В. В. Воровский
В кривом зеркале
Фавн
В кривом зеркале, Воровский Вацлав Вацлавович, Год: 1909
Время на прочтение: 2 минут(ы)
В. В. Воровский. Фельетоны
Издательство Академии наук СССР, Москва, 1960
Чиновник у Кузьмы Пруткова очень завидовал курице, что она ‘несется сидя’.
Если бы этот поклонник сидячих стремлений дожил до наших дней, он был бы счастлив: в лице г. Петра Струве и его присных он нашел бы идеологов своих смутных желаний.
Он узнал бы, что именно это благотворное, душеспасительное свойство курицы ‘нестись’ и в то же время ‘сидеть’ имманентно группе ‘смелых и независимых людей’ из ‘Вех’, вооружившихся ‘смелой держающей мыслью’ для великой работы — ‘борьбы с реакцией в ее подлинном убежище… в нашей собственной слабости, в наших недостатках, возводимых к их самым общим и глубоким источникам’.
Итак: самый доподлинный источник нашей теперешней реакции — ‘в нашей собственной слабости, в наших недостатках’. Причем под слабостью не следует понимать внешнюю, физическую слабость, а чисто внутреннюю, духовную, моральную, религиозную слабость.
Из этой, по глубине проникновения ‘в корень’, чисто прутковской постановки вопроса сразу явствует вывод: нужно обратить все свои силы на внутреннее самовоздействие в духе искоренения слабостей и недостатков.
А для этой великой работы самоуглубления и созерцания собственного пупка не нужно ни перемещений, ни движений. Подобно прутковской курице, можно ‘нестись сидя’.
‘Переворот нужно делать не во внешних отношениях,— смиренно говорит курица, выдавливая из себя номер ‘Вех’, то бишь яичко,— а исключительно в своем внутреннем мире’. Надо поднять свой нравственный и религиозный облик. Вот альфа и омега куриного счастья.
Насколько это внутреннее самоукрашение выше и ценнее наружных преобразований — можно видеть из такого исторического примера:
‘Кто имел,— спрашивает курица,— в русском освободительном движении наибольшее личное обаяние и в силу того мог иметь наибольшее влияние и сконцентрировать в себе наибольшую сумму авторитета? Именно люди, которые имели наименьшие права на авторитет. Русская ‘толпа’ — толпа в самом широком смысле — сама создавала себе авторитеты. Не подчинялась авторитету, как некоему объективному превосходству, а превращала в авторитет то, что угождало и ‘служило’ ей, толпе’.
Но беда в том, что эта ‘толпа’ страдает теми же ‘слабостями’ и ‘недостатками’: ‘ужасная неспособность к качественным оценкам людей, а не отсутствие людей обусловило отсутствие настоящих авторитетов в движении. ‘Толпа’ не умела ни различать, ни признавать истинного авторитета. Именно в этом сказалась и политическая, и общая духовная незрелость всего народа, и в том числе интеллигентного общества’.
Одним словом,
Не всякий вас, как я, поймет,
К беде неопытность ведет.
Ознакомившись с этими взглядами ‘несущегося сидя’ г. Струве, наш чиновник обрел бы сразу две ценности: во-первых, он нашел бы способ применить к человеку свойство, считавшееся монопольным достоянием курицы. Во-вторых, он нашел бы в философии внутреннего самосовершенствования весьма ценные практические указания. Ибо эта философия рекомендует в жизни именно то, на чем воспитывался сам чиновник: примирение с действительностью.
‘Одесское обозрение’,
12 мая 1909 г.
Активно участвуя в борьбе с идеологической реакцией, Воровский одним из первых большевистских публицистов откликнулся на выход кадетского сборника ‘Вехи’, о чем и свидетельствует, в частности, настоящий фельетон.
Объектом убийственного сарказма в фельетоне Воровского явился один из главных участников ‘Вех’, видный идеолог русского либерализма П. Струве. Проделав позорную эволюцию от легального марксизма к воинствующему идеализму и великодержавному шовинизму, этот ‘известный ренегат’, как его назвал Ленин, выражал сожаление, что интеллигенция ‘делала революцию’ вместо того, чтобы ‘все усилия сосредоточить на политическом воспитании и самовоспитании’ (‘Вехи’, 1909, стр. 8). Идее революционной борьбы кадетский идеолог противопоставлял идею примирения с самодержавной действительностью и ‘ухода в себя’. Сущность философских сентенций Струве, имеющих цель оправдать примирение с реакцией, и разоблачает Воровский в своем фельетоне.