Свобода и Равенство
Свобода и Равенство
Очерк Ламеннэ
Перевод В. и Л. Андрусон
Свобода и Равенство, Ламенне Фелисите-Робер, Год: 1854
Время на прочтение: 5 минут(ы)
У вас только один отец — Бог, и один государь — Христос.
Когда вам скажут о тех, кто обладает на земле большим могуществом: ‘Вот ваши государи, — не верьте этому. Если они справедливы, — они ваши слуги, если они несправедливы, — они тираны.
Все родятся равными: никто, появляясь на свет, не приносит с собой права господствовать.
Я видел в колыбели плачущего, слюнявого ребенка, вокруг него толпились старцы, называли его ‘государь’, становились на колени и оказывали ему знаки почтения. И я понял все ничтожество человека.
Это грех породил князей, потому что люди, вместо того, чтобы помогать и любить друг друга, как братья, начали вредить друг другу.
Тогда люди избрали из своей среды одного или нескольких, которых они считали более справедливыми, для того, чтобы они защищали добрых людей от злых, для того, чтобы слабый мог жить в мире.
И власть, которой они пользовались, была законной властью, ибо это была власть от Бога, который хочет царства справедливости, и власть от народа, который их избрал.
И вот почему каждый по убеждению повиновался им.
Но вскоре нашлись такие, которые захотели править самовластно, как будто они были более высокой породы, чем их братья.
Но власть таких незаконна, ибо это власть — от Дьявола, и желание господствовать — от гордости и алчности.
И вот почему, когда нет основания бояться, что от этого произойдет большее зло, каждый может и иногда должен сознательно противодействовать этим властям.
На весах вечного права ваша воля перетянет волю царей, ибо народы делают царей, и цари — для народов, а не народы для царей.
Отец небесный создал члены своих детей совсем не для того, чтобы их ломали оковами, и дал ь им душу не для того, чтобы се убивали рабством.
Он соединил детей своих в семейства, и все семейства родственны между собой, он соединил семейства в нации, и все нации родственны между собой, и каждый, кто разъединяет семейства от семейств, и нации от наций, разъединяет то, что соединил Бог: он делает дело Дьявола.
И все то, что соединяет семейства с семействами и нации с нациями, есть, прежде всего, закон Бога, закон справедливости и милосердия, и. наконец, закон свободы, которая есть также закон Бога.
Ибо какое единение могло бы быть меж людей без свободы? Единение лошади со всадником, сидящим на ней, единение кнута господина со шкурой раба.
И если кто придет и скажет: ‘Вы принадлежите мне, отвечайте: ‘Нет, мы принадлежим Богу, — он наш отец, и Христу, — он наш единственный государь’.
Не позволяйте обманывать себя пустословием. Некоторые попытаются убедить вас в том, что вы действительно свободны потому, что они написали на листе бумаги слово свободы и вывесили его на всех перекрестках.
Свобода не объявление, которое можно прочесть на углах улиц. Она живая сила, которую чувствуешь в себе и вокруг себя, гений-хранитель домашнего очага, гарантия общественных прав, и первое из этих прав.
Притеснитель, который прикрывается ее именем,—худший из притеснителей. Он сочетает ложь с тиранией, несправедливость с издевательством: ибо слово свобода — священно.
Берегитесь тех, которые кричат: ‘Свобода, Свобода’, а сами первые нарушают ее своими делами.
Разве вы выбираете тех, кто вами управляет, кто вам приказывает делать то и не делать это, кто облагает податью ваше имущество, ваше ремесло, ваш труд? И если не вы, то как же вы свободны?
Можете вы располагать своими детьми по собственному усмотрению, доверять их воспитание и образование тем, кто вам нравится? И если вы этого не можете, — то как же вы свободны?
Птицы небесные и даже насекомые собираются вместе, чтобы делать сообща то, чего не могут делать в одиночку. Можете вы собираться, чтобы обсудить ваши дела, чтобы защищать ваши права, чтобы добиться облегчения ваших бед? И если вы не можете, — то как же вы свободны?
Можете вы без запрету переходить с места на место, можете вы пользоваться плодами земли и произведениями вашего труда, омочить палец в воде моря и опустить одну каплю в жалкий, глиняный горшок, где варится ваша пища, и не заплатить при этом подати и не быть брошенным в тюрьму? И если вы не можете, — то как же вы свободны?
Свобода засияет над вами лишь тогда, когда вы, смелые и настойчивые, отряхнете с себя всякое рабство.
Свобода засияет над вами, когда вы скажете от глубины души: ‘Мы хотим быть свободны’, когда, чтобы добиться этого, вы будете готовы пожертвовать всем и претерпеть все.
Свобода засияет над вами, когда у подножия креста, на котором Христос умер за вас, вы поклянетесь умереть друг за друга.
‘Народ неспособен сознавать свои выгоды, для его же собственного блага, его нужно держать всегда под опекой. Разве не обязанность тех, у кого есть свет, вести за собой тех, у кого нет света?’
