Баловень, Крылов Виктор Александрович, Год: 1888 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 53 минут(ы)

ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ

Виктора Крылова.
(Александрова).

ТОМЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Г. Шредера, Гороховая, 49.
1888.

ОТЪ АВТОРА

Я какъ-то слышалъ отъ Д. В. Григоровича про какую-то даму, которая имя, дочерей на выданьи и заботясь о томъ, чтобъ имъ получше выбрать жениховъ, зазывала къ себ молодыхъ людей погостить въ деревню, гд, въ близкомъ общежитіи, можно короче разузнать человка и скоре не сдлать ошибки въ выбор. Сношеніе въ гостинной все скрашиваетъ, человкъ является въ праздничномъ вид и прячетъ изнанку своихъ качествъ, живя вмст, это сдлать трудне. Мн въ этомъ мелькнула хорошая тема для веселой комедіи. Тутъ обоюдно-острое оружіе, думалось мн, и почтенная дама могла сама попасть въ ловушку, разставленную другимъ. Вдь и хозяйки являются въ гостинной въ праздничномъ вид и ихъ изнанка могла выступитъ наружу въ ближайшемъ общежитіи. Отсюда и возникла комедія ‘Баловень’. Пьеса особенно сильно понравилась въ Петербург, гд характеры ея дйствующихъ лицъ по преимуществу хорошо знакомы. Не могу при этомъ удержаться и не привести замчанія одного пріятеля, по поводу роли Фрезе. ‘Сопоставляя его съ нкоторыми знакомыми людьми, говорилъ мн пріятель, которыхъ это лицо ярко напоминаетъ, оно производитъ на меня очень странное впечатлніе. Вотъ человкъ, котораго довольно трудно въ чемъ нибудь упрекнуть, онъ повидимому обладаетъ всми отрицательными достоинствами: не глупъ, не золъ, не дуренъ, акуратенъ, вжливъ, трудолюбивъ, но есть что-то въ этомъ характер особенное, деревянное, отталкивающее’.— Эта характеристика мн была крайне дорога, оттого я ее здсь и записываю. Это именно то, что мн самому чувствовалось, когда я писалъ помянутое лицо.

Викторъ Крыловъ

БАЛОВЕНЬ.

КОМЕДІЯ ВЪ ТРЕХЪ ДЙСТВІЯХЪ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Слетаева, Серафима Ивановна.

Нина Петровна, ея дочь.

Татьяна Дмитріевна (Таня), пансіонская подруга Нины.

Чепурыжниковъ, Кириллъ Тимоеичъ, мелкій землевладлецъ.

Лиза, Надя, 12 лтъ, его дочери.

Крузовъ, Григорій Николаевичъ.

Фрезе, Карлъ едоровичъ.

Курилинъ, Борисъ Павловичъ.

Прутиковъ, Андрей Андреевичъ.

Аграфена, Иванъ, прислуга у Слетаевой.

Дйствіе въ деревн Слетаевой, лтомъ, въ наши дни.

ПЕРВОЕ ДЙСТВІЕ.

Красивый садъ. На авансцен садовая мебель.

Слва на каменной лстниц, устроенной по косогору сада, сидятъ Курилинъ и Крузовъ, вблизи отъ нихъ Нина, слегка прислушивается, и Таня. Прутиковъ, справа, опершись на дерево, уставился на ихъ группу. Въ средин нсколько на второмъ план, Фрезе гоняетъ шаръ въ ворота. Лиза и Надя за нимъ присматриваютъ. Игра въ крокетъ, у всхъ въ рукахъ палки съ молотками.

КУРИЛИНЪ, КРУЗОВЪ, НИНА, ТАНЯ, ЛИЗА, НАДЯ и ПРУТИКОВЪ.

Лиза — Прутикову.

Ну, смотрите, ради Христа! Вцпился этотъ нмецъ въ игру, его не оторвать, онъ вс ворота пройдетъ прежде всхъ насъ.

Прутиковъ.

Человкъ тягучій, нечего сказать… онъ и во всемъ такъ: все постепенно и акуратно, каждый шагъ взвшенъ, разсчитанъ…

Лиза.

Терпть не могу такихъ людей!

Прутиковъ.

Что въ нихъ хорошаго! гд страсти нтъ и увлеченья..

Лиза.

За нимъ глядть, такъ измучаешься, полчаса примряется, примряется, прежде чмъ ударить… даже невжливо передъ двицами… а еще петербургскій кавалеръ… все насъ обыгрываетъ.

Фрезе.

Лизавета Кирилловна, кажется, мной недовольны, но я пользуюсь правами игры.

Таня.

Играйте, играйте, она слишкомъ нетерплива, наша Лизанька.

Надя.

Какой ловкій, а!?.. правда, какой ловкій!

Курилинъ — Крузову.

Что ни разсказывайте, для меня въ вашемъ сахарномъ завод никакой поэзіи нтъ: поэзія это нчто чистое, это прозрачный эфиръ, ищите поэзію у ногъ прелестной двушки, въ морщинахъ сдовласаго мудреца, но не въ грязи рабочаго народа.

Крузовъ.

Какъ-же вы не хотите понять?..

Курилинъ.

Ну, хорошо, извольте, я допущу, пожалуй, что картинка всего этого труда и треволненій можетъ быть поэтична, но только какъ картинка, какъ рисунокъ, когда глядишь на него издали… совсмъ издали… но возиться среди этой грубой массы невжества, неразвитія… нтъ, Богъ съ ними… Я хорошо ихъ знаю, я три года служу адъютантомъ при губернатор, пять разъ здилъ усмирять рабочихъ на фабрикахъ и поэзіи въ этихъ экзекуціяхъ не видалъ.

Крузовъ.

На моемъ завод экзекуцій никогда не понадобится.

Курилинъ.

Стало быть, у васъ люди особеннаго сорта.

Нина.

Не люди особенные, но у него талантъ покорять вс сердца на свт.

Курилинъ.

Ого!? въ самомъ дл?

Крузовъ.

Еслибъ у меня былъ такой талантъ, я бы давно покорилъ одно упрямое сердце.

Нина.

Это не вамъ было сказано.

Лиза — къ Фрезе.

Это мой шаръ… не отталкивайте моего шара… Миленькій, не троньте ради Бога.

Фрезе.

По правиламъ игры я имю полное право.

Ударяетъ, шаръ откатывается.

Надя.

Браво!!

Лиза.

Въ кусты угналъ!.. угналъ моего шара въ крапиву!.. теперь я Богъ знаетъ сколько должна ждать очереди. Что-жь это за игра?

Споритъ съ Фрезе.

Курилинъ.

Ну, если сердце вашихъ фабричныхъ сдерживаются именно любовью къ вамъ, напрасно вы надолго узжаете оттуда.

Крузовъ.

О, Господи! я люблю мое дло, но я тоже люблю и очень многое другое… Я здсь чувствую себя въ какомъ-то блаженномъ настроеніи духа, я давно не былъ такъ счастливъ.

Курилинъ.

Вотъ это поэзія, и тутъ никто съ вами спорить не станетъ… Природа, деревенскій рай и общество милыхъ людей… Нельзя не благодарить Серафиму Ивановну: такой любезной и предупредительной хозяйки въ цломъ мір нтъ, живи здсь у нея хоть все лто, пока она деревней пользуется.

Крузовъ.

Да, грустно будетъ разставаться.

Курилинъ.

А вы долго-ли еще погостите съ нами?

Крузовъ.

Не знаю. Съ недльку.

Курилинъ.

Только? и удете?

Крузовъ.

Вроятно.

Нина.

Это мы увидимъ.

Крузовъ.

Что?

Нина.

Я сказала, это мы увидимъ, какъ вы удете.

Курилинъ.

Вы ему не позволите?

Нина.

Разв я это говорю? Я сказала только: мы увидимъ, — больше ничего.

Отходитъ къ Крутикову.

Курилинъ.

Попались, батюшка, попались! Что-же ваша хваленая свобода? хоть вы не служите, а кажется начальство и надъ вами есть.

Крузовъ.

Нина Петровна выражается немножко самоувренно.

Таня — подойдя къ нимъ.

И это очень похвально.

Крузовъ.

Быть самоувреннымъ?

Таня.

Конечно.

Крузовъ.

Почему-же?

Таня.

Потому что доказываетъ силу… силу характера. Я ничего такъ не обожаю, какъ силу характера.

Крузовъ.

Иногда самоувренность доказываетъ только капризную натуру.

Таня.

Пфъ! капризную! Да что такое капризъ?— та-же сила… Пускай-ка вонъ Лиза будетъ капризной, кто на нее вниманье обратитъ?

Лиза.

Что?

Таня — Лиз.

Играй себ, не слушай. (Лиза отходитъ.) А если капризничаетъ Нина, такъ это ея достоинство. Она знаетъ, что все должно длаться такъ, какъ она хочетъ, она иметъ право капризничать, у нея это сознаніе своей силы.

Крузовъ.

Дло извстное, Татьяна Дмитріевна, что вы ей другъ, — такой другъ, какого у насъ ни у кого и быть не можетъ, вы съумете отстоять ее передъ цлымъ войскомъ

Таня.

Ее нечего отстаивать, она выше осужденій… Да, я ей другъ еще съ пансіона… я ей другъ и горжусь этой дружбой!— и прямо говорю, что я Нину люблю, какъ она этого стоитъ. На смхъ меня поднять хотли?— люблю, вотъ вамъ, и не нахожу тутъ ничего дурнаго.

Крузовъ.

Напротивъ…

Таня.

И жалокъ тотъ, кто не понимаетъ, почему Нина этого заслуживаетъ., жалокъ, да.. стало быть, онъ слпой, если не видитъ красоты, и глухой, если не слышитъ очаровательнаго голоса… и наконецъ, если не въ состояніи оцнить ни ума, ни характера, значитъ, онъ просто…

Крузовъ.

Глупъ… такъ ли? договаривайте?

Таня.

Догадывайтесь сами, какъ хотите.

Отходитъ къ Нин.

Крузовъ.

Ой, капитанъ, заступитесь!.. я одинъ не справлюсь.

Курилинъ.

Конечно, не справитесь… съ Татьяной Дмитріевной,— никакъ… это такое созданье изумительное.

Нина — Прутикову.

Ну, что вы уставились и стоите какъ истуканъ?

Прутиковъ.

Наблюдаю и думаю.

Нина.

И что же, много умнаго выдумали?

Прутиковъ.

Когда человкъ весь поглощенъ однимъ чувствомъ… весь до мозга костей!..

Таня.

Оставь его, Нина, онъ опять трагедію представляетъ.

Прутиковъ.

Татьяна Дмитріевна, не шутите огнемъ.

Таня.

Блуждающій огонь не страшенъ.

Прутиковъ.

Ну, смотрите.

Лиза.

Слава Богу! слава Богу! промахнулся, промахнулся!

Фрезе.

Вы все глядите мн подъ руки, такъ нельзя.

Лиза.

Вашъ чередъ, Борисъ Павлычъ.

Курилинъ и Крузовъ идутъ играть. Игра въ крокетъ продолжается.

Таня — Прутикову.

Да полноте, что вы это въ самомъ дл напускаете на себя?

Прутиковъ.

Вдь вы не вруете въ бурю, вдь вы не врите въ грозу!— не обращайте вниманія.

Таня.

Нельзя не обращать: вс веселы, вс кругомъ смются, и вдругъ, среди общей гармоніи, встрчаешь передъ собой этакое…

Прутиковъ.

Что-съ?

Таня.

Разбойничье лицо… да право… скучно смотрть!— точно всхъ насъ зарзать хотите.

Прутиковъ.

Ну, не всхъ, а дйствительно былъ бы способенъ…

Нина.

Зарзать? кого?

Таня.

Курицу къ завтраку.

Прутиковъ.

Смйтесь, смйтесь!

Лиза — Крузову.

Опять моего шара!.. не смйте трогать, не смйте…

Фрезе.

Что-жь у насъ это будетъ за игра?! это неправильно.

Крузовъ бьетъ.

Лиза.

Опять моего шара въ крапиву!. Нтъ, я не хочу! Вс моего шара въ крапиву… я не хочу такъ…

Поднимаетъ свой шаръ.

Нина.

Разобидли нашу Лизаньку.

Лиза — бьетъ шаръ.

Вотъ теб, вотъ теб, вотъ теб!

Нина.

Смотрите, она шаръ наказываетъ.

Таня.

Лиза, шаръ не виноватъ.

Лиза

Не хочу въ этотъ дурацкій крокетъ играть, играйте одни.

Голоса.

Не сердись… перестань… мы васъ впередъ пустимъ… Лизавета Кириловна, мы, пустимъ…

Уговариваютъ Лизу. Входятъ Слетаева и Чепурыжниковъ.

II.

Т-ЖЕ, СЛЕТАЕВА и ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ.

Слетаева.

Что вы расходились? о чемъ споръ?

Нина.

Лизу обидли.

Cлетаева — цлуетъ дочь.

О, ты мой голубчикъ! не жарко теб?

Надя.

Папаша, ея шаръ все въ крапиву гоняютъ…

Лиза.

Я не умю играть и не хочу, — и оставьте меня, играйте одни.

Надя.

Папаша, она шаръ наказывала.

Чепурыжниковъ.

Да и не время теперь играть, тамъ ужь завтракъ приготовленъ.

Слетаева.

Пожалуйте завтракать, господа.

Нина.

Мама, что такъ рано? давно ли мы утренній чай пили?

Слетаева.

Ну, если не хотятъ, я велю подождать.

Чепурыжниковъ.

Какъ не хотятъ? что вы? родная! самое время.

Таня — не обращая на него вниманія.

Что же будемъ длать? продолжать игру?

Нина.

Нтъ, надоло, я предлагаю прогуляться въ дубовую рощу… Кто хочетъ гулять?

Таня.

Если ты хочешь, такъ вс хотятъ, конечно… пойдемте!

Фрезе.

У насъ игра не кончена, какъ же такъ бросать? это безпорядочно.

Лиза.

Ахъ, Господи! скажите на милость!.. Обрадовался, что выигрываетъ.

Фрезе.

Какъ угодно, но я люблю всегда кончать, что начинаю.

Чепурыжниковъ.

А право бы пошли сперва позавтракать, посл завтрака куда лучше гулять.

Таня.

Стало быть вс согласны?

Курилинъ.

Желанье дамъ для насъ законъ.

Слетаевъ.

О, ты моя маленькая царица! разв кто-нибудь осмлится теб противорчить?.. И я съ вами пойду.

Нина.

Нтъ, мама, ты устанешь. (Тан.) Ты оставайся съ maman, — не пускай ее бгать со мной… (Курилину.) Борисъ Павлычъ, вашу руку!

Лиза.

Гд мой зонтикъ? куда я поставила мой зонтикъ?!

Крузовъ — подавая.

Это не вашъ?

Лиза.

Meri.

Продолжаетъ съ нимъ говорить.

Нина — замтивъ, что Фрезе предлагаетъ руку Тан.

Карлъ едорычъ, оставьте ее, ей надо съ мамой поговорить, — я ей порученье дала.

Фрезе — про себя.

Очень жаль.

Нина.

Идите же.

Фрезе.

По вашему приказу.

Чепурыжниковъ — про себя.

Выдумали гулять!.. кабы зналъ, я бы къ управляющему зашелъ, у него закуска стояла на стол.

Таня.

А вы чего же ждете?

Прутиковъ.

Я ухожу… я ухожу, если вы непремнно этого хотите.

Уходитъ.

Слетаева — Тан

Что такое теб поручила Нина?

Таня.

Ничего, но я подозрваю, что ей надо, я посл скажу.

Надя — Чепурыжникову.

Такъ еще не скоро завтракъ?

Чепурыжниковъ.

Отстань, не напоминай, я самъ голоденъ… что ты подъ ногами толчешься?.. видишь, вс гуляютъ… гуляй… радуйся…

Надя уходитъ за всми.

Слетаева.

Поди къ Кирилъ Тимоеичъ, присядь-ка, благо времячко выдалось удобное, — поговоримъ.

Чепурыжниковъ.

А!.. Ниночка-то!.. что за ангелъ?.. Серафима Ивановна, что за ангелъ ваша Ниночка?! Только это напрасно, что они гулять пошли, не позавтракавши… дитя вдь, ростетъ… надо подкрпляться.

Слетаева.

Проголодаются — придутъ.

Чепурыжниковъ.

Зачмъ же до этого доводить?.. теперь самый часъ, всякій день въ это время завтракаютъ… А-а — ахъ! Вотъ вы какая мать, Богомъ взысканная… вдь что же такое, этакая двушка?.. сокровище!.. хоть справа погляди, хоть слва.

Слетаева.

Да ты, можетъ, самъ проголодался.

Таня.

Ну, конечно, завтракать хочетъ, — изъ-за чего же это онъ съ восхваленіями подъзжаетъ… (Чепурыжникову). Я вашу политику изучила: вы всегда Ниной восторгаетесь, когда, вамъ что-нибудь отъ Серафимы Ивановны нужно.

Слетаева.

Онъ меня этимъ не подднетъ, не безпокойся… Пожалуйста, поди-ка, Танюша, скажи тамъ кому-нибудь: на поднос сюда принести закуску.

Чепурыжниковъ.

Вы, Татьяна Дмитровна, во мн чувствъ не признаете.

Таня.

А водки надо?

Чепурыжниковъ.

Ряби новой-съ… Чувствъ во мн очень много. Я простая душа и необразованная,— все можетъ быть, но младенцамъ отверзоша очеса.

Таня.

Этакого текста нтъ.

Чепурыжниковъ.

Все равно-съ, я душой вижу ангельскія черты небесныя.

Таня.

Довольно, не люблю я, когда мою Нину не искренно величаютъ. Она въ вашихъ похвалахъ не нуждается. Вдь это все пустыя слова. Рябиновой водки хотите, ну такъ и скажите, сейчасъ и подадутъ, а вс ваши ‘разверзоша’, ‘очесоша’… это все вздоръ.

Уходитъ.

III.
ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ и СЛЕТАЕВА, потомъ АГРАФЕНА.

Чепурыжниковъ.

Какъ это въ природ бываетъ, Серафима Ивановна: вдь вотъ хорошая двица и такой другъ закадычный Ниночки, а сердце совсмъ не то. Будто ужь я такой, — все одна корысть?.. разв я одинъ вижу, что въ Ниночк есть хорошаго?.. вс видятъ, вдь ничего не скажешь… Возьмите — красота…

Слетаева.

Ты бы посмотрлъ ее ныншней зимой на балу!.. вс мужчины такъ и ахнули, семидесятилтній генералъ карты бросилъ, пришелъ на нее смотрть.

Чепурыжниковъ.

Какъ не придти!

Слетаева.

Ты вообрази только: платье fraise crase и эти большіе глаза и брови, — божество!

Чепурыжниковъ.

А какъ он меня вчера удивили, Ниночка, ей-Богу… Сидимъ мы вечеромъ вс. на звзды смотримъ. и вдругъ онъ говоритъ: ‘Карлъ едорычъ, скажите мн, отчего это вы видите звзды, и тамъ дальше опять звзды… и…’ какъ это он сказали-то?.. вотъ вдь не припомнить… ахъ, ты Господи, не припомнить, только такъ сказали, замчательно сказали… Онъ ничего и отвтить не могъ, такъ промычалъ что-то.

Слетаева.

О! она бдовая. Она съ однимъ профессоромъ спорила, загоняла его.

Чепурыжниковъ.

И загоняетъ! ршительно даже загоняетъ… Ахъ, ты Господи, какъ это она про звзды?…

Слетаева.

Кирилъ Тимоеичъ, ты что мн утромъ говорилъ: у тебя сна не хватаетъ?

Чепурыжниковъ.

Не хватаетъ, матушка, много дождемъ перепортило.

Слетаева.

Такъ я теб… нтъ ничего.

Чепурыжниковъ.

Какъ-съ?

Слетаева.

Нтъ… я теб хотла возовъ пять подарить, да ты, пожалуй, въ самомъ дл подумаешь, что я это за то, что ты Ниночку хвалишь.

Чепурыжниковъ

Я не подумаю… я ей-Богу не подумаю.

Слетаева.

Нтъ… потомъ когда-нибудь, все равно… Я вс эти дни хотла съ тобой серьезно поговорить.

Чепурыжниковъ.

О чемъ это-съ?

Слетаева.

Хочу ужь съ тобой откровенничать… Видишь ты, гостятъ у меня въ деревн молодые люди. Пригласила я ихъ къ себ такъ, будто для развлеченія, а у меня тутъ умыселъ другой… Какъ ни говори, что ни длай, а ужь противъ закона судьбы не пойдешь — придется Ниночку замужъ выдавать… Конечно, сердце кровью обливается, какъ подумаю, что этакое чистое существо, и вдругъ мужчин какому-нибудь въ лапы отдать, усатому, — и онъ ползетъ цловать ея щечки… Ну!.. я съумю мои чувства подавить, — знаю, что это должно.

Утираетъ слезу.

Чепурыжниковъ — вздохнувъ.

Природа вещей.

Слетаева.

Но, ужь чтобъ выбрать мн его хорошенько… этого… ну, жениха!.. Вотъ я и присматривалась три года… Ну, въ Петербург, кто ихъ узнаетъ?— вертуны!.. въ гостиной-то все алантуры, да анвироны, не услдишь ничего, — такъ я ршила ихъ сюда залучить… Въ деревн вс въ простот, въ общежитіи… все на виду… и характеръ, и привычки, все подсмотрть можно.

Чепурыжниковъ.

Врно-съ… до всякой подробности дойдешь.

Слетаева.

Ну, вотъ ты у меня недлю живешь… присматривался-ли ты къ нимъ?

Чепурыжниковъ.

Очень даже присматривался.

Слетаева.

Ну, что ты про нихъ скажешь?

Чепурыжниковъ.

Вс хороши.

Слетаева.

Это я знаю безъ тебя, я бы дурныхъ не позвала. Вс на отличной дорог. Карлъ едорычъ, гляди, непременно когда-нибудь до министра дойдетъ… Курилинъ ужь капитанъ гвардіи и такъ начальствомъ уважаемъ, что одного иностраннаго принца по Москв возилъ, древности показывалъ, и даже отъ него табакерку золотую въ подарокъ получилъ.

Чепурыжниковъ.

Разв онъ нюхаетъ?

Слетаева.

Не нюхаетъ, а такъ, въ честь… Крузовъ фабрику ведетъ безподобно, а Андрей Андреичъ, самъ знаешь, богатый помщикъ.

Чепурыжниковъ.

Богатйшій.

Слетаева.

А кто больше подходящъ?

Чепурыжниковъ.

Мудреная задача.. Тутъ ужь — одно изъ двухъ: либо выйдетъ хорошо, либо ужь — дурно.

Вошла Аграфена.

Слетаева.

Ну что-жь ты это сказалъ… глупость… совсмъ глупость сказалъ. Конечно, хорошо или дурно… я хочу свойства узнать, какія въ нихъ есть особенности.

Аграфена — про себя.

Вотъ разбросали и ушли, подбирай за ними.

Подбираетъ крокетъ и укладываетъ въ ящикъ.

Чепурыжниковъ.

Да, всякій самъ по себ… по своему характеру… одинъ одного характера, другой другаго характера.

Слетаева.

Фу!.. безтолковый какой!.. Аграфена куда ты?

Аграфена.

Я за малиной ходила.

Слетаева.

Поди сюда.

Входитъ Иванъ съ подносомъ.

VI.
Т-ЖЕ и ИВАНЪ.

Аграфена.

Что угодно?

Слетаева.

И ты, Иванъ, погоди, не уходи.

Чепурыжниковъ.

За здоровье Нины Петровны!

Слетаева.

Пей, шь, нечего тутъ за здоровье… Можетъ, посл ды-то сообразительнй будешь… Ну, вы говорите, какъ?.. про гостей нашихъ… какъ они?

Аграфена.

Да что гости?.. какъ есть гости, кормятся да. гуляютъ, — что имъ?.. Только вотъ, Серафима Ивановна, про вашего офицера прачкой не напасешься, каждый день сорочку мняетъ.

Иванъ.

Какъ-же имъ не мнять-съ. когда они настоящаго званія, офицерскаго, барскаго?

Аграфена.

Можно-бы иной день и поберечь… Вонъ нмецъ-то, у него воротнички да рукавчики пристегиваются.

Иванъ.

Какъ-же это ихъ равнять?.. нмецъ что?— онъ нмецъ и есть, онъ каждую пылиночку, ворошиночку считаетъ… онъ раздвается-то вечеромъ, виноватъ-съ, къ слову скажу,— сапожки свои рядышкомъ ставитъ, словно въ магазин, — срамъ!.. Разв настоящій-то баринъ, или, такъ скажемъ, офицеръ, это станетъ длать?.. у нихъ платье-то по всей комнат расшвыряно, еле соберешь.

Слетаева.

Что-жь тутъ хорошаго?

Иванъ.

Имъ низко и вниманье то обращать какое у нихъ есть блье, — вотъ что я вамъ скажу… ншто они его считаютъ, какъ вашъ нмецъ-то, — да со всхъ сторонъ разсматривать?.. ‘Положи въ сундукъ!’ кивнулъ головой — вотъ и все!.. хоть ты у него передъ носомъ сорочку укради, и не посмотритъ.

Слетаева.

Нашелъ что хвалить! это безпорядокъ.

Иванъ.

Какой же безпорядокъ, Серафима Ивановна, помилуйте, — не господское дло… это слуга долженъ заботиться.

Аграфена.

Ты только того и хвалишь, кто теб больше на яодку далъ. Вчера Андрея Андреича превозносилъ.

Иванъ.

Что-же? они помщики добрйшей души.

Слетаева.

Отчего только онъ мрачный такой?

Аграфена.

Злой человкъ, оттого и мрачный… доброта-то всегда съ сахаромъ на губахъ, а этотъ что? я отъ него сторонюсь, онъ всегда въ карман пистолетъ носитъ.

Слетаева.

Пистолетъ?

Иванъ.

Что-жь пистолетъ?— это отъ разбойниковъ, чтобъ не повадно было, а онъ и стрлять не уметъ… намедни офицеръ у него пистолетъ отнялъ, такъ онъ самъ такъ запужался, — закричалъ.

Слетаева.

Нтъ, этого я терпть не могу!.. съ огнестрльнымъ оружіемъ, долго-ли… какіе случаи бывали…

Аграфена.

Да и сердитый онъ, матушка: сегодня какой крикъ поднялъ, — я думала, Господи! что такое?— мимо флигеля шла.

Иванъ.

Анъ, вотъ и обмишурились… Сегодня это не онъ, сегодня это нмецъ, ему на мозоль наступили, очень сердился.

Слетаева.

На мо… Неужели у него… вотъ вдь что узнаешь! Какъ это непріятно!

Аграфена.

Это, матушка, ничего… есть пластырь такой, мн фельдшеръ давалъ.

Слетаева.

Что тамъ пластырь… Фу, гадости!

Иванъ.

Ужь вы за нмца всегда, извстно, — у васъ зять нмецъ.

Аграфена.

Потому что нмецъ тонкаго обращенія, а твой Андрей Андреичъ что? погляди-ка, какъ онъ стъ… на блюдо-то накинется словно волкъ.

Чепурыжниковъ.

Это не укоръ, у кого аппетитъ хорошій, это, стало быть, здоровый человкъ.

Иванъ.

Тонкій, да… щеточки разложитъ, гребеночки разложитъ,— скажите, красота какая нмецкая!.. чистится, чистится, какъ онъ себ кожи не соскоблитъ!.. моется, душится… а чтобы прислуг какой гривенникъ когда…

Аграфена.

Неправда, онъ мн рубль далъ.

Иванъ.

Вотъ онъ васъ и подкупилъ, а меня попрекаете.

Аграфена.

Не смй этого говорить!.. Серафима Ивановна…

Слетаева.

Молчать!.. вы меня съ ума сведете… я отъ васъ толку хочу, а вы этакъ.. (Входитъ Таня.) Поди сюда, Таня, поди… что открывается то, Господи!..

Т-ЖЕ и ТАНЯ.

Таня.

Ну, ну?

Слетаева.

Вообрази, что открывается… это ужасно!.. это ужасно!.. Ниночка такое чистое существо… это ужасно!! Вообрази, у Карла едорыча… нтъ, я не могу выговорить этого слова.

Чепурыжниковъ.

Мозоли!

Слетаева.

Вообрази… тотъ съ пистолетомъ въ карман, другой безпорядочный… да гд же людей-то достать? гд?

Таня.

Нашли кого разспрашивать.

Слетаева.

Пошли вы вонъ! чего стоите?

Чепурыжниковъ.

Захвати подносикъ-то.

Аграфена.

Я правды не утаю… нтъ… ты меня ржь, я состарлась на правд и умру на правд… вотъ..

Уходитъ.

Иванъ — съ подносомъ хочетъ идти и останавливается.

Я вотъ еще… коли вамъ знать угодно… позвольте доложить… (Ставитъ подносъ на лстницу.) Карлъ едорычъ каждое утро прыгаетъ?

Чепурыжниковъ.

Какъ прыгаетъ?

Иванъ.

Присядетъ и прыгнетъ, присядетъ и прыгнетъ, а то кулаками начнетъ махать… такъ вотъ все машетъ, такъ и машетъ.

Таня.

Онъ, врно, гимнастику длаетъ.

Иванъ.

Какъ угодно называйте.— прыгаютъ, вотъ вамъ и все… каждый день прыгаютъ.

Уходитъ.

ТАНЯ, СЛЕТАЕВА и ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ.

Слетаева.

Съ ума сойти можно… гд же людей взять, гд?.. такое чистое существо!.. это ужасно!!

Чепурыжниковъ.

Для такого-то ангела?!.. да хоть весь міръ обойдите, жениха не найти.

Слетаева.

Стало быть, по твоему, ей надо старой двой оставаться?

Чепурыжниковъ.

Я вдь только что для этакого ангела…

Слетаева.

Молчи! Ты опять насчетъ сна подъзжаешь. Не дамъ, не стоишь!

Таня.

Совсмъ вы не такъ дйствуете, оттого и выходитъ вздоръ. Спрашиваете прислугу, что они понимаютъ? иной разъ и нарочно наговорятъ нехорошаго, коли кто къ нимъ строго отнесся.

Слетаева.

Какъ же ихъ разузнать? хочется, чтобы ужь совсмъ..

Таня.

Какъ ужь тамъ не разузнавайте, самый лучшій для Ниночки будетъ тотъ, кто ей понравится. А вы знаете, какая она скрытная, она и мн этого не говоритъ… Мы вотъ что должны прежде выслдить.

Чепурыжниковъ.

Это вотъ правда, это дйствительно.

Слетаева.

Ты только соглашаться умёшь. Молчи!

Таня.

Но отъ друга, отъ истиннаго друга, какъ я, не скроешь… Я вамъ говорила, у меня есть подозрг ніе… я ея хитрости знаю.

Чепурыжниковъ.

Смотрите, ужь возвращаются.

VII.
Т-ЖЕ и ФРЕЗЕ.

Фрезе — считая шаги.

385, 386, 387, 388…

Таня.

Что это вы считаете?

Фрезе.

Позвольте… 388, 390… (Кладетъ камень на дорог, замчая мсто, и идетъ на авансцену). Что-съ?

Слетаева.

Гд же вс?

Фрезе.

Извольте видть, у насъ вышелъ споръ: что дальше отъ вашего дома, дубровая роща или прудъ? Нина Петровна просили шагами сосчитать разстояніе отъ рощи до дому.

Таня.

Васъ, какъ самаго акуратнаго человка.

Фрезе.

Татьяна Дмитріевна, мн особенно пріятно слышать отъ васъ эту оцнку.

Таня.

Такъ они въ рощ?

Фрезе.

Они вс пошли къ пруду, тамъ будутъ меня ждать, я потомъ долженъ измрить дорогу до пруда… Виноватъ… (Отходитъ и продолжаетъ прежній путь.) 391, 392 и т. д…

Уходитъ.

VII.
Т-ЖЕ безъ ФРЕЗЕ.

Чепурыжниковъ.

А! какъ нашъ ангелъ-то властвуетъ?! Ниночка-то!.. сказала.— и считай нмецъ.

Слетаева.

Бдный!

Таня.

Что?

Слетаева.

Я никакъ не могу забыть, что у него эти…

Чепурыжниковъ.

Мозоли.

Слетаева.

Ахъ, не говори, слушать страшно.

Входитъ Курилинъ.

IX.
Т-ЖЕ и КУРИЛИНЪ.

Курилинъ.

Вы все еще здсь? Я отъ Нины Петровны съ ‘строжайшимъ предписаніемъ, чтобъ вы вернулись домой. Он приказали, чтобъ завтракъ былъ на террас и чтобъ простоквашу подали… Просили васъ распорядиться.

Чепурыжниковъ.

Что это у васъ грибъ?

Курилинъ.

Грибокъ-съ… Нина Петровна нашли грибокъ и велли его зажарить въ сметан… я иду на кухню.

Таня.

Стало быть, они вс скоро вернутся?

Курилинъ.

Вроятно. Только вотъ Лизавета Кириловна и Наденька… ихъ Нина Петровна послала съ Андрей Андреичемъ тоже грибовъ искать… увлеклись, что одинъ нашли, такъ еще хотятъ.

Чепурыжниковъ.

Этакъ они до вечера не вернутся.

Курилинъ.

Въ деревн правилъ для прогулки нтъ. Ахъ,Серафима Ивановна, какъ хорошо здсь у васъ! Я умиленъ, — я каждымъ шагомъ умиленъ… здсь отъ одного какого-нибудь слова: ну, хоть вотъ: ‘простокваша!’ такъ и ветъ теплымъ лтомъ, и рощей, и просторомъ полей.

Чепурыжниковъ.

Простокваша — кушанье внушительное.

Курилинъ.

Да все… смотрите — вотъ грибъ, въ город видишь его на, блюд, въ соус, дряблымъ, разваренымъ, или въ лукошк торговки, а здсь., вы идете по рощ, въ тни пріятной прохлады, среди аромата сосны… вдругъ изъ-подъ зеленаго мха выглянулъ грибокъ! Сердце такъ и забьется: грибокъ!.. точно онъ нарочно для тебя выскочилъ и крикнулъ теб: ‘здравствуй!’ и все кругомъ улыбнулось широкой улыбкой счастливаго существованія!

Таня.

О, какая поэзія!

Курилинъ.

Мн очень пріятно, что именно вы ей сочувствуете, Татьяна Дмитріевна… Ахь, хорошо здсь, такъ хорошо!! (Роняетъ грибъ.) Ай! ай! (Поднимаетъ дв половинки.) Бгу отдать грибокъ на кухню.

X.
Т ЖЕ безъ КУРИЛИНА.

Чепурыжниковъ.

А! грибокъ нашли?.. а?.. нашъ ангелъ грибокъ нашли?!

Слетаева.

И съ какой любовью онъ на этотъ грибъ смотрлъ… нтъ, у него, должно быть душа мягкая, положимъ, онъ, можетъ быть, легкомысленъ, но этакая теплая душа, любящая… Правда, Таня?

Таня.

Совсмъ я не объ этомъ думаю, а вотъ о чемъ: вдь этакъ, если Нина всхъ отъ себя удалила, значитъ, она осталась вдвоемъ съ Крузовымъ.

Чепурыжниковъ.

Правда, — въ самомъ дл.

Таня.

Стало быть… (Глянувъ за кулисы.) О! о!

Слетаева.

Что ты тамъ увидала?

Таня.

Такъ и думала… уйдемте скорй, уйдемте!

Чепурыжниковъ.

Да зачмъ?

Таня.

Вонъ она тамъ… тамъ съ Григорій Николаичемъ идетъ… Она хочетъ съ нимъ одна остаться… это ясно… Да не глядите туда, чтобъ она не видала, что мы ее замтили.

Слетаева.

Ну, пойдемъ, пожалуй.

Таня.

Видла насъ, кажется, видла! Ахъ, батюшки, пожалуй, разсердится, не захочетъ говорить съ нимъ больше… Да уходите! говорите что-нибудь, чтобъ она думала, что вы ихъ не замтили.

Чепурыжниковъ.

Пойдемте на счетъ простокваши распорядиться.

Слетаева.

Пойдемъ… (Тихо.) Разсказывай что-нибудь, разсказывай.

Чепурыжниковъ.

Я думаю, сно очень вздорожаетъ

Таня.

Да не оглядывайтесь вы, ради Бога, не оглядывайтесь! Что вы оглядываетесь?!

Слетаева.

Нтъ, нтъ, нтъ! (Чепурыжникову.) Да, ты про сно… тьфу… надолъ ты съ своимъ сномъ.

Таня.

Идите, идите, идите.

Вс трое уходятъ, съ противоположной стороны входятъ Нина и Крузовъ.

XI.
НИНА и КРУЗОВЪ, въ конц КУРИЛИНЪ.

Нина.

Смотрите, пожалуйста, насъ вс оставили.

Крузовъ.

А вамъ ужь и не ловко безъ вашего придворнаго штата, царица?

Нина.

Напротивъ, я очень рада, вы видли: я ихъ разогнала сама.

Крузовъ.

Благодарю васъ.

Нина.

Ахъ, не для того, чтобъ остаться съ вами.

Крузовъ.

Не для того? такъ, можетъ быть, и мн?..

Нина.

Уйти?.. вотъ это было-бы вжливо: оставить меня совсмъ одну.

Крузовъ.

Странная вы барышня, какая у васъ манера…

Нина.

На что?

Крузовъ.

Длать пріятное людямъ… Вы явно хотли мн доставить радость: вы дали всмъ порученья, кром одного меня… Я васъ благодарю, а вы сейчасъ и испугались: не слишкомъ-ли ужь много будетъ? какъ бы я не зазнался! какъ бы не вообразилъ, что вы ко мн… благосклонне, чмъ къ другимъ.

Нина.

Кто мн запретитъ быть благосклонне?

Крузовъ.

Вы сами, ваше убійственное самолюбіе… оно портитъ и вамъ, и другимъ каждую вашу любезность… Стоитъ сказать, что вы привтливо улыбнулись — и вы нахмуритесь. (У ней красиво обнажилась рука.) Стоитъ замтить, что у васъ прелестная рука, что вы кокетливо ее показываете… (Она опускаетъ руку). И вы сейчасъ ее спрячете… любуйся мной, но не смй помышлять, что я это позволяю… или еще, Боже сохрани, что я этого хочу… и когда случится вамъ нечаянно обронить ласковое словцо, за нимъ бжитъ и оговорка, вы словно спшите прибавить: ‘только, пожалуйста, не зазнавайтесь, пожалуйста, не подумайте, что я сама’.

Нина.

Иногда это бываетъ нужно.

Крузовъ.

Но не на каждомъ шагу и не для всхъ… Не всякій же такъ глупъ, чтобы принять обыкновенную учтивость за нчто большее, а съ другой стороны и вамъ встртится человкъ, которому вы захотите подарить нчто большее обыкновенной учтивости, подарить участье… теплое, сердечное… но вы и тутъ себ воли не дадите, вы не ршитесь это показать.

Нина.

Ужь не на себя ли вы намекаете?

Крузовъ.

То-есть: ‘пожалуйста не подумайте!’ Красавица моя, помимо всякихъ намековъ, мн досадно видть: вы такая хорошая двушка, а всмъ съ вами тяжело и не ловко… не знаешь, чего дёржаться и чего ждать… вдь вамъ же хуже, если вы всхъ убдите въ томъ, что къ вамъ и не подступайся.

Нина.

Меня отталкиваетъ хвастовство въ мужчин. Когда, напримръ, какой-нибудь Карлъ едоровичъ Фрезе въ каждомъ разговор намекаетъ на свою блестящую карьеру, даетъ понять, что любая двица въ Петербург считала бы счастьемъ быть его женой, мн такъ и хочется оборвать его или поднятъ на смхъ.

Крузовъ.

Не вс такіе.

Нина.

Ну! у всхъ есть наклонность поласкать немножко свое тщеславіе. Да что вы все стоите,— сядьте, поболтаемъ… сюда… рядомъ со мной.

Крузовъ.

Отъ всей души.

Нина — плутовски.

Только, пожалуйста, не подумайте!..

Крузовъ.

Конечно! безъ этого нельзя.

Нина.

Ха, ха!.. я нарочно.. садитесь и думайте, что хотите.

Крузовъ — садясь.

Я думаю, что вы меня длаете очень счастливымъ

Нина.

Сколько угодно… изъ этого еще не слдуетъ, что вы на это имете право… вы можете и ошибиться въ вашихъ предположеніяхъ.

Крузовъ.

Опять оговорки… да мн все равно, пускай ошибаюсь, — я счастливъ мыслью, что вамъ пріятно эти нсколько минутъ провести со мной наедин.

Нина.

Вотъ и вы хвастаетесь.

Крузовъ.

Да, еслибъ я это говорилъ другому, но вдь я говорю вамъ однимъ… вдь вамъ про васъ самихъ налгать я не могу… вы лучше меня знаете, правду я думаю или нтъ.

Нина.

Какъ вы умете вывернуться!

Крузовъ.

Какъ вы боитесь даже слегка переступить ваши завтныя границы.

Нина.

Ничего не боюсь! Но, Боже мой, отчего же никто не можетъ заставить меня забыть эти границы?

Крузовъ.

Оттого, что вы этого не хотите.

Нина.

Очень хочу, ей Богу… Но чему врить? кому врить?… вс мной восторгаются какъ богиней, а за словами — холодъ и пустота.. Одинъ какъ будто вн себя!— на каждомъ слов кровь и огонь… страсти и ужасы такіе, что такъ и отываются шутовствомъ… другой.—о, милый воинъ! весь растворился въ поэзію… Флаконъ, изъ котораго выплеснули духи… что такое эти восторги?! Въ минуту самаго горячаго объясненія, я брошу строгій взглядъ — и заговорятъ о погод.

Крузовъ.

И эта покорность вамъ не нравится?

Нина.

Эта покорность — шарманки, которую можно остановить на самой высокой нот… Тутъ капли нтъ ни увлеченія, ни чувства, все какой-то самообманъ. Обижусь я — и струсятъ… Смшно видть!… истиннаго увлеченья не остановишь… Лучше обижай меня да покажи надо мной свою волю.

Крузовъ.

Ого!

Нина.

Пугаетъ пистолетомъ! а попробуй, выстрли… да прежде чмъ взведетъ курокъ, ему ужь представится картина des inconvegnants, какъ его городовой поведетъ въ участокъ.

Крузовъ.

Вы не можете себ представить, красавица, какъ вы меня радуете сегодня.

Нина.

Чмъ?

Крузовъ.

Вы каждымъ словомъ доказываете, что вы именно то, что я о васъ думалъ, что я въ васъ не обманывался… мн всегда чуялся огонь подъ вашимъ тепломъ.

Нина.

Я не замчала, чтобъ вы за мной приглядывали.

Крузовъ.

Вы нарочно избгали меня… вы нарочно не допускали ни разу… Какъ? вы всхъ упрекаете въ недостатк чувства и только теперь… не знаю, почему именно теперь… впервые даете мн возможность говорить съ вами съ глазу на глазъ?!.. и такъ говорить…

Нина.

А вы искали такого… разговора?

Крузовъ.

Не притворяйтесь, что это вамъ неизвстно, вы видли, что вы мн нравитесь, очень нравитесь.. что я жду только минуты, чтобъ это высказать, и ускользали всякій разъ, какъ я начиналъ говорить… вы знали, что. разъ начавши такой разговоръ, — я не остановлюсь. Пеняйте на себя, если теперь услышите что-нибудь для васъ непріятное…

Нина.

Да это объясненіе… по всей форм…

Крузовъ.

Такъ что жь? Не шутите, Нина Петровна… не забывайте, что довольно одной искры, чтобы взорвать на воздухъ цлую крпость.

Нина.

Не тамъ, гд порохъ отсырлъ.

Крузовъ.

А! вы еще дразнить хотите?! дразнить?.. такъ слушайте: я васъ люблю, понимаете, люблю, — и вы будете моей, моей вы будете.

Нина.

А если нтъ? Вы застрлите меня? Неправда ли?

Крузовъ.

Застрлить… моя божественная… зачмъ? А! ты надо мной смешься? Нтъ, я не застрлю тебя, но я задушу тебя — это врно.

Обнимаетъ ее и цлуетъ. Входитъ Курилинъ.

Нина.

Оставьте! Какъ вы смете!

Курилинъ — растерявшись.

Виноватъ, я…

Крузовъ.

Еще разъ… (Цлуетъ ее.) И пока довольно.

Нина — Курилину.

Остановитесь!! Куда вы бжите? Неужели не найдется ни одного мужчины, чтобъ защитить меня отъ такой наглости!

Курилинъ.

Извините, я не смлъ думать, что безъ повода съ вашей стороны…

Нина.

Вотъ что будутъ говорить обо мн, благодаря вамъ. (Видя входящую мать.) А, maman!

XII.
Т-ЖЕ, СЛЕТАЕВА, ТАНЯ и ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ.

Слетаева — Тан, которая ее удерживаетъ.

Убирайся!.. чтобы я позволила…

Нина.

Maman! это неслыханная дерзость!..

Слетаева.

Видла… своими глазами видла… Шла сюда съ добрымъ сердцемъ къ завтраку звать — и вдругъ… мыслей не соберу. Кто вы такой? кто вы такой, милостивый государь? Дикарь африканскій, и тотъ иметъ уваженіе къ гостепріимству. Этакое милое… Этакое чистое созданье… (Вытираетъ у Нины щеку.) Могла ли я думать, когда приглашала.

Таня — тихо Нин.

Нина, останови ее: она того наговоритъ…

Нина.

Поди!.. кто такъ по-дурацки!.. тутъ гуляютъ… Курилинъ идетъ… при всхъ…

Слетаева.

Такъ, безъ всякаго стыда, безъ всякой жалости… Къ этакому чистому созданью (Вытираетъ Нин щеку.) Нина… что онъ съ тобой сдлалъ?!. что сдлалъ?!

Крузовъ — про себя.

Тьфу, пропасть! что сдлалъ?!. Поцловалъ — больше ничего.

Чепурыжниковъ.

Да-съ… да еще въ дом, гд хлбъ-соль кушать изволили.

Крузовъ.

Вы что суетесь?

Слетаева.

Я прошу васъ, милостивый государь, сейчасъ же оставить мой домъ и никогда къ намъ не возвращаться.

Таня.

Нина, слышишь, Нина, неужели и ты…

Слетаева.

Бдная моя.

Отираетъ ей щеку.

Крузовъ.

Я ухожу… но позвольте же въ оправданіе… Нина Петровна, что все это значитъ? Я, можетъ быть, позволилъ себ больше, чмъ слдовало — или раньше чмъ слдовало, но я прямо шелъ на то, чтобы просить руки вашей.. Инна Петровна, нашъ послдній разговоръ даетъ мн нкоторое право надяться…

Нина.

Никакого.

Курилинъ.

Во всемъ я виноватъ… я такъ не кстати вошелъ… вы забудтье обо мн… точно я не былъ…

Уходитъ.

Таня.

Зачмъ? Куда?

Крузовъ.

Татьяна Дмитріевна, онъ правду говоритъ, и хоть моя Нина… (Общій ропотъ.) отрекается отъ меня и отъ нашего разговора, но она любитъ меня и будетъ моей: я вамъ въ этомъ ручаюсь… Никто ее не угадаетъ, какъ я, никто не съуметъ къ ней такъ привязаться, она слишкомъ баловень, она своими капризами всхъ оттолкнетъ и всхъ напугаетъ… всякій отъ нея откажется, но не я… До свиданія!

Уходитъ.

Слетаева.

Негодяй!

Чепурыжниковъ.

Нтъ, сумасшедшій, онъ совсмъ рехнулся!… его въ больницу надо, подъ блый колпакъ. Сказать, что Ниночка не сыщетъ жениха?!

Слетаева.

Баловень! Нина баловень!

Чепурыжниковъ.

Какъ же можно ее не баловать!

Слетаева.

Пропали! безъ него пропали… міръ клиномъ сошелся безъ него… Какъ-же! какъ-же! сейчасъ побжимъ искать его… сейчасъ побжимъ…

Таня.

А ты какъ думаешь, Нина, побжимъ?

Нина.

Отстань! У меня голова болитъ.

ВТОРОЕ ДЙСТВІЕ.

Гостинная въ деревенскомъ дом. Слва окно и дверь въ садъ, въ глубин дверь праве въ столовую. Справа дверь въ другіа комнаты. Справа на авансцен Аграфена разливаетъ кофе на маленькомъ столик. Среди сцены на диван Чепурыжниковъ и Курилинъ. У окна Фрезе пьетъ кофе. Иванъ во фрак и блыхъ перчаткахъ подаетъ Надя шныряетъ вокругъ отца.

I.
АГРАФЕНА, ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ, КУРИЛИНЪ, ФРЕЗЕ, НАДЯ, ИВАНЪ, потомъ ЛИЗА и ПРУТИКОВЪ.

Чепурыжниковъ — нсколько таинственно.

Такъ-то, Борисъ Павловичъ… разв это длаютъ?

Курилинъ.

Я судить не могу: я разговора не слыхалъ.

Чепурыжниковъ — Над.

Что ты тутъ вертишься?.. все подслушать надо… любопытна непогодамъ… Иди въ садъ, какъ дит слдуетъ, играй въ цвточки, какой теб тутъ ни _ттересъ?..

Надя отходитъ къ садовой двери недовольная.

Фрезе.

Человкъ!

Чепурыжниковъ.

Разв можно забывать гостепріимство? Вотъ мы теперь вс тутъ живемъ, кормятъ насъ, поятъ, — на чей счетъ? Какъ это забыть?.. Утромъ чай, кофе, потомъ завтракъ, обдъ, ужинъ, ягоды… все даромъ.

Курилинъ.

Ну, послушайте, если это ставить на счетъ.

Чепурыжниковъ.

Не на счетъ, а все-жь-таки какъ же дерзость-то позволять себ? помилуйте!

Фрезе.

Человкъ! (Иванъ подходитъ.) Пожалуйста, любезный, попроси мн еще полъ-чашки, но вотъ только до этого рубчика, не больше и не меньше.

Иванъ.

Какой такой рубчикъ?

Фрезе.

Вотъ видишь, вотъ рубчикъ. Если нальютъ больше мн будетъ не апетитно, и если нальютъ меньше мн тоже будетъ не апетитно, и я тогда пить не стану.

Иванъ.

Фасоны какіе!

Относитъ чашку Аграфен. За сценой веселая музыка.

Чепурыжниковъ.

Ахъ, батюшки! это Лиза!.. Что это она вздумала? въ этакую минуту играть…

Аграфена.

Вотъ тоже нашла время… музыку… (У двери.) Перестаньте, пожалуйста… до музыки ли теперь?..

Вс всполошились. Музыка прекращается. Лиза и Прутиковъ входятъ.

Лиза.

Отчего не играть?

Чепурыжниковъ.

Какъ ты не понимаешь, что теперь не время.

Лиза.

Да что она, больна, что ли, ваша Нина? Въ постели лежитъ? завтракать насъ однихъ оставили… разговаривай тише, играть не смй…

Чепурыжниковъ.

Ахъ, Лиза, Лиза!

Лиза.

Тоска какая! (Прутикову.) Я и пть умю, я въ гимназіи была первой запвалой… право, и вс хвалили… Особливо вечеромъ, на воздух… мн конечно не ловко, но вы когда-нибудь попросите меня спть при всхъ, будто вамъ самимъ интересно, я спою.

Продолжаетъ съ нимъ разговаривать.

Иванъ — Аграфен.

Онъ тутъ какой-то рубчикъ сыскалъ, говоритъ по рубчикъ, а то, вишь ли, пить не станетъ. Смотри, не перелей: бды наживешь, нмца безъ кофею оставишь.

Аграфена.

Не болтай вздору, неси.

Входитъ Таня. Иванъ несетъ кофе Фрезе.

II.
Т-ЖЕ и ТАНЯ.

Чепурыжниковъ.

Ахъ, вотъ Татьяна Дмитровна! Ну, что? Ну, какъ?

Таня.

Да ничего, все обойдется. Серафима Ивановна проситъ васъ не стсняться, гулять, или что хотите длайте. Заложить коляску, кататься.

Чепурыжниковъ.

А Ниночка?

Таня.

У нея немного голова болитъ, она не выйдетъ.

Лиза.

Да вдь мы каждый день посл завтрака романъ читаемъ… какъ теперь безъ Нины? (Къ Фрезе.) Такъ вы сегодня читать не будете?

Фрезе.

Надо отложить.

Лизъ

Какая досада! вчера на такомъ интересномъ мст остановились.. Теперь опять цлый день не узнаешь, умеръ этотъ бояринъ или не умеръ.

Фрезе.

Это ужь всегда такъ: коли что-нибудь тронетъ основу порядка, все пойдетъ безъ системы.

Прутиковъ — Тан.

Татьяна Дмитріевна, чего же вамъ-то печалиться? чего же вамъ…

Лиза.

Оставьте ее, она за свою Ниночку въ рку кинется… изъ пустяковъ какую важную исторію завели… Нину поцловали! ужасное какое происшествіе!

Чепурыжниковъ.

Лиза! громко объ этомъ…

Лиза.

Все равно вс знаютъ,— чего шушукаться? и ничего тутъ особеннаго нтъ. Онъ и прощенія просилъ и даже ухалъ, а он все дуются. Еслибъ меня кто поцловалъ, я бы давно простила.

Чепурыжниковъ.

Ты? Что ты себя равняешь?.. Что мы вс тутъ передъ одной Ниночкой?.. вдь насъ всхъ, если взять вмст, такъ мы ея одного пальчика не стоимъ.

Фрезе.

Позвольте. Нина Петровна, конечно, иметъ свои достоинства, но другіе тоже имютъ свои достоинства.

Чепурыжниковъ.

Ну, какія наши достоинства?

Фрезе.

Я вашихъ не знаю, я знаю свои.

Лиза.

Ужь и въ самомъ дл ты такъ превозносишь Нину, что она всмъ можетъ опротивть.

Таня.

О, Лизанька! такимъ людямъ, какъ Нина, не опасны ни похвалы, ни брань.

Отходитъ разговарить съ Курилинымъ.

Лиза.

Да, будетъ она мужчинами швырять, какъ Крузовымъ, такъ и останется безъ жениха.

Чепурыжниковъ.

Ахъ, ахъ, Боже мой!.. разсуждаетъ тоже! говоритъ! о чемъ говоритъ!?.. Да теб ли!?.. Ниночка безъ жениха!.. да она головкой кивнетъ, они со всхъ сторонъ посыпятся. Да всякій себя на небесахъ долженъ считать, еслибъ она кому согласье свое дала на бракъ.

Фрезе.

Позвольте. Нина Петровна, конечно, иметъ свои достоинства…

Чепурыжниковъ.

Ну, вотъ хоть бы вы… Можете вы сказать, что вы достойны такой невсты?.. не можете, — никто не можетъ. Положимъ, у васъ и мсто, и чины, и все, — да что вы такое?— бобыль!.. А кабы у васъ такая супруга въ гостинной сидла, такъ бы вс ваши генералы-начальники къ ея ногамъ полетли… вамъ передъ начальникомъ-то не на вытяжку, еще кобениться можно было бы, вотъ что!

Фрезе.

Благодарю.

Уходитъ въ садъ.

Чепурыжниковъ.

Вотъ посмотрите, Андрей Андреичъ, обличье человческое потерялъ.

Прутиковъ.

Что съ?

Чепурыжниковъ.

И я васъ понимаю… потому вы чувствуете, что передъ Ниночкой вы прахъ и ничтожество, а между тмъ нельзя не любить, вотъ вы и страдаете.

Лиза.

Неужели и вы по Нин?

Прутиковъ.

Я еще никому не открывалъ тайниковъ моего сердца.

Лиза.

Пойдемте въ садъ!

Чепурыжниковъ.

Вотъ ея нянюшка, она ее отъ колыбели знаетъ, — до послдней невозможности знаетъ… пускай она скажетъ: можно ли Нину съ кмъ ровнять?

Аграфена.

Нельзя. Ниночку-то!— да кабы моя воля была, я бы такихъ жениховъ къ ней и не пустила. Легкое ли дло, что офицеръ, эполеты серебряные, на парад-то въ Петербург сколько ихъ наставлено по площади-то, сколько хочешь!

Иванъ.

Да! а вашего брата съ площади городовой долой гонитъ.

Аграфена.

Не смй грубить, подкупная душа, — дали теб двугривенный!

Иванъ.

Не за двугривенный, а не обижай офицерскаго званія.

Споръ.

Таня.

Перестаньте! что за споры, что за крикъ?.. у Ниночки голова болитъ, вдь комната ея рядомъ.

Чепурыжниковъ.

Боже мой! Боже мой! что-жь это мы длаемъ? Господа, уйдемте отсюда… вонъ Карлъ едорычъ какой умникъ, онъ понялъ, что тутъ невжливо оставаться. (Надъ.) Я теб говорилъ, чтобъ ты въ садъ шла, непослушница!.. съ тобой-то я еще справлюсь, ты еще отъ рукъ не отбилась, какъ твоя сестра, торопыга!

Надя уходитъ въ садъ.

Лиза — отцу.

Чудесныя выраженія! (Тихо ему.) Хорошо вы рекомендуете вашу дочь передъ молодыми людьми, если вамъ доставляетъ удовольствіе тутъ унижаться, такъ не унижайте вашу дочь.

Таня — Прутикову и Курилину.

Уведите Лизу куда-нибудь гулять.

Прутиковъ.

Ахъ, какъ мн надола эта провинціальная барышня, трещитъ трещитъ, — ужасно. Я ужь знаю по имени всхъ ея куръ и котятъ.

Курилинъ.

А вы съ нами пойдете?

Таня.

Я посл приду, теперь мн надо къ Нин.

Лиза — Прутикову.

А что я вамъ разскажу-то!

Прутиковъ.

Предчуствую.

Лиза.

Нтъ, не можете предчуствовать… я вамъ разскажу какъ Семенъ Павловичъ съ Марьей Кузьминишной побранились.

Прутиковъ.

Неужели?

Лиза — смясь.

Ей-Богу.

Прутиковъ.

Капитанъ! пойдемте слушать, какъ они побранились… капитанъ!

Лиза и Прутиковъ уходятъ, за ними и Курилинъ.

III.
ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ, ТАНЯ, АГРАФЕНА, ИВАНЪ, потомъ СЛЕТАЕВА.

Таня — Чепурыжникову.

Оставите ли вы когда-нибудь мою Нину въ поко?

Чепурыжниковъ.

Чтобъ я да не заступился!..

Таня.

Кто проситъ вашего заступничества? Доведете вы до того, что отъ вашихъ медвжьихъ услугъ она будетъ плакать.

Чепурыжниковъ.

Я, Татьяна Дмитровна….

Входитъ Слетаева.

Слетаева.

Вы тутъ одни?.. Слава Богу!.. Ахъ, въ какомъ я положеніи!

Чепурыжниковъ.

Еще напасть! что такое, матушка?

Слетаева.

Ну, что засуетился? Ахъ!.. чему же еще хуже быть?.. Нина, моя бдная Нина!. Вс знаютъ, что она опозорена… Я ума не приложу, какъ мн теперь быть съ этими гостями, я бы хотла, чтобы они вс сквозь землю провалились… Какъ теперь имъ на глаза показаться?.. А они тутъ завтракаютъ, дятъ.

Иванъ.

Нмецъ-то дв чашки кофею выпилъ.

Аграфена.

Всего полторы, врешь.

Слетаева.

Кофе пьютъ!.. какъ безсердечно!.. имъ ршительно все равно. На фортепіанахъ тутъ играли.

Аграфена.

Лизавета Кирилловна.

Чепурыжниковъ.

Я запретилъ.

Слетаева.

Души ни въ комъ нтъ! никому до насъ дла нтъ. Мы съ Ниной одн въ цломъ мір.

Чепурыжниковъ.

А я то, матушка?.. Ну, обижайте, обижайте.

Таня.

Нина одна! гм! меня вы этимъ даже не тронете, я знаю, какой я ей другъ.

Аграфена.

Да разв намъ всмъ не грустно?

Иванъ.

Какъ же не грустно-то? когда господа задурятъ, какая ужь тутъ служба?.. ни гостей, ни угощенья, ничего… Слуг и поживиться нечмъ.

Слетаева.

Богъ съ вами! Богъ съ вами!

Вошла Нина.

Таня.

Нина идетъ!

IV.
Т-ЖЕ и НИНА.

Слетаева.

Что, моя бдная двочка? Что, моя несчастная?

Нина.

Постойте, maman, не мшайте.

Таня.

Не мшайте ей, не мшайте… видите, она на что-то важное ршилась.

Чепурыжниковъ.

Говорите, говорите… мы вс для васъ, все, что угодно.

Нина.

Няня!

Аграфена.

Приказывай,— хоть въ огонь.

Нина.

Унеси кофе и уходи.

Аграфена.

Только-то и всхъ приказаньевъ?

Слетаева.

Что за распросъ? уходи! уходи!

Аграфена.

Брилліантовая моя! хоть тмъ-то теб послужить, что съ глазъ долой отъ тебя, сахарная.

Уноситъ кофе.

Нина — Ивану.

А ты ступай, скажи Борису Павловичу, что Татьяна Дмитріевна его проситъ придти сюда… говорить съ нимъ надо.

Иванъ.

А коли они съ нмцемъ?

Нина.

Отзови и скажи тихонько.

Иванъ.

Съ удовольствіемъ. (Про себя.) Перепадетъ… тутъ, ужь врно знаю, что мн перепадетъ!

Уходитъ.

Нина.

Теперь ты мн и покажи, Таня, какой ты мн другъ. Я тебя не буду учить, какъ теб съ нимъ разговаривать и что сказать, ты сама должна знать… и сочинить… если ты меня любишь… я теб одно скажу прямо: я хочу, чтобы Курилинъ сдлалъ мн черезъ тебя предложеніе.

Слетаева.

Ахъ, Создатель!..

Таня.

Не торопись, Нина, проврь свое сердце, ты, можетъ быть, подъ вліяніемъ злобы, проврь, кого ты любишь.

Чепурыжниковъ.

Я замтилъ, что офицеръ этотъ… точно…

Нина.

Кого я люблю или нтъ и чего желаю это никого не касается… Твое дло только исполнить то, о чемъ тебя просятъ… Я хочу… понимаешь ты меня, Таня, я хочу, чтобъ онъ мн сдлалъ предложеніе… я хочу! и понимаешь.. и не онъ одинъ… и если вс они мн сдлаютъ предложеніе это еще лучше… я этого хочу,— понимаешь?

Чепурыжниковъ.

Зачмъ же вс-то?

Нина.

Пойдемте отсюда, оставимте ее одну… она должна понять, какъ дйствовать, если меня любитъ.

Слетаева.

Такъ, такъ. Это чтобъ того-то обидчика-то унизить… О! какія вы у насъ умныя! (Тан.) Вотъ ты хвастаешь своей дружбой, вотъ ты теперь ее и докажи.

Чепурыжниковъ.

Ахъ, еслибъ мн поручили, я бы доказалъ.

Слетаева.

Ну, уходи, нечего… доказалъ… (Тан.) Вотъ мы и увидимъ твою любовь.

Вс трое уходятъ.

V.
ТАНЯ одна, ПОТОМЪ КУРИЛИНЪ и ИВАНЪ.

Таня.

Чего же это она хочетъ? Заручиться женихами и потомъ выбрать, или только удовлетворить свое тщеславіе?.. Что мн ему сказать?… Вдь не любитъ она его, вдь это капризъ, она ему откажетъ. Какъ же мн уговаривать?.. Сдлайте предложеніе, чтобъ вамъ отказали… Вотъ такъ, задача!.. Но если Нин угодно,— все, что Нин угодно…

Входитъ Курилинъ, за нимъ Иванъ.

Курилинъ.

Вы посылали за мной?

Таня.

Я посылала, да… Вы не заняты?

Курилинъ.

Еслибъ и былъ занятъ, какое занятіе я не брошу, чтобы идти къ вамъ! Это была для меня такая неожиданная радость, право, что…

Иванъ.

Пять рублей мн дали, вотъ какъ!

Курилинъ.

Пошелъ вонъ!

Иванъ.

Слушаю-съ.

Уходитъ.

Таня.

Сядьте, мн надо съ вами побесдовать… о вещахъ довольно интимныхъ и деликатныхъ, и я надюсь, вы въ этомъ разговор не раскаетесь.

Курилинъ.

Позвольте и мн тоже надяться.

Таня.

Вы знаете, какой Нина для меня другъ? Съ десяти лтъ мы живемъ съ ней душа въ душу. Въ пансіон сколько разъ я ей въ урокахъ помогала, сочиненія за нее писала… три раза меня наказывали за ея шалости, я на себя принимала ея вину.

Курилинъ.

Въ эти дв недли, Татьяна Дмитріевна, я усплъ распознать ваше доброе сердце.

Таня.

Не обо мн рчь, и совсмъ не для того я говорю, чтобъ слушать комплименты, а чтобъ вы поняли, какъ Нина можетъ внушить самую безграничную привязанность.

Курилинъ.

Особенно такому другу, какъ вы.

Таня.

Опять я. Что у васъ за несчастная привычка, разсыпаться въ любезностяхъ.

Курилинъ.

Не передо всми.

Таня.

Извольте меня серьезно слушать… я… я… очень разстроена, мой другъ, моя Нина… посл этой дерзости Крузова никакъ не можетъ придти въ себя. Я ее утшала и успокоивала, и вотъ… среди всхъ разговоровъ съ ней, мн удалось узнать главную причину ея горя… хотите, я вамъ скажу?

Курилинъ.

Зачмъ?

Таня.

Это вамъ будетъ радость.

Курилинъ.

Увидимъ. Скажите.

Таня.

Но вы даете мн честное слово ни даже намекомъ не выдать меня?… Нина не знаетъ, что я о ней говорю съ вами.

Курилинъ.

Даю честное слово.

Таня.

Оттого, Борисъ Павловичъ, она не можетъ успокоиться, что никто другой, а именно вы были свидтелемъ этого поцлуя.

Курилинъ.

Почему-же?

Таня.

Да не притворяйтесь, пожалуйста, что за глупости.

Курилинъ.

Ей-Богу!

Таня.

Вы не понимаете, что такой случай на глазахъ у человка, которымъ интересуешься.. Вы мн дали честное слово не выдавать… такой случай!… Богъ знаетъ, какъ вы могли его объяснить… вы могли подумать, что сама Нина дала поводъ… и по думали, потому что сейчасъ и убжали.

Курилинъ.

Я ничего не подумалъ, и что-бы вы ни говорили, я не посмю воображать, чтобъ Нина Петровна…

Таня.

Посмйте, вы очень смете… (Про себя.) Господи, какъ трудно высказывать то, чему самъ не вришь!… (Ему.) Неужели же вы не замтили, что никмъ такъ… ну, не дорожитъ, какъ вами… ничье вниманіе такъ пріятно не бываетъ ей… не замтили?

Курилинъ.

Не замтилъ.

Таня.

И говорите это, не красня? прямо въ глаза? самымъ хладнокровнымъ тономъ?

Курилинъ.

Да если это правда.

Таня.

О, что это за люди! Господи!.. Есть въ васъ совсть, скажите? совсть есть? Вы начинаете ухаживать за двушкой, длаетесь предупредительнымъ, нжнымъ, восторженнымъ, ловите ея взгляды, угадываете ея каждое желаніе… она это видитъ, она узнаетъ васъ ближе, начинаетъ къ вамъ привыкать… вы ей нравитесь, вы ей длаетесь необходимы… и въ ту самую минуту, какъ она ждетъ, что вы броситесь къ ея ногамъ и… (Глухо.) позовете ее къ алтарю… вы преспокойно говорите: я ничего этого не замчалъ!?

Курилинъ.

Вамъ было это заявлено, или вы только подозрваете?

Таня.

Не все равно?

Курилинъ.

Не совсмъ. Изъ вашихъ словъ ясно видно, что вы очень любите Нину Петровну, но еще это не доказательство, что Нина Петровна любитъ меня… и если вы ужь такъ откровенны… зная, что этотъ разговоръ останется между нами… позвольте и мн…

Таня.

Да, говорите, говорите… и врьте, что это не фантазіи мои, а..

Курилинъ.

Дйствительность?

Таня.

Очень можетъ быть.

Курилинъ.

Когда я познакомился съ Ниной Петровной, я правда, былъ сразу и вполн очарованъ ею: ея красота, ея изящество, умная рчь… вы знаете, я эстетикъ… и этотъ вкусъ, даже въ туалет, въ поз, во всей обстановк салона, иметъ для меня что-то волшебное… она явилась передо мной во всемъ блеск драгоцннаго алмаза, передъ которымъ невольно думаешь: какому счастливцу она достанется?

Таня.

Merci.

Курилинъ.

Итакъ, я, разумется, съ величайшимъ удовольствіемъ принялъ приглашеніе Серафимы Ивановны пріхать сюда погостить. Но здсь… я совершенно неожиданно увидалъ кое-что гораздо лучше. Блескъ салона — прекрасная вещь, но живая, цвтущая природа лучше ея… тамъ коверъ — здсь лужайка, тамъ обои и стны — здсь деревья и чудная даль, тамъ стеариновыя свчи — здсь луна… Тамъ мы искусственно согрваемся среди снга и мороза — здсь безъ всякаго топлива намъ тепло… здсь лучше, здсь проще, здсь поэтичне.

Таня.

Неправда-ли?

Курилинъ.

Алмазъ исчезъ и его замнилъ яркій, живой цвтокъ… милый и ароматичный.

Таня.

И вы полюбили этотъ цвтокъ, не такъ-ли? вы полюбили гораздо больше, чмъ прежде, когда онъ былъ алмазомъ!

Курилинъ.

Я полюбилъ всмъ сердцемъ, но только…

Таня.

Вы боитесь, что онъ вамъ недоступенъ?

Курилинъ.

Нтъ, не то… не перебивайте… но только мой цвтокъ совсмъ не Нина Петровна… мой цвтокъ — вы.

Таня.

Ахъ, оставьте, пожалуйста, что за глупости!

Курилинъ.

Татьяна Дмитріевна, вы хотли откровенности.. Здсь, живя вмст, встрчаясь каждый день и цлый день, я поневол разузналъ Нину Петровну лучше, чмъ по отрывочнымъ разговорамъ въ Петербург. Ея своенравный характеръ, ея высокомріе, желаніе, чтобы все передъ ней преклонялось,— это не по мн,— да и не по праву. Вы, съ вашей простотой и скромностью — куда интересне, и живе, и талантливе. Я понимаю, что вы ей писали сочиненія въ пансіон.

Таня.

Ахъ, зачмъ я это сказала?.. вы злоупотребляете моими словами… я за нее писала совсмъ не потому, что Нина не могла сама написать, она отлично могла, но ей просто было лнь.

Курилинъ.

Можетъ быть она и была лнива…

Таня.

Да нтъ же, Господи! какой вы придирчивый!

Курилинъ.

Оставимъ ее… я благодарю васъ, что вы мн дали случай объясниться, и еслибъ вы, мой дорогой полевой цвтокъ, когда-нибудь обратили на меня вниманіе, Татьяна Дмитріевна…

Таня.

Перестаньте, перестаньте, совсмъ у меня не то въ голов. (Про себя.) Господи, Боже мой! что же я имъ скажу?.. Что я имъ скажу?.. Я не знаю, что имъ скажу.

Уходитъ.

VI.
КУРИЛИНЪ одинъ, потомъ ФРЕЗЕ.

Курилинъ.

Жаль! Какое поэтичное созданье!

Входитъ Фрезе.

Фрезе

Что же вы пропали? Вы хотли вмст идти на ферму.

Курилинъ.

Какая ферма! теперь ужъ, кажется, и мн придется по стопамъ Григорій Николаича совсмъ отсюда ухать.

Фрезе.

И вы что нибудь такое надлали?.. Удивляюсь вамъ, господа, какъ это можно такъ не соразмрять свои поступки.

Курилинъ.

Жаль! очень жаль! впрочемъ, можетъ быть, ей только въ настоящую минуту не до того, но когда, наконецъ, Нина Петровна будетъ объявлена невстой…

Фрезе.

Вы говорите?

Курилинъ.

Ахъ, нтъ! я забылъ, что вы объ этомъ ничего не знаете.

Фрезе.

У васъ мысли въ безпорядк.

Курилинъ.

Да… немножко, и есть отъ чего… Могу я вамъ задать одинъ вопросъ?

Фрезе.

Задать можете, но не на всякій вопросъ я отвчу.

Курилинъ.

Думаете вы жениться на Нин Петровн?

Фрезе.

Вотъ именно это одинъ изъ тхъ вопросовъ, на который я не отвчу, дла сердца для меня документъ, который берегутъ подъ семью замками.

Курилинъ.

Досадно… потому что… это удивительно, право, пока не выскажешь, все ничего: и надешься, и готовъ ждать, и тянуть, но какъ объяснишься — кончено, хочется, чтобъ скорй все разршилось.

Фрезе.

Объ чемъ вы говорите?

Курилинъ.

Ахъ, да, вы не знаете… какъ досадно… Да что скрывать? я вамъ скажу…

Фрезе.

Позвольте, нтъ… извините.. я вижу, что у васъ какая-то возбужденность въ чувствахъ… Какъ я самъ не люблю говорить своихъ сердечныхъ тайнъ, такъ не люблю слушать и чужія… это бы меня заставило сочувствовать или не сочувствовать, и я предпочитаю не знать. Вы мн лучше скажите: подете-ли вы на ферму?

Курилинъ.

Нтъ-съ не поду. (Про себя.) Это деревяшка какая-то, а не человкъ.

Уходитъ.

Фрезе — смотритъ ему вслдъ, пожимая плечами.

Какъ будто за что-то разсердился… не понимаю.

Входитъ Таня съ шляпой и зонтикомъ.

VII.
ФРЕЗЕ и ТАНЯ.

Таня — весело.

А! кого я застаю…

Фрезе.

Вы шли гулять?

Таня.

Я шла искать васъ.

Фрезе.

Не можетъ быть! Именно меня?

Таня.

Именно васъ.

Фрезе.

Чрезмрно радъ это слышать. Вы имете что-нибудь особенное мн сказать?

Таня.

Да. Если вы мн въ этомъ поможете.

Фрезе.

Какъ помочь?

Таня.

Если вы будете догадливы, съумете понять намекъ… не заставите прямо и грубо откровенничать.

Фрезе.

Я буду догадливъ.

Таня.

Такъ не удивляйтесь, пожалуйста, если я ни съ того, ни съ сего вдругъ спрошу васъ… у меня на это есть причины.. уважительныя… вы не удивляйтесь… скажите: отчего вы не женитесь?

Фрезе.

Я только что отклонилъ подобнаго рода вопросъ, но вамъ отвчу. Я не на столько легкомысленъ, чтобъ вступить въ бракъ, не взвсивши вс шансы… Я долженъ слишкомъ хорошо изучить и розыскать мою будущую подругу жизни.

Таня.

И до сихъ поръ ни на комъ ни остановились?

Фрезе.

Опять таки вамъ… поймите меня, вамъ я это скажу… мн кажется, что я остановился.

Таня.

Такъ отчего вы не длаете предложенія?

Фрезе.

Я прежде долженъ убдиться, что мн не откажутъ.

Таня.

Какъ это скучно… этакъ вы никогда ничего не дождетесь… не можетъ же двушка сама вамъ сознаться… Хотите, я за васъ постараюсь?

Фрезе.

Вы бы могли.

Таня.

Право, вы вс напрасно такъ сторонитесь Нины… Чего вы испугались? вдь о ней вы говорите? о комъ же больше?… ну, что ужь — я ея другъ, мн можно сказать… вдь вы въ нее влюблены? такъ вдь?

Фрезе.

Позвольте, Татьяна Дмитріевна. позвольте… нельзя такъ… быстро… Прежде чмъ обсудить обстоятельно этотъ вопросъ… разъ ужь вы вызываете меня на такую откровенность., позвольте мн изложить вамъ мое мнніе о Нин Петровн.

Таня.

Да зачмъ?

Фрезе.

Нтъ позвольте… это плодъ строгаго изученія… Нина Петровна — прекрасная двица, красавица собой, элегантна, благовоспитана, знаетъ языки… Она можетъ поддержать тонъ гостинной — всякаго высокопоставленнаго лица, но — и это чрезвычайно вско, — она всегда будетъ стараться первенствовать въ этой гостинной… она будетъ подавлять своего мужа, она захочетъ быть первымъ лицомъ: это не должно, жена обязательно должна быть на уровн мужа, но первое лицо все-таки мужъ.

Таня.

Какъ же можно заране сказать…

Фрезе.

Это со стороны оффиціальной жизни… со стороны домашней, семейной, мы натолкнемся еще на большія непріятности. Прежде всего эстетика. У Нины Петровны слишкомъ мало склонности къ искусству, къ художеству.— Она, напримръ, не любитъ музыки… то-есть такъ, вальсъ какой-нибудь… но истинная музыка, серьезная, ей скучна… а для мужа, посл того, какъ онъ цлый день роется въ департаментской переписк, иногда соната Бетховена или Шумана такъ же потребна, какъ чашка кофе посл обда.

Таня.

Но вдь это…

Фрезе.

Позвольте, я обстоятельно, я шагъ за шагомъ слжу… Я боюсь, что Нина Петровна едва ли способна на тихую, нжную привязанность и, простите, эту милую супружескую ласку, безъ которой я семейной жизни не понимаю… Надняхъ ея маменька, лаская, взяла за подбородокъ, она отвернулась и такъ рзко… Если отъ мужа такъ же… брезгливо она будетъ отстраняться, — какая же это будетъ семейная жизнь?

Таня.

Это дло мужа съумть быть пріятнымъ.

Фрезе.

Да-съ, но безъ единенія это немыслимо… И вотъ, мн кажется, что, у меня по крайней мр, этого единенія быть не можетъ. О, я не сомнваюсь, что, при моихъ видахъ на будущее, и она, и многія другія, охотно пойдутъ за меня замужъ, но я результата хорошаго отъ того не вижу… А потому, такъ какъ ужь вы меня вызвали на откровенность и даже общали свое содйствіе, я вамъ скажу, какая именно особа…

Таня.

Господи! неужели и этотъ тоже…

Фрезе.

Конечно, эта особа на первый взглядъ не такъ блестяща, какъ Нина Петровна, не такъ величественна… но при боле… такъ сказать, внушающемъ туалет… туалетъ длаетъ портниха, онъ всякому доступенъ… въ ней необычайный тактъ и умъ… а эти качества въ современной гостинной иногда важне всякой величественности.

Таня.

Нтъ, вы объ этомъ мн не говорите… вы,.

Фрезе.

Позвольте, вы меня спрашивали, я долженъ кончить, я всегда люблю кончать то, что начинаю. Въ этой особ я усмотрлъ истинно нжное сердце… какъ она беретъ на руки крестьянскаго ребенка,— сейчасъ видно: это руки женщины, это руки матери, это прирожденное ихъ свойство.

Таня.

Такъ и есть!.. Что же это такое?

Фрезе.

Она удивительная хозяйка: про любой соусъ она вамъ скажетъ, изъ чего онъ состоитъ… притомъ это не есть равнодушіе кухарки, это желаніе сдлать людямъ пріятное… О, я все вижу! Третьяго дня она мн сама положила на тарелку кусокъ пирога, — она выбрала именно тотъ самый кусокъ, который я себ издали намтилъ, у ней въ душ стремленіе угодить.

Таня.

Довольно, довольно!

Фрезе.

Да-съ, вы угадали, Татьяна Дмитріевна, что вы эта — особа.

Таня — про себя.

Ну, вотъ вамъ!

Фрезе.

Если вы предъ Ниной Петровной стараетесь всегда уходить въ тнь и выставлять ея качества, то тмъ паче съумете поддержать значеніе вашего супруга… и въ семейномъ кругу внесете и радость, и удобство, и довольство… вы не скажете, какъ Нина Петровна, что творогъ длается изъ масла, вы знаете, изъ чего длается творогъ.

Таня.

Не смйте такъ говорить про Нину!

Фрезе.

Я молчу-съ… я молчу… Я даже не прошу, чтобы вы мн сейчасъ отвтили. Скажу больше: я вамъ длаю формальное предложеніе, и если бы вы сейчасъ мн дали свое согласіе… (Улыбаясь.) вы бы нсколько пошатнулись въ моемъ мнніи… Но вы мн сейчасъ согласія и не дадите?

Таня.

О, нтъ, конечно.

Фрезе.

Я васъ за это уважаю еще больше… Взвсьте все такъ же заботливо, какъ я. Моя карьера вамъ извстна, мой характеръ тоже, немножко, — узнайте его больше: я не измню моего обращенія съ вами, я ни единымъ взглядомъ не покажу, что былъ между нами этотъ разговоръ.. но я надюсь, что къ концу нашего прибыванія здсь вы найдете возможность разршить этотъ важный для меня вопросъ: будетъ ли моя карьера на ступеняхъ государственной дятельности украшена вашимъ милымъ совмстительствомъ, или нтъ. Угодно вамъ со мной идти въ садъ?

Таня.

Нтъ, извините меня… я… я.. все сказала… мн ничего не надо.

Фрезе.

Хорошо-съ… я удаляюсь., я понимаю, что мн въ настоящую нинуту надо удалиться, я очень хорошо знаю, что мн надо длать, въ каждую данную минуту знаю… я удаляюсь.

Уходитъ.

VIII.
ТАНЯ одна, потомъ ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ, НИНА и СЛЕТАЕВА.

Таня.

Вотъ теб и разъ!… Чмъ дальше, тмъ хуже.

Чепурыжниковъ — выходитъ тихо изъ двери. За кулисы.

Ушелъ… пожалуйте… (Тихо Тан.) Ну, что?… ну?… ну?…

Слетаева.

Правда, Нина, Курилинъ легкомысленный офицеръ и больше ничего, Карлъ едорычъ совсмъ Другое.

Чепурыжниковъ.

Какъ же ихъ можно сравнивать!? у него, у нмца, умъ государственный, глубокій, и чутье. (Тан.) Ну, что онъ сказалъ?

Таня.

Да я…. ей-Богу не знаю, что это такое?.. и говорить неловко… онъ… онъ тоже отказывается.

Слетаева.

Отъ Нины?

Чепурыжниковъ.

Отказывается?! Ну, не говорилъ я вамъ сейчасъ, что это дрянь — человкъ.

Слетаева.

Отказывается отъ такой невсты!? Да что жь ему, дураку, нужно?

Таня.

Вообразите… я ушамъ врить не хотла… ему тоже нужна… я.

Слетаева.

И этотъ къ теб присватался?!. поздравляю… вотъ ужь поздравляю… Однако ты хорошо устраиваешь дла твоего друга.

Таня.

Чмъ же я виновата? я въ самомъ глупомъ положеніи: я должна изворачиваться передъ ними и лгать… и я честно все исполнила: я лгала! а между тмъ нежданно-негадано…

Слетаева.

Ну, ужь нежданно!

Нина.

Maman, молчите! (Тан.) Ты мн откровенно скажи, чмъ же я имъ не нравлюсь?

Таня.

Все вздорныя причины.

Нина — строго.

Я спрашиваю, какія именно?

Таня.

Ну, осуждаютъ, что ты слишкомъ величественна., строга…

Слетаева.

Что же, вшаться имъ на шею? это вы можете длать, если угодно, но Ниночка никогда.

Нина.

Еще что?

Таня.

Что ты слишкомъ много о себ думаешь.

Чепурыжниковъ.

Иметъ право… полное право иметъ.

Таня.

Что для тебя не существуетъ ни искусства, ни семейныхъ привязанностей. Да такъ, я ей-Богу не знаю, — глупости все… что ты будешь плохая хозяйка.

Слетаева.

Узнаю нмца! узнаю, узнаю! ему нужна кухарка, а не жена? О, Нина! неужели бы ты за него пошла?.. вдь онъ глупый, совсмъ глупый, бездарный человкъ… вдь онъ кром своей канцеляріи ничего не понимаетъ, корпть надъ бумагами, корпла бездарная и только!.. машина, бездушная машина! Я его одинъ разъ заставила бисеръ считать, такъ онъ бисеръ цлый день считалъ, бездарная скотина этакая!.. Нтъ, Ниночка, нтъ, я его видть не хочу.

Чепурыжниковъ.

Помилуйте, да еще мозоли!

Слетаева.

Конечно, этакому больше понравится Татьяна Дмитріевна.

Таня.

Вы все меня хотите уколоть, Серафима Ивановна, когда вы сами во всемъ виноваты: вздумали въ деревню ихъ звать, чтобъ ихъ разсмотрть поближе, а на дл то они насъ по косточкамъ разбираютъ., какія у кого наклонности да какія привычки? Чего бы и не замтили въ Петербург, а тутъ-то вотъ и увидали.

Чепурыжниковъ.

Милая барышня, ангелъ мой! да что вы насупились, золотая?

Нина.

Неужели я въ самомъ дл такая гадкая!?.

Слетаева.

Врутъ они! ничего они не понимаютъ. Ниночка, не жалй! Нина… дураки…

Чепурыжниковъ.

Я вамъ сразу сказалъ, что не годятся, я вдь приглядлся къ нимъ. Только одинъ и есть изъ нихъ человкъ, дйствительно горячая душа: Андрей Андреичъ… крпкій характеръ, апетитъ хорошій, вотъ это человкъ!

Таня.

О! этотъ-то до безумія влюбленъ въ Нину.

Чепурыжниковъ.

Отдайте его мн… я его такъ настрою, что онъ ихъ всхъ пристыдитъ… кипучій человкъ!…онъ за васъ, знаете, барышня… онъ за васъ застрлитъ кого-нибудь. Позвольте мн…

Нина.

Длайте, что хотите, мн все равно.

Идетъ къ двери.

Слетаева.

Нина, Нина!

Нина — останавливаясь.

Пожалуйста, не ходите за мной никто, я хочу -одна остаться.

Уходитъ.

Слетаева.

Дорого бы я дала, чтобы какъ-нибудь отомстить всмъ этимъ дуракамъ.

Чепурыжниковъ.

Будетъ, будетъ по вашему желанію, ужь я берусь, такъ наврно будетъ… Да вотъ кстати… вотъ ужь исполняется… идетъ сюда…

Входитъ Прутиковъ.

IX.
СЛЕТАЕВА, ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ, ТАНЯ и ПРУТИКОВЪ.

Прутиковъ — видя одну Таню.

Татьяна Дмитріевна, больше не могу, силъ моихъ нтъ… Мн Лизавета Кирилловна хочетъ свои гимназическія сочиненія читать.

Чепурыжниковъ.

Что?

Прутиковъ.

Ахъ, я васъ не замтилъ… Ахъ!, и Серафима Ивановна. (Чепурыжникову.) Я за корзиночкой… ягоды собирать… Я корзиночку долженъ принести, вотъ эту…

Чепурыжниковъ.

Ну, Богъ съ ней, тамъ, съ корзинкой.

Прутиковъ.

Какъ теперь здоровье Нины Петровны?

Слетаева.

Андрей Андреичъ, я чувствую свою вину передъ вами и сознаюсь: я васъ считала хуже ихъ всхъ, вы мн всегда казались немножко ненормальнымъ, не сердитесь. За то теперь я вижу, что истинный человкъ это именно вы.

Отходитъ въ глубину и садится.

Чепурыжниковъ.

Что вы удивляетесь? погодите, еще на такъ ротъ разините… Я вамъ секретъ скажу, такой секретъ, что вы меня сейчасъ разцлуете и скажете: Чепурыжниковъ, вотъ теб пятьсотъ рублей взаймы.

Прутиковъ — Тан.

Что съ нимъ?

Таня.

Я добрыхъ встей не отнимаю отъ другого

Чепурыжниковъ — отводя его на авансцену.

Отойдемте-ка… при матери неловко. Цлуйте-же.. (Цлуетъ его.) Все открылось теперь и ясно, почему и что.. поздравляю васъ, дйствуйте смло: она согласится.

Прутиковъ.

Кто?

Чепурыжниковъ.

Наше солнце, Нина Петровна. Правда, я и не думалъ, что она васъ выберетъ… Ну. вкусъ двушки потемки… Счастливецъ этакій, длайте предложеніе, отказа не будетъ.

Прутиковъ.

Да я…

Чепурыжниковъ.

Опшилъ. Думаетъ, что я шучу! Ей-Богу нтъ… Вы полагаете, двица не замчаетъ страстей?… Гмъ!… Какъ замчаетъ! Это, говоритъ, вулканъ, вотъ какъ васъ назвала, вулканъ! Да поцлуйте же меня. Господи! Счастливецъ этакій!

Прутиковъ.

Татьяна Дмитріевна! что же это? правда?

Таня.

Попытайтесь проврить, мн кажется, вы не будете недовольны.

Прутиковъ.

Я очень буду недоволенъ, помилуйте! Что же это вы со мной длаете? Что же вы длаете?

Таня.

Вамъ пріятное.

Прутиковъ.

Да никогда! разв я могу увлекаться холодной мраморной Статуей?.. (Таня и Чепурыжниковъ всполошились.) Этой бездушной формой съ ея видомъ повелительницы?!

Таня — ему тихо.

Вы забываете, ея мать тутъ.

Чепурыжниковъ отходитъ къ Слетаевой.

Прутиковъ — Тан.

Зачмъ же вы меня довели до этого?.. Я готовъ восхвалять ея плечи, волосы, руки, но статуя оставайся въ музе, а Нина Петровна въ своемъ богатомъ дом, въ Петербург. Я мучусь, я страдаю, вы это знаете и не хотите видть отчего?

Чепурыжниковъ — Слетаевой.

Пойдемте въ садъ, матушка, пойдемте..

Прутиковъ.

Вы не видите, что моей страсти нужно живое существо, полное крови… и что я увлеченъ совсмъ не..

Таня.

Молчите, молчите!.. неправда, вы ошибаетесь!

Прутиковъ.

Совсмъ не Ниной Петровной, я влюбленъ…

Таня.

Молчите, говорятъ вамъ!

Прутиковъ.

Я влюбленъ въ васъ.

Общій вздохъ.

Таня.

Кончено!. Они вс сумасшедшіе!

Прутиковъ.

А вы не замчали? Вы не видли, вы не хотли видть, милое существо, какъ я всю душу мою вкладывалъ въ одинъ взглядъ, въ одинъ вздохъ?!. вы прятались за свою скучную подругу, но не она, а вы…

Таня.

Молчите же, вы видите, что мать здсь!

Прутиковъ — опомнясь.

Я за корзиночкой пришелъ… (Беретъ корзиночку.) Я Лизавет Кирилловн корзиночку…

Чепурыжниковъ — Слетаевой.

Вдь онъ съ придурью, матушка!

Прутиковъ — тихо Тан.

По крайней мр теперь вы знаете мою тайну, и отъ васъ зависитъ мое блаженство или смерть.

Уходитъ.

X.
Т-ЖЕ безъ ПРУТИКОВА.

Таня — въ изумленіи обращаясь къ подходящей къ ней Слетаевой.

Что вы на это скажете?

Слетаева.

Благодарю васъ… что-жь мн больше сказать? Благодарю васъ. Татьяна Дмитріевна, теперь я знаю, какой вы другъ Нины.

Таня.

Что-жь я такое сдлала?

Слетаева.

Честная моя простушка Нина!.. она безъ ухищреній, прямо въ глаза всмъ, что думаетъ, — и вотъ за это страдай. Мужчин нужно, чтобы его обманывали, чтобъ передъ нимъ кокетничали, разсыпались передъ нимъ и угождали, и говорили сладкія рчи… вотъ этакая двица всегда будетъ имть успхъ, а когда душа чиста и открыта…

Таня.

Серафима Ивановна, что это за слова? Что это за экивоки?

Слетаева.

Вы умете заставить, чтобъ въ васъ влюблялись…

Таня.

Я умю? Я? Такъ это все я подстроила? Боже милосердый… Я злюсь не меньше васъ, а вы говорите… Да чувствуете ли вы, что со мной было, когда они мн свои глупости то выкладывали?.. У меня сердце каждый разъ замирало, меня въ жаръ бросало… Я готова была сама зажать имъ ротъ!.. Ну… Ну… Я не знаю… кто-жь ихъ зналъ, что они такіе…

Слетаева.

Другъ!.. О, истинный другъ съумлъ бы себя принести въ жертву!

Чепурыжниковъ.

И безъ жертвы… Вы, Татьяна Дмитріевна, вы брали бы изъ нихъ одного, того бы и завлекали, зачмъ же всхъ-то жениховъ отбивать?.. Вдь за троихъ замужъ выйти нельзя.

Таня.

Серафима Ивановна, прикажите ему замолчать, онъ, чтобъ подачку отъ васъ получить, онъ что хотите…

Чепурыжниковъ.

Обидли хозяевъ, обижайте и гостей… За одно… за одно…

Таня.

Да возьмите ихъ всхъ, вашихъ жениховъ, и съ руками, и съ ногами, не нужны они мн совсмъ… противны они мн вс!.. Возьмите ихъ!..

Слетаева.

То есть для васъ они не довольно хороши, такъ вы ихъ Ниночк?.. Вы стоите гораздо лучшаго мужа, чмъ она?.. Отчего же это вы о себ воображаете такъ много?.. Хорошо вы отплачиваете за любовь Нины, вы готовы унизить ее на каждомъ шагу.

Таня.

И у васъ повернулся языкъ такъ попрекнуть меня? Когда я всю себя готова отдать за Нину!?.. Я это тысячу разъ доказала… Я просиживала ночи напролетъ у ея постели во время ея болзни, вы видли… по ея малйшему желанію шла куда угодно, когда угодно… Моя первая молитва всегда за нее… Я такъ за нее молюсь, что даже грхъ такъ за нее молиться… Такого друга какъ я, вы попрекаете… Вы попрекаете…

Плачетъ.

Слетаева.

Нтъ, я Нину ни за кого замужъ никогда не отдамъ. Мужчин, негодяю, отдать ее? Ни за что!.. Вс они негодяи, ни одного порядочнаго нтъ.

Чепурыжниковъ.

Мужчины? Вс мерзавцы, матушка.

Слетаева — въ отчаяніи не помня себя.

Ступай на кухню, скажи повару, чтобъ обда не готовилъ, не нужно. Не стоитъ ихъ кормить!.. Не давать имъ сть… Ничего, ничего…

Чепурыжниковъ.

Какъ же такъ безъ обда?

Слетаева.

Не нужно! Не нужно! Пускай голодаютъ, и Ивану сказать, чтобъ сапоги имъ не чистилъ… и лошадей не давать, пускай пшкомъ гуляютъ, коли хотятъ.

Чепурыжниковъ — Тан.

Татьяна Дмитріевна, успокойте ее. Вдь она, какъ расходится, себя не помнитъ.

Слетаева.

Не могу! Не могу! Пойду разднусь и лягу въ постель?.. За что?.. я такая добрая… За что?.’

Чепурыжниковъ.

Ради Ниночки успокойте ее.

Таня.

Серафима Ивановна, зачмъ такъ волноваться… Не хорошо… Пойдемте… Я вамъ дамъ гофманскихъ капель… Вдь нельзя… Вы такъ захвораете въ самомъ дл, и подумаютъ, что вы изъ за этого… Вдь не стоютъ они того, чтобъ изъ-за нихъ болть.

Слетаева.

Не стоютъ, милая, не стоютъ.

Цлуетъ ее.

Таня — съ сухимъ рыданіемъ.

Гд у васъ спиртъ? Давайте, я вамъ виски потру…

Слетаева.

На вотъ… потри.

Чепурыжниковъ.

Но только безъ обда,— это, извините… этого нельзя.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

Садъ передъ флигелемъ для гостей. Входитъ Фрезе. Прутиковъ выходитъ изъ дому.

I.
ПРУТИКОВЪ и ФРЕЗЕ, потомъ ИВАНЪ.

Прутиковъ.

Вы что же, гулять ходили?

Фрезе.

Ничего не понимаю… объясните, что здсь происходитъ? Встаю сегодня, сапоги не вычищены, платье не вычищено… Ужь одно это можетъ привести въ раздраженіе… Ну, что длать,— надлъ такъ, пошелъ, выкупался, вернулся мимо главнаго дома, заглянулъ вскользь, лакея позвать… нигд нтъ… въ столовой даже столъ не накрытъ.

Прутиковъ.

А между тмъ ужь десять часовъ.

Фрезе.

Я безпорядка выносить не могу, у меня вся желчь подымается. Помилуйте, когда ждешь накрытаго стола и самовара со всей этой радушной обстановкой, и вдругъ въ столовой голый столъ,— деревянная доска, словно вс вымерли и некому позаботиться. Меня злитъ эта деревянная доска… И куда провалился лакей?

Прутиковъ.

Вы въ дом никого не видали?

Фрезе.

Горничная какая-то шмыгнула, да такъ быстро, я не усплъ кликнуть, въ домъ-то и не ловко входить, пока не позвали.

Прутиковъ.

Да вонъ Иванъ идетъ.

Фрезе.

А! наконецъ-то… Поди-ка сюда, любезнйшій, поди! (Иванъ входитъ.) Скажи, пожалуйста, что это у васъ сегодня землетрясеніе какое, или другой бичъ природы? что у васъ такое?

Иванъ.

Чего-съ?

Фрезе.

Или у васъ такъ заведено, что есть этакіе дни, что не чистятъ платье?.. Отчего мое платье не вычищено?

Иванъ.

Не чистили, оттого и не вычищено?

Фрезе.

C’est inoui! (Ивану.) Погоди-ка, погоди. Извини, пожалуйста, почтеннйшій, извини.. ты, кажется, слуга въ этомъ дом?

Иванъ.

Такъ точно.

Фрезе.

Скажи, пожалуйста… извини… какія же это обязанности слуги?— извини, что я спрашиваю.

Иванъ.

Ничего-съ.

Фрезе.

Я такъ полагаю, что обязанности хорошаго слуги въ томъ, чтобы угодить хозяину, а если у хозяина гость… понимаешь, гость, имъ приглашенный и обласканный, то слуга, хорошій слуга, этого гостя долженъ считать тоже какъ бы за хозяина… извини.

Иванъ.

Меня за кучеромъ послали, а не съ вами разговаривать.

Фрезе.

Погоди, погоди… Извини, пожалуйста…

Иванъ.

Да что вы все: извини… Ужь я извинилъ, будетъ.

Курилинъ появляется.

II.
Т-ЖЕ и КУРИЛИНЪ.

Прутиковъ.

Ну, ты, дурачище, толкомъ отвчай!

Иванъ.

Вотъ когда вы добромъ приказываете, по господски, я извольте, Андрей Андреичъ, буду разговаривать, а то что это: извини да извини! какъ пила точетъ.

Фрезе.

Нтъ, я здсь больше не останусь… нтъ… это что-то выходитъ такое несообразное…

Курилинъ.

О чемъ рчь, господа?

Иванъ.

Я вамъ, Андрей Андреичъ, и вотъ ихъ благородію всегда готовъ служить, все-жь-таки за господъ за своихъ прежде всего долженъ вступиться… Какъ вы думаете, Андрей Андреичъ, долженъ вдь?

Прутиковъ.

Чортъ тебя разберетъ, что ты такое?

Иванъ.

Обижены… Наши господа вами очень обижены.

Прутиковъ.

Мной?

Иванъ.

Всми гостями. Разв можно такъ? Это нельзя-съ… Я, Андрей Андреичъ, слуга, никогда господъ не обижалъ… а вы гости… стыдно..

Курилинъ.

Да что ты врешь? Какая обида, чмъ?

Иванъ.

Ужь чмъ я не знаю, а видли: Серафима Ивановна съ Ниной Петровной вчера весь день изъ комнаты не выходили… потому нельзя этого перенести.

Прутиковъ.

Да чего?

Иванъ.

Какъ мн знать, чмъ господа обижаются?— я слуга, вотъ и все… и вамъ, Андрей Андреичъ, я служить радъ, вы не то, что вотъ они, все съ выговорами да какъ бы ужалить человка! Шмель! настоящій шмель!

Фрезе.

Сейчасъ уду.

Иванъ.

Только вдь если вы противъ нашихъ господъ, какъ же я смю платье вамъ чистить? А вы бы такъ, я вамъ посовтывалъ: помиритесь, попросите прощенія, такъ молъ и такъ, по своему малодушію, необдуманности, виноваты… въ чемъ вы тамъ провинились… все и пойдетъ по старому. (Къ Фрез.) Вотъ какъ! а не извини да извини… вотъ какъ надо!

Уходитъ.

III.
Т ЖЕ, безъ ИВАНА.

Фрезе.

Не ожидалъ… никакъ не ожидалъ, чтобъ могъ попасть въ такое… неосновательное положеніе! Допустить, чтобъ слуга… это даже только комично… только комично!

Прутиковъ.

Нтъ-съ, я такъ жду трагедіи, и чмъ все это кончится, я не ручаюсь.

Курилинъ — обдумывая.

Гм!.. Серафима Ивановна на насъ прогнвалась…

Прутиковъ.

Это главнымъ образомъ на меня… и я знаю за. что. Вы только подъ руку подвернулись, она на меня сердита. Но по какому праву? позвольте, я вдь не обязывался.

Курилинъ.

Вы ошибаетесь, вы не знаете… тутъ врно я причина… но какъ могло до нея дойти?

Фрезе.

Позвольте, господа, ужь если ей обижаться кмъ-нибудь, такъ это именно мной. Я не говорю почему, но поврьте мн на слово… къ несчастью, дружба не съумла сохранить тайны, и вотъ… вы, господа, тутъ не при чемъ.

Курилинъ.

Это ужь позвольте мн знать.

Прутиковъ — къ Фрезе.

А вы имъ что такое? скуку нагоняете, больше ничего, такъ это не обидно, это только скучно.

Фрезе.

Я, Андрей Андреичъ, не держусь такихъ правилъ, чтобъ людямъ рзкости и непріятности говорить, я могу быть скученъ и все-таки замченъ. Если я обидлъ Серафиму Ивановну и ея дочку _tто, разумется, не грубымъ словомъ, какъ это длаютъ другіе… Я обидлъ невольно.

Курилинъ.

Повторяю, господа, вы оба ошибаетесь, изъ-за меня все это разгорлось… Но это странная претензія: чувству повелвать нельзя.

Прутиковъ.

Какому чувству? что вы о чувствахъ хотите сказать?

Входитъ Лиза.

IV.
Т-ЖЕ и ЛИЗА.

Лиза.

Что же это такое у насъ будетъ? на похоронахъ веселе… Вчера завтракали безъ хозяевъ, обдали безъ хозяевъ, пили чай тоже, — всмъ неловко, всмъ скверно…

Фрезе.

Что такое у васъ въ дом длается?

Лиза.

Подите разберите!… Теперь ужь между собой разбранились, на Таню напали, она чмъ*то имъ досадила.

Курилинъ.

Татьяна Дмитріевна?

Прутиковъ.

Такъ и зналъ.

Фрезе.

Вы что же слышали?

Лиза.

До двухъ часовъ ночи она все плакала да рыдала. Моя спальня рядомъ, все слышно. И Нина была у нея, и мать была. Я, правда, дремала, хорошенько не вслушивалась, о чемъ он тамъ спорили… Кажется, выгоняли ее куда-то, — только я наврно не знаю, на яву я это слышала или во сн.

Курилинъ — Прутикову.

Андрей Андреичъ, что же это? она такая же гостья, какъ мы: нельзя же допускать…

Продолжаетъ разговоръ съ Прутиковымъ.

Фрезе — отводя Лизу къ авансцен.

Лизавета Кирилловна, я вижу, дло обостряется, и потому, какъ это ни прискорбно, я принужденъ дйствовать боле открыто. Смю я вамъ доврить тайну?

Лиза.

Ахъ, еще бы! я тайны ужасъ какъ люблю!

Фрезе.

Эта ссора съ Татьянай Дмитріевной вышла оттого, что на меня разсчитывали, какъ на жениха для Нины Петровны, и вчера эти разсчеты рухнули: я сдлалъ предложеніе Татьян Дмитріевн.

Лиза.

Ахъ!.. Ну, ну, ну!..

Фрезе.

Теперь ихъ злоба на насъ доходитъ — до комизма: не чистятъ платье!… но во всякомъ случа, оставаться мн здсь нельзя больше, а между тмъ необходимо видть Татьяну Дмитріевну… не будете ли вы такъ любезны, не возьметесь ли передать ей, что я здсь, вотъ у этого окна, буду ждать и прошу придти сюда.

Лиза.

Я любви всегда покровительствую. (Отходя.) Какова Таничка? въ гости пріхала, да жениха отбила… ловкачъ.

Курилинъ.

Я говорю, Карлъ едорычъ, намъ надо соединиться. Продолжаетъ разговоръ.

Лиза — подойдя къ Прутикову.

Андрей Андреичъ, я долго думала о томъ, что вы мн вчера сказали.

Прутиковъ.

Что же я вамъ сказалъ?

Лиза.

Что у меня глубокая натура.

Прутиковъ.

Неужели я это сказалъ?

Лиза.

Конечно… я очень помню.

Прутиковъ.

Ну, такъ это я сказалъ вчера, а сегодня мн не до того.

Лиза.

Отчего же, Андрей Андреичъ, отчего же?…

Прутиковъ.

Оттого, что… наивная вы двица! знаете ли, откуда этотъ сумбуръ пошелъ съ Татьяной Дмитріевной? изъ-за чего тутъ злятся?… Изъ-за меня. Я имлъ несчастье понравиться Нин Петровн и меня хотятъ принудить, чтобъ я въ нее влюбился, а я не могу любить ни ее, ни кого другаго… Я влюбленъ въ Татьяну Дмитріевну и просилъ ея руки.

Лиза.

И вы тоже?! А еще говорили, что у меня глубокая натура.

Прутиковъ.

Это я вчера говорилъ.

Отходитъ.

Курилинъ — Лиз.

Я обязанъ вступиться за Татьяну Дмитріевну, я вамъ откроюсь…

Лиза.

Не надо! не надо! открывайтесь кому хотите, что ужь вамъ, петербургскимъ, съ наци, съ провинціалами…

Курилинъ.

Господа! въ лиц Татьяны Дмитріевны мы вс задты… мы вс одинаковые гости, если ее заставляютъ рыдать, это все равно, что насъ заставляютъ рыдать, мы вс должны протестовать.

Прутиковъ.

Я присоединяюсь къ протесту.

Фрезе.

Позвольте, всякій коллективный протестъ закономъ не одобряется.

Прутиковъ.

Вамъ неугодно?

Фрезе.

Мн угодно, только безъ революціи, давайте протестовать мирно и тихо.

Курилинъ.

Какимъ же это способомъ?

Фрезе.

Соберемся вс и удемъ.

Лиза.

Я не согласна. У насъ съ папашей такъ и разсчитано, чтобъ здсь еще мсяцъ прожить.

Прутиковъ.

Ухать и оставить слабую двушку на съденье этой маменьк?! беззащитную, одинокую. нтъ-съ… вы можете узжать, я останусь одинъ.

Курилинъ.

Да, прежде надо объясниться съ Серафимой Ивановной, потребовать отчета.

Фрезе.

По какому праву?

Прутиковъ.

По праву защитниковъ невинности.

Фрезе.

Незаконно. По мн лучше ужь предложить и Татьян Дмитріевн, чтобъ и она вмст съ нами ухала: мы ее доставимъ къ ея роднымъ.

Прутиковъ.

Вотъ это хорошо.

Лиза.

Я не согласна! я не согласна!

Курилинъ.

Но прежде все-таки надо дать почувствовать.

Фрезе.

Пойдемте же укладывать вещи, чтобъ быть наготов къ отъзду.

Курилинъ.

Я не умю укладывать, надо позвать человка.

Фрезе.

Я вамъ уложу.

Лиза.

Господа! перестаньте, что вы затяли!

Фрезе — ей тихо.

Не забудьте ваше общаніе.

Прутиковъ — Лиз.

Я вамъ сказалъ, что я влюбленъ въ Татьяну Дмитріевну.

Вс трое уходятъ во флигель.

V.
ЛИЗА одна, потомъ ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ, въ конц НАДЯ.

Лиза.

Вотъ вамъ и. удовольствіе, вотъ вамъ и пріятная деревенская жизнь! вс кавалеры разъзжаются… что-жь тогда?… Нтъ, Таничка-то наша какова, тихоня-то наша какова! (Входить Чепурыжниковъ,) Только отчего же онъ назвалъ меня глубокою натурой?

Чепурыжниковъ.

Не видала ты Ивана?

Лиза.

Зачмъ мн его видть?

Чепурыжниковъ.

Что-жь, сегодня будутъ кофе пить или нтъ?

Лиза.

Какой ужь кофе? что такое кофе?… скоро вс мы разъдемся отсюда… Ловкая ваша барышня, Татьяна Дмитріевна!

Чепурыжниковъ.

Что она еще сдлала?

Лиза.

А вотъ увидите… скандалъ такой будетъ, на весь уздъ зазвонятъ… На радость себ привезли друга… скажите, другъ какой!.. вс жёнихи изъ-за нея хотятъ выговоръ сдлать Серафим Ивановн — и похитить хотятъ, силой увезти.

Чепурыжниковъ.

Серафиму Ивановну?

Лиза.

Какую Серафиму Ивановну?! на что имъ она? Таничку похитить хотятъ!… какая она счастливая.

Входитъ Надя.

Чепурыжниковъ.

Надо Серафиму Ивановну предупредить. (Замтя Надю.) Ты чего тутъ?

Надя.

Я не къ вамъ… Я Таничку ищу.

Чепурыжниковъ.

Разв она не дома?

Надя.

Нтъ, она куда-то гулять ушла съ Ниной.

Чепурыжниковъ.

Съ Ниной? вотъ и суди людей! этакія непріятности, а все друзья. (Над.) На что же она теб?

Надя.

Письмо ей передать.

Чепурыжниковъ.

Откуда?

Надя.

Нтъ, нтъ… мн не велли говорить.

Убгаетъ.

Чепурыжниковъ.

Давай сюда! давай сюда!

Лиза.

Надя, какъ ты смешь не слушаться?

Чепурыжниковъ.

Надька!… Надька!… Ну, погоди… я теб покажу… Какъ же теперь быть-то? что длать-то?… не сообразишь… Пойдемъ кофе пить, тамъ ужь разсудимъ, что дальше будетъ.

Входитъ Слетаева.

VI.
Т-ЖЕ и СЛЕТАЕВА.

Слетаева.

Куда это вс разбрелись?

Чепурыжниковъ.

Мы васъ искали, дорогая наша, васъ… Вотъ пускай кто дружбу свою покажетъ, какъ мы-то, вотъ пускай…

Слетаева.

Въ чемъ же твоя дружба?

Чепурыжниковъ.

Спшили объявить, матушка… что тутъ готовится! что готовится!

Лиза.

Вообразите, вс кавалеры ухать хотятъ и Таничку увезти съ собой.

Слетаева.

Что?!

Чепурыжниковъ.

Матушка! да ншто это люди, ни, ни, ни… Вы меня, помните, о нихъ вчера спрашивали, какъ я врно вамъ сказалъ.

Слетаева.

Ничего ты не говорилъ, отвиливалъ только.

Чепурыжниковъ.

Нтъ съ, я чрезвычайно врно замтилъ, что это по характеру, никого не узнаешь, вотъ и выходитъ по моему… думали, женихи-королевичи, а выходитъ — дрянь… Тамъ Иванъ и Аграфена свое гнули, кто за офицера, кто за нмца, а я прямо сказалъ: ‘не узнаешь’, и вышло по моему.

Слетаева.

Они сами вамъ сказали, что узжаютъ?

Чепурыжниковъ.

Такъ точно, сейчасъ укладываться пошли.

Лиза.

Отъ Ниночки бгутъ. Вообразите, говорятъ, что вы навязывали имъ Ниночку въ невсты, а они ее не хотятъ.

Чепурыжниковъ.

Каковъ народецъ! Нашей-то крас-царевн да за ними гоняться? вотъ лгунишки-хвастунишки!

Слетаева.

Молчи… Самъ вызвался вчера Прутикову намекнуть, чтобъ онъ сватался, хорошо намекнулъ. Кабы не ты, да не по-дурацки бы разговаривалъ, смли бы они заикнуться, что имъ навязывали?.. вы съ Татьяной постарались осрамить передъ всми мою Нину, отверженную невсту сдлать изъ нея… мою красоту, мою божественную!… прелесть!… посмли отказаться!… ну, и слава Богу.

Чепурыжниковъ.

Слава Богу, матушка.

Слетаева.

Радуйся, радуйся нашему оскорбленію.

Чепурыжниковъ.

Я вдь ваши слова повторяю, а конечно свинство съ ихъ стороны.

Слетаева.

Какъ испугали, подумаешь!… Неужели Нину отдавать за этихъ дураковъ? Никогда бы, ни за что бы я своего согласія не дала… Никому они здсь не нужны, — и зачмъ они сюда пріхали?… поди, ступай къ нимъ, позови ихъ сюда. Скажи, что я прошу ихъ выдти ко мн на два слова.

Чепурыжниковъ.

Всхъ троихъ?

Слетаева.

Всхъ троихъ.

Чепурыжниковъ.

Слушаю-съ.

Уходитъ въ домъ.

VII.
СЛЕТАЕВА и ЛИЗА.

Лиза.

Еще что? подумайте-ка: они вамъ же хотятъ протестъ высказывать.

Слетаева.

А вотъ увидимъ… увидимъ сейчасъ.

Лиза.

Все за Таничку… будто вы съ Ниной Таню подомъ дите, что она плакала всю ночь.

Слетаева.

Какъ же они черезъ весь садъ въ другомъ флигел слышали, что она плакала?

Лиза.

Это я имъ сказала.

Слетаева.

А тебя кто просилъ? что ты суешься? вы съ отцомъ только мутить да ссорить людей умете.

Лиза.

Вы хотите, чтобъ и я заплакала… Можетъ быть у васъ въ Петербург такъ съ гостями обращаются?… Ну, извольте, я заплачу, я сейчасъ заплачу, коли это вамъ угодно!

Слетаева.

Ахъ, узжайте вс! и Таничку свою возьмите, возлюбленную, — никого намъ не надо, никого, никого!

Изъ дома выходятъ Прутиковъ, Фрезе и Курилинъ, за ними Чепурыжниковъ.

VIII.
Т-ЖЕ, ПРУТИКОВЪ, КУРИЛИНЪ, ФРЕЗЕ и ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ.

Женихи раскланиваются со Слетаевой.

Слетаева.

Здравствуйте… Извините, господа, что я васъ оторвала отъ вашего занятія. Я слышала, вы укладываете вещи, вы ухать собираетесь?

Фрезе.

Да-съ… я хотлъ поблагодарить за ваше гостепріимство.. долгъ службы…

Слетаева.

Пожалуйста, не маскируйтесь…Вы третьяго дня говорили мн, что останетесь еще дв недли, стало быть, никакого долга службы нтъ… тмъ боле всмъ троимъ сразу.

Прутиковъ.

У меня долга службы и не можетъ быть: я не служу, но у меня могутъ быть причины.

Слетаева.

Мн не нужно ихъ знать, и я васъ не спрашиваю. Я нисколько васъ и не удерживаю, вы можете хать… Чепурыжниковъ, вели заложить коляску, надо отвезти господъ на желзную дорогу… четырехъ-мстную вели заложить, чтобы вс могли умститься… вс, вс.

Чепурыжниковъ.

Кто-жь это, матушка, вс? Лизочка, кто же это вс? о чемъ ты плачешь?

Лиза.

Мое сердце знаетъ о чемъ.

Уходитъ.

Курилинъ.

Серафима Ивановна, поврьте, что мы не желали бы ни въ какомъ случа нарушить святыню…

Слетаева.

Я вашихъ объясненій не прошу

Фрезе.

Однако, при извстной деликатности…

Слетаева.

Деликатности! и вы смете говорить о деликатности, — я могу, а не вы… Что вы здсь видли у меня? позвольте васъ спросить, что вы видли?

Курилинъ.

То-есть, о чемъ это?

Слетаева.

Вы видли одну ласку и уваженіе, ваши малйшія желанія старались удовлетворить, какъ родные вы были приняты… я слишкомъ деликатна, чтобъ васъ упрекать, но, кажется, мое гостепріимство я доказала всмъ, всмъ!…

Чепурыжниковъ.

Какія сливки къ чаю! какія телячьи котлетки!

Слетаева.

И что же я за это получила? какую благодарность?… Я ничего не хочу получить, но что я получила?… Вдругъ, ни съ того, ни съ сего, люди вмшиваются, куда ихъ не спрашиваютъ, позволяютъ себ говорить и обо мн, и о моей Нин.

Прутиковъ.

Ужь если на то пошло!…

Фрезе.

Зачмъ раздраженіе? зачмъ раздраженіе?

Слетаева.

Отъ того, что я мать, милостивый государь, и не могу допустить, чтобъ оскорбляли мое дитя… Что же это не оскорбленіе? Я васъ не удерживаю, и не воображайте, пожалуйста, чтобъ отъ васъ было какое-нибудь веселье намъ, но разв это не оскорбленіе?… вдругъ, ни съ того, ни съ сего, вс узжаютъ, какъ будто чмъ-то обижены… Протестъ какой-то, скажите, протестъ! протестъ… И для чего это? чтобы потомъ разсказывать сплетни, какъ наша попадья деревенская… Я слишкомъ деликатна, чтобы унизиться до того, чтобы повторять сплетни, но я не могу не сказать, что это недостойно порядочныхъ людей… про двушку… такую, какъ Нина… да съ чего вы взяли? да вы съ ума сошли!… чтобъ я мою Нину хотла непремнно за кого нибудь изъ васъ… откуда это берется?! Это ваша фантазія! никогда… это низкая сплетня. И вы можете ухать преспокойно, никто о васъ не заплачетъ… Вели заложить коляску, Чепурыжниковъ… большую…

Уходитъ.

IX.
Т-ЖЕ, безъ СЛЕТАЕВОЙ.

Курилинъ.

Гм! Фантазія! мн Татьяна Дмитріевна прямо предлагала жениться на Нин Петровн.

Фрезе.

И мн.

Прутиковъ — Чепурыжникову.

А мн вы же совтовали свататься.

Чепурыжниковъ.

Ничего я не совтывалъ: вы не такъ поняли.

Курилинъ — Прутикову.

Неужели она съ отчаянія даже за васъ хотла выдти?

Прутиковъ.

Отчего же съ отчаянія?

Курилинъ.

Оттого, что я отъ нея отказался.

Прутиковъ.

Стало быть, вы себя считаете лучше меня? скажите, лучше меня?

Фрезе.

Господа, теперь не время входить въ препирательства, теперь ужь намъ ни въ какомъ случа нельзя здсь оставаться ни минуты.

Чепурыжниковъ.

Отчего же нельзя? отчего нельзя-то? Серафима Ивановна добрая: она вспылить — вспылитъ, наговоритъ всякаго, но она отходчива: сейчасъ угомонится и проститъ.

Прутиковъ.

Какъ простить? Вотъ это мн нравится: насъ же разнесли, да насъ же и прощать?… И не нужно намъ ея коляски.

Курилинъ.

До станціи пять верстъ, какъ же мы безъ коляски?

Прутиковъ.

Телгу возьмемъ у мужика… да я лучше пшкомъ пойду, чмъ одолжаться посл всего этого.

Фрезе.

Никогда вы не пойдете пшкомъ, нечего птушиться, вы еще самое лучшее мсто въ коляск займете… Намъ ужь потому нельзя, господа, отказываться отъ коляски, что это было бы грубостью съ нашей стороны….

Курилинъ.

Конечно, это слишкомъ мелочно, такая щепетильность: она женщина и нервная… придираться къ какому-нибудь лишнему слову…

Прутиковъ.

Я унижаться не намренъ.

Фрезе.

Притомъ же она мать, положеніе озлобленной матери! это надо принять во вниманіе и быть снисходительнымъ.

Чепурыжниковъ.

Конечно, надо быть снисходительнымъ, пойдемте кофе пить.

Прутиковъ.

Ни за что на свт! глотка воды здшней не возьму.

Чепурыжниковъ.

Воды не пейте, вода здсь не хороша, а кофе пойдемте пить… я скажу, чтобъ намъ въ бесдку подали, дамы туда не придутъ.

Курилинъ.

Въ самомъ дл, господа, вдь мы съ утра ничего не ли.

Чепурыжниковъ.

Конечно… вс пойдемте, — на людяхъ и смерть красна. Для васъ-то я спрошу, а себ одному спросить неловко.

Фрезе.

И то сказать, вдь не дти же мы, чтобъ за провинность насъ безъ кофе оставляли… только мн надо подождать.

Чепурыжниковъ.

Что тамъ ждать! На одну минуту пойдемте.

Прутиковъ.

Я съ вами посидть посижу,.но пить и сть…

Чепурыжниковъ.

Тоже будете, да еще съ апетитомъ… пожалуйте, нечего топорщиться. (Про себя.) Черти этакіе! ихъ же корми, да ихъ же и уламывай.

Вс уходятъ. Съ противоположной стороны входятъ Нина и Таня.

X.
НИНА и ТАНЯ, потомъ НАДЯ.

Нина — продолжая разговоръ.

Кто же въ этомъ виноватъ? вы вс, — и ты, и мамаша, — вс вы, кто меня такъ нелпо любитъ.

Таня.

Да, да… самые преданные выходятъ всегда самыми негодными.

Нина.

Вы только восхищаетесь мной, отъ васъ никогда никакого замчанія не получишь. Что я ни сдлаю, все прекрасно.

Таня.

Неправда, я очень хорошо вижу твои недостатки.

Нина.

А если видишь, такъ еще хуже, что не говоришь мн ихъ въ глаза. Да ты просто боишься меня, и это мн вредне всего… ты боишься меня.

Таня.

Скажите, какое страшилище!

Нина.

Боишься, совсмъ трусишь… когда меня кто-нибудь сердитъ, ты всякій разъ за меня заступаешься, а можетъ быть я и неправа, что сержусь… ты должна мн противорчить, а ты не смешь.

Таня.

И неправда, я сколько разъ тебя осуждала и упрекала.

Нина.

Ну, въ чемъ? ну, въ чемъ?.. сдлай милость, скажи, припомни, въ чемъ упрекала?

Таня.

Во многомъ… Ну, ну, положимъ… помнишь, ты на прошлой недл простудилась, какъ я тебя упрекала, что ты въ тонкихъ туфелькахъ по сырой земл бгала.

Нина.

Ты не упрекала и не остерегала, когда нужно было, — ты только потомъ ныла надо мной, да охала, пока я не огрызнулась. Нтъ, ты что-нибудь поважне скажи.

Таня.

Разв можно такъ припомнить сразу. Но я теб докажу, при первомъ же случа докажу, что я нисколько не стсняюсь теб высказывать все, что въ теб не хорошо.

Нина.

Не храбрись… Ты не только сама, ты узнаешь, что другіе-то дурнаго про меня говорятъ, такъ и то не скажешь, солжешь да скроешь… чтобъ меня не огорчить.

Таня.

Ну, хорошо… ужь я тебя огорчу, вотъ увидишь, я докажу.

Нина.

Сдлай милость, огорчи… по крайней мр я буду знать, что люди про меня думаютъ, а не то. что ты хочешь, чтобъ про меня думали.

Таня.

Хорошо, хорошо.

Вбгаетъ Надя.

Надя.

Насилу васъ нашла, Татьяна Дмитровна, — письмо вамъ… только секретное.

Подаетъ письмо.

Таня.

Что? (Раскрывъ письмо.) Откуда ты взяла?

Надя.

Онъ самъ мн далъ… онъ тутъ близко.

Нина.

Кто теб пишетъ?

Таня.

Григорій Николаичъ… хочетъ меня видть.

Нина — быстро.

Гд онъ?

Надя.

Тутъ въ рощ прячется, но онъ никому не веллъ говорить.

Нина.

Попроси его сюда, только не говори, что я зову, а скажи, что Таня… Погоди: ты помнишь, Надя, вчера теб понравилась коробочка, въ которой мои платочки лежатъ… ну. я теб ее подарю, если ты будешь умница и про меня не скажешь.

Надя.

Я буду умница! увидите!

Убгаетъ.

Таня.

Вотъ ужь я теб сейчасъ сдлаю замчаніе: это совсмъ не хорошо подкупать двочку коробкой.

Нина.

Подкупать!— такъ сейчасъ отъ одной коробки у нея характеръ испортится.

Таня.

Положимъ, что нтъ…

Нина.

Слушай: я спрячусь тутъ, пока ты съ нимъ будешь разговаривать.

Таня.

Нтъ, нтъ, Нина, ни за что… подслушивать? ни за что… я лучше сама теб посл все разскажу, только уходи теперь.

Нина.

Ты солжешь. Ты по своему мн передашь, нужно знать правду.

Таня.

Ей-Богу всю правду скажу.

Нина.

Не скажешь, а для меня это…

Таня.

Я догадываюсь, я догадываюсь., не безпокойся.

Нина.

Что такое? что? ну, да скажи, не бойся.

Таня.

Ты его любишь? я вчера намекала теб во время ссоры.

Нина.

Зачмъ онъ тебя хочетъ видть?

Таня.

Не знаю… Уйди… пожалуйста, уйди!

Нина.

Ни за что!.. опять ты трусишь за меня.

Таня.

Смотри, вонъ идетъ… идетъ!

Нина.

Такъ тише же… тсс!..

Прячется.

Таня.

Боже мой! что-то онъ будетъ говорить? Только бы, дай Господи, чтобъ онъ не сказалъ, что хочетъ на мн жениться…

Входитъ Крузовъ.

XI.
Т-ЖЕ и КРУЗОВЪ.

Крузовъ.

Что это вы какая боязливая, меня сюда зовете и не хотли придти къ рощ? Вдь это Нина Петровна меня считаетъ разбойникомъ, а не вы, я бы васъ не убилъ. Тутъ я подъ опалой, мн сюда идти неловко.

Таня.

Вы меня ищете, а не я васъ, слдовательно…

Крузовъ.

Правда, правда, — я долженъ подчиниться… Ну, все равно, вотъ здсь насъ никто не увидитъ. Смю васъ просить…

Садятся на скамью среди акацій.

Таня.

Погодите. Прежде, чмъ вы мн что-нибудь скажете, у меня самой къ вамъ большая просьба.

Крузовъ.

Сдлайте одолженіе.

Таня.

Будьте такъ добры, ради всего святаго, не говорите мн, что вы меня любите и хотите на мн жениться

Крузовъ.

На васъ? да съ чего вы взяли?

Таня.

Вы мн этого не скажете?

Крузовъ.

Никогда въ жизни.

Таня.

Благодарю васъ Теперь я спокойна и слушаю.

Крузовъ.

Позвольте мн узнать, что у васъ тутъ происходило съ тхъ поръ, какъ вчера я оставилъ этотъ домъ?

Таня.

Странный вопросъ!

Крузовъ.

Вы знаете, что я просилъ руки Нины Петровны, такія вещи не длаются зря, — длаются обдуманно, легко ихъ не бросаютъ. Я ночевалъ у батюшки и теперь долженъ на что-нибудь ршиться: или совсмъ ухать и отказаться отъ моихъ желаній, или…

Таня.

Зачмъ отказываться?

Крузовъ.

А! стало быть, мой баловень смирился, — есть для меня благопріятный оборотъ.

Таня.

Я этого не сказала.

Крузовъ.

Ну! это чувствуется. Впрочемъ, я такъ и думалъ. Нина Петровна должна раскаиваться, что такъ глупо поступила со мной.

Таня.

Ничего тутъ глупаго не было.

Нина — про себя.

Конечно, глупо. Опять она меня выгораживаетъ.

Таня.

Какъ вы ни толкуйте, вы ее оскорбили. Вы любите — хорошо, но надо было прежде всего убдиться, что и къ вамъ расположены… и сдлать предложеніе, и тогда ужь.. еслибъ вамъ дали согласіе… тогда… да и тогда нельзя такъ схватить цловать какъ-то по-медвжьи, надо было сперва получить на это разршеніе… да и получивши разршеніе… дйствовать осмотрительно, а не такъ при всхъ, какъ будто побду свою торжествовать: нате. молъ, смотрите вс, какъ я властвую!

Крузовъ.

Гд вы вычитали такой церемоніалъ поцлуя?.

Таня.

Въ законахъ приличнаго общества.

Крузовъ.

Разв приличное общество создано не такъ, какъ вс мы гршные? не уметъ ни радоваться, ни увлекаться?

Таня.

Все-таки сдерживая себя.

Крузовъ.

Даже въ лучшихъ порывахъ? и этого требовала отъ меня Нина?! О! въ такомъ случа она была бы куклой, и я считалъ бы ее неспособной ни къ какому теплому чувству.

Таня.

Куклой? вы осмлились сказать! Такъ я съ вами и говорить не стану Послушайте, вдь кажется, вы не то, что вс эти другіе.— вы умне ихъ. Они видятъ только вншнее, только гордость и недоступность, да вдь и не стоютъ они другаго обращенія, — а вы… Господи!… когда къ вамъ… Это безсовстно!… вы бы должны знать, что подъ этой гордостью кроется цлое сокровище прелестной души.

Крузовъ.

Я и знаю.

Таня.

Вы сколько разъ мн это говорили… тамъ, зимой, въ Петербург, когда бывало что-нибудь расшевелитъ Нину, затронетъ за живое, и она вспыхнетъ вся. Помните ваши слова: что передъ честнымъ и великодушнымъ поступкомъ она никогда не остановится?

Крузовъ.

Я отъ нихъ не отказываюсь, но въ настоящемъ случа…

Таня.

Въ настоящемъ случа вы должны говорить совсмъ не то, что вы говорите.

Крузовъ.

Почему это?

Таня.

Потому что, потому что… такъ надо. Могли бы вы хоть разъ послушаться, не разсуждая.

Крузовъ.

И говорить не то, что думаю? Нина Петровна затяла безсмысленную, безтактную исторію…

Нина — про себя.

Правда.

Таня — невольно вскакивая.

Ради Бога!

Крузовъ.

Что-съ?

Таня.

Вы не въ состояніи разговаривать безъ рзкихъ словъ?

Крузовъ.

Я оправдываюсь.

Таня.

Ахъ! еслибъ вы знали, въ какое ужасное положеніе вы меня ставите… еслибъ вы только знали?.. сказать-ли вамъ?— ну да, я вамъ сочувствую, я не сомнваюсь въ вашей любви къ Нин, я хотла-бы… хотла-бы помочь вамъ… но вы своими замчаніями портите вс мои надежды и затрудняете дло… и хуже всего то, что я не могу вамъ объяснить, почему это такъ. Къ чему рзкости? къ чему?.. я васъ прошу, говорите иначе, говорите другое: какъ она вамъ дорога, какъ въ ней вся ваша жизнь!— теперь такъ говорите… Поймите-же: теперь… въ настоящую минуту это нужно для вашего успха.

Нина — про себя.

Что такое?

Таня.

Поймите: рзкое слово, пустое слово… но вдругъ она его услышитъ… кто-нибудь подслушаетъ, передастъ… и это опять разстроитъ ея хорошее, расположеніе… Изъ пустяковъ опять выйдетъ…

Нина — про себя.

Она меня выдаетъ.

Таня.

Мн это было-бы больно, очень больно, я знаю, какъ вы искренно любите другъ друга… то-есть про нее я этого не знаю наврно, но мн кажется, вы для нея лучше всхъ… и такъ-бы я желала… Нтъ! я запутаюсь, я запутаюсь, я не могу такъ, когда съ одной стороны вы, съ другой она, — я между двухъ огней.

Крузовъ.

Въ какомъ отношеніи?

Таня.

Оставимте этотъ разговоръ до другаго раза… я чувствую, что у меня языкъ начинаетъ болтать помимо воли, что не слдуетъ.

Крузовъ.

Отчего?

Таня.

Оттого что въ настоящую минуту я стснена, у меня камень на душ, я не могу сказать почему, но ей-Богу… Уйдите, ждите меня у рощи… я приду, я даю вамъ слово, что приду.

Крузовъ.

Но такъ внезапно…

Таня.

Мн слишкомъ близко къ сердцу ваше счастье, ея счастье… я боюсь, что выйдетъ наоборотъ, уйдите.

Нина — выступая.

Останьтесь.

Таня.

А!.. слава Богу!.. гора съ плечъ!

Крузовъ — про себя.

Вотъ въ чемъ тиски?.. насъ подслушивали.

Таня.

Нина… ты хочешь, чтобъ я теб говорила все, что найду въ теб дурнаго?.. ну!.. если ты разсердилась на него за эти вздорныя слова, если не видишь, что по любви сорвалось съ языка… Нина, это будетъ очень… дурно съ твоей стороны.

Нина.

Нисколько не сержусь, напротивъ…

Крузовъ.

Что?

Нина.

Напрасно ты такъ волновалась, я съ каждымъ словомъ его согласна и особенно съ тмъ, что передъ честнымъ поступкомъ не остановлюсь, — я оправдаю это мнніе… (Крувову.) Я прошу простить меня.

Крузовъ.

Благодарить, боготворить васъ!..

Нина.

Вы спрашивали, что вамъ длать: возьмите баловня невстой, если хотите.

Таня.

А! Нина! дай мн разцловать тебя!

Крузовъ.

Нтъ, позвольте, это мое дло. Не вы женихъ, а я… теперь даже по церемоніалу можно.

Цлуетъ Нину.

Таня.

Пускай-ка посл этого ее осуждаютъ! пускай считаютъ холодной и тщеславной… О! какъ имъ всмъ будетъ стыдно!.. и какъ я рада!

Входитъ Прутиковъ.

XII.
Т-ЖЕ и ПРУТИКОВЪ, потомъ КУРИЛИНЪ и ФРЕЗЕ.

Прутиковъ — не замчая Нины, Тан.

Послушайте, я спшу васъ предупредить: Серафима Ивановна велла уложить ваши вещи.

Входитъ Курилинъ.

Курилинъ.

Татьяна Дмитріевна, мы узжаемъ вс съ вами.

Таня.

Куда? что такое?

Входитъ Фрезе.

Фрезе.

Я имъ сказалъ, что вы сами приказали уложить ваши вещи, и отъ вашего имени я ужь положилъ вашъ сундукъ въ коляску.

Таня.

Кто васъ просилъ?

Фрезе.

Я не допускаю, чтобы люди говорили, что васъ попросили ухать отсюда, сами вы можете хать, но чтобы васъ…

Таня.

Выгнали, что-ли?

Фрезе.

Я даже произнести этого слова не ршаюсь.

Курилинъ — замтя Крузова.

И вы здсь?.. стало быть, вс вмст демъ?

Прутиковъ.

Нтъ, вс не усядемся, коляска четверомстная, а если Татьяна Дмитріевна…

Нина.

Куда вы это собрались?

Фрезе.

Мы обязаны совсмъ ухать отсюда…

Крузовъ.

Дорога скатертью,— я съ вами не поду, мн и здсь хорошо, мн здсь чего лучше быть нельзя.

Входятъ Слетаева, Чепурыжниковъ и Лиза.

XIII.
Т-ЖЕ, СЛЕТАЕВА, ЧЕПУРЫЖНИКОВЪ и ЛИЗА.

Слетаева.

Какъ? распоряжаться у меня по своему? погодите! (Увидя всхъ, удивленно.) Вс тутъ! что за сборище? (Увидя Крузова.) И вы? (Чепурыжникову.) Какъ-же мн съ нимъ теперь, я ужь и не знаю: сердиться на него или нтъ?.. онъ все-таки одинъ только и любитъ Нину.

Чепурыжниковъ.

Какъ угодно, матушка.

Слетаева — махнувъ рукой.

Ну, ужь тебя спроси только!

Таня.

Серафима Ивановна…

Слетаева.

Довольно-съ… вы можете хать со всми, довольно мы натерплись… Пойдемъ, Ниночка… Никого намъ не надо, мы одн съ тобой…

Нина.

Нтъ, мама, не одн, у меня есть другъ, — врный и преданный до самоотверженія… (Цлуетъ Таню.) И есть еще… женихъ.

Вс — кром Тани.

Женихъ!? Женихъ!?

Нина.

Вотъ этотъ. Всхъ остальныхъ я отдаю Тан. Вс трое могутъ на ней жениться.

Курилинъ.

Какъ вс трое?

Нина.

Вдь вы вс трое длали ей предложеніе.

Таня.

Но я ни за одного не пойду, потому что ни одинъ не спросилъ руки Нины.

Фрезе

Чтобъ жениться на васъ, надо было свататься къ Нин Петровн?— неосновательно.

Нина.

Я бы не помшала, я бы вамъ всмъ отказала наврно.

Курилинъ и Прутиковъ.

О-о-о!

Фрезе.

Сегодня-же уду.

Слетаева.

Я опомниться не могу. Нина! ты дала согласіе?.. А я-то какъ радовалась, что мы со всми перессорились и что они удутъ. Ну, если вы приказываете… (Крузову.) Попробуйте только не сдлать ее счастливой! попробуйте только!

Лиза.

Такъ узжать не будетъ никто?

Нина.

Баловень проситъ всхъ остаться… не станемъ больше ссориться.

Лиза.

У насъ батюшка въ гимназіи говорилъ: худой миръ лучше доброй ссоры.

Слетаева

Оставайтесь вс! (Легкій ропотъ жениховъ.) Нина такъ желаетъ.. Я и коляски не дамъ… Чепурыжниковъ, вели отложить коляску.

Фрезе.

Я все-таки уду. Быть заштатнымъ женихомъ и непрезентабельно, и нелогично.

Чепурыжниковъ.

Какова наша Ниночка-то! ангелъ-то нашъ! все устроила, успокоила… крыломъ своимъ повяла — все тихо, мирно…

Таня.

Серафима Ивановна, да отдайте ему сно, а то онъ не уймется въ своихъ восторгахъ.

ОТЪ АВТОРА

БАЛОВЕНЬ.

ПЕРВОЕ ДЙСТВІЕ.

ВТОРОЕ ДЙСТВІЕ.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

Читайте также: