В осадном положении, Крылов Виктор Александрович, Год: 1877 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 57 минут(ы)

ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ

Виктора Крылова.
(Александрова).

ТОМЪ ВТОРОЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Г. Шредера, Гороховая, 49.
1884.

ОТЪ АВТОРА.

Комедіи ‘Въ осадномъ положеніи’ какъ-то особенно посчастливилось, по своей сценичности и легкости къ постановк она сдлалась одною изъ самыхъ репертуарныхъ пьесъ, изъ тхъ безконечно заигранныхъ пьесъ, которыя наконецъ нсколько теряютъ силу производимаго впечатлнія, потому-что всякая публика ихъ такъ часто видала въ различной обстановк, что почти знаетъ ихъ наизусть. Въ первый разъ комедія была исполнена въ Петербург, въ конц Октября 1875 года, и тотчасъ вслдъ за симъ поставлена въ Москв, въ Ноябр. Ни одна моя пьеса не далась актерамъ такъ легко. Съ первыхъ репетицій, въ Петербург, актеры смялись и ладили дло, на четвертую репетицію пьеса уже шла совсмъ дружно, такъ что наканун спектакля репетицію совсмъ отмнили, чтобъ не наскучило, говорили они, чтобъ сохранилась свжесть интереса и удовольствія въ исполненіи перваго раза. Въ Москв за четыре дня до спектакля нкоторые изъ актеровъ читали роли по тетрадкамъ, но уже на другой день репетиція шла твердо. Особенно большой успхъ пьеса имла въ Москв. Публика смялась до крика. ‘Я просто вздрогнула отъ взрыва смха, когда въ конц Мавра вернулась съ Костенькой’, говорила мн артистка, игравшая главную роль. Въ первый годъ на Московской сцен пьеса была исполнена около двадцати пяти разъ.

Идея комедіи мн давно напрашивалась подъ перо. Меня всегда возмущало злоупотребленіе, которому подвергаютъ лучшее движеніе души человческой: его привязанность, его любовь, длая ее причиной самыхъ разнообразныхъ, безчисленныхъ, мелочныхъ цпей жизни. Начинается это обыкновенно вполн естественно и законно: любящій трепещетъ, боится за любимаго человка и заботится объ немъ. И то и другое сперва даже очень мило, граціозно и пріятно. ‘Что-жь за бда, что изъ за меня кто-нибудь потревожится, даже если эта тревога совершенно ни на чемъ не основана и нелпа?’ Себялюбивое чувство шепчетъ: ‘пускай пострадаетъ немножко, пускай принесетъ мн маленькія жертвы. Пускай заботится, хоть-бы это мн и не было нужно и совершенно излишне, я только не приму заботу, вотъ и все’. Но изнанка всего этого скоро сказывается. Чуть признали вы право трепетать за васъ — и объ васъ заботиться, какъ оно начинаетъ превращаться въ право требовать, и рдко кто иметъ достаточно такта и силы, чтобъ тутъ удержать должное равновсіе. У меня былъ знакомый, который чуть не разсорился съ любившей его женщиной вотъ изъ-за какихъ пустяковъ: онъ ни разу не могъ съ ней проститься безъ того, чтобъ она не попросила остаться ‘еще минутку’. Эта ‘еще минутка’ сдлалась его кошмаромъ, постоянно являясь по нскольку разъ на конц каждаго свиданія, не прибавляя ему ни радости, ни смыслу, и только отравляя его. Такого рода ненужныя просьбы безконечны, если просящій вамъ милъ, то вы, при извстной слабости характера, едва-ли ему откажете. Пока еще это только мягкая просьба, оно не такъ и тяжело, но природа человческая всегда немножко кроетъ въ себ зародыши къ дурнымъ наклонностямъ и особенно печальная изъ надъ есть стремленіе вполн торгашеское. Дарятъ люди весьма рдко, все больше продаютъ. За каждую услугу, за каждый шагъ въ чью-либо пользу, желательна всегда плата, очень поэтично называемая благодарностью. И это до такой степени всеобще и присуще всмъ, что отсутствіе благодарности многихъ возмущаетъ до глубины душевной и считается большимъ порокомъ. Когда привязанность къ человку и забота объ немъ принимаютъ вотъ именно это направленіе, он длаются отравой жизни и лучше-бы ихъ вовсе не было. ‘Моя жена должна меня любить’, говорилъ одинъ мужъ, ‘потому-что я ее люблю, я ей отдалъ всю мою жизнь. И если-бъ даже почему-нибудь ей это было тяжело, деликатность жены заставила-бы ее это скрыть, побороть, въ уваженіе моей къ ней привязанности’.

Чтобъ слова мои не растолковали ложно, спшу прибавить. Я говорю здсь нисколько не противъ чувства признательности и самаго широкаго сочувствія къ страданіямъ и жертвамъ, которыя изъ-за насъ совершаются, но чувства эти почтенны только когда они являются, такъ сказать, въ получающемъ, а не въ дающемъ,— какъ свое личное проявленіе, а не какъ требованіе того, кто обязалъ. ‘Я люблю тебя, я забочусь о теб, стало-быть все, что я для тебя длаю хорошо, и ты это долженъ принимать съ благодарностью!’ — вотъ положеніе, которое очень часто встрчается, хоть и не всегда высказывается и оно превращаетъ всякую привязанность въ ярмо, всякую заботливость въ гнетущую опеку. Сколько споровъ, ссоръ, ненужныхъ уступокъ, обмановъ (чтобъ не опечалить, не оскорбить), вытекаетъ изъ такихъ отношеній, — сколько вызываютъ они протестовъ или страдающаго подчиненія! Дайте волю фантазіи и критической пытливости,— вы на каждомъ шагу встртите ту-же тяжелую опеку. Даже хоть-бы въ любви доброжелательнаго правителя, слишкомъ ревностно заботящагося о своихъ подвластныхъ и тмъ задерживающаго ихъ естественный ростъ,— даже въ рдкомъ, конечно, случа невжды фанатика, который единственно во спасеніе души человка бывалъ способенъ и мучить его и казнить. Отъ такихъ крайнихъ проявленій до воркотни надодливой кухарки, заставляющей любимаго барина състь (хоть подавись) приготовленное ему блюдо, широко разлеглась такая, то эгоистичная-властолюбивая, то самодурная, любовь на всхъ. Возьмите ту или другую фазу ея, ту или другую степень ея развитія, и ваше положеніе отъ самой смхотворной комедіи перейдетъ къ драм самой трагической. Я обдлалъ сюжетъ въ комедію, мн была какъ-то симпатичне эта веселая форма, не оставляющая въ зрител томящаго впечатлнія, производимаго драмой, но все-таки наводящая на мысль, что и въ смх онъ близокъ къ плачу. Представьте себ, что Лиза не притворяется, что ея властительно-любовные капризы, ревность, упреки, требованія, искренны, — они-бы вызвали не смхъ. Предположите, что старикъ Черенковъ, по какимъ-нибудь правамъ сильнаго, можетъ во всемъ принудить Заводецкаго къ послушанію,— самодурная выходка покупки имнья и подобнаго рода заботы могутъ привести къ результатамъ весьма плачевнымъ. Развейте немножко эти данныя и вы придете прямо къ драм.

Мн, можетъ быть, скажутъ, что я придаю моей комедіи больше значенія, чмъ она заслуживаетъ. Не знаю. Во всякомъ случа это для меня позволительно, а главное понятно. Я согласенъ, что основная идея комедіи достойна лучшей обработки, но это не умаляетъ серьозности самой идеи — и потому, признаюсь, мн было очень непріятно, когда иные зрители, полной грудью отъ души смявшіеся при исполненіи моей пьесы, потомъ относились къ ней не боле, какъ къ потшной шутк.

Викторъ Крыловъ.

1877.

ВЪ ОСАДНОМЪ ПОЛОЖЕНІИ.

КОМЕДІЯ ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ДЙСТВІЯХЪ.

Sie haben mich gequlet
Gergert blau und blass,
Die einen mit ihrer Liebe…
Heine.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Петръ Архипычъ Черенковъ,— (добродушный, но вспыльчивый, въ минуту раздраженія, крикунъ, впрочемъ, не внушаетъ страха).

Надежда Семеновна,— жена его.

Лиза,— ихъ дочь.

Василій Захарычъ Черенковъ,— ихъ племянникъ (румяный и сіяющій, рчь крайне мягкая и сладкая, лтъ около сорока).

Лидія Орестовна,— его жена (красивая дама, нсколько лниваго характера.)

Константинъ Ларіонычъ Заводецкій — (молодой человкъ, проведшій свое дтство въ семь Черенковыхъ, прізжій изъ Петербурга, приличный и добродушный, хотя слегка самоувренный и самообольщенный, если и фатоватъ, то весьма въ незначительной степени.)

Андрей Лукичъ Лисатовъ,— сосдъ по имнію Черенковыхъ.

Мавра,— экономка у Черенковыхъ.

Гриша,— казачекъ.

Евдокимъ,— поваръ.

Дйствіе происходитъ въ провинціи, въ деревн Черенковыхъ. Богатая комната, родъ залы съ открытымъ выходомъ по средин на террасу и въ садъ Въ глубин, рядомъ со стеклянной дверью два окна. Много зелени подл оконъ и двери. Справа дв двери, слва двери и каминъ. Мебель легкая, кое гд пересыпанная жардиньерками, трельяжами и деревьями въ горшкахъ. Одна декорація на вс четыре дйствія.

ПЕРВОЕ ДЙСТВІЕ.

Вечеръ. Въ саду видно мягкое лунное освщеніе. На сцен зажженны дв большія лампы По поднятіи занавса Гриша спитъ въ креслахъ. Посл нкоторой паузы, въ глубин, въ дверяхъ появляется Василій Захарычъ.

ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ и ГРИША.

Василій Захарычъ входитъ съ пучкомъ можжевельника въ рукахъ, онъ проходитъ молча въ дверь налво, потомъ, чрезъ минуту, возвращается и кличетъ въ садъ.

Василій Захарычъ.

Никита!! Никита!! Никитушка!! Александръ!! Александра-а-а!! (Замтя Гришу, подходитъ къ нему.) Гриша! Гришенька! (Гриша просыпается.) Куда это вс люди подвались? никого не докличешься… поди, Гришенька, сыщи мн Палагеюшку.

Гриша — звая.

А гд мн ее сыскатъ?

Василій Захарычъ.

Сыщи-ка, сыщи, миленькій.

Гриша.

Она гулять ушла.

Василій Захарычъ.

Гулять!?

Гриша.

Вс три горничныя ушли вмст, и кучеръ съ ними… еще вы тутъ ужинать кончали, он садомъ черезъ поле пошли… къ рк.

Василій Захарычъ.

Такъ лакея позови котораго нибудь.

Гриша.

Лакеямъ теперь некогда,— лакеи вс ужинаютъ.

Василій Захарычъ.

Ну, ну, богъ съ ними, пускай ужинаютъ… я самъ…

Изъ двери на право входитъ Лисатовъ.

II.

Т-ЖЕ и ЛИСАТОВЪ, потомъ безъ ГРИШИ.

Лисатовъ.

Слава теб господи, хоть одного живого человка встртилъ. Здравствуйте, Василій Захарычъ!

Василій Захарычъ.

Аа!! милости просимъ, милости просимъ… позвольте вашу ручку пожать.

Лисатовъ.

Что у васъ въ дом вс вымерли что ли? некому принять лошадь.

Василій Захарычъ.

Вс гуляютъ… ночь такая славная, луна… Наши вс въ саду, тамъ у самаго пруда, а на нихъ глядя, вонъ и люди вс разбрелись.

Лисатовъ.

Гришуха, поди хоть ты, распреги мою лошаденку, тридцать пять версть съ одного маху пробжала…

Гриша.

Какъ же быть, Андрей Лукичъ?.. кучеръ теперь тоже гулять ушелъ и сарай заперъ, а вдь овесъ въ сара, безъ кучера не достанешь.

Лисатовъ.

Эхъ вы вольница запорожская! ну поди, пока снца ей подсунь. (Гриша уходитъ.) А я думалъ, что ужь васъ всхъ въ постели застану… поздненько пріхалъ, простите…

Василій Захарычъ.

Да что вы?.. Ахъ, ей богу,— извиняется!… мы всегда вдь ужь такъ рады… ахъ какой…

Лисатовъ.

Съ шести часовъ еще лошадь была запряжена, да на снокосъ взглянуть захотлось, -захалъ въ поле,— работа кипитъ версты на дв, народу тьма… ну, тамъ съ рабочимъ поговоришь, тутъ,— и не замтишь, какъ время-то бжитъ… На что это вы можжевельнику нарвали?

Василій Захарычъ.

Покурить, чтобы комариковъ изъ комнаты выгнать… у насъ теперь гость гоститъ изъ Петербурга… старинный нашъ знакомый, близкій: Заводецкій Константинъ, помните?…

Лисатовъ.

Не помню.

Василій Захарычъ.

Да!— вдь вы въ нашихъ краяхъ всего чай не больше года два?

Лисатовъ.

Нтъ, ужь три года хозяйствую.

Василій Захарычъ.

Ну три, а онъ еще маленькимъ былъ отсюда увезенъ… да что?— врныхъ будетъ пятнадцать лтъ назадъ… съ тхъ поръ и не бывалъ здсь… Это, миленькій вы мой, въ нашей семь какъ свой, какъ самый задушевный родной… слышали, можетъ, у дяденьки, Петра Архипыча, былъ начальникъ, генералъ Заводецкій,— такъ вотъ его сынъ… остался онъ круглымъ сиротой, дяденька его и пріютилъ… такъ онъ у насъ и росъ, съ Лизочкой-то дтьми все вмст игрывали, все она его невстой была… ха, ха, ха… и теперь ее другомъ дтства зоветъ.

Лисатовъ.

Я объ немъ у васъ что-то не слыхивалъ…

Василій Захарычъ.

Что вы? неужто?

Лисатовъ.

Какъ чай вы вс ему рады!

Василій Захарычъ.

Намъ-то ужь такой праздникъ!— свтлое воскресенье…

Лисатовъ.

Воображаю: такъ чай и разлились передъ нимъ, какъ патока. по столу. Что-жь это онъ въ пятнадцать то лтъ въ первый разъ надумался пріхать?

Василій Захарычъ.

Некогда было — учился, въ правовдніи кончалъ курсъ… потомъ за границей работалъ… Онъ бы и теперь не пріхалъ, да ужь слишкомъ кровно его обидли въ Петербург.

Лисатовъ.

Чмъ?

Василій Захарычъ.

Какъ-же-съ… онъ спеціалистъ, юристъ… въ Париж лекціи слушалъ… прізжаетъ въ Петербургъ, хочетъ служить обществу, предлагаетъ себя въ мировые судьи,— забаллотировали.

Лисатовъ.

А онъ на это обидлся?

Василій Захарычъ.

Еще-бы, помилуйте…

Лисатовъ.

Дуракъ-же онъ.

Василій Захарычъ.

Ахъ, Андрей Лукичъ, господь съ вами… можно-ли такъ?… вдь онъ трудился,— въ Париж лекціи слушалъ… вдь трудъ тоже не легкая вещь… а вы,— ахъ! милый человкъ… вы взвсьте…

Лисатовъ.

Василій Захарычъ, извините, перебью… мн право совстно васъ задерживать,— вдь вы за дломъ шли…

Василій Захарычъ.

Да, да, пожалуй скоро спать пойдутъ, а Костенька сейчасъ жаловался, что его ночью комарики безпокоили, надо въ его комнат покурить.

Лисатовъ.

Ступайте, ступайте.

Василій Захарычъ.

Вы добренькій, съ вами безъ церемоніи… только, ахъ, Андрей Лукичъ, сейчасъ ужь и дуракъ… нельзя такъ право…

Уходитъ налво.

III.

ЛИСАТОВЪ, вскор ЛИЗА, потомъ ГРИША.

Лисатовъ.

Посмотримъ, что за сверное сіянье въ нашихъ странахъ появилось?!

Лиза — входитъ изъ сада. Замтя Лисатова и привтливо разводя руками.

А-а!!?

Лисатовъ.

Разв не ждали?

Лиза.

Нтъ, ждала.

Лисатовъ.

Такъ почему-же: а-а?!

Лиза.

Потому что рада

Лисатовъ.

Вы прелесть моя, вы… (Хочетъ ее обнять, она отстраняетъ его руки.) Ну, что такое?

Лиза.

Безъ ру-ко-при-клад-ства… зачмъ? чтобъ кто нибудь увидалъ и пошли сплетни?

Лисатовъ.

Кому тутъ увидать?— во всемъ дом, хоть шаромъ покати, одинъ только миленькій Васинька путается, да и тому чай глаза можжевеловымъ дымомъ заволокло.

Гриша — появляясь въ окн.

Андрей Лукичъ!

Лиза — слегка дрогнувъ и кивнувъ головой на Гришу.

Что?— видите.

Гриша.

Справилъ!— распрегъ и сна далъ.

Лисатовъ.

Спасибо.

Лиза — Лисатову

Вы врно и сами проголодались. Гриша, вели-ка Никит…

Гриша.

Вс ушли: и Никита, и Александръ, какъ только поли, и ушли.

Лиза.

Такъ ты сходи къ повару, принеси поужинать Андрею Лукичу.

Гриша.

Да вонъ она, повариха, идетъ въ погребъ. (Кричитъ за сцену.) Катерина!.. Андрей Лукичъ пріхалъ, кушать просятъ… Что?.. (Говоритъ Лиз.) Она говоритъ, нтъ ничего.

Лиза.

Какъ нтъ ничего?— отъ нашего ужина курица осталась… курицу унесли со стола, никто и не дотронулся.

Гриша — кричитъ за сцену.

Курицу спрашиваютъ!… а?. (Говоритъ Лиз.) Курицу, вишь, люди доли.

Лисатовъ.

Ступай, Гриша, не надо ничего, я не хочу ужинать. (Гриша исчезаетъ.) Въ первой мн что-ли?..

Лиза.

Какія глупости! не можетъ быть… Я пойду спрошу… Впрочемъ что-жь это я? сама для васъ приготовила, да и забыла. (Приноситъ изъ первой двери на право кувшинъ, стаканъ и хлбъ.) Извольте… Вашъ любимый ужинъ.

Лисатовъ.

Молочко… спасибо, дорогая…

Оба садятся. Лисатовъ пьетъ и стъ.

IV.

Т-ЖЕ и ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Василій Захарычъ — входи слва.

Ахъ, боже мой, что я надлалъ!.. Миленькій, драгоцнненькій, я и забылъ спросить: вы вдь не кушали?

Лисатовъ.

А вотъ теперь кушаю, видите, заботливая хозяйка обо мн постаралась.

Василій Захарычъ.

Лизочекъ… она милая… она за насъ всхъ заботливая… Да что это одно молоко… бросьте, погодите, я въ кухню схожу…

Лисатовъ.

Василій Захарычъ, вы меня обижаете… изъ за меня у васъ опять комары налетятъ… я не усну спокойно, все буду упрекать себя… ради бога..

Василій Захарычъ.

Ну, merci… Я опять пойду… (Жметъ ему руку.) merci…

Уходитъ.

ЛИЗА и ЛИСАТОВЪ.

Лиза.

А у насъ-то что!— слышали?

Лисатовъ.

Какъ-же, вотъ миленькій сказывалъ: какой-то другъ дтства пожаловалъ… воображаю, сколько у васъ теперь заботъ, и хлопотъ, и оханья…

Лиза.

Что заботы!.. я вамъ хуже скажу: его пріздъ для насъ очень не кстати.

Лисатовъ.

То есть что значитъ:— для насъ?

Лиза — указывая на него и на себя.

То есть для насъ,— для васъ и для меня… Вы, небось, пріхали предложенье длать?

Лисатовъ.

Съ вашего позволенія… завтра или посл завтра объявить васъ моей милой невстой…

Лиза.

Ну, а надо будетъ подождать.

Лисатовъ.

Вы шутите…

Лиза.

Къ несчастью нтъ.

Лисатовъ — ударяя кулакомъ по столу.

Это чортъ знаетъ что такое!

Вскакиваетъ изъ за стола и ходитъ раздраженный по комнат.

Лиза.

Фу!! опять вскиплъ…

Лисатовъ — крайне раздраженно.

Два мсяца, какъ вы мн дали ваше согласіе, и два мсяца я терпливо жду, чортъ меня знаетъ зачмъ, чтобъ вы мн позволили доложить любезнымъ родителямъ… это наконецъ становится нестерпимо!.. хотите вы за меня выйти замужъ или нтъ?.. если не хотите, говорите прямо,— я возьму шляпу и…

Лиза.

Андрей Лукичъ, можно-ли такъ горячиться!

Лисатовъ — нсколько спокойне, но все еще раздраженно.

Господи, Лизанька, я не деревянный… я халъ сюда, какъ на праздникъ, дорогой съ птицами разговаривалъ, съ деревьями… грязнаго мальчишку, что мн ворота на сел отворялъ, такъ даже поцловалъ, ей богу… ну счастье такое, духъ захватывало!— а вы тутъ съ перваго-же слова: (Слегка передразнивая ее.) ‘надо подождать!’

Лиза — смясь.

Какъ? какъ я сказала?— повторите-ка еще? какъ?

Лисатовъ — смягчаясь.

Ну что? ей богу! вы все сметесь, а мн право не до того… И зачмъ я васъ слушаю, мн надо было тогда-же, прямо посл нашего разговора, объявить всмъ…

Лиза.

Вамъ-бы отказали отъ дому и тогда кто знаетъ, чмъ бы это кончилось…

Лисатовъ — сердито.

Что-жь я за прокаженный въ самомъ дл!

Лиза.

По крайней мр, былъ прокаженнымъ — не дале, какъ годъ тому назадъ… припомните-ка, что объ васъ тогда говорили по всему нашему узду: ‘онъ раззоритель! онъ и себя и всхъ раззоряетъ, онъ платитъ рабочимъ такія дорогія цны’…

Лисатовъ.

Такъ вдь это годъ назадъ.

Лиза.

Теперь къ вамъ попривыкли, правда..васъ терпятъ, но все-таки не любятъ… вы судите все по тому, какъ васъ принимаютъ, какъ съ вами ласковы и вжливы, — въ глаза, не забывайте это… вы узжаете, а я остаюсь… я слышу, что говорятъ про васъ за вашей спиной, я знаю, какъ объ васъ думаютъ — и чужіе, и близкіе мн… объяви имъ сейчасъ, что вы хотите на мн жениться, тутъ такіе вопли пойдутъ: ‘да онъ тебя не любитъ, да у него черствое сердце!! это человкъ опасный! онъ тебя погубитъ!!’ — пойдутъ слезы, рыданья…

Лисатовъ.

Пускай ихъ плачутъ, сами виноваты.

Лиза.

Хорошо-ли давать горе людямъ, если можно обойтись безъ горя, да еще людямъ, которые меня отъ всей души любятъ и которыхъ я сама люблю… Рано или поздно они будутъ къ вамъ справедливы и дло обойдется безъ тревогъ, безъ ссоръ… позвольте только мн распоряжаться, я знаю лучше васъ, когда что можно и чего нельзя… Милый, мы съ вами еще не старики… подождите немножко, принесите эту маленькую жертву…

Лисатовъ — лаская ея руку.

Однако, Лизута, вдь вы въ послдній мой пріздъ сами сказали мн, что я ужь здсь не совсмъ пугало и что скоро можно будетъ…

Лиза.

Да, — но теперь другое дло… тогда не было друга дтства, теперь у насъ гоститъ другъ дтства.

Лисатовъ.

Такъ что жь?

Лиза.

То, что теперь и папа, и мама, и… вс остальные…

Лисатовъ.

То есть: старый лакей Никита, и ключница Мавра Антоновна, и…

Лиза.

Словомъ вс — спятъ и видятъ, чтобъ я вышла замужъ за нашего гостя.

Лисатовъ.

А самъ гость?

Лиза.

Кажется, тоже не прочь.

Лисатовъ.

Безподобно!! стало быть, какъ-же теперь? до какихъ-же поръ прикажете ждать?— чтобъ онъ женился на васъ, а потомъ авось умретъ, и вы будете вдовой, тогда только можно будетъ надяться?..

Лиза.

Ха, ха, ха… какая богатая фантазія!

Лисатовъ.

Какъ-же иначе-то?.. вдь ваши хорошіе люди обожаютъ этого друга дтства, прогоните вы его, такъ тоже подымутся плачь и рыданья, — а вы такъ боитесь слезъ, стало быть, надо за него выйти замужъ…

Лиза.

Я знала, что въ этомъ дл вы ничего толковаго не придумаете.

Лисатовъ.

А вы придумаете?

Лиза.

Конечно.

Лисатовъ.

Что?

Лиза.

Не скажу. (Беретъ шляпу, висвшую на жардиньерк.) Пойдемте… посмотрите какая это потшная петербургская фигура… самоувренный, самодовольный… только чуръ не смяться.

Лисатовъ.

Все-таки Лизута, объясните мн….

Лиза.

Нтъ… смотрите, вонъ мамаша идетъ…

Идетъ навстрчу Надежд Семеновн, которая входитъ изъ сада.

VI.

Т-ЖЕ и НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА, потомъ беpъ ЛИЗЫ.

Надежда Семеновна.

Лиза, что-жь ты? ушла за шляпой и совсмъ осталась… а! вотъ ты съ кмъ!.. Андрей Лукичъ, родной мой, какъ вы поздно…

Рукожатіе.

Лисатовъ.

Виноватъ, позадержали.

Надежда Семеновна — Лиг.

Тебя тамъ дожидаются, ma ch&egrave,re, Костя ужь два раза про тебя спрашивалъ…

Лиза.

Сейчасъ иду. (Лисатову.) Хотите въ садъ? тамъ вся наша компанія.

Лисатовъ.

Съ удовольствіемъ.

Беретъ шляпу и хочетъ идти за Лизой въ садъ.

Надежда Семеновна.

Андрей Лукичъ!

Лиза останавливается.

Лисатовъ — возвращаясь.

Что прикажете?

Надежда Семеновна.

Иди, Лиза, онъ придетъ. (Лиза пожавъ плечами, уходитъ.) Андрей Лукичъ!

Слдитъ за уходомъ Лизы.

Лисатовъ.

Ушла, будьте покойны…

Надежда Семеновна.

Вамъ говорили, Андрей Лукичъ, у насъ какая радость: Константинъ Заводецкій гоститъ… премилый молодой человкъ, я васъ познакомлю…

Лисатовъ.

Очень пріятно.

Надежда Семеновна.

Только вы съ нимъ, Андрей Лукичъ, будьте такъ… любезны… вы съ нимъ не такъ, какъ съ нами…

Лисатовъ.

Разв я съ вами не любезенъ?

Надежда Семеновна.

Ну, ну,— вы честный, вы благородный человкъ, но ужь и злой… такой злой, злой, — ужасъ… да ужь мы то къ вамъ притерплись, мы-то все снесемъ, а его — пощадите милый, пожалуйста…

Лисатовъ.

Право не понимаю, когда-же…

Надежда Семеновна.

Я вдь не въ укоръ, у васъ такой ужь рзкій характеръ, что длать!.. я прошу только за Константина, эта натура деликатная, тонкая… притомъ, кто знаетъ?.. они росли съ Лизой вмст, они другъ друга любятъ, какъ братъ и сестра, а отъ братской любви не далеко и до другой… ну, скажу прямо: мы не будемъ препятствовать счастью Лизы… а тутъ какое нибудь ваше жестокое слово можетъ разстроить эту гармонію…

Лисатовъ.

Я буду молчать, если угодно.

Надежда Семеновна.

Не осудите старуху… ну вотъ все, что мн нужно было вамъ сказать, коли желаете, ступайте къ нашимъ, а я распоряжусь, чтобъ вамъ комнатку приготовили.

Мавра вошла въ дверь слва.

Лисатовъ.

Премного вамъ благодаренъ. (Кланяется и идетъ.) А! Мавра Антоновна, здравствуйте, дорогая.

Мавра важно и строго съ нимъ раскланивается. Онъ уходитъ.

VII.

МАВРА и НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА, потомъ ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Мавра.

Этотъ еще зачмъ пріхалъ?

Надежда Семеновна.

И не говори!— такъ не кстати, такъ не кстати… грубый вдь онъ такой, пожалуй съ Константиномъ спорить станетъ, браниться… ахъ, боже мой…

Василій Захарычъ — входя напваетъ.

Комарики, сударики… Мавруша, Андрей Лукичъ пріхалъ, надо постель сдлать въ красненькой.

Мавра.

Видла ужь, радовалась…

Надежда Семеновна.

Что мы съ нимъ завтра будемъ длать? взбаломутитъ онъ у насъ все.

Василій Захарычъ.

Да, да, ужь Костеньку то дуракомъ обругалъ.

Надежда Семеновна.

Ну вотъ!.. Ахъ господи, коммиссію ему что-ли какую навязать…

Василій Захарычъ.

Пускай вотъ его Мавруша по хозяйству водитъ.

Мавра.

Нтъ-съ ужь, благодарствуйте… довольно съ меня и прошлаго раза — петимью-то эту нести… замучилъ меня совсмъ,— все не по немъ: и молокато коровы мало даютъ, и грязно-то держимъ ихъ, и индюшекъ-то простудили… вдь и впрямь накаркалъ, — индюшки посл него дохнуть стали… А пуще всего никогда его не прощу, — умирать буду не прощу, — брусникой онъ меня обидлъ… вишь его лакей бруснику лучше мочить уметъ, чмъ я… Господи боже мой! я съ десяти лтъ этимъ занимаюсь и вс моей брусникой не нахвалятся, а тутъ…

Надежда Семеновна.

Заладила ты со своей брусникой…

Мавра.

Да ужь не пойду. Золотомъ осыпьте, не пойду. Пускай Василій Захарычъ съ нимъ няньчится, а я не хочу.

Надежда Семеновна.

И въ самомъ дл, Васинька, возьми ты его на себя… прилипни къ нему, такъ и не отвязывайся, чтобъ онъ намъ не мшалъ… а то вдь все время покою не дастъ.

Василій Захарычъ.

Я ему, тетушка, скажу: ‘миленькій, пойдемте рыбку удить!..’ и просидимъ весь день у рки.

Надежда Семеновна.

Да ты, Васинька, ужь и теперь ступай, займись имъ.

Василій Захарычъ.

Я и теперь пойду… Комарики, сударики…

Уходитъ въ садъ, напвая.

VIII.

МАВРА и НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА.

МАВРА.

Надежда Семеновна, а я вдь къ вамъ шла.

Надежда Семеновна.

Что теб?

Мавра.

Что-жь это вы длаете: на завтра къ обду мороженое заказали?

Надежда Семеновна.

Ну что-жь?

Мавра.

Петровъ день не помните?

Надежда Семеновна.

Какой Петровъ день?

Мавра.

А какъ Константинъ Ларивонычъ еще у насъ жили. Накушался онъ въ Петровъ день мороженаго, у него животикъ-то схватило… не помните, какъ онъ цлую недлю въ постели маялся… ему мороженаго кушать не годится.

Надежда Семеновна.

Эва, что вспомнила!— вдь онъ тогда маленькимъ былъ.

Мавра.

Какъ ужь вамъ угодно, а я повару сказала, чтобъ онъ мороженаго не длалъ.

Надежда Семеновна.

Кто тебя просилъ?

Мавра.

Да нтъ ужь, какъ угодно… онъ, мой соколикъ, на моихъ рукахъ выросъ, теперь въ кои-то вки къ намъ захалъ, а мы объ немъ и не позаботься?.. нтъ-съ, мороженаго я не позволю.

Надежда Семеновна.

Станутъ твоего позволенья спрашивать!

Мавра.

А я вотъ не позволю, да и все тутъ… хоть ржьте вы меня на части, не допущу,— со стола блюдо унесу… если вы объ немъ не заботитесь, такъ я преданная слуга и раба, я буду заботиться… потому у меня тоже нтъ охоты все съ горчичниками возжаться да съ припарками, того три, да этого растирай,— нтъ ужь благодарю покорно…

Надежда Семеновна.

Ахъ боже мои! не ворчи ради Христа.

Мавра.

Гд-же это я ворчу?.. если по преданности моей, какъ въ дом я двадцать-семь лтъ…

Надежда Семеновна.

Ну, опять похала!.. да длай какъ хочешь, только не брюжжи.

Мавра.

Совсмъ я не брюжжю,— и что мн длать, какъ я хочу… я слуга, вы приказывайте, а я буду слушать… только мороженаго не позволю, какъ угодно.

Поваръ появляется въ окн на террасс.

IX.

Т-ЖЕ и ПОВАРЪ.

Поваръ.

Мавра Антоновна, что-жь долго мн дожидаться?

Мавра.

Поди, поди сюда, никого нтъ… (Поваръ входитъ.) Вотъ съ, извольте приказывать, вотъ онъ поваръ самъ здсь.

Надежда Семеновна.

Евдокимъ, вонъ Мавра говоритъ, что мороженое негодится, что-же мы сладкимъ блюдомъ сдлаемъ?

Поваръ.

Сладкое блюдо?— кремъ сдлать!

Мавра — укорительно.

Кремъ!— у тебя, какъ не спроси, все только одно и есть — что кремъ… сейчасъ видно, что ты все купцамъ свадебные обды готовилъ. А я на твой кремъ и глядть не захочу…

Поваръ.

Не знаю, почему такъ, кажется на что лучше пирожное…

Надежда Семеновна.

Ахъ постой, постой,— вотъ кстати вспомнила… Помнишь, Мавра, какъ Костя пампушки любилъ?.. пампушки сдлать?..

Мавра.

Вотъ пампушки прекрасно… противъ этого ничего не скажешь… (Повару.) Знаешь пампушки?

Поваръ.

Какія такія пампушки?

Мавра.

Пампушки… а еще поваръ!— не знаетъ… этакіе клубочки изъ тста съ вареньемъ.

Поваръ.

Это пышки.

Мавра.

Ну пышки, пампушки… все равно.

Поваръ.

Такъ это пышки называется,— извстно знаю… а то пампушки какія-то… что за пампушки!?..

Надежда Семеновна.

Ты такъ вотъ сдлай: возьми стаканъ теплаго молока и вмст съ дрожжами, ложки дв, три… потомъ…

Поваръ.

Да что вы учите,— ужь знаю…

Надежда Семеновна.

Нтъ, ты не знаешь… я хочу, чтобъ были совсмъ такія пампушки, какъ любитъ Константинъ Ларіонычъ… Ты, можетъ, ванили положешь, а я ванили не хочу… ты положи кардамону зеренъ пять или шесть.

Поваръ.

Есть-ли еще у насъ кардамонъ-то?

Надежда Семеновна.

А нтъ, цедры лимонной прибавь… да смотри, чтобъ поджарены были въ мру, чтобъ не очень перегорли…

Поваръ.

Знаемъ-съ… въ препорцію поджаримъ: только, чтобъ легонько зарумянились.

Надежда Семеновна.

Ну ступай ужъ… не сердись… (Поваръ хочетъ идти.) Ахъ да… пожалуйста, чтобъ горячія были пампушки, тогда только и опускай въ масло, какъ на столъ подавать.

Поваръ.

Да знаю-съ…

Уходитъ.

Надежда Семеновна.

Ахъ какія вы право вс недотыки, не скажи вамъ ничего… (Заглянувши въ садъ.) Ну вонъ ужъ они и домой идутъ… пойдемъ Мавра, посмотримъ, всели у Кости въ комнат въ порядк…

Идетъ налво.

Мавра.

Да, какъ-же, безъ васъ и постель послать не съумютъ…

Об уходятъ налво.
Почти тотчасъ посл ихъ ухода, изъ сада входить Заводецкій, ведя подъ руки Лизу и Лидію, за ними Петръ Архипычъ Черенковъ и Лисатовъ.

ЛИДІЯ, ЗАВОДЕЦКІЙ, ЛИЗА, ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ и ЛИСАТОВЪ.

Заводецкій.

Чудная ночь!! Жаль домой возвращаться…

Лидія — звая.

А какъ мн спать хочется!.. Этотъ прохладный вечерній воздухъ такъ томительно дйствуетъ на нервы…

Садится слва. Лиза отходитъ въ глубину направо и говоритъ съ Лисатовымъ. Заводецкій и Петръ Архипычъ въ середин.

Заводецкій.

Я вотъ, Петръ Архипычъ, смотрю и думаю: зачмъ мы здимъ за границу?.. на что намъ вс эти Швейцарія, Италія?— чмъ хуже наша русская деревня?.. ширь, просторъ, воздухъ чистый… вдь мы ее не знаемъ, русской деревни… мы ее цнить не умемъ.

Садится съ Петромъ Архипычемъ справа.

Лидія.

Нтъ… я везд бы хотла быть: и въ Италіи, и везд, только если бы можно было такъ сразу туда перенестись… но ужь эти дальше перезды могутъ просто съ ума свести: безпрестанно вс вещи то укладывай, то раскладывай, тащись по ночамъ въ вагон,— это пытка.

Петръ Архипычъ.

Главное-то въ томъ, что все-таки чужая сторона, вс люди теб посторонніе… близкой души подл себя не чувствуешь…

Заводецкій.

Какіе близкіе!— каждаго лакея боишься, чтобъ онъ тебя не обворовалъ.

Лиза — мечтательно.

А у насъ!.. и прислуга-то вся точно родные… Мавра Антоновна двадцать семь лтъ у насъ служитъ…

Лисатовъ съ досадой отходитъ въ глубину сцены и тамъ прогуливается.. Лиза подошла къ Заводецкому.

Петръ Архипычъ.

А Никита! лакей Никита… еще мальчишкой въ домъ взятъ!..

Лидія.

А едька дурачокъ!.. еще его отецъ былъ пастухомъ и онъ пастухомъ…

Лиза.

Вс, вс… и скотница Матрена, и…

Лисатовъ — близь Лидіи, про себя.

Ну! завели машину… ахъ господи!!

Лиза — Лисатову.

Что вы тамъ ворчите, Мефистофель?

Петръ Архипычъ.

Пожалуйста, пожалуйста, Андрей Лукичъ, не хвастайтесь вашей холодностью. Мы вс знаемъ васъ отлично, знаемъ, что вы эгоистъ и черствая душа, и что вы этимъ совершенно довольны, и вс наши чувства презираете… Намъ повторять этого не нужно.

Лисатовъ.

Что вы, богъ съ вами, я молчу.

Петръ Архипычъ.

У васъ таки есть немножко эта замашка, отравлять людямъ минуты радости и веселья какой нибудь насмшечкой.

Лисатовъ.

Помилуйте, я вотъ на Лидію Орестовну сошлюсь…

Лидія.

Меня оставьте въ поко… я съ вами спорить не могу…

Лисатовъ.

Да что я сказалъ что нибудь что-ли?

Петръ Архипычъ.

Вы не сказали, но вы скажете, вы непремнно скажете и вольете яду въ наше хорошее расположеніе духа.

Заводецкій — идя къ Лисатову.

Смйтесь, смйтесь, Андрей Лукичъ,— вы этими чувствами не дорожите, потому что они вамъ не въ диковинку, испытали бы то, что мы, столичные жители, испытываемъ, небось не смялись-бы… я здсь ожилъ, я обновился душой… посл всхъ нашихъ петербургскихъ дрязгъ, непріятностей, мелкихъ интригъ, мерзкихъ людишекъ,— я отдыхаю здсь… я знаю, что здсь меня искренно любятъ и заботятся обо мн.

Лидія — полусонно, полумечтательно.

Ахъ, какъ вы хорошо говорите, продолжайте, продолжайте…

Заводецкій.

Здсь я дышу свободной грудью, здсь мои родные… великое это слово: родные… вотъ мой милый другъ дтства, Лизочка.. вотъ мой второй отецъ!. (Подавая руку Петру Архипычу, который въ это время подошелъ къ нему.) Петръ Архипычъ, я такъ вамъ благодаренъ..

Обнимаетъ и цлуетъ его.

Петръ Архипычъ — не выпуская Заводецкаго изъ рукъ.

Константинъ! это симпатія душъ! это выработать нельзя, съ этимъ надо родиться…

Снова цлуетъ его. Въ это время вошелъ Василій Захарычъ, у него въ рукахъ стулъ, трость, легкій коврикъ, пледъ, женская шляпа, онъ тихо подошелъ къ Заводецкому.

II.

Василій Захарычъ.

А меня-то, миленькій, голубчикъ мой, поцлуй и меня.

Цлуется съ Заводецкимъ.

Лидія.

Вася, откуда это ты набралъ?

Василій Захарычъ — складываетъ вещи.

Тамъ у пруда вы оставили.. Это твоя шляпочка, Лидинька, возьми миленькая… (Заводецкому.) Дай и мн тебя обнять, Костенька, мамочка ты мой…

Лидія.

Ахъ господи! какъ мн спать хочется…

Петръ Архипычъ.

Кто-жь тебя держитъ, матушка? ступай, ложись… и всмъ пора.

Лидія — встаетъ.

Да, я пойду, извините… Васинька, ты скоро?

Василій Захарычъ.

Я сейчасъ… я только вотъ Костеньку провожу да людей покличу.

Лидія.

Пожалуйста поскорй… а то я ужь сплю, а онъ приходитъ, возится, шумитъ,— всегда разбудитъ… прощайте.

Уходитъ направо.

Василій Захарычъ.

Пойдемъ, Костенька… я теб всхъ комариковъ, выжилъ, ни одного нтъ…

Заводецкій.

И въ самомъ дл пора… Покойной ночи… Прощается со всми.

Петръ Архипычъ — цлуя Заводецкаго.

Спи, голубчикъ.

Василій Захарычъ — который въ это время зажегъ свчу.

Позволь мн, миленькій, я теб посвчу.

Заводецкій.

Зачмъ-же, Василій Захарычъ, вы меня конфузите,— я самъ.

Василій Захарычъ.

Миленькій, ангелъ! сдлай мн такое величайшее благодяніе на всю мою жизнь: позволь мн посвтить!!

Заводецкій.

Пойдемте, пойдемте…

Кланяется и оба уходятъ. Петръ Архипычъ въ это время потушилъ лампы и засвтилъ дв свчи.

Петръ Архипычъ.

А ты, Лиза, чего ждешь?

Лиза.

Иду, папаша.

Прощается и уходитъ въ первую дверь направо.

Петръ Архипычъ — Лисатову про Заводецкаго.

Вотъ человкъ!.. какое бы пріобртенье для нашего узда!.. подговаривайте-ка его здсь остаться, помогайте намъ… старайтесь…

Лисатовъ.

Чего стараться? онъ и такъ восхищенъ…

Петръ Архипычъ

Благородная душа! теплая, любящая… ну да завтра поговоримъ… Васъ вдь провожать не надо, вы знаете комнату: вторая дверь по корридору.

Лисатовъ.

Знаю… не запереть-ли балконъ?

Петръ Архипычъ.

Нтъ, это Васинька сдлаетъ, прощайте.

Уходитъ направо, Лисатовъ идетъ тихо къ двери налво. У первой двери направо появляется Лиза, которая поджидала ухода отца.

ЛИСАТОВЪ и ЛИЗА.

Лиза.

Андрей Лукичъ!.. свчку оставьте тамъ, подите сюда… (Липатовъ подходитъ къ ней.) Милый, я что думаю: узжайте вы завтра утромъ въ себ домой…

Лисатовъ.

Позвольте васъ попросить прежде объяснить мн…

Лиза.

Объяснять нечего, да и некогда… если хотите сдлать мн удовольствіе, узжайте на недлю!.. нтъ на дв…

Лисатовъ.

Или на три, или, чтобъ совсмъ сюда не возвращаться?!.

Лиза — съ досадой.

Ахъ, какъ это глупо!.. нтъ, вы только о себ думаете.

Лисатовъ.

По крайней мр, Лизанька, растолкуйте мн…

Лиза.

Что вамъ растолковывать?.. вы сами видите, какъ стоятъ дла: пока Константинъ здсь, намъ нельзя говорить о нашей свадьб.

Лисатовъ.

Стало быть что-же?

Лиза.

Стало быть надо удалить Константина… надо постараться, чтобъ онъ ухалъ… чтобы самъ ухалъ…

Лисатовъ.

Какъ же это сдлать?

Лиза.

Придумайте… Ну что-жь? не умете?— а я съумю… такъ и не надо мн мшать, и надо мн предоставить дйствовать, какъ я хочу…

Лисатовъ.

Я бы вамъ сказалъ, какъ дйствовать, да вдь съ вами не столкуешь, вы вдь тоже изъ семьи Черенковыхъ — Черепковская кровь… хотите, чтобъ все длалось миролюбиво да кисло-сладко.

Лиза — усмхаясь.

И сдлаю миролюбиво… а вы должны мн врить. Я люблю васъ и буду ваша, чего-же вамъ еще?.. ступайте себ преспокойно домой, займитесь вашимъ хозяйствомъ и чрезъ дв недли прізжайте… чрезъ дв недли Константина здсь ужь не будетъ.

Лисатовъ.

Что вы еще затваете? глупости какія нибудь?

Лиза.

Да вдь вы умнаго ничего не придумали, такъ оставьте меня съ моими глупостями.

Лисатовъ.

Богъ съ вами, буду послушенъ… но Лиза, въ послдній разъ, чрезъ дв недли я вернусь и тогда, будь у васъ хоть полдюжины друзей дтства, я преспокойно увезу васъ отсюда.

Лиза.

Хорошо, хорошо… прощайте же, ступайте спать,

Лисатовъ.

Прощайте, мучительница…

Обнимаетъ ее и цлуетъ.

Лиза.

Ну довольно, довольно… не могу же я здсь съ вами оставаться вдвоемъ ночью, когда вс спать ушли… (Быстро вырываясь изъ его рукъ.) Тсс!..

Прячется за цвтами, слва входитъ Василій Захарычъ.

XIII.

Т-ЖЕ и ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Василій Захарычъ.

А вы еще не ложились?

Лисатовъ.

Сейчасъ иду.

Василій Захарычъ.

Длайте баиньки, спите спокойненько… (Идетъ къ двери въ садъ и возвращается.) Андрей Лукичъ, простите, я еще хотлъ спросить васъ… вы — во сн — не храпите?

Лисатовъ.

Не знаю… кажется нтъ…

Василій Захарычъ.

И зубами не скрежещете?

Лисатовъ.

Нтъ.

Василій Захарычъ.

А то ваша комната рядомъ съ Костиной, какъ бы не разбудить его… онъ такъ чутко спитъ…

Лисатовъ.

Не безпокойтесь,— я даже не вздохну громко.

Василій Захарычъ.

Merci… длайте баиньки… а я вотъ людей покличу.

Идетъ къ двери въ садъ. Лиза появляется изъ за цвтовъ и, кивнувъ головой Лисатову, быстро исчезаетъ въ первую дверь направо. Лисатовъ беретъ свою свчу и уходитъ налво.

Василій Захарычъ — кричитъ въ садъ.

Никита!! Никитушка!! Александръ!!

ВТОРОЕ ДЙСТВІЕ.

ДНЕМЪ.

Заводецкій сидитъ полуразвалясь на диван. Входитъ Мавра Антоновна съ подносомъ, на которомъ кофейный приборъ

МАВРА и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Мавра — поставивъ кофе на столъ.

Ахъ ты мой родименькій, что жь это ты такъ рано всталъ?

Заводецкій.

Что за рано? десять часовъ.

Мавра.

А наши-то думаютъ, что ты раньше одиннадцати и глазъ не продерешь, вс разбрелись… какъ-же ты теперь одинъ-то будешь кофе пить?

Заводецкій.

Ну что-жь такое?

Мавра.

Одному-то вдь скучно. Ахъ, право, хоть бы сказалъ вчера, что раньше встанешь, они бы не ушли, а то Васинька съ Лизой въ лсъ пошли, землянику собирать, а Петръ Архипычъ въ пол ухалъ. (Наливаетъ кофе.) Я теб кофе наливаю, а ты можетъ чай хочешь?

Заводецкій.

Нтъ, давай кофе, Мавруша, давай.

Мавра.

А то вдь сейчасъ можно сдлать.

Заводецкій.

Я всегда утромъ кофе пью.

Мавра — подавая ему кофе.

Какъ угодно.. а можетъ ты хочешь сперва яйца въ смятку скушать?

Заводецкій — пьетъ кофе.

Нтъ, ничего не хочу.

Мавра.

Нашъ исправникъ, разсказывалъ, у него одинъ знакомый въ Петербург все по утрамъ на тощакъ яйца въ смятку стъ.

Заводецкій.

Спасибо, не надо.

Мавра.

Что спасибо!.. чего ты все отказываешься?.. если бъ еще не было, а то вдь есть, сейчасъ приказать и принесутъ… да и не было-бы, для тебя достанемъ. Принести что ль?..

Заводецкій.

Ей богу не могу ничего сть.

Мавра.

Ну не можешь, не надо, а какъ захочешь чего, скажи.

Заводецкій.

Разумется скажу… Такъ они вс въ лсъ пошли, за земляникой… и гость вашъ вчерашній тоже съ ними?

Мавра.

Какой гость?

Заводецкій.

А вчера вечеромъ-то пріхалъ, помщикъ чтоли?.. Андрей Лукичъ.

Мавра.

Ахъ, медвдь-то, непокладистый!— ухалъ, съ утра ухалъ.

Заводецкій.

Куда-жь это онъ?

Мавра.

А кто его знаетъ?— такъ, шалый какой-то мотается… надо быть домой похалъ… Налить еще?— пей другой стаканъ…

Заводецкій.

Давай, давай. Славный ты, Мавруша, кофе длаешь.

Мавра — подавая ему другой стаканъ.

Пей, голубчикъ, на здоровье, кормись… чай тебя тамъ въ Питер-то впроголодь держатъ, откармливайся здсь… да лей больше сливокъ-то, чего ты жалешь?.. вдь у васъ тамъ такихъ сливокъ нтъ.

Заводецкій.

Странный онъ у васъ человкъ: пріхалъ къ ночи, а съ утра ухалъ!

Мавра.

Андрей-то Лукичъ? а я такъ полагаю: не иначе, что его наша Лизута прогнала.

Заводецкій.

Разв это у васъ длается?

Мавра.

Ты меня не торопи, торопыга, пей кофе да помалчивай, а я вотъ теб буду разсказывать… (Подсаживается къ нему) У насъ Лизута двочка во всемъ узд другой не сыщешь,— хитра только очень, сразу ее не поймешь… сталъ этотъ Андрей Лукичъ къ намъ здить,— она все съ нимъ да съ нимъ, да разговоры пойдутъ… заступается, коли его обругаешь… ну, мы даже боялись, что онъ ей ндравится, — и должно, что-то такое было промежь ихъ…

Заводецкій.

Можетъ еще и есть?

Мавра.

То-то вотъ что нтъ, я по всему вижу, что нтъ… тутъ не безъ того, что ты ее у него отбилъ.

Заводецкій.

Съ чего ты взяла?.. а мн такъ показалось, что она даже недовольна была моему прізду,— враждебно меня встртила.

Мавра.

Какая вражда? откуда она возьмется?.. да ужь коли все говорить, — она мн сегодня такъ въ разговор: ‘намекни, молъ, ему,— то есть теб-то,— что очень онъ мн милъ’.

Заводецкій.

Можетъ она такъ въ насмшку…

Мавра.

Ни, ни, ни… (Сердито.) да не спорь ты со мной! какой право надодливый… разв у нея глазъ нтъ? можно разв тебя съ нимъ равнять?.. Андрей Лукичъ что за человкъ!?— такъ путаникъ какой-то… ну можешь ты это представить, говоритъ, что я бруснику не умю хорошо мочить?.. что, вишь, его лакей лучше уметъ!.. господи, силы небесныя!..

Заводецкій.

Такъ ты думаешь, и въ самомъ дл я Лиз нравлюсь?

Мавра.

Ндравишься, — какъ богъ святъ, ндравишься… вотъ ты и не звай, и сватайся: гд ты себ такую невсту сыщешь?.. нечего теб голову то отворачивать,— ты думаешь, она у насъ тутъ въ деревн живетъ, такъ и не учена?— врешь, еще какъ учена-то, тебя за поясъ заткнетъ!.. и гувернантки-то у нея были, и въ Москв-то уроки слушала… въ третьемъ году она одного енарала такъ срзала, что онъ со стыда сгорлъ.

Заводецкій.

Врю, врю…

Мавра.

Такъ чего-жь ты?. ну И женись… (Прибирая коае.) дуракъ будешь, коли не женишься… полно нетесаное…

Заводецкій.

Вотъ пригляжусь, посмотрю…

Вбгаетъ Василій Захарычъ въ попыхахъ.

II.

Т-ЖЕ и ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ

Василій Захарычъ.

Миленькій! охъ, душоночекъ, прости ради бога… (Вытираетъ потъ на лбу.) Уфъ! Запыхался… Отъ лсу-то почти бгомъ бжалъ…

Заводецкій — вставая.

Зачмъ-же вы это?

Василій Захарычъ.

Нтъ, сиди… ради господа бога сиди.

Заводецкій.

Если я встать хочу…

Василій Захарычъ.

Это изъ за меня ты встаешь… сдлай милость, сядь… я уйду, коли ты не сядешь, я не допущу, чтобы изъ за меня… сядь, не то уйду, ей богу…

Заводецкій.

Хорошо, хорошо.

Василій Захарычъ — усаживая его.

Вотъ такъ, а сюда подушечку… положи ножку на ножку, такъ теб удобнй будетъ. (Кладетъ ему ногу на ногу.) Вотъ такъ… и я вотъ рядомъ сяду. Кофе пилъ?— пилъ, ну спасибо, Мавруточка.

Мавра.

Теб что къ завтраку приготовить?

Заводецкій.

Все равно, что есть.

Мавра.

Можетъ теб чего особеннаго хочется?— ты скажи… сметаны, али чего?..

Василій Захарычъ.

Огурцовъ съ медомъ?!

Заводецкій.

Ради бога вы меня не спрашивайте, что дадите, то и буду сть.

Мавра.

Ишь, упрямый какой! угадывай теперь для тебя, думай теперь…

Василій Захарычъ — мавр.

Лучше бы ты, миленькая, взяла бы да ушла… что у тебя за манера?— что онъ теб сынъ чтоли или братъ, что ты ему все говоришь: ты, да ты, да ты?.. могла бы и повжливе…

Мавра.

Ахъ напасти какія, подумаешь!— скажите какая страсть… да я его маленькаго-то въ корыт мыла, а теперь растрахмаливайся передъ нимъ… Помнишь, какъ я тебя въ корыт мыла?.. Еще, бывало, какъ расшалится, да рученками брызгать начнетъ, мочалкой такъ его хлясну…

Василій Захарычъ.

Ладно, ладно, теперь въ корыто не усадишь… ступай-ка лучше завтракъ готовить.

