Почему-то это выгодное положение ласковых телят особенно успешно использовано нашими херсонскими, в частности одесскими, деятелями.
Так, например, просматривая списки кандидатов, баллотировавшихся в городскую думу, я с истинным умилением и восторгом заметил, что два человека — М. М. Толстой и А. А. Анатра1 — фигурировали не только в двух, но даже в трех списках. И, разумеется, в конце концов были выбраны в гласные, ибо какой-либо список должен был пройти.
Эта беспроигрышная лотерея уподобляется сосанию не двух, а целых трех маток.
Расскажите этот случай какому-нибудь европейцу — и он сочет его за скверный анекдот. Представьте себе, например, кандидата, который при выборах в Государственную думу одновременно фигурировал бы в списке правых, октябристов, кадетов и левых!
Это был бы какой-то универсальный депутат, вроде того, как есть таинственные целебные воды, помогающие и против ревматизма, и против желудочной боли, и от нервного расстройства, и от секретных болезней, способствующие подъему энергии и рощению волос.
— К чему вы стремитесь, баллотируясь в гласные думы? — спросите вы такого универсалиста.
— Занять думское кресло,— вот все, что сможет ответить он вам.
Точь-в-точь как говаривал блаженной памяти полковник Скалозуб:
Чтоб чинов достать, есть многие каналы,
Об них как истинный философ я сужу,
Мне только бы пробраться в генералы2.
Сосание двух маток, как выясняется, свойственно не только нашему городу, но и нашей деревне.
Об этом чистосердечно поведал депутат Херсонской губернии гр. Стенбок-Фермор.
Расписывая прелести ‘умеренно-правого’ положения в думе, он говорит:
‘Мы занимаем весьма выгодное положение среди правых и октябристов’.
Еще бы! Правые ценят в них ‘правоту’, умеренные и аккуратные октябристы — умеренность. И те и другие считают их своими и рады им, они же, в свою очередь, могут свободно сосать и справа и слева.
Отсюда понятно, почему, по словам почтенного депутата, ‘партии умеренно-правых для успеха и влияния совсем не нужно ее увеличение, гораздо важнее иметь больше единомышленников в соседних фракциях’.
Совершенно правильно: чем меньше телят и чем больше маток, тем выгоднее телятам.
Это двойственное положение наших херсонцев и одесситов, вероятно, вытекает из такого же двойственного положения самого здешнего края.
В самом деле. Юг России в хозяйственном отношении, особенно в сельскохозяйственном, представляет весьма прогрессивное явление. Здесь преобладает капиталистическое производство. А капитал, держащийся на научно-техническом прогрессе, должен питаться вообще прогрессивным развитием.
И вот наши Стенбок-Ферморы сосут от сосков прогресса (промышленного, конечно).
Но, с другой стороны, как хорошо пользоваться благами покровительства, таможенных пошлин, успокоения, земских начальников, малоземелья (мужицкого, конечно), сильной власти и прочей ‘правоты’, когда это дает лишний доход.
И они с тем же успехом и жаром сосут от сосцов реакции.
То же самое творится и в городе. С одной стороны — свобода торговли, прогресс, экспорт, просвещение, вольная гавань, конституция — сосец громадный и обещающий полтину на рубль.
С другой стороны — премии, успокоение, уменьшение тарифа, дешевые рабочие руки, казенные поставки, патриархальные отношения — сосец отменный и обещающий не менее рубля на рубль.
Как же после этого не запихать себе в рот оба млеконосных сосца, сулящих вместе рубль с полтиной на рубль.
Как же после этого не поместиться в двух, трех, десяти, эн плюс единица списках, раз этим путем обеспечено кресло в думе?
А различия ‘направлений’, ‘платформ’ — это ведь одна ‘идеология’. Ведь в конце концов думское кресло от того не изменится, что сидящая на нем часть тела прошла по тому, а не по другому списку!
Да здравствует кресло, а на ‘идеологию’ наплевать!
Фавн
‘Одесское обозрение’,
28 марта 1909 г.
Фельетон перепечатывается впервые.
1М. М. Толстой — крупный помещик, реакционер, А. А. Анатра — одесский промышленник.