Так говорит толпа лицемеров, которые хотят делать народное дело для того, чтобы жиреть насчет жизни народной.
‘Вы неспособны понять свои выгоды’, — говорят они, и в силу этого они не позволяют вам даже распорядиться вашей собственностью на дело, которое вы считаете полезным, и употребляют ее сами, против вашей воли, на другое дело, которое вам не нравится, которым вы гнушаетесь.
Вы неспособны управлять небольшим общественным имуществом, неспособны знать, что для вас хорошо, что дурно, знать ваши нужды и устраивать их, и поэтому к вам посылают людей, хорошо оплачиваемых вашими же деньгами, которые по своей прихоти будут распоряжаться вашим имуществом, запретят вам делать то, что вы хотите, и заставят вас делать то, чего вы не хотите.
Вы неспособны решить, какое образование надо дать вашим детям, и из любви к вашим детям их бросят в вертепы безбожия и испорченности, если вы не предпочтете оставить их без всякого образования.
Вы неспособны судить, можете ли вы с вашим семейством просуществовать на ту плату, которую вам соблаговолят дать за ваш труд, вам запретят под страхом жестоких кар собираться вместе, чтобы требовать увеличения этой платы, для того, чтобы вы были в состоянии прокормиться,— вы, ваши жены и ваши дети.’
Если бы то, что говорит эта лицемерная и жадная порода, было правдой, то вы были бы ниже скотины, ибо даже скотина знает все то, чего вы, по их заверению, не знаете, и ей достаточно одного инстинкта, чтобы знать это.
Бог создал вас не для того, чтобы вы были стадом для нескольких других людей. Он вас создал для свободной жизни в обществе ваших братьев. А брату нечего распоряжаться братом. Братья связаны между собою взаимным соглашением, и это соглашение — закон, а закон должно уважать, и все должны соединиться, чтобы воспрепятствовать нарушению закона, потому что он — защита всех, воля и выгода всех.
Будьте людьми: нет никого столь сильного, чтобы запрячь вас в ярмо против вашей воли, но вы можете вложить голову в хомут, если хотите этого.
Есть глупые животные, которых запирают в хлева, которых кормят для работы, и когда они состарятся, откармливают для того, чтобы сесть их мясо.
Есть другие животные, которые живут в полях, свободные, которых нельзя запрячь в ярмо, — они не польстятся на обманчивые ласки и не покорятся угрозам и дурному обращению.
Люди смелые походят на последних, трусы — на первых.
Уясните себе хорошенько, как стать свободным.
Чтобы стать свободным, прежде всего надо любить Бога, ибо если вы любите Бога, вы выполняете его волю, его же воля—справедливость и милосердие, без которых нет свободы.
Когда насилием или хитростью отнимают собственность другого, когда нападают на него самого, когда, на основании закона, запрещают ему поступать, как он хочет, и заставляют поступать, как он не хочет, когда так или иначе нарушают его права, — что это? Несправедливость. Значит, — несправедливость нарушает свободу.
Если бы каждый любил только себя самого, думал только о себе, никогда не приходя на помощь другому, бедный часто был бы принужден похищать собственность другого, чтобы сам он и его близкие могли существовать, слабый притеснялся бы сильным, этот в свою, очередь еще более сильным, несправедливость царила бы повсюду. Значит, — милосердие охраняет свободу.
Любите Бога больше всего, и ближнего, как самого себя, — и рабство исчезнет с лица земли.
Но те, кто извлекает пользу из рабства братьев своих, приложат все свои усилия, чтобы продолжить его. Они воспользуются для этого и ложью и насилием.
Они скажут, что произвольное господство немногих и рабство всех остальных есть порядок, установленный Богом, и для сохранения своей тирании, они не побоятся изречь хулу на Провидение.
Ответьте им, что их Бог — Дьявол, враг рода человеческого, а ваш -тот, который победил Дьявола.
После этого они натравят на вас своих приспешников, они настроят тюрем без числа, чтобы заточить вас в них, они вас будут гнать огнем и мечем, они будут пытать вас и лить вашу кровь, как воду источников.
И если вы не решитесь сражаться без устали, перенести все не дрогнув, никогда не знать усталости, не уступать ни пяди, — то сохраните ваши оковы и откажитесь от свободы, которой вы недостойны.
Свобода подобна Царству Божию: она страдает от насилия, и насилием же приобретается.
И насилие, которое вам поможет овладеть свободой, не есть дикое насилие воров и разбойников, несправедливость, и месть, и жестокость, но воля твердая и непреклонная, мужество спокойное и великодушное.
Самое святое дело становится нечестивым и гнусным, когда для защиты его пускают в ход преступление. Преступник может стать из раба тираном, но он никогда не сделается свободным человеком.
Источник текста: журнал ‘Пробуждение’, 1917, No 12.