——
Спор о Вольтере, Жоффруа Жюльен-Луи, Год: 1801
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Два парижские журнала завели между собою страшную войну: один доказывает, что Вольтер был только остроумец, но совсем не имел ни философического ума, ни великих талантов для авторства!! Другой, соглашаясь, что фернейской мудрец иногда ошибался в философии, утверждает, что по авторским талантам Вольтер всегда будет занимать первое место между писателями и стихотворцами осьмаго-надесять века. Редерер, один из друзей Бонопартевых и член государственного совета, об этой забавной войне говорит следующее в своем Парижском журнале:
‘Обращая глаза на свою библиотеку, вижу между Жан-Жаком Руссо, Фонтенелем, Расином и Робертсоном, 70 томов Вольтеровых сочинений, прекрасно напечатанных и богато переплетенных в сафьян, смотря на свой камин, или стол, вижу книжку Французского Меркурия и листы других журналов, вижу и думаю: там Вольтер на тысячу лет, а здесь журналы до завтрашнего дня. Всякий день могу развернуть том Вольтера, и всегда найду в нем что-нибудь занимательное, приятное для ума, для сердца. Но кто собирает журналы? Или кто перепечатывает их собрание?
Нам ли, бедным журналистам, занимать славу великих писателей, которых уже давно прославляет Европа? Мы можем замечать хорошее и дурное в новых сочинениях, можем огорчать и радовать молодых авторов — но легкое наше оружие не вредит шлемам и броням старинных великанов. Локк разрушил Декартову систему врожденных идей — не журналом, а важным глубокомысленным сочинением.
Вольтер разнообразными талантами своими занимал целый век, прославил ученую республику, покорил ей общее мнение Европы — и первые цари в мире искали дружбы его.— Господа журналисты! Оставьте в покое великого писателя!’
Журналист Жофруа крайне рассердился на Редерера, и между прочим отвечал ему следующее:
‘Я не думаю уничтожить Вольтеровой славы, а хочу определить ее истинную меру. Когда ценили таланты по числу томов? Сколько дурных авторов, которые написали еще гораздо больше Вольтера?
Воображая себе, с какою гордостью важной Редерер смотрит на своего сафьянного Вольтера, и с каким презрением обращает глаза на бедные листы наши, смиряюсь в сердце моем, однако ж в утешение свое думаю, что в журналах бывают пьесы, которые могут составить весьма приятную книгу и что самые лучшие, избранные места из многих книг показались бы скучными в журнале. Не большая ли часть Вольтеровых творений состоит из безделок? Я надеюсь, что наш журнал будет для потомства любопытным памятником истории, литературы, политики и философии нашего времени.
Остаюсь в том мнении, что в шести или семи Расиновых и Мольеровых томах более искусства и таланта, нежели в семидесяти Вольтеровых, в которых столько лжи, непристойных шуток, брани и дурачества! Тот сделал бы услугу и свету и собственной Вольтеровой славе, кто бы выбрал хорошее из его семидесяти томов, а прочее навсегда уничтожил. Хорошими Вольтеровыми творениями кажутся мне Ганриада, пять или шесть трагедий, Век Людовика XIV, и несколько легких стихотворений.
Я не могу сравнить его с Расином. Если положить на весы с одной стороны все Вольтеровы трагедии, а с другой одну Расинову Аталию, то она перетянет. Творения истинного гения подобны чистейшему металлу, драгоценному и в малом количестве. Вольтер часто дает нам медь, а Расин всегда золото.’
Спор о Вольтере: [О полемике между П. Л. Редерером и Ж. Л. Жоффруа]: [Из ‘Journal de Paris’. 1801. N 339] / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч.2, N 7. — С.237-240.