Семь миллионов, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894

Драматургия
Время на прочтение: 19 минут(ы)
Скачать в PDF

ДЛЯ СЦЕНЫ.

СБОРНИКЪ ПЬЕСЪ.

Томь шестой.

ИЗДАНІЕ ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Шредера, Гороховая, 49.
1894.

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

‘Семь милліоновъ’, есть передлка изящной вещицы французскаго репертуара, комедіи ‘La cigarette’. Вс пять ролей пьесы одинаково благодарны и представляютъ разнообразіе сценическихъ нюансовъ. Особенно сопоставленіе пылкой капризницы-милліонерши съ ея спокойной, ровной, даже какъ-бы совершенно холодной и равнодушной компаніонкой составляетъ интересный, сценическій эффектъ. Комическія роли двухъ стариковъ очень смшны.

В. А.

СЕМЬ МИЛЛІОНОВЪ.

КОМЕДІЯ-ШУТКА ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

Г. Д.

Сюжетъ заимствованъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Довильская, Елена Львовна,— богатая сирота, двушка.
Юшева, Анна Ивановна,— ея компаньонка.
Гравичъ, Андрей Николаичъ.
Каратовъ,— отставной военный.
Отрушкинъ, — банкиръ.
Слуга.

Дйствіе происходитъ въ Петербург у Довильской.

Богатая гостинная.— Юшева читаетъ книгу, входитъ Гранинъ.

1.
ЮШЕВА и ГРАВИЧЪ,— въ конц СЛУГА.

Юшева. А! Андрей Николаевичъ! (Онъ раскланивается.) Что это вы приходите не во время?
Гравичъ. Какъ не во время?
Юшева. Разв вамъ вчера не было сказано, что въ этотъ часъ Елена Львовна подетъ въ концертъ?.. Ея нтъ дома. Если хотите ее видть, скорй скачите туда, вы ее еще тамъ застанете.
Гравичъ. Нтъ, я не поду.
Юшева. Напрасно, потому что, скажу вамъ прямо, на васъ очень сердиты, васъ ждали цлыхъ полчаса, чтобы хать вмст.
Гравичъ. Мн конечно очень больно, что я могъ прогнвить Елену Львовну, но я все таки въ концертъ не поду. Я нарочно пришелъ, чтобы видть васъ одну, съ вами мн легче говорить откровенно.
Юшева. Боже мой, что такое? какой важный тонъ!— вы словно готовитесь исповдаться.
Гравичъ. Вы угадали, да, я хочу исповдаться.
Юшева.. Въ чемъ-же такія ваши прегршенія?— въ церковь не ходите? родителей не уважаете? Что тамъ еще?
Гравичъ. Мой грхъ обманъ. Самый гадкій обманъ. Я обманулъ человка, котораго люблю больше счастья, больше жизни…
Юшева. Словомъ, Елену Львовну.
Гравичъ. Да.
Юшева. Чмъ же вы ее обманули?
Гравичъ. Ахъ! все это вчный ложный стыдъ!.. изъ за него мы всегда такихъ дураковъ разыгрываемъ… Слушайте, я вамъ объясню это послдовательно. Съ первой встрчи Елена Львовна понравилась мн — ну просто до сумасшествія, до того, что я готовъ былъ бжать отъ нея,— но, признаюсь, не могъ… я чувствовалъ какую-то неодолимую жажду знакомства съ ней, близости къ ней… Для чего?.. зачмъ?— все равно!— я не разсуждалъ. Я сказалъ себ, что добьюсь этого — и добился.
Юшева. Ну-съ, такъ чтоже?
Гравичъ. Но вотъ тутъ то и глупость. Елена Львовна богатая двушка, что я говорю богатая, у нея семь милліоновъ состоянія, это ужь больше, чмъ богатство… чтобъ быть близкимъ въ ея дом, свободнымъ въ моихъ поступкахъ, во всемъ этомъ — назовемъ его: общеніи съ ней, я долженъ былъ хоть имть видъ человка — ну… вполн достаточнаго.
Юшева. Разв вы не богаты?
Гравичъ. Нтъ, у меня нтъ никакого состоянія. По крайней мр теперь. Когда я познакомился съ Еленой Львовной у меня былъ капиталецъ тысячъ въ тридцать который я цликомъ ухлопалъ въ пять мсяцевъ этого знакомства.
Юшева. Какъ-же такъ? почему?
Гравичъ. Потому что я долженъ былъ казаться богатымъ, а для этого…
Юшева. Какъ глупо!
Гравичъ. Я уже самъ сказалъ, что глупо,— но что длать. За нсколько дней этого милаго знакомства, я отдалъ-бы послднюю рубашку. Ложный стыдъ, все этотъ ложный стыдъ, а какъ быть иначе?.. Вамъ говорятъ: возьмите ложу въ оперу, или подемте маленькимъ пикникомъ за городъ… или Господи!— Мало-ли этихъ причудъ у избалованной богатой барышни… Не могу-же я ей представить счетъ: столько истрачено на театръ, столько на шампанское, на букеты, на цвты, на подарки, на заграничное путешествіе, а между тмъ, это все довело меня до финала моего романа.
Юшева. То есть?
Гравичъ. У меня осталось денегъ ровно столько, чтобы расплатиться въ Петербург съ мелкими должниками и ухать въ деревню Саратовской губерніи, которая какимъ-то чудомъ еще уцлла… обращаюсь въ мужичка-хлбопашца… буду ростить хлбъ, служить по выборамъ…
Юшева. Вы хотите ухать? и навсегда?.. въ деревню?— Серьезно вы это говорите?
Гравичъ. Совершенно серьезно. Мн другаго ничего не остается.
Юшева. Такъ стало быть ваша любовь къ Елен Львовн была напускная любовь, шалость? шутка?
Гравичъ. Ахъ еслибъ-такъ, я бы не дотянулъ до послдней копйки, я бы ухалъ раньше.
Юшева. Зачмъ же вообще узжать? какъ будто вы не замтили… ну перестанемъ пустословить, будемъ говорить благоразумными серьезными людьми, послушайте… Елена Львовна конечно немножко капризнаго характера, скажемъ даже взбалмошнаго, но вдь это понятно почему?— Она осталось круглой сиротой съ милліоннымъ состояніемъ, ее всегда баловали до безобразія, ей льстили съ дтскихъ лтъ, другая на ея мст была-бы невыносима.
Гравичъ. Разумется.
Юшева. А ей такъ противны лесть и ложь, что она перессорилась со всми своими благодтелями — дтства… и, вы видите, знакомыхъ у нея очень мало. Всхъ этихъ жениховъ своихъ… было время, когда каждый мсяцъ являлся новый женихъ… она съумла такъ — спровадить, что теперь ужь никто, расчитывающій на ея богатство, не сунется свататься… кром разв вотъ этихъ двухъ старыхъ дураковъ, Маратова и Отрушкина, ихъ-то еще она терпитъ, для развлеченія, чтобъ надъ ними посмяться. Она двушка честная, умная, добрая…
Гравичъ. Зачмъ вы мн ее хвалите?— поврьте, что никто ей такихъ похвалъ не подберетъ, какъ я.
Юшева. Я хочу сказать, что теперь, въ 22 года, съ ея выработкой и увренностью, она неспособна увлечься зря, полюбить легкомысленно и если нашелся человкъ… ну да,— вы ей нравитесь… я вамъ прямо шепну, что эта неприступная невста къ вамъ очень благосклонна.
Гравичъ. Вы думаете?
Юшева. Вамъ это можно сказать, вы человкъ скромный, порядочный и заноситься не станете. Да, она тоже васъ любитъ, къ чему же выдумывать такія глупости: узжать куда то въ глушь? у нее есть чмъ выкупить ваши тридцать тысченокъ, женитесь на ней и вотъ вамъ лучшая развязка. Надюсь, что ея милліоны не могутъ служить препятствіемъ.
Гравичъ. Вотъ тутъ то вы и ошибаетесь: именно ея милліоны то и разбиваютъ все дло.
Юшева. Какимъ образомъ?
Гравичъ. Помилуйте, да при первомъ-же объясненіи, при первомъ признаніи въ любви, она иметъ полное право подумать, что я, какъ вс, ищу ея денегъ. (Движеніе Юшевой.) А если сейчасъ не подумаетъ, это можетъ быть случится потомъ-когда нибудь, что еще хуже… Особенно въ виду моего теперешняго полнйшаго раззоренія… Нтъ Анна Ивановна, вы видите сами, что эта женитьба невозможна… или… или… разв если бы…
Юшева. Если бы что? договаривайте.
Гравичъ. Если бы наши роли перемнились, если бы Елена Львовна сама сказала мн: я люблю васъ, я хочу за васъ выйти замужъ.
Юшева. О! вы требуете, чтобы…
Гравичъ. Да и тогда бы я, можетъ быть призадумался, потому что такой эксцентричный поступокъ могъ быть капризомъ и еще не ручался-бы за прочное счастіе.
Юшева. Какой вы тяжелый человкъ!.. нтъ, вы ее не любите.
Гравичъ. Я люблю ее отъ всей души, я не тяжелый человкъ, а честный и здравомыслящи. Я не хочу, чтобъ ея деньги были когда-нибудь причиной малйшей ссоры между нами и оттого я на ней не женюсь. Я провелъ подл нея пять мсяцевъ полнаго блаженства,— теперь оно кончено. Я заране зналъ, что оно должно кончиться.
Входитъ слуга.
Слуга. Анна Ивановна, тамъ Генералъ Маратовъ и господинъ Отрушкинъ…
Юшева. А! ваши соперники (Слугъ.) Проси сюда. (Слуга уходитъ.) Елена Львовна поручила мн передать имъ кое-что, надъ чмъ они не посмются. Угодно вамъ смотрть комедію?
Гравичъ. Нтъ, мн некогда, я ухожу.
Юшева. Здсь пройдите, коли не хотите съ нимъ встртится. Вы вернетесь по крайней мр?
Гравичъ. Конечно, я вернусь. Я узжаю, я не скрываюсь. Чрезъ полчаса я приду проститься съ Еленой Львовной,
Юшева.Такъ до свиданья.
Гравичъ. Да свиданья.

Уходитъ. Изъ противоположной двери входятъ Маратовъ и Отрушкинъ.

2.
ЮШЕВА, МАРАТОВЪ и ОТРУШКИНЪ.

Маратовъ. Прелестнйшая Анна Ивановна, примите привтъ…
Отрушкинъ. Здравствуйте.
Юшева. Здравствуйте господа. Садитесь, пожалуйста. Какъ видите, Елены Львовны нтъ дома, но она мн поручила передать вамъ новость, которая доставить большую радость одному изъ васъ.
Маратовъ. Одному изъ насъ двухъ?
Юшева. Да.
Маратовъ. Кому?
Юшева. Я не знаю.
Маратовъ. Жаль!— очень жаль… это-то именно интересне всего.
Юшева. Вы оба любите Елену Львовну. (Оба вздыхаютъ.) Оба хотите на ней жениться (Новый вздохъ, при чемъ Маратовъ даже нсколько приподымается на стул.) Ну-съ, такъ я должна вамъ сказать, что она наконецъ ршилась… ршилась выйти замужъ за одного изъ васъ.
Отрушкинъ. За одного изъ насъ двухъ?
Юшева. Да.
Отрушкинъ. За кого?
Юшева. А! я не знаю.
Отрушкинъ. Жаль!— крайне сожалю… потому что именно въ этомъ то и весь интересъ.
Юшева. Можетъ быть вы удивляетесь, почему среди столькихъ поклонниковъ и обожателей, Елена Львовна выбрала именно васъ…
Маратовъ. Я, съ своей стороны, нисколько не удивляюсь.
Отрушкинъ. И я не удивляюсь.
Юшева. Вы видли, господа, какіе у нея были женихи, гораздо лучше васъ и по лтамъ, и по положенію, и по красот, и по уму.
Маратовъ. Позвольте…
Юшевъ. Но она всхъ отстранила… кого прямо, кого намекомъ… словомъ вс ее оставили въ поко, кром васъ двухъ, вы тверды и непоколебимы, васъ ничто не беретъ, ни насмшки, ни презрнье.
Маратовъ. Что она такое говоритъ?
Юшева. Вотъ-эта то ваша врность ей и твердость ее боле всего тронули.
Отрушкинъ. Слава Богу.
Юшева. Къ несчастью только вы оба вмст не можете на ней жениться Ей поневол приходится выбрать одного изъ васъ,— и этотъ выборъ ей показался совершенно невозможнымъ.
Маратовъ. Ну я бы могъ ей посовтовать.
Отрушкинъ. Если бы меня спросила…
Юшева. Совершенно невозможнымъ. Вы оба, каждый по своему, съумли произвести на Елену Львовну совершеннно одинаковое впечатлніе. И такъ она ршила предложить вамъ маленькое испытаніе, кто изъ васъ его выдержитъ, за того она и выйдетъ замужъ.
Маратовъ. Испытаніе?
Юшева. Да.
Маратовъ. Какое?
Юшева. Сейчасъ узнаете. Будьте такъ добры подождать.
Отрушкниъ. Скажите по крайней мр это что нибудь трудное?
Юшева. О! нисколько.
Отрушкинъ. Тмъ лучше.
Юшева. Самое пустое дло… но если вы его исполните,— это пустое дло,— вы тмъ докажете
Елен Львовн величайшую любовь, какая только бываетъ на свт.
Отрушкинъ. Величайшую любовь!… Ваше превосходительство, вы понимаете что такое?— я ничего не понимаю.
Маратовъ. Я тоже не понимаю.
Юшева. Сейчасъ поймете. Потрудитесь подождать.

Уходить.

3.
МАРАТОВЪ и ОТРУШКИНЪ.,

Маратовъ. Удивительное дло, я былъ въ полкомъ убжденіи, что единственный человкъ, который посл Меня могъ еще нравиться Елен Львовн, это — Гравичъ… онъ всегда съ ней…
Отрушкинъ. Вообразите я тоже. Я всегда думалъ, что если она не захочетъ за меня выйти замужъ, то возьметъ Гравича.
Маратовъ. А между тмъ оказывается, что вы мой соперникъ, и единственный соперникъ!
Отрушкинъ. Боже моя — да, ваше превосходительство… мы соперники другъ другу.
МараТОВЪ. (Посмиваясь.) Я O4Hb радъ.
Отрушкинъ. (Такъ-же.) А я то еще больше.
Маратовъ. Потому что если въ этомъ дл мн некого бояться кром васъ…
Отрушкинъ. И я хотлъ сказать: если именно вы единственная помха для меня…
Маратовъ. Я могу съ нкоторой увренностью надяться…
Отрушкинъ. Вотъ, вотъ именно я тоже хотлъ сказать…
Маратовъ. Меня только одно безпокоитъ:, это испытаніе. Чтобы такое могло быть?
Отрушкинъ. По словамъ Анны Ивановны какіе то пустяки.
Маратовъ. А между тмъ этими пустяками мы можемъ доказать величайшую любовь. Да, конечно, оно хорошо, что это пустяки, но я бы не остановился и передъ боле важнымъ испытаніемъ, чтобы доказать моей милой Леночк…
Отрушкинъ. А! вы ужь ее называете Леночкой?
Маратовъ. Да, въ моихъ мечтахъ я съ ней очень интименъ… иногда Леночка… иногда Леля… иногда Мамочка… Да, такъ я бы на все готовъ, чтобы доказать, что именно ея деньги… то есть именно не деньги ея, а она сама для меня…
Отрушкинъ. А вотъ кажется наше испытаніе..

Входитъ Юшева, за ней слуга вы обитъ на поднос дв чашки и сахарницу.

4.
Т же, ЮШЕВА и CЛУГА.

Маратовъ. А! Вотъ мы и узнаемъ.
Юшева. (Cлуг.)Поставьте подносъ на столъ… придвинте два стула… тамъ. (Слуга исполняетъ привязаніе и уходитъ.) Теперь господа, вы увидите, какъ это легко… Прошу покорно садиться. (Оба садятся.) Это ужасно легко, увряю васъ. Возьмите каждый по чашк и пейте… И тотъ кто изъ васъ двухъ — не умретъ чрезъ четверть часа, будетъ мужемъ Елены Львовны.
Отрушкинъ. Что такое? что? умретъ?!
Юшева. Вы не поняли? я кажется ясно говорю… Извольте, я повторю вамъ: здсь приготовлены для васъ дв чашки кофе.
Маратовъ. А! это кофе…
Юшева. Да. Каждый изъ васъ выпьетъ одну изъ этихъ чашекъ и тотъ, который черезъ четверть часа посл этого останется живъ — женится впродолженіи мсяца на семи милліонахъ Елены Львовны. Ну-съ, кажется теперь я говорила ясной русской рчью.
Маратовъ. Да, русской, правда, и довольно ясной, но во всякомъ случа рчью не совсмъ обыкновенной.
Юшева. И вы видите, что это очень легко.
Отрушкинъ. Очень легко, очень легко… Такъ стало быть въ одной изъ этихъ чашекъ…
Юшева. Положенъ сильный ядъ.
Маратовъ. Однако вдь это… вдь это…
Юшева. Какъ же быть иначе? За обоихъ васъ Елена Львовна не можетъ выдти замужъ, такъ одинъ долженъ непремнно умереть, чтобы опростать мсто другому и не смущать ея семейнаго спокойствія.
Отрушкинъ. Позвольте, а въ другой чашк?..
Юшева. Въ другой чашк нтъ ршительно ничего.
Маратовъ и Отрушкинъ. А!..

Встаютъ и обходятъ столъ, такъ что Маратовъ садится на мсто Отрушкина, а Отрушкинъ на мсто Маратова.

Юшева. Мняться мстами вы можете.
Маратовъ. Странное дло, сейчасъ мн казалось что надо взять эту чашку, а теперь…
Юшева. Вы тоже можете подложитъ сахару, если хотите.
Отрушкинъ. Что?
Юшева. Сахару подложить можете, вдь кажется я громко сказала.
Маратовъ. Это разумется шутка? сознайтесь, что шутка… нельзя же въ самомъ дл такъ среди: бла дня отравлять людей какъ крысъ.
Юшева. Думайте, что хотите, я ничего не знаю. Я передала вамъ, что мн поручила Елена Львовна.
Маратовъ. А впрочемъ что вы думаете? при ея молодости, неопытности и съ этимъ эксцентричнымъ характеромъ.
Отрушкинъ. И съ семью милліонами, которыми можно закупить любое правосудіе.
Маратовъ. Но понимаете, вдь она рискуетъ,— вдь это уголовное преступленіе…
Юшева. Мн какое дло.

Входитъ Довильская.

5.
Т-же и ДОВИЛЬСКАЯ.

Довильская. А! здравствуйте, господа… Ну, чтожь? выпили?
Юшева. Нтъ еще…
Довильская. Еще нтъ?.. и все еще думаете,— напрасно, господа, кофе можетъ простынуть и тогда…

Снимаетъ шляпу и накидку.

Маратовъ. Ядъ будетъ недйствителенъ?
Юшева. Нтъ, онъ подйствуетъ также быстро, но холодный кофе не вкусенъ, вы вдь не любите холодный кофе.

Беретъ шляпку и накидку Довильской и уходитъ.

6.
Т-же безъ ЮШЕВОЙ.

Маратовъ. Прелестнйшая Елена Львовна… это не серьезно?… это…
Довильская. Совершенно серьезно, генералъ… вдь вы-же мн сами сколько разъ говорили, что представься вамъ только случай умереть за меня…
Маратовъ. Да я говорилъ…
Отрушкинъ. И я тоже, правда…
Довильская. Вотъ видите.
Маратовъ. Но вдь надо понимать какъ это было сказано… Я говорилъ, что готовъ пожертвовать жизнью, чтобъ видть васъ счастливой. Теперь предположите, что я выпью чашку съ ядомъ, тогда вдь онъ на васъ женится…
Довильская. Конечно.
Маратовъ. Я его знаю, вы съ нимъ не будете счастливы.

Отходитъ вправо.

Отрушкинъ. Я только что это хотлъ сказать… Вообразите что я бы отравился: вдь тогда онъ будетъ вашимъ мужемъ… и стало быть я буду причиной вашего несчастія.— никогда, никогда, никогда!
Довильская. Въ самомъ дл? вы думаете, что нашъ генералъ…
Отрушкинъ. Генералъ! генералъ!— какой онъ генералъ?… никогда онъ и не былъ генераломъ. Онъ одинъ разъ за болзнію дворянскаго предводителя исправлялъ его должность, такъ получилъ два пакета съ надписью ‘Его Превосходительству’ оттого и называетъ себя генераломъ… Онъ просто капитанъ въ. отставк, если вы за него замужъ выйдете, вы будете капитанша.
Довильская. Неужели только капитанша!!?
Маратовъ. (Тихо ей.) Что онъ вамъ сказалъ?
Довильcкая. Ничего… про васъ право ничего…
Маратовъ. Не совтую вамъ выходить за него замужъ, онъ мошенникъ… Вы милое, неопытное дитя, вы не смотрите, что онъ. на себя напускаетъ представительный видъ… онъ настоящій мошенникъ въ полномъ смысл этого слова. Если вы за него выйдете, вы будете женой мошенника. Я бы не говорилъ этого конечно, еслибъ вы были бдны… все таки мошенники, которые не сидятъ въ тюрьмахъ, очень уважаются въ обществ за ихъ деньги,— но вамъ съ вашимъ состояніемъ это ршительно не нужно.
Отрушкинъ. (Подходя.) И потомъ, чмъ боле я думаю, въ ваши юные года и съ вашей доброй душой. это невозможно… я беру въ свидтели капитана…
Маратовъ. Какого капитана?
Отрушкинъ. Виноватъ, я беру въ свидтели его превосходительство, вы добры, эта несчастная идея не могла прійти вамъ самимъ въ голову.
Маратовъ. Я увренъ, что это испытаніе вамъ посовтовала ваша Анна Ивановна.
Отрушкинъ. Я всегда замчалъ въ этой двиц что-то зврское… спокойное, холодное… это она выдумала такое испытаніе.
Довильская. Да, я съ ней посовтовалась.
Отрушкинъ. Я зналъ, я наврно зналъ… но это неблагодарность съ ея. стороны!— вы ее къ себ приблизили, вы съ ней обращаетесь чуть ли не какъ съ сестрой, а она васъ подводитъ… вы знаете какъ она васъ подводитъ?.. Ну предположите, что мы примемъ испытаніе.
Маратовъ. Предположите, что мы выпьемъ эти чашки.
Отрушкинъ. И вдругъ одинъ изъ насъ падаетъ бездыханнымъ трупомъ здсь, къ вашимъ ногамъ.
Довильская. (Съ ужасомъ.) О! это ужасно!
Отрушкинъ. Да-съ, что-бы вы сдлали?
Довильская. (Мняя тонъ и очень спокойно.) Я бы приказала его убрать.
Маратовъ. И только! какое убійственное хладнокровіе!… Хорошо, его бы унесли, но вы думаете это бы прошло вамъ даромъ?.. разнесся-бы слухъ объ этомъ происшествіи и прокурорскій надзоръ явился-бы потребовать у васъ отчета.
Довильская. Я бы отлично съумла отвтитъ прокурорскому надзору.
Маратовъ. Какъ?
Довильская. Я бы позвала Анну. (Зоветъ). Анна! поди сюда…

Входитъ Юшева.

7.
Т-же и ЮШЕВА.

Юшева. (Войдя.) Что вамъ угодно?
Довильская. Вы увидите, какъ это просто. Анна, возьми одну изъ этихъ чашекъ и выпьемъ вмст. (Об пьютъ.) Вотъ.
Маратовъ и Отрушкинъ. Аа!!.
Довильская. Да, правда, холодный кофе, очень не вкусенъ.
Отрушкинъ. Елена Львовна…
Довильская. Надюсь, что мн нечего бояться прокурорскаго надзора.
Маратовъ. Гм… гм!.. вы посмялись надъ нами.
Довильская. (Смясь.) Вольно-же вамъ было не выпить, вы бы меня поставили въ большое затрудненіе… мн бы пришлось выйти замужъ за васъ обоихъ… Но Анна была такъ уврена, что вы не выпьете.
Маратовъ. А! это все она.
Отрушкинъ. Какъ угодно, сударыня, какъ угодно… намъ остается посл этого только уйти и уступить мсто Андрею Николаевичу.
Довильская. Грави чу!!?
Маратовъ. Не трудно угадать, что когда вы такъ обращаетесь съ нами…
Отрушкинъ. Во всякомъ случа эта шутка была очень остроумна… очень… и въ доказательство того, что я нисколько не обиженъ, я вамъ дамъ добрый совтъ: Если вы хотите выйти замужъ за господина Гранича, то выходите скорй, потому что онъ бдняжка не можетъ ждать.
Маратовъ. Онъ прогорлъ въ конецъ.
Отрушкинъ. У него было тысченокъ тридцать денегъ и онъ ихъ вс просадилъ въ пять мсяцевъ, чтобы уврить васъ, что онъ богатъ.
Довильская. Чтобы обмануть меня?
Отрушкинъ. Да, чтобы вы его считали богатымъ.
Маратовъ. Какая тутъ у него была цль — я не знаю.
Довильская. Какая цль!!.
Отрушкинъ. Я тоже не знаю… я только считалъ долгомъ доложить вамъ… Пойдемте, генералъ.
Маратовъ. Идемте, милый другъ.
Отрушкинъ. Пускай на васъ женится господинъ Гравичъ, но повторяю: торопитесь этимъ бракомъ, сударыня, торопитесь… (Маратову тихо.) Какъ это глупо!— отчего вы не выпили?
Маратовъ. Вы должны были сперва выпить, тогда бы и я за вами… какъ было не догадаться!

Раскланивается съ Довильской и уходятъ.

8.
ДОВИЛЬСКАЯ, ЮШЕВА.

Довильская Дерзкіе!… невжи!… дураки!… (Пауза.) Анна!
Юшева. Елена Львовна…
Довильская. Какъ ты думаешь?— можно ли найти въ цломъ мір двушку боле несчастную, чмъ я.
Юшева. Трудно.
Довильская. Невозможно, Анна.
Юшева. Ну, нтъ, чтобы было невозможно, этого нельзя сказать.
Довильская. Говори невозможно!.. Я такъ хочу… я хочу, чтобы ты сказала, что невозможно.
Юшева. Хорошо… невозможно въ цломъ свт найти такую несчастную двушку, какъ вы.
Довильская. То-то-же. Я одна только не буду никогда любима… Каждая обыкновенная бдная двушка, когда ей объясняются въ любви, можетъ врить что это искренно, что любятъ именно ее… а не ея деньги… потому что у ней нтъ денегъ… а у меня семь милліоновъ отъ папаши… Когда я куда-нибудь вхожу, кругомъ говорятъ, вотъ семь милліоновъ явились… когда я гд-нибудь гуляю, я слышу: вотъ семь милліоновъ идутъ… и если кто осмлится замтить, что тутъ кром семи милліоновъ есть еще молодая двушка — ему отвчаютъ: ‘Ахъ — да, конечно, тутъ и эта миленькая малютка… но… но, что она такое въ сравненіи съ ея семью милліонами?!.’ вотъ оно мое несчастье, вотъ оно!.. и чтобы я не сдлала, мн этого не избжать никогда.
Юшева. О! если бы вы желали, есть средство! и очень простое…
Довильская. Есть средство? есть?
Юшева. Кто вамъ велитъ оставаться богатой?… вы можете сразу ваши денежки…
Довильская. Что такое?
Юшева. Отдать кому нибудь — и вы сдлаетесь бдной.
Довильская. Отдать мои семь милліоновъ? подарить ихъ. кому нибудь?… а — нтъ…. благодарю покорно…
Юшева. Такъ и пенять нечего.
Довильская. Вздоръ какой!.. выкинуть семь милліоновъ за окошко, какъ негодную тряпку!..
Юшева. Но вдь вы же завидуете бднымъ.
Довильская. Ты сказала вздоръ, слышишь?.. говори, что это вздоръ:— я хочу, чтобъ ты сказала, что это вздоръ.
Юшева. Извольте, Елена Львовна, я сказала вздоръ.
Довильская. То-то-же… (Пауза.) Анна…
Юшева. Что-же вы остановились?— я слушаю.
Довильская. Андрей Николаичъ… этотъ Андрей Николаичъ… ты слышала, Анна, что эти два господина сказали про вето.
Юшева. Слышала.
Довильская. Это вдь неправда?… они его оклеветали? они солгали?..
Юшева. Нтъ, они сказали правду.
Довильская. Онъ прожилъ все свое состояніе, чтобы я его считала богатымъ?
Юшева. Да.
Довильская. Зачмъ-же это?
Юшева. Очень понятно зачмъ. Вотъ оно какъ случилось: онъ васъ увидлъ и съ первой-же минуты полюбилъ.
Довильская. Да, да, я знаю,— меня нельзя видть безъ того чтобы не полюбить съ первой минуты, это ужь дло извстное.
Юшева. Но вы богаты, очень богаты,— а онъ бденъ… оттого-то онъ сперва и хотлъ бжать отъ васъ… ухать… хотлъ совсмъ ухать, но такъ какъ онъ васъ любитъ…
Довильская. То онъ остался… это тоже всегда бываетъ такъ… хотятъ ухать, но остаются… Продолжай, Анна… Онъ хотлъ ухать и остался.
Юшева. Онъ ршилъ, себ доставить удовольствіе хоть немножко пожить подл васъ, вашей жизнью. Ну для этого онъ долженъ былъ тянуться за вами во всхъ тратахъ, во всхъ расходахъ. Онъ сказалъ себ, я съумю уйти, когда у меня ничего не останется.,
Довильская. И раззорился?.. совсмъ, совсмъ раззорился, чтобы только хоть нкоторое время не отходить отъ меня? видть меня каждый день. Прелестно!… и когда-же онъ теб все это разсказалъ?
Юшева. Только что сейчасъ. Онъ былъ здсь.
Довильская. А! еще лучше… Онъ не похалъ въ концертъ но явился сюда, чтобы застать тебя одну и разсказать теб… чтобы ты меня предупре1 дала… Теперь онъ опять сюда вернется, упадетъ къ моимъ ногамъ и разыграетъ великолпную сцену.
Юшева. Нтъ. Правда онъ сейчасъ придетъ, но къ ногамъ вашимъ падать не будетъ. Онъ придетъ проститься, скажетъ вамъ, что узжаетъ,— и удетъ.
Довильская. И удетъ?
Юшева. Да.
Довильская. Самымъ таки настоящимъ образомъ удетъ, совсмъ?
Юшева. Совсмъ удетъ.
Довильская. И ты этому вришь?
Юшева. Я этому врю, конечно.
Довильская. Какіе пустяки… Говори, что ты этому не вришь, я хочу, чтобы ты сказала, что этому не вришь.
Юшева. Этого я никакъ не могу… я въ самомъ дл врю.
Довильская. Я теб говорю, онъ упадетъ къ моимъ ногамъ.
Юшева, Я сама ему это совтовала: пускай, молъ, прямо скажетъ вамъ, что васъ любитъ,— но, нтъ, ни за что… Тогда говоритъ, Елена Львовна сейчасъ можетъ подумать, что я хочу на ней жениться изъ за ея богатства.
Довильская. Вотъ какъ!
Юшева. И онъ-былъ правъ: вы таки подумали… онъ говоритъ, что жениться на васъ можетъ только въ одномъ случа… для этого нужно… нтъ вы разсердитесь, я не буду повторять его слова.
Довильская. Анна, я хочу!! слышишь, я хочу, чтобы ты мн повторила… ну, что-же нужно, чтобы онъ женился на мн?
Юшева. Нужно по его мннію… чтобы вы. вы сами сдлали ему предложеніе, вы сказали ему, что его любите… да и то это можетъ ему показаться не совсмъ ловкимъ и тогда…
Довильская. Онъ смлъ такъ сказать!?..
Юшева. Да.
Довильская. (Сердито.) Но отчего же онъ не идетъ… а… пускай только явится… пускай теперь придетъ.

Входитъ слуга. ,

Слуга. Господинъ Гравичъ.
Довильская. А!!…
Юшева. (Успокоивая ее.) Елена Львовна!..
Довильская. (Слуг.) Проси… ступай же скорй… ступай проси!.. (Слуга уходитъ.) Ты увидишь, Анна, какъ я его приму и какъ онъ будетъ благодарить себя за то, что сдлалъ теб свое признаніе.

Входитъ Гравичъ.

9.

Тже и ГРАВИЧЪ со сверткомъ бумаги въ рукахъ.

Довильская. (Едва давая ему раскланяться.) Андрей Николаичъ… правду ли говоритъ про васъ Анна, будто вы хотите ухать?
Гравичъ. Совершенно справедливо, Елена Львовна.
Довильская. Куда же вы узжаете?
Гравичъ. Въ провинцію, въ деревню.
Довильская. И когда?
Гравичъ. Сегодня, сегодня вечеромъ съ курьерскимъ поздомъ на Москву.
Довильская. Сегодня? и не хотите отложить своего отъзда ни на одинъ день?
Гравичъ. Ни на одинъ часъ даже.
Довильская. Вы узжаете, — и говорите мн объ этомъ почти въ. самый моментъ отъзда… А! я понимаю: вы предположили, что мн будетъ больно съ вами разставаться и потому хотли сдлать это разставанье наивозможно короткимъ,— дальніе проводы,— и долгіе проводы,— лишнія слезы… благодарю васъ. Что это у васъ въ рукахъ?
Гравичъ. (Растерянные.) Это вотъ?
Довильская. Да. Какой это свертокъ?.. впрочемъ если нельзя сказать: пожалуйста,— я не настаиваю.
Гравичъ. Что-же мн тутъ скрывать? На будущей недл маскарадъ у Аракиныхъ и вы меня просили доставить вамъ рисунки костюмовъ XVIII столтія,— вотъ я и принесъ.
Довильская. Вы на этомъ балу не будете?
Довильская. Нтъ, я ужь въ это время буду въ деревн. (Подавая ей рисунки.) Тутъ нсколько подходящихъ костюмовъ и можно сдлать выборъ.
Довильская. И такъ даже до послдней минуты вы заботитесь обо мн… тмъ боле мн горько съ вами разставаться… но если выдете сегодня, вамъ вроятно дорога теперь каждая минута и я метекъ эгоистична, чтобы задерживать васъ.
Гравичъ. Въ такомъ случа позвольте проститься…
Довильская. Передъ нами еще жизни много, а желзныя дороги уничтожаютъ всякое разстояніе… встртимся когда нибудь!… какъ это говорится гора съ горой не сходится…
Гравичъ. Да-съ, я надюсь, что когда нибудь… Прощайте Анна Ивановна.
Юшева Прощайте Андрей Николаичъ.

Гравичъ уходитъ.

10.
Тже безъ ГРАВИЧА.

Довильская. Онъ ушелъ!
Юшева. Еще бы не уйти, посл такого ласковаго пріема.
Девмльсная. Это невозможно! онъ вернется.
Юшева. Вонъ онъ переходитъ улицу… Нтъ, совсмъ не похоже на то, чтобы онъ хотлъ вернуться.
Довильская. Скажи скорй кому-нибудь, чтобы побжали за нимъ,— вернули его сейчасъ-же!… (Юшева уходитъ.) О ршительно… ршительно въ цломъ мір нтъ женщины несчастне меня. (Юшева возвращается.) Анна!…
Юшева. Что прикажите!
Довильская. Анна — я… я люблю его.
Юшева. Я это знала.
Довильская. Никто въ жизни не нравился мн такъ, какъ онъ… я его выбрала…
Юшева. Знаю, знаю. Елена Львовна… и онъ тоже, онъ обожаетъ васъ, разв-бы иначе я Себ позволила предлагать ему…
Довильская. Онъ не вернется, онъ не хочетъ вернуться.
Юшева. Ну!— когда вы сами его зовете, такъ отчего-же?

Входитъ Гравичъ.

11.
Тже и ГРАВИЧЪ.

Довильская. А! Андрей Николаичъ!
Гравичъ. Вы меня звали?
Довильская, Я… я хотла (Тихо Анн.) Что ему сказать?
Юшева. (Тихо.) Почемъ я знаю.
Гравичъ. Что вамъ угодно?
Довильская. Я… Я… (Схвативъ рисунки, которые ей подала Юшева.) Я пересмотрла эти рисунки… которые вы мн принесли… ваша правда, тутъ есть выборъ, но настоящаго полнаго костюма нтъ… у васъ такъ много вкуса, Андрей Николаичъ, и вы такъ хорошо рисуете…
Гравичъ. Вы сами рисуете очень хорошо.
Довильская. Не правда, не правда, не смйте хоть вы-то это говорить!.. Мн говорятъ, что я хорошо рисую, потому что ужь такъ положено: все что я длаю выходитъ прекрасно… я избалована — съ дтства, только и слышу одн похвалы,— но отъ васъ я не хочу ихъ слышать, вы не смете! вы, должны говорить правду.
Гравичъ. Я говорю, что думаю.
Довильская. Вы это говорите, чтобъ не исполнить моей просьбы.
Гравичъ. Помилуйте,— что вамъ угодно, приказывайте….
Довильская. Составьте мн по вашему вкусу изъ этихъ рисунковъ костюмъ… полный костюмъ и нарисуйте его… Вдь еще до вечерняго позда времени много.
Гравичъ. (Беретъ рисунки.) Извольте, я сейчасъ-же…

Хочетъ идти.

Довильская. Куда?.. нтъ вы здсь… рисуйте… тутъ въ моемъ кабинет все есть: и краски, и карандаши…
Гравичъ. Съ величайшимъ удовольствіемъ.

Уходитъ.,

12.
Тже безъ ГРАВИЧА.

Довильская. (Глядя ему вслдъ). Что?.. идетъ-таки?.. самымъ равнодушнымъ образомъ идетъ рисовать?!.. а ты говорила, что онъ меня любитъ!— это неправда, онъ совсмъ меня не любитъ.
Юшева. Онъ любитъ васъ, онъ очень васъ любитъ.
Довильская. Отчего-же онъ не возвращается?.. Если я его зову вернуться, онъ долженъ-же понимать… не такъ же онъ глупъ, чтобы думать, что это въ самомъ дл изъ за рисунка.
Юшева. Я вамъ говорила: онъ любитъ васъ, но онъ никогда въ этомъ не признается вамъ… онъ любитъ васъ и все таки удетъ.
Довильская. Но я не хочу, чтобъ онъ ухалъ… надо найти способъ, чтобы его остановить.
Юшева. Какъ-же это?
Довильская. Найди, Анна… какъ знаешь, мн все равно, только найди… Я хочу, я хочу, слышишь, я хочу, чтобы ты нашла способъ…
Юшева. Попробуйте то, что онъ предлагаетъ. Скажите ему сами, что вы его любите.
Довильская. Разв я ему своимъ поведеніемъ не дала этого понять? какъ-же такъ въ глаза прямо сказать: не узжайте, я васъ люблю.
Юшева. Если это единственный Способъ.
Довильская. Ты говоришь глупости, Анна… сознавайся сейчасъ, что ты говоритъ глупости!.. я хочу чтобъ ты созналась!
Юшева. Извольте — я говорю глупости… но все-таки другаго способа нтъ.
Довильская. Погоди… вотъ что… поди къ нему ты и скажи ты ему, что я его люблю.
Юшева. Я то ужь это ему говорила.
Довильская. Ну… наконецъ… скажи, что я сама тебя просила сказать ему…
Юшева. Это будетъ не то, чего онъ хочетъ.
Довильская. А! вы вс только бсить меня хотите! уйди отъ меня, уйдите вс!? Господи, господи! какъ я несчастна!!

Входитъ Гравичъ.

13.
Т-же и ГРАВИЧЪ,— въ конц слуга.

Гравичъ. Я забылъ спроситъ васъ, Елена Львовна, какого рода костюмъ вы хотите: маркизы или субретки?
Довильская. Никакого костюма я не хочу! никакого!! оставьте… ступайте, мн ничего не надо!
Гравичъ, Что съ вами, Елена Львовна?
Довильская Вы не понимаете? какой, простенькій подумаешь!.. и такъ таки, преспокойно идетъ себ, садится, рисуетъ… совершенно хладнокровно спрашиваетъ, какой костюмъ: маркизы или субретки?!… о! это ужь слишкомъ!!
Гравичъ. Вы просили….
Дрвильская. Какъ это честно притворяться непонимающимъ! какъ это достойно умнаго хорошаго человка… какъ это великодушно такъ мучить слабую двушку!
Гравичъ. Кого?..
Довильская. Анна, скажи ему, что онъ меня мучитъ, скажи ему, Анна.
Юшева. Вы мучите Елену Львовну.
Гравичъ. Чмъ-же? что я сдлалъ?
Довильская. Гордость! гордость! въ чемъ можетъ заключаться гордость порядочнаго человка? Гордиться можно чмъ нибудь дйствительно хорошимъ, какимъ нибудь подвигомъ что-ли… Самолюбіе!— когда задто наше самолюбіе?— когда насъ оскорбляютъ… А тутъ разв есть какая нибудь тнь оскорбленія? вдь это только одинъ капризъ съ вашей стороны! прихоть ваша и больше ничего!
Гравичъ. Я самъ не понимаю, что такое это? что такое тутъ?
Довильская. Уйдите, ступайте, если такъ!.. прощайте.
Гравичъ. Прощайте.

Идетъ къ двери.

Довильская. Стойте. Какъ вы смете уходить? какъ вы смете?
Гравичъ. Вдь вы-же меня прогнали.
Довильская. Я васъ могу прогнать, а вы не смете уходить… Я еще не все сказала.
Гравичъ. Я васъ слушаю.
Довильская. Вы злой человкъ, вы безсердечный, вы обманщикъ, и тмъ хуже, что вы обманывали меня… вы видите я несчастная, одинокая, всми покинутая… Что-же мн въ самомъ дл прикажете довольствоваться обществомъ Маратова и Отрушкина?… Я васъ поняла теперь, у васъ мелочный характеръ, я васъ ненавижу. Анна! скажи ему, чтобъ онъ ушелъ?.. Не смйте уходить!… Чтожь вы молчите? что-же вы не оправдываетесь?
Гравичъ. Дорогая, Елена Львовна…
Довильская. Что я за дорогая? совсмъ я вамъ не дорогая, оставьте эти нжности.
Гравичъ. Говорите прямо, чего вы отъ меня хотите? вы знаете: я вамъ слуга и рабъ, я готовъ исполнить ваше малйшее приказаніе.
Довильская. Скажите пожалуйста!
Гравичъ. Только надо приказать.
Довильская. Онъ мой рабъ! онъ мой слуга!… Стало быть теперь слуги повелваютъ господами, а господа должны слушаться безпрекословно… вы мой слуга?— когда съ такимъ упорствомъ непремнно требуете, чтобъ я вамъ признавалась въ своей любви!!
Гравичъ. Елена Львовна…
Довильская. Пріучить меня къ мысли, что всегда тутъ подл меня будетъ этотъ милый любящій человкъ — и потомъ требовать, чтобы для этого все-таки я сама ему сказала: женитесь на мн, я васъ люблю… Никогда я этого не скажу!— и еслибы я даже сто разъ больше расъ любила,— вы этого не дождетесь.
Гравичъ. Вы уже сказали, Лена! вы сказали больше чмъ нужно.
Довильская. Нтъ, нтъ, нтъ,— пожалуйста не воображайте, что это я ваше требованіе исполняй.

Садится.

Гравичъ. Такъ или иначе, все равно!! я знаю, что вы меня любите, искренно любите…
Довильская. А, вы это только теперь замтили?!. То вы за жалкій человкъ!
Гравичъ Браните меня, гоните!— я не уйду, я ни за что не уйду отъ васъ никогда въ жизни.
Довильская. Просите прощенія! сейчасъ-же извольте просить прощенья.
Гравичъ. На колняхъ, моя Лена… да, вы правы, это было ложное самолюбіе, я васъ вполн цнить не умлъ, если хоть мгновенье могъ въ васъ сомнваться.
Довильская. Встаньте!.. встаньте-же, я вамъ Приказываю… Садитесь сюда. (Онъ садится подл нея.) Вы измучили меня.
Гравичъ. Забудь это — забудь, мое солнышко. За то теперь у меня не будетъ другихъ мыслей, какъ только о твоемъ счастіи.

Онъ цлуетъ ее, она сперва только допускаетъ, потомъ внезапно цлуетъ его сама.

Юшева. Вотъ видите, совсмъ это не такъ трудно длается, какъ вамъ казалось.

Входитъ слуга, Довильская быстро встаетъ и отходивъ.

Слуга. Господинъ Отрушкинъ и генералъ Маратовъ.
Довильская. Зачмъ они? ненужно… А впрочемъ нтъ, проси. (Слуга уходитъ.) Я счастлива, мн весело и они меня посмшатъ. Что это имъ вздумало.съ такъ скоро вернуться.

Входятъ Маратовъ и Отрушкинъ.

14.
Тже МАРАТОВЪ и ОТРУШКИНЪ.

Маратовъ. Прелестный цвтокъ…
Отрушкинъ. Обожаемая Елена Львовна…
Маратовъ. Мы придумали новое испытаніе.
Довильская. Очень пріятно, господа.

Маратовъ и Отрушкинъ сухо раскланиваются съ Гравичемъ.

Маратовъ, Видите, въ чемъ дло, такъ какъ мы два соперника и одинъ изъ насъ долженъ непремнно исчезнуть… для васъ… онъ исчезнетъ.
Отрушкинъ. Исчезнетъ навсегда.
Маратовъ. Но для этого нтъ никакой надобности умирать. Мы предлагаемъ вамъ: возьмите дв бумажки, на одной поставьте крестъ, на другой ничего. Вы кладете ихъ въ вазу, каждый изъ насъ беретъ одну изъ нихъ… кто получитъ крестъ, тотъ получитъ васъ,— кто пустую бумажку, долженъ исчезнуть… ухать куда-нибудь, на глаза вамъ никогда не показываться.
Довильская. Господа, я вижу вы очень меня любите, если сочинили себ такое тяжелое, испытаніе. Длать нечего, я согласна.

Идетъ къ письменному столу, свертываетъ дв бумажки и кладетъ ихъ въ вазочку.

Маратовъ. Что? вы видите,— я говорилъ, что она согласится… а вы не хотли возвращаться.
Отрушкинъ. Но вдь я сочинилъ испытаніе.
Довильская. Выбирайте, господа.
Маратовъ. Господи, помози!..

Беретъ бумажку.

Отрушкинъ. Будь что будетъ!

Тоже беретъ бумажку.

Маратовъ. Дайте мн ту, я хотлъ ту взять!
Отрушкинъ. Извините, я не уступлю.
Довильская. Теперь поздно, господа, пусть ршитъ судьба. Итакъ, тотъ кто получить пустую бумажку…
Маратовъ. Долженъ исчезнуть.
Отрушкинъ. Навсегда.
Довильская. Вы оба даете въ этомъ клятву… не приставать ко мн больше и оставить меня въ поко?
Маратовъ и Отрушкинъ. Мы клянемся.
Довильская. Теперь можете открыть ваши бумажки.
Маратовъ. (Раскрывая.) Пустая!.. Я говорилъ, что я хотлъ ту взять, я говорилъ!
Отрушкинъ. Позвольте, вдь и у меня пустая… позвольте…
Довильская. А кто получитъ пустую бумажку… вы дали клятву.
Маратовъ. Гм… понимаю… это опять была шутка?
Отрушкинъ. Я говорилъ, что не надо было идти.
Маратовъ. Мы явились слишкомъ поздно, мсто ужь было занято.
Отрушкинъ. Правда… мы понимаемъ кому достался крестъ… Андрей Николаичъ, можно васъ поздравить?
Довильская. Вы не пророкъ, а угадчикъ. Да, вотъ мой женихъ.
Отрушкинъ. Вы послдовали моему совту, вы поторопились.
Маратовъ. Но Андрей Николаевичъ прежде кажется былъ такъ строгъ къ семи милліонамъ…
Гравичъ. Прежде, но не теперь… теперь, еслибы у нея была даже вдвое больше…
Довильская. Вы бы все-таки на мн женились?
Гравичъ. Не задумавшись.
Отрушкинъ. Вдь и мы тоже.
Маратовъ. И мы изъ за четырнадцати милліоновъ не стали-бы щепетильничать и отказываться отъ васъ.
Довильская. Но между вами есть разница.
Отрушкинъ. Напримръ?
Довильская. Вамъ достались пустыя бумажки…
Маратовъ. А ему семь милліоновъ.
Довильская. Нтъ, прежде семи милліоновъ, онъ съумлъ добыть самое необходимое, безъ чего я бы не пошла замужъ ни за кого.
Отрушкинъ. Чтожь это: самое необходимое?
Маратовъ. Талисманъ какой нибудь?
Довильская. Да, талисманъ… онъ съумлъ добыть… ну, ну, угадайте-же ну?… ахъ Боже мой: любовь мою съумлъ добыть, неужто непонятно?!

Вс смются, Маратовъ и Отрушкинъ искуственно, показывая видъ, что не обижены.

Крылов Виктор Александрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Поэзия любви, Крылов Виктор Александрович, Год: 1882
  2. Звезда падучая, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894
  3. Секретное предписание, Крылов Виктор Александрович, Год: 1888
  4. Сыны Израиля, Крылов Виктор Александрович, Год: 1901
  5. Заварила кашу — расхлёбывай, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894
  6. От преступленья к преступленью, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894
  7. Тетя Лиза, Крылов Виктор Александрович, Год: 1886
  8. Ночь после свадьбы дочери рынка Анго, Крылов Виктор Александрович, Год: 1894
Электронная библиотека