Мавра.

А вы не учите… что за ниверситетъ такой…

Уходитъ и уноситъ съ собой кофейный приборъ.

III.
ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Василій Захарычъ.

Какая право, ахъ! этакая старушечка… ахъ… ты ей прости… не сердись на нее.

Заводецкій.

Что вы?— за что!?

Василій Захарычъ.

Что-жь ты, душонокъ мой, такъ рано всталъ?

Заводецкій.

Такъ, не знаю, проснулся раньше.

Василій Захарычъ.

Спалъ плохо?.. врно теб мшалъ кто нибудь?

Заводецкій.

О нтъ, я спалъ превосходно.

Василій Захарычъ.

Ну, ну, превосходно! не можетъ этого быть… или рядомъ въ комнат ходили, или кошки на крыш… какъ начнутся эти концерты по ночамъ: визгъ, пискъ,— глазу не сомкнешь.

Заводецкій.

Я ничего не слыхалъ.

Василій Захарычъ.

Такъ собаченка… это наврно Жучка, она все зря на свою тнь лаетъ.

Заводецкій.

И собаки не слыхалъ.

Василій Захарычъ.

Почемъ ты знаешь? можетъ ты во сн слышалъ?.. можетъ она-то тебя и разбудила, а ты думалъ, что самъ проснулся… Ну ужь не осуди, милый, всего сразу не доглядишь,— я на завтра велю, чтобъ ее съ цпи на ночь не спускали.

Изъ сада входитъ Петръ Архипычъ.

IV.

Т-ЖЕ и ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ, потомъ ЛИДІЯ.

Петръ Архипычъ.

А! Жрецъ емиды!— поднялся…

Василій Захарычъ.

Вообразите, всю ночь не спалъ,— собака мшала.

Петръ Архипычъ.

Какая собака?

Василій Захарычъ.

Жучка!.. подъ окномъ всю ночь у него лаетъ. Надо, дяденька, сказать, чтобъ ее съ цпи не спускали.

Петръ Архипычъ.

Я вотъ ее лучше пристрлить велю… а дворникъ, каналья, чего смотрлъ?!.. Ты, Васинька, что-жь не распорядился? лучше ужь друзей и не приглашать, коли не умемъ ихъ принять хорошенько.

Заводецкій.

Я не знаю, съ чего это Васинька взялъ!?— никакой собаки я не слыхалъ и спалъ превосходно.

Входитъ Лидія справа.

Василій Захарычъ.

Это ты, милый, изъ деликатности не хочешь сознаться… прости ужь, прости, впередъ не будетъ.. а мшала теб спать собака, ужь какъ ты хочешь…

Заводецкій.

Да нтъ же…

Лидія — выступая.

Конечно не собака… bonjour cher… конечно… я знаю, что ему мшало спать, совсмъ не собака, а что-то другое.

Заводецкій.

Да ничего мн не мшало, я спалъ какъ убитый.

Лидія.

Не притворяйтесь, холодный житель свера, напрасно напускаете вы на *себя это равнодушіе, — я кое что знаю.

Заводецкій.

Что вы знаете?

Лидія — всмъ.

Вообразите, наша Лиза какова: я еще не успла проснуться хорошенько, стучится ко мн,— чего никогда не бывало,— вдругъ душу мн изливать пришла… и все на счетъ Костеньки, и все этотъ Костенька,— и во сн-то его видла, и глаза-то у него умные…

Василій Захарычъ.

А меня за земляникой потащили для него.

Заводецкій.

Удивительный мой другъ дтства, чмъ это я заслужилъ сегодня такія любезности?— вонъ и Мавра тоже разсказываетъ…

Петръ Архипычъ.

Плутуетъ что нибудь!

Василій Захарычъ.

Ахъ боже мой, какое же тутъ плутовство?… милый, это взаимность чувствъ!..

Лидія.

Такъ Васинька, такъ, именно взаимность… ни отнкивайтесь, — зачмъ?.. она хорошая двушка, стоитъ вашей любви, и — вдь это видно: какъ вы вчера восхищались нашей деревенской глушью!… Что же тутъ привлекательнаго для васъ? съ вашимъ развитіемъ, съ вашими стремленіями?.. Васинька, не мы-же съ тобой?..

Василій Захарычъ.

Гд ужь мы?! что мы?..

Лидія.

Стало быть она… и вотъ эти мечты объ ней не давали вамъ спать…

Заводецкій.

Мн здсь, Лидія Орестовна, все привлекательно: и она, и вы, и все… напрасно вы длаете особенныя толкованія, мн просто хорошо здсь у васъ и баста.

Петръ Архипычъ.

Вотъ молодецъ! вотъ отрзалъ!— правда… и оставайся ты у насъ навсегда. Здсь что-ли теб службы не сыщемъ!— сыщемъ… обзаведись своимъ гнздомъ. Хочешь, я теб имнье въ нашемъ узд куплю?

Василій Захарычъ — Заводецкому.

Ахъ голубчикъ мой, ахъ душечка! (Цлуетъ его въ плечо.) Если ты здсь имнье купишь, да съ нами жить будешь, какъ мы тебя станемъ на рукахъ носить!..

Заводецкій.

Что-жь, Петръ Архипычъ, я не прочь, только вдь мое состоянье, вы знаете, не большое.

Петръ Архипычъ.

У тебя сорокъ тысячъ посл отца осталось чистыми денежками… можно вдь и подешевле купить, или съ переводомъ долга… ты только мн поручи, ужь я теб это устрою.

Заводецкій.

Сдлайте милость, коли подходящее что встртится, я очень радъ.

Лидія.

Что? что? что?— а?.. моя правда? моя правда?

Василій Захарычъ.

Ужь я-то какъ буду счастливъ, господи!

Лидія.

Пойдемте-ка со мной въ садъ, сядемте мы тамъ въ бесдочку, въ тнь, и откройте вы мн ваше сердце, я ужасно люблю слушать, когда мн кто нибудь свое сердце открываетъ… и всегда мн такое счастье, что если кто кого любитъ, меня выбираютъ посредницей…

Заводецкій.

Какъ вы, Лидія Орестовна, быстро хотите…

Лидія.

Пойдемте, во мн вы всегда найдете отголосокъ…

Заводецкій.

Вы, Лидія Орестовна…

Уходятъ вмст въ садъ, продолжая разговоръ. Василій Захарычъ идетъ за ними.

ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ и ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ, потомъ ЛИЗА.

Петръ Архипычъ.

Васинька, куда ты?— оставь ихъ, ты имъ только мшаешь… она свое дло знаетъ.

Василій Захарычъ.

Дяденька, милый, душечка,— купите вы ему имнье… купите, ради господа бога!.. вдь это что-жь у насъ тогда?— рай совсмъ будетъ… ангелъ вы мой, купите ему имнье!..

Петръ Архипычъ.

Купимъ, купимъ, не приставай. Поди-ка вели заложить мн тройку.

Василій Захарычъ.

Куда вы?

Петръ Архипычъ.

Въ городъ надо създить… кстати ужь и поспрошу, пошарю, гд-бы тутъ именьице… не продается-ли…

Василій Захарычъ.

Эхъ, вотъ коли бы изъ сосдей кто продавалъ, поближе-бы къ намъ!..

Входить Лиза оправа съ корзинкой земляники въ рукахъ.

Петръ Архипычъ.

Ступай, ступай, вели заложить.

Лиза.

Вы дете, папа?

Василій Захарычъ.

Лизочка, какое счастье-то,— что мы тутъ вмст надумали: Костенька хочетъ здсь имнье купить!..

Лиза — испуганно.

Зачмъ?..

Василій Захарычъ.

Чтобъ совсмъ сюда переселиться… Жить будетъ у насъ, хозяйничать…

Лиза.

Папаша, правда?

Петръ Архипычъ.

Да, да… хочетъ, хочетъ.

Лиза.

И вы его не отговорили?

Василій Захарычъ.

Какъ отговорили?— богъ съ тобой! мы умоляемъ его, чтобъ онъ это сдлалъ…

Лиза — вспыливъ.

Удивляюсь вамъ, папаша: каждый день вы охаете, что трудно вести хозяйство, сердитесь, выходите изъ себя, а сами хотите на Костеньку навязать такую обузу.

Петръ Архипычъ.

Ничего, привыкветъ!.. вонъ Андрей Лукичъ всего только три года хозяйничаетъ, а привыкъ.

Лиза — постепенно горячась.

Костенька и Андрей Лукичъ!— какое сравненіе… Вы посмотрите, какъ Андрей-то Лукичъ работаетъ!— везд самъ, все своими глазами присмотритъ, съ утра до ночи въ разъзд, а вашъ Костенька что?.. только бы на диванчик полежать да папиросочку покурить!

Василій Захарычъ.

Лиза, Лиза, Лиза… ай, ай, ай!

Лиза — все боле горячась.

Разв не правда?— до двадцати семи лтъ прожилъ, все учится, да готовится, никакого себ занятія не придумалъ Ну куда ему хозяйничать?— вдь это блажь одна, его первый встрчный крестьянинъ, какъ дурака, проведетъ!

Василій Захарычъ.

Лизанька, что-же ты такъ: утромъ мн про него жужжала, жужжала… и любить то его просила, и цловать-то, и гладить-то его просила… а теперь чуть чуть въ болваны не записала…

Лиза — опомнясь.

Нтъ… я…

Садится.

Петръ Архипычъ.

Ты, Лиза, что-то финтишь, однимъ говоришь одно, другимъ другое.

Василій Захарычъ.

Я даже не могу слушать, что ты такъ объ немъ отзываешься, мн это тяжело и грустно. Я пойду велю закладывать. Вы вдь ее, дяденька, не послушаете?— купите ему имнье?… Ей богу, этакъ ты меня совсмъ разстроишь…

Уходятъ направо.

VI.
ЛИЗА и ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ.

Петръ Архипычъ.

Что-жь это ты, въ самомъ дл, съ нами плутуешь?.. сегодня вс только и говорятъ, какъ ты по немъ вздыхаешь да охаешь, а ты вонъ что!?

Лиза.

Я его не браню..

Петръ Архипычъ.

Да коли онъ теб милъ, ты радоваться должна, что онъ купитъ имнье и будетъ здсь жить.

Лиза.

Чего тутъ радоваться?— мн его, бдняжку, жаль, потому-что не по его разсудку это дло.

Петръ Архипычъ — подсаживаясь къ ней.

Ты не виляй!.. виляньемъ только спутаешь, ты лучше прямо говори: какъ ты къ нему?!

Лиза.

Что къ нему?

Петръ Архипычъ.

Не ври,— ты понимаешь, что я спрашиваю.

Лиза.

Не понимаю!

Петръ Архипычъ.

Скажите!— не понимаю!.. ну: нравится теб Константинъ или нтъ?

Лиза.

Ужасно нравится!

Петръ Архипычъ.

Нтъ, въ самомъ дл,— хочешь, я теб его посватаю?

Лиза.

Посватайте, папочка! ступайте поскорй посватайте!

Петръ Архипычъ.

А! дура!— все съ шутовствомъ…. Право, онъ женихъ хорошій,— и добрый, и умный… образованный…

Лиза.

И намъ преданный…

Петръ Архипычъ.

Да, любитъ всю семью, какъ родной… чмъ онъ теб не женихъ?

Лиза.

Чмъ не женихъ?— женихъ.

Петръ Архипычъ.

Пойдешь за него замужъ?

Лиза.

Сію секунду, не думавши.

Петръ Архипычъ.

Лиза, я этого балагурства не люблю.

Лиза.

Я не балагурю.

Петръ Архипычъ.

Какъ ты мн отвчаешь?

Лиза.

Какъ умю.

Петръ Архипычъ — встаетъ

Тебя самъ чортъ не разберетъ, чего ты хочешь!

Лиза — идя за нимъ.

Чего-же тутъ не разобрать?.. вы спрашиваете: хочу-ли я выйти замужъ за Константина!— я вамъ отвчаю:— хочу!.. что-жь тутъ непонятнаго?— хочу, пойду за него…

Петръ Архипычъ.

Тьфу!! и говорить съ тобой объ этомъ больше не буду!

Лиза.

За что-жь такъ?

Петръ Архипычъ.

Хоть весь вкъ двкой оставайся!

Уходитъ налво.

VII.

ЛИЗА — одна, потомъ ЗАВОДЕЦКІЙ и ЛИДІЯ.

Лиза.

Не бойтесь, папашечка, я безъ мужа не останусь, только не Константинъ Ларіонычъ на мн женится… (Заглянувъ въ окно.) А!— идутъ сюда… комедія начинается…

Садится и перебираетъ землянику.
Лидія и Заводецкій появляются у окна террасы.

Лидія.

Ну, ну, полноте, ужь вижу, что вамъ съ ней поболтать хочется,— ступайте, ступайте…

Заводецкій — входя.

Что вы тутъ длаете, милый другъ дтства?

Лиза.

А! Костенька… Съ добрымъ утромъ. (Заводецкій цлуетъ ея руку.) Ахъ, не цлуйте,— у меня вс руки земляникой выпачканы.

Заводецкій.

Ничего, только пальчики красные, это очень мило.

Лиза.

Я все утро сегодня землянику собирала, посмотрите сколько набрала… (Съ легкимъ смущеніемъ.) Это все для васъ.

Заводецкій.

Вы сегодня особенно ко мн дсбры, мой другъ… я могу подумать, что намъ вернулись наши дтскіе годы, что вы опять моя невста… что вы меня полюбили…

Лиза.

Вы этого не боитесь?

Заводецкій.

Чего-жь тутъ бояться?

Лиза.

Моя любовь страшная, Константинъ Ларіонычъ, потому что, если я кого полюблю, такъ вдь я всей душой,— у меня вть въ этомъ предла нтъ.

Заводецкій.

Это прекрасно, Лизута.

Лиза.

Ну! кому что нравится… во первыхъ, я чувствую, что я буду ужасно ревнива!.. я могу просто измучиться отъ ревности.

Заводецкій.

Это только доказываетъ богатство и силу вашей натуры: искренняя любовь не можетъ быть безъ ревности.

Лиза.

Потомъ… еслибъ я полюбила, я бы вся отда* лась заботамъ о любимомъ человк,— я бы, кажется, дрожала за каждую минуту его жизни, за каждый шагъ!..

Заводецкій.

Это очень заманчиво.

Лиза.

Вы думаете?

Заводецкій.

Я завидую тому счастливцу, котораго вы полюбите.

Лиза.

Вы хотите быть этимъ счастливцемъ?

Заводецкій.

Еще бы не хотть.

Хочетъ обнять ее. Лиза освобождается.

Лиза.

Нтъ, не надо… (Озираясь.) Вонъ Лидія. (Скоро. Лидія, что-жь ты тамъ стоишь, точно что-то подсмотрть хочешь?— или войди, или уйди.

Переходитъ на другую сторону.

Лидія — входя.

Я вамъ мшаю?… можетъ быть у васъ, Константинъ Ларіонычъ, какія нибудь тайны съ Лизой?..

Заводецкій.

У меня здсь ни отъ кого тайнъ нтъ, мн здсь такъ хорошо, что кажется я весь міръ готовъ Прижать къ моей груди… (Переходя къ Лиз.) Милая Лизута, добрый другъ моего дтства, — вы видите, сама судьба привела меня опять къ вамъ, сама судьба показываетъ мн гд мое счастье…

Въ это время Лидія подсла къ земляник и стъ ее пригоршнями.

Лиза.

Лидія, что ты длаешь?

Лидія.

Какая славная земляника, крупная.

Лиза.

Оставь, пожалуйста, — это я совсмъ не для тебя набирала.

Лидія.

Разв теб жаль, что я съла нсколько ягодъ?

Лиза.

Мн совсмъ ничего не жаль, и пожалуйста не выставляй меня нарочно жадной.

Лидія.

Лиза, я вдь не говорю…

Лиза.

Я пожалуй и для тебя буду набирать цлый день, но я не хочу, чтобъ ты трогала именно эти ягоды, эти я собирала для Костеньки и ни для кого больше.

Лидія.

Ахъ боже мой, простите, Константинъ Ларіонычъ, что и дотронулась до вашей земляники.

Заводецкій.

Пожалуйста, Лидія Орестовна, кушайте… не умру я безъ земляники,— возьмите хоть всю корзину.

Лиза.

Какъ возьмите!?— спасибо… я нарочно встаю утромъ рано, три часа хожу по лсу, чтобъ вамъ сдлать удовольствіе, а вы этимъ такъ пренебрегаете, что всю корзину хотите отдать Лидіи?

Заводецкій.

Милая Лизута, тутъ не пренебреженіе, а только…

Лиза.

Что она вамъ такое, эта Лидія Орестовна, что изъ за нея вы не задумываетесь даже оскорблять меня?

Лидія.

Лиза, я сказала, что я не трону твоей земляники… и еслибъ теперь меня даже насильно заставляли сть, я не стану,— ни за что, ни за что, ни за что!

Лиза.

Мн теперь все равно, пускай ее выкинутъ курамъ! пускай,— все равно мн!

Заводецкій.

Можно-ли такъ выходить изъ себя и ссориться изъ за земляники.

Лиза — раздраженно.

Я не изъ за земляники ссорюсь, — какъ будто вы не понимаете!— я сержусь потому, что я вижу, что для васъ въ цломъ мір нтъ человка боле дорогого, чмъ Лидія Орестовна, — въ цломъ мір, въ цломъ мір!!

Лидія.

Лиза, это недобросовстно съ твоей стороны.

Лиза.

Ты думаешь, что я еще глупая двочка и ничего не вижу?— все вижу, сдлайте милость!.. но ужь никакъ я не ждала, чтобъ ты стала злоупотреблять моимъ довріемъ…

Лидія.

Гд доказательства?

Лиза — Заводецкому.

А если она вамъ такъ дорога, зачмъ вс эти ваши ласки со мной? зачмъ вы мн говорите такія вещи, которыя заставляютъ думать — и о любви, и о счастьи?… возьмите ее, ухаживайте за ней, любите ее,— я вамъ не мшаю!

Лидія.

Меня совсть ни въ чемъ не упрекаетъ, напротивъ, я только и думою объ томъ, чтобъ теб быть полезной… и сейчасъ… спроси Константина Ларіоныча, о чемъ я съ нимъ говорила?… я нарочно увела его въ садъ и наедин говорила съ нимъ… о комъ? спроси его, пускай онъ скажетъ.

Лиза.

О! какъ это мило!— и она еще спрашиваетъ гд доказательства? да ты сама ихъ приводишь… Смотрите: пока я бгаю по лсу и собираю землянику, она тутъ съ нимъ гуляетъ подъ ручку по саду, съ глазу на глазъ, шепчутся… однако какая ты хитрая, Лидія! ужь не для того ли ты послала своего мужа со мной землянику собирать, чтобъ удобне было оставаться съ Костенькой.

Заводецкій.

Фу!! Лизута, можно-ли такъ выражаться!?

Лидія.

Посл этого, Лизавета Петровна, мн нечего больше говорить, я попрошу моего мужа, чтобъ онъ вамъ отвчалъ… я вамъ возражать больше не могу, я принуждена только уйти.

Лиза.

Нтъ, я уйду,— вы оставайтесь!.. вы особенно дороги, а не я, и я вамъ мшать не буду… я уйду къ себ въ комнату и просижу тамъ, какъ въ тюрьм. все время, пока Константинъ Ларіонычъ будетъ гостить у насъ… вы меня не увидите — и наслаждайтесь, и будьте счастливы!..

Заводецкій.

Лизута милая, да разсудите-же хорошенько…

Входитъ Надежда Семеновна.

VIII.

Т-ЖЕ и НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА.

Лидія.

Вотъ Надежда Семеновна, очень рада. Разсудите насъ, тетенька: Лиза длаетъ такія обвиненія мн, что ужь я и не знаю, какъ понять… она утверждаетъ, что между мной и Константиномъ Ларіонычемъ какая-то любовь, какая-то страсть… я всегда была честная женщина и честная жена, спросите Васиньку, спросите цлый свтъ, и прощу васъ подтвердить это.

Надежда Семеновна.

Что ты? что ты? Лидія… и ты расходилась! вотъ чудеса.

Лиза.

Ну разумется, я теперь буду кругомъ виновата… я ужь такъ и жду… когда мной пренебрегаютъ, мою землянику бросаютъ…

Плачетъ.

Заводецкій.

Простите, — ну простите, Лизуточка… я ее по одной ягодк всю съмъ.

Лиза.

Насмхайтесь надо мной, это еще миле!

Заводецкій.

Ахъ боже праведный!..

Надежда Семеновна.

Что у васъ тутъ за споръ?

Лидія.

Что? Лиза ревнуетъ Константина Ларіоныча ко мн.

Надежда Семеновна.

Ну чтожь?— ей надо простить, она такъ любитъ Костеньку.

Лидія.

Однако осуждать меня, когда я замужемъ и люблю моего мужа, и ни разу не подала повода думать…

Лиза — быстро перебивая ее.

Какъ же, мамаша, она отъ Кости не отходитъ,, она не даетъ слова сказать съ нимъ, всегда тутъ!

Входитъ Василій Захарычъ.

IX.

Т-ЖЕ и ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Лидія.

Васинька, ты мой мужъ, ты заступись за меня.

Василій Захарычъ.

А гд дяденька? сейчасъ лошади будутъ готовы.

Надежда Семеновна.

Разв онъ детъ куда?

Василій Захарычъ.

Какъ-же, въ городъ детъ.

Надежда Семеновна.

Вотъ, Лидія, какъ это кстати: теб что-то нужно было въ город, чмъ сердиться-то да браниться, вотъ и позжай.

Лидія.

Какъ-же такъ хать — вдругъ, не собравшись?… что-жь вы мн вчера не сказали?

Надежда Семеновна.

Позжай, позжай… и это будетъ для Лизы доказательство, что ты совсмъ ужь не такъ пришита къ Константину.

Лидія.

Вдь это мн надо одваться, надо укладываться…

Лиза — быстро.

Ну видите, мамаша!.. Ей нужно хать, она сама мн говорила: у нея вс сапоги обносились, ей надо новое платье заказать,— и она все-таки не хочетъ хать потому-что…

Лидія — не безъ злобы.

Нтъ, я поду… ужь если на то пошло, я уложусь и поду, да-съ.

Лиза.

Тебя Константинъ Ларіонычъ не пуститъ.

Лидія.

Никто меня не удержитъ, никто-съ… я сейчасъ пойду уложусь и поду… увидишь, что поду…

Уходитъ направо.

Т-ЖЕ, безъ ЛИДІИ.

Василій Захарычъ.

На что это Лидинька сердится?

Лиза — Заводецкому.

Теперь я знаю, теперь я на всю мою жизнь вамъ опротивла, Костенька, изъ за меня она узжаетъ, вамъ безъ нея будетъ грустно…

Василій Захарычъ.

Такъ я скажу, она останется.

Заводецкій.

Не будетъ мн грустно… я буду подл васъ, Лизута.

Лиза.

Все время?

Заводецкій.

Хоть все время.

Лиза.

Смотрите-же, я вамъ не позволю ни съ кмъ говорить.

Надежда Семеновна — Заводецкому, тихо.

Какъ она тебя любитъ, Костя!.. она совсмъ другая стала съ тхъ поръ, какъ ты здсь.

Заводецкій.

Немножко горяча… немножко взыскательна…

Надежда Семеновна.

Она такъ молода.

Лиза — про себя.

Я еще теб дамъ себя знать… (Заводецкому.) Милый вы мой, если вы ко мн чувствуете хоть капельку привязанности, не раздражайте вы меня… за то ужь и я буду васъ лелять, какъ маленькое дитя. Садитесь-ка вотъ здсь, рядомъ съ мамочкой, и Васинька миленькій тутъ-же сядетъ… (Усаживаетъ ихъ.) Вотъ такъ, — вс вмст, какъ это пріятно!… (Становится сзади Заводецкаго и слегка обнимаетъ его.) Васинька васъ погладитъ по колночк, мама вамъ разскажетъ про свою болзнь, хорошо вамъ съ нами, Костенька?!.

Заводецкій — печально.

Очень хорошо!.. только жарко немножко.

Лиза.

Ахъ, гд мой веръ?!.

Схватываетъ веръ и машетъ на Заводецкаго.

Заводецкій.

Ничего, ничего, не надо…

Василій Захарычъ гладя Заводецкаго по колну.

Милый, милый ты мой!..

Лиза.

Мама, разскажи ты ему про твою болзнь!..

Надежда Семеновна.

Да, представь себ, Костя, какая у меня странная болзнь: все хожу,. какъ совсмъ здоровая, и ничего, и ничего… вдругъ начинаетъ щекотать правую бровь… потомъ надъ губой… и не то, чтобы щекотать, а такъ, какъ будто тоскливо этакъ чувствуется… потомъ начинается…

Занавсъ, который началъ тихо опускаться еще съ первыхъ словъ послдней рчи, поглощаетъ дальнйшее объясненіе Черенковой. Вс четыре лица должны быть сгруппированы картинкой. Черенкова съ важнымъ видомъ разсказываетъ, Заводецкій сидитъ, какъ къ суду приговоренный, глаза въ пространство, Василій Захарычъ подл него, глядитъ ему въ глаза и приторно сладко таетъ. Лиза стоитъ сзади, играетъ веромъ, и, поглядывая на нихъ, лукаво-насмшливо улыбается.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

ЛИЗА — одна, она пристально вглядывается въ зеркало, разсматриваетъ подробно свое лицо, потомъ съ досадой отходитъ.

Лиза.

Этакая противная у меня рожа, никакъ ей не придашь томнаго вида,— красная и здоровенная, хоть ты тутъ что хочешь!.. какъ мн теперь его уврять, что я всю ночь объ немъ безпокоилась и не заснула? стоитъ только взглянуть на меня, сразу увидишь, что меня-бы никакія пушки не разбудили… (Опять смотритъ въ зеркало.) Хоть-бы глаза сдлать этакіе усталые, какъ у снулаго судака… вонъ какъ дочки нашего станового длаютъ, когда воображаютъ себя влюбленными… нтъ, не умю… глаза какъ уголья, щеки пунцовыя, фу!.. (Прохаживается по сцен и заглядываетъ въ садъ.) Вотъ онъ!… по крайней мр, притворюсь спящей здсь, чтобъ онъ подумалъ, что я всю ночь просидла въ этомъ кресл…

Граціозно полуложится въ кресло и притворяется спящей. Съ террасы входитъ Заводецкій.

II.

ЛИЗА и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Заводецкій — увидвъ Лизу.

Спитъ!. (Подходитъ къ Лиз и любуется ею.) Именно розанъ! правду сказала Лидія Орестовна. Сейчасъ видно, что выросла на деревенскомъ воздух: кровь съ молокомъ, прелестная двочка!.. (Отходитъ къ аван-сцен.) Чего-же мн еще искать?— женюсь, право женюсь… Господи боже мой, да что-же намъ нужно для счастья? неужели наши глупыя петербургскія ссоры да ратоборства?… спокойствіе намъ нужно, вотъ такое утро, какъ сегодня: еще солнышко еле еле показалось, а ужь я по лсу бродилъ,— воздухъ чистый такой, ароматный, росой такъ тебя и окачиваетъ… верстъ десятокъ пожалуй исходилъ, а потомъ проспалъ на сновал,— и какъ проспалъ!.. а потомъ молоко пилъ, — и какъ пилъ! и какое молоко!.. и возвращаешься ты въ теплый пріютъ, гд вс только и думаютъ о томъ, какъ бы теб угодить,— и гд у тебя вотъ этакій цвтокъ… твой, неотъемлемый… какъ влюбилась-то въ меня! вся въ любовь окунулась, вся съ головой, такъ только здсь, въ провинціи, могутъ влюбляться… (Отходя) Правда, они тутъ немножко пересаливаютъ и эти угожденія бываютъ иногда стснительны, — но не въ жен… въ жен все это пикантно, пріятно щекочетъ самолюбіе… (Опять глядитъ на Лизу.) Ахъ ты моя краснощекая!… Пора теб, мое яблочко, и проснуться…

Наклоняется надъ ней и цлуетъ ее въ щеку. Лиза длаетъ видъ, что толь ко что проснулась.

Лиза.

Что это?.. что случилось? кто это?

Заводецкій.

Это я, моя Лизута.

Лиза.

Какъ ты сюда забрался?!.. да гд-же это я?!.. Ахъ господи, мн показалось, что я у себя въ комнат сплю… Да какъ же это такъ случилось?.. стало быть я такъ, не раздваясь, здсь на стул проспала!?..

Заводецкій.

Отчего-же такъ?..

Лиза-сухо и обидчиво.

Отчего?.. (Встаетъ и отходитъ въ другую сторону.) Отчего?.. конечно, гд же вамъ догадаться отчего?.. если никого не любишь, если ни о комъ не заботишься, ни до кого нтъ дла… разумется…

Заводецкій.

Что такое, Лизуточка?

Лиза.

Гд вы были всю эту ночь? извольте мн сказать: гд вы были?

Заводецкій.

А! я провелъ эту ночь божественно.

Лиза — зло передразнивая его.

Даже божественно?!

Заводецкій.

Съ вечера намъ охота не удалась, я и ршилъ еще поохотиться съ восходомъ солнца… ночевалъ гд-то въ деревн… какое было утро, Лизочка!— райское утро… я пилъ воздухъ, какъ какую-то амвру цлительную, я наслаждался…

Лиза.

И во все это время вамъ ни разу не пришло въ голову, что здсь вся наша семья страдаетъ, и мучится, и терзается.

Заводецкій.

Разв что нибудь случилось?

Лиза.

Какъ случилось?!— да что у васъ камень чтоли вмсто сердца?.. вы когда общали вернуться съ охоты? когда?

Заводецкій.

Я думалъ часовъ около десяти вечера.

Лиза.

Около десяти,— мы ждемъ васъ тутъ вс въ сбор… бьетъ десять часовъ — васъ нтъ.. Васинька и мамаша начинаютъ безпокоиться, Мавра Антоновна ворчитъ… бьетъ одиннадцать — васъ нтъ, бьетъ двнадцать — васъ нтъ, часъ — нтъ… съ мамашей сдлалась истерика, Васинька до того расплакался, что ненарочно спалилъ себ бакенбарду, а Мавра Антоновна такъ, на меня и напустилась: вотъ онъ твой возлюбленный-то, гд онъ теперь шляется? куда онъ пропалъ? (Плаксиво.) Какъ будто я виновата, что вы безчувственный, холодный человкъ и никакъ не можете понять, что васъ любятъ!..

Заводецкій.

Еслибъ я только зналъ…

Лиза.

Я брала на себя, притворялась спокойной, уговаривала, наконецъ кое-какъ мн удалось ихъ всхъ развести. Мамаша ушла въ спальню, Мавра Антоновна пошла ее растирать, Васинька общалъ утромъ чуть свтъ отправиться васъ отыскивать,— и я осталась здсь одна… тутъ только я дала волю моимъ рыданьямъ, я думала: господи! вотъ человкъ, которому жизнью готова пожертвовать — и онъ такъ мало думаетъ… нтъ, это ужасно!..

Плачетъ.

Заводецкій.

Лизочка, полно-же вамъ…

Лиза.

Ужь я ревла-ревла, ревла-ревла… пока наконецъ силъ не хватило и я на стул вотъ тутъ забилась немножко…

Заводецкій.

Чего-же было такъ тревожиться?

Лиза.

Чего!? вы мн не дворникъ Филатъ, чтобъ объ васъ не тревожиться.

Заводецкій.

Лизута, да если мы до такой степени будемъ стснять другъ друга изъ за всякой малости, это лучше въ тюрьму идти… чуть гд минуту засидлся, сейчасъ и бги домой,— вдь это цпи.

Лиза.

Да, когда мы изъ за васъ носимъ эти цпи, вы очень рады, а сами платить тмъ-же не хотите.

Заводецкій.

Я никому цпей не хочу, ни себ, ни другимъ.

Лиза.

Вотъ какъ вы отвчаете!.. вмсто того, чтобъ повиниться, попросить прощенья, вы себя преспокойно считаете правымъ, что веселились, и даже готовы насъ упрекать за то, что мы страдали!

Заводецкій.

Ну хорошо, я виноватъ и прошу прощенья.

Лиза.

Что прощенья!— я давно вижу, что мы для васъ никогда не будемъ тмъ, что вы для насъ.

Заводецкій.

Въ чемъ же вы это видите?

Лиза.

Во всемъ… Вы для другихъ даже стихи писали, а на меня у васъ вдохновенья нтъ… вчера мама просила васъ срисовать ей рисунокъ вышивки воротничка,— что-жь? вы срисовали?..

Заводецкій.

Когда-же бы я усплъ?— вотъ сяду и срисую.

Лиза.

Потому-что я напомнила… вы воображаете, очень пріятно насильно заставлять все это длать?.. вы сами должны знать и длать безъ всякихъ напоминаній.

Заводецкій.

Лизочка… Лизута, перестаньте вы меня пилить!..

Лиза.

Не могу я!! это все накопилось у меня на душ!.. Не могу я видть, чтобъ человкъ, который мн дорогъ, былъ такой холодный скверный эгоистъ… вы только и думаете, что о себ одномъ… я уврена, что и о бог-то никогда не вспоминаете, и молитвы вс перезабыли…

Заводецкій.

Я, Лизанька…

Лиза.

Оттого вы и не служите, что вы не въ силахъ обуздать себя. Въ васъ нтъ честолюбія,— да вдь оно можетъ быть въ вашихъ близкихъ!.. и если вашимъ близкимъ дорого, чтобъ вы занимали хорошее положеніе, имли и чины, и ордена… но вы никого не любите, у васъ это только одни слова и слова… Ахъ боже мой, какъ у меня голова разболлась!..

Заводецкій.

Перестаньте-же волноваться и раздражать себя…

Лиза.

Да вамъ-то что?— пускай мы вс здсь умремъ, вы глазомъ не моргнете.

Заводецкій — отходя отъ нея, глубоко вздыхаетъ и отираетъ потъ на лбу.

Уфъ!…

Лиза — про себя.

Будетъ съ тебя… (Ему.) Вы сегодня не смйте ко мн подходить, я на васъ сердита.

Уходитъ.

III.

ЗАВОДЕЦКІЙ одинъ, потомъ ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Заводецкій — садится.

Уфъ!!.. (Пауза и опять вздохъ.) Уфъ!!.. Отдышаться не могу… Да за что-же это наконецъ? и по какому праву?.. вдь она мн еще не жена, даже не невста… и все во имя любви и участья!.. что-жь будетъ, если я женюсь?.. нтъ, оно. право, немножко утомительно… Впрочемъ, что-жь длать, если она въ самомъ дл любитъ и страдаетъ?.. да! въ жизни всякая хорошая вещь иметъ свои дурныя стороны, свои маленькія непріятности, съ этимъ ужь надо помириться. Любовь и участье дло хорошее, но, если правду сказать, бываютъ такія минуты, когда общество самыхъ близкихъ людей намъ становится въ тягость… и чувствуешь величайшее наслажденіе, вотъ какъ сегодня, вставши рано, знать, что вс въ дом или спятъ, или только что встаютъ… есть у тебя добрыхъ полчаса свободнаго времени… (Закуриваетъ сигару.) Можешь ты оставаться одинъ, съ своей сигарой… и взять газету… (Беретъ газету.) Съ недлю вотъ и газету въ руки не бралъ, все вдь некогда… я, кажется, здсь совсмъ читать разучусь…

Ловко и удобно усаживается, куритъ и читаетъ съ видимымъ наслажденіемъ. Изъ сада входитъ Василій Захарычъ въ длинныхъ сапогахъ, платье его все въ грязи. Онъ очень печаленъ

Василій Захарычъ — увидвъ Заводецкаго.

А!! голубчикъ, родной, вернулся!? слава богу, слава богу…

Бросается ему на шею и цлуетъ его.

Заводецкій.

Здравствуйте, здравствуйте, Васинька, довольно, милый.

Василій Захарычъ.

Ужь какъ я рядъ, что ты вернулся… такъ радъ!.. смотри, слезы на глазахъ…

Заводецкій — про себя.

Опять бросай газету!

Василій Захарычъ.

Что ты? не въ дух?.. Что съ тобой было? разскажи… ради бога разскажи, не мучь меня.

Заводецкій.

Что вы, право, словно съ того свта свалился? что-же такое могло со мной случиться?

Василій Захарычъ.

Мало-ли что можетъ случиться: и волкъ встртится, и лихой человкъ, какъ это ты себя не бережешь?.. Мы тутъ вс вчера ночью просто духомъ упали.

Заводецкій.

Слышалъ, не разсказывайте, ужь мн за это досталось.

Василій Захарычъ.

Въ двнадцать часовъ ночи послалъ тебя разыскивать, четырехъ мужиковъ изъ сосдней деревни нанялъ, по рублю имъ впередъ далъ и водкой угостилъ… а въ пять часовъ утра не вытерплъ, самъ пошелъ.

Заводецкій.

Мн очень жаль, что изъ за меня…

Василій Захарычъ.

И какой-же это народецъ? каково!.. только что я до лсу дошелъ, гляжу, вс въ повалку спятъ въ канав… мужики-то, которые разыскивать посланы… у меня душа не на мст, а они спятъ! такъ досадно…

Заводецкій.

Зачмъ вы безпокоились?

Василій Захарычъ.

Гд ты былъ то? куда пропалъ?

Заводецкій.

Въ лсу былъ, охотился, прекрасно время провелъ.

Василій Захарычъ.

И не пожаллъ насъ!

Заводецкій.

Васинька, вдь это ужасно! какъ начнете вы вс поочередно меня корить…

Василій Захарычъ.

Ну богъ съ тобой, не буду, я ужь радъ, что ты цлехонекъ-то… Что? головка у тебя болитъ?

Заводецкій.

Нтъ, съ чего вы взяли?

Василій Захарычъ.

Да такъ, ты ручкой за нее взялся… ты не скрывай, это не хорошо… коли болитъ, пошелъ-бы легъ, отдохнулъ-бы…

Заводецкій.

Ей богу ничего у меня не болитъ.

Василій Захарычъ.

Лучше-бы легъ.

Заводецкій.

Я-же знаю, что мн лучше.

Василій Захарычъ.

Вдь видно, что ты что то не по себ.. такъ, какъ будто не въ своей тарелк… нездоровится теб?

Заводецкій — встаетъ.

Клянусь вамъ, что я совершенно здоровъ и веселъ. Милый вы мой, посмотрите-ка лучше на себя, какъ вы выпачкались.

Василій Захарычъ.

Хотлъ лужу перескочить, да поскользнулся, такъ въ нее и бухнулъ.

Заводецкій.

Подите-ка, почиститесь.

Василій Захарычъ.

Хорошо… я сейчасъ.

Заводецкій.

Вы не торопитесь… я тутъ читаю, мн не скучно… хорошенько почиститесь… да лучше совсмъ раздньтесь, да посмотрите, не ушиблись-ли гд…

Василій Захарычъ.

Какой ушибся!— я вдь въ кисель шлепнулся.

Заводецкій.

Сгоряча то никогда не чувствуешь… вы акуратнй поглядите… да вамъ бы и уснуть не мшало, вдь вы ночь-то плохо спали,— право, вздремните-ка!…

Василій Захарычъ — обнимаетъ его и цлуетъ.

Чтобъ я да спалъ, когда ты, мой драгоцнный, тутъ одинъ сидишь?!— да ни за что, ни за какіе милліоны!… сейчасъ вернусь, вотъ только почищусь.

Идетъ къ двери.

Заводецкій.

Ради бога не торопитесь.

Василій Захарычъ — возвращается отъ самой двери.

Ахъ извини, забылъ спросить… что это ты читаешь?

Заводецкій — съ замтной досадой.

Газету!.. видите, газету читаю.

Василій Захарычъ.

Да, да, газету. Ну читай, читай, я сейчасъ вернусь.

IV.

ЗАВОДЕЦКІЙ одинъ, потомъ МАВРА.

Заводецкій.

Добрякъ и милый малый, а скучноватъ, ужасно скучноватъ и томителенъ.._k хоть опять въ лсъ бги. Вонъ и сигара потухла…

Снова усаживается, закуриваетъ сигару и читаетъ. Входитъ Мавра съ блюдечкомъ въ рукахъ.

Мавра.

Вотъ ты гд! полуночникъ.

Заводецкій.

Ршительно на минуту одного не оставятъ.

Мавра.

Не стоилъ-бы ты, да ужь очень я тебя избаловала… на! шь!…

Заводецкій.

Что это?

Мавра.

Что?… любимыя твои пнки съ варенья. Видишь, какъ я вс твои удовольствія помню. Бывало, подбжитъ этакой лисой,— самаго отъ земли не видно, а туда-же хитритъ: (Дтскимъ голосомъ.) ‘Мавра Антоновна, что это вы, варенье варите?’ (Своей рчью.) а ужь я вижу, чего ему хочется,— пночекъ полизать… бывало, вс ложки такъ оближетъ, что хоть не мой посл… на, лижи, облизывай!

Заводецкій.

Нтъ, Мавруша, спасибо, я теперь по утрамъ сладкаго не мъ.

Мавра.

Да ты чего носъ дерешь?

Заводецкій.

Просто не хочу.

Мавра.

шь, когда даютъ… что ты въ самомъ дл?— самъ кругомъ виноватъ, а дуется.

Заводецкій — вспыливъ.

Въ чемъ виноватъ? что такое?

Мавра.

Подумай, подумай хорошенько, очнись… что ты съ нами со всми вчера вечеромъ сдлалъ?!

Заводецкій.

Это наконецъ несносно!

Мавра.

Онъ-же и сердится!— да что ты совсть-то всю въ Питер промоталъ?

Заводецкій.

Вдь это конца не будетъ этимъ преслдованіямъ!

Мавра.

А вотъ я отниму ружье у тебя, да запру въ чуланъ, вотъ и будетъ конецъ… Что мы безчувственные что-ли какіе?— ростили, ростили тебя, а теперь хоть ты пропадай, все равно?… Есть же вдь у насъ сердце, какъ ты думаешь? есть у насъ сердце?

Заводецкій.

Ахъ, ничего я не знаю, оставьте меня! Василій Захарычъ возвращается.

Т-ЖЕ и ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Василій Захарычъ — останавливается, видя, что Заводецкій взволнованъ

Миленькій, ты нездоровъ!.. ей богу ты нездоровъ: посмотри, какъ ты горячишься.

Заводецкій.

Я не горячусь, а какъ начнутъ тутъ приставать со всхъ сторонъ…

Василій Захарычъ.

Кто пристаетъ?. ахъ, это Мавра… (Мавр.) Что ты все къ нему пристаешь? этакъ и опротивть можешь человку… (Видя, что Заводецкій идетъ къ двери.)Куда ты идешь?

Заводецкій.

Что-жь это, Василій Захарычъ и выйдти изъ комнаты нельзя, все нужно докладывать?

Уходитъ налво.

VI.

Т-ЖЕ, безъ ЗАВОДЕЦКАГО.

Василій Захарычъ.

Видишь, ты до чего его довела… пристаетъ, пристаетъ къ человку, проходу не даетъ!.. дай ты ему распоряжаться, какъ онъ хочетъ.

Мавра.

Что-жь я ему такое помшала?

Василій Захарычъ.

Ну что ты лзешь?.. онъ, можетъ быть, одинъ хочетъ остаться, а ты лзешь. Что теб?

Мавра.

Варенье принесла.

Василій Захарычъ.

Очень ему нужно твое варенье.

Мавра.

Я вижу, избаловался онъ совсмъ тамъ въ Петербург, ты ему хочешь угодить, а онъ теб въ носъ фыркаетъ.

Василій Захарычъ.

Тутъ что-то не такъ… его кто-нибудь обидлъ,— непремнно кто-нибудь обидлъ… а то съ чего-бы ему такъ раздражаться? онъ характера такого мягкаго, любящаго…

Лиза робко заглядываетъ въ дверь и,, видя, что Заводецкаго нтъ, входить.

VII.

Т-ЖЕ и ЛИЗА.

Лиза.

А, Васинька, вернулся… видлъ Костю?— онъ дома.

Василій Захарычъ.

Скажи мн, Лизанька, откровенно: кто его обидлъ?

Лиза.

Костеньку?

Василій Захарычъ.

Онъ совсмъ сегодня на себя не похожъ, раздражается, что ему не скажи.

Мавра.

Я вотъ варенья принесла, знаю что онъ любитъ,— и не лизнулъ.

Василій Захарычъ.

Скажи, душенька, что тутъ было безъ меня?.. сказали ему что-ли что-нибудь непріятное, или кушать не подали?..

Лиза.

А я васъ хотла спросить объ этомъ, онъ съ утра такой… можетъ быть на охот что-нибудь такое случилось,— разспросите вы его.

Мавра.

Постойте-ка, я старосту Максима велю позвать, юнъ съ нимъ на охот былъ… я все выведу на свжую воду.

Уходитъ въ садъ.

VIII.

Т-ЖЕ, безъ МАВРЫ.

Лиза.

Вы хорошенько, Васинька, къ нему пристаньте: чмъ онъ недоволенъ? вдь этакъ жить невозможно… онъ все будетъ дуться, а мы, кажется, всей душой къ нему и не знаемъ чмъ поправить дло.

Василій Захарычъ.

Какъ къ нему пристать? вдь пожалуй и надошь…

Лиза.

Вотъ вы все деликатничаете съ нимъ, а это хуже… оттого онъ и скрытенъ, что вы все боитесь надость… вы не бойтесь, дйствуйте потихоньку, но настойчиво… такъ и не отставайте отъ него, пока не скажетъ, за что онъ обидлся… по крайней м р сразу будемъ знать, что длать и какъ быть.

Василій Захарычъ.

Хорошо, хорошо, попробую.

Лиза.

Такъ надъ нимъ и стойте все время.

Василій Захарычъ.

Постараюсь.

Входить Заводецкій сильно раздраженный.

IX.

Т-ЖЕ и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Заводецкій.

Скажите. Василій Захарычъ, зачмъ вы держите всю эту ораву прислуги, когда никого изъ нихъ никогда докликаться нельзя?!

Василій Захарычъ.

Что съ нимъ длать?— вс вины другъ на друга сваливаютъ. Да теб что нужно?

Заводецкій.

Кто это безъ меня распоряжался въ моей комнат?.. Кому нужно было прибирать у меня на стол?.. хотлъ писать, отвтить на одно письмо, ищу, а письма нтъ и нтъ… кто это роется въ моихъ вещахъ?

Лиза.

Это я.

Заводецкій.

Вы, Лиза? зачмъ?

Лиза.

Вчера, дожидаясь васъ, мн вдругъ вздумалось зайти въ вашу комнату,— гляжу, тамъ такой безпорядокъ,— валяются книги, бумаги, табакъ, я и вздумала: дай я ему сдлаю пріятный сюрпризъ, все приведу въ порядокъ… пыль сама везд вытерла, все уложила порядкомъ…

Заводецкій.

Зачмъ это Лизочка?.. Куда же письмо двалось?

Лиза.

Письма вс у меня, я взяла ихъ къ себ.

Заводецкій.

Вы взяли мои письма?

Лиза.

Я успла прочитать только два, мн хотлось вс прочитать.

Заводецкій.

Вы читали письма, писанныя ко мн?

Лиза.

Ну что-жь? ужь вы не хотите-ли отъ меня секретничать?

Заводецкій.

Письма, Лизанька, вещь священная, и читать чужія письма не хорошо

Лиза.

Я вамъ отдамъ ваши письма, будьте покойны, они вс цлы и спрятаны, я только думала, что мои отношенія къ вамъ даютъ мн право…

Заводецкій.

Письма не долженъ трогать никто: ни другъ, ни братъ, ни сватъ, ни отецъ, ни жена…

Лиза — со слезами.

Ни даже жена!.. А! Васинька! какъ вамъ это кажется?.. что я такое ему сдлала?— угодить хотла, весь соръ въ его комнат сама вытерла, и вотъ что мн за это…

Василій Захарычъ.

Костенька, миленькій, сердечный, голубчикъ, родной, скажи ты мн ради самаго бога, будь такъ добръ и милостивъ: кто тебя обидлъ?!

Заводецкій.

Какъ обидлъ? чмъ?

Василій Захарычъ.

Я не знаю чмъ, но вдь мы вс видимъ, что ты обиженъ, ты на что-то сердишься… скажи намъ, развяжи ты насъ… что мы такое теб сдлали?..

Заводецкій.

Ахъ, господи!

Входятъ Петръ Архипычъ и Лидія.

Лиза.

А! вотъ и папа пріхалъ!

Т-ЖЕ, ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ и ЛИДІЯ.

Петръ Архипычъ — весело шутя и покрикивая.

Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте… (Общее рукожатіе.) Ну, поздравляю, поздравляю!.. Урра!!. у насъ новый помщикъ! у насъ новый помщикъ!!.

Лидія.

Поздравляю васъ, поздравляю, радуюсь и за васъ, и за насъ…

Заводецкій.

Чему вы радуетесь?

Петръ Архипычъ.

Имнье для тебя куплено и теперь ты не будешь все только намъ завидовать… теперь ты нашъ: владлецъ села Воскресенскаго, Подболотнаго тожъ…

Заводецкій.

Какъ? вы купили для меня имнье?

Петръ Архипычъ.

Да, денька черезъ три приготовляй денежки… на будущей недл запродажную запись сдлаемъ, я общалъ…

Заводецкій.

Кто-жь васъ просилъ сейчасъ и купить?

Лидія.

Вы будете ужасно довольны…

Василій Захарычъ.

Дяденька, да какъ же такъ?.. вы купили село Воскресенское у князя Любавина?

Петръ Архипычъ.

Конечно у Любавина, когда оно ему принадлежало,— что за вопросъ!

Василій Захарычъ.

Да вдь онъ мн недавно говорилъ, что онъ продалъ Воскресенское.

Петръ Архипычъ.

Вралъ, вралъ… и не думалъ продавать.

Лиза.

Разумется онъ нарочно прилыгаетъ, чтобъ дороже взять, потому-что никто его имнье купить не хочетъ.

Петръ Архипычъ.

Отчего никто не хочетъ купить?

Лиза.

Оттого, что имнье никуда не годится, раззорено и кругомъ въ долгу. Я, съ тхъ поръ какъ помню себя, все слышу, что оно продается. Въ прошломъ году князь при мн навязывалъ его Андрею Лукичу за пятьдесятъ тысячъ.

Петръ Архипычъ.

Не можетъ быть!.. она не знаетъ… Лиза, ты дитя, и ты въ дла вмшиваешься… какъ же это можетъ быть за пятьдесятъ тысячъ, когда я его купилъ для Константина за шестьдесятъ три тысячи.

Лиза.

Стало быть, князь васъ надулъ.

Петръ Архипычъ.

Князь Любавинъ? Это честнйшій человкъ, душа человкъ!.. это какъ какой нибудь рыцарь полей!..

Лидія.

А какая тамъ малина въ саду!

Заводецкій.

Шестьдесятъ три тысячи!.. Петръ Архипычъ, да подумали-ли вы, откуда я возьму такія деньги?

Петръ Архипычъ.

Ничего… имнье заложено въ нашемъ банк, я купилъ съ переводомъ долга, доплатить придется только какихъ нибудь тысячъ сорокъ пять… не хватитъ и этихъ,— ну, мы найдемъ, мы у жидовъ возьмемъ.

Василій Захарычъ.

Нтъ, у жидовъ не занимай, тутъ и неустойка пойдетъ и проценты ужасные, — съ жидами свяжешься, совсмъ пропадешь…

Лидія.

Представь себ, Васинька, домикъ игрушечка и весь потонулъ въ зелени… кругомъ фруктовый садъ, а въ саду прудъ, а въ пруду караси… да вдь какіе жирные!.. князь насъ угощалъ ими, жареные въ сметан… вотъ какіе большіе!.. Правда, дядя?

Петръ Архипычъ.

Огромные караси.

Лидія — Заводецкому.

Вамъ теперь остается только обзавестись милой подругой… Видишь, Лиза, объ комъ я думаю?— а ты меня ревновала.

Заводецкій.

Петръ Архипычъ, извините, мн кажется, что вы хотите меня впутать въ очень скверную исторію. Богъ его знаетъ, что это за имнье, а я за него отдай вс мои небольшія деньжонки, да потомъ еще путайся съ долгами, да съ процентами, съ банками, да съ жидами?!..

Петръ Архипычъ.

Вдь ты самъ просилъ меня купить теб.

Заводецкій.

Я былъ не прочь, но вдь не такъ-же сбрёху купить!.. мн надо было-бы самому посмотрть, да и не такое дорогое… я это имнье купить не могу, я откажусь!..

Петръ Архипычъ.

Какъ откажусь?— дло кончено. Я общалъ чрезъ три дня денегъ привезти.

Лиза

И князь этого такъ не оставитъ, онъ васъ въ судъ потащитъ.

Лидія.

Онъ оскорбится, онъ сочтетъ это за насмшку, онъ ухаживалъ за нами, угощалъ, — и вдругъ… Какая тамъ малина въ саду! если-бъ вы знали, какая тамъ малина!

Заводецкій.

Зачмъ-же вы такъ ршаете безъ меня? отчего было сперва не спросить?

Петръ Архипычъ.

А, милый мой, — это ужь я и не знаю какъ назвать!.. объ немъ заботятся, хлопочатъ, хотятъ угодить, и вотъ какая за то благодарность!.. я тебя не узнаю, извини. Это я заслужилъ за то, что полторасто верстъ исколесилъ исключительно для тебя!..

Лидія.

Васинька, уговори его, неужели Петръ Архипычъ ему не желаетъ добра?..

Заводецкій.

Не прошу я, чтобъ мн добро длали.

Василій Захарычъ.

Милые, не ссорьтесь, ради бога не ссорьтесь…

Входитъ Надежда Семеновна.

XI.

Т-ЖЕ и НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА.

Надежда Семеновна.

А! вс въ сбор… ну слава богу… оживлены и веселы, слава богу… Объ чемъ вы смялись?

Петръ Архипычъ.

Помилуй, матушка, какой тутъ смхъ!.. я, признаюсь, сбитъ съ толку. Я таскаюсь три дня по узду, бросаю свои дла, хлопочу, горячусь… ямщика прибилъ, нотаріусу нагрубилъ, все изъ любви къ Константину, прізжаю, объявляю, что купилъ ему имнье,— и встрчаю негодованіе и злобу… благодарю!.. благодарю!..

Заводецкій.

Какъ-же вы не понимаете, что вы меня раззорить хотите?!

Василій Захарычъ.

Миленькіе, не ссорьтесь, не ссорьтесь, ради Бога!

Лиза.

Костя, я богата, у меня еще есть наслдство посл бабушки… если вы раззоритесь, я вамъ все отдамъ… и тогда ужь вы будете мой, и я ни на шагъ васъ не отпущу отъ себя…

Заводецкій.

Довольно, Лизавета Петровна, довольно!..

Лиза.

Что? что?

Василій Захарычъ.

Миленькій, это не даромъ… это не даромъ, это не можетъ быть спроста… ты или.боленъ, или что… скажи намъ, ну ради бога, откровенно: кто тебя обидлъ?

Заводецкій — рзко.

Вы меня обидли!.

Василій Захарычъ.

Я?! Царица небесная!!

Заводецкій.

Вы вс,— все ваше семейство, которое вцпилось въ меня со всхъ сторонъ, и рветъ меня на части!

Василій Захарычъ.

Миленькій, и я тоже?

Заводецкій.

И вы.

Лидія.

Даже и я?

Заводецкій.

И вы, и вы!

Надежда Семеновна.

Неужто и меня будешь упрекать? мать-то свою названную?

Заводецкій.

И васъ, и всхъ!!. я къ вамъ, какъ подъ опеку, попалъ!.. я у васъ въ осадномъ положеніи!..

Василій Захарычъ.

Это за нашу-то за любовь!..

Заводецкій.

Ахъ, не любите вы меня, ради бога!!

Сильно взволнованный, быстро уходить въ садъ.

Петръ Архипычъ.

Вотъ такъ ужь одолжилъ!

Надежда Семеновна.

Лиза… зови скорй Мавру!.. у меня лвую бровь начало дергать… пускай горчичникъ готовитъ… да спиртъ, спиртъ!..

Лиза — кричитъ въ окно.

Мавру Антоновну поскорй позвать! скорй, скорй!..

Суетится подл матери, подаетъ ей спиртъ.

Василій Захарычъ — на аван-сцен, разводя руками.

Не ожидалъ!!.

ЧЕТВЕРТОЕ ДЙСТВІЕ.

Лисатовъ одинъ, онъ ходитъ по комнат, взволнованъ, выходитъ на балконъ, возвращается, рветъ цвтокъ, потомъ злобно комкаетъ его и бросаетъ. Входитъ Лидія.

ЛИСАТОВЪ и ЛИДІЯ.

Лисатовъ.

А! наконецъ-то!.. мое почтеніе, Лидія Орестовна.

Лидія — протягивая ему руку.

Здравствуйте, любезный Андрей Лукичъ, что же это васъ однихъ оставили? Мн сказали, вы привезли съ собой доктора?

Лисатовъ.

Посланный отъ васъ въ городъ за лекарствомъ прохалъ мимо моего имнья и сказалъ мн, что Надежда Семеновна нездорова. Я подумалъ: вы вдь здсь люди суматошные, поднимете дымъ коромысломъ, а распорядиться хорошенько не распорядитесь… такъ, пока вы еще будете собирать, я вамъ и доставилъ медика.

Лидія.

Нтъ, вдь тетенька не такъ сильно больна, у ней ея обыкновенныя головныя боли… но все таки слава богу, что вы привезли доктора, онъ намъ нуженъ для нашего бднаго друга, для Константина Ларіоныча.

Лисатовъ.

А что съ нимъ?

Лидія

Ахъ, вы вдь и не знаете въ какой мы тревог теперь живемъ, такія треволненія право — я худть начинаю… что тутъ было безъ васъ, я ужь и не знала, какъ переживу…

Лисатовъ.

Что-жь такое тутъ было?

Лидія.

Дяденька вмшался въ это дло и чмъ все это кончится, я боюсь подумать.

Лисатовъ.

Вы и не думайте, а разскажите.

Лидія.

Константинъ Ларіонычъ какъ-то высказалъ, что ему хочется купить имнье въ нашемъ узд, ну, дяденька всмъ готовъ угодить,— похали мы вдвоемъ, и я похала… подыскали ему имнье раекъ: ломикъ игрушка, садъ, фрукты, малина!..

Лисатовъ.

Какое-же это имнье?

Лидія.

Воскресенское, князя Любавина.

Лисатовъ — улыбнувшись.

А!

Лидія.

Какъ насъ принялъ Любавинъ, если бы вы знали! какой обдъ онъ намъ задалъ!— хоть бы въ столиц… шампанское, ликеръ, ананасы, персики… какъ ухаживалъ за нами!..

Лисатовъ.

Еще бы ему не ухаживать! я думаю, онъ былъ радъ радешенекъ, что пріхали его имнье покупать.

Лидія.

Все таки, вы только разсудите: вдь онъ старикъ, и князъ и генералъ, а онъ мн самъ, своими руками принесъ скамечку подъ ноги… да не это только!.. мы вдь ночевали тамъ,— такъ онъ мн отдалъ свою постель… ахъ какой у него безподобный матрасъ на пружинахъ! онъ мн его отдалъ, а самъ спалъ гд-то тамъ на диван, подумайте… старикъ вдь и генералъ, иметъ свои привычки.

Лисатовъ.

Шельма порядочная… Сколько же онъ съ васъ запросилъ за имнье?

Лидія.

Вотъ тутъ-то и бда… мы совсмъ поршили за Костю, купили имнье за шестьдесятъ три тысячи.

Лисатовъ.

Ого! однако…

Лидія.

А теперь Константинъ Ларіонычъ не хочетъ покупать имнье, какъ же намъ теперь передъ княземъ?.. мы поздравляли другъ друга, и пили шампанское, и общали деньги привезти… Князь, пожалуй, сочтетъ за обиду, будетъ мстить дяденьк… я такъ не люблю этихъ волненій, ссоръ…

Лисатовъ.

А Константинъ Ларіонычъ наотрзъ отказывается,— молодецъ!

Лидія.

Ахъ, онъ ужасно перемнился въ эти дни. Какъ мы вернулись, онъ намъ такую сцену сдлалъ!.. вотъ тетенька то и захворала, а самъ Константинъ съ тхъ поръ какъ въ воду опущенный ходитъ… мрачный, кислый… ну скажите, это женихъ!..

Лисатовъ.

Разв онъ женится?

Лидія.

На Лиз, конечно.

Лисатовъ.

Это объявлено?

Лидія.

Не объявлено, но ршено. Такъ вдь это какія минуты,— а у него ни веселья на лиц, ни счастья… что-то такое тяготитъ его душу, да все тутъ!.. Теперь одна надежда на вашего доктора, можетъ быть, Константинъ боленъ… Вы меня не слушаете? чего вы тамъ засмотрлись въ садъ?

Лисатовъ.

Гд это Лизавета Петровна?

Лидія.

Она у тетеньки. На что она вамъ?

Лисатовъ.

Ни на что, я такъ спросилъ.

Лидія.

Лиза тоже какая-то непостижимая: влюбилась въ Константина, ‘а между тмъ сама его нтъ-нтъ да и оборветъ, или разбранитъ,— да какъ!.. (Лиза входитъ слва.) Ну вотъ только что о теб, Лиза, говорили… (Лисатову.) Вотъ вамъ ваша Лизавета Петровна.

II.

Т-ЖЕ и ЛИЗА.

Лиза — подаетъ руку Лисатову.

Ужь справляться обо мн сталъ, какой нетерпливый… Лидочка, мамаша спрашиваетъ, есть ли у тебя одеколонъ?— у нея весь вышелъ.

Лидія.

Есть, сейчасъ принесу.

Лиза.

Зачмъ-же, я пойду возьму у тебя.

Лидія.

Нтъ, у меня запертъ, ты все перероешь, нтъ… я сама.

Уходитъ направо. Лиза хочетъ идти за ней.

III.

ЛИСАТОВЪ и ЛИЗА, потомъ ЛИДІЯ.

Лисатовъ — останавливая Лизу.

Что-жь она одна не снесетъ стклянку? очень ужь тяжело? и вамъ за ней туда надо идти?

Лиза — кокетливо смясь.

Какой вы смшной!

Лисатовъ.

Въ самомъ дл?

Лиза.

Сознайтесь, вы очень обрадовались, когда узнали, что мамаша захворала?

Лисатовъ.

Обрадовался?

Лиза.

Конечно… Вамъ было сказано, чтобъ вы пріхали сюда чрезъ дв недли, раньше вы не должны были являться,— и вдругъ, едва одна недля прошла, вы узнаете, что мамаша больна. Какой прекрасный предлогъ показать свое сочувствіе, прихватить кстати доктора и сейчасъ же пріхать! Вдь хотлось пріхать поскорй? да?

Липатовъ.

Оставьте вы эти подшучиванья.

Лиза.

Сознайтесь, — обрадовались, что мамаша захворала?

Липатовъ.

Я вашего поведенія совсмъ не понимаю.

Лиза.

Что и говорить!— понять мудрено.

Лисатовъ.

По всему узду, куда не приди, только и разговору, что вы выходите замужъ за Константина Ларіоныча…

Лиза.

Ну что-жь? если я за него замужъ выхожу, стало быть онъ на мн женится.

Лисатовъ.

Лизавета Петровна, я говорю съ вами совершенно серьезно.

Лиза.

Не думаю, — серьезно вы не скажете глупости.

Лисатовъ.

Однако, даже ваши родные… сейчасъ вонъ Лидія Орестовна говорила мн объ этой свадьб, какъ о вещи совсмъ ршеной.

Лиза.

Ха, ха!.. Лидія!… она иногда увидитъ что-нибудь во сн, и потомъ разсказываетъ, какъ будто оно въ самомъ дл случилось.

Лисатовъ.

Это все не объясненіе… это…

Лиза.

Ахъ, какъ вы мн надоли!.. зачмъ же вы пріхали раньше сроку?.. наконецъ, если ужь вамъ такъ непремнно надо знать,— спросите самаго Константина Ларіоныча: женится онъ на мн или нтъ. (Входитъ Лидія и подаетъ стклянку.) Спасибо…. (Лисатову.) Что вы носъ повсили? я вамъ говорю, спросите… ха, ха, ха…

Уходитъ налво.

IV.

ЛИСАТОВЪ и ЛИДІЯ, потомъ ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ.

Лидія.

Разгадайте ее!— то вдругъ такая забота о Константин, что ночей не спитъ, а то вотъ смется, какъ ни въ чемъ не бывало…

Василій Захарычъ — входитъ изъ сада.

Андрей Лукичъ, голубчикъ нашъ, миленькій, сдлайте намъ еще маленькую услугу, облагодтельствуйте.

Лисатовъ.

Что прикажете?

Василій Захарычъ.

Костя сейчасъ сюда идетъ… вы у насъ назжій гость, можетъ съ вами онъ откровенне будетъ, — пошпыняйте его, что съ нимъ? зачмъ онъ себя такъ убиваетъ? доктора вашего видть не хочетъ… Кстати: докторъ ушелъ въ деревню, веллъ вамъ сказать… Упросите вы Костеньку…

Лисатовъ.

Мн кажется, Василій Захарычъ, вы немножко раздуваете это дло…

Василій Захарычъ.

Какъ раздуваете? Христосъ съ вами!! мы вс того только и ждемъ, что онъ на себя руки наложитъ. Третьяго дня онъ мн что сказалъ!— я съ нимъ гуляю по лсу, хотлъ его развлечь, говорю: ‘Костя, каковъ лсъ то у насъ, деревья-то какія?! а!..’ а онъ мн: ‘да, говоритъ, сучья крпкіе, на, каждомъ повситься можно!’ Меня такъ ознобъ и прохватилъ.

Лидія.

Онъ совсмъ погибаетъ, не пьетъ, не стъ, не спитъ.

Василій Захарычъ.

Пожалуйста пошпыняйте его, милуша вы мой. Пойдемъ, Лидушка, оставимъ ихъ.

Оба идутъ ко второй двери направо. Лидія уходитъ, Василій Захарычъ останавливается, глядитъ въ окно крайне печально и покачивая головой, потомъ пожавъ плечами, разводитъ руками и уходитъ за Лидіей. Тотчасъ вслдъ за этимъ входитъ на балконъ Заводецкій, онъ озирается въ садъ, потомъ входитъ на сцену, оглядываетъ всю сцену, и, видя, что никого нтъ, быстро подходитъ къ Лисатову.

ЛИСАТОВЪ и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Заводецкій.

Здравствуйте… ужасно радъ, что васъ засталъ одного… мн необходимо вамъ сказать… конечно, вы удивитесь, что я такъ къ вамъ обращаюсь,— мы другъ друга еще мало знаемъ, но мн объ васъ много говорили и я смю надяться…

Лисатовъ.

Въ самомъ дл вы какъ-то нервно настроены.

Заводецкій.

Я знаю, что вы человкъ хорошій, и, что важне всего, вы здсь посторонній, а потому я могу говорить совсмъ откровенно съ вами… вы можете оказать мн огромную услугу…

Лисатовъ.

Говорите, это очень интересно.

Заводецкій.

Спасите меня изъ этого дома!

Лисатовъ.

Какъ?

Заводецкій.

Увезите меня отсюда какъ нибудь!..

Лисатовъ.

То есть какъ же это? совсмъ?

Заводецкій.

Да, совсмъ, чтобъ я могъ ухать опять въ Петербургъ и никогда сюда больше не возвращаться.

Лисатовъ.

Какъ же такъ? вдь вы, говорятъ, хотите жениться на Елизавет Петровн?

Заводецкій.

Я!! сохрани меня господи!.. скорй брошусь я въ прудъ карасямъ на съденье, чмъ отдаться этой ужасной двиц и породниться съ такой убійственной семьей!

Лисатовъ.

А! вы ужь слишкомъ строги къ нимъ.

Заводецкій.

Я строгъ? я?.. да когда я пріхалъ сюда, я былъ къ нимъ добродушне ягненка, я восторгался каждой ихъ лаской! но то, что они со мной длаютъ, это ужь не ласка, не заботливость, это полицейскій надзоръ! ихъ любовь не любовь, а преслдованіе и деспотизмъ!.. за такую любовь можно пришибить человка.

Лисатовъ — съ усмшкой.

Гмъ! вы таки порядкомъ раздражены.

Заводецкій.

Они меня задушили своей заботливостью!.. я не могу сдлать ни одного движенія, ни сказать ни единаго слова, чтобъ на меня не накинулись съ вопросами: зачмъ? куда? почему? для чего?.. что я читаю? кому я пишу?— во всемъ я долженъ отдать отчетъ… я не смю звнуть, потому-что меня сейчасъ уложатъ въ постель, я не смю чихнуть, потому-что меня станутъ лечить отъ насморка!

Лисатовъ.

Ну, вы немножко преувеличиваете.

Заводецкій — сердито.

Преувеличиваю?! когда меня насильно заставляютъ купить никуда негодное имнье! когда меня ославили сумасшедшимъ и присылаютъ доктора?!. преувеличиваю!

Лисатовъ.

Неужели и Елизавета Петровна тоже…

Заводецкій.

Она ужасне всхъ!.. она имла несчастье влюбиться въ меня и, во имя этой любви, хочетъ пріобрсть меня въ рабство. При ней я какъ на иголкахъ: того и жду, что скажу что-нибудь или сдлаю, за что меня сейчасъ въ мукомольню… я ужь выдержалъ отъ нея четыре сцены ревности и три жесточайшія сцены упрековъ въ холодности и эгоизм, не считая безпрестанныхъ мелкихъ шпилекъ и уколовъ, все во имя безграничной заботливости и любви.

Лисатовъ — про себя.

Такъ вотъ въ чемъ оно, — ея средство! ай-ай! (Качаетъ головой. Ему.) А вы-бы ухали.

Заводецкій.

Легко сказать! я съ дуру-то самъ передъ ними планы разводилъ: какъ-бы хорошо мн здсь остаться и служить по выборамъ!.. они меня ни за что не отпустятъ.

Лисатовъ.

Какъ-же можно?..

Заводецкій.

Ахъ боже мой,— говорю-же вамъ, что они меня считаютъ сумасшедшимъ!.. ну станьте на ихъ мсто: если вы кого нибудь любите и считаете сумасшедшимъ, разв вы его отпустите, чтобъ онъ сломалъ себ шею на первомъ позд желзной дороги?.. вы его на ключъ запрете, вы ему голову обрете и будете на нее капать холодной водой!.. Нтъ ужь я хотлъ тайкомъ улизнуть, чтобы тутъ этотъ разгромъ безъ меня все таки… два раза пытался, — не удалось.

Лисатовъ.

Ха! ха! да это трагическое положеніе!

Заводецкій.

Чего тутъ смяться! это совсмъ не смшно.

Лисатовъ.

Извините. Какъ-же вы пытались бжать?

Заводецкій.

Въ первый разъ въ прошлое воскресенье, такъ счастливо случилось, что одинъ гулялъ… выхожу изъ сада на дорогу, детъ мужикъ въ телг, я къ нему: ‘довези’… слъ и гоню его, что есть мочи,— думаю: пускай тамъ вещи мои хоть пропадаютъ, только бы мн удрать… что-же? трехъ верстъ не прохалъ,— летитъ за нами геркулесъ… что такое?— Петръ Архипычъ… ‘куда ты?’ спрашиваетъ… я сконфузился, замялся: ‘такъ, говорю, прокатиться’…

Лисатовъ.

Ха! ха! по нашимъ дорогамъ въ мужицкой телг!? комфортабельное катанье.

Заводецкій.

Вернули меня, раба божія, домой… затосковалъ!— сплю и вижу удрать отсюда… только третьяго дня ночью совсмъ приготовилъ побгъ: нарочно удостоврился, что собаки съ цпи не спущены, и, какъ только вс угомонились, я въ окно… черезъ садъ къ рчк, перешелъ ее въ бродъ, на выгонъ, гд лошади пасутся, схватилъ первую встрчную, распуталъ ей ноги, и только что хочу ссть на нее верхомъ, — вдругъ, какъ изъ подъ земли выросъ,— стоитъ передо мной кучеръ Семенъ… ‘что говоритъ, это вы, баринъ, затваете?’ Ну, я какъ пойманный школьникъ? ‘э, э, э!.. того да этого’… ‘Ступайте-ка, говоритъ, вы лучше, ложитесь въ постель!..’ ну, я опять тмъ-же путемъ обратно…

Лисатовъ — смясь.

Ну, если вы такія штуки откалываете, что-жь удивительнаго, что васъ считаютъ сумасшедшимъ…

Заводецкій.

Вотъ вы умный здравомыслящій человкъ, попробуйте, увезите меня отсюда.

Лисатовъ.

Извольте.

Заводецкій.

Въ самомъ дл?

Лисатовъ.

Хоть сейчасъ.

Заводецкій.

Такъ демте.

Лисатовъ.

Какъ вамъ не терпится, погодите, дайте мн сказать слова два Василію Захарычу.

Заводецкій.

Ни за что!.. если хотите мн помочь, возьмите меня подъ свое покровительство и демъ не прощаясь… тамъ потомъ вернетесь, говорите, что хотите, но прежде я долженъ быть за десять верстъ отсюда. Пойдемъ-же, пока мы одни и никто намъ не мшаетъ.

Лисатовъ.

Длать съ вами нечего, пойдемте. Мои лошади запряжены и я сдамъ васъ моему кучеру.

Заводецкій.

Нтъ, выхать изъ воротъ вы должны вмст со мной… хоть только до перваго перекрестка.

Лисатовъ — смясь.

Пойдемте, пойдемте.

Оба уходятъ въ садъ. Почти въ тоже мгновенье выходитъ на цыпочкахъ Василій Захарычъ, а за нимъ Лидія, они глядятъ въ окно, слдя за ушедшими.

VI.

ВАСИЛІЙ ЗАХАРЫЧЪ и ЛИДІЯ.

Василій Захарычъ — отходя.

Должно быть уговорилъ его, и повелъ къ доктору.

Лидія.

Дай богъ, а то я такъ напугана: все и гляжу, что онъ совсмъ свихнется и пойдетъ колобродить,— какъ намъ тогда быть? вдь это ужасно — сумасшедшій въ дом!… крики, стоны — ужь и теперь меня все такіе сны преслдуютъ, раза три ночью проснусь, боюсь за него, можетъ вдь и домъ поджечь, чего добраго.

Василій Захарычъ.

Сохрани богъ, нтъ… у меня люди поочередно за нимъ ночью присматриваютъ.

Лидія.

Пожалуйста, Васинька, ты ужь это блюди, успокой насъ всхъ… лучше ужь заплати лишнее, только бы намъ быть покойнымъ.

Входить Петръ Архипычъ съ письмомъ въ рукахъ.

VII.

Т-ЖЕ и ПЕТРЪ АРХИПЫЧЪ.

Петръ Архипычъ.

Константинъ гд?

Василій Захарычъ.

Я его сдалъ на руки Андрею Лукичу.

Петръ Архипычъ.

Не знаю что длать?… Князь Любавинъ прислалъ письмо съ нарочнымъ,— напоминаетъ, что я общалъ ему привезти денегъ еще дня три тому назадъ… какъ теперь сказать, что Константинъ отказывается отъ имнья!?

Лидія.

Ужасно непріятно, князь такой милый человкъ…

Петръ Архипычъ — съ досадой.

А тутъ еще! ахъ!.. я предчувствую гораздо худшее…

Лидія.

Да не пугайте, ради Христа,— что вы право!?.. мн и такъ ужь виднья стали являться по ночамъ.

Василій Захарычъ.

Что вы, дяденька, предчувствуете?

Петръ Архипычъ.

Константинъ хандритъ, потому-что онъ отъ нашей Лизы отказаться хочетъ, свадьбы этой кажется не бывать!

Василій Захарычъ.

Съ чего это вамъ пришло въ голову?

Петръ Архипычъ.

Я сейчасъ длалъ у него обыскъ: позвалъ слесаря, открылъ вс комоды, все перешарилъ до послдней нитки,— и что-же я тамъ нашелъ!

Лидія.

Пистолетъ?!

Петръ Архипычъ.

Нтъ.

Лидія.

Уфъ! слава богу.

Петръ Архипычъ.

Я нашелъ чуть не цлую дюжину женскихъ портретовъ, фотографическихъ карточекъ…да все какія-то этакъ съ форсомъ: у одной глаза на выкат, у другой волосы копной взбиты… что, если это все какія нибудь связи?.. понятно, он будутъ мшать Константину въ женитьб,— да и отдать ему двушку изъ честной семьи, если онъ такъ легкомысленно… я вотъ и думаю, что онъ все это чувствуетъ самъ и ему тяжело.

Лидія.

Боже мой! боже мой, а Лиза такъ любитъ его!

Петръ Архипычъ.

Ради бога, вы ей не проговоритесь.

Въ это время вошли слва Надежда Семеновна и Лиза.

VIII.

Т-ЖЕ, НАДЕЖДА СЕМЕНОВНА и ЛИЗА.

Надежда Семеновна.

И я къ вамъ выползла. Лиза, пожалуйста за мной не ухаживай, я совсмъ здорова и ничего мн не нужно.

Петръ Архипычъ — цлуя дочь.

Ты у меня добрая, Лизута,— ты преданная дочь и богъ тебя за это наградитъ: твоя жизнь еще долгая, еще много можетъ въ ней случиться перемнъ, и будешь ты счастлива…

Василій Захарычъ.

Все, Лизанька, преходяще, и горе тоже преходяще.

Петръ Архипычъ.

А ты, Васинька, не суйся.

Василій Захарычъ.

Я, дяденька, ничего.

Лиза.

Что это значитъ? чего вы надо мной слезы проливаете?

Надежда Семеновна.

Съ Константиномъ что нибудь случилось? не скрывайте, ради бога!

Лидія.

Ничего, ma tante, ей богу ничего.

Надежда Семеновна.

Гд же онъ?

Лидія.

Андрей Лукичъ уговорилъ его посовтоваться съ докторомъ и они отправились вмст.

Надежда Семеновна.

Ужь я такъ благодарна Андрею Лукичу: это было такъ внимательно, такъ мило съ его стороны, что онъ привезъ доктора, — не ради меня, а ради Константина.

Петръ Архипычъ.

Я ужасно радъ, что Андрей Лукичъ здсь, онъ намъ поможетъ и Константина разговорить, и вотъ тоже относительно князя надо съ Андрей Лукичемъ посовтоваться…

Лиза.

Андрей Лукичъ, Андрей Лукичъ!— то онъ грубіянъ и неучъ, а то только и надежды и радости, что Андрей Лукичъ!..

Лидія.

Что это теб какъ будто не нравится, что его добромъ понимаютъ? вдь ты-же всегда была его заступницей.

Лиза.

Мн все равно, я только замчаю, что вы очень ужь легко мняете свое мнніе,— то съ грязью готовы смшать человка, то…

Надежда Семеновна.

Никто его съ грязью не мшалъ, сдлай милость не наговаривай на насъ. Если онъ грубоватъ и сухъ, это ему не мшаетъ быть честнымъ и благороднымъ человкомъ, что въ немъ хорошо и достойно, то у него не отнимется.

Входить Лисатовъ.

IX.

Т-ЖЕ и ЛИСАТОВЪ.

Петръ Архипычъ.

А, вотъ онъ и самъ, словно подслушалъ, что его тутъ хвалятъ.

Надежда Семеновна — подавая руку Лисатову.

Спасибо за доктора. Ну что Константинъ? гд вы его оставили?

Лисатовъ.

Не извольте безпокоиться, ничего… онъ преблагополученъ… просилъ вамъ кланяться…

Петръ Архипычъ.

Какъ кланяться?

Лисатовъ.

Да, — онъ… ухалъ.

Нсколько голосовъ.

Что? что? куда ухалъ?!!

Лисатовъ.

Совсмъ ухалъ,— къ себ, въ Петербургъ.

Петръ Архийычъ.

Что за вздоръ!

Лидія.

Не можетъ быть!

Надежда Семеновна.

Что такое? не шутите такъ!

Василій Захарычъ.

Люди! люди!! Никита!!

Лисатовъ.

Василій Захарычъ, не догоните.

Петръ Архипычъ — раздраженно.

Да что вы въ самомъ дл, какъ будто не знаете, что онъ почти сумасшедшій человкъ!? какъ его оставить на произволъ судьбы?

Василій Захарычъ.

Онъ поршитъ съ собой, онъ въ рку кинется!!

Лидія.

И принесутъ его сюда утопленникомъ! я боюсь, я запрусь въ своей комнат.

Лисатовъ.

Бросьте пожалуйста ваши оханья… увряю-же васъ, что онъ здоровешенекъ и теперь сталъ веселъ, какъ птица небесная, онъ вдь только о томъ и грустилъ, что не зналъ, какъ удрать отсюда.

Надежда Семеновна.

Почему-же? господи! почему-же?…

Лисатовъ — плохо содерживая смхъ.

Потому что… не сердитесь, я буду говорить откровенно… потому-что вы… какъ-бы это деликатне выразиться… вс вы ему… Надоли. (Общій ропотъ. Скороговоркой.) Надоли своею заботливостью, своею любовью!

Василій Захарычъ.

Это Мавра!.. приставала, приставала къ нему,— и довела… я говорилъ…

Петръ Архипычъ.

Ну ужь, Васинька, и ты хорошъ: ‘миленькій, да миленькій!’ липнетъ къ нему, какъ пластырь какой.

Василій Захарычъ.

Дяденька, я ему имнья не навязывалъ, — вы навязали.

Надежда Семеновна.

Лиза, поди, обними меня, не грусти,— богъ съ нимъ, за что его любить?… если онъ такъ…

Цлуетъ дочь.

Лидія.

Объ этой свадьб говоритъ весь уздъ! такъ компрометировать двушку!..

Петръ Архипычъ.

Петербургскій франтикъ!— отплатилъ за наше гостепріимство!.. А я вотъ его верну… не горюй, Лиза, я его заставлю и имнье купить, и жениться!…

Лисатовъ.

Петръ Архипычъ, посмотрите сперва на вашу Ливу,— разв она горюетъ? она рада радешенька, она никогда не любила Константина Ларіоныча.

Петръ Архипычъ.

Да что вы все путаете!? откуда вы это можете знать?

Лисатовъ.

Очень просто откуда: она меня любитъ, ваша Лиза.

Лиза.

Андрей Лукичъ!!

Лисатовъ.

Довольно, Лизанька, вашъ способъ удалить Константина Ларіоныча очень скверный способъ и ни къ чему хорошему не ведетъ…

Лиза.

И вы-же меня…

Лидія.

Что вы?— она ревновала его, она ухаживала за нимъ, по ночамъ не спала…

Лисатовъ.

И все это было одно притворство, чтобъ надость ему и заставить убжать.

Василій Захарычъ.

Миленькій, миленькій, вы полегоньку, а то ужь у меня мухи стали летать передъ глазами…

Надежда Семеновна.

Лиза, Лиза неужели это правда?!

Лисатовъ.

Безъ упрековъ, Надежда Семеновна, безъ упрековъ. Лиза поступила дурно, но вдь она только вамъ подражала, въ ней Черенковская кровь сказалась… два мсяца тому назадъ я хотлъ сдлать мое предложеніе, но она боялась, что вамъ это будетъ непріятно, и вотъ два мсяца мы лжемъ, и лжемъ, все изъ за этой проклятой любви и заботливости, отъ которыхъ несчастный Константинъ Ларіонычъ убжалъ въ Петербургъ.

Надежда Семеновна.

Нтъ, нтъ, Андрей Лукичъ, не изъ за любви, а по своей холодности… два мсяца скрывать отъ матери!.. Нтъ, это ея холодное сердце…

Лиза.

Ну мамаша! воля твоя, ты говоришь не подумавши.

Лисатовъ.

У нея холодное сердце! у Лизы!? да кто-же во всемъ вашемъ дом, какъ солнышко, и свтитъ, и гретъ? кто проводитъ цлые часы у вашей постели, когда вы больны, кто веселитъ васъ, когда вы скучны?! Холодное сердце!.. Лиза, я знаю какое у тебя сердце, пойдемъ со мной и оставь ихъ, — они тебя цнить не умютъ!

Петръ Архипычъ.

Кто не уметъ? Мы не умемъ? какъ вы смете это говорить?!

Надежда Семеновна.

Андрей Лукичъ, кто же такъ сватается?.. вы хотите жениться на нашей дочери и начинаете съ того, что браните насъ… съ вашимъ бурнымъ характеромъ, ей богу за нее страшно становится: кто поручится, что вы, въ какую нибудь горячую минуту, не начнете и ее такъ-же отдлывать, какъ насъ?

Лиза.

Андрей Лукичъ, я не пойду за васъ замужъ… не потому, чтобы я боялась вашей рзкости, вашей грубости, я люблю васъ, какъ никого на свт, и мн даже эта грубость нравится,— я въ ней вижу вашу прямую честную душу, но они вс тутъ, и даже мать моя не хотятъ этой женитьбы, такъ я-же имъ докажу, что у меня не холодное сердце. Быть вашей женой для меня было бы большимъ счастьемъ, но я жертвую моимъ счастьемъ, чтобъ они были покойны.

Лисатовъ.

Опять?..

Лиза.

Ссс!.. ни слова!

Надежда Семеновна.

Ты очень хорошо знаешь, Лиза, что никакихъ жертвъ мы отъ тебя не примемъ… что я сказала Андрею Лукичу, такъ это только въ предостереженіе: но, если ты его такъ любишь, разв мы можемъ его не любить?

Василій Захарычъ.

Ужь если васъ наша Лизута любитъ, миленькій!

Обнимаетъ Лисатова.

Петръ Архипычъ — крикливо.

Всегда мы васъ любили и уважали, и не извольте спорить, и нечего вамъ тутъ горячиться!.. берите ее Христосъ съ вами, только не смйте вы съ ней такъ обращаться, какъ съ нами!! горячка этакій! вулканъ!

Лиза.

Нтъ, нтъ, я только тогда соглашусь выйти за него, если вы вс этому будете рады. Мамаша, ты рада?

Надежда Семеновна.

Рада! рада!

Василій Захарычъ.

Вс рады, конечно… вс рады…

Лиза.

И ты, Лидія?

Лидія.

И я рада, только я бы сама ни за что за него не вышла… помилуйте, этакій сумбуръ въ дом, чуть что, сейчасъ: фр, фр, фр!.. минуты покойной не будетъ.

Лиза.

Такъ вотъ вамъ моя рука!

Лисатовъ — цлуя ее руку, тихо ей.

Лиза, тутъ было опять плутовство?

Лиза — тихо, но скороговоркой.

Послднее, послднее, честное слово!

Отходитъ въ глубину сцены. Лисатовъ идетъ за ней. Въ средней двери появляется Мавра въ шляп, пальто, съ дождевымъ зонтикомъ въ рукахъ и впускаетъ передъ собой Заводецкаго.

Т-ЖЕ, МАВРА и ЗАВОДЕЦКІЙ.

Мавра.

Вотъ онъ, привезла, не плачьте… каковъ? совсмъ ухать хотлъ!

Раздаются восклицанія всей кампаніи: ‘Костя! Константинъ Ларіонычъ? гд ты его поймала? какъ это ты?’ и проч.

Мавра.

Счастье мое, что я къ нашему батюшк сегодня за теленкомъ похала, ду назадъ по опушк, а онъ скачетъ… замтилъ меня и въ лсъ… ну я его такъ на мст и сграбастала. Онъ было и то и се,— врать затялъ, да нтъ, я его сейчасъ въ экипажъ, рядомъ съ теленкомъ такъ и. привезла.

Петръ Архипычъ.

Константинъ, Константинъ, не стыдно теб!

Лисатовъ — тихо Заводецкому.

Говорите прямо, они знаютъ все.

Заводецкій.

Простите… каюсь… ей богу я совсмъ растерялся… мн жаль было васъ обидть. Я поступилъ какъ невжа, но ей богу только изъ любви къ вамъ.

Лисатовъ.

Опять изъ любви! да провались она совсмъ!.. забудемъ все это и длу конецъ.

Петръ Архипычъ.

Хорошо вамъ говорить! вонъ у меня посланный отъ князя Любавина сидитъ, какъ князю объявить, что его имнья не хотятъ?

Лисатовъ.

Нашли съ кмъ церемониться! поручите мн этого мошенника, онъ еще кстати мн долженъ.

Василій Захарычъ.

Мошенника! ахъ! какъ всегда скажетъ!!

Петръ Архипычъ.

Ловко ли вамъ! вдь вы тутъ не при чемъ.

Лисатовъ.

Очень при чемъ: я поду отъ имени моего будущаго тестя. Не скрывать же мн, что я женюсь на Лиз.

Заводецкій.

Вы женитесь на Лизавет Петровн?— вы удивительный человкъ!

Мавра.

Что? что? кто женится на Лиз?

Лиза — показывая на Лисатова.

Онъ женится, вотъ этотъ грубіянъ.

Мавра.

Очень рада, очень рада. (Заводецкому.) Ништо теб, прогулялъ какую невсту. (Лисатову.) Женись, батюшка, женись, пусть это ему въ наказаніе будетъ, чтобъ не бгалъ отъ насъ. (Заводецкому.) Что взялъ? не пропадетъ Лиза и безъ тебя, еще Андрей-то Лукичъ почище тебя будетъ… на вотъ!

Василій Захарычъ — Лисатову.

Миленькій, что мн въ голову-то пришло: васъ нельзя пускать къ князю, вы такой горячка, наговорите ему разныхъ непріятностей, онъ васъ къ мировому…

Петръ Архипычъ.

Чего добраго, въ самомъ дл…

Надежда Семеновна.

Не здите… уладится безъ васъ.

Лидія, Петръ Архипычъ и Василій Захарычъ тоже повторяютъ: ‘не надо, не надо, не здите’.

Лисатовъ — останавливая общее упрашиваніе.

Пожалуйста вы за меня не безпокойтесь.

Василій Захарычъ.

Какъ же намъ не безпокоиться?— теперь вы нашъ родной, мы должны безпокоиться.

Надежда Семеновна.

Изъ любви къ вамъ…

Лисатовъ.

Нтъ-съ,— я-то этой Черепковской любви не допущу.

Петръ Архипычъ — посмиваясь.

Ахъ грубіянъ! ахъ грубіянъ!

Мавра — Лисатову.

Ну, какъ угодно, а я не могу… чтобъ я объ Лизиномъ муж не радла?— пустяки. Отъ меня не отвяжешься — и бруснику мою будешь сть, другой и держать въ дом не позволю.

Василій Захарычъ.

Мавра, что ты пристаешь?.. ахъ какая право! что ты пристаешь?

Занавсъ опускается среди общаго оживленнаго говора.

ОТЪ АВТОРА.

ВЪ ОСАДНОМЪ ПОЛОЖЕНІИ.

ПЕРВОЕ ДЙСТВІЕ.

ВТОРОЕ ДЙСТВІЕ.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

ЧЕТВЕРТОЕ ДЙСТВІЕ.

Читайте также: