‘Русская Мысль’, кн. IV, 1885
Сатиры Д. Юния Ювенала. В переводе с объяснениями А. Фета, Москва, 1885 г, Фет Афанасий Афанасьевич, Год: 1885
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Сатиры Д. Юнія Ювенала. Въ перевод съ объясненіями А. Фета, Москва, 1885 г. Съ первыхъ словъ предисловія уже можно видть, съ какою прелестью намъ предстоитъ имть дло. Переводчикъ въ восторг отъ самого себя и отъ своего произведенія. ‘Съ этой точки зрнія,— говоритъ онъ,— придется благодарить судьбу, пославшую намъ досугъ не только наслаждаться изученіемъ образцовыхъ произведеній чуждыхъ вковъ и народовъ, стараясь, по мр силъ, переносить ихъ на родную почву, но и самостоятельно печатать наши переводы для желающихъ съ ними ознакомиться. Въ этомъ случа мы чувствуемъ себя на необитаемомъ остров, омываемомъ лишь общими для всхъ волнами цензуры’… ‘На своемъ необитаемомъ остров мы старались только прислушиваться къ голосу общечеловческаго здраваго смысла’… ‘Съ кмъ же мы бесдуемъ? (Это на необитаемомъ-то остров!). Очевидно, съ тмъ благосклоннымъ читателемъ, который на своей одинокой лодочк направится къ нему по волнамъ окружающей насъ цензуры’… ‘Если же, сойдя съ нашего острова, взглянуть на вашъ материкъ, куда мы нердко здимъ за провизіей, то окажется’… Картинно, но съ ‘общечеловческимъ здравымъ смысломъ’ совсмъ несообразно. Во-первыхъ, островъ, обитаемый хотя бы даже г. Фетомъ, не есть уже ‘необитаемый островъ’. Во-вторыхъ, лодочки съ обывателями материка и съ г. Фетомъ, везущимъ изъ Москвы провизію, плавающія по волнамъ цензуры, представляютъ собою нчто невиданное и весьма смхотворное. Но, какъ бы то ни было, на лодочкахъ ли, на иномъ ли какомъ судн, г. Фетъ, все-таки, переперъ Сатиры Ювенала съ ‘необитаемаго острова’ на нашъ материкъ. ‘Для желающихъ ознакомиться’ съ этимъ произведеніемъ мы сдлаемъ изъ него нсколько выдержекъ. Сатира первая, стихи 7—14:
Лучше собственный домъ никому незнакомъ, чмъ мн роща
Марса, или пещера Вулкана въ сосдств недальнемъ
Отъ Эоловыхъ скалъ. Что втры творятъ, что за тни
Мучитъ Эакъ, отколь золотое руно похищаетъ
Тотъ-то, какими большими дубами швыряется Монихъ,
Восклицаютъ платаны Фронтона и мраморы съ дрожью
Постоянной и вчно чтецомъ пронятыя колонны.
Жди того же отъ первыхъ и послднихъ поэтовъ.
Въ перевод на обыкновенный языкъ, которымъ говорятъ на нашемъ материк, а не на фетовcкомъ остров, это вотъ что значитъ: ‘Никогда ни одинъ хозяинъ не зналъ собственнаго дома лучше, чмъ мн знакомы роща Марса и пещера Вулкана, сосдняя со скалами Эола. Что длаютъ втры, чьи тни терзаетъ Эакъ, гд тотъ своровалъ золотое рунишко, съ какой силой бросаетъ Монихъ огромные вязы,— все это постоянно слышатъ платаны и залы Фронтона, гд отъ воплей чтецовъ дрожитъ и трескается мраморъ колоннъ. Ничего другаго не жди отъ нашихъ великихъ и малыхъ поэтовъ’ {*) Для проврки приводимъ подлинникъ:
nota magis nilli domus est sua, quam mihi Iucus
Martis et Aeoliis vicinum rupibus antrum
Vulcani. quid agant veuti, quas torqueat umbras
Aeacus, qnde alius furtivae devehat aurum
pelliculae, quantas iaculetur Monichus ornos,
Frontonis platani convulsaque marmora clamant
semper et adsiduo ruptae lectore columnae:
exspectes eadem а summo minimoque poeta}.
Открываемъ на удачу стр. 109, сатира 6, ст. 502 и слд. Дло идетъ о прическ римской дамы:
Сколько возводитъ рядовъ, и такъ она къ верху надстроитъ
Голову, что ты спереди въ ней Андромаху увидишь,
Сзади-то меньше она, какъ будто другая. А что же,
Если и ростомъ мала, и щедушна, и съ виду не больше
Двы Пигмейки она, не будь на высокихъ котурнахъ,
И приходится ей, натянувши ступни, цловаться.
Эти вирши, при всемъ своемъ безобразіи, все-таки, могутъ быть поняты, за исключеніемъ словъ ‘натянувши ступни’, долженствующихъ означать: ‘поднявшись на пальцы’. Къ то (тотъ-то, сзади-то) прибгаютъ только виршеписцы. Г. Фетъ, словно костылями, подпираетъ свои хромые стихи: стр. 88: ‘Желзо-то, вотъ что имъ любо’, стр. 89: ‘Весь огонь-то оттуда’: стр. 90, ‘Все, чего въ дом то нтъ’, стр. 91: ‘Иль изъ такой-то толпы’… ‘вы мать самое-то пронзите!’, стр. 92: ‘Да въ этой-то рдкой и высшей отрад’… и т.. д., чуть не на каждой страниц.
Въ той же 6 сатир мы находимъ слдующіе стихи:
Вотъ свирпый
Хоръ Беллоны иль матери общей боговъ выступаетъ
И гигантъ полу-мужъ, котораго ликъ средь безстыдныхъ
Меньшихъ почетнй лишь тмъ, что, схвативши кремень, изувчилъ
Раньше себя онъ, съ нимъ хриплая шайка, предъ нимъ отступаютъ
Бубны плебеевъ, а щеки покрыты Фригійскою шапкой.
Не ‘свирпый хоръ’, а ‘хоръ Беллоны свирпой’ furentis Bdlonae matrisque deum chorus intrat…) ‘и матери боговъ входитъ’… Тутъ, впрочемъ, что ни слово, то вранье, изъ котораго нтъ возможности уразумть смыслъ подлинника. Такъ изуродованъ и обезображенъ весь Ювеналъ. Иначе і быть не могло, если принять во вниманіе спшность перевода, ничмъ не объяснимую, кром необычайнаго самомннія переводчика. Такой трудъ требуетъ глубокаго изученія подлинника, чтобъ исполнить его удовлетворительно, переводчику необходимо проникнуться духомъ переводимаго автора, такъ сказать, отождествиться съ нимъ, а. не кидаться безъ толка и смысла то на Фауета Гте, то на Горація, то на Ювенала, (то на Катула. Для этого недостачно схватить Сатиры Ювенала съ объясненіями Вейднера (D. Junii Juvenalis Saturae, er klrt von Andreas Weidner, Leipzig, 1873.) и латинскій словарь… Кстати, насчетъ объясненій, на книжк выставлено: ‘въ перевод съ объясненіями А. Фета’. Это неврно: вс объясненія взяты изъ указанной нами книги А. Вейднера и только переведены г. Фетомъ съ значительными сокращеніями, лишившими ихъ того капитальнаго значенія, какое они имютъ въ труд нмецкаго комментатора.
Нельзя не выразить сожалнія о томъ, что г. Фетъ, насмшивши публику своимъ переводомъ Фауста, не покончилъ на этомъ. Переводы, только, конечно, хорошіе переводы, классиковъ намъ необходимы. Теперь же, благодаря г. Фету, мы опять надолго останемся безъ переводовъ Горація и Ювенала, по крайней мр, до тхъ поръ, пока эти плоды сиднья г. Фета на ‘необитаемомъ остров’ не уничтожатся на завертываніе ‘провизіи’ или на макулатуру, ни на какое иное употребленіе эти книги непригодны.