В помещичьем доме, Голсуорси Джон, Год: 1907 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 43 минут(ы)

ВЪ ПОМЩИЧЬЕМЪ ДОМ.

Романъ Джона Голсуорси.

‘The Country House’ by John Galsworthy.

Съ англійскаго.

I.
Въ помсть Уорстедъ Скинезъ.

Это было вечеромъ, въ октябр 1891 года, въ понедльникъ. Экипажи владльца помстья Уорстедъ Скинезъ, мистера Гораса Пендайса, монополизировали все свободное пространство у подъзда маленькой желзнодорожной станціи, освщенное единственнымъ фонаремъ, горвшимъ у входа. Важно возсдая на своемъ высокомъ сидніи, главный кучеръ мистера Пендайса точно олицетворялъ собой англійскую феодальную систему. Его широкое лицо съ сдыми бакенбардами и плотно сжатыми губами, освщенное красноватымъ сіяніемъ газоваго рожка, выражало самодовольство, и ни малйшаго нетерпнія на немъ не было замтно. Лакей и грумъ въ длинныхъ ливреяхъ съ серебряными пуговицами и высокихъ шляпахъ съ загнутыми полями разговаривали на платформ въ ожиданіи прихода вечерняго позда. Лакей вынулъ изъ кармана листокъ блокъ-нота и слегка гнусавымъ насмшливымъ тономъ сталъ читать вслухъ инструкціи своего господина, касающіяся пріема гостей и распредленія комнатъ въ помщичьемъ дом. Грумъ, краснощекій юноша, разсянно слушалъ его, занятый своими мыслями.

— Если лошадь мистера Джорджа выиграетъ на скачкахъ въ среду, то пятьдесятъ фунтовъ будутъ у меня въ карман,— замтилъ онъ.

Лакей ничего не отвтилъ, продолжая читать:

— Мистеръ Джофъ Уинслоу и миссисъ Уинслоу — голубая комната и гардеробная. Для горничной — прилегающая каморка.

Мистеру Джорджу предназначается блая комната. Миссисъ Джасперъ Белью — золотистая. Капитану — красная комната, генералу Пендайсу — розовая. Для его лакея — комната на чердак. На оборотной сторон написано: зеленая комната въ правомъ флигел предназначается для мистера Фокслея. Ну, отъ него мало толку! Возьметъ все, что можетъ, а не дастъ ничего! Но онъ хорошо стрляетъ. Оттого и приглашаютъ его всюду.

Изъ-за темно-зеленой завсы деревьевъ показался поздъ.

На платформу вышли первые пассажиры: два пастуха въ фризовыхъ кафтанахъ, съ длинными палками [въ рукахъ, распространявшіе вокругъ себя запахъ навоза и плохого табаку. За ними, стараясь держаться какъ можно подальше отъ нихъ, показались гости мистера Пендайса. Они медленно выходили одинъ за другимъ, направляясь къ экипажамъ и устремивъ неподвижный взглядъ впередъ, точно боясь смотрть по сторонамъ и узнать другъ друга.

Высокій господинъ въ мховомъ пальто, жена котораго, тоже высокая женщина, держала въ рукахъ шагреневый мшочекъ, отдланный серебромъ, тотчасъ же обратился къ важному кучеру:

— Здравствуйте, Бенсонъ. Какъ поживаете? Мистеръ Джорджъ говоритъ, что капитанъ Пендайсъ не можетъ пріхать раньше половины десятаго. Я думаю, въ такомъ случа…

Чей-то звонкій, молодой голосъ, внезапно раздавшійся въ холодномъ вечернемъ туман, прервалъ его рчь:

— О, нтъ, благодарю васъ!… Я предпочитаю хать въ шарабан.

Какая-то дама, окутанная блой вуалью, сквозь которую, однако, проницательный взглядъ мистера Джофрея Уинслоу усплъ разглядть блестящіе глаза, спустилась со ступенекъ крыльца, сопровождаемая лакеемъ, несшимъ ея ручной багажъ, и быстро вскочила на подножку шарабана. Но тотчасъ же вслдъ затмъ она обернулась и сказала:

— Тутъ есть еще одно мсто, Джорджъ.

Джорджъ Пендайсъ поспшилъ къ ней и услся въ шарабанъ возл нея. Раздался стукъ колесъ, и шарабанъ быстро покатился по дорог.

Мистеръ Джофрей Уинслоу снова обратился къ кучеру:

— Кто это такая, Бенсонъ?

— Миссисъ Джасперъ Белью, сэръ,— отвчалъ кучеръ, почтительно нагнувшись къ нему, словно желая сообщить ему что-то конфиденціальнымъ образомъ.

— Но я думалъ, что они не…

— Да, сэръ, они не…

Кучеръ не договорилъ фразы.

— А!…

Изнутри кареты раздался голосъ, позвавшій его?

— Что же ты не идешь, Джофъ?

Достопочтенный Джофрей Уинслоу ползъ въ карету, а за нимъ послдовали мистеръ Фокслей и генералъ Пендайсъ.

Помстье, доставшееся въ наслдство мистеру Горасу Пендайсу, нкогда приносило хорошій доходъ, когда сдавалось въ аренду мелкими участками. Фермеры, предоставленные самимъ себ, благоденствовали и аккуратно платили аренду. Но съ тхъ поръ какъ владлецъ его, Горасъ Пендайсъ, сталъ вводить въ своемъ имніи образцовое хозяйство, оно начало приносить небольшіе убытки. По счастью, Пендайсъ имлъ доходъ, независимый отъ этого имнія. Онъ былъ убжденъ, что индивидуализмъ вредитъ Англіи, и поэтому задался цлью искоренить этотъ порокъ у своихъ фермеровъ. Онъ старался внушить имъ свои собственные вкусы, планы и чувства и, такъ сказать, замнить ихъ собственную индивидуальность своей индивидуальностью. Теряя вслдствіе этого свои доходы съ имнія, онъ доказывалъ свою любимую теорію, что чмъ выше индивидуализмъ, тмъ безплодне жизнь общины. Если же ему указывали на его ошибки, то онъ начиналъ сердиться, потому что самъ вовсе не считалъ себя индивидуалистомъ, а говорилъ, что онъ — коммунистъ, исповдующій торійскіе взгляды. Онъ былъ противникомъ какихъ бы то ни было измненій въ существующемъ порядк вещей и всего больше любилъ говорить о себ и о своемъ помсть. По наружности онъ былъ человкомъ старой школы, держался прямо, носилъ бакенбарды и усы, опущенные внизъ, широкій галстукъ и широкополый сюртукъ. Никогда не курилъ.

Въ этотъ день мистеръ Горасъ Пендайсъ сидлъ, какъ всегда, во глав обденнаго стола, заваленнаго цвтами, имя своими сосдками миссисъ Уинслоу и миссисъ Белью. Трудно было представить себ большій контрастъ, чмъ тотъ, который представляли его тощая, длинная фигура и дв прекрасныя дамы, сидвшія по обимъ его сторонамъ. На лиц миссисъ Уинслоу застыло выраженіе величаваго спокойствія, столь типичное для представителей британской аристократіи. Никогда никакія душевныя волненія не отражались на ея лиц, и ужъ это одно служило доказательствомъ ея прекраснаго воспитанія. Неизвстно, какія были бы послдствія, если бы вдругъ подъ вліяніемъ сильнаго душевнаго волненія ей измнило ея обычное спокойствіе. Но выраженіе ея лица всегда оставалось одинаковымъ. Увряютъ, что оно не измнилось даже тогда, когда у нея родился ея первенецъ. Зато другая сосдка мистера Пендайса, очаровательная миссисъ Белью, хорошенькая женщина съ зеленовато-срыми глазами, составляла въ этомъ отношеніи полнйшую противоположность съ миссисъ Уинслоу. Въ ней не было и слда чопорности, и поэтому даже лучшія представительницы ея пола взирали на нее съ инстинктивнымъ неодобреніемъ. Въ самомъ дл, вдь женщина въ ея нсколько двусмысленномъ положеніи, не живущая съ мужемъ, должна была бы избгать всего, что такъ или иначе останавливаетъ на ней вниманіе общества! А между прочимъ, природа какъ нарочно наградила ее такой наружностью, которая невольно привлекала взоры. О ней всегда много говорили. Когда, годъ тому назадъ, она разсталась со своимъ мужемъ, капитаномъ Белью, то вс увряли, что это произошло лишь отъ того, что они порядкомъ-таки надоли другъ другу. Говорили также, что она поощряетъ ухаживанія Джорджа, старшаго сына мистера Пендайса.

Лэди Мальденъ сказала миссисъ Уинслоу, когда он об сошли въ гостиную передъ самымъ обдомъ:

— Какая странная эта миссисъ Белью! Она никогда не нравилась мн. Женщина въ ея положеніи должна соблюдать большую осторожность, какъ можно меньше заставлять говорить о себ. Вообще я не понимаю, почему Пендайсы пригласили ее въ то время, когда ея мужъ остается въ помсть, въ Фёрс, тутъ по сосдству. Притомъ же она находится въ очень стсненныхъ обстоятельствахъ. И она даже не скрываетъ этого. Мн кажется, она стала почти авантюристкой.

— Но вдь она что-то врод кузины миссисъ Пендайсъ,— отвчала миссисъ Уинслоу.— Пендайсы въ родн тутъ со всми. то такъ несносно! Никогда вдь не знаешь…

— Вы знали ее, когда она жила тамъ, въ Фёрс?— спросила лэди Мальденъ.— Я ненавижу женщинъ, которыя такъ скачутъ на лошади. Она и ея мужъ всегда были удивительно безразсудны. Только и разговоровъ было, что объ ея искусств здить верхомъ, брать препятствія и тому подобное. Она держала пари и участвовала въ скачкахъ. Я уврена, что Джорджъ Пендайсъ влюбленъ въ нее. Онъ слишкомъ часто видлся съ нею въ город. Она одна изъ тхъ женщинъ, за которыми всегда мужчины бгаютъ…

Горасъ Пендайсъ, сидя во глав обденнаго стола, гд передъ каждымъ гостемъ лежало меню, тщательно написанное его старшей дочерью, обратился къ своей сосдк, миссисъ Белью, принимаясь сть поданный ему супъ:

— Этотъ супъ напоминаетъ мн вашего дорогого старика-отца,— сказалъ онъ.— Вашъ отецъ чрезвычайно любилъ этотъ супъ… Я очень уважалъ вашего отца. Это былъ замчательный человкъ… Я всегда говорилъ, что онъ былъ самымъ ршительнымъ человкомъ, какого только я встрчалъ въ жизни посл моего отца. А вдь мой отецъ былъ самымъ упрямымъ человкомъ во всхъ трехъ королевствахъ!

Горасъ Пендайсъ часто употреблялъ въ разговор слова ‘въ трехъ королевствахъ’, упоминая при этомъ иногда, что его бабушка происходила изъ рода Ричарда III, а его ддушка велъ свой родъ отъ корнвалійскихъ великановъ, ‘одинъ изъ которыхъ, прибавлялъ Пендайсъ съ пренебрежительной улыбкой, перебросилъ однажды корову черезъ заборъ!’

— Вашъ отецъ былъ слишкомъ большой индивидуалистъ, миссисъ Белью,— продолжалъ Пендайсъ.— Мн пришлось много имть дла съ индивидуализмомъ при управленіи моимъ помстьемъ, и я пришелъ къ убжденію, что индивидуалистъ никогда не бываетъ доволенъ. Мои арендаторы имютъ все, что имъ нужно, но удовлетворить ихъ невозможно. Одинъ изъ нихъ по имени Пикокъ,— самый упрямый и ограниченный человкъ. Конечно, я не уступаю ему ни въ чемъ. Но если-бъ я предоставилъ ему свободу, то онъ вернулся бы къ старымъ временамъ и сталъ бы вести хозяйство по-своему. Онъ хотлъ бы купить у меня этотъ участокъ и ввести тамъ старинную, никуда негодную систему фермерскаго хозяйства. Говоритъ, что его ддъ такъ велъ его. Онъ именно такого сорта человкъ. А я ненавижу индивидуализмъ! Это онъ губитъ. Англію. Вы нигд не найдете лучшихъ коттеджей и лучшихъ фермерскихъ строеній, чмъ въ моемъ помсть. Я стою за централизацію. Смю думать, что вы знаете, какъ я называю себя? ‘Тори-коммунистъ!’ По-моему, это партія будущаго. А девизъ вашего отца: ‘Каждый самъ за себя’. Въ сельскомъ хозяйств это не годится. Помщикъ и арендаторъ должны работать вмст… Вы подете съ нами въ Ньюмаркетъ въ среду? Джорджъ отправилъ свою лошадь на скачки въ Рутландшайръ. Очень хорошая лошадь. Но я радъ,, что онъ не держитъ пари. Если я ненавижу что-нибудь на свт, такъ это игру на скачкахъ!

Миссисъ Белью искоса взглянула на него, и по ея полнымъ пунцовымъ губкамъ скользнула ироническая усмшка. Но мистеръ Пендайсъ не замтилъ этого, занятый своимъ супомъ. Когда же онъ кончилъ и собирался возобновить разговоръ, то увидалъ, что миссисъ Белью уже оживленно бесдовала съ его сыномъ. Недовольный этимъ, мистеръ Пендайсъ обратился къ другой своей сосдк. Миссисъ Уинслоу отвчала односложно. Ея вниманіе всегда было автоматическимъ, равнодушнымъ. Она не хотла утруждать себя излишнимъ напряженіемъ своихъ умственныхъ способностей или стараніемъ понять мысли и настроеніе своего собесдника. Но мистеръ Пендайсъ былъ доволенъ. Она слушала его, и это было достаточно для него.

— Деревня мняется,— говорилъ онъ ей,— мняется съ каждымъ днемъ. Дворянскіе дома уже не такіе, какими они были прежде. Великая отвтственность лежитъ на насъ, на лэндлордахъ. Если мы уйдемъ, то все рушится…

Въ самомъ дл, что могло быть привлекательне жизни въ его сельскомъ дом? И мистеръ Пендайсъ считалъ такую жизнь единственно правильной. Онъ смотрлъ на нее, какъ на долгъ,, къ которому его обязывало его собственное происхожденіе. Это была простая, здоровая жизнь, но въ то же время роскошно обставленная и комфортабельная. Онъ съ огорченіемъ думалъ о милліонахъ людей, живущихъ въ городахъ въ непрекращающейся борьб другъ съ другомъ и вырывающихъ другъ у друга добычу. Ряды домовъ городскихъ предмстій, гд ютились рабочіе со своими семьями, внушали ему отвращеніе своимъ невзрачнымъ видомъ. Онъ ненавидлъ городскую жизнь, но онъ не былъ богатымъ человкомъ и не могъ поэтому жить въ своемъ помсть такъ широко, какъ бы хотлъ. Его доходъ не превышалъ десяти тысячъ фунтовъ.

Начало охотничьяго сезона въ Уорстедъ Скинез обыкновенно совпадало со скачками въ Ньюмаркет, и хотя мистеръ Пендайсъ ненавидлъ игру, но ему нравилось выдавать себя за человка, интересующагося спортомъ ради спорта. Онъ, въ самомъ дл, гордился тмъ, что его сынъ имлъ хорошую лошадь, пріобртенную имъ сравнительно за недорогую цну, и посылалъ ее на скачки только ради спорта.

Гости приглашались въ Уорстедъ Скинезъ съ большимъ выборомъ. За столомъ по правую руку миссисъ Уинслоу сидлъ Томасъ Брендуайтъ, владлецъ яхты, занимающій видное положеніе въ финансовомъ мір, игнорировать которое было невозможно, а рядомъ съ нимъ миссисъ Гуссель Баркеръ, жена пастора, который долженъ былъ участвовать въ завтрашней охот, но на скачкахъ никогда не появлялся. Лицо миссисъ Баркеръ сохраняло трогательное выраженіе, свойственное лицамъ многихъ англійскихъ женщинъ, неуклонно выполняющихъ свой долгъ, подчасъ весьма тяжелый. Такія женщины, слегка застнчивыя, простыя, искреннія и преисполненныя симпатіи къ людямъ, всегда бываютъ окружены дтьми, инвалидами и стариками, ищущими въ нихъ поддержки. Въ блестящихъ глазахъ такихъ женщинъ замтна тревога, но он стойко переносятъ вс испытанія, выпадающія на ихъ долю. Сосдомъ миссисъ Баркеръ за столомъ былъ Джильбертъ Фокслей, чрезвычайно искусный охотникъ, уничтожавшій вс сорта птицъ и зврей съ одинаковой ловкостью и очень цнимый по этой причин собственниками охоты, но обладающій очень небольшимъ доходомъ, что было, впрочемъ, его единственнымъ недостаткомъ въ глазахъ мстныхъ землевладльцевъ. Джильбертъ Фокслей почти совсмъ не разговаривалъ со своей сосдкой, миссисъ Брендуайтъ, предоставивъ занимать ее генералу Пендайсу, ея сосду съ другой стороны.

Если-бъ Чарльзъ Пендайсъ родился годомъ раньше своего брата Гораса, а не посл него, то онъ наслдовалъ бы Уорстедъ Скинезъ, а Горасу пришлось бы служить въ арміи. Но судьба судила иначе. Дослужившись почти незамтно для себя до чина генералъ-майора, Чарльзъ Пендайсъ вышелъ въ отставку съ пенсіей. Онъ могъ бы, если-бъ хотлъ, избрать духовную карьеру, но къ ней онъ не чувствовалъ призванія, и поэтому приходъ, который принадлежалъ семь Пендайсовъ, отошелъ къ побочной втви этой фамиліи. Чарльзъ Пендайсъ былъ холостъ и жилъ одинъ, со своимъ лакеемъ, вблизи своего клуба въ Пэлль-Мэлль Стритъ. Онъ не женился именно потому, что былъ младшимъ братомъ и не наслдовалъ помстья Уорстедъ Скинезъ. Въ его лиц и манерахъ замчалось какое-то смутное недовольство. Онъ хотя и безсознательно, но чувствовалъ себя обиженнымъ той системой, часть которой составлялъ всю свою жизнь. Его сосдка, лэди Мальденъ, пользовалась большой извстностью въ Лондон за устраиваемыя ею для рабочихъ чайныя собранія. Она никогда не позволяла себ никакихъ вольностей и отступленій отъ правилъ, ни въ какомъ отношеніи, говорила всегда ршительнымъ тономъ и не смягчала своихъ выраженій. Ея супругъ, сэръ Джемсъ, именно ей былъ обязанъ своими реакціонными взглядами въ женскомъ вопрос.

Достопочтенный мистеръ Джофрей Уинслоу, сидя возл хозяйки, разсказывалъ ей о балканскихъ провинціяхъ, откуда онъ недавно возвратился. Его лицо норманскаго типа, съ правильными, красивыми чертами, выражало полное удовлетвореніе, что отражалось также и въ его разговор, и въ непринужденной любезности его обращенія. Вс знали, что современемъ онъ займетъ мсто своего отца, лорда Монтроссора, въ палат лордовъ.

Большой портретъ хозяйки дома вислъ надъ буфетомъ, въ конц комнаты, и хотя онъ былъ написанъ моднымъ художникомъ, но тмъ не мене этотъ художникъ сумлъ уловить ‘нчто’ въ выраженіи ея лица. Ея темные волосы посдли, но она еще не была старухой. Она вышла замужъ девятнадцати лтъ, и теперь ей было 52 года. Лицо у нея было продолговатое и очень блдное. Тонкія, дугообразныя брови были слегка приподняты, а въ ея темно-срыхъ глазахъ, которые казались почти черными, когда она волновалась, свтилось выраженіе трогательной кротости и трогательнаго ожиданія. Но художникъ кром того подмтилъ въ ея лиц черты, составлявшія ея особенность, ея внутреннее, врожденное чутье, которое заставляло ее угадывать и чувствовать многое. Голосъ у нея былъ тихій, пріятнаго тембра, а ея длинныя прозрачныя руки считались доказательствомъ ея происхожденія изъ стариннаго рода Тоттериджей. Чудныя старинныя кружева украшали ея вечерній туалетъ. Недалеко отъ нея Би Пендайсъ, ея старшая дочь, разговаривала о лошадяхъ и охот съ сэромъ Джемсомъ Мальденъ. Вообще Би рдко разговаривала о чемъ-нибудь другомъ. Она не была красива, и, повидимому, сознаніе этого факта было причиной ея застнчивости. Но у нея была симпатичная наружность, и она казалась доброй и готовой все сдлать для другихъ. Ея сосдъ за столомъ, сэръ Джемсъ, былъ мировымъ судьей, полковникомъ милиціи и реакціонеромъ отчасти потому, что побаивался своей супруги, лэди Мальденъ. Онъ былъ также грозой всхъ пьяницъ и суровымъ поборникомъ трезвости. Ректоръ Уорстедъ Скинеза, преподобный Гуссель Баркеръ, обладалъ внушительными манерами и въ нкоторыхъ отношеніяхъ былъ типичнымъ священникомъ. Онъ не допускалъ самостоятельности мнній у своихъ прихожанъ, находя это опаснымъ. Свои же мннія онъ всегда высказывалъ самымъ категорическимъ, ршительнымъ образомъ, и тотъ, кто осмливался оспаривать ихъ, получалъ отъ него презрительный отвтъ, высказанный такимъ тономъ, что вс слушатели должны были убдиться въ безнравственности человка, отважившагося спорить съ ректоромъ. Ректоръ былъ пріятнымъ и веселымъ собесдникомъ, хорошимъ игрокомъ въ крикетъ, рыболовомъ и охотникомъ, хотя, какъ онъ говорилъ, у него не было времени заниматься этими видами спорта. Въ приход онъ былъ популяренъ. Отвергая вмшательство въ свтскія дла, онъ тмъ не мене внимательно слдилъ за образомъ мыслей своихъ прихожанъ, всячески поощряя ихъ поддерживать существующій порядокъ, т.-е. Британскую имперію и англиканскую церковь. Его приходъ былъ наслдственнымъ въ его семь, но онъ обладалъ и собственными средствами, что было счастьемъ для него, имющаго большую семью. Его сосдкой за столомъ была Нора, младшая изъ двухъ дочерей Пендайса, отличавшаяся гораздо боле ршительными манерами, нежели ея старшая сестра Би. Джорджъ, старшій сынъ Пендайса, сидлъ возл Норы, съ другой стороны. Это былъ молодой человкъ средняго роста, съ гладко выбритымъ лицомъ и срыми глазами, безукоризненно одтый и тщательно причесанный. Такихъ, какъ онъ, типичныхъ молодыхъ англичанъ, можно всегда видть въ Пикадилли, во всякое время дня и ночи. Онъ долженъ былъ служить въ гвардіи, но не попалъ туда, потому что не могъ сдать нужнаго экзамена, хотя и не по своей вин, а вслдствіе врожденнаго недостатка рчи. Будь онъ младшимъ братомъ, то, вроятно, выполнилъ бы традиціи Пендайсовъ и поступилъ бы въ армію. Вмсто него это сдлалъ его братъ, Джеральдъ, теперь уже получившій чинъ капитана. Джорджъ жилъ въ своемъ клуб, въ город, на субсидію въ 600 фунтовъ, получаемую отъ отца, и его часто можно было видть сидящимъ у окна клуба и читающимъ ‘Руководство для любителей конскихъ скачекъ’ Руффа.

Просмотрвъ меню, которое онъ держалъ въ рук, Джорджъ обвелъ взоромъ сидящихъ за столомъ. Елена Белью разговаривала съ его отцомъ, слегка повернувшись къ нему своимъ блымъ плечикомъ. Она была очень видная, красивая женщина, что и давало поводъ людямъ говорить, что ея красота слишкомъ замтна, а это не годится въ ея положеніи,— женщины, живущей въ разлук съ мужемъ. У нея были прелестные срые, съ зеленоватымъ оттнкомъ глаза, окаймленные длинными темными рсницами и сіяющіе какимъ-то особеннымъ холоднымъ блескомъ. Во взгляд Джорджа, устремленномъ на нее, было что-то трогательное, какъ будто онъ, противъ своей воли, вынужденъ былъ смотрть на нее. Это продолжалось уже цлое лто, но онъ до сихъ поръ не зналъ, какъ она относится къ нему. Порой ему казалось, что она любитъ его, а въ другой разъ она обращалась съ нимъ такъ, что у него исчезала всякая надежда. Вначал это была только игра, но теперь она стала для него серьезнымъ дломъ, и въ этомъ-то и заключался трагизмъ его положенія. Онъ лишился того душевнаго покоя, который такъ необходимъ въ жизни. Вс его мысли были поглощены ею. Не была ли она одной изъ тхъ женщинъ, которыя любятъ возбуждать восхищеніе мужчинъ, но ничего не даютъ взамнъ? Или она ждала, чтобы закрпить его чувство? Это все было загадкой, надъ которой онъ день и ночь ломалъ голову, не находя ршенія. Для такого человка, какъ Джорджъ Пендайсъ, не привыкшаго отказывать себ ни въ чемъ и девизомъ котораго было ‘жить и наслаждаться’, подобное томленіе было особенно мучительно. Онъ ни на минуту не могъ отдлаться отъ этого чувства и не видлъ никакого исхода. Онъ зналъ Елену, когда она жила съ мужемъ въ Фёрс, видалъ ее много разъ на охот, но страсть его разгорлась только въ теченіе послдняго лта. Она вспыхнула внезапно, какъ результатъ флирта на одномъ танцовальномъ вечер. Городской житель, подобный Джорджу, не иметъ привычки заниматься собственнымъ психологическимъ анализомъ. Онъ воспринимаетъ свои ощущенія съ трогательной простотой. Если онъ голоденъ, то принимается за ду, если испытываетъ жажду, то пьетъ, не задумываясь о томъ, почему онъ голоденъ и отчего ощущаетъ жажду. Этическая сторона разныхъ вопросовъ никогда не безпокоила его. Мысль, что онъ добивается замужней женщины, не живущей съ мужемъ, не смущала его совсти. Что выйдетъ изъ этого потомъ, какія могутъ быть дурныя и непріятныя послдствія такой любовной исторіи, это было вопросомъ будущаго. Безпокойство, которое онъ ощущалъ, носило гораздо боле простой, примитивный характеръ. Онъ только чувствовалъ, что его увлекаетъ теченіе, настолько могучее, что онъ бороться съ нимъ не въ состояніи.

Онъ разслышалъ слова отца:

— Да, да! Какая непріятность для Свитенгэмовъ!— говорилъ мистеръ Пендайсъ.— Молодому человку пришлось выйти изъ арміи. Не понимаю, что думалъ старикъ Свитенгэмъ? Вдь онъ не могъ не знать, что его сынъ раненъ? А Бетани остается, повидимому, въ сторон. Но, безъ сомннія, лэди Рози заслуживаетъ порицанія во всякомъ случа!

Миссисъ Белью улыбнулась.

— Мои симпатіи всегда были на сторон лэди Рози. Что вы скажете, Джорджъ?— спросила она.

Джорджъ нахмурился.

— Я всегда считалъ Бетани осломъ,— отвтилъ онъ.

— Джорджъ безнравственный человкъ,— возразилъ мистеръ Пендайсъ.— Вс современные молодые люди безнравственны. Я замчаю это все больше и больше… Вы больше не охотитесь, какъ я слышалъ?— обратился онъ къ своей сосдк.

Миссисъ Белью вздохнула.

— Гд же я буду охотиться?— отвчала она.

— Ахъ, да, вы живете въ Лондон! Ну, Лондонъ вдь портитъ всхъ. Люди перестаютъ интересоваться охотой, сельскимъ хозяйствомъ, которымъ они раньше занимались’ Я совсмъ не могу удержать здсь Джорджа. Впрочемъ, я не настаиваю на томъ, чтобы онъ надвалъ на себя это ярмо. Молодость должна взять свое.

Пофилософствовавъ еще немного на эту тему, Пендайсъ снова принялся за ду. Но ни миссисъ Белью, ни Джорджъ не послдовали его примру. Она сидла, опустивъ глаза, и мягкая усмшка скользила по ея губамъ. Джорджъ былъ серьезенъ. Въ глазахъ его свтилась глубокая и страстная тоска. Онъ поперемнно взглядывалъ то на свою мать, то на Елену Белью, которая продолжала молча смотрть на свою тарелку. Но вдругъ, словно тайный магическій токъ пробжалъ отъ сына къ матери надъ столомъ, уставленнымъ цвтами, и миссисъ Пендайсъ, взглянувъ на Джорджа, ласково и кротко улыбнулась ему.

II.
На охотничьемъ пол.

За столомъ, накрытымъ для завтрака, сидлъ мистеръ Пендайсъ. Онъ лъ методически, молча, только что выполнивъ, какъ глава семьи, обрядъ утренней семейной молитвы. Около него, съ правой стороны, лежала пачка полураскрытыхъ писемъ, которыя онъ долженъ былъ прочесть посл завтрака. На всемъ лежалъ отпечатокъ спокойнаго довольства, но даже въ молчаніи Пендайса чувствовался все-таки его властный авторитетъ. Казалось, онъ говорилъ каждымъ своимъ взглядомъ: ‘Будьте безъ церемоніи, одвайтесь, какъ хотите, сидите, гд хотите, кушайте, что хотите, пейте чай или кофе, но только…!’ Вотъ это ‘но’ какъ будто повторялось въ каждой его фраз, въ каждомъ его взгляд, и вс безсознательно приноравливались къ нему.

Миссисъ Пендайсъ сидла противъ него, на другомъ конц стола, передъ серебрянымъ чайникомъ, изъ-подъ крышки котораго струился паръ. Ея тонкія, блдныя руки все время находились въ движеніи, наливая и передавая чашки, а губы произносили фразы, обращенныя къ тому или иному гостю. На маленькой фарфоровой тарелочк возл нея лежалъ кусочекъ поджареннаго благо хлба. Два раза она отламывала отъ него кусочекъ, намазывала масломъ, готовясь поднести къ рту, но тотчасъ же клала обратно на тарелку, такъ какъ надо было снова приниматься за свои хозяйскія обязанности. Только на минуту она отвлеклась, и глаза ея остановились на Елен Белью, точно она хотла сказать ей: ‘Какъ вы прелестны сегодня, моя дорогая!’ Затмъ она снова взяла сахарные щипчики, и взоръ ея обратился къ чашкамъ.

На длинномъ буфет, накрытомъ блой скатертью, были разставлены разныя кушанья, которыя обыкновенно подаются въ такихъ помщичьихъ домахъ, гд разводятъ животныхъ для собственнаго стола. На одномъ конц стояло блюдо съ паштетомъ изъ дичи, а на другомъ — четыре холодныя куропатки въ различной стадіи разложенія. Позади мясныхъ яствъ въ серебряной корзинк ажурной работы лежали грозди синяго и зеленаго винограда и серебряный ножъ для срзанія ягодъ. Этотъ ножъ уже никуда не годился, онъ былъ совершенно тупой, но онъ когда-то принадлежалъ Тоттериджамъ и на немъ былъ выгравированъ ихъ гербъ. Въ комнат не было слугъ, но по временамъ открывалась боковая дверь и оттуда появлялся слуга, приносившій что-нибудь. Очевидно, слуги ждали за дверью, когда ихъ позовутъ. Иногда изъ-за стола вставалъ кто-нибудь изъ мужчинъ, держа салфетку въ рукахъ, и, обращаясь къ дам, спрашивалъ: ‘Не принести ли вамъ чего-нибудь изъ буфета?’ Если дама отказывалась, то онъ шелъ къ буфету и наполнялъ собственную тарелку. Три собаки бродили вокругъ стола, нюхая воздухъ, пропитанный запахомъ яствъ. Въ комнат стоялъ гулъ голосовъ. Вс разговоры вертлись около охоты, собакъ, удачныхъ и неудачныхъ выстрловъ и т. д. Когда вс кончили сть, то внезапно наступило молчаніе, точно истощились вс темы разговоровъ и каждому, насытившись, хотлось поскоре уйти отъ стола съ остатками пищи. Наконецъ, мистеръ Пендайсъ, довъ свою послднюю втку винограда и вытеревъ ротъ салфеткой, сказалъ:

— У васъ остается еще четверть часа, джентльмены. Мы выступаемъ въ четверть одиннадцатаго.

Миссисъ Пендайсъ, оставшись одна за столомъ, принялась, наконецъ, за свой кусокъ поджареннаго хлба. Но онъ уже простылъ и сталъ невкуснымъ, поэтому она раздлила его ‘милымъ собачкамъ’ и, подозвавъ къ себ сына, сказала:

— Джорджъ! Я вижу, что твой зеленый охотничій галстукъ уже никуда не годится. Надо теб сдлать новый… Ты имешь извстія о своей лошади?

— Да. Блэксмитъ говоритъ, что она совсмъ уже готова къ скачкамъ.

— Я надюсь, что она возьметъ призъ. Твой дядя Губертъ однажды проигралъ на скачкахъ четыре тысячи фунтовъ. Я прекрасно помню это. Мой отецъ долженъ былъ заплатить за него. Я такъ рада, голубчикъ, что ты не держишь пари!

— Милая мама, я все же длаю это,— возразилъ Джорджъ.

— О, Джорджъ! Я надюсь, что ты не ведешь крупной игры? Ради бога не говори объ этомъ отцу! Онъ, какъ и вс Пендайсы, не выноситъ никакого риска.

— Дорогая мама, я тоже-этого не люблю. Но на самомъ дл тутъ нтъ никакого риска. Я имю возможность выиграть крупную сумму, не теряя ничего.

— Но, Джорджъ, разв это правильно?

— Разумется, правильно.

— Ну, что-жъ, это хорошо. Только я тутъ ничего не понимаю.

Помолчавъ немного, миссисъ Пендайсъ снова взглянула на сына и, красня, быстро проговорила:

— Джорджъ, мн бы хотлось поставить что-нибудь на твою лошадь. Маленькую ставку, хотя бы одинъ соверенъ

Принципы Джорджа Пендайса не дозволили ему обнаружить свои чувства.

— Хорошо, мама,— сказалъ онъ, слегка улыбаясь.— Я поставлю за васъ. Это будетъ восемь противъ одного.

— Значитъ ли это, что если я выиграю, то получу восемь совереновъ вмсто одного?

Джорджъ кивнулъ головой.

Миссисъ Пендайсъ задумчиво посмотрла на него и прибавила:

— Лучше ужъ поставить два соверена! Мн такъ хочется, чтобы твоя лошадь выиграла на скачкахъ!… Не правда ли, Елена Белью удивительно интересна сегодня? Такъ пріятно смотрть на хорошенькую женщину!…

Джорджъ отвернулся, чтобы скрыть отъ матери свое волненіе, и только пробормоталъ:

— У нея свжій, цвтущій видъ. Это правда!…

Миссисъ Пендайсъ загадочно посмотрла на него.

— Иди, дорогой мой. А то ты можешь опоздать на охоту!…

Мистеръ Пендайсъ былъ спортсменомъ старой школы и противникомъ массовыхъ избіеній птицъ. Вообще онъ очень любилъ птицъ. У него была цлая коллекція чучелъ исчезающихъ видовъ птицъ, и онъ тщательно сохранялъ ихъ подъ стекломъ. Онъ желалъ сдлать эту коллекцію нераздльной частью своего имнія, для того чтобы вмст съ этимъ имніемъ она переходила отъ отца къ сыну и т. д.

— Взгляните-ка на эту дартфордскую малиновку!— говорилъ онъ постителю.— Прелестное маленькое созданіе! Но съ каждымъ днемъ она встрчается все рже и рже. Вы просто не поврите, если я вамъ назову сумму, которую я заплатилъ за этотъ экземпляръ!

Нкоторыя изъ рдкихъ птицъ, находящихся въ его коллекціи, были застрлены имъ самимъ на охот въ разныхъ странахъ, куда онъ здилъ съ этой спеціальной цлью. Но большинство экземпляровъ были все же пріобртены имъ за деньги. Въ его библіотек цлыя полки были заставлены тщательно подобранными книгами по орнитологіи, а его коллекція яицъ рдкихъ, почти исчезнувшихъ видовъ, была одной изъ лучшихъ въ ‘трехъ королевствахъ’. Онъ возмущался невжественными охотниками, которые безъ всякаго толку истребляютъ рдкія породы птицъ. Если случалось, что въ его владнія залеталъ подобный рдкій пернатый гость, то Пендайсъ, узнавъ объ этомъ, приходилъ въ сильнйшее волненіе. Тотчасъ же принимались мры къ тому, чтобы удержать залетнаго гостя въ своихъ владніяхъ, но если оказывалось, что птица прилетла изъ какого-нибудь сосдняго помстья и существовала опасность, что она снова вернется туда, то Пендайсъ тотчасъ же убивалъ ее и длалъ изъ нея чучело, чтобы она не была потеряна для его коллекціи. Онъ также сильно волновался при встрч съ кмъ-нибудь изъ землевладльцевъ по сосдству, имвшихъ такую же страсть, какъ у него, собирать рдкихъ птицъ. Собираясь на охоту, онъ съ методической аккуратностью длалъ вс свои распорженія. Въ шляпу были положены билетики съ названіями ружей, и Пендайсъ самъ вынималъ ихъ оттуда. Позади дома онъ длалъ смотръ своимъ загонщикамъ, которые выстраивались передъ нимъ шеренгой, съ длинными палками въ рукахъ и безъ всякаго выраженія на своихъ словно окаменвшихъ лицахъ. Пять минутъ онъ тратилъ на то, чтобы передать свои инструкціи смотрителю, и затмъ охотники выступали въ походъ, вооруженные ружьями и достаточнымъ количествомъ патроновъ на первое время.

Легкій туманъ, пронизанный лучами солнца, носился надъ зеленымъ лугомъ. Воздухъ былъ наполненъ чириканіемъ птицъ. Охотничья повозка мистера Пендайса, сдланная по его собственному рисунку, медленно двигалась по дорог къ мсту загона. Джорджъ шелъ позади, засунувъ руки въ карманы. Онъ не торопился присоединиться къ другимъ охотникамъ и наслаждался яснымъ, спокойнымъ утромъ и мелодичнымъ пніемъ птицъ, раздававшимся кругомъ него.

‘Какой прекрасный день для охоты!’ подумалъ онъ.

Его отецъ подошелъ къ нему. Охотничій костюмъ мистера Пендайса былъ тщательно обдуманъ и сдланъ изъ матеріи такого цвта, который, сливаясь съ окружающей средой, скрывалъ бы его отъ птицъ. Пендайсъ самъ составилъ для него рисунокъ. Его неразлучный спутникъ, собака Джонъ, обладавшая такою же страстью къ коллекціи птицъ, какъ и ея хозяинъ, весело прыгала около его ногъ.

— Джорджъ, теб достался послдній номеръ,— сказалъ ему Пендайсъ.— Это удача для тебя, и наврное теб можно будетъ подстрлить какую-нибудь хорошую птицу, которая вылетитъ по направленію къ теб.

Взявъ ружье и сдунувъ пылинки съ его блестящаго дула, Джорджъ осмотрлъ курокъ. Запахъ масла вызвалъ въ немъ дрожь удовольствія. Въ эту минуту онъ забылъ обо всемъ, даже объ Елен Белью, и помнилъ только объ охот. Вдругъ издалека донесся какой-то шумъ, и большой золотистый фазанъ, вынырнувъ изъ зеленой чащи лса, низко пролетлъ надъ лугомъ и исчезъ въ заросляхъ кустарника. Нсколько голубей пролетли мимо на большой высот. Снова послышался стукъ палокъ загонщиковъ, колотившихъ по деревьямъ, и изъ лса стремительно вылетлъ фазанъ прямо на Джорджа, который тотчасъ же прицлился и выстрлилъ. Птица перевернулась въ воздух и упала съ легкимъ стукомъ въ траву. Джорджъ взглянулъ на мертвую птицу, освщенную солнцемъ, и улыбка торжества заиграла на его устахъ. Онъ ощущалъ въ эту минуту радость бытія.

Его отецъ всегда запоминалъ вс мельчайшія событія охоты и вс свои впечатлнія, точно въ голов у него была особая записная книжка, куда онъ мысленно заносилъ все, что заслуживало его вниманія. Онъ помнилъ вс промахи стрлковъ и вс удачные и неудачные выстрлы, зналъ вс слабыя стороны приглашенныхъ охотниковъ, склонность нкоторыхъ къ хвастовству своими охотничьими подвигами и ихъ настоящую неловкость. Но въ то же время онъ безсознательно взвшивалъ соціальное положеніе своихъ гостей, помнилъ о титулованномъ отц мистера Уинслоу, о положеніи Томаса Брендуайта въ финансовомъ мір, о великолпной охот у сэра Джемса Мальдена, о своихъ родственныхъ отношеніяхъ съ генераломъ Пендайсомъ и о важномъ значеніи англиканской церкви. Все это отмчалось имъ въ его умственной записной книжк. Только одинъ Фокслей не владлъ ни однимъ изъ указанныхъ преимуществъ. У него не было ни титула, ни охотничьихъ полей, ни положенія, ни даже хорошаго платья. Но онъ былъ изумительно мткій стрлокъ, а это тоже было важно. Однако сквайру доставляло также удовольствіе то, что онъ былъ въ состояніи доставить такое здоровое и полезное развлеченіе своимъ гостямъ, какъ подобная охота. И онъ радовался этой возможности со свойственнымъ ему великодушіемъ.

Солнце скрывалось уже за стнами деревяннаго охотничьяго домика, когда кончилась охота. Изъ трубы коттэджа, обвитаго плющомъ, гд жилъ лсной сторожъ, струился дымокъ, слегка окрашенный розоватыми отблесками заката. Издалека долетали голоса людей и животныхъ, какъ это всегда бываетъ въ тихій сельскій вечеръ, когда кончается дневная страда. Высоко надъ лсомъ еще кружились встревоженные голуби, но другихъ признаковъ жизни уже не было видно. Лсъ погружался въ дремоту. Внезапно послдній розовый лучъ заката пробрался въ чащу, освтивъ листья и втви кустарниковъ. На мгновеніе лсъ точно встрепенулся, ожилъ, а затмъ снова погрузился въ сонъ. Изъ этого проснувшагося лса медленно выползъ раненый кроликъ и, свалившись на траву, тихо умиралъ. Онъ лежалъ на боку, неподвижный, пригнувъ къ животу заднія лапки и поднявъ вверхъ переднія лапки, словно молящееся дитя. Но жизнь еще сосредоточивалась въ его нжныхъ черныхъ глазахъ, въ которыхъ застыло выраженіе страданія и какого-то изумленія, словно онъ спрашивалъ природу зачмъ ей понадобились его страданія и его смерть.

III.
Часы отдохновенія.

Между чаемъ и обдомъ въ помщичьемъ дом замирала жизнь и онъ погружался въ полудремотное состояніе.

Выкупавшись и переодвшись, Джорджъ пошелъ въ курительную комнату, взялъ съ собой свою записную книжку, гд были имъ сдланы отмтки суммъ, израсходованныхъ на скачкахъ. Усвшись въ мягкое глубокое кресло въ уютномъ уголк, заставленное ширмой и скрытое отъ нескромныхъ взоровъ, Джорджъ испыталъ то особое чувство физическаго благосостоянія, которое доставляетъ человку отдыхъ посл долгаго пребыванія на свжемъ воздух и мускульныхъ упражненій. Обрывки мыслей и туманныхъ грезъ проносились у него въ голов, и мало-по-малу онъ задремалъ. Его разбудили голоса разговаривавшихъ неподалеку отъ него.

— Джорджъ вовсе не плохой стрлокъ,— говорилъ кто-то.

— Ну, онъ не проявилъ своего искусства въ этой охот. Впрочемъ, миссисъ Белью была съ нимъ. Птицы тучей летли надъ нимъ, но онъ не задлъ пулей даже ни одного пера!

Это говорилъ Уинслоу. Затмъ посл небольшой паузы послышался голосъ Томаса Брендуайта:

— Большая ошибка брать съ собой дамъ на охоту. Я этого промаха не сдлаю. А вы что объ этомъ думаете, сэръ Джемсъ?

— Да, это нехорошее обыкновеніе,— послдовалъ отвтъ.

Томасъ Брендуайтъ нершительно засмялся, какъ человкъ, не вполн увренный въ себ.

— Этотъ Белью отчаянный малый,— снова раздался голосъ.— Здсь его называютъ головорзомъ. Онъ пьетъ, какъ рыба, и здитъ верхомъ, какъ дьяволъ. Она-таки не мало вынесла отъ него. Я замтилъ, что въ охотничьихъ помстьяхъ зачастую встрчаются подобныя парочки. Видали вы его когда-нибудь? Онъ худощавый, широкоплечій человкъ, съ блымъ лицомъ, маленькими темными глазами и рыжими усами.

— Она вдь еще молодая женщина?

— Да, тридцати или тридцати двухъ лтъ, не больше.

— Отчего они не могли ужиться вмст?

Послышалось чирканіе спичкой.

— Горшокъ котлу не товарищъ!— раздался насмшливый отвтъ.

— Она любитъ возбуждать восхищеніе, это врно… Кажется, у нихъ былъ ребенокъ, но онъ умеръ,— замтилъ небрежно Уинслоу.— А потомъ была какая-то исторія. Въ чемъ было дло, никто въ точности не знаетъ, но только Белью вынужденъ былъ покинуть полкъ. Говорятъ, что у нея бываютъ разныя фантазіи и она ищетъ сильныхъ ощущеній. Она любитъ кататься по тонкому льду и заставляетъ своего кавалера гнаться за собой. А если бдняга вситъ тяжеле, чмъ она, то, разумется, проваливается въ воду.

— Она похожа на своего отца, старика Черитона. Я знавалъ его въ клуб. Это былъ сквайръ старинной закваски. Онъ женился во второй разъ въ шестьдесятъ лтъ и похоронилъ свою вторую жену, когда ему было восемьдесятъ лтъ. Незаконныхъ дтей у него было больше, чмъ у кого бы то ни было въ Девоншайр. Я видлъ его за недлю до смерти за карточнымъ столомъ. Это въ крови у нея! А каковъ всъ Джорджа? Не провалится ли и онъ на тонкомъ льду?… Ха, ха!…

— Довбльно смяться, Брендуайтъ. У насъ еще есть время поохотиться передъ обдомъ, если вы не прочь, Уинслоу?

Раздался стукъ отодвигаемыхъ стульевъ и шаговъ. Двери захлопнулись, и Джорджъ остался одинъ. Пріятное чувство благосостоянія и покоя исчезло безслдно, и щеки его покраснли отъ внутренняго волненія. Онъ всталъ и началъ ходить взадъ и впередъ по тигровой шкур, разостланной передъ каминомъ. Машинально взявъ папироску, онъ закурилъ ее, но тотчасъ же бросилъ въ каминъ, а черезъ минуту закурилъ другую.

Катаніе на конькахъ по тонкому льду! Да разв это можетъ удержать его? Ни это, ни что другое! Онъ не боится ихъ пересудовъ и насмшекъ. Они только еще больше подстрекаютъ его.

Онъ бросилъ въ огонь и вторую папироску. Итти въ гостиную въ этотъ часъ дня было непривычно для него, но онъ все же пошелъ туда. Тихо открывъ дверь, онъ увидалъ комнату, освщенную большими масляными лампами, и миссисъ Белью, сидящую за роялемъ и поющую. На конц стола еще стоялъ чайный приборъ, но чаепитіе, очевидно, кончилось. Въ амбразур углового окна играли въ шахматы генералъ Пендайсъ и Би, а въ центр комнаты, около лампы, за большимъ столомъ сидли лэди Мальденъ, миссисъ Уинслоу и миссисъ Брендуайтъ. Джорджъ замтилъ, что он повернулись въ сторону миссисъ Белью, когда она запла, и на ихъ лицахъ появилось недовольное выраженіе, точно он хотли дать понять ей, что она прервала своимъ пніемъ интересный разговоръ, который он вели между собой.

Передъ каминомъ, разставивъ свои длинныя ноги, стоялъ долговязый Джеральдъ Пендайсъ, а немного поодаль, опустивъ свое вышиваніе на колни, сидла миссисъ Пендайсъ, не спуская глазъ съ поющей хорошенькой женщины. Джорджъ тоже смотрлъ на нее, и хотя онъ не былъ музыкаленъ, но пніе Елены Белью вызывало у него трепетный восторгъ. Когда звуки замерли, легкій шопотъ одобренія раздался въ кругу дамъ, а Джеральдъ воскликнулъ:

— Прелесть, какъ хорошо! Благодарю васъ!…

Въ то же время изъ амбразуры окна послышался голосъ генерала Пендайса:

— Шахъ королев!…

Миссисъ Пендайсъ, принимаясь за вышиваніе, на которое упала слеза, выкатившаяся изъ ея глазъ, ласково проговорила:

— Благодарю васъ, милая. Это было удивительно хорошо!

Миссисъ Белью покинула рояль и сла возл миссисъ Пендайсъ. Джорджъ подошелъ къ играющимъ въ шахматы. Онъ ровно ничего не смыслилъ въ этой игр, но отсюда ему было удобно, незамтно для другихъ, слдить за миссисъ Белью.

Въ тепломъ воздух комнаты носился легкій ароматъ горвшаго кедроваго полна, положеннаго въ каминъ. Джорджъ слышалъ голоса разговаривавшихъ, но до него долетали лишь отдльныя слова. Изрдка раздавался голосъ генерала, объявлявшаго: ‘Шахъ!’ и возгласъ Би: ‘О, дядя!’ Все вокругъ дышало какимъ-то соннымъ спокойствіемъ и комфортомъ и, казалось, никакимъ заботамъ и треволненіямъ тутъ не было мста. Но въ душ Джорджа внезапно вскипла ярость. Съ какой стати вс здсь такъ спокойны и довольны, между тмъ какъ въ груди у него бушуетъ пламя? И онъ мрачно поглядлъ на ту, которая причиняла ему такія муки. Невольно сдлавъ движеніе, онъ пошатнулъ шахматы. Генералъ сдлалъ ему замчаніе. Джорджъ отошелъ отъ него и, подойдя къ креслу матери, заглянулъ на ея работу:

— Ну-ка, покажите мн, мама, что вы вышиваете?— сказалъ онъ.

Лицо миссисъ Пендайсъ выразило пріятное изумленіе. Она’ улыбаясь, показала ему вышиваніе, говоря:

— Голубчикъ, вдь ты тутъ ничего не понимаешь! Это я вышиваю передъ для своей новой юбки.

Джорджъ взялъ въ руки вышиваніе и сталъ разсматривать его со вниманіемъ. Конечно, онъ не понималъ ничего въ такой работ, но, нагнувшись надъ ней и вертя ее въ рукахъ, онъ почти касался плеча миссисъ Белью и могъ наслаждаться близостью любимой женщины. Ему показалось даже, что она не только не отстраняется отъ него, но даже какъ будто слегка прижимается къ нему плечомъ.

Голосъ матери заставилъ его очнуться.

— Милый мой, не урони иголку! Лучше отдай мн мою работу.

Джорджъ положилъ вышиваніе ей на колни. Миссисъ Пендайсъ ласково посмотрла на него. Вдь онъ въ первый разъ выказалъ интересъ къ тому, что она длаетъ, и это ее обрадовало.

Миссисъ Белью, закрывъ лицо большимъ веромъ, чтобы защитить его отъ огня камина, тихо проговорила, обращаясь къ Джорджу:

— Если мы съ вами завтра выиграемъ на скачкахъ, то я вышью вамъ что-нибудь, Джорджъ.

— А если мы проиграемъ?

Миссисъ Белью подняла глаза и взглянула на Джорджа. Онъ отвтилъ ей такимъ же взглядомъ, брошеннымъ украдкой, чтобы миссисъ Пендайсъ не замтила его.

— Если мы проиграемъ, то я провалюсь въ преисподнюю,— отвчала миссисъ Белью.— Мы должны выиграть, Джорджъ!

Онъ смущенно засмялся и быстро взглянулъ на мать. Миссисъ Пендайсъ продолжала вышивать, методически втыкая и вынимая иглу, но въ лиц ея замчалась тревога. Джорджъ чувствовалъ на себ пристальный взглядъ Елены. Ея полусмющійся, полуугрожающій взглядъ проникалъ въ самую глубь его души, и ему казалось, что она такъ же скручиваетъ его и вертитъ имъ, какъ онъ вертлъ передъ тмъ руками материнскую вышивку.

Громкій голосъ генерала Пендайса раздался въ комнат:

— Матъ? Какой вздоръ, Би! Этого не можетъ быть! А впрочемъ… дйствительно…

Дамы, сидвшія въ центр комнаты, оживленно бесдовали. Миссисъ Пендайсъ откинулась на спинку кресла, улыбаясь.

— Не правда ли, красиво?— сказала она, показывая вышиваніе миссисъ Белью, но въ ея глазахъ все-таки свтилась тревога, когда она смотрла на сына.

IV.
На скачкахъ.

Изъ всхъ мстъ, гд при помощи кнута, шпоръ, ругательствъ и большихъ количествъ виски заставляютъ лошадей передвигать ноги съ совершенно ненужной скоростью, чтобы дать людямъ возможность съ большей свободой обмниваться монетами, проигрывая и выигрывая крупныя ставки, Ньюмаркетъ считается однимъ изъ самыхъ веселыхъ и самыхъ лучшихъ. Скачки въ Ньюмаркет всегда привлекаютъ огромное стеченіе народа и здсь всего ярче проявляется британскій темпераментъ. Климатъ Ньюмаркета способствуетъ этому. Повидимому, нигд въ другомъ мст, во всхъ ‘трехъ королевствахъ’, не бываетъ такихъ жаркихъ дней, такихъ холодныхъ втровъ и такихъ проливныхъ дождей. Нигд, даже въ лондонскомъ Сити, не замчается такого развитія гордаго индивидуализма, который составляетъ отличительную черту каждаго англичанина и въ особенности каждаго сельскаго сквайра, дворянина-помщика. Ристалище въ Ньюмаркет привлекаетъ англійскіе землевладльческіе классы, являющіеся опорой церкви и всхъ традицій въ стран, такъ какъ служитъ для нихъ любимымъ мстомъ спорта.

За полчаса до начала гандикапа владльцы скаковыхъ лошадей, собираясь за оградой маленькими группами, бесдовали другъ съ другомъ, съ величайшей точностью разбирая качества и недостатки лошадей, участвовавшихъ въ скачкахъ, а также жокеевъ и дрессировщиковъ. Джорджъ Пендайсъ, стоя въ дальнемъ углу, разговаривалъ вполголоса съ дрессировщикомъ своего скакуна Блэксмитомъ и со своимъ жокеемъ Смольсомъ. На лиц Джорджа нельзя было прочесть никакихъ слдовъ волненія. Онъ зналъ, что публика расположена въ пользу его лошади и что если-бъ онъ захотлъ, то могъ бы получить четыре тысячи фунтовъ, ничмъ не рискуя. Ему нужно было только не выпускать на состязаніе своего скакуна. Но хотя онъ и былъ бы радъ получить такую сумму, однако, не могъ согласиться на подобную сдлку. Это было противъ его принциповъ. Притомъ же онъ врилъ въ побду своей лошади, и недаромъ въ его жилахъ текла кровь Тоттериджей. Онъ любилъ скачки ради скачекъ, и даже проигрышъ не умалялъ его наслажденія этимъ видомъ спорта. Въ такихъ случаяхъ онъ гордился своимъ превосходствомъ истиннаго спортсмена надъ другими людьми, не понимающими, такого чувства.

— Пойдемъ посмотримъ, какъ сдлаютъ лошадку,— сказалъ онъ своему брату Джеральду.

Они направились къ длинному ряду стойлъ, гд лошадь Джорджа, по имени Эмблеръ, дожидалась, когда ея туалетъ будетъ оконченъ. Это былъ красивый, статный конь, темной масти, но всего замчательне были у него глаза, блестящіе и выразительные, взглядъ которыхъ даже производилъ нсколько жуткое впечатлніе, когда онъ устремлялъ его на кого-нибудь. Казалось, будто Эмблеръ отлично понимаетъ, что длается вокругъ него, и можно было почти не сомнваться, что съ годами онъ обнаружитъ строптивость и отнесется съ неодобреніемъ къ той систем, посредствомъ которой люди наживаютъ деньги на его счетъ. Когда Джорджъ подошелъ къ нему, Эмблеръ взглянулъ на него своими странными, блестящими глазами и этотъ взоръ смутилъ Джорджа. Онъ отвернулся и сказалъ:

— Садитесь, жокей!…

Стройныя, красивыя животныя, гордо выступая впередъ, мрнымъ шагомъ прошли мимо смотрвшей на нихъ толпы, словно гладіаторы, отправляющіеся навстрчу смерти. Какъ только они исчезли въ воротахъ ипподрома, толпа тотчасъ же разсялась.

Джорджъ стоялъ одинъ у перилъ татерсаля. Онъ нарочно выбралъ самый отдаленный уголъ, откуда могъ безъ помхи смотрть въ полевой бинокль на арену скачекъ. Въ этотъ ршающій моментъ онъ не могъ выносить ничьего общества.

— Началось!…

Джорджъ опустилъ бинокль. Онъ не могъ больше смотрть. Сердце его сильно билось, и онъ слегка отвернулся, чтобы никто не замтилъ его волненія. Вдругъ сзади него раздались голоса:

— Никогда имъ не опередить его!… Эмблеръ выигрываетъ!… Эмблеръ!… Тутъ не можетъ быть сомнній!…

Безмолвный среди окружающей его и волнующейся толпы, Джорджъ думалъ: ‘Это моя лошадь!… Моя!…’, и слезы искренней радости хлынули изъ его глазъ. Немного успокоившись, онъ инстинктивно поправилъ на голов шляпу и галстукъ и спокойно направился къ оград. Онъ предоставилъ Блэксмиту отвести назадъ Эмблера и пошелъ въ помщеніе, гд взвшивали лошадей. Маленькій жокей сидлъ угрюмый и съ равнодушнымъ видомъ убиралъ сдло. Блэксмитъ повернулся къ Джорджу и спокойно сказалъ:

— Ну вотъ, сэръ, мы сорвали призъ. Но я сказалъ Смольсу, что больше онъ не будетъ здить для меня. Онъ испортилъ лошадь. Разв можно было предоставлять ей полную свободу? Право же, есть отъ чего заплакать!…

Взглянувъ на Блэксмита, Джорджъ, въ самомъ дл, замтилъ, что губы у него дрожали.

Въ стойл, покрытый потомъ, вытянувъ свои заднія ноги, стоялъ Эмблеръ, вздрагивая отъ прикосновенія руки грума, который вытиралъ его. Джорджъ подошелъ къ лошади, и она, повернувъ голову, снова устремила на своего хозяина пристальный и гордый взглядъ. Джорджъ погладилъ шею лошади своей рукой, обтянутой перчаткой. Эмблеръ мотнулъ головой и отвернулся. Джорджу припомнились слова, сказанныя Блэксмитомъ, и это было каплей яда, отравившей его удовольствіе. Ему хотлось разспросить маленькаго жокея, но онъ не ршился. Впрочемъ, Смольсъ самъ пошелъ навстрчу его желанію.

— Мистеръ Блэксмитъ обрушился на меня, — сказалъ онъ Джорджу.— Но вы можете поврить мн, это очень странная лошадь! Я полагалъ, лучше предоставить ей свободу. Говорю вамъ: она прекрасно понимаетъ все! Если лошадь такова, то лучше оставить ее въ поко.

— Ну, Джорджъ, поздравляю тебя!— послышался голосъ мистера Пендайса.— Такая скачка не въ моемъ вкус, но все же быстрота твоей лошади замчательна!

Оба брата Пендайсы, сквайръ и генералъ, стояли рядомъ, столь похожіе и въ то же время столь непохожіе другъ на друга, а за ними Джордж увидлъ миссисъ Белью. Она взглянула на него блестящими глазами и тотчасъ же опустила ихъ. Джорджъ подошелъ къ ней. Онъ прочелъ въ ея глазахъ радость и торжество. Ея щеки горли, и вся она точно трепетала отъ восторга.

Недалеко отъ нихъ, облокотившись на перила, остановился какой-то худощавый господинъ въ одежд для верховой зды. Его лицо, усянное веснушками, было покрыто странной блдностью, а тонкія губы, окаймленныя маленькими рыжими усами, были плотно сжаты. Пылкій, сверкающій взглядъ его маленькихъ темнокарихъ глазъ былъ устремленъ на Джорджа и его спутницу.

— Алло, Белью!— окликнулъ его кто-то.— Удачно скакали?

— Чортъ васъ побери!— отвчалъ Белью сердито.— Какая тутъ удача? Пойдемъ-ка выпьемъ!

Джорджъ и миссисъ Белью, не оглядываясь, направились къ выходу.

— Мн не хочется больше ничего видть,— сказала она.— Я бы охотно вернулась домой.

Когда они очутились среди толпы, торопившейся занять мста, такъ какъ бга опять начинались, Джорджъ остановился и тихо проговорилъ:

— Елена?

Она подняла глаза и пристально посмотрла на него.

Дорога отъ желзнодорожной станціи до Уорстедъ Скинеза, довольно длинная, промелькнула для Джорджа, какъ одно мгновеніе. Сидя въ шарабан возл Елены Белью, онъ переживалъ блаженныя минуты. Передъ нимъ словно разверзлось небо, и чудное видніе предстало передъ его духовными очами. Такое видніе нкоторымъ изъ мужчинъ появляется лишь разъ въ жизни, другимъ же много разъ, и всегда, когда бы оно ни появлялось, оно заслоняетъ собой все остальное. Прошлое и настоящее, чувство законности и порядка,— все отступаетъ на задній планъ передъ этимъ блестящимъ видніемъ, въ которомъ сосредоточиваются въ такія минуты вс надежды и все будущее человка.

Джорджъ Пендайсъ вперилъ неподвижный взоръ въ это мерцающее видніе, чувствуя всмъ своимъ существомъ близость Елены, касавшейся своей рукой его руки. Они оба молчали, словно боясь нарушить очарованіе минуты. Щеки у нихъ горли, глаза блестли въ темнот, и они невольно прижимались другъ къ другу, ощущая блаженный трепетъ. отъ этого прикосновенія.

Грумъ, сидвшій позади нихъ, тоже мечталъ, глядя на убгавшую внизу дорогу, но мечты его были другого рода. Онъ выигралъ на скачкахъ пять фунтовъ и былъ очень доволенъ. Взглянувъ украдкой на сидвшихъ, онъ подумалъ:

‘Если-бъ у меня была такая лошадь, какъ у мистера Джорджа, да сидла бы возл меня такая красотка, сталъ бы я такъ молчать всю дорогу!…’

V.
Танцовальный вечеръ.

Миссисъ Пендайсъ любила собирать у себя мстное общество и устраивать танцы для молодежи. Но это было не легко, такъ какъ мужчины въ сосднихъ помстьяхъ не питали особеннаго пристрастія къ такого рода развлеченіямъ. Они были заняты другими длами, и любимымъ развлеченіемъ служила для нихъ охота.

— Я очень любила танцы въ молодости,— говорила миссисъ Пендайсъ, взглядывая на кружившіяся въ зал пары.— О, бдняга, Сесиль Тарнъ!— воскликнула сна, улыбаясь и указывая на краснощекаго юношу, танцующаго съ ея дочерью Би.— Посмотрите, какъ онъ старается! Онъ все время подпрыгиваетъ и такъ крпко держитъ Би, словно боится упасть. Хорошо, что она такъ прочно стоитъ на ногахъ!… Но я люблю смотрть на этого славнаго юношу… А вотъ и Джорджъ съ Еленой! Бдненькій Джорджъ не вполн къ ней подходитъ, но онъ все же лучше другихъ танцоровъ. Не правда ли, она очень мила сегодня?

Лэди Мальденъ приставила къ глазамъ черепаховый лорнетъ и, посмотрвъ на танцующихъ, сказала:

— Да, но она одна изъ тхъ женщинъ, наружность которыхъ всегда напоминаетъ о томъ, что у нихъ есть тло. Вы понимаете, что я хочу сказать? Она похожа на француженку!

Миссисъ Белью, танцуя со своимъ кавалеромъ, промелькнула мимо нихъ такъ близко, что ея платье цвта морской воды задло ихъ колни, и он об ощутили тонкій ароматъ цвтовъ, исходившій отъ нея.

— Она отлично танцуетъ,— замтила миссисъ Пендайсъ.

Лэди Мальденъ подтвердила.

— Да, но она опасная женщина. Джемсъ совершенно согласенъ со мной.

Миссисъ Пендайсъ слегка наморщила брови. Чуть замтное неудовольствіе промелькнуло на ея кроткомъ лиц.

— Она очень далекая родня мн,— сказала миссисъ Пендайсъ.— Ея отецъ былъ замчательный человкъ. Старинный девоншайрскій родъ… Мн нравится, когда молодежь веселится…

Нжная улыбка на мгновеніе освтила ея лицо, и сердце забилось нсколько сильне. Она вспомнила свою молодость и своего друга дтства, молодого моряка Трифена. Онъ не отходилъ отъ нея цлый вечеръ и танцовалъ только съ ней. А потомъ она всю ночь просидла у своего окна до самаго разсвта и тихо плакала, потому что была уже замужемъ тогда за Гораномъ Пендайсомъ.

— Я всегда жалю женщину, которая такъ хорошо танцуетъ, какъ Елена,— прибавила она.— Здсь ей не съ кмъ танцовать. Я бы хотла пригласить молодыхъ людей изъ города. Но Горасъ желаетъ видть у себя только здшнюю молодежь. Это несправедливо по отношенію къ нашимъ молодымъ двушкамъ. И не столько тутъ дло въ танцахъ, сколько въ разговор этихъ молодыхъ людей. Вдь они ни о чемъ другомъ не говорятъ, какъ только о лошадяхъ, объ охот, о собакахъ (хотя я сама очень люблю собакъ) да о новыхъ способахъ игры въ гольфъ! Въ самомъ дл, даже меня это приводитъ въ отчаяніе иной разъ!… Они даже какъ будто неспособны веселиться какъ слдуетъ. Право! Мн кажется, имъ это и не нужно. Они только и думаютъ о завтрашнемъ утр, когда они опять могутъ итти и убивать какую-нибудь дичь. Даже Би такая же, какъ они вс!…

Въ словахъ миссисъ Пендайсъ не было никакого преувеличенія. Въ Уорстедъ Скинез собирались исключительно только мстные дворяне-помщики, сосди Пендайса, со своими женами и дтьми.

— Вашъ мужъ разговариваетъ съ лордомъ Кверрименомъ,— замтила миссисъ Пендайсъ лэди Мальденъ.— Я вижу по ихъ жестамъ, что они говорятъ о пьяницахъ. Но я сознаюсь, мн немного жаль этихъ бднягъ!

— Джемсъ очень правильно смотритъ на нихъ,— возразила лэди Мальденъ.— Они являются оскорбленіемъ для общества. Съ пьянствомъ необходимо бороться. Я думаю, что тяжело бываетъ наказывать человка, укравшаго хлбъ или брюкву, хотя и это нужно, конечно! Но пьяницъ жалть нечего. Для многихъ пьянство — это не боле какъ спортъ!

Миссисъ Пендайсъ ничего не возразила и продолжала молча смотрть на танцующихъ.

— Теперь съ ней танцуетъ капитанъ Мейдью,— вдругъ проговорила она.— Онъ хорошій танцоръ, и они составляютъ прекрасную пару. Я люблю, когда молодые люди веселятся. Столько на свт лишней печали и страданій! Мн кажется, если-бъ люди были снисходительне другъ къ другу, то было бы меньше ненужныхъ страданій.

Лэди Мальденъ искоса поглядла на нее, поджавъ губы. Но миссисъ Пендайсъ продолжала улыбаться, словно ничего не замчая.

— Елена Белью была очаровательной двушкой… Ея ддъ былъ кузеномъ моей матери. Ну, какъ она мн приходится, я право не знаю! Во всякомъ случа, мой кузенъ Грегори Виджиль приходится и ей кузеномъ. Вы знаете его? Онъ изъ Гэмпшайра.

— Грегори Виджиль? У него волосы съ сильной просдью? Я встрчалась съ нимъ въ ‘Обществ спасенія женщинъ и дтей’. Наврное, вы слышали объ этомъ обществ?

— Ахъ да, это очень хорошо!— отвтила миссисъ Пендайсъ, все еще улыбаясь и смотря на Елену.— Какая у нея красивая фигура! Пріятно смотрть на нее. Я всегда завидую женщинамъ, имющимъ такую фигуру. Она какъ будто никогда не можетъ состариться… Вы говорили объ ‘Обществ возрожденія женщинъ’? Грегори всегда сочувствовалъ такимъ вещамъ. Но вы замтили, что ему никогда не удавались попытки въ этомъ направленіи? Была тутъ одна женщина, которою онъ очень интересовался весной. Я полагаю, она пила…

— Он вс пьютъ, — наставительно произнесла лэди Мальденъ.— Это проклятіе современной жизни.

— Большинство Тоттериджей тоже были пьяницами,— сказала миссисъ Пендайсъ, наморщивая лобъ.— Они разрушали этимъ свой организмъ. Вы знаете Джаспера Белью?

— Нтъ.

— Такъ жаль, что онъ пьетъ! Онъ пріхалъ къ намъ обдать однажды, и мн кажется, былъ совершенно пьянъ. Онъ схватилъ меня за руки, и его маленькіе глаза точно прожигали меня насквозь своимъ взглядомъ. На обратномъ пути домой онъ завезъ свой шарабанъ въ канаву. Такія вещи случаются всегда. Такъ жаль! Онъ очень интересный человкъ. Но Горасъ не можетъ выносить его.

Музыка вальса прекратилась, и лэди Мальденъ сложила свой лорнетъ. Джорджъ и миссисъ Белью прошли мимо нея, точно спша скрыться отъ глазъ любопытныхъ.

— Отчего она не съ мужемъ?— рзко спросила лэди Мальденъ.

Миссисъ Пендайсъ взглянула на нее съ легкимъ изумленіемъ, словно хотла дать ей понять неумстность такого вопроса. Лэди Мальденъ немного смутилась, но все же не могла удержаться отъ замчанія:

— Вамъ стоитъ только посмотрть, чтобы убдиться, насколько она опасна.

Щеки миссисъ Пендайсъ густо покраснли.

— Вс мужчины здсь влюблены въ Елену Белью,— отвчала она,— Она такъ обаятельна! Мой кузенъ Грегори былъ влюбленъ въ нее нсколько лтъ тому назадъ, хотя онъ былъ ея опекуномъ или довреннымъ — ужъ я не знаю, какъ они называютъ это теперь! Эта исторія была очень романична. Будь я мужчиной, я бы тоже влюбилась въ нее…

И снова передъ взорами миссисъ Пендайсъ предсталъ образъ молодого Трифена и она слышала его голосъ, говорившій: ‘Ахъ, Марджери, я люблю васъ!…’ Она слышала и свой собственный голосъ, произнесшій шопотомъ: ‘Бдняжка!…’ И опять это далекое прошлое вставало передъ ней, какъ будто поднимаясь изъ-за темнаго лса, гд каждое дерево носило на себ имя Гораса Пендайса.

— Какъ жаль, что молодость проходитъ!— проговорила она.

Сквозь широко раскрытыя двери зимняго сада видна была лужайка, залитая луннымъ свтомъ, и втви большихъ кедровъ казались точно нарисованными черной краской, выдляясь на темно-синемъ фон небесъ. Все притихло кругомъ, словно въ очарованномъ сн, и только крикъ филина нарушалъ иногда безмолвіе ночи.

Почтенный ректоръ, Гуссель Баркеръ, хотлъ войти въ зимній садъ, но остановился въ дверяхъ, замтивъ парочку, полускрытую густымъ кустомъ какого-то растенія. Онъ тотчасъ же догадался, что это были миссисъ Белью и Джорджъ Пендайсъ, стоявшіе рядомъ, близко другъ къ другу и любовавшіеся луннымъ свтомъ. Прежде чмъ ректоръ ршилъ, какъ ему поступить, войти или тихонько удалиться, онъ увидалъ, что Джорджъ обнялъ миссисъ Белью. Она откинула голову и прижалась къ нему. Лунный свтъ, падая на нее, освтилъ изящныя линіи ея затылка и шеи. Ректоръ замтилъ также, что она закрыла глаза и полураскрыла губы, словно ожидая поцлуя.

VI.
Почтенный ректоръ и его вліяніе.

Въ курительной комнат, стны которой были увшаны картинами, изображающими различные моменты охоты, и портретами охотниковъ, а также охотничьими трофеями, собралось мужское общество Уорстедъ Скинеза, за исключеніемъ самого хозяина и сэра Джемса Мальдена, удалившихся въ свои комнаты. Оставшіеся гости, усвшись вокругъ камина, оживленно разговаривали.

Джорджъ, войдя въ комнату, остановился у стола, на которомъ стоялъ подносъ, уставленный бокалами и бутылками съ минеральной водой.

— Кто хочетъ пить?— раздался голосъ одного изъ мужчинъ, державшихъ графинъ въ рук.— Ректоръ, не ходите ли промочить горло? Джорджъ, не хочешь ли?…

Джорджъ мотнулъ отрицательно головой. Онъ улыбался, занятый своими мыслями, словно никого и ничего не замчая кругомъ, и эта улыбка, помимо его воли, появлялась на его устахъ и выдавала его душевное состояніе. Онъ хотлъ совладать съ этимъ и придать своему лицу обычное равнодушное выраженіе, присущее свтскому человку, но ему это не удавалось. Именно эта странная улыбка и привлекла вниманіе присутствующихъ, съ удивленіемъ взглянувшихъ на Джорджа, точно это былъ гость, явившійся сюда съ какой-нибудь другой планеты.

Ректоръ съ нахмуреннымъ видомъ наблюдалъ за Джорджемъ, и въ голов у него мелькали странныя мысли.

Генералъ Пендайсъ заговорилъ, поглаживая свои бакенбарды:

— Я слышалъ, что нашъ пріятель, сэръ Персиваль, собирается снова выставить свою кандидатуру.

Ректоръ всталъ съ своего мста и, обернувшись спиной къ огню, возразилъ:

— Это оскорбительно! Слдовало сразу объявить ему, что мы его не желаемъ!

Достопочтенный Джофрей Уинслоу замтилъ, не поднимаясь съ кресла:

— Если онъ выставитъ свою кандидатуру, то пройдетъ наврное. ‘Они’ не захотятъ потерять его… Впрочемъ, я долженъ замтить,— прибавилъ онъ, небрежно раскуривая сигару и выпуская дымъ вверхъ,— что совершенно не понимаю, какое это иметъ отношеніе къ его общественной дятельности.

Ректоръ презрительно выпятилъ нижнюю губу.

— Закоснлый человкъ!— проговорилъ онъ.

— Но вы забываете женщину! Разв есть у мужчины шансы освободиться, если подобная женщина завладетъ имъ?

— Когда я былъ въ Галифакс, — замтилъ генералъ Пендайсъ,— то она считалась первой красавицей въ город и…

Но ректоръ прервалъ его:

— Не будемъ больше говорить объ этой распутниц!— сказалъ онъ презрительно.— Скажите намъ ваше мнніе, Джорджъ… Вы мечтаете о своихъ побдахъ, а?…

Какая-то странная нота прозвучала въ тон его голоса, когда онъ обратился къ Джорджу. Но Джорджъ не хотлъ показать, что онъ замтилъ это, и просто отвтилъ:

— Не знаю. Я слишкомъ хочу спать теперь. Спокойной ночи!…

Съ этими словами онъ коротко поклонился и вышелъ изъ комнаты.

На дубовомъ стол, за дверью, стоялъ рядъ серебряныхъ подсвчниковъ, но горла только одна свча, слабо мерцая среди окружающаго бархатистаго мрака. Джорджъ зажегъ другую свчу и пошелъ наверхъ, въ свою спальню. На площадк лстницы онъ остановился. Все было тихо кругомъ. Вверху и внизу была темнота. Сельскій домъ погрузился въ сонъ, и среди господствующей тишины Джорджъ ясно слышалъ бурное біеніе своего сердца. Вдругъ до него долетлъ отзвукъ смха. Джорджъ вздрогнулъ. ‘Проклятый ректоръ!’ прошепталъ онъ и, поднявъ высоко свчу, пошелъ выше, по лстниц. Пройдя мимо своей комнаты, онъ снова остановился. Свтъ падалъ на его лицо. Щеки у него пылали и въ вискахъ стучало. Свча дрожала въ его рук, но онъ стоялъ словно окаменлый, съ волненіемъ прислушиваясь къ смху и голосамъ, слабо доносившимся снизу. Потомъ вдругъ, словно принявъ какое-то ршеніе, онъ еще выше поднялъ свчу, чтобы освтить каждый уголокъ коридора, и, убдившись, что кругомъ не было ни души и везд была тишина, онъ смло подошелъ къ дверямъ одной изъ комнатъ и повернулъ ручку.

На слдующій день какой-то молодой человкъ вошелъ въ купэ перваго класса дневного позда, остановившагося у станціи Барнардъ Скроллсъ, ближайшей къ Уорстедъ Скинезу. Изящно одтый, въ блыхъ перчаткахъ и монокл, онъ производилъ пріятное впечатлніе своимъ свжимъ лицомъ, съ выхоленными темно-русыми усиками и голубыми глазами, весело и съ нкоторымъ самодовольствомъ смотрвшими на окружающій міръ. Его дорожныя вещи были также изящны и на чемодан и картонк изъ превосходной кожи стояла надпись: ‘Е. Мэйдью. 8-й пхотный полкъ’.

Въ купэ сидла только одна дама, забившись въ самый уголъ. Мховое боа почти закрывало ея лицо, но тмъ не мене молодой человкъ замтилъ, что она бросила на него холодный, насмшливый взглядъ, когда онъ вошелъ. Сбросивъ монокль, онъ протянулъ ей руку съ восклицаніемъ:

— Ахъ, это вы, миссисъ Белью! Какъ пріятно снова увидть васъ такъ скоро! Вы тоже отправляетесь въ городъ? Не правда ли, какъ удался вчерашній вечеръ?… Сквайръ и миссисъ Пендайсъ такіе милые люди!…

Миссисъ Белью холодно поздоровалась съ нимъ и опять забилась въ уголъ. Она была блдне обыкновеннаго, но Мейдью нашелъ, что это ей къ лицу и что онъ еще никогда не встрчалъ боле очаровательнаго созданія. Ея молчаніе не смутило Мейдью, который продолжалъ развязно болтать.

— Получилъ недльный отпускъ… Но время теперь глухое,— говорилъ онъ.— Охотничій сезонъ откроется у насъ не раньше перваго. Какъ жаль, что вы больше, не охотитесь!…

Миссисъ Белью не давала себ труда отвчать ему, но ея холодный, небрежный взглядъ и спокойная увренность свтской женщины, сознающей силу своего обаянія, неотразимо дйствовали на молодого человка. Всегда развязный, онъ вдругъ почувствовалъ внезапную робость. Глаза миссисъ Белью какъ будто говорили:

— Я знаю, что вы станете моимъ рабомъ, но помшать этому не могу.

— Вы держали пари за лошадь Джорджа?… Чудесныя скачки. Вы знаете, Джорджъ мой школьный товарищъ? Онъ славный малый, Джорджъ!…

Что-то сверкнуло въ глазахъ Елены Белью, но Мейдью ничего не замтилъ, такъ какъ разсматривалъ въ эту минуту свою свтлую перчатку, на которой остался слдъ отъ дверной ручки вагона, что ему было очень непріятно.

— Вы, мн кажется, хорошо знаете Джорджа?— спросилъ онъ, наконецъ.

— Очень хорошо.

— Нкоторые скрываютъ, что у нихъ есть хорошій скакунъ. Джорджъ этого не длаетъ. А вы любите скачки?

— Чрезвычайно!

— И я тоже!

Ея глаза засвтились удовольствіемъ при мысли, что вкусы у нихъ одинаковые. Онъ не могъ оторвать своего восхищеннаго взора отъ ея прелестнаго личика, съ полными, чувственными губами и блестящими холодно насмшливыми глазами. На станціи, гд они вышли, миссисъ Белью отказалась отъ его услугъ, но онъ продолжалъ стоять, приподнявъ шляпу, пока ея изящный силуэтъ не исчезъ изъ вида. Только когда онъ слъ въ свой экипажъ, дожидавшійся на станціи, къ нему вернулось прежнее спокойствіе, и лицо его приняло обычное самодовольное выраженіе.

VII.
Воскресный день въ Уорстедъ Скинез.

Миссисъ Пендайсъ сидла у окна небольшой блой комнаты, которая служила ей будуаромъ. Утромъ, въ воскресенье, передъ тмъ какъ итти въ церковь, она обыкновенно заходила въ эту комнату и около часа проводила въ ней, ничего не длая и предаваясь своимъ мыслямъ. Она садилась у окна, которое бывало открыто, если дозволяла погода, и, не отрывая глазъ, смотрла на разстилавшійся передъ ней пейзажъ, знакомый ей до мельчайшихъ подробностей. И въ это воскресное утро она сидла точно такъ же, какъ всегда, вперивъ взоры вдаль и вспоминая, быть можетъ, безчисленный рядъ такихъ же точно воскресныхъ утреннихъ часовъ, которые она проводила у этого окна, пока, ровно безъ четверти одиннадцать, не входилъ сквайръ и не говорилъ ей: ‘Ну, моя милая, ты опоздаешь!’ Тогда она вставала и шла въ свою комнату надть шляпу. Это повторялось неизмнно каждое воскресное утро. Она сидла у этого окна и тогда, когда у нея были темно-каштановые волосы и она была молода. Постепенно волосы ея сдли, молодость исчезала, но эта привычка оставалась неизмнной. Она садилась у окна въ воскресенье и думала о нескончаемой верениц однообразныхъ дней, которые она провела здсь, въ этой комнат, въ этой обстановк.

Теплое осеннее солнце обливало своими лучами въ это воскресное утро блую комнату, въ которой ощущался легкій ароматъ засохшихъ розовыхъ листьевъ, наполнявшихъ небольшую вазу китайскаго фарфора, стоявшую на стол возл миссисъ Пендайсъ. Но на этотъ разъ она не смотрла неподвижно въ окно, какъ всегда, дожидаясь прихода мужа. Въ рукахъ у нея было письмо, которое она перечитывала нсколько разъ. Оно было слдующаго содержанія.

‘Дорогая Марджери, мн надо повидаться съ вами и переговорить кой-о-чемъ, поэтому я пріду къ вамъ въ воскресенье посл обда. Есть товаропассажирскій поздъ, которымъ я и могу воспользоваться. Если, какъ я предполагаю, вашъ домъ полонъ гостей въ это время года, то вы можете уложить меня спать гд-нибудь на сновал, такъ какъ мн это безразлично. Впрочемъ’ пораздумавъ, я ршилъ сказать вамъ, зачмъ мн нужно васъ видть. Вы знаете, конечно, что я единственный опекунъ Елены Белью, посл того какъ умеръ ея отецъ. Ея положеніе въ настоящее время таково, что его нельзя пожелать ни одной женщин. Я пришелъ къ убжденію, что надо покончить съ этимъ. Такой человкъ, какъ Белью, совершенно не заслуживаетъ, чтобы ⁴ его принимали во вниманіе. Я не могу хладнокровно говорить о немъ, поэтому умолкаю. Два года тому назадъ они разстались окончательно, я думаю, по его вин. Законъ же ставитъ ее въ очень трудное и безпомощное положеніе. Но, мн кажется, теперь мы могли бы начать дло о развод. Вы меня хорошо знаете и поэтому не должны сомнваться, что я все хорошенько обдумалъ, прежде чмъ пришелъ къ такому выводу. Богу извстно, что я предпочелъ бы для ея будущаго другой исходъ, если-бъ только могъ найти его, потому что разводъ внушаетъ мн отвращеніе. Но я не вижу иного выхода изъ невыносимаго положенія, въ которомъ она находится. Вы — единственная женщина, на которую я могу положиться въ данномъ случа, способная принять участіе въ Елен. Я же долженъ повидаться съ Белью. Не безпокойте почтеннаго толстяка Бенсона и не посылайте за мной лошадей. Я прекрасно могу прійти пшкомъ, а изъ вещей беру только зубную щеточку.

Преданный вамъ кузенъ Грегори Виджилъ’.

Миссисъ Пендайсъ улыбалась, читая письмо. Она будетъ рада увидть Грегори у себя, но его планъ все же возбуждалъ въ ней сомннія. Послдній скандалъ, разводъ лэди Розы Бетани, взволновалъ все здшнее общество, и до сихъ поръ еще возмущеніе не улеглось, такъ что говорить объ этомъ надо было съ большой осторожностью. Горасу очень не понравится эта идея! Новое дло о развод лица, состоящаго съ нимъ въ родств, и притомъ такъ близко отъ Уорстедъ Скинеза, будетъ особенно непріятно Горасу — она это знала. Когда Елена ухала въ четвергъ, то онъ сказалъ своей жен:

— Я не жалю, что она ухала! Ея положеніе весьма двусмысленное и здшнему обществу оно не по вкусу. Мальдены были недовольны…

Миссисъ Пендайсъ вспомнила, что она тогда прервала фразу мужа, замчаніемъ:

— Елена Мальденъ слишкомъ буржуазна, чтобы понять!…

Какой сердитый взглядъ бросилъ на нее ни мужъ! При одномъ воспоминаніи объ этомъ у нея кровь приливала къ щекамъ и ей становилось не по себ. ‘Бдняга Горасъ!’ думала она со вздохомъ. Вс дти пошли въ него, за исключеніемъ Джорджа, который напоминаетъ ея брата Губерта. Миссисъ Пендайсъ съ нжностью думала о сын. Онъ вернулся въ Лондонъ, къ своему клубу, на другой же день посл отъзда Елены. Миссисъ Пендайсъ хотлось бы, чтобъ онъ остался подольше. Да, ей хотлось бы… Жизнь въ Лондон вовсе не полезна ему.

Мысли миссисъ Пендайсъ унеслись въ Лондонъ, куда она здила только на три недли въ іюн и іюл ради своихъ дочерей. Какъ разъ въ это время ея садъ, въ деревн, цвлъ и благоухалъ, а она покидала его, чтобы окунуться въ водоворотъ лондонской жизни. И теперь она задумалась о Лондон, гд находился ея сынъ въ данную минуту и гд жизнь была такъ не похожа на ту, которая ее окружала всегда.

— Ну, моя милая, ты опоздаешь!…

Мистеръ Пендайсъ стоялъ въ дверяхъ, и его неизмнный спутникъ, собака Джонъ, вертлась около его ногъ. Сквайръ уже переодлся въ черный сюртукъ, чтобы итти въ церковь, и держалъ въ рук шляпу.

— Надюсь,— сказалъ онъ,— что Бартеръ будетъ кратокъ сегодня и не станетъ угощать насъ длинной проповдью. Мн хотлось бы успть поговорить со старымъ Фоксомъ о новой соломорзк.

Три фоксъ-терьера, любимцы миссисъ Пендайсъ, лежавшіе около нея, поднялись со своихъ мстъ, и самый старый изъ нихъ заворчалъ. Миссисъ Пендайсъ хлопнула его по носу.

— Какъ теб не стыдно, Рой!— сказала она.

— Старый песъ теряетъ уже вс свои зубы,— замтилъ мистеръ Пендайсъ.— Его надо прикончить.

— О нтъ, Горасъ, нтъ!— воскликнула миссисъ Пендайсъ, покраснвъ отъ волненія.

Сквайръ взглянулъ на нее съ неудовольствіемъ. Она встала и, нервно скомкавъ въ рук письмо, пошла къ двери, вслдъ за мужемъ. Во двор уже собралась вся домашняя челядь, отправлявшаяся въ церковь. Впереди шли горничныя, разодтыя въ праздничныя платья. За ними важно выступалъ дворецкій, а позади него лакей и грумъ, распространявшій запахъ помады. Вскор изъ дома вышелъ генералъ Пендайсъ въ высокомъ котелк. Въ рукахъ у него была трость и молитвенникъ. Онъ шелъ со своими племянницами Би и Норой, которыхъ сопровождали фоксъ-терьеры. Би и Нора также держали въ рукахъ молитвенники. Послдними шли сквайръ и его жена. Звуки колокола неслись въ воздух навстрчу прихожанамъ, а въ церкви, за органомъ, сидла миссисъ Бартеръ, устремивъ свой робкій и вмст сіяющій взглядъ на дверь ризницы, откуда долженъ былъ появиться ея мужъ.

Сквайръ и его жена вмст вошли въ церковь и заняли свои мста на первой скамь, съ лвой стороны, рядомъ съ своими дочерьми и генераломъ. Скамья была высокая и обита подушками. У подножія тоже лежали большія красныя подушки для колнопреклоненій. Мистеръ и миссисъ Пендайсъ опустились на колни, но сквайръ поднялся первый и, толкнувъ ногой подушку, которая ему мшала, надлъ очки и, взявъ старую, истрепанную Библію, развернулъ ее. Колокольный звонъ прекратился. Въ церкви пронеслись звуки органа. Служба началась…

Когда кончилось пніе псалмовъ, сквайръ поднялся съ своего мста и, положивъ об руки на аналой, началъ чтеніе св. Писанія. Онъ читалъ исторію Авраама и Лота и, прислушиваясь къ, собственному голосу, думалъ: ‘Это я, Горасъ Пендайсъ, читаю св. Писаніе, и вы вс должны слушать меня! Я Горасъ Пендайсъ!…’

Миссисъ Пендайсъ на первой скамь не сводила съ него глазъ, потому что такова была ея привычка. Но мысли ея были далеко. Она думала о томъ, что когда придетъ весна, то она подетъ въ городъ одна и остановится въ томъ самомъ отел, гд останавливалась съ отцомъ, когда была молодой двушкой. Джорджъ общалъ побывать съ нею въ театрахъ. Она улыбнулась, думая объ этомъ и забывая, что такія мысли неизмнно приходили ей въ голову каждую осень за послднія десять лтъ.

Между тмъ мужъ ея кончилъ чтеніе. На каедр появился ректоръ и началъ свою проповдь, обведя предварительно строгимъ взглядомъ своихъ прихожанъ и какъ бы предупреждая ихъ, что онъ не потерпитъ неуважительнаго отношенія къ своимъ словамъ. Темой для своей проповди онъ избралъ плодовитость семей и громилъ тхъ, кто противится божескимъ законамъ, повелвающимъ человку плодиться и множиться на земл. Онъ говорилъ объ опасныхъ для христіанства, для страны и для національной жизни доктринахъ, которыя проповдуются открыто и безъ всякаго стыда, о патріотизм, который требуетъ жертвъ, и о долг каждаго христіанина подчинять свои склонности и желанія высшимъ цлямъ. Такою цлью является умноженіе населенія своей страны и, слдовательно, увеличеніе числа ея защитниковъ, готовыхъ раздавить враговъ родины и короля и удержать на высот имя Англіи всюду, гд возникаетъ съ нею борьба и гд врагъ старается повергнуть въ прахъ ея знамя.

Шестеро дтей ректора, сидвшихъ на первой скамь, съ правой стороны, безпокойно вертлись во время проповди своего отца, но мать ихъ, сидвшая сбоку, въ неудобной поз, не спускала съ него своего робкаго, пристальнаго взгляда. Сквайръ, полузакрывъ глаза, скрестилъ руки. Онъ думалъ о соломорзк. Наконецъ онъ открылъ глаза и посмотрлъ на часы, недовольный, что проповдь оказалась слишкомъ длинной. Рядомъ съ нимъ миссисъ Пендайсъ, уставившись глазами на алтарь, улыбалась точно во сн. Но она думала о кружевахъ, которыя видла въ лавк, въ Бондъ-Стритъ.

Позади нихъ, на одной изъ заднихъ скамеекъ, сидла пожилая крестьянка. Она сидла прямо, какъ молодая двушка, съ восторженнымъ выраженіемъ лица, не сводя глазъ съ губъ ректора и словно упиваясь его словами. Но ея бдные, старые глаза видли все только въ туман, а глухія уши не могли уже разслышать ни одного слова. Однако по ея наружности нельзя было догадаться объ этомъ. Она вперила свой неподвижный взоръ въ ректора и не думала ни о чемъ.

Снаружи, за церковной оградой, на трав, согртой солнцемъ, лежали фоксъ-терьеры миссисъ Пендайсъ, устремивъ свой блестящіе черные глазки на двери церкви. Только собака мистера Пендайса, Джонъ, безпокойно возилась у калитки, взрывая носомъ землю.

VIII.
Предложеніе Грегори.

Около трехъ часовъ пополудни въ алле Уорстедъ Скинеза показался высокій человкъ, идущій по направленію къ дому. Въ одной рук онъ держалъ шляпу, а въ другой маленькій дорожный мшокъ. Онъ останавливался отъ времени до времени, вдыхая полной грудью свжій ароматный воздухъ полей, и ноздри его прямого, правильнаго носа раздувались. У него была красивая голова, сдющіе волосы и нжные голубые глаза. Подойдя къ дому, онъ спросилъ миссисъ Пендайсъ, и его тотчасъ же провели къ ней въ блую комнату.

— Вы знаете, Григъ,— сказала она ему, ласково поздоровавшись съ нимъ и указавъ ему на кресло возл себя,— ваше письмо, касающееся миссисъ Белью, очень смутило меня. И такъ уже то, что они не живутъ вмст, вызвало здсь много толковъ… Да, я знаю, что это вещь обыкновенная, но Горасъ такой… Впрочемъ, вс сквайры, священники и все мстное общество раздляютъ эту точку зрнія. Конечно, она мн очень нравится, вдь она такая обаятельная! Но право же, Грегори, я не могу сказать, чтобы капитанъ Белью былъ мн противенъ. Я знаю, что онъ отчаянный человкъ. Однако, говоря по правд, это даже нравится мн. Притомъ же я думаю, что и она такая же, какъ онъ, во многихъ отношеніяхъ.

— Такая же, какъ онъ?… Какъ этотъ человкъ?… Разв роза можетъ быть похожа на артишокъ?— воскликнулъ Грегори, сильно покраснвъ отъ волненія.

Но миссисъ Пендайсъ спокойно продолжала:

— Мн было очень пріятно видть ее здсь. Вдь она въ первый разъ пріхала сюда съ тхъ поръ, какъ ухала отъ мужа. Какъ давно она покинула Фёрсъ? Кажется, два года тому назадъ? Но вы знаете, Грегори, Мальдены были очень возмущены… Разв вы находите, что разводъ дйствительно необходимъ?

— Боюсь, что да!

Она спокойно встртила взглядъ своего кузена, однако, пальцы ея, державшіе вышиваніе, слегка задрожали отъ скрытаго душевнаго волненія. Она видла передъ собой Джорджа и Елену, сидящихъ рядомъ, и смутное материнское чувство внушало ей какой-то инстинктивной страхъ, который поднимался въ ея душ. Опустивъ глаза на работу, она проворчала:

— Конечно, милый Григъ, если я могу помочь чмъ-нибудь… Но Горасъ такъ ненавидитъ имть дло съ газетами.

— Съ газетами? О, какъ все это отвратительно!— воскликнулъ Грегори съ негодованіемъ.— Подумать только, что наша цивилизація дозволяетъ выбрасывать женщинъ на улицу! Поймите, Марджери, что въ данномъ случа я думаю только о ней и не могу думать больше ни о чемъ!

— Я понимаю, конечно, понимаю, милый Григъ!— прошептала миссисъ Пендайсъ.

— Ея положеніе отвратительно. Вдь она отдана на растерзаніе всмъ злымъ языкамъ!

— Но мн кажется, милый Григъ, она вовсе не обращаетъ на это вниманія. Она такъ весела…

Грегори запустилъ пальцы въ свою густую шевелюру и угрюмо проговорилъ:

— Никто въ сущности не понимаетъ ея. Она такая загадка!

Миссисъ Пендайсъ украдкой взглянула на него и насмшливо усмхнулась. Но Грегори въ волненіи ничего не замтилъ.

— Я долженъ открыть окно на мгновеніе,— сказалъ онъ, прикладывая руку ко лбу.— Здсь такъ душно.

Пальцы миссисъ Пендайсъ снова начали дрожать, но она сдлала надъ собой усиліе и заговорила спокойнымъ голосомъ:

— У насъ было много гостей на прошлой недл, но теперь остался только Чарльзъ. Даже Джорджъ ухалъ. Онъ будетъ очень жалть, что не видлся съ вами.

Грегори ничего не отвтилъ и продолжалъ смотрть въ окно. Миссисъ Пендайсъ задумчиво посмотрла на него.

— Какъ хорошо, что Джорджъ взялъ призъ на скачкахъ!— сказала она.— Я боюсь, что онъ все-таки держитъ пари… Хорошо, что Горасъ этого не знаетъ!

Грегори продолжалъ молчать. Она посмотрла на него еще разъ и спросила:

— Милый Григъ, что вы длаете со своими волосами? Они у васъ такіе красивые, длинные и волнистые. Кто васъ причесываетъ?

Грегори быстро повернулся къ ней и, густо красня, отвтилъ:

— Я давно хотлъ постричься!… Слушайте, Марджери, разв вашъ мужъ не понимаетъ ея ложнаго положенія здсь?

— Видите ли, Григъ,— возразила миссисъ Пендайсъ, устремивъ глаза на свою работу,— Елена Белью часто бывала здсь до того, какъ ухала изъ Фёрса. Она въ родств со мной, хотя и очень отдаленномъ. Но во всхъ такихъ длахъ нельзя ничего предсказать заране. Горасъ наврное скажетъ, что она должна вернуться къ мужу, должна подумать объ обществ, если считаетъ это невозможнымъ. Дло лэди Розы Бетани взбудоражило всхъ, и Горасъ очень взволнованъ. Я не знаю почему, но вс здсь возмущаются женщинами, которыя заставляютъ говорить о себ. Послушали бы вы мистера Бартера и сэра Джемса Мальцева и всхъ остальныхъ! Но всего удивительне, что сами женщины поддерживаютъ ихъ. Мн такое отношеніе кажется страннымъ, вроятно потому, что многіе изъ нашего рода Тоттериджей совершали разные сумасбродные поступки. Это у нихъ въ крови. Я сочувствую ей вполн, но я все же должна думать о… Вы и представить себ не можете, какъ тутъ люди слдятъ другъ за другомъ! Вдь имъ больше не о чемъ говорить, только объ этомъ да объ охот.

Грегори схватился за голову.

— Если наше британское рыцарство дошло до этого, то я радуюсь, что я не сквайръ!— воскликнулъ онъ.

У миссисъ Пендайсъ что-то блеснуло въ глазахъ.

— Ахъ!— тихо проговорила она.— Какъ часто я сама думала объ этомъ!…

Наступило молчаніе. Наконецъ Грегори прервалъ его:

— Я не могу измнить обычаевъ страны, но вижу ясно мой долгъ. О ней здсь некому позаботиться.

Миссисъ Пендайсъ отвтила вздохомъ. Поднявшись съ мста, она сложила работу и сказала:

— Ничего не подлаешь, Григъ!… Пойдемъ чай пить.

Чай по воскреснымъ днямъ подавался въ зал и обычными постителями были ректоръ и его жена. Вс уже собрались, когда вошла миссисъ Пендайсъ. Генералъ Пендайсъ сидлъ въ кресл, заложивъ ногу на ногу, и, сложивъ руки на колняхъ, молча смотрлъ на стну. Сквайръ съ оживленнымъ видомъ показывалъ ректору пестрое яичко, которое держалъ въ рук. Въ углу, около гармоніума, на которомъ никто никогда не игралъ, Нора разговаривала съ миссисъ Бартеръ, устремившей, какъ всегда, взглядъ на своего мужа. Въ другомъ углу Би и юный Сесиль Тарнъ, близко нагнувшись другъ къ другу, разговаривали вполголоса о лошадяхъ, бросая другъ на друга робкіе взгляды.

— Хорошо,— тихо сказалъ Грегори, слдуя за миссисъ Пендайсъ.— Я долженъ все-таки повидаться съ этимъ господиномъ.

— Разв это непремнно нужно?— замтила такъ же миссисъ Пендайсъ.— То-есть, я хочу сказать, разв вы уже окончательно ршили это?

— Я думаю, что это нужно,— отвчалъ Грегори, ероша волосы.

Пройдя черезъ залу, онъ вышелъ изъ нея такъ тихо, что никто, кром миссисъ Пендайсъ, не замтилъ его ухода.

Часа черезъ полтора посл этого сквайръ возвращался со своей дочерью Би посл обычнаго воскреснаго визита къ своему старому дворецкому Бигсону. Сквайръ говорилъ:

— Онъ сильно опустился, бдный, старый Бигсонъ! Я съ трудомъ понимаю его, онъ такъ ужасно шамкаетъ. И онъ все забываетъ! Подумай только, онъ забылъ, что я былъ въ Оксфорд! Но теперь не найти такихъ слугъ, какъ онъ. Нашъ новый дворецкій какой-то сонный и вялый… Кто это детъ тамъ по дорог? Что за надобность здить такъ быстро? Разв это можно!…

Чей-то шарабанъ мчался во весь опоръ, и Би едва имла время оттащить своего отца въ сторону. Шарабанъ быстро прокатилъ мимо нихъ и исчезъ за поворотомъ на станцію.

— Что это такое? Какое безобразіе!— съ негодованіемъ воскликнулъ сквайръ.— Да еще въ воскресенье! Должно быть, онъ совершенно пьянъ этотъ субъектъ! Вдь онъ чуть не прохалъ мн по ногамъ! Ты видла, Би?

— Это капитанъ Белью, папа. Я замтила его лицо.

— Белью? Этотъ пьяница? Ну, я привлеку его къ отвтственности за такую зду. Вдь онъ чуть не перехалъ мн ноги! Ты это видла, Би?

— Можетъ быть, онъ получилъ дурное извстіе и торопится на поздъ,— замтила Би.— Я надюсь, что онъ поспетъ вовремя.

— Дурное извстіе? Скажите, пожалуйста! Разв это можетъ служить для него извиненіемъ? Вдь онъ чуть не перехалъ мн ноги! Ты надешься, что онъ посплъ на поздъ? Ну, а я надюсь, что онъ вывернулся по дорог. Негодяй! Я желалъ бы, чтобъ онъ убился на смерть…— ворчалъ недовольный сквайръ.

Дойдя до церкви, они вошли туда и, проходя черезъ нее, увидали въ боковомъ придл Грегори Виджиля. Онъ сидлъ, облокотившись на спинку скамьи и заслонивъ глаза рукой.

Въ тотъ же вечеръ, въ одиннадцать часовъ, какой-то человкъ стоялъ у дверей квартиры миссисъ Белью въ Лондон и звонилъ изо всхъ силъ. Онъ былъ смертельно блденъ, но его маленькіе темные глаза сверкали. Дверь открылась, и на порог показалась Елена Белью со свчой въ рук.

— Кто вы? Что вамъ надо?… Джасперъ, вы?… Что это значитъ?— воскликнула она, узнавъ своего мужа.

— Мн надо поговорить съ тобой!

— Поговорить? Вы знаете, который часъ теперь?

— Какое мн дло!… Ты могла бы поцловать меня посл двухъ лтъ разлуки. Правда, я выпилъ, но я не пьянъ!

Миссисъ Белью не поцловала его, но и не отодвинулась отъ него. На ея лиц не выражалось ни малйшаго испуга.

— Я впущу васъ лишь въ томъ случа, если вы мн общаете быстро объяснить, что вамъ нужно, и уйти,— сказала она холодно.

Въ глазахъ Белью запрыгали чортики, но онъ кивнулъ головой. Они вошли въ гостиную и остановились у камина.

Трудно относиться вполн хлоднокровно къ человку, съ которымъ прожилъ нсколько лтъ въ самой интимной близости и съ которымъ испыталъ опьянніе человческой страсти. Вдь ихъ связывали нкогда вс мелочи повседневной жизни и тсная физическая близость! Разлука не была вызвана ненавистью, а явилась простымъ слдствіемъ характера и наклонностей одной изъ сторонъ. Но теперь имъ совершенно нечего было сказать другъ другу, и они съ невольной усмшкой смотрли другъ на друга.

— Ну, говорите теперь, что вамъ нужно?— сказала Елена.

Лицо Джаспера Белью внезапно измнилось. Глаза забгали, ротъ искривился и между бровями появилась складка.

— Какъ… какъ вы поживаете?— спросилъ онъ хриплымъ, слегка дрожащимъ голосомъ.

— Говорите же, наконецъ, что вамъ нужно?— спросила Она снова.

Въ глазахъ у него блеснули искорки.

— Ты сегодня очень хорошенькая!— проговорилъ онъ.

— Я такая же, какъ всегда,— засмялась она.

Онъ вздрогнулъ и потупилъ глаза на мгновеніе, затмъ снова устремилъ взглядъ на Елену.

— Я совершенно трезвъ,— прошепталъ онъ и подошелъ къ ней ближе.— Ты моя жена!— сказалъ онъ.

Она улыбнулась.

— Послушайте, уходите теперь!— отвчала она и, протянувъ свою обнаженную руку, хотла оттолкнуть его.

Но Белью отскочилъ самъ. Въ глазахъ его, устремленныхъ на полъ, слва отъ нея, появилось выраженіе испуга.

— Что это тамъ… черное?— пролепеталъ онъ.

Его лицо вдругъ поблднло. Онъ смотрлъ на нее кроткимъ и удивительно трогательнымъ взоромъ, словно ища у нея защиты.

— Не прогоняйте меня! Не прогоняйте!— шепталъ онъ.

Миссисъ Белью пристально посмотрла на него. Въ глазахъ у нея мелькнула жалость, смнившая прежнее холодное, вызывающее выраженіе.

— Ничего, другъ мой, тутъ нтъ ничего!— сказала она успокоительно, кладя ему на плечо руку.

Перевела Э. К. Пименова.

(Продолженіе слдуетъ.)

‘Русская Мысль’, кн.I—II, 1918

ВЪ ПОМЩИЧЬЕМЪ ДОМ.

I.Въ помсть Уорстедъ Скинезъ.

II.На охотничьемъ пол.

III.Часы отдохновенія.

IV.На скачкахъ.

V.Танцовальный вечеръ.

VI.Почтенный ректоръ и его вліяніе.

VII.Воскресный день въ Уорстедъ Скинез.

VIII.Предложеніе Грегори.

Читайте также: