ТАБОРИТЫ.
ТАБОРИТЫ.
(По К. Каутскому).
Л. Давыдовой.
Л. Давыдовой.
I.
II.
III.
IV.
V.
‘Міръ Божій’, No 10, 1897
Табориты, Каутский Карл, Год: 1897
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Въ XIV столтіи ни одна страна, кром Англіи, не была такъ развита въ экономическомъ отношеніи, какъ Богемія. Въ Англіи быстрый ростъ ея промышленнаго богатства находился въ зависимости отъ ея торговли шерстью и удачныхъ разбойничьихъ набговъ во Францію, въ Богеміи же онъ обусловливался открытіемъ серебряныхъ рудниковъ, среди которыхъ особенно славились Куттенбергскіе, бывшіе вплоть до XV вка самыми богатыми рудниками въ Европ.
Благодаря этимъ рудникамъ, въ Богеміи развилась промышленность и торговля, науки и искусства. Столица Богеміи Прага называлась тогда ‘золотой Прагой’. Первый университетъ на германской территоріи былъ основанъ въ Праг въ 1348 г. Церковь получала львиную долю изъ всего этого благосостоянія. Церкви и монастыри въ Богеміи обладали огромными богатствами, особенно во время царствованія императора Карла IV, извстнаго подъ именемъ ‘поповскаго императора’. Эній Сильвій, впослдствіи папа Пій II, человкъ, хорошо освдомленный относительно церковныхъ имуществъ, писалъ въ своей ‘Исторіи Богеміи’: ‘Я думаю, что въ наше время ни въ одной стран не было такого обилія величественныхъ и богато украшенныхъ церквей, какъ въ Богеміи. Храмы высоко подымались къ небесамъ… Алтари гнулись подъ тяжестью золота и серебра, одянія священнослужителей были затканы жемчугомъ, церковная утварь отличалась необыкновенной роскошью. И такія церкви встрчались не только въ городахъ, но и въ деревняхъ’.
Развитіе товарнаго производства и торговли должно было и въ Богеміи привести къ такимъ же результатамъ, какъ и везд: на ряду съ антагонизмомъ между католической церковью и массою населенія, возникъ антагонизмъ между торговцами и потребителями, между мастерами-хозяевами и подмастерьями, между капиталистами и ремесленниками. Антагонизмъ между землевладльцами и крестьянами имлъ особенно острый характеръ. На рубеж XIV и XV столтій крпостное право въ Богеміи фактически уже не существовало, но многіе землевладльцы, тмъ не мене, длали частныя попытки вернуть прежній порядокъ вещей и опять закабалить крестьянъ. Подобныя попытки были одной изъ главныхъ причинъ все растущаго народнаго недовольства.
Но особенно сильно было недовольство мелкихъ дворянъ, доходы которыхъ немногимъ превышали доходы богатыхъ крестьянъ, и которые не обладали властью крупныхъ бароновъ, дающей этимъ послднимъ возможность выжимать соки изъ крестьянъ, между тмъ, съ развитіемъ товарнаго производства эти мелкіе дворяне быстро сбросили съ себя свои прежнія скромныя деревенскія привычки и стали подражать образу жизни бароновъ и богатыхъ купцовъ. Къ концу XIV столтія большинство ихъ было уже разорено.
Кром всхъ этихъ соціальныхъ антагонизмовъ въ Богеміи существовалъ еще крупный національный антагонизмъ, который, какъ и въ Англіи, сливался съ антагонизмомъ церковнымъ.
Въ XIII вк Богемія была экономически очень отсталою страною. Ея западныя сосди — нмцы, далеко обогнали ее въ смысл общественнаго развитія. Блестящій расцвтъ промышленности и торговли, наукъ и искусствъ, послдовавшій за открытіемъ Куттенбергскихъ рудниковъ, могъ осуществиться только благодаря тому, что Богемія привлекала къ себ выходцевъ изъ Германіи. Любимые короли богемскихъ патріотовъ — Оттокаръ II и Карлъ I боле всего сдлали въ этомъ отношеніи и всячески притягивали въ Богемію нмецкихъ крестьянъ, нмецкихъ ремесленниковъ и купцовъ, художниковъ и ученыхъ.
Куттенбергъ, подобно нкоторымъ другимъ горнымъ городамъ, напр.. Иглау, былъ чисто-нмецкимъ городомъ. Во многихъ городахъ нмецкій элементъ былъ такъ силенъ, что городское управленіе всецло сосредоточивалось въ ихъ рукахъ. Они являлись тамъ представителями высшихъ сословій — купцовъ и богатыхъ ремесленниковъ. Низшіе ремесленники, поденщики и вообще такъ-называемое ‘простонародье’ были чехами.
Пражскій университетъ также находился въ рукахъ нмцевъ. Построенный по парижскому образцу, пражскій университетъ распадался на четыре ‘націи’. Университетъ представлялъ самоуправляющуюся общину, и каждая изъ націй имла по одному голосу въ управленіи. Но въ парижскомъ университет французы фактически имли три голоса, потому что націи, входившія въ составъ его, были слдующія: французская, пикардійская, нормандская и англійская. Между тмъ въ пражскомъ университет чехи имли только одинъ голосъ: университетъ состоялъ изъ чешской, баварской, саксонской и польской націй, причемъ въ составъ послдней тоже входило большинство нмцевъ изъ Силезіи и другихъ восточныхъ провинцій. Такимъ образомъ, нмцы въ пражскомъ университет играли ту же роль, какъ французы въ парижскомъ. А въ т времена университеты были огромной политической и общественной силой. Въ Праг, какъ и въ Париж, университетскія зданія вмст съ помщеніями для профессоровъ и студентовъ, занимали цлый особый кварталъ, и число учащихся еще въ начал XV столтія простиралось до многихъ тысячъ.
Эній Сильвій въ своей ‘Исторіи Богеміи’ сообщаетъ, что въ 1408 г. въ пражскомъ университет было 200 докторовъ и магистровъ, 500 бакалавровъ и 36.000 студентовъ.
Чешскіе ученые горько жаловались на то, что они принуждены довольствоваться скромными мстами сельскихъ учителей, между тмъ какъ ихъ нмецкіе коллеги забираютъ себ лучшія мста въ университет. Когда возникали какіе-нибудь конфликты между чехами и нмцами, университетъ всегда становился на сторону послднихъ.
Церковь, также какъ и университетъ, находилась въ рукахъ нмцевъ. Невыгодныя мста сельскихъ священниковъ великодушно предоставлялись чешскому духовенству. Но богатые монастыри и высшія духовныя должности были заняты нмцами.
Такимъ образомъ, большинство народа — низшіе классы городовъ, низшее духовенство, все деревенское населеніе, включая сюда крестьянъ и крупныхъ землевладльцевъ — постоянно сталкивались съ нмцами, или какъ съ эксплуататорами, или какъ съ конкуррентами по эксплуатаціи. Борьба противъ эксплуатаціи церкви съ одной стороны, и борьба за церковныя имущества — съ другой, сливались воедино въ борьб противъ нмцевъ и ихъ преобладанія въ стран.
Въ XIV столтіи въ Богеміи пробудилось сознаніе своей національности.
Въ каждой стран это сознаніе, при возникновеніи своемъ, проявляется различно, въ зависимости отъ причинъ, обусловливающихъ его. Въ Италіи и въ Германіи національное чувство возникло изъ стремленія къ государственному единству націи и выразилось въ Италіи въ культ папы, въ Гермавіи — въ мечт о могущественной имперіи, во Франціи и въ Англіи національное чувство вначал выражалось, главнымъ образомъ, въ ненависти къ враждебной націи, въ Богеміи же оно вылилось въ своеобразную форму классовой борьбы.
На этой почв возникло въ Богеміи враждебное нмцамъ и католичеству движеніе, извстное въ исторіи подъ именемъ гуситства.
При возникновеніи гуситское ученіе заимствовало главныя положенія свои у Виклефа. Когда ученіе англійскаго реформатора проникло въ. Богемію, оно тотчасъ же было тамъ подхвачено и получило широкое распространеніе. Но нельзя все-таки утверждать, что ученіе Виклефа породило гуситское движеніе. Оно только снабдило это ученіе важнйшими аргументами и повліяло на формулировку требованій, выставляемыхъ гуситами, но причины, сила и цли этого движенія коренились въ соціальныхъ условіяхъ тогдашней Богеміи.
Король Карлъ IV, Венцель (1378—1419), по мр силъ старался примирить различные враждующіе элементы своей страны. Онъ покровительствовалъ чехамъ, но въ тоже время не могъ не признавать того факта, что въ рукахъ нмцевъ ваходилась главная экономическая сила Богеміи и что его собственная власть въ значительной степени опирается на нихъ. Покровительствуя чехамъ, онъ не хотлъ также и затрогивать нмцевъ и не допускалъ, чтобы ихъ интересы страдали. Этимъ объясняются постоянныя колебанія, характеризовавшія его царствованіе: такъ, напр., въ университетскомъ вопрос онъ то становился на сторону чеховъ, то измнялъ имъ и отдавалъ преимущество нмцамъ.
Во всякомъ случа, его примирительная политика сдерживала об партіи, и дло дошло до взрыва только тогда, когда въ судьбы Богеміи вмшались вншнія силы.
Самый выдающійся представитель анти-католической и анти-нмецкой партіи, Іоаннъ Гусъ, одинъ изъ профессоровъ пражскаго университета, пользовался благосклонностью короля и былъ даже духовникомъ жены его, королевы Софія. Университетъ, находившійся въ рукахъ нмцевъ, первый возсталъ противъ Гуса, проповдывавшаго съ каедры ученіе Виклефа. Ученіе это было объявлено еретическимъ. Вначал споръ между Гусомъ и остальными представителями университета носилъ отвлеченный, академическій характеръ, но мало-по-малу онъ перешелъ на національную почву. Чехи были на сторон Гуса и требовали церковныхъ реформъ. Наконецъ, въ дло вмшался король и предоставилъ чехамъ три голоса въ университетскомъ совт, а остальнымъ націямъ вмст взятымъ — только одинъ. Тогда большинство нмецкихъ профессоровъ и студентовъ покинули Прагу, и перебрались въ Лейпцигъ, гд основали новый университетъ. Такимъ образомъ, побда осталась за Гусомъ, который былъ избранъ ректоромъ пражскаго университета.
Но теперь ему пришлось имть дло съ пражскимъ архіепископомъ и даже съ самимъ папою. Какъ извстно, одно изъ основныхъ положеній ученія Виклефа заключалась въ протест противъ той роскоши, которою окружали себя папа и католическое духовенство. Виклефъ доказывалъ, что служителя церкви должны подражать Христу и жить въ бдности, раздавъ свои имнія и богатства неимущимъ. Понятно, что такое ученіе не могло нравиться духовенству: борьба между Гусомъ и церковью все боле и боле разгоралась. Особенно обострилась она въ 1411 году, когда папа Іоаннъ XXIII, нуждаясь въ деньгахъ, устроилъ торгъ индульгенціями. Торгъ этотъ совершался и въ Праг. Гусъ горячо возсталъ противъ этого и съ пламеннымъ краснорчіемъ громилъ папу, ршившагося, изъ корыстолюбивыхъ видовъ, на такое униженіе религіи. Началась энергичная борьба между чехами — послдователями Гуса, — сжигавшими папскія буллы, и правоврными католиками-нмцами.
Можно было думать, что дло уже дойдетъ до открытаго столкновенія. Но вмшательство короля опять возстановило миръ. Онъ выслалъ Гуса изъ Праги, но вскор вслдъ затмъ подвергъ той же участи четырехъ правоврныхъ католическихъ теологовъ. Временно все, успокоилось.
Въ 1414 году въ Констанц собрался вселенскій соборъ, на которомъ, между прочимъ, обсуждалась и ‘гуситская ересь’. Гусъ предсталъ передъ соборомъ, вполн увренный въ побд. Какъ многіе идеологи до него и посл него, онъ видлъ только недоразумнія и разногласія въ мнніяхъ тамъ, гд въ дйствительности скрывался глубокій, непреоборимый антагонизмъ. Стоитъ только устранить недоразумнія, выяснить ошибочность господствующихъ взглядовъ, и свтозарная истина, скрытая въ его рчахъ, станетъ для всхъ очевидной. Но Гусу не удалось убдить благочестивыхъ отцовъ церкви ни въ необходимости апостольской бдности для служителей Христа, ни въ томъ, что всякій представитель власти, духовной или свтской, король или папа долженъ быть лишенъ этой власти, разъ онъ повиненъ въ какомъ-нибудь смертномъ грх.
Эти демократическія теоріи вызвали сильную оппозицію среди членовъ собора.
Тотъ фактъ, что чехи, между прочимъ и чешское дворянство, такъ ршительно высказывали свое сочувствіе Гусу, длало его крайне опаснымъ человкомъ, съ которымъ нужно было поступить по всей строгости. Долгимъ заточеніемъ и всяческими угрозами старались заставить Гуса отречься отъ своихъ заблужденій. Когда же все это не помогло,— соборъ, осудивъ его и его ученіе, передалъ его въ руки свтскаго судьи. Расположенный къ Гусу, король Венцель уже не былъ больше королемъ Богеміи: онъ ране еще былъ лишенъ престола нмецкими курфюрстами и мсто его занялъ его братъ Сигизмундъ, который былъ очень заинтересованъ въ подавленіи гуситской ереси, такъ какъ, въ случа распространенія ея, Богеміи грозило не только отлученіе отъ церкви, но и отдленіе отъ имперіи. Поэтому Сигизмундъ, вопреки данному ране слову, не вступился за Гуса, и Гусъ былъ приговоренъ къ сожженію на костр.
Теперь Богеміи предстояло только два выхода: или возстаніе, или полное подчиненіе. Она избрала первое.
Уже во время процесса противъ Гуса наиболе ршительные изъ его сторонниковъ открыто отдлились отъ церкви. Поводомъ къ отдленію послужило слдующее: въ католической церкви вошло въ обыкновеніе при причастіи, вмсто хлба и вина, давать только одинъ хлбъ, чаша съ виномъ употреблялась только при причащеніи духовныхъ лицъ. Гуситы, возстававшіе противъ привилегій духовенства вообще, должны были возстать и противъ этого вншняго знака отличія. Чаша сдлалась символомъ гуситовъ. Въ общераспространенныхъ учебникахъ исторіи Гуситскія войны обыкновенно объясняются этой борьбой изъ-за ‘причастія подъ двумя видами’. Въ дйствительности же ‘чаша’ играла для гуситовъ такую же роль, какъ разные флаги и цвта играютъ въ настоящее время для націй и политическихъ партій: она была знаменемъ, вокругъ котораго они объединялись, но никакъ не объектомъ, не цлью ихъ борьбы.
Казнь Гуса вызвала сильное волненіе въ народ. Въ Праг началось возстаніе среди низшихъ классовъ населенія, не ограничившихся уличными манифестаціями, и приступившихъ прямо къ изгнанію священниковъ и монаховъ, къ разоренію церквей. Это движеніе было очень на руку чешскому дворянству. Не даромъ оно было самымъ пламеннымъ сторонникомъ ученія Гуса. Чтобы отомстить за смерть Гуса, они объявили войну церкви, и начали грабить монастырскія и церковныя имущества.
До тхъ поръ, пока гуситская ересь считалась въ Богемія запрещеннымъ ученіемъ, вс классы населенія были объединены противъ общаго врага — католической церкви и поддерживавшихъ ее чужестранцевъ-нмцевъ. Когда же посл смерти Гуса общій врагъ былъ побжденъ и восторжествовало ‘чистое слово Божіе’, то очень скоро оказалось, что различные классы населенія съ ихъ различными интересами различнымъ образомъ толкуютъ это ‘слово Божіе’.
Въ самомъ гуситств скоро обозначилось два главныхъ теченія, и каждое изъ нихъ, также какъ и старокатолическое теченіе, сосредоточивалось въ извстномъ город. Центрами религіознаго движенія въ Богеміи были въ то время три города: Прага, Таборъ и Куттенбергъ.
Нмецкіе горнопромышленники Куттенберга, естественно, должны были остаться на сторон католицизма. Никто больше ихъ не могъ бы пострадать отъ побды гуситовъ. Поэтому они были фанатическими врагами новаго ученія. Кром Куттенберга, было еще нсколько городовъ съ преобладающимъ нмецкимъ населеніемъ, которые остались врны католичеству. Во время гуситскихъ войнъ эти города, такъ же какъ и самъ Куттенбергъ, попали въ руки чеховъ, и католическая партія, изгнанная изъ своей прежней твердыни, перенесла свои дйствія въ нмецкій городокъ Пильзенъ.
Кром этихъ городовъ, врной католичеству оставалась еще небольшая часть дворянства, отчасти изъ страха передъ демократической окраской гуситства. Но большинство дворянства твердо держалось ученія Гуса. Ихъ идеаломъ была аристократическая республика. Въ центр этого аристократическаго движенія стояла Прага. Но, кром аристократіи, въ Праг группировалась и высшая буржуазія, которая, такъ же какъ и дворянство, получила большую выгоду при расхищеніи церковныхъ имуществъ. Вся эта буржуазія, такъ же какъ и низшіе классы населенія Праги, симпатизировала аристократіи, потому что Прага была по преимуществу городомъ роскоши. Ея промышленность и торговля процвтали, благодаря расточительности придворныхъ круговъ. Гуситское дворянство, сосредоточившееся въ Праг, образовало ‘умренную партію’ въ сред гуситовъ. На ряду съ умренной партіей выдлялась такъ называемая демократическая партія, сторонниками которой являлись, главнымъ образомъ, крестьяне. Крестьяне составляли самый многочисленный классъ населенія Богеміи. Гуситское движеніе особенно рзко обнаружило антагонизмъ, существующій между ними и землевладльцами. Для дворянъ конфискованныя церковныя земли не имли никакого значенія безъ крестьянъ, которые были прикрплены къ этой земл. Но крестьяне не для того возстали противъ церкви, чтобы промнять одного господина на другого, еще боле строгаго. Они хотли быть свободными крестьянами, свободными землевладльцами. Революція сверху неминуемо должна была вызвать и революцію снизу. Сразу рухнули вс преграды, которыя до сихъ поръ отдляли враждующіе классы другъ отъ друга. Крестьяне чувствовали, что теперь насталъ моментъ сломить владычество дворянства. Къ крестьянамъ примкнули ремесленники и городской пролетаріатъ. Демократическая партія, составленная изъ всхъ этихъ разнообразныхъ элементовъ, называлась партіей таборитовъ, въ честь основаннаго ею коммунистическаго города Табора. Вообще, эта демократическая партія имла сильную коммунистическую окраску.
Въ Богеміи, такъ же какъ и во всхъ другихъ странахъ, развитіе товарнаго производства и торговли вызвало появленіе коммунистическихъ идей. Распространеніе шерстяного ткачества въ XIV столтіи особенно содйствовало укрпленію и росту этихъ идей.
Когда въ Богеміи восторжествовали идеи Гуса и произошелъ открытый разрывъ съ папскою церковью, — туда отовсюду стали стекаться послдователи преслдуемыхъ коммунистическихъ сектъ — вальденцы, пикарды, и др. Въ основныхъ своихъ требованіяхъ эти коммунистическія секты сходились со всми остальными ересями: вс он проповдывали возвращеніе къ первобытному христіанству, возстановленіе ученія Христа въ его первоначальной чистот.
Казнь Гуса и послдовавшія за нею народныя волненія привели къ полному перевороту въ общественныхъ и имущественныхъ отношеніяхъ Богеміи, благодаря конфискаціи церковныхъ имуществъ, перешедшихъ въ новыя руки. Это было самое подходящее время для развитія коммунистическихъ сектъ. До сихъ поръ он скрывались отъ преслдованій, и въ неизвстности влачили свое существованіе. Теперь же он подняли голову, и тутъ только современники могли убдиться, какое широкое распространеніе имли эти коммунистическія ереси.
Въ Праг коммунисты были слабы, или, врне, противники ихъ были слишкомъ сильны. Но иначе обстояло дло въ маленькихъ городахъ.
Наступило царство Христа — провозглашали коммунистическіе проповдники. Прага, подобно Содому, будетъ уничтожена небеснымъ пламенемъ, но истинные христіане найдутъ себ прибжище въ другихъ городахъ. Туда снизойдетъ Христосъ и оснуетъ новое царство, гд не будетъ ни господъ, ни слугъ, ни нужды, ни грха, гд не будетъ никакихъ законовъ, кром законовъ свободнаго духа.
Въ нкоторыхъ городахъ дло дошло до организаціи коммунистическихъ общинъ. О коммунистическихъ организаціяхъ въ деревняхъ нтъ никакихъ указаній. Повидимому, попытки проведенія въ жизнь коммунистическихъ идей происходили только въ городахъ. Среди этихъ городовъ особенно замчательны Пизекъ, Поднянъ и Таборъ. Въ Табор коммунисты достигли полнаго господства.
Городъ Таборъ былъ основанъ невдалек отъ городка Аусти, на Лужн, извстной своими золотоносными жилами. Золотой промыселъ обусловливалъ развитіе промышленности и торговли въ Аусти, и связаннаго съ ними соціальнаго антагонизма. Въ начал XV в. тамъ постоянно находили себ прибжище всевозможные коммунистическіе агитаторы. Но въ Аусти была и сильная католическая партія, и въ 1419 г., въ періодъ временнаго торжества реакціи коммунисты были изгнаны, изъ города. Тогда они вс избрали себ мстожительствомъ одинъ изъ холмовъ на берегу Лужны, выступающій впередъ въ вид полуострова съ крутыми, отвсными берегами, и построили тамъ свою крпость, названную ими Таборомъ. Таборъ сдлался теперь центромъ, куда со всхъ сторонъ стекались коммунисты.
Историкъ гуситскихъ войнъ, Палацкій, слдующимъ образомъ описываетъ одно изъ собраній коммунистовъ въ Табор, на которое собралось 42.000 человкъ изъ разныхъ концовъ Богеміи и Моравіи:
‘Собраніе это, происходившее 22 іюля 1419 г., даже врагами таборитовъ изображается какъ трогательный, возвышающій душу и сердце, идиллически-религіозный народный праздникъ. Все прошло въ полномъ порядк и спокойствіи. Со всхъ сторонъ двигались стройныя процессіи пилигримовъ, несущихъ знамена, на гор ихъ радостно привтствовали устроители праздника и указывали имъ ихъ мста. Каждый приходящій былъ ‘братомъ’ и ‘сестрой’. Различія сословій не существовали. Духовныя лица подлили между собою работу: одни проповдывали въ различныхъ мстахъ, отдльно мужчинамъ и женщинамъ, другіе исповдывали, третьи причащали подъ двумя видами. Такъ шло время до обда. Затмъ приступили къ общей трапез: подлили вс припасы, принесенные съ собою гостями, и сообща съли, недостатокъ у однихъ восполнялся избыткомъ другихъ, братья и сестры съ горы Таборъ не знали разницы между моимъ и твоимъ. Такъ какъ все собраніе было охвачено глубоко-религіознымъ настроеніемъ, то везд царила тишина, о музык, танцахъ и играхъ никто и не помышлялъ. Остатокъ дня прошелъ въ бесдахъ, строились всевозможные планы относительно того, какъ обезпечить свободу ‘слову Божьему’. Къ вечеру собраніе мирно разошлось’.
Черезъ 8 дней посл этого собранія, въ Праг произошло возстаніе: низшіе классы народа, предводительствуемые Яномъ Жижкой, завоевали городъ, а король былъ такъ потрясенъ этимъ событіемъ, что умеръ отъ удара. Пражское возстаніе послужило сигналомъ для гуситскихъ войнъ. Теперь коммунистамъ уже нельзя было ограничиваться простыми демонстраціями и коммунистическими пикниками. Они принялись за дло и стали организовывать коммунистическія общины.
Ученіе таборитовъ заключало въ себ 76 пунктовъ, большинство которыхъ, согласно духу времени, носило чисто богословскій характеръ. Но среди нихъ есть два пункта, въ которыхъ ясно обнаруживается коммунистическій характеръ этой ереси. Пункты эти гласятъ:
‘На земл не будетъ больше ни короля, ни властителя, вс подати будутъ уничтожены, никто не будетъ насиловать другого, вс будутъ равными, братьями и сестрами.
‘Въ город Таборъ нтъ ни ‘моего’, ни ‘твоего’, а все общее, всякій, кто хранитъ частную собственность, совершаетъ смертный грхъ’.
Коммунизмъ таборитовъ воплощался въ слдующей организаціи.
Каждая община имла общую кассу, куда каждый вносилъ все, что имлъ. Такія кассы существовали въ трехъ городахъ — въ Табор, Пизек и Роднян. Братья и сестры распродали все свое имущество и отдали деньги въ распоряженіе завдующихъ кассою. Но, хотя въ завдующіе кассою выбирались самые почтенные и извстные своей честностью люди, все-таки такого рода коммунизмъ не могъ долго просуществовать. У таборитовъ онъ еще мене былъ осуществимъ, чмъ у первыхъ христіанъ, такъ какъ они не были нищими, какъ первые члены христіанской общины, а рабочими, живущими трудами рукъ своихъ. Трудъ тогда находился въ стадіи ремесла и мелкаго крестьянскаго хозяйства, что совершенно исключаетъ всякій коммунизмъ. Всякій работалъ отдльно, продавалъ продукты своего труда и отдавалъ деньги въ общую кассу, откуда уже покупались предметы потребленія для всхъ. Такимъ образомъ, производство было основано на чисто индивидуалистическихъ началахъ, и коммунизмъ касался только потребленія. На практик скоро убдились въ неудобств такого порядка и дло свелось къ тому, что каждая семья работала на себя и только излишки отдавала въ общую кассу.
Это, конечно, вызвало протестъ со стороны наиболе крайнихъ послдовательныхъ коммунистовъ. Но при тогдашнихъ условіяхъ производства общность имуществъ не могла быть иначе осуществлена. Крайніе коммунисты видли главное препятствіе торжеству своихъ идей въ семейномъ стро и поэтому требовали уничтоженія семьи. Уничтожить семью можно двояко: или установивъ безбрачіе, или же допустивъ такъ называемую ‘общность женъ’. Строгіе коммунисты среди таборитовъ избрали послдній выходъ: у нихъ образовалась секта такъ называемыхъ адамитовъ, которые проповдывали возвращеніе къ первобытнымъ нравамъ нашихъ прародителей въ раю. Разсказывали, что на ихъ собраніяхъ, происходившихъ въ особомъ помщеніи, называемомъ ‘раемъ’, вс являлись въ обнаженномъ вид.
Адамиты возбуждали противъ себя страшное негодованіе остального населенія. Единобрачіе слишкомъ глубоко вкоренилось въ міросозерцаніи народа и слишкомъ соотвтствовало его потребностямъ, чтобы можно было разсчитывать на успшную борьбу съ нимъ. Уже одно это обстоятельство осуждало коммунизмъ на неминуемую гибель. Огромная масса таборитовъ ршительно возстала противъ новой секты. Дло вскор дошло до открытаго столкновенія и адамиты были изгнаны изъ Табора. Триста человкъ ихъ удалились въ лса на берегу Лужны. Тамъ на нихъ напалъ Жижка со своимъ войскомъ и забралъ большую часть ихъ въ плнъ. Онъ пробовалъ заставить ихъ отречься отъ своихъ заблужденій, но они упорствовали. Тогда Жижка приговорилъ 50 человкъ къ сожженію. Разсказываютъ, что они со смхомъ шли на смерть. Нкоторымъ адамитамъ удалось скрыться на одномъ изъ острововъ на Лужн, но Жижка и тамъ розыскалъ ихъ и безъ всякой жалости истребилъ всхъ безъ остатка: часть была убита въ сраженіи, остальные сожжены.
Такимъ образомъ, адамиты были побждены, и эта попытка строгаго осуществленія коммунистическихъ началъ кончилась ничмъ. Боле умренная форма коммунизма еще довольно долгое время господствовала въ Табор.
Куда же тратились поступленія въ общественную кассу, или, врне, въ общественную кладовую таборитовъ, такъ какъ платили большею частью натурою?
Въ первыхъ христіанскихъ общинахъ, служившихъ образцомъ для таборитовъ, избытки однихъ шли на помощь нищет другихъ членовъ. Въ Табор для этого не было никакой надобности. Тамъ господствовало приблизительное равенство въ средствахъ существованія между всми членами общины. Равенство это было тмъ легче установить, что награбленныя церковныя имущества помогли всмъ таборитамъ обзавестись довольно зажиточнымъ хозяйствомъ. На бдныхъ таборитамъ нечего было тратить, но они должны были заботиться о своихъ священникахъ. У нихъ не было особаго священническаго сословія.
Каждый могъ сдлаться священникомъ: они избирались общиной, и въ свою очередь, избирали изъ своей среды епископовъ. Ихъ обязанности, какъ и всего средневкового духовенства, соотвтствовали обязанностямъ нашихъ судей, чиновниковъ и учителей: они судили, закидывали длами общины, вели сношенія съ другими общинами и занимались обученіемъ дтей. Табориты придавали большое значеніе хорошей постановк народнаго образованія. Эній Сильвій замчаетъ по этому поводу: ‘Итальянскіе священники должны бы стыдиться: ни одинъ изъ нихъ наврное даже не прочелъ цликомъ Новаго Завта. Между тмъ среди таборитовъ не найдешь даже женщины, которая не изучила бы основательно Ветхій и Новый Завтъ. Эта вредная порода людей иметъ только одно достоинство: они любятъ просвщеніе (literas)’.
Заботы таборитовъ о народномъ образованіи какъ будто противорчатъ ихъ отрицательному отношенію къ ‘учености’, которое выразилось, между прочимъ, въ томъ, что они заставляли ученыхъ людей, присоединявшихся къ нимъ, избрать себ какое-нибудь ремесло. Но это противорчіе только кажущееся. Табориты не любили ученыхъ, отдалившихся отъ народа и враждебныхъ къ нему, въ чьихъ рукахъ знаніе являлось орудіемъ для эксплуатаціи низшихъ классовъ. Мелкая промышленность слишкомъ исключительно поглощаетъ вс силы рабочаго, поэтому онъ не можетъ пріобрсти образованіе безъ того, чтобы не выйти изъ своего класса. Ученые являлись какъ бы нарушителями того равенства, которое предписывалось ученіемъ таборитовъ, между тмъ какъ извстный минимумъ образованія признавался ими очень желательнымъ.
Но главная забота таборитовъ заключалась въ ихъ военной организаціи. Эта маленькая община, такъ смло выступившая противъ церкви и государства, могла отстаивать свое существованіе только удачными военными дйствіями. Имъ приходилось вести вчную войну съ врагами, которыхъ они могли разбить, но никогда не могли осилить. Въ конц концовъ они все-таки должны были погибнуть, несмотря на вс свои побды, потоку что ихъ коммунизмъ не соотвтствовалъ тогдашнимъ условіямъ производства.
Но ихъ военная сила все-таки дала имъ возможность продержаться нкоторое время. Вся организація ихъ была приноровлена къ войн. Они распадались на двоякаго рода общины: военныя и домашнія. Домашнія общины жили на мст и работали на себя и на военныя общины. Послднія занимались исключительно войной и всегда были вооружены. Общины постоянно мнялись ролями: возвращавшіяся съ поля битвы принимались за хозяйство, а остававшіяся дома шли на войну, вмст съ женами и дтьми.
Военная организація таборитовъ была превосходна, и, воодушевленные религіознымъ энтузіазмомъ, они одерживали неслыханныя побды надъ своими врагами и заставляли трепетать передъ собою всю страну. Ихъ вождь Жижка былъ, конечно, однимъ изъ величайшихъ военныхъ геніевъ міра, котораго можно поставить наравн съ Кромвелемъ и Наполеономъ.
Посл пражскаго возстанія, бывшаго отвтомъ народа на казнь Гуса, гуситское дворянство. вступило въ переговоры съ преемникомъ короля Венцеля — Сигизмундомъ. Они склонялись теперь къ компромиссу, потому что ихъ смущала растущая сила таборитовъ. Если бы дло шло, только о причастіи подъ двумя видами, то компромиссъ, вроятно, и состоялся бы. По здсь былъ замшанъ вопросъ о церковныхъ имуществахъ, и на этомъ пункт гуситы никакъ не могли сговориться съ представителями церкви. Церковь и слуга ея Сигизмундъ оказывались такими-же непримиримыми, какъ и табориты. Каликстинцы — такъ называло себя гуситское дворянство — принуждены было отказаться отъ мысли о примиреніи, и, скрпя сердце, продолжали свой союзъ съ таборитами.
Здсь не мсто давать исторію гуситскихъ войнъ. Напомнимъ только, что 1-го марта 1420 г. папа Мартинъ V издалъ буллу, въ которой призывалъ всхъ христіанъ къ крестовому походу противъ гуситовъ, и что съ 1420 до 1431 г. было пять крестовыхъ походовъ, кончавшихся полнымъ пораженіемъ крестоносцевъ и торжествомъ гуситовъ. Случалось, что при одномъ извстіи о приближеніи гуситовъ, паническій ужасъ охватывалъ арміи крестоносцевъ, и они бросались въ бгство, даже и не видвши врага. Военная слава таборитовъ росла и внутри государства ихъ противники — дворяне постепенно утрачивали свою прежнюю позицію. Табориты одерживали побды и надъ вншними, и надъ внутренними врагами.
Но тутъ-то и обнаружилось, какъ мало значенія имютъ военныя побды, если побдители ставятъ себ задачи, находящіяся въ противорчіи съ экономическимъ развитіемъ. За величайшимъ тріумфомъ таборитовъ немедленно послдовало ихъ паденіе.
Побды таборитовъ, конечно, ставили въ очень трудное положеніе ихъ противниковъ — каликстинцевъ, не говоря уже о католикахъ. Папа и король также были ими очень озабочены. Переговоры между ними не прекращались съ самого начала гуситскихъ войнъ, но посл послдней ршительной побды таборитовъ при Таус эти переговоры, наконецъ, увнчались успхомъ. Папа созвалъ въ Базел соборъ (1433 г.), на которомъ было постановлено признать законность конфискаціи церковныхъ имуществъ. Такимъ образомъ, миръ между церковью и каликстинцами былъ заключенъ. Церковь даже послала своимъ новымъ союзникамъ значительную сумму денегъ, чтобы поддержать ихъ въ борьб съ таборитами.
Въ то время, какъ вншніе враги таборитовъ собирались съ силами для борьбы съ ними, въ ихъ сред происходили также внутренніе раздоры, которые были для нихъ несравненно опасне.
Коммунисты изъ Табора всегда составляли лишь незначительную часть демократической партіи, которую называли таборитскою. Правда, она была самой энергичной, неустрашимой и во всхъ отношеніяхъ передовой частью ея. Но большинство партіи составляла мелкая городская буржуазія и крестьяне, которые довольно равнодушно относились къ коммунистической программ. Долгая война была для нихъ крайне невыгодна. Отъ нея страдала не только торговля, но и ремесло, и земледліе. Разорялись не только дворяне и богатые граждане Праги, но и крестьяне, и мелкая буржуазія. Во всей Богеміи чувствовалось глубокое утомленіе войною, такъ какъ непримиримые табориты представлялись единственнымъ препятствіемъ къ заключенію мира, то естественно, что во всхъ классахъ населенія росло озлобленіе противъ нихъ. Маленькой горсточк таборитовъ было очень трудно удерживать за собою первенствующее значеніе въ стран. Тамъ, гд дворянство возставало противъ таборитовъ, оно въ большинств случаевъ встрчало поддержку въ народ.
Судьба Табора представляетъ для насъ величайшій интересъ. Она показываетъ намъ, какая участь постигла бы послдователей омы Мюнцера и анабаптистовъ, если бы они держали военную побду надъ своими врагами.
Причина неудачъ коммунистовъ XV вка заключалась въ томъ, что ихъ коммунизмъ основывался на потребностяхъ бдняковъ, но не соотвтствовалъ тогдашнимъ условіямъ производства. Среди бдняковъ развивалось стремленіе къ коммунизму, а условія производства требовали частной собственности. Поэтбму коммунизмъ не могъ сдлаться господствующимъ въ обществ, и среди бдняковъ потребность въ коммунизм должна была исчезнуть, какъ только они перестали быть бдняками. Такъ и случилось съ таборитами. Какъ только у нихъ появилось извстное благосостояніе,— ихъ коммунизмъ длался все слабе и слабе. Прежнее равенство исчезло, въ Табор появились бдные и богатые и послдніе были все мене склонны длиться своими избытками.
Этому въ значительной степени содйствовалъ наплывъ въ Таборъ новыхъ элементовъ. Война, главной своей тяжестью ложившаяся на таборитовъ, сильно ослабила ихъ. численность. Но выбывавшіе изъ строя тотчасъ же замнялись новыми пришлецами. Въ Таборъ со всхъ сторонъ стекались коммунисты всевозможныхъ оттнковъ и легко находили себ доступъ въ общину. Кром того, военная слава Табора привлекала къ нему множество искателей приключеній, которые съ полнымъ равнодушіемъ относились къ его коммунистическимъ идеаламъ и искали только возможности поживиться. Военная сила таборитской арміи не особенно страдала отъ наплыва этихъ новыхъ элементовъ, но характеръ ея совершенно измнился. Не стало прежняго воодушевленія, прежней неподкупности. Какъ только дворяне поднялись противъ таборитовъ и стали собирать наемное войско для борьбы съ ними, такъ въ рядахъ таборитовъ начались измны и предательство.
30-го мая 1434 г. около деревни Липанъ произошло ршительное сраженіе между таборитами и каликстинцами. Численный перевсъ былъ на сторон дворянской партіи: она выставила 25.000 вооруженныхъ людей противъ 18-тысячной арміи таборитовъ. Долгое время побда склонялась то на одну, то на другую сторону, наконецъ, побдили каликстинцы, не столько благодаря своей храбрости и военному искусству, сколько благодаря измн одного изъ военачальниковъ таборитовъ, который предалъ ихъ въ руки враговъ. Началась ужаснйшая рзня: 13.000 таборитскихъ солдатъ (изъ 18.000!) были убиты. Это страшное пораженіе совершенно подломило силу таборитовъ.
Влыдычество Табора надъ Богеміей прекратилось. Дворянство, въ союз съ пражскою буржуазіей, снова взяло власть въ свои руки. Сигизмундъ былъ признанъ королемъ, а табориты были довольны и тмъ, что онъ не тронулъ самостоятельности ихъ города.
Эній Сильвій, постившій Таборъ въ начал 50-хъ годовъ, даетъ слдующую картину этого города: ‘Дома въ Табор,— говорить онъ,— построены*изъ дерева: и глины и разбросаны кругомъ безъ всякаго плана. Нкоторые жители обладаютъ огромными богатствами, красивыми домами и роскошною утварью. Здсь скопилась военная добыча, захваченная во многихъ странахъ. Сначала они хотли жить по евангельскому образцу и у нихъ все было общее, они называли другъ друга братьями, и чего не хватало у одного, то доставлялось другимъ. Теперь же всякій живетъ для себя, и одни голодаютъ въ то время, какъ другіе утопаютъ въ роскоши. Любовь къ ближнему, подражаніе жизни апостоловъ длились не долго. Табориты награбили чужого имущества, и то, что каждый захватилъ силою, онъ уже не хотлъ длить съ другими. А такъ какъ теперь они уже не могутъ больше грабить, то они опустились и ослабли, боятся своихъ сосдей и занимаются разными темными длишками. Въ город живутъ 4.000 мужчинъ, которые могли бы быть воинами, но они сдлались ремесленниками и въ большинств случаевъ занимаются шерстянымъ ткачествомъ’.
Посщеніе Энія Сильвія относится къ 1451 г. Какъ видитъ читатель, къ этому времени въ Табор уже не осталось и слда прежняго коммунизма и воинской доблести. Вскор затмъ въ Таборъ явился Георгъ Подибрадъ и именемъ короля потребовалъ выдачи таборитскихъ священниковъ въ видахъ окончательнаго пресченія таборитской ереси. Таборъ подчинился, и этимъ былъ положенъ конецъ независимому существованію республики таборитовъ.