дленіе разв не разобщитъ ихъ между собою и не увеличитъ разстоянія между представителями мелкой и крупной собственности? Разв нтъ повода предположить, что въ такомъ случа и здсь возникнетъ тотъ духъ непріязни. который Московская газета предвидитъ отъ отдленія сельскихъ избирательныхъ създовъ отъ землевладльческихъ,— и что предоставленіе важной ‘привилегіи’ богатымъ помщикамъ возбудитъ зависть цлаго множества мелкихъ землевладльцевъ? Становясь гласными по праву, а не по выбору, богатые помщики уже не будутъ, да и не могутъ участвовать въ избирательныхъ създахъ остальныхъ землевладльцевъ. Но какъ думаютъ ‘Московскія Вдомости’? это устраненіе богатыхъ помщиковъ отъ участія въ избирательныхъ създахъ разв не подорветъ ихъ вліянія на всю массу мелкихъ помщиковъ-дворянъ?— вліянія, по мннію почтенно! газеты, благодтельнаго и необходимаго? Пусть сообразятъ это крупные землевладльцы сами…
Но не въ этомъ собственно дло. Изложеніе всей это! системы дленія личныхъ землевладльцевъ на разряды было намъ нужно только для того, чтобъ покивать, какимъ способомъ предполагаютъ ‘М. Вдомости’ лишить сельскіе избирательные създы сословнаго характера. По мннію это! газеты, вс мелкіе личные землевладльцы, которыхъ участки не простираются свыше 50 или 40 десятинъ, должны бить присоединены къ сельскимъ избирательнымъ създамъ для выбора, чрезъ посредство своихъ уполномоченныхъ, гласныхъ. Тогда бы, говорятъ ‘М. Вдомости’, ‘уполномоченные, отъ мелкихъ землевладльцевъ, смшавшись въ сельскихъ създахъ съ крестьянскими выборщиками, внесли бы въ эти създы той же безсословный характеръ, который законодательство придало създамъ землевладльческимъ и городскимъ’. Какъ все это повидимому и удобно и благодушно и либерально, какая просвщенная забота о безсословности! А между тмъ — понимаютъ ли читатели, къ чему сводятся на практик эти совты ‘Московскихъ Вдомостей’? Они сводится на дл къ тому, чтобы передать крестьянству весь отсдъ землевладльческихъ группъ,— нарушить цльность хозяйственныхъ интересовъ сельскихъ обществъ,— насильственно пріурочить къ крестьянству самый ненадежный классъ, и притомъ классъ боле всхъ другихъ враждебно расположенный къ крупной поземельной собственности,— черезъ этотъ классъ привить къ крестьянству, пока вполн ему чуждый, духъ антагонизма къ высшему дворянству,— и вообще подорвать крестьянское общественное единство, вншнее и духовное. Заклятой врагъ дворянства лучше бы не присовтовалъ,— ибо всякій пойметъ, что почувствуютъ мелкіе собственники дворяне, казаки, подьячіе, мщане и пр., когда собраніе личныхъ землевладльцевъ, испросивъ отмны нын дйствующаго закона, выброситъ ихъ изъ своей среды и втолкнетъ ихъ въ сельскія сходки. Они почувствуютъ себя оскорбленными и какъ бы раэжалованными.
Мы покончили съ ‘Московскими Вдомостями’. Думаемъ, что въ виду предстоящихъ еще въ большей части Россіи земскихъ выборовъ и собраній — наши замчанія не будутъ лишними.