В праве ли прибалтийские Немцы протестовать против реформ русского правительства во имя принципа национальности?, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1867 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Сочиненія И. С. Аксакова.

Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дла Россіи. Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’ и ‘Руси’. Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860-1886. Томъ шестой

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и К^о.) 1887

Въ прав ли прибалтійскіе Нмцы протестовать противъ реформъ русскаго правительства во имя принципа національности?

‘Москва’, 23-го сентября 1867 г.

Прославленная защитница прусскихъ интересовъ, нмецкая газета русской Императорской Академіи Наукъ, ‘St. Petersburger Zeitung’, та самая, которой корреспонденты, какъ извстно вашимъ читателямъ, отправляются на поклоненіе, словно въ Мекку, въ конюшню прусскаго короля и ‘съ умиленіемъ и признательностію лобызаютъ кобылу его величества, бывшую подъ нимъ въ день сраженія при Садовой’ (см. 85-й ‘Y? ‘Москвы’),— объявляетъ намъ нын свое нмецкое неблаговоленіе. Наши послднія передовыя статьи о прибалтійскихъ губерніяхъ ей не понравились, она недовольна ни нашимъ русскимъ слогомъ, ни еще мене содержаніемъ. Въ этихъ статьяхъ, если помнятъ читатели, мы внимательно разобрали корреспонденціи изъ нашихъ прибалтійскихъ городовъ въ двухъ прусскихъ газетахъ, и особенно ту корреспонденцію изъ Риги, въ которой, рядомъ съ извстіемъ объ отправленіи депутаціи къ Государю Императору, не только Пруссія, не только вся Германія, но даже вся Европа призывается къ дипломатическому вмшательству во внутреннія дла Россіи, въ административныя распоряженія русскаго правительства, касающіяся Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерній. Зная, что подобная угроза чужестраннымъ вмшательствомъ со стороны русскихъ подданныхъ вызоветъ крикъ негодованія по всей Россіи и можетъ лечь позорнымъ пятномъ на все нмецкое населеніе Прибалтійскаго края, мы совтовали почтенному рыцарству, а также и почтеннымъ бюргерамъ и литераторамъ, поспшить отречься отъ всякой солидарности съ упомянутыми корреспондентами прусскихъ газетъ, и опровергнутъ, разумется не на словахъ только, а самымъ дломъ, распускаемыя за границей увренія о какой-то предположенной въ кра цлой программ противодйствіи власти. Мы полагали, что издаваема въ Петербург нмецкая газета, созданная правительствомъ преимущественно для русскихъ подданныхъ нмецкаго происхожденія, воспользуется случаемъ, чтобы торжественно очистить ихъ отъ всякихъ навтовъ, — не потерпитъ, чтобы даже и тнь сомннія пала на честность и врность нмецкаго населенія имперіи. Г. Мейеръ, редакторъ и издатель арендуемой ихъ нмецкой академической газеты, не воспользовался однакожъ предстоявшимъ ему случаемъ. У него не нашлось ни одного слова осужденія ни возгласамъ прусскихъ газетъ о русскомъ правительств, ни тмъ, конечно самозваннымъ, ходатаямъ, которые отъ имени всего Прибалтійскаго края взываютъ къ чужестранцамъ о дипломатической помощи противъ распоряженій русской государственной власти. У него нашлись только слова осужденія намъ, нашему осужденію подобныхъ поступковъ, его негодованіе обрушивается не на тхъ, которые, по нашему мннію, компроменттируютъ честь нмецкаго населенія, а на насъ, дерзнувшихъ имть такое о нихъ мнніе и выразить его гласно. Не то раздражаетъ редактора академической газеты, что русскіе подданные нмецкаго происхожденія аппеллируютъ на русское правительство къ правительствахъ чужеземнымъ и переносятъ ваше домашнее дло на судъ Европы,— но то, что мы такимъ ихъ образомъ дйствій осмливаемся быть недовольны. Онъ даже не признаетъ за нами никакого права порицать такой образъ дйствій, и полагаетъ, что мы впадаемъ въ логическое противорчіе сами съ собой, осуждая въ прибалтійскихъ губерніяхъ такія же національныя стремленія, за которыя прошлою весной чествовали ‘безъ конца’ представителей славянской народности.

Не поможетъ г. Мейеру его ссылка на логику. Нтъ никакой логической связи между этими двумя совершенно несходными стремленіями: стремленіемъ славянскихъ племенъ въ славянскихъ земляхъ и стремленіемъ нмецкихъ пришельцевъ въ не-нмецкомъ кра. Въ нашемъ сочувствіи къ Славянамъ мы опираемся не только на наше племенное единство, на вашу родственную и духовную связь, но на высшій, общечеловческій принципъ національности. На этомъ принцип основывается и право славянской народности. Составляя большинство всего народонаселенія Австрійской имперіи, славянскія племена, каждое порознь, составляютъ въ то же время и большинство и коренное туземное населеніе тхъ коронныхъ австрійскихъ областей, гд каждое изъ этихъ племенъ искони обитаетъ и жило полною своею историческою жизнью: это коренное туземное населеніе, это большинство, теперь подавленное, угнетенное меньшинствомъ, вновь предъявляетъ права своей народности на свободное развитіе и самостоятельность. Нмецкое же населеніе Прибалтійскаго края не можетъ, въ своихъ притязаніяхъ на исключительное господство, опираться ни на принципъ національности, ни на какое-либо высшее нравственное начало, — ни на что, кром насилія, кром факта завоеванія. Если оно вздумаетъ, по совту ‘St. Petersburger Zeitung’, сослаться на принципъ національности, то подпишетъ само себ и всмъ своимъ притязаніямъ смертный приговоръ. Мы ничего такъ не желаемъ, какъ именно примненія къ Прибалтійскому краю принципа національностей: въ силу этого начала, народность пришлая, народность 200,000 Нмцевъ, представляющихъ только 8, а съ натяжкой много-много 10*/_е всего народонаселенія. котораго остальные 90ў/₀ составляютъ Латыши и Эсты, — должна уступить народности туземнаго, кореннаго большинства. Что же касается до историческаго нрава на этотъ край, истекающаго изъ факта завоеванія, то этотъ источникъ права упраздняется позднйшимъ фактомъ завоеванія, послужившимъ основаніемъ историческому праву Россіи. Наконецъ, чтобы докончить сравненіе между стремленіями славянскихъ племенъ и нмецкихъ жителей въ прибалтійской части русскаго государства, напомнимъ, что славянскія требованія суть требованія свободы, одной свободы, для туземнаго славянскаго населенія: въ свобод условіе жизни славянской народности,— ничего другаго не ищутъ Славяне для торжества своей народности, какъ только избавленія отъ насилія чужеземцевъ… Нмецкія же требованія въ прибалтійскихъ губерніяхъ суть требованія неволи и рабства для всего многочисленнаго туземнаго населенія: въ порабощеніи туземныхъ племенъ заключается, въ этомъ кра, условіе жизни для нмецкой народности, только при насиліи, при насильственномъ онмеченіи (да еще съ помощью чужихъ вншнихъ силъ) возможно торжество нмецкой національности.

Напрасно сослался на логику г. редакторъ санктпетербургской нмецкой газеты. Впрочемъ, какъ у г. Мейера, такъ и вообще у западныхъ публицистовъ, есть двойная правда и двойная логика: одна про себя и вообще про Западную Европу, другая про Россію, про нашъ русскій обиходъ. Если, по логик г. Мейера, мы, сочувствуя желанію Славянъ освободить свою народность отъ чужеземнаго гнета, обязаны, поэтому, сочувствовать желанію нмецкаго меньшинства наложить свой гнетъ на національность чужую, національность большинства въ Прибалтійскомъ кра.— то и его коллеги по нмецкой журналистик не уступаютъ ему въ сил логическихъ умозаключеній. Такъ недоучившійся статистик его собратъ, въ другой, германской газет съ австрійскимъ направленіемъ, ‘Allgemeine Zeitung’.— говоримъ ‘недоучившійся’, потому что, по его увренію, нмецкіе жители прибалтійскихъ провинцій равняются по численности двумъ третямъ населенія края, на томъ вроятно основаніи, что 260,000 относится къ 1,700,000 туземцевъ какъ дв трети къ цлому…. и такъ, сей недоучившійся статистик или даже ариметик мужъ идетъ въ своемъ заступничеств за прибалтійское рыцарство даже дале чмъ самъ г. Мейеръ. Оказывается, что признаніе русскаго языка языкомъ оффиціальнымъ, вмсто нмецкаго, не есть еще самый грозный ударъ для края, гд девяносто частей населенія не говорятъ по-нмецки. Есть ударъ еще грозне: это введеніе въ прибалтійскія губерніи скораго и праваго суда, т. е. единственной, извстной до сихъ поръ человчеству, формы судопроизводства, обезпечивающей возможное на земл для людей правосудіе, — другими словами: введете такъ называемаго суда съ присяжными. Нужды нтъ, что этого суда добивались и добились вс образованнйшіе народы Европы, что его благодяніемъ осняется теперь даже и пространная Россія, что онъ составляетъ славу нашего времени и по истин можетъ назваться самимъ лучшимъ стяжаніемъ европейской цивилизаціи,— нужды нтъ: онъ не долженъ быть вводимъ, этотъ порядокъ, именно въ тотъ уголокъ Европы, который такъ кичится превосходствомъ своей образованности, своей цивилизаціи предъ варварскою Россіей, который, по словамъ статскаго совтника Беркгольца, издающаго въ Риг ‘Baltische Monatsschrift’, есть ни боле ни мене какъ ‘открытыя ворота для передачи культуры и могучихъ силъ знанія изъ Германіи въ Россію!’ Господа культуртрегеры Прибалтійскаго края вопіютъ отъ ужаса при одномъ слух о новомъ суд, о подчиненіи ихъ такому, неизбжному теперь, жизненному условію европейской культуры! Главное преступленіе Россіи въ томъ и состоитъ, что она предлагаетъ распространить и на своихъ подданныхъ трехъ прибалтійскихъ губерній спасительное дйствіе праваго суда въ той форм, въ которой оно существуетъ и во Франціи, и въ Германіи, и во внутреннихъ областяхъ Россіи! ‘Дло идетъ теперь,— восклицаетъ довольно безстыдно аугсбургская газета,— объ уничтоженіи старой важной привилегіи, за которую рыцарство до сихъ поръ упорно держалось и которую вырвать будетъ стоить упорнаго боя: эта привилегія заключается въ томъ, что балтійскій дворянинъ можетъ быть судимъ только себ подобными. Императоръ Николай уже пробовалъ было ее упразднить, но долженъ былъ отъ того отказаться’.

Мы не знаемъ, когда Императоръ Николай пытался отмнить эту привилегію, и не думаемъ, чтобы балтійское рыцарство, еслибы только покойный Государь въ самомъ дл повеллъ такую отмну, могло его заставить отказаться отъ принятаго однажды ршенія, но не въ этомъ дло. Судиться себ подобными составляло право и русскаго дворянства, но конечно нтъ ни одного, сколько-нибудь просвщеннаго дворянина въ Россіи, который бы не привтствовалъ всмъ сердцемъ судебной реформы, которому пришло бы въ голову отстаивать такое безобразное сословное право. Судъ долженъ быть одинъ, общій, равный для всхъ, невзирая ни на лица, ни на сословія,— таково единое истинное, общечеловческое начало суда, признанное теперь всми народами, причастными христіанской цивилизаціи, элементъ общественной совсти, вводимый въ правосудіе, можетъ быть выраженъ участіемъ въ суд, въ качеств присяжныхъ, лишь представителей всего общества, всхъ его классовъ, безъ различія сословій или происхожденія. Но прибалтійское дворянство, по словамъ корреспондента, противится судебной реформ, и очевидно потому, что оно знаетъ за собой грхъ, при которомъ правый судъ оказывается неудобнымъ. Этотъ грхъ заключается именно въ историческихъ и экономическихъ, до сихъ поръ дйствительныхъ и живучихъ отношеніяхъ завоевателей Нмцевъ къ порабощенному туземному населенію. Какимъ же образомъ допуститъ благородное прибалтійское дворянство участіе Латышей и Эстовъ въ суд, въ качеств присяжныхъ, наравн съ собою, когда вся внутренняя политика нмецкаго населенія къ тому направлялась и направляется, чтобы не допускать покоренный ими народъ не только до равноправности, но даже до юридическаго равенства съ дворянствомъ передъ судомъ. Да и какой же смыслъ могутъ имть тогда, при равноправности, т привилегіи, которыми препоясано нмецкое населеніе, и которыми препоясанное, только и можетъ оно, ничтожное меньшинство, удерживать свое господство надъ массами чуждаго ему и непріязненнаго населенія?

Такъ вотъ каковы наши вины предъ прибалтійскими Нмцами и передъ всею, приглашаемою ими на судъ, Германіей. Мы — варвары, а они — просвтители, у насъ дикость, а у нихъ цивилизація. Но въ чемъ заключаются блага цивилизаціи, въ чемъ состоитъ ея послднее слово? Не въ признаніи ли права туземной національности на свободное развитіе? Не въ уничтоженіи ли средневковыхъ сословныхъ, цеховыхъ и иныхъ привилегій, правъ и преимуществъ, которыми стснялось до послднихъ временъ развитіе человчества, и которыя пали теперь во всей Европ? Не въ юридической ли равноправности всхъ гражданъ, безъ посягательства, конечно, на то свободное, естественное неравенство и разнообразіе общественнаго положенія, которое создаетъ я безпрестанно видоизмняетъ жизнь? Не въ боле ли правильномъ распредленіи поземельной собственности задача, мирное разршеніе которой такъ желанно и такъ озабочиваетъ Европу? Не въ обезпеченіи ли благосостоянія низшихъ классовъ, въ отвращеніи страшныхъ золъ пролетаріата и пауперизма? Не въ установленіи ли повсюду лучшихъ способовъ возможнаго для человковъ правосудія?…

Россія, эта варварская Россія, призываетъ Прибалтійскій край къ признанію національныхъ правъ туземнаго населенія, составляющаго большинство въ кра и въ теченіи шести вковъ протестующаго противъ насильственнаго онмеченія…. Цивилизованные Нмцы противятся.

Россія, непросвщенная, темная Россія, требуетъ для края свободы промысловъ, свободы торговли, свободы гражданской жизни, стсняемой теперь въ кра всяческими средневковыми заставами и перегородками, свободы если не въ той мр, какъ она существуетъ въ просвщенной Европ, то хоть въ той, въ какой ею пользуются прочіе русскіе подданные…. Гордые своею культурой Нмцы противятся.

Россія, даровавшая недавно десяткамъ милліоновъ своихъ подданныхъ значительныя гражданскія права, уничтожившая юридическія преграды къ сліянію сословій, предлагаетъ благо юридической равноправности, даже еще не самой широкой, остальнымъ двумъ милліонамъ своихъ подданныхъ Курляндіи, Лифляндіи и Эстляндіи…. Подданные изъ Нмцевъ хотятъ имть гражданскія права только для себя, а уравнять съ Нмцами Латышей и Эстовъ противятся.

Россія, надлившая тридцать милліоновъ сельскаго населенія землею, обезпечившая ихъ относительное благосостояніе, разршившая у себя соціальную задачу, тяготющую черною тучей надъ остальною Европой, отвратившая отъ себя злую опасность пролетаріата и пауперизма,— Россія, совершившая крестьянскую и поземельную реформу въ 60-ти своихъ губерніяхъ, остановила могучій потокъ преобразованія у самого порога трехъ прибалтійскихъ губерній — единственныхъ, оставшихся непричастными тому благу, о которомъ живъ и радуется весь русскій народъ, моля Бога за Освободителя…. Нмецкое рыцарство, считающее себя просвтителемъ и учителемъ и носителемъ цивилизаціи въ тираннической и деспотической Россіи,— нмецкіе либералы не только противятся, но приходятъ въ ярость при одной мысли объ обезпеченіи крестьянъ землею.

Россія несетъ Прибалтійскому краю скорый и правый судъ…. Представители Европы — Нмцы Прибалтійскаго края бьютъ въ набатъ и зовутъ Европу на помощь…

На чьей сторон варварство, рабство и тьма, и на чьей сторон преимущество свободы и свта?…

Въ прав ли прибалтійскіе Нмцы протестовать противъ реформъ русскаго правительства во имя принципа національности?

Читайте также: