Станиславъ Пшибышевскій. Homo sapiens на распутьи. Спб. 1902.
Станиславъ Пшибышевскій. Homo sapiens на распутьи. Спб. 1902.
‘Русское Богатство’, No 4, 1902
Станислав Пшибышевский. Homo sapiens на распутьи. Спб. 1902., Пшибышевский Станислав, Год: 1902
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Пшибышевскій — одинъ изъ крайнихъ представителей, такъ называемаго, декаданса въ польской литератур. Большинство его произведеній значительно выше пониманія трезвыхъ людей. Чтобы повыситься до разумнія ихъ, нужно быть делирикомъ, морфиноманомъ и читать книгу въ состояніи экстаза. ‘Homo sapiens’ тоже въ этомъ род, но несовсмъ, поэтому слдуетъ предположить, что этотъ разсказъ по своему декадентскому достоинству ниже другихъ произведеній Пшибышевскаго.
Два друга — уродъ художникъ и красавецъ философъ — съзжаются посл продолжительной разлуки. У перваго блистательная невста, которую онъ безъ ума любитъ, но которая увлечена боле его живописью, а не лицомъ. Философъ моментально влюбляется въ двушку и, посл нкоторой борьбы съ самимъ собою, отбиваетъ ее у друга. Тотъ пускаетъ себ отъ огорченія пулю въ ротъ. Все эта бывало, конечно, не разъ канвою для разсказовъ и повстей, но тамъ дйствовали люди, а у Пшибышевскаго орудуютъ сверхъ-люди, геніи, морфиноманы. У него и деревья — не деревья, а сверхъ-деревья, потому что растутъ корнями къ небу, а макушкою зарываются въ землю. Вотъ этому доказательство:
… Онъ видлъ могучіе корни, точно суковатыя спицы въ оси колеса — странно развтвленныя, связанныя и перепутанныя въ сти… И видлъ сплетенія корней, вырисованныхъ на фон неба: громадную сть паутины, которая окутала небо, это волшебное, святое лоно свта и благословенія.
Такъ какъ видвшій это стоялъ вертикально головою вверхъ, то необходимо предположить, что деревья измнили свое естественное положеніе на обратное. Такихъ картинъ не давали даже живописцы.
Въ основу разсказа положена ничшеанская идея: благу генія приносится въ жертву счастье другихъ людей. Философское и психологическое развитіе этой идеи таково: первобытные интересы человка имютъ объектомъ его физическую личность, благополучіе которой является главнымъ стимуломъ дятельности и въ жертву которой приносится все окружающее. Дале, слдующая стадія моральнаго прогресса — семья, физически близкіе люди, затмъ — родъ, наконецъ,— все человчество. До этого предла моральная культура доведена греческими философами, отдльные люди, высшіе представители человческой породы, усвоили идею человческаго блага и умли тысячи лтъ назадъ приносить ей въ жертву себя, семью и родъ. Теперь человкъ стоитъ передъ новою задачей — найти новую, боле высокую идею морали, въ жертву которой стоило бы принести все человчество. Одни говорятъ:— Это Богъ внутри тебя, Ему въ жертву принеси и свое физическое существо, и семью, и родъ и, если нужно, все человчество. Твое духовное благо есть духовное благо всего человчества: между ними нтъ и не можетъ быть антагонизма.
Другіе говорятъ:— Это ты самъ, твой умъ, твой геній. Принеси ему въ жертву духовное и физическое счастье всхъ твоихъ ближнихъ, возвысься надо всмъ человческимъ и тогда ты достигнешь сверхчеловческаго счастья, и деревья будутъ покрывать стью своихъ корней сверкающее небо, и ты будешь блаженствовать.
По существу какъ та, такъ и другая идея являются результатомъ одного стремленія — найти высшую форму морали. Разница въ томъ, что въ первомъ случа эта высшая мораль иметъ въ виду духовное благо человчества, а во второмъ — духовное благо генія. Литература — и особенно русская литература — дала не мало иллюстрацій служенія первой иде. Разсказъ Пшибышевскаго пытается иллюстрировать вторую.
Герой ‘Homo sapiens’ поступаетъ совершенно по рецепту, преподанному Ничше, но онъ самъ вовсе не геній, стоящій выше человчества, его благо — не благо иного порядка, его страсти — страсти многихъ равныхъ ему. Онъ влюбляется въ двушку — я кром деревьевъ вверхъ ногами эта любовь не даетъ ему ничего новаго, чего не давала бы сотнямъ и тысячамъ другихъ людей. Ради чего же онъ разбиваетъ чужое счастье? Этого мы не видимъ и этого не даетъ авторъ. Идею блага генія авторъ прицпляетъ къ обыкновенному человку, къ обыкновеннымъ отношеніямъ, Это производитъ такое же впечатлніе, какъ электрическая лампочка, придланная къ резервуару для керосина: выдумали люди новый свточъ, но не могутъ отршиться отъ стараго способа пользованія имъ.