УМСТВЕННЫЯ НАПРАВЛЕНЯ РУССКАГО РАСКОЛА.
(Статья третья.)
УМСТВЕННЫЯ НАПРАВЛЕНЯ РУССКАГО РАСКОЛА.
(Статья третья.)
А. Щаповъ.
‘Дло’, No 12, 1867
Умственные направления русского раскола, Щапов Афанасий Прокофьевич, Год: 1867
Время на прочтение: 32 минут(ы)
Селивановъ впродолженіе своей дятельности не разъ встрчалъ противодйствіе въ сред своихъ послдователей. Они даже неоднократно покушались убить его. Такъ одна двица лже-пророчица хотла убить его камнемъ, а братъ ея до 6 разъ стрлялъ въ него ружьемъ, по не могъ застрлить. ‘А посл онаго,— пишетъ Селивановъ,— ‘возстала на меня вс божьи люди, возненавидли чистоту мою, и жаловались учителю своему, пророку Филимону, который ходилъ въ слов бойко, и онъ про чистоту мою въ дух плъ, а такъ ненавидлъ, и, призвавши меня, говорилъ: ‘на тебя вс жалуются, что ты людей отъ меня отвращаешь, а я ничего не говорилъ, и все молча былъ, но онъ сказалъ: вишь какой ты, даромъ, что молчишь, смотри опасайся! А мн въ то время пристать было негд, потому что вс меня погнали. А на крестъ меня отдали іудеямъ божіи люди’. {Т. е. они выдали его въ руки полиціи. Посл. 75.} Но, несмотря на такія гоненія, Селивановъ мало-помалу одержалъ верхъ надъ всми лже-пророками и лже-пророчицами, и всхъ привелъ къ себ, къ своему ученію, и такимъ образомъ восточный гаремъ людей божіихъ преобразовался въ восточную, чурецко-евнушескую секту скопцовъ. Потъ какъ онъ самъ описываетъ, какъ онъ ходилъ по всмъ соборамъ и кораблямъ людей божіихъ и приводилъ ихъ въ свою скопческую секту: ‘По сырой земл странствуя ходилъ я, и чистоту свою всмъ явилъ, на колокольню всходилъ, и одной рукой во вс колокола звонилъ, а другой избранныхъ своихъ дтушекъ манилъ, въ трубушку трубилъ, и имъ говорилъ: Пойдите мои врные, изобранные со всхъ четырехъ сторонушекъ, идите на звонъ и на жалостный гласъ мой трубный, выходите изъ темнаго лса, отъ лютыхъ зврей и отъ ядовитыхъ змй, бгите отъ своихъ отцовъ и матерей, отъ женъ и отъ дтей, возмите съ собою только одн души, плачущіяся въ тл вашемъ! На сей мой жалостный гласъ и на колокольный звонъ нкоторые стали отъ сна пробуждаться, и головы изъ гробовъ поднимать, и изъ моря на верхъ выплывать, и изъ лсу ко мн приходить, а я тогда имлъ нужду по всмъ городамъ ходить, потому что не могъ нигд головушки еврей приклонить, ходилъ въ нищенскомъ образ и часто перемнялъ платья на себ. Однажды, не пивши и не вши, сидлъ трое сутокъ въ ям, гд бросали всякую падаль, да во ржи былъ я десять сутокъ, отчего, оченно утомившись, легъ и заснулъ, а проснулся, то увидлъ, что возл меня лежитъ волкъ, и на меня глядитъ, но я сказалъ: поди въ свое мсто! и онъ послушался меня и пошелъ, А потомъ я доживалъ въ солом двнадцать сутокъ, и пища была со мною только одинъ маленькій кувшинчикъ водицы, которую употреблялъ и по ложечк въ сутки. Но посл онаго перешелъ я къ божьему человку, но и тутъ на меня доказали, и пришли за мною съ обыскомъ, меня же тогда спрятали и завязали въ пеньковый снопъ, а которые искали, сказали хозяину: что у тебя энто какой большой снопъ? А я веллъ хозяину пробжать позади двора, въ пол лечь. Посл того еще меня искали, а я былъ въ другомъ мст, тожь у божьяго человка, мн дваться было некуда, веллъ покрыть себя свинымъ корытомъ, и тутъ меня отецъ мой покрылъ, и не нашли. И еще когда и ходилъ въ Тул въ нищенскомъ образ, и вздумалось мн итить въ село Тифинь, на ярмарку, и стихи пть, а братъ мой, Мартинушка, меня не пущалъ, и говорилъ Мартинушка: смотри, братъ, встрчай меня! И пришелъ я на ярмарку, а на оной стоялъ полкъ солдатъ, и у меня было три сумки: дв я избралъ, да хотлъ набрать и третью, а самъ себ думаю: тутъ-то меня братъ мой встртитъ съ большою добычею, и пошелъ къ солдатамъ просить милостыни: но они меня схватили, и подъ палатку къ себ взяли, и за телгу меня привязали и крпко караулили, а начальникъ имъ говорилъ: не врьте, онъ уйдетъ, и остригите ему половину головы! Тутъ солдаты остригли мн половину головушки! Наступила ночь, и солдаты вс полегли вокругъ меня, а я шибко захраплъ, будто бы уснулъ, а солдаты промежду себя и говорятъ: Этакъ старичокъ намаялся, тотчасъ уснулъ, потомъ и они вс заснули, а я, взявши, головушку свою тряпочкою обвязалъ, и чрезъ нихъ перепрыгнувши, и ушелъ въ рожь, а они меня хватились и закричали: Бжалъ! бжалъ! да и негд взять, только, однако, было: гд я бжалъ, тамъ рожь шаталась, а они и говорятъ: если пшкомъ бжать, не догонишь, а на лошади хать, то всю рожь поломаешь, а бжалъ я двадцать пять верстъ, все рожью да рчками, и еслибы я вышелъ на большую дорогу, то меня бы тамъ схватили, потому что у меня полголовы было острижено, и такъ я стороною бжалъ къ братцу своему, Мартинушк, и постучался подъ окошкомъ, а онъ выскочилъ, обнялъ меня крпко и сказалъ: о, братецъ, братецъ, говорилъ я теб, чтобы,ы не ходилъ! А я ему сказалъ: о, чтоже? я слава Богу!— А гд же теб полголовы остригли? Но я ему отвчалъ: я теб сказалъ, что прійду, а волосы выростутъ, объ этомъ не тужи. По онъ меня весьма крпко любилъ и во всемъ берегъ, я былъ молчаливъ и несмлъ: такъ куды мы съ нимъ пойдемъ, и гд намъ дадутъ блинковъ, то онъ меня все кормилъ, и подкладалъ, и говорилъ: На, шь, да шь же! а я молчалъ, кушалъ, и мы съ нимъ ходили но божьимъ людямъ, Въ одно время были мы на бесдушк, и одна двица пророчица, по ненависти, стала съ камнемъ у дверей, поднявши руку, и какъ подняла, такъ и окаменла у нея рука, а я пошелъ и легь въ ясли, и лежалъ въ оныхъ трое сутокъ, и не пилъ и не лъ, а крпко плакалъ и просилъ Отца Небеснаго: о, Огецъ мой Небесный! заступись за меня сироту, и поддержи подъ своимъ покровомъ! И Отецъ мой за меня вступился, и она видла во сн, что ее ангелы наказывали жезлами, и всю ее избили, и велли просить у меня прощенья, и сказали: если онъ тебя не проститъ, то все будетъ теб такое мученіе. Тогда она у меня просила прощенія, и говорила: прости меня, что я дерзнула поднять на тебя камень, и видла я во сн, что меня ангелъ жезломъ наказывалъ, и вс кости у меня изломаны и болятъ, и онъ веллъ мн у васъ просить прощенія, если вами прощена не буду, то все такое мученіе принимать стану, тутъ я ее простилъ. А еще братъ ея хотлъ меня застрлить изъ ружья, когда я ходилъ на праздникъ изъ села въ Тулу, въ каждый праздникъ, когда ‘прійду, то онъ выходилъ въ лсъ съ ружьемъ и стрлялъ по мн шесть разъ, но ружье, по промыслу Божію, не выстрлило ни одного разу. А посл онаго возстали на меня вс люди божьи…. Тогда я пошелъ стороною, лсомъ, къ божьему человку, Аверьяну, и, пришедши къ нему, говорилъ: любезный Аверьянушка! не оставь меня, сироту, призри и утай отъ семейства и отъ посестры своей, чтобъ никто не зналъ, пусти менія въ житницу, за что тебя Богъ не оставитъ, и онъ меня призрлъ и ходилъ ко мн тихонько отъ своихъ, и я ему объявилъ о чистот, но онъ сказалъ: боюсь, чтобъ не умереть. Но я ему говорилъ: Бе бойся, не умрешь, а паче воскресишь душу свою, и будетъ теб легко и радостно, и станешь какъ на крыльяхъ летать, духъ къ теб преселится, и душа твоя обновится, пойди къ учителю своему, пророку Филимону, и онъ теб тоже пропоетъ и скажетъ, что въ твоемъ дом тайно самъ богъ живетъ, и никто объ ономъ не знаетъ, кром тебя, который и проплъ ему все то самое, что я ему говорилъ. И тутъ онъ мн поврилъ, пришелъ и поклонился, и принялъ мою чистоту, и, по приказанію моему, объявилъ посестр своей, что я у нихъ живу, и сказалъ ей, какъ учитель ихъ обо мн въ слов провстилъ, что самъ богъ живетъ у насъ въ дом тайно, и я его принялъ. Еще въ одно время былъ я въ корабл у матушки своей, Акулины Ивановны, у которой было вольныхъ людей тысячу человкъ, у нея была первая и главная пророчица, Анна Романовна, она узнавала въ мор и ркахъ, когда будетъ рыбы ловъ, и въ поляхъ хлбу урожай, но чему и но явности она прославилась, и знавши объ ономъ, многіе изъ міру къ ней приходили и спрашивали: сять ли ныншній годъ? а также объ рыб: здить ли ловить, или нтъ? И если кому она велитъ сять хлбъ, или ловить рыбу, то много въ тотъ годъ уродится хлба и рыбы поймаютъ, а въ который годъ не прикажетъ, то ничего не поймаютъ, не уродится хлбъ, А какъ я вступилъ въ соборъ, и она тогда ходила въ слов, и людей было восемьдесятъ человкъ: вдругъ вся встрепенулась и, оборотясь ко мн, говорила: самъ богъ {Врне: лже-богъ, самозванецъ, самопрельщенный.} пришелъ, теперь твой конь блъ и смиренъ. Взявши крестъ, ходила по порядку по всмъ въ собор людямъ, давала каждому въ руки, дошла до меня послдняго, потому что я садился завсегда у самаго порогу и за порогомъ, былъ нмъ и не слышенъ, и никогда не отверзалъ устъ своихъ, и отдала мн, и говорила потомъ пророкамъ: Ступайте на округу, и угадайте, у кого богъ живетъ! Тогда пророки пошли и искали но себ и по другимъ богатымъ, и у первыхъ людей ни у кого не нашли, а на меня и не подумали. Тогда Анна Романовна сказала: для чегожь вы меня, бога, не нашли, гд я пребываю? Взяла у меня крестъ и показала всмъ: вотъ гд богъ животъ! и всмъ оное сдлалось противно и злобно, потомъ велла она выдвинуть на середину собора сундукъ, и сла на оный крпко, и меня возл себя посадила и говорила: ты одинъ откупишь всхъ иностранныхъ земель товары, и будутъ у тебя оные спрашивать, но ты никому не давай и не показывай, и сиди крпко на своемъ сундук, а теперь же тебя хотятъ вс предать, но хотя ты будешь и сосланъ далеко, и наложатъ на тебя оковы на руки и на ноги, по, по претерпніи великихъ нуждъ, возвратишься въ Россію, и потребуешь всхъ пророковъ къ себ на лицо, и станешь судить ихъ своимъ судомъ. Тогда теб отдадутъ великую честь, и пойдутъ къ теб полки полками. Новъ одно время, взявши она меня въ особую горницу и сказала: Что, я давно съ тобою хочу побесдовать: садись возл меня! и посидя, схватила крестъ и хотла привести меня, и говорила: приложись но кресту! А а взялъ отъ нея и сказалъ: дай-ко я приведу тебя снова самое! Но она, не слышавши отъ меня словъ, удивись оному, сказала: ахъ, и ты говоришь! Что мы никогда не слыхивали, чтобы ты съ кмъ говорилъ? И тутъ накатилъ на нее мой духъ, и она, сдлавшись безъ чувствъ, упала на полъ, и я испугался будто бы богъ мой ничего не знаетъ, взялъ, подунулъ на нее своимъ духомъ, и она, какъ отъ сна, пробудилась, встала и, перекрестившись, сказала: О, Господи! что такое со мною случилось? О, куды твой богъ великъ! Прости меня! взяла и приложилась ко кресту и говорила: Ахъ, какъ, что я про тебя видла! А я сказалъ: что такое видла? Скажи, такъ и я теб скажу! И тогда она мн стала разсказывать, что отъ меня птица полетла по всей вселенной всмъ провстить, что я богъ надъ богами, пророкъ надъ пророками. {Какое дикое, фантастическое самообольщеніе и сумасбродство.} Тутъ я ей сказалъ: это правда, смотри же, никому объ ономъ не говори, а то плоть тебя убьетъ. Но всего моего похожденія, и отрядовъ не можно перомъ спасать, скажу вамъ о возлюбленномъ сыночк Александр Иванович, который былъ мн врный другъ и великій помощникъ, что нтъ мн нын такова помощника, и нигд но могу избрать, ни въ Питер, ни въ Москв, и ни въ другихъ городахъ, много есть у меня добрыхъ людей, по все нтъ такого, каковъ былъ онъ, онъ, по благословенію моему,пошелъ въ ночь озарить тьму темничнымъ заключеніемъ и страданіемъ, а я, по благословенію Отца своего Небеснаго, пошелъ на востокъ, освтить всю вселенную и истребить въ божьихъ людяхъ вето лность, и побдить змя лютова, поядающа всхъ на пути идущихъ моихъ дтушекъ. И когда я пошелъ въ Иркутскъ, тогда у меня было товару только за одною печатью, и какъ пришелъ изъ Иркутска въ Россію, тогда вынесъ товару за тремя печатьми. И тутъ мн стали говорить и просить: Покажи намъ товаръ свой! но я имъ отвчалъ, что не покажу, сами догадывайтесь! я товаръ свой добывалъ все трудами своими, свчи мн становили по плечамъ и по бокамъ все дубинками, а свтильники у нихъ были воловня жилы, а на крестъ меня отдали іудеямъ божьи люди, а я жилъ тогда у жены гршницы, едосьи евлевны, въ дом, она меня приняла, а свои люди не приняли, и доказали и привели въ домъ ея солдатъ, однако она не оробла, и приходили къ ней два раза, и не нашли меня, а я уже былъ спрятанъ въ подполье, а посл этого мои людишки и сказали солдатамъ и Офицеру: пойдемте въ третій разъ и найдемте его, и отдадимъ вамъ въ руки на муки, и, приведши ихъ, говорили: берите! онъ здсь, въ подполь, которые и выломали полъ и вытащили меня за волосы. И тутъ меня били вс, кто чмъ попало, безъ всякой пощады, поясокъ и крестъ съ меня сняли, и руки назадъ связали, и назадъ гири привязали, и повели меня съ великимъ конвоемъ, шпаги обнаживши, и со всхъ сторонъ ружьями примкнувши, однимъ ружьемъ въ грудь, другимъ сзади и съ обоихъ боковъ, такъ что чуть не закололи, привезши въ Тулу, и посадили меня на стул, подпоясали поясомъ желзнымъ, фунтовъ пятнадцать, и приковали меня къ стнамъ за шею, за руки и за логи, и хотли меня уморить, на часахъ стояли четыре драгуна, а въ другой комнат сидли мои дтушки трое, которые на меня доказали, и которыхъ поутру хотли бить плетьми’, и т. д.
Такъ мраченъ этотъ восточно-азіатскій лабиринтъ, гд заблуждалась и досел заблуждается темная масса такъ называемыхъ людей божіихъ, хлыстовъ и скопцовъ, а съ ними и большая часть народа. И пусть бы только простой народъ вступалъ въ это дикое общество, но въ немъ принимали участіе и лица высшаго сословія, получившіе образованіе въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ. Такъ напр., въ начал ныншняго столтія, по слдствію открылось, что въ обществ симбирскихъ скопцовъ участвовали, между прочимъ, статскій совтникъ Еланскій, маіоръ Ефимовъ, капитаны Самойловъ и Степановъ, штабсъ-капитаны Сазоіювичь и Невровъ и многіе другіе. Тьма непроглядная обступала это общество, и неоткуда было пробиться въ его среду ни одному свтлому лучу разума.
Отвсюду съ востока, и отъ финскихъ племенъ, и отъ турко-татарскихъ народовъ, и изъ Византіи, нахлынула мгла суеврій и заблужденій на нашъ бдный, темный народъ. Не съ запада, а съ востока онъ ожидалъ свта жизни…
Селивановъ пошелъ на востокъ — обратить въ скопчество разныя племена и народы. И скопцы врятъ и теперь, что родоначальникъ ихъ придетъ съ востока, съ иркутскихъ горъ въ Россію, расположится въ Москв, ‘въ мощной сил, на бломъ, духовно-разсуждающемъ кон, въ глав разныхъ народовъ и племенъ скопцовъ, и пойдетъ распространять скопчество даже на запад, по всмъ землямъ французскимъ.’ {О великорусскихъ безпоповщ. раскол. въ закавк. соч. В. С. Толстова въ Чт. Общ. Ист, ст. 52.} И чего же дождутся эти темные люди съ востока? И кто же и когда же обратитъ ихъ къ свту запада? Паша неподвижная исторія, вроятно, еще долго не отвтитъ на этотъ вопросъ. Но прошедшая исторія нашего народа давно ясно доказала, отчего онъ такъ страшно заблуждался, чего онъ искалъ, ищетъ и не можетъ найдти, и заблуждается въ мрачномъ восточноазіятскомъ лабиринт, и гд его искомое, и въ чемъ оно состоитъ.
Во-первыхъ, исторія ясно доказала, что народу нужно знаніе законовъ природы, нуженъ ключъ къ естественной экономіи. Для этого-то ему и нужны были сначала вдуны, волхвы, знахари, которые бы знали и открывали ему вс тайны природы и жизни. Прежде всего народу особенно нужно было знаніе метеорологическихъ условій русской земли, такъ какъ онъ почти исключительно занимался земледліемъ, повсюду водворялъ земледльческую колонизацію, ‘куда, по его словамъ, ходилъ топоръ, ходилъ плугъ, ходила коса и соха.’ Многовковая, часто горькая, страдомая практика земледлія показала ему, что значитъ природа въ дл земледлія. И монахъ тревожно отмчалъ въ лтописяхъ русской исторіи т метеорологическія явленія, которыя особенно ощутительно отзывались на народномъ хозяйств. До XVI вка лтописцы, по случаю неурожаевъ, записали въ лтописяхъ до семи страшныхъ засухъ, когда, по ихъ словамъ, ‘было ведро вельми, изгарала земля, многіе боры изгарались сами, ключи и болоты высыхали,’ до тринадцати несвоевременныхъ морозовъ и снговъ въ лтнее время, до четырехъ случаевъ необыкновенныхъ проливныхъ дождей, лившихъ въ теченіе цлаго лта, когда крестьяне ‘ржей не сяли, и хлбъ въ поляхъ и трава сгнивала, нсколько страшныхъ бурь, срывавшихъ хоромы и деревья съ кореньевъ, и даже будто бы уносившихъ людей и животныхъ, нсколько градобитій большихъ и обширныхъ. Были годы поразительные въ метеорологическомъ отношеніи. Напримръ, въ 1303 году ‘зима,— говоритъ лтописецъ — была тепла, не было снга во всю зиму, и не добыли люди хлба.’ ‘Въ лто 1485 года, говоритъ лтописецъ,— съ осени палъ снгъ на талую землю, и потомъ были морозы, и зима вса бяше тала, и но мхамъ и по болотамъ грязи люты, и подъ снгомъ подпрлъ корень ржаной, и по велиц дни (посл Пасхи) было ведро и солнечно, а потомъ студено и мокро, слякоть съ морозомъ, и померзъ вышедшій ржаной корень, и бысть черна земля, и потомъ не бысть дождя до Петрова заговнья.’ {Исторія Гос. Рос. Карамзина IV, 200, прим. 138—139.} Какъ же народу земледльческому не дорого было знать вс эти метеорологическія условія русской земли? Отъ нихъ приходилось общимъ числомъ по 14 большихъ неурожаевъ на каждое столтіе, считая лишь только записанные въ лтописяхъ неурожаи. А темный народъ, между тмъ, не зналъ этихъ метеорологическихъ тайнъ природы,— и вотъ ему нужны были вдуны, знахари, которые обманомъ своимъ замняли для него научное знаніе и морочили его предсказаніемъ тхъ или другихъ, важныхъ въ земледльческомъ отношеніи, атмосферическихъ перемнъ — дождя, засухи, града, ранняго или поздняго инея, урожая или неурожая хлба и т. л. Во-вторыхъ, народу крайне нужно было знаніе природы человческой, знаніе условій здоровья и болзней. Практически, жизненно необходимы были вс существенныя знанія физіологическія, анатомическія, гигіеническія, медицинскія и проч., потому что его часто одолвали, мучили и губили разныя болзни. Моровыя повтрія, эпидеміи страшно опустошали узды и волости: изъ 200 дворовъ совершенно вымирали жители 90 и 100 дворовъ. Часто страдалъ народъ отъ болзней гемороидальныхъ, упоминаемыхъ въ старину подъ разными наименованіями: головной боли, теченія крови, запоровъ, боли въ спин и т п. Нердки были нервныя болзни — эпилептическія, каталиптичсскія, истерическіе припадки, которые приписывались большею частію порч и вліянію таинственныхъ силъ, и носили разныя народныя имена, какъ напримръ: камчюгъ, френьчугъ, болзнь умомъ, бснованіе, разслабленіе, трясеніе, икота и т. п. Какъ особенные болзненные случаи упоминаются въ старину: каменная болзнь, отека, сухотка, грыжа, зубная боль, глухота, нмота, слпота, шелуди и проч. {Костомаровъ о великор. народ. 101.} Какъ же, опять, народу недорого было знаніе свойствъ всхъ этихъ болзней, способовъ ихъ леченія, знаніе силы травъ, кореньевъ и другихъ лекарственныхъ произведеній природы, которыми бы онъ могъ излечиваться отъ своихъ губительныхъ недуговъ. А онъ не имлъ этихъ жизненныхъ знаній,— и вотъ ему нужны были знахари, вдуны, нужны были ихъ зелейники, травники, лечебники, заговоры и заклятія. Словомъ, народу крайне нужно было знаніе законовъ природы вншней и законовъ природы человческой. А у него и тни этихъ знаній не было. И вотъ онъ врилъ вдунамъ, знахарямъ, и даже финскимъ кудесникамъ: у нихъ искалъ онъ разршенія мучившихъ его вопросовъ жизни и природы. Но неудовлетворили и вдуны, знахари — этого инстинктивнаго умственнаго запроса народной пытливости. Народъ сталъ даже примчать обманъ и шарлатанство въ ихъ предсказаніяхъ, сталъ иногда неврить имъ. Потому что они не раскрывали ему тхъ таинственныхъ силъ и законовъ, которые такъ могущественно владычествовали надъ его жизнью и смертью и надъ его скуднымъ хозяйствомъ. Тайна воздуха, дождя, града, снга, инея, засухи, мороза, урожая и неурожая для него по прежнему оставалась тайной. Голодъ отъ неурожаевъ по прежнему губилъ народъ. Въ XVIII вк и въ первой половин XIX столтія, по прежнему, часто бывали убійственныя засухи, и въ томъ числ 6 или 7 засухъ было необыкновенныхъ, почти повсемстныхъ. Градъ по прежнему непредвиднно опустошалъ поля. Въ 1843 году, начиная съ мая мсяца и до сентября, было 326 градобитій въ 250 уздахъ разныхъ губерній. Въ 1844 году опять случилось 215 градобитій, которые уничтожили всходы, посвы и самую солому хлбовъ на пространств 181,035 десятинъ. Въ 1845 году опять былъ градъ въ 34 губерніяхъ и истребилъ въ теченіе мая, іюня, іюля и августа почти вс произраставшіе злаки и растенія на пространств 118,222 десятинъ. Зъ 1851 году градъ въ 16 губерніяхъ обратилъ въ безплодную пустыню пространство въ 40,000 десятинъ, засянныхъ хлбомъ. И страшныя для народа извстія о неурожаяхъ въ XVIII и XIX столтіяхъ были чаще, чмь прежде. Наприм. въ XV столтія насчитывается до 18 неурожаевъ, въ XVI — до 11, въ XVII — до 12 неурожаевъ, а въ XVIII столтіи до 34, въ XIX столтіи, въ одну первую половину, было до 39 неурожаевъ. Такъ, благодаря газетамъ, страшныя для народа извстія о неурожаяхъ увеличивались и быстро распространялись, а знаніе окружавшей его природы и естественныхъ явленій но прежнему оставалось недоступнымъ для народа {Историч. и статистич. обозрніе неурожаевъ въ Россіи, въ трудахъ Географ. Общ. кн. III, стран. 465—496.}.
Болзни также, но прежнему, одолвали народъ. Появлялись даже новыя, страшныя и опустошительныя болзни, какъ наприм. сифилистическія {Съ XIX вка.}. Въ XVIII столтіи сифилистическая зараза — какъ говоритъ императрица Екатерина въ своемъ ‘Наказ’,— заражала и опустошала цлыя деревни и волости. Однимъ словомъ, природа такъ непредвиднно и жестоко карала темный народъ почти на каждомъ шагу его жизни и хозяйства, что ему нужна была особенная раціональная предусмотрительность, необходимо было предварительное естествоиспытательное предузнаніе всего того, что можетъ быть и что будетъ въ природ, необходимо было такое знаніе физическихъ силъ и законовъ, на основаніи котораго онъ могъ бы математически вычислять и предузнавать вс неизбжныя явленія въ природ, такъ ощутительно и ежедневно отзывающіяся на его здоровья и благосостояніи. А такое знаніе и немыслимо было для народа. И вотъ ему нужны стали пророки или пророчицы, новые вдуны, знахари тайнъ природы. Не нашелъ онъ въ прежнихъ языческихъ вдунахъ и знахаряхъ инстинктивно искомаго знанія, разуврился въ ихъ способности предвидть, предсказывать и предотвращать разныя физическія бдствія и, въ частности, метеорологическія условія урожаевъ, или неурожаевъ, физическія причины удачи или неудачи промысловъ, болзней и т. п.— и пошелъ къ новымъ, христіанскимъ волхвамъ, вдунамъ и шаманамъ,— къ пророкамъ людей божіихъ и скопцовъ, онъ думалъ у нихъ найти этотъ даръ метеорологическаго всевденія, даръ пророчественнаго естествознанія. И пророки людей божіихъ и скопцовъ — эти новые ‘великіе волхвы’, также обмалываютъ темный народъ, какъ и прежніе вдуны, волхвы и знахари, также морочатъ его, предсказывая ему, когда будетъ засуха, дождь, градъ, снгъ, иней, морозъ, родится или нтъ хлбъ, здоровый ли будетъ годъ для скота и для людей, и побудетъ ли какого мороваго повтрія и болзни и т. н.
Въ частности народу крайне необходимо было знаніе, какъ физіологіи человческой природы вообще, такъ въ особенности физіологіи брака, гигіены половыхъ отношеній и т. п. Незнаніе физіолого-гигіеническихъ законовъ половыхъ отношеній было причиною того, что въ народ нашемъ искони господствовала, и досел боль шею частію господствуетъ вопіющая неправильность въ отношеніяхъ мужчинъ и женщинъ, и развратъ часто принималъ самыя противоестественныя формы и проявленія. Напримръ, сплошь и рядомъ бываютъ браки самые негигіеническіе: больные разными заразительными и наслдственными болзнями, въ род сифилиса, золотухи, чахотки, съумасшествія и т. п., вступаютъ въ бракъ, заражаютъ другъ друга, и порождаютъ болзненное, чахлое, гнилое, идіотическое поколніе. А прежде, при восточномъ затворничеств невстъ до брака, какъ часто заключались браки между лицами съ разными физическими недостатками и уродливостями. Передъ появленіемъ секты людей божіихъ и скопцовъ, въ XVII вк и въ первой половин XVIII столтія, да и посл,— половыя отношенія сплошь и рядомъ были до возмутительности неестественныя и антигигіеничныя, даже помимо разнообразныхъ проявленіи содомства, онанизма: женились, напримръ, весьма рано на 12 и 13 году, женились въ близкихъ степеняхъ родства {Древн. росс. Вивліоика ч. XV, стр. 384—380. Грам. и секты раз. кр. 131. А. Э. IV. стр. 62 и др.}, или, по словамъ московскаго патріарха Филарета, ‘поимали за себя въ жены въ сродств, сестры свои родныя и двоюродныя, а иныя и на матери своя и на дочери блудомъ посягали, и женились на дочеряхъ и на сестрахъ’ {Собр. Госуд. Грам. ч. III No 60.}. Невжество причиняло женщинамъ страшный вредъ при самомъ дторожденіи, и тмъ многихъ изъ нихъ отталкивало отъ замужества и заставляло предпочитать скопчество. Напримръ, одинъ казанскій городской врачъ говоритъ: ‘повивальная бабушка, или грязное, отвратительное корыстолюбіе — одно и тоже.’ И въ самомъ дл, чтобы напиться чаю или състь чужой обдъ, бабушка не посовстится изуродовать женщину и ожидаемаго младенца, а быть можетъ и все поколніе, могущее быть въ послдствіи, обыкновенно, эксплоатація, особенно перворождающей, начинается съ того, что бабушка посл перваго изслдованія дтородныхъ органовъ говоритъ, что матка не на мст, слдовательно является необходимость ее править и длинная перспектива жить на чужой счетъ и за свою вредную работу получить еще сверхъ того вознагражденіе, вслдствіе частаго правленья грубыми мозолистыми руками обыкновенно бываютъ преждевременные роды. Но это еще ничего не значитъ въ сравненіи съ варварскими операціями во время самыхъ родовъ, Въ числ операцій, наиболе замчательныхъ и наиболе употребляемыхъ въ этомъ род, извстны дв: 1) бабка становится на животъ роженицы и мнетъ его ногами, 2) когда это не поможетъ, то бабка беретъ роженицу за ноги, кладетъ ихъ себ на плечи, и начинаетъ трясти бдную женщину внизъ головою, чтобы такимъ образомъ высвободить младенца. Обыкновенныя послдствія такого обращенія влекутъ за собою болзни половой сферы и часто безплодіе посл первыхъ родовъ. Что подобные случаи не рдкость, не несчастная случайность, достаточно сказать, что въ теченіи 8 мсяцевъ пять такихъ случаевъ были извстны городовому врачу небольшого города въ казанской губерніи’ {Казан. губ. стр. 189.}. Дале, вслдствіе физіологической аномаліи въ половой сфер и въ половыхъ отношеніяхъ, господствовали въ нихъ и нравственная неправильность и крайняя недостаточность, неразвитость умственнаго самообладанія въ половыхъ влеченіяхъ. До Петра великаго браки заключались, обыкновенно, безъ взаимнаго согласія жениха и невсты, но деспотическому произволу родителей и нердко даже по приказанію начальства и высшихъ чановъ,— и оттого въ семействахъ происходили разладъ, развратъ и безнравственность. Въ 1693 г. патріархъ Адріанъ свидтельствовалъ, что браки заключаются безъ согласія вступающихъ въ бракъ, ‘отъ чего житіе ихъ бываетъ бдно, другъ другу навчно и дтей безприжитно.’ Церковные нравоучители, начиная съ XI вка, и особенно въ XVII столтіи, вопіяли безпрерывно и громко, что по праздникамъ происходилъ особенно возмутительный и грязный развратъ, на игрищахъ совершалось обыкновенно ‘и мужамъ и строкамъ великое прельщеніе, женамъ замужнимъ беззаконное оскверненіе и двамъ растлніе. {А. А. Э. III, No 264 и мн. др.} Мужчины и женщины не стыдились ходить публично нагими, а женщины нахально дотрогивались до молодежи и возбуждали ихъ страсть словами самыми пошлыми, сальными, грязными. {Олеарій говоритъ: Nous avons v а Moscou des hommes et des femmes sortir des eluves publiques tout nuds de s’aprrocher de notre jeunesse, et exciler leur passion par des mots sales et lascifs… Voyages p. 214 іоши-хинъ стр. 44. 92.} Все это не могло не возмущать естественнаго и нравственнаго чувства и въ самомъ простомъ народ. И вотъ, удивительно ли, что многіе, вслдствіе того, пустились въ другую, столь же неестественную и безнравственную крайность — въ скопчество. Ересь скопческая, въ этомъ отношенія, является уродливой, неестественной, антифизіологичеокой реакціей противъ уродливыхъ, неестественныхъ, антніигіеничныхъ и безприветвснныхъ отношеній мужчинъ и женщинъ. Она проповдуетъ удаленіе мужескаго пола отъ женскаго, и даже уничтоженіе, истребленіе самой физіологической способности взаимнаго влеченія, совокупленія и плодородія обоихъ половъ. Когда мы спросили въ Туруханск одного сосланнаго туда, довольно начитаннаго скопца, родомъ новгородца: ‘для чего скопцы скопятся?’ онъ отвчалъ: ‘а скопился мы потому, что дти грха умножились, что мужья и жены, мужчины и женщины находятся въ неправильныхъ отношеніяхъ между собою. Мужъ съ женой не знаютъ одного, опредленнаго времени для совокупленія, тогда какъ и у животныхъ есть въ этомъ случа опредленность. При недостаткахъ происходитъ между ними разладъ, ссоры и т п. Похоть плоти, во взаимныхъ отношеніяхъ мужчинъ и женщинъ, порождаетъ нравственный хаосъ. Молодость отъ нея втренна, нисколько не владетъ собой. Смяистеченіе порождаетъ нечистоту. Наконецъ, венерическая болзнь съдаетъ свжую молодость, порождаетъ болзненное, гнилое потомство, возбуждаетъ отвращеніе. При оскопленіи ничего этого не бываетъ, и человкъ къ труду прилежне и въ труд не разсянъ. При скопцахъ и женщинамъ легче. При евнухахъ турецкихъ,— женамъ турецкихъ шаховъ и хановъ легче. При оскопленіи совсть чиста, не обуреваютъ страсти, труда больше. ‘Откуда проистекаетъ такой противоестественмый, анти-физіологическій взглядъ на половыя отношенія? Очевидно, главнымъ образомъ отъ незнанія физіологіи и гигіены этихъ отношеній. Не зная физіологіи зачатія и рожденія человка, скопцы думаютъ, что человкъ есть плодъ самыхъ нечистыхъ, грязныхъ веществъ. Селивановъ говоритъ: ‘душа человка винта отъ сердецъ самаго Бога Саваофа, а взятъ человкъ изъ самаго гнуснаго смени и непроходимой грязи’ {Посл. 67.}. Такія мысли внушали народнымъ грамотникамъ и древнія церковныя поученія. Напримръ, въ одномъ древне-русскомъ слов о пост и состав человческаго тла сказано: ‘то помыслите и разгадайте, чего въ нашемъ тл нтъ — огнь, зима, глисты, черви и проч. {Прав. собесд, 1858 г. январь ст. 154.}.’ Не зная великаго закона естественнаго подбора, не безъ цли создающаго и женскую красоту, и по словамъ Дарвина, даже, въ животномъ царств обусловливающаго половой подборъ, половыя симпатія къ тмъ или другимъ физическимъ качествамъ или своеобразнымъ формамъ половой красоты, не зная физіологическихъ законовъ и условій усовершенствованія и вырожденія человческаго рода,— скопцы въ женской красот видятъ нечистую, сатанинскую силу, а не существенный аттрибутъ и служебную силу естественнаго подбора природы и физическаго усовершенствованія человческаго организма. Селивановъ училъ людей божіихъ: ‘ненавидитъ душа моя женской лпости, какъ лютаго змя. Храните двство и чистоту, а чистота есть прежде всего удаленіе отъ женской лпости. Удаляйтесь злой лности и не имйте братья съ сестрами, а сестры съ братьями, праздныхъ разговоровъ и смховъ, отчего происходитъ уже лпость: ибо оная, какъ камень магнитъ, имющій свойство привлекать къ себ близь находящееся желзо, такъ и женская лпость, по врожденному свойству своему, каждаго, близко обращающагося брата съ сестрою. привлекаетъ къ себ и непримтно вкрадывается въ сердца человческія, и яко моль точитъ и поядаетъ всю добродтель.’ {Посл. 67—69.} Вслдствіе такого понятія, въ закавказскомъ кра скопцы для богомолья сходятся отдльно отъ скопчихъ, считая грхомъ самомалйшее прикосновеніе, даже нечаянное, скопца къ скопчих, такъ что если скопецъ обращается за-просто съ своею женою, съ другою скопчихою, или съ постороннею женщиною, то подвергается упреку, выражаемому словамъ ‘лпость.‘ Въ подтвержденіе обязанности удаленія скопцовъ отъ скопчихъ приводятъ изъ священнаго писанія стихъ: ‘стоять будутъ на Сіон гор 144 тысячи, иже съ женами не осквернишася‘ {Толстова, въ Чт. 58—59.}. На просьбу пояснить слова писанія ‘плодитеся, множитесь и наполняйте землю.’ — скопцы говорятъ, что подъ словомъ ‘плодитеся’ подразумвается ‘скопляйтеся,’ а ‘множитесь и наполняйте землю’ значитъ, чтобы скопцы умножались до того, чтобъ могли наполнить землю. О пресченіи рода человческаго скопчествомъ, скопцы полагаютъ, что люди, рожденные отъ грха, не могутъ принять вс скопчество, а одни предназначенные, избранные самимъ Богомъ, по этому родъ человческій никогда не можетъ просчься, потому что мало кому дано быть скопцемъ {Ibidem 64—65.}. Наконецъ, не понимая той простой истины, что весь корень зла и неправильности половыхъ отношеній лежитъ вовсе не въ половой сфер человческой, а въ неразвитости головнаго мозга, въ неразвитости мозговой, умственной силы нравственнаго самообладанія,— скопцы фанатически смотрятъ на самую половую сферу человка, какъ на органы сатанинскіе, нечистые. Отсюда-то и проистекаетъ этотъ ужасный, фанатическій, противоестественный актъ скопленія, или, какъ скопцы говорятъ, обленія, которое у нихъ иногда совершается дважды и бываетъ полное и неполное,— по ихъ выраженію, большая и малая печать {О первомъ и второмъ оскопленіи, о самомъ процесс скопленія, о теченіи ранъ при скопленіи, а также о лицахъ производящихъ оскопленіе, см. у Толстова въ Чт. общ. ист. 60—62.}. И какая варварская дичь, какое сумасбродство и су нашествіе въ этомъ фанатическомъ обряд скопцовъ! Представьте, напримръ, ночное собраніе скопцовъ и скопчихъ, въ блыхъ рубахахъ, съ зажжеными свчами, хоть одно изъ тхъ собраній, которыя бывали до 50-тыхъ годовъ въ г. Алатыр, въ дом мщанина Милютинскаго. При дико-вдохновенномъ, восторженномъ пніи, вводятъ на соборное моленье новобранца — израиля, и затмъ, когда раднія скопцовъ доходятъ до изступленія, когда самъ израиль приходитъ въ ненормальное, патологическое состояніе, его выводятъ, среди скачки скопцовъ и заунывнаго пнья, въ сосднюю комнату и тамъ совершаетъ оскопленіе какой-то старикъ. Затмъ кладутъ оскопленнаго на кровать среди комнаты и скопцы и скопчихи, цлуясь съ нимъ, привтствуютъ его: Христосъ воскресе. Многіе не выносили этой операціи, совершенной ложемъ или бритвою, умирали вскор посл оскопленія, а служившіе у Милютинскаго хоронили трупы за садомъ, въ пол. Еще боле отвратителенъ этотъ уже чисто каннибальскій, антропофагическій обрядъ оскопленія 15 или 16 лтнихъ двушекъ, у которыхъ отрзанныя груди даже съдались на радньи {См. въ Правос. Собесдник объ общ. людей божіихъ.}. И сколько есть еще нелпаго, противоестественнаго въ скопчеств. Вотъ, напримръ, чтобы мужчин сдлаться пророкомъ, онъ долженъ, между прочимъ, състь высушенное сердце умершаго пророка, а чтобы скопчих заслужить званіе мироносицы, она должна обмыть умершаго пророка, этою же водою обмыться сама и выпитъ остатки воды {Крыжина, о скопцахъ симбир. губ. стр 500—512.}.
Дикая, антифизіологическая секта скопцовъ какъ нельзя боле ясно свидтельствуетъ, до чего можетъ заблуждаться темная масса, удаляясь отъ природы, нарушая физическіе законы, въ непроходимой дали отъ свта естествознанія, и какъ вообще опасно, вредно лишать молодыя простонародныя поколнія свта естественнаго ученія. Изуврская эта секта свидтельствуетъ о страшномъ извращеніи человческой природы въ приверженцахъ турецко-евнушеской кастраціи. Вообще, вс мистико-идеалистическія доктрины суть ничто иное, какъ патологическія, болзненныя проявленія нервной системы человка. А эта дикая, противоественная восточно евнушеская секта есть уже ршительное умопомшательство. Недаромъ скопцы физически наказываются за свой тяжкій грхъ противъ природы. Посмотрите на скопца — это жалкій мертвецъ. Цвтъ лица его блдный, или желто-синеватый, подъ глазами синія пятна, кожа на тл морщинистая, все тло вялое, дряблое. Въ тл скопцовъ недостаетъ надлежащаго количества теплоты, и они чрезвычайно зябки даже лтомъ. Голосовой аппаратъ у скопцовъ недоразвитъ или изуродованъ, вокализація ихъ какая-то уродливо-женственная, характеризующаяся высокими нотами, какъ обыкновенно бываетъ у кастратовъ. Вообще, этотъ уродливый, антифизіологическій типъ людей служитъ урокомъ, что уклоняться отъ природы безнаказанно нельзя. Иногда подумаешь, дикарь сибирской тайги и тундры безмрно превосходитъ ихъ по развитію естественнаго чувства — чувства природы. Когда мы были въ Туруханск, къ намъ сошлись разъ двое скопцовъ и пятеро тунгусовъ. Какъ типично, наглядно представился тогда намъ рзкій контрастъ дтей природы, лсовъ и горъ тунгузскаго хребта и этихъ враговъ природы — исчадій турецкаго лже-аскетизма. Тунгусы простодушно говорили намъ своимъ отъ природы мягкимъ, плавнымъ голосомъ, съ легкими жестами рукъ, раскрывая свои думы о природ,, свои врованіи въ нее.
Когда тунгусы, съ свойственнымъ имъ дтскимъ простодушіемъ, раскрывали намъ свои думы о природ,— одинъ скопецъ всталъ, прервалъ ихъ рчь, и заговорилъ гордымъ, напыщенно-догматическимъ тономъ: ‘вдь они идолопоклонники, а по нашему надо блюсти — нести чистоту въ небесную высоту.’ ‘Пойдемъ, братъ,’ — сказалъ другой скопецъ, и оба посолонь повернувшись, вышли. Когда они ушли, тунгусы, переглянувшись другъ съ другомъ, улыбнулись, и съ самымъ простосердечнымъ, естественнымъ юморомъ смялись надъ скопцами. ‘Какой это народъ,— говорили они,— прежде ихъ не было здсь. Мы боимся ихъ, какъ бы насъ не стали класть (скопить). Если бы такой народъ, пришолъ на наши чумы,— бда бы была.’ Такъ и дикимъ дтямъ дикой сибирской природы кажется смшнымъ, дикимъ и страннымъ такое мрачное явленіе въ жизни русскаго народа — цивилизатора азіатскихъ дикарей, какъ велико русское скопчество. Да и съ свтомъ то естествознанія, кажется, легче подойти къ этимъ дикимъ дтямъ природы, чмъ къ какимъ нибудь скопцамъ. Потому что т гораздо ближе къ природ, обращаются въ непосредственной ея Сфер, живутъ прямо по внушеніямъ природы, вруютъ въ природу, благоговютъ передъ природою. Солнце, каменный утесъ, гигантская сибирская рка — вотъ предметы ихъ благоговнія, а не скопцы-христы и лже-пророки людей божіихъ. Слдовательно, съ дикимъ сыномъ сибирской природы придется прямо толковать о природ, о солнц, о каменномъ утес, о рк, о звряхъ и т. п., а скопецъ заговоритъ съ вами текстами и непремнно вступитъ въ догматическій туманный споръ.
Но ужели же все въ скопчеств мрачно и дико? Ужели не живитъ его ни одно естественное, человческое чувство? Да, чуть, чуть только проглядываетъ въ немъ тусклая идея свободы и лучшей соціальной жизни. Масс народной столько же нужно было ч улучшеніе ея гражданской, соціально экономической участи, сколы, и знаніе тайнъ природы. Не одна природа подавляла, угнетала на родъ своими физическими бдствіями — засухами, градобитіями, неурожаями, моровыми повтріями, и т. п. Надъ нимъ гнетущимъ образомъ тяготла и его крпостная забитость. А потому, и въ соціальномъ отношеніи, ему нужны были свои демагогическіе пророки искупители, которые бы раскрыли ему его горемычную долю, судьбу. Въ XVIII вк, когда крпостное рабство достигло крайняго предла и произволъ грубой силы дошелъ до забвенія всякихъ человческихъ отношеній,— масса крпостнаго народа судорожно волновалась то тамъ, то здсь, и чаяла искупленія. И вотъ когда Петръ -й далъ дворянству грамоту о вольности, и крпостной народъ ждалъ и себ такой же грамоты о вольности, и когда уже ходили къ народ слухи, будто Петръ I!I-й начерталъ эту гранату о вольности,— тогда явился, въ одно время съ Пугачевымъ, и также подъ именемъ Петра III то, Селивановъ. Масса одинаково пошла за тмъ и другимъ чая отъ обоихъ искупленія. ‘Повезли меня въ Сибирь,— говоритъ Селивановъ, въ то самое время, какъ и Пугачева везли, и онъ мн встртился на дорог: его провожали полки полками, и также везли подъ вели книгъ конвоемъ, а меня везли вдвое того больше, и весьма строго, и тутъ которые его провожали, за мной пошли, и которые меня везли, за нимъ пошли.’ {Посланіе 83.} Селивановъ былъ не только проповдникомъ скопчества, но выдавалъ себя за покровителя низшей братьи. По словамъ его, онъ избралъ себ самаго низкаго рода убогихъ подъ свою руку, и возвелъ ихъ на высокую степень, а себя облекъ въ нищее одяніе и былъ яко убогій человкъ {Посланіе 69.}. Онъ училъ: ‘я всхъ равно почитаю, какъ богатаго, такъ и нищаго, и нищій да Бога сыщетъ.’ {Посланіе 71.} Бднымъ классамъ народа онъ общалъ обогащеніе, ‘тогда мои дтушки,— говорилъ онъ, были люди бдные, по я имъ сказалъ: только храните вы чистоту, то всмъ будете довольны, тайнымъ и, явнымъ (богатствомъ), всмъ намъ Отецъ мой небесный наградитъ’ {Посл. 82.}. Вообще секта людей божіихъ и скопцовъ, хотя въ странной, мистико-фантастической форм, но отчасти выразила на себ отпечатокъ тхъ грезъ и чаяній, какія въ XVIII вк волновали крпостное крестьянство. Самозванство простыхъ мужиковъ хрbстами Искупителями, а бабъ богородицами есть по видимому почто иное, какъ мистическая апотеоза или религіозно мистическое выраженіе надеждъ униженнаго крпостнаго сельскаго населенія, крестьянина и сельской бабы-крестьянки, грубое, дикое, своеобразное признаніе ихъ человческаго достоинства и гражданскихъ правъ. Эту мысль такъ выражаетъ одна псня скопцовъ:
Дураки вы, дураки,
Деревенски мужики!
А и эти дураки
Словно съ медомъ бураки,
А и въ этихъ мужикахъ
Самъ Господь Богъ пребываетъ.’
Такъ часто и картинно изображаемый въ псняхъ скопцовъ судъ, на который будто бы явится Селивановъ судить,— судъ этотъ есть ничто иное, какъ созданіе грезъ и мечтаній несвободнаго народа о будущемъ ршеніи и улучшеніи его участи. Такъ мечталъ и грезилъ темный крпостной народъ, когда ему было особенно тяжко и жутко. Тогда ему нужны были свои лжехримты-искупители. Наконецъ, посл вковой крпостной деморализаціи, посл тяжкой страдомой работы, крпостнымъ рабочимъ людямъ нужно было хоть но временамъ вздохнуть свободно, оживиться, возбудиться хоть какой нибудь моральной надеждой. Англійскія рабочія ассоціаціи съумли устроить для своего оживленія и развлеченія клубы, ассамблеи вечернія. А нашъ рабочій народъ ничего этого не зналъ. И вотъ онъ искалъ моральнаго оживленія и возбужденія въ соборныхъ радньяхъ людей божіихъ и скопцовъ. Здсь, въ многолюдныхъ собраніяхъ мужчинъ и женщинъ, въ торжественныхъ оргіяхъ на ихъ радньяхъ, въ хороводныхъ пляскахъ и псняхъ, въ успокоительныхъ пророчествахъ ‘духа-утшителя чрезъ пророчески уста,’ — но всемъ этомъ сектаторы искали себ самое возбудительное моральное оживленіе, или, какъ говорятъ скопцы, душамъ своимъ воскресеніе и веселіе. Стало быть, было же что то соблазнительное и привлекательное въ этихъ скопческихъ собраніяхъ, когда въ нихъ вступали и полковники, и капитаны и штабсъ-капитаны. Многихъ, конечно, завлекали на вечернія и ночныя собранія людей божіихъ и скопцовъ эти веселыя гаремныя оргіи, часто кончавшіяся ‘свальнымъ грхомъ,’ несмотря на скопческій ригоризмъ и пуризмъ Селиванова. Женская лпот брала верхъ надъ чистотой Селиванова, Такимъ образомъ мы разсмотрли по возможности со всхъ сторонъ одну изъ самыхъ мрачныхъ сектъ въ Россіи, по преимуществу выразившую восточный умственный складъ русскаго народа. Какой же выводъ изъ всего этого? Одинъ только,— именно тотъ, что изолированное, безпомощное умственное состояніе темной массы народа, при восточномъ умственномъ склад ея, при возбужденной расколомъ предразсудочной народной мыслительности, доводитъ темный народъ до дикаго восточнаго шаманизма и антропоморфическаго идолопоклонства, до анти-физіологическаго турецко-евнушескаго кастратства. Съ другой стороны, въ самыхъ мрачныхъ заблужденіяхъ темной массы, порожденныхъ вліяніемъ восточнаго шаманства и пророчества, въ утихъ шаманско-пророческихъ вщаніяхъ о физико-метеорологическихъ и патологическихъ вліяніяхъ на жизнь людскую, о такихъ явленіяхъ природы, какъ морозъ, тепло, засуха, дождь, градъ, снгъ, иней, здоровье, болзнь, урожай или неурожай, изобиліе или недостатокъ зврей, рыбы, разныхъ минеральныхъ продуктовъ и т. п., въ этихъ громкихъ, восторженныхъ скопческихъ вызываніяхъ пророческаго духа истины,— высказалось инстинктивное стремленіе знать тайны или законы природы, и судьбы или законы жизни, высказалась насущная, жизненная потребность разъясненія тхъ силъ и законовъ природы, которые управляютъ народнымъ хозяйствомъ, здоровьемъ и благосостояніемъ. Значитъ чтоже нужно? Нужно, во первыхъ, чтобы вмсто шаманско-пророческихъ собраній народныхъ, скоре заводились народо-образовательныя учебныя собранія — реальныя училища, и вмсто шаманствующихъ пророковъ и учителей народныхъ, скоре выходили бы въ эти народныя учебныя собранія люди раціональнаго естествознанія и естествоиспытанія, которые бы скоре разъясняли народу т силы и законы природы, которые дйствуютъ на народное хозяйство, здоровье и благосостояніе, и своею таинственностью вызываютъ въ народ шаманизмъ. Нужно, чтобы вмсто лечебниковъ, травниковъ, громовниковъ и модниковъ, сочиненныхъ простонародными знахарями, скоре издавались раціональные, естественно-научные народные громовники — популярныя физико-метеорологическія книги, приспособленныя въ особенности къ сельскому народному хозяйству, раціональные, естественно научные народные травинки — популярныя ботаническія и агрономическія сочиненія, преимущественно о полезныхъ въ хозяйств и культурныхъ растеніяхъ, раціональные естественно научные лечебники — популярныя гигіеническія и медицинскія руководства, и вообще, книги о природ, наиболе приспособленныя къ физіологическимъ, умственнымъ и хозяйственнымъ потребностямъ народа. Въ такихъ мрачныхъ заблужденіяхъ нашего простаго, рабочаго народа, какъ заблужденія скопческія, развивается много элементовъ вредныхъ, противо-естественныхъ, анти-физіологическихъ, враждебныхъ природ, враждебныхъ здоровому физіологическому развитію и совершенствованію человческой природы, враждебныхъ самому соціальному принципу. И тмъ, значитъ, скоре нужно спасать молодыя рабочія поколнія отъ этихъ опасныхъ и вредныхъ заблужденій, тмъ боле, что въ секту, напримръ, скопцовъ, какъ видно изъ слдственныхъ и другихъ длъ объ нихъ, всего боле попадаетъ молодыхъ, неопытныхъ крестьянскихъ и мщанскихъ сыновей и дочерей, и посл они раскаиваются, но уже поздно. Въ восточномъ умственномъ склад нашего народа слишкомъ много раскольничьей наклонности къ умственному отщепенству отъ просвщенія, къ удаленію и уклоненію отъ свта добрыхъ идей, знаній и открытій. И тмъ, значитъ, настоятельне необходимость — скоре воспитывать въ молодыхъ рабочихъ поколніяхъ новый, высшій, европейскій интеллектуальный типъ, воспитывать то умственное доброе направленіе, какое выработывается въ рабочихъ ассоціаціяхъ труда и самообразованія. Иначе, большая часть темной массы погрязнетъ или въ восточномъ шаманизм и турецкомъ евнушеств, какъ скопцы, или въ буддизм, какъ немоляки, или въ мертво-обрядовомъ китанзм, какъ бгло-поповщина. И тогда она можетъ стать впослдствіи опаснымъ тормазомъ и сильной массивной реакціей противъ юныхъ ростковъ русско-европейской мысли, противъ всхъ лучшихъ стремленій нашего мыслящаго меньшинства. Надобно скоре, дружнымъ голосомъ и дружной помощью всхъ образованныхъ классовъ, отвчать крестьянамъ, начинающимъ заявлять на земскихъ собраніяхъ потребность гимназическаго образованія крестьянскихъ дтей. И земскимъ собраніямъ, въ этомъ отношеніи, предстоитъ великая и насущная задача реальнаго, естественно-научнаго просвщенія рабочаго земства и, чрезъ то естественно-научнаго раціонализированія народнаго хозяйства и возвышенія народнаго благосостоянія. Наконецъ, подъ вліяніемъ раскола, возбудилась на родная мыслительность, но мыслителыюсть большею частію предразсудочная, суеврная, мистико-фантастическая,— и расколъ все боле и боле эксплоатируетъ ее, увлекаетъ отъ заблужденія къ заблужденію, и большею частію совершенно отдаляетъ ее отъ знанія дйствительной народной жизни. Нужно, значитъ, скоре дать новую, лучшую, настоящую пищу возбужденной расколомъ народной мыслительности, оторвать ее отъ восточныхъ мистико-фантастическихъ лжеуиствованій, дать ей реальное направленіе, ввести ее въ область природы и естествознанія, дать ей въ руководство книгу о природ и раціональномъ общежитіи и т. под.
Вообще, чтобы избавить народъ отъ всякихъ мрачныхъ, противоестественныхъ вымысловъ, чтобы освободить ею отъ обмана и лжи шаманствующихъ пророковъ и расколоучителей,— скоре нужно дать молодымъ рабочимъ поколніямъ реальное, положительное образованіе- естественно-научное и соціально-экономическое. Въ сектахъ пророчествующихъ, такъ же какъ и вообще въ сектахъ раскольничьихъ, грамотность наиболе распространена, чмъ въ православной масс народа. Но у нихъ только одна книга для чтенія — библія. И они ее читаютъ и перечитываютъ отъ доски до доски, отъ книги бытія и до апокалипсиса, и не будучи приготовлены къ правильному ея пониманію, теряются въ объясненіи сущности длъ, и доходятъ до умопомшательства, не имя твердой, положительной основы мышленія, Чтобы отвлечь, спасти молодыя рабочія поколнія отъ подобныхъ заблужденій,— имъ {Вмст съ свящ. Писаніемъ, или Библіею.} скоре нужно дать въ руки народную, популярную книгу о природ, человк и обществ, такую книгу, которая бы удобопонятно разъясняла, раскрывала народу, при помощи живописныхъ рисунковъ, окружающую ихъ жизнь. Но у народа досел не было и нтъ такой книги о природ, которою бы онъ увлекся также, какъ своими травниками и лечебницами,— и вотъ онъ, за неимніемъ подъ руками живописной книги о природ, пробавлялся и пробавляется одной старинкой — книгой голубиной, гд вмщена вся его космологическая дума, все его міросозерцаніе. И въ эту миическую книгу голубиную досел врятъ не только такіе темные люди, какъ скопцы, но и духоборцы. Когда извстный скопецъ — инженеръ Ал. Ив. Шиловъ вошелъ на соборъ скопческий лже-богороднцы Акулины Ивановны,— то пророкъ этого собора привтствовалъ его такимъ завщаніемъ: ‘поди-ка, братъ, молодецъ, я давно тебя дожидалъ: ты мн, богу и духу святому надобенъ. Богъ теб отъ самого сыча божія мечъ, и много будешь грхи счь, и дается теб книга голубина отъ божіи сына, и отъ васъ много народу народится, знать опять старинка хочетъ явиться’ {Послан. 73.}. И что же темный народъ почерпалъ изъ этой миической книги? Бея мудрость, заключающаяся въ ней, резюмируется въ стих о голубиной книг такимъ образомъ:
У насъ блый вольный свтъ зачался отъ суда Божія,
Солнце красное отъ лица Божія,
Младъ свтелъ мсяцъ отъ грудей его.
Звзды частыя отъ ризъ божіихъ,
Ночи темныя отъ думъ Господніихъ,
Зори утренни отъ очей Господшніхъ,
Втры буйные отъ свята Духа…
Наши помыслы отъ обликъ небесныхъ,
У насъ міръ — народъ отъ Адамія,
Кости крпкія отъ камени,
Тлеса наши отъ сырой земли,
Кровь-руда наша отъ черна-моря…
Китъ рыба всмъ рыбамъ мати…
На трехъ китахъ земля основана.
Какъ китъ рыба потронется,
Вся земля восколеблется и пр.
Вотъ и все міросозерцаніе книги голубиной. Между тмъ, и умъ скопца, не смотря на все его извращеніе, не довольствуется этой темной стариной — книгой голубиной. И онъ невольно, инстинктивно порывается иногда къ самостоятельной реальной мыслительности. Безъ книги о природ онъ пускается въ самостоятельныя умствованія о природ. Такъ, вышеупомянутый туруханскій скопецъ-новгородецъ высказалъ намъ такое свое умствованіе о движеніи нашей планеты: ‘я представляю землю,— говорилъ онъ,— огромной овальной равниной, длающей, отъ нажима или напора волосяно-слоистыхъ массъ воздуха, кругъ въ 365 разъ — малыхъ, суточныхъ оборотовъ,— но 180 круговъ въ каждой половин линіи или пути своего годоваго круга или хода, по 90 круговъ въ каждой четверти своего хода. По мр приближенія къ югу, къ солнцу,— бываетъ тепло и лто, а по мр удаленія къ сверу, отъ солнца — холодъ и зима. Воздухъ заставляетъ землю кругообразно двигаться по горизонтально круговой линіи. Воздухъ состоитъ изъ незамтныхъ для нашего глаза тончайшихъ волосяныхъ слоевъ, и онъ постоянно движется и заставляетъ землю двигаться въ опредленномъ круг, стсняя ее со всхъ сторонъ. Что такое это видимое небо, пространство небесное-съ солнцемъ и звздами — это все міры’. Объясняй вращеніе земли около своей оси, скопецъ въ тоже время наглядно показывалъ его, длая посолонь большой кругъ, изображавшій у него годовой ходъ планеты, и въ тоже время оборачиваясь ступнями, тоже посолонь, 363 разъ, или длая ногами малые круги, обозначавшіе у него суточное обращеніе земли. О гром скопецъ умствовалъ тоже по своему крайнему разумнію: ‘громъ,— говоритъ онъ,— это дйствіе солнечной теплоты на земную испарину, подымающуюся вверхъ: въ воздух, отъ солнечной теплоты и земной мокроты, происходитъ нчто въ род чихоты или взрывъ паровъ’. ‘Такъ я думаю,— замтилъ при этомъ скопецъ,— дохожу своимъ умомъ, своимъ размышленіемъ, безъ всякихъ книгъ’. И такъ,— подумалъ я,— заблуждается народный умъ, вн свта раціональнаго естествознанія, безъ руководящей книги о природ. Выслушавши физическія умствованія скопца, я невольно вспомнилъ слдующій, весьма справедливый отзывъ одного изъ глубокомысленнйшихъ и наиболе наблюдательныхъ западныхъ путешественниковъ по Россіи, Ермана, объ умственныхъ наклонностяхъ нашего простого, рабочаго народа. ‘Все интеллектуальное образованіе торговыхъ и промышленныхъ классовъ русскаго народа,— говоритъ Ерманъ,— ограничивается тмъ, что они издавна выражаютъ греческимъ словомъ: ‘грамотный’ или ‘грамоту знаетъ’. Это знаніе, пріобртаемое большею частію единственно собственнымъ усердіемъ, безъ всякаго школьнаго ученія и воспитанія, служатъ потомъ имъ къ ревностному и внимательному изученію священныхъ книгъ, въ чемъ они полагаютъ все достоинство своего характеристическаго благочестія. Къ этому побуждаетъ ихъ, особенно купцовъ, и образъ жизни ихъ, беззаботный и въ тоже время приводящій ихъ въ многостороннія столкновенія съ вншнимъ міромъ, а также частыя и нердко дальнія путешествія, и потому эти промышленные люди почти всегда имютъ большую наклонность къ чтенію. Ни къ сожалнію, эта живая потребность большею частію только случайно и мало удовлетворяется русской литературой, хотя и многосторонней, но еще ни въ какой отдльной отрасли послдовательно неразвившейся. Тотъ русскій писатель могъ бы по истин пріобрсти себ безсмертную заслугу, который, воспользовавшись большею частію чрезвычайно прямымъ здравымъ смысломъ, рдкою легко доступностью и богатымъ языкомъ этихъ классовъ народа, составилъ бы для нихъ цлесообразно-изложенную энциклопедію, и такимъ образомъ быстро поднялъ бы и поставилъ ихъ на прямую и непрерывную ступень къ дальнйшему образованію. Со стороны религіознаго отчужденія отъ высшаго образованіи, нельзя ждать препятствія такому предпріятію и споспшествованію въ дл народнаго образованія, какъ можно было прежде думать. Напротивъ, видно, что, не смотря на природную привязанность къ догматизму, эти народные классы постоянно склонны хотя и къ необразованному, неразвитому, по самостоятельному, творческому мышленію, какъ это доказываетъ большое многоразличіе существующихъ между ними религіозныхъ сектъ.’ {Adolph Erman’s Reise 1, 95—96.}
Съ реальнымъ образованіемъ, съ книгой о природ, обществ и экономіи народной надобно подходить къ масс реальнымъ же, практическимъ путемъ. Какъ ни уносятся раскольничьи массы въ свой заоблачный міръ мистическихъ бредней, какъ ни заняты они, по выраженію одного раскольничьяго писателя, Павла Любопытнаго, ‘горячимъ догматизмомъ,’ но они также горячо, если еще не боле, любятъ пріобртать богатство и преданы промышленности и торговл. Раскольники весьма усердно устраиваютъ у себя фабрики и заводы, и мало-по-малу вводятъ въ свои операціи уже и паровыя машины. Въ XVJII столтіи раскольники явились едва ли не главными основателями уральскихъ желзныхъ заводовъ, или, по крайней мр, дали имъ главную массу рабочихъ силъ. Къ 1736 году Татищевъ доносилъ правительству: ‘что раскольниковъ въ тхъ мстахъ умножилось, а наипаче на партикулярныхъ заводахъ Демидовыхъ и Осокиныхъ, прикащики едва не вс, да и сами промышленники нкоторые — раскольники, и ежели оныхъ выслать, то и заводы держать некмъ и въ заводахъ казенныхъ будетъ не безъ вреда, ибо тамъ, при многихъ мануфактурахъ, яко жестяной, прополочной, стальной, укладной, и почитай вс харчами и потребностями торгуютъ олончане, туляне и керженцы — все раскольники.’ {П. С. З. т. X. No 7663.} Московскія и подмосковныя фабрики были, какъ извстно, даже училищами и разсадниками раскола. Поморскіе, даниловскіе скиты имли заводы кирпичный, кожевенный, лсопильный {Опис. Олон. Губ. Бергштрессера 49.}. Въ нижегородской губерніи раскольники, запивъ по обимъ сторонамъ берега Волги, на пространств 265 верстъ, и берега Оки, на пространств 170 верстъ, въ числ боле 46,000 душъ,— завладли не только судоходствомъ по этимъ ркамъ, но и всею торговлею и издльною мстною промышленностью,— каковы: судостроеніе, дланье посуды, пряденье льна, металлическое производство и проч. Они были главными промышленными дятелями въ такихъ важнйшихъ пунктахъ нижегородской торговли и промышленности, каковы: Городецъ, въ балахнинскомъ узд, Горбатовъ — торговый уздный городъ съ прядильными заводами, знаменитыя торговыя и промышленныя села — Павлово, Лысково и др. Жители великорусскихъ старообрядческихъ селъ мглинскаго, новозыбковскаго и стародубскаго уздовъ черниговской губерніи, также извстны своею промышленностью и торговлею. Они завели у себя на посад въ Кляпцахъ до 150 мастерскихъ, до 22 суконныхъ, шерстяныхъ и льняныхъ фабрикъ, изъ которыхъ семь дйствуютъ парами. Даже скопцы, повидимому, больше другихъ сектантовъ уносящіеся въ мистико-фантастическій міръ,— даже и они народъ промышленный и ремесленный. Богатство и промышленность были, кажется, идеаломъ самого Селиванова, о которомъ пророки людей божіихъ пророчили: ‘и отдадутся ему вс иностранные товары, и дастся образъ спасительный — вилы, цепъ и пила’ — орудія земледльческой и плотничьей работы. Въ псняхъ скопческихъ воспваются ‘все скопцы-купцы русскіе, милліонщики знаменитые,’ да ‘плотинчки московскіе и петербургскіе.»Въ симбирской губерніи, по словамъ г. Крылата, между совратившимися въ скопчество крестьянами становилось замтно улучшеніе въ ихъ хозяйственномъ быту, они перестроивали дома въ боле обширномъ вид, одвались чище, жили опрятне своихъ односельцевъ, и нкоторые начинали вести мелочную торговлю. Многіе и въ скопчество поступали изъ-за одной потребности обогащенія, тмъ боле, что скопческія пророчицы предсказывали каждому: ‘будешь золотомъ владть и за батюшкою пть.’ У главнаго скопца симбирскаго, алатырскаго мщанина Милютнискаго, на поясной фабрик, говорятъ, обезпечены были работой до 200 женщинъ и двокъ. Даже на крайнемъ свер, въ туруханскомъ краю, скопцы вмст съ духоборцами были главными распространителями ремеслснности: они, между прочимъ, ввели тамъ въ употребленіе незнаемую дотол пилу продольную и поперечную, самопрялку, которую потомъ усвоили и остяки, улучшили лодочное мастерство, были лучшими кузнецами и снабжали своими кузнечными издліями жителей на пространств боле 300 верстъ. На станк Костинскомъ, въ 70 верстахъ отъ Туруханска, гд всего 4 дома, семь скопцовъ живутъ, подъ именемъ братьевъ по Бог, въ одномъ большомъ, хорошо устроенномъ дом: у нихъ устроена особая лодочная мастерская, особая кузница и слесарная, особая плотничья и столярная комната, и между ними есть даже часовой мастеръ. Вс они чрезвычайно трудолюбивы. Однимъ словомъ, раскольники всхъ сектъ весьма любятъ заниматься ремесленностью и устроивать фабрики и заводы, поэтому они и богача православныхъ. Они сами и съ гордостью говорятъ: ‘держащіеся старой вры живутъ гораздо богаче держащихся новой вры.’ {Истин.-древн. дер. I, 277.} При такой наклонности раскольничьихъ сектъ къ ремесленности, къ фабрикамъ и заводамъ, естественно, къ нимъ или къ дтямъ ихъ лучше всего подходить съ реальнымъ образованіемъ чрезъ ихъ мастерскія, чрезъ ихъ фабрики и заводы. Но религіознымъ убжденіямъ споимъ, большею частью упорно отвергая европейскія знанія, какъ новшество и колдовство,— по фабрично-заводскимъ дламъ своимъ раскольники начинаютъ понимать важность и пользу реальныхъ знаній. Такъ, недавно раскольники, жители посада Клинцы, черниговской губерніи, владя многочисленными фабриками, заводами и мастерскими, всего до 150, и въ томъ числ до 13 суконныхъ фабрикъ,— не довольствуясь первоначальнымъ обученіемъ, заявили потребность боле серьознаго, реальнаго образованія для своихъ дтей. Общество выразило желаніе открыть училище, необходимое въ торговомъ и промышленномъ быту, не называя его ни узднымъ, ни приходскимъ, и дозволивъ ученикамъ носить такую одежду, какую хотятъ родители, а не форменную. Желаніе общества, въ лиц нкоторыхъ членовъ, формулировано въ оффиціяльномъ представленіи такимъ образомъ, чтобъ устроить трехклассное училище, въ которомъ преподавались бы: русскій языкъ, арифметика, географія, исторія, и, посл того, въ первомъ класс: краткія физико-химическія понятія, необходимыя въ примненіи къ ремесламъ и производствамъ, а во второмъ и третьемъ классахъ совмстно: краткій обзоръ механическихъ производствъ — суконнаго, чулочнаго и т. д. и механическихъ фабрикацій: мыловаренной, свеклосахарной, стеклянной и другихъ. {Ж. М. Н. Просв. 1864 г. ч. СХХI. отд. III, стр. 87. Училища народн. образ. въ Черниговской губ.} Практическіе уроки, наглядные примры, представляемые хорошо устроенными на европейскій манеръ фабриками и заводами, лучше всякихъ назиданій искореняютъ староврскія предубжденія раскольниковъ и невольно просвтляютъ умственный взглядъ ихъ на вещи, невольно заставляютъ ихъ усвоять и осуществлять новыя понятія и знанія. Такъ, раскольникамъ Кемскаго поморья, рыбопромышленникамъ, правительство предложило въ 1866 г. производить лекарственный тресковый жиръ норвежскимъ способомъ. Предложеніе правительства сначала вовсе ненашло между промышленниками желающихъ устроить заводы для такого производства, тутъ старовры-промышленники стали въ тупикъ передъ словомъ: ‘машинное’ производство, какимъ оно извстно между ними въ Норвегіи. Видя, что никто не берется за машинное производство лекарственнаго жира,— г. Шатковъ ршился попробовать построить такой заводъ въ одномъ изъ становищъ мурманскаго берега. ‘И чтоже,— говоритъ онъ,— я долженъ былъ производить постройку среди дикаго любопытства и насмшекъ промышленниковъ. Окончивъ незатйливую постройку, я приступилъ къ опыту производства жира, но и тутъ встртилъ столь же непріятное равнодушіе. Не смотря на то, я имлъ въ виду одну цль: утвердить значеніе, завода постояннымъ производствомъ жира, чтобы доказать моимъ недоброжелателямъ ошибочность ихъ мнній. Въ ныншнемъ году я производилъ жиръ для медицинскаго департамента военнаго министерства, и это не только замкнуло рты моимъ противникамъ, но нкоторые изъ нихъ просили дозволить имъ грть жиръ въ моихъ аппаратахъ, и я дозволилъ, не упоминая о прежнихъ ихъ преслдованіяхъ. Они, разумется, остались очень довольны результатами своего нагрванія, и какъ чистый жиръ довольно цнный ыъ сравненіи съ отстойнымъ, называемымъ сыроткомъ, то одни выразили желаніе и впередъ грть этимъ способомъ, а другіе просили или уступить имъ заводъ, или помочь своими наставленіями въ постройк новаго. Заводъ мой, возбуждавшій постоянные толки между промышленниками, имлъ и боле хорошія послдствія: въ ныншнемъ году, по примру моему, доказавшему возможность существованія заводовъ, выстроенъ такой же заводъ однимъ изъ торгующихъ лицъ, въ другомъ отъ меня конц мурманскаго берега’. {Учено-литерат. прибавл. къ Бирж. Вдомостямъ, дек. 1866 г.: Поморье кемскаго узда, промыш. и торг. его на мурманск. берегу съ Норвегіей, стр. 12.} Такъ наглядное, практическое приложеніе новыхъ утилитарныхъ знаній переламываетъ и самыя упорныя староврскія предубжденія. Тамъ же въ кемскомъ поморья чувствовалась особенная потребность учебно-рукодльнаго образованія женщинъ, такъ какъ женщины въ поморья имютъ преобладающее вліяніе въ семейной жизни,— и пока не было женскаго училища въ г. Кеми, дочерей раскольничьихъ учили грамот старухи староврки. Но вотъ увидли раскольники на опыт, что въ Кеми въ новооткрытомъ (въ 1804 г.) женскомъ училищ хорошо обучаютъ двицъ элементарнымъ наукамъ и рукодльямъ,— они съ большой охотой и съ полнымъ довріемъ стали отдавать туда своихъ дочерей. ‘Въ этомъ училищ, говоритъ г. Шатковъ, двочки въ одинъ учебный годъ, достигаютъ въ наук такихъ успховъ, какихъ ученики кемскаго узднаго училища достигаютъ только въ два, три года. За то жители Кеми изъявляютъ учительниц, г-ж Никитиной, живйшую признательность и полное довріе, которое особенно выразилось въ томъ, что, не смотря на новость такого явленія, какъ женское училище, и на отвергающій все новое духъ старообрядчества, въ которомъ состоятъ вс жители, въ первый же годъ открытія училища поступило въ него въ разное время до 30 двочекъ, а вначал второго года ихъ было уже 56.’ {Ibidem стр. 16.} Наконецъ, чтобы пріохотить кемскихъ раскольниковъ къ интеллектуальному научному саморазвитію и разсять въ нихъ предубжденіе противъ наукъ, г. Шатковъ справедливо признаетъ необходимымъ примнить преподаваніе въ кемскомъ шкиперскомъ училищ къ мстнымъ практическимъ нуждамъ промышленниковъ-раскольниковъ, именно обучать ихъ дтей практическому мореходству и товаровденію. ‘Для дальнйшаго образованія,— говоритъ онъ,— и не иначе какъ только въ интересахъ края, необходимо расширить кругъ преподаванія въ шкиперскомъ училищ съ введеніемъ краткаго курса товаровденія. Тогда смло можно надяться, что окончившіе и неокончившіе курсъ ученія при постоянномъ занятіи необходимйшими въ ихъ жизни предметами кораблевожденія и товаровденія, неизбжно и незамтно занимались бы и другими предметами, способствующими развитію умственныхъ способностей, а какъ вся масса народа, усвоивъ одинаковыя начала образованія, имла бы одинаковое направленіе мнній, то питаемое нын къ шкиперскимъ ученикамъ отчужденіе не имло бы мста, и образованіе скоро и прочно утвердилось бы въ народ, изъ котораго, не какъ изъ ограниченнаго числа учениковъ, скоре явились бы ученые шкиперы, какъ равно торговля и промышленность скоре вышли бы изъ настоящаго дурнаго состоянія уже потому только, что образованный народъ правильне можетъ смотрть на пользы свои и общественныя, и скоре съумлъ бы обратить на разныя нужды вниманіе правительства, которому не всегда возможно видть несообразности положеній, направленныхъ къ этимъ пользамъ и приносящихъ вмсто того предъ. я говорю объ этомъ съ такою увренностью потому, что уже и теперь ученики шкиперскаго училища, но окончаніи курса, выходятъ съ образовавшимся характеромъ и съ сознаніемъ самостоятельнаго труда, отличаясь врностью взгляда и понятій, словомъ, усвоивъ т образовательныя начала, при которыхъ дальнйшее совершенствованіе въ наук переходитъ въ потребность, ученики же кемскаго узднаго училища остаются совершенно безграмотными.’ {Ibidem, стр. 13.} Такъ и раскольничьи дти, и даже сами отцы ихъ могутъ мало-по-малу полюбить, и уже начинаютъ понемногу любить свтъ западной науки,— лишь бы только умть раскрывать имъ этотъ свтъ въ его прямомъ, практическомъ и плодотворномъ приложеніи къ пользамъ и потребностямъ народной жизни, народнаго труда и благосостоянія.